Инь Ян. Оттенки прошлого. Глава 65

 
Наперекор судьбе
Свеча горела...
 
В человеке я люблю свет. Толщина свечи меня не волнует. Пламя скажет мне, хороша ли свеча
(Антуан де Сент Экзюпери)
 
Когда солнце закатилось, ни одна свеча его не заменит!
(Джордж Мартин "Буря мечей)
 
Ты говоришь: "Она не стоит свеч
Игра судьбы. Темны её сплетенья,
Но не бывает лишних встреч,
И не случайны совпаденья.
(Борис Акунин)
 
  Разговор двух шёпотов: белый цвет — синий цвет
 Дерзновенно смелый,
Вечно радующий глаз,
Бесконечно белый,
Белый цвет.
Белый — самый ослепительный 
Из всех цветов.
Белый звук -
Разговор двух Шепотов
Ш-ш-ш...
(Мари О'Нейл, перевод с англ. Липатова Е.)
 
  Белый цвет, чёрный цвет, как день и ночь, как радость и печаль, сменяются на всём протяжении жизни. Порой мы сами не замечаем, как непроизвольно меняем ход своей судьбы. Ведь человек не робот, он может в любую минуту отступить или броситься вперёд, как на амбразуру. Тут и ангелы бессильны. Бессильны потому, что человек осознанно или спонтанно сделал свой выбор.
  Таким людям присущ синий цвет — символ Божественного  Неба и Истины. Символ бесконечности, мудрости, спокойствия, Космоса.
Синий — это неба цвет
Дарит утром нам  рассвет.
Дарит синие цветы,
Моря синего мечты.
 (Н.Пунько)

 Синий  цвет воспринимают как цвет моря, морских глубин, хотя это не совсем так. Море бывает разным. Его цвет постоянно меняется и зависит  не только от микроорганизмов, содержащихся в воде, но и от погодных условий,  освещения лучами Солнца или Луны.
  
  В тихую, безветренную  погоду море спокойное, оно голубое, как небо, которое отражается на водной глади, а на горизонте небо и море сливаются. В мифах и во многих древних религиях небо и море часто изображают неразлучной парой, слившейся в вечном любовном объятии. (1)
  А линию горизонта, где море сливается с небом,  считали магическим местом, где осуществляются мечты. Если долго смотреть в эту синеву — обязательно осуществиться самое желаемое...
   Когда Солнце садится, то ярко-синее море приобретает золотистый оттенок. Во время волнения море кажется белесым.(2) Когда усиливается ветер или начинается шторм, небо заволакивают чёрные тучи, цвет волн приобретает  серый цвет. При свете Луны поверхность моря сверкает мириадами звёзд.
  Белое море — священное море Севера таит в себе много неразгаданных тайн.   Есть предположние, что своё название Белое море получило  от цвета белого снега и льдов, покрывающих его в зимнее время.  
  Также существует гипотеза, что Белое море и его побережье находится на территории когда-то процветавшей божественной,  мистической цивилизации Гипербореи. (2)
   Синий цвет — символ Правды и Вечности навсегда останется знаком человеческого бессмертия. Именно поэтому синий цвет любим многими художниками, творцами, служителями искусства.
  
  Внутреннее стремление к Истине и Богу, мощное духовное начало выражается в картинах Николая Рериха, который боготворил синий цвет и всю гамму его оттенков.
Сложу стихи из синего стекла…. 
В них холод — яд, диковинный, драконий. 
В них тлен следов — орнамент на ладони. 
В них жребий лун десятого числа, 
Когда вода становится дождём, 
А расставанье ритуальным танцем, 
Шагрень письма лучится синим глянцем, 
А память встреч покрыта мёртвым льдом.
Сложу себя из синего стекла…. 
Мой фатум — плен, 
……… мой козырь — равнодушье! 
Петлю слезы, рисованную тушью, 
Не отражают больше зеркала…. 
Не отражают профиль и анфас, 
Лишь только свет, холодный, леденящий, 
Да лунный знак, таинственно-манящий, 
Средь паутины звёздных метастаз. 
Сложу себя…. без веры, без любви, 
Пусть проклятой, исторгнутой из рая, 
Познавшей крест на закулисье мая, 
И синий свет из храма-на-крови…. 
Пожизненно испытывая боль, 
Впечатанная в ржавую корону, 
Не поклонюсь ни идолу, ни трону! 
Порочна ложь…. Всевластна смерть…. 
… Юдоль… .(3) 
-  Сильные стихи! Всевластна смерть, возможно и так, — думал Хайме. — Но больше всего всевластна жизнь! Жизнь рядом с любимым человеком. Пусть он далеко, вернее, далека, но, когда думаешь о ней, моей Хелен, на сердце так сладостно. Надеюсь, что у неё всё хорошо.
— Не беспокойся! Всё нормально! — успокоил Хайме Хронос. — Я уже говорил, что сколько бы ты не провёл времени  в странствиях по прошлому, для твоих друзей  ты работаешь в библиотеке.
— Понимаю, ведь ты же Повелитель времени! — Хайме кисло улыбнулся.
— Не куксись! — Хронос по-дружески похлопал Хайме по плечу. -  Будешь скоро рядом с друзьями. Кстати, Хелен сейчас вальсирует с Тумбулатом, а Верону отвлекли государственные дела.
— Что-то серьёзное? — обеспокоенно спросил Хайме.
— Нет! Очередные разборки между феечками. Не поделили между собой эльфа. — успокоил Хронос. — Эльфы они такие влюбчивые!
— Не знаю. Не понимаю,  — нахмурился Хайме. — Я однолюб. Для меня  лучше всякого отдыха смотреть в глаза моей Хелен.
  Тут зазвучали стихи:
Как небеса твой взор блистает
Эмалью голубой,
 Как поцелуй звучит и тает
Твой голос молодой.
 Потом меняется ритм  стихов. Другой автор, другой характер, но тоже о глазах красавицы:
 Он прекрасен без прикрас.
Это цвет любимых глаз.
Это взгляд бездонный твой,
 Напоенный синевой.
Это цвет моей мечты.
Это краска высоты.
В этот голубой раствор
Погружен земной простор
Это легкий переход
В неизвестность от забот
И от плачущих родных
На похоронах моих.
— Первые четыре строчки — стихи Михаила Лермонтова,  — прокомментировал Хронос. -  Второй отрывок — классический перевод стихотворения  грузинского поэта Николоза Бараташвили, сделанный Борисом Пастернаком. Стихотворение "Синий цвет" было посвящено княгине Екатерине Александровне Чавчавадзе,  которую Бараташвили любил неразделенной любовью.(4)  Но она вышла замуж за Давида Дадиани, наследника владетеля Мегрели Левана V.(5)

