Москва уже спала. Погас свет в большинстве окон. Только в большом здании, взгромоздившимся на площади Дзержинского, «на Лубянке», как по привычке называли это место москвичи да и сами сотрудники НКВД, свет горел в большинстве окон, «бдило».
Куприн отложил листок с шифрограммой, потер ладонями усталые покрасневшие глаза, и снова впился в машинописные строки:
«По сообщению Рыси, полученному им от высокопоставленного лица немецкого Генерального штаба, Гитлер в конце декабря подписал план военной кампании с Россией. По плану нападение должно быть внезапным и осуществляться бронированным кулаком. Направления ударов – Москва, Ленинград, Киев. Для этой цели идет концентрация немецких войск в приграничных с СССР районах Польши. Согласно плану военные действия должны начаться в мае и закончиться до наступления осенней распутицы с выходом на рубеж: Архангельск, Волга, Астрахань. Передал Артем».
Во втором пакете лежала микрофотопленка, тоже присланная Рысью – сорок три физиономии курсантов абверовского разведывательно-диверсионного учебного центра. Что ж, неплохо знать врага в лицо. Но сообщение о готовящейся скорой войне с указанием времени ее начала ошеломило Куприна.
Положив листок на стол, Куприн подумал и позвонил в секретариат начальника Главного Управления госбезопасности Меркулову и попросил срочно принять его. Меркулов был на месте. Он только что приехал с совещания от Сталина. Обращение начальника отделения напрямую к нему, минуя начальника своего отдела, его немного удивила, но он разрешил майору зайти.
Не без трепета в душе Куприн вошел в кабинет начальника ГУГБ.
– Товарищ комиссар третьего ранга, – обратился Куприн к Меркулову – начальник отдела старший майор Гоголев в настоящее время отсутствует в Управлении, а из Германии от нашего агента поступило сообщение, которое, я думаю, не терпит отлагательства.
Он протянул Меркулову листок с шифрограммой, полученной от Артема.
Меркулов пробежал глазами текст раз, потом второй.
– М-да-а, – протянул он, всматриваясь в Куприна, потом поднял телефонную трубку и бросил в нее:
– Свяжите меня с Лаврентием Павловичем, – и через полминуты продолжил: – Лаврентий Павлович, нужно встретиться… Да. Желательно прямо сейчас…
Положив трубку на место, он поднялся из-за стола и сказал Куприну:
– Идемте, майор. Нарком ждет нас.
В кабинет к Берии Меркулов вошел один. Куприн присел на край стула. Шел первый час ночи.
Меркулов, а за ним Берия вышли минут через двадцать.
– Поехали, майор, с нами, – сказал Берия.
2.
Берия и Меркулов сели на заднее сидение лимузина, приказав Куприну сесть рядом с водителем. Машина пронеслась по площади, пронеслась по пустынной улице имени Двадцать пятого октября, пересекла по диагонали Красную площадь и нырнула в Спасские ворота.
Никогда еще не приходилось Куприну бывать за кремлевской стеной. Ему стало страшно, страшнее, чем четыре года назад перед тем первым прыжком с парашютом, когда он вылез из кабины и ступил на крыло самолета, а далеко внизу проплывали лес, речка, маленькие домики…
Берия и Меркулов вышли у скромного подъезда. Их встретила суровая охрана, вставшая смирно при виде грозного наркома.
– Следуй за нами, – снова приказал Куприну Берия, и Куприн пошел за комиссарами по ступеням Кремлевского Дворца, по коридору, застеленному ковровой дорожкой, в мягком ворсе которой тонули каблуки сапог, до самого кабинета Сталина. В приемной вождя ему снова было приказано ждать.
Секретарь Сталина, мужчина с крупной лысой, словно бильярдный шар, головой и с печальным желтоватым лицом, занимался с бумагами, не обращая внимания на майора.
Двадцать минут приемная пустовала, затем в нее вошел генерал армии с круглым лицом. Куприн вскочил со стула.
Секретарь, слегка приподнявшись со стула, сказал ему бесцветным казенным голосом:
– Проходите, товарищ Мерецков, Иосиф Виссарионович ждет вас.
Едва генерал армии скрылся за дверью, вошел маршал Тимошенко. Он не обратил внимания на стоящего на вытяжку Куприна.
