Беседы среди звёзд

 БЕСЕДЫ СРЕДИ ЗВЁЗД

 

 

 

Она открывает окно – под снегом не видно крыш

Она говорит: «Ты помнишь, ты думал, что снег состоит из молекул?».

Дракон приземлился на поле - поздно считать, что ты спишь.

Хотя, сон был свойственным этому веку.

 

Б.Гребенщиков.

 

   -Смотри! Вот эта граната – мировое яйцо. Я нажимаю кнопку детонации, и через пять секунд происходит Большой Взрыв. Ба-бах! И частицы с огромной скоростью разлетаются в разные стороны, сталкиваются, поглощают и выпускают энергию, прикрепляются друг к другу, разъединяются, со временем на них, напитанные светом и энергией нашего маленького Большого Взрыва, появляются частички поменьше, которые уже что-то там осознают. Они плодятся, развиваются, смотрят на улетающие вдаль другие частицы побольше, называя их звёздами. Они считают, что живут в гигантской вселенной, хотя их вселенная для нас – это просто пара мгновений после взрыва гранаты. Для них – пространство, а для нас – время! Ха-ха…

   И иногда некоторые из этих микрочастиц, наделённых осознанием, задаются вопросом: а что потом? Чем всё закончится? Но мы то с тобой это знаем! Что будет после пары мгновений после нашего импровизированного Большого Взрыва? Обугленные стены, разбитая посуда, два трупа в крови и гари. И – тишина.

   Ерон инстинктивно вжался в спинку стула, глядя на Кирина, как тот, смеясь и помахивая у него перед лицом гранатой, допил остатки своего пойла из старой и помятой металлической кружки. Громыхнув пустой кружкой о стол, Кирин провёл по своим седым и редким волосам – последствия слишком поздно сделанной в детстве одной из генетических прививки – пытаясь отсмеяться.

   -Ха, ха, да ты не переживай так, парень, - Кирин вытер рукавом влагу с губ и, обняв рукой с зажатой в ней гранатой Ерона за плечи, притянул его к себе через стол и прижался своим, начавшем покрываться морщинами, лбом в его, покрытому потом, лбу. Проникновенно заглянув в испуганные глаза Ерона, престарелый Исследователь заговорщицки прошептал:

   -Мы вдвоём это такая незначительная плата за создание новой вселенной со всей населяющей её жизнью, что нам просто стыдно переживать за себя! – Кирин хрипло расхохотался, удерживая дёрнувшегося Ерона, - Парень, признайся, ты, ведь, не отказался бы стать одним из двоих богов-демиургов новой вселенной, а?

   Ерон вырвался из объятий Кирина и, вскочив с кресла, отошёл к стене.

   -Вы совсем уже ума лишились?! – воскликнул молодой Хранитель, - Да как Вас ещё в космос пускают!

   -Что, нашёл свежие уши, Кирин? – холодно осведомился вошедший Иан. Он был вторым из Исследователей в группе. Бросив холодный, с оттенком раздражения, взгляд на своих спутников, он подошёл к толстому стеклу во всю стену, привычным широким жестом откинул алые шторы и, поглаживая аккуратную бородку, стал нарочито придирчиво разглядывать звезды, мерцающие в чёрной ледяной бездне.

   Иан, в отличии от Кирина, был облачён в длинный – до пола – голубой балахон Исследователей первого отдела со схематичным изображением галактики на груди: точка с четырьмя загнутыми по часовой стрелки линиями, исходящими из неё. Сакральный символ Небесной Империи. Водоворот. Его носили Исследователи всех трёх отделов и его изображали на важнейших документах и артефактах Империи. Варварские народы обычно не знали этого символа и поклонялись кругу с вписанной в него перевёрнутой восьмёркой. Это был второй символ Небесной Империи, имеющий бОльшее распространение, но менее важный, принятый после окончания последней тёмной эпохи, как символ возрождённой Небесной Империи. Уже в который раз возрождённой…

   -Кирин, - сказал Иан, - Меня одного тут интересует куда мы летим? Туманная Леди только что прошла через временнОй вихрь, тебе давно уже следовало внести поправки в маршрут.

   Туманная Леди – так звали их звёздный парусник, который собирались вот-вот списать по причине почтенного возраста. Но тут пришло сообщение от Исследователя Ялласа, пропавшего без вести около тридцати лет назад, и начальство решило дать этой рухляди ещё полетать напоследок. Иану очень не нравилось это судно, которое, как ему казалось, разваливалось буквально на ходу, да ещё с него уже успели списать всех гомункулов, так что управлять Туманной Леди приходилось самостоятельно. А о толстом слое пыли практически во всех каютах Иан старался вообще не думать.

   -Эх, парень, любишь ты поворчать…, - поморщился Кирин. Он положил на стол свою правую ладонь. Как и у всех Исследователей, для удобства работы с энергией у него на каждом пальце было по перстню, способному выполнять какую-то функцию, освобождая своего обладателя от необходимости тратить свои собственные силы.

   -Карта, - сказал Кирин, шумно почесав свою недельную седую щетину, и из его перстня на безымянном пальце поднялся бледный луч света, из которого появилась трёхмерное изображение Млечного Коло.

   -Бортовой инфоузел, откорректирую маршрут.

   На карте теперь была только та часть Млечного Коло, где находился звёздный парусник, и слегка мерцающая линия показывала его маршрут до цели.

   -Маршрут откорректирован, - раздался как будто со всех сторон одновременно мелодичный голос, в котором сложно было разобрать половую принадлежность. Однако, Кирин уверял своих спутников, что голос женский. Иану было всё равно, лишь бы Кирин не напился до такой степени, чтобы приставать к инфоузлу.

   Эта мысль развеселила Иана, и он улыбнулся правым краем губ своему отражению и звездам, чей свет пронизывал его бесцветное лицо на стекле.

   Освещение изменилось. Раньше свет излучал потолок и он был подобен свету полуденного солнца, только не резал глаза, а теперь свет стала излучать западная стена (конечно, западной её можно было назвать очень условно. В космосе многое становится лишь условностями). Это были чудные закатные лучи, наполняющие маленькую судовую кухню умиротворяющим, мягким, слегка алым светом. При таком освещении Иан любил погрузиться в расслабленную задумчивость, возможно, предаться лёгкой ностальгии. Но он уже больше месяца не мог позволить себе такую роскошь, как просто сесть и расслабиться, отпустив мысли неторопливо блуждать. Нет, теперь, если он расслабится, они не будут спокойно течь, подобно тихой реке, но тут же превратятся в бушующий океан с гигантскими волнами, водоворотами, дикими течениями, громом, молниями… и чернотой безумия.

   Иан прекрасно знал, что это значит. Любой житель Небесной Империи это знал, а уж Исследователь – и подавно.

   «Кто-то считает, что он – это его сознание. Но для нас сознание – это просто часть нашей ежедневной работы», - шутили Исследователи первого и третьего отделов. А, вот, во втором отделе не любили шутить. Иногда Иану казалось, что он становится похож на своих коллег из второго отдела. Нет, конечно, тёмным колдуном из сказок варварских планет его ещё назвать было нельзя, но в последнее время он, к своему сожалению, стал довольно мрачным типом.

   «Впрочем, пусть уж лучше считают меня мрачным типом, чем спёкшимся бедолагой», - дернул щекой Иан, отворачиваясь от стекла и подходя к энергоёмкости, к голубоватой тонкой пластинке на стене, в которой находились продукты, переведённые, для удобства хранения, из материи в энергию.

   «А, ведь, я именно что спекаюсь. Сколько раз я это видел у других, как и любой исследователь, в своё время подробно изучил эту болезнь… и вот, когда я её давно уже оставил, она сама решила взяться за меня».

   Иан положил ладонь на энергоёмкость и мысленно отдал команду «Бирюза». Это был приятный лёгкий наркотик, найденный в верхних мирах Исследователями третьего отдела. Когда-то в незапамятные времена, ещё до последней тёмной эпохи.

   В ладонь Иана полился серебристый свет с золотыми всполохами, и в его руке стала стремительно появляться кружка с бирюзовой жидкостью, которая слегка бодрила, делала движения и мысли стремительнее, и очищала внимание, не давая ему ни на чём непроизвольно застревать. Как обнаружил два месяца назад Иан, Бирюза – его любимый напиток – ещё и помогала при спекании, позволяя хотя бы недолго не воспринимать то, что творится в измученном и «перегорающем» мозгу.  

   Казалось бы, много тысяч лет назад уже найден способ жить вечно: владыки не болеют, не стареют, способны быстро изменяться, приспосабливаясь к условиям жизни на любой планете эдемовского типа… но, вот, что делать, когда лет в триста сознание начинает давать сбой за сбоем и уже не в состоянии хранить и обрабатывать горы информации, сгибаясь под грузом накопленных за пару столетий жизни воспоминаний и впечатлений. Что делать в таком случае – до сих пор не известно. Впрочем, а стоит ли вообще по этому поводу переживать? Спёкся? Да разве это проблема?! Подай заявку, тебя с почестями безболезненно кремируют, ты попадёшь в Хранилище Душ, там твою жизнь проверят, исходя из законодательства Небесной Империи (а к владыкам закон особо мягок, чего не скажешь о варварах), затем блокируют все твои воспоминания (чтобы не спёкся, только явившись на свет) и определят, где тебе рождаться в следующих раз. И всё, ты снова свеж и полон сил – живи дальше, ни в чём себе не отказывай!

   Но Иан всё равно не хотел умирать, хотя это и сулило исцеление и возможность снова стать юнцом, не пресыщенным наслаждениями Небесной Империи.

   Но Иан не хотел умирать.

   «Может, это у меня навязчивая идея на почве спекания?..», - думал он, отхлёбывая Бирюзы из кружки, выходя в коридор и оставляя, вздохнувшего было с облегчением, когда Иан вошел в столовую, Ерона наедине с Кирином  - «Да рано ещё. Навязчивые идеи обычно возникают только на третьем месяце болезни…».

   Попивая на ходу Бирюзу, Иан прошёлся по коридору мимо закрытых неиспользуемых кают и поднялся на палубу. Весь звёздный парусник – как и большинство судов в Небесной Империи после последней тёмной эпохи - был выполнен в серебристо-голубых тонах с алыми всполохами (как правило, это была ткань).

   Иан посмотрел на опавшие паруса. Обычно по этим голубоватым, полупрозрачным мембранам скользят электрические щупальца, но сейчас, после попадания во временнОй вихрь, звёздный парусник ещё не поймал быстрое течение, и буквально полз по Млечному Коло на минимальной скорости. Когда-то, в районе десяти тысяч лет назад, когда Небесная Империя только появилась, временные вихри выбрасывали корабли в некое пространство нескончаемого «здесь-и-сейчас», в котором суда бесконечно двигались к намеченной цели, а команда не старела и не страдала от голода и жажды… но такой полёт никогда не кончался. Единственным выходом было самоубийство. Тогда, по крайней мере, душа могла покинуть временной вихрь. Но всё это в далёком прошлом. С тех пор даже корабельных страшных баек уже почти не осталось. Да и те, что остались давным-давно живут лишь на страницах архивов первого отдела Исследователей, ведь именно он занимается этим миром, миром, где существует Млечное Коло, и вся остальная вселенная с её галактиками.

   Иан, меланхолично глядя сквозь защитное энергетическое поле на звёзды, мрак и таинственную пустоту космоса, подошёл к инфоузлу, стоящему там, где варвары на своих кораблях ставят штурвал.

   Инфоузел представлял собой прямоугольный монолит, доходивший взрослому владыке чуть выше пояса. На каждой его золотой поверхности был выгравирован второй символ Небесной Империи: круг с вписанной в него перевёрнутой восьмёркой. Смысл его был в том, что этот мир, мир после последней тёмной эпохи, будет вечен, и никогда больше Небесная Империя не канет во тьму анархии, саморазрушения и забвения.

   «Пожалуй, так оно вполне может и случиться», - подумал Иан, вспоминая о новом, совершенном способе защиты от терроризма – биотическом имплантате, который, не имея центра, по которому можно было бы нанести удар, распространился по всем клеткам мозга своего обладателя, позволяя считывать все мысли владыки за последний год. И регулярно, в конце каждого года, у всех обитателей Эдема и провинциальных планет, где стали жить владыки, уполномоченные представители касты Хранителей собирали информацию с имплантатов.

   «Возможно, на этот раз у терроризма и анархии уже просто не осталось никаких шансов», - подумал Иан, отглотнув ещё Бирюзы и коснувшись рукой инфоузла.

   -Ответь мне.

   «Правда, уже через три месяца начнётся плановая проверка имплантатов, и начальство будет в курсе по поводу моего спекания… если, конечно, я сумею эти три месяца как-то продержаться», - Иан тихо рассмеялся обречённым смехом.

   -Да, о владыка? – откликнулась инфокровь. Её залили в инфоузел буквально несколько дней назад, как раз перед тем, как Туманная Леди отправилась в своё последнее путешествие, и потому у инфокрови ещё не было никакой иллюзии собственного сознания, которая появляется при длительном использовании одной и той же крови. Иану вспомнилось, как он в детстве любил общаться с инфоузлом в кабинете своего отца… ему тогда казалось, что это живой камень, а не давно устаревшая инфокровь - специально созданный энергетический поток, помещённый в инфоузел, в хитроумное сплетение энергетических каналов мира, настолько плотное, что стало материальным, монолитом золотистого цвета.

   -Инфоузел, каково ориентировочное время до того, как мы поймаем быстрое течение?

   «Что-то детство вспомнилось» - меж тем подумал Иан, - «К чему бы это? К скорой смерти ли? Или к старческому слабоумию?..».

   Иан снова улыбнулся. Бирюза помогала ему хоть не на долго вздохнуть спокойно, утихомиривая бурю в его голове. Правда, Иан знал, что его болезнь прогрессирует, и скоро его уже ничего не спасёт от ада внутри него, и тогда смерть покажется и вправду – освобождением, а не мало приятной необходимостью. 

   -Ориентировочно, до попадания в быстрое течение осталось пятнадцать минут по эдемовскому времени, - сказал бесполый голос.

   «А голос папиного инфоузла был мужским, с лёгкой приятной хрипотцой, что иногда появляется к среднему возрасту… и, что уж греха таить, в глубине души я до сих пор верю, что тот инфоузел был живым и разумным… пока однажды его речь не стала больным бредом из скомканных слов, и не пришлось менять инфокровь. После этого, его голос стал таким же бесполым и пустым, как и голос этого инфоузла… и просто пообщаться с ним стало невозможно, он мог только выполнять, заложенные в инфокровь, команды… Впрочем, годы идут, и, если их правильно проживать, то они обогащают нас, делая интересными и уникальными, однако, затем приходит старость и вся эта наша глубина, интересность и уникальность перерастает в старческий маразм… и приходится умирать и всё начинать с начала… чтобы снова придти к больному бреду… и опять – сначала… и так до бесконечности…», - Иан поёжился – ему показалось, что он на миг ощутил холод чёрной космической бездны, объявшей со всех сторон звёздный парусник и сдерживаемой лишь защитным полем Туманной Леди, - «Хранилище душ создали на втором тысячелетии существования Небесной Империи – не помню точную дату – и с тех пор смерть побеждена, и мы никогда по-настоящему не умираем. Никто не умирает: ни мы – владыки – ни варвары, ни растения, ни животные (есть теория, что и иные существа, порождение не эдемовских планета, не умирают, а только меняют тела – или что там у них вместо тел – подобно нам попадая в Хранилище), мы все стали вечными. Даже более вечными, чем само Млечное Коло… это, конечно, тоже только теория, причём, моя и придуманная только что, после половины кружки Бирюзы, но всё же… но всё же… сколько же нам уже лет? СКОЛЬКО МНЕ ЛЕТ?! Небесной Империи десять тысячелетий, отнимем отсюда… ну, там, плюс – минус, полтора тысячелетия… ну ладно, даже два! И, выходит, что всем нам, существам, населяющим Млечное Коло, восемь тысяч лет? Когда, в глубокой древности, мои коллеги ещё пытались постичь все тайны души, была выдвинута теория о том, что могут возникать и… и… и новые души, даже после запуска Хранилища Душ… но это лишь теория, как и теория эволюции, и теория существования некоего божества: это не доказано, не доказано, а потому по надёжности близко к сказкам на ночь… на ночь… впрочем, а не вся ли наша жизнь это просто затянувшаяся, ставшая подобна старческому бреду, сказка, сказка на ночь?! Что, если НАШИ ДУШИ уже давным-давно спеклись, но не могут уйти в небытиё, не могут умереть и – возможно – обновиться, или – хотя бы – обрести, наконец, покой! И всё это из-за Хранилища Душ… сознания наши обновлялись в течении этих восьми тысяч лет, а души?.. Интересно, на каком тысячелетии по счёту у души начинается некроз, когда, когда, когда никакие процедуры перерождения уже не спасут от…».

   Тут Иану стало совсем не по себе. И не столько из-за того, что, после ежегодной проверки био-имплантанта ему явно влетит за подобные мысли, сколько из-за той бездны пустоты, холода, отчаянья, где даже смерть не выход, в которую Иан вдруг заглянул.

   «Бирюза уже очень слабо действует… мысли ускоряются, заплетаются, слова повторяются…», - Иан подошёл к борту и облокотился о него локтями, держа кружку с горячим напитком над бесконечностью из пустоты и звёзд, - «Надо быстрее пить, а то скоро из омута мыслей будет не выбраться, и я вряд ли смогу ещё и окружающий мир воспринимать… и тогда мои спутники, стоит им лишь подняться на палубу, сразу поймут, что я болен… и почему ворчал на них… и… СТОП!!!».

   Сознание – как клетка, в которой находится душа. И вдруг эта клетка стала обрастать шипами, наполняться склизкими прожорливыми тварями и отчаянно, с оглушительным скрипом, треском и грохотом сжиматься, схлопываться.

   Иан припал губами к кружке и залпом выпил остатки горячего, приятно горьковатого напитка.

   Когда Бирюза закончилась, Иан обессилено выдохнул, чуть не ложась на борт, и кружка выпала из его обессилевших пальцев и беззвучно, безответно исчезла в просторах космоса.

   Иан боялся думать. Он, цепенея от страха перед приступом спекания, чьё приближение он так явственно почувствовал, старался сделать своё сознание максимально пустым, так как любая мысль, любой образ может утянуть его в душную бездну, из которой он, может быть, сумеет выбраться лишь спустя несколько часов… не смертельно на данной момент, но… тогда его болезнь перестанет быть секретом… увольнение, пенсия… жалость и забота, на которую раньше не было и намёка, со стороны родственников и пары-тройки друзей… и кремация, как побег от себя и от них…

   Иан обессилено сполз по борту на палубу и, облокотившись спиной о борт, поднял лицо к звёздам и закрыл глаза: будь что будет… нет больше сил бороться…

   И тут Иан почувствовал, что приступа так и не случится. Его сознание снова было безопасным для него…

   «На какое-то время», - Иан открыл глаза и слабо улыбнулся звёздам.

   Любая передышка была для спёкшегося счастьем.

 

 

 

 

                                                     *               *              *

 

 

   Ещё в глубокой древности, на заре Небесной Империи, человечеству стало ясно, что в условиях галактики даже недостижимая скорость света слишком медленна для колоссального государства владык, охватывающего всё Млечное Коло. Но мир велик, удивителен и непостижим до конца. Величайшая загадка, и в нём существует масса закрытых для человека дверей, но, при этом, и неисчислимое множество лазеек. Жажда знаний, хитрость и аккуратное бесстрашие не раз доказывали Исследователям свою полезность, и после того, как наивное юношеское увлечение человечества скоростью света прошло, уступив место, как это порой бывает с такими увлечениями, разочарованию, был найден куда более совершенный способ перемещения по Млечному Коло – быстрое течение. Каждая частица находится одновременно во всех возможных точках вселенной, но только одна из всех этих абсолютных двойников, может быть актуализирована и, по большому счёту, существовать здесь и сейчас. Остальное неисчислимое множество копий это частицы (по сути, это неисчислимое множество её самой) находится, скажем так, в области непроявленного и, как бы, не существует. Быстрая вода это очень интересный феномен, потоки энергии в космосе ведут себя очень интересно, куда более многовариативно, чем на планетах и иногда становятся так называемой «быстрым течением», или «быстрой водой». Этот феномен позволяет частице, попавшей в него, уйти в непроявленное, тем самым актуализировав свою копию, которая, к примеру, находится в тысячах световых лет от неё. Миг – и путешественник оказывается на другом краю Млечного Коло. Правда, не каждое быстрое течение позволяет перемещаться настолько далеко, во время путешествия обычно приходится сменить несколько течений, прежде чем достигнешь цели.

   Однако, попадание в быстрое течение на древних космических кораблях оканчивалось в лучшем случае ничем, а в худшем – хаотичным перемещением какого-то процента частиц корабля и экипажа по Млечному Коло. Довольно неожиданная смерть для первопроходцев. Одних только энергетических аномалией вроде временнЫх вихрей и быстрых течений в более-менее далёком космосе хватало, чтобы отбить и человечества желание летать куда либо. Однако, звёздные парусники и плавучие острова позволяли владыкам не опасаться за свою жизнь и целостность. Полёты стали, чуть ли, не частью обыденной жизни, тем более, что ни для постройки судна, ни для добычи топлива не приходилось опустошать ограниченные ресурсы планет: манипуляции с чистой энергией позволили человечеству освоить космос.

   -Вход в быстрое течение через 10 – 9 – 8…, - начал отчёт безжизненный голос инфоузла.

   Иан стоял, облокотившись о мачту с полупрозрачными парусами, словно о маленькое подобие мировой оси, которая позволяла в космической бездне судить о том, где верх, где низ.

   - 7 – 6…, - тем временем продолжал отсчёт инфоузел.

   Иану недавно исполнилось двести лет. Обычно спекание начиналось в районе трёхста. Иан, конечно, не считал себя юношей, у которого ещё всё впереди, но и умирать был ещё не готов.

   «Какая несправедливость», - думал он, хотя разговоры о справедливости среди Исследователей считались наивными бреднями. Впрочем, Иану было уже, по большому счёту, наплевать что кто считал: сам он математиком не был.

   «Какая несправедливость: Кирину уже около трёхсот пятидесяти лет, а он – если не считать беспробудное пьянство, нечистоплотность и внешние признаки старения из-за запоздало сделанных в детстве прививок – вполне здоров, а у меня в двести лет уже мозги закипают. Конечно, когда я поступал на учёбу в храм Исследователей, я прекрасно понимал, что это тяжёлая для психики работа: знания, энергия, влезания в неизведанное, в те слои мира, о которых ни то что варвары – даже большинство владык ничего не знали. Но всё равно, чтобы спекание наступало так скоро… на сто лет раньше!».

   - 5 – 4…

   «Эх, но что бы там ни было: справедливость, или заговор всего мироздания против меня – спекание началось, и тут уже ничего не поделаешь», - Иан вздохнул и, скрестив руки на груди (хотя это было больше похоже на отчаянное объятье, словно он боялся потерять себя и решил схватить покрепче. Приступ миновал, но всегда мог наступить новый) и посмотрел на паруса. Они больше не висели безжизненными полу-энергетическими тряпками, а начинали, словно бы, наполняться ветром. Пока ещё слабеньким, но – ветром. А точнее - быстрым течением. И по ним уже начинали проскальзывать редкие всполохи электричества, - «Мне остался в лучшем случае ещё один месяц. Месяц – и всё. И вся моя социальная адекватность исчезнет как лёгкое облачко, прогоняемое ветром, да похлеще того, что могут выдерживать эти паруса! И, если меня тогда срочно не кремируют, то моя жизнь превратится в нескончаемую муку, из этого кошмара будет не выбраться. Но мой организм будет жив, здоров: ни болезней, ни немощи, ни старости… естественным путём ужас спекания никогда не закончится. Сейчас я побаиваюсь кремации, а через месяц буду умолять о ней… впрочем, боюсь я не кремации, а того, что я исчезну. Да, да: исчезну. И плевать, что душа так и будет вечно циркулировать между Хранилищем душ и Млечным Коло. Моя личность не переживёт гибель тела. Вот этого-то, этой, если можно так выразиться, НАСТОЯЩЕЙ смерти я и хочу избежать… а, впрочем, что я могу? Ну, буду откладывать кремацию ещё с месяц… а потом что? Либо смерть моей личности, либо – нескончаемый кошмар…».

   - 3 – 2…

   От таких мыслей становилось очень не по себе. Да оно и понятно! Иану предстояло выбирать между смертью и вечной мукой.

   «Как мне всегда казалось, последние дни, или недели жизни стоит потратить на что-то по-настоящему важное, а вместо этого я с престарелым архивариусом-выпивохой и наивным юнцом-Хранителем (скорей это мы его будем охранять, чем он нас) на дряхлой посудине лечу в самую безлюдную часть Млечного Коло с такой по-канцелярски бредовой задачей, что я бы смеялся, если б не было так грустно: Исследователь первого отдела Яллас, пропавший без вести двадцать лет назад, вдруг вышел на связь с одной из планет третьего сектора и запросил помощь в лице своего старого друга, с которым они когда-то бороздили Млечное Коло, изучая наш мир – в лице Кирина, который как раз уже лет двадцать и не покидал Эдема, сидя в никому, по сути, не нужных архивах и ежедневно заливая себе в глотку всё спиртное, которое попадалось на его увлекательном жизненном пути. Вот, первый отдел и отправил по его запросу Кирина. И, чтобы особо не тратиться, отправил его на худшем судне, что у них было. Но одного Исследователя, тем более такого почтенного возраста, отправлять на задание нельзя, а потому с ним отправили Хранителя – Ерона (толку от него чуть, зато всё по протоколу!) и – Иана. Так, на случай если Кирин допьётся до чёртиков. Должен же быть хоть один дееспособный Исследователь в экспедиции!», - Иан кисло улыбнулся звёздам, которым было, как обычно, всё равно на мысли какого-то человечишки, - «Впрочем, это далеко не худший конец моей жизни. По крайней мере, он, наверно, чуть лучше практически всего срока моей работы в первом отделе. Постижение тайн нашего мира, путешествия, романтика, ты смотришь в бездну, а она смотри в тебя! У-ух! А на деле вышло, что Исследователь из меня мало что не выдающийся, так вообще – пустая посредственность. Столько лет безвылазно провёл за постылой документацией. Всего пару раз в самом начале своей работы покидал Эдем – и всё… не вышел из меня настоящий Исследователь, бороздящий космические просторы… Но вот, по крайней мере, перед выходом на пенсию я снова смогу ощутить себя не просто канцелярским червём…»

   -Один! – закончил свой отсчёт инфоузел, - Вход в быстрое течение.

   По звёздному паруснику прошла лёгкая вибрация и паруса засияли голубым светом, по ним заструились электрические щупальца. Раз – и они вздулись от неощутимого ветра.

   -Знаете, когда я ещё только учился на Хранителя – воина, - тихо сказал Ерон. Иан не заметил, как тот поднялся на палубу и подошёл к нему. Таковы Хранители – словно сама смерть, заключённая в тело владыки. Ерон выглядел как и все его коллеги: бритый на лысо, всё тело покрыто черным замысловатым узором татуировки, одет в лёгкую и просторную белую рубашку, заправленную в такие же белые и просторные штаны из простой ткани, а на ногах – удобные белые тапочки. Иан знал, и даже один раз видел, как эти татуировки могут по воле Хранителя оживать и вылезать из-под кожи, облачая своего хозяина в эластичный облегающий доспех из чёрного материала, позволяющий творить просто фантастические вещи.

   Иан постарался не подать виду, что этот улыбчивый парень с чистыми ясными глазами, способный – Иан прекрасно понимал это, Хранителей этому учили годами – в один миг превратиться в само воплощение разрушения – сильно напугал его, погрузившегося в свои безрадостные мысли и кивнул ему, мол, продолжай.

   -У меня был один учитель… даже друг, наверное, - Ерон расхаживал по палубе рядом с Ианом, стесняясь своей откровенности, но, всё же, желающий рассказать что-то. Несколько дней путешествия в тесной компании из трёх человек очень помогают разговориться, - Если б мы были ровесниками, он был бы моим другом… ну да не о том сейчас. Так вот, был у меня один учитель, просто кладезь знаний и даже мудрости! Он мне дал, пожалуй, больше, чем вся образовательная система вместе взятая. Мы часто общались с ним во внеурочное время, и он раз за разом открывал мне глаза на мир. Но не давал какие-либо ориентиры, или «правильные» точки зрения. «Я люблю свободу», - временами говорил он, - «А все живые существа, по сути, носители свободы, её сосуды. И я никогда не буду притеснять её в них. Свобода – это моя чистая и высокая детская любовь. Эдакая наивность, с годами переходящая в бесстрашие». Примерно так он говорил.

   -Наивность, переходящая в бесстрашие?.. Интересное выражение… Знать бы, когда происходит такая метаморфоза… а когда случается на оборот…

   -Возможно, он знал…

   -«Знал»? Он отправился к следующему перерождению?

   -Да. Но я немного не о том хотел рассказать. Иду я как-то по мосту, соединяющему шпиль квартир с перекрёстным шпилем. Решил прогуляться пешком до храма Хранителей. Я очень любил по утрам идти пешком на занятия: красота такая… оба солнца Эдема разрезает напополам горизонт, лёгкие ало-золотистые облачка над шпилями Града. А воздух! Какой воздух! Словно младенец! Чист, свеж, невинен и умиротворён… такой мирно спящий младенец, знающий, не смотря на свой возраст, силу и величие полёта свободных орлов по беспредельным небесам…, - Ерон вдруг запнулся, беззащитно глядя на Иана, - Ну, ладно, что-то я стал какую-то чепуху нести, Вы и так прекрасно знаете какие у нас дома рассветы…

   «Нет, малыш… выходит, НЕ ЗНАЮ… хоть и пожил раза в два побольше твоего…», - удивлённо подумал Иан, но промолчал, предоставив Ерону самому решать как собеседник отнёсся к его словам.

   -Ну так вот, иду я на занятия, а Град ещё спит, у нас, Хранителей, занятия начинаются раньше, чем Град полностью проснётся и начнутся шум и гам. И тут вижу, стоит на мосту мой учитель, о котором я Вам уже говорил. Просто стоит, как будто и не спешит в храм, и улыбается так… так, словно ребёнок, который вот-вот получит свой долгожданный подарок. Он давным-давно знает, что это за подарок, для него это не секрет, и знает, что будет делать с ним, но это только подогревает его радость и предвкушение. Я с ним поздоровался, и говорю, мол, хорошо, что мы вместе пойдём в храм, пообщаемся заодно… А он и отвечает: «Нет, парень, я сегодня на работу не пойду». «Но как же это? У Вас, ведь, сегодня занятия по расписанию стоят… что-то случилось?», - спрашиваю я удивлённо. А он посмотрел мне в глаза, мягко похлопал по плечу, да и говорит, снова устремив взгляд вниз, с края моста, через энергетические щиты, которые были слегка видны в рассветных лучах: «Знаешь, была у меня мечта в детстве спрыгнуть с этого, вот, моста. Спрыгнуть и полететь… не важно куда, пусть даже и камнем вниз, но – полететь! Без небесной ладьи, просто так, лишь махая руками и купаясь в ветре. Знаешь, я, ведь, всю жизнь прожил в этом, вот, нашем шпиле квартир, в шестьдесят лет решил покинуть касту Наслаждающихся, стал Хранителем… и так уже два века хожу по этому мосту в храм: сначала чтобы учиться, теперь, чтобы учить… и не был я, по большому счёту, нигде. Ну, пару раз выходил в космос, разок побывал на другой планете типа Эдема… а редкие пикники по зелёной половине Эдема вообще не в счёт. И вот, изо дня в день меряя шагами этот мост и глядя вниз, на свои детские мечты до сих пор висящие миражами в этом воздухе, я, наконец, решился. Пару месяцев ушло на подготовку: просчитать на инфоузле оптимальную траекторию падения, заказать новые кости, суставные сумки, пару рёбер, череп, весь тазобедренный сустав. Да, парень, приземление будет феерическим, ха-ха!», - он хлопнул ладонью по перилам, жадно глядя вниз, а я постепенно холодел, чувствуя, что последствия этого прыжка могут быть куда страшнее, - «Через несколько минут на месте моего падения уже будет «скорая» - я только что её вызвал. И вот, тоже подкопил денег и раздобыл довольно дорогой наркотик», - учитель показал мне белую неприметную таблетку, вынутую из кармана мятой куртке, в которой, судя по виду, он сегодня спал, - «Эта таблеточка сделает так, что боль превратится для меня в лёгкую ласку, позволяя в полной мере насладиться полётом, не сжимаясь болезненно от предчувствия дикой боли сошествия с небес на землю… Меня соберут заново, и через пару месяцев я буду как новенький. Знаешь, когда всю жизнь ходишь мимо своей детской мечты, то – какой бы бредовой она ни была – иногда понимаешь, что, пропади оно всё пропадом! Для чего работа, деньги, социальное положение, и весь этот необходимый и подчас такой приятный хлам, когда ты не можешь всё это бросить хоть на день и исполнить свою мечту? И чем бредовее мечта, тем она слаще», - учитель снова повернулся ко мне и тепло обнял. «А как же защитные поля?», - спросил я, хотя думал совершенно о другом, и хотел сказать другое, но… вот, сказал что сказал. Может, в такие моменты и надо говорить только какую-то чушь? «А я об этом позаботился», - улыбнулся он, - «Через десять секунд произойдёт сбой в системе и три секунды полей не будет. Ну что ж… береги себя! Но не в том смысле, который нам навязывается системой!».

   -Береги себя… но не в том смысле…, - хмыкнул Иан, - Умел твой учитель умные вещи сказать. А что случилось потом?

   -А потом… потом он полетел, как и мечтал всю жизнь. И приземлился на крышу какого-то складского здания внизу, сразу над туманом, что скрывает подножье Града… прилетела «скорая». Часть его собрали, но мне показалось, что большую часть просто вытерли с крыши… жутковатое зрелище было: весь в крови, торчат обломки костей, мозги чуть не вываливаются из проломленного черепа, захлёбывается кровью, а сам хохочет, пытается обнимать гомункулов из «скорой», целовать их, и хохочет, хохочет…, - Ерон отвернулся и сжал руки на борту, невидящим взглядом глядя на звёзды, - Но через пару месяцев на занятия он так и не пришёл. Когда в больнице считали его мысли за последний год, оказалось, что он связан с террористами…

   -И его сделали растением…, - мрачно подытожил Иан, - То есть, отправили на лечение, ведь безумие терроризма и анархии это именно безумие, а не иная точка зрения. Безумие, порождаемое существами из нижних миров, которые когда-то чуть не уничтожили всё человечество…, - говоря это, Иан поймал себя на том, что пытается эти слова проговорить на столько, чтобы они превратились в простой бред. Во что-то нереальное, безумное, чуждое, неправильное, не имеющее никакого отношения ни к Иану, ни к его близким, ни к самой Небесной Империи. Но Ерона эти слова больно укололи в сердце, и только. «Безумие», «растение»… тот человек был до сих пор дорог ему.

   -Ладно, хватит об этом, - сказал он, собрав себя в кулак и оборачиваясь к Иану с таким лицом, будто и не было этого разговора, - Пойду, проверю Кирина: за вами, постнаркотическими интеллектуалами, Исследователями нужен глаз да глаз. Потому я и здесь.

   «Ещё и шутить пытается… молодец», - с сочувствием подумал Иан, провожая взглядом молодого Хранителя и решив не напоминать ему, что все они когда-то были в касте Наслаждающихся, так что кто бы ещё тут напоминал про наркотические будни молодости. Сочувствие… правда, с началом спекания все чувства заметно притупились, и то, что сейчас испытывал Иан правильнее было бы назвать не сочувствием, а его ленивой тенью. Но хотя бы она ещё была.

 

 

 

                                                     *               *              *

 

  

   Галактика условно делится на четыре части, на четыре круга, которые опоясывают один другой. Это разделение основано на тех существах, которые населяют галактику. Во втором и четвёртом секторах относительно много планет, подобных Эдему – столице Небесной Империи. Различались размеры, ландшафт, температура, гравитация, толщина озонового слоя, но, в общем, эти планеты были пригодны для жизни владык, и они могли находиться на них сколько угодно долго без защитных костюмов: их организмы быстро приобретали необходимые мутации небольшого диапазона, и были способны, по возвращению в прежние условия окружающей среды, так же быстро мутировать обратно. Чего, однако, нельзя было сказать о планетах другого типа, на которых владыкам лучше было не задерживаться дольше пятнадцати минут, или – в лучшем случае - получаса, иначе их гиперприспособляемость могла сыграть с ними злую шутку, приведя к настолько сильным мутациям, чтобы выжить в экстремальных условиях, что космические путешественники вообще переставали быть людьми, превращаясь во что-то мало понятное. А вместе с организмом, изменялось и сознание, что приводило, подчас, к таким психическим отклонениям, которые не поддавались описанию. В общем, владыка без защитного костюма мог выжить практически где угодно – даже в открытом космосе – но переставал, при этом, быть человеком, превратившись в единственного представителя какого-то нового, извращённого вида органических существ.

   А второй и четвёртой сектор Млечного Коло, как раз и отличались от двух остальных тем, что там было довольно много планет эдемовского типа, и на них зачастую жили люди. Не владыки, а варвары, но – люди! Они имели свои особенности, обусловленные средой, в которой они жили: мог варьироваться рост, мышечная масса, костная структура, физиология, но – не сильно, так что их вполне можно было отнести к людям.

   И все эти варвары поклонялись владыкам как богам, а те приносили им культуру и науку (в определённых пределах), иногда вмешивались в ход их истории – чтобы помочь варварам избежать, к примеру, особо кровопролитных страниц истории и (что было очень важно в Небесной Империи!) чтобы не давать их цивилизации подниматься выше эпохи пороха (в галактике не должно быть силы, способной противопоставить себя Небесной Империи!) – и ещё владыки приносили варварам законы Небесной Империи, делая их важной составляющей их религии. Ведь, и варвары, как и владыки, после смерти попадали в Хранилище Душ и там их судили по законам Небесной Империи, так что, распространение этих законов на варварских планетах считалось среди владык очень благородным делом.

   -И знаешь, что печально, Ерон? – меланхолично изрёк Кирин, глядя с палубы звёздного парусника на приближающуюся голубую планету с дикими узорами белых облаков. Они уже почти прилетели, через несколько минут путешественники ступят на твёрдую землю, где иллюзия направления и вообще незыблемости окружающего куда сильнее, чем на звёздном паруснике.

   -А печально то, мой друг, - продолжал Кирин, который, видимо, считал своим святым долгом напиваться каждый день. Сейчас этот процесс у него был как раз в самом разгаре. Ерон, как и любой Хранитель, считал тело своим храмом, и испытывал отвращение, глядя на то, как Кирин вливает в него ежедневно всё новые порции своего дешёвого пойла. Исследователи же, считали своё тело лишь инструментом в нелёгком деле поиска знаний. Это Кирин любил повторять Ерону, как бы отвечая на его неодобрительные взгляды, но какие он получал знания от банального спиртного, для всех оставалось тайной.

   -Печально то, что мы – люди – одиноки во всей этой гигантской, неимоверно, БЕЗУМНО огромной галактике! Да, да, друг мой, - вздохнул Кирин, обводя рукой со стаканом космическое пространство, - ОДИНОКИ! Ты простой Хранитель – уж извини за слово «простой», но всё же – ты простой Хранитель, и даже не представляешь всей глубины нашего одиночества! Да, вы, ребята, делаете своё дело: защищаете нас, лечите, следите, чтобы наш геном не деградировал. Без вас, Хранителей, раса владык не долго бы протянула. Но, пожалуй, никто так как Исследователь не видит, насколько одиноко человечество в этом исполинском водовороте Млечного Коло! Наши коллеги из второго и третьего отделов шастают по параллельным мирам, там есть жизнь и – видимо из-за отсутствия там ограничений, связанных с нашим органическим телом – эти ребята зачастую общаются с сущностями из тех миров, но..., - Кирин кисло улыбнулся, да так, что это можно было бы назвать «болезненно поморщился», - Впрочем, и они – самые умные из них – догадываются, что никакого общения с теми сущностями у них нет, просто мы – люди - и они – те, неорганические сущности - воспринимаем энергию друг друга, и нам кажется – или мы льстим себе? – что мы с ними общаемся. Но это не так. Просто фантазия наших с Ианом коллег из второго и третьего отделов романтизирует это энергетическое взаимодействие, и им кажется, будто они общаются с неорганиками. Ха! Они просто бьются лбами, бегая по мирозданию, и им кажется, что они здороваются! Но вся обессиливающая безысходность положения человечества в нашем Млечном Коло (а, почём знать, может и во всей вселенной!) видна именно нам, Исследователям первого отдела, которые не спят днями на пролёт в храме, шляясь по другим мирам, а бороздят наш родной водоворот звёзд, ища знания и помогая варварам. Именно мы видим своими глазами, и ощущаем каждым миллиметром кожи то, о чём не принято говорит на Эдеме, а особенно в присутствии молодёжи: мы ОДИНОКИ во вселенной, дружище Ерон, ОДИНОКИ! Мы, люди (и не важно, как мы себя называем: варварами, или владыками) нашли (по крайней мере, нам так кажется) ещё каких-то разумных существ во Млечном Коло, но самое большое, чего мы добились – это просто вошли с ними в контакт. Нет, даже не в контакт: мы просто сумели воспринять их. Кто знает, заметили ли ОНИ нас?

   -Насколько мне известно, - сказал Иан, задумчиво глядя на приближающуюся планету, где их ждал пропавший без вести тридцать лет назад Исследователь Яллас, - Со светящимися существами получилось пообщаться.

   -Насколько тебе известно?! – хрипло рассмеялся Кирин, отпивая ещё своего пойла, - Дружище, этот контакт состоялся ещё в первую эпоху расцвета! И его пытались повторить, но куда менее успешно, в начале второй, а сейчас – четвёртая! Я, признаюсь, удивлён тем, что ты знаешь такие исторические подробности, но с тех пор прошло уже около восьми тысяч лет – это скорей легенды седой древности, чем исторические факты!

   -А что это за… легенда? – робко осведомился Ерон, испытывая интерес, но не испытывая, однако, желания лишний раз выглядеть малообразованным в глазах своих спутников. Интерес оказался сильнее.

   -Когда Небесная Империя была ещё молода, - начал Кирин, важно жестикулируя своим стаканом, - И когда – представь себе! – даже Хранилище Душ ещё не было создано, в те далёкие времена, ещё до первой тёмной эпохи, мои древние коллеги – Исследователи первого отдела – только начинали, по сути, изучать Млечное Коло, и обнаружили в первом его секторе – у самого центра звёздного водоворота – странных существ, не похожих ни на одно органическое создание, обитающее на Эдеме и на – ещё не открытых тогда – планетах эдемовского типа. Эти существа (которых поначалу приняли просто за природное явление) подобны блику на воде. Достаточно обширному блику – размером с меня, или тебя, друг мой. И, пожалуй, первое, с чем они – наши и Ианом предшественники – столкнулись это то, что тело определяет сознание. Проблема в том, что, чем более отличны тела двух различных видов, тем в более разных мирах они живут. Ну, к примеру, мы – владыки – и креветки с нашего родного Эдема очень разны с точки зрения физиологии и анатомии, а потому наши миры соприкасаются лишь на элементарном биовыживательном уровне трёхмерного присутствия. То есть, мы можем увидеть, что креветка находится перед нами, можем наблюдать проистечение её естественных физиологических процессов, но – не более! Так и креветки: они могут понять, что перед ними что-то находится, но о том, что мы испытываем любовь, слушаем музыку и правим Млечным Коло они знать не могут. И они и мы воспринимаем, как я уже сказал, только простейшие, био-выживательные проявления друг друга. Однако, со светящимися существами дело обстоит ещё сложнее: между нами и ними куда больше отличий, чем между нами и креветками, а потому мы способны воспринимать лишь присутствие друг друга в трёхмерном пространстве – и всё. О био-выживательных нюансах жизни друг друга можно только мечтать! – Кирин рассмеялся, прихлёбывая свой напиток, - Однако, Исследователи обнаружили, что, всё же, контакт даже между такими разными существами как мы и они возможен. Для этого человеку необходимо очень значительно и правильным образом изменить своё состояние сознания, и надеяться, что выбранное им для контакта светящееся существо поступит так же. Тогда оба контактёра будут, так сказать, на одной волне, и контакт сможет состояться. Но… эх… тут была обнаружена ещё одна проблема, возможно, наиболее важная: вернувшись в прежнее, обычночеловеческое состояние сознания, контактёр не может воспользоваться информацией, полученной при контакте, полученной в «том», другом состоянии сознания. Так что, как оказалось, сознание это ключ к расшифровке информации. То, что было тогда – и остаётся для многих из нас до сих пор – основой основ, стержнем мироздания, осью правильного и не правильного – наше уютно-человечески-социализированное состояние сознания – это всего лишь капля в море возможного… у галактики НЕТ ВЕКТОРА!

   -Но кое-что, - вмешался Иан, - Расшифровать получилось. Оказалось, что у тех светящихся существ есть своя империя (или что-то вроде того), простирающаяся на всё Млечное Коло. Хм, - улыбнулся Иан, словно говоря хорошую шутку, - На просторах нашей галактики находится целых две империи… которые, и не знают толком о существовании друг друга!

   -Друг мой, - поморщился Кирин, - Это всё чушь! Иллюзия древних Исследователей. Помнишь, что я говорил о наших коллегах из второго и третьего отделов? Так и здесь: контактёры сумели ощутить сознания друг друга, а потом наши предшественники просто воспользовались разыгравшейся после путешествия по изменённым состояниям сознания фантазией и решили, что у них произошла милая беседа со светящимися существами. Но! Такого больше никто не смог повторить, не правда ли, Иан? Так, что, я полагаю, тут слишком мало, как ты говоришь, фактов для того, чтобы утверждать, что контакт состоялся.

   -Посадка на поверхность планеты через пять минут, - сказал холодный голос инфоузла.

   -Так что, дорогой мой Ерон, - подытожил Кирин, - Мы одиноки во вселенной. Да, есть сущности из других миров, есть эти светящиеся существа, есть ещё более странные обитатели третьего сектора галактики, но… но, с кем мы можем хотя бы обменяться парой слов в этой безмолвной пустоте вселенной? Только с варварами, но это же люди! Да, глупее, слабее, примитивнее нас, но и они, и мы – люди! Как ни крути, мы только люди, а все различия просто надуманны. Но с кем может войти в контакт человечество? Кому мы можем пожать руку? Кому мы можем сказать: «Привет, как дела?». Только самим себе…

   Звёздный парусник вошёл в атмосферу, и энергетический щит вокруг корабля стал алым.

  Чистое и чарующее, как драгоценный камень, парящий над горизонтом, солнце простирало над покровом облаков свои лучи, как разлетевшиеся на ветру золотистые волосы. Раз – и звёздный парусник нырнул в матовую глубину облаков, и понёсся вниз, к земле.

   Иан бросил взгляд на своих спутников. Ему было интересно наблюдать за реакцией людей на прекрасное. Ерон, затаив дыхание, глядел во все глаза и на солнце, и на толстый слой облаков, проносящийся по поверхности защитного купола, а Кирин, казалось, практически ничего не видит вокруг: старик, как рассудил Иан, погрузился в свои воспоминания, словно видя солнца и облака сразу сотен планет, на которых он побывал.

   «Сотен… впрочем, я и не знаю толком, на сколько планет он посетил, пока лет тридцать назад не удалился от дел, уйдя работать в архив. Тихая, и, по большому счёту, бесполезная работа… как и у меня», - мысли Иана снова начали течь своим чередом, пока он не опомнился и не прервал волевым усилием их поток, пытаясь выиграть побольше времени до своего очередного приступа.

   И вот, звёздный парусник прорвал завесу облаков и вылетел в мир под ними. Ерон в волнении подошёл к борту и схватился за него, словно бы палуба под ним ходила ходуном, и слегка перегнулся через борт, уже и не скрывая свой восторг.

   Кирин вернулся к своему напитку и стал разглядывать мачту и облака, смыкающиеся над ладьёй. Казалось, он потерял всякий интерес к планете, на которую они приземлялись, и только меланхолично любуется серым массивом облаков.

   -Скоро дождь пойдёт, - пробормотал он.

   Иан подошёл к борту и встал рядом с Ероном. Под ними простирались холмы, поля и леса, а на востоке протекали две реки. Их русла находились так близко друг к другу, что создавалось впечатление, что их изгибы – это фигуры совместного танца, длящегося вечно. Почти. По крайней мере, для этой планеты.

   -Вон от туда, - Иан указал Ерону в сторону одного из изгибов ближайшей к ним реки, - Исходил сигнал Ялласа. Часть энергетического купола парусника ожила, и изображение того участка побережья, на который указал Иан, увеличилось в масштабе, словно бы кусок берега вдруг взмыл к самому кораблю.

   -Но там ничего нет, - удивился Ерон, - Никаких построек, ни людей, ни корабля Ялласа. Просто берег реки: трава, каменистое дно мелководья у самого берега… лес недалеко от берега… и всё. Если Яллас и посылал отсюда сигнал, то уже давно покинул это место.

   -И это странно, - Иан в задумчивости погладил свою бородку, - Ты, как Хранитель, как думаешь, почему он ушёл и не отзывается на сигналы нашего инфоузла?

   -Разница во времени между Эдемом и этой планетой минимальна, - Ерон весь подобрался, и сосредоточился, словно на экзамене, - Так что, остаётся предположить лишь то, что Исследователь ощутил опасность либо со стороны местной фауны, либо со стороны природных условий. Но опасности цунами, или землетрясений я тут, хоть и невооружённым глазом, но не наблюдаю, да и инфоузел не предупреждал нас о том, что место приземления опасно, так что, остаётся лишь предположить, что Яллас опасался местной фауны, потому и переменил своё место дислокации.

   -Или же, обнаружил на этой планете ещё что-то интересное, и отправился туда, - усмехнулся подошедший Кирин, - Он такой, он может, - и он рассмеялся, судя по всему, довольный своим другом.

   -По поводу фауны, - произнёс Иан, словно не замечая Кирина, - Никаких поселений варваров тут не видно, да и в документах первого отдела эта планета значится как необитаемая. Значит, единственная опасность здесь – дикие животные.

   -Если эти твари опасны для матёрого Исследователя, - всё смеялся Кирин, - То, друг мой, Ерон, готовься к дикой бойне! Хе, - он похлопал по спине напрягшегося от его слов молодого Хранителя, - Да не переживай ты так! Дедушка Кирин тебя в обиду не даст!

   -Хватит подкалывать друг друга на краю Млечного Коло! – прервал Кирина Иан, - Мы забрались в четвёртый сектор галактики, на планету, считавшуюся не просто необитаемой, но вообще не относящейся к эдемовскому типу, по зову Исследователя, без вести пропавшего тридцать лет назад, в то время, как последний раз владыки пропадали без вести во времена минувшей тёмной эпохи. И ты, Кирин, не можешь придумать себе лучшего занятия, чем, подобно ребёнку, выплёскивать своё волнение, изводя своих спутников!

   -Ой-ой-ой, какие мы тут все строгие, - хитро заулыбался Кирин, игриво вжимая голову в плечи и отходя от Иана с Ероном, - Какие умные, какие осознанные!..

   -Ладно…, - взял себя в руки Иан, - Инфоузел, произведи синхронизацию.

   -Синхронизация началась, - отозвался голос.

   -Прошу прощения…, - сказал Ерон, - А что за синхронизация?

   -Ты не читал инструкций перед полётом? – удивился Иан.

   -Да ты что, какой там «читал»! – рассмеялся Кирин, - Наш друг закончил своё обучение на Хранителя сразу перед нашей экспедицией, ты вспомни себя в это время! Читал, не читал!.. ты лучше спросил бы у него, хорошо ли он отдохнул!

   -Да…, - опустил голову Ерон, - Признаюсь, я был так увлечён празднованием, что не уделил должного времени…

   -Ладно, ладно, - оборвал его Иан, - У каждой планеты есть своё информационное поле, позволяющее существам, подключённым к нему, полноценно воспринимать друг друга и общаться. В первую эпоху расцвета мы не знали об этом, и многие обитаемые планеты относили к необитаемым, так как не могли воспринимать тех, кто на них живёт. Так что, если не хочешь гулять по безжизненному камню, или по безлюдным городам, то надо, прилетая на новую планету, синхронизироваться с её информационным полем.

   -Сейчас ты почувствуешь лёгкое головокружение и смятение мыслей, - добавил Кирин, - Но после твоей вечеринки это сущие пустяки, ты даже не заметишь, - Кирин весело подтолкнул Ерона локтём в бок.

   Окружающий мир слегка изменился: цвета стали ярче, а в небе появились птицы.

 

   -Смотрите-ка! – Кирин указал своим спутникам на тот участок берега, который они только что просматривали. И он изменился!

   -Что за чертовщина…, - нахмурился Иан, - Инфоузел, снова увеличь изображение берега!

