Помочь сайту
Поздравления
ГОША ПОДЗЕМЕЛЬНЫЙ
9 июля 2015 -
Виталий ИСАЧЕНКО (Ильич)
Виталий ИСАЧЕНКО
ГОША ПОДЗЕМЕЛЬНЫЙ
Середина мая не маяла ни заморозками и ни зноем, время от времени ополаскивая умеренными дождями. Пару раз случились ленивые грозы: без ветренных шквалов и канонад. Климат будто давал понять: устал, де, я хулиганить.
Числа этак тринадцатого, возвращаясь на закате с рыбалки без улова и в паршивом настроении, я напоролся колесом своего мопеда на болт, торчавший из затаившейся в травяном сухостое ржавой железяки. Шина пукнула и мгновенно сдулась, доведя меня до бешенства!
Прокляв неряшливых оболтусов и себя, позабывшего дома инструментальный ящик, я нервно накурился из трубки и в поте лица и остальных составляющих тела покатил свое транспортное средство к месту его постоянной парковки и моего жительства – в родное село.
Добравшись за полночь до цели, с досады осушил стакан контрабандной водки и воспылал жгучим желанием исправить изъян немедленно... Но, разбортовав шину, пришел к неутешительному выводу: все – трындец – не ремонтабельно!
На заре, обладая непочатой водочной поллитрой (второй за ночь), запасом табака и суммой в пару тысяч отнюдь не евро либо долларов, а, естественно, рублей, я беззаботно зырил в окно электрички, перемещавшей меня, облаченного в жилеточно-брючную джинсу, за без малого сотню верст – в городок Шишим, славящийся изобилием дешевых запасных частей ко всевозможным механизмам... И даже напутствие раздраженной супруги «дебил полувековой!» в той отрадной ситуации казалось ничуть не оскорбительным...
Помотавшись по Шишиму, я отыскал минимально стоящую шину, прикупив на сэкономленное пулек к пневматической винтовке, трехлитровку крепкого пива, обратный билет и пару копченых селедин...
Досужно посиживая в скверике, я был безмерно счастлив от осознания того, что «фортунина задница наконец-то на невидимой стороне ее виртуальной фигуры»!..
На тот момент меня все устраивало: и благоухающая свежей резиной шина, и дивность солнечной предзакатности, и наличие пива, и листочки-младенцы на тополях и прочих древовидностях, и наличие в кармане пятисотрублевки, и... Все гармонировало! За исключением его – усевшегося почему-то напротив, хотя свободных скамеек было хоть пруд пруди...
Выглядел он где-то под полста. Телесно могутен, на седошевелюрной макушке сине-красная арбузной клиновидности бейсболка, грязно-зеленой расцветки слегка мятая роба, примитивные кроссовки, в руках пусто, скуластое лицо волевых очертаний, щетина, глаза... Вот они-и(!)-то (бледно-голубые) более всего и внушали тревогу: уж чересчур какие-то добрецкие, будто младенческие иль... преданнособачьи. И поглядывал он на меня чаще приличного, словно имел некий криминальный интерес. Я даже не на шутку взволновался: «В процессе вдохновенного наслаждения бытием нарваться на мошенника?!..»
Закинув шину на плечо и подхватив пакет с обновками, я напряг ноги, но-о-о(!) они не встрепенулись ни единым мускулом!!! Будто вовсе и не мои!.. «Гипноз(?!) – заметалась мысль, – Но меня ж этим самым даже ни единая цыганка ни на чуть не охмурила(!).. А чтоб этот – бледноглазый...»
– Не волнуйтесь, братан. – хрипловатым баском произнес подозрительный тип, – Я не причиню тебе... вам зла.
– Чего вам... тебе надо? – путаясь, как и он, в местоимениях, спросил я, – Пива что ли хочешь... хотите?
– Не-ет, – разулыбался незнакомец, – Пиво – пойло не мое.
– Водки? – к собственному удивлению расщедрился я, – На водку у меня есть.
– Знаю, – последовал ответ, – В паспорте свернутая пополам пятисотрублевая банкнота.
