Гоша Каджи и Венец Гекаты (часть 2)

 

 

Хилкровс наслаждался вечерним покоем, избавившись на время от вечно галдящих учеников. Тишина повисла густой пыльной паутиной в классах и коридорах, почти никем и ничем не нарушаемая. Только изредка Каджи и Лекс наталкивались на какого-нибудь одинокого школьника, скользящего таинственным ниндзя в полумраке замка при неверном свете факелов, озабоченного смутными, еще не полностью сформировавшимися планами очередной прикольной шалости, которая завтра окажется у всех на виду и на слуху. Если, конечно, его не поймает кто-нибудь из учителей. Хоть он - ниндзя, но ведь и преподы еще те самураи.

Один раз ребята спугнули влюбленную парочку старшеклассников с Даркхола, увлеченно целовавшуюся в темном закутке возле величественной мраморной статуи Богини Справедливости одного из параллельных миров. Скульптуру вместе с окружающим ее антуражем пару сотен лет назад преподнесла в дар Хилкровсу гостившая здесь иномирная делегация священников того самого культа. Жрецы ведь тоже в немалой степени владеют магией, только очень специфического свойства. Вот они и пытались наладить деловые контакты с местными волшебниками, обмениваясь опытом. Но дело не выгорело. Обе магические школы в корне отличались друг от друга, причем, абсолютно во всем, начиная от источников силы и заканчивая мотивацией ее применения. Одним словом, делегация уехала не солоно хлебавши, правда, приобретя здесь множество друзей. Но не более того. А композиция осталась в Хилкровсе на память о том, что не всегда дружба есть следствие конкретной выгоды. Со временем предыстория появления живописного уголка подзабылась, но зато он стал излюбленным местом вечерних посиделок молодежи. В крайнем случае, той ее повзрослевшей части, что искала уединения для пары-тройки затяжных поцелуев.

Здесь и впрямь было тихо, уютно и романтично. Рядом с пышнотелой тетькой в тоге-бикини извергался, мирно журча, небольшой скромный фонтанчик, изливающий в приземистую гранитную лохань тоненькой струйкой зелье миролюбия. Всего один крохотный глоточек, и ты готов самого злейшего своего врага задушить в жарких объятиях, будто роднее его нет никого на свете. Сие зелье большой популярностью в школе не пользовалось, в отличие от удобной скамеечки в подножии скульптуры шибко справедливой богини. Те ученики, кто все же рискнул разок приложиться к фонтанчику, потом рассказывали о его побочном неприятном эффекте. Когда действие микстуры часа через два заканчивается, то помимо стыда за свое неправильное поведение, тебя еще обуревает труднопреодолимое желание расквасить морду первому встречному. И без разницы кому, хоть лучшему другу, хоть самому директору школы. И последствия распития иноземного пойла стойко держатся не менее суток в зависимости от того, сколько принял на грудь. Так что лучше и не пробовать, достаточно просто полюбоваться на скульптуру, поцеловаться с подружкой (другом) всласть, да отвалить восвояси.

К такому времяпрепровождению даже сама богиня подталкивает. Кажется, ее на родине знают под именем О-твал’и-ты. По иномирным поверьям эта располневшая от продолжительного безделья клуша с потрескавшимся старым щитом, прислоненным к варикозным тумбам ног, и тупым широколезвенным мечом на дородном плече с рождения была слепой и глухой. А значит лобызаться вблизи ее скульптуры вовсе не зазорно. Все равно грудастая богиня ничего не знает о том, что творится у нее под самым носом. Потому-то, видать, в том далеком мирке справедливость если и торжествует порой, то чаще всего по воле хохотуна-случая. Впрочем, чего уж скрывать, такое утверждение вполне актуально и для всех остальных обитаемых мест. Ну, для многих – это уж как пить дать.

- Гоша, с чего это ты вдруг решил меня болонкой обозвать? – тихо поинтересовалась Янка, проводив долгим завистливым взглядом счастливую парочку даркхольцев, весело умчавшихся искать себе новое местечко для продолжения увлекательного занятия. Лишь только их заливистый смешок продолжал звенеть хрустальными колокольчиками, постепенно истаивая в тенистой дали пустого коридора.

- Клянусь, это не моя идея, - парнишка прижал руку к сердцу. – Я, если ты помнишь, наоборот возразил Снежку на его неуместное сравнение.

- Конечно, помню, - активно закивала головой близняшка, будто испытывала непередаваемую словами благодарность за самоотверженный поступок друга. – Не болонка, а пудель. Болотник гоблина красивей, спору нет… Чего? – внезапно девчонка резко остановилась, будто слету наткнувшись на невидимую преграду, и вытаращила на Каджи глаза. – Ты умеешь понимать, что звери говорят?

- Да, - Гоша пожал плечами и взялся за бронзовую ручку двери, за которой в классе ребят должен был дожидаться профессор Хлип. – А чего в этом такого уж необычного? Я даже могу с ними разговаривать. Не со всеми, конечно. Видать только с теми, чьи умственные способности близки к человеческим. А у остальных я лишь их эмоции смутно чувствую, причем, чем меньше животное, тем труднее эти самые чувства уловить и правильно понять настроение зверя. Чего ты удивилась? Наверняка все волшебники умеют общаться с животными. Да ты же сама в вашей берлоге с топтыгиным “болтала по душам”…

- Наш любознательный мишка не в счет. Когда нам берлогу открывали, мама специально просила министерских работников попробовать подыскать для нас такой мирок, где хотя бы крупные животные могут запросто с людьми общаться. Пришлось переплатить, естественно, но родители знают, что мы с сестрой всякую живность любим. Ну, не всякую, конечно. Пауков вот, например, ненавижу, - девчонку аж передернуло всю от отвращения.

- Так я и говорю, что ничего особенного, - парнишка потянул дверь на себя, но Янка твердо уперлась в нее ладонью, заставив захлопнуться обратно. Девчонка казалась странно возбужденной, удивив друга своим поведением.

- Вообще-то, да будет тебе известно, неуч, - понимать речь животных, а уж тем более свободно разговаривать с ними могут буквально единицы среди магов. Помолчи! – сердито оборвала близняшка Каджи, открывшего было рот, чтобы возразить подруге. – Хотя я не совсем точна. Такое умение крайне редко проявляется у белых магов. Зато вот среди темных колдунов оно довольно широко распространено. Ну а дроу - эти, которые черномазые эльфы, так все сплошь и рядом обладают способностью общаться с животными. И они кое-что покруче научились вытворять. Дроу при желании могут приказывать зверям выполнять любое их поручение, вызывая у последних полное и безоговорочное подчинение, даже помимо их воли. Не потому ли и цепохвост тебя не тронул?

Лекс погрузилась на минуту в глубокую пучину раздумья, собрав тонкие брови поближе к переносице, отчего ее мордашка приобрела скорее лукавое выражение, чем озадаченное. А Гоша пытался переварить услышанные новости, его обескуражившие. У Каджи даже под ложечкой засосало. И если быть правдивым перед самим собой, то от страха перед неведомым и непонятным. Но задумчивость девчонки продолжалась ровно столько, чтобы парнишка не успел заскучать, поддавшись невеселым мыслям.

- Ладно, - Янка грубо отбросила от лица ядовитую зелень волос, попытавшуюся залезть ей в рот, и затем просверлила Каджи вызывающе пронзительным взглядом. Ему даже показалось на миг, что в груди на самом деле образовалась незапланированная природой дырочка. – Спокойствие и только спокойствие, как завещал великий Карлсон. А его, как мы знаем, полностью поддерживал в этом мнении не менее великий Энгельсон. Так что истерики не будет, и не упрашивайте. Реветь и рвать пучками волосы я тоже не собираюсь, хотя бы по той причине, что совсем недавно покрасилась. Да и клочкастая плешивость плохо сочетается с зеленым цветом, а к моим глазам и вовсе не подходит, - было сразу видно, что близняшка несет полную околесицу, вероятно из-за того, что пребывает в сильнейшей растерянности. Но вскоре она совладала с бурлящими эмоциями, разогнала митингующую толпу мыслей по клеткам, поймав самую жирную и горластую из них. – Мне по барабану, Гоша, кто ты и что ты. Да хоть самый темно-черный маг среди всех некромантов вместе связанных! Я-то знаю, что ты нормальный, можно даже сказать, правильный волшебник. Местами. Иногда. Только ты уж будь добр, лапушка, больше никому не рассказывай о своих способностях в общении с братьями нашими мелкими. Сам понимаешь, маги – народ темный, отсталый, Вомшулдом зашуганный, компьютерами не пользуются, в Интернет-игры не режутся, забыв о сне и пище, а потому всякое могут подумать. И как минимум синяк под глазом вряд ли превратит тебя в писаного красавчика. По мне, так ты и без него вполне на три с минусом после кружки пива потянешь. Ну, а после ящика твердая троечка гарантирована…

Тут уж Янка явно загрубила, потому что отродясь спиртного не пробовала, дерзко принизив достоинства и привлекательность парнишки до уровня плинтуса. Да и не думала она так, как трещала. Скорее наоборот. Просто привычка к подначкам по обыкновению, в силу язвительной добродушности характера опять взяла верх. Но Гоша на такую мелочь совсем не обратил внимания. Его голова была занята куда более серьезными мыслями.

- А я что говорил, будто собираюсь на каждом углу об этом орать во все горло? “Люди добрые, подходите, не стесняйтесь! Полюбуйтесь на меня! Расскажу, что ваша живность мыслит. И всего за полшиша”, - перейдя на белый стих голосом завзятого балаганного зазывалы, только тихо, продекламировал Каджи, театрально жестикулируя. И даже поклонился под занавес. – Я же еще не совсем сбрендил, Янка!

- Вот и умничка! – парнишку наградили за красивое представление дружеским похлопыванием по склоненному в поклоне затылку. В жесте девчонки, насквозь пропитанном покровительством, слегка проскальзывала небрежная, но одобряющая снисходительность истинного Маэстро театральных подмостков к проклевывающимся росткам таланта у пока еще зеленого ученика, впрочем, делающего успехи и подающего немалые надежды. – Тогда пошли учиться? У меня уши просто синим пламенем горят. Это, похоже, Монотонус нас кроет такими заковыристыми матюками, что сам удивляется обширности своих познаний в ненормативной лексике. Но ведь жалко его. Он же хороший учитель…

Близняшка ошиблась. Преподаватель теории-практики и не думал ругаться неприличными словами. Он стоял перед камином, опустившись на одно колено и причудливо изломавшись зигзагом (по-другому и не скажешь). Кочерга, зажатая в его правой руке, настойчиво тыкалась в самый центр горящего пламени, вороша и переворачивая большую кучу красно-желтых углей, слегка отдающих в насыщенную синеву и пышущих жаром. Левой рукой, на которой не хватало двух с половиной пальцев, профессор Хлип прикрывал глаза от тучи разноцветных искр, задорно разлетающихся из-под кочерги. На гладкой лысине Монотонуса плясали отблески огня. И от входной двери казалось, что на голове у преподавателя красуется великолепная корона, сотканная из вихрастых язычков пламени.

Услышав шаги за спиной, гулко разносившиеся под сводами пустого класса, скорее похожего на спортивный зал своими размерами и отсутствием парт, которые заменялись длинными скамейками вдоль одной из стен, учитель аккуратно отложил орудие труда в сторону и проворно поднялся. Было прекрасно видно даже в полумраке аудитории, освещаемой лишь камином и парочкой факелов, как радостно вспыхнули его глаза в предвкушении начала урока. Обучать школьников новому для них Монотонус обожал больше всего на свете, особенно если видел, что их глаза в ответ сверкают не меньше, чем у него.

- Пришли наконец-то, - он удовлетворенно потер ладони. – Я, грешным делом, даже успел подумать, что вы просто-напросто забыли о моей просьбе. Что ж, тогда не будем терять время и приступим к уроку. А то у вас, наверняка, и так много накопилось “хвостов” за последние дни. Да и отдохнуть не помешает, хотя бы пару часиков. Верно? И меня, не стану скрывать, давно ожидает профессор Волков. Семен Борисович пригласил вашего покорного слугу составить ему компанию посидеть с удочкой на берегу Рубежной. Он говорит, что еще с утра прикормил там мелкую рыбешку в одной тихой заводи…

- Где черти водятся? – пошутила Янка, когда к концу монолога оказалась рядом с профессором Хлипом. – Вряд ли бедным рыбкам тогда что-то досталось из кормежки. Эти бестии рогатые стопудово все сами сожрали. В том, что вы их сможете поймать – я даже не сомневаюсь. Вот только надо ли? Уха из окаянных – это далеко не шедевр кулинарного искусства. К тому же чистить их замучаетесь, они же шерстяные, без чешуи.

- Да и погодка аховая, – поразился Каджи. – На улице же льет, как из рассохшейся бочки!

- Насчет дождя волноваться нам не приходится, - весело рассмеялся учитель, мигом преобразившись из неуклюжего худосочного верзилы в дьявольски привлекательного молодого человека. – Уж над собой мы с вашим учителем истории сумеем сделать чистое небо. А вот о бесятах, признаюсь, мы как-то не подумали. Это проблема. Похоже, что придется и Своча Батлера пригласить в компанию. Глядишь, не попробуем ухи, так обеспечим школу учебными пособиями для уроков по защите от темных сил… А теперь шутки в сторону, камин ждет вас, господа второкурсники.

Профессор Хлип сделал изящный жест рукой, на старомодный манер приглашая учеников проследовать вперед, а сам пристроился позади них. Камин, должно быть радуясь встрече с ребятами, взметнул ввысь жадные языки пламени. А возможно он так облизнулся, рассчитывая полакомиться неопытными студентами.

- Теория перемещений по каминной сети проста и незатейлива. Но сперва я познакомлю вас с предысторией. Еще несколько сотен лет назад камины были каждый сам по себе, давали нам тепло и уют, но на большее не претендовали, - учитель любовно провел по мраморной гладкости кончиками пальцев. - И лишь когда в 1101 году Шарль де ла Рош, весьма влиятельный барон при дворе короля Франции, но совершенно посредственный ученый, случайно методом проб и ошибок получил Кристалл Огненной Тропы, хотя, как и все помешанные на алхимии того времени, искал философский камень, мы обрели возможность использовать камины для прыжков сквозь пространство. Кстати, сам барон оказался в волшебном мире именно благодаря своему изобретению, спасшему ему жизнь.

Монотонус сцепил пальцы рук в замок и хрустнул суставами. Потом он по привычке сложил ладони за спиной и принялся неспешно расхаживать по классу, похожий движениями длинных ног на журавля. А ребята навострили ушки, заинтересовавшись повествованием.

– То были смутные времена. Церковь в мире маглов была как никогда сильна, а власть короля подвергалась нападкам со всех сторон. И он не смог отстоять своего любимчика. Шарля как раз собирались казнить на костре инквизиции по обвинению в колдовстве, причем вполне заслуженно, по мнению служителей культа. Когда жар пламени уже стал подбираться к пяткам приговоренного, а от удушливого дыма его сознание помутилось, барон возьми да и крикни своим палачам на прощание, что, дескать, видал он их всех в гробу (это желание не сбылось). А невиновного, мол, господь избавит от погибели, перенеся туда, где он будет вознагражден за свои страдания сторицей (вот это осуществилось в полной мере). Один из его кристалликов, случайно завалявшийся за подкладкой камзола, как раз в этот самый момент выпал через дырочку, прожженную искоркой костра, точнехонько в пламя. И де ла Рош на глазах изумленных зрителей исчез. В течение недели церковники спешно написали его житие-бытие, покаялись в своих заблуждениях относительно личности Шарля, оформили кучу официальных бумаг, подтверждающих свершение чуда, а значит и правильность их веры. Затем они быстренько признали барона очередным святым. Ха-ха. А Шарль к этому моменту уже обживался потихоньку в нашем мире, куда вряд ли бы попал, если не это нагромождение случайностей. Когда наши маги разобрались что к чему, то буквально за один год было налажено производство кристаллов для всех желающих. А по прошествии еще трех лет все камины этого мира и некоторая часть магловских были объединены в единое целое под управлением министерства магии, так как первоначальное их хаотичное использование - кому как в голову стрельнет - приводило порой к трагическим последствиям. Такова история…

Преподаватель остановился перед камином. Затем он запустил горсть в красивую мраморную чашу, стоявшую рядом на позолоченной подставке в форме вытянутой вверх руки с перпендикулярно ей отогнутой ладонью, ощетинившейся растопыренными пальцами. Достав из глубин чаши два миниатюрных кристалла размером с горошину, сверкающих четкими гранями, профессор полюбовался ими на просвет, прищурив один глаз. Каджи на краткий миг показалось, что внутри этих стеклянных безделушек заплясало пламя, настоящее и живое. Он даже успел заметить, как крохотные язычки бросились навстречу к своему старшему брату, ожидающему младших в недрах камина. Но ударившись о стенки хрустальной темницы, огонь частично разлетелся по кристаллу микроскопическими звездочками-искорками, а большей частью растекся по всей плоскости, заставив стекляшку переливаться всеми цветами радуги. Хлип, вволю насмотревшись, повернулся к друзьям и вложил им в ладони по одному “сокровищу”, оказавшемуся теплым на ощупь.

- Вот вам ребята по одному КОТу для перемещения. А суть теории вкратце такова. Камин, по нашим современным понятиям, а не по средневековым, есть не что иное, как обыкновенный пространственный портал. …Ну, не совсем обыкновенный, конечно, но принцип его действия именно такой. Отличие заключается в том, что все они связаны в одну глобальную паутину…

- Во ё! Интернет уже и сюда свои загребущие щупальца запустил? – шутливо удивилась Янка вполголоса, толкнув Гошу локтем в бок. – Значит, скучать не придется.

- Лишь бы связь не обрывалась во время перемещения, - в тон близняшке ответил парнишка, - когда остается перебросить последний десяток килобайт тела. Еще зависнешь в этой волшебной виртуальности навсегда…

- Вы о чем там рассуждаете, ребята? – заинтересовался Монотонус, обладавший тонким музыкальным слухом.

- Ничего серьезного, профессор, - поторопилась скороговоркой успокоить учителя девчонка. – Пошутили не совсем удачно.

- Нет уж, давайте отбросим шуточки в сторону и попробуем совершить свое первое в жизни перемещение. Последовательность ваших действий должна выглядеть следующим образом. Вы бросаете кристалл в огонь и четко называете расположение того камина, из которого хотите выйти. Стоит заметить, что усовершенствованные КОТы, которыми мы пользуемся последнее десятилетие, очутившись в вашей руке, теперь умеют считывать ваши личностные данные, которые и сообщают принимающей стороне. Итак, если после того, как вы назвали адрес, пламя камина станет ярко-желтым, значит все в порядке, и вы можете смело отправляться в путь. Если же огонь окрасится синеватыми язычками, то по какой-то причине вас в данный момент времени не желают видеть у себя в гостях. И лучше не пробовать нагло прорваться, иначе рискуете круто нарваться, - скаламбурил Хлип, почесывая лысый затылок. – Ну а красный оттенок недвусмысленно предупреждает путешественника, что путь к принимающему камину просто-напросто неисправен, и стоит отказаться от задуманного, коли дорога жизнь. Как видите, правила очень просты.

Янка закивала головой, соглашаясь с преподавателем, и в нетерпении переминалась с ноги на ногу. Каджи скромно поправил очки, которые и без его участия сидели вполне нормально, и тупо пошутил:

- Хорошо, что я не дальтоник, иначе не видать бы мне перемещенческих прав, как своих ушей.

- Что ж, пробуйте, - разрешил профессор Хлип. – Можете минут на пять-десять домой отправиться, пообщаться с родителями, только дольше не задерживайтесь, чтобы я не волновался. Кристалл для обратного перемещения возьмете на месте отправки, носить с собой запас категорически запрещается во избежание непредвиденных казусов. Вдруг случайно уроните его, и с вами произойдет то же, что и с изобретателем? Никто не знает, куда вас может забросить в таком случае, и поиски ваших бренных останков затянутся на продолжительный срок. Я думаю, что право первой попробовать мы, как истинные джентльмены, предоставим единственной среди нас представительнице прекрасного пола, - Монотонус галантно склонил голову в церемониальном поклоне и учтиво отступил чуть в сторону, освобождая путь к чреву камина. При этом учитель добавил с обаятельной улыбкой: - Ваш новый образ, Яна, очарователен. Правильно сделали, что покрасили волосы в столь неожиданный цвет. Теперь уж я точно смогу отличать вас от Ани и ни за что не перепутаю с сестрой. Даже в потемках.

Близняшка расплылась в довольной улыбке и подумала: “Все, что бы ни случилось, - к лучшему. Мама, у которой эта поговорка в ходу, как всегда оказалась права. А слез-то было три ведра, два тазика и блюдце! И стоило так убиваться, если почти всем нравится мой нынешний вид? В крайнем случае, тем, к кому я сама испытываю наилучшие чувства. Чпок со своими тупорылыми дружками – не в счет и побоку. Пусть захлебнутся слюнями от зависти, волшебнички гхыровы, что я такая модная и популярная стала в этом году!”.

- У нас дома нет камина, - вслух девчонка высказала совсем не то, о чем думала.

- Сочувствую, - развел руками учитель практической магии. - Ну, тогда переместитесь куда-нибудь в пределах школы.

- Может быть в гостиную Блэзкора? – посоветовал Каджи.

- Не получится. Факультетские камины в башнях отключены от общей сети, чтобы ученики не шастали из них туда, где их никто не ждет. А вас ведь именно в те места и будет тянуть прогуляться. Предлагаю…

- Кабинет директора Хилкровса, - не дожидаясь окончания фразы Монотонуса, четко произнесла близняшка, уже закинув кристалл в огонь.

Пламя в камине, против ожидания профессора Хлипа и Каджи, сразу окрасилось пронзительной желтизной. Затем оно вспучилось огромным мыльным пузырем, хотя правильнее будет сравнить его с шаровой молнией. Лекс не успела даже и полшага сделать в сторону камина, как из его глубины стремительно вытянулся длинный огненный язык. Он ткнулся своим кончиком в Янку, быстро обвился вокруг ее талии и стремительно затащил девчонку в переливающийся радужными цветами жар. Ей оставалось только шустро ногами перебирать, чтобы не споткнуться. Когда близняшка полностью исчезла в огне, он тут же успокоился и опал вниз, поближе к мерцающим уголькам.

- Вот непоседа! – учитель растерянно пожевал губами и, обреченно махнув рукой, плюхнулся на ближайший стул, едва не сломав ему ножки. – Я как чувствовал, что она обязательно чего-нибудь да отчебучит. Ну разве нельзя было выбрать место попроще? А мне завтра наверняка влетит по первое число от Этерника за ее выкрутасы. Надеюсь, Гоша, ты не к министру магии в гости собираешься?

- Нет, профессор, что вы? Я с ним даже незнаком, - парнишка постарался успокоить Монотонуса, сам испытывая неловкость от Янкиного пренебрежения к авторитетам. – Я хочу попробовать домой к бабушке отправиться. Заодно не придется отвечать на письмо, что сегодня получил. Доложусь устно: жив, здоров, чего и всем желаю.

- Вот и ладно, - Хлип устроился на стуле в более удобной позе, хотя со стороны она смотрелась как скульптура Церетели. Такая же нелепая и непропорциональная, состоящая из сплошных зигзагов и загогулин в самых неподходящих местах. – Одной головной болью меньше.

Десять минут улетели навстречу ночи как стая перелетных птиц, быстро, уверенно и целеустремленно. Им вслед по-слоновьи тяжело и упрямо протопали еще пять. Затем медленно и осторожно, словно по вражескому минному полю, проползли по-пластунски, на брюхе еще три. А Янка и не думала возвращаться. Учитель откровенно занервничал, ерзая на стуле с каждой секундой ожидания все активнее и …неувереннее. Монотонус собрал всю свою волю в кулак, стараясь не поддаваться панике, хотя волнение за близняшку било через край. Мало ли что могло приключиться с девочкой при первом перемещении по неопытности? Но изображать спокойствие получалось у него крайне неважно и неубедительно. Преподавателя с головой выдавали руки, которые, казалось, жили отдельной жизнью от остального тела, то замирая, сцепленные в замок на вызывающе торчащей коленке, то приглаживая несуществующие волосы на затылке, то теребя до багровой красноты мочку уха.

Когда мимо ожидающих на костылях проковыляла еще одна минута, постоянно спотыкаясь, через шаг останавливаясь, чтоб перевести дух и набраться сил, профессор сломался, не выдержав гнетущей неизвестности, и порывисто вскочил со стула, намереваясь отправиться на поиски непутевой девчонки. Он даже успел сделать один шаг в направлении камина.

В этот самый момент пламя в нем всплеснулось вверх, вздыбившись сплошной стеной нежно-малинового цвета, и выплюнуло наружу маленькую негодницу. Выглядела она как настоящая ведьма, какими их любят изображать маглы в сказках-страшилках. Растрепанная, словно после бурной драки. В волосах, густо присыпанных вековой пылью, запутались ошметки паутины. Мордашка до того чумазая от сажи, что девчонку легко можно было бы принять за чистокровную уроженку Центральной Африки, если бы губы оказались чуть полнее. Мантия, лихо перекрученная и сбившаяся на бок, оказалась ненамного чище, чем лицо. От некогда белоснежной блузки остались одни запятнанные воспоминания, настолько неправдоподобные, что на них не стоит и зацикливаться. И лишь только зубы сверкали перламутровой белизной, придавая облику близняшки достаточно-необходимую контрастность, чтобы она не казалась сошедшей с экрана героиней фэнтези, снятого в пятидесятых годах прошлого века: блеклого, унылого и примитивного. И еще расширившиеся зрачки у Лекс блистали яркими бриллиантовыми отблесками звезд, неведомо как заблудившимися посреди дневного серо-голубого неба глаз.

Янка, заливисто хохоча, словно ее не менее получаса жестоко щекотали по ребрам, все же попыталась совладать с приступом смешливости, зажимая обеими ладонями рот. Но безуспешно, только зря отвлекалась по пустякам. Да еще девчонка, едва успев возникнуть посреди всполохов пламени, додумалась вполоборота оглянуться назад и погрозить маленьким, но крепко сжатым кулачком. А потому она, не заметив помехи под ногами, споткнулась об обрешетку камина и со всего маху грохнулась на колени, больно ударившись ими о каменные плиты пола. Последовала немая сцена, до жути напоминающая знаменитую картину “Возвращение блудного сына”. С той лишь разницей, что нынче из турне вернулась “блудная дочь”. Ну, и еще не поленитесь, найдите остальные девять отличий.

Последний раз тихонько, через силу хихикнув, Лекс поднялась, потирая ушибленную коленку, на которой к утру появится как минимум обширный синяк. В дополнение к уже прописавшейся там ссадине.

- И что вас так развеселило, Яна? – неумело постаравшись придать голосу строгости, поинтересовался профессор Хлип. – Я здесь волнуюсь из-за того, что вы почти вдвое задержались с возвращением от обозначенного мною срока. Может, с вами неприятность какая стряслась? А вы, оказывается, просто развлекаетесь. Извольте объясниться, юная леди, почему вы игнорируете просьбы учителя, стараясь довести его состояние до инфаркта, вместо того, чтобы побыстрее отпустить на рыбалку. Из-за чего я впал в немилость?

Юная леди, талантливо замаскировавшаяся под отродясь не мывшуюся бродяжку, старательно сморщила чумазый носик и, потупив глазки, в которых догорали последние искорки веселья, наивно захлопала пушистыми ресничками. Заодно и пыль с сажей с них маленько стряхнула. Несколько обиженно надув губки, близняшка буркнула тихо:

- Я не виновата, профессор. Это все из-за них! – указательный палец, не глядя, уверенно ткнулся в направлении черного зева камина. - Меня вообще не хотели обратно отпускать, пока я не разучу с ними песню. Насилу вырвалась. Пришлось пойти на обман, хотя я прекрасно понимаю, что старших дурить нехорошо. Только мне ничего другого не оставалось. Они такими приставучими оказались.

- Какую еще песню? – сюрреализм происходящего отказывался спокойно обживаться в голове у Каджи.

- Кто – эти таинственные они? Яна, окажите милость и расскажите, пожалуйста, все толком, без употребления безликих загадочных местоимений, - Монотонус слегка переломился в пояснице, шее и плечах, нависнув над девочкой угловатым готическим знаком вопроса.

- Как кто?! – Лекс удивленно вскинула вверх голову, впившись в учителя пронзительным взглядом. И даже бровь изогнула дугой в изумлении, поражаясь недогадливости собеседников. Она же все им толково объяснила секунду назад. Можно даже сказать, что разжевала и в рот положила. Этого мало?! Может еще и глотать за вас прикажете? – Директор, конечно! Вместе с этими, троллями-полукровками из фолк-группы, что в первый вечер после нашего приезда в Хилкровс на школьной дискотеке зажигала. Мне еще ихнее название тогда очень смешным показалось, вот только, к сожалению, совсем из головы вылетело, как оно звучит в точности. “Похмельный синдром”? Нет. “Башню снесло”? Вряд ли, хотя если по смыслу, то в самый раз. “Поясницу прострелило”? Да как же их обзывают-то, капыровы рога?! “Живот прихватило”? Совсем не то. “Изжога замучила”?...

Близняшка озадаченно нахмурилась, пытаясь вспомнить название ансамбля вечно малость бухих троллей-полукровок, которые задали жару в школе первого сентября на пару с группой поддержки из молодых орчанок. Янке та веселая дискотека казалась сейчас произошедшей так давно, что в ее существование трудно было поверить. Вернее всего, тот занятный вечерок просто приснился в красивом шумном сне. А ведь с тех пор минуло чуть меньше недели.

- “Руку скрючило”, - подсказал правильный ответ Хлип, возвращая крепко задумавшуюся девчонку к реальности, а сам попутно зардевшись от нахлынувших воспоминаний. Как лихо они выплясывали всей школой в полном составе! Кто бы только мог подумать, что и он, Монотонус, способен на подобное безумство. – А они-то здесь с какого боку притулились?

- Ага, точно! “Руку скрючило”, - Лекс благодарно кивнула головой, отчего пыль, сажа и часть паутины с волос взмыли в воздух, зависнув тусклым нимбом над близняшкой. – Они не притулились, учитель, а самым наглым образом расселись, скорее даже - развалились в кабинете Верд-Бизара. Лопают мутную вонючую сивуху и закусывают ее кислыми яблоками с квашеной капустой, - Янка брезгливо поморщилась, правда, губы у нее тут же вновь растянулись в добродушной улыбке, а глаза вспыхнули задорным блеском. – А еще тролли наяривают на своих музыкальных инструментах и так прочувственно горланят, что я решила, будто адресом ошиблась, угодив ненароком прямиком на пиратскую пирушку.

- А что же директор их не выгонит взашей, раз они безобразничают? – недоверчиво хмыкнул Гоша. – Ему же вытурить их из замка, как два пальца прищемить.

- Как же, вытурит он их! Ишь чего захотел! Держи карман шире! Размечтался, маленький, - бездумно перечисляя возражения другу, близняшка предприняла активную, но совершенно безнадежную попытку отряхнуть от пыли и сажи хотя бы мантию. – Кыр гыр ё дыр абырх - талам малес йоркт [1]! Складывается такое впечатление, что камином в кабинете директора лет двести никто не перемещался.

- Так и есть на самом деле. Вообще-то, если следовать давно устоявшимся традициям, да и просто элементарным рамкам приличия, то заваливаться к директору без приглашения, а тем более через камин, а не в дверь, - не самая удачная мысль. – Учитель достал свою волшебную палочку и направил ее на девчонку. – Замрите на секунду, Лекс. Надо же вас в порядок привести, а то ваш вид, мягко скажем, слегка шокирует. Я-то человек привычный, не такое еще видал. А вот если кого-нибудь на обратном пути повстречаете, возвращаясь в Башню Грифонов, - то нервный срыв и продолжительная икота несчастному гарантированы.

Янка недовольно поджала губы, огорченная нарисованной перспективой в очередной раз ошеломить весь Хилкровс своею “неописуемой красотой”. Но вертеться, поднимая тучу клубящейся пыли из выбиваемой мантии, перестала.

- Спарк миглиори д’эстате.

С кончика волшебной палочки преподавателя сорвалась одинокая темно-зеленая искорка, не замедлившая врезаться близняшке точнехонько в лоб промеж выгнутых в любознательной заинтересованности бровей. Девчонку мгновенно окутало мерцающим разноцветьем, завернув от макушки и до туфелек в сари Северного сияния. По истечении минуты оно медленно сползло вниз, словно небрежно сброшенное с плеч тончайшее шелковое платье, повторяя каждый изгиб тела Лекс в своем неспешном скольжении к полу. И она предстала перед ними в идеальной чистоте и безукоризненном порядке, даже ядовитая зелень волос оказалась аккуратно расчесанной на прямой пробор. Волосок к волоску.

- Так-то лучше будет, - пряча волшебный инструмент стилиста, удовлетворенно произнес Монотонус. – Так что вы там говорили о директоре? Его тролли достали?

- Ну-у, - загадочно протянула Янка, на мгновение театрально закатив глаза. – Вообще-то трудно сказать, кто там кого достал. По мне, так они всей толпой, включая многоуважаемого директора, вовсю тащатся от счастья. – Девчонка делано-невинно похлопала ресничками, заранее предвкушая какой ошеломляющий эффект сейчас произведет последующее повествование. И она коварно усмехнулась. – Верд-Бизар и не собирается выгонять троллей. Более того, он, видите ли, учится играть на хряпсе. И если по правде, то у меня сложилось стойкое впечатление, что именно директор всем этим безобразием и заправляет. Типа, он - художественный руководитель, идейный вдохновитель и атаман в их джаз-банде.

Глаза у Каджи непроизвольно полезли на лоб, мысли в растерянности разбежались по укромным уголкам, а челюсть слегка отвисла. Во взгляде профессора Хлипа читалось не меньшее изумление.

- Раскрою вам страшную военную тайну, хотя мне самой тоже рассказали по секрету, что они там, в кабинете директора уже начали готовиться к новогоднему представлению, - близняшка скорчила заговорщическую рожицу, перейдя на таинственный шепот. - Подбирают репертуар для дискотеки. Обещают такое количество неожиданных и невероятных сюрпризов, что те ученики, которые уедут на каникулы домой, полжизни потеряют, пропустив шоу. Потом локти кусать будут от досады. Друг другу. – Лекс вздохнула глубоко и печально, слегка шмыгнув носом. – Вот они меня и задержали, отказываясь отпускать, коль попалась в их загребущие лапы. А уж как директор обрадовался моему появлению из камина, слов нет, чтобы описать! Так что вы не правы, профессор, я им ничуть не помешала. И мне кажется, как это ни выглядит странным и невероятным, директор ждал моего появления с минуты на минуту и был к нему готов, потому что ни грамма не удивился. Зато на радостях тут же припахал к благому делу, по его словам, во славу и ради процветания бесподобного Хилкровса. Эти бандиты с ближайшей таверны, возглавляемые седобородым головорезом, хотят, чтобы я приняла активное участие в их бесчинствах. Вот и придется выучить песню и исполнить ее в новогоднюю ночь под аккомпанемент тролльей шайки. А Верд-Бизар пригрозил, что стоит мне отказаться, то он, дескать, отправит бедную девочку доучиваться в какой-нибудь отдаленный медвежий угол, где я овладею магией чуть лучше, чем Ягудий Чпок. Если, конечно, приложу все силы и буду очень прилежной ученицей…

Как доказательство правдивости своего рассказа, Янка предъявила в развернутом виде клочок пергамента, исписанный мелким убористым почерком. Строчки были неровными, набегающими друг на друга. Буквы выплясывали шейк, кто во что горазд: “у” - с крутым наклоном влево; “з” наоборот заваливалась на правый бок, словно собиралась отправиться в зимнюю спячку прямо в свитке; “в” и “л” различить смог бы только специалист-почерковед; а “ч” так высоко подпрыгивала вверх, что на целую голову оказывалась выше всех своих собратьев. Стоит упомянуть и о многочисленных отпечатках пальцев. Тех самых, что одновременно с написанием текста вкушали некое особо жирное кушанье и оставившие на пергаменте смачные ляпушки на память потомкам. По всему выходило, что песня писалась второпях, сумбурно и под звучное сопровождение оркестра урчащих желудков.

- Верю, верю, - учитель даже малость попятился назад, стараясь держаться подальше от музыкально-кулинарного шедевра. – Но если хотите, Яна, то можете озвучить сей …документ.

- Да я успела только первый куплет запомнить, и то случайно, из-за того, что мотив знакомый. Но раз вы настаиваете…[2]

Никто не собирался настаивать, но было поздно отказываться от прослушивания дебютного выступления начинающей певицы. Лекс гордо приосанилась, демонстративно выставив вперед левое плечо, а кончики пальцев сцепив в традиционном жесте оперной дивы, привычной к стоянию вблизи рояля. Затем близняшка красиво вскинула вверх подбородок, слегка повернув голову влево. Она набрала побольше воздуха, выпятив грудь, и, миленько растянув губы в призраке мечтательной улыбки, запела хорошо поставленным голосом:

“Распрягайтэ орки волкiв,

Да садытэсь брагу пыть.

А я пiйду в лiс дремучий,

Хочу с эльфами дружить…”[3]

Внезапно оборвав пение, девчонка серьезно спросила, обращаясь к профессору Хлипу:

- А директор правда может меня в другую школу отправить учиться?

- Директор? – малость ошарашенный преподаватель медленно опустился на стул, закинул ногу на ногу и, сцепив руки на коленке, ответил: - Вполне. Этерник может все. Он непредсказуемый. Так что я посоветовал бы вам серьезно отнестись к его поручению. Тем более поете вы, Яна, замечательно. Душевно получается. Надеюсь, вы порадуете нас своим выступлением на Новогоднем балу… А теперь, Гоша, ваша очередь испробовать прелести перемещения по каминной сети. Вы к бабушке собирались в гости, если я не ослышался? Прошу.

 

 

 

 

Парнишка уверенно приблизился к камину и бросил кристаллик в огонь.

- Кабинет Никисии Стрикт в Нижнем Новгороде, - пламя желтушно вспыхнуло, вспучиваясь на глазах.

Каджи спокойно шагнул в костер,[4] предвкушая, как бабуля страшно удивится, увидев перед собой вместо Янги с ответным посланием внука собственной непутевой персоной. Раз уж у Янки запросто получилось гульнуть к самому Этернику, то он-то чем хуже? А десяти минут парнишке за глаза хватит, чтобы покаяться перед бабушкой в неосмотрительности, приведшей к болезни. И даже голову пеплом посыпать не придется, камин об этом сам позаботится, вымазав его сажей. Хотя, как предполагал Гоша, их домашнее транспортное средство содержится в гораздо лучшем состоянии, чем у Верд-Бизара. У него-то камин казенный, а значит общий и в то же время ничейный. У семи циклопов, как говорится, дитятко и последнего глаза лишится. Если не по собственной инициативе, то сами одноглазые няньки поспособствуют, приложившись к личику “малыша” нежным кулаком чисто в воспитательных целях. Их драчливость давно уже стала притчей во языцех. А Прохор до жути домовитый домовой, извините за тавтологию. Технику он любит и следит за ее состоянием, надраивая до зеркального блеска. Да и шныряющие без конца туда-сюда бабулины гости давно уже отполировали все стены камина своими боками. Однозначно.

Аня была права. Ощущения от перемещения и впрямь захватывали дух, а сердце повергали в сладостный трепет, заставляя его то замирать от восторга, захлебывающего в собственном соку, то принуждали колотиться сумасшедшим галопом.

Едва Каджи попал в пламя, как почувствовал, что он просто растворился в нем на отдельные клеточки, и даже больше – распался на атомы. Но сознание оставалось у мальчика чистым и ясным. И хотя само перемещение свершилось за один короткий взмах ресниц, но впечатлений хватило бы на бесконечную вечность. Рассыпавшись по Вселенной крошками-атомами, Гоша вскоре уже вновь собрался воедино, стекаясь к некоему центру капельками живой подвижной ртути, но уже другим, изменившимся. Каждая его клеточка за этот миг, казалось, успела впитать в себя всю колоссальную мудрость космоса, правда, осознаваемую только на уровне подсознания. Но как бы там ни было, он в долю секунды пережил рождение и смерть Вселенной, чтобы затем вновь шарахнуть в Непроглядной Черноте Незыблемого Большим Взрывом Зарождения Нового Мироздания. Личного. Принадлежащего только ему, Каджи, и больше никому. Тело парнишки досыта напилось магической силы, и сейчас решение любой проблемы было по плечу, без ограничений. Попадись ему в этот момент Вомшулд, остались бы от него рожки да ножки. Да и то под вопросом…

Попался, как заказывали. Желание клиента – закон.

Страшно удивляться бабуле не пришлось. Нечего в ее-то возрасте на пустяки размениваться. Для таких случаев и помоложе маги найдутся. Внучок, например. Вот он и удивился. Даже - страшно удивился. Очень страшно, до жути. Но первоначальное удивление вскорости позорно сбежало. И остался только верный дружок Страх. Этот никуда не делся, а напротив заполнил собой все тело, разум и душу. Просочился в каждую клеточку тела, пинками выгнав начавшую обживаться и обустраиваться там мудрость космоса. Потом досталось по первое число и силе магической. Она обиделась, естественно, собрала манатки и торопливо покинула парнишку.

Вот и стоял он сейчас на подгибающихся ватных ногах, с дрожью в коленках и трясущимися пальцами рук, выплюнутый камином на место прибытия. Губы у Гоши беззвучно шевелились, тихо нашептывая. И вряд ли он репетировал приветственную речь, наполненную радостными и ликующими междометиями.

Там, где он “приземлился” кабинетом бабушки даже и не пахло. Зато отчетливо чувствовался запах застарелой гари, будто на прогулке по месту давнего пожарища. И мебель в противовес той древней, вычурной и красивой, что так нравилась Никисии, оказалась совершенно другой. Античности в ней было завались. Но вот вычурность с забавными завитушками в стиле барокко и рядом не лежала. Зато с избытком хватало мрачной угловатой готики, хотя если приглядеться повнимательнее, то сразу становится заметно, что эта готика ненастоящая, лживая, одним словом, - обманка. Обыкновенное псевдо. Красивое, не отнимешь, но все же псевдо. Да и красота мебели была холодная, скользкая, хищная и …голодная. Вот именно это ощущение всеядной прожорливости даже вещей, в первый же миг хлестко ударившее по чувствам парнишки, его и перепугало до почти полной потери пульса.

Несмотря на жарко полыхающий камин, в комнате было прохладно, если не сказать жестче. Возможно, что по причине свободно разгуливающего сквозняка. Каджи придирчиво осмотрелся вокруг, словно собирался взять комнату в долгосрочную аренду.

Окно, плотно занавешенное темно-синими парчовыми портьерами, наверняка приоткрыто. Занавесь хоть и выглядит тяжелой, но то и дело вздрагивает под напором ветра. Дверь висит на одной петле, покосившись, и, естественно, не закрытая. За ней в щель виден мрачный коридор, окончание которого теряется в кромешной темноте. И там, в этой темноте слышны невнятные таинственные поскрипывания, шорохи, вздохи и скрежет. А сам мрак, казалось, приближается, неторопливо наплывая завихряющимися щупальцами потемок, почувствовав прибытие еще тепленькой закуски. Кто пиццу заказывал?

Жуть!

В комнате, тускло освещенной единственной керосинкой, одиноко притулившейся в дальнем углу на покрытом толстым слоем пыли комоде, между прочим, не намного уютнее. Сказать честно, так просто хочется бежать отсюда со всех ног. Парнишка возможно так и поступил бы, да перемещающих кристаллов вблизи камина не наблюдалось. И вот тут ему стало по настоящему жутко.

Он еще раз обвел комнату взглядом, на этот раз более внимательным и заинтересованным, пытаясь отыскать жизненно необходимые кристаллы. Но ничего обнадеживающего не увидел. Грязные стены, задрапированные когда-то веселеньким шелком, теперь выглядели уныло, выгорев на солнце и растеряв краски, смытые настойчивым потоком неумолимого времени. В некоторых местах драпировка вообще оказалась прожженной насквозь. В этих зияющих дырах с рваными подпаленными краями виднелась неровная, грубо сработанная кладка из красного кирпича, скрепленного серым раствором.

Мебели в помещении оказалось немного. Уже упомянутый комод, красующийся пустыми провалами вместо ящиков. Обширный письменный стол с отломанной ножкой жался к одной из стен, словно инвалид, боящийся упасть. Опираясь на нее же, привалилось в уголке трюмо с разбитыми зеркалами и выпотрошенными ящиками, валяющимися рядом.

Все пространство на полу между столом и трюмо было завалено всевозможной мелочью, поломанной, покореженной и разбитой. Подсвечник с огрызком свечи, на который, казалось, слон нечаянно наступил, расплющив основание. Ворох растрепанных гусиных перьев, сломанных пополам. Обрывки пергамента, аккуратные, если так можно выразиться. Они желтели исписанными мелкими квадратиками, густо присыпав прочий хлам, и создавалось впечатление, что их рвали и раскидывали специально, затрудняя возможность прочитать написанное. Очень похоже, будто кто-то неведомый, в спешке покидая насиженное местечко, уничтожал компромат, дабы другим не достался. Осколки хрустальной посуды, мелкие и жалкие, довершали картину полного разгрома. Целыми, относительно конечно, выглядели лишь два кресла, расположившиеся по обе стороны от камина, развернувшись к нему высокими спинками. И маленький журнальный столик вблизи одного из них с песочными часами на нем, невесть как сохранившимися в целости. Как ни странно, но столик и кресла не были покрыты пылью, хотя на всем остальном ее слой достигал толщины в пару пальцев.

Да еще пол, покрытый цветастым ковром, до тошноты грязным и истоптанным, был к счастью цел. Провалов и проломов в нем на первый взгляд не наблюдалось. Хотя ноги поломать можно запросто, если разгуливать по комнате, мечтательно уставясь в закопченный потолок. Хлама на полу валялось ровно столько, чтобы такая прогулка не продлилась больше трех секунд. Впечатление в целом: ничего хорошего здесь не было. А ценное давно уже сперли более шустрые охотники за сокровищами. И уж тем более ни что не предвещало радости. Особенно на этом настаивало уверенное, хотя пока еще далекое цоканье подкованных сапог в темноте коридора, спешно приближающееся к двери.

Вот она уже и распахнулась, повинуясь сильному удару. Ну, по правде говоря, ее просто сорвало с единственной петли, и она шумно грохнулась на пол, подняв тучу пыли и заставив Гошу испуганно вздрогнуть. Затем на свет из мглы коридора показалась уродливая лапа, скрябнувшая по косяку коготками, которым пора было бы сделать маникюр. Драчовый напильник вполне подошел бы для такой процедуры. Или парочка, потому что один наверняка быстро затупится. Опосля лапы в проем заглянула рожа. Конечно простите за выражение, но лицом называть образину оборотня выше наших сил.

Рожа была самая, что ни на есть зверская, злобная и противная. Безумные глаза, глубоко посаженные под сильно выступающими надбровными дугами, тупо жаждут крови. Но несмотря на глубину посадки, они в то же самое время как бы на выкате, будто собрались вот-вот выскочить из орбит. Их белки были настолько часто пронизаны сеткой кровеносных сосудов, что белого цвета в них осталось разве что в названии. Вертикальные щели черных зрачков разом сузились, уставившись в упор на Каджи, тихо и мирно шизеющего от ужаса “приятной” встречи. Давненько не видались. Целый год парнишка только об этом и мечтал, просыпаясь по ночам мокрый от холодного пота, хоть выжимай, если ненароком кошмар привидится о маленьком приключении в таверне “Слеза дракона”. Там тоже в гости парочка сродных красавцев завалилась посреди Гошиного сладкого сна. Пообщаться. И у этого ходячего недоразумения видать такие же планы на сегодняшний вечер.

Монстр, оживленно принюхиваясь, шагнул внутрь комнаты на полусогнутых ногах, а скорее лапах. Сгорбившийся, неуклюжий с первого взгляда, тело лысое, голова плешивая, весь в переплетениях бугров мышц, одним словом – записной урод. Хотя на вкус и цвет, как известно… Задрав морду вверх, красотуля разинул пасть с крупными желтоватыми клыками и, не обращая внимания на неэстетично стекающую по щекам слюну, собрался пропеть гимн здоровой и натуральной пище. Фиг с ними, с очками, мантией и ботинками. Главное, что без холестерина и красителей, идентичных натуральным.

- У-у-у! – зычно начавшееся пение через пару секунд перешло на жалобный скулеж, перемежаемый обиженными всхлипами здоровенного шнобеля, по которому собственно крепко и досталось. – У!... У… у…

- Пшел вон, скотина пучеглазая! – второй удар кулака, подтверждающий серьезность прозвучавшего приглашения зайти в гости в следующий раз, теперь пришелся на ребра, отчетливо хрустнувшие. – Какого …хм-м …ты вообще поперек батьки в пекло лезешь?! Я вот тебя…

Что он сделает с монстром, человек, одетый в черный приталенный плащ с накинутым на голову капюшоном, так и не досказал. Все равно слушать оказалось некому. Оборотень, которому адресовалась угроза, на всех четырех лапах уже ускакал во тьму коридора, умудрившись даже увернуться от прощального дружеского пинка крепким подкованным сапогом по копчику. Так что замах мужчины пропал втуне, что его, похоже, сильно огорчило. Расстегнув широкий пояс, охватывавший его стройную талию, на котором болтались красивые инкрустированные ножны с изящной рукояткой стильного узенького ножичка, едва достающего до колена, незнакомец в сердцах зашвырнул свою сбрую подальше в угол. И только после этого повернулся вполоборота к парнишке, таким образом, что его лицо по-прежнему осталось невидимым, спрятавшись в темноте капюшона. Да и не очень-то Гоше хотелось его видеть. Он сейчас напряженным мыслительным процессом был занят по самую маковку.

Тут Каджи, из-за пережитого молчаливый, притихший и плохо соображающий, невольно подумал о том, что поспешил с эпитетами. Человек? Мужчина? Незнакомец? Черта лысого! Да это ж никак Вомшулд Нотби, язви его осклизг в печенку! Собственной ненавистной, хотя и не видимой образиной. Вряд ли человеческой, наверняка из очередной мутной дымки сотканной. Но, тем не менее, вполне реальной, раз кулаками за будь здоров машет. И уж стопудово – знакомой образиной. Ну, а насчет мужчины - кто ж его разберет? В прошлом году он гостевал в теле у Дримы Ловью, самой натуральной вейлы. Ужасно миленькой и привлекательной, стоит заметить. Хотя вроде и тогда Князь Сумрака разговаривал вполне мужским голосом, да и действовал не по-бабьи решительно.

- Чего рот разинул? – шутливо поинтересовался Серый Лорд, с комфортом устраиваясь в кресле рядом с журнальным столиком. – Не рад что ли встрече? Да ты присаживайся, Гоша, в ногах правды нет. Поговорим за жизнь, обсудим совместные планы на будущее. Уж десять минут для дружеского общения, я думаю, мы сможем выкроить из нашего напряженного жизненного графика.

Вомшулд сделал приглашающий жест, указав на соседнее кресло, и вольготно вытянул ноги, откинувшись головой на высокую спинку. Весь его вид говорил о том, что Князь Сумрака сегодня малость подустал, мотаясь по неотложным злодейским делам, а сейчас он будет блаженствовать, коли выпала возможность расслабиться. Попутно Нотби выпростал руку, затянутую не без элегантности в белую шелковую перчатку, подхватив песочные часы. Он перевернул их, задав отсчет времени, и мелкие песчинки потекли сверху вниз из того, что было - в то, что возможно будет.

- В заднице правда тем более не сыщется, - угрюмо буркнул Каджи, твердо решив, что с этим субъектом нужно вести себя построже. А маленькая толика хамства и вовсе не повредит: Вомшулд кое-что похлеще заслужил, жаль только Гоше сейчас не по силам ему собственноручно шею свернуть. А свернуть ой как хотелось! Хотя бы из-за пропавших по его милости родителей, которых парнишка больше всего на свете хотел бы найти, чтобы наконец-то обрести полноценную семью. Счастливую и любящую. – Я уж как-нибудь на своих двоих постою. Молодой покамест.

- А ты шутник, оказывается, - раскатисто расхохотался Серый Лорд. Смех длился всего лишь несколько секунд, но от него кровь в жилах у Каджи сковало морозом похлеще, чем от невысказанных угроз.

Вомшулд внезапно вскинул правую руку в направлении коридора. С кончиков его пальцев тут же сорвались несколько блестящих молний, стремительно умчавшихся во тьму. Там раздались последовательно треск, похожий на электрический разряд, глухой удар чего-то массивного о стену и протяжное жалобное поскуливание.

- Никак не могу отучить местных оборотней от дурной привычки подслушивать мои разговоры, - спокойно проинформировал собеседника Нотби. – В бою они смотрятся неплохо. Но в остальном - тупые и примитивные до жути. Все их интересы на трех пальцах сосчитать можно: порвать, пожрать, поспать. Ну еще изредка сунуть свой нюхальник, куда не просят. Аж завидки берут: ни забот, ни хлопот. А мне тут, блин, о мировых проблемах голову ломать приходится. Покамест в одиночку.

Вомшулд рассуждал обыденно, будто делился со старым приятелем впечатлениями о скучной и привычной поездке в субботу на дачу. Потом последовал непринужденный взмах обеими руками, затем плавно опустившимися вниз, словно дирижер попросил оркестр малость поумерить пыл и играть спокойнее. В проеме двери между косяками ощутимо повис невидимый глазу силовой магический занавес. Его присутствие выдавалось разве что легким зыбким маревом, точно там колыхался поток теплого воздуха, поднимающийся над раскаленным песком пустыни. Да бесчисленное множество мерцающих звездочек цвета индиго откровенно заявляло понимающим толк в чудесах: лучше не приближайся, здоровее будешь.

Покончив с установкой защиты от несанкционированной прослушки, Вомшулд соизволил впервые полностью повернуться к Каджи, серьезно взглянув ему в глаза. Но лучше бы он этого не делал. Мальчик едва сознание не потерял от неожиданности, столкнувшись в упор с пронзительным взглядом карих глаз. Лицо у Князя Сумрака все же имелось, хотя и оказалось, как ранее предполагал Гоша, не совсем человеческим. Нет, его черты были достаточно нормальными, но немного зыбкими и расплывчатыми, словно и впрямь слепленными из болотного тумана, дыма костров и дождливой измороси. Но вот чего парнишка точно не ожидал, так это того, что на него будет таращиться настолько знакомая физиономия. Насмешливая, прекрасно понимающая, как сейчас ошеломлен увиденным Каджи, и потому до безобразия довольная, словно у Моськи безнаказанно облаявшей слона. На парнишку смотрел с ехидным злорадством его старший брат-близнец.

Вранье все это! Не может близнец быть таким взрослым. А тем более настолько ненавистным. Скорее уж это сам Гоша на себя смотрел, тот, каким он станет, когда вырастет. Заметно возмужавший. Но, несмотря на молодость, уже умудренный опытом, могущественный, непобедимый, знакомый, родной до каждой черточки лица, до единого волоска, …и абсолютно чужой. Мысли парнишки пронеслись крикливой стаей сорок по голове и кратко резюмировали: бред, абсурд, чепуха! Этого не может быть, потому что… Потому… А почему, собственно, не может? Или ты своим глазам уже не веришь, Каджи?

- Рот можешь закрыть, а то ворона залетит, - милостиво разрешил Вомшулд, изогнув бесцветные губы в слабом подобии улыбки. – Обниматься и лобызаться в десны, я так предчувствую, мы не станем. Да и время на такие глупости нет. Нам с тобой нужно обсудить одну насущную проблемку. И не стоит из-за нее задерживать Монотонуса. Он ведь на рыбалку собрался, если я не ошибаюсь?

Осведомленности Серого Лорда о происходящем в Хилкровсе можно было позавидовать. Хотя после секундного размышления, Гоша пришел к логичному выводу, что не зависть красит человека, а он ее раскрашивает: в белую, черную, серо-бестолковую. И объяснение нашлось простое. Еще бы Нотби был не в курсе всех событий, когда у него в школе такой талантливый шпиён имеется - душка Своч Батлер. Этот злыдень даже к директору в доверие сумел втереться, что наверняка оказалось не так просто сделать.

“Я не думаю, что Своч когда-нибудь захочет причинить тебе зло, скорее наоборот, - с ядовитым сарказмом мысленно процитировал парнишка слова Верд-Бизара, сказанные ему почти год назад. От себя же он дополнил: - Конечно, зачем самому причинять зло? Есть более достойный кандидат для этого. Тот, кому по предсказанию положено причинить зло, а попросту - убить. Нужно всего лишь сдать Каджи с потрохами с рук на руки. А самому остаться чистеньким и улыбающимся …мерзавцем! От кого, как не от Своча Князь Сумрака узнал, что Гоша сегодня будет перемещаться через камин? Но умудриться подстроить ловушку – для этого нужно и впрямь быть крутым магом, если учесть, что сеть строго контролируется министерством. А там ведь не дураки работают. Или все же дураки?”.

Возможно мысли парнишки отразились на его лице. Хотя нельзя исключать, что Нотби просто залез в череп к Каджи и бегло пролистал его сугубо личные заметки, настолько пронзительно зрачки Серого Лорда всматривались в лицо мальчика, словно маленькие буравчики, впиваясь в районе переносицы. И усмешка Вомшулда стала еще ехиднее и противней.

Песок в часах тем временем продолжал беззвучно осыпаться вниз, неукротимо сокращая отведенный на мирные переговоры срок. Нотби бросил короткий взор в их сторону и вздохнул грустно, словно сожалел о краткости беседы с закадычным другом.

- Перейдем к делу, Гоша, иначе тебе влетит по первое число от Хлипа, который сегодня уже вдосталь нанервничался из-за твоей чокнутой подружки. А такое развитие событий не вписывается в мой план. Итак, я с полной серьезностью предлагаю тебе отличнейшую сделку, о которой знать будем только ты и я. Давай объединим твою молодость и мое могущество в одно целое. И нам тогда не будет равных среди волшебников. Ты только подумай, какие перспективы откроются перед тобой! Ты сможешь, еще малость подучившись, воплотить в жизнь любую свою самую сокровенную мечту, которая казалась до этого невыполнимой. Я, обладая обширными знаниями в практической и теоретической магии и, не буду скромничать, огромной колдовской мощью, тем не менее, лишен по прихоти глупой судьбы физического тела. Что не доставляет мне радости, нечего скрывать. А ты, имея его и даже, по мнению многих, наделенный от природы хорошим запасом магической энергии, напротив не знаешь самых элементарных заклинаний.

Вомшулд резко вскинул вверх ладонь, призывая Каджи оставить свои возражения при себе. И ежу понятно, что парнишка хотел сказать. Пройдет всего лишь несколько лет, и он всему научится. Хилкровс – лучшая колдовская школа в мире. И преподаватели в ней замечательные. Ну, за исключением Своча Батлера, разумеется. Да еще Хитер Джакетс не ахти как нравится. Но и они учат вполне терпимо. Только все возражения, такие крепкие и монолитные с виду, разбились об одну единственную фразу Князя Сумрака, тихо брошенную вскользь, мимоходом:

- Я знаю столько всего интересного, тайного о подноготной магии, о существовании чего наверняка даже Этерник не подозревает, не говоря об остальных. Так что твои возражения – пустое сотрясание воздуха и не аргумент для отказа. Ты подумай хорошенько. У тебя еще есть несколько минут в запасе. А чтобы твои мысли пошустрее шевелились в нужном направлении - выгляни в окно. Перед твоими глазами откроется прекрасный пейзаж, наглядно иллюстрирующий, к чему чаще всего приводит тупое упрямство из идеологических соображений.

Парнишка покорно послушался и подошел к окну. Откинув в сторону тяжелую портьеру, он ошеломленно смотрел вдаль с высоты примерно четвертого или пятого этажа. Ветер, насквозь провонявший застарелой гарью, трепал его темные волосы, врываясь через разбитое, а вовсе не приоткрытое окно.

Башня, по стилю архитектуры принадлежавшая скорее небольшой крепости на старорусский манер, чем средневековому европейскому замку, была угловой. Если смотреть прямо, то взгляд упирался в покосившиеся, кое-где основательное просевшие крыши приземистых домишек посада. Местами они зияли черными дырами провалов. Окна во многих домах отсутствовали, и они подслеповато таращились в кривые переулочки пустыми глазницами. Двери или висели на одиноких петлях, покосившись, или красовались во дворах, валяющиеся в грязи. Даже с такой высоты Гоша прекрасно видел, что они истоптаны бесчисленным множеством крупных звериных лап. Подобных следов хватало везде, куда только мог дотянуться его взгляд. Они четко отпечатались в грязи, начинающей каменеть из-за первых осенних заморозков. Заборы вокруг жилищ почти не сохранились. В крайнем случае, в вертикальном положении. Большинство просто валялось там, где должны были бы стоять. И сразу становилось понятно, что упали они вовсе не из-за старости, подточенные безжалостным временем, а снесла хлипкую преграду неукротимая сила, злобно прущая напролом в поисках жратвы и кровавых развлечений.

Справа виднелась короткая площадь, окруженная с трех сторон тесно обступившими ее лавчонками. “Наверняка площадь называлась Базарной или в том же торговом духе”, - промелькнула у Гоши грустная мысль. С четвертой стороны торговая площадка, единственная в посаде вымощенная булыжником, упиралась в глубокий крепостной ров, заполненный мутной стоячей водой, поросший худосочной осокой и блеклыми кувшинками, затянутый ряской. Раздолье для лягушек, которые и сейчас изредка лениво поквакивали, жалуясь соседкам на противную погоду, плавно соскальзывающую в зимние холода.

В дальнем от Каджи углу площади размещалась небольшая церквушка. Ее некогда белые стены теперь демонстрировали миру черные подпалины над проемами окон и двери. Видимо огонь вспыхнул изнутри, рожденный мощным заклинанием, и распространился мгновенно вширь и ввысь, потому-то никто из ищущих спасения под сводами святого места не спасся. Откуда парнишка это знал? Лучше и не спрашивайте! Не знал он, а чувствовал. И от подобного ощущения его так сильно замутило, что едва не вывернуло наизнанку.

Гоша перегнулся через подоконник, жадно хватая ртом сырой прогорклый воздух, не приносивший облегчения. Его затуманившиеся от слез глаза скользнули взглядом по голому лесу с частоколом мертвых деревьев, стоявшему чуть левее башни. Потом взор прокатился волной по незасеянному полю, давшему ныне приют обильным зарослям сорняка, полыни, конского щавеля и чертополоха. И в окончании беглого осмотра унылых запущенных окрестностей глаза уткнулись в подножие башни.

Ох, лучше бы ему было не смотреть вниз. Зачем ему это понадобилось? Но теперь-то уж поздно, время вспять не воротишь.

Прямо под окном лежал, хотя нет, валялся неопрятной грудой скелет. И с первого взгляда было видно, что над ним основательно поработали чьи-то крепкие клыки и клювы, обглодав во многих местах кости до мрачной желто-белой неприглядности. Судя по размеру останков и одежды, частично сохранившейся, погибший был Гошиным ровесником. А если и старше, то всего на год или два. По позе, в которой замер мальчик, угадывалось, что он сперва выпал, или скорее был выкинут из окна, а уже потом им попотчивались. Одежда оказалась разодранной в клочки, там, где до нее дорвались зубы и когти. Но сильно помятая мантия сохранилась почти целиком. На ее грязном черном фоне с заметным сдвигом в синеву до сих пор еще изредка тускло вспыхивали редкие язычки желтоватого пламени.

Такое зрелище оказалось последней каплей. Каджи все же вывернуло наизнанку. Все, что он съел за ужином – было извергнуто, не принеся пользы организму, а наоборот мучая парнишку новыми и новыми позывами рвоты. И лишь когда внутри него осталась одна желчь, да и то скорее разлитая в душе, растворившаяся в крови, а желудок сжался в последней судорожной спазме, он обессилено повис на подоконнике. Лоб был мокрым от пота, меж лопаток струился холодный ручеек, тело покрылось липкой испариной и гусиной кожей. А в глазах поселилась боль, настолько нестерпимо, смертельно выжигающая изнутри, что хотелось скрипеть зубами от бессильной злости на нее и орать в смурное небо благим матом, проклиная все и всех, сотворивших с этой планетой такое.

Мир, окружавший Гошу, был стопроцентно мертвым. Он так ясно чувствовал его застывшую в скорби пустоту, что прозвучавший вдали едва слышный вой оборотня стеганул по натянутым нервам с неистовой силой, заставив испуганно вздрогнуть, будто вопили прямо в ухо. И не один жалкий вервольф, а целая стая.

- Выпей, легче станет, - Вомшулд всего лишь щелкнул пальцами, и перед Каджи завис в воздухе стакан, наполненный прозрачной жидкостью, в дрожании которой отражался, играя бликами, свет керосинки. – Не боись! Это обыкновенная вода. Я не собираюсь тебя отравить. Зачем ты мне мертвый нужен будешь?

В подтверждение правдивости и разумности своих доводов Нотби пожал плечами, криво усмехнувшись в ответ на взгляд парнишки, отчасти непонимающий, а по большому счету открыто ненавидящий. Князь Сумрака легко выпрыгнул из кресла, приблизился к Гоше и, аккуратно ухватив тонкое стекло стакана двумя пальцами, сделал крохотный глоточек. Даже мизинчик в сторону отставил, эстет недобитый. А потом протянул воду мальчику.

- Как видишь, я попробовал и не отравился. Так что тебе нечего опасаться, Гоша.

В горле у Каджи на самом деле першило. И еще во рту скопилась противная горькая слюна, которую никак не удавалось проглотить. Пара добрых глотков могла бы исправить положение. Но вместо этого парнишка с силой ударил по протянутой руке Вомшулда. Стакан отлетел к трюмо, расплескавшись по пути крохотным дождем, и со звучным хлопком ударился о стену, брызнув во все стороны мелкими осколками стекла, которых на полу и так было достаточно.

- Ты!... Ты!…, - задыхаясь от клокочущей в груди ненависти, Гоша не сразу нашел слова, хотя они и крутились на самом кончике языка. – Ты чудовище, Вомшулд! Убийца! Нет, ты даже хуже!...

Что могло быть хуже, так и осталось невысказанным. Нотби, явно удивленный, озадаченно изогнул брови. На лбу у Серого Лорда прорезались горизонтали морщинок, отображая напряженный мыслительный процесс. Потом его губы вытянулись трубочкой, и из них раздался тихий свист. А указательный палец Вомшулда, уткнувшись в его висок, сделал несколько активных вращательных движений, намекая на неполную дееспособность мальчика.

- Совсем дурной стал, Каджи? Так ты решил, что это я здесь порезвился? Ну, извини, - паясничая, Князь Сумрака раскинул в стороны руки, слегка склонившись в дурашливом поклоне. – Придется тебя разочаровать. Вот уж в местном бардаке я участия не принимал и совсем не при делах. Когда я случайно нашел этот мирок, здесь уже все так и было. Я палец о палец не ударил, если не считать того, что пришлось завалить несколько особо наглых оборотней. Зато остальные сразу признали во мне хозяина.

Комичность ситуации заключалась в том, что если посмотреть со стороны, то было похоже, будто “гроза всех светлых сил” оправдывается перед сопливым мальчуганом, превратить которого в мокрое место Вомшулду и труда не составляло. Достаточно лишь легкого движения руки, и через пару месяцев никто и не вспомнит, как его звали. В полнейшем расстройстве Нотби плюхнулся в жалобно скрипнувшее кресло и, хмуро глянув на Гошу, принялся ожесточенно массировать подбородок. Но быстро совладав с гневом, Серый Лорд продолжил ровным бесстрастным голосом, словно его секунду назад и не захлестнула с головой волна яростного негодования:

- Да ты особо не расстраивайся. Они все здесь получили то, что заслужили. Я же говорю, что порой нужно уметь идти на компромиссы. А местные людишки решили до конца следовать принципам, упершись в них рогом. Одним во что бы то ни стало, понадобилось отстоять свою свободу и независимость, не считаясь с жертвами. Хотя, лично я сомневаюсь, что они были по настоящему свободны хоть раз в жизни. Мы всегда от кого-нибудь или чего-то зависим, подчиняемся всем, кому не лень, и всему, что ни попадя. Эти вот, - он пренебрежительно обвел взмахом руки комнату, -  стали заложниками своей глупой морали, не позволяющей преклонить колено перед более сильным и, как им померещилось, злобным противником. Другому со своими сторонниками приспичило показать, кто в доме настоящий хозяин, грохнув кулаком по столу, а несогласным попросту сломав хребет. Ну и понеслось, поехало. Через несколько лет ожесточенного противостояния они уже даже и не помнили, из-за чего конкретно началась свара, но с тупым упрямством продолжали мочить друг друга направо и налево. И всё так перепуталось в результате, что и не понять было, кто друг, а кто враг. Убийства, пытки, похищения, сжигание на кострах любого, кто хоть в чем-то отличался от серой толпы, навешивание позорных ярлыков, изгнание из общин и городов, - все это настолько вошло в привычку у обеих сторон враждующих, что стало нормой жизни. “Кто не со мной, тот против меня!” – самый актуальный лозунг этого мира. А кто против – тех к ногтю, раздавить как вошь. Как видишь, победителей не оказалось. Все они проиграли. Упиваясь своей ненавистью к противнику, захлебываясь от патриотического восторга,  и те, и другие высвободили под конец противостояния из закоулков душ и миров такие ужасные силы, что просто не смогли с ними совладать. А те в свою очередь принялись беззастенчиво уничтожать всех подряд без разбору. Вот тогда, поняв, что натворили, обитатели этого далеко не худшего мира, - зря ты так подумал, Гоша, - попытались объединиться, чтобы противостоять демонам, да было уже поздно пить валерьянку, коли сердце вырвали. Пошинковав всё в капусту, демоны убрались восвояси. По чистой случайности только оборотням удалось выжить, из-за того, что они были у демонов на подхвате. Но и они обречены. Не умея ничего созидать, они сожрут сперва всю живность в округе, а потом примутся за истребление друг друга. Этому миру уже не возродиться: и отныне имя ему – Проклятая Пустошь. …А вот мне, например, так и не ясно до сих пор: а кто из них хороший-то был? Белые маги, черные, пришлые демоны или оборотни? А может я, потому что успел лишь к шапочному разбору? И не пришлось мне ломать голову: на чью бы сторону встать? Может подскажешь, Гоша, кто заслужил в этой свалке посмертной славы героев? А то что-то мне не климатит подобно им на грабли наступить, если ты тоже окажешься, как и местные обитатели, упрямым и “несгибаемым борцом за справедливость”. Победа такой ценой мне не нужна. Я ставлю перед собой совсем другие планы и цели.

Нотби замолчал, задумчиво уставившись на часы, в которых последние песчинки устремились к узкой горловине между Будущим и Прошлым, которую мы ошибочно воспринимаем как Настоящее. А его и нет вовсе! Одна видимость. Пшик, и кончилось, оставшись в памяти очередной несбывшейся надеждой.

Вомшулд тяжко вздохнул, бросил искоса взгляд на Каджи, потерявшегося в собственных мыслях и чувствах. Разум парнишки пытался понять и принять доводы Князя Сумрака, хотя бы частично согласившись с ним и зачехлив на время оружие. До тех пор пока парнишка не почувствует себя настолько сильным, что будет готов очистить мир от присутствия Нотби, нарушив вынужденное перемирие. Сердце же вопило, чтобы Гоша не поддавался на провокацию. Не может быть никаких соглашений с темными силами! Даже временных. Внутренний голос, которому вообще-то полагалось бы стать независимым арбитром в споре, только мерзко хихикал, потирая ладони в предвкушении потасовки. В итоге каждый остался при своем мнении, вволю подрав горло и намахавшись кулаками, а Каджи продолжал пребывать в тупой растерянности, так и не решив: как быть, с кем пить, и где же правда?

Вомшулд плавно провел рукой снизу вверх, почти касаясь раскрытой ладонью часов. К изумлению Гоши песчинки, отсчитывающие время, пустились в обратный путь, нарушая все известные ему законы физики. Вокруг парнишки ничего не изменилось, но его не покидало странное ощущение, что время на самом деле обратилось вспять. И даже показалось на краткий миг, что он услышал, а скорее почувствовал его легкое недовольное брюзжание по поводу чудачеств Серого Лорда.

- Я и не подозревал, что ты такой нерешительный тугодум, Каджи, - хмыкнул Нотби. – Боже мой Единый, и я собираюсь стать частью этого слюнтяя?! Неужели ты не видишь очевидного, глупец? У тебя имеется только один правильный вариант ответа. Все остальные, как бы гордо и красиво они ни звучали, - всего лишь первый шаг к тому, что ты лицезреешь сейчас вокруг себя. Только уже в другом мире. В том, который тебе нравится, который дорог, о котором, я это знаю, ты столько мечтал, живя в окружении презренных маглов. Ты готов превратить его в безжизненную пустыню?

- Значит, если я откажусь, то ты уничтожишь мой мир, истребив всех сопротивляющихся? – от отсутствия решения головоломки в парнишке пока еще глухо, но настойчиво зарычала безрассудная ярость. – А если соглашусь, то ты его попросту захватишь? И лишь затем перебьешь всех несогласных с твоим произволом. Добровольно согласятся, я подозреваю, немногие. Что стенкой по лбу, что лбом о стену, - один фиг больно. – Каджи показалось, что правильный ответ найден, и он произнес приглушенно, но решительно: - Но ты забыл о предсказании. Ты проиграешь, Вомшулд. Пусть я погибну тоже, но тебе не победить… И …мне противно помогать тебе. Твоими стараниями пропали мои родители. Где они, а? Верни мне их, и тогда я, так и быть, подумаю над твоим предложением…

- Стоп, стоп, стоп, - вскинул руки Нотби, сморщившись, словно от зубной боли. – Угомонись, парниша, тарахтишь как жук в спичечной коробке. Ростом еще не вышел условия мне ставить, “спаситель мира”, - он иронично осклабился. – Хотя если ты спаситель, то где в таком случае твоя мини-юбчонка? Согласно моде в этом году все спасители просто обязаны щеголять в плиссированных юбочках и должны покрасить волосы в ядовито-зеленый цвет. Видимо это их секретное оружие. Ох, боюсь, что не переживу скорой встречи с очередной героиней. Наверняка загнусь от смеха. Если, конечно, не…

- Ты не посмеешь тронуть Янку даже пальцем! - Гоша постепенно распалился, со злостью наблюдая за развеселившимся Серым Лордом, сжав в бешенстве кулаки. Глаза парнишки хищно сверкнули за стеклами очков.

- Почему же это я не посмею? – откровенно изумился Князь Сумрака. – Очень даже посмею. Ты правильно напомнил мне про предсказание, хотя я бы на твоем месте на нем не зацикливался. Предсказания – штука изменчивая, как ты уже успел неоднократно заметить. Конкретно касающееся нас - уже второй раз выкидывает неожиданные фортели. Тебе, Каджи, так не показалось? Странно, да? Запомни мальчик на всю оставшуюся жизнь: мы сами творим предсказания и сами же их разрушаем. Одним лишь неправильно сказанным словом, одним шагом не в ту сторону, куда ожидалось. Да мало ли чем мы их изменяем! Но раз ты так настаиваешь на неизбежности предначертанного, то я могу заняться попутно и твоей любимой …подружкой. Изволь, мне не составит большого труда отравить ей жизнь. Да и не стоит таким жить, согласись. Она же – полукровка…

- Только попробуй! – голос парнишки сорвался на крик, а сам он уже был готов через миг броситься на Вомшулда, чтобы задушить его голыми руками. Да вот только как можно задушить того, у кого тела как такового нет? Или есть? Но все равно это не тело. – Если хоть один волосок упадет с Янкиной головы, я тебя из-под земли достану и собственными руками…

- Ого! Вот такой ты мне начинаешь нравиться, Гоша. Все-таки я не ошибся. Есть в тебе задатки истинного властелина мира, - шутливо вжавшись в спинку кресла, Нотби расплылся в довольной улыбке, радостно сверкая глазами и выставив вперед ладони, словно пытался спрятаться за ними. Но вскорости ему надоело кривляться, и он вновь вальяжно развалился на сиденье, закинув ногу на ногу. – А еще яростнее можешь крикнуть, так чтоб даже у меня мороз по коже пробежался?

