Павел из Управления, где получил отпускные документы и напутствие подполковника Брассера «весело отдохнуть», поехал в Карл-Хорст, чтобы провести вечер и ночь с графом, с Лорой и с детьми, и утром отправиться в путешествие с Гитлером в Баварию. Лора таким оборотом дел была очень расстроена.
– Может, откажешься – спросила она Павла. – Я так соскучилась по тебе. – Приглашение фюрера означает приказ, милая, – ответил Павел словами Ольги. Не хотелось ему обманывать Лору, но отказаться от соблазнительной Ольги и, главное, от возможности приблизиться к Гитлеру было выше его сил.
Утром Павел простился с обитателями особняка в Карл-Хорсте и уехал в Берлин.
Вурф находился на своем месте. Он был один.
– О, поздравляю вас, герр фон Таубе с новым чином и Железным крестом, – сказал он, усаживая Павла в кресло. – Вы сегодня одни? – Да, Марту я отпустил. У нее погиб сын. Пусть отстрадается. Да и работы сейчас немного. – Как Лота? – А что ей сделается? Работает. Связь с Москвой с недавних пор восстановлена. – Пусть передаст в Москву эту шифрограмму. – Вы как поживаете? Побывали в Москве? – Побывал. В Москве спокойно. Люди полны уверенности в победе над немецкими захватчиками.
Пришедший клиент помешал продолжить беседу. Павел простился с Вурфом, пообещав заглянуть через пару недель.
4.
«Добрался до Берлина. Наш самолет был сбит. Экипаж отправился к фронту. Командир экипажа старший лейтенант Аникин с переломом обеих ног остался со мной. Я имел время проинструктировать его, чтобы он объявил себя членом ячейки организации «Мономах», но что он знает только своего старшего группы Ромашина и техника с аэродрома, завербовавшего его в организацию. Фамилия техника Кононов. Прошу на всякий случай проинструктировать их обоих. Рысь».
5.
Поезд Гитлера прибыл в Мюнхен около полудня. Сам фюрер и небольшая свита из числа приглашенных погостить в Берхтесгадене прошли по безлюдному перрону. Ни эсэсовцев, ни какой другой охраны Павел не увидел вблизи. Возможно, пути к перрону были перекрыты на подходах к нему. На площади приехавших ждало несколько открытых лимузинов, в которых они под руководством адъютантов и разместились. Среди них и Павел с Ольгой, которой удалось включить Павла в список приглашенных, как своего близкого друга.
На основании этого списка они получили в свое пользование целое купе в поезде Гитлера, но воспользоваться уединением в дороге им не удалось – до трех часов они просидели в вагон-салоне хозяина, выслушивая очередную лекцию о приготовлении некоторых вегетарианских блюд, о Рихарде Вагнере и его «Мейстерзингерах», о культурном творческом потенциале скандинаво-германского искусства, прослеживаемого в картинах немецких художников и о многом прочем, не обращая на сонные лица утомленных слушателей. Павел даже пожалел, что согласился на столь нудное путешествие, сказав об этом Ольге: – Лучше бы мы, дорогая, поехали с тобой вдвоем в Альпы, сняли бы тихий домик и предались бы там безудержному разврату. Чувствую, что здесь вместо этого нам придется выслушивать скучные лекции… Не попытаться ли нам смыться? – И не думай об этом, – ответила Ольга. – У нас и здесь найдется время.
…Павел и Ольга сидели на заднем сидении «Опель-адмирала», шедшего третьим за «Хорьхом» Гитлера и Евы Браун. Павла от невеселых мыслей отвлекли величественные горы со снежными вершинами, альпийские луга, покрытые сочной зеленью. Он смотрел на копошащихся на земле людей, провожающих взглядами без заметного экстаза мчащиеся лимузины.
Они проехали мимо серо-голубого, странного и мрачного озера Химзее. Здесь, в городке Ламбах машина Гитлера остановилась у гостиницы. Из нее выскочил бойкий человек, устремившийся навстречу вышедшим из «Хорьха» Гитлеру и Еве Браун, на ходу взмахнув вверх рукой: хайль!
Остановились вереницей и сопровождающие фюрера машины.
Посередине большого зала стоял длинный стол, за которым смогли разместиться кроме Гитлера и Евы Браун еще полтора десятка сопровождающих их гостей.
