Обелиски. ч 5

Ларсен

Солнце пекло немилосердно. Погода более приличествовала концу лета, нежели весне.

Ларсен распрямил спину и вытер со лба капельки пота. Он окинул взглядом проделанную работу, и вздохнул – до конца еще далеко. Незаметно подкравшаяся сзади Диана хлопнула его ладонью по макушке.

- Заработался? Пошли купаться.

На девушке было светлое короткое платье с вырезом лодочкой, и босоножки. Ларс улыбнулся: «Ты что не наденешь – все тебе идет». Он был прав. Сестра пошла в мать – такие же спокойные серые глаза, аккуратный маленький носик, яркие полные губы. Свою русую коса она расплела, и волнистые пряди сейчас свободно лежали на плечах. Ларсен посмотрел на солнце, затем на незаконченное сооружение, и отрицательно качнул головой.

- Нет, Ди, плавай без меня. Тут еще работать и работать.

- Нуу-у, Ларс! - Диана состроила недовольную рожицу. – Не будь занудой, пошли. Я и Лидуньку пригласила…

Ларс покраснел и отвернулся: «А я здесь причем?»

- Не причем, - согласилась сестра, - так и будешь, дурак, не причем. Пошли, я ее еле уломала.

Она шутливо ткнула парня кулаком в бок, и полезла «бодаться». Ларсен отступил на шаг и, хохоча, обнял сестру: «Ладно, убедила».

Он ушел в дом переодеваться, а Диана присела на топчан под незаконченным навесом.

Она очень любила брата, и Ларсен отвечал ей тем же. Двойняшки, лишившиеся отца еще до их рождения, брат с сестрой были неразлучны. Где один – там и другая, и наоборот. Но Диана росла подвижной, озорной, самостоятельной, а брат был совсем иным. С малолетства тихий, чуть меланхоличный, покладистый домашний ребенок, в отличие от сестры никогда не доставлявший матери хлопот. У него рано проснулась тяга к рисованию, и большую часть времени он проводил с листом бумаги, перенося на нее все, что попадалось на глаза. Если Диана шла в лес или на озеро, то можно было быть уверенным, что вечером Ларсен принесет новый пейзаж, или очередной портрет сестры. Любимое занятие откладывалось только ради прогулок с Хассой, и уроков Биссенджара. Последний заменил детям отца, а Хасса могла быть кем угодно – подружкой, наперсницей, учителем. Она п о н и м а л а. С остальными скальдами отношения были теплыми, но не такими близкими.

На занятиях по изучению Мира и овладению Силой, Ларсен неизменно оказывался впереди сестры: то, над чем она корпела неделями, парень ухватывал с лету. Зато там, где требовалась инициатива и сумасбродство, Диана брала свое. Так они и росли, дополняя друга. Лишь позже, когда Ларсен подрос, он слегка отошел от увлечения рисованием, и занялся более мужским делом – фехтованием, охотой, стрельбой. В этих дисциплинах особых успехов он не достиг, но, в конце концов стал держать меч так же уверенно, как и кисти.

Вот только с противоположным полом Ларсену не везло. По природе застенчивый, он банально стеснялся заговорить с понравившейся ему девушкой. Диана, горя желанием помочь брату, чего только не придумывала, чтобы облегчить его отношения с Лидой, которая считалась одной из самых красивых девушек Приюта. Совсем неглупый, образованный, Ларс неизменно терялся, стоило ему остаться со своей пассией вдвоем. Дело осложнялось еще и тем, что Лида была девушкой кокетливой и гордой, любящей повеселиться и потанцевать, покружить головы многочисленным поклонникам. Сидеть и молчать на Круге ей было скучно, но пока она не давала отставку Ларсену, гордясь перед другими именитым ухажером.

- Ты опять за свое?

В руках Ларсена был плоский ящик с ремнем для переноски. В этот раз ему суждено было стать щитом, которым Ларс отгородился от разгневанной сестры. Она сопела, пытаясь вырвать мольберт из сильных рук, но брат крепко держался за свое сокровище.

- Ди, ну перестань!

- Дались тебе картинки! Ты к девушке идешь, или как? Ума у тебя нет!

- Я купаться иду, - дипломатично отвертелся Ларсен, и поспешил отобрать бесценный короб. Диана обреченно вздохнула, сдаваясь.

- Ладно, горе, пошли. Но учти, я за тебя последний раз свидание устраиваю.

А вот вздох Ларсена был наоборот, облегченным.

Они выбрались за околицу, и направились в сторону Парящего озера. Его сотворили для людей скальды после памятной битвы на Сером поле, теперь – поле Славы. Вода в этом озере была настолько теплой, что над ним почти постоянно стояла легкая белая дымка, послужившая поводом для такого названия. Идти было недалеко. Все дорогу Ларсен со страдальческой миной выслушивал наставления сестры, но когда впереди показалось озеро, окруженное незамкнутым кольцом высоченных сосен, он взмолился: « Да, Ди, тысячу раз – да! Прекрати!»

Диана успокаивающе чмокнула его в щеку, и весело замахала рукой Лиде, которая уже устроилась на крохотном песчаном пляже среди густых зарослей кустарника.

Невысокая полногрудая девушка картинно зевнула: «Я уж думала, вы не появитесь. Сколько можно ждать?» У нее была слегка загорелая кожа, большие, черные глаза и капризные чувственные губы.

