Иноземка

  - Эй, белоглазая! 
  Сеола вздрогнула и перевела взгляд. Кьяси, самая красивая девушка поселения, подбоченясь, смотрела на неё с неприкрытой ненавистью: 
  - Что расселась, как Великая Мать после трудов? 
  Гэлми, проходившая мимо тоже остановилась и враждебно сказала: 
  - И в самом деле! Почему все должны тебя обслуживать? 
  Сеола в смятении опустила голову. Горло перехватило от испуга, но она торопливо сглотнула и прошептала враз севшим голосом: 
  - Я ничего не умею... 
  - Как это, не умеешь? Что тут уметь? - Гэлми шагнула ближе, а в её голосе прозвучало такое неприкрытое изумление, что Сеола всё-таки посмотрела на неё. Зрелище было неприятное: всё лицо густо усеяно воспалёнными угрями, одно крыло носа ощутимо покраснело и вздулось, а почти в центре лба притягивала взгляд багрово-синюшная припухлость с крупной белой головкой. Пришлось приложить некоторое усилие, чтобы смотреть в глаза, а не на гигантский прыщ. 
  - Никак не умею, - созналась Сеола, - Мне лагерь разбивать не приходилось. Это для вас всё ясное и привычное, а мне - в новинку. Я же городская. 
  - Разве ты из Элбелира? - недоверчиво уточнила Кьяси, - Староста говорил, что вы пришли с севера. 
  Сеола вильнула взглядом по сторонам и снова потупилась. И кто за язык тянул? Конечно здесь в Элбероне, где столица была единственным городом, её заявление не могло не привлечь внимания. Так и оказалось: на неё смотрели несколько пар карих глаз. Заинтересовавшись разговором с иноземкой, вокруг собрались все. 
  - Нет, - она снова почти шептала, - В Элбелире я не была, мы с мамой пришли из Армаурских княжеств. 
  Внезапно настала тишина. Глядя на носки тяжёлых башмаков, Сеола напряжённо вслушивалась в неё, пытаясь понять, что такого она сказала. 
  И вдруг тишина взорвалась сразу несколькими голосами. 
  - Да что ты несёшь? - возмущенный голос Кэрста перекрывал всё, - Кто же по доброй воле покидает Армаур? Разве что преступники в розыске. Твоя мать была разбойница? 
  Это предположение показалось ей настолько смешным, что она не смогла удержаться от иронической улыбки и живо возразила: 
  - Конечно же, нет! 
  - Ещё воров высылают, - подсказал голос из-за спины. Она лихорадочно пыталась вспомнить, кому он принадлежит, потом вдруг сообразила, что именно было сказано, и возмущённо вскинулась: 
  - Моя мать не воровка! 
  - Ну, значит ведьма! - резюмировала Кьяси. 
  Сеола молчала, не находя слов для возражений и ругая себя в душе за излишнюю робость. 
  - Ага! - с готовностью подхватил Оруст, один из поклонников местной красавицы, - А раз она отправилась к Великой Матери, значит, ведьма теперь Соли! 
  После крохотной паузы, когда все переваривали это умозаключение, грянул взрыв хохота. 
  Когда он приутих, девушка подняла голову и тихо, но настойчиво сказала: 
  - Меня зовут Сеола. 
  "А может, пусть лучше думают, что ведьма? - мелькнула мысль. - По крайней мере, не будут так донимать" 
  Под непрекращающиеся смешки, Гэлми шагнула к ней и сказала: 
  - Сеола, так Сеола. Пойдём собирать хворост для костра. Уверяю тебя, ничего сложного в этом нет. 
  - Это мне приходилось делать, - согласилась она. Гэлми кивнула. 
  Сначала они шли молча, потом Гэлми неожиданно сказала: 
  - Они не злые. Просто ты слишком не такая. 
  - Я знаю, - печально подтвердила Сеола, - я уже жалела, что не покрасила волосы в чёрный цвет. 
  - И хорошо, что не покрасила! - возразила девушка. Чёрные - у всех, а такие золотые - красиво. Вот глаза у тебя - не очень. Этот цвет молодой травы смотрится так бледно и невыразительно! Но глаза-то ты покрасить всё равно не можешь. 
  - Не могу, - согласилась Сеола. 
  - А вот переодеться тебе надо, - заключила Гэлми. Твоя длинная рубаха выглядит нелепо. У тебя что, нормальных штанов нет? 
  - Нет, - созналась Сеола и пояснила, - Там, где я жила все так ходят. У нас женщины штаны не носят: это считается неприличным. 
  - Так сейчас ты здесь живёшь, вот и одевайся как все. Меури тебе не покупает? 
  Сеола отрицательно помотала головой. Старая Меури, которая приютила её после смерти матери, была скуповата. 