Парнишка промолчал. Ему стало стыдно за свою глупую выходку. Что он может сделать Вомшулду? Ровным счетом ничего. Даже щелбан в лоб закатить не получится, хотя это самое маленькое и безобидное из того огромного списка, что пришпилен на видном месте в памяти для освежения оной.

- Не можешь,- после минутного молчания, приглушенно произнес Нотби в сумрачном раздумьи, печально констатируя факт. – Ты глуп, Каджи! Чтобы победить отъявленного злодея недостаточно быть просто добреньким для всех окружающих. Опыт многих поколений показывает, что добро почти всегда проигрывает, если конечно, ты не читаешь красивую сказку. Таковы реалии настоящей жизни. Чтобы ухватить птицу-победу за хвост, ты должен наоборот сам превратиться в ходячий ужас. Да не в простой, а в такой, чтобы твой противник штанишки с перепугу испачкал.

Серый Лорд вновь замолчал, мерно покачивая ногой. Видимо он специально взял паузу, давая парнишке возможность усвоить и переварить услышанную только что “истину”. Посчитав, что достиг желаемого, Вомшулд строго посмотрел на собеседника и огорошил прямым вопросом в лоб, без излишнего политеса:

- Ну? И как ты собираешься меня победить?

В комнате повисло мрачное, тягостное молчание. Краше интерьер от этого не стал. Наоборот, даже блеклое пламя в керосинке испуганно затрепыхалось, почти оторвавшись от фитиля и зависнув в воздухе. Едва не потухнув, оно мигнуло несколько раз и все же решило повременить с окончательным исчезновением. Нехотя, будто пересилив себя, огонек опустился ниже, соединившись с быстро заскучавшим в одиночестве фитилем. Тот радостно принял дружка в объятия, напоил свеженьким керосинчиком, и в помещении стало маленько светлее.

Так и не дождавшись, когда Гоша раскроет свои стратегические планы кампании по уничтожению всемирного зла, Вомшулд решил малость подкинуть дровишек в костерок замешательства парнишки. Так сказать, для полного и безоговорочного счастья. А может он решил вволю поиздеваться над ним, окончательно добив Каджи неразрешимыми в силу его юного возраста дилеммами.

- Значит, говоришь, тебе противно мне помогать? Ну-ну. Интересно только, почему тебе было отнюдь не противно схватиться за мою руку, предложившую помощь, когда ты в ней отчаянно нуждался, едва не утонув? Просвети меня, неуча, окажи милость. Что-то мне в тот раз показалось, будто ты, Гоша, не сильно надеялся на подмогу тех, кого сейчас с таким жаром защищаешь, собираясь спасать их от меня, ужасного, злого и коварного. А ты подумал о том, нуждаются ли они в твоем спасении? И достойны ли его? Так ты все еще готов ради этих бездушных, зазнавшихся и зажравшихся тварей пожертвовать своей драгоценной жизнью? Вольному – воля, только ты от них даже спасибо не дождешься, не говоря о прочем.

- Так, значит, я тебе должен быть благодарен за спасение? – Ошеломление смешалось с уверенностью в кисло-горький коктейль. – Но это был всего лишь сон! - запальчиво воскликнул парнишка, скорее пытаясь убедить в этом самого себя, чем возражая Нотби.

- Ты в этом уверен? – Князь Сумрака вскинул вверх левую бровь, отчего его лицо стало невыносимо ироничным. Но он не остановился на достигнутом, а театрально похлопал в ладоши. Тихо, медленно и ехидно, словно богач на представлении балаганных лицедеев, остановившийся посмотреть от скуки, а не из-за любви к примитивным игрищам черни. – Браво. Твои умственные потуги объяснить сложности жизненных коллизий простыми и понятными образами заслуживают …наказания.

Гоша непроизвольно отшатнулся на шаг назад, словно его собирались ударить, хотя Вомшулд даже не шелохнулся. Злодей лишь коварно зыркнул на парнишку исподлобья взором, пронизывающим насквозь и наполненным обжигающим, ледяным холодом.

- Не бойся, я не причиню тебе физических страданий. В моем арсенале есть инструменты для наказания глупцов куда более жестокие и мучительные. Я заставлю тебя, Каджи, добровольно принять мою сторону…

- Никогда, я не…, - но властный взмах руки оборвал на полуслове робкие возражения парнишки.

- Вот и сейчас ты вновь ошибся, Гоша. И скоро ты сам поймешь почему. А затем и придешь к правильным выводам, что, по логике вещей, заставит тебя самого искать со мной встречи и умолять о единении как можно скорее. – Взгляд Серого Лорда приобрел яркий оттенок запредельной хитрости. – Просто я сейчас ничего не стану тебе рассказывать о судьбе твоих горячо любимых и обожаемых родителей. Зачем мне преподносить врагу такой сказочный подарок? Я лишь только замечу вскользь, что после того, как мы с тобой объединились бы в одно целое, ты стал бы обладателем невероятной по обширности запасов кладези знаний. Попросту говоря, ты знал бы абсолютно все, что известно мне на данный момент. Но раз ты отказываешься, то …

Нотби, криво усмехнувшись, развел руки в стороны. Мол, сожалею, но с глубоким прискорбием сообщаю, что ничего не могу поделать с собой. Вот такой я паразит. А когда парнишка, осознав, к чему привело его тупое упрямство, поднял на него взгляд полный горьких слез, прекратив рассматривать носки своих ботинок, Князь Сумрака спокойно, даже буднично объявил:

- …не смею больше задерживать. Мои возможности в растягивании пружины времени тоже, знаешь ли, не безграничны. Проваливай ко всем чертям, Каджи!

Вомшулд резко вскинул правую руку, и с кончиков его пальцев сорвались оранжевые язычки пламени. Они переплелись, оторвавшись от источника колдовской силы, скомкались и смялись, приняв форму большого шара. Затем, переливаясь искрящимся разноцветьем, сгусток огня врезался в грудь парнишки, швырнув его в раскрытую пасть камина. Пока Гоша летел в кромешной темноте, он успел расслышать заключительный монолог Нотби, прозвучавший, казалось, не снаружи, а тихим шепотом изнутри:

- Но я все же добрый, хотя ты в этом и сомневаешься. Поэтому объявляю о временном перемирии, а значит, у тебя еще есть шанс вернуться к прерванному разговору, когда ты будешь готов сказать: “Да”. Чтобы ты не скучал и мог попробовать на вкус прелесть обладания небывалым могуществом, я дал тебе на прощание маленькую крошку своих сил и знаний. Используй их с умом, Каджи… Впрочем, можешь и пошалить слегка. Я не буду в претензии от подобного проведения досуга.

Парнишку, мало сказать, что ошарашенного, вышвырнуло из камина спиной вперед точно на то же самое место, откуда он стартовал к бабуле девять с половиной минут назад. Взгляд его застыл в одной точке, мысли и чувства забились от греха подальше в укромные уголки сознания, а тело словно закостенело, не желая слушаться хозяина.[5]

К нему тотчас подскочила радостно возбужденная Янка, но с одного взгляда оценив непривычно муторное состояние друга, она тихо поинтересовалась, так чтобы не услышал преподаватель:

- Что стряслось, Гоша? Ты так выглядишь, словно из турпоездки в преисподнюю вернулся.

- Ничего, Янка, - так же тихо ответил Каджи, с трудом шевеля холодными непослушными губами. – Все хорошо. Просто впечатления от перемещения ошеломили.

Про себя он подумал, что близняшка как никогда права, метко охарактеризовав тот жуткий в своей трагичности мир, откуда Гоша вернулся. Но ведь вернулся все же! А письмо бабушке, как ни прискорбно, придется писать. Собственноручно.

 

 

 

 

Утро[6] четверга не принесло неожиданностей. В крайнем случае, Каджи оказался наготове и во всеоружии, заранее предупрежденный о некоторых мелких и не очень неприятностях поджидавших его в школе.

Мелкой было то, что сегодня вместо традиционной “пары” защиты от темных сил Своч Батлер умудрился отхватить жирный кусок в школьном расписании. О чем недвусмысленно извещал листочек с объявлением, приколотый на выходе из башни поверх графика занятий для блэзкорцев. Особым распоряжением директора Хилкровса ученики второго курса отдавались на откуп декану Даркхола почти на весь день вплоть до самого ужина “в связи с изменением внутришкольной программы обучения”. Именно так на листке было написано каллиграфическим почерком, “на радостях” изобилующим красивой стилизацией под славянофилов, почему-то помешавшихся на готике вместо вязи.

Крупной неприятностью оказалось тихое и временное, как хотелось надеяться друзьям, помешательство Баретто. Началось оно вчера вечером в гостиной Блэзкора в отсутствие Гоши и Яны, когда Санчо, капитан факультетской команды по квиддичу, предложил парнишке заменить исчезнувшего в неизвестность Эрика Сапрыкина. Ничего удивительного в таком предложении не было. Баретто, несмотря на юный возраст, выглядел не по годам крепким и физически развитым, а уж на метле держался получше многих старшеклассников, словно родившись прямо на ней в полете. Кому же в таком случае заменить пропавшего вратаря команды, как не Робу? Игры школьного чемпионата вот-вот начнутся, и требуется не только найти кандидата на ставшую вакантной должность, но еще и успеть хотя бы самую малость натаскать его на коллективную работу. Это ведь только дилетанты думают, что вратарь – личность независимая, а потому его не особо касаются тренировки вместе со всеми остальными партнерами по игре. Как бы ни так!

Короче, сбылась мечта идиота. Нет, конечно, к Баретто клинический термин вовсе не подходил. Раньше. Но вот сейчас…

Парнишка и в самом деле спал и видел себя крутым игроком в квиддич. И вдруг на него обрушился лавиной такой шанс, который ни в коем случае нельзя упустить. Уже в ближайшее воскресенье состоится первая его пробная тренировка, на которой Роб должен показать себя с лучшей стороны, полностью раскрыв свои дремлющие способности. Хотя чего уж там скромничать, - талант. Непревзойденный.

Вот и не выдержала легкоранимая психика совсем еще юного мальчика такого ошеломляющего известия. А потому он первым делом попробовал достать до печенок Аню, по несчастью оказавшуюся в этот сладкий для него миг в одиночестве рядом с другом, своими непрерывными разговорами о колоссальном значении спорта в жизни каждого без исключения человека. Достать бедную девочку у Баретто получилось с первой же попытки. Она ко всем видам спорта была абсолютно равнодушна, разве что за исключением эстафетной раздачи оплеух: сперва Робу, а потом по этой самой эстафете и Гоше, если окажется поблизости, в зоне досягаемости ее рук. Исключительно за дело и в воспитательных целях. Изредка близняшка тренировалась в метании различных предметов в те же самые традиционные мишени. А вот квиддич был ей, мягко скажем, до лампочки, впрочем, как и футбол со всеми прочими командными играми. Но, зная страсть друга, Лекс терпеливо скрипела зубами, выслушивая пространные и обширные разглагольствования парнишки, обильно сдобренные почти правдоподобными мечтаниями, согласно которым Аня будет вскорости гордиться тем, что ей посчастливилось дружить с будущим легендарным вратарем. Лучшим во всем мире и во все времена!

“Эк, его понесло-то! – с жалостью подумала девчонка. Сочувствие, впрочем, к Баретто имело лишь касательное отношение. Ей до слез было жалко свои зубы, на которых скоро вся эмаль к капыру под хвост сточится от такого скрежета. – Пора Робу спуститься на грешную землю из заоблачных мечтаний. А как ему помочь совершить посадку, я хорошо знаю. Вот только за мягкость приземления не ручаюсь”.

Двух смачных блиц-затрещин с интервалом в три секунды и одного чувствительного удара под дых вполне хватило, чтобы парнишка частично выздоровел, малость образумившись и обретя  потребность если не полностью заткнуться, то хотя бы научившись тарахтеть вполголоса.

Гоша с Яной, вернувшиеся от профессора Хлипа, застали в гостиной Блэзкора живописное зрелище. Аня зажимала уши руками, страшно вращая зрачками, из последних сил терпящая, чтобы не придушить Баретто. А парнишка в свою очередь с невозмутимым видом сам с собой тихо и мирно рассуждал о том, стоит ли на первую же тренировку взять свою супер-пупер метлу “Джордано Бруно” или можно ограничиться школьной метелкой для начала. Вопросы, касающиеся одежды, обуви, плотности завтрака, приглашения друзей для моральной поддержки, оповещения о знаменательном событии всех встречных и поперечных в принципе им уже были обсуждены дважды, в целом одобрены и подряжены к исполнению. Оставалось только принять их в третьем окончательном чтении, как полагается, с мелкими незначительными уточнениями. В частности стоит спросить совета у милой Анюшки, - она же как-никак девчонка и, значит, в таких вопросах лучше разбирается, - какого цвета носки лучше надеть в воскресенье? Белые, символизирующие достижение цели, к которой давно стремился? Или красные, твердо и недвусмысленно заявляющие всем, что с Баретто лучше не шутить? Он не даст ни одному мячу влететь в защищаемые им кольца. А может, стоит скромно ограничиться черным цветом, плавно перетекающим в синеву, что отражает принадлежность к конкретному факультету? Блэзкор – чемпион! Оле-оле-оле…

Странно, куда это Аня побежала так быстро, едва он успел раскрыть рот в надежде получить ответ на этот животрепещущий вопрос? И выражение лица у близняшки показалось диковинным. Глаза закатились под лоб. Тонкие губы что-то невнятно шепчут, слегка подрагивая. Сама девчонка побледнела, а вот уши наоборот полыхают свеженькой пунцовой краснотой. Может на ужине съела чего-то неудобоваримое, и у нее сейчас живот не вовремя прихватило? А-а, понял, понял! Это у Аньки от радости за него чувства взыграли. Молодец! Роб знал, что она - настоящая подруга. Самая лучшая из всех, каких только можно представить в мечтах или увидеть во сне.

Следующими жертвами пали вновь прибывшие Каджи и другая Лекс. Уже через пятнадцать минут история, которая, как всем известно, развивается по спирали, повторилась, окрасившись в подробном рассказе Баретто о приглашении в команду свежими красками, дополнившись ранее неучтенными деталями, заискрившись новыми неожиданными гранями. Как следствие – Янка стремительно умчалась в спальню присоединиться к сестре, чтобы уже вдвоем рвать и метать, выть на луну, от страха спрятавшуюся за тучами, и проклинать нехорошими словами того гада, что первым придумал свинство по названию квиддич. Да чтоб им самим, паразитом, черти в аду вместо квофла голы забивали! Такое пожелание, прозвучавшее слаженным хором из уст девочек, было самым мягким. Можно смело утверждать, что в голосе у близняшек слышались даже ласковые, нежные и упрашивающие нотки. И предназначались они для мохнатых ушей капыров, которых сестренки Лекс слезно умоляли обратить особо пристальное внимание на выполнение их пожеланий. Не мешало бы в полном объеме, и приступив к реализации незамедлительно.

Каджи, как парнишка мужественный, не раз смотревший в лицо жуткой опасности, переживший даже собственную гибель, потом, правда, воскреснув, продержался несравнимо дольше. Его ангельского терпения и дружеского такта хватило еще на пять бесконечно длинных минут, которые, казалось, никогда не закончатся. Время, словно специально издеваясь, эластично растягивалось из одной единственной секунды в неопределенную бесконечность, и еще противно хихикало при этом прямо в ухо. Гоша даже умудрился три раза кивнуть головой, соглашаясь со сказанным, и дважды невпопад многозначительно хмыкнуть. А Роб, упоенно заливающийся соловьем, вовсе и не заметил, что хмыканье пришлось совершенно не к месту. Самой подходящей фразой на тех этапах повествования было бы что-то экспрессивное, дескать, ну и ловок ты лапшу на уши вешать, браток!

Гоша демонстративно широко зевнул, изображая крайнюю усталость, едва не свернув челюсть набок. Потянулся до хруста в суставах. Потом он сонно полузакрыл глаза, свесив голову вниз, чуть-чуть не дотягиваясь подбородком до пупка. Но ничто не могло остановить друга в его изливании души. Видя, что Каджи клюет носом, Роб бесцеремонно потряс его за колено и на полном серьезе поинтересовался у парнишки, с наивной восторженностью заглядывая ему в лицо, на котором кроме скуки легко просматривалось только желание уткнуться сопелкой в подушку, накинув на голову толстое звуконепроницаемое одеяло:

- Гоша, как ты думаешь, какой торт лучше на обед заказать домовикам: бисквитный, шоколадный или медовый? Я не сильно переборщу, если попрошу их украсить кулинарию надписью из крема: “С благодарностью от зрителей за лучшую тренировку”? И стоит ли торт сгущенкой пропитать или обойдемся без нее?

- Да уж перетопчемся с божьей помощью без лишних сладостей и калорий, - Каджи встал, видя, что его уловки не возымели действия, и решительно направился в спальню, благо пришла пора отправляться на боковую. – А то, как бы чего не слиплось.

Засыпал парнишка под нудное бормотание друга, который уже по …надцатому кругу пересказывал события сегодняшнего вечера. В этот раз развесил свои доверчивые лопухи Барни. Но ему проще всех оказалось слушать восторженные всхлипы и придыхания Роба. Во-первых, его же ведь не одна музыка интересовала в этом мире. Во-вторых, иногда он умел не только самозабвенно развлекать присутствующих, но и был неплохим собеседником, внимательным и по настоящему заинтересованным событиями, творящимися вокруг. И самое главное, приемник за свою долгую транзисторную жизнь еще и не такое вылавливал в радиоэфире. Порой даже его уши в трубочку сворачивались. Особенно если доводилось нарваться на очередное ток-шоу, после прослушивания которого, долго не покидало неприятное ощущение, что весь вечер просидел в стриптиз-баре, только душевном. С элементами откровенной порнографии, так как таланта у исполнителей и в помине не было, а значит, об искусстве нечего и упоминать.

Неизвестно о чем и как долго болтали Баретто и Барни, но с утра поведение Роба круто изменилось. Мы не взяли бы на себя смелость утверждать, что в лучшую сторону. Парнишка стал молчаливее и серьезнее, этого не отнять. А вот его тихое помешательство, которое Гоша отнес к разряду крупных неприятностей, перешло в следующую фазу развития. И она грозилась принести головной боли даже побольше, чем неуемное восторженное ликование нового вратаря Блэзкора.

Баретто и в самом деле молчал с самым, что ни на есть серьезным видом. Но стоило только спросить его о чем-нибудь, как он выдавал на-гора такое, что об излечении вопрос уже не стоял. Тут самим бы не свихнуться в ближайшие часы. При ответе Роб сохранял невозмутимое важное спокойствие и изрекал банальные истины так гордо и пафосно, будто только что сам стал их первооткрывателем, осчастливив небывалой мудростью всех обитателей волшебного мира. Да чего скромничать, и ближайших населенных миров тоже.

Если из парнишки не выскакивали прописные истины, тогда диалог стремительно сползал к квиддичу или его слагаемым. На попытку поинтересоваться его самочувствием, и выспался ли он, Баретто произнес сакраментальную фразу, аккуратно заправляя постель:

- Спасибо, Гоша, спалось замечательно. Я полностью готов к тренировке. Жаль только, что она будет в воскресенье, а не сегодня.

Каджи об этом сожалел даже больше, чем друг. Может, выложившись на стадионе по полной программе, тот чуточку успокоился бы, а психическое расстройство исчезло без следа? Не может же Роб остаться таким примитивным в своей страсти к спорту на всю жизнь? Правда, примеров говорящих как раз об обратном хватало с лихвой. Общеизвестно, что многие спортсмены, для которых кроме победы ничего больше нет важного в этой жизни, довольно ограниченные люди. Общаться с ними крайне тяжело, если ты сам не такой же фанатик. Хотя в последнее время однобокое поведение уже совсем вышло из моды, и куда больше ценится широта интересов. Хочешь, не хочешь, а приходится искать себе увлечения на стороне, что благоприятно отражается не только на имидже, но и на общем развитии, как личности.

Завтрак прошел спокойно …и в напряженном молчании. Девчонкам, естественно, хотелось непринужденно поболтать с друзьями о каких-нибудь пустяках. Но, уже успев с утра пару раз нарваться на “спортивные комментарии” Баретто, близняшки больше не рисковали заводить беседу. Тема роли не играла. Вот спроси они сейчас Каджи о погоде, как Роб непременно вклинится с самоуверенным заявлением, что ни зной, ни буран, ни туман не смогут помешать ему поймать мяч, брошенный в сторону защищаемых им колец. Так что лучше уж молча съесть заказанный завтрак и отправиться на урок к Свочу. Там даже Баретто не посмеет разглагольствовать на посторонние темы, если не окончательно рехнулся.

А по правде, так он уже все мозги им прополоскал. Аня мысленно поклялась себе, что если этот болтун еще раз посмеет хотя бы заикнуться о предстоящей тренировке, то он попросту не доживет до нее. Она, как бы ей ни было жалко любимого Робика, собственноручно его пристукнет и закопает в Сумеречном лесу, так чтоб и могилки никто не нашел. Подумаешь, опять вратарь пропал! Возможно поветрие такое в этом году началось, что они исчезают один за другим?

Чтобы попасть в класс защиты от темных сил, ученикам нужно было приложить некоторые усилия, напрягая серое вещество и активируя память. Заплутаться в хитросплетении коридоров – пара пустяков, а уж тем более, когда отправляешься на занятие к Свочу Батлеру. В прошлом году прошел не один месяц, пока они смогли более-менее научиться самостоятельно ориентироваться в замке. И название “Башня Тайн”, в которой находилась нужная сейчас аудитория, полностью себя оправдывало. Вход в вотчину даркхольцев отыскать было весьма затруднительно.

Каджи немного приотстал от основной массы сокурсников, решив чуток уменьшить длину ремня портфеля. А то он под тяжестью учебников давно уже растянулся, и сумка при ходьбе неприятно била теперь даже не по мягкому месту, а гораздо ниже.

- Минима селт, - нужное заклинание позволило отрегулировать ремешок, и, вновь закинув портфель на плечо, парнишка помчался догонять одноклассников, успевших скрыться разноголосо галдящей толпой за очередным поворотом коридора.

Но когда Гоша на перекрестке резко повернул налево, шустро перебирая ногами и перейдя с быстрого шага на мелкую рысь, он тут же уткнулся носом в обширное туловище чуть повыше сильно выступающего вперед живота, преградившего путь. Парнишка спружинил от податливой мягкости солидного пуза и, отлетев на шаг назад, поднял в недоумении взгляд вверх, поправляя очки, сбившиеся от столкновения набок.

- Корней? – недоумение стало гораздо больше, когда он увидел, что, а скорее – кто послужил преградой. – А вы какими судьбами оказались в замке?

Толстячок сегодня не комкал в руках платочек, изнывая от жары. Итамура-младший наоборот зябко кутался в теплую, подбитую мехом мантию бледного сине-зеленого цвета. Краска растеклась по материалу пятнистыми разводами, превратив накидку в некое подобие маскировочного халата, подходящего скорее разведчику. В крайнем случае, с одеждой волшебника такое одеяние имело весьма отдаленное сходство. На непокрытой лысине пухлика забавно выплясывали желтоватые отблески горящего над ним факела, намертво закрепленного в стене, купаясь в капельках дождя, украсивших макушку Гошиного знакомого. Выражение лица мага на сей раз было крайне озабоченным по сравнению с прошлой встречей. Тогда оно казалось насквозь пропитанным добродушной приветливостью и даже несколько глуповатым простодушием, но теперь от тех впечатлений не осталось и следа. И в слегка раскосом взгляде, доставшимся по наследству от предков-японцев, тоже прописалась строгость и …растерянность.

- Да вот, понимаешь ли, возвращался от профессора Батлера в Центральную башню и умудрился заблудиться, - узнав Каджи, Корней мягко улыбнулся, а взгляд толстяка незамедлительно потеплел. – У вас в Хилкровсе сам капыр копыто свернет, пока доберется до места назначения. Я ведь в другой школе учился. У нас там все было проще. Мы жили не в замке, а в куда более современном и уютном дворце, где не приходилось плутать, - он поплотнее запахнул мантию, словно и впрямь продрог до мозга костей. - Меня в холле должна ждать…

- А у нас-то в школе вы что в таком случае позабыли? – совсем не вежливо перебил опаздывающий на урок Гоша старшего по возрасту волшебника, совершенно не обратив внимания на странную нестыковку между каплями на лысине и посещением Своча[7]. Парнишка озадачено завертел головой, выискивая кого-нибудь, кто может прийти на помощь незадачливому толстячку. – Сами вы вряд ли отсюда найдете дорогу к Центральной башне. А я, к сожалению, тороплюсь на урок. И если не появлюсь вовремя, то профессор Батлер будет очень рад появившейся возможности оторвать мне голову. И это в лучшем случае. В худшем – меня ждет более суровое наказание. Например, он может…

- Странно. Мне Своч показался вполне милым и обходительным мужчиной.

- Не знаю, что вам показалось, - парнишка определенно начал нервничать, - но профессор Батлер таких как я на завтрак предпочитает. Без всякой обходительности, но зато с хреном и горчицей. Так какая нелегкая занесла вас в наши края?

Любопытство таки пересилило угрозу вполне вероятного наказания. Каджи решил, что если Своч попробует на него наехать, то он прикинется дурачком и станет оправдываться тем, что не мог бросить Итамуру-младшего в беде. А то Итамуре-старшему пришлось бы надевать траур по безвинно сгинувшему в коридорах Хилкровса сыночку. Вечная ему память.

- Мы с женой расследование ведем. Ищем вашего пропавшего ученика. – И на парнишку обрушился шквал вопросов, а в руке у пухлика словно из воздуха появился простенький блокнотик вместе с обычным карандашом. - Если не ошибаюсь, то он ведь с твоего факультета, Гоша? Что ты можешь мне о нем рассказать? Какой он был, этот ваш Сапрыкин? Может быть, ты заметил в тот злополучный день в его поведении какие-нибудь странности? Нам важна любая мелочь, чтобы правильно разобраться с историей его исчезновения. Поверь мне, волшебники просто так не пропадают. И бесследно тоже. Всегда можно обнаружить зацепочку, если не лениться и хорошенько постараться поискать. Итак, что скажешь?

Каджи захлопнул отвисшую от неожиданности челюсть спустя минуту после замолчавшего Итамуры. А сыскарь, грозно нависнув над парнишкой колоссальной тушей, пристально буравил его своими глазками, ничем не хуже любого другого работника розыска, какими их обычно изображают в кино и книгах. Еще через пару минут Гоша вновь обрел дар речи. После звонкого клацанья зубами, которым сопровождалось возвращение челюсти на полагающееся ей место.

- Ничего я не могу сказать. Я Эрика почти не знал, он старше меня. У них своя компания, у нас своя. А так он вполне нормальный парень. – И с неприкрытым вызовом во взгляде Каджи уже тверже и громче добавил, перейдя от невнятных оправданий в решительное наступление. – Эрик Сапрыкин – хороший! У нас в Блэзкоре плохие не задерживаются, да будет вам известно! И странностей за ним не водилось. А в тот день, когда он исчез, я без сознания в своей комнате лежал, заболев, так что ничего не видел и не слышал. Потому и сказать мне вам больше нечего.

Парнишка дернулся вперед, намереваясь убраться поскорее и подальше. Теперь уж лучше к Свочу в лапы угодить, чем рядом с …этим находиться. Прихвостень Чпоковский! Сейчас понятно, кого Ягудий привез в Хилкровс, похваляясь. “Лучшие сыщики, толстые прыщики”, - Гоша в мыслях язвительно передразнил заместителя министра. А ведь этот жиртрест ему даже понравился поначалу, когда так впечатлительно рассказывал трагичную историю Марицы Спаркли, постоянно вытирая пот на лбу, будто искренне переживал за женщину и ее нелегкую судьбу. Но это от жары всего лишь сало из него вытапливалось, а не сочувствие. Сто кило лицемерия!

Далеко уйти Каджи не удалось. В плечо чувствительно впились хотя и толстые, но очень крепкие пальцы. Парнишке поневоле пришлось остановиться, болезненно поморщившись и со злостью глянув в щекастое личико хомяка-переростка. А Итамура-младший непонимающе выгнул брови, озадаченно сморщившись, отчего выражение его ряхи стало по-детски обиженным. Даже толстые губы предательски задрожали.

- Гоша, чего я такого оскорбительного сказал, что ты мне настоящую отповедь устроил? Ты пойми, найти пропавшего мальчика – это моя работа. Да, мы с женой - сотрудники ОНИКСа. И что с того? Между прочим, заслужить право быть приглашенным на службу именно в этот отдел министерства не так то просто. Туда берут лучших из лучших. Потому что не каждому магу дано активно противостоять злу… Прости, если я слишком круто взял минотавра за рога, просто привычка сработала, ковать мечи пока огонь не потух. Мир?

Корней отпустил плечо парнишки, виновато захлопав ресницами. Даже невидимую пылинку стряхнул с Гошиной мантии. И растянул губы в примиряющей улыбке, став похожим на расплывшийся по сковородке блин, которому до золотистой хрустящей корочки еще жариться и жариться.

- Мир, - тихо буркнул Каджи, сам не понимая, с чего так взбеленился. То, что Итамура приехал вместе со старшим Чпоком ведь не обязательно должно означать, что они друзья или хотя бы соратники. – А что такое ОНИКС? Я о нем ни разу не слышал.

- ОНИКС – это обыкновенное сокращение. Любят в нашем волшебном мирке придумывать звучные названия, - охотно пояснил пухлик, почесывая кончик мясистого носа. - Если расшифровать, то получится более понятное: Отдел Надзора и Колдовского Сыска. Наш аналог импортных мракоборцев. Мы разбираемся с теми же проблемами, что и они. В данном вот случае, требуется найти пропавшего ученика, чем мы с женой пока безуспешно и занимаемся…

- Вот ты куда запропастился, - позади Гоши раздался возмущенный голос, но как ни странно, с присутствующими в нем теплыми бархатистыми нотками, словно котенок от удовольствия заурчал. – Я его жду, жду, а он, видишь ли, новые знакомства заводит. И как успехи, общительный ты мой? Надеюсь, ты не забыл, Корнеюшка, что мы собирались в Сумеречный лес прогуляться? И нужно еще раз повнимательнее осмотреть то место, где волшебную палочку нашли. Да на Изнанку не помешает глянуть, может там какие следы сохранились? Если применялось заклинание, то его остаточные узлы на обратке однозначно отпечатались. А значит, появится шанс установить автора.

Парнишка быстро оглянулся на дробный стук каблучков, разбитый эхом на бесчисленное множество осколков. Словно кто-то рассыпал по каменным ступеням крупные стеклянные бусы, и они звучно поскакали вниз, подпрыгивая, сталкиваясь и вновь разлетаясь. И в очередной раз многострадальная челюсть у Каджи распахнулась от изумления.

К ним быстро приближалась, грациозно повиливая бедрами, словно манекенщица на подиуме, уже знакомая парнишке блондиночка. Та самая, что так уверенно плыла по Заячьему проспекту, раздвигая встречных пешеходов одним лишь только взглядом, как оказалось, ярко-синих, будто васильки, глаз. Она еще затем исчезла в недрах забегаловки “Крыс и Брысь”, пользующейся дурной славой, удивив прохожих своим поведением, так не соответствующим ангельской внешности.

Вот и сейчас блондинка выглядела сногсшибательно. Зеленое платье, обтягивающее ее стройную фигурку с осиной талией, как нельзя лучше подчеркивало пронзительный ультрамарин насмешливого взгляда. Да и мантия женщины, с головой выдававшая своей небесной расцветкой бывшую ученицу Эйсбриза, только приятно оттеняла общую цветовую гармонию и придавала ее движениям непринужденность и воздушность. В этот раз она не плыла, а скорее летела легким ветерком.

- Давай поторопимся, милый, - ее голос до краев налился солнечной теплотой, от которой Корней, похоже, согрелся, перестав зябко кутаться в свою утепленную накидку. – Мне не терпится к Мэри забежать хотя бы на полчасика. Ударимся с ней в воспоминания о старых добрых временах, поболтаем о жизни, посплетничаем немножко. Я же прекрасно ее помню, - голенастую, нескладную, малость озлобленную на окружающий мир девчонку, какой она впервые появилась на факультете. А я тогда уже на пятом курсе училась. И смотри, как она сейчас расцвела! Одно слово, - невеста.

- Ланочка, рыбка, я заблудился в этих ваших дурацких переходах и коридорах, - пожаловался Итамура-младший с некоторой долей виноватости в ставшем шелковым голосе. – Разве так можно строить? Странно, что только один ученик пропал, а не половина студентов.

- Я так и знала, что не стоит тебя одного отпускать. Только разве ж тебя удержишь? Ты ведь у нас вона какой грозный! Попробуй слово поперек скажи, - ласково проворчала женщина, с любовью заботливо поправив Корнею воротник камзола, вылезший поверх мантии, словно суббота поперед пятницы. – Как тебя зовут, мальчик? Мы раньше нигде не встречались? Что-то твое лицо мне кажется смутно знакомым, но вот вспомнить не могу, хоть убей.

Она чересчур пристально, как и подобает профессиональному сыскарю, пробежалась взглядом, окинув с головы до ног, по смущенному Каджи, который ну никак не мог представить себе, что у Итамуры такая очаровательная жена. Ему почему-то мысленно рисовалась в этой роли этакая пухленькая хохотушка без царя в голове. Это ж надо так ошибиться?!

- Этого мальчика, ты не поверишь, солнышко, зовут Гоша Каджи, - пришел на выручку Корней, приосанившийся от гордости, что у него такие именитые знакомые. А затем он с легким поклоном вполне светски представил парнишке свою половинку, хотя если судить по габаритам, то всего осьмушку. Непропорциональное у них в семье разделение. – Моя жена Алана Итамура. Прошу любить и жаловать.

- Вот даже как?! – женщина слегка изогнула левую бровь, чуть склонив голову набок. – Что ж, я очень рада познакомиться с тобой, Гоша Каджи.

Свет ее сапфировых глаз стал еще ярче и теплее. И блондинка протянула парнишке холеную кисть руки таким невнятным движением, что и не поймешь сразу: не то для рукопожатия, не то для поцелуя. Парнишка ограничился первым.

- Вы тоже младшая? – выйдя из словесного ступора, поинтересовался Гоша, вызвав своим вопросом легкую усмешку толстячка.

А женщина звонко расхохоталась, запрокинув голову назад. В ушах у Каджи будто миллион хрустальных колокольчиков зазвенел, до того ее смех был легким и искристым. Жаль только, что она так быстро успокоилась, а хотелось бы подольше насладиться редкой мелодичностью.

- Нет, Гоша, я Итамура самая обычная, без приставок и прочей мишуры, - Алана легким движением руки смахнула слезинку с реснички. – Мне и так хорошо живется.

Сквозь толстые замковые стены пробился глухой удар колокола, возвестивший скорое начало занятий. Пока еще первый удар из трех. И если нестись сломя голову, то остается шанс залететь в класс перед самым носом учителя. Что Каджи и рискнул проделать.

- Простите. Опаздываю, - на бегу крикнул он, извинившись перед супругами, дикими скачками удаляясь по безлюдному коридору.

- Чтобы профессор Батлер не ругался, скажи ему, что был у меня на допросе, - крикнул вдогонку Итамура, не подозревая, что Свочу любые Гошины оправдания, как быку призывно дергающаяся красная тряпка тореадора. Вреда от нее никакого, но раздражает, черт возьми!

Около двери аудитории Каджи и профессор Батлер появились почти одновременно. А если по правде, то декан Даркхола уже собирался взяться за ручку, но чумное взъерошенное чучело, невесть откуда выросшее словно из-под земли и одышливо хватающее воздух распахнутым ртом, его опередило, первым вцепившись в потемневшую бронзу. Открыв дверь, оно еще попыталось что-то изобразить издевательски-галантное, слегка согнувшись в поклоне. Мол, милости просим, проходите, а я уж после вас. Но вздернутое за шкирку, испуганно расширило глаза и выпрямилось.

- А ну живо за парту, Каджи! – учитель втащил провинившегося школьника в класс и только там отпустил ворот его мантии, чувствительно подтолкнув, а скорее попросту швырнув в нужном направлении. Хорошо, что не удостоил пинка под зад, придающего завидное ускорение. – Тема сегодняшнего урока - шарки. Кто из вас знает, что они из себя представляют? Неужели вы никогда не слышали о них?

Своч уперся кулаками в столешницу и с ехидной мрачностью обвел учеников медленным тягучим взглядом. Люси Сильвиас высоко тянула вверх руку, даже чуточку привстав с сиденья в нетерпении обрадовать преподавателя правильным ответом. Батлер прекрасно заметил порыв ученицы, скользнув по девочке мимолетным взором, на краткий миг блеснувшим удовлетворенными искорками, но как ни в чем не бывало проигнорировал ее рвение.

- Гошенька, ты специально нарываешься, да? – с нежной ядовитостью в голосе поинтересовалась Янка, больно ткнув парнишке кулаком в бок. – Прекрасно же знаешь, что Батлер только этого и ждет, чтобы оторваться всласть.

Каджи угрюмо засопел, но промолчал, сверкнув на подругу недобрым взглядом. А чего тут возразишь? Она полностью права. Да и после дикой скачки по коридору дыхание еще не восстановилось, так что ему сейчас не до разговоров. Гоша, упрямо стиснув зубы, продолжил раскладывать на парте письменные принадлежности, попутно размышляя над чудным поведением учителя. Странно, но факт: Гошино опоздание обошлось без штрафных баллов для факультета.

- Ты со мной еще и разговаривать не желаешь?! – яростный удар локтем по ребрам вывел парнишку из раздумья, заставив прислушаться к шипению близняшки. – Дождешься ты у меня, зайчик, устрою я тебе…

Программа-минимум развлечений от Янки, обиженной невниманием к ее чувствам, осталась не озвученной вслух. Но от этого реальность ее воплощения в жизнь нисколько не уменьшилась.

- Лекс и Каджи, миловаться будете на перемене, - вполне обыденно сделал замечание ученикам Своч, удобно устраиваясь на стуле. – Или на занятиях по обольщению. На следующем курсе обучения. Если доживете до него.

Угроза пугала не столько своей реальностью, сколько прозаичностью, с которой ее высказали.

Декан Даркхола небрежно закинул ногу на ногу, слегка покачивая носком надраенного до зеркального блеска ботинка. А правой рукой преподаватель поигрывал своей волшебной палочкой, неспешно вращая ее тонкими музыкальными пальцами по столешнице, словно пребывал в рассеянности. Щеки Янки, задетой за больную струнку души, мгновенно вспыхнули пятнистой пунцовостью, тем более что в классе не обошлось без ехидных смешков и насмешливых реплик вполголоса. Правда, и завистливые девчоночьи вздохи тоже послышались. Редкие, но отчетливые.

Каджи отреагировал совсем по-другому. С ожесточением захлопнув только что раскрытый учебник, он уставился на декана Даркхола с лютой злобой во взгляде. Вот значит, как он решил в этом году его доставать?! Не штрафуя за все подряд, а выставляя на посмешище перед одноклассниками. И Янка тоже хороша! Нашла время разборки устраивать. Чего она вообще на него последнее время взъелась?! Все ей не так, все ей не эдак. Сама, поди, не знает, чего хочет.

Волшебная палочка прекратила крутиться, а профессор Батлер выскользнул в реальность, посмотрев на притихшую парочку своим привычным ироничным взглядом. Затем он сделал знак рукой, приказывая им обоим встать. Сцепив руки в замок, Своч поставил локти на стол, устроившись подбородком на оттопыренные большие пальцы. Целую минуту он таращился на ребят, и улыбка его тонких губ становилась все шире и саркастичнее, пока не достигла своего апогея.

- Раз вы оба такие умные, что все знаете наперед без моих объяснений, то может быть расскажете классу о шарке? А я отдохну тем временем, а то ночка бурная выдалась, бессонная. Один из старшеклассников додумался поэкспериментировать с заклинанием “Посмертный укус”, материализовав в школе призрак степного волколака. Насилу поймали паразита совместными усилиями учителей. Я не о волколаке. Этого мы испепелили в два счета. А вот за студентом пришлось погоняться по замку. Он сейчас в карцере занимается самосовершенствованием своих магических навыков. Я думаю, что недели ему вполне хватит, чтобы заодно и мозги в порядок привести… Итак, Лекс, шарк – это…

Девчонка обиженно надула губки и, потупившись, тихо ответила:

- Я не знаю, профессор, кто такой шарк. Но думаю, что при встрече с ним вряд ли запрыгаю от счастья. Наверняка, он какой-нибудь злобный и кровожадный монстр.

- Как знать, Яна, возможно и запрыгаете, только, вы правы, вряд ли от счастья или восторга,- преподаватель лениво провел ладонью по зачесанным назад белобрысым волосам, собранным на затылке в конский хвостик, и уныло вздохнул. – Что ж, садитесь. Ваше незнание печально и навевает грусть. Лекс, в вашем нынешнем положении стоит усерднее заниматься, изучая защиту от темных сил, а не отвлекаясь на разные пустяки, недостойные вашего драгоценного внимания. – Батлер многозначительно перевел взгляд на продолжающего стоять парнишку, хмуро насупившегося. - Каджи, вы не попробуете немного улучшить мое настроение, порадовав учителя и весь класс своими глубокими, я в этом не сомневаюсь, познаниями в монстрологии, а в частности в противодействии злобным сущностям? Ведь вы-то наверняка о шарках знаете все и даже больше? Может и я что-то новое почерпну из вашего рассказа… Люси, да опустите вы, наконец, руку, пожалуйста. Я верю, что вы можете не только рассказать о шарке, но даже и сумеете нарисовать его гнусную образину. Присуждаю Эйсбризу пять баллов заранее. Вас это успокоит? Но мне все же хотелось бы сегодня послушать нашего мистера Зазнайку. Итак, Каджи, не стесняйтесь.

Гоша сосредоточенно нахмурился, окидывая взглядом класс и пытаясь припомнить хоть что-то о проклятом шарке.

Сильвиас угомонилась, обрадованная, прямо скажем, непривычной похвалой от профессора Батлера, который сегодня вел себя неимоверно странно. Обычно он куда охотнее раздавал наказания, требуя от учеников серьезного подхода к своему предмету вплоть до малейшей мелочи. И любимой присказкой учителя была фраза о том, что в защите мелочей не бывает, это, мол, вам не пестики и тычинки травологии, пусть и кусачие порой.

Янка тихо и мирно бесилась, выходя из себя. Ей неожиданно пришла в голову мысль о том, что она выглядит как последняя дурочка, носясь со своей любовью, будто с писаной торбой. Вон и Своч, чурбан бездушный, даже заметил это, не пропустив возможность приколоться. Один лишь противный очкарик ослеп окончательно и ничего не замечает. Или не хочет замечать, притворяясь? Все, баста! С этой минуты она в таком случае тоже проявит характер и даже смотреть в его сторону не станет. Близняшка демонстративно отвернулась от парнишки, гордо вскинув подбородок. Вот только надолго ли хватит ее решимости? Об этом девочка по привычке не задумывалась.

Помощи и подсказки от этих двоих Каджи не дождался, да и не рассчитывал на нее. Остальные сокурсники вели себя так, словно они были зрителями, усевшимися в амфитеатре, Своч - тем самым пресловутым шарком, а Гоша - гладиатором, вышедшим на неравный бой, вооружившись лишь тупым перочинным ножичком. Это его и взбесило. Готовность одноклассников поразвлечься за чужой счет обожгла душу даже больше, чем откровенный жест Гордия, скользнувшего ребром ладони по своему горлу. От него лучшего напутствия ждать не приходилось. И даже неслыханное по своей дерзости дружеское подмигивание Зараны, которым она попыталась приободрить парнишку, с огромным трудом давшееся скромнице после отчаянной борьбы со своим жутко застенчивым характером, не смогло погасить жгучее пламя холодного бешенства, пожиравшее Каджи изнутри.

Сознание мальчика подернулось призрачной пеленой, слегка колыхаясь. Все звуки отдалились, расплывшись на ряд протяжных нот. Мебель, люди, предметы, окружавшие его, да и весь мир потеряли четкость граней и яркость цветовой гаммы, колыхаясь в зыбком мареве, приобретя иллюзорную полупрозрачность, изгибаясь и извиваясь причудливыми плавными линиями. На краткий миг мир взорвался, с безумной скоростью бросившись вперед во времени и пространстве, замельтешив калейдоскопом образов. И еще через один вздох он замер, как вкопанный, схлопнувшись в одну единственную малюсенькую яркую точку, окруженную извне непроглядной чернотой. Взмах ресниц, и все вернулось на круги своя к привычной реальности.[8]

Всё, но не все. Гоша, плохо соображая, а по правде и вовсе не отдавая отчета в своих действиях, тем не менее, с полным знанием дела и невозмутимым спокойствием, застывшим безжизненной маской на лице, вышел из-за парты, переместившись к классной доске.[9] Там он достал свою волшебную палочку и, слегка небрежно кивнув учителю головой, типа сдержанно поклонился, холодно произнес звонким до явного ощущения залепленной пощечины, будто и не своим голосом:

- Что ж, извольте. – Глаза профессора Батлера округлились от подобной наглости, но у него хватило терпения посмотреть, что дальше будет вытворять несносный мальчишка, хотя следовало бы его прямо сейчас поставить на место, примерно наказав. Но Своч ведь добрый, душа нараспашку, так что наказание малость обождет, никуда не сбежит. Вздернуть негодника на рее никогда не поздно.

- Значит сегодня поговорим о шарке или, как его еще иногда по-другому называют, лайттаке. Что, да будет вам известно, - гораздо правильнее. Слово “лайттак” можно приблизительно перевести с темно-эльфийского языка как “тень молниеносного броска”, - уверенно начал лекцию Каджи, сам поражаясь своему хладнокровию, невесть откуда появившимся познаниям и самоуверенной наглости, с которой он их демонстрировал ошеломленным школьникам. Вполне довольная улыбочка мельком скользнула по губам приосанившегося парнишки. – Но рассказывать об этом “существе” мало толку, если вы не увидите его воочию. Трудно описать словами всю его мерзкую и ужасную сущность.

Декан Даркхола, подумавший, что парнишка таким нехитрым приемом пытается свести рассказ к минимуму, так как больше ничего о шарке и не знает, радостно потер в предвкушении наказания ладони. Вот только рано он оживился, собираясь засветить факультету несколько штрафных баллов, чтобы другим неповадно было так нагло выпендриваться, не имея к этому достаточных оснований.

Гошина рука с зажатой в ней волшебной палочкой самовольно вскинулась на уровень груди и стремительно принялась порхать в воздухе, выписывая замысловатые пируэты. На ее кончике пламенел сгусток мрачного темно-фиолетового огня. По мере движения палочки воздух сперва задрожал, а потом в нем высветились руны, больше похожие на дикую смесь корявых китайских иероглифов и арабской порхающей скорописи, с ее плавными изгибами.

- Калил эллою, лайттак, вевире фл’ешин, - губы Каджи трижды прошептали на наречии темных эльфов полагающуюся при начертании подобных рун магическую фразу, всплывшую в мозгу легко и непринужденно. А рука без затруднений довершила начатое, бегло покончив с писаниной и под конец смешав руны, которые к этому времени уже быстро прогорели и затянулись сизым дымком. Переплетясь в единый клубок, они взбухли кровавым шаром, по матовой поверхности которого змеились светло-оранжевые всполохи. Уверенным взмахом кисти Гоша отправил сгусток магической энергии в свободный от мебели угол класса поближе к окошку, где тот благополучно и завис над полом.

- Н-нииишш-шээ, - по аудитории прополз звук, похожий на шипение рассерженной кобры, раздавшийся из уст парнишки.

Его одноклассники зачарованно наблюдали за разворачивающимся представлением, впрочем, не забывая опасливо втягивать головы в плечи, стараясь на всякий пожарный случай стать незаметнее. А профессор Батлер, казалось, окаменел на своем стуле, только вздувшаяся на виске жилка, часто пульсирующая, выдавала в нем присутствие жизни. Да капелька пота, скатившаяся по щеке, подтверждала, что еще не все потеряно – при шоковой терапии спасти можно.

Заслышав призывное шипение, шар сперва лениво, а потом все ускоряясь, завертелся вокруг своей оси, постепенно окутываясь туманной дымкой, которая в свою очередь уплотнялась и темнела на глазах. И вскорости сфера полностью в нее погрузилась, скрывшись из виду, лишь только колыхание мглы говорило, что она все еще вращается. Но в мгновение ока все изменилось. Туман, вытянулся к полу, словно пена давно кипевшего варева пролилась, и приобрел черты конкретной фигуры, став реальным воплощением той твари, что была вызвана к жизни Каджи, совершившим невозможное не только для ученика, а и для обычного, не темного, мага. И не каждому темному колдуну подобное вызывание было под силу, здесь же оно прошло на ура, будто играючись, с минимальным усердием.

Если смотреть издалека, то лайттака с трудом можно было бы принять за человека. Две ноги, две руки, туловище и голова, - все на месте. Вот только ноги непропорционально длинноватые оказались. И хотя он стоял в полуприсяде, согнув их в коленях, такое уродство все равно сразу бросалось в глаза. Грязные штаны из грубого полотна, кое-где определенно заляпанные запекшейся кровью, едва доставали до этих самых острых коленок с торчащими из них короткими костяными шипами. Руки шарка были нормальные по размеру, но создавалось впечатление, что они состоят из одних сплошных мышц и сухожилий, бугристо выпирающих из-под пупырчатой кожи неприятного землистого цвета. Но на конкурс по бодибилдингу эту тварь приглашать не стоит, уж поверьте нам. В правой ладони монстр сжимал короткий и тонкий клинок, очень похожий на стилет, только сделан он был не из металла, а из кости неизвестного происхождения. Пальцы лайттака, украшенные длинными, кое-где неровно обломанными желтыми когтями, выглядели вполне хищно, прекрасно сочетаясь с остальным обликом.

Выше пояса одежда отсутствовала, что красоты чудищу отнюдь не добавляло. Его мощная широкая грудная клетка от самого пупка и до шеи, включая плечи, заросла короткой и кучерявой шерстью, жесткой даже на вид. Но меховое покрытие было неравномерным. Все туловище усыпали многочисленные проплешины, вызывавшие тошноту и отвращение проглядывавшими сквозь них язвами и нарывами. Некоторые особо впечатлительные девчонки уже зажимали руками рты, борясь с рвотными позывами.

То, что у всех людей называют лицом, в данном конкретном случае тянуло по определению лишь на жутко монструозную образину. Сильно вытянутая книзу и вперед морда с острым подбородком ему определенно досталась по наследству от птеродактилей. Нос отсутствовал вовсе. Его заменяли две вертикальные щели, находящиеся в постоянном движении, словно он жадно принюхивался к добыче. И это вполне соответствовало истине. Свои жертвы шарк сперва чуял, потом слышал, а уж затем и видел. Монстр предпочитал наносить удары исподтишка, прикрываясь наступлением сумерек, когда его недостатки становились преимуществами. А потому малость подслеповатые при дневном свете глаза, глубоко спрятавшиеся под сильно выступающими надбровными дугами, определяющей роли не играли. Зато вот уши, большие, подвижные и заостренные, с мохнатыми кисточками на окончании, точь-в-точь как у эльфов, служили прекрасным дополнением к чуткому нюху. Верх черепа, по форме похожий на шляпку мухомора, был полностью лысым, но зато имел костяные наросты. Они в количестве трех штук тянулись рядами коротких остреньких выступов от обеих глазниц и переносицы, соединяясь на затылке в одну горную гряду, которая в свою очередь спускалась вдоль всего хребта, постепенно сходя на нет к пояснице, и пряталась своим окончанием под штанами.

Вдобавок ко всему лайттак оказался горбатым. И эта его скособоченная ссутуленность, когда правое плечо утесом круто нависает над грудью, многих могла бы ввести в заблуждение. Казалось, что чудище медлительное, неповоротливое и неуклюжее. У большинства жертв такая мысль была последней в их жизни. Когда шарк начинал атаку, заметить было почти невозможно. А потому другие мысли уже не посещали голову, едва удерживающуюся на плечах, когда горло наполовину перерезано. Не до того уже становилось, чтобы предаваться размышлениям.

Вот и сейчас наше описание чудища заняло гораздо больше времени, чем ему потребовалось, что бы определить по запаху присутствие вблизи себя скопления огромного количества пищи. То, что всех убитых лайттак не сможет съесть сразу, значения не имело. Он никогда не брезговал давно протухшей падалью. Да и не только голод гнал его умерщвлять. Нет, он получал удовольствие, убивая. Ему нравился сам запах теплой крови, хлещущей из раны. А слух наслаждался предсмертными стонами, словно безупречной музыкой, в то время как глаза подслеповато наблюдали за агонией тела.

Шумно втянув в себя ноздрями воздух, шарк смазанной тенью стремительно бросился в атаку на ближайшую цель. Ею оказался вызвавший его Каджи.

Позади мальчика с глухим стуком опрокинулся стул, на котором сидел профессор Батлер. Учитель наконец-то вышел из шока, на пару минут погрузившего его в бездумное оцепенение. Выставив вперед волшебную палочку, он уже открыл рот, чтобы выкрикнуть заклинание, которое испепелит монстра на месте в мгновение ока. Но Гоша к всеобщему изумлению, граничащему с тихим помешательством, непринужденно опередил Своча.

- Мирраре шелл! – чудовище с разбегу ударилось о прозрачную преграду и отлетело назад, заметавшись по крохотной тесной клетке с невидимой глазу крепкой решеткой.

Каджи повернулся к учителю и с кривоватой улыбочкой превосходства на тонких губах вкрадчиво поинтересовался:

- Вы разрешите мне еще немного рассказать о шарке, профессор? Он сейчас уже не представляет угрозы, зато может послужить отличным наглядным материалом.

Хмурый, как грозовая туча, Батлер сухо кивнул головой, дав добро на продолжение лекции, чем парнишка незамедлительно и воспользовался, тут же потеряв интерес к продолжению общения с деканом Даркхола. Он вновь развернулся к нему спиной, в душе радуясь, что наконец-то сумел показать этому ехидному вражине, что тоже не лыком шит, а умеет кое-что такое, чего остальным ученикам и во сне не снилось. Словно заправский лектор, Гоша бесстрашно приблизился к магической клетке с монстром и, используя волшебную палочку вместо указки, чуточку занудным менторским тоном возобновил рассказ:

- Что же собой представляет шарк? Его внешний вид, как вы успели заметить, презентабельностью не отличается. Особо любопытные могут подойти поближе, чтобы рассмотреть во всех подробностях. – Желающих не нашлось, и Каджи с нарочитым изумлением поджал губы, вскинув ввысь брови. – Как хотите. Тогда я вкратце расскажу вам историю появления этого монстра в нашем мире. Все дело заключается в том, что лайттак – существо не совсем обычное, скорее выбивающееся из общего ряда чудищ и стоящее особняком. А причина проста: он - одна из немногих тварей, выведенных искусственным путем. В очень стародавние времена, если быть точным, то 1650 лет назад в период беспрерывных эльфийских войн между их светлыми и темными половинами, дроу пытались создать породу существ с определенными качествами. Им нужны были идеальные убийцы, так как, несмотря на все свое магическое могущество и знание изнанки волшебства, они вчистую проигрывали светлым эльфам Пятую Войну Эпохи Вербы. В своих загонах дроу проводили множество экспериментов по скрещиванию различных существ, бездумно используя непроверенные временем новые формулы заклинаний, вмешиваясь в природу на всех уровнях, в том числе и на генетическом. После череды неудач им улыбнулось счастье, как они тогда решили.

Каджи, переводя дух, выдержал театральную паузу, с удовлетворением оглядывая притихших одноклассников, слушавших его очень внимательно, - с интересом в глазах и раскрытыми ртами, - схватывавших его слова налету. Даже вражина Чпок заслушался, позабыв на время про свою нагловато-пренебрежительную манеру поведения. Он оперся щекой на ладонь, и его глаза перестали излучать неприкрытую надменность, а черты лица утратили хищность. Сейчас Гордий показался Гоше вполне нормальным парнишкой, с которым можно сносно общаться, впрочем, все равно недолго и только изредка.

- В один далеко не прекрасный вечер дроу получили первую пару, самца и самку - будущих прародителей всех лайттаков. Какие заклинания использовали темные эльфы в этом конкретном эксперименте? Сведения об этом утонули в пыли веков, а возможно дроу их специально уничтожили впоследствии, поняв, что натворили, и не желая, чтобы кто-нибудь повторил их ошибочный путь. Известно только, что за основу для первых шарков были взяты Эсментарские оборотни,[10] - разновидность редкая, кровожадная, но из-за невероятно усиленного метаболизма клеток сжигающая свою жизнь в течение трех десятков лет после наступления совершеннолетия. Поганцы дроу изменили их генетику, добавив своей темной крови. А так же еще черти что натворили с ними. Результат, как видите, налицо. Только темным эльфам он ничем не помог. Войну они проиграли. Правда, после ее окончания на многие столетия в их землях воцарился долгожданный мир. А уже многочисленная к тому времени стая шарков каким-то чудом умудрилась вырваться на свободу, скрывшись в эльфийских лесах и совершенно не желая подчиняться создателям. Да и вообще никому они не желают подчиняться. Они же всего лишь идеальная машина для убийства и не более того.

Парнишка бесцеремонно постучал по магической клетке костяшками пальцев. Лайттак тут же бросился на стук, сперва бесполезно чиркнув по прозрачности своим клинком. А затем он поступил еще более глупо, попытавшись укусить Каджи за руку, но только отшиб себе о волшебную преграду челюсть. А Гоша, погрозив монстру пальцем, развернулся к классу.

- Что и требовалось доказать. Вот вам наглядное подтверждение моих слов. Шарки стремительны в атаке, мало кто сравнится с ними в скорости и бесшумности перемещения. Это сказываются эльфийские гены. Так же они бесспорно одни из самых кровожадных существ в нашем мире. А это уже наследие оборотней. Срок их жизни после вмешательства дроу значительно увеличился, и теперь лайттак живет в среднем лет сто-сто двадцать. Так же к их достоинствам следует отнести тонкий нюх, идеальный слух и невосприимчивость к магии. Можно ограничить его свободу, как это сделал я, воздействуя колдовством на окружающую среду. Вполне реально для самозащиты попробовать применить одно из непростительных заклинаний. А именно Авада Кедавра, несущее смерть всему живому, если конечно успеете и хватит духу его произнести. Но вот почти все остальные заклятия, направленные непосредственно на шарков, не действуют, за редким исключением. Чаще всего в эти самые исключения входят заклинания из арсенала темных эльфов, в подавляющем большинстве нам, обычным магам, неизвестные по причине жуткой скрытности дроу. Они не спешат делиться своими секретами с первым встречным-поперечным. А потому действенным средством против монстра по-прежнему остается обычное оружие. Наряду с несомненными достоинствами у лайттака есть один недостаток. Единственный, но очень важный. И вы должны его знать, если хотите победить чудовище в схватке. Шарк непроходимо тупое, крайне ограниченное существо. Сами только что могли в этом убедиться. Уже разок попробовав лбом крепость клетки, он через несколько минут опять рискнул пробить ее своей черепушкой. И еще не раз будет пытаться повторить попытку, - парнишка направился на прежнее место к учительскому столу, подводя итог пространной лекции, рассказанной с блеском. - А посему можно сделать основной вывод из всего вышесказанного. Шарк – супермонстр, каких поискать. И если по прихоти судьбы вы ненароком столкнетесь с этим двуногим ужасом, то отбросьте в сторону наивный гуманизм, ложную скромность и напрасное сострадание. Действуйте быстро, четко и безжалостно. Если вы не нанесете удар первыми, тогда у вас нет ни единого шанса спасти свою жизнь. А разве есть что-то дороже ее?

- Демирраре шелла, - буднично произнес Каджи, направив палочку в сторону чудовища, и магическая тюрьма в мгновение ока пала.

Лайттак тотчас почувствовал свободу по резко усилившимся запахам и звукам, набросившимся на него. У зверюги появился реальный шанс отомстить обидчикам, устроив им кровавую баню, а заодно и утолить голод. Да и жажду тоже. Жажду убийства. Не долго думая, шарк прыгнул, высоко занеся над головой руку с зажатым в кулаке тесаком.

В этот раз его привлекла Лайми Доунс, худенькая скромная девчушка с Фалстрима, предпочитавшая держаться от своих факультетских одноклассников особняком. Да и с другими учениками у нее отношения были ровными, то есть абсолютно никакими. Про таких людей часто говорят, что они себе на уме. Что скрывалось под “мокрой укладкой” льняного цвета, какие мысли там бродили, - неизвестно. Но Лайми старалась всегда занять место на первой парте вблизи от окна, в которое частенько пялилась в глубокой задумчивости, оставаясь в гордом молчаливом одиночестве, в то время как все фалстримцы традиционно рассаживались на “Камчатке”.

Зеленые глаза Доунс широко распахнулись, когда она осознала, что монстр летит не к кому-то другому в гости, а именно к ней, хотя девочка его отнюдь не приглашала. Рот ее раскрылся в безмолвном вопле ужаса.

- Ашшшееессс! – начав заклинание со змеиного шипения, Гоша закончил его подобием тихого свиста, но чувствительно холодящего кровь в жилах.

Единственным звуком, что нарушил оглушающую ледяную тишину, казалось сковавшую класс вполне зримыми морозными оковами, был едва слышный шелест крупных хлопьев пепла, в которые превратился лайттак, осыпавшись на пол внушительной кучкой вблизи первой парты.

Поскрябав в затылке, парнишка обвел придирчивым взором одноклассников, пытаясь припомнить, все ли рассказал, что знает. Оказалось, что кое-что он позабыл. Пожав плечами, словно сомневался в надобности подобного уточнения, Каджи все же решил ничего не скрывать от ребят:

- Я совсем запамятовал поведать вам об одной немаловажной особенности шарков. Несмотря на всю чудовищную злобность, лайттаки живут очень дружной, если не сказать больше, семейной парой, совместно защищая облюбованную территорию, которую считают своей неприкосновенной собственностью, от посторонних посягательств. И они настолько сильно привязываются друг к другу, что, убив одного из них, вы получаете в довесок к радости победы жгучую ненависть второго. Оставшийся в живых шарк будет всю свою жизнь пытаться найти вас, чтобы отомстить. Эта месть станет для него идеей фикс, на алтарь исполнения которой он без раздумий выложит все, что имеет. Поэтому по возможности старайтесь уничтожать их сразу парами, чтобы не создавать себе вполне реальных проблем в будущем, если выжившему монстру посчастливится вас когда-нибудь найти. А он, поверьте, будет вас очень усиленно разыскивать по всему свету, - Гоша замолк, покусывая губу, но потом встрепенулся и продолжил: - А вот к своему потомству шарки относятся иначе. Стоит детенышам малость подрасти и научиться самостоятельно добывать себе пропитание, как они безжалостно изгоняются из семьи, да и с занятой территории тоже. Именно вследствие этого, лайттаки периодически захватывают под свой контроль все новые места обитания, даже такие, где о них еще несколько лет назад и не слышали вовсе…[11]

Каджи повернулся к Свочу Батлеру, который просто-напросто прожигал его спину пристальным взглядом прищуренных глаз. А еще учитель в глубоком раздумье массировал свой подбородок, заросший светлой трехдневной щетиной, нещадно его теребя. Такого представления от парнишки он вовсе не ожидал. И теперь стоял перед неразрешимой дилеммой, как ему поступить. Похвалить его или наказать? Декан Даркхола склонялся к мнению, что лучше вообще, ухватив за ухо, немедленно оттащить ученика к директору на собеседование. Верд-Бизару по любому придется разбираться, откуда у него появились такие познания и поразительные способности в темно-эльфийской магии.

- У меня все, профессор, - слегка осипшим голосом сообщил Гоша, внезапно почувствовав такой сильный упадок сил, что казалось, ноги вот-вот подкосятся в коленках, и он позорно свалится в глубокий обморок. – Больше мне нечего дополнить.

- Хорошо, садитесь на место, Каджи, - придя к определенному решению, тяжело давшемуся в нелегкой борьбе противоречивых взаимоисключающих чувств, преподаватель неспешно поднялся со стула. – Где вы набрались подобных знаний, я выяснять сейчас не стану. Пусть этим лучше займется непосредственно директор Хилкровса. Но ваш обстоятельный рассказ, оказавшийся настолько продуманным, подробным и убедительным, что его мало чем можно дополнить, признаюсь как на исповеди, поверг меня в шок. Вы, Гоша, честно заслужили тридцать баллов для своего факультета.

По аудитории пролетел изумленно-ошеломленный, единый для всех без исключения, вздох учеников, постепенно выходящих из транса. Неслыханное дело! Своч присудил Каджи не штрафные, а призовые очки?! И сразу столько?!! Воистину чудеса! Значит, к вечеру смело можно ожидать пятидесятиградусных морозов, закутанных в метель, а с утра наступит жаркое знойное лето и каникулы. Однозначно!

Легкая улыбка едва коснулась Гошиных губ. Силы на нее он наскреб по крохам из сусеков. Но услышать похвалу от того, кто тебя люто ненавидит, а парнишка в этом нисколько не сомневался, оказалось чертовски приятно. Можно быть полностью уверенным, что одобрение вполне заслуженное, иначе Батлер и под страхом смерти его не выказал бы. Не такой он типчик, чтобы делать реверансы блэзкорцам за просто так, от доброты душевной. Это наказать Своч влегкую может, за ним не заржавеет. А вот наоборот…

- Но в шок и ступор вы ввели не только меня, - словно извиняясь за последующее, декан Даркхола слегка раскинул руки в стороны, издевательски поклонившись. – За то, что подвергли своих одноклассников страшной и вполне реальной опасности, призвав сюда шарка, вы наказываетесь тридцатью штрафными баллами.

В этот раз второкурсники не вздыхали. Они даже не шевелились, наблюдая за происходящим затаив дыхание, лишь только ресницы порхали вверх-вниз. А с Каджи мгновенно спала радостная пелена, застившая взор. Глупец! С чего это он решил вдруг, будто Батлер изменит своей привычке досаждать ему, придираясь к любой мелочи? Не было этого никогда раньше и не будет в будущем. Как бы учитель ни пытался корчить из себя справедливого мудреца, все равно сразу ясно, что он не может быть объективным из-за своей ненависти к Гоше, глубоко укоренившейся в сердце преподавателя. И понятно почему. Он же прихвостень Вомшулда, а Каджи самой судьбой суждено завалить его хозяина. Но парнишка все-таки попытался вяло возразить, собрав в кулак быстро тающие остатки сил:

- Но профессор, не было никакой опа…

- И еще десять штрафных баллов за наглую самоуверенность, от которой вы и по сию минуту не избавились, Каджи, - с нажимом произнес декан Даркхола, сцепив пальцы рук в замок перед грудью и немного подавшись вперед, нависая над школьником самой неотвратимостью наказания. – Она порой приносит гораздо больше вреда, чем сама опасность.

Класс замер в оцепенении. Гоша резко вскинул вверх голову, столкнувшись в упор с пронизывающим насквозь холодным и колючим взором Своча. Что он там такого прочитал в глазах ученика, мы не знаем. Но после секундного молчаливого и напряженного переглядывания, Батлер негромко, но вполне отчетливо вбил последний на сегодня гвоздь в крышку гроба, где покоились бренные останки скоропостижно скончавшейся Гошиной славы:

- А так же пять штрафных баллов за пререкательство с учителем. Марш на место!

Колокол, возвестивший о начале перемены, отозвался в Гошином сердце горестным похоронным гулом.

 

 

 

 

Каджи[12] стоял на перемене посреди разноголосого шума и гомона, щедро создаваемого учениками, одинокой, молчаливой и скорбной статуей из позаброшенного давным-давно храма. Вокруг все словно с ума сошли. Самые злостные пофигисты носились, как оглашенные, размахивая портфелями, будто дикари пращами, так и норовя заехать какому-нибудь незадачливому собрату по кумполу. Но большинство второкурсников разбилось на маленькие группки, жарко споря, правда, без драки, перешептываясь и высказывая различные версии произошедшего. Лишь только блэзкорка Юля Можаева, девочка до страсти любознательная, но умеющая соблюдать рамки приличия в своей неуемной жажде познания, ни к одной из групп окончательно не пристала. Со своей лучшей льноволосой подружкой Надей Беликовой, попавшей учиться в Эйсбриз, они курсировали от одной кучки учеников к другой, желая выяснить, кто чего интересненького успел нафантазировать. Единственной темой для обсуждения был (кто бы в этом сомневался?) Гоша. А точнее не столько сам парнишка, а то, как он провел урок. Приближаться к нему ближе, чем на пять шагов, никто не рисковал, опасливо косясь в его сторону.

Виновник бурных дискуссий стоял, отвернувшись ото всех и прижавшись полыхающим лбом к холодному стеклу окна, с наружной стороны которого одна за другой скользили вниз капли дождя, постепенно сливающиеся в миниатюрные ручейки. Небо по-прежнему было затянуто сплошной грязно-серой мутью туч. Точно такая же муть теперь раскинула широкие крылья в душе парнишки, заполнив своей склизкой тушей все свободное пространство.

Да уж, показал Гоша себя во всей красе! Слов нет, ругательства забылись. И ведь вроде как сам-то он ни при чем. Это ж напрочь тупому кочевому волколаку и то понятно. Просто гад Вомшулд каким-то неведомым образом сумел взять парнишку под свой полный контроль на время урока, решив блеснуть познаниями в темной магии. Другого правдивого объяснения не существует, ведь Каджи отродясь не слышал ни про каких таких шарков, разгрызи их орки пополам! Но о своей догадке Гоша никогда никому не проболтается, даже если его станут очень медленно нарезать на ленточки для пиратских бескозырок али еще как измываться учнут, жестоко пытая. Слишком уж чревато нехорошими последствиями подобное признание, смерть краше и милей покажется. Им, видишь ли, запросто управляет самый гнусный на данный момент темный колдун, ловко манипулируя мальчиком, как послушной марионеткой.

А все ж таки любопытно, с какой целью Нотби выкинул таковский фортель? Хотел помочь ему слегка приструнить придирчивого Своча, показав тому зубы, а по правде, - самые натуральные клыки? Если так, то, спасибушки тебе, Вомшулдик, дурилка ты фанерная с картонной головой! Вот уж воистину помог, прям матерных букв в лексиконе для благодарности не хватает! На целых пятнадцать штрафных баллов удружил. Таня Сантас, как староста факультета, от счастья будет до потолка в гостиной весь вечер прыгать, когда узнает радостную новость. Ну и пускай себе прыгает в удовольствие, лишь бы макушкой побелку не стерла к черту лысому.

Или Серый Лорд как раз и хочет, чтобы Каджи всыпали по первое число? А потом и добавили по второе, третье и так далее по списку, пока розги не закончатся, а вожжи не истреплются в мочало? Но зачем? Нет, вряд ли столь жестокое развлечение входило в планы Князя Сумрака. Нелогично сперва предлагать союз и тут же следом исподтишка вредить по-черному. А может быть это в его понятии и есть “почувствовать силу”? Если так, то Вомшулд своего добился. Да, Гоша ее почувствовал. До сих пор ноги словно ватные и подгибаются в коленках. Но, забодай его капыр, Каджи ведь и действительно понравилось ощущать внутри такую невероятно мощную силищу и настолько обширные знания, что запросто можно управиться с любым, самым страшным монстром, с непривычным трепетом в груди чувствуя себя вершителем чужих судеб. Странное это было чувство: и страх, и восторг одновременно, вперемешку. Вкусил он его сполна. И послевкусие необычное. Словно втихушку слопал запретный приторно-сладкий плод, но когда дожевал последний кусочек, смакуя, понял, что во рту осталась только вяжущая горечь, противная до перцовой жгучести. Да еще вдобавок изжогой с икотой на пару обзавелся для полного и безоговорочного счастья…

- Гошик, а где ты таких фокусов успел нахвататься? - на его плечи мягко приземлились Анины ладошки, настойчиво заставляя парнишку повернуться к ней лицом. – Колись, как на духу, боец, иначе штрафбат тебе обеспечен. Вначале с цепохвостом дружески пообщался. Теперь шарка в гости пригласил. А на завтра что ты приготовил, солнышко неутомимое? Чем порадуешь, погреешь? Танго с минотаврихой сбацаешь посреди Большого зала? Или у тебя запланировано хоровое исполнение с ижорами их народных частушек, типа: “На болоте я пеньком с миленьким стояло, чудище косматое, сам себя боюся…”?

Хочешь или нет, а повернуться пришлось. Из Ани тоже неплохая актриса получилась бы после краткого курса спецподготовки, не хуже, чем из ее сестренки, у которой имелся природный талант, не нуждающийся в дополнительной огранке. Он из нее и так плещет через край непосредственной натуры. Но все же сестренка проигрывала Янке в экспансивности. Та близняшка поистине жила чувствами нараспашку, а у Ани больше рассудочность и продуманность присутствовали в каждом действии, как бы она ни пыталась их скрыть или даже прогнать прочь. Характер такой достался от природы.

Вот и сейчас на ее симпатичной мордашке блуждает ласковая дружеская улыбочка, пушистые реснички наивно порхают в терпеливом ожидании ответа и даже хитрющие серые глазки лучатся заботливым вниманием. Короче, роль лучшей подруги парнишки, влипнувшего в мелкую с ее точки зрения неприятность, сыграна блестяще. Статуэтка Оскара за лучшую женскую роль второго плана сама просится в руки. Но одно единственное, быстрое и для невнимательного глаза незаметное движение язычка, вскользь облизнувшего сухие губы, все испортило. И уже никаким Оскаром не пахнет. В лучшем случае зрители стоя похлопают в ладоши на Каннском кинофестивале.

Гоше сразу стало ясно и понятно, что Аня его сейчас боится ничуть не меньше, чем и остальные одноклассники, да только виду старается не подавать, храбро изображая для зрителей, будто ничего страшного не произошло. Спасибо, конечно, ей за такое поведение. Она и впрямь настоящая подруга, которая в беде не бросит, коня на скаку баиньки уложит ударом кулака. Про избу и упоминать не стоит. Сущая безделица в пламя войти и выйти. С полузадохнувшимся от дыма суженым-ряженым, беспомощно висящим через плечо. Но… Но правду он ей сказать не может. Не хочет. Не имеет права. Почему? Да хотя бы потому, что вот тогда они все, включая присутствующих рядышком Роба и Янку, перепугаются по-настоящему, до слез, до истерики, до желания поскорее забыть о существовании Каджи. Но ведь он именно этого и должен добиться? Разве не такое решение Гоша принял, выйдя из-под обжигающе горячего душа всего два дня назад? Так в чем проблема-то, спрашивается? А в том, что… что не может он так поступить. Точнее, не хочет! Они нужны ему, его друзья! Всегда. Но сейчас в особенности.

У Каджи сверкнули в глазах проблески слез, но он тут же зло стиснул зубы, стараясь не разреветься. Это не прошло незамеченным. Баретто (о счастье! – излечившийся на время от спортивного зуда) серьезно нахмурился, сдвинув густые кусты бровей к переносице, и выразительно покачал головой. Янка, до этого сильно злившаяся на сестру, что та опередила ее в своей демонстрации дружеской заботы о Гоше, теперь на самом деле, без задней мысли, искренне жалела парнишку, понимая, как ей казалось, его чувство одиночества и отверженности после такого урока. И хотя всего полчаса назад близняшка твердо решила даже не смотреть в сторону Каджи, сейчас она просто-напросто пожирала его настолько любящим взглядом, что не понять его истинного значения мог только совершенно слепой глазами и душой человек. Но Гоша, надо думать, не понял. И тогда в сердце девчонки неожиданно, ни с того, ни с сего взъярилась бьющая фонтаном ревность, мгновенно захлестнувшая Янку удушливой волной. У нее даже в глазах на миг померкло.

Какого дьявола Анька вцепилась в Каджи?! Чего ей от него надо? Пусть вон своего разлюбимого Робулю обихаживает. Он тоже нуждается в сочувствии и заботе, малость тронувшись умишком в непролазные спортивные дебри. Так иди, спасай его, пока он там окончательно не заблудился. Ко всему прочему, Баретто – парень видный и в твоем вкусе, сестренка, даром, что будущий легендарный вратарь. А Гоша – мой и только мой! Целиком и полностью, вплоть до очков. И нечего его лапать да приручать без спросу, словно он щенок бездомный! Ишь, повисла на нем! Того и гляди, обниматься-целоваться полезет. А еще сестра называется!

