Белые мыши. Глава девятая. Окончание.

Я еще около часа без толку ходил по пустой и неуютной теперь квартире и думал, думал. Мысли тоже были неуютные, недобрые. Наконец я разделся и лег в постель, но сон не шел. И тут я вспомнил последние слова Катьки о том, что мужчины не могут путешествовать в астрале только в силу устоявшегося мнения. Может, попробовать? Но как? Да, очень просто – внезапно пришла мне в голову мысль – с помощью аутогенной тренировки, которую я освоил еще лет пять назад. Я устроился поудобнее, расслабил все мышцы, какие только возможно было расслабить, и с помощью нехитрых команд, попытался войти в состояние релаксации. Попытка сразу же удалась. Тело стало разогреваться, я ощутил себя приподнятым над кроватью и…вдруг оказался стоящим на пыльной дороге в совершенно неизвестном месте. Первые мгновения я еще осознавал, что одновременно лежу на кровати, но потом это ощущение ушло. Только пыльная дорога в степи и, местами, огромные валуны по краям этой дороги. И я пошел по ней в ту сторону, куда изначально был обращен мой взгляд.
– Поздравляю, Михаил, ты снова всех удивил. – раздался чей-то голос.
Я завертел головой, но никого рядом с собой не обнаружил.
– Иди спокойно, я невидим.
– Кто ты? – спросил я, ничему уже не удивляясь.
– Тебе так важно это знать?
– Хотелось бы.
– Ну, хорошо. Я – Хозяин для тех, кого вы называете Хозяевами. Надо мной тоже есть Хозяева, а над ними – еще и еще.
– Вертикаль власти. – усмехнулся я.
Можно считать и так.
– А кто же самый главный Хозяин?
– Человек. Он одновременно и самом верху, и в самом низу этой вселенской пирамиды. Ведь, если бы не было человека, зачем были бы нужны Хозяева?
– Значит, между мною и Ингером нет никакой разницы? – спросил я – Ведь он тоже человек, а не дух.
– Конечно. А ты мне нравишься, хотя в голове твоей сумбур, а среда обитания преувалирует над чистым разумом.
– Вы имеете ввиду Родину?
– Родина – понятие для низших существ. Поиск истины – вот в чем смысл жизни.
– А для кого надо искать эту истину, если нет Родины? И, возможно ли вообще ее найти? Истина – понятие субъективное, зависящее от интересов и привязанностей субъекта.
– Это правда. И, чтобы истина стала объективной, надо избавиться от этих самых интересов и привязанностей. И, в первую очередь, от таких никчемных понятий, как привязанность к Родине и семье.
– Ну, с этим можно поспорить. Ведь отсутствие этих привязанностей и нравственных устоев – тоже субъективная точка зрения.
– А я не говорил о нравственности, – возразил мой невидимый собеседник, – нравственность, это реалии сущего, а безнравственность – отрицание законов природы.
– Отрицание этих законов – глупость, а не безнравственность. – ответил я.
– А незнание их?
– Безграмотность.
– А ты грамотный человек?
– Относительно, как и Вы.
– Поясни. – удивился невидимка.
– Пожалуйста. Я знаю достаточно, чтобы утверждать: чем больше я познаю законы природы, тем более убеждаюсь, что ничего не знаю. Вы, несомненно, знаете гораздо больше меня, а потому и не знаете еще больше.
Невидимка помолчал немного, потом вздохнул и сказал:
– Ты поставил меня в тупик. Мне надо поразмыслить над твоим последним утверждением. Прощай!
И я, улыбнувшись довольно, пошел дальше. Но через минуту меня посетила мысль, что здесь, в астрале, я мог бы, пожалуй, и летать. И взлетел! Я поднимался все выше и выше, пока не захотел остановиться, испугавшись. Вокруг расстилалась все та же безграничная степь.
– На Дикое Поле бы взглянуть! – подумал я.
