Часть 15666. Инцендент. (Только для взрослых)

Я сидел высоко на яблоне и в ужасе смотрел на злобную пасть собаки, лязгающую огромными челюстями в тщетной попытке укусить меня под дружный смех старослужащих.
Старшина нашей части подбадривал пса криками: «Взять! Взять!».
Всем было весело, кроме меня. Я не мог сообразить, чем вызван такой гнев у нашего пса по кличке Дембель, ведь я делился с ним куском хлеба.
Но видимо зависимость от старшины, который заведовал всеми продуктами части, у него была выше, чем дружба со мной.
Спасать меня приходил дежурный по части. Он отгонял собаку и долго уговаривал меня слезть с дерева.
Эта история повторялась с завидным постоянством. Пес миролюбиво ходил около меня весь день, но стоило мне выйти со столовой, как старшина подавал команду: "Взять!"
Не всегда мне удавалось первым выскочить на дерево. Часто я туда попадал уже с порванными штанами, а порой и со следами зубов собаки.
Издевательство было характерным явлением для нашей части. Плохо то, что в нем принимало участие и командование части. Но человек привыкает ко всему и поскольку я был человеком, то привык тоже. Я приспособился раньше выходить со столовой, еще до того момента, как появится старшина и начнет травить на меня собаку. Выйдя из столовой, я быстро вылезал на дерево и сидел там долго, пока за мной не приходил дежурный по части. По истечении некоторого времени старослужащим было уже не смешно. Ведь у всего есть свой предел. Но старшина с завидным постоянством при первом удобном случае старался нагнать на меня жути.
Собак я боялся с детства. Не ладилось у меня с ними никак. Но когда-то все должно было прекратиться.
Этот день наступал постепенно.
Вначале боевой пост покинул старослужащий, находившийся вместе со мной на боевой позиции. Его, зачем-то срочно позвали в расположение части.
Через час такая команда поступила и мне. Не дождавшись пересменки, я вынужден был сняться с боевой позиции и, в гордом одиночестве, проследовать в часть.
Настороженность возникла уже в тот момент, когда я зашел на КПП - контрольно-пропускной пункт. Такой пункт есть в каждой воинской части. Наш КПП был пуст. Выйдя из КПП я остановился в нерешительности подозревая неладное. Не сразу я сообразил, что моему взору представилась безлюдная картина, которая для нашей части была странной.
Ради своего блага я проследовал в казарму со стороны умывальника - скрытого окна с тыльной стороны казармы. Его размеров было достаточно, чтобы незаметно попасть внутрь.
Проделав привычный акробатический трюк, я застыл в полном недоумении от тишины. Ни шороха, ни звука голосов ко мне не доносилось.
"Что тут происходит?" - возник логический вопрос.
Отсутствие шума подсказывало, что никакой скрытой угрозы не предвидится, поэтому я покинул расположение казармы через парадный вход и смело проследовал на кухню.
Ступить сапогом на отдраенный до блеска пол столовой я не решался долго, застыв от изумления в дверях.
Со стороны кухни доносились четкие голоса прапорщиков:
- ты что никогда сюда не заходишь? - тихо, но с гневом спрашивал прапорщик Руфов старшину
- он сюда заходит только чтобы выпить! - отвечал за старшину прапорщик-секретчик.
Старшина делал робкие попытки оправдываться, но видимо тяжелая швабра с мокрой тряпкой сильно подорвала его здоровье. В ответ на претензии с его горла вырывалось нечто подобное на стон, звучащий в такт хлюпанья половой тряпки.
- кх, кх - скромно прокашлялся я от изумления
- Бовыкин? Ну, наконец-то! - облегченно выдохнул прапорщик-секретчик
- Сереженька, подожди минутку, я сейчас тебе разогрею еду - удивительно нежно попросил меня прапорщик Руфов, метнувшись с кастрюлей для второго к плите.
- бери Сереженька - сказал Руфов и протянул мне кастрюлю, наполовину заполненную вареной картошкой, густо сдобренную тушенкой - ты извини, что первого нет. Сегодня решили приготовить только второе.
