Любви неясные мотивы. ч.6

- Лев Иваныч, я задерживаюсь на некоторое время, поэтому вынужден был заявить о своем желании стать наследником, во избежание ненужных телодвижений наших врагов, и по делам мне придется наведаться в несколько мест. Есть кое-что новенькое, но пока говорить рано. Нужны документальные подтверждения. Вестимо, и на старуху бывает проруха, а тут документик!  И самое важное, вы доверяете поставщику драгоценных камней?

- Он мой друг!

- Это хорошо. Бриллианты под угрозой. Их попытаются выкрасть, скорее всего, по пути следования. Много людей встречает, провожает и легко отвести от себя подозрение.

- Я чувствовал это, - шепнул Лев Иваныч. – Мне конец, если это произойдет.

- Ситуация складывается так: все, что идет к вам сейчас, отымается и будет отыматься, пока мы их не остановим. Доверьтесь мне!

- Уже доверился, когда пришел ночью в Светогорске просить помощи. Надеюсь на вас, мой друг!

- Очень хорошо! Нужны стекляшки. Вы сможете их предоставить? Такое же количество и размер, каковыми будут бриллианты?

- Да! Мой мастер сначала готовит оправу и вставляет в них стекла, а потом заменяет настоящими камнями по желанию клиента. Иные заказчики боятся краж и просят изготовить подделку. Мы охотно идем навстречу.

- Вот и чудно! За камнями пошлете меня, среди прочих, но попросите друга, чтобы отдал мешочек именно мне. Они всегда одинаково черного цвета или бывают другие?

- Только черные.

- Значит, такой мне и приготовьте. Со стекляшками. Попробуем переиграть неприятеля. Я подменю мешочки. Пусть отбирают стекло. Пошлете со мной Сержа? Для уверенности! Только ничего ему не говорите о моих рассуждениях! Это очень важно! Все должно выглядеть просто и естественно!

- Как пожелаешь! – горячо заверил его ничего не подозревающий клиент.

Ян, поначалу желавший рассказать все, о чем сегодня узнал, отложил на время момент истины.

На следующий день Люсии и Сью неожиданно дали выходной на весь день, и девушки уговорили Яна сводить их в горы. Люсия надела зеленое платьице, а Соня выглядела, как роковая Кармен: вся в алом, и обе были диво, как хороши. Ян любовался ими всю дорогу, пока они пробирались по городу, а потом шли вверх по пологим склонам, между зелеными деревьями, травами, цветами. Потом они остановились и стали смотреть вверх, подыскивая место, где можно погулять или остановиться для отдыха.

Есть нечто-то вечное в величавых каменных нагромождениях, верхушками глядящими или упирающимися в голубое с белыми клочками небо.

Как складно должны подобраться камни и насколько должны быть огромны, чтобы стоять веками и невозмутимо взирать на меняющийся вокруг мир, обрастая пылью и тщедушной травкой, сумевшей за нее зацепиться и дать новую жизнь в какой-нибудь расщелине.

Иногда заворочаются горы, встряхнутся и, цепляя камешек за камешек отправят их вниз, уложат у подножия горкой или же, желая обратить на себя особое внимание и немного пошалить, пересыплют дорогу, а затем взирают сверху и удивляются, насколько слаб человек, суетящийся рядом с этой кучкой.

Желающих побродить в горах в этот день было немного. Кто-то уже пытался покорить вершины, старательно пробираясь наверх по склонам, а кто-то, не рискнув на подобный шаг, просто гулял.

Люсия наотрез отказалась от попыток залезть даже на доступную гору и нагулявшись от души они сели, прислонившись спинами к нагретым солнцем камням. Сидели и просто говорили обо всем, что может интересовать молодые сердца.

Соня лихорадочно рассказывала о своем детстве. Что-то в ее лепете было ненастоящее, будто не хотела она говорить, но, тем не менее, болтала, не останавливаясь, и Ян почувствовал тревогу.

 Нарастающий легкий шум катящихся вниз камней заставил его отпрянуть от крутого склона, вскочить и отбежать в сторону. Кто-то лез к вершине и отчаянно шарил ногами, пытаясь нащупать опору, но по странному стечению обстоятельств, весь камнепад пришелся на то место, где сидел Ян.

Девушки были напуганы, но списав все на случайность, решили не драматизировать обстоятельства, а перейти на другое место. День, все же, был замечательный, а прихваченная с собой еда позволяла оставаться здесь столько, сколько захочется.