- Да ты не переживай, скоро все забудется, - сочувственно увещевала паренька Аня, наигранная артистичность которой улетучилась подобно дыму прогоревшего костра, стоило только ей понять серьезность испытываемых Каджи чувств. – Уже завтра…

Закончить фразу девчонка не успела. Янка что-то тихо прошипела, профырчала, проскрипела зубами себе под нос, плотно сжав губы в две узкие напряженные полоски и ревниво сверкая потемневшими глазищами на умиляющую сценку. Не умилилась. Зато, спустя несколько тяжело ей давшихся секунд, она непринужденным движением бедра, словно заправский хоккеист, отправила сестру за бортик ледовой площадки, завладев шайбой, тьфу, Гошей. Надежно ухватив его под локоток, так что при всем желании легко, без кровопролития не вырвешься, близняшка потащила парнишку к двери аудитории, не забыв язвительно-многозначительно глянуть на недовольно нахмурившуюся Аню, потирающую плечо, чувствительно пострадавшее от столкновения со стенкой.

- Да-да, вот увидишь, Гоша, что завтра все забудут про твои нежданно-негаданно проснувшиеся способности. Это я тебе стопроцентно гарантирую, - гипнотизируя Каджи воркующим голоском вкупе с очаровательной улыбкой и легким поглаживанием кончиками пальцев по руке, Янка почти доволокла добычу к входу в класс. Тут она внезапно отцепилась от него, обернувшись к идущим следом друзьям и, как будто не было недавней вспышки ревности, плутовато поинтересовалась у своего отражения: - Не пора ли нам, сестричка, кое-кого привлечь к отвлекающему маневру? Заодно и развлечемся от души, раз не попали на праздник в училище. Да и другим ученикам несказанное удовольствие доставим. Мы ж с тобой не жадные.

- А почему бы и нет? – весело ответила Аня, быстро забывшая размолвку, скорчив хитрую рожицу. – Момент вполне подходящий для подготовки. Но с тебя импровизация по ходу дела причитается. Ты же по этой части у нас мастер на всю безбашенную голову.

- Легко! – близняшка, довольно осклабясь от признания ее таланта, тряхнула ядовитой зеленью, тут же живописно рассыпавшейся по плечам, и направилась к Чпоку. – Ща мы его как деревенского лопуха на базаре при игре в наперстки вмиг сделаем в лучшем виде.

Гордий стоял чуть в отдалении от входа, красочно откинув в сторону мантию и засунув одну руку в карман брюк. Другой он плавно жестикулировал, помогая себе выразительными жестами украсить монолог одного актера. Вокруг парнишки не наблюдалось аншлага, но пара-тройка зрителей все же присутствовали, прельстившись компанией сына замминистра. В их глазах даже на расстоянии легко читалось льстивое подобострастие, а позы выражали готовность поверить в любую чушь, лишь бы их заметили рядом с одним из самых крутых парней в этой школе. Мы думаем, что перечислять присутствующих по именам - смысла нет, каждый раз наталкиваемся на одни и те же лица, стоит только приблизиться к Чпоку. Близняшки тоже не постеснялись приблизиться вплотную, затесавшись среди малочисленной группы фанатов и талантливо изобразив на личиках заинтересованную внимательность.

- …не испугался, естественно. Еще чего не хватало, - недовольно скосив глаза на вновь прибывших слушателей, парнишка, тем не менее, даже не запнулся, демонстрируя окружающим спокойную уверенность в своих силах. – Если бы Каджи сам не завалил лайттака, чего я от него, скажу честно, не ожидал, то у меня уже палочка была на взводе. Лайми ничего не угрожало. Гоша, блин, опередил меня лишь на жалкую долю секунды. Просто мне хотелось мочкануть монстрюгу поэффектнее, в самый последний момент, когда, казалось бы, все - кранты. И мое заклинание “Мерцающий щит” гораздо красивее выглядит при исполнении. Это вам не просто обычная кучка пепла на полу! – Гордий самодовольно выпятил грудь колесом, окатив всех торжествующе-ледяным взглядом. – Шарк распался бы на распрекрасные искорки, словно праздничный салют. Вот это, я понимаю, - шик и блеск! А то, подумаешь, взял и просто спалил чудище. Никакой эстетики и вкуса у Каджи нет. Впрочем, он по-другому ничего и не умеет делать, кроме как ломать и крушить направо-налево грубой примитивной силой. Короче говоря, топорная и безвкусная работа, вполне достойная дилетанта. Ну, да с кем поведешься…, - увесистый булыжник пролетел в огород сестренок Лекс, но те, будто соглашаясь, лишь только понимающе поджали губы и головами покивали, поддерживая несомненную правоту рассказчика.

- Да ты просто герой, Чпок! – всплеснув руками, хором похвалили парнишку девчонки, коротко переглянувшись между собой. Затем Яна продолжила, изобразив на лице серьезность, малость приправленную легким замешательством. – Нет, мы тебе верим, ты так уж сильно не нервничай, Гордейчик. Эк тебя заколбасило-то! Успокойся, паря, мы пришли с миром. Топор войны глубоко зарыт. Сам понимаешь, когда вокруг замка такие страсти-мордасти творятся, то наши мелкие стычки из-за всяких пустяков попросту неуместны. Вот и молодец, что перестал дрожать. Мы с сестренкой тебя не тронем. Правда, Аня?

- Правда, Яна. Не ссы, Гордя, солдат ребенка не обидит! - уверенно подтвердила близняшка. – Нам всем пора повзрослеть, позабыв про детские развлечения.

- Конечно, - Яна окинула разинувшего рот Чпока беглым взглядом. – Разве это дело, вредить друг другу после всего пережитого? У Гордия, вон смотри-ка, уже парочка седых волосков пробилась от сегодняшних треволнений. Если жизнь и дальше будет в таком темпе скакать от одной заварухи к следующей неприятности, то он к Новому году обзаведется сплошь пепельной шевелюрой. Хотя на мой непритязательный взгляд глупой полукровки, так, покрывшись пеплом, Гордий только симпатичнее станет, согласись Аня.

Сестренка, конечно же, согласилась, ни грамма не раздумывая. Сморщив носик, девчонка придирчиво осмотрела Чпока и твердо кивнула головой без тени улыбки:

- Гордий в принципе и так хорош собой, но с сединой будет смотреться отпадно. Добавится солидности, эдакая монументальность появится, которая у каждого уважающего себя настоящего волшебника просто обязана иметься в одном комплекте с палочкой и мантией. Как же без нее? Непорядок…

Чпок, трепетно относившийся к своему имиджу и в особенности к внешнему виду, в глубине души считал себя очень красивым и симпатичным парнем. И был в корне не согласен с близняшками, что ранняя седина сделает его еще более привлекательным для противоположного пола. А сказать по правде, на девчонок он уже стал заглядываться, вот только они почему-то не спешили осчастливить себя, любимых, его приятным обществом, предпочитая всякую мелюзгу попроще. Гордий успокаивал свою обиженную натуру тем, что все они просто стесняются первыми подойти к нему, а может даже и боятся, ведь он такой видный и крутой. А Чпок не может уронить честь настоящего волшебника и гоняться за их вниманием. Как бы ни так! Не дождутся они от него подобной глупости. Девчонки сами рано или поздно приползут на коленях, слезно умоляя об автографах, когда он совершит что-нибудь этакое, героическое, что даже несносному паразиту Каджи, наглому выскочке, во сне и то не могло присниться. Вот тогда всем станет понятна очевидная истина: кто в этой школе истинный лидер и герой, а кто всего лишь пользуется незаслуженной славой из-за глупого предсказания. Но ранняя седина определенно не вписывается в Чпоковские планы. На фиг она ему нужна, спрашивается?

Естественно, что парнишка занервничал, закрутился на месте, пытаясь таким образом скосить глаза, чтобы узреть эти ненужные волоски, нежданно пробившиеся в патлах цвета вороньего крыла. Зеркала поблизости не наблюдалось, глаза из орбит не вынимались, а по-другому он ну никак не мог толком рассмотреть свою шевелюру.

- Да стой ты, не кружись будто волчок, - Янка больно вцепилась коготками в его плечо, легко прочитав мысли, обуревавшие парнишку. – Если они тебе не нравятся, так бы и сказал прямо. Делов-то на два покоцанных гроша! Ща мы их быстренько изничтожим, пока никто седину кроме нас не видел. Ты перестанешь вертеться, Гордий, или прикажешь мне у тебя целый пучок выдрать?! Если я не смогу точно прицелиться, то так и случится, поверь мне на слово.

Парнишка замер, будто кролик перед удавом, плохо соображая, с какой это стати он беспрекословно слушается ненавистную полукровку? А уж она-то с какого перепугу проявляет о нем такую непривычную заботу? Да только было поздно. Если у Янки не получится стать величайшей актрисой своего времени, то ей стоит попытаться заделаться гипнотизером или фокусником. Руки Чпока своевольно вытянулись по швам, а сам он покорно встал по стойке смирно, безропотно позволив близняшке швыряться в своих волосах.

- Ага! Вот они! Попались, родимые! – торжествующе вскричала девчонка, и Гордий сей же миг непроизвольно сморщился от боли.

Довольная, словно выиграла в лотерею турпоездку по Золотому кольцу, Янка продемонстрировала опешившему парнишке три длинных черных волоска из его ухоженной шевелюры. Именно черных, а вовсе не седых. Выражение ее лица постепенно сменилось на виноватое.

- Упс, обшибочка вышла, - слегка сконфуженно пробормотала девчонка, быстренько сжав волоски в кулачке. – Они, видать, просто на свету бликовали. Вот и померещилось, что ты седеешь… Ты не будешь против, Гордий, если я их себе на память оставлю? А то когда мне еще доведется подержаться за мудрую голову настоящего волшебника? – Она невинно похлопала пушистенькими ресничками, в застенчивости наматывая прядь зелени на указательный палец, а кулачок с волосками прижимая к груди в районе сердца. – Будем считать, что договорились. Ведь тупое молчание – знак бычьего согласия, если я не ошибаюсь. И лишнее подтверждение моего превосходства над тобой по умственному развитию. Да и по всему прочему, пожалуй, тоже, - скромно добавила Янка.

А Чпок и не мог ничего ей ответить, хватая ртом воздух, который какой-то наглец успел втихомолку украсть, почти ничего не оставив Гордию. Он в прямом смысле слова задыхался. От распиравшего его гнева и возмущения. Девчонки между тем уже удалялись к своим дружкам, оживленно перешептываясь и рассыпая по пути короткие звонкие смешки. И когда озорницы поравнялись с мужеской половиной их компании, Аня повернулась к наливисто побагровевшему Чпоку и неожиданно строго наехала на него, обвинив в случившемся конфузе, что звучало прямо-таки издевательски в ее устах:

- Голову чаще нужно мыть, Гордий. Тогда твои патлы не будут выглядеть столь засаленными, что их черноту запросто перепутаешь с сединой. Учти на будущее, неряха, - и близняшка еще язык ему показала, окончательно пришпилив к доске позора.

И хотя оскорбление было диким, абсолютно не обоснованным, но не спорить же с нахалкой прилюдно?! Голову Чпок мыл регулярно. Но что бы он сейчас ни крикнул ей вслед, все одно невольные зрители будут думать, что раз он оправдывается, значит Лекс сказала сущую правду. Такова психология толпы, от которой второкурсники отличаются лишь гораздо большим любопытством относительно чужих проблем, да пущей по сравнению со взрослыми бесцеремонностью. А посему лучше уж промолчать в тряпочку, быстрее забудется. А отомстить когда-нибудь опосля, когда выдастся удобный момент, припомнив ей обиду. Будет и на его проспекте карнавальное шествие! Вот тогда и посмотрим, кто окажется в результате грязнее, поганка чернявая…

Последующие несколько часов занятий, с перерывом на обед, проковыляли мимо Каджи как нескончаемый дурной сон. Голова соображала очень вяло, а по правде говоря, и вообще ничего не соображала. Многословные объяснения Своча казались предельно занудными, монотонными и убаюкивающими. Слова учителя пробивались до его сознания уставшими, на излете, словно они долго и упорно продирались через толстый слой ваты, а потому и выбились из сил, потеряли яркость красок и охрипли, призывая на помощь. Парнишка отчаянно хлопал ресницами, только бы не заснуть, что было чревато неприятными последствиями и наказанием, только не рухнуть бы головой на парту, что украсит его несмываемым позором, как слабака. А противные глаза сами собой закрывались, хоть спички в них вставляй. Каджи пришлось несколько раз больно ущипнуть себя за ногу, чтобы малость привести рассудок в порядок, вытащив его из обволакивающих объятий дремы.

И ведь что удивительно, повествование о шарках, которое начал рассказывать Гоша, оказалось неисчерпаемым. Профессор Батлер, видать, просто пошутил, когда сказал, что ему нечем больше дополнить лекцию, озвученную парнишкой. Это самое “нечем” растянулось почти до ужина. По дороге оно украсилось мельчайшими подробностями быта, поведенческими особенностями, детальным описанием характера лайттаков. Вполне гнусного, если верить Свочу, а в обмане подозревать декана Даркхола не было оснований. Что-что, а свой предмет он знал в высшей степени превосходно, и, не будем отрицать очевидное, старательно и доходчиво пытался привить знания ученикам.

Последний час ребята и девчата пробовали, по большей части безуспешно, выучить и применить еще одно заклинание из богатого арсенала Батлера, с помощью которого можно парализовать лайттака. Если повезет. В случае если везение окажется частичным, преподавателем обещалось, что шарк хотя бы двигаться станет намного медленнее, подобно сонной мухе, что само по себе не так уж и плохо. Тогда можно попробовать добить его другим способом или попросту сбежать.

- Дамбфунда, - ученики экспериментировали на рыжих тараканах, розданных им в качестве тренажеров, без устали махая волшебными палочками. Но усатые насекомые продолжали беззаботно шнырять по дну стеклянных баночек, куда были рассажены по одному. И, похоже, они еще нагло ухмылялись в длинные усищи, демонстративно показывая школьникам свою заднюю часть тела, целиком и полностью проигнорировав тщетные потуги двуногих хоть на миг затормозить их поступательное движение.

Под самый занавес последнего урока Аня вдруг поинтересовалась у преподавателя тем, что смущало второкурсников с самого утра. Вот только мысли, не дававшие им покоя, были настолько невнятные, что они никак не могли понять, что же их собственно не устраивает. Лекс, хотя и поздно, но все же схватила маячившее перед глазами беспокойство за горло и вытащила его на белый свет.

- Профессор, а почему мы вдруг сегодня стали изучать лайттаков? Вряд ли таких опасных противников проходят на втором курсе. Первая тема в учебнике – “Бесплотные иллюзии болотных духов”.

Батлер, в этот момент согнувшийся над своим столом, собирал в стопку разрозненные листки пергамента. На них каждый из учеников кратко сформулировал то, с чем он больше всего боится столкнуться в жизни, какие страхи его обуревают в ночных кошмарах, кто из монстров или чудищ кажется ему самым смертоносным. Подобное анкетирование придумал Верд-Бизар, разумно полагая, что эффективно скорректировать программу обучения защите от темных сил возможно, только точно зная, на что стоит обратить особое внимание. А кому, как не самим носителям страхов об этом лучше ведомо?

Своч директорскую идею воспринял с небывалым воодушевлением, поскольку сам давно уже был не в восторге от скудости и бледности тем, предписанных к изучению официальным учебником. Если судить по его главам, то второкурсников должны напрягать какие-то невнятные детские страшилки типа тех же упомянутых болотников, огнедышащих слизняков и лесных рогоносов. А по правде, от иллюзий болотника вреда столь же много, как и от просмотра мультика про Шрека, который профессор Волков недавно демонстрировал всем желающим на своем домашнем кинотеатре, приобретенном школой ему в подарок по случаю дня рождения. Достал технику один заезжий колдун, специально для этого побывавший в родном профессору-историку мире.

Мультфильм всем учителям понравился до безумия своей веселой правдивостью, и Семена Борисовича озадачили новой дополнительной обязанностью: доставать из мира маглов подобные картины. Правда, клятвенно пообещав ему всяческое содействие. Этерник так вообще пробурчал слегка недовольно, что, дескать, они здесь закостенели в привычном образе жизни, а она меж тем на месте не топчется. И нужно, мол, смелее использовать часть магловских технических штучек-дрючек (так и заявил, посмеиваясь в бородищу), если они не приносят вреда телу и разуму. Но с непривычки техника маглов показалась преподавателям куда более странной и непонятной, чем была на самом деле. Все же поверив преподавателю истории на слово, остальные педагоги не стали ставить над ней магических экспериментов, желая найти в бездушном железе то, чего там и не было в помине. То есть скрытую внутри злую иномирную сущность и потаенные темные начала. Реальная угроза лишиться в будущем просмотра творений маглов, если они наложат какое-нибудь вредящее технике заклинание, остановила самые пытливые умы, желающие разобраться что к чему, да и шаловливые ручки, которым хотелось покопаться в неведомом, вскрыв железяку одним взмахом волшебной палочки.

Что же до слизняков, то своим огненным дыханием они могли бы сделать гадость школьникам. Будь эти ползуны ростом с человека. А в реальности они представляли угрозу разве что муравьям, на которых охотились, да жукам-короедам с клопами, хотя одних просто не переваривали на вкус, а других - на дух. Встретиться же лицом к лицу с лесным рогоносом, несомненно опасным животным, наделенным природой крайне жутким неуживчивым характером, значит, однозначно попасть на первую полосу “Ведьминых сказок”. Шанс такого столкновения равнялся одному на несколько миллионов, настолько редки рогоносы в природе и настолько они необщительны. А вот почему-то на самом деле серьезных тварей старались продемонстрировать ученикам ближе к последним курсам обучения. Как будто тому же самому шарку есть разница кого сожрать: знающего о его существовании ученика четвертого курса или неопытного второклашку. Нет, конечно, она имеется, разница-то. Второкурсники лайттаку на один зубок попадут, а старшие ученики - на целых два.

Итак, Своч разогнулся и, медленно повернувшись лицом к классу, решил ничего не скрывать от школьников. Просто он не видел смысла делать из происходящего за стенами замка тайну, тем самым подбивая учащихся на ее немедленное раскрытие. А он за добрый десяток лет преподавательской работы в Хилкровсе с легкостью раскусил особенности поведения студентов, тем более что сам точно таким же был еще недавно, закончив с отличием именно эту школу. Стоит только на горизонте замаячить хотя бы призраку загадки, как они дружно, но таясь друг от друга и особливо от учителей, немедленно ринутся ее разгадывать. И ничто на свете не сможет их остановить. Кроме как отсутствие самой загадки.

- У нас, преподавателей Хилкровса, появились нехорошие подозрения, что как минимум один шарк облюбовал для себя Сумеречный лес, недавно поселившись в нем, - буднично, словно о чем-то несущественном, проинформировал декан Даркхола. – Это, повторюсь, всего лишь смутные подозрения. Но их вполне достаточно для того, чтобы мы обеспокоились вашим с ним случайным столкновением, пока мы его не обезвредим. Лес периодически обыскивается, но лайттаки, как вы поняли, хитрые монстры. И если он сыт и не желает конфликта, то найти его лежбище крайне сложно. Вот поэтому вы должны уметь защитить себя. На всякий пожарный случай. – Серые глаза учителя сверкнули на миг стальным блеском. – И если я кого-либо из школьников застукаю около запретного для вас Сумеречного леса, то пеняйте на себя. Я лично, вот этими самыми руками, - Батлер их продемонстрировал: красивые, холеные и крепкие, - откручу неслуху голову и заспиртую, выставив потом на всеобщее обозрение в классе, чтобы других уберечь от глупости, переходящей границы разумного. Все уяснили?

Ученики дружно закивали головами, пока еще крепко сидящими на плечах. И поверили, что так и случится, как сказал Своч. А потому в гробу они видели этот Сумеречный лес вместе со всеми его жуткими обитателями. Да их теперь на аркане к нему не затянешь ближе, чем на пятьсот шагов. Один лишь Каджи нервно встрепенулся, напрочь позабыв про сон. Монстр бродит по чащобе, а ведь Мэри живет рядом с ней, на самой опушке. И по службе уже излазила этот мрачный лесок вдоль, поперек, по диагонали и зигзагом. Да она ж там каждый божий день бывает! Внутри у Гоши похолодело, и сердце облачилось в тесный ледяной панцирь. От глаз наблюдательного профессора Батлера не укрылась бледность, проступившая на лице одного из учеников. Какая разница, что не любимого? Вычислить причину растерянности парнишки – задачка со всеми известными и со шпаргалкой, написанной прямо у него на лбу.

- За сестру, Каджи, можешь не беспокоиться. Мэри как раз и пытается отыскать логово монстра, если мы не ошиблись в своих предположениях, и он осчастливил нас своим прибытием на новое место жительства. Когда они повстречаются, то, я так думаю, шарку крупно не повезет, и он запоздало пожалеет о своем неправильном выборе. – Некоторые второкурсники недоверчиво ухмыльнулись, представив миловидную Мериду и рядом страхолюдину лайттака с оскаленной пастью. – Зря лыбитесь, господа студенты. За все годы, что я здесь преподаю, Мерида Каджи оказалась самой лучшей выпускницей, на зубок изучившей нелегкое дело защиты от темных сил. Даже лучше всех учеников Даркхола, которые, казалось бы, обязаны знать именно этот предмет настолько хорошо, как никто другой. И не стану скрывать, что кое в чем девушка превзошла даже своего учителя, за что я ей премного благодарен. Значит, мои усилия не пропали даром, а наоборот произросли такими цветочками, - Своч расплылся в гордой лучезарной улыбке, сверкнув идеальными зубищами, - что лайттаку определенно не поздоровится. Можешь успокоиться, Каджи,[13] и …собирай портфель. Урок окончен! – громко объявил декан Даркхола, перекрыв зычный гул колокола.

 

 

 

 

Если[14] бы окончание уроков означало беззаботное ничегонеделанье в течение всего вечера, это было б классно! И настроение у парнишки наверняка улучшилось бы. Увы. Остаток дня предстояло проторчать за учебниками, наверстывая упущенное из-за болезни. Единственную мысль, гулявшую у Каджи в голове, с полным основанием можно было обозвать злорадной. Хорошо, что не одному предстоит страдать, Янка составит компанию в корпении над занудной теорией магии. А еще за ужином Гошу не отпускала тревога за сестренку, свернувшаяся клубочком около самого сердца и глухо оттуда порыкивающая на всех без разбору. Не помогли успокаивающие заверения профессора Батлера. Так же впустую старались друзья. Стоит заметить, что их увещевания прозвучали слишком уж обще и дежурно, совсем без старания. Да и продолжительностью не отличались. Погрузившись в пучину переживаний за близкого человека, парнишка без воодушевления тыкал вилкой в тарелку с салатом оливье, больше бездумно гоняясь за постоянно ускользающей неуловимой горошиной, чем поглощая пищу.

Баретто продолжал витать в заоблачных мечтаниях о тренировке, приближающейся с каждой минутой, которым он, похоже, вел внутренний отсчет. Слава Единому, что хотя бы вслух перестал о ней бубнить, треская вареные бобы с каким-то мудреным соусом. Аня устала быть связующим звеном, объединяющим на глазах трещавшую по швам компанию. И девчонка просто махнула рукой на их стремительно нарастающую разобщенность, когда каждый настолько глубоко погрузился в свои личные проблемки, что на чужие стало ровным счетом наплевать. Янка может быть и постаралась бы хоть Каджи растормошить и привести в надлежаще-бодрое состояние, да близняшке даже поесть толком и то не дали. Едва она успела проглотить пару ложек гречневой каши, круто прожаренной до золотистой корочки и обильно залитой молоком, как рядом с девчонкой нарисовалась, кто бы мог подумать, Олира.

- Чудно смотришься, - настолько торопливо заметила вейла, окинув беглым взглядом ядовитую зелень с синеватыми перистыми прожилками на голове близняшки, что никто из присутствующих рядом в результате так и не понял, где же она поставила ударение в первом слове. – Никак траур по собственной неудавшейся жизни подошел к концу? Давно пора, Янусик. Нам ли жить в печали? Пусть грусть-тоска всего лишь снится…

Лекс поперхнулась кашей от неожиданности и возмущения, смешавшимися в одну гремучую смесь, которая вот-вот рванет. Но обошлось, не рванула. Пока Янка старалась побыстрее прокашляться, чтобы ответить лахудре с подобающей случаю язвительностью, Луиза нагнулась к ее уху и что-то горячо зашептала скороговоркой. Удивление друзей стремительно нарастало по мере того, как выражение лица близняшки менялось со скоростью ветра. Поначалу оно было свирепым от невозможности сразу поставить на место чернявую прилипалу, в корень уже доставшую Янку и, ей хотелось так думать, Гошу. Потом мордашка девчонки раскрасилась изумлением, настолько ярким, что оно одним махом заткнуло за пояс всеобщую ошарашенность ее друзей. А под занавес личико приобрело легкомысленную бесшабашность со смешливыми ямочками на щеках, окрасившихся легким румянцем.

Олира наконец закончила секретничать, выдохнувшись. Разгибаясь, старшеклассница пробежалась победным взором по вытянувшимся лицам ребят, на миг запнувшись за отсутствие серебристой прядки на голове Каджи.

- Так ты лучше смотришься, Гоша, - улыбчиво прокомментировала Луиза, беззаботно махнув рукой на его взметнувшиеся от удивления ввысь брови. – На фига тебе излишняя популярность? Ты и без прядки парень, что надо. – И вейла подмигнула ему игриво.

Странно… Нет! Не вписывается ни в какие ворота тот факт, что Янка промолчала на такое вызывающе-непотребное поведение лахудры. А ведь согласно всем правилам и нормативам должна была растереть настойчиво-надоедливую соперницу в мелкий порошок и развеять его по ветру. В крайнем случае, после казни подмести с пола и в урну выкинуть. Вместо этого близняшка сделала вид, будто ничего из ряда вон выходящего не заметила. Потом на скорую руку она заказала себе у замковых домовых пару бутербродов с ветчиной, пятилитровую баклажку крепкого эльфийского портвейна “Семь троек” и банку болгарских маринованных корнишонов, строго уточнив, чтобы домовые все заказанное приготовили на вынос, сложив в целлофановый пакет. Желательно красивый и с ручками. Немедленно получив выпивку, что было неслыханным делом для школы, и закуску, Янка легко выпорхнула из-за стола, сделав на прощание остающимся ручкой.

- Меня не ждите. Встретимся в гостиной. Если я когда-нибудь вернусь туда, - обе (!!!) девчонки прыснули в кулачки и быстрым шагом удалились из Большого зала, провожаемые взглядами остекленевших от недоумения глаз остающихся. Можно сказать, что “подружки” попросту выбежали из столовой, что-то живо на ходу обсуждая и радостно жестикулируя. Вряд ли они слышали с каким громким лязгом и натужным скрипом отвисшие челюсти у ребят медленно возвращались на положенное им место…

Гостиная Блэзкора постепенно возвращалась в свое нормальное сумасшедшее состояние. О пропаже Эрика Сапрыкина, конечно, никто из блэзкорцев не забыл. Но они - всего лишь подростки, и долго хандрить не умели. Острота потери сокурсника немного притупилась, а большинство ребят и вовсе думали, что их товарищ скоро обнаружится целым и невредимым. А как же иначе! Разве может в Хилкровсе бесследно пропасть ученик? А тем более покалечиться или, не приведи господи, погибнуть? Да Этерник просто-напросто не позволит случиться несчастью. И сыщики шныряют по всем закоулкам замка. Значит, совсем скоро Эрик, паразит такой, будет сидеть с довольной мордой перед камином и травить байки, в которых красочно опишет свои приключения. Возможно, что кое-кто из блэзкорцев попытается повторить его похождения. Исключать такой возможности ни в коем разе нельзя. Это ж блэзкорцы!

А покамест на всю катушку развлекал учеников Барни, возобновивший свои вечерние концерты. Его фанаты, сильно прибавившие количеством душ, сгрудились обок от книжных полок в противоположной камину части башни. Для приемника в этом году соорудили настоящую сцену, только в миниатюре, где он сейчас и расхаживал с важным разухабистым видом. Сверху на него бил свет волшебных софитов, самостоятельно меняющих цветность и интенсивность свечения в зависимости от темы и настроения рассказчика. Как старшеклассники добились подобного эффекта совсем неважно, но магическая техника работала исправно. Хотя сразу видно, что коллективных сил они на оборудование театра одного актера не пожалели. Но оно того стоило. Сами фаны расположились в удобных креслах, расставленных полукругом в три ряда на манер амфитеатра. Тем, кому сидячих мест не хватило, тусовались на галерке, тесно обступив со всех сторон подиум и жарко дыша в затылки счастливым обладателям кресел.

Когда Аня, Гоша и Роб показались в гостиной, Барни как раз закончил рассказывать один из анекдотов, которых знал такое невероятное количество, что мог, не повторяясь, травить их несколько суток напролет и без остановки. Правда, не все из остроумных историй были предназначены для юных ушей студентов, а потому приемник выбирал для своих выступлений только те, что не шибко вгоняли ребят в краску. Заметив своих друзей, Барни активно замахал маленькими ручонками и радостно запрыгал, приглашая их присоединиться к развлечению. Каджи скорбно вздохнул и молча ткнул указательным пальцем в портфель, висевший сбоку на ремешке. Приемник прекрасно понял его проблему, а потому настаивать или обижаться не стал.

Баретто сразу уволокли под руки за большой овальный стол, где Санчо по-хозяйски разложил схему стадиона, нарисованную на большом куске пергамента. Команда по квиддичу усиленно разрабатывала новую стратегию предстоящих игр, уделив особое внимание тактическому взаимодействию. А его требовалось обновить, потому что старые методы игры уже приелись самим, да и противники их хорошо изучили, умело противодействуя. Каждая новая мысль принималась на ура, долго разжевывалась и в результате или выплевывалась за ненадобностью, или от стола слышались радостно-торжествующие вопли, трубно разносившиеся по всей гостиной. Мнение Роба, как человека нового в команде, интересовало всех без исключения, ведь со стороны порой куда виднее ошибки и просчеты. Ожидать, что парнишка сможет быстро вырваться из загребущих ручонок своих спортивных соратников, не приходилось. Да он и не горел таким желанием.

Аня сочувственно и виновато глянула на Гошу, краем уха прислушиваясь к очередному рассказу приемника. На губах у близняшки непроизвольно заиграла изо всех сил сдерживаемая улыбка. Этой счастливице учить ничего не нужно. К завтрашнему дню домашних заданий еще не накопилось, так что она на сегодня уже отмучилась. Парнишка лишь плечами пожал на немой вопрос девчонки, а не нужна ли, дескать, ему помощь.

- Ань, ты иди развлекайся. А я в спальню отправлюсь. Все равно в этом бедламе теорию магии учить равнозначно изощренной пытке, - близняшка благодарно хлопнула ресничками и не замедлила присоединиться к Фан-клубу “Барни & Co.”.

Словно в подтверждение его слов к уже имеющимся сутолоке, шуму и гаму добавился оглушительный взрыв хохота из амфитеатра. Ученики ржали как лошади в стойле, топали в изнеможении ногами, складывались пополам, держась за животы, и размазывали рукавами мантий слезы по щекам. А Барни, мягко прищурившись в легенькой усмешке, с достоинством раскланивался во все стороны, маленько небрежно, будто пытался всем своим видом показать зрителям, что не стоит его благодарить. Это, мол, еще цветочки, а ягодки созреют малость опосля. Вот тогда можете и похлопать в ладоши. Но хватит о веселом, пора и песню вам спеть. Душевную, лирическую, рэповую. И ведь запел, мастер на все языки!

Спустя один куплет, когда Каджи уже оказался почти на самом верху винтовой лестницы, полого взбирающейся по окружности стены башни к спальням, разместившимся этажом выше, на входе в гостиную раздался жуткий рык:

- ГДЕ ОН?!! УБЬЮ!!!

На пятачке входа появилась растрепанная и разъяренная не на шутку Таня Сантас, монументально застывшая, уперев руки в бока, со взглядом, разбрасывающим вокруг нее жгучие ледяные молнии, раскрасневшаяся от гнева и чуточку запыхавшаяся от быстрого бега. Она обвела помещение внимательным взглядом, пристально прищурившись. Крылышки ноздрей у нее мелко трепыхались, выдавая клокотавшую внутри ярость.

- Где этот паразит? – медленно, почти по слогам произнесла староста, но ответом ей послужило дружное молчание. А еще через миг, сбросив оцепенение, ученики вновь принялись каждый за свое дело. – Санчо, вот только попадись мне под горячую руку, - изуродую как бог черепаху! И магией закреплю, чтоб исправить нельзя было. Ты хоть в курсе, чудовище, что твоя очередная шуточка принесла нашему факультету СЕМЬДЕСЯТ штрафных баллов? Прикольно, да?...

Чудовище, конечно же, об этом знало или, в крайнем случае, догадывалось о размере приза. Потому-то и не обнаружилось в гостиной, исчезнув из нее, едва заслышало шаги Сантас, и бросив обсуждение тактики и стратегии на произвол судьбы. И оно даже успело стремительно Каджи обогнать, обдав его упругим ветерком и весело предупредив на прощание голосом капитана факультетской команды по квиддичу:

- Т-с-с, ты меня не видел, Гоша. Это не я – Санчо, это глюк.

Ну, глюк, так глюк. Парнишка усмехнулся своим мыслям, которые наперебой выдавали ему различные варианты окончания истории с погоней. Самым вероятным было предположение, что поймать Санчо, когда он того не хочет, столь же трудно, как и представить Вомшулда в роли добренького Деда Мороза, раздающего ребятне сладости и подарки. Причем Нотби с ватной бородой и красным носом выглядел намного реалистичнее, чем пойманный Санчо.

Стоило только Каджи перешагнуть порог своей спальни, как Бардер, мирно жевавший бутерброд и лежа почитывавший книжку, побросал недоеденное прямо на постель и нарочито медленным шагом демонстративно покинул помещение с явным вызовом в глазах. И сокурсник так кисло сморщился, будто ему было до тошноты противно находиться рядом с Гошей. Парнишка лишь вздохнул грустно, прекрасно представляя чувства, бурлившие в душе оскорбленного Шейма. Но в то же время он подумал, что так и было запланировано.

“Все просто замечательно! Бардер, держись от меня подальше. И не боись, ты не будешь одинок. Скоро к твоей компании много кто присоединится. Ты – пока первая ласточка, но вся остальная стая уже в пути”.

Намбус Гон был в своем репертуаре и даже перещеголял сам себя в занудности, витиеватости и ненужном на страницах учебника морализаторстве по поводу и без оного. Его ”Теория магии для продвинутых чайников” вызвала у Каджи протяжный зевок, грозивший закончиться вывихом челюсти уже в самом начале второго предложения первой главы, повествующей о существовании бесчисленных миров. Неизвестно кого видел автор в образе “продвинутых чайников”, но Гоша в их число явно не входил. Да вы попробуйте сами с налету разобраться в этой многоумной фразочке: “ Множественность миров есть ни что иное, как объективное проецирование личностной сублимации субъекта на разнополярную векторную вероятность происходящих событий, имеющих бесчисленную количественную продолжительность в каждой последующей точке мироздания, что, впрочем, уже не может наложить знак “минус” на свершившиеся события в определенном пространственно-временном континууме, обращая их вспять, однако и не исключает теоретической возможности прямого или косвенного вхождения субъекта в изначально нулевую систему координат, точкой отсчета для которой служит желание субъекта попасть в определенное время и место одного из существующих миров”. Ну как, у вас голова не закружилась? Вот-вот.

Недовольно фыркнув, Каджи повторно прочитал фразу на этот раз медленно, чуть ли не по слогам, пытаясь найти в ней простой смысл, который так удачно спрятался за ученым многословием. Попытка с треском провалилась.

- И вот это я должен понять в двенадцать лет? – парнишка бегло пролистал учебник в поисках картинок, хоть как-то иллюстрирующих ход мыслей автора. Таковых не нашлось. Зато на глаза попалось неисчислимое количество таблиц, схем, диаграмм и заумных слов, густо рассыпанных по страницам. – Интересно, Намбус сам-то хоть что-нибудь понял из того, о чем пытался нам поведать? Сомнения меня обуревают. Вряд ли он хоть раз открывал свое творение с тех самых пор, как поставил последнюю точку и отправил рукопись в издательство. Бедный редактор. Ему же пришлось всю эту галиматью внимательно прочитать от корки до корки.

Гоша раз и навсегда решил, что его судьба ни в коем разе не пересечется с работой в издательстве. Даже вскользь. Лучше десяток монстров завалить голыми руками, чем изо дня в день читать подобные творения. Но парнишка предпринял еще одну попытку, попробовав воспроизвести предложение задом наперед. Вдруг повезет, и он разгадает тайнопись? Опять не повезло. На сей раз Каджи запнулся уже на пятом слове, погрузившись в глубокомысленные рассуждения, стоит ли менять текст, исходя из здравого смысла, или можно ограничиться дословной белибердой, проглотив ее как горькую пилюлю? “Миров существующих из одного место (места?)…”, - Гоша сквозь зубы выругался, помянув поименно половину из известных ему прозвищ капыров. Затем он накрылся книжкой и спустя минуту сладко засопел, изредка всхрапывая, причмокивая губами и невнятно бормоча, будто и во сне пытался заучить теорию магии наизусть.

- Да вставай же ты, горюшко ё мое, - свистящий шепот обдал жарким дыханием ухо парнишки. – Гоша, проснись или, клянусь, я сейчас просто сброшу тебя с койки!

Когда близняшка, низко склонившаяся к изголовью кровати, увидела, что Каджи наконец-то открыл глаза и собирается вот-вот распахнуть еще и рот, чтобы громогласно потребовать незамедлительных объяснений, она ему заговорщически подмигнула и приложила указательный палец к губам. Между прочим, они как раз лукаво усмехались. А глаза девчонки ярко поблескивали в предвкушении очередной шалости, до свершения которой осталось рукой подать. Если, конечно, Гоша соизволит встать со своей лежанки. А то развалился на ней как… как Обломов, даже не раздевшись. Эй, смотри, так все бока пролежишь, а потом в старости и вспомнить будет нечего. Вот и придется похваляться перед внуками только своей бездарно загубленной молодостью.

- Тс-с-с. Тихо. Давай живее вставай. Только спокойно, без шума и драки, а то весь факультет на ноги поднимешь. Нам же огласка сегодня совершенно ни к чему. Месть должна свершиться под покровом ночи, быстро и незаметно. Представь, что мы ниндзя.

Парнишка[16] сбросил ноги на пол и нащупал ступнями башмаки. Обувшись, Каджи попробовал представить себя хитромудрым ниндзя, полностью проснувшимся, четко соображающим, готовым к любым, даже самым невероятным безумствам. Не получилось, как он ни старался.

Барни, восседавший на тумбочке по-турецки скрестив ноги, хотя и тихо, но зато с заметной укоризной в голосе подсказал, что вообще-то сейчас пятнадцать минут первого. Ночи разумеется, а не дня. И, по его мнению, все нормальные ученики в это время должны смотреть сладкие сны, набираясь сил для завтрашнего напряженного учебного дня. На свои нотации приемник заполучил от Аньки, в терпеливом ожидании прислонившейся к косяку и независимо сложившей руки на груди, вполне вежливое предложение заткнуться, потому что он, дескать, попусту сотрясает воздух. А все из-за того, что разглагольствует перед ненормальными учениками, у которых приключился приступ бессонницы на волне обострения быстро прогрессирующей болезни по названию “жажда справедливости”. Все ж болезни, как общеизвестно, из-за нервов происходят, если не считать похмельный синдром.

- Так что успокойся, Барни, и не нервничай. А то не ровен час, диодный мостик от переживаний погорит, - серьезно дополнила Янка. – Мы ж без тебя пропадем здесь со скуки. Береги себя, малыш.

Приемник угрюмо заткнулся и хмуро насупился. Но он не смог долго выдержать присутствия поблизости от себя давящей тишины и проворчал недовольным хрипловатым баритоном, что, видать, опять ему придется в каникулы бомжевать, коль и в этом году события вновь сворачивают в наезженную колею, ведущую прямиком к обители крупных неприятностей. Дома он появиться не рискнет, иначе Никисия его тут же без раздумий разберет на запчасти за то, что Барни плохо присматривал за ее внуком, позволив ему по уши увязнуть в баловстве вместо того, чтобы прилежно учиться волшебству. У Баретто в гостях он уже побывал и вторично набиваться на постой неудобно, врожденная скромность не позволяет так наглеть. И куда ж ему, несчастному, теперь податься? Остается смиренно напрашиваться в нахлебники к безумной семейке Лекс.

- Да запросто! – сверкнув очаровательной “безумной” улыбочкой, Янка оборвала жалобные стенания приемника. – Можешь хоть навсегда у нас прописаться. Легко. Даю пожизненную гарантию, что в Рязани тебе скучать не придется.

- Это уж наверняка, - немного успокоился Барни и нацепил наушники, старательно изображая, что он ничего не видел и не слышал. – Если я переживу этот учебный год…

То, что Гошу разбудили посреди ночи, приемник не соврал. Возможно потому парнишка спросонок так и не смог представить себя супертаинственным персонажем японских боевиков. Его ощущения скорее подходили незадачливому капитану парусника, которого в темноте ласково прижали к теплой стенке, насильно выдернув из гамака, и доходчиво объяснили, что пока он дрых, накачавшись ромом по самые брови, власть чисто случайно переменилась. И теперь легкий морской ветерок играется висящим на флагштоке черным полотнищем со свеженарисованным на нем черепком, гордо возлежащим на перекрещенных костяшках. Реальности подобным ощущениям весомо добавлял колоритный внешний вид близняшек, словно сошедших со страниц книг о морских приключениях свободолюбивых пиратов.

Мантии, плиссированные юбочки и белоснежные блузки исчезли в тумане воспоминаний о прошлой жизни. Сейчас они вырядились в свои любимые драные джинсы, напялили самые настоящие тельняшки, а свои шикарные волосы спрятали под лихо повязанными черными банданами. И манера поведения сестренок вполне соответствовала облику прожженных морских львят, так как до полногабаритных львиц они малость не доросли. Комплекция не та. В каждом движении и жесте девчонок явно проскальзывала спокойно-развязная уверенность в своих силах, основательно разбавленная бесшабашной покорностью судьбе. Все, мол, путем и идет само собой, без понуканий. А потому лучше не трепыхаться, очутившись в надежных лапах проказницы- фортуны, и тогда кривая вывезет лучше самой, что ни на есть прямой.

- Гошенька, не желаешь ли ты немножко прогуляться с нами по замку? – вкрадчиво задала вопрос Янка.

Он принюхался, но к своему удивлению не обнаружил в ее дыхании даже малейшего намека на алкогольные пары или присутствие перегара. Наоборот, изо рта близняшки ощутимо распространялся аромат мятной свежести. Он приятно смешивался с терпким запахом зеленой березовой листвы. Так пахли ее волосы, даже спрятанные под бандану. Наверняка заявилась в гости прямиком из душа. Но раз девчонка абсолютно трезвая, тогда совсем уж непонятно какого капыра ее на ночные прогулки пробило? Да еще и сестренку умудрилась уболтать на променад.

- Да ты не волнуйся, Гоша, - Аня, словно прочитав его нехитрые мысли, отлепилась от косяка, загадочно поблескивая в серых глазах отраженным светом в кои-то веки выглянувшей из-за туч луны. Правда, она, засмущавшись и не желая мешать, тут же вновь юркнула за мрачную дождливую завесу. – Долго гулять мы не собираемся. Прошвырнемся до Большого зала, подышим свежим воздухом, а затем назад вернемся. Вот и весь ночной моцион. Потом можешь спокойно опять в люльку падать и до самого утра наслаждаться нашим отсутствием. Ну, идем что ли? Или так и будем продолжать непонимающе моргать?

В голосе у близняшки под конец монолога прозвучало настолько неприкрытое торжество превосходства, что Каджи стало жутко стыдно. К чему мир катится по льду, ноги врастопырку?! Девчонки подбивают парня на какое-то очередное безумство, а он еще раздумывает! Наоборот ведь все должно происходить. Он решительно оторвал седалище от постели. И только сейчас заметил маленькую странность. Роба-то никто и не подумал разбудить.

- Пусть мальчик спит, не тревожь его, - Янка крепко вцепилась в руку друга, предугадав намеренье Гоши, а Аня заранее преградила дорогу, встав между ним и мирно “почившим” Баретто. – Ему нужно силы поберечь перед напряженной тренировкой.

Сестренки дружно фыркнули от смеха, правда, довольно-таки сдержанно, чтобы не разбудить ненароком обитателей спальни. И все равно Роб беспокойно перевернулся со спины на бок и, засунув сложенные лодочкой ладони под щеку, невнятно пробормотал: “Йсть, я помал ехо”. Потом Баретто счастливо улыбнулся во сне, тихонько всхрапнул и продолжил защищать ворота Блэзкора от напастей. Ответом ему послужило такое же трудноразбираемое почмокивание Бардера: “ Да… сливочное… побольше…”. Девчонок хватило только на то, чтобы недоуменно поджать губы и покачать головами, дескать, как ты можешь жить среди таких …субчиков. Удивлялись они долго, секунд пять, после чего Янка озадачила Каджи:

- Я, надеюсь, ты сможешь нас троих сделать невидимыми?

- Наверно, - нерешительно замялся парнишка, не вполне уверенный в своем умении заставить кольцо исполнить причуду близняшки. – Я думаю, что да. Правда, я не пробовал сразу троих утащить в сумеречную зону…

- Так пробуй! – Янка едва сдержалась, чтобы в сердцах не топнуть ногой. – За чем дело-то встало? Какая разница: что двое, что трое?

А и вправду, какая СКИТу разница, сколько человек обволочь своей иллюзией невидимости? Если постараться, то наверняка можно и всех блэзкорцев на время превратить в призраков. Гоша мысленно захихикал над посетившей его голову неожиданной мыслью. То-то потеха будет! Целый факультет взял да исчез разом. Вот уж когда сыщики однозначно в осадок выпадут. Это - идея, стоит запомнить.

Янка нетерпеливо двинула коленом Каджи по копчику. Совсем не больно, но из приятных раздумий вышибла одним ударом.

- Уже всё? Мы невидимы? – еле слышно с надеждой в голосе поинтересовалась Аня. – Тогда пошли. Только след в след и тихо, как мышки. Мы к тебе с трудом смогли прокрасться. Там в гостиной около камина Таня с Санчо милуются. Или разборки устраивают? Да их фиг поймешь!

- А нам и ни к чему их понимать, - сочувственно выдохнула Янка. – Главное, не помешать им. Да и себя не выдать. Вперед, бойцы! За нами Родина – мать ваша.

Гоша торопливо крутнул кольцо на пальце, представив всю троицу невидимой. И в душе он надеялся, что именно так и есть на самом деле. Беспокоить Сантас ему вовсе не хотелось. Староста и без их чудачеств шибко грустная последнее время рассекает по школе. Наверное, из-за младшего брата расстраивается до сих пор. Угораздило же его попасть учиться в Стонбир. Чудно. Каджи почему-то раньше был уверен, что принадлежность к той или иной магической стихии – штука наследственная. А значит, все родственники должны учиться на одном факультете. По всему выходит, что он ошибался. Но Таня зря так сильно расстроилась. Ей повезло, что Леша не угодил в лапы фалстримцев. Вот тогда можно было б и волосы на голове пучками рвать от горя и обиды. Поганее факультета не придумаешь. Или так просто кажется из-за присутствия в числе его воспитанников Гордия Чпока?

Ребята осторожно по-партизански прокрались в гостиную, тихонько ступая на цыпочках гуськом. Хотя чрезмерно скрываться нужды не было. Протопай они сейчас как на параде строевым шагом, с тремя притопами и двумя прихлопами, их все равно вряд ли бы заметили. Сантас тихонько всхлипывала, уткнувшись лицом в ладони и шмыгая носом. А Санчо, непривычно серьезный, пытался успокоить девушку, бережно поглаживая ее по густым каштановым волосам и воркующее уговаривая:

- Да не переживай ты, Тань! Плюнь, разотри, порви и выкинь! Вон Мерида смогла же вернуться, раз очень этого захотела. Почему бы и тебе не попробовать? Поговори прямо завтра с Этерником, может быть и для тебя в школе местечко найдется. Ведь ты же староста, директор обязательно что-нибудь да придумает. Поверь мне и перестань разводить сырость, а то камин потушишь. На улице и так льет, не переставая, без твоих слез тошно. Думаешь, мне легко будет еще целый год учиться без тебя? Я же с ума сойду с тоски! Или наоборот разнесу весь Хилкровс по кирпичику…

- Правда? – Сантас, размазав остатки слез по щекам, попробовала улыбнуться. – Ты будешь скучать без меня?

- Издеваешься?! – возмутился Санчо, нахмурившись. – Да я жить без тебя не могу!

Вот теперь ребятам можно было не только строевым шагом маршировать, но и смело песню запевать. Все одно эта парочка ничего, кроме сияющих глаз своей половинки не видит. Да и слышит только дыхание друг друга. А уж когда губы старшеклассников слились в нежном поцелуе, то хоть взорвись все вокруг, они подумают, что это праздничный салют в честь их любви до гроба.

Янка, возглавлявшая шествие, на миг тормознулась, застопорив движение процессии, и едва не свернула себе шею, засмотревшись. Ее растроганности милующейся парочкой не было границ, и она прерывисто вздохнула. Но тут же девчонка получила подбадривающий тычок в спину от сестренки, негромко просипевшей:

- Чего застыла?

- Да так…, - близняшка вынырнула из умиления и суетливо скомандовала слегка дрожащим голосом: - А вы какого лешего вылупились?! Пошли живее пока нас не заметили. Целующихся отродясь не видели что ли? – Янка мелкой рысью припустила к лестнице, ведущей на первый этаж Башни Грифонов.

Гоша с Аней недоуменно пожали плечами, молча переглянувшись, и помчались догонять непредсказуемую в поведении девчонку. А она уже спускалась по винтовой лесенке, мягко и неслышно ступая по ступенькам своими любимыми кроссовками, будто специально придуманными для тайных операций под покровом ночи. На миг остановившись перед горящим на выходе пламенем, Янка дождалась, когда друзья догонят ее, и троица решительно выскользнула наружу под продолжающий моросить мелкий, нудный, противный, гадкий, ненавистный дождик, чтоб его черти вылакали досуха!

Портрет Яппи Алленсона приоткрыл правый глаз, изогнув бровь дугой. Он лукаво осмотрелся по сторонам. Все остальные бывшие деканы Блэзкора мирно почивали в своих золоченых рамах. Рыжебородый хулиган удовлетворенно хмыкнул, растянул губы в торжествующей улыбке, обнажив крупные основательно прокуренные зубы, и вновь закрыл глаза, собираясь дождаться возвращения шалопаев. Нужно же будет поинтересоваться у них, насколько удачно прошла ночная вылазка в тыл противника. Иначе ему до утра придется терзаться беспокойством. А вдруг ребята влипли в какую-нибудь переделку? Если так, то придется их выручать в меру своих сил и возможностей. Хотя с невидимостью детишки неплохо придумали. Это поможет им укрыться от слишком любопытных глаз. Но ведь вот только в чем проблема-то: иллюзия невидимости не на всех действует. Только на живых людей, да и то если у них нет специальных амулетов противодействия. Яппи озадаченно поскрябал пятерней, густо усыпанной рябинками, в затылке и, надвинув на лоб свою чудаковатую шляпу с павлиньим пером, приготовился к длительному ожиданию, благоразумно решив не торопиться с выводами. Авось все обойдется.

 

 

 

 

В просторном холле перед Большим залом хозяйничала сонная тишина, а помогал ей следить за порядком густой полумрак, неуверенно разгоняемый по углам и закоулкам редко горящими факелами. Да под самым потолком Рудольф с Жанной перекидывались забавы ради маленьким магическим шариком, испускавшим бледный голубой свет. Но стоило ребятам, обильно окропленным вовсе не святой водой, уверенно прошмыгнуть внутрь, как призракам сразу наскучило прежнее занятие. Оставив светильник в покое, они быстро спустились вниз, преградив друзьям дорогу.

- Привет, - доброжелательно поздоровалась Жанна. – Вам тоже не спится?

- Ну да, - от удивления часто заморгав, согласился Каджи. – Бессонница замучила. Даже и не знаем, как ее прогнать.

- Да это же просто делается, - прямолинейный Руди решил блеснуть своими познаниями. – Ложишься поудобнее, закрываешь глаза и, представив стадо кучерявых барашков, начинаешь их тщательно пересчитывать по од…

- Вот идите и посчитайте их вместо нас, а то нам некогда, - бесцеремонно оборвала призрака Янка. – У нас тут запланировано одно очень важное мероприятие. Можно сказать обряд. Таинство взросления и обучения уму-разуму. И оно должно пройти без присутствия посторонних. Так что, не пора ли вам самим баюшки-баю, прозрачные вы наши?

Привидения, хотевшие всего лишь пообщаться, дружно оскорбились и, надув губы, медленно поплыли по воздуху в направлении чердака. Аня, погрозив сестренке кулаком, на что она только плечами пожала, крикнула им вдогонку:

- Не обижайтесь. Но мы на самом деле хотели бы побыть одни.

Жанна обернулась, чуть приотстав от своего спутника, и поинтересовалась, шаловливо наматывая длинный завиток прозрачных волос на палец:

- Любовь, да?

- Она самая, - легко соврав, кивнула Анька и мрачно добавила: - Одна на всех, мы за ценой не постоим. Куды от нее, проклятой, деваться?...

- Я Руди все объясню попозже, когда он успокоится. Не волнуйтесь, он отходчивый, поймет и простит. Счастливо оставаться.

Жанна стремительно рванула вперед, а точнее – вверх. Непринужденно просочившись через перекрытие потолка, она вслед за своим другом скрылась из глаз. Когда ребята остались одни, Янка яростно покрутила пальцем у виска, коротко присвистнув, и напустилась на свое отражение:

- Ты хоть соображаешь, что полную чушь несешь? Какая такая любовь, затопчи ее капыры целым стадом?! Втроем? Да будет тебе известно, сестренка, что на свидания вообще-то принято только вдвоем ходить. Третий, как говорится, в глаз получит, если подсматривать возьмется, когда двое целуются.

- Да хватит тебе, Янка, придираться, - Аня легкомысленно пожала плечами и красиво сделала ручкой, отмахнувшись от сестры будто от назойливой мухи. – Как спросили – так и ответила. Какая тебе разница? Они же призраки, и ни черта не понимают в современной молодежи. Главное, что учителям теперь не проболтаются, а больше нам от них ничего и не нужно. Вы мне лучше вот что объясните: почему они срисовали наши портретики? Гоша, у тебя не получилось сделать нас невидимыми или ты так прикололся над доверчивыми сестричками Лекс?

Теперь настал черед пожимать плечами Каджи, что он ловко и продемонстрировал своим подругам. Парнишка сам терялся в догадках: с какой стати привидения их заприметили? Но ничего умного ему придумать не удалось. Может быть у него сил или опыта не хватило на всех троих? Да только вряд ли. Чтобы кольцо в точности исполнило твое пожелание стать незаметным для людей, в первую очередь нужно крепко верить, что так и будет. И очень сильно этого пожелать. Он все сделал в точности так, как его в прошлом году Мерида научила, потратившая на Гошу не одно и даже не два воскресенья. Тогда получается, что… Стоп! Незаметным для людей. Вот где псинка покопалась.

- Кажется, я понял. Призраки ведь сами одной ногой стоят в сумеречной части Вселенной, а потому мы, попытавшиеся там же спрятаться, для них никакой тайны не представляем. Вроде логично.

- Логично, логично, можешь успокоиться, - рассеянно подтвердила Янка, осторожно приоткрыв дверь, отгораживающую холл Центральной Башни от Большого зала, и пристально вглядываясь в темень столовой. – Хватит ерундой заниматься, братцы. Мы сюда не для развлечения топали. И не загадки твоего СКИТа изучать. Пора приступать к выполнению задуманного плана. Короче, слушай, Гоша, что ты должен будешь делать. Пока мы с Аней будем воплощать свою заветную мечту в реальность, ты стой на стреме и смотри в оба, нет, во все свои четыре глаза, чтобы никто нам не помешал. Прикрывай тылы, курсант. И не вздумай невидимость убрать. Если попадемся с поличным, то мало нам не покажется. Встань вон рядом с тем рыцарем что ли…

- Если кто-нибудь сюда сунется, что маловероятно, то ты нас с Янкой тихонько и незаметно предупреди о появлении посторонних. Мы, правда, и так постараемся не шуметь, но все же скрытность в нашей трудной профессии мелких пакостниц лишней никогда не бывает. Ребята, главное - спокойствие и тише…

- А вдруг заметят? – обреченно вздохнул Каджи, пристраиваясь на наблюдательный пункт вблизи латника, устало опирающегося на остро заточенный двуручный меч.

- Да не заметят, - небрежно отмахнулась Аня, доставая из заднего кармашка джинсов малюсенький пузыречек, заполненный под завязку мутной жидкостью желтоватого цвета.

- “А вдруг заметят, что мы воздухом здесь дышим”, - весело, но вполголоса пропела Янка строчку из некогда популярной песенки о созревших вишнях в саду у дяди Вани. Продолжая тихо напевать себе под нос, близняшка опередила сестру, уже откупорив свой пузыречек, точную копию первого, и равномерно разбрызгивая его содержимое на пол в проходе между холлом и столовой. Через секунду к ней присоединилась Аня, тряся склянкой поблизости.

- Что это вы там льете? – заинтересовался быстро успевший заскучать парнишка, про существование которого девчонки словно позабыли, тихо перешептываясь между собой, о чем-то споря и тыкая указательными пальцами в темень столовой в разных направлениях. – Полы собираетесь помыть, юные тимуровки?

- Ты не отвлекайся, боец! На посту запрещается разговаривать, пить-курить, да и вообще…, - Аня строго пресекла его попытку прояснить ситуацию, хотя ее серые глаза просто надрывались от хохота. – Зыркай по сторонам внимательнее. Враг не дремлет…

- Это, Гошенька, та самая штуковина, ради которой тебе пришлось у нас дома вылакать три бокала компота подряд. И как только ты не лопнул тогда? – поигрывая смешливыми ямочками на щеках, Янка удовлетворила любопытство друга, вместе с тем поражаясь вместительности его желудка. А если бы девчонки в тот день дольше провозились, выгребая кое-какие прикольные снадобья из обширных маминых запасов? – Называется она “Масло падальщиков”. Весьма полезная ерундовина. Особенно в тех случаях, когда появляется непреодолимое желание научить уму-разуму крайне тупых второкурсников, привив им малую толику уважения к окружающим и обходительное отношение со своими одноклассниками. И если они настолько глупы, что через голову в их мозги не достучаться, то есть более восприимчивые к критике места. Обычно разум имеет свойство просыпаться в тот самый неожиданный миг, когда больно грохнешься на жесткий каменный пол своей жо…

- Ян-ка, - осуждающе покачав головой, укоризненно протянула ее сестренка, ползая на коленках по тому самому полу и тщательно растирая разбрызганную жидкость тонкой фланелевой тряпочкой.

- Чего?! – оторвавшись от аналогичного занятия, непутевое на язык отражение недовольно вскинуло голову вверх, расстроившись, что ей не дали развить мысль до логического конца, прервав на полуслове, и дотереть плиту до блеска и дыр, тормознув на полпути. Столкнувшись взглядами с сестрой, она с хитрецой поджала губы и рыкнула в сторону Гоши, во всю таращившегося издали на копошащихся внизу подружек. – Куда зыркаешь, очкарик бессовестный? Тебя, как путного бездельника и дармоеда, поставили на шухер, а он, понимаешь ли, в кои-то веки девчонками заинтересовался. Работающими в поте лица, между прочим, в отличие от тебя. – Янка дунула на прядь волос, попытавшуюся залезть ей в рот. - Ты не на нас должен свои окуляры наводить, а за противником внимательно наблюдать в перископ. Отвернись, кому сказала!

Парнишка смущенно отвел взгляд в сторону, но любопытство так и подмывало его нет-нет, да и глянуть на трудящийся класс. А пролетариат через пару минут суеты и возни закончил надраивать пол, поднявшись на ноги и отряхивая коленки. Вопреки утверждению, пота на лице заметно не было. Зато глаза лучились пронырливой радостью. Да на тонких губах сестренок блуждали безмятежные улыбочки, словно они и впрямь наконец-то выполнили очень важную для них работу.

- А теперь нанесем последний штрих, и лечебный шедевр готов к наружному употреблению три раза в день, - Янка развернула сложенный вчетверо обрывок пергамента и подцепила ноготком с него три волоска, вырванные на память у Гордия. – На-ка Аня, прочитай заклинание.

Близняшка протянула сестренке листочек, а сама выжидательно уперлась плечом в косяк двери. Аня грозно сдвинула брови к переносице и четко произнесла формулу заклятья, написанную безупречным Янкиным почерком с обилием декоративных завитушек:

- Слидес аюса, Гордий Чпок, гефар авай.

К своему удивлению Гоша прекрасно понял заклинание, прозвучавшее на староальвском языке и, не сумев сдержаться, фыркнул от смеха, зажимая рот ладонью. Если перевести фразу не дословно, а по смыслу, то получалось, что Гордию Чпоку предлагали катиться колбаской по Малой Спасской.

Янка стрельнула на друга недовольным взглядом, но ей сейчас никак нельзя было отвлекаться, иначе все старания пошли бы прахом. Она подобно сеятелю плавно бросила волоски-семена на уже удобренные заклинанием каменные плиты пола. И девчонки быстро отступили к Гоше, пока волоски неспешно порхали, приземляясь. Едва коснувшись пола, они тут же на краткий миг вспыхнули яркими огоньками. После того как волоски стремительно сгорели, по той части плит, которые были намазаны “Маслом падальщиков”, прошлась волна крохотных мерцающих искорок. Растаяв в воздухе, они оставили после себя только легкий послегрозовой запах озона. Да и он через некоторое время улетучился без следа. Теперь ничего не выдавало присутствия наложенного заклятия.

- Вот и ладушки, - Янка выглядела счастливой до умопомрачения. – Дело сделано, и можно спокойно отправляться утрамбовывать подушку-подружку.

- А может, сперва объясните мне, что это мы такое здесь вытворяли?

- Не-а, - дружным хором с обеих сторон в уши парнишки пробрался веселенький шепоток, а потом Аня взяла на себя инициативу дополнить чуть серьезнее: - Если мы тебе сейчас все расскажем, то прикол потеряет свою прелесть неожиданности. Гошик, потерпи до завтрака. Пожалуйста.

- Целиком и полностью поддерживаю, - радостная Янка подхватила Каджи под локоток. – Пошли спать, а то у меня сегодня слишком бурный денек был. Устала, как собака. Засну мгновенно и без задних лап.[17]

Девчонка так натурально зевнула, что Гоше захотелось немедленно присоединиться к ней. Зевота – штука шибко заразительная. Вон и Аня не удержалась. Они дружно втроем распахнули рты, повернувшись к выходу. Да так и замерли с отвисшими челюстями, сбившись в тесную группку. Близняшки с такой силой вцепились в Гошины руки своими наманикюренными коготками, что ему показалось, будто шрамы в тех местах останутся навечно.

Дверь,[18] ведущая на улицу, осторожно приоткрылась, и в полумрак холла крадучись проскользнул человек, плотно завернувшийся в темную мантию. На его голову был накинут капюшон, под сенью которого во мгле спряталось лицо вошедшего, настолько надежно укрывшись от посторонних любопытных глаз, что оказалось невозможным рассмотреть ни одной его черточки пригодной для опознания. Ко всему прочему, неизвестный, едва ступив в помещение, тут же резко развернулся обратно, высунув голову в щель между створками. Целую минуту он пристально вглядывался во тьму внутреннего двора Хилкровса и внимательно прислушивался к монотонному шуршанию моросящего дождя. Увиденное и услышанное его вполне удовлетворило, и он втянулся обратно, плотно закрыв дверь. И лишь затем человек скинул с головы капюшон мантии, усыпанный мелкими брызгами, тускло поблескивающими в неверном свете факелов.

Челюсти ребят от увиденного пришли в движение. У близняшек они еще больше отвисли, хотя казалось, что дальше опускаться жевательным агрегатам уже некуда. А Гошина наоборот быстро захлопнулась, глухо клацнув зубами, но всем троим почудилось, будто звук получился оглушающе громким, до пронзительного звона в ушах. Они даже дышать прекратили от испуга, лишь бы их пребывание здесь осталось тайной за семью печатями. Девчонки еще глубже впились ногтями в Гошины руки, тесно к нему прижавшись. Парнишка сморщился от боли, но постарался подавить недовольство, медленно закипавшее в душе, вслушиваясь в ритм безудержно колотящихся с двух сторон сердечек. Такой явной паники он от озорных сестренок не ожидал. Да и той доверчивости, с которой они искали у него защиту, попытавшись спрятаться за спину Каджи, - тоже.

Своч Батлер вытащил из-за пазухи волшебную палочку и тихо прошептал:

- Люмос.

Из ее кончика вырвался совсем не тихий пучок яркого света, озаривший все вокруг декана Даркхола голубоватым сиянием. Но он этим не удовольствовался, а быстро провел лучом по всем закоулкам и углам, рыская в потемках, словно прожектор на передовой. И еще преподаватель защиты от темных сил навострил ушки, настороженно прислушиваясь к ночной тишине, не раздастся ли откуда хоть малейший шорох, вызывающий подозрение. Белесые брови учителя заранее насупились осуждающе для застигнутых врасплох гулен, грозя нешуточным наказанием за поведение, недостойное звания ученика Хилкровса. На вечно небритых щеках Своча перекатывались крупные желваки, глаза отливали сталью и даже тонкий изящный нос, казалось, принюхивается как у ищейки, только что потерявшей след, но чующей его остаточное присутствие поблизости от себя. Еще миг, и она опять его поймает, а там только успевай крепко за поводок держаться да ногами шустро перебирать.

Ребят пробила нервная дрожь, когда слепящий луч уткнулся точно в то место, где они стояли, и на долю секунды, показавшуюся нескончаемой, замер на их невидимых фигурах, слегка подрагивая в руке профессора Батлера. А когда он скользнул дальше, близняшки облегченно обмякли, повиснув у Каджи на руках. Но он и сам с превеликим удовольствием присел бы на пол, не сходя с места. Ноги, готовые в любую минуту подломиться в коленках, казались сделанными из трухлявой древесины, которая ни за что не выдержит веса трех тел. В ложбинке между лопатками у парнишки прокралась предательская капелька пота, сорвавшись вниз и выдавая охватившее его напряженное волнение.

Декан Даркхола погасил свет, обшарив последний закуток между большой фигурой каменной мантикоры и стеной холла. Продолжая держать палочку наготове в руке, согнутой на уровне груди, учитель по-прежнему крадучись, словно бывалый кот на охоте за мышью, направился к неприметной лесенке у боковой стены. Она вела в запутанные лабиринты подземелий Хилкровса, пронизывающих Вороний холм, на вершине которого стоял замок, вдоль и поперек, вкривь и вкось, а также по диагонали. И еще сверху вниз. Можно смело утверждать, что основная часть скрытых под землей ходов, галерей, залов и тупиков до сих пор неизвестны подавляющему большинству преподавателей. И даже многоопытному директору. Вот за учеников мы поручиться не можем. Этих чертят, почти всех поголовно, сгущенкой не корми, дай только залезть туда, где они еще не были, да и не должны бы быть. Студенты, одним словом, чего с них взять, окромя чесотки от неразгаданной пока тайны да зуда по не отведанному приключению?

- А-а-а, апчхи!!!

- Апчхи, пчхи, чхи, хи, хи-хи, - эхо рассыпалось на звонкие звенящие осколки, прокатившись раскатистой волной по просторному холлу башни. Янка торопливо-усердно зажимала обеими руками рот и нос. Глаза ее блестели слезной просьбой простить засранку. Ребята простили бы, без проблем. Еще и здоровья бы пожелали. Но вот Своч…

Профессор Батлер, уже больше чем на половину спустившийся вниз по лестнице, так, что на уровне пола были видны только его плечи да белобрысая макушка с торчащим позади коротким хвостиком, резко повернул голову на звук и двинулся в обратную сторону. На его лице проступило плохо замаскированное желание оторвать голову разносчику инфекции. У ребят кровь в жилах застыла от ужаса. И хоть были они невидимы, но все равно смертельно побледнели. А Янка даже скупую слезинку пустила, жутко расстроившись, что так бесславно закончилось их приключение. Уж всяко у преподавателя темных сил найдется способ узнать, кто здесь пытается спрятаться в невидимости. Девчонка в этом нисколько не сомневалась, а посему оставалось лишь молиться фиг знает кому и надеяться на чудо.

- АПЧХИ!!! – еще более громко раздалось позади друзей. Они от неожиданности испуганно вздрогнули, медленно повернувшись на чих. – Ну и погодка на дворе, профессор! Я такой противной промозглой осени не припомню. Она на меня тоску нагоняет. И вот даже простудиться умудрилась, что совсем уж ни в какие ворота не лезет. Голова гудит подобно школьному колоколу, и заснуть не представляется возможным. А вам тоже не спится?

Жанна вполне натурально шмыгнула носом, словно ее насморк замучил. И озабоченно потрогала полупрозрачной ладонью свой лоб, отливающий белесой синевой.

- Лишь бы температура не поднялась, а то слягу на целую неделю. И ведь никто даже стакан воды не подаст бедной Жанне. С Руди мы опять поссорились. Он теперь на меня внимания не обращает, хоть помри – ему все равно. А всем остальным до меня и вовсе дела нет…

- Жанна, хватит гнать порожняки! – совсем не грозно возмутился Своч, скорее озадаченный происходящим. Он ожидал увидеть кого угодно: шайку старшеклассников, шпионящего Тайлера Кинга, новоприбывших по кой-то ляд министерских сыщиков, в конце концов, Этерника в пижаме, старательно изображающего лунатика. Но только не простывшее привидение. – Что вы мне тут густо лапшу на уши развешиваете? Вы – призрак. А значит, уже умерли, потому-то Рудольф и не волнуется о вашем самочувствии. И он правильно делает. Вы, милочка, не можете ни умереть повторно, ни даже простудиться, как сейчас пытаетесь мне зачесать. И повышение температуры относительно абсолютного ноля градусов по шкале Грэхема Осточертевшего вам не грозит…

- Вы так уверены в этом, профессор Батлер?! – в гневно дрожащем голосе Жанны четко слышалась нешуточная обида на бесчувственного преподавателя. - Откуда вы знаете: может привидение простудиться и заболеть или не может? Вы, насколько я понимаю, еще не побывали в нашей шкуре. Так что нечего меня успокаивать бестолку. Вот подхвачу воспаление легких и сгину молодой, – девушка всхлипнула. – И ни одна живая душа не вспомнит обо мне. Никому я не нужна в этом чертовом Хилкровсе…

Жанна, оскорбленная в своих мятущихся призрачных чувствах, гордо отвернулась от учителя, тряхнув копной растрепанных волос, еще раз всхлипнула, шмыгнула носом и весело подмигнула ребятам, слушавшим ее бессовестное вранье выпучив глаза. А затем она резво умчалась ввысь, с легкостью вонзившись в потолок.

- Чудачка, - пробормотал ей вслед огорошенный Своч и, на всякий случай еще раз скользнув взглядом по пустынному помещению, вновь отправился вниз. Вскоре его макушка скрылась из глаз.

- Интересно, что Батлер позабыл посреди ночи в подземелье? – мрачно выдохнул Каджи, смахнув выступивший пот со лба.

- И какого лешего учитель крадется, словно тать, вместо того чтобы гордо и независимо вышагивать согласно устоявшейся привычке? – Янку заинтриговало поведение Своча, а не то, куда он направился. Хотя за сердце она продолжала держаться.

- Чего гадать-то на кофейной гуще, - облегченно вздохнув, Аня, на удивление быстро оправившаяся от потрясения, предложила неожиданный для такой умной девочки план дальнейших действий: - Пошли за ним и все узнаем. Раз он нас не видит, то грех не проследить за деканом Даркхола. Может быть повезет что-то такое разнюхать, о чем нам и не грезилось в самых смелых мечтах.

- Ань, ты, наверное, хотела сказать, что не снилось в кошмарах? – уточнил Гоша, уже осторожно ступая в направлении боковой лесенки неслышной крадущейся походкой.

Девчонка одобряюще хлопнула ресничками, мол, ты мальчик не глупый, сам все расчухал правильно. Но ведь это не помешает нам прогуляться подольше и подальше, чем планировали? Не помешало, потому что Янка уже пристроилась в кильватер за Каджи, подмигнув сестренке и кивнув головой, чтоб присоединялась поживее, раз сама предложила очередное безумство отведать на вкус.

Профессору Батлеру не удалось сбросить хвост в запутанных подземных переходах. Хотя если бы ребята задержались с решением последовать за учителем еще на пару-тройку секунд, то он успел бы от них оторваться. Да, видать, не судьба. Друзья, шагая быстро, но профессионально-бесшумно, нагнали Своча в тот момент, когда он миновал приснопамятную дверь, за которой в прошлом году гостевала виверна, ну никак не желавшая выгоняться из замка. Декан Даркхола, решивший для себя, что шанс столкнуться в подземелье ночью с нежелательным свидетелем его похождений ничтожно мал, заметно прибавил ходу. Полы его скромной черной мантии весело колыхались в такт шагам преподавателя. Магические светильники, неравномерно чередующиеся с торчащими из стен факелами, самостоятельно загорались по мере движения Батлера. И хорошо, что он, уверенный в своем одиночестве, не оглядывался назад, иначе ему могло бы показаться несколько странным поведение фонарей. Они, словно по команде, раз за разом вспыхивали вновь, когда Своч уже удалялся от них на добрый десяток шагов. Еще пару секунд посветив в пустоту, они гасли уже окончательно.

Гонка преследования продолжалась минут двадцать. Каджи даже успел не без основания забеспокоиться, а смогут ли они с девчонками выбраться назад самостоятельно, если декан Даркхола по какой-либо причине исчезнет из виду. Но по прошествии еще пяти минут профессор Батлер, внезапно свернув на одном из многочисленных перекрестков влево, прошел лишь полтора десятка шагов и остановился, уткнувшись в тупик. Осторожно выглянув из-за угла, любопытная троица увидела, что учитель замер в тесном сводчатом обрубке коридора перед кирпичной кладкой. Она была ужасно грязной, покрытой вековым слоем пыли, опутанной толстой бахромой паутины. Хозяин последней – жирный паучина с толстым пузырем мохнатого брюха, сидел в ее центре, раскорячив длинные членистые лапы, совершенно безучастный к посетителю. Возможно только до той поры, пока тот не запутается в липких нитях и не обессилит от безуспешных попыток вырваться на свободу.

Своч не стал проверять правильность мыслей Каджи, а направил кончик волшебной палочки пауку в голову.

- Хасгон троблес, - жестко и четко скомандовал преподаватель защиты именно от таких тварей.

К немалому изумлению ребят паук вместе со всеми своими традиционными атрибутами, включая даже пыль и грязь, сперва задрожал, заколыхался, будто мираж в пустыне, потеряв четкость изображения, а затем и вовсе пропал. Исчез он в одно мгновение ока, словно и не было его здесь никогда. А стена, преграждавшая путь, бесшумно осыпалась сверкающими крошками вниз. Батлер нетерпеливо шагнул вперед, едва дождавшись, когда исчезнет последняя искорка на полу. Впереди открывался сравнительно большой ярко освещенный зальчик, похожий формой потолка на шатер. Да какой к окаянному зальчик?!

Обычная полянка, ограниченная с четырех сторон стенами, а сверху выгнутым мягко фосфоресцирующим куполом. Сразу за исчезнувшей стеной каменный пол резко менялся на сочную зеленую траву, настолько неуместно смотревшуюся в подземелье, где не бывает солнечного света, насколько нелепым выглядел и маленький водопадик. Он неширокой, чуть больше полутора метров, лентой неспешно ниспадал с потолка, закрыв часть противоположной входу стены. Вода исчезала в небытие прямо в том месте, где соприкасалась с полом, не то проваливаясь этажом ниже, не то вульгарно испаряясь. Но самым странным обстоятельством для ребят оказалась давящая на уши тишина. Им так и подумалось – “мертвая тишина”.

