Ни розою, ни былинкою
Не буду в садах...
Я дрожу над каждой соринкою,
Над каждым словом...
(Анна Ахматова 12.12.1912)
И вот вошла. Откинув покрывало,
Внимательно взглянула на меня.
Ей говорю: "Ты Данту диктовала
Страницы Ада?" Отвечает:"Я!"
(Анна Ахматова "Муза")
Анна Ахматова, которой влюблённый Николай Гумилёв в 1908 году посвятил цикл стихов "Беатриче", уже в 1924 году почувствовала родственность своей Музы с Дантовой. Стихи Данте стали для Ахматовой неким кодом, через который она представляла злободневное содержание современной ей эпохи.
Ведь Данте в сталинскую эпоху был разрешённым классиком. Его активно издавали, поэтому обращение к имени Данте не вызывало подозрений у цензоров.
"Имеющий уши, да услышит", — полагала Ахматова.
Марина Цветаева в 1934 году написала: "Мой век – ад".(2) Имеется в виду XX век.
— Доживи Алигьери до наших дней, он бы создал десятый круг ада, — уверенно заявила Анна Ахматова.
Неприкаянная душа
Что ты бродишь неприкаянный,
Что глядишь ты не дыша?
Верно, понял: крепко спаяна
На двоих одна душа.
Будешь, будешь мной утешенным,
Как не снилось никому,
А обидишь словом бешеным —
Станет больно самому. (Анна Ахматова, декабрь 1921, Петербург)
Юность Данте протекала в блестящем литературном кругу молодых поэтов "сладостного стиля ", возглавляемом его другом Гвидо Кавальканти. И не только с ними общался Алигьери. Будучи студентом университета, он значительное время проводил в беседах со своим учителем — выдающимся учёным, поэтом и политическим деятелем от партии Белых гвельфов, Латини.
Белые и Чёрные (Bianchi e Neri) — две враждебные партии во Флоренции в начале XIV века, продолжавшие старую борьбу горожан с дворянством. К Белым гвельфам примкнул Данте, но в последствии заявил, что его интересы выше всяких партий.
Овладев всей суммой знаний своего времени, Данте стал энциклопедистом в области схоластики и натурфилософии. Его поэзия подтверждает его невероятную эрудицию и всестороннюю образованность.(3)
Перед Данте благоговел великий немецкий поэт XVIII века Гёте. Он писал:
" За ним стоят целые века культуры ". Причём культуры всей Европы.
Жизнь Данте " сломалась ", как пишет Грета Ионкис (4) в 1302 году. К этому времени он уже состоялся как поэт. Годом ранее Флоренцию захватили войска Карла Валуа, приглашённого римским папой Бонифацием VIII для поддержки Чёрных гвельфов.
10 марта 1302 года 15 вождей Белых гвельфов заочно приговорили к смерти.
Данте обвинили в присвоении казённых денег, вымогательстве и непокорности папе. Предписывалось:
" Если Данте Алигьери вернётся во Флоренцию, то его жечь огнём, пока не умрёт".
Началась полоса скитаний. Данте посвящены строки Анны Ахматовой:
Темна твоя дорога, странник.
Полынью пахнет хлеб чужой.
Чем не строки "Божественной комедии"?
Ты будешь знать,
Как горестен устам
Чужой ломоть.
Годы изгнания совпали с творческой зрелостью Данте. Переезжая из города в город, он в иступлении работает. Правители Флоренции решили вернуть поэта, он ответил гордо:
— Нет! Нет!
Данте не простил изгнания и во Флоренцию не вернулся.
Il mio bel San Giovanni
Dante*
Он и после смерти не вернулся
В старую Флоренцию свою.
Этот, уходя, не оглянулся,
Этому я эту песнь пою.
Факел, ночь, последнее объятье,
За порогом дикий вопль судьбы...
Он из ада ей послал проклятье
И в раю не мог её забыть, –
Но босой, в рубахе покаянной,
Со свечой зажженной не прошел
По своей Флоренции желанной,
Вероломной, низкой, долгожданной... (Анна Ахматова 17 августа 1936 Разлив. * Мой прекрасный святой Иоанн. Данте)
Скитальца в конце жизни приняла Равенна. Валерий Брюсов, посетив её в 1907 году, писал:
" Совершенно понятно, почему Дант нашёл пристанище в Равенне. Это город для отдыха и тихой смерти".
Однако Данте и здесь не нашёл умиротворения. Он тосковал по родине, его жгла обида за изгнание.
— Успеть бы завершить "Комедию", а потом можно и почить в Бозе.(5)
Судьба смилостивилась. Дописав своё главное произведение, Данте умирает в сентябре 1321 года.
Исполнив долг, завещанный от Бога,
Покинул Данте грешный мир.
Поэта не осудят строго -
Он жил неистово, как и любил.(6)
Городские власти Флоренции так и не смогли вернуть прах Данте на родину, чтобы устроить пышное погребение в церкви Санта-Кроче. Равенна не выдала того, кого флорентийцы сами изгнали из своего города.
Ничего нельзя предугадать. Прошлого не изменить, не переписать. Если бы это стало возможным, мир, конечно не перевернулся бы, но это был бы совсем другой мир.
К юбилею Данте
В мае 2115 года, уже после падения правительства Фаренгейта, в просвещённых кругах Эленеума отметили 850-летие Данте. Состоялись устные чтения сохранившихся в умах и восстановленных при помощи проекта " Библиогрань" сочинений Данте.
Ещё к 750-летию (2015 год) были начаты три самостоятельных проекта.
Первый – 3-томная «Перепись» (Censimento).
Второй – 4 тома факсимильных (7) книг, богато проиллюстрированных старинными миниатюрами с изображением сцен «Божественной комедии».
Третий проект был организован на высоком государственном уровне – «Национальное издание комментариев к Данте», начатое ещё в 1975 году. Это был сборник комментариев к «Божественной комедии», написанных самыми разными авторами за прошедшие восемь веков. В общей сложности издание – 75 томов в 250 книгах.
Было опубликовано 13 томов в 33 книгах. Остальные 62 тома были изданы — за последние 100 лет до начала правления правительства Фаренгейта. В 250 книгах - 200 тысяч страниц.
Это в первую очередь публикация известных, а также малодоступных, раритетных трудов.
— И всё это было подвергнуто огню Фаренгейта...- сокрушался Хайме. — Такая гигантская, трудоёмкая работа была проведена, чтобы потом всё отдать огню… А ведь так и до сожжения людей было недалеко. Memento mor!
Memento mori
В Средневековье считалось, что каждый человек всегда, в любой момент своей жизни, должен быть готовым к смерти, к тому, чтобы достойно принять её. Вся культура XIII-XIV веков представляла собой муки человека, пытавшегося осознать конец своего жизненного пути. И эта неизбежность его пугала. А как иначе? Человек бессилен перед угрозой смерти.