   И космические путники застыли в изумлении, глядя на только что открывшееся их восприятию порождение инфополя планеты. На высокую, обтёсанную временем, ветрами и дождями, кажущуюся древней, как сама эта планета, каменную стелу с изображённым на ней…

 

   На границе леса и песчаного речного берега стояла, частично утонувшая в песке, каменная стела, и закатные лучи, царапая свои животы о крону деревьев и с трудом удерживаясь на ветках и листве, почти падая вниз, в темноту между деревьями, озаряли вырезанный в камне образ. Это было пятиметровое изображение человека, в одеяниях Исследователя, в высоком головном уборе, похожем на шишак – шлем из примитивного металла, встречающийся на некоторых варварских планетах – но более хрупком и изящном, с вытянутой вверх задней стороной. Этот шлем служит для искусственного усиления психических сил владельца, однако, способен сильно повредить мозг своего носителя. Конечно, если есть Хранилище Душ, то смерть это мелочи жизни, но, как ни крути, это малоприятная мелочь. Этот шлем-усилитель в нынешней эпохе рассвета был снят с производства, и всего считанные разы раритетные экземпляры применялись Исследователями: совмещение огромной Силы, власти над материальным, энергетическим и информационным слоем мира, вкупе с большим риском безумия и повреждения мозга слишком опасно, да и в этом нет никакой необходимости в мирное время. Как показала история, эти шлемы чаще всего применяли именно в тёмные эпохи, борясь за власть, заставляя галактику полыхать огнём.

   Так же, на то, что на стеле изображён древний Исследователь указывало ещё и отсутствие на его одеянии символике нынешней эпохи расцвета: перевёрнутой восьмёрки в круге. Впрочем, и водоворота – символа Млечного Коло – Иан тоже не заметил. И это настораживало…

   Но была и ещё одна деталь, вызывающая вопросы: Исследователь был изображён, держащим что-то на раскрытой ладони. Это что-то было круглым и чёрным (краска за давностью лет стёрлась с камня, но в этом месте она ещё кое-как держалась), и висело в воздухе над самой ладонью. Пытаясь разобраться, что же это такое, Иан стоял на песчаном берегу перед стелой и силился прочесть письмена по краями изображения.

   В десятке метров за спиной беззвучно парил звёздный парусник, почти касаясь земли. Кирин бродил взад-вперёд вдоль реки, не особо удаляясь от корабля, а Ерон стоят между двумя Исследователями так, чтобы сохранять равное расстояние до каждого из них, и бдительно вглядывался и вслушивался в звуки леса. Словно на учениях, он был самим олицетворением готовности защищать. Иану это казалось забавным, но не достаточно, чтобы отвлечь его от отчаянного насморка и постоянного чиха – организм Иана с не привычки выдал аллергическую реакцию на биосферу (в частности – атмосферу) новой планеты.

   Кирин, в своё время приспособившийся к огромному числу биосфер, и Ерон, чей организм был просто эталоном тренированности после обучения на Хранителя, не ощущали почти никаких неудобств, в отличии от Иана, который всю свою жизнь безвылазно провёл на Эдеме.

   -Кирин! – позвал старого Исследователя Иан, - Подойди, помоги мне!

   -Чем помочь? – отозвался тот, - Ты думаешь, от двоих Исследователей с глупым видом стоящих перед этой надписью, будет больше толку, чем от одного?

   -Но мы же синхронизовались! – не соглашался Иан, - И теоретически мы способны понять любой местный язык!

   -Теоретически, - усмехнулся Кирин, отхлёбывая из своей безразмерной фляги, в которой, переведённые большей частью в энергию, находились десятки литров спиртного - Парень, бросай ты это дело! В лучшем случае мы способны более-менее понимать устную речь, но не письменную! Её нам придётся изучать самостоятельно.

   Кирин, всё-таки, подошёл к Иану и потряс его за плечо.

   -Что, впервые видишь, как варвары изображают тебе подобных богами?.. Да, это вызывает… интересные чувства. Но ты, лучше, чем пялиться на этот старый камень и думать и местном наречии, подумай, как нам найти Ялласа… и каким образом на этой планете оказалась мало того, что жизнь, так ещё и разумная, судя по всему поклоняющаяся нам, жизнь!

   -Кирин, - Иан опустил голову, словно сдаваясь, - Я не знаю, что делать: мы уже почти час торчим здесь, посылая во все стороны сигналы, но Яллас не отзывается, а тут ещё и эта глыба... в отчётах сказано, что планета мертва, как тут мог оказаться этот лес, эти птицы, что над нами кружат, и эта стела?

   Иан вдруг поймал себя на дикой усталости и желании стать слабым ребёнком, за которого и подумает, и всё сделает кто-то другой. К примеру, Кирин. И это было плохим знаком – скоро мог начаться очередной приступ спекания.

   «Эти приступы становятся всё чаще и сильнее… я уже совсем не уверен, что в течении этого путешествия мои спутники не заметят мою болезнь».

   -С чего ты взял, - ответил Кирин, - Что я могу ответить на эти вопросы? Я и сам ничего не понимаю, но, в отличии от тебя, не ломаю себе попусту голову. Единственное, что скажу, дружок, это то, чтобы ты не верил так безоглядно всяким отчётам. А что касается Ялласа… подождём ещё немного, и если он не объявится – отправимся на его поиски.

   Иан заметил, что Кирин испытывает сильное беспокойство за своего друга, хотя и скрывает это. Или просто контролирует? Эту способность – контролировать то, что с тобой происходит, Иан терял с каждым днём…

   -Кто-то приближается! – прошептал Ерон, бесшумно оказавшись за спинами Исследователей. Он жестом велел им вести себя тихо и повернулся к лесу. Лес был хвойным, но таких деревьев Иан никогда не видел: длинные, с тонкими и гибкими стволами и ветвями, напоминающими лианы. Их кроны переплетались между собой, образуя сплошной покров над лесом, а ветви пониже у тех деревьев, что стояли на границе леса, переплетались друг с другом, образуя живую стену. Лес словно бы отгородился, изолировался от всего окружающего мира, превратившись в живой зелёно-бурый массив. Гигант, раскинувшийся на многие километры. И заходить во внутренности этого гиганта совсем не хотелось. Иан чувствовал, что там – за жиденькой стеной переплетённых ветвей, находится свой небольшой мир, не похожи на то, что снаружи и живущий по своим собственным, не понятным для чужаков, законам.

   Ерон, повернувшись к лесу, закрыл глаза и татуировки на его лице (покрывающие даже веки Хранителя) ожили и, быстро просочившись через кожу, образовали чёрную маску на лице Ерона. Лицевая часть костюма Хранителя. Иан мог только догадываться как выглядит мир через эту маску, многократно усиливающую органы чувств и позволяющую видеть даже радиацию – не говоря уже о тепловом излучении тех, кто, по словам Ерона, приближается к ним из лесу.

   -Их семнадцать человек…, - заключил Ерон, - Да, именно человек. Намеренье одного из них направленно на нас – к нам он и движется. Намеренья остальных – на него. Судя по всему… они хотят его съесть…, - Ерон был изумлён увиденным.

   -Каннибалы?.., - присвистнул Кирин, - Эта планета не перестаёт нас удивлять!

   -Ерон, дикари могут быть опасны для нас? – спросил Иан, непроизвольно покручивая на пальцах свои перстни.

   Ерон сквозь закрытые веки и костюм Хранителя продолжал вглядываться в лес.

   -Они… очень странные. Я не Исследователь, и нас в Храме учили только азам видинья энергии, но, мне кажется…

   -Ближе к делу, дружок, - Кирин хлопнул его по спине, встав рядом с ним и с предвкушением вглядываясь в лес.

   -Они не похожи на варваров. По крайней мере, мне так кажется. Энергоструктура как у… как у нас. Или очень похожа на нашу. Но костюм даёт только поверхностное видинье, позволяя воспринимать только самые грубые части энергетического кокона…

   -Ладно, ладно, - Кирин отпил из фляги и усмехнулся, - Не волнуйся так, парень. Скоро гости здесь будут?

   -Вы их вот-вот услышите, - маска на лице Ерона зашевелилась и стремительно рассосалась, превращаясь в татуировки и вползая, словно тончайшие змеи, обратно под кожу. Хранитель открыл глаза и растерянно, как всегда это бывает после таких перепадов диапазона восприятия, огляделся. Как-то один приятель (тоже Хранитель, как и Ерон) рассказывал Иану о том, что каждое включение и выключение костюма похоже на путешествие в другой мир: всё вокруг становится иным, и нужно хотя бы пару мгновений, чтобы привыкнуть, снова обрести почву под ногами. Такая растерянность в первые мгновения – это побочный эффект от использования костюма, у Исследователь, не пользующихся ничем кроме своего собственного сознания, таких проблем не возникает, когда они включают и выключают у себя видинье энергии.

   Спустя пол-минуты они услышали, а спустя ещё несколько секунд увидели…

   Крехтя и пробиваясь с разбегу через стену из ветвей на пляж из инопланетного леса вывалился человек в фиолетовом балахоне, стилистикой похожем на одеяния Исследователей и с изображением звёздного коло на спине, груди и рукавах. Балахон был старым, затёртым, казалось, что его обладатель уже довольно давно в нём мотался по лесу.

   Исследователи тут же почувствовали, что энергия незнакомца родная, привычная, как у любого владыки. Ерон без включённого костюма Хранителя этого не заметил, но тоже, увидев изображение звёздного кола, понял, что перед ним владыка – такой же как и он сам.

   Но когда незнакомец поднялся, космические путешественники вздрогнули: на пальцах у выбежавшего из леса были когти, да и сами руки больше напоминали лапы животного. Незнакомец откинул капюшон, переводя дыхание и, улыбаясь, глядел на троицу космических путешественников. Но эта улыбка, видимо, казалась дружелюбной только её обладателю: мощные надбровные дуги, широкий нос, крупная челюсть, острые, как у хищного зверя, клыки, которые не могли закрыть, не претерпевшие мутаций и оставшиеся прежними, губы. Сильно развитые ушные раковины дополняли этот звериный облик. Благородная седая шевелюра и белоснежные длинные усы, которые раньше, должно быть, подчёркивали интеллигентность своего обладателя, теперь лишь усиливали его звериный облик.

   В жёлтых глазах с вертикальными зрачками появилось удивление, когда незнакомец увидел удивлённые, растерянные и даже слегка испуганные лица своих собратьев.

   -Ах, прошу прощения, - хрипло рассмеялся он голосом оборотня, вышедшего на охоту, - Я хотел подготовиться к вашему прибытию, но, увы, - незнакомец развёл могучими руками, - Последние недели мне приходилось жить в весьма экстремальных условиях, и дня не было, чтобы позволить организму снова придти в норму.    

   -Яллас? – Кирин придирчиво вглядывался в черты лица собеседника, - Ты ли это?

   -Я тоже рад тебя видеть! – расхохотался Яллас, - Дружище, ты даже не представляешь, как я рад снова встретить соотечественников! – он крепко обнял своего старого друга, - Как я соскучился по общению с себе подобными!

   -Но, - Яллас словно бы взял себя в руки, пресекая всякую сентиментальность и отстраняясь от немного шокированного от такой встречи (да и вообще от встречи! Тридцать лет прошло!..) Кирина, - Коллеги, - серьёзно обратился Яллас к присутствующим, - Я смотрю у вас тут настоящий звёздный парусник с собой! Поспешим же на борт, иначе нам предстоит очень неприятная встреча…

   -А кто за тобой гонится? – спросил Иан, - И почему их энергоструктура похожа на нашу? – Исследователю почему-то сразу не понравился Яллас. И не из-за того, что тот не следил за собой и превратился практически в лесного зверя… хотя, может и из-за этого тоже…

   -Мы всё это можем обсудить на корабле, мирно покачиваясь на орбите планеты! У нас мало времени…

   -Его уже нет…, - заметил Ерон, всё это время бдительно наблюдавший за лесом и не позволяющей своему вниманию безраздельно приковаться к Ялласу. Он видел, как каннибалы (их интерес к Ялласу был настолько гастрономический, что иначе их назвать язык не поворачивался) стремительно приближались, но решил не отвлекать своими наблюдениями Исследователей. Задача Хранителей – защищать, а не руководить экспедицией… хотя, Ерон сейчас понимал, что, возможно, Исследователей стоило и поторопить.

   -Они уже?.., - Яллас оборвал себя на пол-слове и втянул носом воздух, - Да… Так, у кого тут есть перстни? Быстрее, быстрее!

   Иан протянул ему свои руки, на каждом пальце у него было по серебристому перстню, заряженного энергией и настроенного на определённое действие: какой-то исцелял, какой-то разрушал, один позволял связываться с кем-либо на дальних расстояниях, другой – быстро выходить в изменённое состояние сознания…

   -Хорошо, - сказал Яллас, бросив взгляд на руки Иана, - Но зачем мне их показывать? Мог бы просто сказать… Ладно. Сейчас тебе понадобится тот, что на безымянном пальце правой руки. Ментальное воздействие, религиозный экстаз, религиозный психоз… вдарь по ним всей энергией, что есть в этой железке!!! – последние слова Яллас уже выкрикнул, когда из леса выскочили его преследователи: полтора десятка варваров… да, правильнее было бы назвать их именно так, но то, что предстало перед владыками хотелось назвать скорей чудовищами.

   Уродливые, с безумными лицами – рожами, все в татуировках и амулетах (Иан был удивлён, увидев настолько грамотно сделанные предметы Силы у… у не таких уж и дикарей…). Их тела были искорёжены мутациями, причём, Иан был уверен, что они произошли не от взаимодействия с естественной средой. Кто-то из преследователей выглядел вполне человечно, кто-то уже походил скорее на диковинного представителя нового вида… единственного представителя.

   Шокированный таким зрелищем Иан не сразу среагировал, Ялласу пришлось хорошенько встряхнуть его за плечо, прежде чем Исследователь протянул к аборигенам руку ладонью вниз и активизировал перстень.

   Мощное излучение устремилось к варварам, подавляя их психику. Перстень гораздо лучше синхронизировался с планетой, и разбирался в местных жителях получше Иана, но и этого не хватило: преследователи лишь немного замедлились, их взгляды на несколько секунд затуманились, после чего стали вновь осмысленными и они устремились к Иану, пожирая его глазами.

   «Как будто Сила только увеличивает их аппетит… после такой дозы эти существа (если они действительно люди) должны уже пасть на колени и в религиозном экстазе славить владык, позабыв обо всём на свете…»

   -Больше напора! – заорал Яллас, - Не жалей энергию, контузь их хотя бы на несколько минут, чтобы мы могли взлететь!

   Иан и сам понимал, что, если он не выжмет из перстня всё, что в нём есть, этих монстров не остановить…

   Чувствуя как раскаляется на его пальце перстень, Иан выбросил из него разом всю оставшуюся энергию. Это запрещённый приём, которым можно убивать целые толпы варваров, сводя их с ума, вызывая инсульты и сердечные приступы от сильнейшего перенапряжения всех чувств. Иан почувствовал на себе неодобрительный взгляд Ерона – тот должен охранять всех жителей Небесной Империи: и варваров, и владык, и нападающих и защищающихся…

   «Но почему Яллас чуть ли не за шиворот заталкивает Ерона на судно? Ведь Хранитель мог бы, не убивая и не нанося травм, легко справиться с этими дикарями…», - отстранённо удивился Иан, краем глаза глянув, что творится у него за спиной.

   Сила, выпущенная из перстня, дала результат: дикари остановились. Некоторые из них, судя по взглядам, просто находились в прострации, некоторые – что-то шептали и, кажется, плакали.

   «Может, молятся? Не думал, что такие чудовища умеют молиться», - Иан передёрнул плечами, не позволяя появиться у себя жалости к этим больным, изуродованным варварам-каннибалам с далёкой планеты, которая вообще считалась необитаемой… Жалость сейчас совершенно ни к чему.

   -Ты справился, молодец, - сказал ему Яллас, - А теперь – на корабль!

   Ерон и Кирин уже были на борту. Иан и Яллас, подбежав к звёздному паруснику, прошли через, ставшее сейчас бесплотным, защитное поле судна и, отдав команду инфоузлу доставить их на борт, взмыли в воздух, подхваченные энергией звёздного парусника, и мягко приземлились на палубе.

   -Взлёт! – велел Яллас инфоузлу, чем удивил всех присутствующих, ведь, он не был записан в памяти инфоузла как хозяин, и тот не должен был его слушаться… но инфоузел покорно ответил:

   -Будет исполнено, - и звёздный парусник поднялся в воздух.

   Иан уловил, как Яллас, отдавая приказ, передал телепатически какие-то координаты инфоузлу.

   «Что же это за человек такой…», - думал Иан, настороженно приглядываясь к Ялласу. Впрочем, о том же сейчас думал и Ерон, и Кирин, который, казалось бы, так хорошо знал Ялласа… когда-то.

 

 

 

 

                                                     *               *              *

 

 

   -Ну что ж, - облегчённо вздохнул Яллас, - Теперь мы можем поговорить.

   Звёздный парусник медленно плыл по орбите планеты. Владыки расположились на стоящих на палубе креслах из белого тонкого материала, подстраивающегося под сидящего и имеющего хороший ортопедический эффект. Переводя дух и осмысливая произошедшее, владыки наслаждались видом голубого мира в окружении космической черноты. У всех имелись вопросы к Ялласу. Только, пожалуй, Ерон не собирался ничего спрашивать. Его дело – защищать, а всё остальное – проблемы Исследователей. Он был настоящим сыном энергетического века, в котором беспечное восприятия всего и вся – опасная вещь, приводящая к жёстким информационным перегрузкам. Это вам не каменный век, где все человеческие знания можно рассказать вечером у костра! В Небесной Империи циркулировали такие могучие потоки информации, что человек – даже владыка – не мог и надеяться выдержать их напор. И поэтому, жёсткая самодисциплина и узкая специализация были жизненно необходимы.

   Яллас провёл рукой по лицу, волевым усилием ускоряя процесс обратных мутаций, желая поскорее вернуть свой прежний облик, как гарант такой забытой, но манящей к себе социальной адекватности.

   Исследователь отвернулся от панорамы планеты и сел в кресло, напротив своих коллег.

   Иан с каким-то, коренящимся где-то глубоко внутри, неясным подозрением разглядывал Ялласа, Кирин размеренно пил, глядя на своего друга, встречу с которым он всегда представлял себе более… более душевной, что ли… а Ерон просто расслабился в своём кресле и плавно дышал, не проявляя какого-либо интереса к предстоящему разговору.

   -Вижу, вас несколько смутила наша встреча, - заговорил Яллас. Обратные мутации в его организме шли полным ходом, Ялласу приходилось время от времени откашливаться, иногда он начинал сипеть, но постепенно его голос менялся, становясь глубоким, красивым, и исполненным внутренней силы. – А так же её обстоятельства и – возможно – я сам…, - продолжал между тем он, - Много воды утекло с тех пор, как я пропал без вести. Кстати, могу похвастаться: я единственный владыка, пропавший без вести за всю нынешнюю эпоху расцвета Империи…, - Яллас криво улыбнулся, покручивая ус. Яллас постоянно крутил свой правый ус во время разговора, и эти плавные, красивые движения каким-то образом практически гипнотизировали слушателей, приковывая к себе всё их внимание - Но, прежде чем рассказывать о своём житье-бытье и о том, для чего я вас вызвал, я хотел бы узнать, что происходит… дома. Как жизнь на Эдеме? Что нового происходит? Да и про другие планеты владык: Сварга, Шибальба[1], Дуат[2]? Я так давно не видел никого из владык, и не получал никакой весточки о родине, что… в общем, рассказывайте!

   -На Эдеме всё по-прежнему, - ответил Кирин. Он был практически не подвластен гипнотической силе усов своего старого друга: сказывался обширный опыт - Орды наслаждающихся, все постоянно под чем-то. Яркие огни, музыка, магазины… ещё при тебе эта планета начала терять свой статус интеллектуальной и культурной столицы. Сейчас всё это лишь усугубилось. Но молодёжи нравится. Впрочем, молодёжь всё больше времени проводит дома.

   -А что так? – удивился Яллас. Его лицо постепенно становилось всё более человеческим, теряло звериные черты, лоб стал высоким и ровным, и Иан заметил, что кустистые брови старого Исследователя начинают жить своей жизнью, по своему участвуя в разговоре тем больше, чем больше Яллас возвращает себе человеческий облик.

   -Снова пошла мода на виртуальные миры, - пожал плечами Кирин, отпивая из фляги, - Инфоузлы, ставшие нам на какое-то время чуть ли не полноправными коллегами, теперь снова… как это называется… модернизируют и снова превращают в устройства для досуга. Развлечение. На Эдеме уже почти никто не выходит из касты наслаждающихся, чтобы стать Исследователями, Хранителями, или попробовать вступить в Совет… не говоря уже о том, чтобы стать Громовыми Всадниками: искусственные реальности в этот раз составили сильнейшую конкуренцию наркотикам из высших миров.

   -Не всё так плохо, - попытался вступиться за свой дом Иан.

   -Да, я понимаю, - улыбнулся Яллас, - Кирин, роль старого брюзги у тебя выходит просто безупречно!

   -Да я и не говорю, что всё так уж плохо, - смутился тот, - Вон, ребята из второго и третьего отделов постоянно что-то новое притаскивают из других миров… Правда, как и прежде, технологии, добываемые в нижних мирах вторым отделом, складываются штабелями на полки и пылятся там веками… но зато новым наслаждениям из верхних миров всегда рады! – Кирин саркастически хмыкнул.

   -А как дела на других наших планетах? Сварга? Дуат? Шабальба?

   -Я был недавно на Дуате, - сказал Ерон, - Правда, я побывал там только в одном городе, да и тот… в общем, нас послали подавить террористическую деятельность группы Хранителей, сведённых с ума существами из нижних миров. Ситуация, вроде бы, достаточно обычная: эти чудовища, в прошлом чуть было не уничтожившие человечество, когда наши пращуры ещё не создали Небесную Империю, но уже открыли проходы в другие миры, пользуются всеми возможностями, чтобы завладеть разумом владык, и устроить нам очередную тёмную эпоху. На Дуате проблема была в том, что существа из нижних миров сумели захватить сразу целую группу высококлассных Хранителей. Половина мегаполиса лежала в руинах…, - прошептал Ерон, вспоминая тот кошмар, которому стал свидетелем, - Для Империи в целом эти террористы не представляли опасности, но всё равно было мобилизировано множество Хранителей – даже ещё студентов… В общем, мы освободили их души от власти демонов, отправили их в Хранилище Душ, на суд, где дела террористов будут разбираться во всех подробностях. Но планета в целом (хотя я не имел возможности особо разгуливать там, но всё же) выглядит весьма провинциально. Однако, мне очень понравился ландшафт: ни одного моря, или океана, множество огромных рек, окруженные скалами, в небе чуть ли не постоянно гром и молнии, а, если удалиться от рек – вихри ураганов и песчаные бури… красота!

   -Про ландшафт и природу я и так знал… но всё равно спасибо. Значит, враг до сих пор не дремлет, но доблестные граждане Империи устраивают ему такую жизнь, что лучше бы уж спал! – Яллас рассмеялся. Весточка с родины – хоть какая-то весточка – была для него уже как бальзам на душу. Он очень много времени провёл в окружении только лишь космических пучин и варваров…

   -На Сварге я не был, - сказал Иан, оторвав взгляд от усов Ялласа, которые тот не переставал крутить и переведя его на голубые и глубокие глаза Исследователя, которые уже ничем не напоминали те жёлтые и звериные, взгляд которых там, на берегу, заставил Иана похолодеть - Но по новостям передавали, что Совет решил сделать Сваргу центром Исследователей второго и третьего отделов. Там, вроде бы, собирались строить Древо Мира – совершеннейшее устройство для путешествий в нижние и верхние миры.

   -Его уже построили, - перебил его Кирин, - Лет десять назад. И в самом деле, выполнили это здание похожим на дерево.

   -Ну что ж, - пожал плечами Иан, - Новости с планеты на планету передаются медленно. Нам и своих хватает. Вот, к примеру, несколько месяцев назад на северном полюсе Эдема – в государственном заповеднике – был случайно найден древний город, построенный, приблизительно, в начале прошлой эпохи расцвета. Сейчас основная масса Исследователей первого отдела, работающих на Эдеме, занимается им. Наши коллеги из второго отдела настаивают, чтобы раскопки и предварительное изучение города доверили им: мол, раз он законсервированный во льду пролежал по меньшей мере около тысячи лет

- пока длилась прошлая тёмная эпоха – то там могут быть древние, но всё ещё действующие тоннели в опасные нижние миры. Но, - Иан усмехнулся, - Мы этим засранцам – нашим дорогим коллегам из второго исследовательского отдела – никогда не отдадим такую конфетку из знаний и тайн, как этот древний город!

   -Я смотрю, мелкие дрязги между Исследователями до сих пор в моде, - хмыкнул Яллас, - А что про Шабальбу слышно?

   -Давно оттуда никаких новостей не было, - сказал Кирин, - Но я как-то слышал от одного знакомого, что Исследователи первого отдела с Шабальбы пытались совершить революционный шаг – приобщить варваров какой-то планетки к нашей культуре и цивилизации. Уж не знаю, как они добились разрешение на это у Совета, но добились же! Долго вели просветительскую работу на одной из варварских планет, а затем цвет того общества: верхушку жреческого сословия какой-то страны привезли на Шабальбу.

   -И что дальше? – Яллас весь обратился в слух.

   -Жрецы чуть с ума не сошли от страха, - рассмеялся Кирин, отхлёбывая из фляги, - Не смотря на мощную и длительную психологическую работу, что с ними проводили! Их пришлось вернуть на родину и оставить эти социальные эксперименты. Поговаривают, что жрецы приняли Шабальбу за страну мёртвых – ха-ха! - ужасную, чудовищную, но очищающую душу варваров этими страданиями, - Кирин хохотал, качая головой и хлопая себя по колену.

   -Дорогой мой Кирин, - сказал Яллас. Он резко переменился. Его голос стал тише, но ощущение от него было, как от кинжала, тихо, спокойно проходящего через рёбра, - А что это ты всё время пьёшь такое? – глаза Ялласа сузились, словно у охотника, и Иан тут же понял, что то впечатление, которое он произвёл на него при встрече – матёрый, хищный зверь – и которое уже успело более-менее развеяться, вовсе не было обманчивым.

   -Что-то, - пробурчал Кирин, непроизвольно прижимая к груди флягу и глядя куда-то на звёзды, - Работа нервная, знаешь ли…

   -Да, - мягко согласился Яллас, устремив стальной взгляд к фляге, - Очень нервная…

   И вдруг фляга взорвалась, ударной волной отбросив Кирина и Иана в разные концы палубы. Выстояли только Яллас и Ерон. Хранитель, почувствовал опасность за пару мгновений (непростительная беспечность!) и, когда спохватился было уже поздно: фляга дематериализовалась, превратившись в чистую энергию и взрыв (удивительно слабый, ведь такого количества материи, перешедшей в энергию хватило бы, чтобы если и не уничтожить, то сильно повредить звёздный парусник) уже произошёл. В первые доли мгновения Ерон хотел как-то помочь Иану и Кирину, но, увидев как при замедленной съёмке, что их просто-напросто отбрасывает, и траектории их «полёта» безопасны, устремился к Ялласу, по чьей воле (что же это за воля должна быть! Ведь Ерон прекрасно видел, что у Исследователя НЕ БЫЛО перстней Силы!) произошёл этот взрыв.

   «Никогда даже и не слышал о таком могуществе», - отстранённо пронеслось в голове у Ерона, когда тот уже наносил точечный удар по горлу Ялласа, чтобы обезвредить (но не убить или покалечить!) того, кого их в храме учили называть «потенциально опасными элементами».

   Но каким-то чудом Яллас успел среагировать, и перехватил руку Ерона. Это было уже в высшей степени загадочно! Геном владык был давным-давно искусственно модифицирован, и, переходя из касты Наслаждающихся в какую-либо другую, владыки получали новые, разработанные специально для Хранителей, Исследователей, или Совета модификации. И любому было понятно, что никакой Исследователь просто по определению не может быть столь же силён и быстр, как Хранитель.

   И тут Яллас как стальными клещами хватает несущуюся к его горлу руку Ерона. И спокойно так говорит:

   -Не надо, я осознал свои ошибки и стал на путь исправления, - и улыбается.

   Ерон дёрнул руку на себя, и Яллас тут же отпустил её.

   Кирин и Иан уже поднялись на ноги. Кирин удивлённо оглядывался, не понимая, что произошло, в глазах его была детская обида, и он торопливо ощупывал себя. Сначала Иану показалось, что он проверяет – цел ли, но потом Иан понял, что его спутник ищет свою флягу. Не найдя ей при себе, Кирин стал с немым отчаяньем в глаза оглядывать палубу.

   -Яллас, что за дела?! – закричал Иан, оторвавшись от наблюдением за Кирином, - Ты что себе позволяешь?! В Хранилище Душ захотелось?! Ты чуть было не угробил всех нас!

   Иан чувствовал, как его с головы до ног, буквально на физическом уровне захватывает гнев, но спекание давало о себе знать, и сил на некоторые чувства уже не хватало. Гнев словно сжёг все резервы его организма за несколько секунд, и Иан почувствовал, что, если сейчас же не успокоится, то упадёт в обморок.

   «Больше всего я боюсь упасть от приступа посреди улицы, и умереть», - вспомнилось Иану своё собственное признание. Когда он начал разговаривать сам с собой и уже прекрасно понимал, что спекается, он однажды вечером высказал себе свой страх… и эти слова стали его преследовать повсюду, всплывая в памяти по несколько раз в день. И вот теперь они обрели всю свою глубину и отчаянье – то, чего им не хватало там, в уютной квартире с фонтаном и безмолвной светомузыкой, где они были впервые произнесены.

   -Господа, - Яллас примирительно поднял руки, - Не будем ссориться. Я сейчас всё объясню, - он неторопливо начал расставлять разлетевшиеся кресла по своим местам, - Наркомания, считающаяся невинной особенностью личности и частью досуга в касте Наслаждающихся, в касте Исследователей – наоборот – считается значительным пороком. Я не мог не заметить, что мой друг – Кирин – за те три десятка лет, что мы не виделись, успел пристраститься к алкоголю. Вы – Иан, Ерон – возможно, не заметили этого. Что ж, опыт приходит с годами и делами… а что бы совершать некоторые дела нужны годы. Ну так вот, я решил помочь своему другу и коллеге, однако, понимал, что воля Кирина уже извращена наркотическим веществом, которое он постоянно пил, и единственный способ помочь (как мне казалось, хотя я мог и ошибаться) заключался в немедленной изоляции его от этого напитка.

   Яллас расставил по местам кресла и сел, жестом приглашая остальных присоединиться к нему.

   -Сначала я думал выбросить флягу за борт, но быстро понял, что это не выход: защитное поле не пропустит ничего наружу без нашей команды, а проверять кто из нас с Кирином кого перекричит… мне не хотелось. Так же меня посетила мысль, отобрав флягу, просто вылить её содержимое. Но, принимая во внимание запасливость моего друга, я боюсь, что выливать содержимое фляги пришлось бы очень долго. Тогда я решил просто развоплотись её, направив при этом взрывную волну – бОльшую её часть – строго вверх, чтобы никого не повредить. Секунда, и всё, нет наркотика. По крайней мере какое то время, Кирин, ты будешь от него отрезан и, возможно, этого времени хватит, чтобы ты пришёл в себя. Я понимаю, что не стоит причинять помощь насильно, прости меня, Кирин, но, как я уже сказал, твоя воля сейчас слишком сильно искажена, чтобы можно было воззвать к твоему разуму.

   -Хорошо излагаете, - заключил Ерон, который, сложив руки на груди, так и не сел обратно в кресло, и стоял над Ялласом, пристально глядя на него, - Впрочем, - он стал смягчаться, - По поводу наркомании Вы, пожалуй правы… но контролируемое развоплощение без использования предметов Силы, и реакция как у Хранителя!.. Как? Каким образом?

   -Ерон, присядь, - сказал Яллас максимально дружелюбным голосом, указывая ему на кресло, - Я не террорист, и вовсе не собираюсь кому-либо навредить. А то, что я кое-чему научился… Это нормально. Поживи с моё среди агрессивно настроенных варваров – и не такому научишься.

   -Скотина, - зло прошептал Кирин, садясь в кресло. Он с ненавистью смотрел на Ялласа, но понимал, что с его решением согласны все… да и к чему уже спорить? Флягу с её содержимым уже не вернуть…

   Иан заметил перемену, произошедшую с Кририном: только что он был полон самого настоящего отчаянья, сдерживаемой паники, а теперь он всё это старательно прячет за маской злости…

   -Кирин, - Яллас снова повёл свою плавную, убаюкивающую речь, - Постарайся расслабиться, ты же в глубине души и сам понимаешь, что стал наркоманом. Пора, наконец, избавиться от этого. Рано или поздно пришлось бы. Если бы я не сделал этого, то тебя всё равно отправили бы со временем на принудительное лечение. А разве ты хотел бы, чтобы, полностью очищая твой организм от наркотика и восстанавливая его, убивая физиологическую привязанность, тебе бы ещё и стёрли все воспоминания, связанные с приёмом этого пойла, чтобы убрать психологическое привыкание? Сколько таких воспоминаний было бы? Может, в них содержались бы целиком последние несколько лет?

   Кирин ничего не ответил. Опустив голову, он ушёл глубоко в свои мысли.

   «Странно…», - подумал Иан, - «Нет, конечно, при длительном и серьёзном употреблении наркотиков внутренний мир может искажаться почти так же, как и от спекания… по крайней мере, это иногда похоже… но всё равно… ломка – если она и будет – у Кирина не могла наступить так быстро… может, это сказывается ещё и возраст? Но всё равно, он сейчас уж очень напоминает меня во время приступов…».

   Но Кирин встрепенулся, возвращаясь от своих мыслей к реальности и оглядел своих спутников слегка затуманенным, словно заспанным, взглядом.

   -И всё же, - обратился Иан к Ялласу, мысленно махнув рукой на Кирина, - Как же ты смог развоплотить флягу используя лишь свою налучную Силу? Это, ведь, колоссальные затраты энергии! А откуда энергия? У тебя же нет ни перстней, ни других предметов Силы. Или – из НЗ, неприкосновенного запаса, нужного для функционирования организма?

   -Нет, я не самоубийца, - мягко улыбнулся Яллас, - Чтобы манипулировать энергией не нужны никакие предметы Силы. Они – всего лишь костыли, или посредники между нами и Силой. Отбрось их, и со временем ты обретёшь такое могущество, о котором и мечтать не мог! Но – решать тебе, - он развёл руками.

   Взглянув на звёзды, тихонько пульсирующие созвездиями, вечно меняющимися для космических странников, и обведя взглядом троих владык, Яллас вздохнул и снова заговорил:

   -Что ж, после того как мы познакомились и мило побеседовали на отвлечённые темы, пора переходить к сути. Зачем я вызвал тебя – Кирин – и вас: Иана и Ерона, отправленных с Кирином в качестве сопровождающих. Но, прежде чем я расскажу об этом, позвольте мне поведать вам свою историю, и тогда, думаю, цель нашей встречи, как и многое другое – например, виданное вами на поверхности этой планеты – станет ясно.

   Яллас закинул ногу за ногу и, откинувшись на кресле, продолжил:

   -Кирин, помнишь наше с тобой последнее задание тридцать лет назад? Население одной из варварских планет из-за катаклизма, уничтожившего их пирамиды, развилось до индустриального века, и не сумело придумать ничего оригинальнее, чем устроить себе мировую войнушку. Да, удовольствие не из дешёвых, ради этого стоило развиваться! – Яллас криво усмехнулся.

   -А при чём тут, простите, пирамиды? – спросил Ерон, чувствующий себя очень неудобно из-за своей безграмотности. А, ведь, мог бы всего этого избежать, уделяй он больше времени теории! Но – поздно уже.

   -Пирамиды? Ах, ну да. Это, дорогой мой, узда цивилизаций. Устройства, позволяющие контролировать коллективное бессознательное человечества на отдельно выбранной планете. С их помощью мы – Исследователи – контролируем варваров, не давая им развиваться до, к примеру, индустриальной эпохи, когда они способны по неразумению своему причинить слишком много бед самим же себе. Ну и, конечно, тем самым мы следим за тем, чтобы ни одна варварская цивилизация не развилась до информационного а – тем паче – до энергетического века. В галактике должна быть только одна Небесная Империя, не правда ли? – Яллас широко улыбнулся, и Ерон не мог не почувствовать его огромного скептицизма по поводу этой идеи… и это было плохо. Подобные мысли – Ерон это прекрасно знал – могут стать проводником демонов из нижних миров в сознание владыки, и тогда…

   Ерону очень не хотелось бы, чтобы Яллас оказался террористом…

   -Узда цивилизаций, - Яллас словно смаковал это выражение на языке, стараясь выискать в нём какие-нибудь новые смысловые-вкусовые качества, но, не найдя ничего интересного, продолжил, - Итак, мы с Кирином и с ещё несколькими Исследователями и Хранителями были отправлены на индустриальную варварскую планету, охваченную пламенем и агонией войны. Нашей задачей было: не дать конфликту принять особо угрожающую форму, и дождаться, пока наши коллеги не соорудят и не доставят на плавучем острове новые пирамиды для этой несчастной планеты. Если конкретнее, наша миссия включала в себя: устранение опасных для планеты людей, шантаж, подкуп, диверсии, подрыв военных планов и военной промышленности. Да, если б мы не передали одной державе координаты ключевых вражеских лабораторий, то на той планете очень скоро к небу начали бы подниматься атомные грибы… А так… лаборатории разрушены, все чертежи сгорели, оружие не изобретено. Но – зато! – другие учёные и этой, и всех остальных стран внезапно все как один изобрели отличную защиту от химического оружия, сведя его эффективность в войне практически на нет.

   Развитие вооружения с нашим появлением стало заметно отставать от развития защитных средств. Мы помогали всем и предавали тоже всех. Для правительства тех стран мы (если бы не меняли, хотя бы, свой облик) стали бы главными предателями. Но для человечества в целом – благодетелями…

   «Дихотомия и противопоставление человечества и государства», - отметил про себя Ерон, - «Вы идёте по тонкому льду, Исследователь… ведь лишь существование государства – Небесной Империи – является гарантом выживания человечества. Ведь, если что-то случится с Небесным Стражем и пути в опасные нижние миры снова будут открыты… переживём ли мы третью тёмную эпоху?!».

   Ерона беспокоили удивительные психические и физические способности Ялласа, и это беспокойство только усиливалось его словами. Владыка, обладающий силой, значительно превосходящей силу его касты, и не считающий Небесную Империю одной из важнейших ценностей человечества… уж не террорист ли он? Уже не существа ли из нижних миров прокрались в его разум, давая силу и соблазняя его опасными мыслями? Как ни старались Небесный Страж, Хранители и Совет, но дважды уже владыки, сведённые с ума демонами, обрушивали Империю во мрак и кровопролитие тёмных эпох…

   -Помнишь, - продолжал Яллас, обращаясь к Кирину, - Наше последнее задание? Когда учёные варваров были близки к созданию истребителя-невидимки взамен допотопных кукурузников?

   Иан и Ерон не очень понимали о чём говорит сейчас Яллас: «истребитель», «кукурузник», да ещё и какой-то там невидимка… видимо, это были какие-то исключительно местные понятия, которых Яллас и Кирин нахватались у тех варваров.

   -Мы решили действовать по стандартной схеме: привести в эту лабораторию вражеские войска, чтобы варвары сами друг с другом разобрались, а мы бы потом лишь проследили, чтобы все чертежи и наработки были уничтожены.

   Кирин время от времени кивал, вспоминая события тех дней. Это была тяжёлая работа, но, оглядываясь на собственную жизнь, старый Исследователь вспоминал именно её. А о последних тридцати годах и думать не хотелось…

   -Но сопротивление там оказалось неожиданно сильным, - продолжал свою историю Яллас, - Судя по всему, они ждали нас. Так что, к учёным в лабораторию сумел пробраться только я один, а вы с солдатами отбивались от врагов на улице. Ты знаешь, я очень не люблю убивать. Особенно учёных – наших коллег. Я предложил им сдаться, и на меня наши «коллеги» направили всё огнестрельное оружие, что у них имелось.

   «Всё таки, то, что он делает с усом обладает прямо-таки гипнотическим воздействием!», - Иан отвёл взгляд и принялся разглядывать планету за спиной Ялласа. Именно о такой работе, о которой рассказывал Яллас, он и мечтал, когда, будучи ещё Наслаждающимся, решил вступить в касту Исследователей… но – не сложилось.

   -Эти загнанные звери меня так боялись, что я сам чуть ли не цепенел от их страха. И вот, я на мушке двух десятков стволов, а у меня все перстни «сели» во время прорыва, и из оружия – одна только граната неизвестно каким образом оказавшаяся в кармане. И помещение – маленькое. Никуда не деться, ни от пуль, ни от взрыва гранаты. Вот конфуз!

   Раздумывая как мне быть, я, нащупав гранату в кармане, очень удивился, и как-то без всякой задней мысли вынул её, что б посмотреть: что это, мол, у меня такое оказалось в кармане, да ещё и без моего ведома?

   Яллас рассмеялся. Секунда почти беззвучного смеха – просто толчками выдыхал воздух – и он снова серьёзен.

   -И тут они начали стрельбу. Что мне было делать? Отступать, не выполнив задание – нельзя, а помощи ждать – не откуда. В общем, поймав несколько пуль – благо для организма владык это не так страшно, как для слабых организмов варваров – я вылетел из окна, подгоняемый взрывной волной, уничтожившей лабораторию. После вы нашли меня: раненого, еле живого и совершенно контуженного.

   -И после этого ты… пропал…, - задумчиво проговорил Кирин, - Я думал, что умер, но нет – пропал, улизнул… зачем? И – куда?

   -Знаешь (конечно же знаешь!) примерно полторы тысячи лет назад, в 8 500 году от создания Небесной Империи, закончилась вторая тёмная эпоха, началась третья – нынешняя – эпоха расцвета, знаменующаяся, по сути, двумя вещами: созданием биотических имплантатов, считывающих наши мысли, и нарастающей усталости среди владык. Совет аргументировал контроль над нашими мыслями тем, что только так мы сможем избежать следующей тёмной эпохи, что, мол, благодаря этим имплантатам можно будет обнаруживать террористов ещё до того, как они сами поймут, что покорились демонам и начнут разрушать Небесную Империю. Идея прекрасная: два раза в год предоставлять полный отчёт о своих мыслях и убеждать себя в том, что это спасёт человечество, - Яллас улыбнулся, - А знает ли кто-нибудь, что совет может считывать данные с любого имплантата не дважды в год, но круглосуточно, в любой момент? И знать не только что и кто думает, но и где кто находится с точностью до нескольких метров?

   Ерон вздрогнул. Первым его желанием было заставить Ялласа умолкнуть, но, если он прав, и Совет в самом деле не рассказывает всей правды владыкам, и может непрерывно следить за каждым… уж не встали ли Совет на путь диктатуры? Как Ерон знал из истории, диктатура всегда была предвестником тёмной эпохи. Эдакая первая ласточка тотального разрушения… Ерон поёжился от своих мыслей, и тут же торопливо привёл организм в норму, не дав выступить холодному поту при мысли о том, что вот прям сейчас его мысли кто-то читает и записывает… но… а вдруг Яллас врёт? И всё это – лишь поклёп и параноя? Да и кому он – Ерон, Хранитель – верит? Потенциальному террористу? Ведь всем известно, что болтать они хорошо умеют!

   -Чем Вы можете доказать это? – спросил Ерон.

   -Чем? – вздохнул Яллас, задумчиво опустив взгляд, - Знаешь, галактика настолько огромна и многогранна, что единственный ориентир здесь – это ты сам. Только если ты сам стал мерой всех вещей – по крайней мере, для себя – только тогда ты сможешь здесь выжить. Тут, в отличии от тепличного Эдема, нет вектора, кроме тебя самого, и единственные доказательства, которые у меня есть – это мой личный, субъективный опыт. Придя в себя после контузии, я сразу почувствовал изменения: моё восприятие энергии заметно усилилось, а человечность (не в смысле гуманизма, а в смысле некой структуры себя, или системы отношений себя с миром, то, что позволяет нам держаться именно в человеческом диапазоне восприятия себя и мира) вдруг оказалась грубо сделанной и полупрозрачной ширмой. Весь этот человеческий мирок, в котором мы живём всю жизнь, и только лишь с большим трудом иногда слегка ослабляем его путы, вдруг свалился с меня, слетел, как пыль после крепкого удара.

   -По голове? – уточнил Кирин. Иану казалось, что вся эта ситуация начинает его раздражать, и раздражение неумолимо накапливается…

   -Да, - согласился Яллас, словно и не заметив сарказма, - Именно по голове. Имплантат в мозгу оказался повреждён, после чего расщепился и вывелся из организма вместе с мочой. Благодаря ставшему значительно сильнее восприятию энергии я увидел, как такие же имплантаты, находящиеся в мозгу моих коллег – и в твоём тоже, Кирин – непрерывно передают данные куда-то – куда именно я проследить не смог, но, судя по направлению, куда-то в сторону Эдема, или Сварги – а дальше сами думайте. Но помимо того, что моя голова теперь стала моим личным пространством, отрезанным от Совета, я обнаружил, что био-имплантаты помимо чтения мыслей, ещё и подавляли многие наши психические способности, делая нас покорным стадом, хотя любой владыка – по природе своей – это свободный, осознающий себя бог. Но всё это подавлялось сужением нашего восприятия до такой степени, что мы, подобно варварам, не видели ничего, кроме сугубо человеческого мирка, где нет и никогда не было никакой свободы. Есть удовольствия, есть сила, власть, вера во владык, вера в Небесную Империю – у кого что – но нет ни грамма свободы.

   Вы можете спросить меня, а зачем вообще эта свобода? Не является ли это просто блажью, или модным увлечением, по сути бесполезным? Но, как я уже упоминал, тотальный контроль над мыслями это не единственная отличительная черта третьей эпохи расцвета. Вторая особенность нашего времени – это накопившаяся за много тысяч лет непрерывных перерождений и беготни по замкнутому кругу человеческого мирка тотальная, но ещё не осознаваемая большинством, усталость. Мы устали наслаждаться, устали охранять, устали исследовать, устали играть роль богов… мы УСТАЛИ воспринимать, рождаться, жить, умирать, снова рождаться, жить, умирать – и дальше по тому же кругу. Это было весело и интересно поначалу: целая вечность для простого человеческого счастья! Но вместо счастья мы получили только усталость и безысходность. Единственный способ выйти из этой клетки – это выйти за пределы человечности – как я думал раньше – но тогда Небесная Империя распадётся: никому уже не нужен будет этот социум, никто не захочет продолжать играть в опостылевшие и ставшими такими абсурдными социальные игры.

   «Странно», - размышлял Ерон, - «Он высказывает, казалось бы, вполне террористические идеи, но есть одна загвоздка: Яллас не призывает к насилию и разрушению Империи… но, с другой стороны, он же сам сказал, что потеря человечности приведёт к мирному, ненасильственному распаду Империи… может, террористы стали действовать умнее? А точнее – неорганические обитатели из нижних миров выбрали другую стратегию: террористы, ведь, просто их марионетки… Но эти существа играют на чисто человеческих мотивах владык», - ломал себе голову Ерон, - «А Яллас говорит о таком состоянии, когда этих мотивов уже просто нет… и владыки, получается, будут иметь стойкий иммунитет против неоргаников…», - слова Ялласа сильно затронули Ерона, и он уже просто не знал, как на них реагировать.

   -Но у кого-то, - Яллас поднял назидательно палец, - Есть особенная игра, которая никак не надоест, или же уже надоела, но не собирается отпускать игроков. И эта игра – власть. По сути, иллюзия власти, которая на фоне бесконечно огромного мироздания является просто одним из элементов микроскопического человеческого мирка. Но это очень могущественный элемент: если уж он захватил тебя, то просто так не отпустит. И вот, Совет, чтобы сохранить свою власть, которой он отравлен, не позволяет никому обрести свободу, прекратить игру, выйти.

   Яллас замолчал на несколько секунд, давая возможность слушателям как-то переварить информацию. И Ерон, только что, казалось бы, решивший, что Яллас говорит дело, снова стал подозревать его в терроризме.

   -Сначала мне казалось, что потеря человечности – это и есть та свобода, о которой я грезил, - продолжал Яллас, - И о которой грезили бы все владыки, будь и них отключены отупляющие имплантаты. Но, как потом оказалось, потеряв человечность, мы оказываемся в пустоте. В бесконечной пустоте, где нам уже некуда идти. Это чем-то похоже на то, когда, находясь в виртуальной реальности, вдруг из-за сбоя в инфоузле наблюдаешь разрушение виртуального мира, и оказывается в пустом белом пространстве. Вокруг – бесконечность пустоты: иди, беги, лети, стой на месте – всё одно, ничего не изменится. По крайней мере, до тех пор, пока снова не создашь виртуальный мир, или не войдёшь в уже созданный.

   И я оказался в этой пустоте. Свободный человек в социуме – особенно в таком социуме, где все всем довольны – это очень опасное явление, и я знал, что скоро за мной придут. Обвинят в терроризме – очень удобное обвинение в развитом обществе, - Яллас подмигнул Ерону. Кто знает, хотел ли он тем самым показать, что понимает его смятение и сочувствует ему? Или же он просто играл на нервах?

   -Возможно, вы решите, что у меня просто развилась паранойя, но это не так. Как я уже сказал, имплантат подавлял наши психические способности, и одна из них – предвиденье будущего. По крайней мере, ближайшего. Это похоже на то, как если бы вы ощущали теорию вероятности всем телом. Но мне хватило этого, чтобы решить исчезнуть. Благо, теперь никто не мог следить за мной на расстоянии. И я исчез. Стал первым владыкой в этой эпохе, который пропал без вести. Сел на звёздный парусник, оставив вам небесную ладью, чтобы не бросать вас совсем без транспорта, и инсценировал собственную гибель. Меня «подбили» зенитные орудия варваров и я «потерпел крушение» на складе боеприпасов. Взрыв был сильнейшим, и ни тела, ни обломков звёздного парусника опознать не получилось.

   И я отправился искать ответ на свой вопрос: как освободиться. Не от человечности – она меня уже не особо то и держала. А от тотальной усталости, как ПЕРЕСТАТЬ воспринимать, как исчезнуть отсюда, из этого мироздания… но не умереть при этом – это не был мой суицидальный порыв на фоне накатившей депрессии.

   -Вижу, вам мои слова кажутся несколько… фантастическими, а то и вообще бредом, - добавил Яллас, - Но это нормально: просто вы с таким ещё не сталкивались, не вышли ещё за пределы человечности. Совет решил, что я стал свободен, а потому – опасен. Ха! Я – да ещё и свободен?! Единственное моё отличие от вас – в том, что вы тешите себя мыслью о том, что вы свободны, а я ВИЖУ как, на самом деле, далеко до этой свободы…

 

   «Свобода, свобода…», - повторил про себя Иан, - «Свобода от усталости воспринимать… Свобода от спекания? Это было бы замечательно. Куда лучше, чем смерть и перерождение… может, я очень кстати оказался в этой экспедиции, и этот человек даст мне шанс… остаться в живых? Я очень хорошо знаю эту усталость… Но что это даст, даже если я вдруг исцелюсь от спекания? Одиночество? Яллас провёл в одиночестве тридцать лет. Да, он общался с варварами, но это не считается. А сколько в одиночестве протяну я? Да и… хочу ли я ставить такой эксперимент? Я люблю людей, хотя они и не отвечают мне особой взаимностью, и большую часть жизни мне приходится проживать, по сути, в одиночестве… я хочу, чтобы со мной хоть кто-то да был… и что же получается, мне придётся выбирать между исцелением и человеческим теплом? Или хотя бы вероятностью его появления в моей жизни» - такая перспектива совсем не радовала Иана. Тем более, что он чувствовал её… неотвратимость. Иногда кажется, что, на самом деле, выбор мы делаем чуть ли не до появления вопроса.

   -Итак, - продолжал Яллас, - Я отправился на звёздном паруснике в дебри нашей галактики. У меня не было надежды найти выход из сложившейся ситуации. Кто знает, может, свобода – это просто химера, приносящая не счастье, а лишь проблемы, и Совет делает всё, чтобы нас уберечь от неё? Но я уже оказался в власти этой химеры, и отступать было поздно. Основа человечности – это страх смерти. Но, когда ты его преодолел и вышел из человечности, то в этой безбрежном мире у тебя остаётся от неё миленький, но ощутимый сувенир: нескончаемое чувство прощания. Прощания со всем и вся. Бесконечное, нескончаемое прощание. Светлая грусть. Но, вот, ты вышел «на свободу», стоишь, испытывая эту грусть… но куда идти? Куда? И ты и дальше стоишь, стоишь… и это чувство прощания, эта светлая грусть начинает постепенно погребать тебя под собой, уничтожая, стирая в порошок. Так что, жизненно важно, выйдя за порог, продолжить путь… но куда? КУДА?! Я не знал…

   -И вот, два года назад я оказался на этой планете. Увидев планету эдемовского типа, заселённую живыми организмами, я решил приземлиться и пополнить запасы провизии. Моё путешествие было столь долгим, что я уже мало различал где я нахожусь: вся галактика, казалось, слилась в нескончаемую серую череду звёзд, планет, комет, астеройдов, звёздной пыли, временных дыр и быстрых течений.