Именно к миниатюрному водопаду декан Даркхола и направился, спрятав волшебную палочку в карман. А друзья, воспользовавшись благоприятным моментом, прокрались внутрь зальчика, благо шагов на траве совсем не было слышно. Но дышать им теперь приходилось через раз. Вот только любопытство оказалось настолько сильным и большим, что они рискнули сократить расстояние, отделяющее их от преподавателя, до минимума. Все ж таки весьма интересно, что привело Своча под эти своды? Ведь не умыться перед сном он сюда крался. А по другому охарактеризовать непривычный способ передвижения Батлера по замку у ребят язык не поворачивался.

Учитель долго стоял около водопада, массируя в задумчивости свой заросший колючей щетиной подбородок. Каджи с внутренним смешком подумалось, что Батлер медитирует, досыта напиваясь очередной порцией ехидства, с которым он навек сроднился. Теперь стало понятным, откуда он постоянно пополняет свои запасы зловредности. Представить Своча без ироничной, саркастической или подобной им ухмылки было так же трудно, как и застать Верд-Бизара сидящим перед зеркалом и накладывающим на свое личико вечерний макияж перед выходом в светское общество. Гоша попытался представить Этерника, внезапно застигнутым за подкрашиванием губ помадой, тихонько фыркнул и незамедлительно получил сразу с двух сторон кулачками по ребрам. Абсолютно не болезненно, но желание продолжать и дальше веселиться тотчас пропало.

Да и преподавателю наскучило таращиться на отвесно падающую воду, застыв в бездействии. Декан факультета темных волшебников легонько прикоснулся кончиками пальцев левой руки к стекающим струйкам. Уже через мгновение водопад подернулся тонким прозрачным ледком, сковавшим его в морозные оковы. Только, наверное, такое сравнение не совсем правильное. Замысловатых узоров, обычно появляющихся при этом, не наблюдалось. Скорее вода превратилась в некое подобие стеклянной поверхности, такой же ровной и гладкой, хотя рассмотреть скрывающееся за этим “стеклом” не представлялось возможным.

По всей поверхности “экрана” клубилась сизая мутная пелена, активно перемещаясь, сталкиваясь, разлетаясь в стороны, завихряясь причудливыми сгустками, разбрасывая в разных направлениях нити-щупальца. Но не успели ребята и пару раз моргнуть, как туман стремительно обрел четкие и красочные очертания, будто фотография наконец-то проявилась, вволю накупавшись в ванночке с раствором. Хотя, какая уж там фотография. Скорее фильм. Из разряда совсем ненаучной фантастики, то есть в стиле фэнтези. Вот только звук отсутствовал, видать Своч бракованную копию тиснул из творческих мастерских Мосфильма. Зато изображение поражало своей правдивой реалистичностью, красивыми декорациями и неплохой подборкой знаменитых актеров на главные мужские роли. Женские в демонстрируемом эпизоде по сценарию не предусматривались. Но финальная сцена фильма определенно тянула на статуэтку Оскара, “Золотую малину” и престижную премию Кинотавра одновременно.

Каджи, повзрослевший, возмужавший и превратившийся в довольно привлекательного юношу, талантливо, не смотря на свою молодость, играл самого себя. Он полусидел, полулежал, вжимаясь спиной в шершавую каменную кладку. Судя по крупным блокам, из которых она была сложена, стена принадлежала очередному замку. Возможно, что даже и Хилкровсу. Для более точной идентификации места действия не хватало перед этим запустить общий план, когда камера сперва неспешно скользит по окрестностям, а уж затем резко устремляется в гущу событий.

Если посмотреть на сильно потрепанный вид, то Гоша, определенно, совсем недавно поучаствовал в крупной разборке. Костюмеры постарались на славу, реалистично воссоздав следы побоища на его одежде. А точнее, на ее жалких остатках и обрывках. Грим тоже был наложен идеально. Надо отдать должное легким рукам специалистов, сумевшим так правдоподобно исчумазить, окорябать и зафингалить личико актера, что сразу становилось понятно: недавно закончившуюся битву парнишка проиграл целиком и полностью. И сломанный, висящий на волоске, кончик волшебной палочки, которую парнишка продолжал упрямо сжимать в правой руке, не оставляла никаких иллюзий относительно произошедшего.

Да об этом же во весь голос кричали и глаза Каджи. Взгляд был немного затравленный, хотя однозначно испуганным его не назовешь. Скорее временно смирившийся с неизбежностью. Но вот губы, обветренные и потрескавшиеся, упористо поджаты, словно в подтверждение того факта, что он не смирился окончательно и еще попробует взять реванш. Ведь не может же главный герой бесславно погибнуть – это и ежу, сидящему на кактусе, понятно, что все закончится хэппи-эндом вне зависимости от того, насколько сейчас обстоятельства складываются трагически и печально.

В двух шагах от Гоши возвышались фигуры двух других актеров, тоже претендовавших на самые популярные киношные награды. Главный злодей, каким является Вомшулд Нотби, естественно по сценарию должен был собственноручно попытаться умертвить своего антагониста. По замыслу неведомого режиссера, актера исполнявшего эту немаловажную роль подобрали с таким расчетом, что его с легкостью можно было бы перепутать с самим Каджи. Похожи они были как единоутробные братья-близнецы, только по прихоти фантазии автора, родившиеся с интервалом лет в десять-пятнадцать. Настоящий Гоша, уже разок имевший удовольствие наблюдать подобную метаморфозу, посчитал излишним проявлять свое удивление. Зато вот девчонки таращились на ледяной экран широко распахнутыми глазищами, словно им демонстрировали непревзойденный шедевр мирового киноискусства, поразивший их до глубины души. А с другой стороны автора и режиссера можно только похвалить. Чарующая интрига задевала за струнки около сердца: почему они так поразительно похожи друг на друга? С той лишь разницей, что один еще неопытный юноша, хоть и не бледный, но со взором горящим. И даже больше того - неистово полыхающим неприкрытой ненавистью. А второй персонаж умудрен опытом, имеет уже солидный багаж знаний и достаточно сил, да и желания, чтобы раздавить противника одним мизинцем, словно букашку. И еще: его глаза вместо ненависти смотрят на Каджи с веселым бесшабашным ехидством, в глубине которого нет-нет, да и проскользнет искорка почти братского сочувствия. Вот такой харизматический злыдень у режиссера нарисовался по сюжету. Как же тут близняшкам не пялиться на экран, отрешившись от всего прочего?

Рядом с Вомшулдом красовался и второй злюка этого фильма. Своч Батлер собственной противной до омерзения персоной. Тяжело дышавший, словно жахнул километров шесть в полной боевой выкладке, с непривычно растрепанными белобрысыми волосами, в прожженной мантии и с лицом, густо покрытым пылью. Если сказать по правде, то он не совсем рядом стоял с Нотби, а скорее посредине между Серым Лордом и Гошей и малость сбоку. Волшебная палочка учителя была направлена на грудь Каджи. Создавалось впечатление, что уронил парнишку к стенке несомненно декан Даркхола, а не кто-то другой. Собственноручно. А сейчас Батлер, что-то чуть заискивающе объяснял своему настоящему хозяину, с подобострастием заглядывая тому в глаза, вполоборота отвернувшись от поверженного Гоши. Когда Своч закончил свой монолог, Князь Сумрака с довольным видом кивнул головой и величественно сделал приглашающий жест рукой, понятный без слов, чуть склонив голову в безупречном по исполнению легком поклоне. Главный злодей решил отблагодарить своего преданного сторонника, позволив ему добить истерзанного Каджи.

Эх, все-таки жаль, что звука не было! Юным зрителям очень хотелось насладиться фильмом во всей красе. Желательно, сидя в мягких креслах, держась от волнения за руки, пожевывая попкорн, вздрагивая при особо нервных сценках и наслаждаясь широким спектром звуков в формате DTS. Но гад Своч и без звука не дал им досмотреть до финальных титров. Так ребята и остались в интригующем неведении, чем закончилась картина.

Неизвестно, что не устроило настоящего профессора Батлера, только он со всего размаха заехал кулаком по ледяному экрану. Может быть ему не понравилась игра актера, хотя она была, по мнению ребят, просто безукоризненной. Возможно, что декана Даркхола напрягла излишняя реалистичность фильма и его правдивость. Но как бы там ни было, а мелкие осколки уже звонко осыпались на пол. И на их месте опять струился с неспешной величавостью забавный водопадик, умеющий показывать, кто бы мог подумать, такие прикольные веселые картинки.

- Черт возьми! – громко выругался Своч и, резко развернувшись на каблуках, стремительной походкой вылетел из зала в тупичок, скромно бросив на прощанье. – Ненавижу![19]

Да никто в этом и не сомневался…

 

 

 

 

Троица[20] друзей пребывала в оцепенении, пораженная увиденным зрелищем. Только сердца у всех колотились с бешеной скоростью, да от притока крови к головам в ушах тоненько, но протяжно звенело. А ноги покалывало тысячью мелких иголочек, словно ребята их нещадно отсидели, не жалеючи совсем. И пальцы на руках произвольно подрагивали. У Янки даже верхнее веко на правом глазу решило скромненьким нервным тиком побаловаться, неприятно подергиваясь. Но девчонка мужественно промолчала, посчитав неприличным жаловаться на досадную мелочь, когда тут язык-то не желает толком ворочаться в почему-то пересохшем рту. Ей бы пойти водички что ли хлебнуть из водопадика? Чего зря добру пропадать. Вот только как бы после подобного водопоя козленочком не заделаться. Кто знает, какой он химией пропитан насквозь коль такие прикольные фильмы гоняет без лицензии. То, что она отсутствует, так это к бабке не ходи. Да и к дедке нечего заглядывать, не поможет ничем, будь он хоть самим Этерником Верд-Бизаром. А уж если превращаться в какое животное, то близняшка предпочла бы в вальяжного леопарда, смотрящего с элегантной небрежностью на остальных представителей фауны свысока. Но гарантий никто не даст, что желание приняли к сведению, а потому стоит воздержаться и потерпеть. Да вот насильно поить станут и то без боя не возьмут! Брыкаться девчонка будет отчаянно. Не один глаз собственным фингалом обзаведется.

Лишь спустя минуту, когда организм малость сбросил стресс в пространство, Каджи в глубокой задумчивости неспешно приблизился к водопаду. Там он бездумно на автопилоте повернул колечко, сняв иллюзию невидимости. И замер в шаге от ниспадающих струй. О да, теперь он прекрасно понимал Своча Батлера. Не так то просто решиться протянуть левую руку и дотронуться до едва слышно журчащей водички. Кажется что легко, ан нет! Что это было? Водопад показывает твое самое сокровенное желание? Ну хватит стоять, Гоша! Слабо коснуться тайных струн души? Просто подними же ты руку, бестолковый, раз появилась такая изумительная и редкостная возможность узнать, кто ты есть на самом деле, без прикрас, без самообмана. Сразу станет ясно и понятно, чего от жизни хочешь получить. Пусть не в подарок к ближайшему Новому году, так хотя бы в аренду когда-нибудь опосля. В далеком и прекрасном будущем – наверняка. Или когда рак на горе кукарекнет, свиснет и песенку споет. Тут уж однозначно!

А рука, противная, повисла словно плеть, налившись свинцовой тяжестью. Да и лишних глаз вокруг хватает, а такие фильмы лучше один на один с самим собой смотреть и не на сон грядущий. Вдруг потом всю ночь кошмары сниться будут? А девчонки где-то рядышком тусуются, не прогонишь же их. И хотя он в этот миг, поглощенный внутренней борьбой и страхами, не видел близняшек, но прямо таки спинным мозгом чувствовал постороннее присутствие.

Рука все же медленно поползла вверх, карабкаясь к ниспадающему потоку в час по чайной ложке. И тут же неожиданная мысль прострелила от виска до виска навылет. С чего это он решил, что водопад сокровенные желания как киношку кажет? По какой такой веской причине эта мудрая думка посетила? Вполне ведь возможны и совсем другие варианты. Из-за одних желаний стоило ли такое чудо природы шибко глубоко в подземелье прятать, да еще и морок на входе наводить, чтобы никто не сунулся? Вдруг не мечту он сейчас увидит? С ней вроде бы и так все понятно, как божий день. Найти родителей, а остальное само приложится. Или чтоб Вомшулд от него отстал к чертям собачим раз и навсегда? Значит и с выбором мечты Каджи поторопился? Тоже оказывается загадочка еще та. Но с одинаковым успехом можно окунуть ладонь в воду и увидеть фрагмент своего будущего. Никто такой возможности не исключает. Или этим оригинальным способом желания загадывают, чтобы они обязательно в жизнь воплотились? Что-то вроде Водопада желаний. Не факт, конечно, но кто возразит?

Вот же сволочи те, кто замуровал в подземелье загадочный водопад! Могли бы и подробную инструкцию рядом на стенке повесить до кучи, как это во всех порядочных местах делают. На Алтаре хотя бы руны поясняющие присутствовали, да легенды о нем были. А здесь? Как пользоваться, меры безопасности, куда направлять претензии, если изделие попалось с брачком. Да и какой гарантийный срок эксплуатации знать тоже желательно. Водопад наверняка здесь журчит уже несколько сот лет. Профилактика делалась? Кто техническое обслуживание установки осуществляет? Поди, крайних днем с огнем не сыщешь, коли чего непредвиденное приключится. Своч-то недовольный вон как отсюда форсанул на всех парах.

А-а, ладно! Где наша не пропадала?![21]

Парнишка осторожно прикоснулся к воде. Крутым кипятком не ошпарило – и то ладно. А вот кончики пальцев мягко кольнуло несколько раз. Потому он и не стал дальше продолжать балакаться в водопаде. И правильно поступил. Иначе стоять бы ему весь сеанс с протянутой вперед рукой, потому что фигушки он уже просто так, без усилий и увечий сумел бы вытащить изо льда свои пальчики. История повторилась точь-в-точь как у Своча Батлера, разве что он невидимкой не подглядывал за ребятами.

Экран вновь подернулся морозной гладкостью, застыл и затянулся голубоватой мутностью. Затем там началось непонятное движение клубов и сгустков, переплетающихся самым причудливым образом. И в один прекрасный момент на краткий миг появилось несколько сравнительно четких кадров. Но что там происходило, Гоша не успел заметить. Их быстренько смыло набежавшей волнистой рябью, будто строчная разверстка конкретно сбилась. Парнишка даже успел подумать, что был прав о неисправности техники из-за отсутствия профилактических осмотров. Но тут водопад моргнул в последний раз. И началась вторая серия.

Почему именно вторая, а не новый фильм? Да кто ж его знает, почему волшебный кинотеатр решил показать продолжение предыдущего эпизода. Возможно он зациклился на одном сериале. Но сейчас на экране определенно начиналось продолжение, потому что как минимум один из главных героев, еще чуточку повзрослевший и поумневший, по сравнению с недавно виденным отрывком, появился на экране в сопровождении…

- Да это ж никак мы с тобой? – Янка подкралась сзади абсолютно бесшумно. На Гошино левое плечо по-хозяйски шлепнулась ее ладошка, а на правое мягко и вкрадчиво опустился близняшкин подбородок, попутно обдав его щеку горячим мятным дыханием. И хотя в горле у девчонки еще чуточку першило, это обстоятельство вовсе не помешало ей комментировать поделку неизвестного режиссера. – Ну… ваще!... Да ты глянь!!... Ё!!!... А причесочка у меня вроде ничего, сойдет… Это что ж получается, Гоша, мне теперь нужно начинать волосы отращивать? А на кой ляд, спрашивается, я в рыжую решила перекраситься? Не по твоей ли настоятельной просьбе, дружок? А? А ну отвечай живо!!!

И Янка попыталась укусить Каджи за ухо. В шутку или нет – шут ее знает, она до сих пор скрывает правду от нас. Парнишка, хотя и не ожидал вероломного нападения, ошалело таращась на экран, но все ж в последний момент сумел чудом увернуться. Зубы близняшки звонко клацнули в сантиметре от его мочки, которой он мог запросто лишиться. Видимо Гошу спас инстинкт самосохранения, вовремя подсказавший, что неспроста девчонка так стремительно развеселилась, пока развлекалась комментированием фильма. Ох, неспроста!

Посмотреть было на что, спору нет. Режиссера, похоже, поменяли вместе со всей съемочной группой, потому что этот фильм отличался от первого как небо от земли. Даже не так: как день и ночь, как свет и тьма, как солнце и луна, напрочь, абсолютно, безоговорочно. Короче, не героический фэнтези-эпос, а скорее банальная мылодрама.

Имеем честь представить главного героя: счастливо, а потому малость глуповато лыбящийся Каджи. Одет он по моде волшебников в какой-то дьявольски старомодный камзол темно-красного цвета. Впрочем, старомодность нисколько не исключала элегантности, а скорее добавляла ее к Гошиному облику. И все эти кружева на воротнике и рукавах, нарочито небрежная россыпь блесток по плечам, затейливая вязь вышивки на груди, множество мелких красивых пуговок, которые замучаешься расстегивать, отсутствие карманов, идеальная приталенность, край платочка, ненавязчиво торчащий из-за отворота рукава, - да и все остальные детали говорили только об одном: портной мучился не одну неделю. Но шедевр получился. С брюками оказалось все проще, не ходовая же часть, согласитесь. Аккуратные, не широкие и не узкие, сшитые в едином стиле с камзолом, заправленные в высокие облегающие ногу сапоги, - вот и все, что требовалось.

Хотя не все. В районе талии у молодого человека наблюдался неширокий ремень с изумительной пряжкой, в меру строгой, но, тем не менее, с гравировкой и с камушками. Похоже, что драгоценными. Вряд ли обычные стекляшки будут так красиво бликовать на утреннем солнышке. Если только потом фильм не доводили до ума на компьютере за крутые бабки. Но на фига волшебникам заниматься такими непотребными делами?

Завершал экипировку стильный слегка изогнутый кинжальчик в изысканных ножнах, ненавязчиво раскачивающийся сбоку. Скромный кинжальчик, стоит заметить, длиною ладони в две. Да и ножны – ерундица сущая. Безделица, право слово. Даже внимание ваше на ней заострять не нужно было, примите наш искренний пардон. Так, золотишком да серебрушкой инкрустированные ноженки. По слоновой кости. Вперемешку с платиной, золотишко-то. Нить - такая, ниточка - другая. Но платины всего чуть-чуть. Ну, пара-тройка сапфиров украшает композицию, изумрудиков немножко завалялось для разнообразия, чтоб зелень в карманах водилась. Мелкие изумрудики, больше для виду. А уж среди них десяток бриллиантиков и вовсе затерялись. Совсем они незаметны на фоне черных агатов да топазов с аметистами. В общем, скромно, но красиво и со вкусом.

А в остальном Каджи мало чем отличался от того парнишки, что сейчас смотрел на него. Разве что возрастом. Вот только он, видать, решил начать отращивать волосы, которые теперь были прихвачены на затылке в куцый конский хвостик. Волосы еще малость подрастут, и хвост станет похож на Батлеровский ненавистный, отличаясь лишь цветом. Да скромные усики с маленькой порослью на подбородке добавились к Гошиному новому имиджу. И малая толика озорного, беззаботного лукавства в чуть прищуренных глазах, словно он заранее прощал всем подряд их невинные слабости и шалости. По-прежнему скромная улыбка на тонких губах. Куда ж без нее, коли хэппи-энд. Хотя правильнее будет сказать хэппи-старт.

А вот Янка – это да! Слов не найдется, чтобы описать хоть маленькую часть того беспредельного счастья, которое излучало ее лицо. Щедро, без остатка, во все стороны, каждому встречному, каждому поперечному и каждой своей клеточкой. Близняшка, наверное, даже выдыхала только радостью, хотя вдыхала обычный воздух. Пусть чистый, не загазованный, но все же воздух. А уж красивая какая она стала, просто загляденье.

Хотя чего это мы тут несем, типун нам на язык?! Красота – это то, что должно спасти мир, как ошибочно считается. Один не подумавши, ляпнул, типа я самый мудрый, а на самом деле прикололся. Просто фраза показалась мудреной и отменной. А другие, вообще не привыкшие размышлять, растрезвонили ее на весь мир, даже не вникая в смысл. Не обучены с головой общаться. Красота – она ж чаще всего холодная, жеманная, себялюбивая, эгоистичная. И чем она интересно спасет мир? Да и на фига ей это нужно, когда и так неплохо живется? А вот доброта да любовь могут спасти мир, и то если это вообще в принципе возможно. Вы не подумайте плохого, это мы не в скучное морализаторство ударились. Просто слов для описания Янкиного вида не хватает. А посему мы пытаемся перейти на подсознательные образы, которые вам же, равно как и нам будет проще понять. Так вот близняшка в этом фильме выглядела как Доброта и Любовь в одном лице, уже не единожды мир спасшем. А чо? Легко! Дело-то привычное, не составляющее никакого труда.

Одета она была по сравнению с Гошей, которого держала под локоток, вообще скромно. Как самая обыкновенная принцесса. Разве что черевички малость похлеще достались, чем те, которые гоголевский кузнец Вакула в свое время в Питере надыбал. А вот платье и вовсе простенькое, без особых изысков и вычурности. Из светло-бирюзовой атласной парчи с тончайшим тисненым узором из листочков всяких разных, завитушек замудреных. Да вы наверняка видели такие наряды миллионы раз!

От талии к верху стройную фигуру не грех ведь и обтянуть плотно, будто не платье на вас одето, а вторая кожа. Выреза ни спереди, ни сзади нет. Боже упаси! Это ж стыдоба какая-то получается. Невеста - и платье с вырезом. Зачем изобретать велосипед, когда можно сэкономить ткань другим способом. Рукава - буржуазная отрыжка, а потому совсем без них обойдемся. Заодно уж и плечи оставим открытыми. Да и грудь сверху на треть. А чего такого? Мы же не ханжи, а показать Янке есть чего, она - девушка стройная и гармонично сложенная, не уродина лесная. Пусть любуются, не жалко. Все равно суженый-ряженый рядышком. Кто особо настойчиво лупешки будет таращить на молодую женушку, - свежеиспеченную, только что от алтаря уволоченную, - так по ним же, по лупешкам, и схлопочет запросто. А мало будет – Роб, который на почетном свидетельском месте пристроился и в ус не дует, потому, что его нет, - добавит, не скупясь. Ему-то чего жалеть? Кулаки хоть и не пудовые, но зато твердые как гранит. Он тут на днях одному гному-переростку или троллю-недомерку, в темноте не разберешь, так засветил новое созвездие во лбу, что тот немедля уплыл вдаль по Млечному пути. В смысле, он воткнулся своей лохматой бестолковкой в бадью с молоком, сокрушив ее в щепки, но успев хлебнуть пару глотков, перед тем как залег ночевать на обломках. А бадью эту треклятую хозяйка трактира, где проходил, а точнее гудел подобно улью традиционный перед свадьбой мальчишник…

Впрочем, мы отвлеклись от главной темы.

От талии платье мягкими складками уже свободно разлетается книзу… Извините, судари и сударыни, а вот портного, как ни просите, придется все-таки побить. И не уговаривайте помиловать, добродушные наши читатели, ни нас, ни молодоженов. Бесполезно, вопрос решенный и приговор обжалованию не подлежит. Если на Гошу он сил не пожалел, да и материал не экономил, зато на бедной беззащитной девушке оторвался от души. В смысле оторвал или отхватил подол платья на целую ладонь (вы только представьте, каков скупердяй!) выше колен. А остатки куда подевал, спрашивается? Да ладно бы обработал края как следует, чтоб незаметно было. Этот же скряга торопился, видимо, ну и отпахал вкривь и вкось тупыми ножницами. А скорее зубами отгрызал, потому что по всей кромке мелкая бахрома осталась висеть. Конечно, говорят, что вроде так изгаляться над уборами сейчас супермодно, но…

Странно, как это Янка наглого швеца самого не повесила вместо бахромы на ближайшем подходящем возвышении, будь то сук или фонарный столб. Мало того, она ему, гаду такому, этому бестолковому Демису Шок-Лоску даже рукой приветливо прямо сейчас помахала, послав в толпу, встречающую молодоженов, воздушный поцелуй, чтоб и остальным не обидно было. Может, кто и поймает его, да на память сбережет около сердца. И еще Янка ослепительно улыбнулась всем без исключения, лукаво посверкивая серо-голубыми чуть прищуренными глазами, излучающими безграничное счастье.

Добрая она все-таки девчонка. Хотя и повзрослела, похорошела, а как была безбашенной озорницей, так ею и осталась. Недаром что-то тихо зашептала Каджи на ухо, а мордашка, будто у лисы – хитрющая до невозможности. Стопудово на очередную шалость убалтывает. Так ей уговорить уже пять минут как мужа – пара пустяков. И точно, парнишка покивал головой, да и расплылся в улыбке, означающей видать, что опять Чпоку достанется мешок с отменными приключениями, под завязку забитый, чтоб не скучал, горемычный. Янка благодарно чмокнула муженька в щеку, но лисья улыбочка так и осталась на губах, серебристо испомаженных. Не волнуйтесь, любимые читатели, помаду лучшие стилисты Старгорода подбирали, не стерлась. И она как нельзя лучше подходит ко всему остальному. И к платью, и к цвету глаз и к прическе. Да и оттирается трудновато, придется Гоше попотеть, если ему не все едино, как на пирушке в их честь он будет выглядеть. Вот и прикололась уже девочка разок сегодня с утреца. Аж на душе у близняшки полегчало.

Вполне уместно и о прическе рассказать, пока время свободное есть. Надеемся, что вы, дорогие читатели, никуда особо не торопитесь? Вот и хорошо.

Да, рыжая! Ну и кто из присутствующих на этом сборище, “неожиданно” подкараулившем молодоженов, желает возразить по существу? Да вы не стесняйтесь, лапоньки, подходите ближе, говорите прямо и смело - ничего страшного не случится. Главврача Старгорода тоже на свадьбу пригласили, а сама больница всего лишь через квартал отсюда разместилась, так что в реанимацию всяко успеют довезти. Значит возражающих нет? Вот и чудненько!

Рыженькая. Но зато по всей прическе рассыпались тонюсенькие серебристые прядки от самой макушки и до кончиков волос. Стилистам подумалось, что одна единственная смотреться как-то не будет. А так за вполне оригинальное мелирование прокатит. Впрочем, они не ошиблись, специалисты как-никак. Лучшие в городе. На завитых крупными локонами волосах, рассыпавшихся бесподобными кудряшками до середины спины, перекрутившаяся серебристость смотрелась потрясающе и отпадно до жути. А если учесть, что Янка настояла на отсутствии прически как таковой, предпочтя легкую лохматость в стиле Мериды, то, мы думаем, нет нужды подробно объяснять, что из такого смелого эксперимента получилось. Прелесть. Загляденье. Шедевр. Для некоторых обморок.

И никаких драгоценностей! Незачем ими юную красоту оскорблять. Не считая обручального колечка, поблескивающего ярким серебром (обоюдное решение) на солнце. Да тонюсенький платиновый обруч с редкими вкраплениями крупных перламутровых жемчужин, примостившийся на макушке лохматости. Подарок Ситы. А вон и она чуть склонила голову, прижав руку к своей груди. К той ее части, где у наги находится сердце. У обоих молодоженов змейки на запястьях ожили на миг, а затем их накрыло теплой дружеской волной, заполнившей каждый клочок души, каждый уголок разума, каждый закоулочек тела. “Каджи & Лекс” дружно ответили взаимным встречным посланием. Сита понимающе хлопнула ресничками, чуть прикусив губку и размышляя, а не стоит ли ей тоже еще разок попытать счастья и попробовать наладить личную жизнь. А то уже надоело последние триста лет жить только для себя, готовить для себя, стирать для себя, развлекать саму себя, слушать саму себя. Она ведь даже ругается, это ж надо до такого додуматься, сама с собой! Единственный плюс – одежда швыряется, куда ни попадя, и никто слова не скажет в упрек. А хотелось бы послушать. Глядишь, и тема для совместной беседы на весь вечер с супругом нашлась бы. Главное, что б он не тряпка и не мямля попался, о которого можно ноги спокойно вытирать. Некоторым вон повезло. Короче, решено. К Нотби все, что надоело…

“Кстати, о птичках. А где же Мерида? Куда она запропастилась? Почему ее не видать рядом с братом? И, спрашивается, почему эти две неразлучные морды, Чпоковская – наглая и Биговская – дурмашиновская, тусуются невдалеке? Да еще лыбятся, будто их кто-то приглашал сюда. Или кто-то посмел пригласить? Покажите мне этого смертника-камикадзе?! У-ро-ю!!! Закопаю! Откопаю. И пинков надаю. Отомщу. И мстя моя жестока будет…”, - додумать полный перечень наказаний Янка не успела, выпав из мира грез.

Каджи наконец-то осознал, что это не футбол показывают и даже не боевик с тупым мочиловым, а потому, потеряв интерес к происходящему, отвернулся от экрана. Чем хорош волшебный кинотеатр, так это продуманностью в энергосбережении. Заказчик отвернулся – экран тут же погас. Экономика – должна быть экономной или просто должна быть. Зачем попусту тратить дефицитную магическую энергию?

То, что парнишка пребывал в крайней растерянности – сказано нами из цензурных соображений и чтобы его самого не обидеть, когда будет книжку читать. Шок? Может быть. Ошеломление? Возможно. Но скорее всего Гоша был сейчас напрочь раздавлен увиденным и погребен под обломками несбывшихся желаний и надежд. Он сам не знал, чего ему хотелось от водопада и что ожидалось. Но только не красивую мелодраму, это уж наверняка. Нет, он конечно в глубине души, в укромных, потаенных уголках своего сердца был даже рад и счастлив посмотреть на такой финал борьбы с Вомшулдом. Тут и самому тупому гоблину ясно, что Каджи победил, а потому все вокруг в восторге, в том числе и за них с Янкой радуются. Но парнишка надеялся, что водопад даст ответы на некоторые вопросы, терзавшие Каджи. Не получил ни одного. Зато прибавилось великое множество новых загадок, объяснить которые сам себе Гоша тем более не мог, а спросить не у кого. Разве что идти на поклон к Этернику Верд-Бизару. Но тогда ему придется подробно объяснять, как они здесь с девчонками оказались. Да вот что-то желания не возникало рассказывать, как они ночью какую-то пакость подстраивали Чпоку, затем следили за учителем, а в результате…

Эх, да чего уж там говорить!

Попробовать самому разобраться? Сложновато будет. Вряд ли водопад показал самую сокровенную Гошину мечту. Он ни о чем подобном даже близко не думал. Нет, Янка, конечно, девчонка замечательная, прикольная, друг хороший, с ней весело, а без нее плохо и тоскливо. Но свадьба? С ума сошли? Как Гошина мечта - показанный отрывок отпадает однозначно. Но близняшка-то тусовалась позади него все это время и незамедлила тут же сунуть свой остренький, чуть вздернутый носик, едва первые кадры пошли. Так может быть, водопад показал ее самую сокровенную мечту? Правильно, сперва ведь на льдистой поверхности какие-то другие кадры пытались проступить, но настройка сбилась. Да это Янка помешала Гошиной мечте проявиться. То-то она так умильно пялилась на изображение, разглядывая свои желания. Вот глупая! Нашла о чем мечтать. Каджи родителей бы найти да с Нотби разделаться. Последний пункт, между прочим, и в ее интересах тоже. Она ведь серебристой прядочкой недавно самовольно обзавелась, если вы не забыли. Эх, жаль, что парнишка не успел заметить, а у него в том фильме прядка была или нет? Он другим боком стоял, ее не видно было. Ну, да ладно. Не главное. А главное то, что он…

Стоп, ерунда какая-то получается! Янкину мечту водопад тоже не мог показать, ведь прикасался к нему пальчиками все же Каджи. Значит, он музыку заказывал? Возможно на ледовом киноэкране скользила их совместная мечта, потому что близняшка помехи навела? А это уже вообще ни в какие ворота не лезет. Как может быть одна на двоих заветная мечта? “Непонятно”, - как сказал бы Александр Рева из недавно виденной Гошей передачи по телевизору. “Comedy Club” кажись, если память не изменяет. Его тогда еще бабушка застукала за просмотром и отругала, за то, что он глупые развлекательные программы смотрит. К тому же предназначенные для взрослых. И отобрав пульт, выгнала спать из гостиной. Но Каджи-то успел заметить, как баба Ники удобно устроилась перед телевизором в кресле, но канал переключать не стала. Вот вам и глупые развлечения. А у ребят здесь сейчас даже хлеще, чем комедия. Запутался он окончательно. Так что ж ты нам подсунул под нос, разлюбезный водопад?...

- Что это такое было? Ты почему, паразит, не дал мне до конца досмотреть? Ну, погоди у меня, Гошенька. Если водопад показывал наше с тобой будущее, то только дай мне выйти за тебя замуж, а уж я-то все тебе припомню, осчастливлю, так сказать, навечно. Ты будешь мне отвечать, любимый? Или дожидаешься, когда у меня терпение лопнет? – Янка видать уже давным-давно трясла парнишку за плечо, крепко сжав его ладонью.

Хотя было очень странно наблюдать подобное поведение близняшки. Странно и непонятно. А почему собственно она еще не додумалась вцепиться обеими руками Каджи в горло? Опыт по этой части у девчонки имеется, а трясти таким образом намного удобнее, вряд ли кто с этим спорить будет. Возможно она все же хотела получить ответы на свои вопросы, а полузадушенный Гоша не смог бы удовлетворить девчонкино любопытство. Или увиденная сценка ее потрясла до глубины души? Только вряд ли. Янка ни мало не сомневалась, что как раз так все рано или поздно, но будет. Может быть только еще не определилась, какого цвета платье приличествует именно ей в роли невесты: традиционно-белое аль еще чего похлеще выдумать стоит? Теперь тяжелая проблема выбора решилась сам собой, и голову ломать не нужно попусту. Но вопросов у девчонки все равно осталось море разливанное, а этот урюк замкнулся в себе и о чем-то кумекает в одиночку. Или он не рад увиденному? Ну, тады - ой! Держите меня семеро, а лучше понадежнее свяжите…

- Так ты ответишь, наконец, злыдень, или я сейчас не знаю, что с тобой сделаю? Это наше будущее было?

- Я не знаю, Янка, - честно признался Каджи, пристально всматриваясь в ее лицо и поражаясь тому, как на нем непостижимым образом одновременно могут уживаться столько разных, порой противоречивых чувств. Безразмерное счастье в глазах. Лукавый прищур. Задумчиво сдвинутые брови. Зло вздернутый носик. Губа прикушена в сомнении, каким именно способом казнить парнишку. Да и нужно ли это делать немедленно, может обождать немножко? Смешливые ямочки на щеках. Торжествующе вздернутый подбородок. А если ниже посмотреть, то еще и грозно упертые кулачки в бока. Как так можно все сразу? Вдобавок ко всему прочему Гоша почувствовал, что близняшка готова прямо сейчас завизжать от радости и, повиснув у него на шее, прижаться губами к губам, наплевав на все приличия, раз он первым не решается, тюфяк бестолковый. И он, желая опередить ее безрассудный поступок, торопливо повторил, засмущавшись. – Я не знаю, будущее это или нет…

- У-у-у!!! Убила бы, если б не любила, - не то прорычала, не то простонала Янка, столь резко повернувшись на каблуках, что чуть не навернулась. У Гоши перед носом зелень волос так стремительно промчалась, что, кажется, успела сместиться в спектре. – Мог бы подтвердить, олух, сделав приятное подруге, даже если и не веришь в это…

- Что бы вы тут, ребята, ни думали, но я сомневаюсь, что водопад устроил показ нашего будущего, - спокойно откомментировала произошедшее рассудительная Аня, о которой друзья в пылу разборки как-то успели подзабыть. – Нам, вернее всего, предстоит провести настоящее и встретить свое будущее здесь, в этом самом подземелье. И будет оно не таким уж продолжительным, чтоб успеть до вашей свадьбы дожить. От жажды, я так думаю, мы не помрем, а вот от голода вполне возможно, что и загнемся недельки через три-четыре.

Она деловито подошла к тому месту, где раньше был проход. Затем внимательно обследовала твердую каменную кладку, даже ладонью по ней похлопала и не поленилась пнуть ногой. Вовсе не зло, а ради справедливости. Поискала, впрочем, не особо и надеясь на успех, ручку, запор или еще что-нибудь хитрое, их заменяющее. Естественно, что не нашла. Коротко пожав плечами, девчонка повернулась к огорченно-огорошенным друзьям и с миленькой улыбочкой сказала:[22]

- Кажись, влипли. А вы как думаете, молодожены?

 

 

 

 

Битый[23] час Каджи обследовал преграду, возникшую на месте прохода. Он ощупал буквально каждый булыжник, попробовал колупнуть раствор в швах кончиком волшебной палочки, но едва не сломал ее и тут же отказался от глупой затеи повторить подвиг легендарного графа Монте-Кристо, проковырявшего себе путь к свободе. Парнишка испытывал кладку на прочность, выискивая скрытый механизм, открывающий выход: стучал по камням, надавливал на них, а под конец, поняв тщетность попыток вырваться, даже кулаком саданул со всей дури по стене, - не помогло. Только руку отшиб. Судьба над ними прикололась по высшему разряду, не подкопаешься в прямом и переносном смысле.

Аня, - недаром умная девочка, - решила не тратить понапрасну силы, а уселась прямо на травку, подогнув под себя ноги по-турецки, упершись в них локтями, а кисти рук сцепив в замок. На это сооружение весьма удобно устроился ее подбородок. Чем девчонка занималась, мы с точностью сказать не можем. Возможно медитировала, потому что глаза у близняшки выглядели немного странно. С одной стороны, вроде как, взгляд затуманился, обратившись скорее внутрь себя, чем на окружающую среду. Но в то же самое время ее зрачки отслеживали передвижения ребят по помещению, только не внимательно, а скорее по привычке. Или со скуки. Обычно с таким небрежным видом и отсутствующим выражением лица люди наблюдают за бестолково ползающей мухой, попавшей в межоконный переплет где-нибудь в электричке, если дорога слишком дальняя, собеседники скучные, а то их и вовсе нет, половина пути уже позади, но, блин, еще столько же впереди. А так хочется поскорее вернуться домой и залечь в теплую пенистую ванную. Да и пейзаж за окном удовольствия не доставляет: поля, поля, поля, - ну, хоть бы одно деревце попалось для разнообразия! А может Анька мечтала о чем-нибудь шибко приятном, потому что на ее губах блуждала легкая, ненавязчивая улыбочка. Хотя мы не исключаем возможности, что близняшка просто тащилась от удовольствия, взирая на спутников, а точнее на их бесполезные телодвижения. Все ведь по-своему предпочитают развлекаться, попав в сложную ситуевину. Но то, что при всем этом девчонка о чем-то напряженно размышляла, сомнений не вызывает. Уж больно смешно у нее носик морщился, будто собралась вот-вот чихнуть, да что-то никак не выходит. И левая бровь у нее как с самого начала заключения вскинулась вверх, изогнувшись озадаченной дугой, так и не желала возвращаться обратно.

Янка в противоположность сестре ни секунды не могла находиться без движения, едва только она окончательно осознала, что на этот раз шалость удалась конкретно: влипли по самые уши и надолго, если не навсегда. Вот и сейчас девчонка подобно тигрице, внезапно угодившей из просторной уссурийской тайги да прямиком в тесную клетку, нарезала по ней круги, озабоченно нахмурившись и периодически яростно почесывая затылок в поисках толковых мыслей. Если близняшке придется здесь хотя бы еще на часок задержаться, то окружающий ее ландшафт определенно изменится или пострадает, а экологии Хилкровса будет причинен непоправимый ущерб. Как минимум уже на этот момент на полянке наметились проблески появления незапланированной тут тропинки, так как девчонка отличалась постоянством при выборе маршрута своих хождений. Но точнее - метаний, потому что движения ее были порывисты, быстры, легки и, что удивительно, на панику вовсе не походили. Хотя путные, толковые мысли совсем не желали начесываться из-под ядовитой зелени, как она ни старалась. В голову лезли только такие сумасбродные идеи, что Янка предпочитала держать большинство из них при себе. Чудно, но она не хотела выглядеть смешной, хотя даже то, что она уже успела предложить или высказать, ничего кроме вежливой улыбки вызвать не могло. По правде, так ее намерения выглядели бы комично, если б ребята не находились замурованными в подземелье. Кто ж знает, когда к водопаду на кинопой забредет следующий посетитель, утомленный жаждой познаний о своей жизни.

- Ведь должен же быть выход! – в очередной раз буркнула Янка, скользя по уже привычному маршруту в форме восьмерки и рассуждая сама с собой. – Выходов всегда как минимум два: плохой и очень плохой. Если повезет, то может добавиться и третий – просто отвратительный. Но по любому - это уже не тупики, а возможность выпутаться из передряги. Нужно только их старательно поискать. Совсем безвыходных ситуаций не бывает. Отсюда точно должен быть выход…

И хотя близняшка старательно убеждала именно саму себя, пытаясь таким нехитрым способом подхлестнуть фантазию, за последнее время поднакопившую жирка и не желающую скакать галопом, Каджи ее услышал. А так как ему уже надоело бестолку колупаться в стене, то парнишка немного мрачно пошутил:

- Конечно, Янка, отсюда есть выход и не один. Через который мы попали, - он, смахнув со лба бисеринки пота, принялся деловито загибать пальцы, - откуда водопад журчит, а так же тот, куда он утекает. Можешь попробовать превратиться в золотую рыбку и с легкостью куда-нибудь выплывешь. Если лень такой ерундой заниматься, то поищи пожарный выход, уж этот просто обязан существовать. Еще где-то рядом наверняка ветка метро проходит, можно через туннель ломануться напрямки. И с десятилетия на десятилетие должен вот-вот автобус подойти…

- А по загривку получить не желаешь? – вкрадчиво поинтересовалась близняшка, левой рукой упираясь в талию, а правую уже старательно разминая активными вращательными движениями кисти.

- Я ж пошутил. Просто хотел тебя успокоить.

- Нечего меня успокаивать. Я и так спокойна как тридцать два китайца в одном лифте на шестерых. Последний раз предлагаю, смотри, промедлишь, остатки разберут: по загривку хочешь схлопотать, шутник?

- Янка, ну почему, вместо того, чтобы спокойно разрешить проблему мирным путем, вы с сестрой постоянно нас с Робом лупите? – поинтересовался Каджи, между тем вполне спокойно и даже демонстративно подставляя затылок под затрещину, кротко улыбнувшись. И он даже слегка нагнулся, чтоб подруге было поудобнее звездануть ему от души и не пришлось сильно утруждаться.

Аня спокойненько сидела и наблюдала за их дружеской перепалкой, даже малость заинтересовавшись происходящим у нее перед носом. В крайнем случае, взгляд у нее стал более осмысленным, а сама близняшка слегка пошевелилась, что было не так уж и плохо. Значит, в статую Будды пока еще не превратилась, пройдя все этапы реинкарнации.

- Глупый, - Янка не стала бить потенциального будущего муженька по затылку, а наоборот слегка потрепала по вихрам, которые, как она машинально отметила, не мешало бы и подстричь. Правда, уже через секунду девчонка так пихнула парнишку в тот же самый загривок, что он едва на четвереньки не встал. А нечего баловать, к хорошему приучая! – Гоша, в наше смутное время, когда запросто могут навесить какой угодно несправедливый ярлык, это единственная законная возможность прикоснуться к тому человеку, который тебе нравится, не вызывая у окружающих глупых подозрений. Особенно учитывая наш юный возраст. Почему-то считается, что любовь, перед тем как посетить молодежь, обязательно у них паспортные данные проверяет. Несовершеннолетний? Обойдешься, значит! Какая, мол, мне разница, что день рождения всего лишь через неделю будет! Вот через неделю и посещу. А пока ни-ни! В крайнем случае, можете на прогулке за руку подержаться, но только изредка и при свидетелях. А вот под локоток – это уже преступление, достойное показательной казни через повешенье за язык. Так что бьем мы вас с Робом, любя, считай, что даже ласково, от всего сердца. Ну и в воспитательных целях, конечно же. Вы ж пропадете без крепкой девичьей руки. Я ведь права, Ань? - ответа не последовало. – Ты чего молчишь-то? А какого беса расселась здесь?

- Трамвая жду, - усмехнулась в ответ сестренка. – Скоро, наверное, подойдет. Всяко уж раньше, чем обещанный Гошей автобус.

Янка хотела было обиженно надуть губки на свое отражение, но через секунду фыркнула от смеха, когда до нее дошло, что ее просто пытаются развеселить, а не издеваются вовсе, как она второпях решила. Махнув рукой, дескать, что с вас обоих взять, коль цирк уехал, а вас забыли, близняшка плюхнулась рядом с сестренкой и только после этого почувствовала, что нагулялась сегодня вволю, отмахав около живописного водопада несколько километров.

- А так, что я могу тебе сказать, сестренка? – Аня сорвала какую-то травинку, повертела в пальцах, разглядывая, и принялась потихоньку ее грызть от безделья. – Конечно ты права. Глупо было бы, если б я тебя не поддержала. А насчет того, почему от меня Робу так частенько достается, - девчонка перевела задумчивый взгляд с поволокой на Каджи, запнулась на мгновение, словно подбирая правильные слова для ответа, а затем, хмыкнув, решительно высказалась, - да потому, что он – Роб! И этим все сказано. Его грех не побить, коли он специально нарывается. А этот паразит знает мою слабость и специально что-нибудь да отчудит. Тут хочешь или нет, а двинешь ему, чтоб поумнел. И вроде бы на душе легче становится.

Ребята замолчали, задумавшись каждый о своем. Аня догрызла одну травинку, сорвала следующую, но перед тем как вонзить в нее зубы, вернулась к обсуждению ситуации, в которой они пребывали на данный момент:

- Я вот тут сидела, размышляла, пока вы метались, как угорелые,…

- Это мы заметили, что ты баклуши била, - язвительно перебила сестренку Яна.

- Мы не метались, а пытались выбраться, - поддержал “невесту” Гоша.

- …и пришла к вполне разумному выводу, - Аня даже не запнулась, отметая их возражения, как несущественные. – Нас обязательно будут искать. Раз уж мы умудрились пропасть втроем, то поднимется страшная шумиха, если не сказать переполох. Этерник, которому и одного Эрика с лихвой хватило для неприятностей, всю школу на уши поставит. И нас быстро найдут. А потому причин волноваться совсем нет. До утра мы с вами абсолютно свободны, а там посмотрим. Кстати, что-то у нас тут скучновато стало. Вы не заметили? Гошик, лапонька, ты же вроде как научился всякую дрянь вызывать капыр ведает откуда? Может притащишь кого-нибудь, чтоб развлек нас на досуге, пока там поиски организуют? Пожалуйста. Ну что тебе стоит палочкой взмахнуть? Я даже на шарка согласна. Пусть спляшет “танец с саблями”. Хотя у него только ножик костяной. Ну, да ладно…

Девчонка так миленько улыбнулась и нарочито-наивно захлопала ресничками, скорчив умоляющую рожицу, что даже Каджи через некоторое время попытался вернуть улыбку ей в ответ. Янка же, прекрасно зная свою сестру, просто весело рассмеялась. Напряжение, за последний час ощутимо сгустившееся в помещении, немного разрядилось и стало легче дышать. И думать тоже.

- С чего это ты решила, что нас быстро смогут найти? – поинтересовалась Янка. - Сапрыкина уже который день усиленно ищут, а толку, что с циклопа шерсти. Мы-то чем лучше?

- Лучше, не сомневайся, - бодро и жизнеутверждающе возразила Аня и, отбросив остатки очередной сгрызенной травинки, стала деловито загибать пальцы. – Во-первых, учителя и так уже напуганы пропажей Эрика, а значит, будут стараться изо всех сил. Во-вторых, он пропал один, а нас сразу трое. Причем, двое персоны VIP, из-за ваших прядок, предсказаний и прочей суеверной лабуды. Согласись, что по шапке преподаватели от министерства за такое получат, мама не горюй, - с этим ребята согласились, а близняшка хитро прищурилась, словно собиралась поведать им жутко страшную тайну. – А так как никто из них этого не хочет, особенно директор, которому первому обрыбится отведать тумаков, то они предпримут все возможное и невозможное, в том числе и крайние меры…

Аня невозмутимо выдержала продолжительную театральную паузу, а когда у ребят любопытство и нетерпение узнать, что ж она такого придумала, раздулось до необъятных размеров, достигнув критической массы, готовое вот-вот взорваться, скромно и молча продемонстрировала друзьям свой браслетик-змейку на запястье. И еще озорно подмигнула им, дескать, могли бы и сами додуматься, вместо того, чтобы шарахаться бестолку. Они все прекрасно поняли, но у Гоши, однако остались некоторые сомнения.

- Но у Эрика, наверное…

- Не было, - отрицательно тряхнула прической Аня. – Это я точно знаю. Мимо проходила, с урока возвращаясь, и случайно услышала, как сыщик-толстячок жаловался своей напарнице, что, мол, будь у Сапрыкина браслет, тогда вообще проблема сама собой отпала. Кстати, рассказчик из него неплохой, я даже заслушалась. – Гоша только хмыкнул, подумав, будто у близняшки был какой-то выбор с ее-то неуемным любопытством относительно чужих секретов, и благоразумно промолчал. - Но, к сожалению, у Эрика семья старых потомственных волшебников в …надцатом поколении, которые крайне отрицательно относятся ко всяким нововведениям. И сам банк им не нравился, а уж чтоб они какой-то там змейкой пользовались для расчетов, боже упаси! Только традиционные монеты и лишь местной княжеской чеканки, без всяких там изображений полуголых наг вместо трехглавого дракона. Смущают они их, видишь ли, своим непотребным видом. Сапрыкинские пращуры, дескать, свои денюжки держали в “Гринготсе” и потомкам так же завещали, даже несмотря на то, что гоблины – народ прижимистый, если не сказать скупердяйский, и соответственно годовые проценты у них вызывают слезы. Не подумай, Гоша, что слезы умиления или радости. Но предки Эрика упорно не желали признавать никаких новомодных импортных филиалов ”Нага-банка”! Да и появился-то он у нас в Старгороде всего лишь пару сотен лет назад. Для них это то же самое, что и вчера, а значит, не заслуживает доверия.

- Так выходит, что Сапрыкин из этих самых, которые настоящие волшебники? – Янка брезгливо сморщилась, будто ей прямо под нос подсунули груду копошащихся болотных слизней на блюдце, любимое лакомство осклизгов, предлагая отведать, насколько они свежие и липкие. – Вот уж не думала, что у нас на факультете тоже такие водятся.

- Вряд ли Сапрыкин из придурков, считающих себя особенными и непревзойденными, - сестренка решила устроиться поудобнее, попросту свалившись на бок, благо трава была густой и мягкой, и вытянув ноги. – Но вот родители у него слишком строгих правил…

Аня с удивлением проводила взглядом Каджи, который слишком резво взял с места в карьер, галопом устремившись обратно к только что досконально обследованному выходу, который и не выход вовсе. Причины для такой спешки девчонка не нашла, а потому пожала плечами и сорвала третью по счету травинку, решив видимо постепенно перейти в вегетарианки. А причина занервничать у Гоши была очень весомая, только в лихорадочной спешке он забыл ее озвучить вслух, еще больше чем прежде желая поскорее выбраться отсюда и убраться как можно дальше. Его неожиданно посетила мысль, что спасение – штука, несомненно, приятная. Да вот только если узнается, где они оказались запертыми в западне, а такого расклада никак не минуешь, то Своч их всех троих стопудово убьет. Чего-чего, а глупым его никоим образом назвать нельзя. Декан Даркхола сразу догадается и про ложную простуду привидения, и про то, кто по-настоящему чихал, оставаясь невидимым. А, сопоставив все и увязав факты в одну цепочку, Батлер с легкостью сообразит: ученики за ним следили и видели такое, что проще их убить, а потом сказать, что такими родились, чем объяснить свое поведение.

Вот и принялся парнишка повторно обследовать стену, в надежде найти что-нибудь пропущенное второпях. И еще он ожесточенно думал, а скорее ругался. Гоша всякими нехорошими словами поминал треклятого Вомшулда, который, где не надо, самовольно лезет вперед с разными глупостями вроде вызывания лайттаков. А вот когда его магическая силища и знания всяких хитрых штучек-дрючек на самом деле жизненно необходимы, спрятался куда-то, да так хорошо, что и не дозовешься. А Каджи на самом деле пытался всеми силами, правдами и неправдами, найти сейчас внутри себя ту обещанную Нотби кроху знаний. Или она была одноразовая? Тогда выходит, что он ее уже израсходовал, причем самым бестолковым образом.

- Гоша, - донесся до парнишки Янкин веселый голос, правда, прозвучавший словно из тумана, отдаленно и размыто, - ты сейчас прям как наш папка. Точная его копия.

- Это верно, - вторила ей Аня. – Он не устает нам внушать постоянно одну и ту же мысль истинного десантника, попавшего в переделку: хочешь, чтобы тебя спасли – начни спасать себя сам. Да расслабься ты! Все равно мы ничего с этой проклятой стеной сделать не сможем, как это и не прискорбно.

- Ваш отец абсолютно прав! – Каджи развернулся к стене спиной и, хмуро обозрев близняшек, со злостью, не глядя, пнул ногой назад. Его ступня звучно припечаталась к кирпичу, но парнишке нисколько не полегчало. – Вы, девчонки, просто не понимаете, что если нас най…

Понимали близняшки или нет – роли не играло. Все равно они сперва уронили челюсти вниз, через миг захлопнули их обратно, через два синхронно вскочили на ноги. А спустя три секунды девчонки подхватили ошарашенного Каджи под руки и выволокли его задом наперед в неожиданно открывшийся проем. Там они чуть сбивчиво, дергая парнишку каждая в свою сторону, с трудом разобравшись между собой, развернули его лицом вперед. Не дав и секунды опомниться, обе Лекс вновь вцепились в него и потащили к ближайшему от тупичка перекрестку. И лишь свернув за угол, близняшки решили, что наконец-то вырвались на свободу, ничто им не угрожает, а значит стоит с облегчением перевести дух. Мягко шандарахнув Каджи спиной о стену, они привалились обок с двух сторон от друга.

- Как тебе удалось открыть проход? – выдохнула любопытная Янка.

- Понятия не имею, - честно ответил парнишка, сильно сомневаясь, что это он распечатал западню, хотя и другого объяснения, кроме как случайное стечение обстоятельств, не просматривалось. – Я всего лишь отчаялся выбраться и от злости пнул ее. Да вы и сами все прекрасно видели. А потом…

- А потом кирпичи заискрились, как в прошлый раз, когда Своч применил еще на той стороне заклинание, и сверкающими осколками осыпались вниз. Но все это неважно. Главное, что мы на свободе и, кажется, я поняла, что ты хотел нам сказать, - Аня откинула с лица растрепавшиеся волосы. – И думаю, ты прав. Своч нас уничтожит, как только узнает, что мы слишком любопытны и видели та-ко-е… А поэтому давайте-ка живенько убираться подобру-поздорову. И никому про сегодняшнее приключение ни словечка. Мне кажется, что даже Робу лучше ничего не знать о наших ночных похождениях.

- Легко, - Янка отлепилась от стены. – Только вспомнить бы еще обратную дорогу.

- Я помню, - ее сестренка решительно направилась налево, скомандовав. – За мной, молодожены. Чтобы вы без меня, умной и рассудительной, делали? Путь к алтарю, конечно, не усыпан розами, лишь пылищи по колено, да и далековато до него еще будет, но зато до своих спален скоро доберемся.

- А я никуда и не тороплюсь, кроме как до удобной люльки, - не подумавши, правдиво ляпнул Каджи и незамедлительно схлопотал откровенно злую оплеуху, вследствие чего напрочь позабыл крутнуть колечко, чтобы сделать компанию невидимой. Так они и летели встрепанными чудищами по подземелью, мечтая поскорее упасть в кроватки. И желательно не попавшись никому на глаза. Сбылось. В кроватки упали и на глаза не попались, если не считать Яппи Алленсона. Рыжий декан, дождавшись их возвращения и оценив помятый вид учеников, решил, что приключение удалось на славу. Но все живы и здоровы, а значит можно тоже с чистой совестью и спокойной душой отправляться на боковую. Старость – она ведь не радость, хотя и не наказание.

Спозаранку Каджи вновь бесцеремонно растолкали, так и не дав досмотреть сладкий утренний сон до конца. А ведь снилось ему что-то жутко интересное, будто он с близняшками оказался заперт в ловушке в одном из тайных подземных помещений. Но по счастливой случайности они смогли вырваться оттуда и побежали в Башню Грифонов, отсыпаться и делать вид, что никуда и не ходили ночью. И вот стоило только парнишке во сне лечь спать, как его наяву разбудили. Что? Это не сон был? Ну, блин, садисты!

- Просыпайся, засоня! – Янка была бодра и деятельна, словно нежилась в кроватке не меньше суток. Закончив трясти Каджи за плечо, когда он окончательно открыл глаза и осмысленно сфокусировал на ней немного близорукий взгляд, девчонка порывисто вскочила с краешка Гошиной постели и подлетела к окну. Тяжелые портьеры не желали раздвигаться без боя, но она все же совладала с ними. В комнате стало немного светлее, и парнишка невольно обратил внимание на погоду. Странно, но мелкий моросящий дождь, который стал уже привычным атрибутом осени и, казалось, никогда не кончится, утихомирился. По небу, правда, разлилась бледно-серая неприглядная хмарь, но хотя бы не капало, что уже было сродни празднику.

На противоположной стороне комнаты разгорались нешуточные страсти. Аня пыталась растолкать Баретто, любящего помять бока лишние пару минут, а то и все полчасика. И она едва не проболталась из-за нахлынувшего на нее негодования, да вовремя прикусила язычок.

- Подорвался с койки, лежебока! Живо! Сорок пять секунд подъем! Построение на подоконнике, – когда близняшке надоело трясти “бесчувственное тело”, она исполнила кулачками длинную барабанную дробь на груди Роба, бухая по ней, как по тамтаму, на что он только оглушающе громко захрапел. – Продрых всю ночь, тюфяк, и все ему мало! Мы тут чуть ли не до утра, - она запнулась на миг, но быстро исправила положение, правда, немного неуклюже, - только о том и думали с сестрой, как бы поскорее с друзьями встретиться. А этот увалень даже ухом не ведет. Гоша вон, молодец, уже проснулся, а этот… Сил моих больше нет! – в ответ очередная раскатистая рулада с почмокиванием изо рта Баретто, которая окончательно взбесила девчонку.

Анька аж подскочила с кровати, зло зыркнула на друга, и резко повернувшись к Каджи, жалобно попросила:

- Гоша, давай хоть ты вставай. Если конечно не хочешь пропустить самое интересное, - она заговорщически подмигнула ему, и парнишка прекрасно понял, о чем идет речь. – Мы тебя в гостиной подождем. Только не копайся слишком долго, а то мы с Янкой очень сильно есть хотим, прям, с утра места себе не находим. И если парочка лишних минут найдется после того, как зубы почистишь, задуши, пожалуйста, подушкой этот кусок безразличия. Волшебный мир ничего не потеряет, это я тебе точно говорю. Пойдем, Янка. Гоше одеться нужно, в порядок себя привести с утра, мы только мешаемся…

Продолжая бормотать в том же духе, близняшка поволокла свое отражение в гостиную, хотя та так и не поняла, а зачем им собственно куда-то идти, если здесь тоже стулья имеются около стола. Можно смело плюхнуться на них и поболтать о чем-нибудь, пока местные обитатели собираются на завтрак. А то как бы они опять не заснули, стоит только девчонкам уйти отсюда. С них ведь станется. Тот же Гоша возьмет, повернется на другой бок и отправится в страну грез досматривать сны. А они лишь зря время потеряют в гостиной, дожидаясь их. Одеться им нужно? Да пусть одеваются! Она-то им чем мешает? А-а! Вон ты о чем? И чего? А то Янка мальчишек в трусах не видала. Да все пляжи ими под завязку забиты. Там они, видишь ли, не стесняются, а здесь… Ну тогда – ой! Пошли живее отсюда…

- Уже слиняли? – Роб лукаво приоткрыл один глаз, вовсе не сонный, и сладко потянулся. – Здорово я Аньку допек?! А то приперлись спозаранку, неугомонные, понежиться толком не дают субботним утром. Раз мы сегодня не учимся, так к чему такая спешка?

- Не знаю, Роб, - соврал Каджи, которого шлепки-скороходы уже мчали к умывальнику. – Но я тоже, по правде говоря, страшно есть хочу. Так что, если не поторопишься, то я, пожалуй, не стану сегодня тебя дожидаться, а убегу в столовую вместе с девчонками. Пока там самое вкусное не расхватали.

Последняя фраза была откровенно глупая, но Баретто проглотил ее как должное, даже и не пытаясь задумываться над смыслом и странным поведением своих друзей. Просто у него опять включился таймер, отсчитывающий оставшиеся минуты до начала тренировки.

За столом Блэзкора оказалось едва ли с десяток учеников. Большинство школьников, особенно старшеклассников, вчера допоздна отрывались на полную катушку, а сегодня предпочли раннему завтраку дополнительные полчаса сна, нежась, потягиваясь, ворочаясь с боку на бок, похрапывая и бормоча, да что угодно, только бы не вставать. А потому Аня, уверенно оценив диспозицию, уволокла компанию на лучшие зрительские места. Баретто немного удивился из-за того, что они оказались не в своем излюбленном окончании стола, а где-то посредине, но оставил возражения при себе, посчитав излишним нарываться на затрещину с самого утра.

Вопреки утверждению о якобы жутком голоде, девчонки почти ничего не ели, хотя и заказали себе по большой тарелке с творогом, политым сметаной и посыпанным сахаром. Они больше пили апельсиновый сок, правда, по чуть-чуть, малюсенькими глоточками, да периодически отрывались от стаканов, чтобы колупнуться ложечкой в тарелке. Творог их интересовал постольку, поскольку, но вот изюминки из него они выковыривали с поразительной ловкостью. Каджи тоже неспешно расправлялся с поджаренными кусочками белой булочки, залитой яичницей, отщипывая от нее микроскопические кусочки. Роб с подозрением косился на троицу своих друзей, выражение откровенного недоумения намертво приклеилось на его лицо, что впрочем, не мешало парнишке уверенно заталкивать в себя макарошки по-флотски. Так сказать, легкий и скромный завтрак отпрыска знатной итальянской фамилии волшебников. И откуда он только рецептик узнал?

Минут через десять после прибытия друзей Большой зал стал неуклонно заполняться школьниками. Они по одному, парами, группками и ватагами стягивались к утренней кормежке. Учителя в полном составе насыщались за своим столом, тоже кто во что горазд. Профессора Хлип и Волков, например, с упоением дожевывали куски жареной рыбешки, которой наловили столько, что их смело можно было заподозрить в браконьерстве с применением не менее полтонны динамита. В крайнем случае, замковые домовики долго ломали головы, куда бы затолкать улов, чтоб не испортился. Любителей рыбных блюд в замке на пальцах можно было пересчитать.

Каджи издали улыбнулся сестренке, на что она, к его немалому удивлению церемонно кивнула. Затем парнишка не удержался и с любопытством глянул на декана Даркхола. По непредвиденному стечению обстоятельств Батлер в этот миг тоже посмотрел в сторону стола Блэзкора. Их взгляды переплелись, и Своч скривился, словно слопал целый лимон. Неочищенный. А парнишка тут же уткнулся носом в тарелку… И едва не пропустил самое интересное.

В холле послышался ненавистный гнусавый голосок, громко и нудно повествующий сопровождающей его свите теоретическое обоснование превосходства настоящих волшебников над прочей чернью:

- В наших венах течет неразбавленная всякой дрянью чистая волшебная кровь, без примеси плебейской. А поэтому мы гораздо талантливее полукровок, сильнее их магически, да и вообще лучше. И значит, имеем полное право командовать ими в свое удовольствие. Они же должны беспрекословно подчиняться избранным, сумевшим сохранить свою кровь в чистоте. Дело полукровок пожизненно быть на подхвате. Мы можем их изредка…

Что Гордий может изредка себе позволить, осталось тайной за семью печатями. Именно в этот момент самовлюбленный эгоист показался на входе в Большой зал и наступил на одну из тех плит, что были вчера вечером заколдованы близняшками. События развивались стремительно, красиво и …как в кино. Чем троица друзей и насладилась в полной мере, отставив еду в сторону и с неподдельным интересом наблюдая за разворачивающимся действом, дружно и невинно опершись щеками на ладони. Впрочем, других зрителей тоже хватало с избытком.

Едва Чпок оказался обеими ногами на зачарованной части пола, как выражение его лица катастрофически быстро сменилось с надменно-важного на недоуменно-растерянное. Его замешательство длилось от силы секунду, потом просто не до него стало. Нелепо замахав руками, словно он пытался придумать новый стиль кун-фу “нахрюкавшаяся в зюзю ветряная мельница, плывущая на спине вниз по водопаду”, Гордий, выпучив от натуги глаза, старался сохранить равновесие. Тщетно. Правда, левым кулаком он успел чувствительно заехать в лоб Риверу Дипу, который инициативно сунулся поддержать босса. Правой рукой Чпок цепко ухватился за нос Дурмаша Бига. У того от подобной наглости шефа даже слезы выступили из глаз, а столовую огласил трубный гундосый вой, привлекший всеобщее внимание к безобразию, творящемуся на входе. Ученики и учителя заинтересованно наблюдали за свалкой.

А там именно свалка и образовалась. Тщедушный Ривер, крепко схлопотавший в лоб, отлетел назад, запутался в собственной мантии, споткнулся о ногу еще одного настоящего волшебника и в результате повалился плашмя набок. Тот, об которого споткнулись, слушал разглагольствования босса с раскрытым ртом, а потому не успел вовремя среагировать на помеху, возникшую под ногами. И он в свою очередь полетел рыбкой вперед, воткнувшись головой в массивный зад Бига. Дурмашу такой удар, что слону дробинка: вреда нет, а обиды – полным полна коробушка. Только он ведь отличался умом и сообразительностью, и посему, вырвав нос из захвата и быстро развернувшись, без раздумий двинул в грудь первому, кого узрел позади себя. Мишенью оказался тот самый старшеклассник с Фалстрима, которому уже доставалось от Гоши в ту же часть тела. Болезненно сморщившись, он опрокинулся навзничь, раскинув руки в стороны и увлекая на пол стоящих позади соратников. Те, в количестве трех штук, попадали словно кегли. Но всех перещеголял, естественно, Чпок.

- Эх, жаль камеры с собой нет, - искренне сокрушаясь, грустно вздохнула Аня. – Такие кадры впустую пропадают.

- Да-а, печально, - подтвердила Янка, выбивая пальчиками веселенькую дробь по столешнице. – Если отослать это “ледовое побоище” в “Сам себе режиссер”, то главный приз гарантирован. Но нам остается только наслаждаться тем, что сами смогли увидеть шоу экстра класса, да втайне гордиться сценаристами.

Гордий за эти короткие мгновения успел вволю намахаться руками, выписывая ногами такие замысловатые кренделя, словно претендовал на место в труппе балета на льду. Вот только бы еще на коньках научиться стоять, и тогда точно возьмут без раздумий. Когда ему наскучили танцы, он особо резво взмахнул руками, красиво взбрыкнул одновременно обеими ногами выше своей головы и приземлился сперва на мягкое место, а затем распластался на полу плашмя. Перед тем как улечься поудобнее, в глазах фалстримца, наполнившихся слезами, мелькнули непонятные искорки, видимые даже издалека.

- Что и требовалось доказать, - удовлетворенно констатировала Янка, с довольным видом потирая ладони под откровенно недоумевающим взглядом Роба. – Похоже на первые проблески мысли. А возможно, что и совесть просыпается от векового сна. Я же говорила тебе, Гоша, что когда человек больно ударяется жо…

- Янка! – недовольно рявкнула благовоспитанная сестренка. – Нельзя ли более культурно выражаться?

- …пой, то тут же в голове от сотрясения всплывают на поверхность выстраданные мысли. Часто падение помогает поумнеть, да и просто стать лучше и добрее, - в этот раз близняшка невозмутимо довела речь до конца и лишь затем повернулась к Аньке, слегка пожав плечами. – Как хочу, так и выражаюсь. Пусть не культурно – зато правдиво и доходчиво.

А вот Чпоку покамест было определенно не до философствования. После того, как он чпокнулся, простите за каламбур, то бишь улегся поудобнее, его злоключения не закончились. Отнюдь. Парнишку стремительно понесло в зал. Если смотреть со стороны, то создавалось такое впечатление, что он решил прокатиться с крутой горки на санках. Да вот только забыл на них сесть. А потому и летел сейчас на собственной заднице, полусидя, полулежа, прямиком по направлению к столу Даркхола. Удачно вписавшись между харчевальником и скамейкой, Гордий малость сбросил скорость и стал притормаживать. Но инерции движения еще вполне хватило бы, чтоб он промчался почти до учительского стола. В крайнем случае, в поездке к трибуне на него смело можно было рассчитывать. Ставки на то, что он достигнет цели, равнялись один к двум.

Но над бедным Чпоком сжалились. Киана Шейк его остановила. В смысле наступила обеими ногами на грудь парнишки, когда он попробовал проскользнуть под ней.

- Доброе утро, Гордий. С приездом. Издалека добираешься?

Сверху на фалстримца смотрело приветливое и участливое личико негритяночки, обладательницы немного пухленьких губок. Выражение его было безмятежно спокойным, словно Чпок каждое утро, как скорый поезд по расписанию, припарковывается именно в этом месте. А потому кроме вежливых дежурных фраз ему больше ни на что претендовать не приходится. Надоел уже. Разве что на еще более дежурную легкую улыбочку можно сподобиться.

- Ты уже завтракал? Могу молочка предложить. Я целый стакан заказала, а что-то расхотелось, – проявила заботу девчонка и немного суетливо протянула руку за предложенным напитком. Не то Чпок в этот момент под ее ногами дернулся, завозившись, не то негритяночка еще не проснулась окончательно, но по любому прицел у нее сбился и, неловко цапнув за посудину, она ее неуклюже опрокинула на самом краю стола. Большая белесая лужа стремительно разлилась по деревянной поверхности, и она естественно нашла себе путь вниз, стекая тоненькой струйкой точнехонько на лоб парнишки. – Ой! Какая же я неловкая! Да ладно уж, не страшно. Гордий, ты не стесняйся, пей. Так даже удобнее, чем поить тебя из стакана. А я себе еще закажу. Позже.

Ошарашенный Чпок, не понимая, где он, с кем он, да и кто он, зачарованно наблюдал снизу за жиденьким ручейком, что крошечным водопадом срывался с краешка стола и лился на его светлое чело. Точнее на его уже побелевшее от молока чело. И мокрое. Он даже глаза сосредоточенно собрал в кучу, пытаясь осмыслить происходящее с ним и направив взгляд в ту точку лба, куда настойчиво стучалась частая капель. И вдруг резко осознав, что валяется на полу, а сверху на него стекает какая-то дрянь, да еще и эта ненавистная черномазая дуреха радостно скалит зубы, больно упираясь каблуками ему в грудь, он отчаянно дернулся в попытке встать, едва не опрокинув лавочку вместе с сидящей на ней Кианой. Давление туфелек тут же немного ослабло. Извернувшись ужом в тесноватом пространстве, фалстримец быстро отполз подальше, перевернувшись на живот и двигаясь по-пластунски. И лишь оказавшись в относительной безопасности, шагах в трех от девчонки, он, кряхтя, постанывая, и держась за отшибленный копчик, поднялся на ноги. Пошатываясь, Чпок, тем не менее, ходко заковылял к столу своего факультета.

- Гордий! Куда же ты? У меня еще печенье есть, – весело неслось ему в след. – А ты даже молоко не допил. И вообще редко в гости заходишь. Мог бы еще немного посидеть. В смысле полежать. Поболтали бы о том, о сем…

Последняя фраза Кианы оказалась едва слышной, потонув в оживленном гомоне обсуждения происшествия. Со всех сторон доносились возбужденные голоса, частые смешки, издевательские подколочки, многозначительные хмыканья, серьезные предположения о том, из-за чего Чпок так оконфузился. Но все это в результате сводилось к одному: бог шельму метит, а значит так ему и надо. Поделом, заслужил. Не знаем, как там бог поживает и чем занимается на данный момент, а вот обе богини, вполне удовлетворенные делом рук своих, жадно принялись уничтожать творог, на этот раз уже не выковыривая из него изюминки, но закидываясь всем подряд. Хотя приносим извинения за неправильный подбор слов. Девочки вкушали пищу: аккуратно, неспешно, с присущей им ненавязчивой величавостью и достоинством. Мы ж и говорим – богини. Будущие.[24]

 

 

 

 

Гордий[25] сидел на холодно-каменных верхних ступенях лестницы, ведущей к входным дверям Центральной башни. Разувшись, парнишка внимательно изучал подошву своих ботинок. Ничего необычного в них не просматривалось: зигзагообразные канавки составляли простенький узор на чуть шероховатой поверхности. Каблук тоже стандартный, разве что на нем уже наметилось будущее стаптывание. На левом ботинке оно традиционно склонялось внутрь стопы, а на правом у парнишки неизменно стиралась сама пятка строго назад. Все остальное в обувке не вызывало подозрений и уж никак не могло привести к раскатыванию по каменным плитам пола, словно по ледовому катку с идеально гладкой поверхностью.

Но ведь привело же! Чпок огорченно вздохнул и, постаравшись расправить плечи из недоуменной согбенности в привычную нагловатость, стал обуваться. Шнуруя ботинки, парнишка продолжал размышлять над превратностями судьбы, но так и не нашел объяснения тому неприятному факту, что он, выходя из Большого зала, вновь приземлился на мягкое место, которое, если так будет и дальше продолжаться, придется скоро переименовывать в жесткое. Наверняка, там мозоль набьется от частых посадок.

В этот раз обошлось без свалки. Гордий, решивший, что утренний конфуз был чистой воды случайностью, сытый и довольный жизнью вышагивал к выходу. Небрежно оттолкнув к стенке замешкавшегося у него на пути первоклашку с Даркхола, фалстримец успел сделать еще два шага вперед. После чего он вновь коротко взмахнул руками, скорчил непонимающую рожицу, взбрыкнул ногами, подбросив их на уровень груди, глухо шлепнулся задом на пол, поменял выражение личика на жутко расстроенное и стремительно помчался к выходу. Катился он опять полулежа, полусидя, что у него начало входить в привычку. Да и опыт стал понемногу накапливаться.

Теперь Чпок уже более ловко маневрировал по полу, пытаясь научиться управлять поступательным движением. Согласитесь, это же глупо просто тупо катиться вперед и все. Вот Гордий и перемещал центр тяжести то в одну сторону, то в другую, а соответственно и сам лавировал то туда, то сюда. Такое поведение в конечном счете помогло ему удачно разминуться с рыцарскими латами, на которые он сперва и нацелился лоб в лоб.

Конечно, насчет удачи, так это бабка надвое сказала. Грохот от разлетевшегося на запчасти панциря витал в воздухе еще долгое время, после того как латник опрокинулся навзничь, задетый фалстримцем вскользь, но сильно. Звон протяжно колыхался басовитым гулом и призывал к отмщению за поруганную дворянскую честь. Тот грязный приемчик, которым он оказался повержен в нечестной схватке, иначе как подлым назвать невозможно. Отмщение в лице разъяренного Тайлера Кинга незамедлило выскочить из столовой, расталкивая столпившихся и весело гогочущих учеников. Месть кровожадно полыхала отблесками факелов на стеклышках пенсне, замысловато не матерно ругаясь вперемежку с жалобными причитаниями, хватаясь одной рукой за сердце, а другой злобно грозя вслед отъезжающему от места аварии Чпоку.

- Минус десять баллов Фалстриму! – яростно проорал нарушителю правил дорожного движения смотритель замка и горестно упал на колени перед поверженным рыцарем. Подобрав шлем, Тайлер утешающе провел кончиками пальцев по свежей вмятине на забрале и прижал железяку к груди, слегка раскачиваясь из стороны в сторону, словно потерял в бою лучшего друга детства.

Гордий естественно до глубины души возмутился несправедливым штрафом и решил притормозить, чтобы объясниться с придирчиво-дотошным инспектором. Да вот беда, основные тормоза отказали напрочь. Пришлось парнишке воспользоваться ручником. А если быть точнее, то ножником. Проявив чудеса сообразительности, смекалистый фалстримец без раздумий схватился за первую попавшуюся ногу, мимо которой мчался на всех парах. Скорость немного упала. Упал и ничего не подозревавший пятикурсник-стонбирец, которого Чпок цапнул за конечность.