– Товарищ Сталин ждет вас, товарищ Тимошенко, – сказал секретарь.
Не успел Куприн сесть, как в приемной появился Молотов и проследовал в кабинет Вождя.
В два часа донесся приглушенный стенами звук боя часов на Спасской башне. В ту же минуту коротко звякнул телефон. Секретарь поднял трубку, ответил:
– Да, товарищ Сталин.
Положив трубку на аппарат, секретарь впервые посмотрел на Куприна и сказал:
– Вас, товарищ майор, вызывает товарищ Сталин. Входите.
Куприн встал и почувствовал, что ноги его налились свинцом и не идут. Он, с трудом ступая, дошел до двери, потянул ее за ручку. Дверь отворилась легко, за нею оказалась вторая дверь. Куприн толкнул ее и вступил в кабинет Вождя.
3.
Сталин, проводив Берию и Меркулова, постоял у окна, разглядывая ярко освещенную Ивановскую площадь, выкурил папиросу и начал просматривать накопившиеся за день бумаги. В это время позвонил чем-то встревоженный Берия и попросил принять его снова вместе с Меркуловым. Сталин устал от разговоров, но Берия был настойчив.
– Ладно, приезжай, Лаврентий, – недовольно разрешил Сталин. – Не жалеешь ты меня, карающий меч революции, придется тебе нести меня на своем щите.
Берия, едва усевшись на стул, достал из папки листок бумаги, протянул его Сталину и сказал:
– Прочитайте, Иосиф Виссарионович. Это сообщение одного из наших агентов из Берлина.
Сталин долго всматривался в текст, словно ища за каждым его словом скрытый от непосвященных смысл. Он нахмурился, стал неторопливо потрошить папиросы и их табаком набивать в трубку, потом зажег спичку, выпустил из-под усов первый клубок дыма. Он понял текст шифрограммы, но он пытался понять Гитлера: неужели фюрер решил воевать на два фронта – против Англии против СССР?
Выйдя из-за стола, Сталин стал медленно прохаживаться вдоль стола для заседаний. Остановившись напротив Меркулова и Берии, он спросил сразу обоих:
– Что вы думаете по этому поводу?
Ответил Берия:
– Сомневаюсь, что Гитлер намеревается воевать на два фронта, товарищ Сталин. Возможно, он рассчитывает к маю покончить с Черчиллем.
– Да, вряд ли он оставит у себя за спиной непобеждённую Англию, – поддержал наркома внутренних дел Меркулов.
– Вы сомневаетесь, а Гитлер не сомневается, что разделается с Островом.
– Если это так, то ему нужно обратиться к психиатру, – сказал Берия.
– Нет, Гитлер не сумасшедший, – ответил Сталин. – Он ведет хорошо продуманную политику и выигрывает: Австрия, Чехословакия, Польша, Франция. Я знаю, что следующей за Англией целью у него будем мы.
Указав на стул вошедшему Мерецкову, Сталин дал ему прочитать шифрограмму. Затем ее прочитали подтянувшиеся вслед за Василевским Тимошенко и Молотов.
– Что вы думаете по этому поводу, товарищи? – повторил Сталин и им свой вопрос.
Тимошенко покачал головой:
– Торопится фюрер получить по мордасам. Еще с Англией не разделался, а уже нацеливается на нас.
– Я согласен с Семеном Константиновичем, – ответил Мерецков. – Гитлер побоится воевать на два фронта. Вероятно, он рассчитывает на то, что к маю он разделается с Англией. Хотя не исключаю, что в связи с переносом нашей западной границы и неоконченным пока ее обустройством и ограниченным количеством войск, которое мы пока можем разместить в западных областях, Гитлер находит данный момент удобным для себя.
– Я больше склоняюсь к тому, что Гитлер намеревается продемонстрировать нам свою силу для последующих каких-то политических и экономических требований, – негромко сказал Молотов. – Например, согласиться на авантюру по захвату Индии.
– Я тоже больше склоняюсь к мнению Вячеслава Михайловича, – проговорил Сталин. – Но могу назвать и еще одну причину. Гитлер стремится спровоцировать нас на ответные меры и впоследствии нас же обвинить в нарушении наших с ним договоренностей.