   Подлетая, я не обнаружил на это планете пирамид, однако, обнаружил инфополе именно такого вида, как на планетах, заселённых варварами. Что ж, для меня такое зрелище было не в первой. Удостоверившись, что на планете нет владык, я совершил посадку.

   -Яллас, - оборвал его плавно текущую речь Кирин, - Давай ближе к делу, а то мы тут до завтрашнего дня будем тебя слушать.

   -Кирин, - вздохнул Яллас, - В космосе нет «завтра», или вчера. Это только иллюзии, которые возникают в тепличных условиях планет типа Эдема, и которые мы тащим за собой всю жизнь… но, в самом деле, хватит лирики. Приземлился я примерно там же, где и вы, и удалился в лес в поисках провизии. Когда я вернулся, то обнаружил свой звёздный парусник разрушенным, и выпотрошенным, словно в нём что-то искали. Меня поразило то, как варвары сумели пробиться через энергетические щиты, и уничтожить судно, да так, что оно даже не подало мне сигнал тревоги. И ещё я задавался вопросом: зачем?

   Я отправился дальше в лес в поисках людских поселений, где я мог бы найти ответы на эти вопросы. Меня, к моему удивлению, не сильно огорчила потеря парусника. Видимо, он мне порядком поднадоел за двадцать восемь лет непрерывных странствий. Как, впрочем, и странствия.  

   Набрёл я на деревню, и вошёл в неё под видом простого странника: долгая работа в качестве Исследователя на других планетах научила меня легко перевоплощаться, причём, даже не зная практически ничего о той варварской культуре, в которой я оказываюсь. Там – в достаточно типичной для средневековья – деревне я узнал две вещи: в первых, у местного населения оказалось какое-то странное неприятие к нам-владыкам, но я решил до поры до времени не вдаваться в расспросы о таких очевидных для местного населения вещах; и ещё, мне рассказали, что в том лесу, где было уничтожено моё судно, и откуда я пришёл, живут колдуны, и самая страшная из них – ведьма-оборотень, которая крадёт у селян детей. Я решил помочь местным. Видимо, сказывались привычки старого Исследователя: оберегать варваров. Эта ведьма практически каждую ночь бродила вокруг селения, где местные закупоривались в своих домах, дрожа от – скажу я вам, вполне оправданного – страха. Бродила, и иногда умудрялась уволочь какого-нибудь ребёнка.

   -А для чего она похищала детей? – спросил Ерон.

   Так вышло, что он единственный кто поддерживал разговор: Иан и Кирин бОльшую часть времени пребывали каждый в своих мыслях. Иногда Иану приходилось возвращаться из своих раздумий мощным волевым усилием, спасаясь от, готового вот-вот начаться нового приступа.

   -А для чего она похищала детей?

   -Чтобы есть их.

   -Но существуют же и другие способы утолить голод, - удивился Ерон, - Менее рискованные и… эксцентричные, что ли…

   -Да, однако, в костном мозге человека, в матке, или в предстательной железе находится масса энергии, которую можно получить, занимаясь каннибализмом. При условии, конечно, если ты можешь хотя бы воспринимать эту энергию. Тогда я не знал, для чего ей вся эта энергия, и это меня тоже заинтересовало.

   Так вот, я отправился за ней, и нашёл её. Каково же было моё удивление, когда эта женщина использовала против меня техники воздействия на энергию нашего – первого – исследовательского отдела! Да ещё как использовала! Она сумела одурманить мой разум, превратив обычный ночной лес в порождение кошмарного сна. Я чуть было не погиб тогда, одурманенный, воспринимающий лишь наведённые иллюзии и практически беззащитный в этом, трёхмерном пространстве. Чем она и воспользовалась, атаковав меня. Мы сошлись в рукопашной. Смешно, да? Владыка и дикарка – в рукопашной! Но мне было не смешно. Она ранила меня, пронзив звериными когтями, в которые из-за мутаций превратились её ногти, мою ладонь. Пронзила насквозь, так что и её пальцы пошли в рану. И мои ткани тут же срослись, соединив нас. Завязалась борьба. Я оторвал наши руки друг от друга, и она бежала, но и я был ослаблен, и мне потребовалось какое-то время, чтобы привести себя в порядок, и отправиться по её следам.

   «Боги сходят на землю и устраивают мордобой…», - отметил про себя Иан.

   -Однако, - продолжал Яллас, - Я нашёл лишь её труп, пожираемый другими колдунами: часть моих лейкоцитов перешла в её организм, и восприняло его как вирус, или инородное тело. Такое возможно, вы могли слышать о подобных смертях среди варваров, но такие случаи крайне редки.

   Яллас говорил сухо, иногда его речь напоминала отчёт инфоузла. Иногда он мог эмоционально сыграть, но, судя по всему, ему это было мало интересно.

   -Ведьма стала сгорать изнутри, ослабла, и этим воспользовались её собратья, алчущие, как и она, энергии.

   Меня поразило то, что эта ведьма знала наши техники работы с Силой, и отваживалась пользоваться ими – не приспособленными для варварских организмов и психики. От этого у неё и пошли мутации, превратившие, к примеру, ногти в звериные когти. И на каждом из колдунов, обгладывающих её кости, я увидел подобную печать запретного знания. Не зря варвары называли своих колдунов чудовищами – их таковыми сделали наши техники, которые, будучи не приспособлены под особенности варваров конкретной планеты, приводят к мутациям и тяжёлым психическим отклонениям. Ты, Кирин, и, возможно, ты, Иан знаете какой это длительный и кропотливый труд адаптировать наши техники работы с Силой для варваров, делая их безопасными… но – как плата за безопасность – гораздо менее эффективными. Но эти несчастные всё же отважились вступить на опасный путь, пользуясь нашими знаниями, и чувствовали, что у них есть – пусть и призрачный шанс – выжить, развившись до нашего уровня, так изменить нашими техниками работы с энергией своё тело и сознание, чтобы самим стать владыками, подобными нам. Но для этого им нужна энергия. Много, ОЧЕНЬ много энергии.

   Эти бедняги, отважившись вступить на путь знания, оказались перед выбором: либо, во что бы то ни стало успеть за несколько лет накопить колоссальнейшее количество энергии, либо погибнуть, мутируя и сходя с ума.

   Меня заинтересовала такая утечка наших знаний, которая не только обрекла варваров на огромные страдания (ясно, что они могли развиться до владык только в теории – на практике это практически невозможно), но и превратила их в могущественный чудовищ, разделив варваров на хищников и добычу. Люди, и демоны, пожирающие людей.

   -И Вы нашли виновных, - спросил Ерон, - В этой трагедии?

   -Можно сказать и так, - ответил Яллас, - Я решил узнать, как же такое случилось. Собственно, мне всё равно было нечем заняться, и выход из своей ситуации я давно отчаялся найти. Так что ж, думаю, хотя бы местному населению помогу и как-то развеюсь. Всё равно – лучше чем ничего. Но, как оказалось, помощь ближним без какой-либо надежды что-то получить для себя, была очень полезной. Полагаю, я нашёл выход, нашёл куда двигаться дальше из пустоты, в которой я оказался. Но – обо всём по порядку.

   -Если по порядку, - вступил в разговори Кирин, - То в первую очередь ты должен был найти пирамиду и запустить в коллективном бессознательном откат всех изменений после каменного века, например. Тогда бы ты обезопасил местное население от преждевременных для них знаний. Узнать о Силе в средневековье! Это всё равно, что начать межзвёздные полёты прежде изобретения пороха! Мы все видели, к чему это привело, а твой рассказ лишь добавил красок. Если б и мы – владыки – открыли возможность взаимодействия с энергией в те времена, когда ещё не отказались от каннибализма, то что бы с нами было! Но ты, как я понимаю, так и не включил пирамиды…

   -Проблема в том, - отвели Яллас, - Что их здесь просто не оказалось. Я понимаю, что это может звучать дико: варварская планета, население которой обладает некоторыми нашими знаниями – значит, здесь уже были владыки, по крайней мере, в прошлой эпохе – но на планете НЕТ пирамид! Однако, такова реальность. Пирамид я не нашёл, но нашёл кое-что другое. Путешествуя по планете я обнаружил, что на ней обитают сразу четыре вида варваров, заметно отличающиеся друг от друга по крайней мере, анатомо-физиологически. На каждой варварской планете проживает только один разумный гуманойдный вид (варвары), но здесь – целых четыре! Необычно, не правда ли?

   -Точнее сказать не «необычно», - заметил Иан, - А невозможно! С точки зрения науки…

   -Подожди со своей наукой, - перебил его Яллас, - Да, невозможно, но это есть. Дальше больше! Затерянный в лесах, и уже почти слившийся с ландшафтом, на этой планете лежит настоящий плавучий остров! Целый метеорит, облагороженный и заселённый Исследователями первого отдела, рухнул на эту планету. Я обнаружил его в крайне плачевном состоянии: потрудилось время, варвары, да и само крушение, конечно же, оставило свой след. Но бортовые инфоузлы ещё кое-как работали, и я сумел добыть очень интересную информацию об этой планете, и о истории Небесной Империи. Нечто весьма неожиданное.

   -Инфоузлы, хранящие информацию ещё с прошлой эпохи расцвета? – хмыкнул Кирин, - Представляю, что ты узнал от них! Они, наверно, поведали тебе все глубины инфоузелной шизофрении, которую они постигали все эти тысячелетия! Их старая, гнилая инфокровь тебя самого не свела с ума?

   -Друг мой, - поморщился Яллас, - Меня поражает то, как ты лелеешь свою животную сущность, и всё пытаешься словесно мне отомстить… Неужели я так тебя обидел, избавив от твоей наркоты? Да, это не приятно – мы все были раньше Наслаждающимися, и помним это, но ты мне сейчас напоминаешь тупого варвара, понятия не имеющего об осознанности и безжалостности. Если ты так упиваешься своими проблемами, то как ты вообще выживаешь в Небесной Империи? Ладно, живи ты где-нибудь на варварской планете, но ты живёшь на Эдеме – в бушующем информационном водовороте! Как тебя, имеющего такие жёсткие привязки к обидам, и саможалости этот водоворот ещё не уничтожил!

   -Яллас, - вмешался Иан, видя, что Кирин в данный момент совсем не собирается включать свою осознанность, и вот-вот может перейти на личности, - Не уходи от темы, а то наш разговор может затянуться на целую вечность…

   -Ты прав. Итак, я узнал нечто очень интересное. Этот плавучий остров висел тут на орбите не для того, чтобы изучать варваров, и проводить им ликбез, давая им религию и, возможно, некоторые технологии. Исследователи на этом острове СОЗДАВАЛИ варваров! Это открытие переворачивает с ног на голову всю нашу картину мира! Кирин, ты, помнится, ещё тридцать лет назад любил посетовать на то, что мы одиноки во вселенной, и можем пожать руку лишь варварам, которые тоже – по сути – люди. Но наше одиночество оказалось куда глубже: варвары это не другое человечество! Нет! В галактике есть только одно человечество! И только одна прародина – Эдем. Мы создали варваров из собственного генома, сами, своими руками. Они – это мы, только без некоторых генетических усовершенствований. И мы их создали во вторую эпоху расцвета Империи! И в те времена – судя по данным из всё тех же инфоузлов – варваров не заставляли поклоняться нам – их старшим братьям – как богам. Наоборот: к ним относились очень бережно и уважительно…

   -Но зачем их было создавать?.. – спросил растерянный Иан, - Нашим предкам что, и в самом деле было так одиноко в галактике?

   -Мне кажется, тут проблема в другом: на варваров возлагали очень большие надежды… они – по замыслу их творцов – должны были эволюционировать дальше гомо сапиенса… но во что и зачем – этого я уже узнать не смог: инфоузлы начинали сыпать отборнейшим бредом: что-то по поводу тёмных пророчеств, квантовой физики, и всё это вперемежку с цитатами из – видимо популярных в те годы – песен.

   Яллас сделал паузу: пару раз вздохнул и выдохнул, настраиваясь снова на лирический, спокойный лад, и наблюдая за реакцией своих слушателей. Впервые за тридцать лет у него появились слушатели, с которыми он, по крайней мере, не чувствовал себя как перед аквариумом, когда ты говоришь, говоришь, а в ответ ловишь лишь совершенно пустые рыбьи взгляды.

   -Яллас, - сказал наконец Кирин, который был весьма обескуражен услышанным, - То есть, мы – владыки – специально создали варваров – себе подобных – из своего же генного материала, можно сказать, нашу родню, но сделали их слабее, заставили греться в пещерах у костра и боготворить нас?.. Как-то всё это… не о таких знаниях я мечтал, становясь Исследователем…

   -Боюсь, если эта информация верна, - добавил Ерон, - То мы не в праве её озвучивать. Варварские планеты – главный источник ресурсов Империи. И если общественность узнает, что мы доим своих же братьев и сестёр, намеренно их отупляя с помощью пирамид и бросая им иногда кость в виде трубопровода, или колеса… эта новость может быть опасна для Небесной Империи… ммм! – он подскочил и подошёл к борту звёздного парусника, с прищуром, вопросительно-испытующе глядя на планету, - Я не знаю! Совесть велит мне обо всём рассказать и добиться восстановления варваров в правах, чтобы к ним относились так, как к людям, а не к тупому скоту (ведь такое отношение происходит из-за нашей ошибки: в этой эпохе расцвета мы нашли варваров, нашли даже на их планетах следы нашего присутствия в прошлом, но так и не узнали, кто же они на самом деле!). И это правильно – именно так и должен поступать Хранитель! Но, в то же время, как Хранитель, я понимаю, что если варваров сделают равноправными нам, то… это будет большая беда для Небесной Империи.

   -Правильно, - поддержал его Кирин, - Пока нас – владык – относительно мало, ресурсов галактики хватает на всех с лихвой, хоть ужрись! Но, дружок, ты, по моему, слишком доверчив. Яллас, насколько я понимаю, очень смахивает на террористов – тех, кого вы, Хранители, должны отлавливать и обезвреживать, и все его слова направлены, по сути, против Небесной Империи…

   -Кирин! – перебил его Иан, - Ты что несёшь?! Он же твой друг!

   -Парень, не тебе меня учить! Друг! Друг! У тебя самого хоть были друзья, кроме инфоузлов? – Кирин раскраснелся, и яростно смотрел то на Иана, то на Ялласа. Иан удивлённый и несколько выбитый из колеи такой агрессией (он был сам по себе достаточно тихим и замкнутым, да и общество владык весьма гуманистично, и пышущий гневом Исследователь был чем-то настолько необычным и непонятным для Иана, что тот почувствовал, что его сознание стало ритмично сжиматься в болезненных спазмах).

   «Нет, только не это!», - панически думал Иан, стараясь изо всех сил концентрироваться только на своей внутренней речи, - «Только не приступ! Только не сейчас!».

   -Всё! – Кирин рывком встал, оттолкнув своё кресло, - Хватит с меня этого бреда! Мы возвращаемся на Эдем – и там, в храме, старшим Исследователям и Хранителям ты и поведаешь продолжение своих бредней!

   -Кирин, - Яллас тоже был удивлён этой вспышкой агрессии, но она его нисколько не подавляла, в отличии от Иана, - Что с тобой творится, старик?

   Но Кирин не ответил. Его вдруг затрясло, шея в спазме вжалась в плечи, и он рухнул навзничь. Его трясло, спина выгибалась, чуть не ломаясь, а губы что-то бессвязно шептали.

   -Только не это…, - ужаснулся Яллас. Иан как сквозь пелену смотрел на эту сцену, он ещё из последних сил боролся с начинающимся приступом, и тут его вдруг обдало холодным потом: приступ тут же прошёл, и Иан во все глаза, оцепенев, смотрел на Кирина, чей приступ, как раз, был в самом разгаре.

   «Он спёкся?!», - изумился Иан, - «Но так колотит только на поздних стадиях, как же он мог так долго скрывать свою болезнь?», - Иан, похолодев, смотрел на своё недалёкое будущее.

   Ерон стоял в стороне, не вполне понимая, что происходит и переводя взгляд с Кирина на Ялласа и обратно: уж не применил ли этот «дикий» Исследователь свои способности ещё раз? Ерон был ещё довольно молод, и даже не собирался интересоваться тем, что такое спекание…

   Яллас, не говоря больше ни слова, подскочил к своему старому другу и сел на него, прижимая того к полу. Иан, смотря на Кирина, буквально кожей чувствовал его агонию, хотелось сжаться до размеров абстрактной геометрической точки и не видеть и не слышать ничего этого! Иан постарался отстраниться от всего и начал глубоко дышать, чувствуя, что может сейчас тоже свалиться в приступе.

   Яллас нанёс скупой и точный удар в солнечное сплетение Кирина, простой физической болью выдёргивая его из того ада, что творился у него в голове. Кирин на несколько секунд вернулся к реальности, удивлённо хлопая глазами, и Яллас, не теряя времени, положил ему свою широкую и мозолистую ладонь на затылок, отключая его сознание. Кирин тут же обмяк, погрузившись в глубокий сон без сновидений.

   Яллас встал со своего друга, грустно глядя на него.

   -Как рано… как рано…, - тихонько вздохнул он. Яллас оглянулся на Иана и Ерона, и в глаза его были наполнены тоской. Встретившись с ним взглядом, Иан совершил над собой сильнейшее волевое усилие, настоящий подвиг, вызвавший в скорости страшную мигрень, но смог подавить подступающий приступ, и выглядел вполне вменяемо.

   -Он спёкся…, - как приговор сказал Яллас, - Как вы не заметили этого?!

   -Но…, - Ерон выглядел совсем растерянным: сначала Яллас переворачивает его картину мира, а затем Кирин вдруг – внезапно! – оказывается на последней стадии спекания, - Но он был совершенно нормальным…

   -Ладно, - отмахнулся Яллас, - Ещё не всё потерянно.

   -Это для кого же? – кисло осведомился Иан. Он очень хорошо понимал, что такое спекание, и что для спёкшегося уже, на самом деле, ВСЁ потерянно.

   -Для нашей миссии. Возможно, что и для нас… и – кто знает? – может и для Кирина… Ладно, времени всё меньше, пора переходить к делу.

   Яллас властно прошёл к борту корабля, задумчиво посмотрел на планету и продолжил:

   -Я нашёл подлинную свободу. Всё, что я говорил о варварах и о трагедии местных варваров в частности – лишь прелюдия. Вам показалось революционной идея о том, что варвары – это наша непосредственная родня, но это всё мелочи. Главное, что здесь – на руинах плавучего острова – я нашёл ответ на самый главный вопрос любого владыки – что дальше? Куда нам идти? Я нашёл свободу.

   -А так ли это важно? – спросил Иан.

   -Это важно. Но, правда, лишь для того, чьи мозги не промыты нашей любимой Небесной Империей! Помнишь, я говорил, что смог вырваться из-под абсолютной власти куцего человеческого мирка, но оказался в пустоте, где некуда идти? Я нашёл дальнейший путь. Точнее, не я, а тот владыка, который пережил падение плавучего острова, и ныне заточён в его недрах.

   -Заточён? Разве он ещё жив?

   -Да, Иан, жив. Но об этом позже. Инфоузел, я даю картинку, просчитай координаты.

   Яллас представил интересующее его место на планете в максимальных подробностях, и через пару секунд раздался голос инфоузла:

   -Координаты просчитаны.

   -Отправляемся, - приказал Яллас.

   Он повернулся к своим спутникам, и его взгляд горел Идеей, которая наполняла старого Исследователя.

   -Вы уже видели варваров, изменённых нашими техниками работы с Силой, и скоро вы увидите ещё нечто… экзотическое, - Яллас хмыкнул, - Как я уже говорил, на этой планете обитает четыре вида варваров. Один из них – первый – называется эльфами. Местные ещё иногда зовут их перворожденными, потому что эльфов владыки создали первыми, устранив из их генома множество «примочек», делающих человека владыкой, но оставив, и даже сильно гипертрофировав нашу сверхприспособляемость. Это было нужно для того, чтобы, плавно и аккуратно переселяя группы эльфов из лабораторных условий в дикую природу, помочь им приспособиться и стать новым стабильным видом, идеально «заточенным» под конкретные условия. Так получились гномы – гуманоиды, проживающие в горах и пещерах; гоблины – варвары, живущие в болотах; и собственно люди – жители равнин и лесов. И всё бы хорошо: эльфы бы мутировали в эти три вида, и на этом бы и закончились. Но Исследователи не успели довести свой замысел до конца: плавучий остров с несколькими тысячами эльфов рухнул на планету. Эльфы выжили, но оказались не в лабораторных тепличных условиях, где их гипермобильный геном не изменялся, а в лесу. И тут началось! Когда создавали людей, гномов и гоблинов владыки внимательно следили за всеми мутациями, и производили внимательное медицинское сопровождение этого процесса, а тут эльфы оказались один на один с природой, и началось такое! Большинство утратило разум, стало жить в стадах и стаях животных, и постепенно ассимилировалось ими. Но некоторые остались разумными, и, с умом используя наши знания, даже сумели в какой-то мере сдерживать свои мутации. Почему на другие, стабильные, разумные виды наши техники действуют с точностью до наоборот (чему вы были свидетелями, встретив местных колдунов)? Не знаю. Местные считаю, что это из-за того, что перворожденные были в древности приближенны к небожителям – к нам. Может быть, не знаю.

   В общем, ситуация такова: на рухнувшем плавучем острове заточён древний владыка, открывший в незапамятные времена путь к свободе (значительно опередивший меня! Ха! А я уж, было, начал считать себя уникальным), но местное население его считает страшным демоном – гораздо хлеще местных безумных колдунов-мутантов. Всё бы ничего, но только эльфы, проживающие на плавучем острове, знают, как открыть его гробницу, но для них это равносильно коллективному самоубийству – видимо, в начале прошлой тёмной эпохи этот владыка много чего тут натворил. Однако, ситуация не столь безвыходная. По крайней мере, для нас. Эльфы тоже находятся в очень неприятном положении: они, не приспособленные для выживания в диких условиях, и обречённые на нескончаемые мутации, однако, один из их шаманов, судя по всему, нашёл лекарство, то, что сдержит их геном в каких-то рамках. И нашёл он его, забредя в дебри иных миров, как наши коллеги из второго и третьего отделов. И забрёл он туда своим ходом, не используя никаких приспособлений, делающих это путешествие безопасным. Забрёл, отрапортовал своим, что нашёл лекарство… а вернуться так и не смог. Я говорил с эльфами, и они согласились открыть гробницу, если я достану их жреца, да, причём, так, чтобы вместе с ним вынуть в наш мир и информацию о лекарстве. Они оказались в очень интересной ситуации: либо умирать от мутаций, либо – как они считают – от древнего владыки. В общем, видимо, они решили, что смерть от владыки будет, по крайней мере, чем-то новеньким и не набившем уже оскомину. Да и я постарался их убедить, что обеспечу им безопасность от нашего соотечественника. Но проблема в том, что без специальных устройств выход в иные миры – особенно в такую даль, куда забрался тот шаман – это очень тяжёлое и рискованное предприятие, а я уже – увы – слишком стар, и если попробую это сделать, то от такой нагрузки на психику у меня начнётся спекание…, - Яллас мельком бросил горький взгляд на спящего на палубе Кирина, - Поэтому у меня не было выбора, кроме как вызвать сюда моего старого друга Кирина, который и моложе меня, да и более психически устойчивый… насколько я помнил. Он – по крайней мере, такой, каким он был тридцать лет назад – сумел бы привести обратно в наш мир шамана, и не сойти с ума, или спечься, но… время идёт, и на нём тоже стал сказываться возраст. Кирин спёкся, и, естественно, не в состоянии помочь. Эх, вот она вечная проблема: если б молодость умела, а старость могла!..

   Яллас ещё раз, как прежде, рассмеялся. По крайней мере, так это должно было бы называться: хрипло, толчками, пару раз вытолкнул воздух из груди: толи кашляя, толи каркая, но, видимо, всё же, смеясь.

   -Но! Вместе с ним прилетел ты, Иан! Молодой, полный сил, Исследователь! Из всей нашей компании только ты можешь с этим справиться.

   «Боюсь, ты ошибаешься…», - подумал Иан. Но ничего не сказал. Ему вдруг в голову пришла мысль: «А гори оно всё! Раз уж эта экспедиция и так обречена на провал, раз уж я спёкся, связался с террористом, и вообще всю свою жизнь угробил в кабинете, то почему бы мне не попробовать отправиться на край мироздания? Всё равно, терять мне уже нечего, а так хоть что-то интересное перед смертью увижу».

   -Хорошо, я сделаю это, - сказал он, как ни в чём не бывало, и тут же на душе стало легко-легко, словно камень с плеч свалился. Всё же, добровольно отправиться в путешествие, из которого нет возврата, куда проще, чем дрожать при мысли об очередном приступе, и считать каждый прожитый… хотя, нет, скорее уж - вымученный день.

 

 

 

 

                                                     *               *              *

 

 

   Звёздный парусник рассекал своим прозрачным защитным полем облака, так, что казалось, будто они сами торопливо разбегаются перед ним.

   -Ориентировочное время до пункта назначения тридцать секунд, - объявил инфоузел. Новая, свежая и полностью вменяемая инфокровь радовала Ялласа: с ней работать было не в пример легче, чем с древней, и застоявшейся как гнилая вода в болоте, инфокровью тех инфоузлов, которые он нашёл на плавучем острове.

   Впрочем, этот остров уже давно перестал быть плавучим. Да и островом его назвать уже было трудно. Звёздный парусник спустился ниже облаков, и в вечерних сумерках владыки увидели лес, который даже на первый взгляд отличался от того огромного живого растительного существа, в которое превратилась растительность там, на берегу реки, где космические путешественники встретили Ялласа.

   -Как дома…, - заметил Ерон, глядя вниз.

   -Да, в самом деле, очень похож, - согласился Яллас, - Но только внешне: это не Эдем.

   Одним краем уткнувшись в подножье холма, а другим выдаваясь вверх, образуя каменистый обрыв, в закатных сумерках (там, где звёздный парусник приземлился в первый раз уже была ночь) застыл и врос в планету древний плавучий остров. Он зарос лесом, но не густо: мёртвая поверхность метеорита всё ещё не обзавелась достаточным слоем плодородной почвы, чтобы на ней появился густой лес. Кое-где виднелись прогалины, а где-то среди растений можно было ещё различить руины строений.

   -Как вы видите, - сказал Яллас, - Плавучие острова, как впрочем, и большинство наших технологий мало изменились с прошлой эпохи расцвета.

   -Может, - ответил Иан, - Наши коллеги из второго отдела не зря возмущаются тем, что подавляющее большинство всех найденных ими технологий обретают свой вечный покой в исследовательских архивах?

   Его замечание осталось без ответа. Звёздный парусник резко снизил высоту (благодаря защитному полю пассажиры не почувствовали неудобств), и завис в двух метрах над одной из полян плавучего острова. Яллас поднял всё ещё мирно спящего Кирина себе на плечо, и владыки спустились на землю.

   Ерон первым делом пробудил ту часть своего костюма Хранителя, которая располагалась на лице и отвечала за восприятие. Быстро оглядев окрестности, он заявил, что вокруг ни души, только несколько птиц и мелкая лесная живность, да и те укладываются спать.

   -В общем, - посмеиваясь, подытожил Яллас, - Нас никто сегодня есть не собирается. Молодёжь, - обратился он к Иану и Ерону, - Вам самим не обидно? Прилетели в такую даль и – никаких приключений! Ладно… идите за мной.

   И он размашистым шагом направился через поляну, на которой клочьями, между камнями, похожими на обломки древней брусчатки, росла трава, к чёрным зарослям. Идя следом за Ялласом, Иан с интересом оглядывался вокруг: поляна была окружена лесом, и, приди он сюда пешком, наверное и не узнал бы, что идёт по плавучему острову. Однако, Иан приметил пару полуразрушенных стен, которые выглядывали поверх зарослей.

   «Эти стены пережили сколько то лет эксплуатации», - подумал он, - «Затем пережили падение плавучего острова на планету (а там и сила удара, и горение при падении – защитное поле могло быть к тому моменту уже выключенным), и смогли простоять ещё около двух с половиной тысяч лет! Конечно, для нас – владык – и наших творений это не такой невообразимый срок, как для варваров, но тоже очень и очень…».

   Иан был вынужден резко оборвать свой внутренний диалог и что было сил сосредоточить взгляд на своих ступнях, мерно шагающих по земле: приступ, с которым он боролся на звёздном паруснике, и который, казалось, удалось преодолеть, снова возвращался. Иан, стиснув зубы, напряжённо смотрел себе под ноги, стараясь сжать диапазон своего внимания до минимальных размеров, чтобы им можно было управлять.

   -Вот, здесь и остановимся, - сказал Яллас. Иану пришлось поднять голову и посмотреть, куда они пришли. Яллас отодвинул рукой лохматую ветвь какого-то растения, и перед владыками открылся полу обвалившееся жерло дверного проёма. Иан тут же заметил, что они стоят не перед стеной зарослей, а перед самой обычной стеной, которая вся была оплетена растительностью.

   -Это здание более-менее сохранилось, - снова заговорил Яллас, - Возможно, именно настольгия натолкнула меня на мысль устроить здесь себе временное пристанище. Заходите, там есть где сесть, есть кострище и дрова. Еды нет, но мы не зря захватили с собой энергоёмкость с нашего судна.

   Яллас вошёл, приглашая остальных следовать за ним. Они быстро развели костёр, и расселись на каких-то обломках, расположенных вокруг огня. Здание было узким, но трёхэтажным. Однако, все этажи вместе с лестницами давным-давно рухнули, остались только стены. Яллас, судя по всему, расчистил здесь завал, оставив только те камни, которые приспособил под сиденья. В крыше зияла дыра, через которую были видны первые звёзды. Иан вдруг осознал, что раньше даже не задумывался о том, как выглядит звёздное небо на этой планете… впрочем, в условиях, когда каждая мысль, или эмоция могла привести к очередному приступу, это было даже хорошо.

   Яллас бережно положил Кирина рядом с костром и, сев на камень, тут же вынул из за пазухи энергоёмкость, и извлёк из этой пластинки миску с супом.

   -Стандартный набор путешественника…, - проговорил он, придирчиво нюхая блюдо, - Когда-то я так наелся всем этим, что один только запах этого супа отбивал у меня всякий аппетит. Но вот, прошло двадцать семь лет, как я ел его в последний раз… и знаете, что? По мне, так пахнет очень недурственно!

   Яллас принялся за еду. Его организм только что претерпел мутации, возвращаясь к своему первоначальному виду, и Ялласу срочно требовалось что-нибудь съесть. Иан и Ерон вынули из энергоёмкости по кружке бирюзы и по питательной булочки. Из чего она состояла знали, пожалуй, только гомункулы, её изготовившие, но она была вкусной и питательной. Организм владыки позволял есть практически любую органику, и даже мог – при необходимости – отключать вкусовые и обонятельные рецепторы, и убирать рвотный рефлекс. Да, жизнь в галактике тяжела, и даже человеку – изначально привыкшему приспосабливать окружающую среду под свои нужды – пришлось превратить себя просто в эталон приспособляемости. Ерон припоминал, что им рассказывали в годы учёбы: что, мол, сначала у всех организмов, населяющих Эдем, из цепочек ДНК были взяты наилучшие эволюционные находки и внедрены в человеческую ДНК, а затем такое же «перенимание опыта» происходило и на всех остальных планетах эдемовского типа. И вот, человек стал владыкой – существом, которое при необходимости способно изменяться вплоть до того, чтобы становиться другим биологическим видом. Но Ерон надеялся, что ему в жизни никогда не придётся мутировать во что-то… совсем уж противоестественное.

   Закончив есть, Яллас бросил в костёр миску и ложку, где они благополучно превратились в пар. Затем он вынул из кармана штанов пучок какой-то травы и тоже бросил её в огонь.

   -Бесконтрольные изменения в организмах эльфов так же оказывают сильное виляние на их психику, - пояснил он, - И эта трава нужна для двух целей: во первый подать им знак, что я здесь, а во-вторых слегка изменить наше с вами состояние сознание, чтобы мы смогли общаться с эльфами. Слегка – но этого хватит, так как они не способны полностью синхронизироваться с нашим – человеческим миром. Не волнуйтесь, это слабый наркотик, вы даже и не заметите в себе никаких изменений, однако, без него общения с эльфами не получится.

   -А как же та синхронизация, что мы провели, спускаясь на планету? – спросил Иан. Ему то становилось плохо, то снова отпускало, и он мог нормально общаться.

   -Эльфы не живут в этом инфополе. Будучи пластичным исходным материалом для создания людей, гномов и гоблинов, они, оставленные на произвол судьбы, наедине со своими мутациями, давно выпали из общего инфополя.

   Кирин пошевелился, и все в ожидании смотрели на него. Он открыл глаза и медленно сел, подирая затылок и растерянно оглядываясь.

   -Это был…, - прошептал он, - Приступ?

   -Да, - вздохнул Яллас, - Но я запустил полную перезагрузку твоего сознания, и у тебя впереди ещё есть несколько часов, пока тебя снова не скрючит.

   -Что ж… от судьбы не уйдёшь, - грустно улыбнулся Кирин, поглядев на своих спутников, - Свою отсрочку я уже исчерпал…, - он остановившемся взором смотрел на костёр, - Я не знаю, где мы и зачем… да и какая разница? Это всё игры, игры… но мне они так нравились, я так хотел играть до бесконечности. Я не хотел останавливаться, сдавать карты и выходить из этого переполненного людьми, наслаждениями и проблемами кабака даже тогда, когда ты, Яллас, исчез, и я, сломленный, вернулся на Эдем. Так уж вышло, что единственное удовольствие, которое у меня было, это работа на других планетах, путешествия. Но я привык к тебе, засранец, и космос без тебя стал просто чёрной бездной с пошлыми блестяшками – звёздами. Я сам попросил, чтобы меня перевели в архив. Как оказалось, не я один отправился туда догнивать – там почти все были такими. Но, в конце, концов, и к этому я привык: унылой жизни, скучной и до мозга костей бесполезной работе. Нет, поначалу даже бывало интересно читать как, к примеру, выглядели звёздные парусники в седой древности, пытаться отделить правду от вымысла, и понять, на кой звёздному паруснику турбины, и огненный шлейф из задницы… но это бывало интересным, пока я не задавал себе вопрос: а зачем всё это? Для чего?.. А такой вопрос я задавал всё чаще.

   И около полугода назад я почувствовал, что спекаюсь. Поначалу я обрадовался: мало того, что скоро всё закончится, так ещё и интересно закончится! Спекаться, наблюдать, как ты сходишь с ума, это так интересно! Поначалу… дней десять от силы. А потом мне стало страшно. Так страшно, что я хотел запереться дома, и никуда не выходить, не видеть здоровых людей, которые одним фактом своего существования тыкали мне в мою болезнь, в мою смерть… а это оказалось страшно. Я чувствовал как весь мир стал чем-то бесцветным, плоским, далёким… но чем больше он отдалялся от меня, тем нестерпимее я жаждал продолжать жить, продолжать играть в эти дурацкие, скучные, глупые игры: есть, спать, работать, общаться с коллегами, с которыми нам уже давным давно не было что сказать друг другу, снова и снова любоваться набившими оскомину видами города, идя на работу и возвращаясь в пустую, холодную квартиру… но я так хотел, чтобы это продолжалось! То, что раньше мне казалось безмолвным, ледяным адом, теперь, когда я лишался и этого, оказалось раем! Помните, как в нашем ликбезе для варваров: хорошо себя ведёшь – будет тебе рай, плохо – ай-яй-яй, какой проказник! – будет тебе ад. И знаете, это, как я понял, очень даже хороший расклад: тут в любом случае у тебя есть хотя бы ад… Эх!..

   Но вскоре от одного моего коллеги – я даже имя его не помню, а вместо его лица вспоминается только его рабочее место – я узнал о наркотике, который несколько лет назад нашли ребята из третьего отдела. Оказывается, они приволокли из нижних миров химическую формулу какой-то очередного напитка, но – вот незадача – он алкогольный, а это уже давным-давно не модно среди Наслаждающихся. Старожилов не берёт – адаптировались – а молодёжь таким дремучим ретро уже не заманишь. Но, как оказалось, это не просто одна из многих бесполезных находок, это пойло обладает интересным побочным эффектом – блокирует спекание. Пока ты пъёшь этот напиток, ты не спекаешься, но, стоит тебе от него отказаться, как ты тут же получаешь свой настоящий диагноз во всей красе. Конечно, этот наркотик тут же запретили. Ещё бы! Мы и так можем жить несколько веков, но полное бессмертие это уже удар ниже пояса для нашей экономики.

   Но у меня получилось добыть этот напиток. Где-то договорился, где-то обманул… мда… и продолжил жить как ни в чём не бывало, наслаждаясь возвращением в свой личный ад… А когда ты развоплотил флягу, то я, уже, честно говоря, понимая, что у меня нет никаких шансов, всё равно пытался настоять на немедленном возвращении на Эдем, где я мог бы получить ещё одну дозу… Да и это твоё освобождение… знаешь, тогда мне эта идея вообще не понравилось – я был слишком раздражён и напуган, а сейчас… знает, мне наплевать на то, что мы найдём в какой-то там гробнице. Что свобода, что не свобода – для меня уже всё едино, и ничто не вызывает ни малейшего отклика в душе…

   -Значит, я подписал тебе смертный приговор, - у Ялласа было тяжело на душе. Пока Кирин рассказывал о своей жизни, он думал: стоит ли испытывать эти чувства, или же лучше остаться холодным и спокойным? Сознание владыки, да ещё и та свобода от человечности, которую получил Яллас, оставляли ему этот выбор… но он решил побыть с Кирином. По крайней мере, эмоционально и в течении оставшегося десятка часов: пол года спекания это уже почти летально. Перезагрузка, которую Яллас провёл в сознании Кирина, дала ему эти часы, но конец был неизбежен: окончательно спёкшийся владыка превращается в растение; организм исправно работал, и даже не собирался умирать, но ни личности, ни сознания уже не остаётся.

   -Подписал? Возможно, - безразлично пожал плечами Кирин, - Но, на самом деле, ты просто помог мне решиться, наконец, умереть. Сколько мог продолжаться мой пьяный бред? Мне уже всё давным-давно опостылело, но – привычка, что ли?! – я не мог всё это бросить. Вот так, жизнь перешла в разряд вредных привычек. Ну что ж, я снова встретил тебя перед смертью – ты даже не представляешь, как я рад, хоть у меня и не осталось сил выразить это.

   Кирин слегка улыбнулся, поставил локти на колени и положил подбородок на кулак. Он молча смотрел на огонь широко открытыми, опустевшими глазами, а на его губах застыла улыбка. Он утратил всякий интерес к дальнейшему общению, и остальные решили не тревожить его. Яллас поначалу думал хотя бы положить ему руку на плечо, как-то поддержать, ободрить, но затем отказался от этой затеи: Кирину в самом деле было уже всё равно. Хорошо, если последние часы до полного угасания сознания он сумеет удержать это состояние: смесь полной отрешённости и тихой, светлой радости, от встречи с другом… о котором он уже практически и не помнил. 

   Костёр тихо потрескивал, пламя подрагивало, разбрасываясь дрожащими тенями по стенам. Все притихли. Иан обдумывал сказанное Кирином… впрочем, не обдумывал, а лишь прогонял по кругу какие-то отрывки из сказанного им. «Свобода, или не свобода – для меня всё едино». Вот с этим Иан согласиться не мог, у него ещё оставалась надежда… хотя, он и понимал, что это надежда не его, а тех, кто после него сумеет воспользоваться тем знанием, ради которого он отправится в другие миры – вызволять оттуда какого-то варвара, и там же и спечётся… хорошо есть сумеет перед этим спасти беднягу. Впрочем, если сосредоточиться только лишь на предстоящем психомарафоне по мирозданию, и принять во внимание, что он здесь не один такой, кто скоро превратится в растение, то будущее Иану не казалось таким уж мрачным. По крайней мере, не долгим, что уже было не мало в его положении.

   Обычно до полного разрушения личности и сознания спекающимся нужно около полугода – как раз такой срок и прожил Кирин – но мощнейшие перегрузки, которые ожидают Иана во время самостоятельного путешествия в другие миры, и вытаскивания оттуда эльфа (это же какой объём энергии и информации! Да ещё не просто вытащить, но вытащить всего целиком, не повредив: если будет не хватать хотя бы головы, то спасительная операция будет провалена); такие перегрузки значительно ускорят процесс спекания, и Иан получит сразу то, до чего ему пришлось бы ждать ещё несколько месяцев естественного протекания болезни.

   -Вы очень метко подметили по поводу усталости, - сказал Ерон, обращаясь к Ялласу. Если Исследователи прониклись исповедью Кирина, то Ерон – Хранитель – не мог позволить себе сильный эмоциональный отклик, так как это ослабило бы его бдительность здесь – на неведомой планете.

   -Усталость это действительно – бич нашего общества. Все устали, все уже не могут, все хотят отдохновения, но продолжают жить дальше. Может быть, Ваша находка позволит нам вырваться из этого порочного круга. В последнее время в молодёжной среде – позвольте мне говорить от лица этой среды – пошла мода на подсчёт количества своих перерождений. В основном этим занимаются Наслаждающиеся, используя какие-то техники Исследователей, якобы выкраденные у них… у вас. Конечно, всё это бред, и я – как Хранитель – скажу вам всем такую вещь: всё, что крадётся у государственных структур, вся незаконная деятельность – всё происходит с ведома и под контролем нас – Хранителей. Просто Наслаждающимся иногда нужно выпустить пар, пожить «опасной жизнью», пройтись по «лезвию бритвы», сделать что-то асоциальное, запрещённое. И мы даём им это – как и все остальные наркотики и развлечения.

   Но все устали. Наслаждающиеся – наслаждаться, мы – хранить и защищать, биться на фронте бесконечной войны с существами из нижних миров. Нет, они, конечно, не все опасны – масса технологий и знаний получены от них, но есть и те, чья цель – полное уничтожение человечества. Не знаю уж, почему это взбрело им в голову - про это могут лучше рассказать ваши коллеги из второго отдела – мы же – Хранители – имеем на данный момент, как, впрочем, и около десяти тысяч лет, что существует Империя – только непрекращающуюся войну, невидимую для остальных каст, чей ужас лишь в редких случаях прорывается в вашу сферу восприятия в виде одержимых, террористов…  

   -Яллас, я, по правде говоря, считал Вас одним из них. Впрочем, считаю и до сих пор. То, что Вы предлагаете – свобода – разрушит Империю, развеет по ветру даже воспоминания о ней, но это, в то же время, величайший дар человечеству. Свобода…, - Ерон, словно, пытался привыкнуть к этому слову, как ощетинившийся зверь – к ласке.

   -Свобода… уничтожив Империю, она принесёт людям лишь добро: мы сможем выйти из замкнутого круга своих нескончаемых перерождений… Вы же все прекрасно знаете, что лишь движение – это жизнь, а мы последние десять тысяч лет, по сути, стоим на месте. Может, именно из за этого мы и имеет нескончаемую войну с существами из нижних миров, и неизбывную усталость. Яллас, я считаю Вас одержимым, но то, что Вы предлагаете не несёт зла людям, даже наоборот: призыв к развитию, путь развития… Я помогу Вам.

   -Я понял тебя, - кивнул Яллас, - Спасибо. Тем более, что твоя помощь может действительно понадобиться… может быть. Впрочем, как мне кажется, свобода это не лекарство от всех болезней, и не решение всех проблем, и в какой-то мере она только прибавляет этих проблем… Но ты меня, всё таки, несколько обнадёжил: если меня ещё кто-то понимает, значит, не такой уж я и сумасшедший. А по поводу моей одержимости… я с тобой не согласен, но это мало что меняет. Итак, у нас получился вечер откровений у костра, - Яллас улыбнулся, - Ерон и Кирин уже высказались… по поводу свободы, по поводу того, ради чего мы здесь, собственно, и собрались. А ты, Иан? Что ты думаешь о нашем предприятии?

   -А что тут думать? – Иану вдруг снова стало легко-легко: приступ спекания не давал о себе знать, а будущее казалось простым и ясным… и далеко не таким плохим, как ещё пару часов назад!

   -А что тут думать? Я помогу вам, помогу тому эльфу, может, освобождение действительно кому ещё пригодится, и мы не зря на обочине галактики устраиваем свою маленькую революцию. Я всё сделаю, а там… а там плевать, - Иан махнул рукой, весело улыбаясь.

   -Мы и так уже слишком много говорим для тех, кто собирается «открыть» свободу.

   -А ты прав, - усмехнулся Яллас, - Вот что значит – новое поколение Исследователей!

   И они остались в тишине. Ерон, с чёрной маской на лице, в которую превратилась его татуировка, внимательно следящий за окрестностями, Яллас, предвкушающий долгожданное открытие, Иан, облокотившийся о стену и светлым и радостным взором смотря в прореху в крыше, куда, навстречу звёздам, уносился дым, и Кирин, не проронивший больше ни звука, и всё так же безучастно смотрящий на огонь и легонько улыбающийся.

   -Внимание! – Ерон повернулся ко входу, - Там кто-то есть… похожи на людей… или животных… или… я не могу понять, даже куда направленно их намеренье! Что за…

   -Всё в порядке, - Яллас встал и затоптал чахлый костерок, - О такой энергоструктуре, как у них вам в храме и не могли рассказывать. Это эльфы, пойдёмте, коллеги, не будем заставлять их ждать в нашем диапазоне восприятия – это для них не простое дело. Кирин, - Яллас приобнял своего друга за плечи, аккуратно ставя его на ноги, - Поднимайся, пойдём…

 

 

 

 

                                                     *               *              *

 

 

   Эльфы напоминали тех колдунов, с которыми встретились владыки, только сойдя на эту планету. Они были гуманоидами, но у каждого были какие-то свои, индивидуальные отклонения: кто-то был совсем невысокого роста – по пояс владыкам, с длинными, густыми волосами, которые шевелились и образовывали естественную одежду; кто-то был заросший шерстью, сгорбленный, с вытянутой челюстью, похожий на волка, а у эльфа-предводителя выросли раскидистые рога, и был только один глаз немного ниже межбровья, отчего носу оставалось совсем мало место, и он вырос маленьким пятачком – как у поросенка.

   Владыкам тут же вспомнилось, как Яллас говорил о том, что многие эльфы стали жить с животными – в их стадах и стаях – а потом и вовсе слились с ними.

   Эльфы выглядели несколько растерянно, их взгляды были затуманены: словно каждый из них жил своём, уникальном мирке, и этот – общий – мир они воспринимали откуда-то издалека, как смутный мираж.

   Говорил Яллас, остальные владыки не вступали в беседу, и не могли понять язык, на котором она велась – несмотря ни на какую синхронизацию. Иногда Иану казалось, что предводитель эльфов – тоже, единственный, кто принимал участие в разговоре с их стороны – так изматывается этим разговором, что иногда становится размытым, эфемерным, словно вот-вот исчезнет. Сначала Иан решил, что это ему показалось, но когда эльф и второй, и третий раз становился расплывчатым, и почти растворялся в воздухе, Исследователь понял, что ему ничего не показалось. Если присмотреться, можно было заметить, что и другие эльфы выглядят как на картинке, на которую грубо наложили персонажей, вырезанных с другой картинки.

   -Иан, - сказал Яллас, - Они согласны открыть нам гробницу с нашим древним сородичем, если ты им поможешь – договор всё ещё в силе, и это хорошо. Их шаман путешествовал в другие миры не вполне самостоятельно, как оказалось, и использовал для этого растения Силы… эм, - Яллас тряхнул головой, отгоняя местную терминологию, - То есть наркотики, как мы их называем, и они принесли дозу этих галлюциногенов, причём, как раз такую, какую употребил их шаман, так что, по крайней мере, отправная точка для начала поисков у нас есть. Конечно, у вас с шаманом разное состояние сознания, разная масса тела, да и вообще, он эльф, а ты владыка, но галлюциноген всё равно тебя должен привести примерно к тем мирам, где потерялся шаман. Итак, ты готов?

   Яллас очень внимательно взглянул Иану в глаза, и у того возникло острое чувство, что старый Исследователь знает о его недуге…

   -Конечно, - ответил Иан, стараясь не забивать себе голову ничем, и очень надеясь, что не почувствует сейчас приближение приступа.

   Иан сел на землю, на поляне, а эльфы расселись вокруг него, сказав, что помогут ему песнопениями. Иан хотел было отмахнуться от такой помощи, но Яллас отговорил его, рассказав, что их ритуальные песни основаны на мантрах – одной из техник работы с энергией, мало распространённой среди владык, но могущей быть довольно действенной.

   -Хорошо, - улыбнулся Иан, - Пойдём искать шамана весело и с песнями!

   «Заодно и меня отпоют…», - подумалось ему.

   Он сел на землю, окружённый эльфами, и съел пригоршню чего-то, напоминающего не то плесень, не то хвою, но по вкусу очень похожее на яблоко.

   «Надеюсь, мой организм не выдаст внезапную аллергию на пищу с другой планеты, из органики, к которой он не успел ещё адаптироваться».

   Но сомневаться было уже поздно. Иан, проглотил последние крошки и стал внимательно прислушиваться к себе, ожидая момента «ухода».

   Его учили когда-то воспринимать другие миры, и даже совершать туда путешествия, но это была работа второго отдела, и Иан имел в основном лишь теоретическое представление о таких путешествиях. Впрочем, во время учёбы их пару раз водили в другие миры… Иан надеялся, что теперь – без вспомогательных устройств, только с наркотиком и песнопениями – он сумеет справиться с поставленной задачей. Он смирился с мыслью, что его личность и сознание рассыплется, растворится и исчезнет во время путешествия, во время спасения варвара и помощи своим коллегам в обретении знаний о свободе, и вовсе не собирался оканчивать свои дни в бесплотных попытках пробиться в другие миры: в судорогах, в бреду, в агонии и рвоте.

   «Хватит», - Иан волевым усилием остановил поток своих тревожных мыслей и постарался собраться.

   Эльфы тихо и плавно начали петь. Протяжные, вибрирующие звуки медленно выплывали из-за пределов слуха, и заполняли воздух. Яллас, Ерон и Кирин стояли за пределами круга.

   Яллас внимательно смотрел на Иана, по его взгляду было понятно, что он переживает и за него, и за успех этого путешествия. Если бы Яллас мог, он бы с радостью сам отправился в другие миры, а не сваливал бы такое тяжёлое и опасное путешествие на Иана.

   Ерон нисколько не разбирался в происходящем, а поэтому с помощью маски своего костюма, как и прежде, внимательно следил за окрестностями.

   А Кирин был безразличен ко всему: и к тому, что происходит в кругу эльфов, и к тому, что происходит вокруг. Просто стоял и безучастно смотрел на звёзды.

   Иан, заметя это, тоже поднял голову, решив тоже хоть мельком полюбоваться ночным небом во всей его красе, а не через дыру в крыше. И тут… воспринимаемая им картинка внезапно застыла, затвердела, и начала медленно распадаться на пиксели. Иан плохо помнил значение этого слова, но ему казалось, что оно очень сюда подходит. Каждый пиксель распадался на следующие – более мелкие пиксели, и так до неразличимой бесконечности. Но при этом, Иан всё так же чётко и целостно видел ночное небо.

   «Это нижние миры», - понял Исследователь, - «Правильно на Сварге при строительстве Древа Мира крону поместили внизу: это действительно похоже на бесконечно разветвляющуюся древесную крону…».

   Иан превратился в саму осознанность, не позволяя этому вИденью превратиться в наркотический бред.

   «Где же ты?.. Где же ты?..», - Иан искал шамана, или хотя бы хоть какой-то его след, чтобы знать, по крайней мере, в какую сторону ему направиться.

 

   -Завис, - удовлетворённо прошептал Яллас, - Значит, началось…

   -Что началось? – не понял Ерон. Посмотрев на Иана он увидел, как тот ошалелыми глазами уставился на небо, и Хранителю тут же вспомнилось его бытность Наслаждающимся.

   -Мир для него рассыпался, - объяснил Яллас, - И у него хватило сил и осознанности, чтобы не быть погребённым под его руинами.

 

   -Я нашёл его, - сказал Иан, но потом понял, что сказал это лишь в своём воображении.

   «На два мира сразу меня не хватает… Пора уходить».

   -Нашёл. Пошёл, - с трудом вытолкнул он из своей гортани, и тут же исчез, оставив после себя лишь одежду – её тащить в другие миры он не стал: лишняя нагрузка сейчас ни к чему.

