Узники солнца (этюд 12 "Письмо к Джасперу")

Этюд двенадцатый
(Письмо к Джасперу)

Здравствуй, мой дорогой друг! Сегодня я вспоминал тебя целый день. И вот решил написать это письмо, в котором рад буду поделиться с тобой частичкой своей новой жизни.
Хочется вернуться к нашему последнему с тобой разговору и повторить слова, которые ты сказал тогда, и которые часто приходят мне на ум теперь: «Сдался тебе этот райский остров! Там же одна элита! Ты думаешь, тебя там заметят? Может быть, конечно… Ну, а если всё-таки нет – назад дороги не будет… Требования там высокие! Если ты не Леонардо да Винчи – а ты ведь не Леонардо, и не Рафаэль какой-нибудь, - то ты один из тысячи, так себе художник, каких много. А в Африке… а в Африке ты стал бы звездой. Хоть я и не бог весть какой знаток искусства, но даже я могу тебе это гарантировать. И, кто знает, может быть, однажды твоими картинами всерьёз заинтересовались бы в странах Содружества. А там, глядишь, и на Далмаке… Сказали бы: «Эй, взгляните, да ведь это же великий художник! И где мы его находим – в маленькой бедной стране, в той части света, где людям так нелегко живётся!» Потом бы узнали, откуда ты родом и спрашивали: «Почему этот парень покинул свою страну? Неужели на родине ему жилось плохо?» А ты бы им ответил: «В родной стране хватает художников, талантов более чем достаточно, а значит, каждый новый талант – лишь очередной. Скучно и неинтересно становится жить, когда ты понимаешь, что тебя не замечают, что ты не особо-то нужен этому миру». Твоё творчество сказало бы им: «Будьте внимательнее к молодым людям, не думайте, что свет клином сошёлся на вас и ваших идеалах!» Уедем, дружище, в Африку! А? Ну так как?»
И после того мы расстались. Возможно, на всю жизнь. Ведь, если мне не удастся заработать денег на своём искусстве, я не смогу прилететь на Землю, по крайней мере, за свой счёт.
Я вспомнил наш разговор потому, что сегодня впервые усомнился в правильности своего выбора. И всерьёз задумался над тем, что, может быть, ты был прав. Признаюсь тебе, я немного побаивался лететь с тобой в страну, о которой почти ничего не знал, где многие люди до сих пор живут бедно. Тебя-то я понимал. Ты инженер, строитель! У тебя были цель, бизнес-план, любовь к своему делу. Ты не хотел жить, как многие европейцы, проводить большую часть времени на диване, довольствуясь благами современной цивилизации. Такую жизнь ты называл «растительным существованием». Для тебя, как и для меня, мало получать что-то новое, нужно ещё самому его открывать; мало пользоваться созданным, нужно ещё самому создавать. В отличие от тебя, меня всё в моей жизни устраивало, и я не стремился ни к чему другому. Но не может ли быть так, что я ошибался, что смутный страх, который вселяло в меня твоё предложение отправиться с тобой, должен был стать поводом для более глубоких раздумий? Не вернётся ли ко мне то, что я оттолкнул, в другое время и в другой форме? Возможно, мне следовало принять вызов, соприкоснуться с совершенно иной жизнью, пройти через определённые трудности. Возможно.
Прошло почти две недели со дня моего прилёта на Далмак. И ты, конечно, хочешь узнать, что думаю я по прошествии этого времени. Скажу ли я тебе, что жизнь здесь прекрасна и меня всё, как и прежде, устраивает? Или я скажу, что на Далмаке жить ещё лучше? А может быть, я скажу, что меня постигло разочарование? Судя по тому, о чём я говорил выше, речь, наверное, должна пойти о разочаровании. Однако всё не так просто… Я бы сказал, меня всё устраивает, как и прежде, иногда даже кажется, что моя жизнь стала ещё интереснее, поскольку, как ты знаешь, здесь сплошь и рядом элита, - нет, правда, все люди как на подбор, с любым приятно пообщаться. Но к сказанному для полноты картины необходимо добавить то, что порой я испытываю и сомнения. Так что могу подтвердить: сказки о рае – это не сказки, а правда. Однако жизнь всегда найдёт, чем тебя зацепить. И сегодня у меня было достаточно поводов для разочарования. Ты знаешь меня. Я – человек, привыкший к райским ощущениям. И мне не много надо для того, чтобы почувствовать себя не в своей тарелке.