- Не повезло, - спокойно констатировала прискорбный факт Аня, проходя с друзьями мимо.

- Кому не повезло? – заинтересовался Роб, бегло оценивая габариты навернувшегося старшеклассника.

- Я так думаю, что обоим, - с необычайной рассудительностью заметила Янка. – Ты только глянь на лицо стонбирца. Даже у меня мурашки по коже пробежались, хотя я здесь ни каким боком не прислонялась.

Это уж близняшка загнула, конечно. Еще как прислонялась этой ночью, со всей дури упираясь плечом, лишь бы получить подобный результат. Но девчонка была права, мордашка у поднимающегося старшеклассника и в самом деле отнюдь не светилась всепрощенческой добротой. Мохнатые, кустистые брови парнишки сгрудились около переносицы. На мощных широких скулах многообещающе перекатывались крупные желваки, размером чуть уступающие грецкому ореху. Нос, сразу видно, что уже разок сломанный, гневно трепетал крыльями, с шумом втягивая в себя воздух. Звук этот немного напоминал отдаленный рокот стремительно приближающегося урагана. А скрип зубов был похож на трение мельничных жерновов. С чувством отряхнув ладони, - на его одной легко разместились бы две Гошины плюс одна Янкина, - стонбирец склонил голову сперва влево, потом вправо, с хрустом разминая короткую шею. И постарался запомнить профиль смертника, посмевшего его уронить. При всех он, конечно, его не тронет. Но когда-нибудь выбьет из него пыль. Да и дурь. Возможно, что и мозги, если они имеются в наличии. Со всем остальным, - душа, жизнь и прочая мелочевка, – это уж как повезет. Может, задержатся в жертве. А может и нет.

Врагов себе Гордий выбирать навострился мастерски. Мало того, что стонбирец сам по себе оказался обладателем внушительных размеров, так он еще был призером школьных соревнований по троеборью. А это вам не хухры-мухры, леденцы на палочке. Во-первых, метание ранца, набитого учебниками, на дальность и точность. Упавший старшеклассник с легкостью выбивал в этом виде состязаний девять окон из десяти со стандартной позиции в двадцать пять шагов почти без разбега. Так же в его активе числилось почетное третье место в силовых упражнениях на перемене. А это крайне нелегко: выстоять, не сходя с места, а лучше даже не шелохнувшись, когда на тебя с ревом, криком, визгом и писком налетает несущаяся орава, точнее - орда учеников от малышни до выпускников включительно. И разбивается на отдельные брызги-личности, подобно штормовым волнам об утес.

В скачке преследования с препятствиями ему вообще равных не было среди учеников Хилкровса. Согласитесь, стоит уважительно относиться к человеку, который умудряется уйти от погони, когда у него на спине сидит жокей-первокурсник, указывающий дорогу, в обеих руках болтаются груженые под завязку авоськи с деликатесами и бутылками, которых хватит на весь факультет, позади мчится судейская команда, состоящая из учителей. А путь от замковых домовиков, у которых взяты продукты и выклянчен ящик пива, до факультетской башни долог, извилист,  тернист, наполнен теми самыми неожиданными препятствиями и бог еще знает какими опасностями на пару с ловушками. Но победа засчитывается лишь в том случае, если смог доставить за порог башни все в целости и сохранности, включая себя и жокея. Продукты и пиво достаются победителям. Чтобы был стимул изо всех сил рваться к победе и о проигравших тоже не забыли. Тех, что не смогли сбросить с хвоста преследователей-судей, ждет длинная скучная ночь, проведенная в карцере. А посему победит лишь бегущий. Стонбирец побеждал всегда. Эх, и ловок Чпок себе врагов выбирать!

- Каджи и Яна Лекс раз вам нечем больше заняться, кроме как разглядывать этот бедлам, то попрошу вас следовать за мной. Вы пропустили урок и если думаете, что посещение кабинета директора является уважительной причиной для того, чтобы не выучить одно из основных защитных заклинаний, то вы глубоко заблуждаетесь. У меня найдется достаточно свободного времени, чтобы позаниматься с вами индивидуально.

Бласта Мардер возникла за спинами друзей неслышно, словно соткалась из воздуха. Они даже вздрогнули от неожиданности. Улизнуть от занятий у них теперь при всем желании не вышло бы. И даже мысли такой не возникало. Декан Блэзкора второй в замке человек, после Своча Батлера, разумеется, с кем ребята хотели бы поссориться. А потому они пристроились след в след учительнице, помахав на прощание Робу и Ане, которым повезло больше: у них впереди честно заслуженный выходной, посвященный увлекательному безделью. Преподавательница заклинаний уверенно направилась к башне “Пять углов”, по привычке не оглядываясь, абсолютно уверенная, что ребята держатся на шаг позади нее.

- Надеюсь, что выучить отталкивающее заклинание будет не сложнее, чем понять теорию о множественности миров, и мы скоро присоединимся к Аньке с Робом, - Янка беззаботно прошмыгнула в проем небольшой двери, спускаясь по крутым ступенькам вниз аудитории.

- Ты поняла то, что вымудрил Намбус Гон? – у Каджи глаза на лоб полезли от изумления. Он поразился даже не столько тем, что близняшка смогла разобраться в хитросплетении мудреных научных слов, сколько тем, когда это она успела совершить свой подвиг.

- Легко, - подтвердила девчонка, тряхнув ядовитой зеленью прически, и искоса глянула на друга. – А ты, Гоша, разве еще не раскусил теорию магии?

- Да в его рассуждениях черти все копыта переломают и хвостами перепутаются, пока до сути доберутся! – праведно возмутился парнишка. – Я честно попытался прочитать. Но заснул уже на втором абзаце.

- Просто ты лентяй, - пожала плечами Янка и, улыбнувшись, добавила мягко. – И засоня. Все элементарно, Ватсон. Слушай сюда и запоминай, дважды повторять не буду. Миров бесчисленное множество, настолько бесчисленное, что и представить себе трудно, но ты все же постарайся. Представил?

Каджи попробовал, но у него только голова закружилась от неохватности темы. Он отрицательно качнул подбородком и тихо буркнул:

- Не получается. Я не знаю, что такое бесконечность, а значит и не могу ее представить. Как вот ее можно сосчитать, например? Цифр, наверное, таких даже не существует в природе…

- Существуют, можешь не беспокоиться, - близняшка вздохнула, огорченная непонятливостью и излишней дотошностью друга. Мог бы просто на веру принять, как она поступила. А ему бесконечность, видишь ли, сосчитать захотелось, Лобачевский местный, Фома неверующий, очкарик мой глупенький. - Сейчас я тебе доходчиво сосчитаю. Записывай формулу, если на память жалуешься. В скобках: до фига помноженное на до хрена. Скобки закрываются. Вся эта жуть в кубе. Полученное вновь умножается на тьму в квадрате. И плюсуется еще один мир, наш собственный. Все вместе равняется бесконечности. Понял?

- Теперь понял, - честно ответил Гоша, уяснив наконец колоссальное количество и масштабность окружающих его мирозданий, ужаснувшись между делом. – Но лучше бы я остался в неведении, пытаясь до сих пор понять мудреные фразы учебника.

- Намбус слишком много шелухи насыпал в книжку, а смысл – яснее ясного. Гошка, ты только подумай, что значит существование бесконечных миров! Ведь где-то сейчас в одном из них, почти точной копии нашего, с большой долей вероятности стоят такие же Гоша и Янка и рассуждают о том же, что и мы. Только у той Янки, например, волосы не зеленые с синим, а синие с зеленым. А другой Гоша очки не носит, предпочитая им контактные линзы. Прикольно?

“И они любят друг друга, а потому та Янка не мучается, как я сейчас”, - вслух близняшка ничего подобного не сказала, но настроение у нее заметно ухудшилось, а воображение самовольно вернулось к увиденному ночью в водопаде.

- Ваша мысль, Яна, хотя и не отличается оригинальностью, тем не менее, она совершенно точно отражает истинную сущность мироздания, - профессор Мардер непринужденным взмахом волшебной палочки извлекла из чуланчика, а именно он скрывался за одной из боковых дверок, уже знакомое ребятам чучело. – Так вот те самые, иномирные Каджи и Лекс, сейчас уже приступают к изучению отталкивающего заклинания. Я вам настоятельно рекомендую последовать их примеру.

Битых полчаса Бласта разжевывала ученикам тонкости применения этого, по сути, не сильно хитрого магического действа. Особое слово – естественно! Резкий взмах волшебной палочки, словно атакующий выпад шпагой – конечно. Но, как и во всем остальном, главное заключалось в мысленной концентрации, в желании сделать, казалось бы, невозможное с физической точки зрения и правильном векторе приложения своих сил. Когда декан Блэзкора почувствовала, что ребята малость прониклись пониманием, она их оставила тренироваться на манекене, а сама уселась за учительский стол и углубилась в изучение груды свитков с выполненными домашними заданиями одного из старших курсов. А это требовало предельной концентрации, похлеще, чем при выполнении заклинания.

Большинство студентов мало того, что карябали как курицы лапой, так еще они умудрялись писать с таким количеством ошибок, что невольно закрадывалось подозрение, будто и читают они точно так же, по диагонали, не вдаваясь в смысл, да и с трудом узнавая буквы. Это ж надо умудриться сделать сразу три ошибки в одном слове “распространение”! В результате получилось неудобоваримое “разпрастранненье”. Врем, даже четыре ошибки. Абсолютный рекорд. Интересно кто этот самый смешной юморист курса? А, Толя Прочтёт. Вопросов больше не имеется. Бласта уверенно отложила свиток в сторону, решив оставить его прочтение напоследок, дабы не сбиваться с серьезного настроя на шутливо-ироничный, а точнее - язвительный ход мыслей, когда будет выискивать в обширном пустословном трактате, густо усыпанном примитивной претензией на юмор, хотя бы одну случайно заблудившуюся там мысль.

- Авэйх! – Янка взмахнула палочкой именно так, как только что ей объяснили, но манекен даже не шелохнулся. – Что за…

Каджи немного криво усмехнулся и, абсолютно уверенный в своих силах, легко повторил заклинание, даже не сомневаясь, что у него получится с первого раза:

- Авэйх! – не получилось, и парнишка немного разозлился, озадаченный. Впрочем, он постарался скрыть факт своего разочарования, небрежно пожав плечами…

…Ребята издевались над собой и манекеном уже второй час кряду, правда, с небольшими перерывами. Бласта не мешала им самоутверждаться, погрузившись с головой в работу, но и не помогала, посчитав, что лучше, чем она уже объяснила все равно рассказать нельзя. Успехи у друзей застыли на уровне нихренась целых, шиш десятых, фиг тысячных по шкале Дебилмеера Хитромудрова.

- А куда это вы вчера вечером с Олирой ходили, если не секрет? - попутно поинтересовался Гоша. – Авэйх. Да он сдвинется хоть чуть-чуть?!

- Секрет, - хитро прищурившись, ответила близняшка, в очередной раз взмахнув волшебной палочкой. – Авэйх… Это чучело-мяучело просто заколдованное какое-то!... Ты же еще в первый вечер ясно дал мне понять, что тебя не интересуют всякие побочные занятия, кроме уроков. Так чего же ты, Гоша, пристаешь ко мне с досужими расспросами? Раз ходила, значит, нужно было.

- Авэйх. Чтоб его капыры уволокли! – Каджи пожал плечами. – Да просто интересно, вот и все. И странно. Ты и Луиза – вместе. Чудеса.

- Сам ты странный! Это почему же мы не можем с Олирой пообщаться вечерок? - возмутилась девчонка. – Авэйх. Забодай его комар!... Вот если бы ты вместе с нами еще пошел до кучи – это и на самом деле выглядело бы чудно, если не сказать чего покруче. А так, ничего особенного не произошло. Интересно, говоришь? А у меня вот совсем другое обстоятельство любопытство вызывает. Как ты думаешь, что мы с тобой вчера видели? Может, водопад и вправду наше будущее показал?

- Янка, хватит глупости болтать! Авэйх! – манекен отлетел на шаг назад, но парнишка даже не заметил своего успеха, смущенно, задумчиво и немного зло уставившись на близняшку.

- Это почему же я, по твоему мнению, глупости болтаю? Авэйх!! – чучело отпрыгнуло еще на два шага, но девчонка тоже не обратила на этот факт никакого внимания, старательно распиливая Каджи пополам, сверху вниз, пронзительным взглядом, в котором закипала ярость, а смущением и задумчивостью даже и не пахло.

- Потому что это чушь орочья на репейном масле! Никакое это не будущее, разве что оно только в твоих мечтах прописалось с некоторых пор. Вечно вы, девчонки, выдумываете всякую фигню. Авэйх!!! – парнишка, не глядя, ткнул кончиком волшебной палочки в сторону манекена, и тот живенько отлетел почти к стене класса. А Каджи вернул близняшке ее взгляд сторицей: смущение и задумчивость пропали, сменившись одиноким клокочущим негодованием непонятно на что или кого.

- Ах, вот значит, как ты заговорил, Гошенька?! По твоему выходит, что я просто глупая взбалмошная дурочка, от которой никакого проку, окромя вреда?! Хорошо, запомним, - в глубине серо-голубых озер, стремительно потемневших, зарождался десятибалльный шторм. Окатив первой же холодной волной, густо настоянной на презрении, свою любовь, Янка резко выкинула руку в сторону чучела, попутно продолжая  в мыслях неторопливо-методично распиливать Каджи на мелкие чурбачки, вполне годные для того, чтобы впоследствии пройтись по ним топориком. Буратино не получится, а вот на мелкие щепки она их с превеликим удовольствием порубает.

- Не придумывай. Этого я не говорил. Ты, Янка, нормальная девчонка, вот только…

- Да-а? – притворно удивилась близняшка. – Нормальная? И это все, что ты можешь обо мне сказать? Отлично же ты меня изучил за год знакомства, прям слов не нахожу, только буквы матерные остались. Ой, прости, я ж тебя перебила на самом интересном месте. Нормальная, вот только что еще? – медоточивости ее голоска позавидовали бы сами сирены. Да и хитрости, с которой она направила утлое суденышко Каджи на острые подводные скалы, тоже. Сам виноват, загнал себя в тупик, из которого выхода не наблюдается, кроме как или сказать правду, о чем думал, или безбожно соврать. И неизвестно, что лучше. Точнее известно: хоть так, хоть иначе, а в лоб получит. – АВЭЙХ!!!

Манекену надоело вечно отступать, да собственно и некуда уже было. Он почти уперся в стену еще после Гошиного заклинания. А посему, не пускаясь в долгие размышления, чучело просто-напросто взорвалось с громким хлопком, разлетевшись в радиусе трех метров небольшими ошметками, лоскуточками и рванью. Ребята, опомнившись, тут же отбросили в сторону бесплодную ссору и оторопело уставились на результаты тренировки. Эти результаты густо усыпали пол около двери чулана. Некоторые еще продолжали едва заметно дымиться.

Бласта Мардер невозмутимо дочитала последнее предложение до конца в очередном свитке, свернула пергамент в трубочку, предварительно поставив в нем аккуратную пятерочку (он оказался грамотным и толковым, впрочем, ничего другого декан Блэзкора от Оли Громыко и не ожидала), и отложила его к небольшой горке с успехом выполненных домашних работ. Другая гора, которую старшеклассникам придется переписывать заново, чтобы хотя бы вполовину снизить количество ошибок и на одну десятую поднять свой общеобразовательный уровень, заново пообщавшись с учебником заклинаний, оказалась гораздо внушительнее по размерам, напоминая собой малюсенький Эверест. Бласта помолчала минутку, внимательным взглядом оценивая учиненный в классе погром, тихо  вздохнула и поманила ребят пальцем. Когда они, растерянные подошли к ней, учительница заклинаний спокойно им объявила:

- Что ж, я полагаю, на этом урок можно закончить. Хочу только в заключении сказать вам несколько слов. На будущее постарайтесь учесть свои ошибки. Поначалу у вас ничего не получалось, и я это прекрасно видела, - ребята переглянулись между собой, они-то думали, что профессор Мардер полностью погрузилась в свои заботы. – А все из-за того, что вы не больно-то и хотели, чтоб у вас получилось.

Друзья открыли было рты, чтобы с жаром возразить на несправедливое, по их мнению, замечание. Но Бласта всего лишь вздернула дугой левую бровь, и желание возражать как-то незаметно скрылось с глаз долой, юркнув в ближайшую подворотню.

- Я не говорю, что вы не старались. Напротив, чересчур старались. Умом. Но, повторю, по неведомой мне причине ваши чувства оставались холодными и ничего не желающими. А вот когда они проснулись, - декан Блэзкора растянула губы в слабом подобии улыбки, точнее уголки рта малость вскарабкались повыше, - то и результат не заставил себя долго ждать. Каджи, постарайтесь запомнить то, что вы чувствовали в тот момент, когда смогли отбросить манекен через весь класс к стенке. Я думаю, вам это поможет в будущем, как, впрочем, и само заклинание пригодится. Что же касается вас, Лекс, то я, честно скажу, пребываю в растерянности. Впервые в жизни мне приходится наблюдать такой бурный, я бы сказала, яростный всплеск эмоций, спрессованных в одно краткое мгновение в единый целенаправленный вектор. Вам, Яна, обязательно нужно научиться контролировать свои чувства, - близняшка виновато потупилась, - а то, не ровен час, вы кого-нибудь просто убьете, вместо того, чтобы всего лишь оттолкнуть подальше. Да…[26]

Учительница на минуту погрузилась в раздумья, словно позабыв о присутствии рядом с ней школьников. Но потом она встрепенулась и легонько махнула рукой:

- Идите отдыхать, дети. Развлекайтесь, ведь сегодня суббота, как никак.

А сама Бласта удрученно обозрела расплескавшееся по большому столу море еще не прочитанных свитков, с архипелагом уже изученных и раскиданных в зависимости от качества на неравномерные по площади островки. Но лучше уж сегодня доделать то, что вполне можно отложить и на завтра. Или наоборот? После всех этих “пастигла”, “пазабыл”, “астарошно” и “ашипка”, честно говоря, уже мозги набекрень и голова идет кругом. Вторым, третьим, бесчисленным, вращаясь и разбрасывая вокруг себя красные всполохи раздражения, словно сигнализация тревоги, сработавшая от несанкционированного проникновения чуждых созданий под черепную коробку. А Бласта не может себе позволить, точнее не имеет права, быть раздраженной. Не так она воспитана, чтобы ходить по школе злой и сыпать направо и налево штрафными баллами, только из-за того, что ей самой плохо и неуютно. Что ж, решено! Она вряд ли сильно ошибется, если, не глядя, поставит в остальные свитки троечки. С минусом. И все довольны. Особенно ученики.

Ребята[27] возвращались в Башню Грифонов медленно, словно нехотя, будто их туда тянули волоком на аркане. И хотя небо продолжало плаксиво хмуриться, но то ли слезы уже закончились, то ли достойной причины закатить очередную истерику, обильно орошая землю влагой, не находилось. Вот друзья и воспользовались временным затишьем, чтобы плестись под крышу нога за ногу. Не смотря на то, что жгучесть обидной перепалки осталась далеко позади, они напряженно молчали. Вовсе не из-за обиды друг на друга, а скорее по причине осознания своей собственной вины в произошедшей заварухе. И с чего взбеленились оба - непонятно? Ладно бы причина стоящая была. Хотя это как посмотреть.

Но как бы там ни было, а что-то неприятное, тревожное, предвещающее в ближайшее время большие, нет, ОГРОМНЫЕ неприятности, продолжало витать вокруг ребят, натужно хлопая черными крыльями и беззвучно накаркивая невзгоды. Потому-то настроение у обоих было крайне непонятным: не то музыки и цветов хотелось, не то убить кого-нибудь, с разбегу и не разберешься. Тоска, одним словом.

Янка шла, полностью погрузившись в невеселые мысли. Как там сказала Бласта? Нужно научиться контролировать свои чувства? Легко! Да вот только кто возьмется саму Янку контролировать, пока она будет занята надзором за своими чувствами? Проблемка еще та. Но учительница права на все сто с гаком процентов. Пора взять себя в руки, желательно с надетыми на них пушистыми ежовыми рукавичками. Так надежнее будет. А то совсем она распустилась последнее время. И как всегда Каджи во всем виноват, паразит такой! Ну вот что ему, дубине стоеросовой, стоит сказать ей, что она ему тоже нравится? И все, больше ничего от него не требуется! Ему делов-то на четверть гроша. А для Янки праздник на всю оставшуюся жизнь. И она сразу бы успокоилась, став прежней веселой, озорной и беззаботной девчонкой. Так нет. Разве дождешься от этого очкарика бессердечного ласкового слова.

Гоша может и припустил бы скорым шагом в башню, да неловко было бросать подругу в одиночестве. А сказать ей, чтобы она пошевеливалась, у него язык не поворачивался. Хвала Единому, что она, кажись, от недавней размолвки отвлеклась, озаботившись другой проблемой. Бласта, молодец, ткнула девчонку носом в то, о чем Каджи не решился бы сам в слух сказать, хоть и давно пора было это сделать. Янке нужно научиться управлять своими эмоциями. Да и вообще непонятно, что такое с ней творится с тех пор, как они приехали в Хилкровс. Конечно, близняшка и раньше отличалась импульсивностью, непостоянством и безудержностью в поведении. Половинчатости за ней отродясь не замечалось. Но сейчас она стала просто невыносимой, взбалмошной, как сама сказала. Дурочкой? Нет. Пока. И чего ей не хватает для полного счастья? Знать бы, глядишь, и помог чем. Все-таки, что ни говори, Янка, со всеми своими редкими недостатками и уж конечно с многочисленными достоинствами, его подруга. Сама лучшая подруга, чего уж скрывать от себя. Но эпизод со свадьбой – откровенный перебор!

Расстались они посреди гостиной. Молча, сдержанно кивнули друг другу, и каждый отправился, не сговариваясь, в свою спальню. Гоша, уже почти поднявшись на площадку третьего этажа, невольно остановился и с грустью глянул на лестницу, ведущую на девчачью половину. Он успел заметить, как Янка в сердцах двинула кулаком в стенку, затем замахала отшибленной рукой и, скривившись от боли или еще чего, решительно скрылась из глаз. Парнишка вздохнул, покачал головой и отправился к себе.

Баретто развалился на кровати и увлеченно читал вчерашний номер “Ведьминых сказок”, раскрытый посредине. Можно было поспорить на что угодно, что друг изучает подробный отчет с очередного матча по квиддичу за обладание кубком ВЧК. Не кроссворд же разгадывает, право слово! Каджи с легкой усмешкой глянул на зачитавшегося Роба, который даже, казалось, не заметил, что в комнате появился еще кто-то. Объяви сейчас в замке пожарную тревогу, так парнишку придется вместе с кроватью выносить, а он все равно и ухом не поведет.

Взгляд Гоши скользнул по первой странице газеты, по заголовку над большой фотографией, и улыбочка постепенно сползла с его губ. Озадаченно нахмурившись, парнишка подлетел к Баретто и вырвал из его рук “Ведьмины сказки”. Роб так и замер с торчащими вверх ладонями, словно продолжал читать, только взгляд сменился с осмысленно-добродушного на недоуменно-негодующий.

- Эй, Гоша, ты чего с ума сходишь? Я же еще не дочитал, как наши начисто разгромили Горнопикских[28] гномов. Если так уж не терпится, мог бы просто сказать, я вслух бы прочитал. Мне ведь не трудно и даже интересно заново посмаковать, как “коротышек” разделали почти всухую…

Каджи молча отделил две центральные страницы, на развороте которых красовалась фотография, сделанная во время матча, и сунул их в руки Баретто, напрочь обескураженному бесцеремонным поведением друга. Но желание узнать в подробностях об окончании схватки в воздухе у него в конце концов пересилило, и парнишка со вздохом продолжил чтение с того места, где его прервали. А Гоша с остальной частью газеты расположился за столом.

С первой страницы на него хмуро взирал, периодически с тревогой оглядывающийся по сторонам, тот самый лощеный волшебник, якобы бывший пожиратель смерти, который первым вылетел из трактира “Слеза дракона” перед самым носом у ребят, направлявшихся в банк. Лихо его тогда Карл в полет отправил! Но сам по себе этот богатенький, если судить по шибко модному прикиду, паразит вряд ли заинтересовал бы парнишку настолько сильно, что он без разговоров вырвал газету у друга. А вот заголовок над фотографией – совсем другое дело. Именно его кричащие, вызывающие, несправедливые и большие буквы заставили парнишку забыть о рамках приличия:

Сама статья размещалась на следующей странице, ловко спрятавшись среди новостей со всего волшебного мира. Но из-за броского заголовка большинство читателей именно ее отыскивали в газете. Каджи был абсолютно уверен, что не одного его напрягло предчувствие надвигающейся грозы. Яда, лицемерия, высокопарных фразочек и переливания из пустого в порожнее в заметке хватало с лихвой. Но это если уметь читать между строк и знать некоторые другие фактики, почему-то не поместившиеся в статью. Умному, правда, и без объяснений было понятно, почему для них не нашлось места. Тогда ведь совсем другая статья получилась бы. А кому-то это совсем не нужно, лучше нагнетать страсти, да и вину за случившееся свалить на тех, кто по определенным причинам мешает. Если бы еще знать, кому это кроме Вомшулда выгодно, то было бы совсем хорошо.

- Гадина, - сквозь зубы с негодованием выругался Каджи и, зло скомкав неповинную бумагу, отправился в гостиную, чтобы поскорее швырнуть гнусную клевету в пламя камина. Если оно, конечно, примет в себя эту грязь, а не выплюнет ее с отвращением обратно. Гоша был на сто, нет, на двести процентов уверен, что в прочитанной пафосной галиматье нет ни строчки правды, объясняющей происшествие. Он лично общался с Хашем и знает, что вампир никогда не нарушит своего слова, если на то не будет очень, очень веских причин. Скорее всего, князь просто защищался и убил главного шута города, только спасая свою жизнь. Или жизнь своих друзей.[29]

 

 

 

 

Утром[30] в воскресенье ребята разделились попарно. Аня с Робом отправились на завтрак без второй половины компании. Правда, сперва они долго и упорно пытались убедить Гошу с Янкой присоединиться к ним, затем двинуть всем вместе на первую тренировку Баретто, чтобы оказать ему необходимую моральную поддержку. И лишь потом, ближе к вечеру, опять же всем вместе сходить ненадолго к Мериде, раз уж она приглашала.

Но Каджи, внутренне зверея, тут же взвился на дыбы. Его хотят лишить долгожданного общения с любимой сестренкой, которая к тому же настоятельно приглашала их в гости именно с утра? И всего лишь по надуманной второпях причине неуверенного состояния Роба? Большей ерунды Гоша в жизни не слыхал! Да Роб со своей твердолобой уверенностью в своих силах и таланте прирожденного вратаря всю плешь им прогрыз за последние два дня. А Мерида о каком-то сюрпризе упоминала. У парнишки в нетерпении узнать, в чем же он заключается, все внутренности зудели и чесались, искарябанные острыми коготками любопытства, словно в душу запихали стаю диких бродячих кошек. И они оказались шибко игривыми, а потому им и не сиделось спокойно на одном месте.

Янка, естественно, не задумываясь, встала на сторону Каджи. Разве ж она может отпустить свою судьбу одну неведомо куда и насколько? Особенно если путь лежит в сторону Сумеречного леса. А ежели с ним что-нибудь случится, не приведи господи? И как же тогда со свадьбой быть? А близняшка ведь уже внутренне настроилась и на платье нежно-бирюзового цвета, и волосы решила начать отращивать, с этого дня позабыв о стрижке, разве что позволит себе секущиеся кончики слегка подровнять. Да и покраситься перед торжеством в рыжую бестию девчонка тоже была не против, лишь бы все произошло именно так, как она видела в забавном водопаде. Так что - дудки! Для моральной устойчивости Баретто и одной Аньки в качестве незыблемой опоры за глаза хватит. После ожесточенного спора они разошлись парами в разных направлениях, слегка обидевшись друг на друга.

- Может быть, все же придете? Мне вас будет не хватать. Хотя бы к середине тренировки, а? – глаза Роба повлажнели, выражая одновременно вселенскую скорбь, телячью веру в чудеса и слепую покорность злодейке-судьбе. – Ребята, ну, пожалуйста…

- Мы постараемся, - Гоше даже стало жалко друга, но отказаться от традиционного воскресного похода к сестренке, которую он толком не видел, почитай, с конца июня было выше его братских сил. И никакая дружба не могла заставить его изменить свое решение. Родственные узы, что там ни говори, все же крепче, кровнее и ближе к сердцу. – Как только сможем, мы с Янкой обязательно постараемся появиться на стадионе. Если успеем, конечно. Обещаю.

Близняшка в подтверждение тряхнула копной ядовитой зелени. Сегодня она в честь встречи с Мэри решила слегка изменить свой имидж. А потому столь привычной аккуратности в прическе не было и в помине. Наоборот, Катя Дождик помогла ей пышно взбить волосы вокруг головы, придав им пушистости и зафиксировав с помощью магии, отчего Янка превратилась в одуванчик, правда, немного странной расцветки. Девчонка стала настолько неузнаваема, что сама себя не признала, с ужасом глянув в зеркало. Но большинство старшеклассниц, дорвавшихся до бесплатного эксперимента-развлечения, в том числе и староста, радостно поохав и всплеснув руками, твердо заявили, что ей и эта прическа тоже к лицу. И даже более того, кто-то из болтушек наступил близняшке на любимую тайную мозоль, брякнув, не подумавши, дескать, с таким шедевром на голове Янке можно смело хоть сейчас под венец отправляться. Дело за малым, найти подходящую кандидатуру в женихи. А чего ее искать-то? Вот она, жертва, торопливо вышагивает по тропинке сбоку от “невесты”. Нужно лишь, чтоб он сам это понял: от судьбы ему не отвертеться и не отбрыкаться, тем паче от судьбы, представшей перед ним в Янкином симпатичном личике.

Мерида не обманула: она их ждала. И девушка даже немного соизволила приготовиться к прибытию гостей. Во-первых, она слегка прибралась в доме. В крайнем случая, ее одежда сегодня не валялась, где ни попадя, внезапно обнаруживаясь в самых неожиданных местах и в крайне неподходящий момент. Ну, а во-вторых, в гостиной на столике все было готово к утреннему чаепитию: чашки стоят, самовар под завязку наполнен крутым кипятком, сливки, сахар, ваза с фруктами, - все на месте. А в центре разместился неслабый “тазик”, доверху забитый румяными пирожками, поджаристыми булочками, хрустящими плюшками и сочными ватрушками. Сестренка расстаралась, не поленившись встать спозаранку и собственноручно напечь все это изобилие, причем, учтите, без применения магии, а по-старинке ручками. Можно было б конечно и колдануть, да вот только тогда Мэри не получила бы истинного удовлетворения, наблюдая за ребятами, азартно лопающими лакомство с такой скоростью, что за ушами потрескивает. Да и не раз девушка замечала, что как бы ни были хороши наколдованные пирожки, а все ж не тот у них вкус, как у настоящих, приготовленных с любовью, словно малость чего-то не хватает в тесте. Да и не трудно ей у плиты повозиться, наоборот, в охотку. Готовить Мерида умела и любила.

Когда друзья, насытившись, блаженно откинулись на спинку дивана, поглаживая заметно округлившиеся животики, Мэри лукаво усмехнулась и куда-то стремительно подорвалась, порывисто выскочив из гостиной. Вернулась она буквально через пару минут, торжествующая, счастливая, с хитрым блеском в голубых глазах и большим длинным свертком в руках. Упаковка похрустывала тонкой, но плотной бумагой, намотанной в несколько слоев, поблескивала крохотными искорками, свободно разгуливающими по ее глянцевой поверхности, и оказалась перевязана подарочным шелковым бантиком приятного небесного цвета.

- Это мой подарок тебе, Гоша. К твоему прошедшему дню рождения. А то я в тот раз сильно торопилась, и мне совсем не понравилось, что поздравление получилось несколько скомканным. Да и подарок был не ахти какой хороший. А теперь вот будем считать, что я исправилась, - волосы у сестренки буйно закудрявились, рассыпавшись от нахлынувших родственных чувств спелой золотистой пшеницей до самой талии. И в глазах засверкали счастливые звездочки. – Поздравляю и желаю… Да впрочем, чего там желать-то? Пусть просто сбудутся все твои мечты, братишка. Для начала хотя бы некоторые из них.

- А что там, Мэри? – Каджи бережно, с трепетом в груди принял протянутый ему сверток, оказавшийся несколько тяжеловатым.

- Разверни и узнаешь, - на губах девушки заиграла озорная улыбочка. – Я же говорила тебе: приходи – не пожалеешь. Уверена, что подарок тебе понравится.

Гоша торопливо развязал бантик, скорее сорвал, чем снял упаковку и восхищенно ахнул. Янка, сунувшаяся через его плечо глянуть на сюрприз, громко присвистнула, не замедлив вслух прокомментировать увиденное. Монолог у близняшки получился кратким, но емким и содержательным:

- Ё мое! И впрямь, мечты сбываются…

Под ворохом хрустящей бумаги оказалась спрятана коробка. Но не простая, а с нарисованным на крышке всадником, радостно орущим что-то несусветное в синеву неба, размахивающим над головой рукой, с зажатой в ней волшебной палочкой, с развевающейся на ветру мантией и, самое главное, восседающего на “Улёте-13”. Сам “Улёт”, настоящий, скромно возлежал внутри коробки, с нетерпением ожидая того мига, когда владелец его оседлает и рванет под облака.

- Ух, ты! – восхищенно выдохнул парнишка, на большее его не хватило. И лишь еще раз пробежавшись горящими от счастья глазами по чудо-метле, осторожно прикоснувшись к рукоятке кончиками пальцев, он прочувственно произнес не своим от радости голосом: - Спасибо, Мэри. Век не забуду такого замечательного подарка.

- Да ладно тебе расшаркиваться. Прекрати, братишка, а то я стесняюсь, - с лисьим прищуром небрежно отмахнулась сестренка. - Это ж сущий пустяк. И простого “спасибо”, пожалуй, многовато за него будет.

Девушка слегка нагнулась навстречу брату и, подставив щеку, ткнула в нее указательным пальцем. Он понял все без лишних слов и незамедлительно поцеловал сестру, восторженно и благодарно сверкая глазищами. А Янка глубоко, прерывисто и завистливо вздохнула, жалея, что не может сейчас оказаться на месте Мериды, хотя так хочется.

- А вот это в самый раз, - с довольным смешком сообщила Мэри, выпрямляясь. – И теперь мы с тобой квиты. Платье оказалось прямо как на меня сшитым. Но, - девушка решила заранее предупредить просьбу Каджи, который уже разинул было рот, - одену я его в первый раз на Новогодний бал. И не проси даже! Уже решено, отмене не подлежит. Рассказывайте лучше, почему вдвоем пришли, и куда остальную часть компании законопатили? Я тут, видишь ли, ночами не сплю, тесто в поте лица месю… Или мешу? До лампочки, вообще-то. Стараюсь, короче, чтобы ребятишки вкусненьким побаловались. А они заявляются в урезанном составе! Нехорошо. Признавайтесь, что случилось. И, кстати, вы не знаете случайно, кто над моим бедным Снежком так круто в замке поизгалялся? Он вернулся домой сам не свой: очумелый, прилизанный и с бантиком на макушке. Так кому там из студентов на жизнь наплевать?

Гоша с Янкой смущенно и неуверенно переглянулись, потом дружно фыркнули от смеха, зажимая рты ладонями, но, успокоившись, все честно и подробно рассказали Мериде. Лишь про ночные приключения ни словом не обмолвились, как и было уговорено. Убивать, калечить и даже ругать их девушка не стала. Чего уж там! Более того, она наоборот сильно развеселилась, по мере того как Янка в лицах изобразила, как они “издевались” над горемычным волком. Странно, но лучше всего у близняшки получился образ самого виновника нынешнего разбирательства: счастливый до потери памяти, оглушенный непривычной заботливостью, потерявшийся во времени и пространстве. Одно слово, актриса. Все присутствующие насмеялись за время рассказа-спектакля до боли в животе.

- Надеюсь, ребятки, вы сегодня никуда не торопитесь? – отсмеявшись, поинтересовалась Мерида, став чуточку посерьезнее. У нее даже волосы слегка распрямились и самую капельку потемнели. – А то у меня за последнее время впервые настоящий, полноценный выходной выпал. Директор обещал никуда меня сегодня не дергать по пустякам. А весь вечер скучать в одиночестве что-то совсем не хочется. Так как, побудете еще немного в гостях?

На лице у сестры настолько явно и отчетливо нарисовались надежда, ожидание и затаенная боязнь, что они сейчас сошлются на дела и убегут… Короче, ребята, быстренько обменявшись взглядами, без раздумий синхронно закивали головами, соглашаясь задержаться подольше. И тревожное ожидание Мериды мгновенно испарилось, не оставив после себя и следа.

- Легко, - выдала Янка, закинув ногу на ногу, и устраиваясь на диванчике с максимально возможным комфортом. – Если хочешь, то мы с Гошей можем и до утра, с ночевкой у тебя расположиться. Лично я до первого июня следующего года совершенно свободна. Вот потом, после экзаменов, нужно будет домой на каникулы съездить. А пока можешь располагать нами, Мэри. Да и Гоша не рискнет нас здесь одних бросить на произвол судьбы, вблизи от Сумеречного леса, где опасность таится на каждом шагу, за каждым деревом, под каждым кустом. Каджи, как истинный волшебник, просто обязан нас с тобой защитить от напастей. А по-другому поступить ему совесть не позволит. Я ведь права, Гошенька? – с таким неприкрытым нажимом потребовала подтверждения близняшка, что попробуй-ка ей возрази. Двойной перелом челюсти со стопроцентной гарантией обеспечен незамедлительно.

- Да, да, конечно, - искренне согласился парнишка, и на самом деле не шибко торопившийся в замок. Лишь чуть-чуть его совесть кольнуло острым кончиком невыполненного обещания, данного Робу. Теперь уж он точно не появится на его тренировке. Но друг наверняка так счастлив сейчас, носясь по стадиону на своем “Джордано Бруно”, что даже и не заметит, если и сам стадион исчезнет прямо у него из-под носа. Главное, чтобы защищаемые ворота остались в целости и сохранности.

- Отлично, - волосы Мериды буйно и привычно разлохматились в художественном беспорядке. – И раз уж у нас свободного времени сегодня завались, то тебе, братишка, стоит не только развлекаться, но и кое-что посерьезнее сделать. Ты готов к уроку?

- Чего? – недовольным голосом протянул парнишка, которому слово “урок” уже поперек горла встало. Он сейчас в мыслях уже успел оседлать “Улёт” и стремительно несся на нем над Хилкровсом с такой скоростью, что Роб на своей метле безнадежно отстал где-то далеко позади. – Мэри, ты издеваешься надо мной? Я всю неделю только тем и занимаюсь, что занимаюсь, - от возмущения он даже не заметил своего невольного ляпа. – Хотя бы у тебя дома дай расслабиться и забыть на один денек об учебниках…

- Учебники тебе не понадобятся, - мягко возразила девушка. – А учиться нужно, даже если и надоело порой. Как там у маглов говорят?...

- Тяжело в учении – легко в бою, - подсказала Янка с серьезным видом. – Только мой папа говорит, что все это вранье. В настоящем сражении всегда тяжелее, чем на самых замысловатых тренировках. – Она усмехнулась. – Но он все равно заставляет нас с Анькой учиться, частенько вспоминая именно эту пословицу. Диалектика взрослых, нам, детям, совершенно непонятная.

- И правильно делает, что заставляет, - сестренка взъерошила волосы погрустневшему брату. – Да не переживай ты, Гоша! Успеешь еще сегодня опробовать свой подарок в действии. А сейчас я расскажу тебе еще об одном способе использования СКИТа. Я думаю, что ты уже достаточно повзрослел, чтобы еще кое-что узнать о возможностях кольца. И вероятно, что когда-нибудь в будущем тебе сможет пригодиться подобное знание.

- Так бы сразу и сказала, что СКИТом займемся, - повеселел Каджи, обрадованный тем обстоятельством, что к школьной программе этот урок не имеет ни малейшего отношения. Да и замаячившая впереди возможность полетать уже сегодня на “Улёте” приятно грела сердце. – А то напугала меня почти до икоты.

- Вот уж не думала, что ты такой боязливый, - усмехнулась Мэри. – Слушай внимательно. Невидимым ты становиться уже научился. Молодец. Но хитрое колечко еще позволяет, при правильном использовании, видеть то, что скрылось за препятствием. Вот за этой стенкой, например, - девушка ткнула указательным пальцем в сторону перегородки, отделяющей гостиную от кухни. – Нужно лишь уметь заглянуть сквозь нее, вот и все.

- Ничего себе, колечко! – выдохнула Янка. – А чужие мысли читать оно случайно не помогает своему владельцу?

- Вот этого я не знаю, Яна, - серьезно ответила Мерида. – Когда-то в стародавние времена может быть и могло. Но, я же уже говорила, что с течением веков многие способности СКИТа утратились, позабылись, и достоверных сведений обо всех его возможностях нет. Только множество противоречивых легенд дошло до нас. А рисковать, экспериментируя с таким мощным артефактом, я бы не стала, да и вам не советую.

- Мы и не собираемся, - успокоил сестру Каджи. – И каким же образом я могу заглянуть за стенку?

- Не только за стенку, Гоша. СКИТ позволяет проникнуть взглядом за любые не слишком толстые препятствия. А делается это следующим образом. Сперва ты должен сконцентрировать свою силу воли и магическую энергию на желании увидеть то, что скрыто. Сам понимаешь, что без осознания необходимости ни одно волшебство не обходится. И когда ты посчитаешь, что готов, то поверни колечко на четверть оборота по ходу солнца, то есть в противоположную сторону от невидимости. И внимательно смотри на помеху. Если твоя концентрация сил и желания достигли надлежащего уровня, то ты заметишь, что стенка, к примеру, стала немного зыбкой, малость размытой и слегка колеблющейся. Тогда можешь смело мысленно раздвинуть ее, как занавески руками, и тебе откроется то, что находится позади нее. Ничего сложного. Попробуешь?

Брат утвердительно кивнул головой и без промедления постарался сконцентрироваться. Мерида приложила указательный палец к губам, требуя полной тишины, и утащила Янку на кухню. Впрочем, близняшка не сопротивлялась, а наоборот исчезла из гостиной по первому требованию. Правда и выбор у нее был невелик: Мэри все равно ее уволокла бы, крепко вцепившись в запястье. Но тот факт, что они по дороге о чем-то таинственно перешептывались, мог навести парнишку на подозрения, если бы Каджи не был так занят медитацией.

Уже через пять минут Гоша почувствовал в себе уверенность. Он повернул кольцо на пальце ровно на четверть оборота и вперил пронзительный взгляд в стену напротив себя. Никакие “занавески” раздвигать ему не пришлось. Веселенькие обои, которыми была обклеена стена, разом потеряли буйность красок, еще через миг рисунок на них смазался, словно по только что законченной акварельной картине с нажимом провели влажной тряпкой. Спустя краткий взмах ресниц обои и вовсе пропали. Вместе со стеной. Парнишка ясно и четко увидел всю кухню целиком. Обеих девушек тоже успел разглядеть.

Янка, безобразница эдакая, очевидно думая, будто у Каджи ничего не получилось, дразнила его простенько, но от души. Близняшка приставила к кончику своего носа большой палец правой руки, последовательно добавила к ее мизинцу левую руку, а остальными пальчиками изображала оживленную игру на дудке или флейте. И еще язык высунула, да глазищи выпучила. Короче, то еще личико получилось. А уж пританцовывала девчонка и вовсе забавно, топчась на одном месте подобно носорогу на горячих углях. Мерида тоже от нее не отставала. Она… Впрочем, не стоит об этом рассказывать, обе они – хороши!

Гоша сперва улыбнулся уголками губ, а потом не выдержал и громко фыркнул. Концентрация естественно немедленно испарилась в туманные дали, и перед его взором опять предстала обыкновенная стена, по-прежнему обклеенная пестренькими и веселыми обоями. Он вернул СКИТ в нейтральное положение и отправился на кухню, удивленный, что в этот раз ему так легко и быстро удалось совладать с капризным колечком, не то, что в прошлом году, когда он пытался научиться использовать иллюзию невидимости. Желая застукать озорниц с поличным за несерьезным баловством, Каджи подкрался к двери почти бесшумно и рывком распахнул ее. К немалому своему изумлению он застал вполне благочинную картину: Мерида с самым серьезным видом намывала чашки в раковине под струйкой воды, затем передавала их Янке, которая старательно протирала посуду и ставила на полочку в буфет. И парнишка вполне поверил бы им, если бы всего минуту назад собственными глазами не видел, чем они тут занимались на самом деле. Но обе девушки посмотрели на его торчащую из-за косяка голову с настолько нескрываемым изумлением, что Гоша немного смутился и даже засомневался в ранее увиденной картине. Может быть его опять глюки посетили?

- Что-то быстро тебе надоело заниматься, братишка? – на сей раз к Янке отправилось мокрое блюдце, а сестренка глянула на уже полностью вошедшего в кухню Каджи с некоторой долей укоризны. – Или так быстро успел заскучать без нашего общества? Подожди еще чуть-чуть, мы почти закончили прибираться.

- Мэри, ты хоть и Гошина сестра, но видимо плохо его изучила, в отличие от меня, - на полном серьезе вклинилась в разговор близняшка, в голосе которой наряду с бархатистыми нотками проскальзывало осуждение. – Он же лентяй несусветный, каких волшебный мир еще не видал доселе! Стоит его всего лишь на минутку оставить без контроля, как все серьезные дела сразу побоку, одни развлечения и приколы на уме остаются. Гоше в этой жизни потребуется твердая рука, которая сможет удерживать его от свершения глупостей. Иначе пропадет парнишка…

- Так за чем же дело встало? – спокойно рассудила Мерида, легкомысленно при этом пожав плечами. – Вот и занялась бы его воспитанием. Мне Гошу растить некогда, да и не с руки как-то этим заниматься. Он мне всего лишь брат, хоть и единственный. А тебе, Яна, в самый раз будет его к порядку призвать в случае необходимости. И к тому же я тебе полностью доверяю в таком сложном вопросе. Ты - девочка серьезная…

- Чего это вы тут несете?! – неподдельно возмутился Каджи. – Тоже мне, воспитатели выискались! Между прочим, у меня со СКИТом все получилось, и я прекрасно видел, чем вы здесь изволили заниматься…

- Мы посуду мыли, - слаженным дуэтом буднично ответили девушки, но глаза у обеих проказниц просто надрывались от хохота.

Остаток дня прошел… В общем, по-разному он прошел. Порой им было безудержно весело, иногда спокойно, чинно и благопристойно, но, однозначно, по-семейному уютно и задушевно. Проговорили до самой темноты, перебрав все темы, какие только существуют в волшебном мире. Даже успели в картишки несколько конов переброситься между делом. Янка, забравшись с ногами на диван, удобно расположилась в самом его уголке, посверкивая оттуда наисчастливейшими глазенками. Близняшка откровенно тащилась и блаженствовала. Попутно участвуя в неторопливой беседе, перемежаемой воспоминаниями, смехом и изредка мудрыми мыслями, она размечталась о будущих таких же посиделках, только уже взаправду полностью семейных. И ее сердце захлебывалось от восторга в предчувствии счастья, мысли скакали с пятого на десятое, окружающий мир подернулся зыбкой пеленой нереальной фантастичности, но краски его при этом стали гораздо ярче и фееричнее, словно в сказке.

“Нет, решено! – промелькнула у девчонки мысль. – Ты, Гоша, никуда от меня не денешься, не скроешься. Да за такие вечера полжизни можно отдать, - она запнулась на миг и добавила торопливо, боясь накаркать, - желательно чужой. Вомшулдовскую я не против и целиком подарить нуждающимся, лишь бы у нас с тобой, когда вырастем, была настоящая семья. Да, решено! Можешь не дергаться понапрасну”.

Один только раз хмурая тень проскользнула над компанией, когда парнишка завел разговор о прочитанной вчера статье в “Ведьминых сказках”. Он честно выложил, что ни слову не поверил сказанному там о князе Хаше. Янка, лично не знакомая с предводителем вампиров, но наслышанная от Гоши о его благородстве, уверенно поддержала друга, пожелав Мессинде провалиться в тартарары за беспардонное вранье.

- Все это, конечно, так, - печально вздохнула Мэри, - да только Хашу сейчас несладко придется. Многие маги свято верят тому, что печатают в газете. Им просто в голову не приходит элементарная мысль, что там не безгрешные ангелы работают. А уж управляют страной, по их мнению, почти боги, которые никогда не ошибаются, не врут, не подличают из-за корысти или злобы. А значит, вампиров – к ногтю! Раз так наместник князя сказал, а в газете это черным по белому напечатано, - то думать своей головой уже вовсе не обязательно. А если еще и министерство магии к этому хору добавит свой возмущенный рык, в чем я не сомневаюсь, то участь Хаша становится и подавно незавидной. Или бежать, куда глаза глядят. Или скрываться от всех, что довольно-таки затруднительно. А истинная причина травли кроется, похоже, совсем в другом, нежели смерть одного из “серых”. Они последнее время оживились, словно получили некий сигнал выползти из сумрака на свет и объединиться. И проделывают они это с невиданной наглостью, будто чувствуют незримую поддержку кого-то из власть имущих. Князь Хаш со своей неприкрытой и активной позицией противодействия Вомшулду попросту встал у них костью поперек горла. Вот они, видимо, и нашли способ убрать его со сцены посреди спектакля. Или, по крайней мере, постарались задвинуть его за кулисы, чтоб не мешался под ногами, когда они начнут активно напрямую рваться к власти. Плохие времена наступают…

Мерида грустно задумалась о творящихся безобразиях за стенами школы. Волосы у девушки стремительно укоротились до плеч, перекрасившись в иссиня-черные и самостоятельно уложившись в “мальвинку”. Но спустя несколько минут сестренка тряхнула уже рыжеватыми короткими кудряшками и искоса глянула на брата с затаенной хитрецой в голубых глазах:

- Впрочем, вас не должно касаться происходящее вне замка. Ваша задача на данный момент прилежно изучать магию… И опробовать “Улёт-13” в полете. А вдруг брак попался? Вот тогда я точно продавца порву на мелкие лоскутки. Хотя, как только выберусь в Старгород, ему по-любому не поздоровится. Я ж его, паразита, просила всего лишь найти правдивый благовидный предлог, чтоб не продавать тебе метлу, иначе мой сюрприз оказался бы беспонтовым, а не требовала доводить брата до потери соображения и пульса. Отомщу наглецу бестолковому. Это ж надо придумать такое! Кончились, они, видишь ли…

- Пусть живет, Мэри, - Гоша уже и сам не рад был, что рассказал сестренке про казус с покупкой “Улёта” и о своем тогдашнем настроении. – Он просто неправильно тебя понял. И, по всей видимости, продавец боится тебя до жути.

- Правильно делает, что боится. Значит, уважает. Пошли летать. Но предупреждаю сразу, рискнете в сторону Сумеречного леса рвануть, - поймаю и уши оторву. Все ясно и понятно?

Не меньше часа они по очереди наслаждались скоростью и маневренностью нового транспортного средства Гоши. Метла оказалась даже лучше, чем парнишка предполагал. Слушалась она его мыслей с ползадумки, выполняя такие сложные маневры и причудливые кульбиты, что у наблюдающих с земли за его выкрутасами девушек сердце порой замирало и дыхание перехватывало. И совсем не от восхищения или восторга, как вы подумали. В результате сразу же по приземлении Каджи выслушал краткую сестренкину нотацию, ненавязчиво вклинившуюся в пространный инструктаж по технике безопасности полетов, и отхватил отменную близняшкину затрещину, после которой только счастливо-глуповато улыбнулся.

Янка, взобравшись на “Улёт”, резко рванула ввысь, ввинчиваясь штопором в неуклонно темнеющее промозглое небо. За считанные секунды она скрылась за тучами, пробив их насквозь, и лишь ее радостно-торжествующий вопль продолжал звучать в ушах оставшихся на земле. Через некоторое время близняшка промчалась на бреющем полете над головами будущих родственников, заложила крутой вираж, разворачиваясь, и спустя всего лишь секунду соскочила с метлы на ходу, красиво поймав помело левой рукой.

- Обалдеть! У меня слов нет! Одни слюни остались от зависти.

От пушистого и аккуратного зеленого одуванчика на голове девчонки остались лишь жалкие растрепанные воспоминания, торчащие во все стороны лохматыми космами, которым самое подходящее определение: встали дыбом. Лицо Янки неимоверно раскраснелось, что было заметно даже на смуглом загаре, усугубленном сумерками, а глаза полыхали ярким ведьминым огнем. А что вы собственно хотели увидеть, она ж потомственная колдунья, хоть и полукровка.

Отвесить подзатыльник близняшке Каджи постеснялся… Хорошо, хорошо, побоялся он ей по загривку двинуть, хотя Янка его своим лихачеством заслужила ничем не меньше, чем он сам недавно. Но пальцем девчонке Гоша погрозил, наполовину серьезно, на остальную часть шутя. Так эта негодница, сверкнув озорными искорками в зрачках, в запале так оживленно клацнула зубами в непосредственной близости от указательного перста, что парнишка немедленно засунул обе руки в карманы брюк от греха подальше, не на шутку испугавшись. И с ужасом понял, по какой причине Монотонус мог лишиться половины своей ладони. Да видать у него в юности такая же безбашенная подружка была, а вот реакция оказалась не в пример хуже Гошиной!

Мерида тоже не удержалась от искушения и разок оседлала чудо волшебной техники. Но так как она девушка взрослая и серьезная, то с ее стороны обошлось без особых выкрутасов. Если конечно не считать таковыми мастерски выполненную мертвую петлю, плавно перетекающую в стремительный штопор с одновременной попыткой встать на черенок метлы ногами, едва придерживаясь одной рукой за самый кончик рукояти. А после всего этого нужно лишь резко затормозить в метре от земли, круто задрав помело кверху, словно поставив лошадь на дыбы. И что самое интересное, все у Мэри получилось. Легко и непринужденно.

- Неплохая метелка, - сестра спокойно протянула “Улёт” брату, забавно поджав в раздумье губы и сморщив носик. – Если ты будешь на ней аккуратно летать, то она тебе не один год послужит верой и правдой.

Каджи не нашелся, что ответить, хотя его так и подмывало поинтересоваться: показанный сестренкой высший пилотаж на грани безумия – это аккуратный стиль полета или не очень? Но вопрос остался невысказанным, а пространство между домиком Мэри и Хилкровсом окончательно накрылось свинцовой тьмой.[31]

- Вам пора отправляться в замок, - с малой толикой грусти произнесла девушка, оценив распростершуюся вокруг них мглу. – Уже совсем стемнело. Не боитесь? А то могу проводить.

- Сами доберемся, чай не маленькие, - уверенно высказалась Янка и, вздохнув, добавила. – Пойдем, Гоша, нам и в самом деле пора. У меня еще планы есть на остаток вечера. Спасибо, Мэри, за отлично проведенный выходной. А в следующий раз пироги с яблоками тоже будут?

- Обязательно, - усмехнулась девушка, поправив лезущую в глаза челку ставших прямыми волос цвета льна. - В этом году такой урожай огромный выдался, что у меня вся кладовка под самый потолок яблоками забита. Уже не знаю, куда их девать.

В[32] школу ребята возвращались крайне неспеша. Если сказать по правде, то такой темп даже с черепашьим шагом сравнивать нельзя, чтобы не оскорбить резвое животное. Янка плелась нога за ногу, крепко сжимая холодную Гошину ладонь своей не намного более теплой рукой. Погода еще не успела вновь окончательно испортиться, хотя предчувствие скоро закапающего дождя незримо витало вокруг ребят, натужно взмахивая влажными крыльями. Воздух неуклонно холодел. А его запах наполнялся прелой сыростью, стремительно вытесняющей свежесть лесных ароматов, которыми он был пропитан около дома Мериды. У друзей даже невольно создавалось ложное впечатление, что они не поднимаются по пологому склону к маячившему теплыми огоньками окон Хилкровсу, а наоборот с каждым шагом спускаются все дальше в затхлый, насквозь пропахший влагой и плесенью глубокий погреб. И лишь только слабое дуновение игривого ветерка говорило об обратном: они пока еще находятся на поверхности земли.

О чем в дороге думал Каджи, мы не знаем. Рассказывать нам парнишка о своих мыслях наотрез отказался, хотя мы с немалой долей уверенности предполагаем, что все его думки крутились вокруг прекрасного подарка, который он бережно сжимал подмышкой. Янка же, напротив, секрета из своих размышлений и чувств не делала. Близняшка и впрямь была по-настоящему счастлива, радуясь тому, как задушевно прошло воскресенье. И это неспешное возвращение под своды замка тоже пришлось ей по душе. А что? Если представить, будто они с Каджи уже совсем взрослые, идут вот сейчас домой, побывав в гостях у Мериды, все вокруг тихо, мирно и спокойно, а впереди их ожидает долгая и счастливая жизнь, то… Тогда можно смело признаться себе: ничего другого она и не желает. Вот разве только…

- Гоша, ты не сильно торопишься в башню?

- Да нет. А что?

- Есть у меня одно желание, да все противная погода не позволяла его выполнить. От тебя потребуется всего лишь полчасика побыть рядом. Зато я такое тебе покажу, - Янка загадочно расплылась в плутовской улыбочке, мельком глянув на опасливо выбравшуюся из серой хмари красавицу луну. – Пошли быстрее, а то мне еще на факультатив нужно успеть. Да и другие не менее важные дела имеются…

Ребята уже минут двадцать стояли на самом краю обрыва, опершись локтями на массивный каменный парапет, сложенный из крупных замшелых булыжников, надежно скрепленных серостью раствора из воды, песка, цемента и магии. Они зачарованно смотрели вниз, наслаждаясь прекрасным пейзажем, раскинувшимся в изножьи утеса.

Излучина реки Рубежной, полукругом охватывающая Вороний холм, сверкала и переливалась в вечерней темноте множеством зеркальных осколков, отражающих яркий свет крупной луны, которая, казалось, попросту разбухла до невероятных размеров от постоянного пребывания в плену у насквозь промокших туч. Но вот она наконец-то смогла вырваться на свободу и потому, не стесняясь, щедро дарила земле свой сочный свет. Не исключено, что беглянку вскорости вновь поймают, и она решила оторваться на воле по полной программе. Рассыпав сияющие блики по неторопливо текущим волнам, луна, сама ошеломленная получившейся красотищей, зависла в неподвижности над головами друзей, зацепившись своим краем за высокую стену Хилкровса. Изредка над поверхностью воды слышались приглушенные расстоянием всплески, и мелькали стремительными серебристыми стрелами рыбешки, надумавшие краткий миг подышать свежим воздухом. А почти впритык к берегу начинали толпиться высокие деревья уже не княжеского, а эльфийского края, простирающиеся своей неуемной изумрудностью до самого горизонта. И они, нарушая осеннюю традицию, до сих пор еще весело шумели на легком ветерке по-прежнему свежей зеленью листвы, которую решили сбросить видимо, лишь когда первый снег упадет пушистыми хлопьями на их кудрявые головы.

- Красивый отсюда вид, правда? – мечтательно выдохнула близняшка так осторожно, словно боялась малейшим колебанием воздуха разрушить очарование пейзажа. – Я еще в прошлом году это местечко присмотрела. Да только нам тогда не до любования природой было, сам помнишь. А сейчас одни сплошные дожди зарядили. Странно, что сегодня более-менее погожий денек выдался. И прошел он изумительно.

- Да, Янка, правда, красиво. Шикарное местечко, - Каджи оторвался от созерцания широкой лунной дорожки, распростершейся на волнах, и преисполненный искренней благодарности медленно повернулся к девчонке. - Спасибо, что уговорила меня заглянуть сюда вместо ужина. Сказать по правде, Мэри так нас напотчевала, что я подумываю на целую неделю сесть на диету, иначе следующей порции пирогов, которые она напечет, не вынесу. Просто лопну.

Лица ребят оказались напротив друг друга, близко-близко. Баловник-ветер, играючись, трепал близняшкины волосы так, что они щекотливо-ласковыми прикосновениями своих кончиков мягко скользили по Гошиным щекам, шаловливо путались с его нечесаной шевелюрой, упорно карабкались по стеклышкам очков, тут же соскальзывая вниз, иногда настойчиво норовили забраться ему то в нос, то в рот. Девчонкин взгляд серо-голубых глаз потеплел, скорее даже расплавился от нестерпимого жара, упругими волнами исходящего от гулко колотящегося сердца, и подернулся мечтательной поволокой. Розовый язычок незаметно облизнул губы, которые ни в какую не желали плотно сомкнуться, демонстрируя на всеобщее обозрение спрятавшийся за ними перламутр идеально ровных зубов. Серебристая прядка на голове близняшки под лунным светом красочно переливалась алмазным блеском, щедро искрилась крохотными звездочками, оживленно сверкала мерцающими всполохами и, чудилось, росла вширь не по дням, часам и минутам, а с каждым Янкиным прерывистым вдохом, с каждым завлекающе-гипнотизирующим взмахом длинных ресниц, которые она в кои-то веки слегка мазнула тушью, пока они делились девичьими секретами с Меридой.

- Обычного “спасибо” будет слишком много, …чрезвычайно много, - едва слышно прошептала Янка понравившуюся ей фразу, в последний раз романтично хлопнув ресничками, да так и оставив глаза закрытыми. А сама девчонка вкрадчиво и осторожно подалась вперед, немного привстав на цыпочки и с трепетом ожидая ответного движения навстречу со стороны Каджи. – …До безобразия много, …до жути…

- Янка, пойдем в замок, а то что-то холодать стало, - через краткий миг губы близняшки лобызнулись с разочаровывающей пустотой, и она огорченно распахнула глазищи во всю ширь. Они тотчас подернулись слезной пеленой. Парнишка стоял от нее на расстоянии вытянутой руки и продолжал осторожно-неторопливо пятиться назад, отступая на безопасное с его точки зрения расстояние. Вопреки утверждению о том, что он замерз до нервной дрожи, его щеки, покрывшись наваристой краснотой, неудержимо полыхали бешеным пожарищем. Похоже, что от смущения.

“Ты все испортил, Гоша. ВСЕ! АБСОЛЮТНО ВСЕ, ГЛУПЫЙ МАЛЬЧИШКА!!!” – мысли вихрем промчались в голове близняшки. А затем девчонка резко развернулась и точно таким же ураганом рванула к воротам замка, размазывая рукавами мантии слезы по щекам, которые лились из потерявших голубизну обыкновенно-серых глаз обильно и неудержимо. И вкус их был до приторности горько-полынным, перцово-обидным, а вовсе не соленым. Точно из глаз близняшки вместо хрусталя слез лилась сама противная жгучесть несбывшейся мечты и безответной первой любви, может быть неловкой, неумелой, но так настойчиво терзающей юное горячее сердце, не желающее знать ни о каких компромиссах и половинчатых решениях проблемы. Именно потому, что любовь - первая.

И как с горечью упрямо думала Янка, вволю наглотавшаяся слез и теперь постепенно успокаивающаяся по мере приближения к Центральной башне, куда вскоре забежала, все равно единственная на всю оставшуюся жизнь. Словно в подтверждение своих мыслей она прерывисто всхлипнула в последний раз, тихонько шмыгнула припухшим носиком и постаралась улыбнуться. Туда, куда близняшка направлялась, не желательно приходить зареванной коровой во избежание ненужных, бередящих свежую рану вопросов. А то моментально найдутся желающие проучить Гошу, всыпав ему по первое число. Так Янке самой уже не два по пять, разберется, не маленькая. А вот насчет приворотного зелья она сегодня же у девчонок поинтересуется. Подстраховаться на всякий пожарный случай не помешает. Вдруг у нее уже завтра терпение окончательно лопнет? Вот тогда любимый от души попляшет джигу вокруг нее…

А Каджи, яростно пнув ногой парапет, еще долго стоял на обрыве, но пейзаж в одиночестве уже не казался сказочно красивым, а скорее навевал грусть-печаль. В ушах у парнишки до сих пор не смолкал отзвук дробного стука каблучков по каменным плитам дорожки, по которым, возможно, упорхнуло его счастье. Он много разных слов на себя примерил, бездумно таращась на Рубежную. Самым подходящим по размеру оказалось непритязательное, но ставящее жирную всеохватывающую точку над “i” прозвище “придурок” с маленьким дополняющим уточнением: “очкастый”.

“А разве ты не этого хотел? – вкрадчиво поинтересовался внутренний голос. – Пусть держится от тебя подальше, зато в безопасности. Обидевшись, она оказывает тебе немалую услугу. Не придется самому искать повода для ссоры”.

- Нет, этого я не хотел и не хочу! – твердо ответил сам себе Гоша. – Должен быть другой способ защитить Янку от Вомшулда… Возможно, просто нужно самому им стать, решившись на объединение, как он и предлагал? Уж тогда я-то не причиню ей вреда? Надеюсь, что Нотби…

- Ой, ли?! – странным эхом отозвалась река, сверкнув на прощание истаявшей на глазах лунной дорожкой.

Небо вновь плаксиво скуксилось. И уже через минуту по каменным плитам, по шершавым стенам Хилкровса, по остроконечным крышам башен и по холодной водной глади Рубежной застучали частые капли-слезы, вспучиваясь долго не лопающимися пузырями, обещающими стойкое и длительное ненастье.[33]

 

 

 

 

Завтрак[34] начался и прошел в тягостном напряженном молчании. Такое отношение друг к другу внутри некогда сплоченной компании продолжалось со вчерашнего вечера. А что собственно Каджи ожидал? Он попросту обманул друга, нарушив свое обещание, так и не появившись на стадионе, чем бы парнишка себя ни оправдывал. И мало ли что он считал вовсе не обязательным свое присутствие на первой тренировке Баретто. Роб-то думал совсем иначе. Вот и нарвался Гоша на обиженно-равнодушный взгляд друга, мельком скользнувший по его забрызганной дождем фигуре, когда он влетел в спальню, чтобы незамедлительно похвалиться подарком Мериды.

- Метла, как метла, ничего особенного, - глухо буркнул Баретто, возлежавший в одежде (!), не разувшись (!!!), на кровати, заложив руки за голову и внимательно разглядывая причудливую сеть трещинок на сводчатом потолке, словно пытался разгадать зашифрованное в них тайное послание от предшествующих обитателей комнаты. – Пойду в шахматишки сражусь с Бардером.

Парнишка вялыми движениями, будто пересиливая себя, сбросил ноги на пол и, старчески шаркая обувкой, направился на выход. Голова Роба понуро склонилась вниз, превратив его в двуногое подобие усталого от жизни ишака, только хвоста с кисточкой не хватало для абсолютного сходства. Плечи своей непривычной обезьяньей покатостью и безвольная сгорбленность спины вызывали острый приступ жалости. Из некогда уверенного в себе Роба получилась дикая животная помесь, скорее всего гориллошак или ослогутан, но пусть с термином неизвестного науке гибрида ученые мудрят. Нам недосуг.

В случае с Каджи к жалости еще добавилась весомая порция прожигающего насквозь едкого стыда. Но Гоша немедленно задвинул его на задворки сознания. А то ему мало ударов по чувствам досталось сегодня вечером от Янки, с которой он теперь не знал как себя правильно вести. Ну какого дьявола она от него хочет?! Она, конечно, замечательная подруга, но совершенно невыносимая. Может близняшка и вправду влюбилась в кого, и потому места себе не находит? Только он-то здесь при чем?! Но парнишка откровенно врал сам себе. И Гоша прекрасно осознавал, что беспардонно врет. Именно он очень даже при чем в происходящем с Янкой. А так хорошо и просто было, когда они всего лишь дружили, ничем другим не заморачиваясь, аж завидки берут, вспоминая те веселые деньки, пропитанные непосредственной наивностью. Нет, Каджи совсем не хочет становиться взрослым. Это ж сколько у них проблем на ровном месте ежедневно возникает?! Уму не постижимо!

- Как тренировка прошла? – скорее для очистки совести поинтересовался Гоша, когда Баретто уже открыл дверь спальни.

Друг, не оборачиваясь, скорбно махнул рукой, дескать, отстань со своими глупостями. Затем он довольно резво выскочил в коридор и с ожесточением хлопнул дверью. Даже тяжелые бархатные портьеры на окне вздрогнули от испуга. Каджи остался один, с каким-то садистским удовлетворением подумав, что все идет прекрасно, согласно им же самим разработанным планом по спасению друзей и близких от его приступов безумства, да и от Вомшулда заодно. Все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо… Вот только почему же ему так плохо?!...

И вот сегодня, в понедельник, стало еще муторнее. Нет ничего хуже, чем сидеть вроде бы вместе, но уже как бы порознь. Да ко всему прочему напряженно молчать, не смея первым нарушить осязаемо уплотнившуюся тишину хриплым словом, которое без сомненья бестолку оцарапав острыми колючками горло, зависнет в безответном пространстве, как в невесомости. Остается только чутко прислушиваться к обиженному сопению друзей. Или уже не друзей? Все равно – невыносимо тяжело. Да еще эти чертовы мысли о том, как все могло бы быть, если…! Так и катаются неприподъемными чугунными шарами по опустевшей позаброшенной голове, сталкиваясь с глухим гулом и ворчливо разлетаясь в стороны, чтобы спустя мгновение вновь схлестнуться и намять друг другу бока.

Гордий, молодчага, попробовал было веселой шуткой разрядить явственно сгустившееся за столом Блэзкора напряжение. Но ребята его старания проигнорировали, даже бровью не поведя. А зря! Посмотреть имелось на что.

Подозрительный Чпок сегодня обул совершенно другие ботинки из своей обширной коллекции обуви, наивно предполагая, что вчерашний кордебалет произошел по вине некачественной подошвы предыдущей пары. Ее - виновницу, абсолютно новую, надевавшуюся от силы раза два, он безжалостно выкинул в мусорное ведро, благо родители богатые, могут позволить ему такую вольность. Переобувание парнишку, как вы догадываетесь, не спасло. Едва он уверенно ступил на пресловутые плиты, явив на всеобщее любование свою самодовольную нагловатую ухмылочку, как события повторились точь-в-точь вчерашним. Ухмылочка на миг зависла в воздухе, отклеившись от шибко недоумевающей рожицы обескураженного фалстримца, а затем она резво присоединилась к остальным чертам перекошенного от страха и боли в копчике лица, камнем упав вниз. И они всем скопом вновь помчались по привычному маршруту к столу Даркхола. Только на сей раз Гордий не смог вписаться между харчевальником и скамейкой. Он, едва не своротив мирно завтракающих даркхольцев, умудрился промчаться без остановок сбоку от скамейки по широкому проходу. Затормозил парнишка перед золоченой трибуной, не доехав до нее жалких пять шагов. Но, как говорится, это ж не последняя его попытка добраться до финишной черты. Учебный год только еще начался.

Странно, но учителя пока с завидным терпением относились к выходкам Чпока, не озадачившись выяснением подоплеки его поспешных заездов в общий зал. Один только директор, внимательно отследив траекторию движения ученика, удовлетворенно хмыкнул и продолжил уничтожать бутерброд с ветчиной, запивая его горячим кофе, когда убедился, что трибуна не пострадала, оставшись целехонькой. Да Своч Батлер круто выгнул дугой правую бровь, неспешно закидываясь ржаными сухариками и с интересом наблюдая за натужно кряхтящим учеником, поднимающимся на ноги.

На уроке травологии у Камелтосиса Сида, решившего с утреца пораньше познакомить второкурсников с замечательным, с его слов, растением по названию не то “зубастый шипастик”, не то “шипастый зубастик”, обиженная парочка в лице Роба и Ани выкинула очередной фортель, который добил вдребезги остатки взаимопонимания. После такого шага с их стороны, ни о каком примирении уже речь не стояла. Теперь Гоша с Янкой посчитали себя оскорбленными до самой темной глубины души, понеся несправедливое, по их обоюдному мнению, наказание за вчерашний незначительный проступок. А учитывая подростковый максимализм, можно было смело предположить, что разрыв между друзьями стремительно вырастет до размеров глубочайшей пропасти, преодолеть которую впоследствии вряд ли удастся, если не построить надежный мост.

Роб и Аня решили незаметно отсесть от второй половины компании подальше, будто им было неприятно даже находиться вблизи своих бывших (?) друзей. И когда Янка обернулась назад, желая что-то спросить о теме предыдущего урока, который они с Каджи по известным причинам пропустили, близняшка увидела позади себя на следующей парте вместо сестры и Баретто парочку с Даркхола. Лица у Инхеля и Кианы были такими скорбно-кислыми, словно они вымаливали у ребят прощение за глупую шутку, которая предназначалась вовсе не им, да вот случайно тазик с водой на их неповинные головы обрушился.

- Вы поссорились с сестрой? – участливо поинтересовалась Шейк тихим шепотом, мельком искоса глянув в сторону другой Лекс, с невозмутимо-хмурым видом сосредоточенно раскладывающую письменные принадлежности в бывших владениях даркхольцев. – Аня попросила нас махнуться местами. А нам разве трудно пойти навстречу блэзкорцам?

- Теперь, похоже, что да, поссорились, - мрачно ответила девчонка, зло сверкнув глазами. – Окончательно и бесповоротно. Я ей это припомню! Ты еще пожалеешь сестричка…

- Сочувствую, - мягко вклинился в разговор Гудэй, по привычке дергая себя за маленькую белобрысую косичку на виске. В этот раз он от огорчения перестарался, болезненно поморщившись. – Но мы с Кианой, если сказать честно, так даже рады, что теперь сидим рядом с вами, а то наглые фалстримцы и тормознутые стонбирцы не самое приятное окружение.

Негритяночка утвердительно закивала, тряся бесчисленным множеством косичек, которые, как она решила, лучше всего подойдут ей на этой дождливой неделе, напоминая, что любимая жаркая Африка никуда не делась, что она и впрямь существует. Пусть не в этом волшебном, а в магловском мире, но их радостная встреча в недалеком будущем неминуема.

- И вся эта катавасия всего лишь из-за того, что мы не пришли посмотреть на пируэты Роба? – Каджи никак не мог поверить в подобную глупость. – Так я их за целый год нашего знакомства насмотрелся уже выше крыши. И чем-то новеньким он вряд ли нас удивил бы.

Янка, необычное состояние которой вчера все же раскусили подобно орешку, а затем дружными усилиями вправили девчонке мозги на место, успокоив и пообещав ей безоблачное счастливое будущее (и даже в заключении сказали “хфр-р-р втуз юдж”[35]), общалась с Гошей ровно и доброжелательно, словно и в помине не было неудачной попытки попробовать парнишку на зубок.

- Анька мне тут много чего наболевшего высказала, - покусывая губу, ответила близняшка. – Не было пируэтов. Наш герой так разволновался, что его с трудом можно было узнать на метле. Да еще Роб, оказывается, постоянно нас с тобой выискивал взглядом сверху, желая ощутить моральную поддержку, а потому пару раз чуть не навернулся с помела. Короче, - девчонка вздохнула, - в команду его зачислили со страшным скрипом, и то благодаря тому, что Санчо своими глазами видел прежние полеты Баретто. Он списал неудачную тренировку на легкое недомогание, которое скоро пройдет. Так что наша с тобой вина налицо. Но все равно, они могли бы и помягче отреагировать. А теперь уже поздно. Я в бешенстве!

В чем Янкина ярость выражалась, парнишка не заметил. Внешне она оставалась прежней. И даже в некоторые моменты поведение близняшки смотрелось более покладистым, чем прежде. Она стала выдержаннее, спокойнее, предупредительнее и благосклоннее в общении с Каджи. И главное, хитрая подлиза, даже ни словом, ни намеком не дала ему понять, как ей вчера погано было на сердце. Гоша второпях, не подумавши, решил, что девчонка серьезно заболела: ни наездов, ни затрещин, ни попыток прижать к теплой стенке в темном уголке, чтобы отдубасить от души, пока никто не видит. И целоваться не лезет! Определенно, у Янки высокая температура.