Моему изумлению не было предела! Я всетелесно встрепенулся и к величайшей радости ощутил, что паралича-а ног ка-ак не быва-а-ало-о!!!
– Хотите(?), я вам обменяю рублевую наличность на евро иль доллары, иль на иную планетарную валюту, – посерьезнел он.
– Не хочу! – заартачился я.
– Извините, но я уже обменял, – с некой виноватинкой произнес он, – На доллары. По неофициальному курсу. Один к одному. Вас устраивает?
– Устраивает, – брякнул я.
– Пересчитывать будете? – на сих словах кустистые брови незнакомца вопросительно подпрыгнули.
– Буду, – машинально ляпнул я и запустил пальцы в жилетный карман...
Меж страницами моего па-аспорта, некогда косметически подпорченного пролитым молоком, вместо намедни согревавшей душу «пятихатки» слоились пя-ять(!) стодо-олларовок!!!..
– Исходя из кисловатого выражения вашего лица, обменный курс... иль разновидность валюты не устраивает? – озаботился кудесник, – Иль сомневаетесь в подлинности?
– Пива хочешь? – не найдясь чем ответить, во отблагодарение ляпнул я.
– Пойдете за пивом? – ухмыльнулся он.
– А чего ходить-то(?), если оно у меня тут – в пакете, – на сих словах я торжественно вынул на свет почти полную пластиковую бутыль и, донеся ее до уровня глаз, онемел! И было отчего: перед моим лицом зависла схожая с пивной тара, но только... этикеточно пе-епси-ко-о-ольная-я!!!
– Распиваем?! – донесся из-за левого плеча властный мужской глас, – Так-так-та-а-ак. В обще-ественном(!) месте зло-употребляем.
– А и что, и газировочки уж не позволительно? – без заискивания, но вполне дружелюбно, ан и чуточку с ехидцей произнес мой доселе единственный собеседник.
– Пререка-аемся?! – возмутился блюститель общественного порядка, представший в образе камуфлированного детины, – Старший сержант Смирнов. Документики(!), граждане подозрительные, предъяви-ите, пожалуйста.
– Предъявляем-предъявляем! – стимулирующе зачастил из-за смирновской спины тоже сержант, но, судя по паре узехоньких лычек на погонах, младший.
– Извольте, господа право-хоронители, – явно преднамеренно исказив заключительное слово, кудесник протянул свой паспорт.
– Обзываемся?! – раскрывая книжицу, возмутился Смирнов, – Мы – не право-хоронители, а право-охрани-ители!
– Как любопытно(!) – язвительно возликовал теневой валютный оператор, – Две этаких схожести, а кака-ая(!) смысловая противополярность: «хранители» и «хоронители»... Спасибо, просветили, господин полицейский... А обзываться я б никак не посмел. Оговорился, пардон...
Пока я засовывал бутыль в пакет, пока копошаще вынимал свой паспорт, Смирнов степенно считывал личные данные незнакомца:
– Немоля-яев. Немоляев Георгий Иванович. Шестьдесят пятого года рождения. Пол – муж. Место рождения: сэ Сорокино Тюменской обл... Брак... Не состоите что ли в браке?
– А что, внебрачие по закону карается? – ухмыльнулся кудесник, Ф.И.О. коего отныне для меня стало явью.
– Да не-ет, – произнес Смирнов, – Но и.., это еще как посмотреть... Подозрительно состояние, когда в браке несостояние...
– Учту ваше замечание, гражданин ста-арший(!) сержант, – принимая возвращаемый паспорт, с сарказмом произнес чудотворец Гоша, – При первом удобном случае исправлюсь.
– Теперь который алкогольно пьян, – переключился на меня полицейский, – Костян, ты смотри-и-ка: с колесом от мопеда и в нетрезвом виде!
– Днем будет пер-ро-он нам подмета-ать, а ночью с мылом его же пидорасить! – нагнал жути младшой.
– О-опань-ки! – изумился раскрывший мою паспортину Смирнов, – Ба-а-аксы-ы! Полтыщи! Отку-у-уда?!..