Ян находился в стадии ожидания, поэтому мог позволить себе расслабиться, но странное поведение Сони и неожиданный камнепад его встревожил. "Случайный ли?» Что-то за этим крылось!

Солнце медленно уходило за вершины гор и легкие сумерки спускались в долину. Буйная растительность по пологим склонам отбрасывала тени и солнце удлиняло их. Голубое небо стало синеть.

Пора было возвращаться. Ян стремительно вскочил. Резкий хлопок отщипнул рядом кусок камня, раздробив его на мелкие кусочки. Они брызнули во все стороны, зацепив спину и руки детектива. Соня с ужасом смотрела на порезы, наливающиеся кровью.  

- Что же за напасть сегодня такая? – бормотала она в жутком замешательстве. – Никогда не видела, что бы камень так отламывался!

Но какой-то неискренностью тянуло от нее слов, а вот Люсия была по-настоящему напугана и чуть не разрыдалась.

- Все новое всегда случается в первый раз, - попробовал он успокоить обоих. – Возвращаемся! Вы, как, целы?

- У меня несколько царапин тоже, - захныкала Люсия.

- И у меня! – больше удивленно, чем испуганно заявила Сью.

Ее вдруг стало лихорадить, и Ян подумал, что совесть у нее нечиста, поэтому так себя ведет.

Они заторопились домой. Вниз идти было намного проще, чем взбираться наверх, поэтому добрались очень быстро. На них никто внимания не обращал. Вероятно, прогулки по горам частенько заканчивались чьей-либо кровью.

С раннего утра, пока никто не затоптал следы, он намеревался вернуться на это место один и попытаться восстановить прошедшие события.

Соня на кухне обработала его ранки, напоила сладким чаем и спал он, на удивление, как младенец.

Люсия от потрясения так и не оправилась, поэтому выпила успокоительное и ушла к себе, все равно, со слезами на глазах и руками в бинтах. Меньше всех пострадала Соня.

Утром Ян вскочил раньше всех, забыв про свои новые порезы, пока резкая боль не остановила его и тогда, кряхтя и неловко сгибаясь, он с трудом натянул просторную рубаху, но тут же взял себя в руки, приказав забыть, что существует на свете боль, и бегом отправился к горе, возле которой произошло… нечто… из ряда вон… выходящее.

«Вот здесь сидели, а это… скол. Чисто срезано. Куда же пуля улетела?» В том, что это был выстрел, он нисколько не сомневался. Охота на него началась. Его желание остаться, двояко поданное, желание сполна попользоваться денежками, да еще притащить в этот дом мать, заставило врагов Корзуна засуетиться.  

Определив направление, долго искал пулю и нашел под валуном, будто специально лежащим, как указатель. Он был крупный и выделялся из общей массы разбросанных камней. К тому же, рядом росли кучкой несколько деревьев и взгляд сам выхватывал их из роскошного пейзажа. Обрадовало и то, что валун оказался достаточно далеко, и не срикошетил. Кто знает, как сработала бы обратная связь!  

Желал бы он знать, кто направил на него киллера-неудачника, и сомневался, сможет ли обнаружить заказчика. Полноты картины пока не получалось, поэтому решил отыскать место, где таился киллер. И вот удача: следы. Небольшой пятачок земли среди нагромождения невысоких камней, вытоптанный в ожидании, изжеванная жвачка и обертка от новой. Он постоял немного, пытаясь понять, мог ли отсюда кто стрелять, или не мог. Провел ногой по обертке, проверяя, нет ли под ней еще чего-нибудь. Ничего больше не было, кроме маленького кусочка металла, торчащего из земли. Любопытство заставило наклониться и поднять его. Очистив от земли, обнаружил маленький серебряный ключик с замысловатой резьбой. «Кто-то потерял?!» - подумал он и положил в карман. Если вдруг кто-то станет искать и сможет описать, он рад будет вернуть его владельцу.

Потом он прошел еще чуть дальше, внимательно присматриваясь к следам, - поверх всех четко просматривался маленький след. «Ребенка или… карлика?!»  

Долго размышлять об этом не понадобилось, так как сам владелец маленьких ножек, растянувшись нелепо на гладких камнях, лежал головой в луже черной, запекшейся крови. Смерть, судя по всему, наступила давно и выглядела настоящим несчастным случаем.