- Данте в "Божественной комедии" выразил идею неизбежности смерти? — рассуждал Хайме. - В этом изречении – Memento mori – заключается высокий нравственный смысл.
— Верно рассудил, — громогласно заявил Хронос. - Живи, но помни, что ты смертен. Только душа не знает смерти, ибо бессмертна. Распростившись с телесной оболочкой, она попадёт в Рай или Ад.
"Мне Рая на небе по жизни не надо, мне дай на земле отсутствие Ада" (Сергей Зайцев)
Так рассуждают не все, но каждому хочется жить в довольстве и благодати, а некоторые для этого и пальцем не пошевелят. В Эленеуме, наконец, были изжиты мещанские замашки, все выполняли ту работу, какая ему нравилась. Тем более, в любую минуту можно было сменить вид деятельности.
Работа и хобби стали равнозначны, но бывало, что и развлечения становились для кого-то работой. Например, для мужчин — скоростные гонки по вертикали или цирковые выступления, конные, акробатические, даже клоуном, если захочется. Ничего не было зазорным и тем более неприличным. Даже такие выступления, как танцы у шеста, но не с раздеванием, ни в коем случае не стриптиз, но полуобнажёнными, в смысле в купальнике и коротких шортах, — остались. В ночных клубах каждый желающий мог подобным образом "пощекотать нервы", получив долю адреналина или расслабиться. И это грехом не считалось.
Данте в " Божественной комедии" показывает, что ожидает человека за те грехи, что он совершил. Чтобы каждый подумал, стоит ли грешить. Расплата неизбежна и страдания вечно будет нести душа. Круги Ада, нет ничего страшнее. Лучше думать о Рае, вести праведный образ жизни.
Тут человек и задумывается о Боге. В последний час, а трудный час он обращаясь к Богу, восклицает:
— О, Боже! Спаси и сохрани!
Для современников Хайме, Хорхе и Хелен уже не так остро стоит вопрос: верить или не верить?
И в XXI веке уже многие люди не верили в Бога. Вся политика XX столетия сделала своё дело. Вера была растоптана, загнана в потаённые уголки сознания, но перед смертью человек всё равно обращался и обращается к Богу. И при жизни, решая свои проблемы, вольно или невольно он выстраивает связь с Богом.
Многие скажут, что человек просто ведёт мысленный разговор сам с собой, но это не так. Внутри каждого Бог, свой бог или то, чем человек заполняет эту нишу. Скажете, такого не может быть. При рождении с душой человек получает божественную искру и от поступков зависит будет она пылать дальше или затухнет, останется пеплом и тёмным пятном. И это пятно ничем не смыть, можно только припудрить, слегка приукрасить и жить дальше, не думая ни о чём. Лишь перед уходом в мир иной вспомнить все свои "шалости" большие и маленькие. Недаром говорят, что перед смертью вся жизнь за мгновения мелькает перед глазами человека.
"Божественная комедия" нам это объясняет. Или пытается нам объяснить.
Поэтому нельзя не говорить об актуальности Данте. Все, кому попала в руки эта бордового (красного, синего, зелёного, серого) цвета книжица, задумывается о том, кто ты, как стоит вести себя в жизни, какой идти дорогой.
Но читая, ты понимаешь, что многого не знаешь, да и смысл того то, что знаешь, не всегда понятен.
- «Божественная комедия» содержит в себе ещё много непонятого и непостижимого, того, что предстоит осознать людям будущего, — уверенно произнёс Хайме. — Процесс познания будет продолжаться, поскольку Данте неисчерпаем.
Вызов Данте
В те времена, когда писал Данте, итальянский был простонародным языком, а латынь была языком образованных людей во всём европейском мире, Данте проявляет смелость, пишет на языке, которого практически в его времена не было, не существовало.
В интервью "Литературной газете" ведущий "дантовед" конца XX- начала XXI вв. Энрико Малато высказался по этому поводу:
— Это вызов! Высота Данте и заключается как раз в том, что он начинал писать свои произведения с конца 1200 – начала 1300-х годов, на рубеже столетий, когда официально итальянского языка ещё не существовало.
Самая большая – и по объёму, и по значению – поэма Средних веков «Божественная комедия» написана поэтом на языке, который не существует! Фактически он изобретает язык! Поэтому Данте справедливо называют отцом итальянского языка. В течение 700 лет и поныне мы в Италии говорим на языке Данте.
Сразу видно, что Малато восхищён Данте и не скрывает этого.
— С одной стороны, автор использует народный язык, чтобы его смогло понять как можно больше людей, но с другой – он ведь тщательно и кропотливо выстраивает этот бесконечный смысловой лабиринт, специально запутывая ходы, чтобы всем – и современникам, и потомкам – трудно было пробираться сквозь «сумрачный лес»…
Здесь Малато перефразирует выражение самого Данте, который писал:
Земную жизнь пройдя до половины,
Я очутился в сумрачном лесу,
Утратив путь во тьме долины.
Оказавшись на чужбине, Данте не просто теряет связь с Родиной, он, возможно, теряет смысл жизни. Странствиями по Аду, Чистилищу и Раю Данте пытается найти себя, своё предназначение, освободиться от греховности всего сущего.
– Да-да, он нарочно всё запутывал! — восторженно говорил Энрико. - Потому что Данте пишет в библейском духе. Он не говорит с читателем прямо, он даёт ему лишь подтекст, который наводит человека на размышления. Это сама возможность размышления! Данте будит в читателе его собственную мысль. А в Средние века такое уважительное отношение к читателю, к его интеллекту было не только новым, но и прямо-таки революционным. Поскольку тогда властвовала над умами церковная догма, и любое инакомыслие, свободомыслие сурово каралось.
Действительно, Данте ведёт повествование именно как библейский разговор.
По этому поводу Энрико Малато объяснял:
– Библия является как раз одной из основ, которая позволяет Данте говорить аллегориями, подобными библейским. Но это уже аллегории самого Данте! Того Данте, который проходит весь сложный путь от ада до рая.Нам показан личный опыт человека, который ошибается, теряет прямую дорогу, совершает грехи, глубоко раскаивается в своём нравственном падении, не может найти согласия с собой, не может сам себя простить. И только признавая свои грехи, человек получает высшее прощение и, наконец, успокоенным попадает в рай…(8)
О чём писал Данте?
В первую очередь — о человеческой душе. В его "Божественной Комедии" душа человека, скорее, самого автора, сначала испытывает все ужасы Ада, потом — трудности Чистилища и в завершении непостижимую прелесть Рая. Это в буквальном смысле.