   «Я сделал это!», - Иан находился в пространстве между мирами: покинув свой и ещё не войдя в соседний. Тут было относительно безопасно: все неорганические существа обитают только в мирах, так что нежелательных встреч не предвиделось, но, в то же время, это пространство оказывало специфическое влияние на восприятие. Если в каждом из миров оно искажалось, приспосабливаясь к новой среде, то здесь оно непроизвольно расширялось… теоретически – вплоть до бесконечности, и если утратить самоконтроль, и не сдерживать его в удобных для тебя рамках, то тебя просто разорвёт от дикой перегрузки информации.

   Но лопаться как мыльный пузырь Иан не собирался. По крайней мере, до тех пор, пока не сделает то, зачем сюда пришёл.

   Вдалеке, где-то среди нижних миров, которые, когда Иан оказался здесь, превратились из красивой кроны, или паутины в хаотичное нагромождение плоскостей в чёрно-белом пространстве (видимо, во избежание перегрузок – рассудил Иан – моё сознание отсеивает всю информацию, которую можно отсеять – в том числе и цветовую гамму); где-то вдалеке Иан видел слабый золотистый огонёк: тёплый и родной. Такая энергия могла принадлежать только гуманоиду, и Исследователь отправился в ту сторону, пронзая собой миры, которые для того, кто не погружается в них, выглядели как максимально тонкие плоскости.

 

   -Он пропал! – восхищённо прошептал Ерон, стараясь не мешать эльфам в их пении.

   -Впервые такое видишь? – усмехнулся Яллас, - Ничего, это только начало. Теперь то мы ему уж точно ничем не сможем помочь. Впрочем, когда он засобирается назад пение варваров поможет ему вернуться: оно станет для него маяком в бесконечности.

   Кирин, устав стоять, сел на землю. Яллас посмотрел на своего друга, которого терял с каждым часом, и их взгляды встретились. На миг в глазах Кирина промелькнул интерес к тому, где они, и что происходит. Он покачал головой:

   -Нет, не рассказывай мне ничего – не хочу знать… Уже всё равно поздно.

   Яллас потянулся к нему своей энергией, помогая старому другу вернуть своё сознание к прежнему состоянию, и не рухнуть в пучину спекания.

   -Эх…, - выдохнул Яллас сквозь зубы, - Иан, поторопись!

   Он ещё надеялся успеть спасти своего друга, надеялся, что тот сможет обрести освобождение, и его «Я» не будет разрушено окончательно. Надеялся, хотя и знал, что эта надежда, скорей всего, несбыточна.

 

   Иан нёсся сквозь мироздание, стараясь сохранять предельную собранность и осознанность – гарант его выживания здесь. Иногда ему казалось, что он вот-вот утратит контроль над восприятием, и его размажет по всей бесконечности миров; а в какие-то моменты Иан был просто уверен, что потерял дорогу назад, забыл не только где находится тот мир, откуда он начал путешествие, но и то, в какое состояние сознание ему нужно будет вернуться: ведь, мало просто найти нужный мир, надо ещё и изменить своё состояние сознание под него.

   А иногда Иану казалось, что он забыл всё: зачем он здесь, кто он, откуда… его воспоминания ускользали сквозь пальцы, и лишь сильнейшим волевым напряжением Исследователь удерживал их, и восстанавливал те, которые удержать не получилось.

   «Я слабею…», - обречённо подумал Иан, - «Я распадаюсь на лету, как снежок из сухого, не смятого снега… а, ведь, я ещё даже не добрался до… ДО КОГО?! КУДА Я ЛЕЧУ??!!», - Иан быстро подавил панику, и из последних сил восстановил свою разваливающуюся память.

   «Нет, гад, никуда ты от владыки не денешься!!!», - злость придавала ему силы. Иан уже забыл, что сильные эмоции в таком путешествии губительны, но, даже если бы и помнил это… злость – лишь инструмент, и если этот инструмент пригоден для достижения цели, то отчего бы им не воспользоваться? Иан так же забыл и всё, касательно «плохих» и «хороших» эмоций – вся эта информация осталась в его родном мире, в его исходном состоянии сознания, и стала практически нечитаема сейчас.

   И вот, они встретились. Иан нашёл шамана сжавшемся между двух миров, словно пытающегося закрыться от всего. И измученный путешествием владыка при виде такой органической, тёплой и приятной энергии гуманоида увидел в нём в первую очередь еду. Еда! Энергия! Сила! Жизнь!

   «Стоп…», - Иан уже затруднялся определить кто это думает внутри него. Из последних сил Исследователь вспомнил, что он не хищник из нижних миров, а человек… и пришёл с миром… хотя, Иан не был уверен в том, что понимает смысл тех терминов, которыми пользуется.

   Этот конгломерат энергии, находящийся перед ним, только в родном для Иана мире был варваром, эльфом, гуманоидом, здесь же он был энергией. Тёплой, живительной…

   -Ты. Иди за мной, - сказал он эльфу. Тот был весь сплетён из светящихся нитей… живительных, вкусных…

   Эти нити зашевелились и Иана коснулся луч энергии – это варвар воспринял его.   И тут же дал дёру. Он неуклюже дёрнулся туда-сюда, словно не решаясь, что же хуже: лететь дальше по изнуряющей бесконечности, или потратить последние силы на вход в чужой мир, где он, скорей всего, навсегда забудет кто он, или же – остаться здесь, на съедение этого могущественного монстра, вынырнувшего из ниоткуда?

   -Дурень, стой! – прорычал Иан, понимая, что тон его обращения к варвару вкупе с явно гастрономической реакцией на него (которую на энергетическом уровне Иан не умел скрывать) должны, по идее, очень помешать их содействию.

   Так оно и случилось. Варвар нырнул в одну из плоскостей, рядом с которыми находился, и начал уменьшаться, уплощаться, превращаясь во что-то…

   -Назад! – Иан протянул к нему руку, заметив разноцветное облачко вокруг своей кисти.

   «Перстни», - мысленно улыбнулся он, - «Эта технология, вытащенная из нижних миров, так легко возвращается обратно, что я и не почувствовал никакого напряжения, таща их за собой».

   Иан, не колеблясь, питал в себя эту энергию, отдавая себя отчёт в том, что по возвращению перстней у него больше не будет. И этой Силы хватило, чтобы вцепиться мёртвой хваткой в варвара, поддев пальцами нити его энергии и выдернуть из мира, в который он уже почти погрузился.

   Эльф болезненно пульсировал всеми цветами радуги, и корчился, но больше никуда не убегал. Иан вынул из него пальцы и хотел было заговорить, как вдруг…

   Он увидел мироздание. Восприятие металось фонарём с бесконечным по длине лучом из стороны в сторону, высвечивая нескончаемые матрицы, в которые собирались миры… следом за матрицами пошли более крупные структуры, состоящие уже из большего количества миров…

   Иан сжал свои энергетические нити как можно плотнее, став коротышкой, ярко светящимся белым светом. Восприятие вернулось под его контроль, но Исследователь чувствовал, что это предел, он вот-вот рассыплется, растворится… по правде говоря, Иан и сам толком не знал, что с ним произойдёт.

   -Ты, - прохрипел владыка, - Пойдёшь. Со мной. Я – друг. Меня прислали… Пойдём! – простонал из последних сил Исследователь, хватая шамана (но уже не болезненно, а мягко – только чтобы указывать ему путь), и увлекая его за собой.

   Иан знал, как должен себя чувствовать владыка в других мирах, и в пространстве между ними, и понимал, что его спекание приобрело особо угрожающую форму, так как ему здесь было даже тяжелее, чем варвару. Тот заблудился, был слаб, и, судя по всему, почти не мог здесь передвигаться, но мог быть в этом пространстве, не прилагая для этого таких титанических усилий.

   «Интересно, сколько времени ему понадобилось, чтобы забраться так далеко? Я это сделал гораздо быстрее, сумел даже его приструнить, чтобы не паниковал, но я уже на последнем издыхании, а этот дурень ещё и что-то говорит, какие-то приятные эмоции мне посылает… ДУРАК!!! Съесть бы сейчас хотя бы часть его энергии… хотя, не факт, что мне это поможет: из-за спекания я могу просто не переварить её, и мы оба здесь погибнем…».

   Иан отгонял от себя все мысли, стараясь максимально сосредоточиться на том, что делает в данный момент. Где-то там, за плоскостями миров, он чувствовал, что его зовут… и летел, плыл, шёл, полз, прорывался сквозь пространство на этот зов, из последних сил держа при себе заблудшего эльфа, и сжигал всю оставшуюся энергию, что у него была.

   «Мы почти у цели», - осознал Иан: энергии на чувство радости у него уже небыло. Он, как будто, выжег его, как и многое другое, из самой своей сущности.

 

   -Уже глубокая ночь, - заметил Ерон, - Почему он так медлит?

   -Он не медлит, - ответил Яллас, - Того эльфа забросило так далеко, да ещё и в такие экзотические пространства, куда, вероятно, даже ребята из второго отдела не хаживали. Думаешь, если бы шаман был где-нибудь по соседству, я бы сам не справился? Нет, Иану пришлось отправиться, фигурально выражаясь, на край галактики, чтобы найти его. Причём, на такой край, о котором знают только эльфы со своей наркотой, произрастающей только на их планете…

   -И ты не предупредил его об этом?

   -А смысл? Он всё равно не имеет опыта таких путешествий, и мои слова лишь испугали бы его… а придти Туда со страхом… это гиблое дело.

 

   «Почему мы не входим?», - Иан расплостался по плоскости того мира, откуда исходил зов, и который, надо думать, и был тем миром, куда нужно вернуться (хотя, Иан уже не помнил почему и зачем).

   Как Исследователь не старался, но он не мог дойти до того состояния сознания, в котором можно воспринять этот мир, войти в него.

   Иан чувствовал рядом с собой энергию шамана. Тот был испуган, но не сильно – видимо, и он был слишком вымотан, чтобы позволить себе эмоции.

   Уже не думая, оставив только непонятно откуда взявшуюся цель войти в этот мир (или хотя бы впихнуть туда эльфа), и всю свою волю устремив к ней, Иан, не боясь уже ничего, и даже толком не понимал, что делает, и черпал энергию ото всюду, откуда только мог.

   Его энергоструктура поблекла, волокна расслабились, обвисая, а Исследователь все черпал и черпал Силу, сжигая всего себя, доходя до предела…

   Он сжёг, превратив в наличную Силу свой волосяной покров, сжег зубы (что-то не дало ему сжечь и корни зубов, в которых тоже была энергия… видимо, его подсознание ещё надеялось выжить… а зубы – это мелочи, лишь бы корни сохранились, а зубы у владыки снова вырастут).

   А о том, что осталось от его сознания, от его «Я», от естества – Иан уже и забыл, каким термином это называется – вообще не хотелось думать. Вероятно, этого уже и не было – всё было сожжено и использовано…

  

   -То есть, у него есть все шансы там и погибнуть? – спросил Ерон, с сомнением и подозрением глядя на Ялласа.

   -Увы, да. Впрочем, я полагаю, вернуть шамана возможно, однако, выживет ли после этого Иан? Всё, что я могу сделать ему за это, всё, чем могу отплатить – это обещанием, если он погибнет, найти его следующую инкарнацию и привести его к освобождению… ведь он погибнет именно ради этого знания…

   Ерон отвернулся от Ялласа, в бессильном отчаянье не желая общаться с ним. Тот, в кого он, было, поверил, вдруг на его глазах предаёт того, кто старается за его идею… Ерону не хотелось ни осуждать, ни чего бы то ни было ещё – просто не чувствовать всей этой дряни. Махать кулаками всё равно уже поздно.

   -Но, может быть, мне и не придётся давать это обещание! – восторженно прошептал Яллас, - Смотри! – он пихнул Ерона локтём в бок, оказывая на центр круга.

   Там творилось нечто… словно само пространство корчилось в конвульсиях, пытаясь во что-то превратиться… во что-то омерзительное, переплетённое, запутанное, органическое… или это было просто знойное марево? Ерон почувствовал подкатывающую тошноту.

   -Не смотри так пристально, - посоветовал Яллас, - Там сейчас такой вихрь энергии, что кому угодно может поплохеть…

 

   И когда Иан сжёг границы своего энергетического кокона, то обнаружил… целое море Силы: безбрежное, неисчерпаемое… и вся эта Сила была его!

   Иану казалось, что он уже растворился в ней, что его больше нет, что он умер, исчез… причём, целиком, не осталось даже души, чтобы устремиться в Хранилище Душ…

   Но он не умер. Откуда-то вдруг появилось и пронзило его как обжигающий стержень, его воля. Она, как оказалось, не растворилась и не исчезла.

   И Иан (теперь это снова был Иан, а не безличная энергия мироздания) рванулся в мир, куда его звали эльфы своим пением, в мир, где ждали его Яллас, Кирин и Ерон, в мир, где была нераскрытая тайна освобождения, в мир, уже давно заждавшийся этого шамана, которого Иан приволок за собой из таких далей, перед которыми оказывалось бессильным даже самое бурное воображение.

  

   Эльфы резко прекратили пение и подались назад, испугавшись той могучей, но сильно сжатой в пространстве бури энергии, что бушевала перед ними.

   И оттуда, из марева вдруг вывалился жилистый эльф с полубезумным взглядом, брыкающийся ногами и держась за волосы, словно борясь с кем-то. Его ноги сучили по земле, а голова так и продолжала висеть, как прикованная к облаку. И вдруг зной сгустился, уплотнился, и принял форму человека.

   -Да! Ты вернулся! – рассмеялся Яллас.

   Иан стоял голый, полностью лысый, и с розовой кожей, на которой отсутствовал тонкий верхний слой.

   -Не ходи больше туда, - сказал Иан шаману, отпуская его.

   Эльфы окружили своего собрата, помогая ему придти в себя: после всего случившегося он был в смешанном состоянии: что-то между животным ужасом и полной прострацией…

   -Иан! – Яллас с Ероном подошли к Исследователю, но тот их не замечал. Казалось, он смотрел сквозь них, разглядывая нечто, доступное только ему… и вдруг упал без сознания.

   -Что с ним? – Ерон смотрел на Иана сквозь свою маску, но зрелище, открывающееся ему на энергетическом уровне лишь усугубляло его непонимание.

   Яллас присел на корточки рядом с Ианом, наблюдая, как тот в полубессознательном состоянии стонет и пытается как будто что-то содрать с себя: с рук, с груди, живота, спины, ног – со всего тела.

   -Кажется, я знаю, что с ним…, - улыбнулся Яллас, - Кажется, знаю.

 

 

 

 

 

                                                     *               *              *

 

 

   -Сейчас ты переживаешь примерно то же, что и я тридцать лет назад. Сейчас тебе хорошо и спокойно: ты освободился от человеческой матрицы восприятия мира, но побыв какое-то время в этом состоянии ты придёшь к тому, что тебе больше просто незачем не то что жить – существовать. Желания, мотивы, чувства, эмоции – это лишь игры, в которые ты теперь не играешь по умолчанию. Да, ты в состоянии продолжить игру, и даже выбрать – какую, чего не могут себе позволить всё остальные. Но – зачем? Ведь на вопрос «зачем?» мы находим ответ только в самих играх: желания, мотивация, а ты в них теперь не участвуешь. То есть, смысл жизни для тебя теперь – это компромисс со своей глупостью. Если хочешь – называй это контролируемой глупостью. Тебе больше незачем существовать, но ты можешь сделать вид, будто у тебя есть ещё какая-то цель. Глупость, но эта глупость – гарант выживания, иначе ты просто ляжешь, и будешь лежать, пока не умрёшь. Однако, смерть тебя снова неумолимо затянет с головой в те игры, от которых ты только что освободился, а это… ну, скажем, не желательно теперь. Так что, контролируемая глупость – вполне разумная цена за то преддверье свободы, в котором ты оказался, когда сжёг свою энергетическую оболочку, но сумел при этом сохранить себя. Когда я был на твоём месте, мне помогло выжить баранье упрямство дойти до ещё бОльшей свободы, дойти до предела и отправиться дальше, но ещё и воспоминание из своей прошлой жизни – из той, которая прошла в человеческой матрице восприятия – воспоминание о том, что нынешнее состояние это ещё не конец, и в мире всё равно остаётся масса непознанного, целая бездна тайн и загадок. Кто знает, может это и тебе поможет. Впрочем, выбора у тебя уже нет. Тридцать лет назад я задавался вопросом: а почему же, НА САМОМ ДЕЛЕ, сбросив с себя все маски, выйдя из всех игр и поняв, что моя жизнь не имеет ни малейшего смысла и значения, я всё равно упорно стараюсь выжить? Ведь, инстинкт самосохранения, на сколько я мог судить, тоже отключился. И знаешь что? Пожалуй, я нашёл ответ: смерть, как я уже говорил, лишь вернёт тебя в лапы человеческой матрицы, и отныне у тебя нет иного выхода, кроме как жить вечно.

   Яллас говорил ещё много, но Иан почти не слушал – ему было совершенно всё равно. Придя в себя на рассвете в том же полуразрушенном здании, в котором владыки ожидали эльфов, Исследователь увидел перед собой поставленные в ряд три миски с супом и с жадностью принялся есть, не пользуясь ложкой, а просто ныряя в миску лицом: его терзал животный голод, организм требовал срочного восполнения энергии, чтобы восстановиться после недавних перегрузок, и чтобы было из чего растить новые зубы. Пока Иан спал, его одели, и теперь ему приходилось следить за тем, чтобы не запачкать супом одежду.

   Наевшись, Иан отошёл справить нужду и, вернувшись, сел на землю, массируя пальцами зудящие дёсна.

   -Как Вы себя чувствуете? – спросил у него Ерон.

   -Спасибо, хорошо.

   Иан был почти удивлён той перемене, что произошла в нём, и которую описывал Яллас. Почти – потому что даже чувства удивления у него уже не осталось. Но, как и говорил Яллас, это состояние было совершенно бесперспективным само по себе, без применения в жизни. И поэтому Иан решил что-то делать.

   -Что с шаманом и эльфами?

   -Шаман жив, - ответил Яллас, - Ты доставил его в сохранности, так что у него хватило энергии, чтобы сохранить информацию о лекарстве.

   -И что это лекарство? Действует?

   -Не знаю, да и рано ещё об этом говорить. Мы ждали только когда ты придёшь в себя, теперь мы можем, наконец, войти в гробницу! – торжественно заявил Яллас.

   «Мне ещё только предстоит научиться играть так же живо и правдиво, как он», - подумал Иан.

   «И… я больше не спекаюсь», - Иан решил отпраздновать это чувством радости. И действительно: теперь его внутренний мир был тих, спокоен и ПОЛНОСТЬЮ КОНТРОЛИРУЕМ! Как это оказалось приятно и непривычно после двух месяцев балансирования на краю безумия.

   -Ну что, пойдём? – спросил Иан, вставая. Весь этот мир, и всё, что Яллас называл человеческой матрицей восприятия Иан видел как будто впервые; словно ребёнок, он замечал красоту даже в обшарпанных временем стенах руин, даже в пыли на полу – везде, всё было чудесным, новым… и – никакой привязанности, никакой тяги к этой красоте. Ничего личного.

   Владыки вышли из руин, навсегда покидая временное пристанище Ялласа.

   Их путь пролегал через весь плавучий остров. Иногда они продирались сквозь лес, иногда выходили на древние, ещё кое-как сохранившиеся улицы. По пути им встречалось множество строений древности, но все они были разрушены до такого состояния, когда театр, к примеру, уже не отличить от склада.

   Рассвет превращался в утро, постепенно сгоняя ночную прохладу, а голоса тех немногих птиц, что пели на рассвете, уже потонули в утреннем многоголосье.

   -И вот, мы пришли! – провозгласил Яллас.

   Владыки стояли перед невысокой ступенчатой пирамидой из серых каменных глыб. С трёх сторон её обступал лес, а с той стороны, где в неё упиралась улица, были массивные ворота.

   -Мы пришли.

   -И как открыть эти ворота? – спросил Ерон.

   Кирин стоял с отсутствующим видом и, казалось, пребывал где-то далеко отсюда. Его состояние постепенно менялось: если вечером и ночью его лицо было озарено отстранённой улыбкой, то теперь его взгляд иногда становился озабоченным, и Кирин начинал что-то почти беззвучно бормотать. Все понимали, что начиналась последняя стадия спекания, и скоро человека по имени Кирин не станет, останется только его совершенный организм владыки, способный при кормлении и уходе, просуществовать целую вечность.

   Иану было слегка скучно: он считал, что погибнет, вытягивая эльфа из других миров, и вовсе не собирался жить дальше, что либо планировать «на потом». И вдруг, совершенно неожиданно, у него появилось это «потом», с которым он уже успел проститься и забыть. Но теперь, судя по всему, ему снова придётся учиться жить. И не только потому что он сумел пережить назначенный самому себе смертный час: после освобождения от человеческой матрицы (как это назвал Яллас) Иану казалось, что он видит и себя, и окружающий его мир в первые, всё было удивительно, незнакомо, сказочно и непривычно: кора деревьев, ходьба… отключение автоматизмов это, может, и хорошо, но теперь Иану предстояло заново научиться многим вещам, в том числе и ходьбе. Но у него уже неплохо получалось – ноги не подкашивались, он очень редко терял равновесие и почти не спотыкался.

   «Какой же у нас огромный рост», - думал Иан, стараясь балансировать всего на двух конечностях, - «Как с него неприятно падать…».

   -Стены и врата этой гробницы так прочны, что без специального оборудования их мог бы пробить только, пожалуй, Громовой Всадник, - сказал Яллас, - Но нам не придётся этого делать: эльфы дали мне ключ от этих дверей. Правда, этот ключ не так долговечен, как замок, который он отпирает… чтобы сохранить его, эльфы поместили ключ в энергоёмкость, но разгадали тайны наших технологий они слишком поздно: ключ теперь держится на одном добром слове. Но нам и этого достаточно!

   Яллас вынул из-за пазухи энергоёмкость и достал из неё катану со скромной чёрной рукоятью и лезвием матового цвета.

   -Откуда это здесь?! – изумился Ерон. Страх как-то сам собой выступил холодным потом.

   -По легенде это оружие светлого бога, - невозмутимо объяснил Яллас, - Которым он победил тёмного бога.

   -Это же табельное оружие Громового Всадника!

   -Ерон, даже на этой планете была тёмная эпоха, породившая множество тайн, загадок, мифов… когда ты достаточно много полетаешь по галактике, то перестанешь удивляться таким вещам, как, к примеру, неучтённое табельное оружие Громового Всадника в руках у варваров. Кто знает, что творилось здесь в прошлую тёмную эпоху?

   -И кого же он запечатал здесь? – Ерон вдруг стал уважительнее относиться к легендам местных жителей, и не списывал всё это в разряд глупых суеверий, - Если Всадник был светлым богом, то кто же тёмный?

   -Этого я не знаю. Однако, судя по легендам, это крайне могущественное и кровожадное существо. Но главное то, кто этот наш соотечественник был не только могущественен, но умён, пытлив… я бы даже сказал гениален! Он сделал массу открытий, касательно природы человека, Силы, мироздания, и кое-что рассказал своим ученикам из варваров, и они кое-что даже умудрились сохранить.

   -И они убедили тебя в том, что их учитель нашёл абсолютную свободу, - подытожил Иан, - Открывай двери, будем надеяться, что твой гений ещё жив и не спёкся. Хотя… он мог, если и не спечься, то, к примеру, сойти с ума от одиночества.

   -Это мы сейчас и выясним.

   На дверях гробнице было изображено звёздное коло, и Яллас вонзил катану в центр этого водоворота. Её лезвие легко прошло сквозь камень, и Исследователь, холодея, почувствовал, как оно обломилось у самой рукояти.

   Яллас растерянно отошёл на пару шагов от дверей, не зная, что же теперь делать…

   Но делать ничего не пришлось: механизм всё равно сработал, и мощные двери из материала, внешне похожего на камень, мягко щёлкнув, распахнулись навстречу владыкам.

   Перед ними теперь был тёмный коридор со спёртым, душным и каким-то гнилым воздухом.

   -Яллас, - окликнул его Иан, - Я что-то чувствую…

   -После того, что с тобой случилось, - ответил тот шёпотом, пристально глядя во мрак коридора, - Ты теперь будешь многое чувствовать. Но и мне как-то не по себе. Видимо, пока двери были заперты, они блокировали всю энергию пленника внутри, а теперь…

   Ерон, оставив Исследователей обсуждать колебания энергии, первым ступил во тьму, сгустившуюся сразу же за порогом, которую не разгонял даже дневной свет.

   Хранитель сделал несколько осторожных шагов, и тут вдруг в гробнице включился свет, который мягко лился прямо из стен, и в первое мгновение, как стало светло, Ерон, чувствуя, что его сердце делает сальто, увидел перед собой высокого тощего старика, чьё лицо находилось настолько близко от лица Ерона, что они почти касались носами. Злобные, налитые кровью глаза смотрели на Хранителя, прожигая и тело и душу…

   -ААА!!! – Ерон от страха и не заметил своего крика, тут же включил костюм хранителя и отпрыгнул назад, по-звериному припадая к земле. Из множества точек на его костюме выросли лазерные клинки метровой длинны, и все смотрели в сторону врага… но его там не было!

   -Успокойся, Ерон, - Яллас быстро подошёл к нему, закрывая парня собой, - Это просто иллюзия. Значит, заключённый ещё жив, и готов пошутить, - Яллас криво улыбнулся, - Я пойду первым, а вы все следуйте за мной, и ничего не бойтесь… пока я вам не скажу, - добавил он, слегка поразмыслив.

   Они прошли по короткому коридору, оканчивающемуся дверью.

   -Распечатывание нежелательно, - сказала дверь детским голосом.

   -Всё равно распечатать, - приказал Яллас.

   -Где моя мама? – ответила дверь всё тем же детским голосом. Казалось, она готова расплакаться, - А есть ли она вообще?

   -Распечатать дверь, - громко повторил Яллас. Он знал, что, если вступить в разговор с сошедшим с ума инфоузлом, то от него уже ничего не добьешься.

   -А папа?.. Кто меня родил?! – дверь была на грани истерики, - А если я вообще не рождалась, то…

   -Распечатать дверь. Распечатать дверь. Распечатать дверь, - монотонно повторял Яллас.

   И вдруг приказ дошёл до древнего инфоузла.

   -Дверь распечатана, - сказал он уже спокойным голосом взрослого человека.

   Дверь ушла в стену, открыв владыкам вход в небольшой круглый зал. Свет там ещё полностью не зажёгся, но в его прерывистых вспышках пришельцы увидели кого-то прикованного к противоположной стене, но толком разглядеть его они не могли.

   Яллас шагнул вперёд, остальные двинулись за ним. И очередная вспышка высветила высокого тощего высокого старика в лохмотьях, с бешенным взглядом и диким оскалом, наклонившегося к самому лицу Ялласа. Но старый Исследователь безразлично дунул ему в лицо, прогоняя наваждение.

   Свет перестал мигать, стало темно, и эту темноту грубо прорезал хриплый голос, говорящий на языке владык, но с очень необычным акцентом.

   -А ты невкусный. И тот лысый, что рядом с тобой – тоже невкусный. Спёкшийся и молодой Хранитель не в пример вкуснее…

   -Хочешь есть? – спросил Яллас, усмехнувшись, и Иан ощутил волну животного ужаса, которая вырывалась из солнечного сплетения Исследователя и хлынула во тьму. Миг – и ужаса как не бывало, Яллас был снова спокоен и собран.

   -Да! Да! – раздалось из темноты, но это был уже не голос безумного старика, а голос… женщины.

   -Да! Ты можешь быть вкусным! О, да…

   -Держи, - кивнул головой Яллас, - У меня есть ещё, но я не дам тебе больше ни капли энергии, если ты не прекратишь свои игры.

   Зал наполнился мягким светом от абсолютно белых стен. Напротив владык, закованный в кандалы, сидел на полу дряхлый старик: длинные седые скомканные волосы, грязное тощее тело, видное сквозь бесцветные лохмотья, которые напоминали голубые одеяния Исследователя…

   «Стоп», - Иан остановил взгляд на его лице, - «Это не старик».

   В отличии от тела, лицо было молодым, с упругой кожей, даже без бороды, но только очень бледное. А ещё Иан заметил, что контуры тела этого владыки размытие, словно зной от костра, они подрагивали в пространстве. Казалось, что, стоит тому резко дёрнуть рукой, как она освободиться от кандалов, цепь от которых шла к стене.

   -Я включил свет, - древний владыка по-детски наивно улыбнулся, - Невкусный, с тебя Сила!

   Яллас снова выпустил из себя на секунду волну ужаса.

   -Ммм…, - улыбнулся заключённый, - Хорошо…

   И вдруг он исчез, пустые кандалы с бряканьем упали на пол, и заключённый оказался перед Ялласом, выбрасывая руки к его горлу, пожирая Исследователя платоническим взглядом.

   Яллас не дрогнул, а кандалы, мгновенно появились на запястьях и щиколотках древнего владыки, и цепи резко рванули его обратно, ударив тщедушное тело о стену. Заключённый, с философским видом вздохнув, снова сел на пол.

   -Никогда не получается, они везде меня достают…, - поделился он посетителям, - Вы зачем-то пришли, зачем-то нарушили мою голодовку. Значит, вам – смертным – что-то от меня надо. Что же это?

   -Как твоё имя? – спросил Яллас. По своему опыту общения с неорганическими существами он помнил, что имя существа, если и не даёт власти над ним, то, по крайней мере, обеспечивает человека кое-какими гарантиями. А то, что открывалось его энергетическому взору никак нельзя было назвать человеком.

   -Заплати.

   -Вот, - Яллас вздохнул: его явно не воодушевляло платить кому бы то ни было своей энергией.

   Заключённый тихо расхохотался, расправляя плечи и поднимаясь в полный рост. Его тело стремительно менялось: кожа становилась гладкой и упругой, мышцы наливались, а лицо, казавшееся детским, стало лицом взрослого мужчины. И только беловолосая грива, да лохмотья напоминали о его прежнем облике.

   -Вот так я выглядел, когда меня запечатали в этой гробнице, - сказал он сильным голосом, с, казалось, врождёнными насмешливыми нотками, - Правда, в груди у меня тогда была открытая рана, и отсутствовало сердце, но за прошедшее время всё это заросло. Я не помню имени, данного мне при рождении: сказывается прошедшие тысячелетия и частые процедуры глубокого зомбирования, которым я подвергался в мою бытность Громового Всадника…

   Когда заключённый сказал эти слова, он, довольно прищурившись, посмотрел на Ерона и сказал:

   -Ну, давай, ещё… Сила молодых существ особенно вкусна.

   -Хватит! – велел Яллас, и Ерон с удивлением почувствовал появившееся как из ниоткуда полное безразличие ко всему на свете.

   -Невкусный, а ты силён, - недовольно дёрнул щекой бывший Громовой Всадник, - Раньше я любил сильных смертных, - он тихо рассмеялся, - Но ты невкусный, а я в кандалах… Отступник, вот последнее имя, которым прозвали меня, и которым я именовал себя те тысячелетия, что провёл здесь. Зови меня Отступник, Невкусный. Но не надейся, что моё имя что-либо тебе даст: те жалкие неорганики, с которыми ты встречался прежде такие же смертные, как и ты, между вами нет существенной разницы, а то, что имеет власть над смертными не имеет власти надо мной. Итак, зачем пришёл?

   -На этой планете я встретил твоих учеников…

   -Учеников? – удивился Отступник, - Ах, ты об ЭТИХ учениках… да, да, помню. Они разве ещё живы?

   -Нет, их давно нет, но секта, организованная ими до сих пор существует, и хранит множество дарованных тобой знаний.

   -А ты не хочешь узнать мою историю? – вдруг спросил Отступник, - Мне нужна Сила, которую ты так пренебрежительно именуешь энергией, а ты, в свою очередь, мог бы многое узнать об истории Империи…

   -Мне не нужна твоя биография, - отмахнулся Яллас, - Я показал тебе, что у меня есть Сила, и её много, я мог бы даже накормить тебя…

   -Всего тебя не хватит, чтобы утолить мой голод! – расхохотался Отступник, - Ты всего лишь очередной смертный, как и многие, многие другие. Ты сумел слегка изменить себя, но эти изменения – просто мишура, на которой ты и ограничился. Стал Невкусным, и решил, что можешь диктовать мне свои условия! Ты жалок.

   -Но и ты со всем своим гонором, - спокойно ответил Яллас, - Не более чем заключённый: оголодавший, и благодарящий сейчас судьбу за возможность пообщаться хоть с кем-то, кроме себя любимого!

   -Чушь! – тихо расхохотался Отступник, - Зачем пришёл?

   -Сектанты утверждали, будто бы ты освоил все плоскости бытия, восприятия или чего там ещё, доступные человеку, и, помимо всего прочего, нашёл в этих бескрайних дебрях абсолютную свободу…

   -Да, - ответил Отступник, на секунду задумавшись, - Я нашёл свободу, и со скуки даже разработал систему методик по её достижению, но зачем это тебе? Это лишь одно из неисчислимого количества неведомых тебе состояний, не лучше и не хуже многих других… хотя, мне оно кажется особенно бесполезным.

   -Зачем оно мне – это моё дело, - прервал его Яллас, - Мне от тебя нужно лишь знание о свободе, и твой комплекс методов по её достижению. И, сдаётся мне, ты и сам не понимаешь, насколько ценна твоя находка.

   -Не будем спорить, - поднял руку Отступник, - У меня есть то, что тебе нужно, а у тебя – то, чем ты мне заплатишь. Но твоя Сила мне ни к чему: даже если я съем и тебя и твоих спутников, это будет сущая мелочь, просто Сила продолжит свою циркуляцию в мире – не более того.

   -Чем же мне заплатить тебе?

   -Выпусти меня отсюда, - улыбнулся Отступник, - Дай свободу мне, а я дам её тебе. Согласен?

 

   -Нам нельзя его выпускать! – настаивал Ерон.

   Владыки, выйдя на улицу, стояли невдалеке от пирамиды, обсуждая свои дальнейшие действия.

   -То есть, - подытожил Иан, - Всё, что мы сделали – всё зря?

   Исследователь слегка улыбался, глядя на своих спутников, которые так самозабвенно отыгрывали свои роли из человеческой матрицы: Кирин спекался, Ерон переживал и был напуган, а Яллас… его отношения ко всем этим играм Иан не очень понимал: с одной стороны тот, вроде бы, осознавал, как и Иан, что ничто не имеет ни малейшего значения (Иан это видел по его энергоструктуре), но, при этом, вёл себя так, будто этого не знает.

   -Ерон, - Яллас, задумчиво вертя в руке рукоять древней катаны Громового Всадника остановил поток возмущения, готовящийся выплеснуться из Хранителя, - Ерон, успокойся. Мы зашли уже слишком далеко, чтобы останавливаться, да и ты сам понимаешь, как важно для всего человечества знание, которым располагает Отступник. Ты боишься, что он может стать причиной глобальных разрушений? Но, даже если это и так, что нам с того? Человечество обретёт свободу, и мы все покинем этот мир, оставив Отступника тут наедине с теми неорганиками из нижних миров, что так хотят попасть сюда. Вот и пусть воюют друг с другом, нам то что? Или ты предлагаешь сделать вид, что ничего не произошло, вернуться на Эдем, покаяться, пройти процедуру кремирования, которая радикально освободит нас от налёта террористических идей, и, как ни в чём не бывало, продолжить свой бесконечный путь рождения, смерти и перерождения? Ты же сам признал, что свобода, которую мы здесь ищем, это единственный реальный выход из того тупика, в который попало человечество.

   -Но кто успеет воспользоваться этим выходом, когда мы спустим с цепи этого демона? – возражал Ерон, - Кто? Мы? Да и то – в лучшем случае, и то он, скорей всего, съесть нас, как только мы его выпустим. А остальные? Всё остальное человечество: и варвары, и владыки, о них ты подумал? Если мы умрём, вроде как, за что-то, за некую сверх идею, то за что погибнут они? За НАШУ мечту мы пустим всех под нож?! Ты Иана уже пустил на убой, а теперь решил и всё человечество отправить следом?

   Яллас примиряющее улыбнулся.

   -Ерон, ты стал обращаться ко мне на «ты», это просто удивительно, - Яллас потрепал Хранителя по плечу, - Но не надо так распаляться.

   -Тихо! – Иану вдруг прервал их беседу, как будто к чему-то прислушиваясь.

   -Что случилось, друг? – неожиданно подал голос Кирин, сидевший на земле и только что отстранённо разглядывающий остатки брусчатки. Спросив, он снова утратил всякий интерес к происходящему и вернулся к своему занятию.

   -Я что-то… чувствую…, - сказал Иан, напряжённо пытаясь разобраться в своих ощущениях, - Что-то… надеюсь, это не паранойя… не могу разобраться…

   -Хм…, - Яллас прикрыл глаза, и задумчиво втянул воздух, - Хм, хм, хм…, - пробормотал он.

   -Иан, боюсь, это не паранойя…, изрёк старый Исследователь, открыв глаза и глядя на своих спутников, словно прощаясь с ними.

   -Что происходит? – спросил Ерон.

   -Боюсь, у нас больше нет времени для спора, - объяснил Яллас, тревожно глядя на небо и как будто стараясь там что-то разглядеть, - Быстрая вода рядом с этой планетой бурлит кипятком…

   -Так в чём дело, я не понимаю.

   И Яллас, очень внимательно и серьёзно глядя в глаза молодому Хранителю, произнёс:

   -По наши души выслали Громового Всадника.

 

 

 

 

                                                     *               *              *

 

   Как показалось Иану, Ялласа мало встревожило это известие, и скорую перспективу гибели от рук Громового Всадника он использовал просто как инструмент для того, чтобы убедить Ерона. Молодой Хранитель стоически перенёс новость о том, что Империя его теперь считает террористом. В этом не было никаких сомнений, ведь Громовых Всадников отправляют только для полной зачистки. Да Ерон и не согласился бы отойти в сторону и смотреть, как погибают его спутники, оставь Совет ему такую возможность.

   Основным доводом Ялласа было то, что, только освободившись, Отступник встретится с Громовым Всадником, и тот уж позаботится о том, чтобы это существо никому больше не навредило. Ерон работал в силовых структурах и, пожалуй, лучше всех представлял могущество Громовых Всадников, так что убедить его в том, что это абсолютное оружие Небесной Империи обезвредит древнего владыку Отступника оказалось совсем не трудно.

   В конце концов они снова вошли в гробницу, и Яллас сказал Отступнику, что согласен освободить его.

   -Но вы что-то скрываете от меня, - улыбнулся Отступник, - Находясь в этой пирамиде, я не могу чувствовать, что происходит с энергией мира, но прекрасно чувствую вас.

   -Сюда летит Громовой Всадник.

   -Так обо мне ещё не забыли? – улыбнулся Отступник, - Или, - добавил он, насмешливо глядя на своих посетителей, - Его отправили не за мной?

   -Мы освободим тебя при двух условиях: ты дашь нам знание о достижении освобождения, и задержишь Громового Всадника, чтобы мы смогли убраться отсюда.

   -Ты поверишь мне на слово? – рассмеялся Отступник, - Тем более, ты забыл о ещё одном немаловажном для вас условии: я должен пообещать, что не поглощу вас со всеми потрохами, как только избавлюсь от оков.

   -Думаю, Громовой Всадник заинтересует тебя куда больше четырёх обычных владык, и ты не будешь размениваться на нас. Итак, ты согласен?

   -Конечно, - хищно ответил Отступник, - Но я не буду вести долгие духовные беседы, передавая вам крупицу моего знания. Я сделаю проще: просто вложу его в подсознание одного из вас, а он затем самостоятельно в свободное время разархивирует эту информацию. Итак, - Отступник переводил насмешливый взгляд с одного на другого, - Кого из вас осчастливить, кому осуществить мечту идиота?

   Яллас и Ерон замерли в ожидании: кто узнает об освобождении первым? Кто станет носителем этого знания? Кирину было всё равно: он уже даже и не понимал, что происходит, просто тупо смотрел в стену. Иану тоже было совершенно безразлично то знание, которое готовился передать им Отступник: для него освобождение было лишь вопросом выживания, не более того, и сейчас уже утратило всякое очарование.

   -Хм, какой интересный выбор, - посмеиваясь изрёк Отступник, - Один мечтает спасти человечество этим знанием, другой жаждет обрести с его помощью тотальную свободу лично для себя, третий вообще в глубокой прострации, только что слюни не пускает, а четвёртый вполне вменяем, но ему всё равно… Мне это нравится. Чтобы обрести свободу, помимо всего прочего, необходимо ещё и избавиться от всех желаний – в том числе и от желания достичь освобождения. Эй, беззубый, подойди ко мне!

   Иан спокойно подошёл, ему уже наскучило всё это, и он был бы не против поскорее покончить всю эту болтовню с Отступником.

   Древний владыка положил руку на голову Исследователя и, ухмыльнувшись, сказал:

   -Ну, так получай же!

   Иан не ожидал, что ещё хоть что-нибудь способно вызвать у него столь сильный эмоциональный отклик, но то ослепительное чувство прозрения, взорвавшее его сознание изнутри, оказалось чем-то, к чему Иан был совсем не готов.

   Он безвольно свалился на пол, а Отступник удовлетворённо отряхивал руки.

   -Не волнуйтесь, он выжил. Просто нужно какое-то время, чтобы то, что я дал ему, нормально встроилось в его энергоструктуру. Это очень трудоёмкий процесс, так что нормально, что у вашего спутника отключились все психические процессы, на каких только можно сэкономить Силу.

   Яллас выглядел разочарованным, но лишь пару мгновений, пока не взял себя в руки. Он столько лет искал это знание, и вот, когда он уже сделал всё, это знание получает, по сути, посторонний человек.

   -Теперь твоя очередь, Невкусный, освободи меня.

   -Хорошо… как мне это сделать?

   -Смертный, - сказал Отступник, уставший от примитивизма смертных, - У тебя осталась рукоять от катаны Громового Всадника. Дай её мне.

   Яллас протянул ему чёрную, потёртую рукоятку с обломком лезвия, и Отступник дрожащими от предвкушения руками взял её, и поднёс к лицу, жадно разглядывая.

   -Подумать только, - прошептал он, - С помощью этого оружия меня когда-то заточили здесь, и именно это оружие выпустит меня на волю!

   Он крепко схватился за рукоять, и из неё выросло полупрозрачное, бледно светящееся лезвие. Хохоча, Отступник быстро перерубил сковывающие его цепи и, издав ликующий крик, взмахнул мечом над головой, и аккуратно срезанная верхняя половина пирамиды легко, словно невесомая, слетела куда-то в сторону, где с грохотом рухнула на землю.

   -Смертные, я сегодня особенно добр. Убирайтесь! – бросил своим освободителям Отступник, в предвкушении глядя на небо, где уже виднелась стремительно приближающаяся точка – Громовой Всадник.

   И Отступник легко взлетел к нему на встречу.

   -Яллас, я начинаю сомневаться в правильности нашего решения…, - задумчиво проговорил Ерон, поднимая Иана с пола.

   -Поздно сомневаться, знание у нас, и у нас есть достаточно времени, чтобы с ним сбежать, пока эти… летуны будут вгрызаться друг другу в глотки.

   -А потом что?

   -Если мы не поспешим «потом» уже не будет! – ответил Яллас, когда две точки на небе встретились, и небеса заполнило громовым раскатом.

 

   Отступник вернулся на волю, вернулся к небесам, к хлещущему в лицо ветру, к океану Силы, заполняющему всё мироздание, в котором можно купаться. Он мчался вверх, прочь от своей разрушенной темницы, навстречу к существу, сияющему Силой, как солнце.

   Отступник расхохотался, упиваясь могуществом, которым постепенно наливалось его тело, и с разгону ударил Громового Всадника локтём в грудь, отправляя того, кувырвающегося в воздухе, в свободный полёт.

   -Что, не ожидал меня встретить? – прокричал ему Отступник, когда Громовой Всадник остановился в воздухе, и принялся с удивлением изучать того, кто сумел приблизиться к нему настолько внезапно, что он – совершенное оружие Небесной Империи – даже не успел среагировать.

   -Кто ты? – Громовой Всадник медленно вынимал катану из ножен, не сводя глаз с противника.

   -Неужели обо мне уже забыли?! Ха! Как недолговечна память смертных!

   Громовой Всадник атаковал, устремившись к Отступнику и направив на него катану. Он двигался на пределе своих возможностей, но этого оказалось не достаточно. Его противник просто выставил вперёд ладонь и, поймав ею наконечник меча, надавил на него, разломав лезвие.

   Свободной рукой он ударил Громового Всадника в висок, отправляя его на землю. Тот на пару мгновений потерял сознание от удара, и пришёл в себя уже на дне кратера, образовавшегося от его удара о землю.

   А рядом уже парил в воздухе Отступник.

   -Вы, смертные, для меня как открытая книга, - самодовольно произнёс он, взглядом заставляя Громового Всадника корчиться на земле и не давая ему воспользоваться Силой.

   -И то, что я вижу в тебе не может не огорчать меня. Мне не нравилось, как нас – Громовых Всадников – зомбировали в прошлую эпоху расцвета, но теперь вам промывают мозги гораздо сильнее, превращая просто в тупых зомби. Неужели страх Совета перед такими как мы перерос в фобию? Впрочем, это, ведь по нашей милости наступила прошлая тёмная эпоха…

   -Ты… будешь… уничтожен, - прохрипел Громовой Всадник,  вдруг исчез.

   -Хм, - улыбнулся Отступник, - Ну, ну…

   Всадник появился у него за спиной, и кулаком пробил его спину и рёбра, погружая руку как можно глубже в грудную клетку.

   А в кулаке у него был тугой шар пульсирующей энергии.

   Отступник, не обращая на это внимания, проводил взглядом звёздный парусник, скрывающийся в небесной синеве.

   И шар энергии расцвёл ядерным взрывом изнутри Отступника, разрывая его в клочья, а клочья превращая в пыль и отбрасывая в сторону Громового Всадника, успевшего сделать свою энергоструктуру непроницаемой для взрыва.

   А когда ядерный гриб начал рассеиваться, Всадник поднялся из-под горы пепла, огрядывая выжженные окресности. Но вокруг была лишь поверхность древнего плавучего острова, прератившаяся в уголь. Громовой Всадник взглянул на свою правую руку, лишившуюся кисти из-за взрыва, решив, что отрастит новую, но чуть позже – как только закончит с этой планетой.

   -Раньше я был до безобразия сентиментален, - раздался у него за спиной голос.

   Отступник – живой и невредимый – коснулся его плеча, и Всадник рухнул как подкошенный. С трудом повернув голову в сторону противника, он в бессильной ярости смотрел на него.

   -О, как сентиментален я был! Совет послал по мою душу вот таково вот дурачка, навроде тебя: при катане и плаще, всё как полагается. Но я, вместо того, чтобы просто поглотить его Силу и идти дальше решил помочь бедняге, помочь ему пробудить дремлющее в каждом Громовом Всаднике могущество, и сбросить с себя власть Империи. Что ж, я и сам когда то был Всадником – одним из вас – и очень сочувствовал вам – моим братьям и сёстрам. Однако, как оказалось, зря. Сочувствовать кому бы то ни было хорошо, когда ты его уже перевариваешь. Вот тогда ты его действительно ЧУВСТВУЕШЬ. А всё остальное – просто чушь. Причём, опасная. И тот Громовой Всадник не оценил моей помощи, и предпочёл остаться рабом. Я слишком поздно это понял, и поплатился за свою глупость тысячелетиями в одиночной камере. Но с тобой я не допущу подобных ошибок, - Отступник улыбнулся, - У бессмертных нет ни братьев, ни сестёр.

   -Смотри, - сказал он, поднеся кулак к лицу Громового Всадника, - Смотри и помни – ты видишь что-либо в последний раз.

   Он разжал кулак, и на его ладони оказалась чёрная горошина.

   -Смотри!

   И горошина начала стремительно расти.

  

   -Обнаружена чёрная дыра, - сообщил бортовой инфоузел.

   Яллас и Ерон стояли на палубе, с потаённым страхом глядя на то, как сначала на планете появилось пятно ядерного взрыва, а затем её за секунду всосало в бездонную черноту.

   -Они мертвы, - уверенно сказал Ерон, - Даже Громовые Всадники не могут пережить такого.

   -Но Громовые Всадники не могут и сделать такого, - возразил Яллас.

   И они молчали: никому не хотелось и думать, ни говорить о том, ЧЕМУ они только что дали свободу.

   Яллас отвёл Кирина в каюту и уложил в постель: тот уже не стоял, и почти не мог сидеть, так и норовил разлечься прям на палубе, пока Яллас о нём не позаботился.

   Иан постепенно приходил в себя, сидя в кресле, но взгляд его до сих пор был затуманен от полученного знания.

   Рядом стояли Яллас и Ерон: обоим не терпелось узнать, что же получил Иан. Первым не выдержал Яллас.

   -Хватит пялиться в космос, рассказывай!

   -Рассказать?.. Хм… знать бы ещё как… надо подумать…

   -Хватит тянуть время! – оборвал его Яллас, - Ты прикарманил знание, ради которого я тридцать лет скитался по галактике, а теперь ещё говоришь, что тебе «надо подумать»!

   -Яллас, не стоит кричать на него, - вмешался Ерон, - Вы же видите, что ему и вправду сложно собраться с мыслями.

   -Не затыкай мне рот! – прорычал Яллас, сверкая яростным взглядом, вмиг притихшему Ерону.

   -Ну, что молчишь?! – он схватил Иана за грудки и поднял с кресла, - Что молчишь?! За нами скоро ещё кого-нибудь пришлют, а тебе «надо подумать»?! ГОВОРИ!!!

   Яллас с силой тряханул Иана и швырнул его на пол.

   -Хватит! – вскричал Ерон и схватил Ялласа за плечо.

   И старый Исследователь тут же развернулся к нему и лёгким движением руки закрутил энергию Ерона в мощном вихре.

   -Что… Вы… делаете?.., - пробормотал Хранитель, отступая на шаг, шатаясь как пьяный и борясь с приступом рвоты.

   Яллас легонько стукнул его раскрытой ладонью по лбу.

   -Поспи, - сказал он, ловя падающего Ерона и укладывая его на палубу.

   -Меня, вот, тоже интересует, что ты творишь? – спросил Иан, встав и с отрешённым выражением лица отряхиваясь.

   -Что? Спасаю добытое нами знание, - Яллас вдруг снова стал спокоен и рассудителен, - Жаль, что пришлось тебя швырнуть, да и с Ероном я не хорошо поступил… но иного пути нет. За нами отправили Громового Всадника, и уже сейчас Совет знает о его неудаче, так же – благодаря мозговым биоимплантатам, надёжно работающим у Ерона и Кирина они знают где мы, и могут даже слушать наши разговоры. И нам никуда не деться от Небесной Империи. Нам, но – не тебе! Пойдём, - Яллас позвал за собой Иана, направляясь к небесным ладьям, стоящим в дальнем конце палубы. Они были не так удобны и быстроходны, как звёздные парусники, но тоже годились для межзвёздных перелётов. Три серебристых ладьи, крашенные растительными узорами, стояли в ряд, ожидая пассажиров.

   -Кто им – Совету – нужен? – говорил между тем Яллас, - Я – главный отступник – и вы, те, кого я сумел перевести на свою сторону. И совет получит нас! Я даже и не тешу себя надеждой на то, что мы сможем сопротивляться. Но они не досчитаются тебя – носителя некоего знания, о котором, даже после прослушивания всех наших разговоров, они имеют весьма смутное представление. Честно говоря, и мы тоже. Только ты, пожалуй, можешь знать, что такое настоящая свобода. Итак, они не найдут тебя, однако, в биоимплантате Ерона они найдут воспоминание о том, как я помутился рассудком и набросился на тебя. Ты улетишь на небесной ладье, а я поработаю над палубой, чтобы ни у кого не возникло сомнений в том, что мы с тобой дрались, и, при этом, задействовали все энергетические резервы и способности Исследователей.

   Я смогу всех убедить, что в приступе ярости и зависти убил тебя, а попутно мы взорвали небесные ладьи, чуть было не угробив звёздный парусник. Улетай, Совет не сможет найти тебя, да и ты вряд ли кажешься им столь важным, чтобы тратить время и силы на поиски твоего тела. 

   Иан подошёл к небесной ладье, задумчиво разглядывая её.

   -План хорош, но… что мне делать? Чем заняться? Для меня всё – одно.

   -Я понимаю тебя. Что ж, если у тебя больше нет своих желаний, то воспользуйся моими: сохрани, расшифруй и используй то знание, что дал тебе Отступник, распространи его…

   -Хорошо, - согласился Иан, ступая на небесную ладью.

   -Постой, ещё одно…

   -Да?

   -Мы все здесь: я, Ерон, Кирин, искали это знание, и скоро мы трое умрём, так и не обретя ничего. Найди нас в следующей инкарнации, найди и научи тому, что узнал.

   Иан оглянулся на холодную бездну космоса, куда – в неизвестность – отныне пролегал его путь, и сказал.

   -Хорошо. Я дам человечеству свободу. И найду вас.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Галин М.А.