«Такая вот незадача! Пришел киллер лишить жизни и лишился ее сам! Есть Господь на Небесах! Интересно, что подумает Серж? И знает ли он об этой смерти? Он же возражал! Или это инициатива мелкого негодяя?! А где тогда пистолет? Или он здесь ни при чем? Просто болтался за ними и подсматривал, а потом упал и убился? А может, есть и некто третий, так же ненавидящий клиента и решивший просто пристрелить его новоявленного сынка, позлорадствовать у себя дома, фальшиво посочувствовать страдающему «отцу» и умыть руки на этом?! И не припишут ли сей факт убийства ему, если он чудомостался жив? Типа, отомстил за покушение?! Попытку могут предпринять, но кто поверит, если нет отпечатков пальцев, нет конфликта и у него есть алиби: Соня и Люсия. Не слишком ли много вопросов?»  

Остаток дня он провел дома, бродя по коридорам и мечтательно останавливаясь под вечнозелеными тропическими растениями. Посидел в мягком креслице, энергично жуя губу.

Виолетта несколько раз выходила из своей комнаты и всегда натыкалась на него. К вечеру она выглядела чернее тучи и метала молнии – он ее, явно, раздражал.

Тогда он отправился на кухню и попросил у Сони чашечку крепкого чая, за что бедная девушка тут же поплатилась. Резкий голос сверху позвал ее к себе и вниз она спустилась в слезах.

- Это не может продолжаться вечно, - заявил Ян. – Пойду и выскажу свое недоумение по поводу ее неадекватности.

Остановить его Соня не успела. Виолетта удивилась его реакции.

- Это всего лишь прислуга!

- Но это не дает вам право обращаться с ней, как с рабыней!

Она опалила его жаром своих глаз и теперь, он понимал это со всей ясностью, попытается отомстить. Это было в духе ее характера.

«Раздразнить, отвлекая внимание на себя. Интересно, что она придумает, чтобы от меня избавиться. С одной стороны, ее донимает Серж, с другой – явившийся, некстати, наследник. Она не захочет остаться на бобах. Наверняка, размышляла, не повлияет ли приезд его матери на ее положение в доме. А если… Так! Щепки острые в постели... и камешки с гор могли быть, и… Но она – женщина! Нет, скорее нет. Вредная – да, визгливая, пакостная, но, чтобы убить, или покушаться…»

Сомнения в душе, все равно, остались и он стал следить. Распорядок ее дня ему был известен, поэтому попытался поймать на поступках, несвойственных ей. При встрече она, все так же, кривила губы, но молчала, а однажды спустилась на кухню и долго наблюдала за Соней.

«Ее не терзает раскаяние за неблаговидные поступки, - решил Ян, занимая место за кухонным столом, - но что-то, кажется, она задумала».

Крики со двора отвлекли его от предстоящего чаепития. Он встал и подошел к окну.

Во дворе боксировали несколько человек.

Корзун поощрял физические упражнения и каждый год устраивал для своей охраны соревнования. Победитель получал премию и почетную должность старшего на целый год, со значительной денежной прибавкой. Это стимулировало, как нельзя лучше. В своих людях он мог быть уверен!

На кухню вошел изрядно пропотевший охранник.

- Мне бы чего холодненького, - попросил он и Ян отдал ему свой чай со льдом. Тот выпил немного, крякнул удовлетворенно и вышел.

- Чересчур горький, - посетовал он и Ян вылил остатки в раковину.

Через полчаса секьюрити стало плохо и скорая помощь увезла его в больницу. Врач сообщил встревоженному Льву Ивановичу, что его подчиненный отравился - в желудке обнаружено ядовитое вещество, в большой дозе приводящее к смерти.

Бизнесмен недоумевал.

Соня переживала так правдиво, что Ян поверил ей сразу. К тому же, будь она отравительницей, гнить бы ему в земле давно! Она выполняла, скорее, роль приметной наводчицы и осведомителя. За что, как он догадывался, ей и заплатил при всех Серж, чтобы не смогла отказаться, в случае чего; или же вернула деньги, но такое количество денег кто же добровольно захочет отдать?!

Виолетта вызывала вопросы, но кидаться с обвинениями он пока не собирался: рано еще. Он же видел, как она подалась вперед, когда Ян отдавал свою чашку, будто хотела отобрать ее, но побоялась себя выдать. Тогда он не придал этому значения, а сейчас понимал, почему.

Бедняге повезло, и он выжил, потому что выпил всего полчашки терпкого напитка. Получив увесистый конверт за понесенные страдания, он откровенно порадовался такой удаче.