И в тот же миг подо мною раскинулась панорама бесконечных сражений. От горизонта до горизонта гремели взрывы, горели дома, взрывались мосты, ползли танки, летали самолеты. Один, с крестом на боку, пролетел рядом со мной, и я даже увидел удивленное лицо летчика.
– Сбить бы гада! – подумал я, и в моих руках появился пулемет. Я нажал на гашетку, и мессер задымился…
– Что за глюк? Раздался в моих ушах удивленный голос. Потом в меня начали стрелять. Сверху. Из ниоткуда. Огонь был таким плотным, что, если бы я инстинктивно не пожелал остаться целым, непременно попали бы. А так меня стало мотать в разные стороны и потянуло вниз. Через минуту я довольно ощутимо ударился о землю и шмыгнул под подбитый танк. Пулемета в моих руках уже не было.
– Где он?
– Понятия не имею.
– Ладно, потом разберемся.
Кто говорил. Даже предположить трудно. Впрочем, сейчас не до говорунов этих. Я огляделся вокруг. Никого, кроме трупов. Хорошо, но, если кто появится, а у меня даже оружия нет. И тотчас я ощутил в своей правой руке холодную рукоять пистолета ТТ. Но потом произошло непредвиденное: танк надо мной исчез, равно как и трупы солдат.
– Вот он!
– Бей!
Я пожелал очутиться подальше от этих невидимых киллеров и оказался на узенькой тропинке среди густого леса.
– Опять исчез!
– Надо искать. Что-то мне это не нравится!
Хорошо, что я их слышу и потому опережаю. Но дальше что? Они не должны меня убить, слишком не вовремя. Я должен быть неуязвим для них! Пусть меня автоматически выкидывает в другое место при их появлении! Сработает? Думаю, что должно.
За моей спиной раздался конский топот и из-за поворота появился отряд диких всадников. Первый вытащил из ножен саблю, намериваясь на ходу срубить мне голову, но я вскинул вверх руку с пистолетом, что на сей раз не исчез в никуда и выстрелил три раза.
Трое головорезов упали с коней, задние наткнулись на передних, и, испуганно горланя, попытались развернуться на узенькой тропинке.
– Внимание! Применение огнестрельного оружия в запрещенной зоне! Объявляется всеобщая тревога!
Но я уже за тридевять земель оказался, в расщелине скалы, возвышающейся над сосновым бором.
– Начать тотальный поиск объекта. Применить все биолакационные стстемы!
– Бежать! – мелькнула в голове единственная разумная мысль, и я оказался в Вольере в собственной кровати, безоружный и уставший. Болела спина и голова, а на душе словно камень лежал. Очень хотелось спать, но заснуть я не мог. Боялся почему-то заснуть. Однако, повозившись с полчаса, все же задремал и вновь очутился в астрале на той же пыльной дороге. Я почесал в затылке и тяжело вздохнул. Видимо поспать по нормальному мне уже не придется. Неожиданно сверху меня накрыла тень, а передо мной нос к носу оказалась та женщина, которую все звали юродивой Катькой.
– Катерина… – удивился я. – Как Вас по батюшке-то.
– Матвеевна, если тебе это так важно.
– Конечно. Не могу же я Вас теперь, как раньше, называть.
– Катерина Матвеевна улыбнулась и сказала:
– Да, называй, как хочешь…А ты быстро научился в астрал-то ходить. Только шороху слишком много навел. Зачем к себе такое внимание привлекать? Ты, милок, не стреляй больше, особенно в запрещенных зонах. А лучше вообще оружие в руки не бери, вот и не заинтересуешь лиходеев.
– Каких лиходеев? – спросил я.
– А тех, кто тебя по Дикому Полю гонял. Не знаю, как их там на самом деле зовут, а я их так величаю.
– Как же защищаться в случае чего?
– А зачем защищаться? Ты можешь просто невидимым стать, или душой бесплотной. Тогда все пули сквозь тебя будут без вреда пролетать.