 

12.09.2010

© Copyright: Галин Максим, 2012

Регистрационный номер №0043599

от 19 апреля 2012

[Скрыть] Регистрационный номер 0043599 выдан для произведения:

 БЕСЕДЫ СРЕДИ ЗВЁЗД

 

 

 

Она открывает окно – под снегом не видно крыш

Она говорит: «Ты помнишь, ты думал, что снег состоит из молекул?».

Дракон приземлился на поле - поздно считать, что ты спишь.

Хотя, сон был свойственным этому веку.

 

Б.Гребенщиков.

 

   -Смотри! Вот эта граната – мировое яйцо. Я нажимаю кнопку детонации, и через пять секунд происходит Большой Взрыв. Ба-бах! И частицы с огромной скоростью разлетаются в разные стороны, сталкиваются, поглощают и выпускают энергию, прикрепляются друг к другу, разъединяются, со временем на них, напитанные светом и энергией нашего маленького Большого Взрыва, появляются частички поменьше, которые уже что-то там осознают. Они плодятся, развиваются, смотрят на улетающие вдаль другие частицы побольше, называя их звёздами. Они считают, что живут в гигантской вселенной, хотя их вселенная для нас – это просто пара мгновений после взрыва гранаты. Для них – пространство, а для нас – время! Ха-ха…

   И иногда некоторые из этих микрочастиц, наделённых осознанием, задаются вопросом: а что потом? Чем всё закончится? Но мы то с тобой это знаем! Что будет после пары мгновений после нашего импровизированного Большого Взрыва? Обугленные стены, разбитая посуда, два трупа в крови и гари. И – тишина.

   Ерон инстинктивно вжался в спинку стула, глядя на Кирина, как тот, смеясь и помахивая у него перед лицом гранатой, допил остатки своего пойла из старой и помятой металлической кружки. Громыхнув пустой кружкой о стол, Кирин провёл по своим седым и редким волосам – последствия слишком поздно сделанной в детстве одной из генетических прививки – пытаясь отсмеяться.

   -Ха, ха, да ты не переживай так, парень, - Кирин вытер рукавом влагу с губ и, обняв рукой с зажатой в ней гранатой Ерона за плечи, притянул его к себе через стол и прижался своим, начавшем покрываться морщинами, лбом в его, покрытому потом, лбу. Проникновенно заглянув в испуганные глаза Ерона, престарелый Исследователь заговорщицки прошептал:

   -Мы вдвоём это такая незначительная плата за создание новой вселенной со всей населяющей её жизнью, что нам просто стыдно переживать за себя! – Кирин хрипло расхохотался, удерживая дёрнувшегося Ерона, - Парень, признайся, ты, ведь, не отказался бы стать одним из двоих богов-демиургов новой вселенной, а?

   Ерон вырвался из объятий Кирина и, вскочив с кресла, отошёл к стене.

   -Вы совсем уже ума лишились?! – воскликнул молодой Хранитель, - Да как Вас ещё в космос пускают!

   -Что, нашёл свежие уши, Кирин? – холодно осведомился вошедший Иан. Он был вторым из Исследователей в группе. Бросив холодный, с оттенком раздражения, взгляд на своих спутников, он подошёл к толстому стеклу во всю стену, привычным широким жестом откинул алые шторы и, поглаживая аккуратную бородку, стал нарочито придирчиво разглядывать звезды, мерцающие в чёрной ледяной бездне.

   Иан, в отличии от Кирина, был облачён в длинный – до пола – голубой балахон Исследователей первого отдела со схематичным изображением галактики на груди: точка с четырьмя загнутыми по часовой стрелки линиями, исходящими из неё. Сакральный символ Небесной Империи. Водоворот. Его носили Исследователи всех трёх отделов и его изображали на важнейших документах и артефактах Империи. Варварские народы обычно не знали этого символа и поклонялись кругу с вписанной в него перевёрнутой восьмёркой. Это был второй символ Небесной Империи, имеющий бОльшее распространение, но менее важный, принятый после окончания последней тёмной эпохи, как символ возрождённой Небесной Империи. Уже в который раз возрождённой…

   -Кирин, - сказал Иан, - Меня одного тут интересует куда мы летим? Туманная Леди только что прошла через временнОй вихрь, тебе давно уже следовало внести поправки в маршрут.

   Туманная Леди – так звали их звёздный парусник, который собирались вот-вот списать по причине почтенного возраста. Но тут пришло сообщение от Исследователя Ялласа, пропавшего без вести около тридцати лет назад, и начальство решило дать этой рухляди ещё полетать напоследок. Иану очень не нравилось это судно, которое, как ему казалось, разваливалось буквально на ходу, да ещё с него уже успели списать всех гомункулов, так что управлять Туманной Леди приходилось самостоятельно. А о толстом слое пыли практически во всех каютах Иан старался вообще не думать.

   -Эх, парень, любишь ты поворчать…, - поморщился Кирин. Он положил на стол свою правую ладонь. Как и у всех Исследователей, для удобства работы с энергией у него на каждом пальце было по перстню, способному выполнять какую-то функцию, освобождая своего обладателя от необходимости тратить свои собственные силы.

   -Карта, - сказал Кирин, шумно почесав свою недельную седую щетину, и из его перстня на безымянном пальце поднялся бледный луч света, из которого появилась трёхмерное изображение Млечного Коло.

   -Бортовой инфоузел, откорректирую маршрут.

   На карте теперь была только та часть Млечного Коло, где находился звёздный парусник, и слегка мерцающая линия показывала его маршрут до цели.

   -Маршрут откорректирован, - раздался как будто со всех сторон одновременно мелодичный голос, в котором сложно было разобрать половую принадлежность. Однако, Кирин уверял своих спутников, что голос женский. Иану было всё равно, лишь бы Кирин не напился до такой степени, чтобы приставать к инфоузлу.

   Эта мысль развеселила Иана, и он улыбнулся правым краем губ своему отражению и звездам, чей свет пронизывал его бесцветное лицо на стекле.

   Освещение изменилось. Раньше свет излучал потолок и он был подобен свету полуденного солнца, только не резал глаза, а теперь свет стала излучать западная стена (конечно, западной её можно было назвать очень условно. В космосе многое становится лишь условностями). Это были чудные закатные лучи, наполняющие маленькую судовую кухню умиротворяющим, мягким, слегка алым светом. При таком освещении Иан любил погрузиться в расслабленную задумчивость, возможно, предаться лёгкой ностальгии. Но он уже больше месяца не мог позволить себе такую роскошь, как просто сесть и расслабиться, отпустив мысли неторопливо блуждать. Нет, теперь, если он расслабится, они не будут спокойно течь, подобно тихой реке, но тут же превратятся в бушующий океан с гигантскими волнами, водоворотами, дикими течениями, громом, молниями… и чернотой безумия.

   Иан прекрасно знал, что это значит. Любой житель Небесной Империи это знал, а уж Исследователь – и подавно.

   «Кто-то считает, что он – это его сознание. Но для нас сознание – это просто часть нашей ежедневной работы», - шутили Исследователи первого и третьего отделов. А, вот, во втором отделе не любили шутить. Иногда Иану казалось, что он становится похож на своих коллег из второго отдела. Нет, конечно, тёмным колдуном из сказок варварских планет его ещё назвать было нельзя, но в последнее время он, к своему сожалению, стал довольно мрачным типом.

   «Впрочем, пусть уж лучше считают меня мрачным типом, чем спёкшимся бедолагой», - дернул щекой Иан, отворачиваясь от стекла и подходя к энергоёмкости, к голубоватой тонкой пластинке на стене, в которой находились продукты, переведённые, для удобства хранения, из материи в энергию.

   «А, ведь, я именно что спекаюсь. Сколько раз я это видел у других, как и любой исследователь, в своё время подробно изучил эту болезнь… и вот, когда я её давно уже оставил, она сама решила взяться за меня».

   Иан положил ладонь на энергоёмкость и мысленно отдал команду «Бирюза». Это был приятный лёгкий наркотик, найденный в верхних мирах Исследователями третьего отдела. Когда-то в незапамятные времена, ещё до последней тёмной эпохи.

   В ладонь Иана полился серебристый свет с золотыми всполохами, и в его руке стала стремительно появляться кружка с бирюзовой жидкостью, которая слегка бодрила, делала движения и мысли стремительнее, и очищала внимание, не давая ему ни на чём непроизвольно застревать. Как обнаружил два месяца назад Иан, Бирюза – его любимый напиток – ещё и помогала при спекании, позволяя хотя бы недолго не воспринимать то, что творится в измученном и «перегорающем» мозгу.  

   Казалось бы, много тысяч лет назад уже найден способ жить вечно: владыки не болеют, не стареют, способны быстро изменяться, приспосабливаясь к условиям жизни на любой планете эдемовского типа… но, вот, что делать, когда лет в триста сознание начинает давать сбой за сбоем и уже не в состоянии хранить и обрабатывать горы информации, сгибаясь под грузом накопленных за пару столетий жизни воспоминаний и впечатлений. Что делать в таком случае – до сих пор не известно. Впрочем, а стоит ли вообще по этому поводу переживать? Спёкся? Да разве это проблема?! Подай заявку, тебя с почестями безболезненно кремируют, ты попадёшь в Хранилище Душ, там твою жизнь проверят, исходя из законодательства Небесной Империи (а к владыкам закон особо мягок, чего не скажешь о варварах), затем блокируют все твои воспоминания (чтобы не спёкся, только явившись на свет) и определят, где тебе рождаться в следующих раз. И всё, ты снова свеж и полон сил – живи дальше, ни в чём себе не отказывай!

   Но Иан всё равно не хотел умирать, хотя это и сулило исцеление и возможность снова стать юнцом, не пресыщенным наслаждениями Небесной Империи.

   Но Иан не хотел умирать.

   «Может, это у меня навязчивая идея на почве спекания?..», - думал он, отхлёбывая Бирюзы из кружки, выходя в коридор и оставляя, вздохнувшего было с облегчением, когда Иан вошел в столовую, Ерона наедине с Кирином  - «Да рано ещё. Навязчивые идеи обычно возникают только на третьем месяце болезни…».

   Попивая на ходу Бирюзу, Иан прошёлся по коридору мимо закрытых неиспользуемых кают и поднялся на палубу. Весь звёздный парусник – как и большинство судов в Небесной Империи после последней тёмной эпохи - был выполнен в серебристо-голубых тонах с алыми всполохами (как правило, это была ткань).

   Иан посмотрел на опавшие паруса. Обычно по этим голубоватым, полупрозрачным мембранам скользят электрические щупальца, но сейчас, после попадания во временнОй вихрь, звёздный парусник ещё не поймал быстрое течение, и буквально полз по Млечному Коло на минимальной скорости. Когда-то, в районе десяти тысяч лет назад, когда Небесная Империя только появилась, временные вихри выбрасывали корабли в некое пространство нескончаемого «здесь-и-сейчас», в котором суда бесконечно двигались к намеченной цели, а команда не старела и не страдала от голода и жажды… но такой полёт никогда не кончался. Единственным выходом было самоубийство. Тогда, по крайней мере, душа могла покинуть временной вихрь. Но всё это в далёком прошлом. С тех пор даже корабельных страшных баек уже почти не осталось. Да и те, что остались давным-давно живут лишь на страницах архивов первого отдела Исследователей, ведь именно он занимается этим миром, миром, где существует Млечное Коло, и вся остальная вселенная с её галактиками.

   Иан, меланхолично глядя сквозь защитное энергетическое поле на звёзды, мрак и таинственную пустоту космоса, подошёл к инфоузлу, стоящему там, где варвары на своих кораблях ставят штурвал.

   Инфоузел представлял собой прямоугольный монолит, доходивший взрослому владыке чуть выше пояса. На каждой его золотой поверхности был выгравирован второй символ Небесной Империи: круг с вписанной в него перевёрнутой восьмёркой. Смысл его был в том, что этот мир, мир после последней тёмной эпохи, будет вечен, и никогда больше Небесная Империя не канет во тьму анархии, саморазрушения и забвения.

   «Пожалуй, так оно вполне может и случиться», - подумал Иан, вспоминая о новом, совершенном способе защиты от терроризма – биотическом имплантате, который, не имея центра, по которому можно было бы нанести удар, распространился по всем клеткам мозга своего обладателя, позволяя считывать все мысли владыки за последний год. И регулярно, в конце каждого года, у всех обитателей Эдема и провинциальных планет, где стали жить владыки, уполномоченные представители касты Хранителей собирали информацию с имплантатов.

   «Возможно, на этот раз у терроризма и анархии уже просто не осталось никаких шансов», - подумал Иан, отглотнув ещё Бирюзы и коснувшись рукой инфоузла.

   -Ответь мне.

   «Правда, уже через три месяца начнётся плановая проверка имплантатов, и начальство будет в курсе по поводу моего спекания… если, конечно, я сумею эти три месяца как-то продержаться», - Иан тихо рассмеялся обречённым смехом.

   -Да, о владыка? – откликнулась инфокровь. Её залили в инфоузел буквально несколько дней назад, как раз перед тем, как Туманная Леди отправилась в своё последнее путешествие, и потому у инфокрови ещё не было никакой иллюзии собственного сознания, которая появляется при длительном использовании одной и той же крови. Иану вспомнилось, как он в детстве любил общаться с инфоузлом в кабинете своего отца… ему тогда казалось, что это живой камень, а не давно устаревшая инфокровь - специально созданный энергетический поток, помещённый в инфоузел, в хитроумное сплетение энергетических каналов мира, настолько плотное, что стало материальным, монолитом золотистого цвета.

   -Инфоузел, каково ориентировочное время до того, как мы поймаем быстрое течение?

   «Что-то детство вспомнилось» - меж тем подумал Иан, - «К чему бы это? К скорой смерти ли? Или к старческому слабоумию?..».

   Иан снова улыбнулся. Бирюза помогала ему хоть не на долго вздохнуть спокойно, утихомиривая бурю в его голове. Правда, Иан знал, что его болезнь прогрессирует, и скоро его уже ничего не спасёт от ада внутри него, и тогда смерть покажется и вправду – освобождением, а не мало приятной необходимостью. 

   -Ориентировочно, до попадания в быстрое течение осталось пятнадцать минут по эдемовскому времени, - сказал бесполый голос.

   «А голос папиного инфоузла был мужским, с лёгкой приятной хрипотцой, что иногда появляется к среднему возрасту… и, что уж греха таить, в глубине души я до сих пор верю, что тот инфоузел был живым и разумным… пока однажды его речь не стала больным бредом из скомканных слов, и не пришлось менять инфокровь. После этого, его голос стал таким же бесполым и пустым, как и голос этого инфоузла… и просто пообщаться с ним стало невозможно, он мог только выполнять, заложенные в инфокровь, команды… Впрочем, годы идут, и, если их правильно проживать, то они обогащают нас, делая интересными и уникальными, однако, затем приходит старость и вся эта наша глубина, интересность и уникальность перерастает в старческий маразм… и приходится умирать и всё начинать с начала… чтобы снова придти к больному бреду… и опять – сначала… и так до бесконечности…», - Иан поёжился – ему показалось, что он на миг ощутил холод чёрной космической бездны, объявшей со всех сторон звёздный парусник и сдерживаемой лишь защитным полем Туманной Леди, - «Хранилище душ создали на втором тысячелетии существования Небесной Империи – не помню точную дату – и с тех пор смерть побеждена, и мы никогда по-настоящему не умираем. Никто не умирает: ни мы – владыки – ни варвары, ни растения, ни животные (есть теория, что и иные существа, порождение не эдемовских планета, не умирают, а только меняют тела – или что там у них вместо тел – подобно нам попадая в Хранилище), мы все стали вечными. Даже более вечными, чем само Млечное Коло… это, конечно, тоже только теория, причём, моя и придуманная только что, после половины кружки Бирюзы, но всё же… но всё же… сколько же нам уже лет? СКОЛЬКО МНЕ ЛЕТ?! Небесной Империи десять тысячелетий, отнимем отсюда… ну, там, плюс – минус, полтора тысячелетия… ну ладно, даже два! И, выходит, что всем нам, существам, населяющим Млечное Коло, восемь тысяч лет? Когда, в глубокой древности, мои коллеги ещё пытались постичь все тайны души, была выдвинута теория о том, что могут возникать и… и… и новые души, даже после запуска Хранилища Душ… но это лишь теория, как и теория эволюции, и теория существования некоего божества: это не доказано, не доказано, а потому по надёжности близко к сказкам на ночь… на ночь… впрочем, а не вся ли наша жизнь это просто затянувшаяся, ставшая подобна старческому бреду, сказка, сказка на ночь?! Что, если НАШИ ДУШИ уже давным-давно спеклись, но не могут уйти в небытиё, не могут умереть и – возможно – обновиться, или – хотя бы – обрести, наконец, покой! И всё это из-за Хранилища Душ… сознания наши обновлялись в течении этих восьми тысяч лет, а души?.. Интересно, на каком тысячелетии по счёту у души начинается некроз, когда, когда, когда никакие процедуры перерождения уже не спасут от…».

   Тут Иану стало совсем не по себе. И не столько из-за того, что, после ежегодной проверки био-имплантанта ему явно влетит за подобные мысли, сколько из-за той бездны пустоты, холода, отчаянья, где даже смерть не выход, в которую Иан вдруг заглянул.

   «Бирюза уже очень слабо действует… мысли ускоряются, заплетаются, слова повторяются…», - Иан подошёл к борту и облокотился о него локтями, держа кружку с горячим напитком над бесконечностью из пустоты и звёзд, - «Надо быстрее пить, а то скоро из омута мыслей будет не выбраться, и я вряд ли смогу ещё и окружающий мир воспринимать… и тогда мои спутники, стоит им лишь подняться на палубу, сразу поймут, что я болен… и почему ворчал на них… и… СТОП!!!».

   Сознание – как клетка, в которой находится душа. И вдруг эта клетка стала обрастать шипами, наполняться склизкими прожорливыми тварями и отчаянно, с оглушительным скрипом, треском и грохотом сжиматься, схлопываться.

   Иан припал губами к кружке и залпом выпил остатки горячего, приятно горьковатого напитка.

   Когда Бирюза закончилась, Иан обессилено выдохнул, чуть не ложась на борт, и кружка выпала из его обессилевших пальцев и беззвучно, безответно исчезла в просторах космоса.

   Иан боялся думать. Он, цепенея от страха перед приступом спекания, чьё приближение он так явственно почувствовал, старался сделать своё сознание максимально пустым, так как любая мысль, любой образ может утянуть его в душную бездну, из которой он, может быть, сумеет выбраться лишь спустя несколько часов… не смертельно на данной момент, но… тогда его болезнь перестанет быть секретом… увольнение, пенсия… жалость и забота, на которую раньше не было и намёка, со стороны родственников и пары-тройки друзей… и кремация, как побег от себя и от них…

   Иан обессилено сполз по борту на палубу и, облокотившись спиной о борт, поднял лицо к звёздам и закрыл глаза: будь что будет… нет больше сил бороться…

   И тут Иан почувствовал, что приступа так и не случится. Его сознание снова было безопасным для него…

   «На какое-то время», - Иан открыл глаза и слабо улыбнулся звёздам.

   Любая передышка была для спёкшегося счастьем.

 

 

 

 

                                                     *               *              *

 

 

   Ещё в глубокой древности, на заре Небесной Империи, человечеству стало ясно, что в условиях галактики даже недостижимая скорость света слишком медленна для колоссального государства владык, охватывающего всё Млечное Коло. Но мир велик, удивителен и непостижим до конца. Величайшая загадка, и в нём существует масса закрытых для человека дверей, но, при этом, и неисчислимое множество лазеек. Жажда знаний, хитрость и аккуратное бесстрашие не раз доказывали Исследователям свою полезность, и после того, как наивное юношеское увлечение человечества скоростью света прошло, уступив место, как это порой бывает с такими увлечениями, разочарованию, был найден куда более совершенный способ перемещения по Млечному Коло – быстрое течение. Каждая частица находится одновременно во всех возможных точках вселенной, но только одна из всех этих абсолютных двойников, может быть актуализирована и, по большому счёту, существовать здесь и сейчас. Остальное неисчислимое множество копий это частицы (по сути, это неисчислимое множество её самой) находится, скажем так, в области непроявленного и, как бы, не существует. Быстрая вода это очень интересный феномен, потоки энергии в космосе ведут себя очень интересно, куда более многовариативно, чем на планетах и иногда становятся так называемой «быстрым течением», или «быстрой водой». Этот феномен позволяет частице, попавшей в него, уйти в непроявленное, тем самым актуализировав свою копию, которая, к примеру, находится в тысячах световых лет от неё. Миг – и путешественник оказывается на другом краю Млечного Коло. Правда, не каждое быстрое течение позволяет перемещаться настолько далеко, во время путешествия обычно приходится сменить несколько течений, прежде чем достигнешь цели.

   Однако, попадание в быстрое течение на древних космических кораблях оканчивалось в лучшем случае ничем, а в худшем – хаотичным перемещением какого-то процента частиц корабля и экипажа по Млечному Коло. Довольно неожиданная смерть для первопроходцев. Одних только энергетических аномалией вроде временнЫх вихрей и быстрых течений в более-менее далёком космосе хватало, чтобы отбить и человечества желание летать куда либо. Однако, звёздные парусники и плавучие острова позволяли владыкам не опасаться за свою жизнь и целостность. Полёты стали, чуть ли, не частью обыденной жизни, тем более, что ни для постройки судна, ни для добычи топлива не приходилось опустошать ограниченные ресурсы планет: манипуляции с чистой энергией позволили человечеству освоить космос.

   -Вход в быстрое течение через 10 – 9 – 8…, - начал отчёт безжизненный голос инфоузла.

   Иан стоял, облокотившись о мачту с полупрозрачными парусами, словно о маленькое подобие мировой оси, которая позволяла в космической бездне судить о том, где верх, где низ.

   - 7 – 6…, - тем временем продолжал отсчёт инфоузел.

   Иану недавно исполнилось двести лет. Обычно спекание начиналось в районе трёхста. Иан, конечно, не считал себя юношей, у которого ещё всё впереди, но и умирать был ещё не готов.

   «Какая несправедливость», - думал он, хотя разговоры о справедливости среди Исследователей считались наивными бреднями. Впрочем, Иану было уже, по большому счёту, наплевать что кто считал: сам он математиком не был.

   «Какая несправедливость: Кирину уже около трёхсот пятидесяти лет, а он – если не считать беспробудное пьянство, нечистоплотность и внешние признаки старения из-за запоздало сделанных в детстве прививок – вполне здоров, а у меня в двести лет уже мозги закипают. Конечно, когда я поступал на учёбу в храм Исследователей, я прекрасно понимал, что это тяжёлая для психики работа: знания, энергия, влезания в неизведанное, в те слои мира, о которых ни то что варвары – даже большинство владык ничего не знали. Но всё равно, чтобы спекание наступало так скоро… на сто лет раньше!».

   - 5 – 4…

   «Эх, но что бы там ни было: справедливость, или заговор всего мироздания против меня – спекание началось, и тут уже ничего не поделаешь», - Иан вздохнул и, скрестив руки на груди (хотя это было больше похоже на отчаянное объятье, словно он боялся потерять себя и решил схватить покрепче. Приступ миновал, но всегда мог наступить новый) и посмотрел на паруса. Они больше не висели безжизненными полу-энергетическими тряпками, а начинали, словно бы, наполняться ветром. Пока ещё слабеньким, но – ветром. А точнее - быстрым течением. И по ним уже начинали проскальзывать редкие всполохи электричества, - «Мне остался в лучшем случае ещё один месяц. Месяц – и всё. И вся моя социальная адекватность исчезнет как лёгкое облачко, прогоняемое ветром, да похлеще того, что могут выдерживать эти паруса! И, если меня тогда срочно не кремируют, то моя жизнь превратится в нескончаемую муку, из этого кошмара будет не выбраться. Но мой организм будет жив, здоров: ни болезней, ни немощи, ни старости… естественным путём ужас спекания никогда не закончится. Сейчас я побаиваюсь кремации, а через месяц буду умолять о ней… впрочем, боюсь я не кремации, а того, что я исчезну. Да, да: исчезну. И плевать, что душа так и будет вечно циркулировать между Хранилищем душ и Млечным Коло. Моя личность не переживёт гибель тела. Вот этого-то, этой, если можно так выразиться, НАСТОЯЩЕЙ смерти я и хочу избежать… а, впрочем, что я могу? Ну, буду откладывать кремацию ещё с месяц… а потом что? Либо смерть моей личности, либо – нескончаемый кошмар…».

   - 3 – 2…

   От таких мыслей становилось очень не по себе. Да оно и понятно! Иану предстояло выбирать между смертью и вечной мукой.

   «Как мне всегда казалось, последние дни, или недели жизни стоит потратить на что-то по-настоящему важное, а вместо этого я с престарелым архивариусом-выпивохой и наивным юнцом-Хранителем (скорей это мы его будем охранять, чем он нас) на дряхлой посудине лечу в самую безлюдную часть Млечного Коло с такой по-канцелярски бредовой задачей, что я бы смеялся, если б не было так грустно: Исследователь первого отдела Яллас, пропавший без вести двадцать лет назад, вдруг вышел на связь с одной из планет третьего сектора и запросил помощь в лице своего старого друга, с которым они когда-то бороздили Млечное Коло, изучая наш мир – в лице Кирина, который как раз уже лет двадцать и не покидал Эдема, сидя в никому, по сути, не нужных архивах и ежедневно заливая себе в глотку всё спиртное, которое попадалось на его увлекательном жизненном пути. Вот, первый отдел и отправил по его запросу Кирина. И, чтобы особо не тратиться, отправил его на худшем судне, что у них было. Но одного Исследователя, тем более такого почтенного возраста, отправлять на задание нельзя, а потому с ним отправили Хранителя – Ерона (толку от него чуть, зато всё по протоколу!) и – Иана. Так, на случай если Кирин допьётся до чёртиков. Должен же быть хоть один дееспособный Исследователь в экспедиции!», - Иан кисло улыбнулся звёздам, которым было, как обычно, всё равно на мысли какого-то человечишки, - «Впрочем, это далеко не худший конец моей жизни. По крайней мере, он, наверно, чуть лучше практически всего срока моей работы в первом отделе. Постижение тайн нашего мира, путешествия, романтика, ты смотришь в бездну, а она смотри в тебя! У-ух! А на деле вышло, что Исследователь из меня мало что не выдающийся, так вообще – пустая посредственность. Столько лет безвылазно провёл за постылой документацией. Всего пару раз в самом начале своей работы покидал Эдем – и всё… не вышел из меня настоящий Исследователь, бороздящий космические просторы… Но вот, по крайней мере, перед выходом на пенсию я снова смогу ощутить себя не просто канцелярским червём…»

   -Один! – закончил свой отсчёт инфоузел, - Вход в быстрое течение.

   По звёздному паруснику прошла лёгкая вибрация и паруса засияли голубым светом, по ним заструились электрические щупальца. Раз – и они вздулись от неощутимого ветра.

   -Знаете, когда я ещё только учился на Хранителя – воина, - тихо сказал Ерон. Иан не заметил, как тот поднялся на палубу и подошёл к нему. Таковы Хранители – словно сама смерть, заключённая в тело владыки. Ерон выглядел как и все его коллеги: бритый на лысо, всё тело покрыто черным замысловатым узором татуировки, одет в лёгкую и просторную белую рубашку, заправленную в такие же белые и просторные штаны из простой ткани, а на ногах – удобные белые тапочки. Иан знал, и даже один раз видел, как эти татуировки могут по воле Хранителя оживать и вылезать из-под кожи, облачая своего хозяина в эластичный облегающий доспех из чёрного материала, позволяющий творить просто фантастические вещи.

   Иан постарался не подать виду, что этот улыбчивый парень с чистыми ясными глазами, способный – Иан прекрасно понимал это, Хранителей этому учили годами – в один миг превратиться в само воплощение разрушения – сильно напугал его, погрузившегося в свои безрадостные мысли и кивнул ему, мол, продолжай.

   -У меня был один учитель… даже друг, наверное, - Ерон расхаживал по палубе рядом с Ианом, стесняясь своей откровенности, но, всё же, желающий рассказать что-то. Несколько дней путешествия в тесной компании из трёх человек очень помогают разговориться, - Если б мы были ровесниками, он был бы моим другом… ну да не о том сейчас. Так вот, был у меня один учитель, просто кладезь знаний и даже мудрости! Он мне дал, пожалуй, больше, чем вся образовательная система вместе взятая. Мы часто общались с ним во внеурочное время, и он раз за разом открывал мне глаза на мир. Но не давал какие-либо ориентиры, или «правильные» точки зрения. «Я люблю свободу», - временами говорил он, - «А все живые существа, по сути, носители свободы, её сосуды. И я никогда не буду притеснять её в них. Свобода – это моя чистая и высокая детская любовь. Эдакая наивность, с годами переходящая в бесстрашие». Примерно так он говорил.

   -Наивность, переходящая в бесстрашие?.. Интересное выражение… Знать бы, когда происходит такая метаморфоза… а когда случается на оборот…

   -Возможно, он знал…

   -«Знал»? Он отправился к следующему перерождению?

   -Да. Но я немного не о том хотел рассказать. Иду я как-то по мосту, соединяющему шпиль квартир с перекрёстным шпилем. Решил прогуляться пешком до храма Хранителей. Я очень любил по утрам идти пешком на занятия: красота такая… оба солнца Эдема разрезает напополам горизонт, лёгкие ало-золотистые облачка над шпилями Града. А воздух! Какой воздух! Словно младенец! Чист, свеж, невинен и умиротворён… такой мирно спящий младенец, знающий, не смотря на свой возраст, силу и величие полёта свободных орлов по беспредельным небесам…, - Ерон вдруг запнулся, беззащитно глядя на Иана, - Ну, ладно, что-то я стал какую-то чепуху нести, Вы и так прекрасно знаете какие у нас дома рассветы…

   «Нет, малыш… выходит, НЕ ЗНАЮ… хоть и пожил раза в два побольше твоего…», - удивлённо подумал Иан, но промолчал, предоставив Ерону самому решать как собеседник отнёсся к его словам.

   -Ну так вот, иду я на занятия, а Град ещё спит, у нас, Хранителей, занятия начинаются раньше, чем Град полностью проснётся и начнутся шум и гам. И тут вижу, стоит на мосту мой учитель, о котором я Вам уже говорил. Просто стоит, как будто и не спешит в храм, и улыбается так… так, словно ребёнок, который вот-вот получит свой долгожданный подарок. Он давным-давно знает, что это за подарок, для него это не секрет, и знает, что будет делать с ним, но это только подогревает его радость и предвкушение. Я с ним поздоровался, и говорю, мол, хорошо, что мы вместе пойдём в храм, пообщаемся заодно… А он и отвечает: «Нет, парень, я сегодня на работу не пойду». «Но как же это? У Вас, ведь, сегодня занятия по расписанию стоят… что-то случилось?», - спрашиваю я удивлённо. А он посмотрел мне в глаза, мягко похлопал по плечу, да и говорит, снова устремив взгляд вниз, с края моста, через энергетические щиты, которые были слегка видны в рассветных лучах: «Знаешь, была у меня мечта в детстве спрыгнуть с этого, вот, моста. Спрыгнуть и полететь… не важно куда, пусть даже и камнем вниз, но – полететь! Без небесной ладьи, просто так, лишь махая руками и купаясь в ветре. Знаешь, я, ведь, всю жизнь прожил в этом, вот, нашем шпиле квартир, в шестьдесят лет решил покинуть касту Наслаждающихся, стал Хранителем… и так уже два века хожу по этому мосту в храм: сначала чтобы учиться, теперь, чтобы учить… и не был я, по большому счёту, нигде. Ну, пару раз выходил в космос, разок побывал на другой планете типа Эдема… а редкие пикники по зелёной половине Эдема вообще не в счёт. И вот, изо дня в день меряя шагами этот мост и глядя вниз, на свои детские мечты до сих пор висящие миражами в этом воздухе, я, наконец, решился. Пару месяцев ушло на подготовку: просчитать на инфоузле оптимальную траекторию падения, заказать новые кости, суставные сумки, пару рёбер, череп, весь тазобедренный сустав. Да, парень, приземление будет феерическим, ха-ха!», - он хлопнул ладонью по перилам, жадно глядя вниз, а я постепенно холодел, чувствуя, что последствия этого прыжка могут быть куда страшнее, - «Через несколько минут на месте моего падения уже будет «скорая» - я только что её вызвал. И вот, тоже подкопил денег и раздобыл довольно дорогой наркотик», - учитель показал мне белую неприметную таблетку, вынутую из кармана мятой куртке, в которой, судя по виду, он сегодня спал, - «Эта таблеточка сделает так, что боль превратится для меня в лёгкую ласку, позволяя в полной мере насладиться полётом, не сжимаясь болезненно от предчувствия дикой боли сошествия с небес на землю… Меня соберут заново, и через пару месяцев я буду как новенький. Знаешь, когда всю жизнь ходишь мимо своей детской мечты, то – какой бы бредовой она ни была – иногда понимаешь, что, пропади оно всё пропадом! Для чего работа, деньги, социальное положение, и весь этот необходимый и подчас такой приятный хлам, когда ты не можешь всё это бросить хоть на день и исполнить свою мечту? И чем бредовее мечта, тем она слаще», - учитель снова повернулся ко мне и тепло обнял. «А как же защитные поля?», - спросил я, хотя думал совершенно о другом, и хотел сказать другое, но… вот, сказал что сказал. Может, в такие моменты и надо говорить только какую-то чушь? «А я об этом позаботился», - улыбнулся он, - «Через десять секунд произойдёт сбой в системе и три секунды полей не будет. Ну что ж… береги себя! Но не в том смысле, который нам навязывается системой!».

   -Береги себя… но не в том смысле…, - хмыкнул Иан, - Умел твой учитель умные вещи сказать. А что случилось потом?

   -А потом… потом он полетел, как и мечтал всю жизнь. И приземлился на крышу какого-то складского здания внизу, сразу над туманом, что скрывает подножье Града… прилетела «скорая». Часть его собрали, но мне показалось, что большую часть просто вытерли с крыши… жутковатое зрелище было: весь в крови, торчат обломки костей, мозги чуть не вываливаются из проломленного черепа, захлёбывается кровью, а сам хохочет, пытается обнимать гомункулов из «скорой», целовать их, и хохочет, хохочет…, - Ерон отвернулся и сжал руки на борту, невидящим взглядом глядя на звёзды, - Но через пару месяцев на занятия он так и не пришёл. Когда в больнице считали его мысли за последний год, оказалось, что он связан с террористами…

   -И его сделали растением…, - мрачно подытожил Иан, - То есть, отправили на лечение, ведь безумие терроризма и анархии это именно безумие, а не иная точка зрения. Безумие, порождаемое существами из нижних миров, которые когда-то чуть не уничтожили всё человечество…, - говоря это, Иан поймал себя на том, что пытается эти слова проговорить на столько, чтобы они превратились в простой бред. Во что-то нереальное, безумное, чуждое, неправильное, не имеющее никакого отношения ни к Иану, ни к его близким, ни к самой Небесной Империи. Но Ерона эти слова больно укололи в сердце, и только. «Безумие», «растение»… тот человек был до сих пор дорог ему.

   -Ладно, хватит об этом, - сказал он, собрав себя в кулак и оборачиваясь к Иану с таким лицом, будто и не было этого разговора, - Пойду, проверю Кирина: за вами, постнаркотическими интеллектуалами, Исследователями нужен глаз да глаз. Потому я и здесь.

   «Ещё и шутить пытается… молодец», - с сочувствием подумал Иан, провожая взглядом молодого Хранителя и решив не напоминать ему, что все они когда-то были в касте Наслаждающихся, так что кто бы ещё тут напоминал про наркотические будни молодости. Сочувствие… правда, с началом спекания все чувства заметно притупились, и то, что сейчас испытывал Иан правильнее было бы назвать не сочувствием, а его ленивой тенью. Но хотя бы она ещё была.

 

 

 

                                                     *               *              *

 

  

   Галактика условно делится на четыре части, на четыре круга, которые опоясывают один другой. Это разделение основано на тех существах, которые населяют галактику. Во втором и четвёртом секторах относительно много планет, подобных Эдему – столице Небесной Империи. Различались размеры, ландшафт, температура, гравитация, толщина озонового слоя, но, в общем, эти планеты были пригодны для жизни владык, и они могли находиться на них сколько угодно долго без защитных костюмов: их организмы быстро приобретали необходимые мутации небольшого диапазона, и были способны, по возвращению в прежние условия окружающей среды, так же быстро мутировать обратно. Чего, однако, нельзя было сказать о планетах другого типа, на которых владыкам лучше было не задерживаться дольше пятнадцати минут, или – в лучшем случае - получаса, иначе их гиперприспособляемость могла сыграть с ними злую шутку, приведя к настолько сильным мутациям, чтобы выжить в экстремальных условиях, что космические путешественники вообще переставали быть людьми, превращаясь во что-то мало понятное. А вместе с организмом, изменялось и сознание, что приводило, подчас, к таким психическим отклонениям, которые не поддавались описанию. В общем, владыка без защитного костюма мог выжить практически где угодно – даже в открытом космосе – но переставал, при этом, быть человеком, превратившись в единственного представителя какого-то нового, извращённого вида органических существ.

   А второй и четвёртой сектор Млечного Коло, как раз и отличались от двух остальных тем, что там было довольно много планет эдемовского типа, и на них зачастую жили люди. Не владыки, а варвары, но – люди! Они имели свои особенности, обусловленные средой, в которой они жили: мог варьироваться рост, мышечная масса, костная структура, физиология, но – не сильно, так что их вполне можно было отнести к людям.

   И все эти варвары поклонялись владыкам как богам, а те приносили им культуру и науку (в определённых пределах), иногда вмешивались в ход их истории – чтобы помочь варварам избежать, к примеру, особо кровопролитных страниц истории и (что было очень важно в Небесной Империи!) чтобы не давать их цивилизации подниматься выше эпохи пороха (в галактике не должно быть силы, способной противопоставить себя Небесной Империи!) – и ещё владыки приносили варварам законы Небесной Империи, делая их важной составляющей их религии. Ведь, и варвары, как и владыки, после смерти попадали в Хранилище Душ и там их судили по законам Небесной Империи, так что, распространение этих законов на варварских планетах считалось среди владык очень благородным делом.

   -И знаешь, что печально, Ерон? – меланхолично изрёк Кирин, глядя с палубы звёздного парусника на приближающуюся голубую планету с дикими узорами белых облаков. Они уже почти прилетели, через несколько минут путешественники ступят на твёрдую землю, где иллюзия направления и вообще незыблемости окружающего куда сильнее, чем на звёздном паруснике.

   -А печально то, мой друг, - продолжал Кирин, который, видимо, считал своим святым долгом напиваться каждый день. Сейчас этот процесс у него был как раз в самом разгаре. Ерон, как и любой Хранитель, считал тело своим храмом, и испытывал отвращение, глядя на то, как Кирин вливает в него ежедневно всё новые порции своего дешёвого пойла. Исследователи же, считали своё тело лишь инструментом в нелёгком деле поиска знаний. Это Кирин любил повторять Ерону, как бы отвечая на его неодобрительные взгляды, но какие он получал знания от банального спиртного, для всех оставалось тайной.

   -Печально то, что мы – люди – одиноки во всей этой гигантской, неимоверно, БЕЗУМНО огромной галактике! Да, да, друг мой, - вздохнул Кирин, обводя рукой со стаканом космическое пространство, - ОДИНОКИ! Ты простой Хранитель – уж извини за слово «простой», но всё же – ты простой Хранитель, и даже не представляешь всей глубины нашего одиночества! Да, вы, ребята, делаете своё дело: защищаете нас, лечите, следите, чтобы наш геном не деградировал. Без вас, Хранителей, раса владык не долго бы протянула. Но, пожалуй, никто так как Исследователь не видит, насколько одиноко человечество в этом исполинском водовороте Млечного Коло! Наши коллеги из второго и третьего отделов шастают по параллельным мирам, там есть жизнь и – видимо из-за отсутствия там ограничений, связанных с нашим органическим телом – эти ребята зачастую общаются с сущностями из тех миров, но..., - Кирин кисло улыбнулся, да так, что это можно было бы назвать «болезненно поморщился», - Впрочем, и они – самые умные из них – догадываются, что никакого общения с теми сущностями у них нет, просто мы – люди - и они – те, неорганические сущности - воспринимаем энергию друг друга, и нам кажется – или мы льстим себе? – что мы с ними общаемся. Но это не так. Просто фантазия наших с Ианом коллег из второго и третьего отделов романтизирует это энергетическое взаимодействие, и им кажется, будто они общаются с неорганиками. Ха! Они просто бьются лбами, бегая по мирозданию, и им кажется, что они здороваются! Но вся обессиливающая безысходность положения человечества в нашем Млечном Коло (а, почём знать, может и во всей вселенной!) видна именно нам, Исследователям первого отдела, которые не спят днями на пролёт в храме, шляясь по другим мирам, а бороздят наш родной водоворот звёзд, ища знания и помогая варварам. Именно мы видим своими глазами, и ощущаем каждым миллиметром кожи то, о чём не принято говорит на Эдеме, а особенно в присутствии молодёжи: мы ОДИНОКИ во вселенной, дружище Ерон, ОДИНОКИ! Мы, люди (и не важно, как мы себя называем: варварами, или владыками) нашли (по крайней мере, нам так кажется) ещё каких-то разумных существ во Млечном Коло, но самое большое, чего мы добились – это просто вошли с ними в контакт. Нет, даже не в контакт: мы просто сумели воспринять их. Кто знает, заметили ли ОНИ нас?

   -Насколько мне известно, - сказал Иан, задумчиво глядя на приближающуюся планету, где их ждал пропавший без вести тридцать лет назад Исследователь Яллас, - Со светящимися существами получилось пообщаться.

   -Насколько тебе известно?! – хрипло рассмеялся Кирин, отпивая ещё своего пойла, - Дружище, этот контакт состоялся ещё в первую эпоху расцвета! И его пытались повторить, но куда менее успешно, в начале второй, а сейчас – четвёртая! Я, признаюсь, удивлён тем, что ты знаешь такие исторические подробности, но с тех пор прошло уже около восьми тысяч лет – это скорей легенды седой древности, чем исторические факты!

   -А что это за… легенда? – робко осведомился Ерон, испытывая интерес, но не испытывая, однако, желания лишний раз выглядеть малообразованным в глазах своих спутников. Интерес оказался сильнее.

   -Когда Небесная Империя была ещё молода, - начал Кирин, важно жестикулируя своим стаканом, - И когда – представь себе! – даже Хранилище Душ ещё не было создано, в те далёкие времена, ещё до первой тёмной эпохи, мои древние коллеги – Исследователи первого отдела – только начинали, по сути, изучать Млечное Коло, и обнаружили в первом его секторе – у самого центра звёздного водоворота – странных существ, не похожих ни на одно органическое создание, обитающее на Эдеме и на – ещё не открытых тогда – планетах эдемовского типа. Эти существа (которых поначалу приняли просто за природное явление) подобны блику на воде. Достаточно обширному блику – размером с меня, или тебя, друг мой. И, пожалуй, первое, с чем они – наши и Ианом предшественники – столкнулись это то, что тело определяет сознание. Проблема в том, что, чем более отличны тела двух различных видов, тем в более разных мирах они живут. Ну, к примеру, мы – владыки – и креветки с нашего родного Эдема очень разны с точки зрения физиологии и анатомии, а потому наши миры соприкасаются лишь на элементарном биовыживательном уровне трёхмерного присутствия. То есть, мы можем увидеть, что креветка находится перед нами, можем наблюдать проистечение её естественных физиологических процессов, но – не более! Так и креветки: они могут понять, что перед ними что-то находится, но о том, что мы испытываем любовь, слушаем музыку и правим Млечным Коло они знать не могут. И они и мы воспринимаем, как я уже сказал, только простейшие, био-выживательные проявления друг друга. Однако, со светящимися существами дело обстоит ещё сложнее: между нами и ними куда больше отличий, чем между нами и креветками, а потому мы способны воспринимать лишь присутствие друг друга в трёхмерном пространстве – и всё. О био-выживательных нюансах жизни друг друга можно только мечтать! – Кирин рассмеялся, прихлёбывая свой напиток, - Однако, Исследователи обнаружили, что, всё же, контакт даже между такими разными существами как мы и они возможен. Для этого человеку необходимо очень значительно и правильным образом изменить своё состояние сознания, и надеяться, что выбранное им для контакта светящееся существо поступит так же. Тогда оба контактёра будут, так сказать, на одной волне, и контакт сможет состояться. Но… эх… тут была обнаружена ещё одна проблема, возможно, наиболее важная: вернувшись в прежнее, обычночеловеческое состояние сознания, контактёр не может воспользоваться информацией, полученной при контакте, полученной в «том», другом состоянии сознания. Так что, как оказалось, сознание это ключ к расшифровке информации. То, что было тогда – и остаётся для многих из нас до сих пор – основой основ, стержнем мироздания, осью правильного и не правильного – наше уютно-человечески-социализированное состояние сознания – это всего лишь капля в море возможного… у галактики НЕТ ВЕКТОРА!

   -Но кое-что, - вмешался Иан, - Расшифровать получилось. Оказалось, что у тех светящихся существ есть своя империя (или что-то вроде того), простирающаяся на всё Млечное Коло. Хм, - улыбнулся Иан, словно говоря хорошую шутку, - На просторах нашей галактики находится целых две империи… которые, и не знают толком о существовании друг друга!

   -Друг мой, - поморщился Кирин, - Это всё чушь! Иллюзия древних Исследователей. Помнишь, что я говорил о наших коллегах из второго и третьего отделов? Так и здесь: контактёры сумели ощутить сознания друг друга, а потом наши предшественники просто воспользовались разыгравшейся после путешествия по изменённым состояниям сознания фантазией и решили, что у них произошла милая беседа со светящимися существами. Но! Такого больше никто не смог повторить, не правда ли, Иан? Так, что, я полагаю, тут слишком мало, как ты говоришь, фактов для того, чтобы утверждать, что контакт состоялся.

   -Посадка на поверхность планеты через пять минут, - сказал холодный голос инфоузла.

   -Так что, дорогой мой Ерон, - подытожил Кирин, - Мы одиноки во вселенной. Да, есть сущности из других миров, есть эти светящиеся существа, есть ещё более странные обитатели третьего сектора галактики, но… но, с кем мы можем хотя бы обменяться парой слов в этой безмолвной пустоте вселенной? Только с варварами, но это же люди! Да, глупее, слабее, примитивнее нас, но и они, и мы – люди! Как ни крути, мы только люди, а все различия просто надуманны. Но с кем может войти в контакт человечество? Кому мы можем пожать руку? Кому мы можем сказать: «Привет, как дела?». Только самим себе…

   Звёздный парусник вошёл в атмосферу, и энергетический щит вокруг корабля стал алым.

  Чистое и чарующее, как драгоценный камень, парящий над горизонтом, солнце простирало над покровом облаков свои лучи, как разлетевшиеся на ветру золотистые волосы. Раз – и звёздный парусник нырнул в матовую глубину облаков, и понёсся вниз, к земле.

   Иан бросил взгляд на своих спутников. Ему было интересно наблюдать за реакцией людей на прекрасное. Ерон, затаив дыхание, глядел во все глаза и на солнце, и на толстый слой облаков, проносящийся по поверхности защитного купола, а Кирин, казалось, практически ничего не видит вокруг: старик, как рассудил Иан, погрузился в свои воспоминания, словно видя солнца и облака сразу сотен планет, на которых он побывал.

   «Сотен… впрочем, я и не знаю толком, на сколько планет он посетил, пока лет тридцать назад не удалился от дел, уйдя работать в архив. Тихая, и, по большому счёту, бесполезная работа… как и у меня», - мысли Иана снова начали течь своим чередом, пока он не опомнился и не прервал волевым усилием их поток, пытаясь выиграть побольше времени до своего очередного приступа.

   И вот, звёздный парусник прорвал завесу облаков и вылетел в мир под ними. Ерон в волнении подошёл к борту и схватился за него, словно бы палуба под ним ходила ходуном, и слегка перегнулся через борт, уже и не скрывая свой восторг.

   Кирин вернулся к своему напитку и стал разглядывать мачту и облака, смыкающиеся над ладьёй. Казалось, он потерял всякий интерес к планете, на которую они приземлялись, и только меланхолично любуется серым массивом облаков.

   -Скоро дождь пойдёт, - пробормотал он.

   Иан подошёл к борту и встал рядом с Ероном. Под ними простирались холмы, поля и леса, а на востоке протекали две реки. Их русла находились так близко друг к другу, что создавалось впечатление, что их изгибы – это фигуры совместного танца, длящегося вечно. Почти. По крайней мере, для этой планеты.

   -Вон от туда, - Иан указал Ерону в сторону одного из изгибов ближайшей к ним реки, - Исходил сигнал Ялласа. Часть энергетического купола парусника ожила, и изображение того участка побережья, на который указал Иан, увеличилось в масштабе, словно бы кусок берега вдруг взмыл к самому кораблю.

   -Но там ничего нет, - удивился Ерон, - Никаких построек, ни людей, ни корабля Ялласа. Просто берег реки: трава, каменистое дно мелководья у самого берега… лес недалеко от берега… и всё. Если Яллас и посылал отсюда сигнал, то уже давно покинул это место.

   -И это странно, - Иан в задумчивости погладил свою бородку, - Ты, как Хранитель, как думаешь, почему он ушёл и не отзывается на сигналы нашего инфоузла?

   -Разница во времени между Эдемом и этой планетой минимальна, - Ерон весь подобрался, и сосредоточился, словно на экзамене, - Так что, остаётся предположить лишь то, что Исследователь ощутил опасность либо со стороны местной фауны, либо со стороны природных условий. Но опасности цунами, или землетрясений я тут, хоть и невооружённым глазом, но не наблюдаю, да и инфоузел не предупреждал нас о том, что место приземления опасно, так что, остаётся лишь предположить, что Яллас опасался местной фауны, потому и переменил своё место дислокации.

   -Или же, обнаружил на этой планете ещё что-то интересное, и отправился туда, - усмехнулся подошедший Кирин, - Он такой, он может, - и он рассмеялся, судя по всему, довольный своим другом.

   -По поводу фауны, - произнёс Иан, словно не замечая Кирина, - Никаких поселений варваров тут не видно, да и в документах первого отдела эта планета значится как необитаемая. Значит, единственная опасность здесь – дикие животные.

   -Если эти твари опасны для матёрого Исследователя, - всё смеялся Кирин, - То, друг мой, Ерон, готовься к дикой бойне! Хе, - он похлопал по спине напрягшегося от его слов молодого Хранителя, - Да не переживай ты так! Дедушка Кирин тебя в обиду не даст!

   -Хватит подкалывать друг друга на краю Млечного Коло! – прервал Кирина Иан, - Мы забрались в четвёртый сектор галактики, на планету, считавшуюся не просто необитаемой, но вообще не относящейся к эдемовскому типу, по зову Исследователя, без вести пропавшего тридцать лет назад, в то время, как последний раз владыки пропадали без вести во времена минувшей тёмной эпохи. И ты, Кирин, не можешь придумать себе лучшего занятия, чем, подобно ребёнку, выплёскивать своё волнение, изводя своих спутников!

   -Ой-ой-ой, какие мы тут все строгие, - хитро заулыбался Кирин, игриво вжимая голову в плечи и отходя от Иана с Ероном, - Какие умные, какие осознанные!..

   -Ладно…, - взял себя в руки Иан, - Инфоузел, произведи синхронизацию.

   -Синхронизация началась, - отозвался голос.

   -Прошу прощения…, - сказал Ерон, - А что за синхронизация?

   -Ты не читал инструкций перед полётом? – удивился Иан.

   -Да ты что, какой там «читал»! – рассмеялся Кирин, - Наш друг закончил своё обучение на Хранителя сразу перед нашей экспедицией, ты вспомни себя в это время! Читал, не читал!.. ты лучше спросил бы у него, хорошо ли он отдохнул!

   -Да…, - опустил голову Ерон, - Признаюсь, я был так увлечён празднованием, что не уделил должного времени…

   -Ладно, ладно, - оборвал его Иан, - У каждой планеты есть своё информационное поле, позволяющее существам, подключённым к нему, полноценно воспринимать друг друга и общаться. В первую эпоху расцвета мы не знали об этом, и многие обитаемые планеты относили к необитаемым, так как не могли воспринимать тех, кто на них живёт. Так что, если не хочешь гулять по безжизненному камню, или по безлюдным городам, то надо, прилетая на новую планету, синхронизироваться с её информационным полем.

   -Сейчас ты почувствуешь лёгкое головокружение и смятение мыслей, - добавил Кирин, - Но после твоей вечеринки это сущие пустяки, ты даже не заметишь, - Кирин весело подтолкнул Ерона локтём в бок.

   Окружающий мир слегка изменился: цвета стали ярче, а в небе появились птицы.

 

   -Смотрите-ка! – Кирин указал своим спутникам на тот участок берега, который они только что просматривали. И он изменился!

   -Что за чертовщина…, - нахмурился Иан, - Инфоузел, снова увеличь изображение берега!

