3.

Не пожалев ни на миг ни о чем.

Тонкая струйка дыма сползала из пустой глазницы.

Воспоминание.

Он бы досадливо отмахнулся, но сейчас было удивительно лень. Под ногами парила земля – ничья, чужая. У него было совсем немного времени, чтобы выяснить. Совсем немного времени, и целых три вопроса. Какой выбрать?

Невозможно ухватить все и сразу. Уж ему ли не знать.

Сфинксы сбивают с толку, а мудрецы дают подсказку – задай правильный вопрос, и получишь гораздо более, чем мог себе представить.

Ему ли не знать.

Он выбрал. Выбрал сразу, как только вспомнил о струйке дыма. Дыме, которого не бывает без огня.

Они были совсем рядом. Молодая женщина, точнее – девушка, в ярко-желтом пуховике и с синим рюкзаке за плечами. Она чуть сутулилась – было видно, что наполненный покупками рюкзак сильно оттягивает плечи, в спине отзывалась боль. За ее руку держался нетерпеливый мальчик лет пяти. Он вертел головой и постоянно раскачивал их сцепленные руки. Они стояли около перехода через дорогу.

- Ма-ма! Пой-дем! – растягивая слова и подпрыгивая на месте повторял ребенок, - ну ма-ма!

- Подожди. Ты же видишь, красный свет. Разве забыл, что на него нельзя переходить? – в голосе чувствовалась усталость. Но не от ребенка.

- Правильно! Красный свет- дороги нет! Желтый – лучше подожди, а зеленый – проходи! – затараторил мальчик. Он так обрадовался пришедшему на ум стишку, что подпрыгнул особенно высоко и забрызгал мать. Та сильнее сжала его руку:

- Сынок, перестань. Ты же не станешь отчищать мне куртку.

- Не стану! – тут же согласился мальчик и вдруг перестал прыгать. Остановился. Посмотрел серьезно, - мам, а роди мне братика!

Не сильно, но привычно и ноюще болит спина. Хочется лечь, вытянуться. Или сжаться в комочек, спрятаться под одеяло. И чтобы играла негромко музыка, или какой-нибудь дурацкий фильм. Что-то неважное. Пусть говорит. Махнуть рукой на беспорядок в доме, уткнуться в подушку. Позвонить маме…пусть рассказывает про новые шторы, про то, как отца повысили, про то, как тяжело с соседкой. Просто слушать и кивать в трубку.

…Теплая ладошка в руке. Зеленый требовательный взгляд из-под светлой-светлой челки. Такой же, как и у себя в детстве. Как же хочется прилечь. Как же…нет. Это «нет» вызывает улыбку. Теплую, радостную улыбку. Потому, что нельзя прилечь. Радостное нельзя. Пусть оно стоит еще более крепкой боли в спине, но и боль эта – радостная. Счастливая.

- Вот пойдешь в школу и тогда может быть…

- нуууу!!! – от возмущенного, протяжного вскрика подрываются и взлетают голуби, - это долго! Мама, хочу братика!

Улыбка.

- А с вами двоими как я буду одна справляться? – они стояли друг напротив друга – мать и сын. Похожие и разные. Во взрослых глазах что-то…похожее на тень промелькнуло?

Сверху было хорошо видно, как светятся от радости их глаза. Шутливый спор-разговор…

- а ты…а я…а вот бабушка придет и поможет!

- Ну нет, сынок. Не выдумывай.

Свободная от детской ладошки рука машинально сбивается в горсточку. Машинально ли? Большой палец этой руки, левой руки, скользит по безымянному, от косточки почти к основанию. Теребит кольцо. Не обручальное, конечно, не может оно им быть – кто же носит их на левой руке? Да и не такое. С каким-то странным узором и слишком изогнуто-тонкое. Не бывает таких обручальных колец.

- ладно! Тогда братика потом! А сейчас хочу на речку!

- Сейчас осень, сынок, - уже загорелся зеленый свет, они идут через дорогу, - скоро будет холодно. А летом мы с тобой поедем в деревню, и там будут и речка, и озеро.

Голоса все дальше, и дальше. Их слышно словно сквозь очень плотную завесу. Теперь не слышно вовсе. Пропали. Нет.

Белая ровная маска немигающими провалами глаз смотрела прямо перед собой.

Вопрос был задан верно.

Верным был и полученный ответ.

Озеро.

Да. Именно так.