Еще не понимая сути происходящего, я на свой страх и риск решил включить сарказм.
- вам помочь, товарищ старшина? - спросил я, указывая кастрюлей на тряпку, которой он возил по грязному полу кухни.
- иди, кушай, иди, кушай, Бовыкин - твердо сказал прапорщик-секретчик - все твои там у озера. Наворачивай и туда. Там тебе все расскажут, а нам нужно доделать работу.
Три прапорщика продолжили усиленно надраивать кухню, не обращая внимания на мое присутствие.
Такое удовольствие я мог растянуть надолго, но жажда знаний гнала меня вперед.
- а чай будет - спросил я без лишней скромности - а то всухомятку тушенка не идет с непривычки? Раньше же было исключительно картофельное пюре!
- да-да! - ответил Руфов - иди, возьми!
Он дал мне чайник чая и буханку белого хлеба
- а масло? - продолжал я экзекуцию.
- чего тебе нужно, Бовыкин? Что дали, то и ешь! - грубо ответил прапорщик-секретчик.
Я сильно не настаивал и не торопясь выпил несколько стаканов чаю и съел всю буханку белого хлеба. Прислушиваясь к разговорам прапорщиков, я сделал вывод, что нашу часть посетила проверка.
"Крутая проверка - подумал я - раз прапорщики драят стены»"
Сделал несколько последних глотков, я вышел на улицу. Солнце припекало. Дорога к озеру, которое в действительности было обыкновенной лужей, размером три на четыре метра, была недолгой.
- Оооо, еще один! - радостно приветствовали меня солдаты, собравшиеся здесь.
Практически вся часть была в полном сборе. Настроение солдат говорило мне о том, что события настольно неожиданные, что субординация неуместна.
- ну, что там, Бовыкин? - спросили меня деды
- прапорщики драят кухню! - весело ответил я, снимая нательную рубаху.
Над озером пролетел дружный смех. Слово за слово мне рассказали всю суть.
Повар Вася Агеев написал своему папе, то ли ректору МГУ, то ли декану, о тяжелой доле своей.
Тот обратился напрямую к своему другу из высшего командования и вот к нам на вертолете прилетел генерал- лейтенант Гусев со своей свитой. Лично начальник шестого отдела приехал инспектировать нашу часть по поводу дедовщины и надругательства над солдатами.
Никто не знал, чем это закончится, но всем было интересно.
Около двух часов мы курили и обсуждали события, происходящие в части. Некоторые сильно ругали повара Васю за то, что он "стуканул" папе на дедовщину. Таких было повальное большинство. И практически все сходились во мнении, что повар готовит плохо. Именно поэтому его никто не уважал. На него часто сыпались проклятия, угрозы и выливалось содержимое тарелок.
Согласитесь, что кушать комбижир не совсем приятное удовольствие.
Вы не знаете что это? Значит, вам повезло. Комбижир - это отходы жировой промышленности, которые по одним данным производились из говяжьего мяса, а по другим из нефти.
Как вы понимаете ни там, ни там жира особенно не наблюдалось. Но ученые его там нашли и поэтому промышленность его производила. А раз есть товар значит его кто-то должен кушать. Из советских граждан такое никто есть не хотел. Оставались только солдаты и заключенные. Заключенным деваться было некуда, и они уплетали его за обе щеки. А вот у нас, солдат, был выбор, который мы выражали в демократической форме, выливая свое мнение на голову нашего повара.
И даже я, кого Вася считал своим другом, не мог сдержаться от такого жеста после того, как уже практически доведенный до отчаяния Вася выдал мне холодную еду. Она была похожа на застывший холодец. Комбижир в горячем виде имел подобие обычного масла или смальца. Но в застывшем состоянии он превращался в желатин и цементировал еду, окрашивая ее в желтый цвет!