– Не исключено, что здесь имеет место запланированная утечка информации, чтобы вынудить нас к большей сговорчивости по спорным вопросам, – сказал Меркулов.
– Кстати, – Сталин остановился возле начальника ГУГБ и спросил его, – агент, приславший это паническое сообщение, ваш человек, Меркулов? Что это за человек? Насколько мы ему можем верить? Может быть мы, руководители государства, напрасно здесь собрались и сотрясаем воздух?
Меркулов, встав со стула, ответил:
– В вашей приемной сидит майор, начальник отделения, который хорошо знает этого агента.
Сталин подошел к телефону, поднял трубку:
– У тебя там сидит майор, пусть зайдет к нам.
4.
В кабинет вошел майор. Было видно на расстоянии, что он взволнован, но доклад его был четок:
– Товарищ Сталин, майор государственной безопасности Куприн по вашему приказанию прибыл.
Сталин смотрел изучающим взглядом на тщедушного рыжего майора с усыпанным веснушками мальчишеским лицом.
– Сколько тебе лет, майор государственной безопасности?
– Будет тридцать, товарищ Сталин, – ответил Куприн.
– Будет… – задумчиво проговорил Сталин. – Это хорошо, что будет. А нам, собравшимся тут, уже не будет… Меркулов, как он у тебя, справляется с работой?
Меркулов, так и не присевший на место, ответил:
– Замечаний по службе майор Куприн не имеет, товарищ Сталин.
– Скажи, Куприн, что это за агент, что прислал нам такое донесение, будто он стоял у Гитлера за плечом?
– Лунин Павел Александрович, четырнадцатого года рождения, немец, воспитывался бывшим комкором Луниным, окончил военное училище, был лейтенантом Красной армии. В тридцать седьмом году арестован по пятьдесят восьмой. С санкции бывшего комиссара Ратова включен в операцию по подведению его к законсервированному немецкому шпиону, который, как было установлено, был любовником его тетки. Через нее Лунин вступил в контакт со шпионом, вошел к нему в доверие. Весной тридцать восьмого шпион переправил его в Германию, где был принят на службу в абвер и прошёл обучение в разведшколе.
В Берлине проживают его родственники. Он приходится внучатым племянником генерал-фельдмаршалу фон Шереру, а значит, довольно близким родственником сыну генерал-фельдмаршала генерал-майору фон Шереру, служащему в Генеральном штабе, и его дочери, вышедшей замуж за оберфюрера СС Диле, человека, близкого к Гиммлеру и Гейдриху. В настоящее время Диле является уполномоченным представителем Гиммлера в Польше.
Сталин внимательно выслушал доклад Куприна.
– Гм, майор, то, что вы рассказали нам, – это история для Дюма, – сказал Сталин. – Вы доверяете вашему агенту?
Куприн без колебания ответил:
– Доверяю, товарищ Сталин.
– Это хорошо в обычной жизни, товарищ Куприн, но вы – контрразведчик. Вы должны перепроверять информацию, поступающую вам из-за границы и проверять каждого разведчика. Не кажется ли вам, что Лунин работает на немцев или на англичан? Не появлялись ли у вас сомнения относительно его?
Куприн задумался ненадолго и мотнул головой:
– Нет, не было сомнений в том, что Лунин честный человек.
– А пятьдесят восьмая статья? Он оправдан?
– Нет, товарищ Сталин. Дело не закрыто. Он остается под следствием.
– Товарищ Берия, вон, где от вас скрываются подследственные, – Сталин посмотрел на покрасневшего Берию. – Посмотрите дело и решите этот вопрос. Может, по Лунину плачет высшая мера наказания, а он у нас ходит в закордонных разведчиках и хочет поссорить нас с Гитлером.
Потом Сталин повернулся к Куприну:
– И тебе, майор, я не советую быть столь доверчивым.
– Мы его немедленно отзовем из Германии, товарищ Сталин, и здесь выясним на кого он работает, – подал голос Берия.
– А если товарищ Сталин напрасно сомневается в этом разведчике, Лаврентий?
Берия пожал плечами и ответил:
– Вам виднее, товарищ Сталин.
– Пусть пока живет в Германии, послужит Родине. Время покажет. Если он наш человек, наградим, если предатель, расстреляем… или повесим, – сказал Сталин и отпустил Куприна.
Помочь сайту
Поздравления
