Олегу Кузовникову 

 

 

Едва только Юхимов неторопливо открыл ключом дверь и переступил порог своей холостяцкой квартиры, как оглушительно прозвенел телефонный звонок. Проклиная всё на свете, он резко взял трубку. 

— Да!

— Шеф, вам надо срочно вернуться, — послышался из телефонной трубки взволнованный голос одного из его помощников. 

— Самарин, ты хоть соображаешь, что творишь?! Сейчас какой час, я же только что оттуда... — Юхимов едва сдерживал в себе всплеск неудовольствия и ругани. 

— Всё понимаю, шеф, но вызывает главный... 

— Чего опять? 

— Не знаю, ничего не сказал... Злой, будто кто его укусил. 

— Ладно, буду! — Юхимов бросил трубку. — Ч-чёрт... 

Возвращаться в отдел не хотелось. Но что из того? Вернуться всё же придётся. Ему хорошо известен нрав главного: что не по нему — сразу в крик, в упрёки. И опять скандал… Зачем? Нервы не казённые, требуется беречь, работать ведь всё равно вместе придётся. Главный-то знает, что без этой работы он, Юхимов, уже не может обойтись. Хитрый ч-чёрт... 

Выпив чашечку крепкого бразильского кофе, Юхимов вышел на улицу. Сделал несколько шагов в направлении Управления Внутренних Дел... И вдруг его кто-то резко сзади толкнул. Падая, он почувствовал резкую боль, как если бы ему всадили в тело длинное и узкое лезвие. Уже лёжа на тротуаре, увидел рядом с собой две пары ног. Едва он открыл рот, чтобы сказать что-нибудь, как почувствовал, что теряет сознание. 

Люди и предметы закружились вокруг него. И последнее что подумалось Юхимову: так обычно кружится голова, когда он сильно напивался или накуривался крепкого табака. 

Когда Юхимов пришёл в себя, то первое, что чётко и ясно увидел, было бородатое, ухмыляющееся лицо, смотревшее на него с каким-то странным любопытством. 

— Гляди-ко, Профессор, очухивается, — сказали толстые губы бородача. 

Над Юхимовым склонилось худое, скуластое лицо. 

— Это хорошо, — Профессор улыбнулся, блеснули золотые коронки. — Каково?

В ответ Юхимов попробовал тоже улыбнуться, но тотчас почувствовал, что лицо его странно неподвижно, будто окаменело. Неожиданно родилось чувство паники.

Юхимов попробовал поднять руку, но с удивлением и ужасом обнаружил, что не может даже пошевелиться. Он был полностью парализован. Но мозг работал, соображал — как бы функционировал самостоятельно.

— Где я? — еле слышно спросил он.

— В ЭПЛЗТ. Расшифровать? — снова блеснули золотые коронки Профессора. 

Не стоило. Юхимов всё понял. Он находился в экспериментально-производственной лаборатории закрытого типа, которую контролировал сам Хозяин. Здесь производились сильнодействующие наркотические средства, ставились опыты над людьми. В ходе изучения нескольких уголовных дел Юхимову не раз приходилось сталкиваться с этой самой ЭПЛЗТ. Уже какой месяц он лично и его группа предпринимали попытки напасть на её след. Но всё, конечно, безуспешно. И вот и ему, Юхимову, суждено было стать для лаборатории мафиозной группировки подопытным материалом. Это заставило затрепать сердце и заледенеть душу. Он почувствовал, как в висках застучала кровь. Что угодно, но только не это. 

— Стоило тоже... Ведь можно было короче: по черепёнке — и всё на мази, — бородач взялся за топор.

— Это тебе, Хряк, не мясо рубить... Тут дело тонкое — не для твоего куриного ума. 

— Да брось ты, муру ведь гонишь... Кончать его надо, — рука Хряка с топором рубанула воздух. 

— Что из того? — Профессор усмехнулся. — Уберём этого — другого поставят. Ну? Чё? Всех-то не убрать. Как говорил товарищ Ленин, с массами работать надо...