– Бери паспорт и деньги, и валим отсюда, – вкрадчиво произнес Гоша, – Ну чего расселся понурясь?.. Оглох?!.. Игорь Иваныч(!), да очнись ты, чучело!
– А?! – отозвался я, наконец-то сообразив, что обращение адресовано мне.
– Бэ! – подскакивая со скамьи, алфавитно передразнил раздраженный виртуоз валютных операций, – Забирай свои бумаги и... пулей отсюда!
Переведя растерянный взгляд на полицейских, я был в буквальном смысле ошеломлен! Да та-ак(!!!), что аж моя отвисшая челюсть аритмично завибрировала... Сержанты будто испарились, а их места заняли две гипсовых скульптуры – типичные образчики советскосоюзной парковой культуры середины прошлого века!..
Справа – дородная и в полтора моих роста девушка с веслом(!), безупречная белизна коей свидетельствовала о ее новизне: словно только что из отливочной формы... Порази-и-ительно(!)... Поелозив же по атлетке эротически оценочным взглядом, я был ошарашен еще в пущей степени: поперек лямок майки светотенево выделялись белоснежные младшесержантские погоны(!), к поясу же ширпотребовского фасона трусов были приторочены опять же белоснежные кобура, полицейская дубинка и наручники; а в качестве обувки фигурировали зашнурованные ботинки армейского образца (тоже гипсовые)!.. Когда же спортивно-полицейская гибридка расплылась в интимно многообещающей улыбке и игриво подмигнула одним из неожиданно для меня прорезавшихся натуральных карих очей, я стеснительно переметнул свой взор на ее соседа.
Тот предстал в образе мелкогабаритного (примерно мне до подмышек) пионера-горниста. Так же гипсового, но, правда, далеко не первой свежести: ноги от колен до тапочек и предплечье упертой в талию руки упоенно дудящего в небо пацанчика представляли собой прутья ребристой ржавой арматуры. Там и тут обшарпанное изваяние словно татуировками было испещрено похабными изречениями, под носиком-пипочкой мазком зеленой краски обозначены усики аля Чарли Чаплин...
– И-иго-орь! – тормоша сзади за плечи, пытался вывести меня из оцепенения Гоша, – Де-елаем но-оги!
– Делаем-делаем.., – меланхолично бормотал я, – Будем делать ноги.., надо и руку заодно отреставрировать. Ишь как вандалы паренька изуродовали. Хорошо, хоть дудку не поломали... А где гипс возьмем? Надо б потом известкою ребенка выбелить... Не-е-ет, известь дождями смоется...
– Игоре-е-ек! – выхватывая из упертой в талию пионерской ладони мой паспорт, стенал кудесник, – Бежи-и-им!
– Сейчас-сейчас, – бормотал я, – Сейчас и побежим. Трусцой по парку. Мальчику-то с его ножками за нами не угнаться; а вот она, думается, составит компанию... Девушка, а можно(?): я с вами познакомлюсь. Я – Игорь. Побежите со мною?
– Куда? – ангельским голоском отозвалась потенционально лодочно водоплавающая парковая ретро-скульптура.
– Туда-а-а(!) – описав рукой широченный мах, выдохнул я.
– Туда-а-а?! – возликовал предмет моего вожделения, – Туда-а-а завсегда с величайшим удовольствием!.. А после, когда набегаемся, как добропорядочный мужчина, в замуж возьмешь? Ты ведь у меня будешь первым... А это будет бо-ольно?
– Больно-больно будет это, – протараторил прошмыгнувший мимо Гоша, – Его пиписке будет больно и бесполезно. Как лбом о стену.
– Не-ет, – изрек я, – Это будет ничуть не больно. Доверься мне, прекрасная... Как звать-то, нимфа?
– Нинкою, – с хлюпаньем вытирательно проехав указательным пальцем под носиком, назвалась девушка, – Но смотри-и, голубец: ежели потом не женишься, с-под земли достану, в наручники закую и веслом изувечу, а потом контрольный выстрел из табельного Макара в твою, как выразился твой друг, пиписку... А она хоть у тебя как(?): сто-оящая... в смысле «стоя-ящая»?!..