В учебке, которую я окончил с отличием, многих солдат наказывали за непослушание целой тарелкой застывшего комбижира. После такой пытки солдат становился, как шелковый и с радостью выполнял поставленные задачи, правда, после некоторого не продолжительного лечения от отравления пищевода.
И вот представьте себе, что часть, состоящая из 30 солдат разных призывов, вынуждена была кушать еду приготовленную на комбижире. Хуже всего было нам, тем, кто нес боевое дежурство. Мы, возвращаясь со смены, не успевали на обычный прием пищи и вынуждены были лицезреть в своих тарелках уродливые формы первого и второго блюда зацементированные комбижиром.
- жри, как все! - крикнул мне в слезах повар в тот день - ты ничем не лучше за них!
Мне было жаль его. Еврей, боящийся всего и слепо следовавший приказам алкоголика-старшины, остерегался даже спать в казарме. Мы, кто служил с ним в одном призыве, вынуждены были за него делать всю работу по уборке столовой и кухни, за что неоднократно получали от старослужащих по зубам и другим частям тела.
Почему-то повар считал, что готовка еды это все, что от него требуется в части. И поэтому доведенный до отчаяния он написал, что с ним делают своему папе.
- Бовыкин, Бовыкин! - услыхали мы отчаянный крик капитана Салманова - бери еще кого-то и дуй на позицию наводи там порядок!
- а кого, товарищ капитан? - удивленно спросил я, не понимая сути вопроса
- любого, кого хочешь! Беги туда, убери все бумажки на территории. Граблями там пройдись. Вырви траву на антенном поле, помой машину, покрась колеса, вымой руки, приведи себя в порядок и сядешь на пост вместе с Мишей. Долюк? - обратился капитан к старшему сержанту
- слушаюсь, товарищ капитан!
- беги вместе с ними, помогай везде. Приготовишь краску. Потом сядешь на первый пост. Бовыкин на второй! И чтоб там никаких признаков дедовщины. Понял? - рявкнул Салманов на Долюка
- так точно, товарищ капитан!
- ты теперь тоже салага - констатировал капитан под смех солдат - и вообще старшим вашей группы назначаю солдата Бовыкина! А вы товарищ старший сержант поступаете в его распоряжение! Вам ясно?
- так точно, товарищ капитан!
- повторите приказ!
- я поступаю в личное распоряжение солдата Бовыкина!
- выполнять!
Я быстро указал на четырех своих сослуживцев, и мы вшестером совершили быструю пробежку на боевую позицию.
Во время бега, по дороге, мы обсудили создавшуюся ситуацию. Все сошлись во мнении, что нашу боевую позицию решил посетить генерал.
К чему тогда такая спешка?
Долюк, будучи дедом, то есть старослужащим, да еще в придачу имея сержантское звание, относился к приказу Салманова пренебрежительно.
- краску то хоть сделаешь? - спросил я его во время бега
- краску сделаю
- и на шухере постоишь?
Долюк скривил лицо от брезгливости, но делать было нечего
- постою…
Вопрос с дедом был решен, оставались мелочи.

Территория нашей боевой позиции занимала солидную площадь. Самым трудным в ней было щипать травку на антенном поле. В принципе мы это никогда не делали. Трава никак не мешала работе мощных, десятиметровых антенн. Но поступил приказ и это нужно делать. Старший сержант приступил к изготовлению краски. Мы с ребятами ринулись очищать антенку от травы. Впятером работа шла быстро. Восемь антенн, расположенных в круг, попарно, занимали площадь в двадцать пять квадратных метров. Через десять минут мы уже проверяли территорию на наличие бумажек и других посторонних предметов. Один взял в руки грабли и пошел создавать видимость регулярных уборок. А остальные принялись мыть машины.
Тем временем смола начала закипать в ведре.