На зельеварении противостояние продолжилось. Хотя какое там противостояние? Бывшие друзья и родственники старательно игнорировали присутствие на этой планете Гоши и Янки. Роб с Аней выбрали себе самый удаленный котел от того места, где химичили “молодожены”. А второкурсники на сей раз и впрямь, больше алхимичили, чем изготавливали традиционное травяное зелье. Даже страшно было представить, что потом эту дрянь можно, а порой и очень нужно пить. Б-р-р!!!

Хитер Джакетс заставила учеников приготовить микстуру “Кошкины глазки”. Один крохотный глоточек этой дряни позволял видеть в кромешной темноте часов пять, не меньше. Вообще-то крайне полезное зелье. Если не знать, что в нем понамешано. Любопытствуете? Хорошо. Итак, в прикольной отраве присутствовали:

- щепотка лунной пыли. Если забыли ее купить, то можно заменить крошкой от любого метеорита;

- капелька царской водки. Коли знаете, что это такое, то вздрогните в ужасе;

- спелая ягодка степной балиссы. На вкус кислятина кислятиной;

- четверть меры ртути. Обмакните лишь кончик мерной палочки, перебарщивать строго запрещается;

- три столовых ложки сливовой настойки средней степени крепости. Ведете трезвый образ жизни? Тогда подойдет литр яблочного сиропа. Не суть важно, этот компонент присутствует в зелье лишь для вкуса.

Всю эту бредятину запихать в котел, залить под завязку водой и варить-кипятить на медленном огне два часа одиннадцать минут, постоянно помешивая оловянной ложкой. И не секундой больше! Да и не получится при всем желании: ложка к окончанию варки полностью растворяется в получившемся мутноватом компоте. Потом нужно бы осторожно его попробовать. Если в чем-то ошиблись ненароком, то ничего страшного. Подумаешь, кошачьи усы вырастут, вместо обладания способностью видеть в темноте. Так это ненадолго. Через пару-тройку месяцев сами отвалятся. Вот если хвостом обзаведетесь или полностью шерстью покроетесь, это много хуже. Придется полгода по врачам мотаться, высиживая длинную очередь на прием. Почему длинную? А вы думаете, что один такой талантливый ученик в классе?

Против обыкновения, декан Фалстрима на этом уроке вела себя одинаково со всеми учениками, став непривычно серьезной, внимательной и отбросив в дальний уголок класса прежнее бездушно-холодное жеманство и желание помочь исключительно своим подопечным студентам-фалстримцам. Сегодня учительница зельеварения и алхимии буквально сновала между котлами, заглядывала в каждый, постоянно сыпала советами и поучениями, порой не гнушалась лично растолочь крошку метеорита в пыль или помешать варево, показывая какой темп вращения ложки требуется для правильного приготовления зелья.

Непривычная доброжелательность Джакетс сказалась в целом положительно. У подавляющего большинства второкурсников “Кошачьи глазки” вышли настоящими, правда, отвратительно попахивая кислятиной. И лишь только вертлявая непоседа Ли Ин Иванова, для которой пары не нашлось, от изумления поведением Хитер став еще более суетливой, такого наварила, что преподавательница в ужасе отшатнулась от ее котла. А затем она, немедля, ударом ноги сшибла посудину с треноги. Густая жидкость бледно-желтого цвета хищно забулькала на каменных плитах и целеустремленно юркнула в сливную дыру, прикрытую надежной решеточкой.

- Надеюсь, что поголовье крыс в подвалах значительно сократится за ближайшие трое суток, пока твое варево-монстр будет дееспособным, - со вздохом облегчения пояснила декан Фалстрима, когда последняя капля желтизны скрылась из глаз. – Разрешаю вам налить по два пузырька “Кошачьих глазок”, но не для баловства. Постарайтесь применять зелье, только когда в нем возникнет необходимость. Будете часто им пользоваться – возникнет привыкание, а затем и сами не заметите, как полюбите пить молоко из блюдца на полу да гоняться по вечерам за мышами. И поделитесь кто-нибудь зельем с Ивановой, она все ж старалась. Остатки ваших трудов пойдут в фонд школы. Всем спасибо, урок окончен.

На обеде случилось два события. Во-первых, Гордий, поддерживаемый под локотки своими сподвижниками будто престарелый монарх, сумел таки выскользнуть ужом из-под опеки и почти добрался на сей раз до финиша, затормозив в двух шагах от трибуны. За это Чпок удостоился бурных и продолжительных аплодисментов от заинтересованных зрителей. Не стоит удивляться, что спустя минуту после этого заезда на каждом факультете открылся спортивный тотализатор. Ставки на вечерний результат принимались из расчета один к пяти. Большинство учеников ставило на то, что к началу ужина трибуна не устоит, завалившись набок от прямого и точного попадания в нее настырного фалстримца.

Во-вторых, Янка, крепко уцепившись за руку Каджи, насильно уволокла его как можно дальше от их традиционного места приема пищи. Близняшка произвела перемещение настолько демонстративно, с яростным вызовом в серо-штормовых глазах и ехидно-зловещей усмешкой на губах, что ее сестра, в сердцах взбешенно ткнув вилкой в тарелку с салатом, расколола посудину пополам. Вилка тоже согнулась в три погибели. Вообще-то Аня ожидала, что после уроков, когда ребята окончательно прочувствуют, насколько плохо им стало в шибко похудевшей компании, они подойдут и попросят прощения за свое вчерашнее поведение. Однозначно недостойное. И тогда они с Робом их великодушно помилуют. Не подошли. Да похоже, что и не прочувствовали ничего. Вон как Янка там веселится и придуряется, пытаясь накормить Гошу с ложечки фруктовым супом. Вкуснятина! Завтра Аня обязательно и себе такое лакомство закажет.

А Янка и впрямь придурялась на пару с Каджи. Настроение у обоих не то чтобы плохим было, вообще никаким. И своей показной веселостью, наигранно-бодрыми телодвижениями, немного суетливым развлечением в “ешь - не буду” они пытались его хоть немного улучшить. Гоша кроху посопротивлялся для приличия, и вскоре уже с аппетитом поглощал вкусную похлебку ложку за ложкой, которые ему с завидным терпением скармливала близняшка, на сей раз репетирующая роль заботливой подруги безрукого инвалида. Сама она есть не захотела, сунув перед уходом в портфель сочную грушу и два бутерброда размером… Короче, совсем крохотных бутербродика. Их нормальному второкурснику даже на одну понюшку не хватит, а уж о пробе на зубок мы скромно промолчим.

Ссора не осталась без внимания. На раздрай в компании поражались очень многие ученики Хилкровса, привыкшие видеть эту четверку постоянно вместе. Почти у всех хватило такта удивляться молча и не лезть с глупыми вопросами. Нашлись, конечно, и злорадствующие экземплярчики. Вряд ли вы упадете в обморок от неожиданности, если узнаете, что Гордий, у которого второй день кошки на душе скребли и выли из-за неудавшейся жизни, постарался испортить эту самую жизнь и другим. Около выхода из зала он остановился и специально дождался, когда мимо него пройдут Гоша с Янкой. Кисло скривившись, фалстримец с противной усмешкой бросил вроде бы только своим дружкам, но таким громким голосом, чтобы его разглагольствования обязательно достигли ушей блэзкорцев:

- Кажись, у наших друзей проблемки возникли? С тонущего корабля “Защитник полукровок” крысы побежали? А с наивным капитаном только самый тупой боцман остался? То ли еще впереди будет. Ха-ха. Сочувствую, но ничем помочь мы им не сможем. Правда, ребята? Настоящие волшебники подобной мелочевкой не занимаются…

Каджи весь напрягся подобно туго натянутой тетиве лука. Его гнев, мгновенно сконцентрировавшийся в бронебойную стрелу, уже был готов сорваться в полет язвительной фразой, после которой, парнишка на это сильно надеялся, завяжется ожесточенная потасовка. Вот тогда он спустит пар, накопившийся внутри за сегодняшний день. Но получив от девчонки чувствительный тычок в спину, Гоша стиснул зубы и пролетел, повинуясь удару, вперед, проглотив по пути обидные слова. Зато близняшка на пару секунд задержалась, повернувшись вполоборота к Чпоку и внимательно всматриваясь в ненавистную фигуру, чуть склонив голову набок, словно приценивалась на базаре к подозрительного качества безделушке. Брать, не брать?

- Ты за нас, Гордеюшка, не переживай, - с мягкой ласковой улыбочкой промолвила Янка. – Позаботься лучше о собственной заднице. Боюсь, у тебя там скоро мозоль набьется от частых приземлений. Ты уж, лапонька, побереги себя. А то без такого клоуна, как ты, мы в Хилкровсе с тоски помрем.

Величественно вскинув подбородок, близняшка неторопливо отплыла от причала вдогонку за Каджи, провожаемая гробовым молчанием настоящих волшебников. Чпок вспыхнул как спичка, но тут же и погас, не рискнув рвануть за ней вслед, чтобы врезать как следует, хотя его прямо-таки подмывало показать наглючке, где раки зимуют. Но девчонка уже находилась на том самом месте, откуда два дня подряд стартовал фалстримец. Нарываться Гордий посчитал излишним, да и недостойным его положения непризнанного лидера школы, каковым он себя втайне считал. А словами он Лекс вряд ли сможет больно зацепить. Чего доброго эта мерзкая полукровка еще какую-нибудь гадость в ответ выскажет, и будет он стоять как оплеванный…

Вечер не принес Гоше облегчения, хотя он в глубине души надеялся, что Баретто надоест дуться, и они помирятся. Учитывая, что жили ребята по-прежнему в одной комнате, шансов “случайно” столкнуться нос к носу было завались и даже больше. А там нужно будет всего лишь пересилить себя и первым сказать какую-нибудь чепуху, желательно в форме вопроса. Вот разговор и завяжется сам собой. Не сможет же Роб внаглую проигнорировать Гошины старания в наведении моста через стремительно расширяющуюся пропасть отчуждения?

Вскоре после ужина такой шанс представился. Каджи, расхаживая с раскрытым учебником истории магии в руках и усиленно изображающий тупое непонимание простейшей темы, совершенно “неожиданно” наткнулся на Баретто, выходящего из помывочной части спальни и вытирающего руки махровым полотенцем.

- Роб, ты случайно не знаешь, что означает словосочетание “альтерна…”? – парнишка так и не досказал фразу до конца, умолкнув на полуслове, потому что у товарища по жилплощади хватило сил внаглую проигнорировать Гошины старания в наведении моста.

Баретто с задеревеневшим выражением лица бодрой походкой давным-давно не смазывавшегося Железного Дровосека обогнул возникшее на пути препятствие и, швырнув на свою постель полотенце, удалился из комнаты. И он даже, как успел заметить Каджи, так и не вытер руки до конца. Всю трассу поспешного отбытия отметили редкие, но впечатляющие своей красноречивостью капельки влаги.

- Великолепно! – парнишка с небывалой злостью швырнул учебник истории в сторону своей кровати. – Значит, так тому и быть. Приступаем к активной фазе плана “А” по спасению друзей.

Книга, прошелестев в воздухе ворохом страниц, с глухим стуком врезалась в стену и рассыпалась на составные части по покрывалу. Красочная обложка – отдельно от всех, парочка листов скользнула на пол, остальная бесформенная груда сбилась в обиженную взъерошенную кучу около подушки. Гоша вздохнул, усилием воли погасил вспышку гнева и отправился собирать ни в чем не повинный учебник в единое целое.

Янка, вновь таинственно исчезнув по своим делам, как она высказалась на ужине, бросила парнишку на произвол судьбы. Ладно, хоть смущенно-виновато улыбнулась ему на прощание, словно подбадривала и призывала не пасовать перед трудностями бытия. А потому заняться Каджи сейчас окромя уроков было совершенно нечем. Устроившись на кровати с максимально возможными удобствами, он открыл самое начало учебника, решив наверстать упущенное из-за болезни, раз уж сама судьба к этому подталкивает. Гоша даже успел с горечью подумать, перед тем как погрузиться в пучину древности, испещренную датами, фактами, названиями местностей и старомодными именами, что зря он старался помириться с Робом. Баловство все это. И к лучшему, что бывший друг оказался таким упрямым в своей обиде. Для него самого лучше. А что собой представляет альтернативное развитие событий, Каджи и так прекрасно знает. Вот если бы Баретто сейчас вместо того, чтобы обиженно дуть губы, сидел здесь и подробно разжевывал ему эту самую альтернативность, то как ни странно, такое его поведение лучше всего доказало бы ее реальное существование. Но уже тогда альтернативным стало бы чтение учебника в одиночку. Это что ж тогда получается, примерзни капыров хвост к асфальту?! Непонятно…

Дальше ломать голову над загадками мироздания парнишка не стал, боясь забрести далеко вглубь и заблудиться в таких дебрях логических построений, из которых без пол-литра и огурца, как сказал бы Петрусь, обратно к здравому смыслу не выберешься. Лучше уж прочитать параграф про Хендара Безмозглого. Этот волшебничек, позволено будет заметить, додумался однажды призвать в этот мир Отца Драконов вместе со всем своим семейством. Естественно, мучаясь с дичайшего похмелья и будучи обиженным на весь белый свет. Еще более естественно, что выгонять потом шаловливых гостей пришлось именно соединенными усилиями всего белого света. Правда, и польза от пришельцев была. Драконы оказались хорошими врачами-наркологами, вмиг избавив Хендара от последствий бурного возлияния и жуткой головной боли. Именно голову Папаша-Дракон ему и откусил в первый же миг после прибытия в этот мир. У них, ящериц огнедышащих, так, наверное, принято здороваться. Выгнать летающих тварей получилось далеко не сразу. А если сказать правду, то и далеко не всех. Потому-то до сих пор на ходяче-летающий огнемет можно натолкнуться при немалой доле везения, где-нибудь в отдаленных уголках планеты. И стопудово, что такая редкая встреча запомнится вам на всю оставшуюся жизнь. Хотя, чего уж там осталось-то? Успеть бы глазищи в изумлении распахнуть во всю ширь.

Дочитав главу до конца, Каджи разделся, забрался под одеяло и, закрыв глаза, попытался представить величественно парящего дракона во всей красоте полета. Не получилось. Почему-то вместо красоты ему виделась только страшно безобразная чешуйчатая харя с огромными желтыми клыками, небрежно плюющаяся направо-налево сгустками огня и лениво пускающая из ноздрей густую дымовую завесу. А еще эта рожа нагло ухмылялась с чувством собственного превосходства. И наглость этой улыбочки была сродни Чпоковской. Гоша расстроился из-за отсутствия у себя воображения, которое могло бы изобразить летающую рептилию в более привлекательном виде, и заснул в обнимку с огорчением.[36]

Магловский мир колыхнулся и плавно растаял, сменившись уютной темнотой спальни. Колокол ударил всего три раза, но до самого утра Гоша больше не сомкнул глаз, напряженно всматриваясь в сумрак ночи и отчаянно пытаясь понять. Понять парнишка хотел самого себя.[38]

 

 

 

 

- Нет,[39] ты определенно сошел с ума, Гоша, - тихо произнесла Янка, чтобы их случайно не подслушали вяло толкающиеся вокруг ребят одноклассники, которые скромно отводили душу на перемене. – И учти, я слишком мягкий диагноз тебе поставила. По правде, так ты с катушек слетел, рехнулся и сбрендил одновременно. А подобная клиника уже не лечится. Тебя проще пристрелить, жаль только не из чего, а то ты мне уже все уши прожужжал насквозь. У меня скоро там сквозная дыра образуется, буду фокусами на жизнь зарабатывать. В одно ухо засовываешь шелковый платочек, а из другого вынимаешь.

Близняшка, отвернувшись от собеседника, вновь уставилась в окно, за которым грустная одинокая березка сиротливо мокла под мелко моросящим дождем, который и не думал заканчиваться уже который день. Хотя чего уж там скромничать, эта гнусность продолжала литься с небес весь сентябрь. А сейчас уже вторая неделя октября подходила к логическому завершению. И конца-краю ненастью не видать! Настроение у школьников соответственно тоже не отличалось бодростью, покрывшись из-за причуд погоды серым налетом тоскливой измороси. О беседующей сейчас парочке говорить и вовсе не приходится.

- Янка, пойми же наконец, что ты должна…, - бесполезный разговор уже в тысячный раз сворачивал в наезженную колею бестолковых уговоров. Убедительных аргументов у Каджи все равно не находилось. В крайнем случае, среди тех, которые можно было безбоязненно озвучить вслух. Но ведь совсем не факт, что такие вообще существуют в природе для упертой в своей непоколебимости девчонки.

- Никому я ничего не должна, взаймы не брала! – привычно обрубила близняшка, рисуя пальцем на запотелости стекла два крохотных сердечка, пробитые безжалостной стрелой. Правда она тут же добавляла несколько дополнительных штрихов, и получалось неизвестное монстрологии чудище. Впрочем, довольно-таки миленькое. Сердечки трансформировались в необычной формы глазки, стрела превращалась в длинный комариный нос, рисовался рот с высунутым наружу языком, появлялись маленькие ослиные уши, вырастал чубчик торчащих волос. Вся эта бредятина впоследствии увенчивалась очками и мгновенно стиралась, забракованная художником из-за явной несхожести с оригиналом. На свободном участке стекла начинал набрасываться свеженький эскиз.

- Послушай, она же твоя сестра, в конце концов! – вскипел Гоша, теряя терпение. Ухватив девчонку за запястье, парнишка ее же ладонью, с небывалой легкостью подчинившейся ему, бездумно затер незаконченный шедевр. – Так дальше не может продолжаться. Вы уже полтора месяца не разговариваете из-за меня. Это неправильно! Пора отбросить обиду к дьяволу и помириться. Пожалуйста. Я же вижу как тебе плохо, Янка. Будь умнее их. Раз Аня с Робом не хотят сделать первый шаг, пойди ты им навстречу…

- С какого такого перепуга я первая должна мириться с ними? – удивилась близняшка, выгнув дугой брови. – Ты видимо забыл, Гоша, что это как раз моя сестренка отличается умом и сообразительностью. А мне при рождении достался всего лишь пустячок - глупое бесполезное сердце, - девчонка чувствительно ткнула указательным пальцем сперва себя в грудь, а затем досталось и другу, - если тебе знакомом такой медицинский термин. Оно кровь гоняет по телу. Ну, так, по мелочам еще кое для чего может сгодиться… Короче, ты определенно сошел с ума, - в ее устах аргумент звучал убийственно, тем более Каджи знал, насколько Янка права в своем диагнозе, сама того не подозревая.

- Вот и прояви свою добросердечность на полную катушку. Иди и мирись первой.

- А как же ты? Один останешься? С тоски ведь озвереешь. Мне тут Бардер по секрету шепнул, что Роб всерьез считает, будто ты нарушил нашу клятву в вечной дружбе, что в волшебном мире считается несмываемым позором, а он этого никогда простить не сможет. И соответственно ни о каком примирении с тобой даже речь не ведется.

- Я знаю, - вздохнул Гоша. – Но мне не привыкать жить в одиночку. В магловском мире досыта натренировался. Я же тебе рассказывал, что там у меня друзей как-то не получалось найти. Настоящих друзей, а не из-за какой-нибудь сиюминутной выгоды трущихся в твоем обществе. Мысли Роба мне известны, не новость. Живем-то мы по-прежнему в одной комнате. По его поведению все прекрасно видно. Он меня полностью игнорирует и в упор не замечает. Я так подозреваю, что даже если мы столкнемся случайно лбами, то он сделает вид, будто на мебель налетел. А с ней ведь не разговаривают и уж тем более не просят у нее прощения, коль наткнулись ненароком. Только я не предавал нашу дружбу, как он считает. Даже наоборот, пытаюсь ее защитить. Хоть ты-то мне веришь?

- Странный, конечно, способ защищать дружбу от нее отказываясь, - девчонка невнятно пожала плечами и немного подозрительно посмотрела на низко склонившего голову друга, показавшегося ей сейчас потерянным щенком. Острый приступ жалости мгновенно ткнулся шилом в ее сердечко, и близняшка осторожно положила ладонь на плечо Каджи. – Я естественно верю тебе. Какие могут быть сомнения? Но может быть ты, Гошка, все же посвятишь меня в свой тайный план спасения нашей компании?

- Нет, Янка, не могу, - парнишка умоляюще посмотрел в ее серо-голубые бездонные омуты. – Просто поверь, что это необходимо, и я не должен… Впрочем, неважно. Поверь и все. И помирись с ребятами. Мне невыносимо видеть почти каждое утро твои красные заплаканные глаза.

- Еще чего придумал! – неискренне возмутилась девчонка, пряча легкую припухлость носика и другие улики за кривой ухмылкой. – И вовсе они не заплаканные. Просто я сейчас не высыпаюсь. Столько всего навалилось сразу. Я и не думала, что в этом году учиться станет еще сложнее. Мы же вроде должны втянуться, привыкнуть. Похоже, что факультативом я зря загрузилась. А тут еще директор подкинул проблем со своим мудреным Новогодним балом…

- Так скинь хоть одну проблему! Наладь отношения с сестрой, - мгновенно уцепился Каджи. – Легче станет.

- Ладно, ладно, уговорил, болтун, - защитники Янкиной крепости замахали белым флагом, впрочем, судя по лукавому выражению личика коменданта гарнизона, он намеривался обратить капитуляцию к своей сугубо личной выгоде. А возможно, что и рассчитывал на победу. – Вообще-то, по правде говоря, все равно пришлось бы это сделать. Этерник требует, чтобы я привела на репетицию и сестру. У него какая-то очередная безумная фантазия оформилась в умопомрачающую своей гениальностью идею. А у меня уже отговорок не осталось, все исчерпала. Но учти, Гоша, я по-любому тебя не брошу. Робу с Анькой придется считаться с этим фактом. И помирюсь я только из-за того, что ты меня уже окончательно достал своим занудством! Сколько можно канючить об одном и том же?! Так что с тебя причитается крутое вознаграждение, чтобы у меня был стимул переступить через собственную гордость.

- Все что пожелаешь, - искренне обрадовавшись, но не просчитав последствий, поспешил с обещанием парнишка, не подозревавший коварного подвоха.

- Ты влип, милый, - победно усмехнулась близняшка, так иронично прищурившись, что Каджи с ней целиком и полностью согласился, похолодев. – Целуй. Здесь и сейчас. Или навсегда забудь про существование слова “помирись”.

Парнишка вздрогнул, хотя и ожидал чего-то подобного. Выходка вполне соответствовала безбашенному характеру Янки. Но поцеловать при всех?! Это уже слишком! Да в него же потом до конца учебного года будут пальцами тыкать все, кому не лень руку приподнять. И все же другого выхода нет, сам виноват.

- Я жду, - спокойно, как будто о чем-то привычном и несущественном, сказала близняшка, подставляя лукавую мордочку для лобызаний.

Каджи собрался с духом, прокашлялся в кулак, прерывисто вздохнул, будто собирался сигануть с верхушки Игольчатой башни – самой высокой в Хилкровсе, и осторожно дотронулся губами до щеки Янки. И уже через пару секунд быстро отпрянул назад. Взрыва хохота со всех сторон не последовало. Более того, казалось, что вертящиеся вокруг парочки второкурсники совсем не обратили внимания на произошедший с Гошей конфуз, который прямо напрашивался, даже нарывался, на их ехидные подколочки.

- И это все?! – девчонкино удивление, обильно приправленное нешуточным разочарованием, расширилось до размеров Вселенной. Вполне возможно, что оно даже за ее края перехлестнуло упругой волной, если они имеются. – В прошлом году ты был гораздо смелее, Гоша… А впрочем, ладно, сойдет для начала, - хитро усмехнувшись, Янка беззаботно махнула рукой и озорно подмигнула другу. – Из-за твоей нерадивости в выполнении обещания, боец, я буду считать твой легкий чмок в щечку всего лишь авансом. Пойду выполнять свою часть соглашения. Если наши “дутики” сейчас пошлют меня куда подальше, то я их пришибу на месте. А потом и тебя за то, что подбил несмышленую девочку на очевидную глупость.

Но для начала близняшка от переизбытка нахлынувших чувств после более чем дружеского поцелуя опрокинула кого-то из учеников, не вовремя подвернувшегося на пути. Она просто его не заметила. Как впрочем, и самого факта столкновения не ощутила, продолжив уверенно прорубать себе проход к цели, подобно атомному ледоколу во льдах Заполярья. Пострадавший, а им оказался бедолага Инхель, только проводил причину падения пристальным взглядом, сдобренным дружеской усмешкой, озадаченным покачиванием головы и легким подергиванием короткой косички на виске. Но возмущаться поведением девчонки вежливый сокурсник посчитал недостойным занятием, однако Гудэй не замедлил поскорее исчезнуть с прохода, плотно прижавшись спиной к одной из стенок коридора. Вдруг ледокол решит возвращаться в порт к месту приписки тем же самым маршрутом, а бока-то ведь у парнишки отнюдь не казенные, а свои, любимые.

Каджи издали наблюдал за трудным процессом переговоров на высшем уровне. В какой-то момент ему почудилось, что они с треском провалились. Янка недовольно тряхнула ядовитой зеленью волос, корни которых с течением времени начали постепенно возвращаться к натуральному черному цвету, отрастая. Какой-то умник с Фалстрима даже тупо пошутил по этому поводу позавчера, обозвав близняшку трехшерстной бродячей кошкой. Правда, он тут же получил недвусмысленный совет заткнуться подобру-поздорову, да научиться считать хотя бы до четырех. Про серебристую прядку хохмач видимо позабыл, сосчитав только черноту, зелень и синеву. Так вот Янка тряхнула своим аккуратно расчесанным безобразием и круто развернулась, намериваясь слинять еще до подписания мирного договора. Лицо ее выражало неприкрытую ярость. Но в последний момент сестра вцепилась в ее руку, удерживая на месте, и что-то с жаром затараторила. Через минуту Янка немного успокоилась, нашла взглядом Гошу и едва заметно кивнула головой, подтверждая, что она свою часть их соглашения выполнила. Пусть не обошлось без эксцессов, но главное – результат. И значит, к авансу причитается доплата.

На трансфигурации тихим шепотом девчонка объяснила Каджи свою вспышку гнева тем, что ее поначалу хотели заставить, как обязательное условие для примирения, полностью прекратить общение с изменником. То есть с Гошей.

- Могла бы и согласиться, - рассудительно прошептал в ответ парнишка, посчитав свое полное одиночество не слишком большой платой за незаплаканные глаза Янки. – А если бы они стали настаивать? Ты о последствиях подумала? Вернулись бы к тому, с чего начинали…

- Отвечу тебе, курсант, так же как и им, - близняшка резко повысила голос и нарвалась на укоризненное замечание Электры, но она все же договорила, не сбавляя тона и жара возмущения. – Накось, выкуси!!!

Для пущей убедительности Янка сложила из пальцев сакраментальную комбинацию, сунув ее прямо под нос другу, чтобы у того больше не осталось сомнений в ее решительности добиться своего любыми путями и первыми попавшимися под руку средствами. Цель, по ее мнению, все оправдает. К тому же победителей если и судят, то лишь после их смерти. А близняшка покамест помирать не собиралась. А в том, что она по привычке выиграет начатую партию, ее не смог бы разубедить даже сам Единый, если бы он нашел время снизойти до ребячьих проблем. Только Создателя вряд ли вообще хоть что-то интересует из жизни его подопечных. Слепил, как получилось, малость похожими на себя, и отстаньте. Тут извечная борьба добра со злом идет полным ходом, свет на тьму прет, а та, паразитка, огрызается во всю свою зубастую пасть. На глупости времени однозначно нет, так что творите что хотите! На то вам и дана свобода выбора. А вот о том, что каждый выбрал себе по вкусу, позже потолкуем и отсыпем полной мерой воздаяние. Опосля. Но не скупясь.

Как бы там ни было, но с этого дня жизнь Каджи размеренно потекла по однообразному руслу, без особых приключений, неприятностей и радостей. Да только он уже почти привык к такому положению вещей за последние полтора месяца, чаще оставаясь в тоскливом одиночестве, чем общаясь с представителями рода человеческого.

Единственной радостью парнишки было общение на уроках с Янкой, которая твердо держала свое слово не бросать Гошу на произвол судьбы. Она даже вопреки его воле исподтишка, тихо, ненавязчиво, исподволь проводила среди остальной компании подрывную разлагающую боеготовность работу. При любой возможности, которую чаще всего близняшка сама и создавала, она старалась намеками, обмолвками и недоговорками призвать друзей к объединению в полноценную компанию, гипнотизируя несговорчивых Аню и Роба. Пока девчонкины усилия результата не приносили. Бывшие друзья Каджи даже имени его слышать не хотели. И Янка им за такое поведение демонстративно мстила, все свое свободное время честно деля пополам между сестрой с ее несравненным Робиком и отверженным Гошей.

Вот только свободного времени у близняшки оставалось - кот наплакал. Каждый божий вечер она неизменно исчезала сразу после ужина. Факультатив, репетиции с троллями и капыр знает, что еще Янку озадачивало. Но только Каджи всякий раз диву давался тому неизменному факту, что домашние задания она успевает выполнить вовремя и с отменным качеством. Хотелось бы ему понять, как девчонке удается везде поспевать.

Сразу после частичного воссоединения друзей парнишка заметил, что Аня теперь тоже нередко стала отсутствовать в гостиной факультета. И Баретто вечерами из-за этого мрачнел больше обычного, оставаясь в неприкаянном одиночестве, если не был занят спортивными проблемами. Сказать честно, Гоша втайне отчасти злорадствовал по этому поводу, но чаще старался просто не обращать внимания на страдания Роба. С чего это он так переживает, непонятно? Ему, Баретто, есть с кем общаться помимо отсутствующих близняшек. Весь факультет в его распоряжении, в отличие от Каджи. С недавних пор парнишка стал примечать, что с ним и все остальные ученики стремятся, как можно меньше водить знакомство, словно он наступил своей прокаженной лапой на их излюбленную мозолюшку. Вполне возможно, что ему показалось, но неприятные подозрения скреблись мартовскими котами в душе, отчаянно просясь на улицу. Похоже, что ни одна Янка знает толк в подрывной деятельности.

В один прекрасный, по-прежнему дождливый вечерок, Гоша случайно заметил, что у Баретто тоже лопнуло терпение. Тому видать надоело ежевечерне ошиваться наедине с тоской, вышагивая длинноногим журавлем по гостиной, холя и лелея Госпожу Ипохондрию, и он после ужина присоединился к странной компании, моментально исчезнувшей в ненасытном чреве Центральной башни. Компашка и впрямь подобралась поразительная: обе сестрички Лекс, Баретто плюс Олира. И им вместе было весело. В крайнем случае, подростки что-то оживленно обсуждали, размахивая руками и резво поднимаясь по лестнице на второй этаж замка.

- Вот и нашлась мне замена, - хмыкнул Каджи, отправляясь в факультетское обиталище, чтобы по привычке усесться в дальнем уголке с учебником в руках. – Кто бы мог предположить, что меня в компании сменит вейла? Чудеса в решете…

Короче, жизнь продолжалась. Шла она размеренно, степенно, будто сударушка-толстушка на утреннем променаде по Заячьему проспекту Старгорода, опасающаяся излишним движением всколыхнуть полные телеса, вызвав этим пренебрежительные ухмылки своих более стройных спутниц.

Троица постоянно отсутствовала. Бардер упорно избегал приближаться к Гоше ближе, чем на пять шагов, словно был обязан так поступать по приговору суда. Большинство блэзкорцев скользили по парнишке на удивление для дружного факультета безразличными взглядами. Сыщики, так и не найдя следов исчезнувшего Эрика Сапрыкина, в самом начале октября отбыли восвояси, удрученные неудачно проведенным следствием. Гордий еще долго катался с ветерком и успокоился, только когда все же сокрушил позолоченную трибуну. Ученики, поставившие на подобный исход свои кровные гроши и шиши, ликовали, потому что буквально перед финалом ставки подскочили до одного к пятнадцати. А финалиста-победителя теперь в столовую каждый раз дружки заносили и выносили обратно, крепко подхватив под локти. Фалстримец меж тем висел посреди них, поджав ноги. И кажется ему такой ненавязчиво-царский сервис очень даже нравился. Чего не скажешь об учителях. После того, как трибуна пала, подобно Бастилии перед революционно настроенным народом, Этерник распорядился выяснить причину Чпоковских поездок. За дело взялся Своч, как лучший знаток в непрогнозируемых замысловатых выкрутасах и приколах школьников. Но активности он не проявил, а потому пока ничего странного и подозрительного не обнаружил. Что само по себе выглядело неубедительно при его-то немалых способностях и познаниях в темной магии. Просто декан Даркхола не хотел утруждаться, явно чем-то другим озабоченный выше крыши.

Если вы предполагаете, что Каджи от одиночества вечно ходил напрочь убитый горем и рвал на себе пучками волосы, то, как ни странно, правы лишь отчасти. Ровно наполовину. Сердце у парнишки, конечно, рыдало горючими слезами. А вот разум, периодически находящийся в просветленном состоянии, наоборот ликовал, размахивая в черепушке праздничными флажками и скандируя хором: “Ура! Ура!”. Причиной бурной радости интеллекта было осознание необходимой самодостаточности. А крайняя необходимость оставаться вдали от близких, да и всех прочих обитателей Хилкровса, нарисовалась перед Гошиным носом в последний день сентября благодаря одному очень неприятному инциденту. Его вновь заглючило, да так круто, что Каджи насмерть перепугался. Именно после случившегося он принялся активно, настойчиво и нудно убеждать Янку помириться с сестрой. Этим он убивал сразу двух лопоухих. У близняшки настроение улучшится, и она будет реже отираться рядом с непредсказуемым в придумывании опасных выходок дружком.[40]

А случилось следующее.[41] В тот вечер Гоша допоздна засиделся в библиотеке, перерыв груду книг в поисках хоть каких-нибудь сведений, могущих пролить свет на его непонятные провалы сквозь временные и пространственные пласты. Парнишка хотел научиться противостоять Вомшулду, который запросто управлял им как марионеткой, дергая за ниточки в свое извращенное удовольствие. Перелопатив приличный ворох информации, оказавшийся бесполезным из-за новизны проблемы, с которой раньше никто из волшебников, похоже, не сталкивался вплотную, Каджи ничего путного не вычитал, зато обзавелся страшной, почти нестерпимой головной болью.

В Башню Грифонов он возвращался медленно, полностью сосредоточившись на поступательном движении вперед. Каждый шаг давался с трудом, отзываясь в мозгу мучительным безумием. Гоше казалось, что стоит ему только передвинуть ногу, как тут же в наказание садист, засевший в черепушке, вбивает ему острый, длинный и раскаленный добела гвоздь, пронизывающий парнишку насквозь. От макушки и до копчика. Садист попался опытный и изощренный в пытках. Гвоздь он забивал с одного мощного удара по самую шляпку. Потому-то Каджи, утыканный изнутри тлеющим железом, как ежик иголками, был чрезвычайно зол на весь белый свет. Его готовность порвать первого встречного на порхающие по коридору ошметки сомнений не вызывала.

Слава всем Пяти Стихиям, встречные-поперечные попрятались с глаз долой. Все, кроме одного.

Миновав запутанные пустынные коридоры, освещаемые редкими факелами, парнишка вышел на финишную прямую, уже занеся ногу над ступенькой лестницы, ведущей с третьего этажа в холл Центральной башни Хилкровса. Именно в этот момент судьба в лице приснопамятного Князя Сумрака преподнесла ему неприятный сюрпризик, окликнув со спины тоненьким голоском, скорее похожим на комариный писк:

- Привет, Гоша! Может быть ты помнишь меня? Я Танин брат, - Леша Сантас. Давно хотел с тобой поговорить, но все не удавалось. Столько уроков задают, что свободной минутки нет. У меня, кажется, проблемка возникла. Ты не поможешь?

Первокурсник протараторил свой монолог со скоростью автоматического авиационного пулемета, напугав Каджи неожиданностью длинной очереди слов, пущенных в спину. Гоша резко дернулся с лестницы назад, попутно разворачиваясь в сторону младшего брата старосты Блэзкора. Боль в голове не замедлила коварно воспользоваться подвернувшейся возможностью продемонстрировать себя во всей красе и в полную силу. Сконцентрировавшись в одной точке, она помедлила секунду, словно раздумывала о целесообразности показательного урока и, решившись, разом рванула во все стороны, подобно цунами сметая со своего пути из сознания весь хлам прочих мыслей. Окружающий парнишку мир стремительно истончился до микронной толщины, подернулся темно-серыми всполохами и мутными разводами зарниц, а затем и вовсе растаял, будто тонкая пленка льдинки на весенней лужице под буйно-дерзкими лучами очнувшегося от зимней спячки солнца.

Они начали атаку одновременно. Хотя нет, Гоша успел сотворить свое чудо за краткий миг до того, как паук захотел откусить первой жертве голову, чтобы приступить ко второму блюду, добровольно пожаловавшему на пиршество и сейчас маячившему за спиной. Руки юноши стремительно выпростались в сторону чудища. Ладони раскрылись подобно пасти атакующей кобры. И из их широкого зева с пальцами-зубами, хищно растопыренными, вылетела стрелой самая настоящая, - не фантом, не иллюзия, - ледяная змея. Полутораметровая, гибко-твердая, толщиной с бицепс культуриста, она стремглав полетела вперед, переливаясь всполохами хрустально-сизого огня. С легкостью пронзив мохнатого вражину насквозь в точно намеченной точке и сломав его атаку еще в самом зародыше, заклинание по инерции вонзилось раскрытой пастью в выступающий угол стены около окна над самой головой незадачливого первоклашки, сыто чавкнуло и сожрало внушительный кусок каменной кладки, оставив после себя выбоину с рваными, изгрызенными краями. Затем ледяная змея приземлилась на пол, свернулась клубком и тут же исчезла, растаяв мутной лужицей на полу.

- Х-Хорошо, п-позже п-поговорим, - испуганно вжав голову в плечи, заплетающимся языком пролепетал Алексей Сантас. – Я понял, Гоша, ты сильно занят сейчас. Но зачем же так нервничать? Можно было просто сказать. Так …я пойду, а? Я никому ничего не скажу…

Едва ли не быстрее пули первоклашка исчез в полумраке коридора. А остолбеневший Каджи проводил его взглядом ставших стеклянными глаз, покрывшись холодным липким потом и сотрясаясь крупной дрожью от ужаса. Он едва не убил ни в чем не повинного паренька!

Но головная боль испарилась без следа.[42]

 

 

 

 

Свое[43] обещание Сантас сдержал и никому не проболтался о поздней прогулке по Хилкровсу, едва не стоившей ему жизни.

Тайлера Кинга на следующее утро едва кондрашка не хватила, когда он лично наткнулся взглядом на разрушительные последствия Гошиного глюка. Смотритель хватался то за сердце, то за печень, жалобно причитал, тут же грозился всем проходящим мимо ученикам без разбору самыми страшными карами небесными, подземными и потусторонними. При этом слюна у него брызгала на рекордно дальнее расстояние, а пенсне, чудом удерживаясь на трясущемся от гневно-резких телодвижений носу, сверкали особо хищным блеском, словно пытались подобно рентгену просветить школьников насквозь, до самых потаенных уголков души, в поисках виновного.

Виновника не нашли. Хотя Тайлер не поленился притащить к месту трагедии почти весь педсовет в полном составе. Не явились только трое. Мерида, сославшись на неотложные дела в Сумеречном лесу, требующие ее незамедлительного вмешательства, прямиком из столовой отправилась в свою вотчину. Камелтосис Сид, проводив девушку задумчивым взглядом, пожал плечами и тоже решил незаметно исчезнуть под шумок, укатившись колобком к своим грибам, мхам, стрельчатым митрам и змеевидным хищным василькам. Бласта Мардер соизволила подняться наверх, но мельком глянув на обширную выщерблину в очень твердом камне, вполне пригодную по размеру, чтобы в нее полностью уместилась голова первоклассника, высказалась коротко и понятно:

- Форменное безобразие!

- Вот и я о том же твержу, но директор…, - обрадовался неожиданной поддержке смотритель замка, да только он поспешил и неправильно понял декана Блэзкора.

Она смерила его пренебрежительным взглядом, строго поджав сухенькие губы:

- Ваши действия – форменное безобразие, Тайлер, если вы не уловили сути сказанного. Зачем было поднимать такую шумиху? Что бы показать нам, преподавателям, что вы тоже чего-то да значите в замке? Извините, но мы и так прекрасно осведомлены о вашей деятельности. Если не ошибаюсь, то тотальная слежка за каждым шагом учеников не входит в ваши непосредственные обязанности? И все же вы уделяете ей слишком большую часть своего служебного времени. Поправьте меня, если я сказала лишнее, - преподавательница заклинаний выжидающе замолкла, слегка склонив седеющую голову, но возражений не последовало. – Тем более от вашего преследования и терроризирования студентов по пустякам проку нет, как мы сейчас со всей очевидностью убедились. Вместо того чтобы отрывать нас из-за ерунды от уроков, пытаясь таким нехитрым способом озлобить учителей на детей, вы могли бы пригласить сюда всего лишь Своча. Я думаю, что профессор Батлер не отказался бы в свободное время проверить эту злосчастную вмятинку на наличие конкретного вида магии, чтобы помочь найти виновного в шалости.

Декан Даркхола вежливо и церемонно согнул шею в легком поклоне, сменив вечно ехидную усмешку на беглое подобие простой незамысловатой улыбки:

- Разумеется, Бласта. Да я прямо сейчас гляну, из-за чего тут сыр-бор разгорелся. Делов-то на пару минут.

Профессор Мардер на удивление ласково сверкнула глазами в сторону преподавателя защиты от темных сил и немедленно отбыла с места происшествия, бросив на прощание:

- А с Этерником я поговорю прямо сегодня, Кинг. Пора слегка вас приструнить, чтобы вы наконец-то начали заниматься тем, чем должны, а не тем, чем вам хочется.

Пенсне смотрителя выстрелили дуплетом в спину величественно удаляющейся Бласты. Если бы они и впрямь были оружием, то помощь Диорума учительнице уже не потребовалась бы. Остальные преподаватели тоже поспешили разойтись по своим классам, совсем не желая опоздать к началу урока. Лишь только Своч Батлер, уже успевший осмотреть, ощупать и обнюхать выбоину, разве что на язык не попробовал, в глубокой задумчивости стоял у стены и массировал свой щетинистый подбородок. Преподаватель был крайне озадачен. Он применил несколько простеньких, но вполне эффективных заклинаний, способных проявить остаточные осколки магии, которые должны были бы присутствовать вблизи от выщерблины в стене. И безрезультатно. Ни малейшего следа ни одной из пяти стихий! Словно какой-то неведомый шутник вручную с использованием зубила и кувалды развлекался. Но в такое поверить еще труднее. Грохот стоял бы такой, что к месту баловства уже через десять минут сбежалась бы половина населения Хилкровса. Одни поглазеть на причину шума, другие присоединиться к озорнику.

- Ничем помочь не могу, Тайлер, - сухо произнес декан Даркхола. – Эта дырища проделана или не волшебным способом, или с применением неизученного вида магии, что в принципе почти нереально. Если только нас не посетили ночью инопланетяне. Но я не видел поблизости от замка ни одной летающей тарелки. Так что спешу откланяться. Счастливо оставаться… И …вы бы заделали чем-то дыру, что ли? Цементный раствор месить умеете?

Полы темной мантии Своча оживленно трепыхались, когда он быстрым шагом направился в “Башню Тайн”, насвистывая бравурный мотивчик. А Каджи остался не пойманным. Вот только при каждой мимолетной встрече со смотрителем замка парнишку не оставляло ощущение, что Тайлер по неведомой причине подозревает в происшествии именно его. Иначе с какой бы еще стати Кингу приспичило так пристально таращиться на Гошу? Определенно он что-то чувствует, да вот только доказательств у него нет. Но мы думаем, что все эти взгляды Каджи просто мерещились из-за его обеспокоенной совести. Да вы и сами, наверное, знаете, дорогие читатели, как это порой бывает, когда сделаешь тайно что-то неприличное, и тут же начинает казаться, что всем известен ваш постыдный поступок, вот они и косятся на вас. А молчат лишь в силу врожденной благородности, хотя в душе осуждают.

Но вскоре Каджи перестал вспоминать тот прискорбный случай и терзаться муками совести. Совсем парнишке не до подобных мелочей стало. Судьба подбросила ему пару-тройку сюрпризов, решив одарить его своими новогодними подарками заранее. Они оказались необыкновенными. Необыкновенными по своей колючей жестокости. С чувством юмора у извращенки-фортуны определенно не все ладно обстоит. А по правде, так наблюдается откровенный напряг по части улыбчивой смешливости.

Дожди ближе к концу ноября прекратились. Только если вы подумали, что кто-то из учителей или школьников обрадовался этому факту, то глубоко заблуждаетесь. Просто подули северо-западные ветра, воздух ощутимо похолодал, и вместо капель дождя сверху стали сыпаться мокрые, липкие снежинки, изредка сменяемые колкими крупинками льда. Под ногами теперь разверзлась такая хлябь из снежной каши, что добровольно месить ее соглашались лишь полукровки-тролли, которые по мере накопления тоски от усиленных репетиций устраивали вылазки в ближайший деревенский кабачок “12 с половиной табуреток”. Топать до этого ближайшего увеселительного заведения, что разместился в ничейной поселухе на стыке княжеских земель, эльфийских владений и территории Полуночной Вольницы, даже рослым музыкантам приходилось три дня в один конец.

- Но оно того стоило! - так потом скромно отвечали возвратившиеся тролли-недомерки, на вопрос о потраченном времени и силах. Сами они выглядели после недельного безудержного загула среди разношерстного сброда из всевозможных рас и племен малость помято, как в переносном, так и в буквальном смысле. Про ссадины на кулаках и фингалы под добрыми наивными глазищами даже упоминать не стоит. Зато музыканты становились шелковыми и покладистыми, готовые прийти на помощь любому в Хилкровсе, кто только попросит. Дров наколоть домовым? Легко. Ров вокруг замка от скопившегося хлама очистить? Завсегда пожалуйста. Первоклашка с Эйсбриза по дому затосковала и заснуть без колыбельной никак не может? Да ща споем! И ведь пели, то по одному, то дуэтом, а иногда, в особо ненастные дни, и хором вблизи теплого камина. Хорошо, что орчанки отпросились у Верд-Бизара домой, в степи погостить. А то бы еще и хороводом чечетку выбивали вокруг чьей-нибудь постельки. Но группа поддержки клятвенно обещалась поспеть с возвращением аккурат к Новогодним праздникам.

И только изредка можно было лицезреть какого-либо из троллей в грусти-печали, скорбно вздыхающего и с тоской всматривающегося в ту часть света, где сейчас наверняка шла буйная потасовка в кабачке. Кто-то из старшеклассников один раз не вытерпел и поинтересовался у полукровки причиной повисшего носа. Музыкант поскрябал широкую грудь пятерней, постепенно неспешно добравшись и до массивного затылка:

- Жалко, что кабачок, наверное, переименуют. А мы с ребятами уже привыкли к его названию. И оно нам нравилось.

- С чего вы решили, что его теперь по-другому называть станут? – удивился школьник.

- А как же иначе! – простодушно воззрился на несообразительную мелкоту умный полутролль. – Там же после нашего последнего посещения всего восемь табуреток осталось… С четвертью… Остальные сломались. Нечаянно. Я уж и не помню о чьи именно головы. Не об наши – это точно! Лично по моей баклажке скамейкой шандарахнули гномы-паскудники. Сладили вдесятером-то. В смысле, я хотел сказать, эти коротышки со скамейкой справились. Она ж хорошая такая была, крепкая, добротная, на совесть сделанная. Ее тоже жалко. Одно слово, что была. А теперича нету, сломалась после удара пополам. А я? – к горе мышц вернулось хорошее настроение от нахлынувших приятных воспоминаний. Он даже слегка потрепал вопрошающего по голове своей лапой, - теперь местному цирюльнику работы на полдня, чтобы распутать волосы. – Да что мне станется? Потрогал шишку на макушке да сгреб весь десяток буянов в охапку. Они потом под дождем малость полежали на улице, ну и протрезвились, значится. Извиняться приходили. За скамейку покореженную. Предлагали распить ящик ихней сивухи на мировую. Наши местные гномы, вообще-то, нормальные пацаны. Когда трезвые. Жаль только что увидеть трезвого гнома можно реже, чем читающего энциклопедию огра. Ну, да ничего, мы в кабачок еще разок в середине декабря прогуляемся. Отведем душу.

- А вас разве туда пустят? – у любознательного студента глаза на лоб полезли от удивления. – После всего, что вы там… Ну, в смысле, рады будут вас там опять увидеть?

- А как же! – полукровка гордо выпятил и так не слабых размеров грудь и важно раздул щеки. – Хозяин кабачка все пять дней, что мы у него гостили, уговаривал нас подольше задержаться. Он сам родом из ааргхов. Скучно ему постоянно одну лишь мелкоту вокруг себя видеть. Крупные ребята вроде нас не часто заглядывают в те дремучие края. Вот хозяину кабачка и в охотку было с нами пообщаться. Мы б конечно остались, как он просил насовсем, да еще раньше Этернику обещали поселиться в Хилкровсе. Нам у вас тоже нравится. А директор ваш сказал, что у школы должен быть свой музыкальный кружок, чтоб ученики не скучали и, как его там, …творчески развивались. Так мы не против! Мы с ребятами и девчонками из-за чего ведь по свету слонялись? Нас просто гнали отовсюду взашей. А вы все здесь другие, добрые. Вот мы и решили остаться, пока не надоедим вам. Свободного места в замке завались, мешаться не будем.

Полутролль сгреб с лысины накопившийся там мокрый сугробик, озадаченно нахмурился, что-то вспоминая, а затем просиял:

- Заболтался я здесь с тобой. Пойду в Сумеречный лесок прошвырнусь. Верд-Бизар просил меня начать ель для праздника присматривать. Заодно погуляю, свежим воздухом подышу.

Весть о том, что тролли собираются надолго прописаться в Хилкровсе, стремительно зашуршала из уст в уста, раскрываемая друг другу как страшный секрет. В результате уже через пару часов тайным знанием сподобились обзавестись все до единого ученика. Сказать по правде, очень многих это известие пусть ненадолго, но согрело. К забавным музыкантам за два с небольшим месяца школьники уже успели привыкнуть. Ну и что с того, что они страшноватые на вид? Зато добрые. А эти добряки в перерывах между репетициями продолжали месить слякоть вокруг замка, выискивая себе какую-нибудь работенку, чтоб не чувствовать себя дармоедами и приживалами в Хилкровсе. Не в тролльем характере быть обузой для мелкоты.

В один из таких слякотных вечеров, когда легкий морозец еще только подумывал о необходимости малость порезвиться под покровом темноты, скрепив своей ледяной силой раскисшую поверхность матушки-земли, Каджи медленно и осторожно крался из “Птичьего Угла” к главному входу в замок.

Медленно, потому что торопиться было совершенно некуда. Никому-то он в Башне Грифонов не нужен. Янка традиционно исчезла по своим таинственным делам, а остальным блэзкорцам до Гоши дела нет. Письмо бабушке написано и только что отправлено с обрадовавшимся важному поручению Янги. Уроки сегодня делать не надо. Если верить календарю, то завтра наконец-то вновь наступит воскресенье, единственный радостный день в неделю, когда Каджи забудет на время о тоскливом одиночестве, отправившись вместе с Янкой по привычному маршруту в гости к Мериде. Такие посещения тоже стали своего рода ритуалом. И заканчивались каждый раз одинаково: выгонять ребят обратно в замок девушке приходилось чуть ли не с применением силы. Будь их воля, так они оба, похоже, попросили б у нее политического убежища и носа из сторожки не высовывали бы.

Осторожность в движениях у парнишки присутствовала по необходимости. Раскисшая тропинка превратилась в сплошную полосу препятствий. Один неверный шаг, и запросто можно скатиться далеко под откос. Узенькая тропинка от места жительства пернатых до ворот Хилкровса вилась вдоль стены, одним своим краем тесно прилепившись к вековой замшелости замка, как оказалось, в некоторых местах уже потрескавшейся от старости. А другой край дорожки полого съезжал вниз по склону, беспорядочно утыканному редким низкорослым кустарником. В том месте, где спуск заканчивался, переходя в равнину, чернел безлистной стеной запретный Сумеречный лес. Укатиться в него кубарем Каджи вовсе не мечтал, тем более из-за собственной неосмотрительности. Вот и крался парнишка вперед с максимально возможной осторожностью, внимательно смотря себе под ноги.

Сумерки уже в полную силу хозяйничали в округе. Наверное, по этой причине Гоша совсем не заметил темную невзрачную тень, стремительно промчавшуюся от одного из кустов и материализовавшуюся позади него на расстоянии вытянутой руки. Рука тут же не замедлила лечь Каджи на плечо, намертво впившись твердыми, как камень пальцами в живую плоть парнишки, разворачивая его лицом в обратную сторону. Даже через толстую ткань утепленной мантии и прочую одежду чувствовалась мертвенная холодность прикосновения, словно тот, кто схватил Гошу, пролежал вмерзшим в ледник минимум пару веков. А может быть, он просто на этой промозглой сырости подкарауливал свою жертву с самого утра, притаившись в ненадежном убежище среди чахлой поросли склона, и продрог до костей.

Каджи от внезапно нахлынувшего дичайшего приступа страха захотелось заорать во все горло: “Спасите-помогите-караул-убивают-грабят-кто-нибудь-ау-чтоб-вас-всех!!!”. Но одного только хотения оказалось недостаточно. В горле резко пересохло, язык намертво приклеился к небу, а воздух из легких тихо и незаметно слинял, пока не поздно. Да и саму грудь словно стальным корсетом так жестко стиснуло, что ни вздохнуть, ни пер…, извините, выдохнуть.

- Где он?! – зловеще просипела тьма, голос которой показался парнишке смутно знакомым. – Я чувствую, что он где-то здесь, совсем рядом. Отвечай!

И вовсе не тьма разговаривала с Каджи. Это у него от ужаса свет в глазах померк ненадолго. А теперь вот замелькали разноцветные, по-мультяшному примитивные круги, вскорости сменившиеся россыпью звездочек вперемешку с искрами. И лишь затем Гоша постепенно стал возвращаться в реальность. Его сердце не замедлило тут же рвануть галопом вскачь, разгоняя дефицитный адреналин до каждой самой захудалой клеточки.

Темная фигура тем временем уже плюхнулась вниз, опустившись на одно колено. Теперь их лица оказались почти на одном уровне. Скитальческая жизнь изгоя почему-то почти не отразилась на внешности князя Хаша. Нет, естественно, что вампир выглядел несколько усталым, самую чуточку потрепанным и малость обветшалым, если допустимо так выразиться о живом существе, - в этом не сомневайтесь, про них врут слишком много. Никакие они не живые мертвецы, просто национальность у них такая, вампирья. Вроде как у нас - русский, там, или черкес, али узбек. Вас же не удивляет, что мы немного отличаемся друг от друга? Ведь еще совсем недавно продвинутые америкосы загибали про русских, что они, дескать, на медведях не то верхом ездят, не то женятся на них. И им порой даже верили…

Но приобретенную за длинные века жизни величественную ухоженность, укоренившуюся в привычную повседневность, вытравить никаким гонениям не под силу. Князь был гладко выбрит, отчего его бледная кожа человека, привыкшего вести ночной образ жизни, и впрямь кому-то могла показаться в потемках безжизненной. Да и само лицо, отученное дворянским этикетом бурно выказывать эмоции, запросто сошло бы за мертвую бездушную маску. А уж о черных провалах бездонных глаз, похожих в нынешнем прищуре, с которым Хаш вглядывался в Гошу, на отвесные горные ущелья, - и говорить нечего. Глубокие, холодные, страшные.

Вот только Каджи знал каков предводитель клана Старгородских вампиров на самом деле. А потому и приметил, что на самом дне ущелий глаз мерцает отблеск костра, разведенного там одиноким путником. И значит, не такие уж они холодные, страшные и безлюдные, какими хотят выглядеть. Под глазами едва заметны внимательному наблюдателю темные круги озабоченности на бледной коже. Очень похоже, что князь последние дни жутко экономил на сне, что было совсем не хорошо и вызывало тревогу за его здоровье. Губы вампира на один краткий миг дернулись уголками в попытке улыбнуться приятелю, но он силой воли погасил сие баловство в зародыше. Не место и не время лыбиться как майская роза на весеннем солнышке. Тут такое творится вокруг!

- Князь Хаш? - наконец-то смог пролепетать отошедший от столбняка парнишка. – Я так рад вас виде…, - и тут до него запоздало дошло, аж окончание слова проглотилось. – Зачем вы здесь? Ведь это очень опасно появляться вблизи школы. В Хилкровсе слишком многолюдно. А если кто увидит? Вас же хотят попросту уничтожить в назидание другим! Я каждый день читаю “Ведьмины сказки” и знаю, как с подачи газеты нагнетаются страсти в княжестве. Всех вампиров объявили вне закона и открыли на них охотничий сезон. Они там все обезумели и многие готовы без разговоров убить любого вампира, что попадется им на глаза. Не дай бог…

Гоша тарахтел безумолку, а сам изнутри покрывался льдистой корочкой страха за друга. Да, именно так! Каджи вправе считать вампира своим другом, кто бы и что бы ни думал по этому поводу. Но Хаш прервал его словоизвержение, чуточку встряхнув парнишку за плечи:

- Не бойся, не даст. Хотя я в него не верю, как ты знаешь, но на всякий случай попросил отложить до лучших времен нашу личную встречу с глазу на глаз. Есть еще на этой земле незавершенные дела, - князь энергично мотнул головой, словно отгоняя наваждение, и слегка оскалился, отчего стали прекрасно видны его несколько удлиненные по сравнению с обычными клыки. – Не заговаривай мне зубы, Гоша! Я, кажется, спросил тебя, а ты так и не ответил, хитро увильнув. Где он? Я вампирьим нутром чувствую его близость, - Хаш быстро осмотрелся по сторонам, будто ожидал внезапного нападения исподтишка с минуты на минуту. – Да-да, точно, он где-то совсем рядышком притаился. Меня на мякине не проведешь. От вашего хваленого Хилкровса в этом году так и разит ЗЛОМ за десяток верст в округе. Настоящим, чистым, абсолютным… Хотя нет, вру, не совсем чистым, примесей и грязи в нем достаточно. Но все равно он ЗДЕСЬ. Где?

- Кто? – вопросом на вопрос ответил Каджи, почти натурально притворившись ничего не соображающим второкурсником. Но он знал о ком идет речь, только не хотел даже самому себе признаваться в прискорбном факте, что Серый Лорд, похоже, заявился сюда по его душу.

- Не тупи, Гоша! – строго произнес Хаш. – Тебе это не идет. Ты же умный мальчик, и все прекрасно понял, я это по твоим глазам вижу. Зачем же ты передо мной сейчас спектакль разыгрываешь? Появилось, что скрывать от друга? Итак, где Вомшулд? Ты должен тоже чувствовать его присутствие. И даже лучше, чем я, ведь ваши судьбы завязаны на старом пророчестве, а в волшебном мире это серьезная штука, почти как научно обоснованный факт. Напрягись, парень, раскрой свое сознание и отпусти его в свободный полет. Оно само подскажет тебе, где притаился враг. От тебя всего лишь требуется сказать мне, где Нотби спрятался. И тогда я попробую крутость Лорда на зубок. Пока еще не поздно. Серые силы уже перешли в наступление, потихоньку выползают из нор и щелей, чтобы подгрести под себя власть в нашем мире. И если мы не устраним их лидера, то всем остальным волшебникам, да и не только им - туго придется. Зло проснулось окончательно. Оно бодренькое после длительной спячки, полно сил и …ужасно голодное. Ну же! – князь вновь встряхнул парнишку, больно вцепившись в его плечи крепкими пальцами.

- Это, это …всего лишь слова, князь, - пролепетал Гоша, непослушным языком, который вовсе не хотел лгать другу. – Я про предсказание говорю. Они ничего не значат. Тем более теперь. У меня уже нет серебристой прядки, если вы не заметили. И я не чувствую Вомшулда.

Вампир с изумлением перевел взгляд на волосы парнишки, где и впрямь от былой серебристости не осталось и следа. Обыкновенная седая полоска волос, причуда природы. От ошеломления увиденными изменениями, произошедшими на голове Гоши, у князя даже челюсть немного отвисла. Губы Хаша мелко задрожали, будто вампир собирался банально заплакать, но передумав, они стали наоборот растягиваться в широкой улыбке, обнажив клыки.

- На землю, Каджи! Живо! – громко приказали из-за спины парнишки ненавистным голосом. – Авада…

Вместо того чтобы послушно свалиться мешком в начинающую твердеть слякоть, Гоша порывисто вскочил, не без труда освободившись от надежного захвата предводителя вампиров. Парнишка резко развернулся лицом к профессору Батлеру, раскинув руки в стороны и закрывая грудью князя Хаша. В этот миг Каджи ничего не думал и даже, скажем прямо, вообще не соображал, что делает и какими последствиями в будущем ему грозит подобное непослушание. Хотя одна единственная мысль все же пульсировала у него жилкой на виске: “Защитить! Дать Хашу возможность уйти, если сможет. Или хотя бы пусть с колен встанет, чтобы у него появилась возможность принять бой на равных. Он же сейчас в очень невыгодной позиции, - бей его, и ответить не сможет…”. Мысль резвым дятлом отстучала “SOS” клювом по виску, и Гоша громко прокричал, заглушая свой собственный страх:

- Нет! Прекратите, профессор! Не нападайте! Вы не понимаете…

Волшебная палочка прицелилась своим тонким жалом прямо в грудь парнишки. На ее кончике все сильнее разгоралось зеленоватое пламя, концентрируясь в переливающийся сгусток убийственной энергии. Напряженное, окаменевшее выражение лица декана Даркхола не предвещало ничего хорошего. В крайнем случае, с подобной миной не принято в приличном обществе дарить подарки на Рождество и приглашать в гости на ближайшие выходные. А кривая кровожадная усмешка человека, добившегося у властей права собственноручно казнить кровного врага, повергала в шок. Взгляды учителя и ученика, - надменно-ироничный и ошарашенно-поникший, - перехлестнулись, запутались, завязались многочисленными морскими узлами.

- …Кедавра! – окончание формулы убийственного заклинания выстрелило сухо и приглушенно, подобно треску бесцеремонно отламываемой от старого, но пока еще живого дерева, уже отмершей ветки, безжизненной, а потому ненужной и бесполезной. Зеленый сгусток смерти сорвался с кончика палочки и устремился в сторону Каджи.

- Не дай себя одурачить, Гоша, - шепоток князя Хаша маленькой змейкой просочился в ухо парнишки и притаился на задворках сознания. А вампир тем временем уже истаивал смутной тенью, растворяясь в густых серых сумерках.

Словно со стороны наблюдая за происходящим на экране, Каджи увидел в замедленном темпе летящее к нему заклинание, сулящее неминуемую смерть. Вот оно уже вгрызается в пространство, подобно дождевому червю, роющему нору в земле, совсем рядом с ухом. Еще через секунду, растянутую в Вечность, несостоявшееся убийство распласталось плашмя по стене замка бесформенным зелено-мерцающим пятном. А затем неэстетично сползло по шершавому камню кладки вниз к земле, где само и скончалось, не причинив никому вреда.

В последний миг у Своча Батлера дрогнула рука, и волшебная палочка послушно сместилась немного в сторону от идеальной мишени.

А на самом деле все события произошли гораздо быстрее, чем мы вам их описали. Между криком Батлера “на землю” и бесславной кончиной заклинания вряд ли прошло больше десятка секунд. Если все же больше, то смеем вас уверить, что ненамного. На один облегченный вздох Каджи.

- Убирайся с глаз долой, - декан Даркхола вяло махнул кистью руки, но видя оторопелое замешательство в расширившихся зрачках даже не шелохнувшегося парнишки, оглушительно громко рявкнул: - Пошел вон отсюда, Каджи, черт бы тебя побрал!!!

Гоша вздрогнул, очнувшись из забытья, и стремглав сорвался с места, миновал преподавателя, и уже не осторожничая, опрометью помчался в Башню Грифонов. Парнишка даже ни разу не позволил себе оглянуться. Впрочем, такая безумная мысль и не посещала его пустую на данный момент голову, в которой лишь ветер завывал, напевая тоскливо-заунывную песню. Скорее всего, это он репетировал погребальный реквием на будущее. Вдруг пригодится вскорости? Сосредоточившись на желании побыстрее юркнуть под спасительное одеяло, укрывшись с головой и спрятавшись ото всех, Гоша пропустил красиво-драматичную сценку. Зато обзавелся причиной поразмышлять на досуге над превратностью бытия. А не является ли произошедшее сегодня событие зеркальным отражением его собственных недавних чудачеств? Он сам едва не убил Алексея Сантас, тоже руководствуясь благими побуждениями, правда, совсем в другом мире. И вот пущенная им стрела вернулась возмездием в этот мир? Как говорится, и аз воздам?...

Когда ученик скрылся из виду, профессора Батлера сотрясла крупная нервная дрожь, после которой он окончательно обессилел. Привалившись спиной к холоду стены, он несколько секунд стоял в полной неподвижности, а потом и вовсе сполз по камню вниз. Усевшись прямо в грязно-мутную лужицу, испоганив при этом, мантию, брюки и костюм, учитель расслаблено вытянул ноги поперек тропинки. Не прошло и минуты, как Своч запрокинул голову вверх, бездумно шаря взглядом по хмурому небу, с которого сыпались редкие хлопья мокрого снега, и громко, откровенно заржал. А потом еще и кому-то невидимому, тому, что спрятался за серым покрывалом туч, погрозил крепко сжатым кулаком. Но такой накал страстей спорол остатки сил, и кулак, разжавшись, безвольно плюхнулся в лужицу рядом с ногой.

А мохнатые сырые ошметки продолжали лететь сверху, словно их как мусор сметали веником с ковра небес, и частично оседали на одеревеневшем в полнейшей прострации лице Своча. Соприкоснувшись с теплой кожей, они неспешно таяли и смешивались со скупыми слезинками, медленно катившимися из переставших излучать ехидство глаз декана Даркхола. Но он не обращал на это ни малейшего внимания. Батлер сейчас вообще ничего вокруг не видел, полностью погрузившись внутрь своей души. Там он едва не заблудился в потемках, хотя, как ему раньше казалось, он себя знает досконально, успел за тридцать с небольшим лет изучить от и до.

Но сегодня преподаватель темных сил оказался в полнейшей растерянности. Он едва не стал убийцей! Хотя ведь поначалу первым побуждением было спасти парнишку из лап чудовища. А затем этот глупец сам, как всегда, ЧЕРТОВ ПОДАРОЧЕК, подставился под заклинание, что-то невнятно прокричав о непонимании. И так нестерпимо сильно захотелось позволить уже наполовину сорвавшемуся с губ заклинанию “случайно” досказаться до конца. Трагедия, конечно, но что поделаешь? Он сам был виноват, не выполнив приказ учителя упасть ничком на землю. А в бою с вампирами медлить нельзя, если хочешь выжить. Вот и получилась досадная оплошность по причине неправильного поведения Каджи. Скорблю и сожалею, наряду со всеми…

Но не смог Батлер так поступить. Интересно, почему? По какой неведомой причине его рука дрогнула в самый последний момент? Ведь такая прекрасная возможность имелась поставить жирную точку в конце истории. Может быть единственный шанс на всю оставшуюся жизнь выпал, чтобы изменить… Нет Каджи – нет проблем. И все ж… Возможно стоило дать вампиру насладиться вкусом крови, а уж потом с ним сразиться? Наверное, да, так и нужно было поступить. Вот только смог ли бы он, Своч Батлер, потом спокойно, с чистой совестью ложиться спать каждую божью ночь, зная, что мог спасти своего ученика от гибели и пальцем не пошевелил для этого? Вряд ли…[44]

А теперь еще и письмо придется заново переписывать. Профессор глянул на промокший свиток пергамента, валяющийся в луже. Грустно вздохнул. Затем он перевел взгляд на себя, вольготно рассевшегося в грязи. Тихонько хохотнул. И поднявшись, отправился обратно в замок, легонько взмахнув палочкой. Прилипший к одежде снег отвалился, сама она моментально высохла. Ну а полностью в порядок он приведет ее у себя в комнате, не на ходу же заниматься таким серьезным и кропотливым делом![45]

 

 

 

 

За[46] две недели до наступления новогодних каникул нагрянули погостить крутые морозы, от трескучести которых уши в трубочку сворачивались. За три дня они, казалось, выстудили Хилкровс до самого фундамента. Затем их без перехода сменили обильные снегопады с бесцеремонно разгуливающими по территории замка метелями. За очень короткий срок осадков выпало столько, что в отдаленные уголки двора вообще стало невозможным добраться из-за сугробов. Их высота около стен и в закоулках почти достигла уровня второго этажа. В центре внутреннего двора, откуда метели и расшвыривали обильными горстями снег во все стороны, его оказалось сравнительно мало. Всего лишь по пояс первоклашке. Учителя поначалу пробовали расчистить жизненно необходимое пространство магией, потом привлекли к общественно-полезному делу нерадивых двоечников и всевозможных шалопаев, заставив их отбывать наказание с деревянной лопатой в руках. Также на дворе пару раз отметились тролли-полукровки, найдя достойное применение своей непомерной силушке. Но все благие начинания уже к следующему утру вновь утопали под еще большим покровом снега, словно природа специально издевалась над обитателями школы обучения колдовству. После безуспешной борьбы со стихией, на нее все без исключения попросту махнули рукой, плюнув в сердцах, и принялись активно протаптывать тропинки в нужных направлениях. Теперь двор был ими испещрен вдоль и поперек. А природа, поняв, что победила глупых людишек, наконец-то утихомирила свой студеный пыл. Только изредка она открывала ненадолго воздушные шлюзы, чтобы малость освежить белизной утоптанность снежного покрова. В остальное же время она позволяла солнышку играться с ослепительными бликами на отливающей синевой белой накидке земли.

С наступлением холодов Диоруму Паку скучать не приходилось. К обычным мелким травмам неосторожных учеников, полученных ими чуть ли не в добровольном порядке на уроках из-за невнимательности при выполнении заклинаний, по причине “опробования на язык” зелий сомнительного происхождения и ввиду неуклюжей борьбы с нечистью, добавились толпы банально простудившихся школьников. А к середине декабря внезапно разразилась эпидемия гриппа, как будто прочих неприятностей не хватало.

Почти половина студентов Хилкровса бродила по замку призрачными потрепанными тенями, сверкая лихорадочным блеском в глазах, кутаясь в теплые мантии, но все равно продолжая трястись в ознобе от высокой температуры. Ученики надсажено кашляли, жаловались друг другу на вяжущую сухость во рту и на непроходящее першение в ободранном постоянными “кхе-кхе” горле. Они настырно сопливились, разбрасывая по урнам и углам бесчисленное количество салфеток. Лбы их покрывались испариной, ноги от слабости шаркали подметками по каменным плитам пола, руки периодически хватались за стены, чтобы остальное тело не навернулось от нахлынувшего головокружения. Но несмотря на страдания и не считаясь с жертвами, эти чудаки упорно продолжали разносить заразу по замку, ни в какую не желая отправиться в больничное крыло за лекарствами. Видишь ли, перцово-купоросные пилюли Пака, которые были вполне действенным средством против разгулявшейся болезни, слегка пощипывают их нежные язычки, под которыми должны лежать до полного растворения во рту. А традиционное зелье Гафара Беленького, сбивающее температуру, слишком сложно в применении. Ошибешься в количестве капель на стакан воды – запросто инеем можешь покрыться на несколько часов, никакой камин не поможет, хоть сиднем сиди посреди пламени.

Зато вторая половина школьников, сплошь состоявшая из тех, что не особо прилежно занимались в последние дни, усердно просиживала штаны и юбки, протирая их до дыр, в приемной главного, увы, и единственного медика Хилкровса. Эти ребята и девчата так старательно-талантливо симулировали жесточайшие приступы болезни, которая вот-вот заберет их души в Серые Пределы, что Диорум лишь тихонько хмыкал в жидкую бороденку, поражаясь фантазии и настойчивости детей. Нет бы эту энергию да направить на учебу! Не пришлось бы тогда им сейчас себя изводить ложными обмороками, неприглядными судорогами и реалистично выглядевшей безудержной пляской святого Витта.

В который уже раз растрепав волосы на подбородке, добряк доктор, вспоминая с ностальгией свои студенческие годы, все ж жалел очередного симулянта, давая ему на пару дней освобождение от уроков, и тут же мысленно клялся себе, что уж этот-то точно будет последним. Следующего он, дескать, взашей вытолкает. Дверь кабинета радостно распахивалась, выпуская выскакивающего оттуда стремительными прыжками и зигзагообразными скачками счастливчика, от привалившего фарта едва ли не танцующего на ходу джигу. Захлопнувшись, она затем с натужным скрипом медленно открывалась вновь, впуская следующую вползающую почти на коленях жертву собственной хитрости, обремененную на первый взгляд таким количеством смертельных болезней, что она должна была уже давным-давно скончаться. Возможно, что уже при рождении на этот свет, а скорее даже чуточку раньше. История повторялась снова, по общеизвестному мнению, развиваясь по спирали.

Короче, лейб-медик Хилкровса развлекался на всю катушку. Одних он насильно отлавливал по одному и пичкал в них с боем таблетки, вливал в горло после рукопашной схватки микстуры и заставлял под страхом связывания магическими неразрывными веревками отправиться в постель дня на три. От других Паку приходилось самому отбиваться. Так что скучать в одиночестве посреди пустой больничной палаты было недосуг, только успевай крутиться как белка в колесе.

Учителей злокозненная зараза тоже не миновала. А возни с ними, многомудрыми, было еще больше, чем со школьниками. Мелюзгу Диоруму хотя бы иногда припугнуть удавалось, и они начинали послушно выполнять его требования. С более старшими по возрасту учениками оставался шанс договориться по-хорошему, достучавшись до их здравого смысла, после чего они частично проникались осознанием важности рекомендаций врача. А что вот, например, делать с Хитер Джакетс, которая, - сама себе “ума палата”, - едва почувствовав приближение болезни, сварила втихушку зелье от гриппа по рецепту, вычитанному на днях в глянцевом журнале “Старгородская егоза”. В результате пришлось несчастному Паку колдовать над ней в буквальном смысле слова, врачуя одновременно нагрянувший грипп и жуткую в своей стойкости истерику, приключившуюся по причине почти полного выпадения волос на голове, но зато теперь обильно произраставших на всем остальном теле учительницы зельеварения вплоть до самых пяток. Пришлось и этой проблемкой Диоруму озадачиваться. Вот тебе и старое народное средство, которым еще прабабушки пользовались! Читать нужно было внимательнее, дамочка. Чьи прабабушки? Оборотней? Так чего вы еще хотели? Чтобы хвост вырос? Запросто!

Бедлам, кавардак, и чокнуться можно с такими пациентами!

А что Своч Батлер учудил на днях? Почувствовав недомогание, он решил из благих побуждений не утруждать шибко занятого врача. Благие намерения, которыми по традиции была вымощена прямая дорожка в ад, привели волшебника, что не удивительно, к месту назначения, в самое пекло. Использовав свои богатые познания в темной магии, декан Даркхола что-то там мудреное колданул, закрывшись у себя в кабинете. Признаки заразы вкупе с самой болезнью как рукой сняло. А так же заодно перевернуло в кабинете всю мебель вверх дном, словно там капыры в футбол играли пушечными ядрами. Которые, между прочим, взрывались после попадания в ворота. Вот взрывной волной и вышибло окна, а так же дверь снесло с петель. Замковым домовым теперь привалило работенки не меньше, чем на неделю. Штукатурить кабинет, белить потолки, перестилать полы, декоративная отделка стен деревянными панелями, заново собрать разрушенную меблировку, - короче, один ремонт похлеще двух пожаров.

Своч, правда, выздоровел. Вот только учитель защиты от темных сил, едва успев очнуться от глубокого обморока и очухаться после контузии, тут же покрылся пятнами. Свеженькими трупными пятнами. Сказать, что они пришлись ему к лицу, у нас язык не поворачивается. А учителю зеленоватые разводы на роже настолько понравились, что он в течение двух дней, пока пятна не исчезли окончательно, не мог без содрогания в зеркало глянуть. Каждый раз Своч так и норовил вновь грохнуться на пол без чувств, сам себя пугаясь. Это при всем том, что всевозможных монстров Батлер за свою бытность в должности учителя насмотрелся вдоволь. Многих он даже отправил к праотцам не дрогнувшей рукой.