– И-и-иго-ор-рь! – донеслось хотя и издалече, но довольно-таки зычно.
Ё-ё-ёпть(!) – выглянув из-за ниншиного торса, опешил я. И было отчего: изрядно удалившийся Гоша, яростно потрясая обеими кулачищами, имел на плече мою-ю шину(!!!), а у ног – мой пакет с обновками! И я, больно ударившись лбом о твердющий нинкин локоть, рванул вдогонку за коварно завладевшим моим имуществом...
Он бежал на удивление прытко. И я со старта понял, что нагнать его будет не просто, тем более: организм устал вплоть до тряпичности...
Полуобернувшись, я узрел грациозно трусящую за нами Нинку, словно знаменное древко удерживающую весло. С заметным отставанием за ней ковылял на своих арматуринах пионер-горнист. Этот в погоне был абсолютно бесперспективен...
На границе сквера и центральной улицы Шишима над головой закаруселила тьма каркающих и галдящих грачей и галок. Иные из них, на лету превращаясь в мелких амурных ангелочков, норовили поразить меня выпускаемыми из миниатюрных луков стрелками. Я впопыхах уворачивался, и, к собственной радости, всегда успешно... Помыслилось: «Или Гоша строит крылатый ангельский заслон; иль то каверза Нинки, жаждущей амурно завладеть моим сердцем; иль пионер подлянит»... Во весь опор несясь за припустившим по тротуару Гошей, я обернулся вторично: увечного горниста не было, подотставшая же Нинка с завидной ловкостью веслом (словно мухобойкой) мимобегом сшибала пикирующих амурчиков, кои шмякались в ленту декоративных кустарников, на газон либо на асфальт. Один из них даже влип в вензель двухметрового кованого забора, где и безжизненно завис... «Амурчики – гошкины фокусы, – наконец-то допетрил я, – А Нинка с пионером не при делах.» Допетрив, порыскал воспаленным взором и дюже огорчился: Гоши по курсу моего сумбурного забега не наблюдалось!.. Сбавив темп, я перешел на шаг и остановился, одышливо согнувшись в вопросительный знак и поддерживая до никудышности утомленное тулово руками, упертыми в обтянутые ветхой джинсой дрожащие колени. Резоном к беготне разум уже ни капельки не подпитывал...
Резон (да еще како-ой!) появился чуть позже, когда сзади взревела полицейская сирена!.. Не разгибая спины, я обернулся из-за плеча и чуть было не рухнул от до жу-ути(!!!) абсурднейшего видения... На меня неслась обновленная погоня! Возглавлял ее стандартного облика Дед Мороз с гипсовой детской коляской, крышу-гармошку коей увенчивал синепроблесковый спецавтомаячок. Слева и чуть отставая от новогоднего символа семенил размахивающий черным пистолетом (в одной руке) и белым веслом (в другой) человек-скульптура: выше пояса – младший сержант Костик, ниже оного – Нинка гипсовотелая! Справа от лидера погони вприпрыжку приближалось еще одно чудо-юдо: выше пояса – размахивающий пионерским горном кумачовый физиономией старший сержант Смирнов, ниже – все тот же скульптурный пионер со все той же арматурой от колен до тапочек... Прохожие, мимо коих проносилась сюрреалистически душещипательная группа преследования, дружно присоединялись к ней, формируя тем неистово галдящую колонну. Больше остальных бесновалась вооруженная бейсбольной битой верзилистая старушенция. Однажды даже она ненароком зацепила своим орудием шар-плафон фонарного столба, кой тут же взрывно разлетелся в искристые дребезги... Представив свою буйную головушку при суперскоростном столкновении с сей спортивной дубиной, я неистово взвизгнул и с явно слышимой пробуксовкой подошв сорвался с места!..