Как делают армейскую краску? - спросите вы. Очень просто. Берут кусок смолы, черной, строительной смолы. Рубают или режут на мелкие части. Заполняют этими частями обыкновенное металлическое ведро и ставят на огонь. В армейских условиях это костер, сложенный из любых дров. Ждут пока смола расплавиться, и начнет кипеть. Потом снимают смолу с огня и относят на безопасное место от костра. Тонкой струей добавляют в смолу солярку, постоянно размешивая. Продолжают этот процесс добавления солярки до необходимой консистенции. В результате получается отличная черная краска, которая придает изделиям не только красивый черный, блестящий вид, но и защищает их от коррозии.
Уборка была сделана, краска приготовлена. Четверо солдат приступили к покраске колес. В это время мы с Долюком привели себя в порядок и заняли свои места за боевым постом. При этом я, как обычно, снял ремень, пилотку и сапоги. В машине температура порой доходила до 50 градусов и при всех прочих условиях у нас постоянно стояли в машине парочка ведер с водой для охлаждения. Правда через пять минут они были теплыми, но и в таком состоянии снижали температуру внутри машины. Окон в машине не было, только двери, которые по инструкции нужно было держать постоянно закрытыми во избежание "утечки секретной информации".
Но, как вы понимаете, это делалось только в исключительных случаях: зимой, когда было прохладно; в дождливую погоду; во время сна, который был запрещен.
Миша очень настороженно отнесся к моему раздеванию. Даже сделал попытку обязать одеться по всей форме.
- ты тут кто такой? - грубо спросил я
- я твой дед, салага! Комиссия она ведь уедет, Бовыкин
- ты смотри, чтобы и ты не уехал вместе с этой комиссией - прозрачно намекнул я Долюку - ты там больше всех около повара бегал, все показывал свою дедовскую власть. Думаешь, и со мной у тебя так будет? Я тебе не повар. И не забудь, что если он стуканул о событиях, то рассказал и о том кто их создавал. Следовательно, весь наш призыв будут допрашивать на факт. А я не премину напомнить о тебе, если будешь вести себя так отвратительно
Миша сидел красный и понятливый.
- да и черт с тобой! - как бы соглашаясь со мной, ответил одобрительно дед - я хотел, как лучше. Приедет генерал, а ты расхристан. И тебе влетит и мне и нашему капитану.
- а ты за кого больше переживаешь, Миша? - спросил я на своей волне
Он молчал. Действительно выбор сделать трудно в таких ситуациях
- ты Миша переживай за себя! Тут, как говорится, каждый сам за себя. Поэтому я буду сидеть, так как я хочу.
- так может ты и за первый пост сядешь? - спросил глубокомысленно Миша
- а давай! И рапорт я скажу
- ну, давай! - согласился легко дед
Мы поменялись местами.
Теперь я сидел ближе к открытой двери, ближе к прохладе, а дед, полностью одетый, разместился в дальнем углу машины.
- лезь на крышу посмотри там далеко ли они - попросил меня дед
На крыше было жарковато, но вид открывавшийся взору был впечатляющим. Поля помидоров, огурцов, кукурузы и сладкого болгарского перца окружали нашу позицию. Вдоль дорог росли редкие деревья. Вдалеке была видна маковка церкви в ближайшем из сел. Позади в двух километрах красовался свиноводческий комплекс.
Сняв хэбэ, и накинув на голову от палящих лучей, я удобно разместился на крыше автомобиля.
Дорога, ведущая на позицию, была видна, как на ладони.
Проезжих машин на ней не наблюдалось. Просидев минут пятнадцать, я хотел уже было слезть, чтобы освежиться, но тут услыхал шум приближающего вертолета.
Ко мне трудно доходило, что он летит прямиком к нам. Вертолет уже шел на посадку, а я еще сидел во всей красе сверху машины.
Миша выбежал на шум
- слезай, Бовыкин!
- мы еще не докрасили - предупредил один из солдат занимающихся покраской колес машин
- марш под машину и чтобы вашего духу не было слышно - приказа дед. Четверо солдат залезли под машину.
Вертолет приземлился за территорией боевой позиции со стороны свиноводческого комплекса. Я представляю, что открылось взору генерала, который спустился на землю. Позиция должна была быть огорожена высоким забором. Но его местами не было. Точнее сказать он был местами. В остальных местах его точно не было. Стояли только столбы, выложенные из кирпича, которые должны были соединять и надежно удерживать забор. То есть взору генерала и всех сопровождающих открылся своего рода армейский Стоунхендж.