А в метафорическом смысле Данте вместе с Вергилием и Беатриче наблюдает, исследует и изучает состояния человеческой души. Прежде всего, закоренелого грешника, который испытал гнев Бога-Отца. Грешника, вовремя раскаявшегося, ему в этом помогает сам Бог-Сын. И, наконец, праведника, принявшего святость и благость Бога-Духа.(9)
Здесь раскрывается три ипостаси Бога, его три единство: Отец, Сын и Святой дух. Ничто не скроется от Глаза Всевышнего, веришь ты в Бога или нет. Ведь именно он посылает человеку испытания, проверяя на прочность и твёрдость духа.
Путешествие по аду, чистилищу и раю у Данте — это одновременно и аллегорическое путешествие внутрь собственной души, изображение жизненного пути как движения от греха к Богу. И тут расцветают великие возможности художественных образов. Сладострастие показано виде «проворной и вьющейся» рыси, гордость — свирепого льва, корысть - худой голодной волчицы. Они не дают подняться на холм, уже освещённый солнцем.
Эти страшные звери гонят поэта назад в темноту долины.
"С одной стороны, картина абсолютно достоверно передаёт освещение на рассвете, когда свет солнца, — как пишет Данте, — уже на плечи горные сошёл».
Одновременно это аллегория холма добродетелей, на котором светло, ибо Господь есть свет, в противовес мучительной безысходной ночи греха. (10)
Читать "Божественную Комедию" Данте — очень трудно. Кто-то считает это дело скучным. Но, поверьте, труд щедро вознаграждается. В поэме также великое множество исторических персонажей и прославленных поэтов, героев и простых людей, которых не в состоянии узнать. Причём рядом с реальными личностями живут и мифологические, и литературные персонажи.
В поэме Данте нашлось место и Магомету, и Гомеру, и Ахиллу, и Александру Македонскому, и Овидию, и Одиссею, и Ясону, и Тристану, и ещё бесчисленное множество лиц, перечислять которые займёт много времени.
Верето/скоро, верт/друг
Перед Хайме на экране замелькали имена, как субтитры по окончании фильма. Глядя перед собой, он задумался.
— Кажется, Данте нельзя перенести не то что на бумагу — на экран.
— Много на себя берёшь, милый мальчик! — голос Хроноса прозвучал несколько иронично.
Хайме давно уже никто не называл мальчиком, тем более милым. Он почувствовал, что внутри него начинает закипать, как вода в элеочайнике. (11)
— Остановись! — услышал он женский голос, пока только голос, прозвучавший в его сознании как сладостная музыка.
— Верона! Наконец-то!
Это была Верона, королева иллюзорного мира Верники, его Инь — женское начало.
— Слушай, что тебе говорит Хронос! Не распаляйся! Нервы тебе ещё пригодятся, — твёрдым, не требующим возражения, голосом произнесла Верона.- Наконец-то я к тебе прорвалась, не без помощи Хроноса, конечно! Куда ты попал, я не пойму, ты же в библиотеке сидел?
— А он и сейчас там! — произнёс Хронос, отвечая на вопрос Вероны.
— И он здесь не случайно. У каждого из вас, людей, есть прошлое. Прошлое рода, племени, нации, клана, фамилии, семьи. Хорошее и не очень. Не всем дано его познать. Хайме такая возможность предоставлена.
— Но почему именно я? — спросил Хайме, окончательно успокоившись.
Появление канала связи с Вероной добавило ему не только спокойствия, но и уверенности, что он вернётся к Хелен, назад в будущее. Ему на ум пришла фраза, которую он прочитал в Инете, буквально перед перемещением из Эленеума в Вернику.
Как это происходит? Об этом ещё будет время поговорить. Фразу произнёс Хронос, дополнив своими словами:
— Никогда не ругайте себя и своих предков за прошлое. Ведь вы, как и они пытались быть счастливыми. Не всем это удаётся. Хайме, Верона! У вас трудное прошлое, хорошее настоящее и прекрасное будущее.
— Спасибо, ободрил! — улыбнулся Хайме, радуясь, что теперь он не один.
— Не за что! А моё общество ты не считаешь? — обиделся Хронос.
Хайме стало даже не удобно, ведь подобно Вергилию, следовавшему рядом с Данте, Хронос всегда старался его не только ободрить, но и взбодрить, хотя общество это порой не радовало. Он просто не стал отвечать на вопрос, решив сменить тему.
- Мы отвлеклись от Данте. Его "Божественная комедия" настолько трудноперевариваема. Кто и как пытался изобразить Ад, Чистилище и Рай, описываемый Данте? В рисунках, может быть иначе?
Хронос тут же забыл об обиде. Чувствовалось, что великий итальянец был ему очень дорог.
— Среди иллюстраторов Данте Сандро Боттичелли, Гюстав Доре и Уильям Блейк. Ад Сальвадора Дали — это его собственный ад, не дантовский, хотя у этого художника очень трогательное прощание Данте с Вергилием.
Чувствовалось, что рассуждения о Данте — это "конёк" Хроноса, очень близкая ему тема.
— Самый «дантовский» Данте у Россетти. Этот англичанин итальянского происхождения обращался более к «Новой жизни», чем к «Божественной комедии», но его иллюстрации самые насыщенные чувством и жизнью, и цветом, очень соответствует красочности и густоте дантовского повествования.
— Хронос, Хронос! Да ты философ! — проговорил Хайме удивлённо.
Он хотел ещё добавить, что Хронос сочувствует Данте, но услышал тихий окрик Вероны.
— Не играй с огнём!
Вслед прозвучал ещё один до боли знакомый голос.
— Брат! Не играй с огнём!
Хайме удивился, такими словами он обращался к Хорхе, когда тот делал что-нибудь в разрез его планам. Хайме вздрогнул, но очень обрадовался.
— Эх, братишка! Когда увидимся?
Тут же услышал еле различимый ответ, как шорох осенних листьев на ветру:
- Скоро! Вот вернёшься из Верники.
Хайме, услышав голос брата, вздохнул.
— Верето-верето! Скоро-скоро! - успокоила Верона. — Веро верето мемо! Верю, что очень скоро.
Верона заговорила по-веронейски. Она говорила на древнем языке Верники только в самые волнующие минуты. Хотя и успокаивала, но очень переживала за своего Ян — мужское начало. Хайме понял, что Верона решила настроить его психику на положительный результат.
— Верето верто вего верно во весо вуто.
Слова звучали как заклинание. И дословно означали буквально следующее: "Скоро сознание твоё встанет на своё место". То есть, что скоро успокоишься и найдёшь себя.
— Велико вати/большое спасибо, — поблагодарил Хайме.
— Вати вуто ве вотошь/ Спасибо сыт не будешь, — с некоторой долей иронии парировала Верона.
— Вати вотошь вуто ва вите верта/ Спасибо будешь сыт в доме друга.
Ответил Хайме тоже по веренейски
— Ну ты и хитрюль, Ян! — заулыбалась Верона.