Я стремительно петлял по дворам и переулкам, меж гаражей, островков озеленения и по детским площадкам. Обуявший меня ужас придавал неимоверные силы. Преследователи то отставали, то вновь нагоняли!.. Казалось, что спонтанному марафону не будет финиша. А если и будет, то он непременно совпадет с моим жизненным фиаско! Иной раз зарождавшиеся позывы к сдаче на милость преследователей всякий раз моментально испарялись при мысли о долговязой старушенции с долговязой битой!..
Завернув за очередной угол очередной белокирпичной пятиэтажки, я был схвачен. Цепко. За полу джинсовой безрукавки. Аж швы затрещали. Впившийся в шею отворот возымел усыпляющее воздействие, пронизывающе ткнувшая в надключичник некая твердость довершила сей процесс до обморока. В этаком аморфном состоянии я, подхваченный сзади подмышечно, был волоком затащен в подъезд.
Посиживая на кафеле прислоненным спиной к стене, я, отдышавшись, поднял мутный взор и... Передо мной на корточках тяжело дышал он – кудесник Гоша Немоляев! Оказалось, что мое снятие с дистанции – его рук дело.
– Ну что, оклемался? – с неким сочувствием спросил спаситель, – Пить хочешь?
– Ага, – жаждуще произнес я и тут же получил бутыль пепси-колы, из коей немедля залпом-взахлеб надузился вволю...
Мы пробирались к городской окраине, шарахаясь от полицейских сирен. Благо, что эта самая окраина простиралась совсем недалече от привокзального сквера, где стартовал умопомрачительный забег...
Однажды, завернув в переулок мелкопостроечного частного сектора, мы невольно примкнули к зевакам, кои скорбили у распростертой в дорожной пыли той самой рьяной старухи-преследовательницы: стоптанные старомодные туфли, бордовая юбка, малиновая кофта, голубой берет, бейсбольная бита... У распахнутых врат скоропомощной «Газели», как сейчас помню, спорили щуплый медик и фигуристая блондинка-медичка:
– А я говорю: инфаркт, – твердил он.
– Инсульт, Вася, инсу-у-ульт, – сексуально колыша формами, томным гласом возражала она, – Вскрытие однозначно покажет инсульт.
– А забьемься на интерес?! – азартно засклонял к пари доходяга.
– Опять на мои трусы и бюстгальтер? – с недоволинкой поинтересовалась фигуристая.
– Ага(!) А на что ж еще?
– Вась, да на тебя белья не напасешься. Весь женский медперсонал уж обобрал. Куда исподнее-то деваешь? Поди приторговываешь?
– Да ты что-о(?!), Валенти-ина. Окстись, – несколько стушевался Василий, – Я ж коллекционе-ер! У меня ж все стены этим увешаны!
– Ага, увешаны. Фетишист долбаный. А ты на хрена, сучий потрох, преподнес мне на Восьмое марта бюстгальтер Зойки-терапевтши и труселя санитарки Аникеевой?!.. Ладно, чего ставишь на свой инфаркт?
– Не на мой – на старухин, – с укором поправил Василий, – Типун тебе на язык(!).. А ставлю я... Я ставлю... А хочешь(?): пьезовую зажигалку и... три упаковки не просроченных пельменей!
– Не на-а-адо, – разочарованно протянула Валентина, – А давай лучше одинаковые ставки: и от тебя, и от меня в случае проигрыша ночь любви!
– Не-е, – скуксился медик, – Опять будешь веревками связывать, плеткою и крапивою хлестать, в задницу полукопченую колбасу засовывать да к люстре подвешивать... По этой теме лучше к Спиридонычу. Он за литру водяры все стерпит. А я как-никак человек интеллигентного склада с высшим образованием.
– Тяжеловат Спиридоныч-то для моей люстры. Еще оборвет с коротким замыканием проводов. А ты в самый раз – бараний вес...
На сих словах Гоша та-ак(!) рьяно отбуксировал меня вспять за надетую наискосяк моей вздымающейся от недостатка кислорода груди мопедовскую шину, что аж дыхание наглухо сперло!..