Момент первого шага генерала на нашу святую землю я видел очень отчетливо, медленно слезая с крыши боевого автомобиля УРАЛ. Чтобы дойти к нашей машине от забора нужно было менее минуты. За это время я успел слезть, одеть хэбэ, занять свое место в машине и закрыть дверь. И только после этого я посмотрел на своего напарника, который был бледен как мел
- таблетку дать? - спросил я Мишу
Миша, в тупом непонимании заикаясь, произнес
- уже приехали?
- прилетели Миша! Держись!
- Бовыкин ты докладывай - попросил меня Миша

В дверь постучали
- кто там? - спросил я наивным голосом не по уставу, начиная свою игру, которую продумывал с тех пор, как только услышал о приезде генерала.
Я не знал, как повернуться события для меня, для командования или для самой части, но был убежден, что за пару лишних вопросов или неточностей меня точно никто не посадит и не расстреляет. Поэтому получить свою дозу пользы от такого момента я упустить не мог.
- открывайте! - громко послышалось из-за дверей, голосом командира нашей части
- пароль? - продолжал я уже по уставу
- снегири - ответили из-за дверей голосом капитана Салманова
- зяблики - ответил я вторую часть пароля и открыл дверь
На ступеньках боевой машины стоял генерал. Огромных размеров фуражка скрывала его лоб. С боку штанов виднелись лампасы
- товарищ генерал, наряд охраны государственных границ приветствует вас у себя на посту! – отрапортовал я в неуставной форме.
- вольно – тихо и спокойно сказал генерал – в машину меня впустите, солдат?
- конечно - ответил я, отодвигая свой стул вплотную в старшему сержанту, который тупо смотрел в экран монитора, боясь пошевелится.
Генерал вошел в машину. Вместе с ним вошел адъютант.
«Телохранитель!» - пронеслось в моей голове от строгого взгляда адъютанта.
- Все из карманов на стол - приказал генерал нам. Мы со старшим сержантом выложили на стол содержимое карманов. Миша не курил, поэтому достал из кармана только записную книжку и карандаш. Из моих карманов появились на свет необходимые предметы: три пачки сигарет – две без фильтра, одна с фильтром для дедов; блокнот для записей; ручка; карандаш; резинка, для стирания неправильных записей; спички; перочинный нож; армейская ложка; пару-тройка конфет; деньги мелочью; пару свернутых газет – для туалета; кусок черного хлеба – для пожевать; лезвия для бритья; два набора с нитками, для того, чтобы зашить порвавшийся китель или штаны.
- понятно – сказал глубокомысленно генерал – ничего там больше не затерялось? – спросил он меня с сарказмом
- нет, товарищ генерал – наивно ответил я и вывернул карманы
- всем выйти! - внезапно приказал генерал
- товарищ генерал – попробовал что-то сказать адъютант
- ты тоже!
Мы остались одни с генералом
- тебе не стыдно, солдат?
- вам не понравился запах портянок, товарищ генерал? – наивно сказал я, показывая на стоящие под столом сапоги
Лицо генерала вытянулось от удивления
- вот это! - с силой ударил он по столу, где лежала груда карманных принадлежностей - что это? ты же солдат! Ходишь как баба! Карманы отдуваются! Солдат должен быть опрятным! Ну, возьми там записную книжку - он взял ее в свои руки и засунул мне в карман - сигареты там, одну пачку, спички. Ну, нитки можешь взять, карандаш, конечно, резинку не обязательно. А эта ложка зачем?
- так, а вдруг по боевой тревоге вызовут?
- да брось. Руками можно есть. А вот лезвия возьми. Это пригодится. Станок бритвенный не взял? Зря!