– И правда. – пробормотал я. – Мог бы и сам додуматься.
– И додумался бы наверняка, ты парень башковитый. Полетели?
– Куда.
– В Дикое Поле, сыновей моих искать. Хотя, тебе это неинтересно, наверное.
– Почему же? – обиделся я. – Всегда готов Вам помочь.
И мы полетели, сделавшись невидимыми и неосязаемыми.
Снова внизу задымилось и загрохотало, а в небе заурчали самолеты. Совсем недалеко наш «ястребок» вел неравный бой с двумя мессерами. И я опять не выдержал, рванул к одному немцу, материализовался в его кабине, ударил летчика по шее ножом, дернул влево штурвал и исчез невидимкой, довольно наблюдая, как этот мессер понесся штопором к земле. Второй тоже падал, объятый пламенем. Это наш летчик постарался.
– В квадрате 12 – 39 что-то непонятное. – опять послышался голос ниоткуда.
– Понял, попробую разобраться.
Катерина Матвеевна схватила меня за руку, и мы оказались далеко от этого места не только в пространстве, но и во времени, наверное, поскольку лето сменила ранняя весна, и местами на полях еще лежал снег. На западе гремела канонада, очевидно шла артподготовка, а прямо под нами раскинулся густой лес.
– Где-то здесь мой младший погиб. – сказала Катерина Матвеевна, направляясь в сторону поля боя. Теперь настала моя очередь ее за руку схватить.
– Уверен, что Вы там сотни раз все обследовали, – сказал я, – а ленные дороги внизу проверяли?
– Нет, он же в бою погиб.
– В лесу тоже столкновения могли быть. Давайте посмотрим.
– Ну, давай.
– Мы спустились вниз, нашли дорогу, петлявшую между вековыми деревьями и увидели идущего невдалеке одинокого солдата.
– Алешка! – воскликнула Катерина Матвеевна, и, материализовавшись, пошла навстречу сыну.
– Мама! Откуда ты? – удивленно спросил солдат.
– Нашла тебя, нашла! Как ты?
– Из госпиталя вот возвращаюсь.
Они не успели еще вплотную приблизиться друг к другу, хотя и раскинули уже руки для объятий, как из леса раздалась автоматная очередь и положила обоих. Затем на дороге появились четыре фрица со шмайсерами. Через мгновение, даже не осознав, что делаю, я оказался напротив немцев на с «калашниковым» в руках и расстрелял всех.
– Программа «А». Пуск!
Реакция моя была скорее интуитивной, чем осмысленной. Уже сверху я увидел, как на лесной дороге, одна за другой, рвутся ракеты, вырывая с корнем даже вековые ели. Затем перед глазами все закружилось, и я вновь почувствовал, что нет у меня ни рук, ни ног, ни глаз, ни ушей – только проклятые круги, которые заполнили собой все мое сознание, всю вселенную. И я существовал только в этой круговерти и сам был одним из этих кругов, летящим в неведомую даль мироздания. Потом удар по всему организму, и я стою посередине комнаты в обычной городской квартире за спиной молодого парня, «колдующего» с компьютером.
– Вот он, самый главный «Хозяин» – убежденно подумал я и от души ударил его прикладом по голове. (Автомат почему-то не исчез).
Парень потерял сознание и я оттащил его в сторону.
На мониторе шел бой. Бежали и падали солдаты, ползли танки, грохотала артиллерия. Можно было бы подумать, что идет кино, если бы я не знал, что это окно в иной мир, созданный этим гениальным программистом. Не виртуальный мир, а вполне реальный для тех, кто там жил и страдал.
– Расстрелять системный блок, и все кончится! – подумал я.
В это мгновение монитор погас, а затем на нем появился Ингер.
– Что же, ты смог дойти до конца. – грустно сказал он. – Никто не ожидал от тебя такого. Но не спеши стрелять, подумай.
– А что думать, Ингер? Рукотворный ад должен быть уничтожен!