— Кончай базар!

— Куриная твоя башка, я на нём свой новый препарат испробовал, — лицо Профессора стало серьёзным. — Мне живой материал нужен, понял! Если бы не Хозяин, то бы дозу увеличил... 

Юхимов окончательно пришёл в себя, но слабость в теле ещё была. Никто ему не мешал спокойно разглядеть новых знакомых.

Взгляд его заскользил по предметам, стенам, полутёмным углам подвального помещения. Мозг, следуя природному инстинкту самосохранения, механически вырабатывал план спасения.

Хряк помог Юхимову сесть. Профессор пододвинул стульчик и подошёл вплотную.

— Н-та-ак… — медленно проговорил он. — Ему лучше, можно говорить.

— Это о чём же? — Юхимов сжал кулак, тело его напряглось, будто готовясь к тигриному прыжку.

— А ты не рыпайся, начальник, — пробасил Хряк и тяжёлой рукой прижал к стене.

— Довольно, Хряк, ослабь свою коронную хватку, а то он раньше времени дух испустит, — Профессор присел на стульчик. — Короче, ты должен закрыть дело и больше не мешать нам... Понял?

— А если нет?

— Тогда с мамашей прощайся!

— Песня старая...

— Зато, надо отметить, верная, сбоев не бывает. Знаешь, по знакомству могу использовать её в качестве подопытного материала...

— Г-гад, — Юхимов заскрежетал зубами и рванулся к Профессору, но Хряк крепкой хваткой сдержал его на месте.

— Гляжу, точняк всё понял, — Профессор довольно хлопнул себя по ляжке. — Второго раза-то может не быть, увеличь я дозу — и хана тебе. Теперь, Хряк, держи ему руку, пусть вырубится до завтра... 

Очнулся Юхимов в маленьком, безлюдном сквере. Он с трудом поднялся со скамейки и пошёл. Голова слегка кружилась, поташнивало. Вспышка в памяти... И встал вопрос: что он должен был сделать, куда пойти? Самарин! Да, Самарин. Это он звонил и сказал, что вызывает главный... Зачем? Ч-чёрт его знает! Пока ясно одно: нужно повидать Самарина.

Подул свежий ветер. Стало легче. Даже показалось, что ничего плохого и не произошло, что жизнь, в конце концов, прекрасна, надо только всецело отдаться ей и радоваться, радоваться. Он жив, жив... Что ещё надо! 

То здесь, то там зажглись огни. И вскоре уже весь город переливался тысячами огней окон многоэтажек, витрин магазинов, рекламных щитов. Вот когда, как правило, хочется расслабиться и побыстрее выбросить все заботы из головы. Особенно такие, как у него, Юхимова. В такой момент надо было только, чтобы в карманах водились деньги, лучше, конечно, зелёненькие, а там вовсю развлекаться и развлекаться: пойти в ночное казино или лежать в постели с красивой женщиной. Русская, японка... — без разницы!

Но были дела. И судя по тому, с каким волнением говорил в трубку Самарин, дела серьёзные. Профессионализм подсказывал, что нужно было действовать.

В отделе его встретил удивлённый Самарин.

— Где вы целый день пропадали? — развёл он руками.

— В гостях, — буркнул Юхимов, проходя в свой кабинет. — Сам-то что так поздно тут торчишь?

— Дело одно задержало...

— Не очертело, последним ведь всегда уходишь?

— Да пока нет. Дома-то всё равно делать нечего!

— Ясно. Чего стоишь, заходи ко мне! Главный-то чего хотел?

— Да ну его, — Самарин отмахнулся. — Так ничего и не сказал. Проматюкался... да и успокоился.

— Понятно, — Юхимов подошёл к небольшому сейфу, открыл ключом тяжёлую металлическую дверь и достал бутылку французского коньяка. — Будешь?