Только сейчас, когда я сел писать тебе письмо, в моей голове появился просвет. Целый день я проходил с тучей мыслей и сомнений, и вот наконец понял: мой пессимистическое настроение – всего лишь не тот обед, который я заказал, не совсем тот вкус, которого ожидал. Меня не приняли сходу за великого художника, у меня случился разлад с самим собой, я не смог привлечь внимание девушки, и вдобавок, оказалось – у неё есть парень. И после этого я напоминаю себе женщину, которая в беседе со знакомым мужчиной рассказывает о ссоре с возлюбленным. Она говорит с ним так, что ему кажется, будто у него появляется шанс. На самом же деле, её откровенность – это способ выражения себя, своей женственности. А её отношения с возлюбленным лишь прервались на время и вскоре продолжатся.
Прости меня, дорогой друг, что своим рассказом лишь запутываю тебя. Просто, я не успел всё как следует взвесить до того, как сел за написание письма. Сейчас я понимаю: причина моих кажущихся неудач, моего дурного настроения – во мне и больше ни в ком и ни в чём. Эта простая, расставляющая вещи по своим местам мысль пришла ко мне всего несколько минут назад. Что, однако, совсем не означает, что о твоём альтернативном предложении и последних словах можно теперь забыть. Как раз наоборот, Джаспер. Всё, что ты мне сказал, остаётся и останется в силе. Пусть твои слова будут для меня вызовом на каждый день! Ведь, несмотря на то, что оказался в раю, я должен ещё доказать, в первую очередь, доказать самому себе, что путь сюда проделал не зря!
Что-то мне подсказывает: если мы однажды встретимся, то мой выбор, невзирая ни на что, был правильным. Я буду молиться и делать всё возможное для того, чтобы мы когда-нибудь встретились!
Сегодня мне было предложено сделать выставку в Европейском дворе. Это, на самом деле, хорошее предложение, но помимо проблемы личных амбиций, с которыми я замахнулся сразу на Дворец Искусств, я почувствовал и ещё кое-что, что меня обескуражило. Ведь каково реальное положение вещей?.. В настоящее время у меня нет, в сущности, ничего, что бы я мог выставить. А мне нужно нечто большее, чем просто какое-то количество картин. Неожиданно для себя я начал серию работ, имеющих определённую связь между собой. И теперь для открытия выставки, боюсь, мне будет недостаточно трёх десятков картин с разрозненными сюжетами. Я должен… чувствую, что должен создать её из единой истории. И при этом никакого сенситивно-репродуктивного полотна, а двухмерное полотно и кисти с красками, мой друг. Исключительно кисти и краски! Но как это сделать за катастрофически короткий промежуток времени, имея лишь начало истории, и вообще не зная, будет у неё какое-то продолжение или нет? Вот это-то меня больше всего и подкосило. В сущности, мне просто не хватило духу убедить себя в отсутствии реальных проблем.
Ну и в завершение о главном. Я познакомился здесь - буквально на четвёртый день после моего прибытия - с одним удивительным человеком. Его зовут Винер Степс. Он ирландец. Преподаёт язык и литературу. Мы с ним очень быстро подружились. Благодаря ему я и начал новую серию картин.
Не знаю, но из всех приключений, происшедших со мной за этот небольшой отрезок времени, история знакомства с Винером вселяет наибольший оптимизм. Когда думаю об этом человеке, я понимаю: причин для беспокойства нет; напротив, есть все основания радоваться этой новой жизни.
Мой друг, прости, что ни слова не сказал о строительстве и динозаврах. Признаюсь, об этом вспомнил только сейчас. В следующий раз обязательно что-нибудь расскажу. Нет, сделаю лучше – пришлю тебе несколько работ с изображениями здешних построек, а, если удастся, то и самих повелителей Далмакской фауны!
На этом пока всё. Буду ждать от тебя ответного письма!
Роб Галахен.