Мы уже не менее получаса посиживали на вершине крутого косогора одноименной с Шишимом реки под сенью ароматно цветущего черемухового куста. Моя взмокшая спина, упертая в ветхие доски какой-то изгороди, отдыхала и подсыхала. Гоша с любопытством крутил шину, коя в результате недавних злоключений выглядела уже отнюдь не новехонькой.
– Где мой паспорт(?!) – с волнением изрек я.
– Здесь – в моем кармане, – одарив меня добродушным взглядом, изрек кудесник, – Я тут посидел – покумекал, да и... В интересах конспирации не следовало бы тебе светиться со стодолларовыми купюрами. Наверняка понты их в розыскную ориентировку включат, если уже не включили.
– Какие «понты» – утомленно пробормотал я.
– Ну раньше, когда была милиция, их псевдонимили «ментами». Сейчас полиция. Значит кто они? «Понты»... А по поводу денег... Поменял я баксы обратно в рубли. По официальному курсу Центробанка. Как тебе двадцать пять тысяч деревянных и в крупных, и в мелких купюрах? Устроит?
– Потянет с пивом, – согласился я и, обуреваемый жаждой, вдруг взвыл: – Пи-ива-а! Пи-ива-а хочу-у! На хрена превратил мое пиво в поганую пепси-ко-о-олу-у?!
– Чего уростишь как дитятя в игрушечном магазине? – укорил Гоша, – Будет тебе пиво. Тебе как(?): в прежней таре или в пепси-кольной оставить?
– Хоть как, – устыдившись своей истеричной вспышки, сник я.
– Держи, – пристально поглазев на газировочную бутыль, Георгий протянул ее мне.
От всей души надузившись высокоградусного пива, я дивно повеселел. Окружающий мир сделался теплее и солнечней. И я угостил Гошу копченой селединой...
– Ты откуда узнал мое имя-отчество? – получая из ладони уже практически приятеля свой раздутый дензнаками паспорт, поинтересовался я, – Не успел же я представиться-то.
– Я мно-о-огое(!) знаю, – со значимостью произнес мой соратник по злоключениям.
– Ты кто? – без обиняков спросил я.
– На данный момент я просто Гоша, – задумчиво вымолвил кудесник, – А чуть спустя могу стать даже... Даже стрекозой иль козлом, иль воробышком, или даже...
– Брешешь? – усомнился я.
– А резон? – пережевывая копченость, простодушно произнес Георгий.
– Бывает, брешут и безо всякого резона, – аргументировал я.
– Быва-ает, – задумчиво согласился он, – Чего-то с селедки на пиво поманило. Осталось? Не побалуешь?
– Держи, – протягивая пластик-бутыль, сказал я, – А ты можешь превратить всю воду в этой реке в крепкое пиво?
– Оно конечно, масшта-абная(!) идеища. Глы-ыбища(!).. А целесообразно ль? – сделав затяжной не менее чем полулитровый отсос, озадачился Георгий, – Рыбаки упьются и утопнут, рыбнадзор угорит, утки станут по схеме «воздух – земля» все что ни попадя таранить... А в конце-концов река просто-напросто прокиснет, превратившись в зловонность...
Когда хмель до живописной очевидности обуял моего благодетеля, он развязал свой язык на полную, разводя заумные демагогии о чем ни попадя...
Когда бутыль иссякла, Георгий превратил в пиво воду, зачерпнутую мною из реки в подвернувшийся под руку полутораведерный выброшенный либо утерянный кем-то еще вполне добротный голубой пластмассовый таз...
Когда мы дошли до обнимательно-комплиментарной стадии взаимного уважения, он исповедально распахнул свою душу и открыл мне Вели-и-икую(!!!) та-айну(!), добросовестно записанную мною на диктофон презентованного им в знак признательности ко мне бесподобно навороченного эппл-смартфона (до сей поры пользуюсь с его сим-картой)... Ниже собственноручно и добросовестно (словечко в словечко) перенесенное на бумагу аудио (в текст из этических соображений не включены мои реплики и рассуждения). Итак:
«... – Как там у вас, у людей, говорится(?): «Не удержать язык за зубами, ежель море по колено»?.. А я на данный момент во хмелю, и мне все водоемы по колено. Посему внимай да на ус наматывай... Но о том впредь никому-у ни гугу! Держи язык за зубами, даже если станет по колено Мариинская впадина. Поклянись(!) на предмет неразглашения...