  - Если хочешь, заходи ко мне: я думаю, мама не будет возражать, если ты возьмёшь одни из моих штанов. 
  - Спасибо, - пробормотала Сеола, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы благодарности. 
  Хворост они набрали быстро и вернулись на поляну. Скоро посередине весело трещал костёр. Сеола, чувствуя, что у неё появилась хоть какая-то поддержка, обрела немного уверенности в себе. 
  - Эй, ведьма белоглазая, покажи нам какое-нибудь колдовство! 
  И Сеола решилась. 
  - Не сейчас, - сказала она. Казалось, её голос окреп и звенел, - Вечером. Когда темнеть начнёт. 
  Когда вернулись в посёлок, уже вечерело. Сеола прибежала к дому. Тётки Меури не было. Сеола залезла в котомку со своими немногочисленными вещами и начала там рыться. Неприятно царапали мысли о том, что она, возможно, совершает ошибку, но как дать обратный ход она не представляла. 
  В опустившихся сумерках подростки собрались за околицей. Сеола была уже готова. Она раскрыла ладони, на них медленно расцвели несколько огненных цветков. Повинуясь лёгким движениям рук, они взмывали, опускались, чертили сложные узоры. Полтора десятка глаз в восхищенном молчании следили за чудным огненным танцем. Душа Сеолы наполнялась торжеством. Наконец, она резко подняла ладони вверх и сжала пальцы. Огненные цветы беззвучно осыпались и погасли. 
  Сначала стояла тишина. Потом Оруст шагнул к ней и грубо потребовал: 
  - А ну-ка, покажи, что у тебя! 
  Она шарахнулась, невольно зажимая карман. Сзади её обхватили крепкие руки, и Кэрст прогудел над ухом: 
  - Тихо, тихо! Думаешь, мы совсем деревенщина тёмная и не слыхали, что настоящее колдовство для развлечения не используют, а то дар пропадёт? 
  Сеола молча билась, отчаянно пытаясь вывернуться из его захвата. Оруст начал обыскивать её. Масленые глаза блестели, на лице ощущалось его прерывистое дыхание, руки тискали грудь. Сеола ударила ногой - и не попала. 
  - Да что ты её тискаешь? - возмутился Кэрст, - По карманам смотри. 
  Оруст сразу нашёл небольшой чёрный камень с поблёскивающими алыми прожилками и поднял над головой, показывая всем. 
  - Амулет огня! С таким всякий сможет фокусы показывать! Заклинания выучить - и всех делов! 
  Кэрст отпустил её, и Сеола, не ожидавшая этого, упала. На неё уже никто и не смотрел. Все расходились, посмеиваясь. Гэлми подошла и протянула руку, помогая встать. 
  - Зачем ты это сделала? 
  Сеола неопределённо пожала плечами: 
  - Мне казалось, так будет лучше. Они же хотели увидеть что-нибудь такое. 
  Она испытывала облегчение. Наверное, хорошо, что никто не поверил. Это только осложнило бы её жизнь. 
  Грудь ныла. Злость на Оруста удушливой волной охватила её. Руки бы ему оторвать! Невольно Сеола проводила взглядом уходящих людей. Слышался смех. Силуэты были ещё чётко видны на фоне затухающего заката. Кэрст дружески пихнул Оруста в плечо. Тот неожиданно упал. До Сеолы долетел крик боли. Она опустила глаза и оперлась на дерево, ощутив внезапное головокружение. 
  Гэлми вглядывалась вдаль и этого не заметила. Когда она обернулась, Сеола уже пришла в себя. 
  - Похоже, Оруст руку сломал, - сказала Гэлми, - вот не повезло: на ровной дороге так упасть! 
  - Ты его жалеешь? - глухо спросила Сеола, - Я же знаю, он и тебя лапал. 
  - Возраст такой, - дёрнула плечом Гэлми. 
  Сеола рассмеялась: 
  - Так говоришь, как будто сама старушка! Ты добрая. Я так не могу. Знаешь, я так рада, что ты захотела со мной дружить... 
  Гэлми широко улыбнулась в ответ и добродушно ответила: 
  - А я-то как рада! Со мной из-за этих прыщей никто общаться не хочет, а ты будто и не замечаешь! 
  Сеола посмотрела в тёплые карие глаза новой подруги и убеждённо сказала: 
  - А что их замечать! Возраст такой, сама говоришь. Они в любой момент пройти могут. 
  Тонкие пальцы поднялись к смуглой щеке и скользнули по лицу. Сеола чувствовала, как покалывает кончики, как от десятков маленьких искр. 
  Главное, не перестараться. Всё должно пройти постепенно, не раньше, чем через неделю.