-Ты посмотри, какие в Файетсе волнения пошли, - Мет наблюдал за толпами народа, столпившимися на базарной площади перед дворцом.
-Да, хорошо мы постарались их припугнули, не сладко, небось, Деому и его банде сидеть и слушать проклятия на свою голову. – Винт сел на край крыши, свесив ноги вниз, и с насмешкой наблюдал за происходящим. – Жаль, Луксор не видит.
-Мы ему на словах передадим, - ухмыльнулся джариден, подставляя перевязанный бок первым лучам весеннего солнца.
Последние месяцы превратили Файетс и его предместья в зону боевых действий. Стычки наемников и воинов покровителя, превратились в массовые кровавые побоища. Два месяца продолжался беспредел, до последнего боя, в котором обе стороны понесли просто жуткие потери. С тяжелыми ранениями слегли очень многие воины Виктора, поэтому колдун вынужден был снять осаду с города, вернув своих наемников в поместья на болотах, для поправки здоровья. Луксор был тяжело ранен, еле вырвали его из лап смерти, поэтому Палладиец сидел теперь спокойно, стараясь вернуть главного своего духа в бой.
А вот измученные, полуголодные файетяне начали роптать. Да что там ропот, в городе и его предместьях назревал бунт. Народ устал от постоянных смертей и боли, народ злился на неграмотного правителя. А тот и не собирался думать головой. В последнее время Деодем разучился мыслить адекватно. Его мало беспокоило то, что его дочь Кира чуть не погибла в последнем бою, Деом тупо не обращал на это внимания, уйдя с головой в чары винных паров. Сейчас он, вместе с магистром протектората, начальником охраны и большим отрядом опричников, высыпали из главный дворцовых врат.
-Прикажи опричникам стрелять в самых зарвавшихся, - посмотрел покровитель на Айрона затуманенными хмелем глазами. От неожиданности белый гигант отступил на несколько шагов назад.
-При всем моем уважении, мой князь, я не буду давать такого распоряжения. – он косо глянул в толпу, отметив своим взглядом одну особу, и этот взгляд не утаился от Деодема.
-Я не хочу ввергать город во внутренний, еще более страшный конфликт, чем тот, что случился неделю назад! – взгляд начальника охраны стал жестким, он не собирался отступать от сказанных слов.
-Подумай триста раз, прежде чем перечить, быстро отдал приказ, пес! – рявкнул Деом.
-Деодем, хватит бесноваться, - Бадзу встал впереди белого князя. – Если ты сейчас отдашь подобное распоряжение, то можешь весело распрощаться со своим народом, они порвут тебя на куски.
-Сговорились, что отец, что ублюдок сынок, одного поля ягоды! Не говорите, что я не предупреждал вас! – с этими словами, Деом выхватил из кобуры на поясе револьвер и, практически не целясь, выстрелил.
-Вот скотина! – вздрогнул Мет, с ужасом глядя на разворачивающееся действо.
А поглядеть было на что. Айрон, который итак был напряжен, внезапно глухо взвыл, взглянув, безумно глядя в шарахнувшуюся назад толпу, затем повернулся. Взгляд его закрыла безумная поволока и князь, глухо рокоча, подобно медведю, медленно повернулся в направлении князя. Бросок его был моментален, казалось, он даже не отталкивался от земли, просто вспорхнул над ней на мгновенье. Секунда и только толпа верных солдат, повисших на своем начальнике, остановили его нападение на покровителя. Бадзу подошел к ошарашенному, в миг отрезвевшему Деому и схватил его за подбородок.
-Проклятая тварь, в следующий раз я дам ему переломать тебя пополам, уходи лучше во дворец! Пока он не вырвался!
Тот не стал спорить с братом, поспешно покинув место преступления. А магистр не спеша прошел на площадь, расталкивая столпившихся файетян. В центре столпотворения лежала молодая, высокая женщина. Вокруг ее головы растекалась рубиновым цветом кровавая лужа, а сжатые предсмертной судорогой руки все еще прижимали к груди ребенка, который не понимая, что стало с матерью, гукал, и дергал ее за волосы. Бадзу нагнулся и поднял дитя на руки.