Ей было приятно, что Хайме говорит с ней на её родном языке.
— А сколько я душевных сил потратила, пока занималась с тобой языком. Ведь некоторые книги в дворцовой библиотеке были написаны на веронейском языке!
— Хорошо душевных, не физических, — парировал Хайме.
— Ещё неизвестно, кто кого положил бы на лопатки! — хихикнула Верона.
Метод Данте
Хайме так увлёкся словесной перепалкой с Вероной, что на какое,- то время совсем забыл о Хронос. Верона часто практиковала такие " баталии ", чтобы подзадорить Хайме, отвлечь от тяжёлой работы и вызвать интерес к истории Верники, её прошлому и настоящему. От этого и зависит будущее!
— Вы, что, спорите? Меня не слушаете? — обиженно прокричал Хронос.
— Слушаем, слушаем!
Это было последнее, что услышал Хайме в сознании, сказанное им и Вероной одновременно. Верона исчезла. Сразу же появилось чувство потери, ощущение пустоты, что ничем не заполнить и не измерить. Но и то было хорошо, что состоялось мысленное общение, чего Хайме не хватало. Общения с другим, близким не только по духу, но и по времени, человеку.
— БлагоДарю! — произнёс Хайме проникновенно. — Извини, что увлёкся беседой со своей Инь.
— Да, ладно! Проехали! Так вот, на чём я остановился? — задумчиво и уже совсем спокойно пробормотал Хронос.- Нет, наврал Вольтер, когда сказал:
«Слава Данте будет вечной, потому что его никто никогда не читает».
— Неужели такое мог сказать Вольтер? — покачал головой Хайме. — Да он, скорее всего, позавидовал его славе!
Хронос благодарно посмотрел на Хайме и продолжил:
— Вольтер очень далёк от того, чтобы быть Данте единомышленником. А те, кто с Данте схож в главном, несмотря на разницу времён, стран и конфессий, те его читают, и читать будут.
— Я уверен, нет убеждён, что будут читать! — Хайме соскочил с места и возбуждённо прихлопнул рукой по спинке кресла, на котором только что сидел. — Стихи Данте, по моему мнению, удивительны тем, что их легко читать!
— Это доказывает, что истинная поэзия говорит с нами прежде, чем мы её поймём, — подхватил Хронос мысль Хайме. — Я не хочу сказать, что язык его прост — он достаточно сложен: непростое содержание и то, как оно выражено.
— Верно! — согласился Хайме. — Данте говорит с нами языком аллегорий- иносказаний. Выражает свои мысли отвлечёнными, но конкретными образами.
— Волк, лев и рысь, которые Данте встречает ещё в начале пути, когда он только попал в сумрачный лес — вот аллегории.
О чём писал Данте?
- Стиль Данте особенно светел, хотя мысль его бывает темна, слово светло или хотя бы прозрачно.
— Милый Хронос!
— Ага! Теперь я уже милый? Раз дал возможность пообщаться с твоей Инькой...
— Инь… не Инькой! Ты хочешь, чтобы я разозлился? Ну, ты и вредина! -
Хайме просто не стал обращать внимание на ехидные замечания Хроноса.
— Я хотел сказать, что ты тоже говоришь аллегориями.
— Данте не только думал, как думал всякий образованный человек, но и метод применял понятный всем. Важно лишь одно: аллегория употреблялась тогда повсеместно и не потому, что способствовала понятности и простоте. Для современного тебе, Хайме, человека чаще всего сложна и утомительна, как головоломка.
— Аллегория — продолжил Хайме, — лишь один из поэтических приёмов. Поэту этот приём приносит много выгод.
— Согласен! Данте наделён зрительным воображением, но не таким, каким наделены современные тебе художники.
— Не уверен! — Хайме показал головой. - Художники сейчас рисуют почти фотографические картины, в этом особенности современного изобразительного искусства.
— Ты меня не дослушал! Торопыга! — Хронос взмахнул рукой и лёгкий ветерок взлохматил его роскошную шевелюру. — Художники, которые пишут натюрморт.
— Понятно!
— Слушай! В те времена люди ещё имели видения. Это было для них навыком души.(12) Вы утраили его, но он ничуть не хуже тех, которые вам остались. Вы видите только сны и уже не помните, что видения, кстати они являются к больным и неграмотным, были глубже и ярче снов.
Всё это время, пока Хронос проговаривал последнюю фразу, Хайме порывался высказаться. Наконец, дождался.
— Нет, ты не прав! У нас можно вызвать любые видения, даже заказать!
— Это интересно! И как же? Может, скажешь и будущее предугадываете?
— Есть такая программа "ВидеоПро". Желающего подключают к ней… в общем, она воздействует на нейтроны мозга, вызывая видения, которые нередко и прогнозируют возможное, именно возможное, будущее.
— Да… и что? Видения сбываются? — усмехаясь, произнёс Хронос. — Вы возомнили себя богами?
- Ни в коем случае! Это как кино! — ответил Хайме, ничуть не оправдываясь. — От человека зависит, сбудутся ли его мечты, ведь чаще всего именно они становятся видениями.
— Да… ничего не скажешь, до чего дошёл прогресс! — вздохнул Хронос. - Вот Данте в своей "Комедии" тонко и точно расставил и реальных людей — своих врагов, друзей, современников, и исторических лиц, и героев легенд, Писания, античного эпоса. Его упрекали и над ним смеялись за то, что он поместил в Ад тех, кого знал и ненавидел, но все они — и жившие, и не жившие — олицетворяют все виды греха, муки, вины и воздаяния, а поэтому становятся одинаково реальными и современными, для того времени, естественно. К тому же Данте обвиняли, что он отправлял людей в Ад по личным и мелочным причинам.(12)
— Данте среди исторических лиц поместил одного, которого считал литературным героем, — заметил Хайме, — Улисса, то есть Одиссея. Так что никаких личных причин.
— Верно! Ад не место, а состояние. Данте даровал и блаженство, и гибель не только тем, кто жил на свете, но тем, кого породило воображение.
— Думать об Аде, ощущать его можно, хотя он и состояние, в чувственных образах. Но воскресение души и плоти это не одно и тоже.
Хайме задумался.
— Ты правильно понял замысел поэта. "Божественная комедия" Данте создаёт ощущение единого мига и одновременно ощущение целой жизни.
— Читая поэму, она захватывает! Пытаешься понять весь смысл до конца и не понимаешь...
- Просто перерастаешь все страсти Ада Данте. Но чтобы понять его, нужна целая жизнь! И ещё...
Хронос взглянул на Хайме очень внимательно.