Тут я начал понимать, что генерал играет по моим правилам и грузит меня тонким сарказмом
- товарищ генерал, но здесь же нет ничего, что нарушает устав. Все то, что нужно! Вы не могли бы там на самом верху сделать так, чтобы нам обмундирование делали с нагрудными карманами. Тогда все будет помещаться
Генерал смотрел на меня не мигая.
Да, таких солдат он еще не встречал
- я вижу, что ты солдат первого года службы
- так точно товарищ генерал!
- а почему ты мне докладываешь, а не старший сержант?
- так он за, за, заикается, товарищ генерал. Вы же видите совсем побледнел бедный. Слова все растерял. Наверно боится оплошать, и звание хочет очередное ...видимо - очень просто, глядя прямо в глаза генералу, сказал я
- а ты значит не хочешь?
- героем, отсиживаясь в штабе, не станешь, товарищ генерал - откровенно сказал я
Генерал издал подобие хрюка. Видимо сказался пролет над свиноводческим комплексом.
- а ну иди сюда - потянул он меня за хэбэ из машины.
Вот так не по форме, без сапог, без пилотки, без ремня и с расстегнутым подворотничком я предстал перед всеми. Здесь был командир части, командир нашего подразделения капитал Салманов, сам генерал и человек пять его свиты. Адъютант-телохранитель смотрел на меня не мигающим взглядом.
- вот он! - указывая на меня рукой, говорил генерал - защитник отечества! Голый, расхристанный - тут он дернул меня за хэбэ так, что пуговицы отлетели - без ремня, босиком. Полные карманы всякого дерьма!
Вот так встречают генерала! Фамилия? - крикнул он мне в лицо
- рядовой Бовыкин!
- Бовыкин? Умный значит?
- шаахматист, товарищ генерал!
- шаахмаатиииист?! Вон оно как!
Тут из-под машины послышался одиночный пчих. Видимо солдат его издавший сдерживал его руками, как мог. Но он прозвучал в самый подходящий момент.
- кто это? - спросил недоуменно генерал, глядя на всех
Адъютант-телохранитель нагнулся, чтобы рассмотреть звук во избежание плохих последствий. И поскольку в это время все молчали, то я решил высказать свою версию
- это сучка наша со щенками там от жары прячется. Знаете, кормим ее, чтобы она ночью нас охраняла, товарищ генерал
Адъютант увидев "сучку со щенками" не издал ни слова, только одобрительно кивнул головой генералу.
Генерал забыл о чем говорил и внезапно спросил
- скажи шахматист, что тут по твоему мнению не так? Дедовщина, издевательства командования или какие недочеты в воспитательной работе?
"Чего уж там - пронеслось у мне я в голове - гнать так по полной!"
- это же понятно товарищ генерал и видно не вооруженным взглядом - все настороженно посмотрели на меня - что вы видите - спросил я, указывая рукой на антенное поле, расположенное в правой части нашей позиции
- антенны - четко сказал генерал
- а там? - я указал на левый угол нашей позиции
- траву - так же четко ответил генерал
- нет, товарищ генерал! Это не антенны и трава, а местность! Проведите воображаемую прямую между левым краем горизонта нашей позиции и правым, что вы видите?
- левая половина как будто выше - с некоторым сомнением ответил генерал и все его поддержали
- не просто выше, а на целый метр и пятнадцать сантиметров! - констатировал я - а вот теперь вопрос: почему антенное поле расположено в низине, если прием будет гораздо лучше, когда они будут расположены на возвышенности?
От просветления у генерала лицо засияло. И тут он как рявкнет на наше командование
- почему антенны там, а не там, товарищ майор?
Наши офицеры стояли по стойке смирно, боясь пошевелиться
- немедленно все исправить! Переставить антенны с правой части в левую! Сидят тут! Вон солдаты лучше вас разбираются! Почему? - обратился он взглядом к капитану Салманову
- не могу знать товарищ генерал - отвечал без запинок капитан - как поставили так они тут и стоят!
- а надо было подумать! Вон шахматист быстро смекнул!