— Не откажусь, шеф, — на лице Самарина появилась улыбка, — а то, честно сказать, за день так накрутился, что всё гудит.

Юхимов разлил по стопкам приятно пахнущую жидкость.

— Думаю, знаю, что он собирался мне сказать...

— Что именно? — спросил Самарин, беря со стола стопку с коньяком.

— Уже не секрет, что в последний месяц усилилось давление по делу мафиозной лаборатории, кому-то сверху, видать, очень не хочется, чтобы оно было расследовано до полной точки. Известно точно, на главного уже не раз давили. По всей видимости, и на этот раз...

— Сомнений нет, — Самарин сделал маленький глоток.

— А у него, сам понимаешь, семья большая...

— Верное средство держать нашего брата в зависимости.

— Вот именно, — Юхимов неторопливо набил трубку табаком и закурил. — А сейчас, напарник, скажи, у кого я в гостях побывал?

— Не могу знать, шеф!

— Ты только не падай... в ЭПЛЗТ.

— Ну! — глаза Самарина удивлённо расширились, а его рука со стопкой застыла в воздухе.

— Такие вот, приятель, дела-то, — Юхимов отпил глоток коньяка.

— Но ведь это мы за ней, проклятой, гоняемся уж столько...

— И такой вот поворот. Знаешь, скажу тебе, порой полезно попасть в ад, чтоб затем понять смысл всего.

— И каково оно?

— Как ни странно, нисколько не жалею, что угодил прямо туда, сейчас хоть точно знаю, что нужно делать...

— Но как, как вы туда попали, и как вам удалось вырваться?

— Это потом. Важно то, что я им нужен. Думают, обработают… — и дело с концом, можно ставить точку. Г-гады... Даже не стали скрывать, где оказался, хотели психологически раздавить…

— Точно, они пригрозили...

— Не без того. Сволочи, — Юхимов отбросил курительную трубку, за-скрежетал зубами.

— Что им надо? Хотя глупо спрашивать, ясно давно...

— Конечно, чтоб дело закрыл!

— И что теперь делать-то собираемся?

— Действовать!

— Несмотря...

— Да! И всё потому — учти это раз и навсегда! — мы с тобой, придя однажды вот в этот отдел по уголовным делам, уже не принадлежим себе, мы слуги Фемиды, в её руках карающий меч... Это не просто красивые слова, а смысл всего нашего с тобой человеческого бытия, нашей сущности… в конце концов.

— Понимаю я всё, шеф. Но система наша вон какая... Только лбами о стенку впустую и бьёмся!

— Да система эта, стенка — гнильё всё! Посильнее ударить — и всё развалится. От нас всё зависит...

— Согласен.

— Так что действовать, действовать! Тем более на этот раз нам дан шанс, которым надо обязательно воспользоваться.

— С чего начнём-то?

— Не гони лошадей, напарник... Дай подумать.

— Первая проблема — ваша мать, шеф!

— Знаю. О ней надо подумать, чтоб никаких промашек...

— И наши руки оказались бы развязаны! Поручите это мне.

— Нет! Ты здесь мне понадобишься. Поручу лучше Николаеву. А мы начнём!

— Может, завтра уж, время-то...

— Ты что, спать хочешь?

— Да, по правде говоря, нет. Коньяк у вас, шеф, отменный!

— Тогда наливай ещё и слушай... С утра посылаешь Микошина в наш архив, пусть он поднимет все дела, в которых хоть в какой форме упоминается эта чёртова лаборатория.

— Понял, шеф.

— Далее... Нам пока точно известны двое — Профессор и Хряк. Первый среднего роста, скуластый, с бородавкой на правой щеке. Второй ростом выше, бородач-здоровяк, с бычьей шеей и красными руками. Ч-чёрт, как топором орудует... Это о чём может говорить?

— Мясник!

— Точно, напарник. Пусть Силин, Сохнов, Бочкарёв и Петров прямо с утра займутся мясокомбинатом, всеми столовыми...

— Они справятся, шеф.