- Я скажу то, что тебе может показаться странным. Данте не заменит Священного Писания, чтением Данте не получишь благодать, но, читая Данте, можно из глиняного кувшина постепенно превратиться в драгоценный сосуд с каменьями, который наполнит Господь.(12)
Хомеринка
Хайме вспомнил старинную поговорку: "Не мечи бисер перед свиньями".
— Скорее, перед завистниками, — подумал он. - Истинный талант найдёт дорогу к своим поклонникам и читателям.
— Ты прав, мальчик! Не обижайся, что я тебя так называю, но я намнооого тебя старше, ты даже не представляешь, — Хронос материализовался и внимательно посмотрел на Хайме.- Знаешь, в вас с Хорхе течёт и моя кровь.
— Как в каждом человеке?
— Нет, не в каждом, в моих потомках, в ком хроноискра есть. Это люди с необычной судьбой и талантами.
— Поэтому мы можем общаться мысленно?
— Совершенно верно!
— Веренно веро? — переспросила Верона.
— Веренно, веренно, милая девочка-иночка, в сознании Хайме находящаяся, — подтвердил Хронос, расположившийся в удобном белоснежном кресле напротив Хайме. — Я вызвал тебя на подмогу потому, что мальчик слишком долго находился один, хотя и в окружении близких, но не пОнятых людей.
- Время не то и место незнакомое, — не выдержал и вставил Хайме своё слово. Он слышал разговор Хроноса с Вероной и не мог не уточнить. И очень удивился, когда увидел Хроноса, благодушно взирающего на него с кресла напротив.
— Веретно веет весо весто/Время имеет своё место.
Верона не могла не высказаться. Тем более, скрывать своё существование не было необходимости, Хронос знал о её присутствии.
— Время, время...- покачал головой Хронос. — Мои хрономороки не всегда меня слушают, делают по своему, но на них не стоит обижаться.
— Ага… отправили меня сюда!
Хайме резко соскочил с кресла, но опять упал в него от неожиданного невидимого толчка.
Раздался ехидный смешок.
— Хомеринка! Не балуй!
Хронос взмахнул рукой и смех прекратился.
— Хрономороки дают возможность разобраться в своём прошлом, ценить настоящее и думать о будущем.
Хронос улыбнулся.
— А тебе достался хрономорок женского рода. Познакомься: Хомеринка!
Перед экраном предстала молодая красивая девушка, совсем ещё девочка. Невысокого роста, пухленькая, в длинном алом платье старинного покроя, с красной розой в белокурых волосах, рассыпавшихся кудряшками по плечам. Голубые глаза смотрели весело, алые губки сжаты, как в воздушном поцелуе, бровки, аккуратно вычерченные надо лбом, были нахмурены.
Хронос с улыбкой произнёс:
— Чем не красавица? Думает, что я буду её ругать.
Девушка часто-часто заморгала и закивала головой в знак согласия. Это было так смешно, что у Хайме рот непроизвольно растянулся в улыбке.
Когда подбородок Хомеринки коснулся ожерелья из сверкающих серебристых пластинок на её шее, раздался мелодичный хрустальный звон. Подобный звон издаёт детский мелофон, когда бьёшь деревянными палочками по клавишам. Была у братьев Хайме и Хорхе Анн-Аура в детстве такая игрушка.
После того, как они подрались, поспорив, кто будет играть первым, мать достала где-то маленькую гитару. На неё переключилось внимание Хорхе. Вспомнив о брате, Хайме вздохнул. Тут же в его сознании промелькнуло:
— Нормуль, брат, всё нормуль! Береги себя!
Хайме сделал вдох и на мгновение застыл. Это был голос Хорхе.
— Не беспокойся, с ним всё хорошо. Кстати, ты скоро станешь дядей!
Это заговорила Хомеринка. Круглое её лицо озарила улыбка.
— Хомеринка, девочка! Шутница! Ай-яй-яй!
Хронос укоризненно покачал головой.
— Хронос, дедушка! Я не шучу! Серьёзно!
Хомеринка подошла к креслу, на котором сидел Хронос и опустилась перед ним на колени, лбом касаясь руки, лежащей на подлокотнике.
— Ура! Я стану дядей!
Это известие очень обрадовало Хайме. Он даже не слышал, как Хронос отчитывает Хомеринку за то, что она назвала его дедушкой.
— Хомеринка! Ты поторопилась! Мы говорим о серьёзных вещах, а ты с известием, хотя и приятным. Ну, да ладно, свари нам пожалуйста кофе.
Хомеринка исчезла на несколько минут. Хайме рассматривал мелькавшие на экране иллюстрации к "Божественной комедии".Особенно тяжёлое впечатление производило изображение Ада, тягостное — Чистилища, возвышенное — Рая.
Внимание Хайме от экрана отвлекло появление Хомеринки. Она вкатила сервировочный столик, на котором стояли кофейник, три чашки, молочник, сахарница, на блюдечке нарезанные ломтики лимона, в хрустальной вазочке конфеты и фигурное печенье, на десертной тарелке пирожные.
— А торт "Наполеон" есть?
Хомеринка покачала головой.
— Нет!
— Ну, ты и наглец! — не выдержал Хронос.
— Дедушка! Зачем ты так! Этот торт ему напоминает дом.
Хронос поморщился. А Хомеринка стала успокаивать Хайме.
— Не обращай внимание. На дедушку иногда находит… есть пирожное "Наполеон", оно мало чем от торта отличается. Да и время на его изготовление уходит меньше.
— Ах, ты примирительница! — с нежной улыбкой произнёс Хронос.
Было видно, что он любит Хомеринку и относится к ней с заботой, по отечески. Отца и матери у Хомеринки уже давно не было, затерялись в других мирах, мало вероятно, что живы остались.
Хомеринка уловила последнюю мысль Хроноса и захлопала длинными ресницами.
— Милая, ты не плакать собралась?
Хронос подошёл к девушке и обнял её. Она уткнулась ему в грудь и глубоко вздохнула. Ноздри ощутили приятный мятный запах, исходящий от одежды Хроноса. Хомеринке расхотелось плакать.
— А я совсем не помню родителей. Я прочитала о них в твоих мыслях. Мне очень больно. Но ты заменил мне отца и мать. Я тебе очень благодарна.
— Милая моя девочка! Я не должен был вспоминать о Карли и Карлосе. Прости. Но я думаю, нет, я уверен, что они живы! Просто наши миры разошлись, точка соприкосновения будет ещё не скоро. Но ты их увидишь, я тебе обещаю!
Хайме слушал и переживал за Хомеринку. Она за короткое время стала ему близка, как младшая сестрёнка. Он столько интересного узнал из её рассказов и решил отвлечь от переживаний.
— Данте оказал огромное влияние на творчество многих поэтов и художников.
Хомеринка тут же оживилась.
— И не только! Вот интересные сведения о постановке "Рая" Данте литовским театральным режиссёром XXI века.