- да это не играет никакой роли - пытался защитить свое имя майор, командир нашей части
Это генералу и нужно было. Отказов и возражений он не терпел.
- ты у меня к медведям севера пойдешь, майор, за все, что сделал в этой части. Там тебе будет и ресторан в Мукачево и дедовщина и антенны! Записывай – приказал он адъютанту с большой тетрадью в руке – перенести антенны, сделать забор, еду выдавать солдатам на пост, а то вон кусок хлеба в кармане носит! Не кормишь солдат майор? Сам жрёшь, аж рожа лоснится, а солдатик с куском хлеба сидит тут в жаре! И собаке будку сделать, чтобы со щенками поместилась! Все, пошли дальше
Генерал начал двигать к вертолету. За ним потопали все остальные
– товарищ генерал! – позвал я громко. Все оглянулись.
- разрешите продолжить выполнение боевой задачи?
Генерал махнул рукой и, начав движение, злобно сказал:
- оденьте это чмо! «Зяблики»… я вам покажу «зябликов»!
От толпы отделился адъютант и, приблизившись ко мне стал на меня шипеть
- немедленно одеться товарищ солдат! Приведите себя в уставной вид и продолжайте несение боевой службы.
- так я по уставу одет товарищ… - тут я запнулся. На плечах у адъютанта не было погон – ты вообще хто? – спросил я бесцеремонно
- я тебе покажу «хто» - жестко сказал адъютант и толкнул меня со страшной силой. Отлетев на ступеньки машины, я встал.
- ну давай, подстилка генеральская, убей меня
Адъютант ринулся ко мне
- оставить! - громко прозвучал приказ адъютанта-телохранителя – ты что, сдурел? А ну марш отсюда
- он генерала обзывал – врал адъютантишка
- что? Пшёл отсюда, мразь! – жестко приказал телохранитель адъютанту – ты как? – спросил он меня
- пока жив – ответил я понимая, почему наш капитан запретил нам брать сегодня на позицию автоматы.
- не обижайся! Это крысы штабные. Дети генералов. Без них никуда сегодня. Наш генерал сам их недолюбливает. Он у нас боевой!
- значит, они с Салмановым поймут друг друга
- который это?
- тот, что ниже, смуглый такой на чурку похож
- ааа, капитан?
- да
- а что у него боевого?
Я с удивлением посмотрел на телохранителя
- да я дел не читал, времени не было. Сорвались с места как угорелые. Думали тут полный беспредел
- Салманов - афганец-рейдовик
- да ну? И много вылазок?
- немеряно!
- ну, брат спасибо, что предупредил. Я генералу передам. Скажи мне Бовыкин, так тебя зовут? – я утвердительно кивнул головой – а что тут у вас вообще делается? Вот так без протокола, как другу
- а ты не сдашь? – спросил я, легко кивнув головой на открытую дверь
Телохранитель подошел и плотно закрыл старшего сержанта в машине
- а где ее нет? – ответил я вопросом по-одесски – завтра я стану дедом и мне также будут стирать портки и форму, так же будут убирать за мною постель и делать те поручения, которые поручат мне. Так тут спокон веков.
- а повар этого не хотел делать? – с намеком спросил телохранитель
- он вообще ничего не делал. Мы за него мыли кухню и столовую. Он только готовил все на комбижире, хоть в часть привозят и подсолнечное масло и смалец
- старшина ваш – сволочь!
- не знаю, но всем это надоело, даже нам, кто с ним в одном призыве. Вот и пошла травля. Стали ему на голову выливать еду. Пару раз дали тумаков. Короче ему здесь жизни не будет – точка!
- и что делать?
- не знаю, вам решать
- а ты как бы решил?
- перевел бы его в какую часть, где много людей и готовят так как он умеет. Здесь всегда готовили изысканно. Мы элита вооруженных сил.