Биркнер рассадил всех по их местам. Павел и Ольга оказались в конце стола. Рядом с фюрером сидели Магда Геббельс и, как всегда. Ева Браун.
На этот раз Гитлер никого не донимал лекциями, отдавшись поглащению своей травянистой пищи. Гости могли тоже нормально поесть, благо, обед был по-баварски сытный и вкусный.
После обеда Гитлер продолжил путь. За Химзее с автобана машина его свернула на альпийскую дорогу, ведущую в Берхтесгаден.
Проскочив, не останавливаясь, несколько рядов колючей проволоки и посты с салютующими эсэсовцами, машины промчались по бетонным дорожкам парка к громоздкому зданию на фоне Альп, к любимому логову фюрера – Бергхофу.
Машины с гостями останавливались одна за другой у лестницы, ведущей ко входу в резиденцию. Фюрер поднялся по ней первым, не обращая внимания на гостей, которыми занялись его адъютанты.
Павлу и Ольге была выделена небольшая комната на первом этаже.
– Фюрер ужинает в половине девятого, – предупредил сопровождавший их адъютант. – Не опаздывайте.
До указанного времени оставалось еще больше трех часов, и Павел с Ольгой, скинув одежду, занялись тем, чем и должны заниматься ненасытные любовники.
И снова ужин у фюрера прошел под его непрерывную лекцию среди скучающих сотрапезников. Если кто и слушал Гитлера с видимым вниманием, так это только лишь Ева Браун и Мартин Борман, что-то то и дело черкающий в толстом блокноте. К ним можно было причислить и Магду Геббельс, но и она иногда бросала украдкой взгляд на большой циферблат часов, висевших на стене.
Остальные гости сидели с напряженными лицами, прикрывая ладонями зевающие рты и опуская к столу наполненные сонливой тоской глаза.
Павел сидел рядом с Ольгой, положив руку, вынутую из черной перевязи, на высовывающееся из-под юбки колено в тонком чулке, проклиная тот час, когда согласился поехать в Берхтесгаден.
И опять, как и на ужине в рейхсканцелярии, фюрер, резко оборвав лекцию, встал из-за стола и, взмахнув вялой рукой, сказал: – Приглашаю всех вас посидеть со мной у камина.
Он вышел из зала. Гости последовали за ним.
В гостиной, освещенной только ярко пылающим пламенем камина, перед которым стояло два десятка мягких стульев, Гитлер сел ближе к огню, предложив дамам сесть поближе к нему. Мужчины расселись кто где.
Павел окинул взглядом обширный зал, стены которого и углы тонули в темноте. Но ему удалось разглядеть громадный глобус рядом с внушительных размеров столом, на стенах поблескивали позолотой багеты, в которые были обрамлены невидимые во мраке картины. Павел смог разглядеть полуосвещенное изображение Мадонны, висевшее над камином, да по бокам от него портреты какого-то важного короля и дамы в средневековом наряде и тут же изображение обнаженной женщины.
Гитлер о чем-то тихо беседовал с сидевшими около него дамами. Иногда он улыбался. На присутствующих мужчин он не обращал никакого внимания. Геббельс и Борман о чем-то деловито шептались.
Через час с небольшим в гостиную вошел один из адъютантов Гитлера и протянул лист бумаги. Гитлер пробежал глазами текст и, вскочив, вышел в соседнюю комнату.
Вернулся он минут через десять и, спокойно сев на свое место, продолжил разговор с женщинами.
В три часа ночи Гитлер поднялся со стула и вышел. Гости разбрелись по своим комнатам.
Так прошла неделя – серая и скучная, по строгому распорядку, заведенному фюрером, которому должны были безоговорочно подчиняться и все, кто находился в Бергхофе, с бесконечными застольными лекциями хозяина и с ночными посиделками у камина. А где-то там, в донских степях шли кровопролитные бои и немецкие войска пядь за пядью продвигались к Волге. И хотя Павел находился в непосредственной близости от человека, передвигающего мановением руки целые армии, за все это время он не услышал от Гитлера ни одного слова о войне.
Узнав 2 июля от Биркнера об отъезде фюрера, Павел с облегчением вздохнул.
Помочь сайту
Поздравления