Камелтосис Сид тоже еще тот подарочек оказался. Вот с чего это он решил вдруг, что клин обязательно клином вышибают? Если температура зашкаливает за все мыслимые по человеческим меркам пределы – это еще не повод для паники. И незачем было трескать за обе щеки всухомятку полярный лишайник только из-за того, что он богат эфирными соединениями и ребисом. А про мутагены как-то позабылось, профессор, в горячке? То-то и оно! А посему не стоит так сильно сокрушаться по волосам, ставшими похожими на болотный мох. Смотрится он совсем неплохо, тепло тоже держит замечательно, так что мозги не простудите, если они имеются в наличии. На крайний случай, лишайник можно прикрыть феской. А вот с бритьем пока придется повременить. Пущай себе растет на щеках, через недельку, когда из организма выдавим последние капли мутагена, он сам отвалится…

Отменным здоровьем посреди этого больного на всю голову царства отличались лишь сам доктор, регулярно принимающий… Вы о чем там это подумали?! Принималось на грудь всего лишь из-за хронической усталости и для профилактики гриппа. И не более одного стакана в день за пару часов до сна. Бласта Мардер одним своим строгим видом так приструнила болезнь, что та с тех пор при встрече с учительницей переходит на четкий строевой шаг и честь отдает отработанным взмахом руки к виску. Электре Дуровой попросту было весело наблюдать со стороны за суматохой, так что о собственном бюллетене она даже не подумывала. Все самое интересное пропустишь. Приглашенный преподавать Муса аль Фазон Ревелат спокойно заявил во всеуслышанье, будто джиннам грипп ростом по колено, и уселся медитировать над традиционной чашечкой зеленого чая. На Мериду болезнь облизнулась жадным язычком, но когда глянула повнимательнее на девушку, всмотревшись в самую суть вплоть до сокровенных глубин души, то задрожала от страха осиновым листом и постаралась незаметно ретироваться, пока еще не поздно. Скрывшись за углом, она облегченно прислонилась к стене и поклялась себе, что никогда не приблизится этой хищ… девушке ближе, чем на то расстояние, которое влегкую покрывают лишь крылатые ракеты среднего радиуса действия. Янке грипповать было недосуг по причине крайней занятости черти чем. Она по-прежнему ни секунды не могла вздохнуть свободно, неусидчивая наша. Загрузилась бедняжка разнообразными делами по самую маковку. Каджи болезнь пощадила, видимо, посчитав, что парнишке в сентябре и так досталось с лихвой. Да Гордий Чпок надменно отказался от предложенных услуг и дружеской компании Гриппа, посчитав его недостойным своего драгоценного внимания настоящего волшебника. А привидениям, как сами понимаете, заболеть не светило, даже если б у них возникло такое безумное желание.

Все остальные обитатели Хилкровса или уже переболели, или прямо сейчас страдали. Кое-кто придурялся, что тоже засчитывалось, ну а все прочие значились в потенциальных жертвах. Список группы риска получался пространным.

Даже директора школы не миновала чаша сия. Вон он сидит за столом на завтраке этим прекрасным утром благословенной пятницы, полным солнечного света, искрящихся снежинок, легкого игривого ветерка, и грустно вздыхает, обреченно опершись потяжелевшим лбом о раскрытую ладонь. Но гордость самого крутого волшебника в округе разве позволит Верд-Бизару показать свою человеческую слабость и обратиться за помощью к врачу и другу? Правильно думаете, НИКОГДА! Так и будет продолжать страдать, поочередно нюхая неведомую гадость из какого-то крохотного пузатенького пузыречка и тут же пуская следом из ноздрей тоненькие струйки синего дыма…

ЧТО?! Этого еще только Диоруму не хватало для полного самозабвенного счастья. Похоже, что Этерник как самый навороченный маг постеснялся заболеть обычным гриппом, а неведомо где умудрился подхватить его редко встречающуюся разновидность. Драконий чих. По всем симптомам выходит, что Пак не ошибся в диагнозе, несмотря на расстояние. Зрачки у директора увеличились, приобретя некоторую схожесть со звериными из-за наличия продолговатой вертикальной черты. Белки стали скорее желтками. Ногти на руках быстро отросли и хищно загнулись. На ногах они вряд ли лучше, но через обувь наружу пока не прорвались, что радует. При легком покашливании изо рта директора вылетают крохотные, едва заметные искорки. Короче, влипли по самое некуда. Если еще и эта зараза начнет расползаться среди учеников, то к Новогоднему балу от Хилкровса останутся только тлеющие головешки да груда каменных блоков, потрескавшихся от жара и закопченных до неузнаваемости.

Посреди скучного из-за малочисленности присутствующих вялотекущего завтрака двери Большого зала с треском распахнулись. Этерник особо грустно вздохнул прерывисто, занюхал из пузыречка утроенную дозу своего личного снадобья и поднял усталый взгляд вверх, всматриваясь в фигуры пожаловавших нежданных гостей.

На пороге столовой, неимоверно раздуваясь от осознания важности момента и по причине непомерной гордости, подбоченясь, возвышался Ягудий Чпок. Своей собственной замминистровской персоной VIP. На шаг позади него с не менее важными и окаменевшими харями толпились трое служивых, всем своим видом показывая наличие у себя тупого рвения и готовности к беспрекословному следованию приказам, букве закона и прочей ерунде. Судя по ярко-зеленым официальным мантиям, о духе закона они и слыхом не слыхивали, неусыпно бдя на страже сугубо личных интересов князя и некоторых его особо приближенных, самых доверенных лизоблюдов. Одно название чего стоит! Княжье ОКО[47].

Верд-Бизар тяжело поднялся и, сопровождаемый вязкой тишиной, повисшей в зале, под недоумевающими взглядами учителей направился навстречу гостям. Словно на дуэли Ягудий тоже одновременно припустил вперед, самодовольно осклабясь. Встретились они точнехонько на полпути друг к другу, невдалеке от того места, где Каджи с Янкой дружно уничтожали оладья с одной на двоих тарелки.

- Что привело вас, Ягудий, без приглашения в нашу скромную обитель? – ненавязчиво поинтересовался директор и выпустил из ноздрей густые клубы сизого дыма в направлении княжьих стражей. Они, прикрывавшие с тыла высокопоставленного министерского мага, поспешили отступить на достаточно безопасное расстояние, чтобы не дай бог не заразиться. Прижимая к носам ароматизированные батистовые платочки, охрана сгрудилась шагах в пяти за спиной заместителя министра.

- Многоуважаемый директор, - слишком уж любезным тоном начал Чпок свою речь, чтобы хоть немного скрыть язвительное торжество, так и прущее из него изо всех щелей, - министерство магии тщательно изучило причины исчезновения ученика в вашей школе. Так же мы проанализировали ситуацию с двойным нападением пауков на Хилкровс. И пришли к определенным выводам. Ввиду серьезности происшествий и их откровенной взаимосвязи, мы были вынуждены обратиться за содействием к Великому Князю. Он согласился с нашими выводами.

Глаза Ягудия злорадно сверкнули победным блеском. Выдержав продолжительную паузу, Чпок, до безобразия довольный произведенным эффектом, надменно продолжил, задрав кверху подбородок и торжественно повысив голос, с замиранием сердца ощущая свое величие и великолепие в эту минуту. Вот и пришло время отомстить Верд-Бизару за унижение, которому он подвергся в прошлое посещение школы. Как сильно его в тот раз опозорили на глазах у всех присутствующих! Что ж, месть второго человека в министерстве магии, после министра, естественно, будет адекватно жестокой. Такого ты, Этерник, точно не мог ожидать.

- Вот приказ Великого Князя Средней Роси, Верховного Охранителя Переходов, Почетного Куратора Министерства Магии, Завсегдатая Пепельно-Пурпурного Коллоквиума, Одного из Пятнадцати Избранных, Председателя Лиги Болельщиков Квиддича, Первого Среди Равных, Равного Среди Первых и прочая, и прочая. Харлан III Кучерявый-средний-с-усами-и-бородой приказывает арестовать смотрителя Сумеречного леса, примыкающего к Хилкровсу, Мериду Августу Беливер Вилд Каджи, в чем собственноручно и подписывается. Она будет препровождена в Грэйсван для допросов о ее причастности к вышеупомянутым происшествиям. До особого распоряжения. Я так думаю, что надолго. Если даже не подтвердится ее соучастие, то обвинения в преступной халатности, повлекшей за собой тяжкие последствия, избежать не удастся при всем желании. Как вы вообще посмели взять такую на должность стажера? – злобно прошипел чиновник, протягивая директору развернутый свиток, украшенный снизу большой ляпушкой сургучной печати. Затем Чпок слегка повернул голову к своей охране и властно скомандовал, небрежно ткнув указательным пальцем в направлении учительского стола. – Взять преступницу!

- Что?! Да я тебя…, - Гоша, ничего не соображающий от нахлынувшей ярости, попытался вскочить, хотя и сам не знал, что собирался сделать. Хорошо, что на его порыв никто не обратил внимания, настолько все были ошарашены нелепостью обвинения.

- С ума сошел! – Янка так сильно дернула парнишку за рукав мантии, что он плюхнулся обратно на скамейку, едва не придавив близняшку, угодив от неожиданности прямо на нее. – Сиди и молчи, - мрачно прошипела девчонка ему в ухо сквозь зубы.

- Но…, - в глазах Каджи перекатывались слезы, а кулаки сжались от бешенства, - они же все врут! Если бы не Мэри, то…

- Я сказала, сиди! Только хуже сделаешь. Для всех хуже. Я знаю, что они неправы. И Этерник наверняка это понимает. Но он ведь директор, может быть что-то сможет придумать, а ты никто и бессилен им помешать. Хотя не подчиниться официальному приказу князя чревато последствиями даже для Верд-Бизара.

Княжеское ОКО в полном составе бодро рвануло вперед, чтобы исполнить волю своего властителя. Но сделав лишь пару шагов, они чувствительно ткнулись лбами в прозрачную преграду, внезапно возникшую перед ними, и отлетели назад с перекошенными от злости лицами.

- Не так резво, мальчики, я еще не дочитал приказ до конца, - Верд-Бизар опустил вскинутую руку и принялся вновь водить пальцем по строчкам, беззвучно шевеля губами и с трудом сдерживая кашель. – Приболел я, знаете ли, так что ведите себя тихо и спокойно. Мне и без вашей беготни муторно. Могу рассердиться ненароком. Я нервный стал из-за недомогания, вспыльчивый.

Дойдя до середины текста, Этерник вскинул в немом изумлении брови, словно наткнулся посреди приказа на веселенький анекдот, явно неуместный на этом пергаменте. Озадаченно сморщившись, он поманил к себе пальцем девушку, сидевшую за столом среди напряженных учителей с таким невозмутимо-независимым видом, что можно было подумать, будто это Ягудия доставили сюда к ней под стражей на справедливый правеж.

- Мэри, будь добра, ласточка, подойди-ка сюда. Я, конечно, кхе-кхе, не смею перечить Самому Председателю, кхе-кхе-кхе, - Верд-Бизар с трудом прокашлялся и, помассировав горло, так сильно скривился, будто навкушался кислющих лимонов до пламенной изжоги, - тем более Завсегдатаю, то бишь Князю, но кое-что нужно уточнить для полной ясности. А вот ее то и нет в моей разболевшейся голове, - старичок вымученно улыбнулся. Глаза у него при этом совсем не выглядели болезненными. Они скорее блестели неприкрытой хитрецой того еще проходимца.

Старшая Каджи степенно поднялась со стула, аккуратно поправила челку прямых иссиня-черных волос, красиво уложившихся в “мальвинку”, и не торопясь, поплыла к директору, всем своим видом внушая окружающим, что поводов расстраиваться нет и не предвидится. Когда девушка обогнула учительский стол, оказавшись вблизи одного из каминов, Этерник, до этого момента отчаянно боровшийся с не вовремя нахлынувшим желанием чихнуть, позорно капитулировал. Его громогласное “А-А-АПЧХИ-И-И!!!” пронеслось по Большому залу свирепым ураганом, затушив по пути пару-тройку, а по правде  так две дюжины факелов. Вместе с оглушающим звуком изо рта Верд-Бизара пушечным ядром вылетел сгусток голубого пламени. Оплывая умопомрачительными по красоте всполохами, шар неимоверно разбух пока летел точнехонько в Мериду.

Снайпер из полудиректора-полудракона получился отменный. Уже через пару секунд пламя обволокло застывшую в изумлении Мериду с головы до ног. А затем оно швырнуло ошалевшую от происходящего девушку в разверстую пасть ближайшего камина. Послышался похожий на электрические разряды треск, снизу из-под решетки вырвался на свободу ярко-желтый каминный огонь, с громким хлопком объединившийся с нежданным голубоватым гостем. Потом оттуда во все стороны посыпались искры диковинного фейерверка, вскорости сменившиеся густыми клубами белого дыма.

- Чертов драконий чих, - Этерник виновато шмыгнул носом. – Я так и думал, что уже ближе к обеду окончательно свалюсь с температурой. Только, как очевидно, я был излишне оптимистично настроен.

Ягудий застыл нелепой статуей с вытянутой вперед рукой, отвисшей челюстью и оживленно-глупо хлопающими ресницами. Его губы мелко дрожали и судорожно пытались произнести одно единственное, короткое слово. Но ошеломление замминистра было так велико, что даже эти три простенькие буковки совсем не желали правильно выстроиться в ряд:

- Т… ч… о…, т… о… ч…, о… ч… т…, - наконец запруду в мозгах у Ягудия прорвало, и он разразился целой фразой, правда, по-прежнему сверкая безумием, сквозившим во взгляде. – О-черт-что-это-было-такое-капыр-вас-всех-в-гости-пригласи?!

Как ни странно, Верд-Бизар понял вопрос правильно. Он невнятно пожал плечами, словно поразился бестолковости настолько закрутевшего волшебника, что тот уже понятия не имеет о самых элементарных вещах. Потеребив в задумчивости мочку уха, Этерник решил все же разжевать несмышленышу произошедшее на его глазах чудо, разложив по полочкам события и факты:

- Я же и пытаюсь вам сказать, Чпок, что где-то умудрился подцепить на днях драконий чих. Это такая редкая разновидность гриппа. Вот и не удержался, чихнул, - директор слегка развел руки в стороны, словно извинялся за бескультурье. – Надеюсь, что с Меридушкой ничего страшного не приключилось, а то я себе не прощу, если доставил девушке неприятности своей болезнью. Правда, свойства драконьего пламени, смешанные с нашими магическими силами почти не изучены. Последствия могут быть самыми невероятными…

- Но где она? – обескуражено пробормотал замминистра, продолжая указывать пальцем в сторону камина. Дым уже рассеялся, но Мериду как корова языком слизнула. – Куда подевалась арестованная?

- Арестованная? – лукаво поразился прихворнувший Верд-Бизар, расплывшись в широкой улыбке. – Эк вы, батенька, загнули! Вроде бы, если мне старческая память не изменяет, вы не успели никого здесь арестовать, а только предприняли попытку. Жалкую, на мой непритязательный взгляд. Эх, и влетит же вам от князя за бездарно проваленное задание!

- Я спрашиваю, куда исчезла Мерида Каджи?! – начиная выходить из себя, возопил Чпок.

- А я почем знаю! – возмутился Этерник, вновь отчаянно борясь с неуклонно надвигающимся на него приступом очередного чиха. Ягудий опасливо попятился от больного на пару шагов назад и чуть в сторонку, вовсе не желая красоваться в столице с опаленными бровями, если не хуже. – Вам же должно быть известно, что свойства магического драконьего огня и впрямь изучены слабо. А в данном конкретном случае, он вдобавок ко всему прочему смешался с моей волшебной силой, которую я не могу контролировать должным образом ввиду болезни, и с чарами каминной сети. За которую, кстати, ваша организация отвечает целиком и полностью. С какой стати камин самопроизвольно воспламенился, а? Если с девушкой что-то случится, учтите Ягудий, я все ваше застоявшееся болото, именуемое министерством магии, разнесу на отдельные кочки! – Голос директора окреп от негодования. – И ни одной жабы, в нем квакающей, не пощажу! А Великому Князю Харлану III я немедленно отпишу о ваших неумелых действиях. По вашей неосмотрительности сотрудницу школы могло занести через камин черт знает куда.

Верд-Бизар потрясал развернутым свитком приказа невдалеке от носа Чпока, крайне растерянного от такого неожиданного поворота событий. Но совладав с первой волной оцепенения, замминистра коротко бросил через плечо княжьим стражникам, резво прыгнув вбок и ловко увернувшись от все-таки вырвавшегося на свободу директорского чиха:

- Обыщите замок! Переверните здесь все вверх дном, залезьте в каждую щелочку! Но немедленно найдите и арестуйте сбежавшую преступницу. Надеюсь, что вы не будете против, Этерник, против подобных действий с моей стороны, ввиду неблагополучно сложившихся обстоятельств. Тем более что в имеющемся у вас на руках приказе об аресте, предусмотрена така…

Договорить Чпоку было не суждено. Его взгляд уткнулся в дотлевающий остаток пергамента, зажатый в пальцах Верд-Бизара и курящийся свеженьким дымком. Очередной чих, в этот раз куда более скромного размера, угодил прямиком в свиток, спалив его почти дотла. Целым остался лишь небольшой уголок пергамента с написанным там именем князя. Директор скромно пожал плечами, невинно поскрябав пальцами в седой бороде:

- Вообще-то я буду против обыска. Тем более что приказ, на который вы, Ягудий, ссылаетесь, боюсь, теперь недействителен. К тому же я не успел прочитать его до конца, так что сильно сомневаюсь в разрешении, данным мудрым правителем, относительно обыска на суверенной территории школы, относящейся исключительно к международной юрисдикции. И мне, честно говоря, жалко ни в чем не повинных стражников. Хилкровс настолько напичкан хитрыми, притаившимися до поры до времени сюрпризами, о которых даже мы, учителя, далеко не все знаем, что вот лично я порой побаиваюсь совать свой нос в неизведанные закоулки замка. Ради сохранности этого самого носа. У нас лишь ученикам все равно где шляться, - Этерник расплылся в милой добродушной улыбке. – Эти чертята ничего не боятся, и им море по колено, горы – по плечо. Но если хотите, то мы с учителями можем попробовать осмотреть школу своими силами. О результатах сообщим вам позднее в письменном виде. А сейчас разрешите откланяться, замминистра. Скоро прозвучит колокол, зовущий ребят на первый урок. Несмотря на эпидемию, жизнь продолжается своим чередом. Кстати, вы уже болели в этом году гриппом или еще нет?

Последние слова Верд-Бизара были обращены по большей части к удаляющейся спине Чпока, разочарованного плачевными результатами своей мести директору Хилкровса. А придраться оказалось совершенно не к чему. Формально Этерник ничего не нарушал, не противодействовал, даже нарочито явно пытался поступить согласно букве закона. Но не духу. Княжье ОКО пристроилось вслед за старшим опергруппы. Им было совершенно наплевать на то, что взять преступницу не получилось. Не больно то и хотелось. А думать о приключившихся с ними коллизиях стражники не были приучены. Их дело - четко выполнять приказы вышестоящих, а не размышлять над превратностями судьбы.

В дверях неудачники столкнулись с деканом Даркхола, на завтраке отсутствовавшим. Профессор Батлер учтиво посторонился, пропуская гостей на выход, и вежливо кивнул головой старому знакомому. Но замминистра, раздосадованный сверх меры, даже не соизволил хоть как-то отреагировать на приветствие. Он, кажется, и не видел повстречавшегося на его пути Своча, полностью погрузившись в составление нового плана мести противному старикашке, возомнившему из себя невесть что. Конечно, сегодняшнее происшествие случилось всего лишь по причине нагромождения друг на друга случайных совпадений. Но тем не менее…

Учитель защиты от темных сил не стал переживать из-за того, что его благопристойные светские манеры остались без должной оценки. Он только криво усмехнулся в своей обычной манере, да слегка головой покачал. И направился прямиком к директору школы, который, казалось, именно Батлера поджидал. Поравнявшись с Верд-Бизаром, преподаватель склонился к директорскому уху и коротко произнес небольшой монолог. Этерник удовлетворенно покачал седой головой, которую пока не решился перекрасить во что-нибудь более экзотическое, и спрятал маленький пузыречек с лекарством от чиха в глубокий внутренний карман костюма, с глаз долой.

Чувства Каджи были натянуты подобно тетиве лука, готово плюнуть в противника стрелой, несущей смерть. Возможно по причине обострившегося слуха парнишка смог разобрать окончание разговора:

- …она в безопасности. Но как вы дога…?

Верд-Бизар оборвал профессора Батлера на полуслове, таинственно приложив палец к своим губам. Затем он игриво подмигнул декану Даркхола:

- Т-с-с. Это секрет. Но тебе, Своч, я его открою, - глаза Этерника на краткий миг сверкнули притаившейся внутри них плутовской усмешкой. – Просто интуиция меня в очередной раз не подвела.

Колокол звучно пропел свою басовитую песню, возвещая о скором начале первого на сегодня урока. В Большом зале наметилось усиленное сумбурное движение и традиционная толкотня на пятачке выхода. Те из учеников, кто еще был способен передвигать ноги, улизнув от болезни, торопились в классы.

- Каджи, подойдите-ка сюда! – требовательный голос профессора Батлера, вырвал парнишку из общей суетливой массы школьников. Он грустно вздохнул, отпустил Янкину руку и походкой висельника обреченно поплелся на зов учителя, который, по всей видимости, подготовил для Гоши какую-то небывалую по размаху пакость. Иначе с какой стати декан Даркхола стал бы так широко, ласково и показательно-добродушно лыбиться?

Близняшка тоже вывернулась из потока учеников, отойдя в сторонку, поближе к стене, чтобы дождаться возвращения друга. Наверняка его придется успокаивать и утешать после общения с шибко довольным преподавателем. Не к добру он так осклабился, ох, не к добру.

- Вы, Гоша, насколько я знаю, собирались на зимние каникулы вернуться домой к бабушке? Вместе с друзьями? – Своч был приторно любезен.

Каджи, совсем не понимая, куда он клонит, утвердительно кивнул головой, не став уточнять, что друзей у него на данный момент, можно сказать, уже не осталось. А Янка заранее его предупредила извиняющимся тоном, что не сможет принять в этот раз приглашение бабы Ники отпраздновать Новый год у нее, хотя и обещала, так как директор просил остаться на каникулы в Хилкровсе. Не зря же она всю осень репетировала с троллями! Прости, мол, Гоша, но порезвимся у тебя в следующий раз. Клянусь всеми сладостями мира этого и вареной сгущенкой миров параллельных! Каджи к такому повороту событий был готов, а потому новость воспринял спокойно, без попытки немедленно сделать себе харакири. Даже посуду бить не стал в пылу ссоры, а только молча кивнул подруге, принимая ее извинения и клятву. А вот к разговору с деканом Даркхола парнишка оказался явно не готов. Особенно к следующей его реплике:

- Вам придется пересмотреть свои планы и остаться на праздники в замке.

- Почему? – Гоша неимоверным усилием воли смог удержать челюсть от падения на каменные плиты пола.

- Потому что я вас очень прошу сделать мне такое маленькое одолжение. Вы меня этим весьма обяжете, Каджи. До смерти не забуду, - чья смерть имелась в виду, не уточнялось. - Если вдруг вам станет скучно в Хилкровсе в каникулы, разрешаю зайти ко мне в гости. Побалуемся чайком с тортом. Или можете пригласить своего учителя, допустим, на лыжную прогулку. Погода обещает быть солнечной и умеренно морозной, по моим прогнозам. Самое милое дело прокатиться пару раз с горы и подышать свежим воздухом. Одобряете такое проведение досуга? На метле я тоже неплохо держусь. Можно устроить небольшое соревнование, один на один, чтобы выяснить кто быстрее и ловчее. Заманчиво, не правда ли?

Не дожидаясь утвердительного ответа, профессор Батлер развеселой походочкой отправился терзать школьников четвертого курса обучения со своего собственного факультета, терпеливо дожидающихся начала экзекуции темными искусствами в “Башне Тайн”.

Вот тут уж Каджи не смог удержать свои эмоции в узде. Глаза медленно, но уверенно карабкались альпинистами-самоубийцами на отвесную кручу лба, спасаясь бегством от удивительного по своей простоте и невинности слова “прошу”. Но когда парнишка полностью осознал сказанное Батлером, особенно в части ненавязчивого приглашения в гости, волосы его резко встали дыбом. От захлестнувшего тело и душу панического ужаса. Своч пригласил его к себе в гости?! Чайком побаловаться? Не с цианистым калием вместо сахара случайно? Никак решился-таки убить Гошу. Однозначно и без сомнений.[48]

До терпеливо ожидающей друга Янки Каджи дошаркал на подкашивающихся в коленях ногах, с по-прежнему стоящими торчком волосами и сотрясающийся от озноба.

- Ты, случаем, не заболел опять, Гоша? – встревожилась девчонка, пристально вглядываясь в его лицо, приблизившееся по цвету к ее зеленым волосам.

- Нет, - тихо прошептал парнишка в ответ. – Не заболел. Не волнуйся, Янка. Все хорошо. Я уже умер.

 

 

 

 

Да, защита у Гоши была неплохая. Но она спасала его только от попыток причинить вред с использованием волшебства. Чего он не учел, так это прямого физического воздействия. Здесь тонкая оболочка окружающей его магической ауры оказалась бессильной воспрепятствовать нанесению ущерба хозяину. Но пока ничего страшного и впрямь не случилось. Юноша провел над раной раскрытой ладонью, беззвучно прошептав одними губами целебное заклинание, и порез на глазах перестал сочиться кровью. А еще через минуту кожу защипало с такой неистовой силой, стягивая края раны поближе друг к другу и сращивая их в одно целое, что Каджи проснулся, недоумевающе распахнув глаза и громко заскрипев зубами.[50]

Шлепая босыми ногами по полу, Гоша отправился в ванную, чтобы убедиться в целости и сохранности своей щеки. Такой номер у парнишки не прошел. Зеркало врать не стало и показало его во всей красе: хмурого, с запавшими глазами и свеженьким розовым шрамом на правой щеке. Был он тоненьким, ровным и коротким, не больше пяти сантиметров, расположившись точно посреди щеки с наклоном от верхушки уха к уголку губ. Огорченно вздохнув, Каджи поплескал холодной водой себе в лицо, чтобы окончательно проснуться и вернулся в спальню.

Сквозь щель не плотно закрытой двери в комнату осторожно вползла тишина. Факультет безмолвствовал. Хотя ничего другого Гоша и не ожидал. Наверняка все оставшиеся в школе ученики уже давно развлекаются в Большом зале, отмечая скорое наступление Нового года, до прихода которого остались жалкие три часа. Да и чего бы им не веселиться? У них все прекрасно. Это только Каджи никому не нужен, никому не интересен, …даже Вомшулду, которому парнишка мысленно уже целую неделю кричал: “Да! Я согласен!”. Но и Серый Лорд словно позабыл о его существовании, не отвечая на зов. Если, конечно, не считать странных снов, настолько реальных, что вон даже шрамы после них остаются.

“Ну и черт с вами со всеми! – зло подумал парнишка, неспешно обуваясь. – А я вот возьму и заявлюсь со своей кислой миной на ваш праздник. Может быть кому-нибудь даже смогу его испортить. С какой стати мне одному должно быть так погано на душе?”.

После исчезновения Мериды парнишка сам не свой бродил скорбной тенью по замку. Именно в последние дни он отчетливо понял, что остался один на один с этим враждебным, равнодушным, безликим и никчемным мирком, который не заслуживает права на существование, раз в нем не нашлось места для его любимой сестренки. Гоша впервые понял, что самой страшной мукой, оказывается, могут быть не физическая боль, а простое и банальное одиночество. Одиночество посреди толпы, которой до тебя нет никакого дела.

Вся предновогодняя неделя пошла у него наперекосяк с самого своего начала. В понедельник с утра Каджи успел поцапаться с Чпоком. Этот наглец не упустил случая поддеть парнишку, зацепив за живую саднящую рану, невинно поинтересовавшись у Гоши: “Не знаешь случайно, Мериду уже поймали или она все еще где-то за мусорными бачками в подворотнях прячется?”. Быть бы Гордию безжалостно отлупленному, да в самый последний момент Каджи, уже бросившегося в атаку, крепко ухватили за ворот мантии и оттащили в сторону. Случайно проходивший мимо ребят профессор Волков вовремя успел предотвратить драку, иначе быть бы Гоше в этот раз исключенному из школы. Это уж как пить дать! Не даром ехидная улыбочка Своча Батлера, наблюдавшего с противоположного конца коридора за стремительным развитием событий, медленно сползла с губ, когда учитель понял, что все завершилось, к его глубокому сожалению, без кровопролития. Декан Даркхола тут же резко развернулся и исчез, затерявшись в толпе старшеклассников спешащих в классы.

- Научись держать себя в узде, - Семен Борисович резко встряхнул Каджи, приводя парнишку в чувство, и лишь увидев осмысленность в его взгляде, отпустил воротник. – Мэри вряд ли обрадуется, когда, вернувшись, узнает, что тебя с позором отчислили из Хилкровса за драку.

- А вы уверены, профессор, что она вернется? – слезливая пелена застилала глаза Каджи, а голос предательски дрожал.

- Уверен, - безапелляционно ответил учитель истории, ободряюще положив твердую ладонь на плечо своему ученику. – И тебе советую верить в это. Мэри просто обязана сюда вернуться, когда схлынет муть несправедливых обвинений и все встанет на свои места. Нам всем ее очень не хватает. Ты уж поверь мне…

Семену Борисовичу парнишка поверил, хотя и сомневался, что возвращению сестры будут рады все без исключения. Но настроение у него на самую капельку улучшилось. В крайнем случае, пропало жгучее желание заполучить в руки пулемет Дегтярева с десятком полностью заполненных дисков, чтобы прогуляться с ним по коридорам Хилкровса, поливая свинцом направо и налево, кося всех подряд без разбора и сожаления.

На следующее утро Гоша даже умудрился вспомнить, каким-то чудом вырвавшись из плена собственных шибко обиженных мыслей, что у сестренок Лекс сегодня день рождения. Близняшкам исполнилось тринадцать лет, - дата хоть и не круглая, но в волшебном мире считающаяся счастливой и означающая, что с этого момента юный маг становится частично совершеннолетним. Примерно настолько же, как магл-подросток, получивший в четырнадцать лет паспорт.

Каджи долго и упорно боролся с засевшим внутри него трусом, уговаривая его быть мужественным и храбрым. А когда тот категорически отказался выполнить его маленькую просьбу спрятаться хотя бы на пару минут в самый дальний уголок души, парнишка, упрямо сжав губы, выгнал с позором свое мелко дрожащее от страха второе “Я”, приказав ему убираться, куда глаза глядят. Оставшись один, он набрался смелости и наглости, чтобы после ужина подойти к сестренкам Лекс, поймав их в холле Центральной башни, пока они не успели по традиции исчезнуть наверху.

Гоша даже не поленился на большой перемене, сразу после обеда, сбегать в школьную лавочку, чтобы приобрести пару безделушек. Поздравлять с пустыми руками он посчитал неприличным, а что подарить близняшкам - совсем не знал. Неплохо было бы с Робом посоветоваться, да вот незадача, Баретто с ним не разговаривает. Потому Каджи купил первые попавшиеся на глаза пустячки. По парнишкиному продвинутому мнению абсолютно все девчонки являются завзятыми модницами, а потому любят повертеться перед зеркальцем, любуясь своей неземной красотой. Он и приобрел в лавочке пару небольших, но красиво оформленных зеркалец в серебряной оправе. Они, конечно же, были не простыми. Совсем не простыми. Стоит глянуть в него, как зеркало принималось болтать с тобой. И каждый раз по-разному в зависимости от его настроения. Гоша, например, удостоился всего лишь одного короткого замечания относительно его внешнего вида, брошенного вскользь волшебным стеклянным пустомелей:

- Ну у тебя и рожа! Когда брился в последний раз?

Парнишка вообще еще ни разу не держал бритву в руках, а потому побыстрее запихал подарок в карман, откуда раздался его недовольный возглас:

- Тут же темно и пыльно! Достань меня обратно. Я пошутило насчет бритья.

Но видимо про “рожу” зеркальце сказало правду. Естественно, что Каджи постарался поскорее избавиться от такого подарочка, вручив его именинницам. Всей решимости у парнишки хватило на скупое поздравление, уткнувшись взглядом в пол. Да и голос звучал монотонно, будто он извинялся за причиненное беспокойство.

- Поздравляю… Желаю…, - и что-то еще невнятное пробормотал Гоша, протягивая сестренкам одинаковые подарки.

Странно, но зеркальца взяли обе близняшки. Аня даже с трудом выдавила из себя скупую на слова благодарность:

- Спасибо.

Посчитав церемониал завершенным, девчонка развернулась, сунула верещащее зеркальце, недовольное тем, что в него даже не посмотрелись, в портфель и быстро исчезла вверх по лестнице, оставив ребят наедине. Янка, напротив, безумно обрадовалась подарку. Ей, конечно, было все равно, что там парнишка подарил. Главное, что он наконец-то проявил внимание. И это знаменательное событие было должным образом оценено. Близняшка повисла у смущенного Каджи на шее и жарко чмокнула в щеку. После этого он залился ярко-алой краской от макушки до самых пяток. А девчонка, выплеснув свои эмоции наружу, быстро успокоилась и принялась утешать друга:

- Не обращай внимания на Аньку. Я, честно говоря, удивилась, что она не разбила подарок о твою макушку. И даже поблагодарила, язва эдакая. Значит, Гоша, еще не все потеряно. Но по правде, так мне уже до чертиков надоело дурацкое положение, когда наша компания раскололась надвое, а бедной Яночке приходится метаться между этими суверенными половинками… А сейчас извини, но мне нужно бежать. Сегодня директор задумал генеральную репетицию провести, так что день рождения мы с сестрой проведем отнюдь не за праздничным столом.

…Из[51] широко распахнутых дверей Центральной башни, к которой направлялся сейчас парнишка, разносилась по окрестностям громкая песня. Голос солиста показался Каджи смутно знакомым. Холл был празднично украшен переливающимися гирляндами разноцветной мишуры, серебристыми занавесями дождя из тончайшей фольги, развешанными повсюду елочными игрушками. С потолка сыпались конфетти вперемешку с крупными искусственными снежинками. Достигнув пола или соприкоснувшись с Гошей, они на миг вспыхивали крохотной искоркой и исчезали без следа. Спрятавшиеся в полумраке углы холла периодически выстреливали вверх серпантином, фейерверками, фантомами сказочных новогодних персонажей и прочими чудесами. Они, покрасовавшись минуту в воздухе, носясь как оглашенные и создавая суматоху, обильно сдобренную свистом, шипением, треском и улюлюканьем, затем вырывались наружу и ускользали безобразничать дальше, за пределы замковых стен.

Какой-то шутник додумался прилепить на морды каменных мантикор, стоящих по обе стороны от раскрытых дверей Большого зала, длинные мохнатые бороды из ваты. Точно из такого же материала баловник изготовил кустистые брови, криво присобачив их на подобающие места каменных монстров. Нос у правого чудовища покрыли густым слоем пурпурной краски, а вот левой статуе почему-то не повезло. Ее физиономию измазюкали бледно-синей боевой раскраской, отчего она казалась сильно продрогшей.

Когда Каджи поравнялся с ними, красноносая мантикора неожиданно ожила, натужно повернув голову в его сторону. Раскрыв каменную пасть с устрашающего вида клыками, она скрипуче произнесла голосом, невероятно усталым от частого повторения одной и той же фразы, разве что имена оказывались разными:

- Гоша, скажи пароль. Иначе не пущу! – скорпионий хвост подрагивал смертоносным жалом над головой чудища.

Парнишка вздрогнул от неожиданности. Пароль он естественно не знал. Да и с какой стати он теперь требуется, чтобы попасть в зал? Но на помощь Каджи пришла напарница строгой охранницы. Она лениво поскрябала каменной лапой за каменным же ухом и, распластавшись на полу, широко зевнула. А затем добродушно-ворчливо прошамкала, неуверенно двигая застоявшейся в многодневном бездействии челюстью:

- Чего ты пристаешь ко всем подряд со своим паролем? Он его наверняка знает, - мантикора лукаво скосила зрачки на растерянного парнишку. – Ты ведь и правда его знаешь, Гоша?

- Ну-у, наверное, - Каджи невнятно пожал плечами и предложил на выбор первый пришедший в голову вариант: - С Новым Годом, с новым счастьем!?

- Я же говорила, что он его знает, - стражница ободряюще подмигнула парнишке и устроилась поудобнее, положив подбородок на вытянутые перед собой передние лапы, намереваясь чуточку подремать. – Чума ты неверующая.

- Не обзывайся. Сама ты каменноголовая, - хвост второй мантикоры перестал подергиваться в боевом напряжении и облегченно плюхнулся обок от хозяйки. – Этерник сказал, что все желающие войти в зал должны обязательно назвать пароль. А как он звучит, директор не сказал. Вот мне и стало интересно, что ученики ответят. Уж они-то наверняка его знают. Потому и спрашиваю у всех. Уже набралось сто тридцать девять различных вариантов, потому что некоторые из гостей сразу по нескольку называли… А ты чего, Гоша, застыл истуканом в дверях? Иди внутрь, развлекайся. Там сейчас концерт-дискотека в самом разгаре.

Парнишка шагнул внутрь Большого зала и оказался посреди безумно веселого буйства учеников и учителей. Бурные проводы Старого и встреча Нового годов моментально обволокла Гошу со всех сторон своим шумным многоголосием, которое впрочем, легко перекрывалось песней.

В самом центре возвышалась огромная голубая ель. Убранство ее было настолько богатым, причудливым и занятным, что Каджи поразился. Его изумление было вызвано не столько самой новогодней красавицей, сколько вопросом, неожиданно мелькнувшим в голове. И когда только успели ее так нарядить? Еще на ужине зал выглядел привычно, словно о приближающемся торжестве все напрочь позабыли, равняясь на директора-склеротика.

По периметру помещения стояли празднично накрытые столы со всевозможными лакомствами, больше половины из которых парнишка не знал даже по названиям. И уж точно отродясь не пробовал. Да и никто из учеников сейчас на еду не обращал внимания. Они так увлеклись танцами под ритмичную мелодию, что лишь изредка подлетали к столу остудить свой разгоряченный пыл несколькими глотками освежающих и бодрящих прохладительных напитков.

Школьников, поддавшихся на агитацию директора и не желающих пропустить обещанное веселье, оказалось едва ли не больше половины от общего числа обучающихся в Хилкровсе. Сейчас все они лихо выплясывали на освобожденном от столов центре зала, где яблоку негде было упасть из-за обилия выеживающихся друг перед другом студентов. Да что там о яблоках говорить, когда даже вишня не грохнулась бы на пол, кого-нибудь не задев по пути. Сюрпризы, приготовленные Верд-Бизаром, заключались не только в дискотеке, богатом шведском столе и изумительной по красоте иллюминации. Этерник пригласил очень много гостей в школу, чтобы встретить наступающий Новый год совместными безумными выходками и завязать дружеские контакты среди учеников в такое непростое время. Когда со всех сторон поднимают голову адепты зла, сторонникам нормальной жизни тоже нужно более тесно сотрудничать в противодействии негодяям. А как это сделать, если они не знакомы?

На призыв директора Хилкровса откликнулись многие. Самая большая группа гостей прибыла из Остра. Остроухие эльфы-ученики заметно разбавили людское сообщество. Их симпатичные лица различных возрастов, от самых еще юных, совсем детских, до моложавых, несмотря на солидный возраст, учительских, так и мелькали в зале, выхватываемые из полумрака дискотеки яркими вспышками цветомузыки, которая была на изумление магической. То тут, то там воздух просто сам по себе взрывался размеренно сменяющимися под ритм песни яркими цветовыми пятнами, рассыпаясь во все стороны искорками после каждой смены спектра.

Каджи, зачарованно застывший невдалеке от входа, заметил так же среди танцующих ребят грациозных, потрясающе очаровательных вейл и легкомысленных фей, заявившихся вместе со своими преподавателями из Гланция[52]. Вокруг каждой из прелестных девушек уже успела собраться группка именно ее личных фанатов, сформировавшись из школьников Хилкровса, танцующих поблизости. Почтили своим присутствием праздник так же несколько юных гномов из Колледжа Изучения Разнообразных Колдовских Искусств, то есть прибыли коротышки, как это ни странно звучит, из КИРКИ. Орчанки в свою очередь тоже не обманули директора, приютившего их после длительных скитаний по волшебному миру, вернувшись в школу из побывки на своей степной родине за три дня до наступления праздника. Они сейчас по-прежнему умело разжигали веселье своими отработанными танцевальными па, рассыпавшись по залу парами. Впрочем, собравшиеся здесь вовсе не нуждались в том, чтобы их подхлестывали. Они сами, по собственному желанию и разумению, отрывались на полную катушку, кто во что горазд.

Но больше всего Гошу поразило то, что происходило на сцене. Она возвышалась у дальней от входа стены на месте учительского стола, впритык к волшебной картине, свободным доступом внутрь которой мог похвастаться лишь Этерник, запросто разгуливающий в потустороннем лесу с горящим костром на поляне, когда ему вздумается. Сцену с танцевальной площадкой соединял широкий пандус, покато спускающийся от ее верхушки к полу. Присутствие на ней троллей-полукровок, азартно наяривающих на своих народных музыкальных инструментах, было вполне оправдано и удивления не вызывало. Эти на первый взгляд неуклюжие и малость туповатые верзилы во время выступления разительно преображались. Вот и сейчас они успевали одновременно играть на своих бздынах, звяках и свистелах, ненавязчиво пританцовывая от переизбытка энергии, да еще умудрялись слаженно подпевать солисту. И кому?

Чтобы рассмотреть поближе Семена Борисовича, которого в роли эстрадного певца видел впервые, парнишка даже отбросил в сторону свое хмурое настроение и направился поближе к сцене, заранее приготовившись прорываться с боем через толпу танцующих. Но поработать локтями Каджи не довелось. Перед ним незаметно расступались, словно он был прокаженным, по ошибке заскочившим на королевский бал. Точно так же год назад жители Хилкровса по неизвестной причине исчезали с траектории движения его сестры на Заячьем проспекте, когда они затаривались покупками, необходимыми для учебы. В тот раз Гоша не сразу заметил подобную странность в поведении людей, а сейчас и вовсе не обратил на нее внимания. Лишь краем сознания поразившись на самого себя, что умудрился так ловко пробраться в первые ряды, почти никого не задев из учеников. Возможно, что его невеселый вид отталкивал противоположно настроенных школьников, словно неправильно соединяемые полюса магнитов.

Остановившись в пяти шагах от начала пандуса, Каджи наслаждался зрелищем. Танцевать он не собирался, настроение все же было не настолько радужным, чтобы пуститься во все тяжкие. А вот посмотреть и послушать парнишка был не прочь. Тем более имелось на что поглазеть.

Профессор Волков держался на сцене настолько легко, свободно и раскованно, что создавалось впечатление, будто он всю свою сознательную жизнь провел на подмостках, выступая запевалой с самого раннего детства. Голос у преподавателя истории оказался сочным и насыщенным, а громкость пения была такой, что окутывала весь зал равномерной звуковой волной, слышной, как успел убедиться Гоша, даже во внутреннем дворе замка. Бласта Мардер постаралась на славу, наложив на площадку заклинание “Шепот ветра”. Этот, с позволения сказать, шепоток позволял не надрываться, чтобы тебя услышали в самых отдаленных уголках те, кому он предназначался. Но когда парнишка увидел Верд-Бизара, гордо восседающего на почетном центральном месте ансамбля, его глаза округлились и неудачно попробовали вскарабкаться на лоб. Директор школы собственноручно и самозабвенно наяривал на расщепленном пеньке по названию хряпс с высоко торчащим кверху сколом, за который он и дергал в ритм песне, извлекая из странного музыкального инструмента вполне приемлемые звуки. И был он точь-в-точь как медведь из старого мультфильма.

Песня закончилась[53]. Учитель истории, счастливо улыбаясь, поклонился зрителям, которые в ответ разразились громкими аплодисментами, лихим свистом и криками браво. Выпрямившись, Семен Борисович легко сбежал по пандусу со сцены и затерялся в толпе учеников. Он свой номер честно отыграл и теперь мог в полной мере сам насладиться танцами, освободив место для следующего исполнителя. Каджи успел заценить краем глаза, как от маленькой группы учителей, не принимавших участия во всеобщем безумстве и что-то весело обсуждавших под легкую закуску в правом углу от сцены, отделился Муса аль Фазон - приглашенный учитель-джинн. Его приметный полосатый халат трудно было не заметить. Преподаватель пристально прищурился в сторону площадки, выдернул из своей бороды волосок, чтобы отдать дань предубеждению будто джинны именно так колдуют, что, впрочем, отстоит далеко от истины, и беззвучно прошамкал тонкими сухенькими губами заклинание.

Полутролли, словно только и ожидавшие сигнала, вновь взялись за инструменты. Свет в зале разом погас, лишь остались выплясывать на стенах отблески жарко пылающих каминов.[54] Послышались первые аккорды, не совсем танцевальные, а скорее призывающие послушать и понаблюдать. Все присутствующие в Большом зале дружно уставились на сцену. Над ней разлилось легким туманом сверкающее сияние. И уже через миг в самом центре площадки вспух из пола густой клуб дыма, похожий по форме на ядерный взрыв в миниатюре. Он стремительно упорхнул под потолок, где благополучно растворился среди нарисованных звезд, прикрытых тонкой пленкой облаков. Муса посчитал свою миссию выполненной и вернулся к закускам, сморщив маленькое сухенькое личико в хитрой усмешке. А вместо клубов дыма на сцене появилась красочная группа учеников, театрализовано исполняющих новую композицию.

Изумившись, Каджи признал в новоявленных артистах своих друзей. Правда, далось ему подобное узнавание с огромным трудом. Да и все остальные ученики Хилкровса не сразу смогли понять, кто появился перед ними. А исполнителям было все равно, как на них смотрят. Они были заняты важным делом. Ребята пели, одновременно разыгрывая небольшой спектакль.

Все три девчонки выглядели бесподобно …и по-разному, за исключением наряда. Одеты они были… Хотя чего это мы тут несем?! То, что имелось в наличии на актрисах, одеждой назвать можно было, только если обладаешь неуемной фантазией. Девчонки скорее были окутаны многочисленными тончайшими слоями почти прозрачной дымчатой ткани, струящейся вокруг их гибких фигур подобно летнему мареву над раскаленным асфальтом. И похожи они сейчас были на средневековых танцовщиц откуда-нибудь с Ближнего Востока. Так они, собственно, именно этого эффекта и добивались, вырядившись невесть во что, а точнее облачившись в намек на присутствие одежды. К подобному ощущению зрителей, зачарованно расхлебянивших рты, располагала и сама песня, и манера танца девчонок. А уж они-то старались в полную силу. Сходство происходящего на сцене с зарисовкой одного вечера из жизни какого-нибудь древнего шаха, эмира или султана (нужное подчеркнуть) поражало воображение своей правдоподобной реалистичностью, отработанной исполнителями на долгих репетициях. Пели и танцевали все три девчонки исключительно по-разному, и поэтому зрителям приходилось постоянно перескакивать взглядом с одной красавицы на другую, чтобы не пропустить самые интересные моменты. Да и трудно было остановить свой выбор на какой-либо одной из актрис.

Тон спектаклю, как старшая “наложница”, задавала черноволосая Олира, непринужденно изображающая из себя роковую опытную соблазнительницу в стиле девушки-вамп. Вейла, можно сказать, просто увивалась вокруг объекта ухаживаний. Ей вторила Аня, к всеобщему изумлению перекрасившаяся в златоглавую блондинку. Девчонка даже изменила строгий и аккуратный стиль своей прически на “мокрую укладку”. Теперь волосы близняшки рассыпались нерасчесанными сосульками, что впрочем, не испортило ее красоты, а скорее придало дополнительную симпатичность образу несколько наивной в своих устремления глупышки. Такая роль для вполне серьезной девчонки была внове, но она прекрасно с ней справлялась. И танцевала Аня так, словно просто вертелась перед зеркалом, сама для себя, от переизбытка радостных чувств, внезапно нахлынувших на близняшку. И будто никого вокруг не существовало. Главное, что ей самой сейчас хорошо от осознания того, что она вот такой симпатюлей уродилась. Но краем глаза Аня все же следила за реакцией ее “хозяина”. Янка, не расставшаяся со своей ядовитой зеленью, малость разбавленной серебристой прядкой и синеватыми прожилками мелирования, тоже принимала активное участие в интермедии. Но она всем своим видом старательно показывала, что вроде как случайно, по ошибке попала суда. Но деваться ей некуда, вот и приходится выплясывать этот ненавистный танец живота. И быстрее бы все закончилось, иначе близняшка не выдержит и, плюнув на приличия, порвет “султана” на мелкие клочки, несмотря на охрану из троллей-музыкантов и свою тщательно отрепетированную роль наивной девчонки. Она устроит им тут показательное выступление мастеров кун-фу, дайте только повод. Но, похоже, что подобное двойственное поведение просто было отведено ей по сценарию. А вживаться в роль даже не пришлось, она как специально для нее оказалась написана.

И лишь затем Гоша обратил внимание на “владельца гарема” и обладателя красных шелковых шароваров, пресыщено возлежащего на многочисленных подушках и лениво поглядывающего на обольстительно-завлекающе танцующих девушек, стремящихся привлечь его интерес именно к себе любимой. Они так старались завладеть его драгоценным вниманием, что “падишах” пребывал в глубокой растерянности, не зная кого из них выбрать, больно уж девчонки хороши. Каждая из них по-своему прекрасна и ее общество желанно. А потому Баретто, вдохновенно играющий роль эмира-тугодума, окончательно потерявшегося в выборе своей спутницы жизни, пел откровенно растерянным голосом. Каджи и не подозревал, что у Роба есть такие потрясающие артистические способности с зачатками музыкальности. Он всегда думал, что его благовоспитанного друга кроме спорта и чтения газет ничего больше в этой жизни не интересует. В крайнем случае, настолько, чтобы согласиться лично принять участие, допустим в сегодняшнем концерте. Но парнишка ошибался. Скрывавший до поры до времени свои таланты Баретто сейчас мастерски изображал, кто бы мог подумать, Каджи. Да-да, именно его, на что недвусмысленно указывали нацепленные на нос прямоугольные стеклышки очков и временно нарисованная на волосах серебристо-седая прядка, тянущаяся по левой стороне прически почти от самой макушки и до виска.[55]

Звуки смолкли, и на миг в зале воцарилась абсолютная тишина, которая долго не продержалась, дружно взорвавшись бурными аплодисментами. Раскрасневшиеся от танца девчонки синхронно присели в реверансе, а Баретто, с усилием выбравшись из вороха подушек, скромно поклонился. И все четверо артистов счастливо лыбились, довольные, что их старания оценили должным образом. А Гоша вдруг разом побагровел, когда до него дошел смысл спектакля, который никто и не собирался скрывать. Если они так пошутили, то юмор у его друзей оказался плоским, как мир Тэри Пратчетта. И еще грубым вдобавок ко всему прочему. Да они просто-напросто выставили его на всеобщее посмешище! А разве парнишка виноват в том, что девчонки сами вокруг него увиваются по неизвестной Каджи причине? Нет, конечно, не виноват. Вот и получилось вместо шутки самое натуральное издевательство. Его, можно сказать, прилюдно унизили, оскорбили, втоптали в грязь, изобразили придурочным бабником, каким он никогда не был. Хороши друзья! Или они так решили ему отомстить за обиды, накопившиеся в этом году? Остальные зрители тоже видать прекрасно поняли суть интермедии, и сейчас они с едким сарказмом косились на парнишку. Хорошо, что хоть пальцами на него не указывали. Только ему от их воспитанности легче не стало. Лицо Каджи плавно перетекло из пунцовой красноты, вызванной смущением, в насыщенную багровость от злости и раздражения.

Новоявленные клоуны, закончив раскланиваться и расшаркиваться перед благодарными зрителями, почти в полном составе исчезли со сцены вместе со всем антуражем, ненавязчиво растворившись в воздухе, но тут же материализовавшись посреди зала, уже одетые в свою привычную школьную форму. Все, кроме Янки. Она задержалась на прежнем месте. Глаза близняшки быстро скользили по зрителям, очевидно отыскивая Гошу. Вскоре их взгляды столкнулись и схватились в жаркой схватке. Каджи яростно полыхал праведным гневом в зрачках, а девчонка, мило улыбнувшись в ответ, рассыпала в своей серо-голубой небесности глаз мириады смешливо-ироничных искорок-звездочек. Поняв, что одержать победу над упрямой близняшкой он не в силах, парнишка сдался первым, отвернувшись в сторону. Собственно, ярость, клокотавшая внутри, около самого сердца, настойчиво заставляла его поскорее уйти отсюда, пока он не причинил особого вреда кому-нибудь из первых попавшихся под руку.

Каджи успел даже развернуться вполоборота к сцене, краем глаза продолжая цепляться за близняшку. А Янка, увидев, что ее “возлюбленный” навострил лыжи на выход, собираясь втихушку смыться под шумок, стремительно подлетела к ближайшему троллю-полукровке и что-то с жаром зашептала на ухо склонившемуся к ней верзиле-музыканту. Он понимающе кивнул абсолютно лысой шишковатой головой и сделал едва заметный знак остальным участникам ансамбля.[56]

Первый аккорд грянул из-под руки полутролля, принявшемуся увлеченно долбить по бумбоцу, слегка похожему на перевернутое корыто, из которого впрочем, умелые руки музыканта извлекали вполне приемлемые танцевальные звуки. Следом подключился Этерник со своим хряпсом, ритмично дергающий за торчащий скол обрубка бревна и не менее азартно трясущий седой бородой вместе с такой же по цвету гривой. А уж затем к этой парочке присоединились остальные члены джаз-банды кто во что горазд, вот только исполняемая ими музыка отстояла от джаза так же далеко, как мы, люди, от наших древних пращуров, обитавших в неандертальских пещерах. А Янка, одним хлопком в ладоши сменив газообразное одеяние “наложницы” на залихватски продранные джинсы с топиком из елочной мишуры, проворно подорвалась вниз по пандусу, чтобы успеть поймать беглеца, не дав ему ускользнуть с праздничной вечеринки. Правда на ходу она умудрилась не то петь, не то кричать, что впрочем, совсем неважно. Все вместе, с музыкой, звучало как заводная песня. И ученики немедленно завелись с полпинка, с довольством обезумевшей толпы пустившись в пляс. Их лица периодически выхватывались из густой темноты зала яркими вспышками цветомузыки, загорающейся прямо в воздухе. И были их физиономии счастливыми и радостными до умопомрачения.

Вырваться из плотной толпы развлекающихся учеников оказалось непосильной для Каджи задачей. Если до сцены он добрался беспрепятственно, то обратный путь был тернистым. Если Гоша и раньше находился по узнаваемости в первой десятке популярных личностей Хилкровса, то в данную минуту по завершении театрализованного представления прочно утвердился в лидерах списка, безапелляционно его возглавив. Пользуясь темнотой, озаряемой ритмичными вспышками, и танцевальной сумбурной суматохой, школьники вмиг растеряли свою недавнюю благовоспитанность и теперь, ни чуточки не стесняясь, запросто тыкали в его направлении пальцами, лыбились, подмигивали, грозились кулаками, ржали, сочувственно улыбались и невнятно пожимали плечами. Равнодушных не оказалось. Но вне зависимости от истинного отношения к парнишке, все они мешали ему вырваться на свободу, обступив со всех сторон рьяно конвульсирующей толпой, спрессованной в непробиваемую массу. Но, как это ни покажется странным, перед бегущей Янкой танцующие безропотно рассыпались, как бусинки с порванного ожерелья.

Уже через полминуты девчонка подлетела к другу, крепко схватила Каджи за запястье и потащила на подмостки, не обращая внимания на его жалкие и довольно робкие попытки возразить относительно творимого над ним произвола. Насильно вытолкнув парнишку на самый центр сцены, близняшка скорчила специально для него приготовленную уморительно веселую рожицу и попыталась заставить его принять активное участие в парном с ней танце. Попытка успехом не увенчалась из-за непреклонного упрямства Каджи, который посчитал, что над ним уже и так все окружающие вволю наржались до спазм в желудках, чтобы их еще и плясками веселить. Он еще больше нахмурился, помрачнев до степени злостного неплательщика налогов, которого добряки судебные приставы наконец-то смогли отловить в самом неожиданном закоулке и взять за жабры. Видя нежелание Гоши показать свое танцевальное мастерство на людях, Янка печально вздохнула, удачно выбрав паузу между двумя строчками куплета, разлетающегося по залу со скоростью пулеметной очереди, и просящее глянула на директора школы, словно прося поддержки. Этерник не остался безучастным к такому трогательному, пробирающему до самых печенок, взгляду. Оторвавшись на миг от истязания беззащитного хряпса, Верд-Бизар всего лишь хмыкнул, а перед парнишкой тут же возник пусть хоть и скромный по размерам, но зато вполне настоящий диджейский пульт. Директор коротко кивнул подбородком в сторону агрегата, дескать, сбацай нам чего-нибудь, сынок, чтоб душа сперва развернулась нараспашку, а потом свернулась обратно улиткой. Сам же Этерник невозмутимо вернулся к напрочь истерзанному пеньку, тем не менее покорно, с мазохистским наслаждением ожидающему продолжения инквизиторских пыток, и ловко извлек из него очередную порцию дребезжащих звуков. А близняшка, не отрываясь от исполнения песни, сделала в воздухе перед собой несколько активных вращательных движений руками, объясняя непонятливому дружку как можно использовать полученный подарок.

“Сынок” ничего сбацать не пожелал. Каджи, наоборот, в порядке живой очереди опалил весь состав исполнителей таким пламенным взором, что они согласно всем законам термоядерной физики должны были уже как минимум обуглиться, а по правде, так сгореть дотла, рассыпавшись на молекулы. Даже не на молекулы, а на нейтрино, чего уж тут мелочиться. Но безумные музыканты стойко проигнорировали его желание причинить им непоправимый ущерб. И тогда Гоша, зло пнув пульт и даже не почувствовав боли в отшибленной ноге, стремительно сбежал со сцены вниз по пандусу, резво врубившись в толпу неистово беснующихся школьников. Он подобно тяжелому атомному ледоколу раздвигал их в стороны, мял, ломал и корежил, старательно прорываясь к выходу. Одному ученику-гному парнишка даже нос расквасил, “случайно” заехав по нему локтем, когда коротышка зачем-то попытался ухватить убегающего за мантию. Спустя три минуты после старта Каджи уже выскочил в холл, безумно злой, будто бешеный пес, умудрившийся слинять из опостылевшей ветеринарной лечебницы.

Янка тотчас разом сникла, погрустнев до навернувшихся на глаза обильных слез. Она проводила свою любовь печальным взглядом, но песню, однако, машинально допела до самого последнего слова.[57] Вообще-то, близняшка никак не ожидала от Гоши настолько неправильной реакции на их невинный пародийный шарж. Девчонка наоборот думала, что если они все вместе весело посмеются над интермедией, то это поможет им забыть старые обиды, сблизиться. И тогда они в новый год вступят вновь единым целым, одной дружной компанией, перестав издеваться над самими собою тягостным для всех молчанием. Ведь им именно вместе раньше так замечательно жить было… Она надеялась… Зря…

 

 

 

 

За[58] две недели зимних каникул, когда целыми днями напролет школьники страдали от тягучего безделья, ибо заняться было совершенно нечем из-за постоянных вьюг и метелей, обрушившихся на Хилкровс нескончаемым потоком, Гоша все же так и не решился воспользоваться приглашением декана Даркхола, чтобы наведаться к нему в гости в “Башню тайн”. Еще чего удумали! Нашли дурачка. А только полный идиот может добровольно сунуть собственную драгоценную головушку в приглашающе-широко разинутую пасть… Нет, не льва и совсем не тигра. Своч гораздо хуже. Так вот, по собственному почину отдавать себя на съедение кровожадному от векового голодания монстру Каджи не собирался. А потому он решительно засел за учебники, вгрызаясь в гранит науки, перемежающийся местами тягомотной глиной невнятного умничанья на ровном месте, изредка присыпанного для удобства пищеварения песочком красивого, но пустого словоблудия. Радости подобное времяпрепровождение парнишке не доставляло, но зато польза имелась. И даже немалая польза.

Во-первых, худо-бедно, но знания постепенно прибывали, неспешно раскладываясь в мозгу по полочкам. Часть из них Гоша усвоил легко и не напрягаясь. Над некоторыми покорпел и попыхтел, пытаясь здраво осмыслить, а то и испробовать на практике в отдаленных потаенных закоулках Хилкровса. Но вот что он до сих пор никак не мог принять сердцем, так это нескончаемое множество миров. Хотя прекрасно сознавал умом верность этой непреложной истины. Тем более что в некоторых из параллельных пространств парнишка уже удосужился побывать: несколько “берлог” посетил, кое-куда Вомшулд вытащил, а остальные ни то пригрезились, ни то приснились.

Во-вторых, углубленное постижение теории отвлекало парнишку от грустных тоскливых мыслей, навеянных густым непроницаемым одиночеством, создавая зыбкую иллюзию полнокровной жизни. А на самом-то деле его нынешняя жизнь страдала от лейкемии. Общения крайне не хватало, как ни старалась Янка постоянно быть рядом. Иногда близняшка даже раздражала Каджи своей навязчивостью, показной беззаботностью, постоянным поиском веселых приключений и прочей чепухой, обильно приправленной болтовней ни о чем. Как будто она совершенно не понимала, что Гоша уже весь извелся, переживая за исчезнувшую в неизвестном направлении Мериду. Где она? Как она? Что она? А Янке все проблемы - трын-трава, и ростом по пояс, одни хихоньки да хаханьки в голове бродят под ядовитой зеленью.

Он, конечно, был неправ в своих домыслах. Девчонка тоже сильно переживала за свою будущую родственницу, но чувствуя как Гоше плохо, старательно скрывала истинные чувства. Близняшка совсем не хотела усугублять его страдания своим соболезнующим нытьем и жалобными причитаниями. Вот было бы классно, если б они на пару уселись над крутым обрывом Рубежной и выли на луну, размазывая слезы и сопли по щекам! Но, пардон, не на ту нарвались, фиг дождетесь от нее такого поведения. Вот девчонка и пыталась по собственному разумению улучшить жизнь друга. Короче, хотела сделать как лучше, а получилось как всегда… Но нам, россиянам, к подобным перегибам не привыкать. Бывали времена и похуже, Янка выдержит и эту напасть.

Однажды Гоша исхитрился поймать Верд-Бизара, который, казалось, старался избегать встреч со своим подопечным. Но в этот раз ему спрятаться было некуда. Они столкнулись нос к носу в тесной галерее, опоясывающей внутренний двор школы, когда парнишка возвращался в Центральную башню из теплицы, где второкурсники изучали под бдительным руководством Камелтосиса Сида молодую поросль ядовитого плюща-плевальника, плюющегося на расстояние до пяти метров, стоит заметить, термоядерной желчью, скорее присущей критикам и рецензентам чем растению. Из-за недозрелости побегов и благодаря защитным маскам на сей раз обошлось без жертв. Узрев прямо перед собой директора, Гоша набрался храбрости и поинтересовался у него судьбой сестры. Этерник сперва сник, скорчив кислую мину. Затем он пошарил взглядом по сторонам и, убедившись, что их не подслушивают, тихо и коротко бросил мимоходом:

- Тебе не о чем беспокоиться, Гоша. Мы ищем Мериду. Я думаю, что с ней все будет в порядке. Возможно…

И пока Каджи не успел раскрыть рот, чтобы уточнить: почему всего лишь “возможно”, а не “наверняка”, Верд-Бизар исчез. Просто взял и растворился в воздухе на глазах ошарашенного парнишки подобно призраку.

Сразу после окончания каникул скучать ребятам не давали. Преподаватели загрузили их таким небывалым количеством домашних заданий по теории, отработкой изученных заклинаний на практике, всевозможными дополнительными факультативами и внеклассными уроками, что даже самые стойкие и любознательные второкурсники стенали от усталости, чертыхаясь сквозь зубы и поминая всю нечистую силу поименно, какую только знали. О ком не ведали, тем тоже досталось, можно не сомневаться.

За всеми этими делами, насущными и не совсем, в Хилкровс незаметно нагрянула весна. Она, как и многие другие молоденькие девушки, оказалась ветреной, непостоянной в своих привязанностях, капризной и взбалмошной. А еще крайне обидчивой. Стоило только вслух намекнуть на то, что в последние дни марта солнце могло бы и почаще выглядывать из серой пелены облаков, чтобы порадовать учеников игривыми и ласковыми лучиками, как весна в отместку на невинную жалобу надувала губки и исчезала неведомо куда на целую неделю. Свято место пусто если и бывает, то совсем недолго, лишь пока желающие им завладеть заняты междоусобной свалкой и потасовкой. Соответственно почти сразу после бегства растрепанной в своих чувствах весны вместо ярких солнечных лучей сверху вновь изливалась на школу непотребная, то есть в смысле не нужная, хмарь, скорее присущая глубокой осени. Изредка она сменялась очередным снегопадом - непродолжительным, злым, влажным и безрадостным. Потом девчонка одумывалась и, вернувшись, щедро дарила тепло до следующего своего каприза. В результате такого непостоянства погоды сугробы вместо того, чтобы растаять попросту раскисли неприятной кашицей под ногами, превратив почву в месиво, а каждый шаг в мучение. Вездесущая грязь налипала на башмаки с фанатичным упорством, превращая их в неприподъемную арестантскую обувку водолаза, приговоренного к погружению в пучину.

Но погодные катаклизмы Гошу интересовали не больше, чем папуаса тригонометрические функции высшей алгебры. Ему нашлась другая пища для размышлений. На протяжении уже двух месяцев Каджи каждую ночь преследовал один и тот же сон, повторяющийся с ужасающей точностью в мельчайших деталях. Хотя, по правде сказать, ужасного в нем ничего не было, скорее наоборот. Но такая неправдоподобная регулярность начинала негативно сказываться на психике парнишки. Он стал еще более нервным, замкнутым и раздражительным, хотя и так в последние месяцы не выстраивалась очередь из желающих с ним пообщаться. Гоша даже похудел, малость осунувшись и спав с лица, что не укрылось от внимательного взгляда Янки. Она настойчиво пыталась выяснить у друга причину его удрученности, а он естественно отмалчивался или неуклюже отшучивался. Рассказывать правду ему совсем не хотелось. Да и после новогоднего представления его отношение к лучшей подруге изменилось, самую капельку подернувшись ледком. Но тонкой холодной корочки отчуждения оказалось вполне достаточно, чтобы с его стороны дружба, единственная у него оставшаяся на данный момент, покрылась мелкими трещинками. Их бы залить свеженьким цементным раствором, пока не стало слишком поздно, да не нашлось под рукой специалиста по ремонту чувств.

Приставучий треклятый сон начинался стандартно. Стоило только Каджи устроиться поудобнее в постели и закрыть глаза, как он проваливался в черную пустоту. И летел он там камнем, брошенным в пропасть, довольно долго, постепенно замедляя падение, что было само по себе очень странно. Но зато в результате Гоша мягко приземлялся на серо-пыльную мостовую перед входом в уже знакомый ему странный готический замок, от которого даже на дальнем расстоянии веяло смутным ощущением скопившегося здесь за долгие столетия зла, - обыденного, малость сонного и очень равнодушного. А когда парнишка оказывался в непосредственной близости от приглашающе распахнутых створок центральных ворот то, как это ни покажется нелепым, недоброе чувство от мрачности замка и его зловещности улетучивалось без следа. Или почти без следа. Разве что Каджи однажды, в самое первое посещение, пригрезилось, будто ярко освещенные глазницы узких, точно пристально прищурившихся, окон с тщательно скрываемой подозрительностью всматриваются в щуплую фигурку прибывшего гостя. Да ворота неожиданно оскалились железными клыками-прутьями решетки, которая на краткое мгновение показалась из щели в полукруглом своде прохода, но тут же спряталась обратно.

Его прибытия, оказывается, ждали. Почти сразу во внутреннем дворе появлялся незнакомый Гоше человек, с ног до головы закутанный в темно-серую мантию. Его лицо полностью скрывала тряпичная маска с единственными узкими прорезями для глаз. Именно глазищи и поразили парнишку, когда он увидел их в первый раз. То, что они, казалось, насмехались над Каджи, парнишка оставил на совести их владельца, если таковая имеется в наличии. Но глаза были разными! Правый оказался стандартно-карим, а вот левый был по-звериному желто-зеленым. И он обладал таким жгуче-пронзительным взором, что становилось не по себе, а по спине тут же начинали носиться дикой толпой обезумевшие мурашки. Но неприятные ощущения продолжались совсем недолго, потому что человек сгибался в низком поклоне, плавно поведя рукой, словно пытался подражать средневековому французскому дворянину, который удостоился чести лично поприветствовать своего монарха. Не хватало лишь вычурной шляпы с перьями, зажатой в руке. Но и без нее сходство четко улавливалось.

Распрямившись после затяжного поклона, мужчина (?) делал приглашающий жест рукой, чтобы парнишка знал, куда ему надлежит идти. И тотчас закутанный в мантию незнакомец широким шагом направлялся к немногочисленным ступеням, ведущим к входу в главное здание замка. Парнишка едва поспевал за ним, порой переходя с трусцы на рысь. И тишина. Сразу заметим, что мертвые с косами не стояли вокруг. Вполне хватало живых людей. Да и не только их, но и представителей других рас, частично разумных, порой не совсем, было предостаточно. Находившиеся внутри замка своих лиц не скрывали под масками. Но точно так же как и таинственный незнакомец, они незамедлительно сгибались в почтительном поклоне при приближении к ним Гоши, а дамы, составлявшие, наверное, почти половину населения этой обители зла, приседали в реверансе. Всех их объединяло еще одно качество, кроме показной почтительности: они со жгучим любопытством всматривались в спину Каджи, после того как он проходил мимо них, в сомнении покачивали головами, но тут же пристраивались на некотором отдалении в хвост процессии. Вскоре парнишка возглавлял приличных размеров колонну, с которой было бы не стыдно появиться на первомайской демонстрации посреди Красной площади в далекие застойные годы.

После продолжительной, слегка утомляющей пробежки по сравнительно широкому коридору с обилием дверей, притаившихся в полумраке стен, едва освещенных редкими факелами, незнакомец резко тормозил, чуть ли не уткнувшись носом в закрытые врата. По-другому их и не назовешь. Большие, тяжелые на вид, дубовые и крепкие. Но в то же самое время они выглядели изящными. Обе створки были украшены накладными изображениями огромных пауков из загадочного почти живого материала, властно восседающих на маковке земного шарика, едва ли не такого же размера, что и мохноногий. Паук, видать, чтобы не упасть в беспредельный космос жадно, по-хозяйски вцепился своими многочисленными конечностями в захваченную в плен планету. И по каждой половинке двери, стилизованной под вселенную с ее беспорядочно подмигивающими звездами, раскинулась тончайшая сеть из паутинок, веером разлетевшихся от центров, в которых угнездились паучины.

Повинуясь легкому толчку сопровождающего, а скорее только прикосновению его пальцев, створки послушно распахивались, мягко скользя в стороны. Сразу за ними находился большой вместительный зал. Но выглядел он не просто большим, - огромным, величественным, почти царским из-за невероятного количества зеркал. Они полностью закрывали собой все стены по периметру, отражаясь одно в другом до беспредельности. И казалось, что ты попал не в помещение замка, а находишься в самом центре Вселенной. Стоит лишь сделать еще шаг вперед, и тогда сможешь мгновенно очутиться в любом параллельном мире, в котором только пожелаешь на свое усмотрение.

Внутреннее убранство тоже поражало воображение своим скромным непритязательным великолепием. Спиралевидный потолок закручивался вверх, постепенно истончаясь там, куда даже взгляд не доставал. Но зато оттуда лился яркий поток золотистого света, буйными красками расползающийся по залу и дробящийся в зеркалах на многочисленные осколки-отражения, которые играли друг с другом в догонялки, перепрыгивая из одной резной рамы в последующую, оттуда еще дальше, - и так до бесконечности, пока не надоест. На мраморном полу от входа до противоположной стены кто-то предусмотрительно раскатал светло-голубую ковровую дорожку, на которую Каджи даже боязно было наступить поначалу. Слишком уж ее цвет казался настолько нетронуто-чистым и небесно-первозданным, что осквернить его пыльными башмаками представлялось непоправимым кощунством. Словно угадав его мысли, незнакомец в первое посещение просто подтолкнул парнишку вперед, и тот волей-неволей очутился на пути к неохватному могуществу.

Оно самое, это могущество, будь трижды проклята его притягательная сила, терпеливо поджидало Гошу на другом конце зала. И пройти до него предстояло по “небесной дорожке”, поправ все законы физики и никчемной морали, упившись до краев льющимся потоком света и взаправду поверив в свою избранность. Небывалое по магической силушке могущество заключалось в Венце Гекаты. Название само собой выплыло из глубин подсознания Каджи, хотя он был совершенно уверен, что никогда раньше не слышал ничего подобного. А уж о том, кто такая эта таинственная Геката и подавно не знал.

А Венец просто висел себе спокойненько в воздухе, дожидаясь того избранного, кто решится нахлобучить его на себя. За очень долгие столетия ожидания таких смельчаков или не нашлось, или они лишь возомнили себя достойными носить на голове чудесный прощальный подарок некогда знаменитой греческой богини, покровительницы колдовства. Когда вера в нее почти угасла, сменившись другой религией и затерявшись во тьме веков, Геката ушла в неведомые, непостижимые дали Сущности, Вселенной, Космоса (называйте, как хотите, оно ничего против не имеет, потому что ему от наших наименований ни холодно, ни жарко). Но перед уходом она устроила маленькую каверзу, оставив соблазняющий простаков “подарок” в виде Венца, внутри которого заключалась все навсего малюсенькая часть ее божественной души. И лишь тот, кто, по мнению Гекаты, будет достоин ею обладать, сможет взять венец в руки, не сгорев дотла в черном пламени Вечности. В награду безрассудному безумцу решившемуся рискнуть, если все пройдет удачно, разумеется, откроются такие безграничные возможности, что его смело можно будет называть избранником богов. Или, если точнее, то любимчиком богини. Одной единственной, но со всеми вытекающими последствиями.

В каждом своем сне Гоша почему-то был почти уверен на девяносто девять процентов, что именно ему обязательно повезет. Нет, он просто обязан его одеть! Но уже в который раз парнишка перед тем как протянуть руку к Венцу Гекаты сперва с трепетом замирал, любуясь его хрустальной прозрачной красотой, посреди которой непостижимым образом переплелись одновременно сияние луны, ночная тьма, лучи солнца и утренняя туманная дымка, легкая и едва заметная внимательному созерцателю. А по причудливой зубчатой кромке Венца скользили крошечные искорки звезд. У Каджи даже сердце екало в предчувствии сладостной истомы, непосредственно связанной с обладанием этим поистине божественным подарком. Он уже заранее знал, что пожелает (и что сможет) сделать в первую очередь: найти своих родителей, отца Мериды, да и саму сестренку вернуть в Хилкровс. Имея на голове Венец Гекаты, такие мелкие задачки ему покажутся плевым делом, разминкой перед подлинными чудесами. Вот только странно, что Вомшулда рядом не видать. Это ведь была его идея примерить хрустальную корону. Князь Сумрака даже что-то там упоминал об их с Гошей объединении в одно целое. Но если он решил отказаться от глупой идеи – тем хуже для него, зато гораздо лучше для парнишки. Не больно-то и хотелось!

Вволю налюбовавшись шикарным произведением запредельно-божественного искусства, парнишка смело протягивал руку к вершинам магической власти. В зале, заполненном под завязку обитателями замка, пришедшими следом за Каджи, воцарялась гробовая напряженная тишина. Можно было даже услышать при желании, как гулко бьются сердца. А если еще чуток поднапрячься, то становились слышны и шустро мечущиеся мысли собравшихся: “Выживет или нет?”. Большинство склонялось к мнению, что Гоша сейчас незамедлительно вспыхнет черным факелом, а затем рассыплется в прах, будто он и не существовал никогда. Не он первый, не он последний. Хотя им уже стало надоедать томиться в ожидании появления на свет своего властелина, который должен повести их за собой к победе над мирами, к безграничной власти, к почти реальному бессмертию. Богами они, конечно же, не станут, но приблизиться к небожителям вплотную смогут, чтобы изредка посидеть на пирушке за общим столом, попивая амброзию и травя анекдоты. А вот владелец Венца, возможно, воистину станет живым богом. Когда-нибудь. В последствии.