— Молодец, мальчик мой! — услышал Хайме внутренний голо Хроноса. — Спасибо, что сменил тему. Никак не привыкну, что мои хрономороки тоже читают мои мысли. Никак не могу вовремя закрыться.
А Хомеринка продолжала свой рассказ. Хайме несказанно удивился познаниям девочки.
— Такая молоденькая, а столько много знает!
Хронос самодовольно улыбался.
Данте на сцене
Поставить Данте на сцене очень трудно, как и читать.
(Эймунтас Някрошюс)
- Свой "Рай" в рамках фестиваля "Сезон Станиславского" в ноябре 2013 года трижды показал Театр Meno Fortas режиссёра Эймунтаса Някрошюса. Это были три разных спектакля. "Дворец на Яузе" оказался мало приспособленным. Сцена значительно отличалась от пространства Театра Олимпико в итальянской Виченце, построенном гениальным архитектором Палладио в середине XVI века. С 2012 года Някрошюс стал его художественным руководителем.
Хронос тоже внимательно слушал рассказ Хомеринки.
— "Рай", поставленный на этой великой сцене, которую Сальвадор Дали считал пронизанной божественным эстетизмом, с трудом выдерживает "переезд" куда бы то ни было. Во второй день показов не хотел работать свет и в середине спектакля погас.
— И это не случайно! — подумал Хайме.
Хронос посмотрел на него, показал головой и приложил палец к губам, чтобы он молчал. Хайме кивнул и трижды похлопал ладонью по губам, показывая тем самым, что ничего не скажет. Хомеринка же, не обращая внимания ни на что, продолжала:
- Свет, символика которого у Данте имеет такой богатый спектр значений, у Някрошюса запечатлелся в простом, но в тоже время сильном театральном образе: три театральных софита "источали" свет в виде веревочных "лучей". Эти лучи-веревочки рисовали сферы, не семь — как у Данте, а три. Этого хватило, по замыслу режиссёра, чтобы заработал театральный "рай". Веревочки ещё "сплетали" потоки Стикса или той божественной благодати, которой причастны блаженные души в седьмой сфере у Данте.
Поток веревочек вёл прямо в зал, и в финале Данте (актёр Роландас Казлас) и Беатриче (актриса Иева Тришкаускайте) плыли, путаясь в них и в девичьих бусах, которые отдали старьёвщику Харону на переправе в вечность.
— Удивительные образы! — невольно воскликнул Хайме, несмотря на запрет.
— Да...- проговорил Хронос.
— Но это не всё! — Хомеринка театрального взмахнула рукой, как на сцене.
— Харон актёра Вигантаса Вадеиша — артистичного вида старик — снисходительно принимает в свои хранилища человеческие шалости и грехи: дым сигаретки, жесты и выражения лиц, одежды, чревоугодие и кокетство — всё старательно заворачивается в бумагу и упаковывается в сундук. В этот большой человечий музей обращается Данте, когда ему нужно что-то объяснить своей бестелесной Беатриче.
— Собственно, это и есть задача Някрошюса — рассказать о том, как бестелесные образы воплощаются в искусстве театра. — подвёл итог рассказу Хомеринки Хронос.
- Да, дедушка! — произносит девушка.
Хронос нахмурился, но нрчено не сказал.Хомеринка улыбнулась.
— Данте, точно ребенок, зарывшийся в колени Беатриче, создаёт на сцене образ небесной любви. А Бас-гитара, расположившаяся в раю, и пианино — в его преддверии, там где течёт река Стикс, то страстно, то монотонно сопровождают райское путешествие поэта, как и пульсирующие волны света.
Рассказ Хомеринки сопровождают на экране сцены из спектакля, что создаёт эффект присутствия. Яркие всплески слепят глаза, но Хайме продолжает смотреть и слушать.
- В спектакле возникает философское пространство эйдосов, очищенное от всего лишнего.
— Эйдос, Эйдос...- произнёс полувопросительно Хайме.
Хронос стал объяснять:
— Эйдос, с др.-греч. вид, облик, образ, - термин античной философии и литературы, первоначально обозначавший «видимое», «то что видно», но постепенно получивший более глубокий смысл - «конкретная явленность абстрактного», «вещественная данность в мышлении».
— Видимое в невидимом, — понятно, но сложно, — приподнимая брови сказал Хайме.
В это время, перемещаясь в свет - образ Рая, молодые люди набрасывают белые рубашки на одно плечо и мгновенно становятся похожими на изысканные ангельские образы Средневековья. А девушки, щебеча и воркуя, непокорным движением головы, нехотя, сбрасывают в сундук Харона свои хитрые украшения.
— Так беззаботно ещё никто, кажется, не рассказывал про роковой переход из земного и телесного в вечное и Бесплотное, — рассуждает Хронос.
— Но как же еще рассказывать об этом? — удивляется Хомеринка. - Ведь не о смерти размышляет здесь Някрошюс, но о том, что " Рай есть!". Этим ликующим восклицанием заканчивается его совершенный, простой и изысканный рассказ о поэме Данте.
Когда Някрошюса спросили:
- Нужно читать Платона, чтобы поставить "Божественную комедию"?
Эймунтас Някрошюс ответил:
- Нет. Но никогда не помешает. Вообще, когда я начал над этим работать, я столкнулся с такой сложностью, которой не встречал. И увидел потом, насколько вся последующая поэзия невозможна без Данте, что все его цитируют так или иначе. Только читая комментарии, я стал постепенно осваиваться в этом тексте. Там столько тем, сюжетов, идей — нереально всё поставить. (13)
Предыдущий великий режиссер, ставивший Данте в начале 70-х годов XX века, Йозеф Шайна (14), был человеком, прошедшим ад Освенцима и Бухенвальда. Участник движения Сопротивления, он знал, что такое гореть в геенне огненной - печи концлагерей в годы Второй мировой войны работали бесперебойно. Шайна, узник под номером 18729, чудом уцелел в земном аду и воплотил тени этого ада в своих трагических сценических композициях. Его спектакли "Реплики Данте" (1974), "Сервантес" (1976) и "Маяковский"составили цикл под названием " Портреты". Их объединяет проблема драматического противостояния художника и общества, которая была для него продолжением все той же темы, но в в ином аспекте: творческая личность проходит круги Ада и погибает, оставляя после своё искусство.(15)
Някрошюс снимает с «Божественной комедии» пафос и трагизм, делает акцент на «комедии», тем более что именно так, «Комедией», и назвал поэму сам Данте. Сцена из спектакля
Сюжет простой:
Встречаются два парня, Данте и Вергилий, и без всяких высокопарных «О, учитель!» путешествуют по вполне милому, иногда весёлому пространству, которое уж никак не «смердит под жидкой пеленой», но всё же зовётся адом. В спектакле Ад — это большой «чёрный человек» в длиннополом пальто, который, расставив руки и как бы обнимая пространство, описывает медленные круги, отделяя один от другого.