  Хайме снова  услышал голос, который читал стихотворение:
— Не о Катеньке ли и её сестре  писал Грибоедов:
     У девушек сон утренний так тонок;
     Чуть дверью скрипнешь, чуть шепнёшь:
     Все слышат… 
 -  А вот эти строки, что произносит Чацкий,  Грибоедов, уверен, написал под впечатлением чувств Николаза Бараташвили. Послушайте:
  Душа здесь у меня каким-то горем сжата,
     И в многолюдстве я потерян, сам не свой.
Или эти строки:
     Ну,  вот и день прошел, и с ним
     Все призраки, весь чад и дым
     Надежд, которые мне душу наполняли.(6)
  Екатерина и Нина — две сестры, две тифлисские красавицы. Лучистые глаза и улыбка Екатерины наполняли желанием не одно мужское сердце. Томная красота и ангелоподобная внешность Нины обливали мужские сердца целительным бальзамом. К одной стремились глаза и сердечные чувства, к другой влекло душой неумолимо.
Вновь раздались стихи, но это был уже женский голос:
Я не любви твоей прошу,
Она теперь в надёжном месте, 
Поверь, что я твоей невесте
Ревнивых писем не пишу,
Но мудрые прими советы:
Дай ей читать мои стихи...
— Что это? — удивился Хайме.
Хронос ответил сразу:
— Мы с тобой попали на спектакль Бугульминского драматического театра "Дай ей читать мой стихи..."(7) Название взято из стихотворения Анны Ахматовой.
   С гордым профилем и изысканной осанкой  стихи поэтессы читает Лейсан Хабибуллина.
… А там мой мраморный двойник,
Поверженный под старым клёном,
Озёрным водам отдал лик,
Внимает шорохом зелёным.
 И моют светлые дожди
Его залеченные раны,
Холодный, белый, подожди,
 Я тоже мраморною стану.
— Странная ассоциация! Мраморная… Но почему? — не выдержал Хайме.
— Ахматова пишет о чувственной любви, — ответил Хронос.
— Неразделённой любви?
— Нет, трудности бывают другого плана.
— Как это?
— Понимаешь, судьба Ахматовой была нелёгкой, она пережила две мировые войны и репрессии в отношении родных и близких. Она писала:
Муж в могиле, сын в тюрьме,
Помолитесь обо мне...
 Любовь Ахматовой полна не договоренностей, намёков, уходящих в глубину чувств, порыва. Она не пытается разъяснить, растолковать нам происходящее. Такова вот сложная жизнь сердца.
 Вслед за Ахматовой на сцену вышел  Борис Пастернак — актёр Ильдар Вильданов. Едва он произнёс первые строки, как зал заполнили высокие звуки  проникновенного  голоса, чем-то похожего на голос Владимира Высоцкого, когда он читал стихи Пастернака в театре на Таганке.
— Мне кажется, я подберу слова...
Мело, мело по всей земле,
 Во все пределы.
Свеча горела на столе, 
Свеча горела
  Тут же стихотворные строки превратились в  песню. Музыкальные аккорды навевали грусть, тревожили душу, наполняли её чувственным умиротворением.
… К вам всем — что мне, ни в чем не знавшей меры,
Чужие и свои?!-
Я обращаюсь с требованьем веры
И с просьбой о любви.
(Марина Цветаева)
Актёры Бугульминского драматического театра
 Этот спектакль как вишенка на торте — чрезвычайно вкусная, но достаётся не всем. Режиссёр  Марина Быстрова увлечена поэзией Серебряного века, её кумир — Марина Цветаева.
В мою торжественную ночь
Не приходи, тебя не знаю.
И чем могла тебе помочь?
От счастья я не исцеляю.
 Стихотворные строки плавно вплетаются  в канву спектакля.
… Кто создан из камня, 
Кто создан из глины,
 А я серебрюсь и сверкаю...
  Актёры одеты во всё чёрное,  только на шее яркое пятно — голубые шарфы.  Цвет режиссёр Марина Быстрова выбрала не случайно. Голубой  — цвет эмоционального энергетического центра, от его состояния зависит глубина чувств, чувство гармонии, ранимость. Философия и интуиция находятся под покровительством этого цвета.
  Голубой цвет помогает заглянуть в себя, выводит на откровенность, поддерживает привязанности, олицетворяет верность, искренность и надёжность, требует правды, предлагая взамен доброту и понимание.(8)
  Спектакль окончен, остаётся послевкусие, как после вишенки на торте: горечь от раскусанной косточки.
Спектакль окончен — гаснет свет,
И многоточий больше нет,
Останови музыку...
(из песни Полины Гагариной)
 Жизнь каждого из поэтов Серебряного века  окончилась, остановилась  трагически.
Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверзтую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.
(Марина Цветаева)