Продолжение следует

Регистрационный номер №0537904

от Сегодня в 17:13

[Скрыть] Регистрационный номер 0537904 выдан для произведения: Этюд двенадцатый
(Письмо к Джасперу)

Здравствуй, мой дорогой друг! Сегодня я вспоминал тебя целый день. И вот решил написать это письмо, в котором рад буду поделиться с тобой частичкой своей новой жизни.
Хочется вернуться к нашему последнему с тобой разговору и повторить слова, которые ты сказал тогда, и которые часто приходят мне на ум теперь: «Сдался тебе этот райский остров! Там же одна элита! Ты думаешь, тебя там заметят? Может быть, конечно… Ну, а если всё-таки нет – назад дороги не будет… Требования там высокие! Если ты не Леонардо да Винчи – а ты ведь не Леонардо, и не Рафаэль какой-нибудь, - то ты один из тысячи, так себе художник, каких много. А в Африке… а в Африке ты стал бы звездой. Хоть я и не бог весть какой знаток искусства, но даже я могу тебе это гарантировать. И, кто знает, может быть, однажды твоими картинами всерьёз заинтересовались бы в странах Содружества. А там, глядишь, и на Далмаке… Сказали бы: «Эй, взгляните, да ведь это же великий художник! И где мы его находим – в маленькой бедной стране, в той части света, где людям так нелегко живётся!» Потом бы узнали, откуда ты родом и спрашивали: «Почему этот парень покинул свою страну? Неужели на родине ему жилось плохо?» А ты бы им ответил: «В родной стране хватает художников, талантов более чем достаточно, а значит, каждый новый талант – лишь очередной. Скучно и неинтересно становится жить, когда ты понимаешь, что тебя не замечают, что ты не особо-то нужен этому миру». Твоё творчество сказало бы им: «Будьте внимательнее к молодым людям, не думайте, что свет клином сошёлся на вас и ваших идеалах!» Уедем, дружище, в Африку! А? Ну так как?»
И после того мы расстались. Возможно, на всю жизнь. Ведь, если мне не удастся заработать денег на своём искусстве, я не смогу прилететь на Землю, по крайней мере, за свой счёт.
Я вспомнил наш разговор потому, что сегодня впервые усомнился в правильности своего выбора. И всерьёз задумался над тем, что, может быть, ты был прав. Признаюсь тебе, я немного побаивался лететь с тобой в страну, о которой почти ничего не знал, где многие люди до сих пор живут бедно. Тебя-то я понимал. Ты инженер, строитель! У тебя были цель, бизнес-план, любовь к своему делу. Ты не хотел жить, как многие европейцы, проводить большую часть времени на диване, довольствуясь благами современной цивилизации. Такую жизнь ты называл «растительным существованием». Для тебя, как и для меня, мало получать что-то новое, нужно ещё самому его открывать; мало пользоваться созданным, нужно ещё самому создавать. В отличие от тебя, меня всё в моей жизни устраивало, и я не стремился ни к чему другому. Но не может ли быть так, что я ошибался, что смутный страх, который вселяло в меня твоё предложение отправиться с тобой, должен был стать поводом для более глубоких раздумий? Не вернётся ли ко мне то, что я оттолкнул, в другое время и в другой форме? Возможно, мне следовало принять вызов, соприкоснуться с совершенно иной жизнью, пройти через определённые трудности. Возможно.
Прошло почти две недели со дня моего прилёта на Далмак. И ты, конечно, хочешь узнать, что думаю я по прошествии этого времени. Скажу ли я тебе, что жизнь здесь прекрасна и меня всё, как и прежде, устраивает? Или я скажу, что на Далмаке жить ещё лучше? А может быть, я скажу, что меня постигло разочарование? Судя по тому, о чём я говорил выше, речь, наверное, должна пойти о разочаровании. Однако всё не так просто… Я бы сказал, меня всё устраивает, как и прежде, иногда даже кажется, что моя жизнь стала ещё интереснее, поскольку, как ты знаешь, здесь сплошь и рядом элита, - нет, правда, все люди как на подбор, с любым приятно пообщаться. Но к сказанному для полноты картины необходимо добавить то, что порой я испытываю и сомнения. Так что могу подтвердить: сказки о рае – это не сказки, а правда. Однако жизнь всегда найдёт, чем тебя зацепить. И сегодня у меня было достаточно поводов для разочарования. Ты знаешь меня. Я – человек, привыкший к райским ощущениям. И мне не много надо для того, чтобы почувствовать себя не в своей тарелке.