А на сцене — огромный чёрный шар справа и блестящая спираль, вырезанная из ударной тарелки. Таков замысел режиссёра.
Спектакль более философский, чем трагический. Так Някрошюс даёт зрителю понять, что Ада нет, он в душе каждого, маленький или большой. Главное, не надо его бояться.
Борхес о Данте
Хорхе Луис Борхес — один из интереснейших мыслителей нашего времени, к голосу которого прислушивались виднейшие умы XX века. (16) Создано им немного — несколько сборников стихов, рассказов и эссе, причём последние напоминают своим лаконизмом конспекты. Но мыслей здесь — на многие тома. Борхес видит любую вещь одновременно с разных сторон, учитывая всевозможные взгляды и толкования. Он подчёркивает обманчивость мира, сложность всех его явлений.
Просто Борхес жил в другой Вселенной, его мысли столь неожиданны, что кажется, будто он наблюдает за нами из четвёртого, а то и пятого измерения.
— Мир непознаваем!
Это утверждение приводит великого мыслителя не к отчаянию, а к радости. Борхес размышляет:
- Процесс познания прекрасен именно своей бесконечностью.
Такой бесконечностью для публициста был Данте и его "Божественная комедия".
— Беатриче значила для Данте бесконечно много, — пишет Борхес. - Он для неё - очень мало, может быть, ничего. Все мы склонны к благоговейному почитанию любви Данте, забывая эту печальную разницу, незабываемую для самого поэта. Читаю и перечитываю воображаемую встречу и думаю о двух любовниках, которые пригрезились Алигьери в вихре Второго круга — о туманных символах счастья, недоступного Данте, хотя сам он, может быть, не понимал этого и не думал об этом.
Девять вращающихся небес, южное полушарие, покрытое водой, с горою в центре, явно соответствует старинной космологии; некоторые считают, что эпитет "старинная" столь же подходит и к сверхъестественному устройству поэмы, и девять кругов ада не менее ветхи и беззащитны, чем девять небес Птоломея, а Чистилище нереально, как гора, на которой Данте его поместил.
Можно по-всякому возразить на это: во-первых, Данте не собирался устанавливать подлинную или вероятную топографию Того Света. Он сам… писал, что сюжет "Комедии" попросту состояние душ после смерти", а в аллегорическом смысле — то, что человек своими заслугами или проступками сам создает себе награду или казнь.
Джакопо ди Данте, сын поэта, развил эту мысль. В прологе к его комментариям он писал:
"Комедия" стремится показать в аллегорической форме три состояния человека: в первой части, именуемой "Ад", рассматривается порок, во 2-й — "Чистилище" — переход от порока к добродетели, в 3-й- "Рае" — совершенный человек… чтобы постичь Высшее благо, человеку необходимы и высшая добродетель и блаженство".
Так понимали и прочие комментаторы древности, к примеру, Джакомо делла Лора объяснял так:
"Поэт разделил книгу на три части — Ад, Чистилище и Рай, чтобы показать, что жизнь возможна в трех видах: жизнь порочных, жизнь кающихся и жизнь добрых".
Ещё одно достоверное свидетельство: Франческо да Бути, изучавший "Комедию" в конце XIX века говорил:
"Сюжет поэмы буквально — состояние души, разлученной с телом, а морально — кары и награды, которые достанутся человеку вследствие свободы воли".(17)
Эффект Данте
- Время не только Доктор, Учитель, Творец, но и великий Режиссёр, - высказал Хайме свою мысль, которая окончательно оформилась в его сознании. — Время всё всегда расставит по своим местам.
Хронос сначала застыл, не понимая о чём идёт речь. Превратился в статую. Хайме показалось, что время остановилось. Исчезли не только звуки, ранее раздававшиеся с экрана, но и изображение. Экран просто исчез со стены и в провале образовалось огромное окно, даже не окно, а иллюминатор, как на корабле. Только за ним было непроницаемое, чёрное, безвоздушное пространство. Хомеринка тут же исчезла, произнеся напоследок:
— Ой, Хронос разгневан. Бойся его гнева!
Хайме вздрогнул, но не испугался. В его сознании промелькнула мысль:
- Я в машине времени?
Только тогда всё стало как прежде. Вернулся экран с изображением Данте и Хронос очнулся. Но не стал подтверждать, что Хайме раскрыл тайну своего местонахождения.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты впервые меня не понял, — укоризненно проговорил Хайме. — Сам режиссируешь события и не делаешь вид, что меня не понимаешь.
— В данном контексте, я имею ввиду, наши рассуждения о Данте, непонятно!
— Ау! — крикнул Хайме, будто в лесу заблудился. — Хомеринка! Вернись! Всё в порядке!
Хомеринка предстала перед Хайме и Хроносом в новом зелёном платье, оно открывало её босые лодыжки.
— Новые туфельки не успела надеть, — высказала она с сожалением.
— Ничего, здесь тёплый пол, — усмехнулся Хронос.
— Зачем вы меня вернули?
Хайме нахмурился.
— Объясни своему деду, ой, Хроносу, — он тут же исправился с лёгкой усмешкой, — что означает в отношении Данте выражение: время всё расставило по местам.
— Поняла. Итак...
Но Хронос перебил Хомеринку.
— Расставить по местам можно мебель, разложить по полочкам одежду, даже мысли...
— Дедушка! Слушай!
Хронос и на этот раз не обратил внимание, что его назвали дедушкой, не до этого было. Он весь превратился в слух.
- В Италии на исходе XVII века заговорили о Данте. Своим возвращением в мировую литературу он обязан романтикам XIX века. Английский поэт Уильям Блейк (18), будучи уже старым, изучил итальянский, чтобы проиллюстрировать "Божественную комедию". За три года до смерти, в 1824 году, он выполнил 100 рисунков и успел гравировать 11 из них.
Смерть Блейка была внезапной и необъяснимой. Но он успел нарисовать портрет своей жены и помощницы, которую обучил не только грамоте, но и искусству гравировки. Супруги прожили 45 лет без 5 дней, единственный ребёнок, девочка Тэль, которой Блейк посвятил сборник стихов, умерла сразу же после рождения. Больше детей у них не было.
Служанка, которая как и его жена Кэтерин, присутствовала в последние минуты жизни Уильяма Блейка, в тот момент, когда он умер, прошептала, перекрестившись:
— Умер не человек, а блаженный ангел!
Кэтерин пережила мужа всего на четыре года. Она утверждала, что ей является его дух. Только не могла понять, что он хочет от неё. А всё дело в том, чтобы свести концы с концами, женщине пришлось распродать не только имущество, но и произведения: гравюры, картины Блейка.