   И космические путники застыли в изумлении, глядя на только что открывшееся их восприятию порождение инфополя планеты. На высокую, обтёсанную временем, ветрами и дождями, кажущуюся древней, как сама эта планета, каменную стелу с изображённым на ней…

 

   На границе леса и песчаного речного берега стояла, частично утонувшая в песке, каменная стела, и закатные лучи, царапая свои животы о крону деревьев и с трудом удерживаясь на ветках и листве, почти падая вниз, в темноту между деревьями, озаряли вырезанный в камне образ. Это было пятиметровое изображение человека, в одеяниях Исследователя, в высоком головном уборе, похожем на шишак – шлем из примитивного металла, встречающийся на некоторых варварских планетах – но более хрупком и изящном, с вытянутой вверх задней стороной. Этот шлем служит для искусственного усиления психических сил владельца, однако, способен сильно повредить мозг своего носителя. Конечно, если есть Хранилище Душ, то смерть это мелочи жизни, но, как ни крути, это малоприятная мелочь. Этот шлем-усилитель в нынешней эпохе рассвета был снят с производства, и всего считанные разы раритетные экземпляры применялись Исследователями: совмещение огромной Силы, власти над материальным, энергетическим и информационным слоем мира, вкупе с большим риском безумия и повреждения мозга слишком опасно, да и в этом нет никакой необходимости в мирное время. Как показала история, эти шлемы чаще всего применяли именно в тёмные эпохи, борясь за власть, заставляя галактику полыхать огнём.

   Так же, на то, что на стеле изображён древний Исследователь указывало ещё и отсутствие на его одеянии символике нынешней эпохи расцвета: перевёрнутой восьмёрки в круге. Впрочем, и водоворота – символа Млечного Коло – Иан тоже не заметил. И это настораживало…

   Но была и ещё одна деталь, вызывающая вопросы: Исследователь был изображён, держащим что-то на раскрытой ладони. Это что-то было круглым и чёрным (краска за давностью лет стёрлась с камня, но в этом месте она ещё кое-как держалась), и висело в воздухе над самой ладонью. Пытаясь разобраться, что же это такое, Иан стоял на песчаном берегу перед стелой и силился прочесть письмена по краями изображения.

   В десятке метров за спиной беззвучно парил звёздный парусник, почти касаясь земли. Кирин бродил взад-вперёд вдоль реки, не особо удаляясь от корабля, а Ерон стоят между двумя Исследователями так, чтобы сохранять равное расстояние до каждого из них, и бдительно вглядывался и вслушивался в звуки леса. Словно на учениях, он был самим олицетворением готовности защищать. Иану это казалось забавным, но не достаточно, чтобы отвлечь его от отчаянного насморка и постоянного чиха – организм Иана с не привычки выдал аллергическую реакцию на биосферу (в частности – атмосферу) новой планеты.

   Кирин, в своё время приспособившийся к огромному числу биосфер, и Ерон, чей организм был просто эталоном тренированности после обучения на Хранителя, не ощущали почти никаких неудобств, в отличии от Иана, который всю свою жизнь безвылазно провёл на Эдеме.

   -Кирин! – позвал старого Исследователя Иан, - Подойди, помоги мне!

   -Чем помочь? – отозвался тот, - Ты думаешь, от двоих Исследователей с глупым видом стоящих перед этой надписью, будет больше толку, чем от одного?

   -Но мы же синхронизовались! – не соглашался Иан, - И теоретически мы способны понять любой местный язык!

   -Теоретически, - усмехнулся Кирин, отхлёбывая из своей безразмерной фляги, в которой, переведённые большей частью в энергию, находились десятки литров спиртного - Парень, бросай ты это дело! В лучшем случае мы способны более-менее понимать устную речь, но не письменную! Её нам придётся изучать самостоятельно.

   Кирин, всё-таки, подошёл к Иану и потряс его за плечо.

   -Что, впервые видишь, как варвары изображают тебе подобных богами?.. Да, это вызывает… интересные чувства. Но ты, лучше, чем пялиться на этот старый камень и думать и местном наречии, подумай, как нам найти Ялласа… и каким образом на этой планете оказалась мало того, что жизнь, так ещё и разумная, судя по всему поклоняющаяся нам, жизнь!

   -Кирин, - Иан опустил голову, словно сдаваясь, - Я не знаю, что делать: мы уже почти час торчим здесь, посылая во все стороны сигналы, но Яллас не отзывается, а тут ещё и эта глыба... в отчётах сказано, что планета мертва, как тут мог оказаться этот лес, эти птицы, что над нами кружат, и эта стела?

   Иан вдруг поймал себя на дикой усталости и желании стать слабым ребёнком, за которого и подумает, и всё сделает кто-то другой. К примеру, Кирин. И это было плохим знаком – скоро мог начаться очередной приступ спекания.

   «Эти приступы становятся всё чаще и сильнее… я уже совсем не уверен, что в течении этого путешествия мои спутники не заметят мою болезнь».

   -С чего ты взял, - ответил Кирин, - Что я могу ответить на эти вопросы? Я и сам ничего не понимаю, но, в отличии от тебя, не ломаю себе попусту голову. Единственное, что скажу, дружок, это то, чтобы ты не верил так безоглядно всяким отчётам. А что касается Ялласа… подождём ещё немного, и если он не объявится – отправимся на его поиски.

   Иан заметил, что Кирин испытывает сильное беспокойство за своего друга, хотя и скрывает это. Или просто контролирует? Эту способность – контролировать то, что с тобой происходит, Иан терял с каждым днём…

   -Кто-то приближается! – прошептал Ерон, бесшумно оказавшись за спинами Исследователей. Он жестом велел им вести себя тихо и повернулся к лесу. Лес был хвойным, но таких деревьев Иан никогда не видел: длинные, с тонкими и гибкими стволами и ветвями, напоминающими лианы. Их кроны переплетались между собой, образуя сплошной покров над лесом, а ветви пониже у тех деревьев, что стояли на границе леса, переплетались друг с другом, образуя живую стену. Лес словно бы отгородился, изолировался от всего окружающего мира, превратившись в живой зелёно-бурый массив. Гигант, раскинувшийся на многие километры. И заходить во внутренности этого гиганта совсем не хотелось. Иан чувствовал, что там – за жиденькой стеной переплетённых ветвей, находится свой небольшой мир, не похожи на то, что снаружи и живущий по своим собственным, не понятным для чужаков, законам.

   Ерон, повернувшись к лесу, закрыл глаза и татуировки на его лице (покрывающие даже веки Хранителя) ожили и, быстро просочившись через кожу, образовали чёрную маску на лице Ерона. Лицевая часть костюма Хранителя. Иан мог только догадываться как выглядит мир через эту маску, многократно усиливающую органы чувств и позволяющую видеть даже радиацию – не говоря уже о тепловом излучении тех, кто, по словам Ерона, приближается к ним из лесу.

   -Их семнадцать человек…, - заключил Ерон, - Да, именно человек. Намеренье одного из них направленно на нас – к нам он и движется. Намеренья остальных – на него. Судя по всему… они хотят его съесть…, - Ерон был изумлён увиденным.

   -Каннибалы?.., - присвистнул Кирин, - Эта планета не перестаёт нас удивлять!

   -Ерон, дикари могут быть опасны для нас? – спросил Иан, непроизвольно покручивая на пальцах свои перстни.

   Ерон сквозь закрытые веки и костюм Хранителя продолжал вглядываться в лес.

   -Они… очень странные. Я не Исследователь, и нас в Храме учили только азам видинья энергии, но, мне кажется…

   -Ближе к делу, дружок, - Кирин хлопнул его по спине, встав рядом с ним и с предвкушением вглядываясь в лес.

   -Они не похожи на варваров. По крайней мере, мне так кажется. Энергоструктура как у… как у нас. Или очень похожа на нашу. Но костюм даёт только поверхностное видинье, позволяя воспринимать только самые грубые части энергетического кокона…

   -Ладно, ладно, - Кирин отпил из фляги и усмехнулся, - Не волнуйся так, парень. Скоро гости здесь будут?

   -Вы их вот-вот услышите, - маска на лице Ерона зашевелилась и стремительно рассосалась, превращаясь в татуировки и вползая, словно тончайшие змеи, обратно под кожу. Хранитель открыл глаза и растерянно, как всегда это бывает после таких перепадов диапазона восприятия, огляделся. Как-то один приятель (тоже Хранитель, как и Ерон) рассказывал Иану о том, что каждое включение и выключение костюма похоже на путешествие в другой мир: всё вокруг становится иным, и нужно хотя бы пару мгновений, чтобы привыкнуть, снова обрести почву под ногами. Такая растерянность в первые мгновения – это побочный эффект от использования костюма, у Исследователь, не пользующихся ничем кроме своего собственного сознания, таких проблем не возникает, когда они включают и выключают у себя видинье энергии.

   Спустя пол-минуты они услышали, а спустя ещё несколько секунд увидели…

   Крехтя и пробиваясь с разбегу через стену из ветвей на пляж из инопланетного леса вывалился человек в фиолетовом балахоне, стилистикой похожем на одеяния Исследователей и с изображением звёздного коло на спине, груди и рукавах. Балахон был старым, затёртым, казалось, что его обладатель уже довольно давно в нём мотался по лесу.

   Исследователи тут же почувствовали, что энергия незнакомца родная, привычная, как у любого владыки. Ерон без включённого костюма Хранителя этого не заметил, но тоже, увидев изображение звёздного кола, понял, что перед ним владыка – такой же как и он сам.

   Но когда незнакомец поднялся, космические путешественники вздрогнули: на пальцах у выбежавшего из леса были когти, да и сами руки больше напоминали лапы животного. Незнакомец откинул капюшон, переводя дыхание и, улыбаясь, глядел на троицу космических путешественников. Но эта улыбка, видимо, казалась дружелюбной только её обладателю: мощные надбровные дуги, широкий нос, крупная челюсть, острые, как у хищного зверя, клыки, которые не могли закрыть, не претерпевшие мутаций и оставшиеся прежними, губы. Сильно развитые ушные раковины дополняли этот звериный облик. Благородная седая шевелюра и белоснежные длинные усы, которые раньше, должно быть, подчёркивали интеллигентность своего обладателя, теперь лишь усиливали его звериный облик.

   В жёлтых глазах с вертикальными зрачками появилось удивление, когда незнакомец увидел удивлённые, растерянные и даже слегка испуганные лица своих собратьев.

   -Ах, прошу прощения, - хрипло рассмеялся он голосом оборотня, вышедшего на охоту, - Я хотел подготовиться к вашему прибытию, но, увы, - незнакомец развёл могучими руками, - Последние недели мне приходилось жить в весьма экстремальных условиях, и дня не было, чтобы позволить организму снова придти в норму.    

   -Яллас? – Кирин придирчиво вглядывался в черты лица собеседника, - Ты ли это?

   -Я тоже рад тебя видеть! – расхохотался Яллас, - Дружище, ты даже не представляешь, как я рад снова встретить соотечественников! – он крепко обнял своего старого друга, - Как я соскучился по общению с себе подобными!

   -Но, - Яллас словно бы взял себя в руки, пресекая всякую сентиментальность и отстраняясь от немного шокированного от такой встречи (да и вообще от встречи! Тридцать лет прошло!..) Кирина, - Коллеги, - серьёзно обратился Яллас к присутствующим, - Я смотрю у вас тут настоящий звёздный парусник с собой! Поспешим же на борт, иначе нам предстоит очень неприятная встреча…

   -А кто за тобой гонится? – спросил Иан, - И почему их энергоструктура похожа на нашу? – Исследователю почему-то сразу не понравился Яллас. И не из-за того, что тот не следил за собой и превратился практически в лесного зверя… хотя, может и из-за этого тоже…

   -Мы всё это можем обсудить на корабле, мирно покачиваясь на орбите планеты! У нас мало времени…

   -Его уже нет…, - заметил Ерон, всё это время бдительно наблюдавший за лесом и не позволяющей своему вниманию безраздельно приковаться к Ялласу. Он видел, как каннибалы (их интерес к Ялласу был настолько гастрономический, что иначе их назвать язык не поворачивался) стремительно приближались, но решил не отвлекать своими наблюдениями Исследователей. Задача Хранителей – защищать, а не руководить экспедицией… хотя, Ерон сейчас понимал, что, возможно, Исследователей стоило и поторопить.

   -Они уже?.., - Яллас оборвал себя на пол-слове и втянул носом воздух, - Да… Так, у кого тут есть перстни? Быстрее, быстрее!

   Иан протянул ему свои руки, на каждом пальце у него было по серебристому перстню, заряженного энергией и настроенного на определённое действие: какой-то исцелял, какой-то разрушал, один позволял связываться с кем-либо на дальних расстояниях, другой – быстро выходить в изменённое состояние сознания…

   -Хорошо, - сказал Яллас, бросив взгляд на руки Иана, - Но зачем мне их показывать? Мог бы просто сказать… Ладно. Сейчас тебе понадобится тот, что на безымянном пальце правой руки. Ментальное воздействие, религиозный экстаз, религиозный психоз… вдарь по ним всей энергией, что есть в этой железке!!! – последние слова Яллас уже выкрикнул, когда из леса выскочили его преследователи: полтора десятка варваров… да, правильнее было бы назвать их именно так, но то, что предстало перед владыками хотелось назвать скорей чудовищами.

   Уродливые, с безумными лицами – рожами, все в татуировках и амулетах (Иан был удивлён, увидев настолько грамотно сделанные предметы Силы у… у не таких уж и дикарей…). Их тела были искорёжены мутациями, причём, Иан был уверен, что они произошли не от взаимодействия с естественной средой. Кто-то из преследователей выглядел вполне человечно, кто-то уже походил скорее на диковинного представителя нового вида… единственного представителя.

   Шокированный таким зрелищем Иан не сразу среагировал, Ялласу пришлось хорошенько встряхнуть его за плечо, прежде чем Исследователь протянул к аборигенам руку ладонью вниз и активизировал перстень.

   Мощное излучение устремилось к варварам, подавляя их психику. Перстень гораздо лучше синхронизировался с планетой, и разбирался в местных жителях получше Иана, но и этого не хватило: преследователи лишь немного замедлились, их взгляды на несколько секунд затуманились, после чего стали вновь осмысленными и они устремились к Иану, пожирая его глазами.

   «Как будто Сила только увеличивает их аппетит… после такой дозы эти существа (если они действительно люди) должны уже пасть на колени и в религиозном экстазе славить владык, позабыв обо всём на свете…»

   -Больше напора! – заорал Яллас, - Не жалей энергию, контузь их хотя бы на несколько минут, чтобы мы могли взлететь!

   Иан и сам понимал, что, если он не выжмет из перстня всё, что в нём есть, этих монстров не остановить…

   Чувствуя как раскаляется на его пальце перстень, Иан выбросил из него разом всю оставшуюся энергию. Это запрещённый приём, которым можно убивать целые толпы варваров, сводя их с ума, вызывая инсульты и сердечные приступы от сильнейшего перенапряжения всех чувств. Иан почувствовал на себе неодобрительный взгляд Ерона – тот должен охранять всех жителей Небесной Империи: и варваров, и владык, и нападающих и защищающихся…

   «Но почему Яллас чуть ли не за шиворот заталкивает Ерона на судно? Ведь Хранитель мог бы, не убивая и не нанося травм, легко справиться с этими дикарями…», - отстранённо удивился Иан, краем глаза глянув, что творится у него за спиной.

   Сила, выпущенная из перстня, дала результат: дикари остановились. Некоторые из них, судя по взглядам, просто находились в прострации, некоторые – что-то шептали и, кажется, плакали.

   «Может, молятся? Не думал, что такие чудовища умеют молиться», - Иан передёрнул плечами, не позволяя появиться у себя жалости к этим больным, изуродованным варварам-каннибалам с далёкой планеты, которая вообще считалась необитаемой… Жалость сейчас совершенно ни к чему.

   -Ты справился, молодец, - сказал ему Яллас, - А теперь – на корабль!

   Ерон и Кирин уже были на борту. Иан и Яллас, подбежав к звёздному паруснику, прошли через, ставшее сейчас бесплотным, защитное поле судна и, отдав команду инфоузлу доставить их на борт, взмыли в воздух, подхваченные энергией звёздного парусника, и мягко приземлились на палубе.

   -Взлёт! – велел Яллас инфоузлу, чем удивил всех присутствующих, ведь, он не был записан в памяти инфоузла как хозяин, и тот не должен был его слушаться… но инфоузел покорно ответил:

   -Будет исполнено, - и звёздный парусник поднялся в воздух.

   Иан уловил, как Яллас, отдавая приказ, передал телепатически какие-то координаты инфоузлу.

   «Что же это за человек такой…», - думал Иан, настороженно приглядываясь к Ялласу. Впрочем, о том же сейчас думал и Ерон, и Кирин, который, казалось бы, так хорошо знал Ялласа… когда-то.

 

 

 

 

                                                     *               *              *

 

 

   -Ну что ж, - облегчённо вздохнул Яллас, - Теперь мы можем поговорить.

   Звёздный парусник медленно плыл по орбите планеты. Владыки расположились на стоящих на палубе креслах из белого тонкого материала, подстраивающегося под сидящего и имеющего хороший ортопедический эффект. Переводя дух и осмысливая произошедшее, владыки наслаждались видом голубого мира в окружении космической черноты. У всех имелись вопросы к Ялласу. Только, пожалуй, Ерон не собирался ничего спрашивать. Его дело – защищать, а всё остальное – проблемы Исследователей. Он был настоящим сыном энергетического века, в котором беспечное восприятия всего и вся – опасная вещь, приводящая к жёстким информационным перегрузкам. Это вам не каменный век, где все человеческие знания можно рассказать вечером у костра! В Небесной Империи циркулировали такие могучие потоки информации, что человек – даже владыка – не мог и надеяться выдержать их напор. И поэтому, жёсткая самодисциплина и узкая специализация были жизненно необходимы.

   Яллас провёл рукой по лицу, волевым усилием ускоряя процесс обратных мутаций, желая поскорее вернуть свой прежний облик, как гарант такой забытой, но манящей к себе социальной адекватности.

   Исследователь отвернулся от панорамы планеты и сел в кресло, напротив своих коллег.

   Иан с каким-то, коренящимся где-то глубоко внутри, неясным подозрением разглядывал Ялласа, Кирин размеренно пил, глядя на своего друга, встречу с которым он всегда представлял себе более… более душевной, что ли… а Ерон просто расслабился в своём кресле и плавно дышал, не проявляя какого-либо интереса к предстоящему разговору.

   -Вижу, вас несколько смутила наша встреча, - заговорил Яллас. Обратные мутации в его организме шли полным ходом, Ялласу приходилось время от времени откашливаться, иногда он начинал сипеть, но постепенно его голос менялся, становясь глубоким, красивым, и исполненным внутренней силы. – А так же её обстоятельства и – возможно – я сам…, - продолжал между тем он, - Много воды утекло с тех пор, как я пропал без вести. Кстати, могу похвастаться: я единственный владыка, пропавший без вести за всю нынешнюю эпоху расцвета Империи…, - Яллас криво улыбнулся, покручивая ус. Яллас постоянно крутил свой правый ус во время разговора, и эти плавные, красивые движения каким-то образом практически гипнотизировали слушателей, приковывая к себе всё их внимание - Но, прежде чем рассказывать о своём житье-бытье и о том, для чего я вас вызвал, я хотел бы узнать, что происходит… дома. Как жизнь на Эдеме? Что нового происходит? Да и про другие планеты владык: Сварга, Шибальба[1], Дуат[2]? Я так давно не видел никого из владык, и не получал никакой весточки о родине, что… в общем, рассказывайте!

   -На Эдеме всё по-прежнему, - ответил Кирин. Он был практически не подвластен гипнотической силе усов своего старого друга: сказывался обширный опыт - Орды наслаждающихся, все постоянно под чем-то. Яркие огни, музыка, магазины… ещё при тебе эта планета начала терять свой статус интеллектуальной и культурной столицы. Сейчас всё это лишь усугубилось. Но молодёжи нравится. Впрочем, молодёжь всё больше времени проводит дома.

   -А что так? – удивился Яллас. Его лицо постепенно становилось всё более человеческим, теряло звериные черты, лоб стал высоким и ровным, и Иан заметил, что кустистые брови старого Исследователя начинают жить своей жизнью, по своему участвуя в разговоре тем больше, чем больше Яллас возвращает себе человеческий облик.

   -Снова пошла мода на виртуальные миры, - пожал плечами Кирин, отпивая из фляги, - Инфоузлы, ставшие нам на какое-то время чуть ли не полноправными коллегами, теперь снова… как это называется… модернизируют и снова превращают в устройства для досуга. Развлечение. На Эдеме уже почти никто не выходит из касты наслаждающихся, чтобы стать Исследователями, Хранителями, или попробовать вступить в Совет… не говоря уже о том, чтобы стать Громовыми Всадниками: искусственные реальности в этот раз составили сильнейшую конкуренцию наркотикам из высших миров.

   -Не всё так плохо, - попытался вступиться за свой дом Иан.

   -Да, я понимаю, - улыбнулся Яллас, - Кирин, роль старого брюзги у тебя выходит просто безупречно!

   -Да я и не говорю, что всё так уж плохо, - смутился тот, - Вон, ребята из второго и третьего отделов постоянно что-то новое притаскивают из других миров… Правда, как и прежде, технологии, добываемые в нижних мирах вторым отделом, складываются штабелями на полки и пылятся там веками… но зато новым наслаждениям из верхних миров всегда рады! – Кирин саркастически хмыкнул.

   -А как дела на других наших планетах? Сварга? Дуат? Шабальба?

   -Я был недавно на Дуате, - сказал Ерон, - Правда, я побывал там только в одном городе, да и тот… в общем, нас послали подавить террористическую деятельность группы Хранителей, сведённых с ума существами из нижних миров. Ситуация, вроде бы, достаточно обычная: эти чудовища, в прошлом чуть было не уничтожившие человечество, когда наши пращуры ещё не создали Небесную Империю, но уже открыли проходы в другие миры, пользуются всеми возможностями, чтобы завладеть разумом владык, и устроить нам очередную тёмную эпоху. На Дуате проблема была в том, что существа из нижних миров сумели захватить сразу целую группу высококлассных Хранителей. Половина мегаполиса лежала в руинах…, - прошептал Ерон, вспоминая тот кошмар, которому стал свидетелем, - Для Империи в целом эти террористы не представляли опасности, но всё равно было мобилизировано множество Хранителей – даже ещё студентов… В общем, мы освободили их души от власти демонов, отправили их в Хранилище Душ, на суд, где дела террористов будут разбираться во всех подробностях. Но планета в целом (хотя я не имел возможности особо разгуливать там, но всё же) выглядит весьма провинциально. Однако, мне очень понравился ландшафт: ни одного моря, или океана, множество огромных рек, окруженные скалами, в небе чуть ли не постоянно гром и молнии, а, если удалиться от рек – вихри ураганов и песчаные бури… красота!

   -Про ландшафт и природу я и так знал… но всё равно спасибо. Значит, враг до сих пор не дремлет, но доблестные граждане Империи устраивают ему такую жизнь, что лучше бы уж спал! – Яллас рассмеялся. Весточка с родины – хоть какая-то весточка – была для него уже как бальзам на душу. Он очень много времени провёл в окружении только лишь космических пучин и варваров…

   -На Сварге я не был, - сказал Иан, оторвав взгляд от усов Ялласа, которые тот не переставал крутить и переведя его на голубые и глубокие глаза Исследователя, которые уже ничем не напоминали те жёлтые и звериные, взгляд которых там, на берегу, заставил Иана похолодеть - Но по новостям передавали, что Совет решил сделать Сваргу центром Исследователей второго и третьего отделов. Там, вроде бы, собирались строить Древо Мира – совершеннейшее устройство для путешествий в нижние и верхние миры.

   -Его уже построили, - перебил его Кирин, - Лет десять назад. И в самом деле, выполнили это здание похожим на дерево.

   -Ну что ж, - пожал плечами Иан, - Новости с планеты на планету передаются медленно. Нам и своих хватает. Вот, к примеру, несколько месяцев назад на северном полюсе Эдема – в государственном заповеднике – был случайно найден древний город, построенный, приблизительно, в начале прошлой эпохи расцвета. Сейчас основная масса Исследователей первого отдела, работающих на Эдеме, занимается им. Наши коллеги из второго отдела настаивают, чтобы раскопки и предварительное изучение города доверили им: мол, раз он законсервированный во льду пролежал по меньшей мере около тысячи лет

- пока длилась прошлая тёмная эпоха – то там могут быть древние, но всё ещё действующие тоннели в опасные нижние миры. Но, - Иан усмехнулся, - Мы этим засранцам – нашим дорогим коллегам из второго исследовательского отдела – никогда не отдадим такую конфетку из знаний и тайн, как этот древний город!

   -Я смотрю, мелкие дрязги между Исследователями до сих пор в моде, - хмыкнул Яллас, - А что про Шабальбу слышно?

   -Давно оттуда никаких новостей не было, - сказал Кирин, - Но я как-то слышал от одного знакомого, что Исследователи первого отдела с Шабальбы пытались совершить революционный шаг – приобщить варваров какой-то планетки к нашей культуре и цивилизации. Уж не знаю, как они добились разрешение на это у Совета, но добились же! Долго вели просветительскую работу на одной из варварских планет, а затем цвет того общества: верхушку жреческого сословия какой-то страны привезли на Шабальбу.

   -И что дальше? – Яллас весь обратился в слух.

   -Жрецы чуть с ума не сошли от страха, - рассмеялся Кирин, отхлёбывая из фляги, - Не смотря на мощную и длительную психологическую работу, что с ними проводили! Их пришлось вернуть на родину и оставить эти социальные эксперименты. Поговаривают, что жрецы приняли Шабальбу за страну мёртвых – ха-ха! - ужасную, чудовищную, но очищающую душу варваров этими страданиями, - Кирин хохотал, качая головой и хлопая себя по колену.

   -Дорогой мой Кирин, - сказал Яллас. Он резко переменился. Его голос стал тише, но ощущение от него было, как от кинжала, тихо, спокойно проходящего через рёбра, - А что это ты всё время пьёшь такое? – глаза Ялласа сузились, словно у охотника, и Иан тут же понял, что то впечатление, которое он произвёл на него при встрече – матёрый, хищный зверь – и которое уже успело более-менее развеяться, вовсе не было обманчивым.

   -Что-то, - пробурчал Кирин, непроизвольно прижимая к груди флягу и глядя куда-то на звёзды, - Работа нервная, знаешь ли…

   -Да, - мягко согласился Яллас, устремив стальной взгляд к фляге, - Очень нервная…

   И вдруг фляга взорвалась, ударной волной отбросив Кирина и Иана в разные концы палубы. Выстояли только Яллас и Ерон. Хранитель, почувствовал опасность за пару мгновений (непростительная беспечность!) и, когда спохватился было уже поздно: фляга дематериализовалась, превратившись в чистую энергию и взрыв (удивительно слабый, ведь такого количества материи, перешедшей в энергию хватило бы, чтобы если и не уничтожить, то сильно повредить звёздный парусник) уже произошёл. В первые доли мгновения Ерон хотел как-то помочь Иану и Кирину, но, увидев как при замедленной съёмке, что их просто-напросто отбрасывает, и траектории их «полёта» безопасны, устремился к Ялласу, по чьей воле (что же это за воля должна быть! Ведь Ерон прекрасно видел, что у Исследователя НЕ БЫЛО перстней Силы!) произошёл этот взрыв.

   «Никогда даже и не слышал о таком могуществе», - отстранённо пронеслось в голове у Ерона, когда тот уже наносил точечный удар по горлу Ялласа, чтобы обезвредить (но не убить или покалечить!) того, кого их в храме учили называть «потенциально опасными элементами».

   Но каким-то чудом Яллас успел среагировать, и перехватил руку Ерона. Это было уже в высшей степени загадочно! Геном владык был давным-давно искусственно модифицирован, и, переходя из касты Наслаждающихся в какую-либо другую, владыки получали новые, разработанные специально для Хранителей, Исследователей, или Совета модификации. И любому было понятно, что никакой Исследователь просто по определению не может быть столь же силён и быстр, как Хранитель.

   И тут Яллас как стальными клещами хватает несущуюся к его горлу руку Ерона. И спокойно так говорит:

   -Не надо, я осознал свои ошибки и стал на путь исправления, - и улыбается.

   Ерон дёрнул руку на себя, и Яллас тут же отпустил её.

   Кирин и Иан уже поднялись на ноги. Кирин удивлённо оглядывался, не понимая, что произошло, в глазах его была детская обида, и он торопливо ощупывал себя. Сначала Иану показалось, что он проверяет – цел ли, но потом Иан понял, что его спутник ищет свою флягу. Не найдя ей при себе, Кирин стал с немым отчаяньем в глаза оглядывать палубу.

   -Яллас, что за дела?! – закричал Иан, оторвавшись от наблюдением за Кирином, - Ты что себе позволяешь?! В Хранилище Душ захотелось?! Ты чуть было не угробил всех нас!

   Иан чувствовал, как его с головы до ног, буквально на физическом уровне захватывает гнев, но спекание давало о себе знать, и сил на некоторые чувства уже не хватало. Гнев словно сжёг все резервы его организма за несколько секунд, и Иан почувствовал, что, если сейчас же не успокоится, то упадёт в обморок.

   «Больше всего я боюсь упасть от приступа посреди улицы, и умереть», - вспомнилось Иану своё собственное признание. Когда он начал разговаривать сам с собой и уже прекрасно понимал, что спекается, он однажды вечером высказал себе свой страх… и эти слова стали его преследовать повсюду, всплывая в памяти по несколько раз в день. И вот теперь они обрели всю свою глубину и отчаянье – то, чего им не хватало там, в уютной квартире с фонтаном и безмолвной светомузыкой, где они были впервые произнесены.

   -Господа, - Яллас примирительно поднял руки, - Не будем ссориться. Я сейчас всё объясню, - он неторопливо начал расставлять разлетевшиеся кресла по своим местам, - Наркомания, считающаяся невинной особенностью личности и частью досуга в касте Наслаждающихся, в касте Исследователей – наоборот – считается значительным пороком. Я не мог не заметить, что мой друг – Кирин – за те три десятка лет, что мы не виделись, успел пристраститься к алкоголю. Вы – Иан, Ерон – возможно, не заметили этого. Что ж, опыт приходит с годами и делами… а что бы совершать некоторые дела нужны годы. Ну так вот, я решил помочь своему другу и коллеге, однако, понимал, что воля Кирина уже извращена наркотическим веществом, которое он постоянно пил, и единственный способ помочь (как мне казалось, хотя я мог и ошибаться) заключался в немедленной изоляции его от этого напитка.

   Яллас расставил по местам кресла и сел, жестом приглашая остальных присоединиться к нему.

   -Сначала я думал выбросить флягу за борт, но быстро понял, что это не выход: защитное поле не пропустит ничего наружу без нашей команды, а проверять кто из нас с Кирином кого перекричит… мне не хотелось. Так же меня посетила мысль, отобрав флягу, просто вылить её содержимое. Но, принимая во внимание запасливость моего друга, я боюсь, что выливать содержимое фляги пришлось бы очень долго. Тогда я решил просто развоплотись её, направив при этом взрывную волну – бОльшую её часть – строго вверх, чтобы никого не повредить. Секунда, и всё, нет наркотика. По крайней мере какое то время, Кирин, ты будешь от него отрезан и, возможно, этого времени хватит, чтобы ты пришёл в себя. Я понимаю, что не стоит причинять помощь насильно, прости меня, Кирин, но, как я уже сказал, твоя воля сейчас слишком сильно искажена, чтобы можно было воззвать к твоему разуму.

   -Хорошо излагаете, - заключил Ерон, который, сложив руки на груди, так и не сел обратно в кресло, и стоял над Ялласом, пристально глядя на него, - Впрочем, - он стал смягчаться, - По поводу наркомании Вы, пожалуй правы… но контролируемое развоплощение без использования предметов Силы, и реакция как у Хранителя!.. Как? Каким образом?

   -Ерон, присядь, - сказал Яллас максимально дружелюбным голосом, указывая ему на кресло, - Я не террорист, и вовсе не собираюсь кому-либо навредить. А то, что я кое-чему научился… Это нормально. Поживи с моё среди агрессивно настроенных варваров – и не такому научишься.

   -Скотина, - зло прошептал Кирин, садясь в кресло. Он с ненавистью смотрел на Ялласа, но понимал, что с его решением согласны все… да и к чему уже спорить? Флягу с её содержимым уже не вернуть…

   Иан заметил перемену, произошедшую с Кририном: только что он был полон самого настоящего отчаянья, сдерживаемой паники, а теперь он всё это старательно прячет за маской злости…

   -Кирин, - Яллас снова повёл свою плавную, убаюкивающую речь, - Постарайся расслабиться, ты же в глубине души и сам понимаешь, что стал наркоманом. Пора, наконец, избавиться от этого. Рано или поздно пришлось бы. Если бы я не сделал этого, то тебя всё равно отправили бы со временем на принудительное лечение. А разве ты хотел бы, чтобы, полностью очищая твой организм от наркотика и восстанавливая его, убивая физиологическую привязанность, тебе бы ещё и стёрли все воспоминания, связанные с приёмом этого пойла, чтобы убрать психологическое привыкание? Сколько таких воспоминаний было бы? Может, в них содержались бы целиком последние несколько лет?

   Кирин ничего не ответил. Опустив голову, он ушёл глубоко в свои мысли.

   «Странно…», - подумал Иан, - «Нет, конечно, при длительном и серьёзном употреблении наркотиков внутренний мир может искажаться почти так же, как и от спекания… по крайней мере, это иногда похоже… но всё равно… ломка – если она и будет – у Кирина не могла наступить так быстро… может, это сказывается ещё и возраст? Но всё равно, он сейчас уж очень напоминает меня во время приступов…».

   Но Кирин встрепенулся, возвращаясь от своих мыслей к реальности и оглядел своих спутников слегка затуманенным, словно заспанным, взглядом.

   -И всё же, - обратился Иан к Ялласу, мысленно махнув рукой на Кирина, - Как же ты смог развоплотить флягу используя лишь свою налучную Силу? Это, ведь, колоссальные затраты энергии! А откуда энергия? У тебя же нет ни перстней, ни других предметов Силы. Или – из НЗ, неприкосновенного запаса, нужного для функционирования организма?

   -Нет, я не самоубийца, - мягко улыбнулся Яллас, - Чтобы манипулировать энергией не нужны никакие предметы Силы. Они – всего лишь костыли, или посредники между нами и Силой. Отбрось их, и со временем ты обретёшь такое могущество, о котором и мечтать не мог! Но – решать тебе, - он развёл руками.

   Взглянув на звёзды, тихонько пульсирующие созвездиями, вечно меняющимися для космических странников, и обведя взглядом троих владык, Яллас вздохнул и снова заговорил:

   -Что ж, после того как мы познакомились и мило побеседовали на отвлечённые темы, пора переходить к сути. Зачем я вызвал тебя – Кирин – и вас: Иана и Ерона, отправленных с Кирином в качестве сопровождающих. Но, прежде чем я расскажу об этом, позвольте мне поведать вам свою историю, и тогда, думаю, цель нашей встречи, как и многое другое – например, виданное вами на поверхности этой планеты – станет ясно.

   Яллас закинул ногу за ногу и, откинувшись на кресле, продолжил:

   -Кирин, помнишь наше с тобой последнее задание тридцать лет назад? Население одной из варварских планет из-за катаклизма, уничтожившего их пирамиды, развилось до индустриального века, и не сумело придумать ничего оригинальнее, чем устроить себе мировую войнушку. Да, удовольствие не из дешёвых, ради этого стоило развиваться! – Яллас криво усмехнулся.

   -А при чём тут, простите, пирамиды? – спросил Ерон, чувствующий себя очень неудобно из-за своей безграмотности. А, ведь, мог бы всего этого избежать, уделяй он больше времени теории! Но – поздно уже.

   -Пирамиды? Ах, ну да. Это, дорогой мой, узда цивилизаций. Устройства, позволяющие контролировать коллективное бессознательное человечества на отдельно выбранной планете. С их помощью мы – Исследователи – контролируем варваров, не давая им развиваться до, к примеру, индустриальной эпохи, когда они способны по неразумению своему причинить слишком много бед самим же себе. Ну и, конечно, тем самым мы следим за тем, чтобы ни одна варварская цивилизация не развилась до информационного а – тем паче – до энергетического века. В галактике должна быть только одна Небесная Империя, не правда ли? – Яллас широко улыбнулся, и Ерон не мог не почувствовать его огромного скептицизма по поводу этой идеи… и это было плохо. Подобные мысли – Ерон это прекрасно знал – могут стать проводником демонов из нижних миров в сознание владыки, и тогда…

   Ерону очень не хотелось бы, чтобы Яллас оказался террористом…

   -Узда цивилизаций, - Яллас словно смаковал это выражение на языке, стараясь выискать в нём какие-нибудь новые смысловые-вкусовые качества, но, не найдя ничего интересного, продолжил, - Итак, мы с Кирином и с ещё несколькими Исследователями и Хранителями были отправлены на индустриальную варварскую планету, охваченную пламенем и агонией войны. Нашей задачей было: не дать конфликту принять особо угрожающую форму, и дождаться, пока наши коллеги не соорудят и не доставят на плавучем острове новые пирамиды для этой несчастной планеты. Если конкретнее, наша миссия включала в себя: устранение опасных для планеты людей, шантаж, подкуп, диверсии, подрыв военных планов и военной промышленности. Да, если б мы не передали одной державе координаты ключевых вражеских лабораторий, то на той планете очень скоро к небу начали бы подниматься атомные грибы… А так… лаборатории разрушены, все чертежи сгорели, оружие не изобретено. Но – зато! – другие учёные и этой, и всех остальных стран внезапно все как один изобрели отличную защиту от химического оружия, сведя его эффективность в войне практически на нет.

   Развитие вооружения с нашим появлением стало заметно отставать от развития защитных средств. Мы помогали всем и предавали тоже всех. Для правительства тех стран мы (если бы не меняли, хотя бы, свой облик) стали бы главными предателями. Но для человечества в целом – благодетелями…

   «Дихотомия и противопоставление человечества и государства», - отметил про себя Ерон, - «Вы идёте по тонкому льду, Исследователь… ведь лишь существование государства – Небесной Империи – является гарантом выживания человечества. Ведь, если что-то случится с Небесным Стражем и пути в опасные нижние миры снова будут открыты… переживём ли мы третью тёмную эпоху?!».

   Ерона беспокоили удивительные психические и физические способности Ялласа, и это беспокойство только усиливалось его словами. Владыка, обладающий силой, значительно превосходящей силу его касты, и не считающий Небесную Империю одной из важнейших ценностей человечества… уж не террорист ли он? Уже не существа ли из нижних миров прокрались в его разум, давая силу и соблазняя его опасными мыслями? Как ни старались Небесный Страж, Хранители и Совет, но дважды уже владыки, сведённые с ума демонами, обрушивали Империю во мрак и кровопролитие тёмных эпох…

   -Помнишь, - продолжал Яллас, обращаясь к Кирину, - Наше последнее задание? Когда учёные варваров были близки к созданию истребителя-невидимки взамен допотопных кукурузников?

   Иан и Ерон не очень понимали о чём говорит сейчас Яллас: «истребитель», «кукурузник», да ещё и какой-то там невидимка… видимо, это были какие-то исключительно местные понятия, которых Яллас и Кирин нахватались у тех варваров.

   -Мы решили действовать по стандартной схеме: привести в эту лабораторию вражеские войска, чтобы варвары сами друг с другом разобрались, а мы бы потом лишь проследили, чтобы все чертежи и наработки были уничтожены.

   Кирин время от времени кивал, вспоминая события тех дней. Это была тяжёлая работа, но, оглядываясь на собственную жизнь, старый Исследователь вспоминал именно её. А о последних тридцати годах и думать не хотелось…

   -Но сопротивление там оказалось неожиданно сильным, - продолжал свою историю Яллас, - Судя по всему, они ждали нас. Так что, к учёным в лабораторию сумел пробраться только я один, а вы с солдатами отбивались от врагов на улице. Ты знаешь, я очень не люблю убивать. Особенно учёных – наших коллег. Я предложил им сдаться, и на меня наши «коллеги» направили всё огнестрельное оружие, что у них имелось.

   «Всё таки, то, что он делает с усом обладает прямо-таки гипнотическим воздействием!», - Иан отвёл взгляд и принялся разглядывать планету за спиной Ялласа. Именно о такой работе, о которой рассказывал Яллас, он и мечтал, когда, будучи ещё Наслаждающимся, решил вступить в касту Исследователей… но – не сложилось.

   -Эти загнанные звери меня так боялись, что я сам чуть ли не цепенел от их страха. И вот, я на мушке двух десятков стволов, а у меня все перстни «сели» во время прорыва, и из оружия – одна только граната неизвестно каким образом оказавшаяся в кармане. И помещение – маленькое. Никуда не деться, ни от пуль, ни от взрыва гранаты. Вот конфуз!

   Раздумывая как мне быть, я, нащупав гранату в кармане, очень удивился, и как-то без всякой задней мысли вынул её, что б посмотреть: что это, мол, у меня такое оказалось в кармане, да ещё и без моего ведома?

   Яллас рассмеялся. Секунда почти беззвучного смеха – просто толчками выдыхал воздух – и он снова серьёзен.

   -И тут они начали стрельбу. Что мне было делать? Отступать, не выполнив задание – нельзя, а помощи ждать – не откуда. В общем, поймав несколько пуль – благо для организма владык это не так страшно, как для слабых организмов варваров – я вылетел из окна, подгоняемый взрывной волной, уничтожившей лабораторию. После вы нашли меня: раненого, еле живого и совершенно контуженного.

   -И после этого ты… пропал…, - задумчиво проговорил Кирин, - Я думал, что умер, но нет – пропал, улизнул… зачем? И – куда?

   -Знаешь (конечно же знаешь!) примерно полторы тысячи лет назад, в 8 500 году от создания Небесной Империи, закончилась вторая тёмная эпоха, началась третья – нынешняя – эпоха расцвета, знаменующаяся, по сути, двумя вещами: созданием биотических имплантатов, считывающих наши мысли, и нарастающей усталости среди владык. Совет аргументировал контроль над нашими мыслями тем, что только так мы сможем избежать следующей тёмной эпохи, что, мол, благодаря этим имплантатам можно будет обнаруживать террористов ещё до того, как они сами поймут, что покорились демонам и начнут разрушать Небесную Империю. Идея прекрасная: два раза в год предоставлять полный отчёт о своих мыслях и убеждать себя в том, что это спасёт человечество, - Яллас улыбнулся, - А знает ли кто-нибудь, что совет может считывать данные с любого имплантата не дважды в год, но круглосуточно, в любой момент? И знать не только что и кто думает, но и где кто находится с точностью до нескольких метров?

   Ерон вздрогнул. Первым его желанием было заставить Ялласа умолкнуть, но, если он прав, и Совет в самом деле не рассказывает всей правды владыкам, и может непрерывно следить за каждым… уж не встали ли Совет на путь диктатуры? Как Ерон знал из истории, диктатура всегда была предвестником тёмной эпохи. Эдакая первая ласточка тотального разрушения… Ерон поёжился от своих мыслей, и тут же торопливо привёл организм в норму, не дав выступить холодному поту при мысли о том, что вот прям сейчас его мысли кто-то читает и записывает… но… а вдруг Яллас врёт? И всё это – лишь поклёп и параноя? Да и кому он – Ерон, Хранитель – верит? Потенциальному террористу? Ведь всем известно, что болтать они хорошо умеют!

   -Чем Вы можете доказать это? – спросил Ерон.

   -Чем? – вздохнул Яллас, задумчиво опустив взгляд, - Знаешь, галактика настолько огромна и многогранна, что единственный ориентир здесь – это ты сам. Только если ты сам стал мерой всех вещей – по крайней мере, для себя – только тогда ты сможешь здесь выжить. Тут, в отличии от тепличного Эдема, нет вектора, кроме тебя самого, и единственные доказательства, которые у меня есть – это мой личный, субъективный опыт. Придя в себя после контузии, я сразу почувствовал изменения: моё восприятие энергии заметно усилилось, а человечность (не в смысле гуманизма, а в смысле некой структуры себя, или системы отношений себя с миром, то, что позволяет нам держаться именно в человеческом диапазоне восприятия себя и мира) вдруг оказалась грубо сделанной и полупрозрачной ширмой. Весь этот человеческий мирок, в котором мы живём всю жизнь, и только лишь с большим трудом иногда слегка ослабляем его путы, вдруг свалился с меня, слетел, как пыль после крепкого удара.

   -По голове? – уточнил Кирин. Иану казалось, что вся эта ситуация начинает его раздражать, и раздражение неумолимо накапливается…

   -Да, - согласился Яллас, словно и не заметив сарказма, - Именно по голове. Имплантат в мозгу оказался повреждён, после чего расщепился и вывелся из организма вместе с мочой. Благодаря ставшему значительно сильнее восприятию энергии я увидел, как такие же имплантаты, находящиеся в мозгу моих коллег – и в твоём тоже, Кирин – непрерывно передают данные куда-то – куда именно я проследить не смог, но, судя по направлению, куда-то в сторону Эдема, или Сварги – а дальше сами думайте. Но помимо того, что моя голова теперь стала моим личным пространством, отрезанным от Совета, я обнаружил, что био-имплантаты помимо чтения мыслей, ещё и подавляли многие наши психические способности, делая нас покорным стадом, хотя любой владыка – по природе своей – это свободный, осознающий себя бог. Но всё это подавлялось сужением нашего восприятия до такой степени, что мы, подобно варварам, не видели ничего, кроме сугубо человеческого мирка, где нет и никогда не было никакой свободы. Есть удовольствия, есть сила, власть, вера во владык, вера в Небесную Империю – у кого что – но нет ни грамма свободы.

   Вы можете спросить меня, а зачем вообще эта свобода? Не является ли это просто блажью, или модным увлечением, по сути бесполезным? Но, как я уже упоминал, тотальный контроль над мыслями это не единственная отличительная черта третьей эпохи расцвета. Вторая особенность нашего времени – это накопившаяся за много тысяч лет непрерывных перерождений и беготни по замкнутому кругу человеческого мирка тотальная, но ещё не осознаваемая большинством, усталость. Мы устали наслаждаться, устали охранять, устали исследовать, устали играть роль богов… мы УСТАЛИ воспринимать, рождаться, жить, умирать, снова рождаться, жить, умирать – и дальше по тому же кругу. Это было весело и интересно поначалу: целая вечность для простого человеческого счастья! Но вместо счастья мы получили только усталость и безысходность. Единственный способ выйти из этой клетки – это выйти за пределы человечности – как я думал раньше – но тогда Небесная Империя распадётся: никому уже не нужен будет этот социум, никто не захочет продолжать играть в опостылевшие и ставшими такими абсурдными социальные игры.

   «Странно», - размышлял Ерон, - «Он высказывает, казалось бы, вполне террористические идеи, но есть одна загвоздка: Яллас не призывает к насилию и разрушению Империи… но, с другой стороны, он же сам сказал, что потеря человечности приведёт к мирному, ненасильственному распаду Империи… может, террористы стали действовать умнее? А точнее – неорганические обитатели из нижних миров выбрали другую стратегию: террористы, ведь, просто их марионетки… Но эти существа играют на чисто человеческих мотивах владык», - ломал себе голову Ерон, - «А Яллас говорит о таком состоянии, когда этих мотивов уже просто нет… и владыки, получается, будут иметь стойкий иммунитет против неоргаников…», - слова Ялласа сильно затронули Ерона, и он уже просто не знал, как на них реагировать.

   -Но у кого-то, - Яллас поднял назидательно палец, - Есть особенная игра, которая никак не надоест, или же уже надоела, но не собирается отпускать игроков. И эта игра – власть. По сути, иллюзия власти, которая на фоне бесконечно огромного мироздания является просто одним из элементов микроскопического человеческого мирка. Но это очень могущественный элемент: если уж он захватил тебя, то просто так не отпустит. И вот, Совет, чтобы сохранить свою власть, которой он отравлен, не позволяет никому обрести свободу, прекратить игру, выйти.

   Яллас замолчал на несколько секунд, давая возможность слушателям как-то переварить информацию. И Ерон, только что, казалось бы, решивший, что Яллас говорит дело, снова стал подозревать его в терроризме.

   -Сначала мне казалось, что потеря человечности – это и есть та свобода, о которой я грезил, - продолжал Яллас, - И о которой грезили бы все владыки, будь и них отключены отупляющие имплантаты. Но, как потом оказалось, потеряв человечность, мы оказываемся в пустоте. В бесконечной пустоте, где нам уже некуда идти. Это чем-то похоже на то, когда, находясь в виртуальной реальности, вдруг из-за сбоя в инфоузле наблюдаешь разрушение виртуального мира, и оказывается в пустом белом пространстве. Вокруг – бесконечность пустоты: иди, беги, лети, стой на месте – всё одно, ничего не изменится. По крайней мере, до тех пор, пока снова не создашь виртуальный мир, или не войдёшь в уже созданный.

   И я оказался в этой пустоте. Свободный человек в социуме – особенно в таком социуме, где все всем довольны – это очень опасное явление, и я знал, что скоро за мной придут. Обвинят в терроризме – очень удобное обвинение в развитом обществе, - Яллас подмигнул Ерону. Кто знает, хотел ли он тем самым показать, что понимает его смятение и сочувствует ему? Или же он просто играл на нервах?

   -Возможно, вы решите, что у меня просто развилась паранойя, но это не так. Как я уже сказал, имплантат подавлял наши психические способности, и одна из них – предвиденье будущего. По крайней мере, ближайшего. Это похоже на то, как если бы вы ощущали теорию вероятности всем телом. Но мне хватило этого, чтобы решить исчезнуть. Благо, теперь никто не мог следить за мной на расстоянии. И я исчез. Стал первым владыкой в этой эпохе, который пропал без вести. Сел на звёздный парусник, оставив вам небесную ладью, чтобы не бросать вас совсем без транспорта, и инсценировал собственную гибель. Меня «подбили» зенитные орудия варваров и я «потерпел крушение» на складе боеприпасов. Взрыв был сильнейшим, и ни тела, ни обломков звёздного парусника опознать не получилось.

   И я отправился искать ответ на свой вопрос: как освободиться. Не от человечности – она меня уже не особо то и держала. А от тотальной усталости, как ПЕРЕСТАТЬ воспринимать, как исчезнуть отсюда, из этого мироздания… но не умереть при этом – это не был мой суицидальный порыв на фоне накатившей депрессии.

   -Вижу, вам мои слова кажутся несколько… фантастическими, а то и вообще бредом, - добавил Яллас, - Но это нормально: просто вы с таким ещё не сталкивались, не вышли ещё за пределы человечности. Совет решил, что я стал свободен, а потому – опасен. Ха! Я – да ещё и свободен?! Единственное моё отличие от вас – в том, что вы тешите себя мыслью о том, что вы свободны, а я ВИЖУ как, на самом деле, далеко до этой свободы…

 

   «Свобода, свобода…», - повторил про себя Иан, - «Свобода от усталости воспринимать… Свобода от спекания? Это было бы замечательно. Куда лучше, чем смерть и перерождение… может, я очень кстати оказался в этой экспедиции, и этот человек даст мне шанс… остаться в живых? Я очень хорошо знаю эту усталость… Но что это даст, даже если я вдруг исцелюсь от спекания? Одиночество? Яллас провёл в одиночестве тридцать лет. Да, он общался с варварами, но это не считается. А сколько в одиночестве протяну я? Да и… хочу ли я ставить такой эксперимент? Я люблю людей, хотя они и не отвечают мне особой взаимностью, и большую часть жизни мне приходится проживать, по сути, в одиночестве… я хочу, чтобы со мной хоть кто-то да был… и что же получается, мне придётся выбирать между исцелением и человеческим теплом? Или хотя бы вероятностью его появления в моей жизни» - такая перспектива совсем не радовала Иана. Тем более, что он чувствовал её… неотвратимость. Иногда кажется, что, на самом деле, выбор мы делаем чуть ли не до появления вопроса.

   -Итак, - продолжал Яллас, - Я отправился на звёздном паруснике в дебри нашей галактики. У меня не было надежды найти выход из сложившейся ситуации. Кто знает, может, свобода – это просто химера, приносящая не счастье, а лишь проблемы, и Совет делает всё, чтобы нас уберечь от неё? Но я уже оказался в власти этой химеры, и отступать было поздно. Основа человечности – это страх смерти. Но, когда ты его преодолел и вышел из человечности, то в этой безбрежном мире у тебя остаётся от неё миленький, но ощутимый сувенир: нескончаемое чувство прощания. Прощания со всем и вся. Бесконечное, нескончаемое прощание. Светлая грусть. Но, вот, ты вышел «на свободу», стоишь, испытывая эту грусть… но куда идти? Куда? И ты и дальше стоишь, стоишь… и это чувство прощания, эта светлая грусть начинает постепенно погребать тебя под собой, уничтожая, стирая в порошок. Так что, жизненно важно, выйдя за порог, продолжить путь… но куда? КУДА?! Я не знал…

   -И вот, два года назад я оказался на этой планете. Увидев планету эдемовского типа, заселённую живыми организмами, я решил приземлиться и пополнить запасы провизии. Моё путешествие было столь долгим, что я уже мало различал где я нахожусь: вся галактика, казалось, слилась в нескончаемую серую череду звёзд, планет, комет, астеройдов, звёздной пыли, временных дыр и быстрых течений.