– Папа, за что? – спросила меня заплаканная Маришка, появившись ненадолго вместо Ингера, и на меня напал столбняк. Я совсем забыл про свою семью! Но ведь я стреляю и в нее!
– Сначала была мысль, – сказал Ингер, – потом мыслеформа материализовалась во вселенной. Затем стали материализовываться мысли не только создателя игры, но и ее участников. Любые мысли, относящиеся и не относящиеся к данному действу. Причем сознательные мысли обрастали бессознательным. Воплощались самые заветные желания игроков, как низменные, так и возвышенные. И возник не один мир, возникла новая вселенная с миллионами планет, населенных разумными существами. Одним выстрелом ты уничтожишь не только игровую площадку, созданную для развлечения пользователей интернета, но и сотни тысяч планет, мало чем отличающихся от вашей, и десятки тысяч таких, где достигнута полная гармония человеческих взаимоотношений. Имеешь ли ты право на это?
– Игровая площадка стала адом для невинных людей. И наверняка не одна такая площадка в вашей полувиртуальной вселенной. Что с этим делать? И как мог этот компьютерный гений возомнить себя Богом?
За моей спиной кто-то хмыкнул. Я резко обернулся и увидел пришедшего в себя программиста. Он стоял совсем рядом и с интересом смотрел на экран.
– Ну-ка сядь на стул, чтобы я тебя видел. – скомандовал я.
Парень подчинился. Он смотрел теперь прямо в глаза Ингеру и глупо улыбался.
– Не вижу ничего смешного. – вздохнул Ингер. – И не думай, что действовал по Божьему промыслу. Ты попал в сети Дьявола.
– Я как-то не верю ни в …
– Напрасно! Впрочем, вопрос гораздо сложнее, а в теологические споры мы погружаться не будем. Но расклад на сегодня такой. Ты осуществил очень плохой виртуальный проект, ставшей реальностью. И только ты можешь все исправить. И только Михаил может уничтожить все, тобой созданное. Но у него есть серьезные причины не делать этого. Однако, если не останется выхода, он нажмет на курок, но выстрелит не только в твой системный блок, но и в твою голову.
– Да, так и будет! – сказал я.
– Но как? – захныкал компьютерный гений. – Как я сделаю это? Игра давно в интернете, ее пользуются десятки тысяч человек…
– Твой компьютер является базисом всего этого игрового пространства. Измени условия игры, и, независимо от воли пользователей, изменятся условия для игроков. Игра превратится в обыкновенную стрелялку, а созданный тобой мир обретет полную реальность и независимость. И тогда наши высшие цивилизации смогут придти на помощь тем, кто в этом нуждается.
– Но почему вы не можете сейчас им помочь.
– Правила игры создавал ты, и нарушить их для нас так же невозможно, как изменить законы физики.
– Что я должен сделать?
– Распрямить петли времени в Диком Поле, чтобы те кто там умирают и воскресают ежечасно и ежедневно, смогли наконец обрести покой. Тогда оборвутся и петли, что связывают вымышленный мир с возникшей реальностью.
– Я не знаю, как это сделать…
– Тем не менее у тебя в распоряжении не более двух дней. Сиди и думай днем и ночью, ибо последствия могут быть катастрофичными и для Вашего с Михаилом мира.
– Я вместо модераторов изобрел специальный вирус, неуловимый и не поддающийся лечению. Он сильнее меня!
– А ты будь хитрее. Создай вирус-паразит для этого вируса.
– Как?..А, впрочем, впрочем…
– Уже есть идея?
– Есть.
– Тогда вперед! И помни, что и твоя жизнь зависит от результата твоей работы. При любом раскладе! Михаил! – обратился Ингер уже ко мне. – Хочешь пока навестить свою семью? – и он прямо сквозь экран протянул мне руку.
– Конечно! – я ухватился за нее и через мгновение очутился в объятиях Татьяны и детей.
Только надолго ли?...