Возле дворцовых врат солдаты все еще боролись с обезумевшим от горя Ираном, стараясь заломить ему руки, но он раз за разом разбрасывал их в разные стороны, словно медведь атаковавших его гончих. Но стоило магистру положить руку ему на шею, как мужчина вдруг опустил руки и безвольно повалился на колени, опустив голову.
-Хватит, прекрати, иначе тебя прикажут казнить, - прошипел ему Бадзу, и протянул ребенка отцу, - Что свершилось, того не вернуть, научись жить ради них, у тебя двое маленьких детей.
-Что мне делать? – прошептал тот, прижимая дочь к своей груди. – Я не умею обращаться с детьми, она смотрела за ними, Иордани, она…
Он с мольбой посмотрел в глаза магистру, но тот отрицательно покачал головой.
-Ненавижу, - взгляд белого снова стал туманным, - я доберусь до него, и убью!
-Да, сам попадешь под топор, а дети твои станут ублюдками убийцы покровительского, окстись, возьми себя в руки.
-Прикажи слугам похоронить ее должным образом, а для Ауры кормилицу найди, - Айрон встал, отдал дочь Бадзу и свистнул.
Снежный прерывисто заржал и ворвался в толпу народа. Белый исполин прыжком вскочил на его непокрытую спину и подстегнул своего огромного коня. Жеребец пронесся мимо застреленной женщины, начальник охраны бросил в ее сторону последний, полный боли взгляд и всадил шпоры в бока коня до ран, заставив того еще больше ускориться. Файетяне проводили его сочувствующими взглядами, аккуратно подняли мертвую на принесенные носилки и понесли в сторону пригородного кладбища, для совершения последнего обряда.
-Скажи кому, не поверят, - Винт и Мет переглянулись, джариден пожал плечами. У обоих было мерзко на душе, поэтому они незаметно удалились прочь от места трагедии.
Куда он несся, для чего, зачем? Вопросы, вопросы, вопросы. Для чего отвечать на них, если ответ итак известен. Боль, которая разрывала его на части, гнала вперед по нарастающей, он заглушал ее безумной скачкой, стараясь выветрить из головы, стараясь вычеркнуть из жизни, но не мог. Хотелось отпустить руки, ослабить ноги и упасть, чтобы, наверняка, сломать себе шею, умереть, забыться, сделать все, чтобы вырвать пожирающее его изнутри пламя. Зачем? Зачем он посмотрел в толпу, зачем мимолетным взглядом переглянулся с ней? Из-за него она погибла. Только из-за него. Зачем кого-то винить, если виновен сам?
Копыта коня взрывали напитавшийся водой сырой весенний снег, разбрасывая его в разные стороны. Он несся неизвестно куда, подхлестываемый болью ран и страхом, а хозяин его даже не слышал топота копыт своего питомца.
Внезапно Снежный резко затормозил, уперевшись передними ногами в землю. Айрона с силой выбросило вперед, он, кувыркнувшись, перелетел через голову коня и изо всех сил приземлился на камни. Задохнувшись от боли, когда жесткая земля больно треснула по ребрам, он остался лежать неподвижно, глядя в затягивающееся тучами, видимо к надвигающейся грозе, небо. Физическая боль немного притупила моральную, но не убила совсем, оставив гулять в закоулках подсознания. Вставать совершенно не хотелось, наверное, он был бы благодарен сейчас могильщикам, которые засыпали бы его землей, даже не стал бы противиться этому.
Снежный призывно заржал, трогая ладонь хозяина мягкими губами. Немного потоптался на месте, потом, пристроившись на более менее удобном месте, лег, ожидая.
-Оставь меня, иди домой, - прохрипел мужчина, хлопая жеребца по храпу, но тот отказывался подниматься без седока.
Скрипя зубами, Айрон приподнялся, намотал кусок гривы на кулак и с трудом взобрался на широкую спину коня. Жеребец поднялся на ноги и, не спеша, побрел куда-то вперед, по-одному ему известному маршруту.
Мужчина больше не гнал его, не бил шпорами в бока. Он весь был погружен в свои мысли, в ту пустоту, которая вдруг пришла на смену страданию. Ветер обдувал его лицо, растрепывая и без того непослушные волосы. Пряди падали ему на глаза, мешая смотреть вперед, но Айрон не замечал всех этих неудобств. Ему было глубоко плевать на них. Он не замечал сейчас ничего вокруг, и с удивлением обнаружил вдруг для себя, что уже сумерки, а сам он стоит на краю небольшого селения. Просто Снежный в очередной раз резко затормозил, чуть повторно не сбросив его на землю.