... – Ну како-ой олух клянется благосостоянием сельского мэра?.. Настолько уж оно ценно? Еще б тещиными блинами рискнул... Ладно уж. Поверю без клятвы...
Мы – недроиды – хозяева Земли. И обитаем мы ниже залежей угля, нефти и газа. Там, где даже олово плавится. И вам, кичливо именующим себя царями природы, до наших термостойких обиталищ, имеющих внутри стабильные плюс восемнадцать по Цельсию, никакими буровыми не досверлиться. А ежели и когда-нибудь досверлитесь, мы вам ваши примитивные механические сверла враз пообламываем и засунем их, предварительно продезинфецировав, в... Не найдусь куда... А... й да ладно... Потом и по ходу дела сообразим.
Так вот, мы настолько энергетически продвинуты, что нефть, газ и даже уран для нашей цивилизации не более чем... Подобно окурку в термоядерном реакторе... Наш энергетический кладезь – спонтанно цикличное экологически стерильное желе, коего в окрестностях наших мегаполисов хоть жопой ешь! Как и залежей бытовых отходов на ваших бескрайних российских просторах...
Для наших уникально маневренных и гиперскоростных транспортных средств нет преград ни в атмосфере, ни в космосе, ни в гидросреде. Они универсальны, надежны и топливно суперэкономичны.
Наша актуальнейшая задача – сохранение планеты, варварски разрушаемой человечеством... Эти ваши подкорковые оружейно испытательные и стимулирующие нефтефонтанирование ядерные взрывы!.. Да от них в наших геополостных хоромах базальтовая штукатурка с потолков срывалась и увечила домашних животных, мебель и нас – недроидов!
Скоро-прескоро мы лишим вас шансов шалить с ядерными зарядами. Практически в стадии завершения Программа глобального антиармагед-донного трансформирования!..
... – Что это(?), спрашиваешь. Это... Слушай, но исключительно по секрету в надежде на твою антиболтливость... Это такая офиге-енная(!) фигня, благодаря которой мы сможем дистанционно трансформировать ядерные боеголовки, к примеру... В гигантские тыквы, глыбы льда либо и вовсе – в шарообразные ассорти органических вонизмов...
Представляешь(?), на Красную площадь вместо боеголовки шлепается тонны полторы американского дерьма!.. Никакого урона(!) кроме... морального ущерба. Если, конечно, какой-нибудь лузер не окажется в эпицентре шлепка...
А представь, что главы всех ядерных держав одномоментно нажали на так называемые «красные кнопки»! И чего? Апокалипсис?!.. Ан хренушки вам, антигуманные негодяйчики! Еще только межконтиненталок запально клизмируют в шахтах, а они по нашей воле уже не очень-то стремительно, но и необратимо трансформируются в громадные бревна, бетонные сваи, в... Сам додумай, если хочется... Пусть даже и стартует ракета, непременно в атмосфере дотрансформируется и брякнется наземь иль плюхнется в океан в образе невзрывоопасного предмета.
Мы способны отклонять от Земли траектории астероидов, и мы же не допустим похерить ее термоядерно!.. Осточертело нашим пращурам скитаться то с Фобоса на Марс, то отттуда на Землю! Не позволим, чтобы и наши потомки неприкаянными бродяжничали!.. Прости, Игорек, за раскаленность интонаций. Чего-то меня чисто по-человечьи эмоционально вспучило. Вопреки нашей уравновешенной ментальности.
По вашим-то меркам, мы сногсшибательно некультяписты: наголо ощипанные цапли, глаза на гузках, ходим ими (гузками) вперед, думаем ими же, вместо крыльев трехпалые манипуляторы, питаемся через клюв, который там – сзади – на шее...