Только сейчас, когда я сел писать тебе письмо, в моей голове появился просвет. Целый день я проходил с тучей мыслей и сомнений, и вот наконец понял: мой пессимистическое настроение – всего лишь не тот обед, который я заказал, не совсем тот вкус, которого ожидал. Меня не приняли сходу за великого художника, у меня случился разлад с самим собой, я не смог привлечь внимание девушки, и вдобавок, оказалось – у неё есть парень. И после этого я напоминаю себе женщину, которая в беседе со знакомым мужчиной рассказывает о ссоре с возлюбленным. Она говорит с ним так, что ему кажется, будто у него появляется шанс. На самом же деле, её откровенность – это способ выражения себя, своей женственности. А её отношения с возлюбленным лишь прервались на время и вскоре продолжатся.
Прости меня, дорогой друг, что своим рассказом лишь запутываю тебя. Просто, я не успел всё как следует взвесить до того, как сел за написание письма. Сейчас я понимаю: причина моих кажущихся неудач, моего дурного настроения – во мне и больше ни в ком и ни в чём. Эта простая, расставляющая вещи по своим местам мысль пришла ко мне всего несколько минут назад. Что, однако, совсем не означает, что о твоём альтернативном предложении и последних словах можно теперь забыть. Как раз наоборот, Джаспер. Всё, что ты мне сказал, остаётся и останется в силе. Пусть твои слова будут для меня вызовом на каждый день! Ведь, несмотря на то, что оказался в раю, я должен ещё доказать, в первую очередь, доказать самому себе, что путь сюда проделал не зря!
Что-то мне подсказывает: если мы однажды встретимся, то мой выбор, невзирая ни на что, был правильным. Я буду молиться и делать всё возможное для того, чтобы мы когда-нибудь встретились!
Сегодня мне было предложено сделать выставку в Европейском дворе. Это, на самом деле, хорошее предложение, но помимо проблемы личных амбиций, с которыми я замахнулся сразу на Дворец Искусств, я почувствовал и ещё кое-что, что меня обескуражило. Ведь каково реальное положение вещей?.. В настоящее время у меня нет, в сущности, ничего, что бы я мог выставить. А мне нужно нечто большее, чем просто какое-то количество картин. Неожиданно для себя я начал серию работ, имеющих определённую связь между собой. И теперь для открытия выставки, боюсь, мне будет недостаточно трёх десятков картин с разрозненными сюжетами. Я должен… чувствую, что должен создать её из единой истории. И при этом никакого сенситивно-репродуктивного полотна, а двухмерное полотно и кисти с красками, мой друг. Исключительно кисти и краски! Но как это сделать за катастрофически короткий промежуток времени, имея лишь начало истории, и вообще не зная, будет у неё какое-то продолжение или нет? Вот это-то меня больше всего и подкосило. В сущности, мне просто не хватило духу убедить себя в отсутствии реальных проблем.
Ну и в завершение о главном. Я познакомился здесь - буквально на четвёртый день после моего прибытия - с одним удивительным человеком. Его зовут Винер Степс. Он ирландец. Преподаёт язык и литературу. Мы с ним очень быстро подружились. Благодаря ему я и начал новую серию картин.
Не знаю, но из всех приключений, происшедших со мной за этот небольшой отрезок времени, история знакомства с Винером вселяет наибольший оптимизм. Когда думаю об этом человеке, я понимаю: причин для беспокойства нет; напротив, есть все основания радоваться этой новой жизни.
Мой друг, прости, что ни слова не сказал о строительстве и динозаврах. Признаюсь, об этом вспомнил только сейчас. В следующий раз обязательно что-нибудь расскажу. Нет, сделаю лучше – пришлю тебе несколько работ с изображениями здешних построек, а, если удастся, то и самих повелителей Далмакской фауны!
На этом пока всё. Буду ждать от тебя ответного письма!
Роб Галахен.

Продолжение следует

Узники солнца (этюд 11 "Неожиданная встреча как несостоявшееся свидание")

Рейтинг: 0 4 просмотра

Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!