   Подлетая, я не обнаружил на это планете пирамид, однако, обнаружил инфополе именно такого вида, как на планетах, заселённых варварами. Что ж, для меня такое зрелище было не в первой. Удостоверившись, что на планете нет владык, я совершил посадку.

   -Яллас, - оборвал его плавно текущую речь Кирин, - Давай ближе к делу, а то мы тут до завтрашнего дня будем тебя слушать.

   -Кирин, - вздохнул Яллас, - В космосе нет «завтра», или вчера. Это только иллюзии, которые возникают в тепличных условиях планет типа Эдема, и которые мы тащим за собой всю жизнь… но, в самом деле, хватит лирики. Приземлился я примерно там же, где и вы, и удалился в лес в поисках провизии. Когда я вернулся, то обнаружил свой звёздный парусник разрушенным, и выпотрошенным, словно в нём что-то искали. Меня поразило то, как варвары сумели пробиться через энергетические щиты, и уничтожить судно, да так, что оно даже не подало мне сигнал тревоги. И ещё я задавался вопросом: зачем?

   Я отправился дальше в лес в поисках людских поселений, где я мог бы найти ответы на эти вопросы. Меня, к моему удивлению, не сильно огорчила потеря парусника. Видимо, он мне порядком поднадоел за двадцать восемь лет непрерывных странствий. Как, впрочем, и странствия.  

   Набрёл я на деревню, и вошёл в неё под видом простого странника: долгая работа в качестве Исследователя на других планетах научила меня легко перевоплощаться, причём, даже не зная практически ничего о той варварской культуре, в которой я оказываюсь. Там – в достаточно типичной для средневековья – деревне я узнал две вещи: в первых, у местного населения оказалось какое-то странное неприятие к нам-владыкам, но я решил до поры до времени не вдаваться в расспросы о таких очевидных для местного населения вещах; и ещё, мне рассказали, что в том лесу, где было уничтожено моё судно, и откуда я пришёл, живут колдуны, и самая страшная из них – ведьма-оборотень, которая крадёт у селян детей. Я решил помочь местным. Видимо, сказывались привычки старого Исследователя: оберегать варваров. Эта ведьма практически каждую ночь бродила вокруг селения, где местные закупоривались в своих домах, дрожа от – скажу я вам, вполне оправданного – страха. Бродила, и иногда умудрялась уволочь какого-нибудь ребёнка.

   -А для чего она похищала детей? – спросил Ерон.

   Так вышло, что он единственный кто поддерживал разговор: Иан и Кирин бОльшую часть времени пребывали каждый в своих мыслях. Иногда Иану приходилось возвращаться из своих раздумий мощным волевым усилием, спасаясь от, готового вот-вот начаться нового приступа.

   -А для чего она похищала детей?

   -Чтобы есть их.

   -Но существуют же и другие способы утолить голод, - удивился Ерон, - Менее рискованные и… эксцентричные, что ли…

   -Да, однако, в костном мозге человека, в матке, или в предстательной железе находится масса энергии, которую можно получить, занимаясь каннибализмом. При условии, конечно, если ты можешь хотя бы воспринимать эту энергию. Тогда я не знал, для чего ей вся эта энергия, и это меня тоже заинтересовало.

   Так вот, я отправился за ней, и нашёл её. Каково же было моё удивление, когда эта женщина использовала против меня техники воздействия на энергию нашего – первого – исследовательского отдела! Да ещё как использовала! Она сумела одурманить мой разум, превратив обычный ночной лес в порождение кошмарного сна. Я чуть было не погиб тогда, одурманенный, воспринимающий лишь наведённые иллюзии и практически беззащитный в этом, трёхмерном пространстве. Чем она и воспользовалась, атаковав меня. Мы сошлись в рукопашной. Смешно, да? Владыка и дикарка – в рукопашной! Но мне было не смешно. Она ранила меня, пронзив звериными когтями, в которые из-за мутаций превратились её ногти, мою ладонь. Пронзила насквозь, так что и её пальцы пошли в рану. И мои ткани тут же срослись, соединив нас. Завязалась борьба. Я оторвал наши руки друг от друга, и она бежала, но и я был ослаблен, и мне потребовалось какое-то время, чтобы привести себя в порядок, и отправиться по её следам.

   «Боги сходят на землю и устраивают мордобой…», - отметил про себя Иан.

   -Однако, - продолжал Яллас, - Я нашёл лишь её труп, пожираемый другими колдунами: часть моих лейкоцитов перешла в её организм, и восприняло его как вирус, или инородное тело. Такое возможно, вы могли слышать о подобных смертях среди варваров, но такие случаи крайне редки.

   Яллас говорил сухо, иногда его речь напоминала отчёт инфоузла. Иногда он мог эмоционально сыграть, но, судя по всему, ему это было мало интересно.

   -Ведьма стала сгорать изнутри, ослабла, и этим воспользовались её собратья, алчущие, как и она, энергии.

   Меня поразило то, что эта ведьма знала наши техники работы с Силой, и отваживалась пользоваться ими – не приспособленными для варварских организмов и психики. От этого у неё и пошли мутации, превратившие, к примеру, ногти в звериные когти. И на каждом из колдунов, обгладывающих её кости, я увидел подобную печать запретного знания. Не зря варвары называли своих колдунов чудовищами – их таковыми сделали наши техники, которые, будучи не приспособлены под особенности варваров конкретной планеты, приводят к мутациям и тяжёлым психическим отклонениям. Ты, Кирин, и, возможно, ты, Иан знаете какой это длительный и кропотливый труд адаптировать наши техники работы с Силой для варваров, делая их безопасными… но – как плата за безопасность – гораздо менее эффективными. Но эти несчастные всё же отважились вступить на опасный путь, пользуясь нашими знаниями, и чувствовали, что у них есть – пусть и призрачный шанс – выжить, развившись до нашего уровня, так изменить нашими техниками работы с энергией своё тело и сознание, чтобы самим стать владыками, подобными нам. Но для этого им нужна энергия. Много, ОЧЕНЬ много энергии.

   Эти бедняги, отважившись вступить на путь знания, оказались перед выбором: либо, во что бы то ни стало успеть за несколько лет накопить колоссальнейшее количество энергии, либо погибнуть, мутируя и сходя с ума.

   Меня заинтересовала такая утечка наших знаний, которая не только обрекла варваров на огромные страдания (ясно, что они могли развиться до владык только в теории – на практике это практически невозможно), но и превратила их в могущественный чудовищ, разделив варваров на хищников и добычу. Люди, и демоны, пожирающие людей.

   -И Вы нашли виновных, - спросил Ерон, - В этой трагедии?

   -Можно сказать и так, - ответил Яллас, - Я решил узнать, как же такое случилось. Собственно, мне всё равно было нечем заняться, и выход из своей ситуации я давно отчаялся найти. Так что ж, думаю, хотя бы местному населению помогу и как-то развеюсь. Всё равно – лучше чем ничего. Но, как оказалось, помощь ближним без какой-либо надежды что-то получить для себя, была очень полезной. Полагаю, я нашёл выход, нашёл куда двигаться дальше из пустоты, в которой я оказался. Но – обо всём по порядку.

   -Если по порядку, - вступил в разговори Кирин, - То в первую очередь ты должен был найти пирамиду и запустить в коллективном бессознательном откат всех изменений после каменного века, например. Тогда бы ты обезопасил местное население от преждевременных для них знаний. Узнать о Силе в средневековье! Это всё равно, что начать межзвёздные полёты прежде изобретения пороха! Мы все видели, к чему это привело, а твой рассказ лишь добавил красок. Если б и мы – владыки – открыли возможность взаимодействия с энергией в те времена, когда ещё не отказались от каннибализма, то что бы с нами было! Но ты, как я понимаю, так и не включил пирамиды…

   -Проблема в том, - отвели Яллас, - Что их здесь просто не оказалось. Я понимаю, что это может звучать дико: варварская планета, население которой обладает некоторыми нашими знаниями – значит, здесь уже были владыки, по крайней мере, в прошлой эпохе – но на планете НЕТ пирамид! Однако, такова реальность. Пирамид я не нашёл, но нашёл кое-что другое. Путешествуя по планете я обнаружил, что на ней обитают сразу четыре вида варваров, заметно отличающиеся друг от друга по крайней мере, анатомо-физиологически. На каждой варварской планете проживает только один разумный гуманойдный вид (варвары), но здесь – целых четыре! Необычно, не правда ли?

   -Точнее сказать не «необычно», - заметил Иан, - А невозможно! С точки зрения науки…

   -Подожди со своей наукой, - перебил его Яллас, - Да, невозможно, но это есть. Дальше больше! Затерянный в лесах, и уже почти слившийся с ландшафтом, на этой планете лежит настоящий плавучий остров! Целый метеорит, облагороженный и заселённый Исследователями первого отдела, рухнул на эту планету. Я обнаружил его в крайне плачевном состоянии: потрудилось время, варвары, да и само крушение, конечно же, оставило свой след. Но бортовые инфоузлы ещё кое-как работали, и я сумел добыть очень интересную информацию об этой планете, и о истории Небесной Империи. Нечто весьма неожиданное.

   -Инфоузлы, хранящие информацию ещё с прошлой эпохи расцвета? – хмыкнул Кирин, - Представляю, что ты узнал от них! Они, наверно, поведали тебе все глубины инфоузелной шизофрении, которую они постигали все эти тысячелетия! Их старая, гнилая инфокровь тебя самого не свела с ума?

   -Друг мой, - поморщился Яллас, - Меня поражает то, как ты лелеешь свою животную сущность, и всё пытаешься словесно мне отомстить… Неужели я так тебя обидел, избавив от твоей наркоты? Да, это не приятно – мы все были раньше Наслаждающимися, и помним это, но ты мне сейчас напоминаешь тупого варвара, понятия не имеющего об осознанности и безжалостности. Если ты так упиваешься своими проблемами, то как ты вообще выживаешь в Небесной Империи? Ладно, живи ты где-нибудь на варварской планете, но ты живёшь на Эдеме – в бушующем информационном водовороте! Как тебя, имеющего такие жёсткие привязки к обидам, и саможалости этот водоворот ещё не уничтожил!

   -Яллас, - вмешался Иан, видя, что Кирин в данный момент совсем не собирается включать свою осознанность, и вот-вот может перейти на личности, - Не уходи от темы, а то наш разговор может затянуться на целую вечность…

   -Ты прав. Итак, я узнал нечто очень интересное. Этот плавучий остров висел тут на орбите не для того, чтобы изучать варваров, и проводить им ликбез, давая им религию и, возможно, некоторые технологии. Исследователи на этом острове СОЗДАВАЛИ варваров! Это открытие переворачивает с ног на голову всю нашу картину мира! Кирин, ты, помнится, ещё тридцать лет назад любил посетовать на то, что мы одиноки во вселенной, и можем пожать руку лишь варварам, которые тоже – по сути – люди. Но наше одиночество оказалось куда глубже: варвары это не другое человечество! Нет! В галактике есть только одно человечество! И только одна прародина – Эдем. Мы создали варваров из собственного генома, сами, своими руками. Они – это мы, только без некоторых генетических усовершенствований. И мы их создали во вторую эпоху расцвета Империи! И в те времена – судя по данным из всё тех же инфоузлов – варваров не заставляли поклоняться нам – их старшим братьям – как богам. Наоборот: к ним относились очень бережно и уважительно…

   -Но зачем их было создавать?.. – спросил растерянный Иан, - Нашим предкам что, и в самом деле было так одиноко в галактике?

   -Мне кажется, тут проблема в другом: на варваров возлагали очень большие надежды… они – по замыслу их творцов – должны были эволюционировать дальше гомо сапиенса… но во что и зачем – этого я уже узнать не смог: инфоузлы начинали сыпать отборнейшим бредом: что-то по поводу тёмных пророчеств, квантовой физики, и всё это вперемежку с цитатами из – видимо популярных в те годы – песен.

   Яллас сделал паузу: пару раз вздохнул и выдохнул, настраиваясь снова на лирический, спокойный лад, и наблюдая за реакцией своих слушателей. Впервые за тридцать лет у него появились слушатели, с которыми он, по крайней мере, не чувствовал себя как перед аквариумом, когда ты говоришь, говоришь, а в ответ ловишь лишь совершенно пустые рыбьи взгляды.

   -Яллас, - сказал наконец Кирин, который был весьма обескуражен услышанным, - То есть, мы – владыки – специально создали варваров – себе подобных – из своего же генного материала, можно сказать, нашу родню, но сделали их слабее, заставили греться в пещерах у костра и боготворить нас?.. Как-то всё это… не о таких знаниях я мечтал, становясь Исследователем…

   -Боюсь, если эта информация верна, - добавил Ерон, - То мы не в праве её озвучивать. Варварские планеты – главный источник ресурсов Империи. И если общественность узнает, что мы доим своих же братьев и сестёр, намеренно их отупляя с помощью пирамид и бросая им иногда кость в виде трубопровода, или колеса… эта новость может быть опасна для Небесной Империи… ммм! – он подскочил и подошёл к борту звёздного парусника, с прищуром, вопросительно-испытующе глядя на планету, - Я не знаю! Совесть велит мне обо всём рассказать и добиться восстановления варваров в правах, чтобы к ним относились так, как к людям, а не к тупому скоту (ведь такое отношение происходит из-за нашей ошибки: в этой эпохе расцвета мы нашли варваров, нашли даже на их планетах следы нашего присутствия в прошлом, но так и не узнали, кто же они на самом деле!). И это правильно – именно так и должен поступать Хранитель! Но, в то же время, как Хранитель, я понимаю, что если варваров сделают равноправными нам, то… это будет большая беда для Небесной Империи.

   -Правильно, - поддержал его Кирин, - Пока нас – владык – относительно мало, ресурсов галактики хватает на всех с лихвой, хоть ужрись! Но, дружок, ты, по моему, слишком доверчив. Яллас, насколько я понимаю, очень смахивает на террористов – тех, кого вы, Хранители, должны отлавливать и обезвреживать, и все его слова направлены, по сути, против Небесной Империи…

   -Кирин! – перебил его Иан, - Ты что несёшь?! Он же твой друг!

   -Парень, не тебе меня учить! Друг! Друг! У тебя самого хоть были друзья, кроме инфоузлов? – Кирин раскраснелся, и яростно смотрел то на Иана, то на Ялласа. Иан удивлённый и несколько выбитый из колеи такой агрессией (он был сам по себе достаточно тихим и замкнутым, да и общество владык весьма гуманистично, и пышущий гневом Исследователь был чем-то настолько необычным и непонятным для Иана, что тот почувствовал, что его сознание стало ритмично сжиматься в болезненных спазмах).

   «Нет, только не это!», - панически думал Иан, стараясь изо всех сил концентрироваться только на своей внутренней речи, - «Только не приступ! Только не сейчас!».

   -Всё! – Кирин рывком встал, оттолкнув своё кресло, - Хватит с меня этого бреда! Мы возвращаемся на Эдем – и там, в храме, старшим Исследователям и Хранителям ты и поведаешь продолжение своих бредней!

   -Кирин, - Яллас тоже был удивлён этой вспышкой агрессии, но она его нисколько не подавляла, в отличии от Иана, - Что с тобой творится, старик?

   Но Кирин не ответил. Его вдруг затрясло, шея в спазме вжалась в плечи, и он рухнул навзничь. Его трясло, спина выгибалась, чуть не ломаясь, а губы что-то бессвязно шептали.

   -Только не это…, - ужаснулся Яллас. Иан как сквозь пелену смотрел на эту сцену, он ещё из последних сил боролся с начинающимся приступом, и тут его вдруг обдало холодным потом: приступ тут же прошёл, и Иан во все глаза, оцепенев, смотрел на Кирина, чей приступ, как раз, был в самом разгаре.

   «Он спёкся?!», - изумился Иан, - «Но так колотит только на поздних стадиях, как же он мог так долго скрывать свою болезнь?», - Иан, похолодев, смотрел на своё недалёкое будущее.

   Ерон стоял в стороне, не вполне понимая, что происходит и переводя взгляд с Кирина на Ялласа и обратно: уж не применил ли этот «дикий» Исследователь свои способности ещё раз? Ерон был ещё довольно молод, и даже не собирался интересоваться тем, что такое спекание…

   Яллас, не говоря больше ни слова, подскочил к своему старому другу и сел на него, прижимая того к полу. Иан, смотря на Кирина, буквально кожей чувствовал его агонию, хотелось сжаться до размеров абстрактной геометрической точки и не видеть и не слышать ничего этого! Иан постарался отстраниться от всего и начал глубоко дышать, чувствуя, что может сейчас тоже свалиться в приступе.

   Яллас нанёс скупой и точный удар в солнечное сплетение Кирина, простой физической болью выдёргивая его из того ада, что творился у него в голове. Кирин на несколько секунд вернулся к реальности, удивлённо хлопая глазами, и Яллас, не теряя времени, положил ему свою широкую и мозолистую ладонь на затылок, отключая его сознание. Кирин тут же обмяк, погрузившись в глубокий сон без сновидений.

   Яллас встал со своего друга, грустно глядя на него.

   -Как рано… как рано…, - тихонько вздохнул он. Яллас оглянулся на Иана и Ерона, и в глаза его были наполнены тоской. Встретившись с ним взглядом, Иан совершил над собой сильнейшее волевое усилие, настоящий подвиг, вызвавший в скорости страшную мигрень, но смог подавить подступающий приступ, и выглядел вполне вменяемо.

   -Он спёкся…, - как приговор сказал Яллас, - Как вы не заметили этого?!

   -Но…, - Ерон выглядел совсем растерянным: сначала Яллас переворачивает его картину мира, а затем Кирин вдруг – внезапно! – оказывается на последней стадии спекания, - Но он был совершенно нормальным…

   -Ладно, - отмахнулся Яллас, - Ещё не всё потерянно.

   -Это для кого же? – кисло осведомился Иан. Он очень хорошо понимал, что такое спекание, и что для спёкшегося уже, на самом деле, ВСЁ потерянно.

   -Для нашей миссии. Возможно, что и для нас… и – кто знает? – может и для Кирина… Ладно, времени всё меньше, пора переходить к делу.

   Яллас властно прошёл к борту корабля, задумчиво посмотрел на планету и продолжил:

   -Я нашёл подлинную свободу. Всё, что я говорил о варварах и о трагедии местных варваров в частности – лишь прелюдия. Вам показалось революционной идея о том, что варвары – это наша непосредственная родня, но это всё мелочи. Главное, что здесь – на руинах плавучего острова – я нашёл ответ на самый главный вопрос любого владыки – что дальше? Куда нам идти? Я нашёл свободу.

   -А так ли это важно? – спросил Иан.

   -Это важно. Но, правда, лишь для того, чьи мозги не промыты нашей любимой Небесной Империей! Помнишь, я говорил, что смог вырваться из-под абсолютной власти куцего человеческого мирка, но оказался в пустоте, где некуда идти? Я нашёл дальнейший путь. Точнее, не я, а тот владыка, который пережил падение плавучего острова, и ныне заточён в его недрах.

   -Заточён? Разве он ещё жив?

   -Да, Иан, жив. Но об этом позже. Инфоузел, я даю картинку, просчитай координаты.

   Яллас представил интересующее его место на планете в максимальных подробностях, и через пару секунд раздался голос инфоузла:

   -Координаты просчитаны.

   -Отправляемся, - приказал Яллас.

   Он повернулся к своим спутникам, и его взгляд горел Идеей, которая наполняла старого Исследователя.

   -Вы уже видели варваров, изменённых нашими техниками работы с Силой, и скоро вы увидите ещё нечто… экзотическое, - Яллас хмыкнул, - Как я уже говорил, на этой планете обитает четыре вида варваров. Один из них – первый – называется эльфами. Местные ещё иногда зовут их перворожденными, потому что эльфов владыки создали первыми, устранив из их генома множество «примочек», делающих человека владыкой, но оставив, и даже сильно гипертрофировав нашу сверхприспособляемость. Это было нужно для того, чтобы, плавно и аккуратно переселяя группы эльфов из лабораторных условий в дикую природу, помочь им приспособиться и стать новым стабильным видом, идеально «заточенным» под конкретные условия. Так получились гномы – гуманоиды, проживающие в горах и пещерах; гоблины – варвары, живущие в болотах; и собственно люди – жители равнин и лесов. И всё бы хорошо: эльфы бы мутировали в эти три вида, и на этом бы и закончились. Но Исследователи не успели довести свой замысел до конца: плавучий остров с несколькими тысячами эльфов рухнул на планету. Эльфы выжили, но оказались не в лабораторных тепличных условиях, где их гипермобильный геном не изменялся, а в лесу. И тут началось! Когда создавали людей, гномов и гоблинов владыки внимательно следили за всеми мутациями, и производили внимательное медицинское сопровождение этого процесса, а тут эльфы оказались один на один с природой, и началось такое! Большинство утратило разум, стало жить в стадах и стаях животных, и постепенно ассимилировалось ими. Но некоторые остались разумными, и, с умом используя наши знания, даже сумели в какой-то мере сдерживать свои мутации. Почему на другие, стабильные, разумные виды наши техники действуют с точностью до наоборот (чему вы были свидетелями, встретив местных колдунов)? Не знаю. Местные считаю, что это из-за того, что перворожденные были в древности приближенны к небожителям – к нам. Может быть, не знаю.

   В общем, ситуация такова: на рухнувшем плавучем острове заточён древний владыка, открывший в незапамятные времена путь к свободе (значительно опередивший меня! Ха! А я уж, было, начал считать себя уникальным), но местное население его считает страшным демоном – гораздо хлеще местных безумных колдунов-мутантов. Всё бы ничего, но только эльфы, проживающие на плавучем острове, знают, как открыть его гробницу, но для них это равносильно коллективному самоубийству – видимо, в начале прошлой тёмной эпохи этот владыка много чего тут натворил. Однако, ситуация не столь безвыходная. По крайней мере, для нас. Эльфы тоже находятся в очень неприятном положении: они, не приспособленные для выживания в диких условиях, и обречённые на нескончаемые мутации, однако, один из их шаманов, судя по всему, нашёл лекарство, то, что сдержит их геном в каких-то рамках. И нашёл он его, забредя в дебри иных миров, как наши коллеги из второго и третьего отделов. И забрёл он туда своим ходом, не используя никаких приспособлений, делающих это путешествие безопасным. Забрёл, отрапортовал своим, что нашёл лекарство… а вернуться так и не смог. Я говорил с эльфами, и они согласились открыть гробницу, если я достану их жреца, да, причём, так, чтобы вместе с ним вынуть в наш мир и информацию о лекарстве. Они оказались в очень интересной ситуации: либо умирать от мутаций, либо – как они считают – от древнего владыки. В общем, видимо, они решили, что смерть от владыки будет, по крайней мере, чем-то новеньким и не набившем уже оскомину. Да и я постарался их убедить, что обеспечу им безопасность от нашего соотечественника. Но проблема в том, что без специальных устройств выход в иные миры – особенно в такую даль, куда забрался тот шаман – это очень тяжёлое и рискованное предприятие, а я уже – увы – слишком стар, и если попробую это сделать, то от такой нагрузки на психику у меня начнётся спекание…, - Яллас мельком бросил горький взгляд на спящего на палубе Кирина, - Поэтому у меня не было выбора, кроме как вызвать сюда моего старого друга Кирина, который и моложе меня, да и более психически устойчивый… насколько я помнил. Он – по крайней мере, такой, каким он был тридцать лет назад – сумел бы привести обратно в наш мир шамана, и не сойти с ума, или спечься, но… время идёт, и на нём тоже стал сказываться возраст. Кирин спёкся, и, естественно, не в состоянии помочь. Эх, вот она вечная проблема: если б молодость умела, а старость могла!..

   Яллас ещё раз, как прежде, рассмеялся. По крайней мере, так это должно было бы называться: хрипло, толчками, пару раз вытолкнул воздух из груди: толи кашляя, толи каркая, но, видимо, всё же, смеясь.

   -Но! Вместе с ним прилетел ты, Иан! Молодой, полный сил, Исследователь! Из всей нашей компании только ты можешь с этим справиться.

   «Боюсь, ты ошибаешься…», - подумал Иан. Но ничего не сказал. Ему вдруг в голову пришла мысль: «А гори оно всё! Раз уж эта экспедиция и так обречена на провал, раз уж я спёкся, связался с террористом, и вообще всю свою жизнь угробил в кабинете, то почему бы мне не попробовать отправиться на край мироздания? Всё равно, терять мне уже нечего, а так хоть что-то интересное перед смертью увижу».

   -Хорошо, я сделаю это, - сказал он, как ни в чём не бывало, и тут же на душе стало легко-легко, словно камень с плеч свалился. Всё же, добровольно отправиться в путешествие, из которого нет возврата, куда проще, чем дрожать при мысли об очередном приступе, и считать каждый прожитый… хотя, нет, скорее уж - вымученный день.

 

 

 

 

                                                     *               *              *

 

 

   Звёздный парусник рассекал своим прозрачным защитным полем облака, так, что казалось, будто они сами торопливо разбегаются перед ним.

   -Ориентировочное время до пункта назначения тридцать секунд, - объявил инфоузел. Новая, свежая и полностью вменяемая инфокровь радовала Ялласа: с ней работать было не в пример легче, чем с древней, и застоявшейся как гнилая вода в болоте, инфокровью тех инфоузлов, которые он нашёл на плавучем острове.

   Впрочем, этот остров уже давно перестал быть плавучим. Да и островом его назвать уже было трудно. Звёздный парусник спустился ниже облаков, и в вечерних сумерках владыки увидели лес, который даже на первый взгляд отличался от того огромного живого растительного существа, в которое превратилась растительность там, на берегу реки, где космические путешественники встретили Ялласа.

   -Как дома…, - заметил Ерон, глядя вниз.

   -Да, в самом деле, очень похож, - согласился Яллас, - Но только внешне: это не Эдем.

   Одним краем уткнувшись в подножье холма, а другим выдаваясь вверх, образуя каменистый обрыв, в закатных сумерках (там, где звёздный парусник приземлился в первый раз уже была ночь) застыл и врос в планету древний плавучий остров. Он зарос лесом, но не густо: мёртвая поверхность метеорита всё ещё не обзавелась достаточным слоем плодородной почвы, чтобы на ней появился густой лес. Кое-где виднелись прогалины, а где-то среди растений можно было ещё различить руины строений.

   -Как вы видите, - сказал Яллас, - Плавучие острова, как впрочем, и большинство наших технологий мало изменились с прошлой эпохи расцвета.

   -Может, - ответил Иан, - Наши коллеги из второго отдела не зря возмущаются тем, что подавляющее большинство всех найденных ими технологий обретают свой вечный покой в исследовательских архивах?

   Его замечание осталось без ответа. Звёздный парусник резко снизил высоту (благодаря защитному полю пассажиры не почувствовали неудобств), и завис в двух метрах над одной из полян плавучего острова. Яллас поднял всё ещё мирно спящего Кирина себе на плечо, и владыки спустились на землю.

   Ерон первым делом пробудил ту часть своего костюма Хранителя, которая располагалась на лице и отвечала за восприятие. Быстро оглядев окрестности, он заявил, что вокруг ни души, только несколько птиц и мелкая лесная живность, да и те укладываются спать.

   -В общем, - посмеиваясь, подытожил Яллас, - Нас никто сегодня есть не собирается. Молодёжь, - обратился он к Иану и Ерону, - Вам самим не обидно? Прилетели в такую даль и – никаких приключений! Ладно… идите за мной.

   И он размашистым шагом направился через поляну, на которой клочьями, между камнями, похожими на обломки древней брусчатки, росла трава, к чёрным зарослям. Идя следом за Ялласом, Иан с интересом оглядывался вокруг: поляна была окружена лесом, и, приди он сюда пешком, наверное и не узнал бы, что идёт по плавучему острову. Однако, Иан приметил пару полуразрушенных стен, которые выглядывали поверх зарослей.

   «Эти стены пережили сколько то лет эксплуатации», - подумал он, - «Затем пережили падение плавучего острова на планету (а там и сила удара, и горение при падении – защитное поле могло быть к тому моменту уже выключенным), и смогли простоять ещё около двух с половиной тысяч лет! Конечно, для нас – владык – и наших творений это не такой невообразимый срок, как для варваров, но тоже очень и очень…».

   Иан был вынужден резко оборвать свой внутренний диалог и что было сил сосредоточить взгляд на своих ступнях, мерно шагающих по земле: приступ, с которым он боролся на звёздном паруснике, и который, казалось, удалось преодолеть, снова возвращался. Иан, стиснув зубы, напряжённо смотрел себе под ноги, стараясь сжать диапазон своего внимания до минимальных размеров, чтобы им можно было управлять.

   -Вот, здесь и остановимся, - сказал Яллас. Иану пришлось поднять голову и посмотреть, куда они пришли. Яллас отодвинул рукой лохматую ветвь какого-то растения, и перед владыками открылся полу обвалившееся жерло дверного проёма. Иан тут же заметил, что они стоят не перед стеной зарослей, а перед самой обычной стеной, которая вся была оплетена растительностью.

   -Это здание более-менее сохранилось, - снова заговорил Яллас, - Возможно, именно настольгия натолкнула меня на мысль устроить здесь себе временное пристанище. Заходите, там есть где сесть, есть кострище и дрова. Еды нет, но мы не зря захватили с собой энергоёмкость с нашего судна.

   Яллас вошёл, приглашая остальных следовать за ним. Они быстро развели костёр, и расселись на каких-то обломках, расположенных вокруг огня. Здание было узким, но трёхэтажным. Однако, все этажи вместе с лестницами давным-давно рухнули, остались только стены. Яллас, судя по всему, расчистил здесь завал, оставив только те камни, которые приспособил под сиденья. В крыше зияла дыра, через которую были видны первые звёзды. Иан вдруг осознал, что раньше даже не задумывался о том, как выглядит звёздное небо на этой планете… впрочем, в условиях, когда каждая мысль, или эмоция могла привести к очередному приступу, это было даже хорошо.

   Яллас бережно положил Кирина рядом с костром и, сев на камень, тут же вынул из за пазухи энергоёмкость, и извлёк из этой пластинки миску с супом.

   -Стандартный набор путешественника…, - проговорил он, придирчиво нюхая блюдо, - Когда-то я так наелся всем этим, что один только запах этого супа отбивал у меня всякий аппетит. Но вот, прошло двадцать семь лет, как я ел его в последний раз… и знаете, что? По мне, так пахнет очень недурственно!

   Яллас принялся за еду. Его организм только что претерпел мутации, возвращаясь к своему первоначальному виду, и Ялласу срочно требовалось что-нибудь съесть. Иан и Ерон вынули из энергоёмкости по кружке бирюзы и по питательной булочки. Из чего она состояла знали, пожалуй, только гомункулы, её изготовившие, но она была вкусной и питательной. Организм владыки позволял есть практически любую органику, и даже мог – при необходимости – отключать вкусовые и обонятельные рецепторы, и убирать рвотный рефлекс. Да, жизнь в галактике тяжела, и даже человеку – изначально привыкшему приспосабливать окружающую среду под свои нужды – пришлось превратить себя просто в эталон приспособляемости. Ерон припоминал, что им рассказывали в годы учёбы: что, мол, сначала у всех организмов, населяющих Эдем, из цепочек ДНК были взяты наилучшие эволюционные находки и внедрены в человеческую ДНК, а затем такое же «перенимание опыта» происходило и на всех остальных планетах эдемовского типа. И вот, человек стал владыкой – существом, которое при необходимости способно изменяться вплоть до того, чтобы становиться другим биологическим видом. Но Ерон надеялся, что ему в жизни никогда не придётся мутировать во что-то… совсем уж противоестественное.

   Закончив есть, Яллас бросил в костёр миску и ложку, где они благополучно превратились в пар. Затем он вынул из кармана штанов пучок какой-то травы и тоже бросил её в огонь.

   -Бесконтрольные изменения в организмах эльфов так же оказывают сильное виляние на их психику, - пояснил он, - И эта трава нужна для двух целей: во первый подать им знак, что я здесь, а во-вторых слегка изменить наше с вами состояние сознание, чтобы мы смогли общаться с эльфами. Слегка – но этого хватит, так как они не способны полностью синхронизироваться с нашим – человеческим миром. Не волнуйтесь, это слабый наркотик, вы даже и не заметите в себе никаких изменений, однако, без него общения с эльфами не получится.

   -А как же та синхронизация, что мы провели, спускаясь на планету? – спросил Иан. Ему то становилось плохо, то снова отпускало, и он мог нормально общаться.

   -Эльфы не живут в этом инфополе. Будучи пластичным исходным материалом для создания людей, гномов и гоблинов, они, оставленные на произвол судьбы, наедине со своими мутациями, давно выпали из общего инфополя.

   Кирин пошевелился, и все в ожидании смотрели на него. Он открыл глаза и медленно сел, подирая затылок и растерянно оглядываясь.

   -Это был…, - прошептал он, - Приступ?

   -Да, - вздохнул Яллас, - Но я запустил полную перезагрузку твоего сознания, и у тебя впереди ещё есть несколько часов, пока тебя снова не скрючит.

   -Что ж… от судьбы не уйдёшь, - грустно улыбнулся Кирин, поглядев на своих спутников, - Свою отсрочку я уже исчерпал…, - он остановившемся взором смотрел на костёр, - Я не знаю, где мы и зачем… да и какая разница? Это всё игры, игры… но мне они так нравились, я так хотел играть до бесконечности. Я не хотел останавливаться, сдавать карты и выходить из этого переполненного людьми, наслаждениями и проблемами кабака даже тогда, когда ты, Яллас, исчез, и я, сломленный, вернулся на Эдем. Так уж вышло, что единственное удовольствие, которое у меня было, это работа на других планетах, путешествия. Но я привык к тебе, засранец, и космос без тебя стал просто чёрной бездной с пошлыми блестяшками – звёздами. Я сам попросил, чтобы меня перевели в архив. Как оказалось, не я один отправился туда догнивать – там почти все были такими. Но, в конце, концов, и к этому я привык: унылой жизни, скучной и до мозга костей бесполезной работе. Нет, поначалу даже бывало интересно читать как, к примеру, выглядели звёздные парусники в седой древности, пытаться отделить правду от вымысла, и понять, на кой звёздному паруснику турбины, и огненный шлейф из задницы… но это бывало интересным, пока я не задавал себе вопрос: а зачем всё это? Для чего?.. А такой вопрос я задавал всё чаще.

   И около полугода назад я почувствовал, что спекаюсь. Поначалу я обрадовался: мало того, что скоро всё закончится, так ещё и интересно закончится! Спекаться, наблюдать, как ты сходишь с ума, это так интересно! Поначалу… дней десять от силы. А потом мне стало страшно. Так страшно, что я хотел запереться дома, и никуда не выходить, не видеть здоровых людей, которые одним фактом своего существования тыкали мне в мою болезнь, в мою смерть… а это оказалось страшно. Я чувствовал как весь мир стал чем-то бесцветным, плоским, далёким… но чем больше он отдалялся от меня, тем нестерпимее я жаждал продолжать жить, продолжать играть в эти дурацкие, скучные, глупые игры: есть, спать, работать, общаться с коллегами, с которыми нам уже давным давно не было что сказать друг другу, снова и снова любоваться набившими оскомину видами города, идя на работу и возвращаясь в пустую, холодную квартиру… но я так хотел, чтобы это продолжалось! То, что раньше мне казалось безмолвным, ледяным адом, теперь, когда я лишался и этого, оказалось раем! Помните, как в нашем ликбезе для варваров: хорошо себя ведёшь – будет тебе рай, плохо – ай-яй-яй, какой проказник! – будет тебе ад. И знаете, это, как я понял, очень даже хороший расклад: тут в любом случае у тебя есть хотя бы ад… Эх!..

   Но вскоре от одного моего коллеги – я даже имя его не помню, а вместо его лица вспоминается только его рабочее место – я узнал о наркотике, который несколько лет назад нашли ребята из третьего отдела. Оказывается, они приволокли из нижних миров химическую формулу какой-то очередного напитка, но – вот незадача – он алкогольный, а это уже давным-давно не модно среди Наслаждающихся. Старожилов не берёт – адаптировались – а молодёжь таким дремучим ретро уже не заманишь. Но, как оказалось, это не просто одна из многих бесполезных находок, это пойло обладает интересным побочным эффектом – блокирует спекание. Пока ты пъёшь этот напиток, ты не спекаешься, но, стоит тебе от него отказаться, как ты тут же получаешь свой настоящий диагноз во всей красе. Конечно, этот наркотик тут же запретили. Ещё бы! Мы и так можем жить несколько веков, но полное бессмертие это уже удар ниже пояса для нашей экономики.

   Но у меня получилось добыть этот напиток. Где-то договорился, где-то обманул… мда… и продолжил жить как ни в чём не бывало, наслаждаясь возвращением в свой личный ад… А когда ты развоплотил флягу, то я, уже, честно говоря, понимая, что у меня нет никаких шансов, всё равно пытался настоять на немедленном возвращении на Эдем, где я мог бы получить ещё одну дозу… Да и это твоё освобождение… знаешь, тогда мне эта идея вообще не понравилось – я был слишком раздражён и напуган, а сейчас… знает, мне наплевать на то, что мы найдём в какой-то там гробнице. Что свобода, что не свобода – для меня уже всё едино, и ничто не вызывает ни малейшего отклика в душе…

   -Значит, я подписал тебе смертный приговор, - у Ялласа было тяжело на душе. Пока Кирин рассказывал о своей жизни, он думал: стоит ли испытывать эти чувства, или же лучше остаться холодным и спокойным? Сознание владыки, да ещё и та свобода от человечности, которую получил Яллас, оставляли ему этот выбор… но он решил побыть с Кирином. По крайней мере, эмоционально и в течении оставшегося десятка часов: пол года спекания это уже почти летально. Перезагрузка, которую Яллас провёл в сознании Кирина, дала ему эти часы, но конец был неизбежен: окончательно спёкшийся владыка превращается в растение; организм исправно работал, и даже не собирался умирать, но ни личности, ни сознания уже не остаётся.

   -Подписал? Возможно, - безразлично пожал плечами Кирин, - Но, на самом деле, ты просто помог мне решиться, наконец, умереть. Сколько мог продолжаться мой пьяный бред? Мне уже всё давным-давно опостылело, но – привычка, что ли?! – я не мог всё это бросить. Вот так, жизнь перешла в разряд вредных привычек. Ну что ж, я снова встретил тебя перед смертью – ты даже не представляешь, как я рад, хоть у меня и не осталось сил выразить это.

   Кирин слегка улыбнулся, поставил локти на колени и положил подбородок на кулак. Он молча смотрел на огонь широко открытыми, опустевшими глазами, а на его губах застыла улыбка. Он утратил всякий интерес к дальнейшему общению, и остальные решили не тревожить его. Яллас поначалу думал хотя бы положить ему руку на плечо, как-то поддержать, ободрить, но затем отказался от этой затеи: Кирину в самом деле было уже всё равно. Хорошо, если последние часы до полного угасания сознания он сумеет удержать это состояние: смесь полной отрешённости и тихой, светлой радости, от встречи с другом… о котором он уже практически и не помнил. 

   Костёр тихо потрескивал, пламя подрагивало, разбрасываясь дрожащими тенями по стенам. Все притихли. Иан обдумывал сказанное Кирином… впрочем, не обдумывал, а лишь прогонял по кругу какие-то отрывки из сказанного им. «Свобода, или не свобода – для меня всё едино». Вот с этим Иан согласиться не мог, у него ещё оставалась надежда… хотя, он и понимал, что это надежда не его, а тех, кто после него сумеет воспользоваться тем знанием, ради которого он отправится в другие миры – вызволять оттуда какого-то варвара, и там же и спечётся… хорошо есть сумеет перед этим спасти беднягу. Впрочем, если сосредоточиться только лишь на предстоящем психомарафоне по мирозданию, и принять во внимание, что он здесь не один такой, кто скоро превратится в растение, то будущее Иану не казалось таким уж мрачным. По крайней мере, не долгим, что уже было не мало в его положении.

   Обычно до полного разрушения личности и сознания спекающимся нужно около полугода – как раз такой срок и прожил Кирин – но мощнейшие перегрузки, которые ожидают Иана во время самостоятельного путешествия в другие миры, и вытаскивания оттуда эльфа (это же какой объём энергии и информации! Да ещё не просто вытащить, но вытащить всего целиком, не повредив: если будет не хватать хотя бы головы, то спасительная операция будет провалена); такие перегрузки значительно ускорят процесс спекания, и Иан получит сразу то, до чего ему пришлось бы ждать ещё несколько месяцев естественного протекания болезни.

   -Вы очень метко подметили по поводу усталости, - сказал Ерон, обращаясь к Ялласу. Если Исследователи прониклись исповедью Кирина, то Ерон – Хранитель – не мог позволить себе сильный эмоциональный отклик, так как это ослабило бы его бдительность здесь – на неведомой планете.

   -Усталость это действительно – бич нашего общества. Все устали, все уже не могут, все хотят отдохновения, но продолжают жить дальше. Может быть, Ваша находка позволит нам вырваться из этого порочного круга. В последнее время в молодёжной среде – позвольте мне говорить от лица этой среды – пошла мода на подсчёт количества своих перерождений. В основном этим занимаются Наслаждающиеся, используя какие-то техники Исследователей, якобы выкраденные у них… у вас. Конечно, всё это бред, и я – как Хранитель – скажу вам всем такую вещь: всё, что крадётся у государственных структур, вся незаконная деятельность – всё происходит с ведома и под контролем нас – Хранителей. Просто Наслаждающимся иногда нужно выпустить пар, пожить «опасной жизнью», пройтись по «лезвию бритвы», сделать что-то асоциальное, запрещённое. И мы даём им это – как и все остальные наркотики и развлечения.

   Но все устали. Наслаждающиеся – наслаждаться, мы – хранить и защищать, биться на фронте бесконечной войны с существами из нижних миров. Нет, они, конечно, не все опасны – масса технологий и знаний получены от них, но есть и те, чья цель – полное уничтожение человечества. Не знаю уж, почему это взбрело им в голову - про это могут лучше рассказать ваши коллеги из второго отдела – мы же – Хранители – имеем на данный момент, как, впрочем, и около десяти тысяч лет, что существует Империя – только непрекращающуюся войну, невидимую для остальных каст, чей ужас лишь в редких случаях прорывается в вашу сферу восприятия в виде одержимых, террористов…  

   -Яллас, я, по правде говоря, считал Вас одним из них. Впрочем, считаю и до сих пор. То, что Вы предлагаете – свобода – разрушит Империю, развеет по ветру даже воспоминания о ней, но это, в то же время, величайший дар человечеству. Свобода…, - Ерон, словно, пытался привыкнуть к этому слову, как ощетинившийся зверь – к ласке.

   -Свобода… уничтожив Империю, она принесёт людям лишь добро: мы сможем выйти из замкнутого круга своих нескончаемых перерождений… Вы же все прекрасно знаете, что лишь движение – это жизнь, а мы последние десять тысяч лет, по сути, стоим на месте. Может, именно из за этого мы и имеет нескончаемую войну с существами из нижних миров, и неизбывную усталость. Яллас, я считаю Вас одержимым, но то, что Вы предлагаете не несёт зла людям, даже наоборот: призыв к развитию, путь развития… Я помогу Вам.

   -Я понял тебя, - кивнул Яллас, - Спасибо. Тем более, что твоя помощь может действительно понадобиться… может быть. Впрочем, как мне кажется, свобода это не лекарство от всех болезней, и не решение всех проблем, и в какой-то мере она только прибавляет этих проблем… Но ты меня, всё таки, несколько обнадёжил: если меня ещё кто-то понимает, значит, не такой уж я и сумасшедший. А по поводу моей одержимости… я с тобой не согласен, но это мало что меняет. Итак, у нас получился вечер откровений у костра, - Яллас улыбнулся, - Ерон и Кирин уже высказались… по поводу свободы, по поводу того, ради чего мы здесь, собственно, и собрались. А ты, Иан? Что ты думаешь о нашем предприятии?

   -А что тут думать? – Иану вдруг снова стало легко-легко: приступ спекания не давал о себе знать, а будущее казалось простым и ясным… и далеко не таким плохим, как ещё пару часов назад!

   -А что тут думать? Я помогу вам, помогу тому эльфу, может, освобождение действительно кому ещё пригодится, и мы не зря на обочине галактики устраиваем свою маленькую революцию. Я всё сделаю, а там… а там плевать, - Иан махнул рукой, весело улыбаясь.

   -Мы и так уже слишком много говорим для тех, кто собирается «открыть» свободу.

   -А ты прав, - усмехнулся Яллас, - Вот что значит – новое поколение Исследователей!

   И они остались в тишине. Ерон, с чёрной маской на лице, в которую превратилась его татуировка, внимательно следящий за окрестностями, Яллас, предвкушающий долгожданное открытие, Иан, облокотившийся о стену и светлым и радостным взором смотря в прореху в крыше, куда, навстречу звёздам, уносился дым, и Кирин, не проронивший больше ни звука, и всё так же безучастно смотрящий на огонь и легонько улыбающийся.

   -Внимание! – Ерон повернулся ко входу, - Там кто-то есть… похожи на людей… или животных… или… я не могу понять, даже куда направленно их намеренье! Что за…

   -Всё в порядке, - Яллас встал и затоптал чахлый костерок, - О такой энергоструктуре, как у них вам в храме и не могли рассказывать. Это эльфы, пойдёмте, коллеги, не будем заставлять их ждать в нашем диапазоне восприятия – это для них не простое дело. Кирин, - Яллас приобнял своего друга за плечи, аккуратно ставя его на ноги, - Поднимайся, пойдём…

 

 

 

 

                                                     *               *              *

 

 

   Эльфы напоминали тех колдунов, с которыми встретились владыки, только сойдя на эту планету. Они были гуманоидами, но у каждого были какие-то свои, индивидуальные отклонения: кто-то был совсем невысокого роста – по пояс владыкам, с длинными, густыми волосами, которые шевелились и образовывали естественную одежду; кто-то был заросший шерстью, сгорбленный, с вытянутой челюстью, похожий на волка, а у эльфа-предводителя выросли раскидистые рога, и был только один глаз немного ниже межбровья, отчего носу оставалось совсем мало место, и он вырос маленьким пятачком – как у поросенка.

   Владыкам тут же вспомнилось, как Яллас говорил о том, что многие эльфы стали жить с животными – в их стадах и стаях – а потом и вовсе слились с ними.

   Эльфы выглядели несколько растерянно, их взгляды были затуманены: словно каждый из них жил своём, уникальном мирке, и этот – общий – мир они воспринимали откуда-то издалека, как смутный мираж.

   Говорил Яллас, остальные владыки не вступали в беседу, и не могли понять язык, на котором она велась – несмотря ни на какую синхронизацию. Иногда Иану казалось, что предводитель эльфов – тоже, единственный, кто принимал участие в разговоре с их стороны – так изматывается этим разговором, что иногда становится размытым, эфемерным, словно вот-вот исчезнет. Сначала Иан решил, что это ему показалось, но когда эльф и второй, и третий раз становился расплывчатым, и почти растворялся в воздухе, Исследователь понял, что ему ничего не показалось. Если присмотреться, можно было заметить, что и другие эльфы выглядят как на картинке, на которую грубо наложили персонажей, вырезанных с другой картинки.

   -Иан, - сказал Яллас, - Они согласны открыть нам гробницу с нашим древним сородичем, если ты им поможешь – договор всё ещё в силе, и это хорошо. Их шаман путешествовал в другие миры не вполне самостоятельно, как оказалось, и использовал для этого растения Силы… эм, - Яллас тряхнул головой, отгоняя местную терминологию, - То есть наркотики, как мы их называем, и они принесли дозу этих галлюциногенов, причём, как раз такую, какую употребил их шаман, так что, по крайней мере, отправная точка для начала поисков у нас есть. Конечно, у вас с шаманом разное состояние сознания, разная масса тела, да и вообще, он эльф, а ты владыка, но галлюциноген всё равно тебя должен привести примерно к тем мирам, где потерялся шаман. Итак, ты готов?

   Яллас очень внимательно взглянул Иану в глаза, и у того возникло острое чувство, что старый Исследователь знает о его недуге…

   -Конечно, - ответил Иан, стараясь не забивать себе голову ничем, и очень надеясь, что не почувствует сейчас приближение приступа.

   Иан сел на землю, на поляне, а эльфы расселись вокруг него, сказав, что помогут ему песнопениями. Иан хотел было отмахнуться от такой помощи, но Яллас отговорил его, рассказав, что их ритуальные песни основаны на мантрах – одной из техник работы с энергией, мало распространённой среди владык, но могущей быть довольно действенной.

   -Хорошо, - улыбнулся Иан, - Пойдём искать шамана весело и с песнями!

   «Заодно и меня отпоют…», - подумалось ему.

   Он сел на землю, окружённый эльфами, и съел пригоршню чего-то, напоминающего не то плесень, не то хвою, но по вкусу очень похожее на яблоко.

   «Надеюсь, мой организм не выдаст внезапную аллергию на пищу с другой планеты, из органики, к которой он не успел ещё адаптироваться».

   Но сомневаться было уже поздно. Иан, проглотил последние крошки и стал внимательно прислушиваться к себе, ожидая момента «ухода».

   Его учили когда-то воспринимать другие миры, и даже совершать туда путешествия, но это была работа второго отдела, и Иан имел в основном лишь теоретическое представление о таких путешествиях. Впрочем, во время учёбы их пару раз водили в другие миры… Иан надеялся, что теперь – без вспомогательных устройств, только с наркотиком и песнопениями – он сумеет справиться с поставленной задачей. Он смирился с мыслью, что его личность и сознание рассыплется, растворится и исчезнет во время путешествия, во время спасения варвара и помощи своим коллегам в обретении знаний о свободе, и вовсе не собирался оканчивать свои дни в бесплотных попытках пробиться в другие миры: в судорогах, в бреду, в агонии и рвоте.

   «Хватит», - Иан волевым усилием остановил поток своих тревожных мыслей и постарался собраться.

   Эльфы тихо и плавно начали петь. Протяжные, вибрирующие звуки медленно выплывали из-за пределов слуха, и заполняли воздух. Яллас, Ерон и Кирин стояли за пределами круга.

   Яллас внимательно смотрел на Иана, по его взгляду было понятно, что он переживает и за него, и за успех этого путешествия. Если бы Яллас мог, он бы с радостью сам отправился в другие миры, а не сваливал бы такое тяжёлое и опасное путешествие на Иана.

   Ерон нисколько не разбирался в происходящем, а поэтому с помощью маски своего костюма, как и прежде, внимательно следил за окрестностями.

   А Кирин был безразличен ко всему: и к тому, что происходит в кругу эльфов, и к тому, что происходит вокруг. Просто стоял и безучастно смотрел на звёзды.

   Иан, заметя это, тоже поднял голову, решив тоже хоть мельком полюбоваться ночным небом во всей его красе, а не через дыру в крыше. И тут… воспринимаемая им картинка внезапно застыла, затвердела, и начала медленно распадаться на пиксели. Иан плохо помнил значение этого слова, но ему казалось, что оно очень сюда подходит. Каждый пиксель распадался на следующие – более мелкие пиксели, и так до неразличимой бесконечности. Но при этом, Иан всё так же чётко и целостно видел ночное небо.

   «Это нижние миры», - понял Исследователь, - «Правильно на Сварге при строительстве Древа Мира крону поместили внизу: это действительно похоже на бесконечно разветвляющуюся древесную крону…».

   Иан превратился в саму осознанность, не позволяя этому вИденью превратиться в наркотический бред.

   «Где же ты?.. Где же ты?..», - Иан искал шамана, или хотя бы хоть какой-то его след, чтобы знать, по крайней мере, в какую сторону ему направиться.

 

   -Завис, - удовлетворённо прошептал Яллас, - Значит, началось…

   -Что началось? – не понял Ерон. Посмотрев на Иана он увидел, как тот ошалелыми глазами уставился на небо, и Хранителю тут же вспомнилось его бытность Наслаждающимся.

   -Мир для него рассыпался, - объяснил Яллас, - И у него хватило сил и осознанности, чтобы не быть погребённым под его руинами.

 

   -Я нашёл его, - сказал Иан, но потом понял, что сказал это лишь в своём воображении.

   «На два мира сразу меня не хватает… Пора уходить».

   -Нашёл. Пошёл, - с трудом вытолкнул он из своей гортани, и тут же исчез, оставив после себя лишь одежду – её тащить в другие миры он не стал: лишняя нагрузка сейчас ни к чему.