Парнишке и впрямь везло. Он не сгорал, не превращался в древнюю космическую пыль, даже не курился сизым дымком. И тогда у присутствующих в зале верноподданных колдунов, магов, монстров и прочей живности да омертвелости вылетал вздох облегчения, вырывавшийся из многочисленных ртов, единодушно раскрывшихся от изумления чудом, свершившимся на их глазах. Конец ожиданию! Вот ОН, - властелин миров, тот, кто поведет их к лучшей жизни, к счастливой доле. Собравшиеся дружно преклоняли колени перед Его Серым Величеством, равнозначно отстоящим от истоков Тьмы и Света. А некоторые, особо впечатлительные или расчетливые, падали ниц, рабски распростершись на мраморном полу, покорные любой его воле, уже счастливые оттого, что смогут услышать хоть слово из его дражайших уст.

Безграничная власть оказывалась теплой, почти горячей на ощупь, несмотря на свою холодно-хрустальную прозрачность, когда Каджи уверенно сжимал ладонью затейливо украшенный тоненький ободок, мнившийся таким хрупким, что он даже вызывал сомнение в своей волшебно-божественной силе. Но стоило только водрузить корону поверх малость разлохматившейся прически, как тут же становилась очевидной глупость подобных преждевременных суждений и опасений. Венец Гекаты обладал всем необходимым, чтобы, не напрягаясь, можно было исполнить любое свое пожелание. В нем заключалась невероятная колдовская мощь, внутри хрустального ободка сосредоточились такие кладези знаний и божественной мудрости, накопленные за долгие века, что становилось страшно до потери пульса от одного только легкого прикосновения к ним своим жалким человеческим разумом. И присутствовало в Венце еще что-то непонятное, едва уловимое шестым-седьмым-восьмым чувством. С одной стороны эта непонятность казалась чужеродным телом, ненужной примесью, лишним довеском к подарку, словно ее дали в нагрузку. Но в то же самое время в этой странной капельке ощущалось некое родство, знакомое и забытое. А когда в душу, разум и сознание Каджи безудержным весенним половодьем, пенясь и вспучиваясь, хлынула из Венца накопленная там энергия (не знаем правильное ли это определение), он ясно и четко осознал, что эта самая крохотулька, затерявшаяся посреди бескрайней хитромудрости, и есть ее самая главная часть на данный момент. Странно. А вы так не считаете?

Но Гоша не собирался обращать внимания на мелкую проблемку, порывисто разворачиваясь лицом к входной двери, только что загадав исполнение своего первого желания. Вот сейчас он наконец-то обретет полноценную семью, сможет поочередно обнять родителей, сестру и дядю, а дальше они все будут жить очень долго и чертовски счастливо. Парнишка даже уже слышал торопливые шаги нескольких пар ног, устремившихся к нему через напряженную гулкую тишину притихшего от изумления зала, за пару секунд до этого воцарившуюся после негромкого хлопка у него за спиной. Но каждый раз в этом дьявольском сне, полностью развернувшись, Каджи непроизвольно зажмуривался от яркого потока света бившего прямо в глаза и …просыпался.

Гоша лежал на смятых простынях, сжавшись в упругий комочек безудержной злости от разочарования заветной мечтой, предательски не сбывшейся даже во сне. Злоба между тем бурлила и клокотала в его душе, готовая вырваться наружу хриплым стоном, яростным криком, зубовным скрежетом или разрушительным заклинанием. Вообще-то без разницы каким способом, лишь бы выплеснуть захлестнувшую сердце горечь, иначе в этой противной изжоге утонешь, напившись ею в волю. Но Каджи, сам себя пугаясь, смиренно сносил очередной приступ обуявшей его ярости, постепенно, исподволь гася пламя ненависти, которая проявлялась буквально ко всему на свете. Минут через тридцать он немного успокаивался и затем вновь засыпал под бормотание одноклассников, желающих более скромные, прозаические вещи: поймать очередной мяч, нацелившийся в ворота команды, или умять целый казан узбекского плова. Только всамделишного, приготовленного согласно всем среднеазиатским правилам и традициям, а не его жалкую подделку, которую любой приготовить сможет, если смешает мясо, рис и овощи.

Но перед тем моментом, когда парнишка падал в непроглядную тьму забытья, на сей раз без сновидений, он мысленно, но едва ли не вслух орал Вомшулду: “Куда ты запропастился, Князь Сумрака?! Да, я согласен на твое предложение! Я готов! И плевать на все, что может произойти в дальнейшем. Потом разберемся. А сейчас я хочу объединиться с тобой. Я желаю стать настолько могущественным, чтобы суметь воплотить в жизнь все свои заветные мечты. Что в этом плохого? Я же не собираюсь никому причинять вред. Просто мне нужна моя семья. А еще сестра. И друзья. Тогда я стану самым счастливым человеком на свете”.

Нотби не отвечал на мысленные призывы Гоши, словно не слышал их. А скорее всего Серый Лорд не хотел их слышать. Но Каджи уже зациклился на своих мечтаниях. Он упрямо днем и ночью, к месту и нет, мысленно и тихим шепотом звал своего друга-врага, готовый выполнить обряд объединения, каким бы ужасным он ни был. Только тщетно. Все его старания, все мольбы, упреки и причитания пропадали впустую, канув в неизвестность. Непонятно чего таким поведением добивался Нотби, но парнишка весь извелся, изнервничался и почти полностью замкнулся в себе. Уйти во тьму своей души для него не представляло особого труда. Гошу никто не доставал досужими разговорами или навязчивыми попытками пообщаться, совсем наоборот, обитатели Хилкровса даже словно сторонились Каджи. Исключение составляла только верная подруга Янка, каждую свободную минуту проводящая в его компании.

Близняшке совершенно не нравилось нынешнее неправильное поведение Гоши. Она порой внутренне бесилась от его душевной черствости и холодной, равнодушной ко всему замкнутости. Девчонку жутко раздражало, что в глазах друга теперь ничего кроме безутешной тоски и унылой хандры невозможно было разглядеть. По ее мнению, он даже не бесполезно прожигал жизнь, что было бы половиной лиха, - развлекаться она и сама не прочь, - но любимый апатично коптил в небо едким дымком, едва тлея, выполняя все необходимые действия и телодвижения вяло, со скукой, без охоты. Она пыталась расшевелить парнишку разными способами, порой весьма оригинальными на выдумку, но безуспешно. Однако отличаясь завидным упрямством в достижении цели, Янка поклялась сама себе, что не бросит Каджи в беде и сделает все, даже невозможное, но заставит его стать прежним. Хочет Гоша того или нет, но ему придется быть таким парнем, какого ОНА полюбила, а вовсе не этой блеклой размазней, которой он сейчас перетекает по Хилкровсу с урока на урок.[59]

На том и порешили, каждый поставив для себя определенную цель. Парнишка продолжал доискиваться встречи с затерявшимся в Сумраке Вомшулдом. Янка по мере сил и возможностей старалась отбить у него охоту выглядеть занудливым хмурым букой. Весна взрослела на глазах, став менее капризной и взбалмошной, но более щедрой на тепло и ласку. А жизнь продолжалась своим чередом.

 

 

 

 

Яркое[60] апрельское солнце клонилось к закату, цепляясь лучами за кровлю замка, словно не хотело уходить и пыталось сопротивляться неизбежному. Во внутреннем дворе Хилкровса перекатывался штормовыми волнами шум и гам. Ученики, радуясь окончанию очередного насыщенного учебой дня, устроили галдящую свалку, побросав портфели в кучу и развлекаясь на полную катушку. А в самом дальнем закоулке второго яруса галереи, спрятавшимся в прохладной тьме надвигающегося вечера, укрылись от ненужных любознательных глаз двое собеседников. Один из них был пожилым, вполне уважаемым человеком в школе. Настолько уважаемым, что ни один из острословов ничего не посмел высказать вслух, в крайнем случае прилюдно, узрев сегодня утром его необычную сиреневую раскраску шевелюры, некогда имевшей благородную седину. А к ядовитой зелени другой прически, перемежаемой яркими синеватыми прожилками, все обитатели Хилкровса уже давным-давно успели привыкнуть. Некоторые умники даже советовали девчонке остаться такой навечно, хотя по мере отрастания волос их корни уже на пару-тройку сантиметров вернули себе прежний черно-шелковый блеск.

- …ты ведь в самом деле очень его любишь? – мы успели подслушать только конец разговора, который длился без нашего присутствия уже более получаса, ведясь тихим шепотом, хотя лишних любопытных ушей, окромя наших, поблизости не наблюдалось.

- Да, конечно. Очень-очень, но…

- И твоя любовь, девочка, настолько сильна, что ты готова на все ради него?

- Естественно, но то, что вы требу…

- Я ничего от тебя не требую. Всего лишь прошу. И раз ты согласна на любую жертву во имя любимого, то, согласись, что моя просьба – сущий пустяк по сравнению с теми усилиями, что предпринимаешь ты по собственной инициативе, пытаясь исправить ситуацию. Но ведь ты не видишь всю мозаику целиком. Тебе знакомы отдельные фрагменты, а по ним нельзя судить о произведении в целом. Я же смог рассмотреть гораздо большее количество хаотично разбросанных кусочков. Хотя скажу честно, я тоже не до самого конца уверен в правильности задумки. Но результат она принесет в любом случае. Он или задумается о творящемся вокруг него, вынырнув из своих иллюзий. И тогда у тебя появится шанс достучаться до его сердца. Или все события пойдут наперекосяк, что тоже неплохо, хотя в этом случае потребуются весьма серьезные жертвы, реальные и настоящие. Но по-любому, ситуация сдвинется с мертвой точки зенита, в которой она застряла по неведомой мне причине, не желая ни улучшаться, ни ухудшаться. Вечно так продолжаться не может. Нам нужно ему помочь. Но так, чтобы он сам принял решение, как ему дальше жить и кем быть. Так ты согласна на мое предложение?

На несколько минут повисла напряженная тишина. Даже галдящие во дворе школьники чуть угомонились, словно почувствовав важность происходящих невдалеке от них событий. Но уже через миг они взорвались оглушительным хохотом, когда увидели Санчо, восседающего на загривке одного из музыкантов-полутроллей. Они на пару вполне убедительно изображали дружную связку всадника и лошади, уходящую стремительным галопом от погони. В роли жестокого преследователя выступала Таня Сантас, сидя верхом на метле, пытающаяся догнать хаотично петляющих по двору беглецов. Староста Блэзкора была разъярена до белого каления. Или старалась такой выглядеть для убедительности. Нам сверху трудно судить о правдивости нынешнего образа выпускницы.

- Хорошо. Я согласна. Пусть будет по-вашему. Только …хуже не станет?

- Не бойся. Не станет. Хуже, вроде, уже  почти и некуда. Значит завтра, в воскресенье, около шести часов вечера ты должна будешь быть готова подтолкнуть друга к …

- …краю пропасти, - в голосе послышались слезливые нотки, вызванные острой жалостью к своему безвинно страдающему избраннику.

- …действиям, - мягко поправил юную собеседницу более старший и умудренный опытом заговорщик. – Будем надеяться, что подействует.

Он отвернулся, скрывая тень печали, скользнувшую по его лицу. Право, он вовсе не хотел причинять лишние страдания этой замечательной девчушке. Но когда идет война между Добром и Злом, а она сейчас в самом разгаре, то нет места для жалости, иначе проиграешь. А проиграв, поддавшись минутной слабости всеобщего человеколюбия, тем самым обречешь на страдания уже не одну девчушку, а бесчисленное количество слабых, несчастных и беззащитных перед злом людей. Вот и приходится выбирать между жертвой малой и жертвами большими. Хотя вправе ли он так поступать? И не является ли его поступок шагом на пути к объятьям зла? Трудный вопрос. Неразрешимый. А потому лучше отвернуться, чтобы она не видела его помрачневшего и враз постаревшего лица. Да и разговор, собственно, уже окончен, нужно возвращаться к повседневной школьной рутине. И надеяться. Надеяться на чудо. Надеяться на то, что он ошибается, и в этот раз история свернет с наезженной колеи, развиваясь не по избитому клишированному сценарию, а преподнесет неожиданный сюрприз-подарок.

Как истинная жертва заговора, Каджи естественно не подозревал о его существовании. В воскресный вечер он вот уже битый час сидел на скамейке во дворе школы, поджидая запропавшую Янку, с которой должен был давным-давно встретиться здесь после того, как закончится ее факультативное обучение у профессора-джинна. Парнишка томился от безделья, бездумно выцарапывая на податливой деревяшке скамьи традиционно-любимую для подростков математическую формулу: Яна + Г… Он и сам не понимал, зачем портит школьное имущество, к тому же такой безвкусной фразочкой. Но она последнее время навязчиво кружилась у Гоши в голове, не давая покоя, помимо его воли узакониваясь в неизведанных лабиринтах мозга, помимо сознания прописываясь там на правах постоянной жительницы, но видимо согласно зарождающимся чувствам. По истечении целого часа он еще только перешел к вырезанию крохотным перочинным ножичком второй буквы в собственном имени.

Факультатив по идее должен был уже давно закончиться. Но безбашенная близняшка где-то умудрилась потеряться в бесчисленных хитросплетениях коридоров Хилкровса, заставляя друга нервничать и злиться. Каджи не знал, каково догоняющему, но был полностью согласен с поговоркой, что хуже ожидания есть только ожидание неизвестно чего, сродни выпрашиванию у моря хорошей погоды. На него никто не обращал внимания, что стало для парнишки делом привычным и даже немало радующим. Похоже, что это не он сам по себе был популярен в Хилкровсе как личность, а всеобщее внимание приковывала его серебристая прядка. И стоило ей исчезнуть с Гошиной головы, как тут же и интерес к ее бывшему носителю стремительно угас. Так он, по крайней мере, думал. И отчасти был прав. Главное, что он перестал быть объектом для навязчивого внимания. Такую перемену в отношении одноклассника даже Гордий заприметил, а потому на время успокоился, не чувствуя в нем больше соперника за непризнанное лидерство в школе. И соответственно Чпок стал меньше доставать парнишку своими глупыми выходками. В глубине души предводитель настоящих волшебников Гоше даже сочувствовал самую крохотную малость, рассудив, что Каджи переживает из-за потери популярности. Как бы ни так! Пусть вражина себе сочувствует. И хотя его поездки на масле падальщиков недавно закончились благодаря неспешным стараниям профессора Батлера, который все же сумел отыскать причину скольжения ученика по залу, но не доискавшегося до тех, кто ему подстроил подобную развлекуху, но ведь у близняшек Лекс фантазия чересчур богатая. Они наверняка чуток опосля еще что-нибудь придумают, чтобы поразвлечься на досуге, если Гордий своим непотребным поведением вновь заслужит принудительного перевоспитания.

От деревяшки отщипнулся еще маленький кусочек. И тут над парнишкой нависла тень, прикрывшая свет закатного солнца. Гоша радостно вскинул вверх голову, подозревая, что Янка наконец-то отыскала дорогу к нему, одновременно запоздало смущаясь от мысли, что не дай бог девчонка увидит, чем он тут занимался. Он же от стыда обуглится!

Не стоило поминать вражину даже в мыслях! Сверху на Каджи с привычной нагловато-ехидной ухмылочкой таращился Чпок, перекривившийся, словно недавно объелся кислыми лимонами. Но несмотря на делано-показное недовольство “случайной” встречей, его ненавистная рожа сочилась откровенным самодовольством и радостью оттого, что нашелся повод наступить Гоше на любимую мозоль.

- Пока ты здесь мебель портишь, - Гордий не успел, а может не захотел в деталях рассмотреть надпись, быстро прикрытую Гошиной ладонью, - твоя подружка страшно тоскует без твоего общества на берегу речки. Хи-хи, - его смешок подленькой змеюкой прокрался к Каджи на грудь, собираясь там погреться. – Я даже подумал, как бы она с горя и тоски не утопилась в Рубежной, ха-ха. Хилкровс без ее причесона всю свою прикольность потеряет…

- Отвали, Гордий, - вяло огрызнулся парнишка.

- И в этом заключается вся твоя благодарность?! – притворно возмутился Чпок, округлив глаза холодно-стального цвета, но тут же пожал плечами. – А впрочем, чего еще можно было ожидать от неудачника…

Неспешно развернувшись, вражина вальяжно побрел в сторону башни, в которой проживали фалстримцы. Его долговязая фигура, стремительно вытянувшаяся за этот год вверх, смотрелась непривычно неприкаянной без своей традиционной свиты из подхалимов и подпевал. И, как ни странно, унылая покатость плеч удаляющейся спины вызывала у Гоши абсолютно ненужное сочувствие к Чпоку, которого он, во-первых, не заслуживает, и в чем, во-вторых, наверняка не нуждается. Просто Каджи, который уже давно сам пребывал в напрочь растрепанных чувствах, беспричинно представил себя на месте Чпока, на краткий миг очутившись в его шкуре, и тут он к своему изумлению понял, что Гордий, возможно, глубоко несчастный от внутреннего одиночества человек. А потому-то и ведет себя как последняя сволочь! Но это его проблемы. Почему другие-то должны страдать?

Проводив соперника взглядом до тех пор, пока тот ни скрылся из виду, Гоша решительно поднялся, здраво рассудив, что просто так врать Чпоку не с руки. Может Янка забыла, где они собирались встретиться? А потому и ускакала к речке, куда они вообще-то и хотели прогуляться сегодня вечером. Видишь ли, близняшке приспичило полюбоваться закатом, а Каджи не смог отказать подруге в такой мелочи. Если сказать по правде, так и не хотел отказывать. Или не дай бог, что-то на факультативе неприятное случилось, вот девчонка и убежала в укромный уголок в одиночку, не желая, чтобы Гоша видел ее расстроенной. А сейчас она стоит там одна, тупо смотрит на волны Рубежной и упрямо пытается сдержать рвущиеся наружу горючие слезы обиды, от осознания, что никто не собирается ее утешить в горе.

Неожиданно поверив собственным мыслям, неведомо с чего пробравшимся в голову, парнишка ускорил шаг, перейдя на легкий бег трусцой. И уже через пять минут, слегка запыхавшись, выпорхнул из-за поворота стены замка на финишную прямую, ведущую к маленькому уютному пятачку утеса, который у них с Янкой стал излюбленным местом отдыха, безропотно предоставляя ребятам возможность спрятаться от повседневной суеты школы, чтобы просто побыть вдвоем. Постоять, помолчать, любуясь прекрасным видом, открывающимся сверху, насладиться вволю тишиной, покоем и умиротворением. И помечтать. Каждому о своем, несбыточном, - молча. Или вместе, - вслух и реже.

Перед тем как Каджи выскочил из-за угла, откуда-то сбоку и сверху, наверное, со стены Хилкровса над округой пронеслась громкая соловьиная трель, переливчатая, украшенная многочисленными коленцами, переходами и посвистываниями. Закончилась она резко, оборвавшись посреди своего пика, словно певца весны кто-то неожиданно спугнул, испортив песню. Хотя возможно, что парнишке так показалось. А вот Гоша и впрямь едва все не испортил.

Сделав по инерции еще два шага, он резко замер с раскрытым в изумлении ртом, ошарашенный, словно чувствительно ткнулся лбом в невидимую преграду. Его глаза сперва распахнулись во всю ширь, сфокусировавшись на Янке. А потом они у парнишки подернулись слезной пеленой, и картинка потеряла свою четкость, размывшись блеклыми цветными пятнами. Но уже увиденного вполне хватило для того, чтобы сердце Каджи тоскливо сжалось, а сам парнишка медленно попятился назад за спасительный угол, словно слепой пробираясь на ощупь, придерживаясь задрожавшей рукой за шершавую стену замка. И лишь когда он полностью скрылся в обратном направлении, к нему пришло ясное осознание произошедшего только что события: его предали! Гоша обессилено привалился спиной к холодным камням замка, но холода не чувствовал. Ему изменили абсолютно все! Окончательно и бесповоротно! С этой секунды он остался совершенно один, и его больше ничто не держит в этом треклятом волшебном мире, провались он в тартарары, пропади пропадом, сгори в адском пламени со всеми своими обитателями, притворяющимися друзьями и даже более того. А на самом-то деле! Чего уж тут говорить…

…Олира, по одной ей известным причинам моментально согласившаяся помочь Янке разыграть маленький спектакль, подшутив над Каджи, не подвела, вовремя подав условный сигнал с верхушки Башни Тайн, куда она, собственно, и пробралась именно тайком. Близняшка старательно изобразила готовность к поцелую, точь-в-точь, как и в прошлый раз на этом самом месте. Только тогда она была рядом с тем человеком, которого и вправду страстно хотела поцеловать, да он, глупый мальчишка, испугался последствий. Видимо решил, что после этого они уже не смогут быть друзьями. А теперь вот он, Каджи, в отместку нарвался на специально для него приготовленную комедию. Пусть глянет со стороны, как это делается. Может чему и научится.

Гудэй Инхель, которого в отличие от вейлы пришлось очень долго убеждать в целесообразности этой глупой, по его мнению, шутки, в данный момент страшно смущался, покраснел как вареный рак, даже попытался дернуть себя за косичку на виске, когда услышал сигнал к началу первого акта спектакля. Но схлопотав увесистый шлепок по руке от Янки, прикрыл глаза и, неумело вытянув губы в трубочку, будто пародировал мультяшных влюбленных, приготовился к неизбежному. Его ладони легли девчонке на талию, едва прикасаясь к плавным изгибам кончиками пальцев. Но парнишка все же почувствовал, как близняшка вздрогнула в момент прикосновения. Возможно от отвращения собственной ролью, может от испуга за последствия шуточки или еще по какой неведомой причине. Инхель же от стыда только еще плотнее зажмурился, словно таким нехитрым способом можно было спрятаться от оскалившей зубы собственной совести. По большому счету, он ведь сейчас своими действиями наверняка причинял сильную боль и страдания тому, кого считал своим, если уж не другом, так хорошим товарищем. Гудэю стало противно до тошноты, и он проклинал себя разными нехорошими словами из-за того, что согласился принять участие в непотребном розыгрыше, поддавшись на нелепые по смыслу, но настойчивые уговоры Янки.

Близняшке было еще хуже, так как она догадывалась, к чему может привести такая шуточка. Хотя только догадывалась, не более того. Директор не посчитал нужным раскрыть перед ней все карты, надавив лишь на ее чувства, ссылаясь на необходимость подобной проделки и даже на ее неизбежность, предопределенность. Она же, дурочка, согласилась, готовая ради Каджи пожертвовать всем, чем угодно. Но так издеваться над своей любовью!...

Не подавая виду, краем глаза девчонка успела заметить как отреагировал на увиденную сценку Гоша, побледнев, будто мельник в самый разгар напряженного рабочего дня. И когда ее друг втянулся за угол стены, сверкая обилием слез на глазах, сердце Янки захлебнулось в диком вопле: “Прости! Вернись! Я все объясню…”. Но упрямо стиснув кулаки и до крови прикусив губу, близняшка отчаянным усилием воли подавила желание броситься следом за Каджи, чтобы повиснуть у него на шее и не отпускать до тех пор, пока не вымолит прощения.

- Все… Он ушел, - вместо рвущегося наружу крика души тихо выдохнула девчонка, готовая обессилено рухнуть на землю. – Спасибо, Гудэй, что не отказался помочь в розыгрыше.

Янкин голос предательски дрожал, срываясь на плаксивый тон. Серо-голубые глаза смотрели печально, потеряв привычное для ее взгляда лукавство. А тонкие губы стали похожими на две ниточки, плотно сжавшись, что было редкостным явлением для вечно приоткрытого рта девчонки, словно она не представляла своей жизни без приклеившейся навечно легкой и ненавязчивой улыбочки. Да и весь вид близняшки безапелляционно заявлял о скорби и печали, захлестнувших душу штормовыми волнами, настолько сильными, будто она собственными руками убила свою мечту. И лишь серебристая прядка, примостившаяся посреди ядовитой зелени волос, оживленно-радостно сверкала, переливаясь крохотными искорками и всполохами.

- Так мы целоваться не будем? – облегченно выпалил Гудэй, распахивая глаза.

- Еще чего придумал! Нет, конечно!... Ты… это… руки-то… убери…

Инхель поспешно отдернул свои ладони от близняшкиной талии, смущенно спрятав их за спину. Он был страшно рад, что все уже позади. Настолько рад, что в первый миг даже не подумал о том, каково же сейчас Каджи приходится…

…Гоше было муторно. Да чего уж там скромничать! Погано у него было на сердце. Настолько погано, что он быстрым шагом летел вдоль стены замка к Центральным воротам, что впрочем, делал бездумно, совершенно не понимая, куда это он так мчится. Да и зачем несется, сломя голову, для него тоже оставалось загадкой. Ну так он и не пытался ломать голову над раскрытием этой тайны. Просто шустро перебирал ногами по каменным плитам узенькой дорожки, опоясывающей Хилкровс, мечтая о двух несовместимых вещах одновременно. Первая мечта заключалась в том, что парнишке до жути хотелось поскорее очутиться у себя в комнате, уткнуться там носом в подушку, чтобы никого не видеть и не слышать. А уж затем можно себе позволить немного поскулить сквозь крепко сжатые зубы. Недели этак три безостановочно выть на луну, солнце, звезды и прочую небесную утварь, то тихо, то в полный голос, упиваясь жалостью к самому себе, отверженному, позабытому всеми, одиноко-неприкаянному, никчемному. А потом, навывшись и наревевшись вволю, спокойненько встать с постели, как ни в чем не бывало, и переломать всю мебель в спальне. Разнести интерьер в пух и прах, на мелкие щепочки и осколочки, голыми руками, и даже без применения волшебной палочки. А подушку с прочими одеялами и простынями зубами порвать на лоскутки. И желательно чтобы больше ни одной живой души поблизости от Гоши не наблюдалось с этого вот самого момента и до окончания его дней! НИКОГО и НИКОГДА!!!

Вторая же мечта активно противоречила желанию остаться в полнейшем одиночестве. Растрепанные чувства и озлобившиеся мысли усиленно рвались наружу, выискивая выход из темных глубин души на свет божий. Не повредит, если высвобождение энергии произойдет посредством рукоприкладства, то бишь банального мордобоя. Эх, подвернулся бы сейчас кто-нибудь ему под горячую руку да вякнул чего супротив! Вот уж несладко пришлось бы несчастному! Каджи постарался бы на славу над ретушированием физиономии языкастого. Отдубасил бы его по полной программе, измордовал напрочь, отутюжил без складок и морщинок, отколошматил, накостылял и вздул!...

- Эй! Полегче, полоумный! Здесь вообще-то нормальные люди ходят, а не чокнутые вроде тебя летают…

Парнишка, увлекшись смакованием своего горя, холя и лелея жалобно скулящее внутреннее Я, которое истерично требовало, чтобы его взяли на ручки и убаюкали слезливой песенкой о несчастном мальчике, всеми преданным, даже поначалу и не понял, что грубоватая фраза обращена к нему. Подумаешь, плечом кого-то зацепил, не заметив из-за слезной пелены в глазах помехи на встречной полосе! Отлетел к стеночке, ну и будь здоров! А если серьезно, так сам виноват, что тебя толкнули. Не видишь что ли, человек, можно сказать, рассудок потерял от обиды и горя. Нужно было просто посторониться с дороги.

Гоша, мысленно отругав кричавшего, по инерции проскочил еще на несколько шагов вперед. И только потом до него запоздало дошло, что вот она, та самая возможность выплеснуть наружу весь свой гнев, всю свою ненависть, всю обиду скопом. Лучшей кандидатуры для драки не найти, хоть весь Хилкровс обыщи с микроскопом. Хотя странно, что он с Каджи вообще заговорил. Это после стольких-то месяцев угрюмого молчания и упрямого игнорирования Гошиного существования на поверхности грешной земли. Парнишка резко затормозил, стремительно разворачиваясь:

- Тебе что-то не понравилось, Роб? Так не стесняйся, выкладывай, что наболело, чохом, одним списком, но постепенно и без суеты. Все равно мне тебя на фиг посылать. …Или без лишних разговоров сразу к драке приступим?

Баретто тоже успевший отойти от места столкновения на пару шагов, вздрогнул, словно его больно хлестнули ремнем пониже спины, и перестал потирать ушибленное плечо. Бывший друг медленно развернулся лицом к Каджи. Выглядел он озабоченным и опечаленным. Не будь Гоша сейчас так ожесточенно зол и напряжен собственными переживаниями, он даже посочувствовал бы Робу.

Губы у Баретто задрожали, собираясь разразиться гневной отповедью нарывающемуся на грубость дружку, а черные миндалевидные глаза полыхнули на краткий миг ярким пламенем праведной злости. Парнишка вскользь мазнул по Каджи плотоядным взглядом голодного хищника, но уже спустя секунду его взор словно прошиб противника насквозь, устремившись дальше, куда-то за его спину. Лицо Роба стремительно одеревенело, превратившись в безжизненную бледную маску из-за резко отхлынувшей крови, что ему совсем не шло. Правая рука Баретто скользнула к внутреннему карману под мантию, выхватив из его недр волшебную палочку и наставив ее на Гошу. На лбу выступила обильная испарина, часто усыпав чело мелкими капельками, готовыми вот-вот сорваться вниз. Хрипло и глухо он пробормотал то, чего Каджи совершенно не ожидал услышать. Впрочем, фразочка прозвучала вполне твердо и даже несколько самоуверенно:

- Убирайтесь! Не приближайтесь к нему! Иначе…

Что Баретто собирался предпринять - неведомо. А Гоше даже оборачиваться не пришлось. Его уже со всех сторон плотно обступила троица мрачно выглядевших фигур в серых балахонах, закутанных в них с головы до ног, с накинутыми сверху капюшонами, так что лиц не разглядеть вовсе. Были пришельцы с виду крепкими, упитанными и высокими. И еще от них нестерпимо веяло, а скорее разило Силой. Она просто сочилась из них, едва сдерживаемая в узде, но готовая вот-вот выплеснуться наружу, сея повсюду разрушения и смерть. Даже не взглянув в сторону Роба, один из незнакомцев всего лишь сделал едва заметное движение пальцами руки, словно отщелкнул букашку. Баретто согнулся пополам как от сильного удара под дых и кубарем покатился под откос, полого спускающийся к Сумеречному лесу. Его волшебная палочка осталась сиротливо валяться на каменных плитах дорожки, выпав из безвольно разжавшейся ладони парнишки.[61]

- Нам пора, Ваше …ство, - фраза прозвучала глухо и невнятно, будто доносилась из глубокого подземелья, а ее концовка и вовсе смазалась, оставив витать в воздухе лишь намек на почтительность.

Окружающий[62] Каджи веселенький весенний пейзаж закружился, дробясь на осколки и с возрастающим ускорением вращаясь как цветные стекляшки в калейдоскопе. К горлу подкатила жгучая тошнота, похожая по вкусу на изжогу. Тело перестало слушаться хозяина, превратившись в старую тряпичную куклу, которую за ненадобностью бросили в реку, где она, намокая и тяжелея на глазах, отдалась на волю волн, забавляющихся нежданной добычей. Парнишка даже успел подумать, что его сейчас обязательно вывернет наизнанку, и он обреченно зажмурился, вовсе не желая видеть своего позора. Единственной пользой от перемещения оказалось то, что все дурные мысли мгновенно покинули голову. Да и не только дурные, а вообще все без исключения. И желание подраться сменилось на умиротворяющее ожидание собственной неминуемой кончины, предотвратить которую не имелось ни сил, ни возможностей, ни хотения. Значит, и дергаться попусту не нужно. Осталось только смирение и ожидание.

Ожидание продлилось недолго. Спустя пару минут после начала путешествия, показавшихся Каджи сродни целому году жизни, его ноги почувствовали под собой вместо бездонной пустоты твердую почву, о которую они пятками чувствительно приложились. Даже в голове отдалось резкой болью. Зато глаза парнишки тотчас самостоятельно распахнулись.

Серая громада знакомого по бесчисленной веренице снов угрюмого готического замка возвышалась перед ним во всем своем хмуром величии. На этот раз вполне реально. Гоша убедился в этом, дотронувшись кончиками пальцев до холодной шершавости кладки из крупных каменных блоков, порядочно изъеденных временем, но выглядевших в общем и целом все равно еще царственно-величественно. Для проверки реальности своих впечатлений парнишка незаметно от сопровождающих больно ущипнул себя за тыльную сторону ладони. Очень больно ущипнул. Даже сморщился недовольно, что таки не укрылось от взгляда одного из доставивших его сюда стражей. Зато Каджи убедился окончательно и бесповоротно в том, что сны порой сбываются. И оставалось лишь надеяться, что их превращение в действительность окажется шагом к лучшему. Но ведь именно такого поворота событий он желал всего пять минут назад?

Что ж, раз он в том мире оказался лишним, никому не нужным, хотя страстно мечтал о крепкой дружбе, верной любви и просто счастливой жизни, то… так тому и быть! Он собственными руками, своей волшебной силой, своей неукротимой волей создаст ТАКОЙ МИР, КАКОЙ ЗАХОЧЕТ.

Шарик выбора упал, рулетка судьбы завращалась, стремительно и неуклонно втягивая в себя Гошу, который собственно не особо сопротивлялся надвигающейся на него махине безграничной власти. Все происходило почти в точности так же, как ему снилось раньше. Провожатые незаметно растворились в серой сумеречности. Зато вместо них появился дворецкий, как его мысленно обозвал парнишка. Потом последовала лихая гонка с преследованием по мрачным коридорам замка, освещаемым редкими факелами с едва теплящимися на них огоньками, которые словно выполняли неприятную обязанность, находясь здесь, и только поджидали момента, чтобы убраться подальше, потухнув. Не обошлось и без почтительно согнутых спин встречных-поперечных, глубоких реверансов дам, глухого невнятного шептания за спиной парнишки постепенно набирающей силу колонны. Короче, он ничему не удивился.

Разве что, вязкая, робкая и зашуганная тишина, многовековой бахромой висевшая в замке, неприятно поразила Каджи. Кроме тишайшего шепота, легкого шуршания платьев и осторожно-вкрадчивой поступи множества ног позади, больше не слышалось ни одного звука. Создавалось стойкое впечатление, что этот замок необитаем. А скорее населен призраками и тенями прошлого, которое отчаянно пытается цепляться за реальность, но уже давным-давно утратило возможность на нее влиять, почти растворившись в небытии. Но исчезать-то это самое прошлое вовсе не хотело! И вот у него появилась отменная возможность вновь вернуться в реальный мир, обретя свежую плоть и кровь, благодаря Гоше. Впрочем, парнишка не задумывался над коллизиями происходящего. Только остатки его здравого смысла еще попытались возмутиться, взбунтовавшись, правда робко и вяло. Но притаившаяся в засаде обида на весь белый свет живо подавила мятеж рассудка, расправившись с ним самым жестоким образом.

Венец Гекаты, искрясь неземными бликами божественного огня, пробегающего быстрыми и частыми волнами по его хрустальной поверхности, дождался таки безумца, готового водрузить его себе на голову и при этом намеривающегося остаться живым и здоровым, а отчасти даже и разумным.

Большой зал, у дальней стены которого висел в воздухе артефакт-подарок почти всеми забытой богини - покровительницы колдовства, нисколько не изменился с последнего посещения во сне. Вот только наяву он оказался еще более величественным, поражал воображение буйством света и красок, так не сочетающихся с остальным антуражем мрачной обители зла. Хотя на счет такой трактовки Каджи придерживался прямо противоположного мнения. В замке несколько темновато, но при чем здесь зло? Разве он сам - злой? Вовсе нет, а значит, и не пошел бы в настоящую обитель всяческой мерзости. И ведь Гоша не собирается же приносить несчастья другим? Да ни за что в жизни! Он только страстно желает урвать у судьбы свой скромный кусочек счастья. Его мечты не простираются дальше обретения семьи. Ну, разве что еще желательно исправить крупные и мелкие несуразности в отношениях с друзьями. А возможно, что и стоит наказать некоторых неприятных типов, вроде того же Гордия. Чпок-старший тоже должен получить причитающуюся ему по праву долю справедливости. И …Своч! С Батлером необходимо разобраться раз и навсегда…

“Нет, я буду очень хорошим и добрым, даже получив почти неограниченную власть над всеми живыми, …да и не только живыми, существами. А еще я буду справедливым, рассудительным и благоразумным. Но зато теперь я смогу исправлять мир к лучшему, борясь с укоренившимся злом в сердцах других. Добро обязано иметь пудовые кулачищи! Просто не нужно размахивать ими направо и налево без разбору, а бить стоит только тех, кто по-другому не понимает и однозначно заслужил подобного воспитания. А уж я-то смогу разобраться в том, чей зад непременно достоин быть отшлепанным, а кого можно всего-навсего припугнуть, сунув ему под нос увесистый символ справедливости, скорой на расправу”.

Мысли проскакали в голове парнишки кавалерийским галопом. Гоша тем временем закончил любоваться сверкающей полупрозрачностью короны. Он решительно протянул вперед руку, жадно схватив теплый на ощупь тонкий ободок из узорчатого хрусталя с томящейся там в заключении частичкой души древней богини Гекаты. Бесчисленное количество раз отразившись в многочисленных глазах зеркал, пристально наблюдающих за мальчиком, Каджи с замиранием трепещущего сердца торжественно вознес венец высоко над головой на вытянутых руках, словно испрашивал дозволения у остальных богов на обладание их мощью и мудростью. В зале тотчас резко смолкли перешептывания, даже почудилось, что собравшиеся здесь перестали дышать, застыв безжизненными статуями в напряженном ожидании. Гоша не стал томить их заждавшиеся этого знаменательного события души, если они еще сохранились у тех диковинных существ, что присутствовали при свершении чуда. Он медленно, но, тем не менее, вполне решительно, можно даже сказать, что с царственной неторопливостью стал опускать корону вниз. Туда, где она по праву должна находиться.[63]

КАДЖИ ДОСТОИН ВЕНЦА ГЕКАТЫ НА СВОЕМ ЧЕЛЕ…

 

Привычно, как и во снах, за спиной раздался негромкий приглушенный хлопок и тотчас следом за ним послышались торопливые шаги двух пар ног, движущихся в его направлении. Гоша даже почти не удивился. Вот только одна недоумевающая мыслишка змейкой скользнула в голове: “Я же еще не успел даже пожелать, чтобы мои родители нашлись, а только собирался это сделать. Или власть Венца настолько огромна, что желания исполняются еще до того, как ты их успеешь сформулировать? Классно!... Вот только почему тогда я отчетливо слышу шаги всего двоих человек? А куда подевался отец Мериды? Да и сама сестренка тоже должна бы здесь оказаться, чтобы мы вместе могли насладиться радостью от столь ожидаемого воссоединения семейств”.

Сами[64] по себе шаги тоже несколько отличались по тональности от тех звуков, что должны были бы прозвучать в тишине зала. Ошеломление от увиденного повергло присутствующих в такой шок, что они впали в ступор, слегка разинув рты. Под их немыми взглядами одна пара ног мелко, дробно и торопливо постукивала каблучками по каменным плитам пола, словно летела вперед на крыльях нетерпения в предчувствии долгожданной встречи. А вторые чеботы по-старчески едва поспевали за первым звуком, мягко подшаркивая подметками и постоянно сбиваясь с резво взятого темпа.

Парнишка быстро обернулся, скоренько нахлобучив корону поверх взъерошенных волос. Да так и застыл на месте, уподобившись своей многочисленной свите, распластавшейся вдоль стен. Его рот распахнулся, но вопрос, юлой крутившийся на кончике языка, потерялся, заблудившись среди мыслей, безалаберно перепрыгивающих с одной темы к другому ругательству. Гоша совсем не ожидал увидеть здесь и сейчас быстро приближающуюся Янку в сопровождении семенящего позади близняшки седобородого директора Хилкровса, опирающегося при каждом шаге на изящно-красивый посох. Магический предмет, смотревшийся в руках Верд-Бизара отменно и вполне естественно, словно Этерник и раньше постоянно с ним разгуливал по школе (в чем, правда, ни разу замечен не был), показался Каджи крайне знакомым. А когда парочка неожиданных гостей, нарушившая своим появлением всю величественность уникального события, остановилась шагах в пяти-семи от виновника торжества, Гоша со все возрастающим изумлением, граничившим с легкой паникой, окончательно признал в посохе “Звезду Странствий”. Именно эта штуковина почти два года тому назад нежданно-негаданно самовольно приземлилась ему на ладонь, когда он выбирал себе волшебную палочку в магазине у Мойши Выудумана. Хотя если быть честными, то не Каджи выбирал, а наоборот – это его оценивали со всех сторон, прикидывая, а стоит ли ему довериться в руки. И ведь выбрали! Одновременно и палочка, и посох, на который он, по всем правилам и традициям волшебного мира, не мог претендовать даже в самых смелых мечтах. Во снах тоже не рекомендовалось лапать без спросу руками те предметы, с мощью которых пока еще не в силах совладать…

- Как ты только мог со мной так поступить, Гоша?! – совершенно непонятно было, чего больше присутствовало в голосе девчонки: обиды, недоумения или ярости. Скорее всего, эти чувства причудливо смешались у нее во взрывоопасную гремучую смесь, постепенно разгорающуюся внутри, около сердца, что отразилось в презрительном блеске серых глаз и яркой пунцовости щек. – Что ты можешь сказать в свое оправдание? Ну, я жду, курсант!

Янка уперла руки в бока, с гневным прищуром уставившись на друга. А Каджи захлестнуло приливом жгучей злости. “Да как она смеет требовать с него каких-то там объяснений?! Явилась – не запылилась, хотя никто ее сюда не звал. И это после всего того, что недавно натворила?! Ни стыда, ни совести нет у негодницы! ПРЕДАТЕЛЬНИЦА!!! Ответа ждешь? Сейчас я тебе отвечу, мало не покажется…”. Но, как ни странно, сказал парнишка совсем не то, что крутилось на языке. И совсем не так, как намеривался. Вместо гневной отповеди его голос прозвучал глухо, тихо и сипло, словно при жестоком приступе ангины, а взгляд самовольно потупился, скользнув вбок:

- Что ты хочешь от меня услышать? Извинений не жди. Это ты должна бы…

Верд-Бизар наблюдал за разворачивающимся перед ним действом со спокойствием умудренного жизненным опытом старика, которым по сути и являлся, несмотря на свою привычно-показную моложавость. Он тяжело оперся обеими руками на выставленный перед собой посох, будто чрезвычайно устал от долгой жизни, хотя его пристальный взгляд говорил скорее всего лишь о напряженной сосредоточенности и готовности в любой миг вмешаться в происходящее, не дав событиям свернуть на кривую дорожку, ведущую к непоправимым последствиям ссоры. Похоже, что директор однозначно чего-то терпеливо ждал и боялся пропустить момент начала действа. А возможно, что просто здешняя публика ему пришлась не по вкусу, что было вполне объяснимо.

Оказывается, что не все из обитателей сумрачного замка впали в транс при виде появления нежданных гостей, которые заявились на коронацию без приглашения, да к тому же решили устроить дебош. Дворецкий, он же и главный распорядитель церемонии, был магом с крепкими нервами. Поняв, что появление незапланированных лиц посреди зала ставит под вопрос правильное завершение долгожданного события, на которое возлагалось столько надежд приверженцами сумеречных сил, он, пожалуй, единственный не разинувший рот от изумления, незаметно подал знак трем рослым волшебникам-стражам, приказывая незамедлительно схватить чужаков. Разобраться с ними можно будет и позже. Главное сейчас - удалить их отсюда поскорее и подальше, дав Гоше возможность покончить с обременительной церемонией обретения почти божественной силы, чтобы он в дальнейшем смог пройти выбранный путь до самого конца. Тут колдун мысленно втихомолку хихикнул, прекрасно зная о том, какой еще сюрприз поджидает парнишку, стоит тому полностью соединиться с Венцом Гекаты.

Стражники, заранее отобранные из самых верных и твердолобых сподвижников Вомшулда, до этого невозмутимо взиравшие на толпу особо приближенных к чуду лиц из разных местечек зала, медленно выползли из потаенных укромных уголков на свет божий. На их ничего не выражающих лицах присутствовала лишь готовность беспрекословно выполнить полученный приказ. Но неожиданно откуда-то из хитросплетения межзеркального пространства, словно и вправду из другого мира, на центр зала смазанной тенью выпрыгнуло нечто. Уверенно заняв позицию между надвигающимися стражами и вновь прибывшими гостями, оно солидно оперлось кулачищами в пол, приняв боевую стойку, всей своей мощной и хищной фигурой показывая, что трупов намечается вполне достаточно для того, чтобы придворный счетовод прямо сейчас уже мог начинать тихо сходить с ума, заранее сбиваясь со счета. Острый, как бритва, хвост монстра с глухим металлическим лязгом извивался по каменным плитам пола, высекая из него искры при каждом, даже самом легком прикосновении.

Стражники столкнулись взглядами с горизонтальными полосками глаз цепохвоста, на секунду замерли, оценивая диспозицию и соотношение сил, …а затем поспешно ретировались восвояси, не проронив ни звука. Лишь только дворецкий что-то невнятно-раздраженное прошипел себе под нос. И он тут же моментально исчез с глаз долой, стремительно растворившись в полумраке коридора. Для истории этот маг так и остался безликим церимонимейстером, ни разу не скинув с головы капюшон, прячущий его лицо в сумеречной тени, и не сняв маску.

Между тем Янка, для которой окружающие попросту вовсе не существовали, окромя нее самой и Гоши, даже ухом не повела на несостоявшуюся заваруху за спиной. Зато близняшка продолжила разборки на высшем уровне. Плотно сжав губы, чтобы не обругать друга отборными словечками из своего обширного лексикона за его недогадливость и скудоумие, она только промычала-простонала-профырчала чего-то совершенно нечленораздельное. После минутной, но мучительной борьбы с самой собой девчонка малость успокоилась, постаравшись взять себя в руки и обуздать яростно клокочущие чувства.

- Я должна? Вот еще чего придумал! Взаймы не брала, – Янка всего лишь на секунду запнулась от возмущения, но тут же продолжила, постепенно переходя на повышенные тона, так что ее звонкий голос вольно скачущим эхом заметался среди окружения бесчисленных зеркал: - Дурак! Ты полный идиот, Каджи!... Да я с этим чертовым поцелуем все специально подстроила, чтобы ты именно так увидел, а не иначе, очкарик слепой! Чтобы тебя это расстроило, болван! Чтоб заставило задуматься не только о себе, горячо любимом, но и обо мне тоже… Боже, какой же ты глупый, Гошка, - почти простонала девчонка, обессилено закатив глаза в поднебесье, поражаясь его недогадливостью. Но тут же она пронзила друга таким острым взглядом, что он почувствовал себя изловленной букашкой в коллекции энтомолога. – Да ты должен был не прятаться после увиденного, а наоборот выскочить к нам с Инхелем, чтобы помешать. Желательно с диким воплем. Нужно было наорать на меня, отругать, потребовать объяснений, разрешалось даже ударить. Ну не знаю… Заклинание какое-нибудь применить… Замок взорвать, к чертям собачьим!!! Речку вспять повернуть!!! Метель призвать! Чтоб молнии вокруг сверкали и гром гремел! Но только не сбегать прочь. От судьбы-то не спрячешься... А ты что сделал? Как раз наоборот. Решил здесь скрыться от меня? - она небрежно-пренебрежительно обвела рукой богато убранный зал, но вряд ли видела из-за слезной пелены, на миг скользнувшей во взоре, где сейчас находится. Правда, пелена надолго не задержалась в близняшкиных глазах, мгновенно растворившись без следа. И Янка твердо добавила, строго помахав указательным пальцем перед собой: - Не выйдет, милый! От меня, голубчик, просто так не избавишься за здорово живешь. Тут очень уж постараться нужно. Так сказать, все силы по максимуму приложить. И желание тоже…

Каджи понуро промолчал, пораженный догадкой, которая озарила его только теперь, хотя была очевидной как… как снег зимой, например. Как то, что вода – мокрая, сахар - сладкий, а его жизнь по вкусу – горчица горчицей. Это же так просто! Так как Янка видать уже не надеялась на способность Гоши логически мыслить, она не замедлила подтвердить правоту его рассуждений, ткнув парнишку носом прямиком в неизбежность, чтоб отступать оказалось некуда:

- Я же люблю тебя, глупый, - и хотя голос девчонки мало чем отличался от легкого дуновения летнего ветерка, он все ж штормовым порывом ударил по парусам вымученных чувств Каджи, который непроизвольно вздрогнул, дернувшись назад. А она спокойно и деловито продолжила, как ни в чем не бывало, словно уже в сотый раз прилюдно объяснилась ему в любви: – Короче так, друг-сундук, скидывай свою побрякушку – она тебе совсем не идет, - и пошли обратно в школу. Весь вечер убьем на разборки среди нашей дружеской компании. Будет прикольно, обещаю! Анька с Робом тоже ждут твоего возвращения с нетерпением. И все проблемы решатся миром. Легко! А дальше будем жить долго и счастливо. Прям как раньше…

Парнишка инстинктивно набычился и прижал правой рукой Венец Гекаты плотнее к макушке, совершенно не желая расставаться с таким невиданным чудом. Близняшка непонимающе посмотрела на него, но потом до нее дошла комичность ситуации. Она весело фыркнула, едва сдерживая рвущийся наружу смех:

- Да брось ты ее, Гоша! Я потом тебе десяток таких найду, если захочешь, - Каджи в ответ даже пальцем не пошевелил, и тогда Янка взорвалась: - Я кому сказала бросить эту гадость?! Живо выполнил приказ, боец!

Верд-Бизар вовремя схватил девчонку за руку, пытаясь удержать ее на месте:

- Нет! Яна, он сам должен сделать свой выбор! Ты не имеешь права за него решать. Ты не можешь вот так просто взять и…

Куда там, разве ее удержишь. Естественно, что близняшка вырвалась, правда, приложив при этом немалые усилия. И она тут же рванула прямиком к другу, смотрящему на ее приближение затравленным зверком, загнанным в ловушку.

- И право имею. И могу, - беззаботно-весело откликнулась на нотации директора взбалмошная своевольница.

- Не-е-ет, - донесся до нее протяжно-печальный стон Этерника, но он запоздал. Да и все равно не послушалась бы девчонка никого, когда сердце велит поступить именно так. А только его советам Янка привыкла доверять, руководствуясь ими  при выборе жизненного пути.

Вцепившись в парнишкины плечи, близняшка усиленно его встряхнула, будто старалась привести в чувство после глубокого обморока. Но в Гошиных зрачках она не уловила даже намека на понимание, а лишь увидела одну жажду обладания драгоценным подарком богини, который уже стал исподволь подчинять его душу свой безграничной власти. И тогда Янка без излишних раздумий попросту сорвала с его головы Венец Гекаты, несмотря на боль ожога, моментально пронзившую ладонь нестерпимым жаром, с трудом отняв хрустальную корону у отчаянно сопротивляющегося Каджи. А потом девчонка изо всех сил запустила узорчатый ободок куда подальше себе за спину, грудью преградив дорогу Гоше, порывавшемуся броситься за ним следом в попытке поймать.

- Ну, уж нетушки. Стоять, бояться!

Парнишка, - впрочем, как и все присутствующие в зале, - зачарованным взглядом проводил искрящийся в полете символ безграничной власти, описавший пологую дугу и, в конце концов, врезавшийся таки в одно из бесчисленных зеркал.

Вот тут-то они и рванули. Сперва взорвался при соприкосновении с преградой сам Венец Гекаты, мгновенно рассыпавшись на хрустальные песчинки, закружившиеся по залу в яростном вихре-вальсе. А затем разом вспучились и разлетелись по округе разнокалиберными осколками все без исключения зеркала. И яркий свет, струившийся из-под спиралевидного потолка, вмиг померк, схлестнувшись в ожесточенной схватке с тьмой, проворно выползшей из углов. Две противоположности схлестнулись, переплелись, стремительно закрутились, и уже через миг невозможно было разобрать, где ж был ослепительно белый цвет, а где таился непроглядный мрак. Все вокруг стало однообразным, тускло-серым…

Упругой взрывной волной Янку швырнуло в объятия к Гоше. Он инстинктивно поймал близняшку, вздрогнувшую всем телом, и продолжал крепко ее держать, словно боялся отпустить и тут же потерять свое счастье в этом бушующем вокруг них безумстве. А с его глаз и чувств именно сейчас словно пелена спала, и Каджи отчетливо понял, каким придурком был весь этот год, пытаясь отдалиться от друзей, отгородиться от них глухой стеной, якобы для их же блага, а на самом деле причиняя им нешуточную боль. Да и себе тоже.

Невдалеке, каким-то чудом прорвавшись в сознание посреди какофонии взрывов, послышался единичный хлесткий удар кончиком посоха о твердь камня. Это Верд-Бизар, с присвистом пробормотав одному ему известное заклинание, изо всех сил вдарил “Звездой Странствий” по полу. И всех троих незамедлительно выбросило в самый центр школьного двора, посреди Хилкровса, посередь весны.

- Ну …наконец-то …дождалась, - тихо прошептала Янка, устраиваясь головой поудобнее на плече у парнишки. Ее серо-голубые глаза, подернувшись туманной поволокой, медленно закрылись, спрятавшись под длинными ресничками. А непослушные губы добавили: - Жаль …только …что …так …поздно. …Прости …меня…

Верд-Бизар, коротко глянув на ребят, неодобрительно покачал головой и шустро …трансгрессировал, что вообще-то в пределах школы было невозможно проделать.

- Это ты меня прости, Янка, - Гоша продолжал бережно прижимать близняшку к себе и, как ни покажется странным, совершенно не стеснялся, что кто-нибудь из одноклассников может их сейчас увидеть.

Она ничего ему не ответила, становясь все тяжелее и тяжелее. Дыхание девчонки было едва слышным, и казалось спокойным, умиротворенным. От ее пушистых волос, щекотавших парнишке нос своими легкими прикосновениями, ароматно пахло свежей березовой листвой, будто он в своих объятиях держал сейчас саму Весну. А под правой ладонью Каджи, которой он осторожно придерживал девчонку за талию, становилось все теплее и …сыро. От крови. Он сейчас этого не мог видеть, но мы-то знаем, что один из осколков, короткий, но острый, будто кинжал, вонзился Янке под левую лопатку. Спустя несколько тягучих секунд и до парнишки добралось запоздалое осознание произошедшей трагедии.

А серебристая змеюка посреди ядовитой зелени волос близняшки невозмутимо переливалась всполохами да подмаргивала искорками.

И тогда Гоша, еще крепче прижимая к себе подругу, словно этим он мог исправить прошлое, настоящее и будущее, исступленно-яростно проорал в лучезарную голубизну весеннего неба, запрокинув голову вверх:

- НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!!!

В его неистовом вопле было столько боли, ярости, мольбы и отчаянья, что все без исключения окна замка, смотрящие на внутренний дворик школы, не выдержали такого напора чувства безвозвратной потери. Покрывшись сперва паутиной трещинок, они затем дружно, будто по единой команде, с мелодичным звоном мелкими осколками осыпались вниз. Только Гоша не обратил на это внимания. Парнишка, опустившись на колени, продолжал одной рукой осторожно придерживать Янку, не желая больше даже на короткий миг расстаться с подругой, а другой ладонью он размазывал по щекам обильные слезы. Они лились из глаз безудержно, словно хотели своим неистовым потоком смыть с его души всю скопившуюся там черноту, серость, пыль и грязь. Потому-то Каджи и не видел, что со всех сторон к ним с Янкой, стекаются испуганно-ошеломленные небывалым происшествием обитатели Хилкровса, от мала до велика. А на прежнем месте, словно и не отлучался никуда, материализовался Этерник. Только на этот раз он был не один. За руку он держал Диорума Пака…[65]

 

 

 

 

 

Денек[66] первого июня выдался погожим. Солнце жарило землю своими лучами с таким усердием, словно желало за один день вытопить из нее всю ту влагу, что скопилась за полгода там внутри почвы по вине промозглой осени и снежной зимы. Легкий ветерок, попахивающий предчувствием надвигающейся стойкой засухи, предпринимал бесполезные попытки хоть немного разогнать колышущийся в воздухе зыбким маревом зной, но его миссия казалась невыполнимой. В небе радостно носились птички, полностью довольные жизнью, оглашая окрестности разноголосым щебетанием, свистом и прочими криками-воплями. Единственной несомненной пользой от прочно утвердившейся жары оказалось то обстоятельство, что вездесущее до этого момента комарье попряталось в тенек и теперь не доставало учеников своим надоедливым писком.

Собеседники тоже спрятались под сень буйно кудрявой, малость корявой березы, росшей почти на самом краю утеса, откуда открывался красивый вид на эльфийские леса, изумрудно зеленеющие на другом берегу речки Рубежной. Устроившись на невысокой скамеечке с потемневшей от старости доской, они вели неспешную беседу. Разговор Каджи и Верд-Бизара продолжался уже больше часа и вообще-то подходил к своему завершению. По невысказанному мнению Гоши, совершенно бесполезный разговор. Сказать правду, так парнишке было жалко потраченного на него времени. А и на самом-то деле, с какой стати ему быть довольным?

Он очень многое надеялся прояснить, даже обрадовавшись, когда Этерник сам поймал его, спешащего с вещичками к безлошадной карете, чтобы отправиться на перрон, а затем и домой. Попридержав парнишку за плечо, директор предложил прогуляться на утес, чтобы спокойно поговорить там, куда не доносится оживленно-суматошный гвалт учеников, успешно сдавших очередные экзамены и рвущихся поскорее разъехаться по домам. Не выказывали признаков радости лишь только выпускники, наоборот опечаленные тем, что они расстаются с Хилкровсом, и возможно больше никогда сюда не вернутся. Эти старательно и сосредоточенно обменивались адресами, приглашали друг друга в гости, клятвенно божились, что непременно будут встречаться как можно чаще. Если уж не ежедневно, то через день – наверняка. Короче, стара сказка.

Итак, Гоша с радостью согласился прогуляться, тем более что вопросов у него о прошедшем учебном годе и случившимся с ним самим был такой неохватный ворох, что никакой бумаги не хватит их записать по порядку. А что он сейчас имеет в результате? Да ничего! По большому счету ни на один его четко поставленный вопрос директор прямо не ответил, отделываясь общими малопонятными фразочками, порой ссылаясь на то, что Каджи, дескать, мал еще и не в силах всего понять. А один раз Этерник и сам честно признался, дескать, тоже мало что понимает в происходящем. Вот воз с загадками и поныне торчит на том же самом месте. Их, этих загадок, даже прибавилось как в количественном, так и в качественном отношении.

Каджи, сцепив руки в замок, сидел, чуточку сгорбившись, понуро опустив взгляд на кончики своих ботинок, будто они могли ему подсказать разгадку предшествующих этому дню событий. Но обувка молчала и даже каши не просила. Гоша печально вздохнул, нарушив затянувшуюся паузу в никчемной трепотне.

Куда пропал Эрик и есть ли еще шансы отыскать его? И что ж, интересно, ответил директор? Ищем, мол, а шансы… Тут Верд-Бизар пожал плечами, дескать, догадывайся сам о том, есть они или так перетопчемся. А где сейчас Мерида? Ведь, насколько Каджи в курсе, с нее сняли все обвинения? И что? Этерник с непонятым значением хмыкнул в седые усы, подтвердив, что да, обвинения сняли, после того как он лично объяснил министру магии и великому князю всю их вздорность. И добавил многозначительно, но отнюдь не уверенно, что Мериду он ищет и найдет. Рано или поздно. Хорошо, что не добавил другую популярную присказку: живой или мертвой. Теперь понятно становится, почему парнишка пребывал в удрученном настроении?

Гоша вновь вздохнул и решился спросить о главном, а то как бы “Золотой Единорог” не ускакал вдаль по рельсам без него.

- Директор, что же со мной происходило весь год? Эти странные видения, будто проваливаюсь в другой мир. Но они были такие реальные…

- А они и есть реальность, Гоша, - Этерник пристально вперился взглядом в парнишку, будто надавил с силой, чтобы он лучше воспринял важную для себя новость. – Это не было временным расстройством рассудка, как ты сперва предположил. Вомшулд на полном серьезе и со знанием дела пытался утащить тебя в тот мир, где находился Венец Гекаты. Но у него это не получалось.

- Почему?

- Вообще-то это очень сложно объяснить, но если вкратце, так для того, чтобы человек мог переместиться из одного мироздания в другое должна быть веская причина, плюс стечение определенных обстоятельств и …желание перемещаемого. Вот Нотби и не мог поначалу тебя реально утащить в сумеречную параллельность. В первый раз он ведь попробовал это насильно сделать, поймав тебя с помощью очень хитрой ловушки в межзеркалье? Но и там ты сам должен был захотеть отправиться в замок. А ты что вместо этого сделал?

Гоша прерывисто втянул в себя порцию жаркого и малость пыльного воздуха, с содроганием вспомнив события почти годичной давности, которые, казалось, происходили в такие незапамятные времена, что вряд ли он в них участие принимал. Скорее там был кто-то на него похожий, только более маленький, глупый и наивный.

- Я испугался и позвал на помощь Янку.

- Это тебя и выручило. Лекс, услышав призыв, бросилась назад к зеркалу и тем самым порвала нить заклинания.

-Интересно только, как она могла меня услышать?

Верд-Бизар встрепенулся и даже вроде как помолодел, сверкнув задорным блеском в глазах:

- Ей сердце подсказало и …Впрочем, неважно, что еще случилось. Главное, что в тот момент вы с ней совместными усилиями победили Серого Лорда. А он в свою очередь понял ошибку, из-за которой его задумка пошла прахом. И, видимо, решил не торопиться, а действовать наверняка. Вомшулд стал исподволь воздействовать на тебя, разрушая твою связь с нашим миром, отсекая одну за другой ниточки, привязывающие тебя к нему. Такая возможность у него появилась после того, как частичка его сущности оказалась в тебе. То, что прошло сквозь тебя в межзеркалье, вовсе не было обычной пыльной бурей, неведомо откуда взявшейся. Скорее всего, Князь Сумрака предполагал, что может потерпеть неудачу и приготовил запасной вариант. И не от простуды ты страдал, приехав в школу. Как теперь я понимаю, это темная ипостась Вомшулда в тебе старалась прижиться, а твоя душа противилась. Но она проиграла.

Не сказать, что взгляд у директора стал невероятно строгим, но Каджи под ним вдруг застыдился своего поражения, своей слабости, и почувствовал себя крайне неуютно. А Верд-Бизар продолжил тем временем пояснения:

- Хитрый он очень, этот Вомшулд. Знает, как можно заставить человека добровольно делать то, что тот поначалу и не собирался. Сперва он тебя усомнил в самом себе, потом с помощью разных уловок отсек от друзей. Я больше чем уверен, что нападение пауков на Хилкровс с его подачи произошло. Начал он с мелочей, тренируясь. Внутренний голос ничего тебе не нашептывал? – глаза старика лукаво прищурились на парнишку из-под кустистых бровей, и тот виновато шмыгнул носом, хотя насморка и не намечалось. – Вот-вот. Мелкие конфликты с окружающими. А затем и Эрик неспроста именно тогда исчез. Больно уж много случайностей и совпадений, в жизни так не бывает. Пропал вратарь факультетской сборной. Твой друг - самый первый кандидат на его место. А зная твое равнодушие к спорту, можно смело предположить, что у вас найдется не одна причина повздорить и отдалиться друг от друга, когда Роб устремится навстречу своей давней мечте, а ты тем временем будешь слишком занят своими личными проблемами, чтобы оказывать внимание и поддержку другу. Вот одного и убрали на задворки твоего сознания. Аня, - Этерник не утерпел и расплылся в широкой улыбке, - как девочка разумная и справедливая, естественно встала на сторону Баретто. Серый Лорд наверняка от радости руки потирал, наблюдая за вашим упрямым нежеланием примириться и пойти друг другу навстречу…

Стар и млад помолчали, задумавшись каждый о своем. Но молчание на этот раз не затянулось надолго.

- Конечно, Вомшулду кто-то определенно помогает, - директор, словно прочитав мысли Каджи, ответил на невысказанный им вопрос. – Не может он в одиночку так ловко все подстраивать. Притаившихся сторонников сумеречных сил хватает везде и всегда. Определенно без них не обошлось и в деле устранения из Хилкровса Мериды, как одной из основных помех. Будь хотя бы она здесь, разве ж ты захотел бы примерить Венец Гекаты? Вряд ли. Но враги пробрались уже и в министерство магии. Я прямо чувствую, как они там втихомолку обосновались и разъедают его изнутри, будто черви в яблоке. Если так и дальше пойдет, то нам придется туго…

- Директор, почему же в таком случае я сразу не очутился в том треклятом замке, после того как сестра исчезла? И лишь только весной за мной явились эти… Ну, вы знаете, кто…

- Вомшулду долго не удавалось разорвать последнюю нить, привязывающую тебя к этому миру. Сознавал ты или нет, не знаю, но Яна была тем якорем, который тебя надежно держал на приколе в нашей “тихой гавани”. Вот мне и пришлось помочь Нотби, убедив девочку подстроить ту злополучную сценку с ненастоящим поцелуем, чтобы ты окончательно остался один. В крайнем случае, ты должен был думать, будто никому не нужен…

- Так значит, это вы все подстроили! – негодованию Гоши не было предела. Удивительно, что он с кулаками не набросился на своего директора.

- Конечно я, - скромно подтвердил седобородый моложавый старец. – Иногда приходится жертвовать одной из фигур, чтобы одержать победу в партии. Правда, я не думал, не гадал, что события напрочь выйдут из-под контроля, потому что твоя подружка совершенно неуправляема, и всегда поступает так, как ей хочется, а не так, как нужно. Но ты обязан был пройти свой путь до конца! Так не могло продолжаться вечно. Или да, или нет. Нельзя усидеть промеж двух стульев, падаешь всегда почему-то.

Ярость парнишки вспенилась, но тут же опала вниз, лишь изредка продолжая пузыриться отдельными мелкими мыслями, которыми невозможно повернуть события вспять. Тем более что Верд-Бизар по большому счету прав на сто процентов. Вот только не дорогая ли цена была написана в чеке за нынешнюю свободу от Нотби? Хотя времени поразмышлять над этим теперь завались: целая жизнь впереди. А вот кое-что не дает покоя, зудит вопросом:

- Но как вы меня смогли найти, если, как я правильно понимаю, не знали, где искать, а миров меж тем бесчисленное множество?

- Как ни банально прозвучит, но скажи за свое спасение спасибо друзьям. Когда тебя, можно сказать, выкрали из замка, Баретто тут же бросился к Яне. А затем уж все вместе они прибыли ко мне. В каком конкретно из миров тебя искать, Яна не знала, но ей сердце подсказало правильный путь к тебе. А дальше дело техники. У меня же был на такой случай припасен посох. Он ведь недаром называется “Звезда Странствий”, а не как-то иначе. Вот посох нас и доставил по месту назначения. А дальше ты знаешь, что произошло…

- Странно все, - в глубокой задумчивости произнес парнишка, и тут его словно вспышкой озарила одна мысль. – Но ведь это мой посох?! Он сам меня выбрал. Как так может быть, что он у вас оказался припасен на такой случай? Выходит, что вы, директор, опять заранее все знали? Все, что случится со мной и друзьями в этом году. Но откуда вам может быть известно наше будущее? Непони…

- И не пытайся, - мягко перебил сумбурную речь воспитанника Этерник. – В чем-то ты немного прав, но лишь отчасти. Ты просто не сможешь пока еще принять всю правду, а потому лучше думай о чем-нибудь приятном. Например, о том, что скоро приедешь домой, увидишь бабушку. Кстати, передавай Никисии от меня пламенный привет и приглашение приехать погостить в Хилкровс. Совсем она позабыла о своем бывшем непосредственном начальнике, - Верд-Бизар сложил губы в хитром подобии улыбки. – А что касается посоха… Ну, да! Теперь он твой. Но раньше-то он мне принадлежал. Просто я не думал, что он мне еще когда-нибудь понадобится, а потому и отдал его на сохранение своему другу Мойше, чтобы у меня не было соблазна скучными вечерами прошвырнуться по незнакомым мирам в поисках приключений на свою тощую за…

Директор хмыкнул, запнувшись на миг, сверкнул белизной зубов из-за усов и, озадаченно поскрябав затылок, неожиданно попросил:

- Ты, Гоша, как нынешний хозяин посоха, будь добр вернуть “Звезду Странствий” к Мойше в хранилище, а то мне сейчас будет некогда такой мелочью заниматься. После вашего отъезда нужно замок в порядок приводить. Тут одного ремонта не на одну неделю накопилось. Да и отдохнуть от вашего вечного гвалта хочется, - в подобное Каджи не поверил ни капельки, но головой кивнул, соглашаясь выполнить поручение. Посох тут же и нарисовался в руках директора, неумело изобразившего крайнее изумление.

- Только обязательно отдай! – строго приказал Этерник, при этом лукаво прищурившись на левый глаз. – Не вздумай его использовать! Мал ты еще для таких фокусов!

Всучив “Звезду Странствий” парнишке, Верд-Бизар коротко глянул на застывшее в зените колесо, пышущее жаром, и словно только сейчас вспомнив, встрепенулся:

- Эх, ма! Как мы заболтались с тобой. Давай-ка бегом к карете, а то все уже, наверное, уехали. Смотри, опоздаешь на “Единорога”, и придется мне тебя в посылке отсылать домой, - директор моложаво подпрыгнул со скамьи.

Каджи неторопливо поднялся следом и, вежливо попрощавшись с Верд-Бизаром, направился к центральным воротам Хилкровса. Но сделав несколько шагов, он обернулся и на свой страх и риск поинтересовался тем, что жгуче мучило его уже несколько дней, лишая покоя и сна:

- Директор, скажите, пожалуйста, почему Вомшулд, когда появлялся передо мной, принимал мой облик, становясь похожим на меня взрослого?

- Когда-нибудь ты это поймешь, Гоша. Сам поймешь. Я не в праве тебе это объяснять, - Этерник невнятно пожал плечами, а взгляд у него на мгновение стал холодным и колючим, но он уже узрел случайно появившегося невдалеке тролля-полукровку. – Стой! Ты-то мне и нужен! Мы сейчас с тобой отправимся за…

Верд-Бизар стремительно промчался мимо парнишки, придерживая развевающуюся от быстрого движения мантию, направившись на перехват музыканта. А Каджи подумал, что никуда директор не хотел отправляться, но уж больно удобный случай подвернулся под руку, чтобы не отвечать на вопрос. Видимо, он весьма щекотливый. Впрочем, как и вся предыдущая беседа. Гоша только одно определенно точно из нее узнал: он в этот раз проиграл схватку с Вомшулдом вчистую, с нулевым счетом, без права на реванш. И если бы не Янка, то… Даже страшно подумать, что могло случиться в будущем. Ведь он мог такого натворить, получив в свои руки безграничную власть и могущество. Б-р-р! Жуть!

Директор оказался, как всегда, прав. Все ученики уже давным-давно отчалили из замка. Хорошо, что еще хоть одна из карет терпеливо дожидалась парнишку около центральных ворот Хилкровса. Ехать одному было тошно и скучно. С некоторых пор, вволю вкусив одиночества, Каджи теперь крайне болезненно воспринимал такие минуты, когда приходилось оставаться один на один с собой. И ни о чем думать ему не хотелось. К капыру на рога все мысли! Лето впереди. Беззаботные каникулы. В этот раз он их честно заслужил. Оказывается, от одиночества он так углубился в учебу, что экзамены почти по всем предметам сдал на отлично.[67]

В каком купе его дожидаются друзья, Гоша знал. Договорились заранее, что они займут места в том самом, где они впервые познакомились, чтобы, так сказать, заново все прочувствовать, опять став дружной компанией.

Баретто с умным видом таращился в окно вагона в полном одиночестве. Забросив рюкзачок на верхнюю полку для багажа, Каджи поинтересовался у друга причиной его позаброшенности.

- Барни стало скучно тебя дожидаться в тесном купе, как он выразился. Его выгуливают где-то невдалеке. Анька сказала, что долго его болтовни все равно не выдержит, а значит, они скоро появятся здесь.

И[68] вправду буквально через минуту с небольшим в коридоре вагона послышался веселый голос приемника, горланившего ко всеобщему удовольствию очередную песню. Хотя Аня, которую Барни как раз слезно и умолял через песню, похоже, оказалась одной из немногих учениц, кому было не так уж и весело. Отправив выплясывающего надоеду с рук на столик в купе, девчонка устало опустилась рядом с Робом. Пристально заценив состояние Гоши, близняшка коротко поинтересовалась, сделав рукой недвусмысленный знак приемнику малость приглушить звук, иначе ему удачи не видать:

- Поговорили с Этерником?

- Поговорили, - серьезно ответил парнишка, теперь решивший делиться с друзьями любой мелочью, лишь бы они поверили, что он искренне сожалеет о своем недавнем поведении. – Чуть позже расскажу во всех подробностях.

Аня мягко и ободряюще ему улыбнулась, и тут же погрозила Барни, продолжающему “ненавязчиво” напрашиваться в гости, кулачком:

- Я же уже сказала, что поехали. Гоша, ты ведь не против, если это чудовище отправится в Рязань до тех пор, пока ему не надоест наш климат? Или пока он мне не осточертеет своими приколами.

- Конечно не против!...

Дверь купе вновь широко расхлебянилась, стремительно отъехав в сторону.

- Нефиг тебе здесь делать! – Янка со смехом взашей вытолкала пытающегося прорваться внутрь Бардера Шейма и захлопнула прямо перед его носом дверь, не забыв повернуть защелку, чтоб больше не мешали жить всякие проходимцы. – У нас своя тесная компашка. Правда, ведь?

- Правда! – едва ли не хором откликнулись ребята, которым и впрямь хотелось остаться сейчас только вчетвером, без посторонних.

Близняшка, удовлетворенно тряхнув побледневшей зеленью волос, которые постепенно возвращались к естественной черноте, плюхнулась на сиденье рядом с Каджи.

- А может быть все-таки передумаете, и махнем все вместе к нам в берлогу? – Аня упрямо вернулась к той теме, на которой прервалось их общение с появлением Этерника. - Оторвемся по полной программе.

- Не-е, - дружно протянули парнишки. – Низя!

- Я родителей давно не видел, - уточнил Роб. – Они обидятся, если я прямиком из школы в гости намылюсь.

- А мне бабуля вообще темную устроит, - Каджи не был уверен именно в таком исходе, но зная характер Никисии, можно было смело предположить, что его предположения не лишены оснований.

- Хорошо, - легко согласилась Аня. – Значит, будем считать, что в принципе-то вы не против погостить у сестренок Лекс?

Ребята невнятно пожали плечами, не подумав о последствиях.

- Вот и ладушки! – радостно воскликнула хитро-настойчивая Аня, удовлетворенно откинувшись к стенке и поблескивая плутовскими огоньками в серых глазищах. – Повидаетесь с родственниками, и милости просим к нам, в берлогу… На все лето!!!

- Чего?!! – глаза ребят полезли на лоб. – А если…

- Да не волнуйся ты так, Гошка, - бесцеремонно перебивая на полуслове, Янка чмокнула друга в щеку и успокаивающе подхватила под ручку, опустив голову ему на плечо. – Не проспишь. Мы с Аней завтра утром за вами через зеркало забежим.

Слов для достойного ответа у него не нашлось. Да и нужны ли они были, когда жизнь и так прекрасна? Каджи только тихо поинтересовался у близняшки:

- Янка, как спина? Не болит?

- Да чего ты пристаешь ко мне со всякой ерундой, - она беззаботно отмахнулась от вопроса. – Я же тебе уже говорила, что Диорум меня надежно заштопал. Даже шрама почти не видать. А жаль.

Но, тем не менее, Янка счастливо улыбнулась, лукаво сверкнула искорками в серо-голубых глазах и теснее прижалась к Гоше. Их волосы слегка перепутались. А серебристые змейки тут же незамедлительно оживились, переливаясь красочными всполохами и вспыхивая крохотными звездочками. Если смотреть со стороны, то казалось, что они даже пытались переместиться на прическах, чтобы быть ближе друг к другу...[69]

 

 

 

 

---