- Ну, уж скакали, как могли, - весело отозвалась Диана. Ларсен молча кивнул, снял со спины мольберт, и поставил его подальше от воды, к кустам. Лида недовольно поджала губы. Он зачем сюда пришел?

- Ну, пошли?

Она с размаху бросилась в воду и подняла каскад брызг. Капли забрызгали стоящих на берегу, заблестели на солнце.

- Идем, идем, - Диана подмигнула Ларсену и столкнула его в озеро прямо в одежде. Брат упал тяжело, навзничь, смешно раскинув руки. Он вынырнул с круглыми от возмущения глазами и отчаянно барахтаясь, поплыл к берегу.

- Дуреха, у меня ж в кармане краски!

Когда Ларсен выбрался из воды, карман рубашки украшало многоцветное пятно. Оно расплывалось на глазах, расцвечивая серую ткань разноцветными переливами. Парень вытащил из кармана оплывшие скользкие комки, и с грустью уставился на них. «А, только выкинуть!» Он широко размахнулся, и отправил в озеро содержимое ладони. Цветные комки утонули быстро, ненадолго раскрасив прозрачную воду у берега. Лида хохотала до упаду, когда увидела огорченное лицо художника. 

Среди сосен на противоположном берегу мелькнуло длинное серое тело. Зверь вышел на берег и посмотрел на людей. Диана и Ларсен одновременно узнали его. Изящное сильное тело, красивая, с крупным лбом и широко расставленными глазами голова, пушистый хвост опущен чуть не до земли. Светло-серая шерсть с явственным жемчужным отливом так и сияла на солнце. Скальда вывалила язык и присела на задние лапы у самой кромки воды.

- Хасса! – обрадовалась Диана и поплыла к ней. Ларсен приветственно помахал рукой, не скрывая радости. Лида отвернулась с досадой – ей он никогда так не радовался. Диана плыла красиво, быстро, сильно. Она слышала мыслеголос скальды: «Не спеши, Ди. Я никуда не денусь».

Девушка выбралась на берег, и с размаху бросилась скальде на шею. Шедший от Хассы слабый запах псины был совсем не противен. Диана уперлась зверя в бок, и попыталась столкнуть ее в озеро. Бесполезно, скальда стояла как влитая.

- Проще лося завалить, чем тебя, - пропыхтела девушка и картинно вытерла со лба несуществующие капельки пота.

- Проще. – Скальда улыбнулась. Это выразилось в лукавом прищуре ореховых глаз и затрепетавшем языке. Хасса неуловимым движением поддела Диану мордой, и сбросила ее обратно в воду, сама прыгнув следом. «Рассказывай, что нового?»

- Ничего – Диана, лежа на спине, блаженно вытянулась в воде, уцепилась одной рукой за холку зверя, и прикрыла глаза. – Хорошо… Я так тебе рада!

Озорная мысль неожиданно пришла ей в голову. Она взглянула на тот берег и увидела, как Ларсен степенно нарезает круги вокруг смеющейся Лиды. Отсюда Диана не могла разобрать слов, но то, что эти двое не скучали, было явным. «Укради меня отсюда», – «шепнула» она скальде, и мысленно послала ей образ своей задумки. Хасса тихонько засмеялась в ответ.

«Ларсен», - позвала она, - «я украду у тебя Диану».

-Только не очень надолго, – пришел его немного встревоженный мысленный ответ.

- Совсем ненадолго, маленький братец, - успокоила его скальда. Это выражение встретилось ей в одной из сказок, рассказанных еще Кальтом, и прижилось, понравившись.

Очень довольная, Диана вскарабкалась Хассе на спину, и удобно, как в седле, устроилась на костяных изогнутых пластинах, прикрывающих хребет. Прыжок, туча брызг в воздухе, еще прыжок – и берег опустел.

Диана вернулась, когда солнце уже касалось верхушек деревьев. Ларсен сидел одетый и сухой, и набрасывал очередной рисунок.

- А где Лида? – удивилась сестра.

- Ушла.

Диана с беспокойством посмотрела на брата.

- Как – ушла? Вы что, поругались?

Не отрываясь от наброска, Ларсен вздохнул. На его лбу появилась тонкая вертикальная складка.

- Нет.

- Рассказывай! Купались?

- Купались.

- А потом?

Диана разозлилась. Каждое слово из Ларсена приходится тянуть клещами! О тот и сам понял, что сестра не отстанет, и угрюмо сказал: « Потом… потом вылезли, посидели… Она молчит, и я молчу. А потом она мне говорит», - щеки Ларсена покраснели. – «Нарисуй, что ли, меня. Легла так, красиво…»

Диана очень медленно и раздельно спросила, выделив интонацией нужное слово: «Легла красиво…  И  что, ты ее стал р и с о в а т ь?!»

- Ну, да. Она лежала, лежала, потом встала и говорит – домой пойду. Я даже не успел закончить… Может, ей не понравилось?

Диана взглянула на незаконченный рисунок, изображавший Люду, потом на брата. Она отвернулась и прислонилась лбом к дереву, ее плечи затряслись.

- Ооо… - простонала она, чтобы не рассмеяться в голос. – Ларс, пойдем домой, братец. Я больше не буду тебе нотации читать.

Ларсен встал, раздраженно скомкал и выбросил свое творение. На песке остался лежать незавершенный рисунок молодой девушки с обнаженной грудью, призывно протянувшей руку к зрителю.