— Очень на это надеюсь. Действовать надо быстро, чтоб у противника не оказалось времени сделать ответный ход, а то делу конец. Сам понимаешь, во что вляпались... Сколько у нас в городе научно-исследовательских лабораторий? Данные какие-то есть?

— Я наведу точные справки.

— Как пить дать, чую, в какой-то раньше работал Профессор... Займись этим лично.

— Понял, шеф.

— Да-а... Хреново только, что совсем не помню, где находится эта лаборатория, каким образом очутился в пустынном сквере...

— Не терзайте себя, шеф, и без того достаточно, чтобы лабораторию обнаружить... Теперь-то мы её точно найдём!

— Главное — действенность. Я попробую поладить с главным, он должен быть с нами заодно... Но это всё с утра! Теперь иди домой, не держу больше.

— А вы?

— Неохота тащиться обратно... Переночую здесь.

Поставив на журнальный столик пустую стопку, Самарин вышел из кабинета и прикрыл за собой дверь. Юхимов медленно поднялся с кресла, убрал обратно в сейф бутылку со стопками. Снова упал в своё большое кресло. Он слышал, как щёлкнул замок входной двери. В Управлении больше никого не было. Только он. Один. Одолела лень. Глаза закрываются сами собой. Он уже не в силах управлять собой. Слабость во всём теле. Как же он всё-таки устал... Никогда ещё так не уставал. Как-нибудь перебраться на диван, и спать, спать...

На другой день каждый из группы Юхимова получил конкретное задание. Сам же Юхимов, уже бодрый и побритый, выпив чашечку крепкого кофе, решительным шагом направился к кабинету, на двери которого была прикреплена табличка «Начальник Управления внутренних дел Макаров Д.В.». По пути ему невольно представилось, как сейчас он войдёт в кабинет главного, тот сразу закричит, затопает ногами... Смешной он, начальник Управления: маленький, толстенький, с круглым лицом и носом-картошкой... — одним словом, Евгений Леонов. Прямо кино какое-то...

— А-а, голубчик, явился всё же, — Макаров перестал писать и откинулся на спинку кресла. — И где это тебя столько носило?

— Что вызывали, Дмитрий Васильевич? — как ни в чём не бывало спросил Юхимов.

— Издеваешься? — лицо Макарова сморщилось.

— Нисколько...

Макаров закивал головой, потом как закричит:

— Какого... Ты же меня подводишь! Я что тебе велел?! А?! Дело это чёртовое закрыть?

— Всё так, конечно...

— Не виляй, Юхимов! — Макаров хлопнул толстой папкой по столу. — Да пойми же, ты меня под удар ставишь. Сам ведь отлично знаешь, на что они могут пойти...

— Эти же? — Юхимов подошёл к столу, сел в кресло. Закурил.

— Да. Будь они прокляты! Знают чем козырять...

— Это точно.

— С того самого момента, как ты начал за ними гоняться, наседают... И крепко. С-сволочи...

Юхимов почувствовал, что главный начинает успокаиваться. Этим, конечно, надо было обязательно воспользоваться. Он знал, в сущности главный был неплохим человеком, отлично знал своё дело, в нужную минуту мог проявить уверенность, решимость.

— А меня-то тоже подцепили...

— Значит, ты в моей шкуре, прекрасно меня понимаешь, — Макаров тоже закурил. — В какой раз тебя спрашиваю... Игра стоит свеч?

— Теперь твёрдо могу сказать, что да. Стоит. Вчера мне «посчастливилось» побывать у них, прямо в самой лаборатории...

— Да ну-у, — Макаров сначала удивлённо посмотрел на Юхимова, затем оживился. — Погоди. Это же существенно всё меняет...

— Вот именно, я тоже так думаю. Зачем же нам отказываться от такого шанса? Тем более двое уже известны...

— Просто за-амечательно! Но я всё же влеплю тебе выговор — для вида, чтоб, значит того... не возникло подозрений...

