Рихард в одном из разговоров о событиях в Югославии, в которую вторглись немецкие войска, заметил: – Из-за Югославии приходится откладывать сроки нападения на Россию. Гитлер приказал к началу мая завершить югославскую операцию, чтобы высвободить занятые там войска и перебросить на восток. Последний срок июнь. Если мы упустим его, придется все переносить на следующий год. Тогда все усложнится.
Павел поспешил шифровку с этими словами Рихарда передать в Москву: война не отменяется, но переносятся ее сроки.
Сталин на его донесении начертал свою резолюцию:
«Дезинформация. Вызвать и вправить мерзавцу мозги».
Вправить мозги разведчику за границей проблематично. Даже вызов его в Москву на ковер или расправу – дело непростое. Он должен быть логично обоснован. В противном случае разведчик, если он не дурак, уйдет в тень и затаится. Ищи его потом. А Рысь слишком хорошо сидит, если не врет.
2.
20 апреля Павла вызвали к Канарису на «утреннюю молитву». Был день рождения фюрера. Этот день полагалось отмечать торжественным собранием, концертом и праздничным застольем в кругу соратников по оружию.
Выступил адмирал. Он говорил о гении фюрера ведущего Германию и германский народ в светлое будущее и о том, что абвер – острие копья, которым фюрер пронзает врагов. Его выступление закончилось дружным «хайль Гитлер».
После состоялось награждение нескольких сотрудников орденами. К своему удивлению, Павел услышал, как вызвали и его. Адмирал прикрепил ему на грудь обещанный год назад Железный крест второго класса. Затем после недолгого концерта с обязательным «Хорст Весселем» и милой «Лили Марлен» все перешли в большой зал, где были накрыты фуршетные столы, прелестные официантки разносили напитки и небольшой оркестр наигрывал приятные мелодии.
Подполковник Брассер подошел к Павлу с бокалом шампанского.
– Не зря мы остановились на вашей кандидатуре, барон, – сказал он. – Уверен, у нас вы смените орденскую ленточку на кителе на Железный крест первого класса. Выпьем за это.
Павел взял у подошедшей официантки фужер с шампанским и коснулся его краем края фужера подполковника: прозит.
3.
Павел не забыл Эльзу. Он несколько раз порывался позвонить ей и объявить о своем приезде. Но помехой оказалась фрау Брехт. После той ночи, она не пропускала дня или вечера, чтобы не забежать к нему. Только найдя уютную квартирку на Байрише-штрассе в Вильмерсдорфе, не далеко от Пройсен-парка, три недавно отремонтированные небольшие комнаты с мебелью и телефоном за умеренную плату, Павел смог попрощаться с фрау Брехт и, сославшись на длительную командировку, к её сожалению расторгнуть аренду квартиры, не требуя возврата денег за уже оплаченные вперед три месяца.
С Байрише-штрассе Павел и позвонил Эльзе. – Я соскучился по тебе, – сказал он.
Эльза не возражала против возобновления их встреч. У нее тоже появилась машина – новенький «Опель-капитан» белого цвета. Теперь она могла приезжать к Павлу и уезжать, не обременяя его.
Вернувшись домой, на темной улице, уже год в Берлине соблюдалось затемнение столицы из-за бомбардировок английской авиации, Павел увидел приткнувшийся у подъезда белый «Опель-капитан» Эльзы.
– Ты давно меня ждешь? – спросил он девушку. – Еще чего, – рассмеялась она. – Что бы я ждала любовника? Я подъехала сюда минут за пять до тебя, увидела твои темные окна и стала думать: куда бы мне завалиться еще? Отец уехал по делам в Швейцарию. Одной быть дома так не хочется. – Поверим, – ответил Павел. – Но так хотелось бы, чтобы дома кто-нибудь меня ждал, когда я прихожу со службы. – Заведи кошку, а лучше молоденькую горничную. – А ты пойдешь ко мне в горничные? – парировал Павел. – А что, я большего не достойна? Миллионерша ведь я, а не ты.
Они вошли в квартиру. Павел в темноте опустил плотные шторы из черной клеенки и включил свет.
– Поздравляю, – воскликнула Эльза, увидев на кителе Павла ленточку Железного креста. – За что дали? – За подвиги, – ответил Павел. – Я ведь не в картотечном зале сижу. Порой приходится и стрелять. – В кого? – Во врагов, Эльза. Во врагов нашего обожаемого фюрера.
В середине ночи их разбудила сирена, означавшая: начался налет английских бомбардировщиков. Где-то вдалеке послышались глухие взрывы. Только что уснувшие после серии любовных упражнений, Павел и Эльза лениво стали одеваться.
– Завтра я буду вся помятая и опухшая, словно после пьянки, – сердито проговорила Эльза. – Где наше доблестное люфтваффе? – У наших летчиков другая задача, Эльза, – ответил Павел. – Но я уверен, что скоро все это прекратится.
Они вышли на улицу, но в бомбоубежище решили не идти – бомбы рвались далеко от Вильмерсдорфа. Они стояли и любовались столбами прожекторов, рыскающих по черному небу в поисках самолетов, яркими разрывами зенитных снарядов в вышине, очередями трассирующих пуль, полосующих небо. Павел слегка, только уголками губ улыбался своим мыслям, вдруг пришедшим ему в голову: – Может быть эти бомбардировки, в конце концов, образумят Гитлера, и он оставит мысль идти войной на Советский Союз?
Восточный краешек неба начал светлеть, когда последняя волна бомбардировщиков улетела, и был дан отбой тревоге.
Павел и Эльза вернулись домой и, так как на сон времени у них уже не оставалось, они, нагулявшись на свежем воздухе, снова занялись любовью.
Помочь сайту
Поздравления