Айрон удивленно осмотрелся вокруг, и вдруг заметил, что на земле, недалеко от ног коня сидит оторопевший малыш, прижимающий к груди деревянную лошадку. Мужчина спешился, подошел к ребенку и уселся возле него на корточки.
-Эй, ты чей, откуда здесь взялся? – он взял мальца на руки и вдруг ощутил холод клинка у своей шеи.
-Я бы попросил, - глухой голос вернул его в реальность, - сына моего отпусти.
Иран поставил малыша на землю и тот быстро юркнул за его спину. Не торопясь, мужчина обернулся. Почти такой же здоровый, но еще более широкий мужчина глядел на него карими миндалевидными глазами, все еще держа меч на изготовке.
-Такаман, - выдохнул ингур.
-Что тебе здесь нужно? – Седой прищурил глаза, ожидая любого подвоха, но к его удивлению, противник просто отступил в сторону, показывая, что безоружен. Его взгляд был растерянным, и обреченным.
-Я…я просто заехал не туда, - прошептал Айрон, - я не знаю, как попал сюда… что это за место, и где вообще нахожусь…
Видимо, вид его в этот момент был настолько беспомощным, что Ябир убрал оружие и жестом остановил бегущих ему на выручку селян, заставляя их вернуться по домам. Он хорошо справлялся с ролью главы села.
-Что у тебя случилось? – спросил он, подходя.
-У меня…случилось, - Иран путался в словах и мыслях, вообще плохо соображая, что вообще творится кругом, - я…случилось…
Он опустил голову, думая, и вдруг вздрогнул, от нахлынувшей вновь боли. Мужчина негромко застонал, падая на колени, и сжал голову ладонями. Горе, свалившееся внезапно, накатило с новой силой, словно волны в шторм атакуют каменный пляж, разбивая порой булыжники, а маленькие камешки вообще утягивая прочь, в темную бездну.
Тяжелая рука Седого легла ему на плечо.
-Что произошло? – участливо спросил он.
-У меня забрали женщину, мать моего ребенка… - отрешенно шепнул белый охранник.
-Кто ее у тебя забрал? – голос Ябира был спокойным и не злым, поэтому он вдруг доверился своему родственнику.
-Пуля…
-Кто выпустил пулю?
-Покровитель…
-Какая причина всему этому?
-Я отказался выполнять приказ и стрелять в файетян.
-Зачем он приказал это сделать?
-Чтобы подавить бунт.
-Но, если бы ты выполнил приказ, твоя женщина была бы жива.
-Если бы я сделал это, я бы продал душу дьяволу.
-Глупости, ты пес при хозяине, а пес команды выполняет.
-Я не хочу убивать файетян, они не виновны в том, что Тор атакует Файетс. Народ голодает, и боится.
-Хм, но ведь вы не думали об этом, когда изгоняли голодающих за то, что они стреляли дичь в покровительских лесах, - Такаман посмотрел глаза Айрону и тот вдруг закрыл лицо ладонью. – Ты лично рубил головы браконьерам, а твои опричники выселяли их вдов и детей из домов, отбирая имущество, думаешь, тем женщинам было сладко?
-Я не знал, я тогда не знал, что они мучаются.
-Скажи лучше, что никогда не думал об этом.
-Простите меня.
-Мне лично ты ничего не должен, а вот им…
-Я обещаю, я сделаю все возможное…
-Не обещай сейчас, сейчас почуй свою боль, перевари ее, прими в душу и переживи, а обещать будешь, когда она немного стихнет. Идем…
-Куда?
-Гроза надвигается, ты хочешь остаться ночевать на улице?
-Мне все равно. Я издохнуть хочу.
-А мне нет, ты хоть и сволочь, но мой внук меж тем, поэтому закрой пасть и иди за мной.
Такаман решительно встал, взял Снежного за храп и зашагал в селение, а следом, понурясь, плелся осунувшийся, грязный, прибитый горем начальник охраны Файетса.
Помочь сайту
Поздравления
.jpg)