После смерти Кэтерин в 1831 году все рукописи достались другу Блейка Фредерику Тейтему. Некоторые он просто сжёг, объясняя это тем, что они еретического содержания. А другой друг Джон Линелл, просматривая оставшиеся иллюстрации, уничтожил те, которые по его мнению, были излишне сексуального характера.
— Да… неизмеримо невежество людское, — качая головой, Хайме подвёл итог
рассказу Хомеринки.
Потом улыбнувшись, сказал:
— Ты не Хомеринка, слишком уменьшительное для это имя. Как смешинка. Ты — умница! Настоящая Хомера! Не путать с химерой!
Хронос на это как захохочет, что на экране задрожало изображение Блейка и его несохранившегося портрета жены Кэтерин.
- Ха-ха-ха, — грохотало так, что хоть уши затыкай.
Просмеявшись, Хронос высказал:
— Естественно, мою внучку с Химерой не сравнить!
— Химера — в древнегреческой мифологии, — пояснил Хайме, — чудовище с головой льва, туловищем козы, хвостом в виде змеи.
— А в переносном смысле, — добавил Хронос, — несбыточная идея. А Гомер, не Хомер, а древнегреческий писатель, автор поэм "Илиада" и "Одиссея".
— Не дай боже, попасть в Древнюю Грецию или Рим, — подумал Хайме, — а то окажешься ещё гладиатором на арене Колизея. Ох...
— Не бойся, не отправлю! — успокоил Хайме Хронос.- За тебя Хомеринка вступилась.
— Хронос! Когда перестанешь читать мои мысли? — Хайме, разозлившись, даже топнул ногой.
— Успокойся!
— Успокойся!
Хронос проговорил резко, а Хомеринка ласково и нежно, по-женски. А что оставалось Хайме? Ждать и молчать. А это трудно. Он потерял счёт времени, как будто и вечность прошла, и день на исходе.
— Совсем иное измерение, не так как у нас в Эленеуме и в мире Вероны Вернике, — Хайме, даже не думая о том, что его "слышит" Хронос, продолжил свою мысль. — Какое успокаивающее заклинание читала Верона? Веро, бурго нет! Правильно или нет, — не важно.
Он повторил про себя несколько раз:
— Веро, Веро, бурго нет!
Я закрою уши, ты меня не слушай!
— Полегчало? — поинтересовался Хронос.
Хайме так на него посмотрел.
— Всё, не буду, не буду! Молчу, молчу! Подслушивать не стану, думай о чём хочешь. Только не заморачивайся, что и как, когда, зачем и почему. Всё в своё время и на своё место!
Произнеся это длинное оправдание, Хронос обратился к Хомеринке:
— Ты всё рассказала или есть ещё что-то интересное?
— Ой, много чего! Молодой Байрон написал поэму с многоговорящим названием – «Пророчество Данте». (19)
- А у нас много времени! Послушаем!
Хайме посмотрел на Хроноса, для которого время всегда было понятием растяжимым. Он стал привыкать к его обществу и необычному общению. Поэтому высказал то, что думал:
— "Потеря времени тяжелее всего для того, кто больше знает". Гёте.
Хронос посмотрел на Хайме с пониманием и восторгом.
— Время не потеряешь, много узнаешь!
Внезапно сами собой сложились стихотворные строчки и Хайме прочитал их вслух:
— Время, время!
То летит, то тянется.
Время, как девчонка-проказница,
Нахулиганит,
А потом ещё обманет.(6)
Хомеринка обижаться не стала, но высказала следующее:
— Иногда обман бывает на пользу. Но я вас не обманываю!
— Хомериночка, маленькая! Просто я это сказал для рифмы. Мы тебя слушаем! (1) Кихней Л.Г. " Дантовский код в поэзии Анны Ахматовой, Крымский Ахматовский научный сборник, "Анна Ахматова: эпоха, судьба, творчество", — вып.8. — Симферополь, 2010, стр.114-127 (2) Анна Ахматова (1889 -1966), Марина Цветаева (1892-1941) — поэтессы Серебряного века в русской литературе (3) Континент Интернет-газета Грета Ионкис "Гулкое эхо Данте в русской и мировой поэзии к 750 летию Данте 7.02.2015 (4) Грета Ионкис — писатель, литературовед (Кёльн, Германия) (5) "почить в бозе" — выражение это в общий оборот пришло из церковнославянской лексики. В речи священнослужителей "почить в бозе" означает не что иное, как умереть. В буквальном понимании это значит "упокоиться в вечности" или "предстать перед Господом". Выражение это подводит итоговую черту под жизнью любого человека, считающего себя христианином. Согласно евангельским заповедям, если человек "почил в бозе" (что значит умер), то у него сохраняется надежда на прощение грехов на Страшном суде. Произойдёт это уже после окончания этого мира. Но заботиться о спасении своей души и думать о совершённых грехах следует до отхода в мир иной. (6) стихи автора (7) факсимиле от лат. fac simile -буквально " делай подобное " — воспроизведение любого графического оригинала — рукописи, рисунка, чертежа, гравюры, подписи, — передающее его вполне точно, со всеми подробностями. Факсимильное издание -репродуцирующее какое-либо ценное издание прошлых лет, повторяющее все особенности его оформления: формат, сорт и цвет бумаги, переплёт, обложку и т.п. (8) Энрико Малато «Данте не позволяет себя убить, он попадает в рай!» «Литературная газета» Беседовала Арина АБРОСИМОВА (9) Каминяр Д.Г. «Мысли о Данте» (10) Ирина Гончаренко "Эффект Данте" "Православный журнал "Отрок.ua" (11) элеочайник — электрический чайник (12) по статье "Данте" автор Томас Элиот Стернз, из сб. "Назначение поэзии. Статьи о литературе" (12) 11.11.2013 Российская газета «Культура» (14) Йозеф Шайна (1922-2008) — польский художник, дизайнер, режиссёр и профессор Академии изящных искусств в Варшаве. (15) Виктор Берёзкин, Энциклопедия "BRUMA.RU Культура и Образование: Театр и кино, Шайна, Юзеф (16) Хорхе Луис Бо́рхес ( 1899 года, Буэнос-Айрес, Аргентина — 14 июня 1986 года, Женева, Швейцария) — аргентинский прозаик, поэт и публицист (17) Хорхе Луис Борхес "Девять эссе о Данте" Вопросы философии.- 1994. (18) Уильям Блейк (1757-1827) — английский поэт, мистик, художник (19) Джордж Го́рдон Ба́йрон (Ноэл), с 1798 года 6-й барон Байрон (1788 -1824), обычно именуемый просто лорд Байрон (Lord Byron) — английский поэт-романтик «Пророчество Данте» написано в 1819 году, опубликовано в 1821 г. Led Zeppelin "Лестница в небо"
Помочь сайту
Поздравления
Сцена из спектакля