   «Я сделал это!», - Иан находился в пространстве между мирами: покинув свой и ещё не войдя в соседний. Тут было относительно безопасно: все неорганические существа обитают только в мирах, так что нежелательных встреч не предвиделось, но, в то же время, это пространство оказывало специфическое влияние на восприятие. Если в каждом из миров оно искажалось, приспосабливаясь к новой среде, то здесь оно непроизвольно расширялось… теоретически – вплоть до бесконечности, и если утратить самоконтроль, и не сдерживать его в удобных для тебя рамках, то тебя просто разорвёт от дикой перегрузки информации.

   Но лопаться как мыльный пузырь Иан не собирался. По крайней мере, до тех пор, пока не сделает то, зачем сюда пришёл.

   Вдалеке, где-то среди нижних миров, которые, когда Иан оказался здесь, превратились из красивой кроны, или паутины в хаотичное нагромождение плоскостей в чёрно-белом пространстве (видимо, во избежание перегрузок – рассудил Иан – моё сознание отсеивает всю информацию, которую можно отсеять – в том числе и цветовую гамму); где-то вдалеке Иан видел слабый золотистый огонёк: тёплый и родной. Такая энергия могла принадлежать только гуманоиду, и Исследователь отправился в ту сторону, пронзая собой миры, которые для того, кто не погружается в них, выглядели как максимально тонкие плоскости.

 

   -Он пропал! – восхищённо прошептал Ерон, стараясь не мешать эльфам в их пении.

   -Впервые такое видишь? – усмехнулся Яллас, - Ничего, это только начало. Теперь то мы ему уж точно ничем не сможем помочь. Впрочем, когда он засобирается назад пение варваров поможет ему вернуться: оно станет для него маяком в бесконечности.

   Кирин, устав стоять, сел на землю. Яллас посмотрел на своего друга, которого терял с каждым часом, и их взгляды встретились. На миг в глазах Кирина промелькнул интерес к тому, где они, и что происходит. Он покачал головой:

   -Нет, не рассказывай мне ничего – не хочу знать… Уже всё равно поздно.

   Яллас потянулся к нему своей энергией, помогая старому другу вернуть своё сознание к прежнему состоянию, и не рухнуть в пучину спекания.

   -Эх…, - выдохнул Яллас сквозь зубы, - Иан, поторопись!

   Он ещё надеялся успеть спасти своего друга, надеялся, что тот сможет обрести освобождение, и его «Я» не будет разрушено окончательно. Надеялся, хотя и знал, что эта надежда, скорей всего, несбыточна.

 

   Иан нёсся сквозь мироздание, стараясь сохранять предельную собранность и осознанность – гарант его выживания здесь. Иногда ему казалось, что он вот-вот утратит контроль над восприятием, и его размажет по всей бесконечности миров; а в какие-то моменты Иан был просто уверен, что потерял дорогу назад, забыл не только где находится тот мир, откуда он начал путешествие, но и то, в какое состояние сознание ему нужно будет вернуться: ведь, мало просто найти нужный мир, надо ещё и изменить своё состояние сознание под него.

   А иногда Иану казалось, что он забыл всё: зачем он здесь, кто он, откуда… его воспоминания ускользали сквозь пальцы, и лишь сильнейшим волевым напряжением Исследователь удерживал их, и восстанавливал те, которые удержать не получилось.

   «Я слабею…», - обречённо подумал Иан, - «Я распадаюсь на лету, как снежок из сухого, не смятого снега… а, ведь, я ещё даже не добрался до… ДО КОГО?! КУДА Я ЛЕЧУ??!!», - Иан быстро подавил панику, и из последних сил восстановил свою разваливающуюся память.

   «Нет, гад, никуда ты от владыки не денешься!!!», - злость придавала ему силы. Иан уже забыл, что сильные эмоции в таком путешествии губительны, но, даже если бы и помнил это… злость – лишь инструмент, и если этот инструмент пригоден для достижения цели, то отчего бы им не воспользоваться? Иан так же забыл и всё, касательно «плохих» и «хороших» эмоций – вся эта информация осталась в его родном мире, в его исходном состоянии сознания, и стала практически нечитаема сейчас.

   И вот, они встретились. Иан нашёл шамана сжавшемся между двух миров, словно пытающегося закрыться от всего. И измученный путешествием владыка при виде такой органической, тёплой и приятной энергии гуманоида увидел в нём в первую очередь еду. Еда! Энергия! Сила! Жизнь!

   «Стоп…», - Иан уже затруднялся определить кто это думает внутри него. Из последних сил Исследователь вспомнил, что он не хищник из нижних миров, а человек… и пришёл с миром… хотя, Иан не был уверен в том, что понимает смысл тех терминов, которыми пользуется.

   Этот конгломерат энергии, находящийся перед ним, только в родном для Иана мире был варваром, эльфом, гуманоидом, здесь же он был энергией. Тёплой, живительной…

   -Ты. Иди за мной, - сказал он эльфу. Тот был весь сплетён из светящихся нитей… живительных, вкусных…

   Эти нити зашевелились и Иана коснулся луч энергии – это варвар воспринял его.   И тут же дал дёру. Он неуклюже дёрнулся туда-сюда, словно не решаясь, что же хуже: лететь дальше по изнуряющей бесконечности, или потратить последние силы на вход в чужой мир, где он, скорей всего, навсегда забудет кто он, или же – остаться здесь, на съедение этого могущественного монстра, вынырнувшего из ниоткуда?

   -Дурень, стой! – прорычал Иан, понимая, что тон его обращения к варвару вкупе с явно гастрономической реакцией на него (которую на энергетическом уровне Иан не умел скрывать) должны, по идее, очень помешать их содействию.

   Так оно и случилось. Варвар нырнул в одну из плоскостей, рядом с которыми находился, и начал уменьшаться, уплощаться, превращаясь во что-то…

   -Назад! – Иан протянул к нему руку, заметив разноцветное облачко вокруг своей кисти.

   «Перстни», - мысленно улыбнулся он, - «Эта технология, вытащенная из нижних миров, так легко возвращается обратно, что я и не почувствовал никакого напряжения, таща их за собой».

   Иан, не колеблясь, питал в себя эту энергию, отдавая себя отчёт в том, что по возвращению перстней у него больше не будет. И этой Силы хватило, чтобы вцепиться мёртвой хваткой в варвара, поддев пальцами нити его энергии и выдернуть из мира, в который он уже почти погрузился.

   Эльф болезненно пульсировал всеми цветами радуги, и корчился, но больше никуда не убегал. Иан вынул из него пальцы и хотел было заговорить, как вдруг…

   Он увидел мироздание. Восприятие металось фонарём с бесконечным по длине лучом из стороны в сторону, высвечивая нескончаемые матрицы, в которые собирались миры… следом за матрицами пошли более крупные структуры, состоящие уже из большего количества миров…

   Иан сжал свои энергетические нити как можно плотнее, став коротышкой, ярко светящимся белым светом. Восприятие вернулось под его контроль, но Исследователь чувствовал, что это предел, он вот-вот рассыплется, растворится… по правде говоря, Иан и сам толком не знал, что с ним произойдёт.

   -Ты, - прохрипел владыка, - Пойдёшь. Со мной. Я – друг. Меня прислали… Пойдём! – простонал из последних сил Исследователь, хватая шамана (но уже не болезненно, а мягко – только чтобы указывать ему путь), и увлекая его за собой.

   Иан знал, как должен себя чувствовать владыка в других мирах, и в пространстве между ними, и понимал, что его спекание приобрело особо угрожающую форму, так как ему здесь было даже тяжелее, чем варвару. Тот заблудился, был слаб, и, судя по всему, почти не мог здесь передвигаться, но мог быть в этом пространстве, не прилагая для этого таких титанических усилий.

   «Интересно, сколько времени ему понадобилось, чтобы забраться так далеко? Я это сделал гораздо быстрее, сумел даже его приструнить, чтобы не паниковал, но я уже на последнем издыхании, а этот дурень ещё и что-то говорит, какие-то приятные эмоции мне посылает… ДУРАК!!! Съесть бы сейчас хотя бы часть его энергии… хотя, не факт, что мне это поможет: из-за спекания я могу просто не переварить её, и мы оба здесь погибнем…».

   Иан отгонял от себя все мысли, стараясь максимально сосредоточиться на том, что делает в данный момент. Где-то там, за плоскостями миров, он чувствовал, что его зовут… и летел, плыл, шёл, полз, прорывался сквозь пространство на этот зов, из последних сил держа при себе заблудшего эльфа, и сжигал всю оставшуюся энергию, что у него была.

   «Мы почти у цели», - осознал Иан: энергии на чувство радости у него уже небыло. Он, как будто, выжег его, как и многое другое, из самой своей сущности.

 

   -Уже глубокая ночь, - заметил Ерон, - Почему он так медлит?

   -Он не медлит, - ответил Яллас, - Того эльфа забросило так далеко, да ещё и в такие экзотические пространства, куда, вероятно, даже ребята из второго отдела не хаживали. Думаешь, если бы шаман был где-нибудь по соседству, я бы сам не справился? Нет, Иану пришлось отправиться, фигурально выражаясь, на край галактики, чтобы найти его. Причём, на такой край, о котором знают только эльфы со своей наркотой, произрастающей только на их планете…

   -И ты не предупредил его об этом?

   -А смысл? Он всё равно не имеет опыта таких путешествий, и мои слова лишь испугали бы его… а придти Туда со страхом… это гиблое дело.

 

   «Почему мы не входим?», - Иан расплостался по плоскости того мира, откуда исходил зов, и который, надо думать, и был тем миром, куда нужно вернуться (хотя, Иан уже не помнил почему и зачем).

   Как Исследователь не старался, но он не мог дойти до того состояния сознания, в котором можно воспринять этот мир, войти в него.

   Иан чувствовал рядом с собой энергию шамана. Тот был испуган, но не сильно – видимо, и он был слишком вымотан, чтобы позволить себе эмоции.

   Уже не думая, оставив только непонятно откуда взявшуюся цель войти в этот мир (или хотя бы впихнуть туда эльфа), и всю свою волю устремив к ней, Иан, не боясь уже ничего, и даже толком не понимал, что делает, и черпал энергию ото всюду, откуда только мог.

   Его энергоструктура поблекла, волокна расслабились, обвисая, а Исследователь все черпал и черпал Силу, сжигая всего себя, доходя до предела…

   Он сжёг, превратив в наличную Силу свой волосяной покров, сжег зубы (что-то не дало ему сжечь и корни зубов, в которых тоже была энергия… видимо, его подсознание ещё надеялось выжить… а зубы – это мелочи, лишь бы корни сохранились, а зубы у владыки снова вырастут).

   А о том, что осталось от его сознания, от его «Я», от естества – Иан уже и забыл, каким термином это называется – вообще не хотелось думать. Вероятно, этого уже и не было – всё было сожжено и использовано…

  

   -То есть, у него есть все шансы там и погибнуть? – спросил Ерон, с сомнением и подозрением глядя на Ялласа.

   -Увы, да. Впрочем, я полагаю, вернуть шамана возможно, однако, выживет ли после этого Иан? Всё, что я могу сделать ему за это, всё, чем могу отплатить – это обещанием, если он погибнет, найти его следующую инкарнацию и привести его к освобождению… ведь он погибнет именно ради этого знания…

   Ерон отвернулся от Ялласа, в бессильном отчаянье не желая общаться с ним. Тот, в кого он, было, поверил, вдруг на его глазах предаёт того, кто старается за его идею… Ерону не хотелось ни осуждать, ни чего бы то ни было ещё – просто не чувствовать всей этой дряни. Махать кулаками всё равно уже поздно.

   -Но, может быть, мне и не придётся давать это обещание! – восторженно прошептал Яллас, - Смотри! – он пихнул Ерона локтём в бок, оказывая на центр круга.

   Там творилось нечто… словно само пространство корчилось в конвульсиях, пытаясь во что-то превратиться… во что-то омерзительное, переплетённое, запутанное, органическое… или это было просто знойное марево? Ерон почувствовал подкатывающую тошноту.

   -Не смотри так пристально, - посоветовал Яллас, - Там сейчас такой вихрь энергии, что кому угодно может поплохеть…

 

   И когда Иан сжёг границы своего энергетического кокона, то обнаружил… целое море Силы: безбрежное, неисчерпаемое… и вся эта Сила была его!

   Иану казалось, что он уже растворился в ней, что его больше нет, что он умер, исчез… причём, целиком, не осталось даже души, чтобы устремиться в Хранилище Душ…

   Но он не умер. Откуда-то вдруг появилось и пронзило его как обжигающий стержень, его воля. Она, как оказалось, не растворилась и не исчезла.

   И Иан (теперь это снова был Иан, а не безличная энергия мироздания) рванулся в мир, куда его звали эльфы своим пением, в мир, где ждали его Яллас, Кирин и Ерон, в мир, где была нераскрытая тайна освобождения, в мир, уже давно заждавшийся этого шамана, которого Иан приволок за собой из таких далей, перед которыми оказывалось бессильным даже самое бурное воображение.

  

   Эльфы резко прекратили пение и подались назад, испугавшись той могучей, но сильно сжатой в пространстве бури энергии, что бушевала перед ними.

   И оттуда, из марева вдруг вывалился жилистый эльф с полубезумным взглядом, брыкающийся ногами и держась за волосы, словно борясь с кем-то. Его ноги сучили по земле, а голова так и продолжала висеть, как прикованная к облаку. И вдруг зной сгустился, уплотнился, и принял форму человека.

   -Да! Ты вернулся! – рассмеялся Яллас.

   Иан стоял голый, полностью лысый, и с розовой кожей, на которой отсутствовал тонкий верхний слой.

   -Не ходи больше туда, - сказал Иан шаману, отпуская его.

   Эльфы окружили своего собрата, помогая ему придти в себя: после всего случившегося он был в смешанном состоянии: что-то между животным ужасом и полной прострацией…

   -Иан! – Яллас с Ероном подошли к Исследователю, но тот их не замечал. Казалось, он смотрел сквозь них, разглядывая нечто, доступное только ему… и вдруг упал без сознания.

   -Что с ним? – Ерон смотрел на Иана сквозь свою маску, но зрелище, открывающееся ему на энергетическом уровне лишь усугубляло его непонимание.

   Яллас присел на корточки рядом с Ианом, наблюдая, как тот в полубессознательном состоянии стонет и пытается как будто что-то содрать с себя: с рук, с груди, живота, спины, ног – со всего тела.

   -Кажется, я знаю, что с ним…, - улыбнулся Яллас, - Кажется, знаю.

 

 

 

 

 

                                                     *               *              *

 

 

   -Сейчас ты переживаешь примерно то же, что и я тридцать лет назад. Сейчас тебе хорошо и спокойно: ты освободился от человеческой матрицы восприятия мира, но побыв какое-то время в этом состоянии ты придёшь к тому, что тебе больше просто незачем не то что жить – существовать. Желания, мотивы, чувства, эмоции – это лишь игры, в которые ты теперь не играешь по умолчанию. Да, ты в состоянии продолжить игру, и даже выбрать – какую, чего не могут себе позволить всё остальные. Но – зачем? Ведь на вопрос «зачем?» мы находим ответ только в самих играх: желания, мотивация, а ты в них теперь не участвуешь. То есть, смысл жизни для тебя теперь – это компромисс со своей глупостью. Если хочешь – называй это контролируемой глупостью. Тебе больше незачем существовать, но ты можешь сделать вид, будто у тебя есть ещё какая-то цель. Глупость, но эта глупость – гарант выживания, иначе ты просто ляжешь, и будешь лежать, пока не умрёшь. Однако, смерть тебя снова неумолимо затянет с головой в те игры, от которых ты только что освободился, а это… ну, скажем, не желательно теперь. Так что, контролируемая глупость – вполне разумная цена за то преддверье свободы, в котором ты оказался, когда сжёг свою энергетическую оболочку, но сумел при этом сохранить себя. Когда я был на твоём месте, мне помогло выжить баранье упрямство дойти до ещё бОльшей свободы, дойти до предела и отправиться дальше, но ещё и воспоминание из своей прошлой жизни – из той, которая прошла в человеческой матрице восприятия – воспоминание о том, что нынешнее состояние это ещё не конец, и в мире всё равно остаётся масса непознанного, целая бездна тайн и загадок. Кто знает, может это и тебе поможет. Впрочем, выбора у тебя уже нет. Тридцать лет назад я задавался вопросом: а почему же, НА САМОМ ДЕЛЕ, сбросив с себя все маски, выйдя из всех игр и поняв, что моя жизнь не имеет ни малейшего смысла и значения, я всё равно упорно стараюсь выжить? Ведь, инстинкт самосохранения, на сколько я мог судить, тоже отключился. И знаешь что? Пожалуй, я нашёл ответ: смерть, как я уже говорил, лишь вернёт тебя в лапы человеческой матрицы, и отныне у тебя нет иного выхода, кроме как жить вечно.

   Яллас говорил ещё много, но Иан почти не слушал – ему было совершенно всё равно. Придя в себя на рассвете в том же полуразрушенном здании, в котором владыки ожидали эльфов, Исследователь увидел перед собой поставленные в ряд три миски с супом и с жадностью принялся есть, не пользуясь ложкой, а просто ныряя в миску лицом: его терзал животный голод, организм требовал срочного восполнения энергии, чтобы восстановиться после недавних перегрузок, и чтобы было из чего растить новые зубы. Пока Иан спал, его одели, и теперь ему приходилось следить за тем, чтобы не запачкать супом одежду.

   Наевшись, Иан отошёл справить нужду и, вернувшись, сел на землю, массируя пальцами зудящие дёсна.

   -Как Вы себя чувствуете? – спросил у него Ерон.

   -Спасибо, хорошо.

   Иан был почти удивлён той перемене, что произошла в нём, и которую описывал Яллас. Почти – потому что даже чувства удивления у него уже не осталось. Но, как и говорил Яллас, это состояние было совершенно бесперспективным само по себе, без применения в жизни. И поэтому Иан решил что-то делать.

   -Что с шаманом и эльфами?

   -Шаман жив, - ответил Яллас, - Ты доставил его в сохранности, так что у него хватило энергии, чтобы сохранить информацию о лекарстве.

   -И что это лекарство? Действует?

   -Не знаю, да и рано ещё об этом говорить. Мы ждали только когда ты придёшь в себя, теперь мы можем, наконец, войти в гробницу! – торжественно заявил Яллас.

   «Мне ещё только предстоит научиться играть так же живо и правдиво, как он», - подумал Иан.

   «И… я больше не спекаюсь», - Иан решил отпраздновать это чувством радости. И действительно: теперь его внутренний мир был тих, спокоен и ПОЛНОСТЬЮ КОНТРОЛИРУЕМ! Как это оказалось приятно и непривычно после двух месяцев балансирования на краю безумия.

   -Ну что, пойдём? – спросил Иан, вставая. Весь этот мир, и всё, что Яллас называл человеческой матрицей восприятия Иан видел как будто впервые; словно ребёнок, он замечал красоту даже в обшарпанных временем стенах руин, даже в пыли на полу – везде, всё было чудесным, новым… и – никакой привязанности, никакой тяги к этой красоте. Ничего личного.

   Владыки вышли из руин, навсегда покидая временное пристанище Ялласа.

   Их путь пролегал через весь плавучий остров. Иногда они продирались сквозь лес, иногда выходили на древние, ещё кое-как сохранившиеся улицы. По пути им встречалось множество строений древности, но все они были разрушены до такого состояния, когда театр, к примеру, уже не отличить от склада.

   Рассвет превращался в утро, постепенно сгоняя ночную прохладу, а голоса тех немногих птиц, что пели на рассвете, уже потонули в утреннем многоголосье.

   -И вот, мы пришли! – провозгласил Яллас.

   Владыки стояли перед невысокой ступенчатой пирамидой из серых каменных глыб. С трёх сторон её обступал лес, а с той стороны, где в неё упиралась улица, были массивные ворота.

   -Мы пришли.

   -И как открыть эти ворота? – спросил Ерон.

   Кирин стоял с отсутствующим видом и, казалось, пребывал где-то далеко отсюда. Его состояние постепенно менялось: если вечером и ночью его лицо было озарено отстранённой улыбкой, то теперь его взгляд иногда становился озабоченным, и Кирин начинал что-то почти беззвучно бормотать. Все понимали, что начиналась последняя стадия спекания, и скоро человека по имени Кирин не станет, останется только его совершенный организм владыки, способный при кормлении и уходе, просуществовать целую вечность.

   Иану было слегка скучно: он считал, что погибнет, вытягивая эльфа из других миров, и вовсе не собирался жить дальше, что либо планировать «на потом». И вдруг, совершенно неожиданно, у него появилось это «потом», с которым он уже успел проститься и забыть. Но теперь, судя по всему, ему снова придётся учиться жить. И не только потому что он сумел пережить назначенный самому себе смертный час: после освобождения от человеческой матрицы (как это назвал Яллас) Иану казалось, что он видит и себя, и окружающий его мир в первые, всё было удивительно, незнакомо, сказочно и непривычно: кора деревьев, ходьба… отключение автоматизмов это, может, и хорошо, но теперь Иану предстояло заново научиться многим вещам, в том числе и ходьбе. Но у него уже неплохо получалось – ноги не подкашивались, он очень редко терял равновесие и почти не спотыкался.

   «Какой же у нас огромный рост», - думал Иан, стараясь балансировать всего на двух конечностях, - «Как с него неприятно падать…».

   -Стены и врата этой гробницы так прочны, что без специального оборудования их мог бы пробить только, пожалуй, Громовой Всадник, - сказал Яллас, - Но нам не придётся этого делать: эльфы дали мне ключ от этих дверей. Правда, этот ключ не так долговечен, как замок, который он отпирает… чтобы сохранить его, эльфы поместили ключ в энергоёмкость, но разгадали тайны наших технологий они слишком поздно: ключ теперь держится на одном добром слове. Но нам и этого достаточно!

   Яллас вынул из-за пазухи энергоёмкость и достал из неё катану со скромной чёрной рукоятью и лезвием матового цвета.

   -Откуда это здесь?! – изумился Ерон. Страх как-то сам собой выступил холодным потом.

   -По легенде это оружие светлого бога, - невозмутимо объяснил Яллас, - Которым он победил тёмного бога.

   -Это же табельное оружие Громового Всадника!

   -Ерон, даже на этой планете была тёмная эпоха, породившая множество тайн, загадок, мифов… когда ты достаточно много полетаешь по галактике, то перестанешь удивляться таким вещам, как, к примеру, неучтённое табельное оружие Громового Всадника в руках у варваров. Кто знает, что творилось здесь в прошлую тёмную эпоху?

   -И кого же он запечатал здесь? – Ерон вдруг стал уважительнее относиться к легендам местных жителей, и не списывал всё это в разряд глупых суеверий, - Если Всадник был светлым богом, то кто же тёмный?

   -Этого я не знаю. Однако, судя по легендам, это крайне могущественное и кровожадное существо. Но главное то, кто этот наш соотечественник был не только могущественен, но умён, пытлив… я бы даже сказал гениален! Он сделал массу открытий, касательно природы человека, Силы, мироздания, и кое-что рассказал своим ученикам из варваров, и они кое-что даже умудрились сохранить.

   -И они убедили тебя в том, что их учитель нашёл абсолютную свободу, - подытожил Иан, - Открывай двери, будем надеяться, что твой гений ещё жив и не спёкся. Хотя… он мог, если и не спечься, то, к примеру, сойти с ума от одиночества.

   -Это мы сейчас и выясним.

   На дверях гробнице было изображено звёздное коло, и Яллас вонзил катану в центр этого водоворота. Её лезвие легко прошло сквозь камень, и Исследователь, холодея, почувствовал, как оно обломилось у самой рукояти.

   Яллас растерянно отошёл на пару шагов от дверей, не зная, что же теперь делать…

   Но делать ничего не пришлось: механизм всё равно сработал, и мощные двери из материала, внешне похожего на камень, мягко щёлкнув, распахнулись навстречу владыкам.

   Перед ними теперь был тёмный коридор со спёртым, душным и каким-то гнилым воздухом.

   -Яллас, - окликнул его Иан, - Я что-то чувствую…

   -После того, что с тобой случилось, - ответил тот шёпотом, пристально глядя во мрак коридора, - Ты теперь будешь многое чувствовать. Но и мне как-то не по себе. Видимо, пока двери были заперты, они блокировали всю энергию пленника внутри, а теперь…

   Ерон, оставив Исследователей обсуждать колебания энергии, первым ступил во тьму, сгустившуюся сразу же за порогом, которую не разгонял даже дневной свет.

   Хранитель сделал несколько осторожных шагов, и тут вдруг в гробнице включился свет, который мягко лился прямо из стен, и в первое мгновение, как стало светло, Ерон, чувствуя, что его сердце делает сальто, увидел перед собой высокого тощего старика, чьё лицо находилось настолько близко от лица Ерона, что они почти касались носами. Злобные, налитые кровью глаза смотрели на Хранителя, прожигая и тело и душу…

   -ААА!!! – Ерон от страха и не заметил своего крика, тут же включил костюм хранителя и отпрыгнул назад, по-звериному припадая к земле. Из множества точек на его костюме выросли лазерные клинки метровой длинны, и все смотрели в сторону врага… но его там не было!

   -Успокойся, Ерон, - Яллас быстро подошёл к нему, закрывая парня собой, - Это просто иллюзия. Значит, заключённый ещё жив, и готов пошутить, - Яллас криво улыбнулся, - Я пойду первым, а вы все следуйте за мной, и ничего не бойтесь… пока я вам не скажу, - добавил он, слегка поразмыслив.

   Они прошли по короткому коридору, оканчивающемуся дверью.

   -Распечатывание нежелательно, - сказала дверь детским голосом.

   -Всё равно распечатать, - приказал Яллас.

   -Где моя мама? – ответила дверь всё тем же детским голосом. Казалось, она готова расплакаться, - А есть ли она вообще?

   -Распечатать дверь, - громко повторил Яллас. Он знал, что, если вступить в разговор с сошедшим с ума инфоузлом, то от него уже ничего не добьешься.

   -А папа?.. Кто меня родил?! – дверь была на грани истерики, - А если я вообще не рождалась, то…

   -Распечатать дверь. Распечатать дверь. Распечатать дверь, - монотонно повторял Яллас.

   И вдруг приказ дошёл до древнего инфоузла.

   -Дверь распечатана, - сказал он уже спокойным голосом взрослого человека.

   Дверь ушла в стену, открыв владыкам вход в небольшой круглый зал. Свет там ещё полностью не зажёгся, но в его прерывистых вспышках пришельцы увидели кого-то прикованного к противоположной стене, но толком разглядеть его они не могли.

   Яллас шагнул вперёд, остальные двинулись за ним. И очередная вспышка высветила высокого тощего высокого старика в лохмотьях, с бешенным взглядом и диким оскалом, наклонившегося к самому лицу Ялласа. Но старый Исследователь безразлично дунул ему в лицо, прогоняя наваждение.

   Свет перестал мигать, стало темно, и эту темноту грубо прорезал хриплый голос, говорящий на языке владык, но с очень необычным акцентом.

   -А ты невкусный. И тот лысый, что рядом с тобой – тоже невкусный. Спёкшийся и молодой Хранитель не в пример вкуснее…

   -Хочешь есть? – спросил Яллас, усмехнувшись, и Иан ощутил волну животного ужаса, которая вырывалась из солнечного сплетения Исследователя и хлынула во тьму. Миг – и ужаса как не бывало, Яллас был снова спокоен и собран.

   -Да! Да! – раздалось из темноты, но это был уже не голос безумного старика, а голос… женщины.

   -Да! Ты можешь быть вкусным! О, да…

   -Держи, - кивнул головой Яллас, - У меня есть ещё, но я не дам тебе больше ни капли энергии, если ты не прекратишь свои игры.

   Зал наполнился мягким светом от абсолютно белых стен. Напротив владык, закованный в кандалы, сидел на полу дряхлый старик: длинные седые скомканные волосы, грязное тощее тело, видное сквозь бесцветные лохмотья, которые напоминали голубые одеяния Исследователя…

   «Стоп», - Иан остановил взгляд на его лице, - «Это не старик».

   В отличии от тела, лицо было молодым, с упругой кожей, даже без бороды, но только очень бледное. А ещё Иан заметил, что контуры тела этого владыки размытие, словно зной от костра, они подрагивали в пространстве. Казалось, что, стоит тому резко дёрнуть рукой, как она освободиться от кандалов, цепь от которых шла к стене.

   -Я включил свет, - древний владыка по-детски наивно улыбнулся, - Невкусный, с тебя Сила!

   Яллас снова выпустил из себя на секунду волну ужаса.

   -Ммм…, - улыбнулся заключённый, - Хорошо…

   И вдруг он исчез, пустые кандалы с бряканьем упали на пол, и заключённый оказался перед Ялласом, выбрасывая руки к его горлу, пожирая Исследователя платоническим взглядом.

   Яллас не дрогнул, а кандалы, мгновенно появились на запястьях и щиколотках древнего владыки, и цепи резко рванули его обратно, ударив тщедушное тело о стену. Заключённый, с философским видом вздохнув, снова сел на пол.

   -Никогда не получается, они везде меня достают…, - поделился он посетителям, - Вы зачем-то пришли, зачем-то нарушили мою голодовку. Значит, вам – смертным – что-то от меня надо. Что же это?

   -Как твоё имя? – спросил Яллас. По своему опыту общения с неорганическими существами он помнил, что имя существа, если и не даёт власти над ним, то, по крайней мере, обеспечивает человека кое-какими гарантиями. А то, что открывалось его энергетическому взору никак нельзя было назвать человеком.

   -Заплати.

   -Вот, - Яллас вздохнул: его явно не воодушевляло платить кому бы то ни было своей энергией.

   Заключённый тихо расхохотался, расправляя плечи и поднимаясь в полный рост. Его тело стремительно менялось: кожа становилась гладкой и упругой, мышцы наливались, а лицо, казавшееся детским, стало лицом взрослого мужчины. И только беловолосая грива, да лохмотья напоминали о его прежнем облике.

   -Вот так я выглядел, когда меня запечатали в этой гробнице, - сказал он сильным голосом, с, казалось, врождёнными насмешливыми нотками, - Правда, в груди у меня тогда была открытая рана, и отсутствовало сердце, но за прошедшее время всё это заросло. Я не помню имени, данного мне при рождении: сказывается прошедшие тысячелетия и частые процедуры глубокого зомбирования, которым я подвергался в мою бытность Громового Всадника…

   Когда заключённый сказал эти слова, он, довольно прищурившись, посмотрел на Ерона и сказал:

   -Ну, давай, ещё… Сила молодых существ особенно вкусна.

   -Хватит! – велел Яллас, и Ерон с удивлением почувствовал появившееся как из ниоткуда полное безразличие ко всему на свете.

   -Невкусный, а ты силён, - недовольно дёрнул щекой бывший Громовой Всадник, - Раньше я любил сильных смертных, - он тихо рассмеялся, - Но ты невкусный, а я в кандалах… Отступник, вот последнее имя, которым прозвали меня, и которым я именовал себя те тысячелетия, что провёл здесь. Зови меня Отступник, Невкусный. Но не надейся, что моё имя что-либо тебе даст: те жалкие неорганики, с которыми ты встречался прежде такие же смертные, как и ты, между вами нет существенной разницы, а то, что имеет власть над смертными не имеет власти надо мной. Итак, зачем пришёл?

   -На этой планете я встретил твоих учеников…

   -Учеников? – удивился Отступник, - Ах, ты об ЭТИХ учениках… да, да, помню. Они разве ещё живы?

   -Нет, их давно нет, но секта, организованная ими до сих пор существует, и хранит множество дарованных тобой знаний.

   -А ты не хочешь узнать мою историю? – вдруг спросил Отступник, - Мне нужна Сила, которую ты так пренебрежительно именуешь энергией, а ты, в свою очередь, мог бы многое узнать об истории Империи…

   -Мне не нужна твоя биография, - отмахнулся Яллас, - Я показал тебе, что у меня есть Сила, и её много, я мог бы даже накормить тебя…

   -Всего тебя не хватит, чтобы утолить мой голод! – расхохотался Отступник, - Ты всего лишь очередной смертный, как и многие, многие другие. Ты сумел слегка изменить себя, но эти изменения – просто мишура, на которой ты и ограничился. Стал Невкусным, и решил, что можешь диктовать мне свои условия! Ты жалок.

   -Но и ты со всем своим гонором, - спокойно ответил Яллас, - Не более чем заключённый: оголодавший, и благодарящий сейчас судьбу за возможность пообщаться хоть с кем-то, кроме себя любимого!

   -Чушь! – тихо расхохотался Отступник, - Зачем пришёл?

   -Сектанты утверждали, будто бы ты освоил все плоскости бытия, восприятия или чего там ещё, доступные человеку, и, помимо всего прочего, нашёл в этих бескрайних дебрях абсолютную свободу…

   -Да, - ответил Отступник, на секунду задумавшись, - Я нашёл свободу, и со скуки даже разработал систему методик по её достижению, но зачем это тебе? Это лишь одно из неисчислимого количества неведомых тебе состояний, не лучше и не хуже многих других… хотя, мне оно кажется особенно бесполезным.

   -Зачем оно мне – это моё дело, - прервал его Яллас, - Мне от тебя нужно лишь знание о свободе, и твой комплекс методов по её достижению. И, сдаётся мне, ты и сам не понимаешь, насколько ценна твоя находка.

   -Не будем спорить, - поднял руку Отступник, - У меня есть то, что тебе нужно, а у тебя – то, чем ты мне заплатишь. Но твоя Сила мне ни к чему: даже если я съем и тебя и твоих спутников, это будет сущая мелочь, просто Сила продолжит свою циркуляцию в мире – не более того.

   -Чем же мне заплатить тебе?

   -Выпусти меня отсюда, - улыбнулся Отступник, - Дай свободу мне, а я дам её тебе. Согласен?

 

   -Нам нельзя его выпускать! – настаивал Ерон.

   Владыки, выйдя на улицу, стояли невдалеке от пирамиды, обсуждая свои дальнейшие действия.

   -То есть, - подытожил Иан, - Всё, что мы сделали – всё зря?

   Исследователь слегка улыбался, глядя на своих спутников, которые так самозабвенно отыгрывали свои роли из человеческой матрицы: Кирин спекался, Ерон переживал и был напуган, а Яллас… его отношения ко всем этим играм Иан не очень понимал: с одной стороны тот, вроде бы, осознавал, как и Иан, что ничто не имеет ни малейшего значения (Иан это видел по его энергоструктуре), но, при этом, вёл себя так, будто этого не знает.

   -Ерон, - Яллас, задумчиво вертя в руке рукоять древней катаны Громового Всадника остановил поток возмущения, готовящийся выплеснуться из Хранителя, - Ерон, успокойся. Мы зашли уже слишком далеко, чтобы останавливаться, да и ты сам понимаешь, как важно для всего человечества знание, которым располагает Отступник. Ты боишься, что он может стать причиной глобальных разрушений? Но, даже если это и так, что нам с того? Человечество обретёт свободу, и мы все покинем этот мир, оставив Отступника тут наедине с теми неорганиками из нижних миров, что так хотят попасть сюда. Вот и пусть воюют друг с другом, нам то что? Или ты предлагаешь сделать вид, что ничего не произошло, вернуться на Эдем, покаяться, пройти процедуру кремирования, которая радикально освободит нас от налёта террористических идей, и, как ни в чём не бывало, продолжить свой бесконечный путь рождения, смерти и перерождения? Ты же сам признал, что свобода, которую мы здесь ищем, это единственный реальный выход из того тупика, в который попало человечество.

   -Но кто успеет воспользоваться этим выходом, когда мы спустим с цепи этого демона? – возражал Ерон, - Кто? Мы? Да и то – в лучшем случае, и то он, скорей всего, съесть нас, как только мы его выпустим. А остальные? Всё остальное человечество: и варвары, и владыки, о них ты подумал? Если мы умрём, вроде как, за что-то, за некую сверх идею, то за что погибнут они? За НАШУ мечту мы пустим всех под нож?! Ты Иана уже пустил на убой, а теперь решил и всё человечество отправить следом?

   Яллас примиряющее улыбнулся.

   -Ерон, ты стал обращаться ко мне на «ты», это просто удивительно, - Яллас потрепал Хранителя по плечу, - Но не надо так распаляться.

   -Тихо! – Иану вдруг прервал их беседу, как будто к чему-то прислушиваясь.

   -Что случилось, друг? – неожиданно подал голос Кирин, сидевший на земле и только что отстранённо разглядывающий остатки брусчатки. Спросив, он снова утратил всякий интерес к происходящему и вернулся к своему занятию.

   -Я что-то… чувствую…, - сказал Иан, напряжённо пытаясь разобраться в своих ощущениях, - Что-то… надеюсь, это не паранойя… не могу разобраться…

   -Хм…, - Яллас прикрыл глаза, и задумчиво втянул воздух, - Хм, хм, хм…, - пробормотал он.

   -Иан, боюсь, это не паранойя…, изрёк старый Исследователь, открыв глаза и глядя на своих спутников, словно прощаясь с ними.

   -Что происходит? – спросил Ерон.

   -Боюсь, у нас больше нет времени для спора, - объяснил Яллас, тревожно глядя на небо и как будто стараясь там что-то разглядеть, - Быстрая вода рядом с этой планетой бурлит кипятком…

   -Так в чём дело, я не понимаю.

   И Яллас, очень внимательно и серьёзно глядя в глаза молодому Хранителю, произнёс:

   -По наши души выслали Громового Всадника.

 

 

 

 

                                                     *               *              *

 

   Как показалось Иану, Ялласа мало встревожило это известие, и скорую перспективу гибели от рук Громового Всадника он использовал просто как инструмент для того, чтобы убедить Ерона. Молодой Хранитель стоически перенёс новость о том, что Империя его теперь считает террористом. В этом не было никаких сомнений, ведь Громовых Всадников отправляют только для полной зачистки. Да Ерон и не согласился бы отойти в сторону и смотреть, как погибают его спутники, оставь Совет ему такую возможность.

   Основным доводом Ялласа было то, что, только освободившись, Отступник встретится с Громовым Всадником, и тот уж позаботится о том, чтобы это существо никому больше не навредило. Ерон работал в силовых структурах и, пожалуй, лучше всех представлял могущество Громовых Всадников, так что убедить его в том, что это абсолютное оружие Небесной Империи обезвредит древнего владыку Отступника оказалось совсем не трудно.

   В конце концов они снова вошли в гробницу, и Яллас сказал Отступнику, что согласен освободить его.

   -Но вы что-то скрываете от меня, - улыбнулся Отступник, - Находясь в этой пирамиде, я не могу чувствовать, что происходит с энергией мира, но прекрасно чувствую вас.

   -Сюда летит Громовой Всадник.

   -Так обо мне ещё не забыли? – улыбнулся Отступник, - Или, - добавил он, насмешливо глядя на своих посетителей, - Его отправили не за мной?

   -Мы освободим тебя при двух условиях: ты дашь нам знание о достижении освобождения, и задержишь Громового Всадника, чтобы мы смогли убраться отсюда.

   -Ты поверишь мне на слово? – рассмеялся Отступник, - Тем более, ты забыл о ещё одном немаловажном для вас условии: я должен пообещать, что не поглощу вас со всеми потрохами, как только избавлюсь от оков.

   -Думаю, Громовой Всадник заинтересует тебя куда больше четырёх обычных владык, и ты не будешь размениваться на нас. Итак, ты согласен?

   -Конечно, - хищно ответил Отступник, - Но я не буду вести долгие духовные беседы, передавая вам крупицу моего знания. Я сделаю проще: просто вложу его в подсознание одного из вас, а он затем самостоятельно в свободное время разархивирует эту информацию. Итак, - Отступник переводил насмешливый взгляд с одного на другого, - Кого из вас осчастливить, кому осуществить мечту идиота?

   Яллас и Ерон замерли в ожидании: кто узнает об освобождении первым? Кто станет носителем этого знания? Кирину было всё равно: он уже даже и не понимал, что происходит, просто тупо смотрел в стену. Иану тоже было совершенно безразлично то знание, которое готовился передать им Отступник: для него освобождение было лишь вопросом выживания, не более того, и сейчас уже утратило всякое очарование.

   -Хм, какой интересный выбор, - посмеиваясь изрёк Отступник, - Один мечтает спасти человечество этим знанием, другой жаждет обрести с его помощью тотальную свободу лично для себя, третий вообще в глубокой прострации, только что слюни не пускает, а четвёртый вполне вменяем, но ему всё равно… Мне это нравится. Чтобы обрести свободу, помимо всего прочего, необходимо ещё и избавиться от всех желаний – в том числе и от желания достичь освобождения. Эй, беззубый, подойди ко мне!

   Иан спокойно подошёл, ему уже наскучило всё это, и он был бы не против поскорее покончить всю эту болтовню с Отступником.

   Древний владыка положил руку на голову Исследователя и, ухмыльнувшись, сказал:

   -Ну, так получай же!

   Иан не ожидал, что ещё хоть что-нибудь способно вызвать у него столь сильный эмоциональный отклик, но то ослепительное чувство прозрения, взорвавшее его сознание изнутри, оказалось чем-то, к чему Иан был совсем не готов.

   Он безвольно свалился на пол, а Отступник удовлетворённо отряхивал руки.

   -Не волнуйтесь, он выжил. Просто нужно какое-то время, чтобы то, что я дал ему, нормально встроилось в его энергоструктуру. Это очень трудоёмкий процесс, так что нормально, что у вашего спутника отключились все психические процессы, на каких только можно сэкономить Силу.

   Яллас выглядел разочарованным, но лишь пару мгновений, пока не взял себя в руки. Он столько лет искал это знание, и вот, когда он уже сделал всё, это знание получает, по сути, посторонний человек.

   -Теперь твоя очередь, Невкусный, освободи меня.

   -Хорошо… как мне это сделать?

   -Смертный, - сказал Отступник, уставший от примитивизма смертных, - У тебя осталась рукоять от катаны Громового Всадника. Дай её мне.

   Яллас протянул ему чёрную, потёртую рукоятку с обломком лезвия, и Отступник дрожащими от предвкушения руками взял её, и поднёс к лицу, жадно разглядывая.

   -Подумать только, - прошептал он, - С помощью этого оружия меня когда-то заточили здесь, и именно это оружие выпустит меня на волю!

   Он крепко схватился за рукоять, и из неё выросло полупрозрачное, бледно светящееся лезвие. Хохоча, Отступник быстро перерубил сковывающие его цепи и, издав ликующий крик, взмахнул мечом над головой, и аккуратно срезанная верхняя половина пирамиды легко, словно невесомая, слетела куда-то в сторону, где с грохотом рухнула на землю.

   -Смертные, я сегодня особенно добр. Убирайтесь! – бросил своим освободителям Отступник, в предвкушении глядя на небо, где уже виднелась стремительно приближающаяся точка – Громовой Всадник.

   И Отступник легко взлетел к нему на встречу.

   -Яллас, я начинаю сомневаться в правильности нашего решения…, - задумчиво проговорил Ерон, поднимая Иана с пола.

   -Поздно сомневаться, знание у нас, и у нас есть достаточно времени, чтобы с ним сбежать, пока эти… летуны будут вгрызаться друг другу в глотки.

   -А потом что?

   -Если мы не поспешим «потом» уже не будет! – ответил Яллас, когда две точки на небе встретились, и небеса заполнило громовым раскатом.

 

   Отступник вернулся на волю, вернулся к небесам, к хлещущему в лицо ветру, к океану Силы, заполняющему всё мироздание, в котором можно купаться. Он мчался вверх, прочь от своей разрушенной темницы, навстречу к существу, сияющему Силой, как солнце.

   Отступник расхохотался, упиваясь могуществом, которым постепенно наливалось его тело, и с разгону ударил Громового Всадника локтём в грудь, отправляя того, кувырвающегося в воздухе, в свободный полёт.

   -Что, не ожидал меня встретить? – прокричал ему Отступник, когда Громовой Всадник остановился в воздухе, и принялся с удивлением изучать того, кто сумел приблизиться к нему настолько внезапно, что он – совершенное оружие Небесной Империи – даже не успел среагировать.

   -Кто ты? – Громовой Всадник медленно вынимал катану из ножен, не сводя глаз с противника.

   -Неужели обо мне уже забыли?! Ха! Как недолговечна память смертных!

   Громовой Всадник атаковал, устремившись к Отступнику и направив на него катану. Он двигался на пределе своих возможностей, но этого оказалось не достаточно. Его противник просто выставил вперёд ладонь и, поймав ею наконечник меча, надавил на него, разломав лезвие.

   Свободной рукой он ударил Громового Всадника в висок, отправляя его на землю. Тот на пару мгновений потерял сознание от удара, и пришёл в себя уже на дне кратера, образовавшегося от его удара о землю.

   А рядом уже парил в воздухе Отступник.

   -Вы, смертные, для меня как открытая книга, - самодовольно произнёс он, взглядом заставляя Громового Всадника корчиться на земле и не давая ему воспользоваться Силой.

   -И то, что я вижу в тебе не может не огорчать меня. Мне не нравилось, как нас – Громовых Всадников – зомбировали в прошлую эпоху расцвета, но теперь вам промывают мозги гораздо сильнее, превращая просто в тупых зомби. Неужели страх Совета перед такими как мы перерос в фобию? Впрочем, это, ведь по нашей милости наступила прошлая тёмная эпоха…

   -Ты… будешь… уничтожен, - прохрипел Громовой Всадник,  вдруг исчез.

   -Хм, - улыбнулся Отступник, - Ну, ну…

   Всадник появился у него за спиной, и кулаком пробил его спину и рёбра, погружая руку как можно глубже в грудную клетку.

   А в кулаке у него был тугой шар пульсирующей энергии.

   Отступник, не обращая на это внимания, проводил взглядом звёздный парусник, скрывающийся в небесной синеве.

   И шар энергии расцвёл ядерным взрывом изнутри Отступника, разрывая его в клочья, а клочья превращая в пыль и отбрасывая в сторону Громового Всадника, успевшего сделать свою энергоструктуру непроницаемой для взрыва.

   А когда ядерный гриб начал рассеиваться, Всадник поднялся из-под горы пепла, огрядывая выжженные окресности. Но вокруг была лишь поверхность древнего плавучего острова, прератившаяся в уголь. Громовой Всадник взглянул на свою правую руку, лишившуюся кисти из-за взрыва, решив, что отрастит новую, но чуть позже – как только закончит с этой планетой.

   -Раньше я был до безобразия сентиментален, - раздался у него за спиной голос.

   Отступник – живой и невредимый – коснулся его плеча, и Всадник рухнул как подкошенный. С трудом повернув голову в сторону противника, он в бессильной ярости смотрел на него.

   -О, как сентиментален я был! Совет послал по мою душу вот таково вот дурачка, навроде тебя: при катане и плаще, всё как полагается. Но я, вместо того, чтобы просто поглотить его Силу и идти дальше решил помочь бедняге, помочь ему пробудить дремлющее в каждом Громовом Всаднике могущество, и сбросить с себя власть Империи. Что ж, я и сам когда то был Всадником – одним из вас – и очень сочувствовал вам – моим братьям и сёстрам. Однако, как оказалось, зря. Сочувствовать кому бы то ни было хорошо, когда ты его уже перевариваешь. Вот тогда ты его действительно ЧУВСТВУЕШЬ. А всё остальное – просто чушь. Причём, опасная. И тот Громовой Всадник не оценил моей помощи, и предпочёл остаться рабом. Я слишком поздно это понял, и поплатился за свою глупость тысячелетиями в одиночной камере. Но с тобой я не допущу подобных ошибок, - Отступник улыбнулся, - У бессмертных нет ни братьев, ни сестёр.

   -Смотри, - сказал он, поднеся кулак к лицу Громового Всадника, - Смотри и помни – ты видишь что-либо в последний раз.

   Он разжал кулак, и на его ладони оказалась чёрная горошина.

   -Смотри!

   И горошина начала стремительно расти.

  

   -Обнаружена чёрная дыра, - сообщил бортовой инфоузел.

   Яллас и Ерон стояли на палубе, с потаённым страхом глядя на то, как сначала на планете появилось пятно ядерного взрыва, а затем её за секунду всосало в бездонную черноту.

   -Они мертвы, - уверенно сказал Ерон, - Даже Громовые Всадники не могут пережить такого.

   -Но Громовые Всадники не могут и сделать такого, - возразил Яллас.

   И они молчали: никому не хотелось и думать, ни говорить о том, ЧЕМУ они только что дали свободу.

   Яллас отвёл Кирина в каюту и уложил в постель: тот уже не стоял, и почти не мог сидеть, так и норовил разлечься прям на палубе, пока Яллас о нём не позаботился.

   Иан постепенно приходил в себя, сидя в кресле, но взгляд его до сих пор был затуманен от полученного знания.

   Рядом стояли Яллас и Ерон: обоим не терпелось узнать, что же получил Иан. Первым не выдержал Яллас.

   -Хватит пялиться в космос, рассказывай!

   -Рассказать?.. Хм… знать бы ещё как… надо подумать…

   -Хватит тянуть время! – оборвал его Яллас, - Ты прикарманил знание, ради которого я тридцать лет скитался по галактике, а теперь ещё говоришь, что тебе «надо подумать»!

   -Яллас, не стоит кричать на него, - вмешался Ерон, - Вы же видите, что ему и вправду сложно собраться с мыслями.

   -Не затыкай мне рот! – прорычал Яллас, сверкая яростным взглядом, вмиг притихшему Ерону.

   -Ну, что молчишь?! – он схватил Иана за грудки и поднял с кресла, - Что молчишь?! За нами скоро ещё кого-нибудь пришлют, а тебе «надо подумать»?! ГОВОРИ!!!

   Яллас с силой тряханул Иана и швырнул его на пол.

   -Хватит! – вскричал Ерон и схватил Ялласа за плечо.

   И старый Исследователь тут же развернулся к нему и лёгким движением руки закрутил энергию Ерона в мощном вихре.

   -Что… Вы… делаете?.., - пробормотал Хранитель, отступая на шаг, шатаясь как пьяный и борясь с приступом рвоты.

   Яллас легонько стукнул его раскрытой ладонью по лбу.

   -Поспи, - сказал он, ловя падающего Ерона и укладывая его на палубу.

   -Меня, вот, тоже интересует, что ты творишь? – спросил Иан, встав и с отрешённым выражением лица отряхиваясь.

   -Что? Спасаю добытое нами знание, - Яллас вдруг снова стал спокоен и рассудителен, - Жаль, что пришлось тебя швырнуть, да и с Ероном я не хорошо поступил… но иного пути нет. За нами отправили Громового Всадника, и уже сейчас Совет знает о его неудаче, так же – благодаря мозговым биоимплантатам, надёжно работающим у Ерона и Кирина они знают где мы, и могут даже слушать наши разговоры. И нам никуда не деться от Небесной Империи. Нам, но – не тебе! Пойдём, - Яллас позвал за собой Иана, направляясь к небесным ладьям, стоящим в дальнем конце палубы. Они были не так удобны и быстроходны, как звёздные парусники, но тоже годились для межзвёздных перелётов. Три серебристых ладьи, крашенные растительными узорами, стояли в ряд, ожидая пассажиров.

   -Кто им – Совету – нужен? – говорил между тем Яллас, - Я – главный отступник – и вы, те, кого я сумел перевести на свою сторону. И совет получит нас! Я даже и не тешу себя надеждой на то, что мы сможем сопротивляться. Но они не досчитаются тебя – носителя некоего знания, о котором, даже после прослушивания всех наших разговоров, они имеют весьма смутное представление. Честно говоря, и мы тоже. Только ты, пожалуй, можешь знать, что такое настоящая свобода. Итак, они не найдут тебя, однако, в биоимплантате Ерона они найдут воспоминание о том, как я помутился рассудком и набросился на тебя. Ты улетишь на небесной ладье, а я поработаю над палубой, чтобы ни у кого не возникло сомнений в том, что мы с тобой дрались, и, при этом, задействовали все энергетические резервы и способности Исследователей.

   Я смогу всех убедить, что в приступе ярости и зависти убил тебя, а попутно мы взорвали небесные ладьи, чуть было не угробив звёздный парусник. Улетай, Совет не сможет найти тебя, да и ты вряд ли кажешься им столь важным, чтобы тратить время и силы на поиски твоего тела. 

   Иан подошёл к небесной ладье, задумчиво разглядывая её.

   -План хорош, но… что мне делать? Чем заняться? Для меня всё – одно.

   -Я понимаю тебя. Что ж, если у тебя больше нет своих желаний, то воспользуйся моими: сохрани, расшифруй и используй то знание, что дал тебе Отступник, распространи его…

   -Хорошо, - согласился Иан, ступая на небесную ладью.

   -Постой, ещё одно…

   -Да?

   -Мы все здесь: я, Ерон, Кирин, искали это знание, и скоро мы трое умрём, так и не обретя ничего. Найди нас в следующей инкарнации, найди и научи тому, что узнал.

   Иан оглянулся на холодную бездну космоса, куда – в неизвестность – отныне пролегал его путь, и сказал.

   -Хорошо. Я дам человечеству свободу. И найду вас.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Галин М.А.

 

12.09.2010

---

[1] Загробный мир майя.

[2] Загробный мир египтян.

 

Однажды зимой