Юхимов махнул рукой:

— Валите всё на меня... Пока разберутся — сдействуем!

— Это не всё, Юхимов. Я дам тебе людей, спецназ...

— Вот это здорово, за это вам спасибо!

— Гляди-и, в опасную игру играем... Всё сразу просчитай. И держи меня в курсе!

— Само собой, Дмитрий Васильевич, ты меня знаешь.

— Ладно, иди...

За дело группа Юхимова взялась с удвоенной энергией. Вскоре стало известно место нахождения Хряка. Уже не в первый раз Юхимов решил сам лично возглавить группу захвата.

Ворвавшись в разделочный цех, спецназовцы перекрыли все входы-выходы, вывели посторонних. Хряк стоял у железного стола, ничего не понимал, только удивлённо таращил глаза. Когда до него дошло, что вокруг творилось, он зарычал, как обложенный охотниками зверь, схватил топор и начал им махать в разные стороны. Юхимов смело сделал шаг вперёд.

— Брось топор, — прохрипел он.

— Су-ука ментовская, — под топором Хряка вдребезги разлетелся стул. — Говорил же, кончать тебя враз надо было...

— Бро-ось, кому говорю...

Юхимов понимал, что Хряк, осознавая безнадёжность своего положения, выходит из-под разумного контроля, теперь он способен был предпринять любой шаг. В любую секунду обстановка может стать опасной. Этого, конечно, нельзя было допускать. Вот, вот сейчас Хряк должен обязательно броситься на него... Что тогда? Нет, он, Юхимов, страха не испытывал, сказывались опытность и многочисленные тренировки в спортивном зале. Главное — не расслабляться, опередить противника и обратить всё себе на пользу...

И тут Хряк с топором бросился на Юхимова. Тот не растерялся, увернулся от удара. И тут же раздались три выстрела из табельного оружия. Это стрелял Самарин. Выронив топор, Хряк замер на месте и, постояв несколько секунд, рухнул на пол.

— Буйвол настоящий, его и пулей так просто не уложишь... Э-эх, ч-чёрт, — Юхимов зло сплюнул. — В таких делах по ногам надо всегда стрелять…

— Он же вас, шеф, мог задеть, — начал было оправдываться Самарин.

— Что с Профессором?

— Взят под усиленное наблюдение. Пока никуда не выходил…

— Профессора брать только живым!

— Будет сделано, шеф. На этот раз уж точно без промашек…

— По машинам!

Профессора застали врасплох, он не оказал никакого сопротивления. Крики ворвавшихся, визг проституток... И наручники. С опущенной головой его под усиленным конвоем вывели на улицу.

— Какая работа, шеф, — Самарин не скрывал своей радости.

— До-оволен...

— А как же, конечно! Можем ведь...

— Это точно, напарник.

— Теперь куда?

— По домам и никуда больше! Отсыпаться всем! Как сам думаешь, сегодня мы с тобой это заслужили?

— Конечно, шеф! Какой разговор...

К себе в квартиру Юхимов возвращался в хорошем настроении. На душе было спокойно, хорошо. Это не удивляло, ведь ему удалось успешно завершить первую часть дела, которое, наконец, сдвинулось с мёртвой точки. Пусть предварительный допрос ничего не дал... Завтра будет новый день, он хорошенько отдохнёт и со свежими силами возьмётся за саму лабораторию. В управлении Профессор не выдержит, сломается, выложит нужные сведения. Он, Юхимов, уверен в себе, он обязательно добьётся своего.

С наступлением вечера воздух наполнился свежестью, дышать стало легче. Неожиданно совсем близко раздался визг автомобильных тормозов, и в то же мгновение вечернюю тишину взрезала автоматная очередь. Какая-то неведомая сила, будто спущенная пружина, резко подхватила Юхимова и бросила на землю, потом несколько раз перевернула. Сквозь острую, невыносимую боль до его сознания дошёл шум рванувшейся с места машины...