Я был рожден с незаурядными маскираторными задатками. С малолетства мог играючи обретать образы окружающих одушевленностей. Как мне и еще немногим из нашей цивилизации это удалось? Наши ученые долго головы надсажали...
Я воспитывался в засекреченном интернате для маскираторов. Нас – юных претендентов в уникальные лазутчики – там было около шестисот...
Когда у меня проявились способности к трансформированию окружа-ающих(!!!) предметов, я был изолирован в огромный суперсекретный модуль (кстати, расположенный под городком Шишимом, в коем мы с тобой на данный момент пьем пиво и курим твой вонючий табак из твоей поганой трубки!)...
Я имел все, что ни заблагорассудится! Любые мои прихоти исполнялись экстренно и максимально качественно. В мою задачу входило лишь совершенствование и без того уникальных способностей. Доходили слухи, что мне подобных в нашей цивилизации менее сотни, и всяк из них взрослеет припеваючи...
По достижении совершеннолетия я был виртуозом трансформирования! И вот...
Сегодня утром свершилась дебютная высадка с борта транспортера в пригород Шишима. В облике белобрысого паренька из поп-группы «Дай-Дай».
Не сложилось со старта: трое девиц пушистого поведения, каким-то чудом распознав во мне «дай-дайчика», прямо на автобусной остановке набросились с воплями, поцелуями, обжиманиями и даже неэтичными запусканиями рук в мои джинсы!
Еле вырвался. В пылу ухода от погони спонтанно трансформировался в навозную муху... Подпитавшись в выгребной яме дощатого туалета, тут же угодил в паутину... Хорошо, паучья нерасторопность дала временную фору. Воспользовавшись ей, превратился в аналог пролетавшей мимо пчелы и тут же стремительно вырвался из сети!..
Принеся в улей дерьмо из выгребной ямы (почему-то не трансформировалось в нектар), еле унес от возмущенных пчел лапки!.. Незамедлительно принял образ каменщика с соседней с пасекой стройки, в коем нахожусь и по сей час...
... – Что, Игорь?.. Моих ли потуг труды: статуи из полицейских и амуры из грачей?.. Да. Все вышло спонтанно, несуразно и глупо. Однако... Тот сержант даже не успел считать твои паспортные данные. Однако, думается, в поисках нас с тобой блюстители массово рыщут... А ты со своей шиной очень уж приметен... А давай, я ее в... Нет, негоже ее трансформировать (к мопеду не подойдет)...
На вокзал тебе опасно, а домой явно хочется?.. Как быть?..»
Протрезвев, Гоша энергией взгляда вытянул таз из-под пива до аэродинамически обтекаемого одноместного корыта. В сем аппарате я по сумеркам и взмыл ввысь. Рули слушались отлично, курсовой фонарь светил ярко, воздух свистел в ушах, ландшафт подплывал под меня стремительно!..
Приземлившись в бурьяне, я нажатием кнопочки заглушил энергоблок и через считанные секунды был на пороге своего жилища.
На рассвете, наведавшись к месту посадки, я обнаружил вместо скоростного авиакорыта тот са-амый шиши-имский та-аз!!!.. Деньги, правда, в сумме двадцати пяти тысяч рублей сохранили свою форму и были зарезервированы на хозяйственные нужды. Супруга несказанно обрадовалась прибыли. А когда я объяснил ее появление систематическими откладками с получки к ее(!) Дню рождения, внезапной премией и якобы вчерашним выигрышем в шишимском подпольном лохотроне, был поощрен доступом к телу!..
Расслабившись, моя-то уложила свою неразумную головенку на мое плечо и проворковала: «Сказывали, под полночь какая-то дребедень над селом пролетала и будто бы в конец нашего огорода бухнулась... Сходила – проверила. Ни черта. Только чей-то старый таз в бурьяне. Му-усорят... А ты на чем из Шишима-то приехал?..» Симитировав храп, я притворился спящим... Больше она этим вопросом не задавалась...
Где он, Гоша подземельный?.. А ведь я надиктовал ему свой адрес.
Рейтинг: 0
397 просмотров
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