Телохранитель посмотрел на меня с явной заинтересованностью
- элита связи, ты хотел сказать
- да нет товарищ адъютант – элита Армии! Да мы в тылу, нас не видно и стреляем мы только по мишеням, но от нас зависит обороноспособность всех вооруженных сил. Мы глаза и уши всех родов войск
- ты хочешь сказать – догадливо начал телохранитель – что в этой коробке ты видишь и слышишь все, что делается над Атлантикой!
- да
- а ловят это все вот те антенны?
- да
Адъютант, помолчав, закончил с юмором
- и поэтому вам нужно исключительное питание, чтобы хорошо слышать и видеть противника?
- точно! – со смехом ответил я
Телохранитель смеялся вместе со мной
- ладно, Бовыкин, служи, но дай слово, что с этого дня ты никого обстирывать не будешь, кроме себя! Не твоё это
- как получиться – уклончиво сказал я
- это не ответ солдат! Ты даешь слово, что будешь настоящим мужиком и лучше убьешь обидчика или умрешь, чем унизишься перед ним?
Он протянул мне руку, не оставляя выхода
- даю! – ответил я и пожал ее
Телохранитель побежал в сторону вертолета, где его ждали все.
«Крутая шишка, раз его ждут» - подумал я, глядя вслед
Лопасти вертолета набрали обороты и оторвав машину от земли понесли ее в неизвестном мне направлении. Я открыл дверь боевой машины
- выходи мишаня – отдохнем! – радостно сказал я
Миша весь мокрый выполз на свежий воздух
- фу ты, ну я и пересрал. Ты что там с ним говорил?
- дал ему слово, что больше портки стирать не буду! Так что усвой это дед! Теперь будешь сам себя обстирывать с другими дедами
- думаю, что так оно и будет. Только я вот что-то не помню, чтобы ты вообще стирал?! Вот спящим за постом тебя все знают, а стирающим никто
- еще он сказал, что я могу убить любого, кто будет ко мне плохо относиться
Миша заулыбался.
- ну, это он в точку попал! Кто-кто, а ты можешь
- да ты расстегни пуговичку-то! Не надо передо мной выслуживаться. А то я за такое пару нарядов в не очереди могу дать
Миша повеселел и стал приводить себя в нормальный вид. Он расстегнул пуговичку, снял ремень и сапоги и тут…
И тут с дикими глазами к нам подбежал наш капитан
- что Долюк, уже служба закончилась? А ну одеться тварь! Марш в машину! Ты сегодня старший по машине!
Старший сержант начал лихорадочно обуваться. Тем временем капитан задумчиво опустил голову и увидел мои босые ноги. Он в ужасе посмотрел на меня и в дополнение к ногам увидел меня стоящим без ремня, пилотки и расхристанным
- Бовыкин, Бовыкин, тебе же сказали привести себя в порядок
- так я в порядке
- так, ладно, тебе боевое задание. Нужно эту антенку перенести туда. Сможешь?
- без помощников?
- да одному трудно. Жаль отпустили солдат
- мы здесь товарищ капитан – послышалось из-под машины
- не понял? кто это? А ну вылазь!
Четверо солдат терпеливо ждущих приказа под машиной показались на свет
- вы что не ушли?
- так времени не было. Прилетел вертолет, и мы спрятались под машину
Салманов начал дико ржать
- так это не собака чихала! Ай да Бовыкин! Соврал генералу! А чего же адъютант не выкрыл?
Я пожал плечами
- что он тебя спрашивал?
- о службе, о дедовщине, о вас
Салманов застыл
- а что спрашивал?
- ну, спрашивал много ли вы рейдов в Афганистане сделали?
- И что ты сказал?
- сказал что много
- это ты зря Бовыкин. Не надо вот так, не зная наговаривать
- но вы мне как-то рассказывали
- да что я там рассказывал?
- нет, ну пару кишлаков вы все-таки расстреляли или нет, товарищ капитан?
- Бовыкин, если ты мне к вечеру антенку не перенесешь, я тебя расстреляю
- да сделаю к вечеру – успокоил я капитана – если нет на ночь останусь!
Капитан хотел вспылить, но понял, что я его специально завожу
- ****ь, Бовыкин, чтобы я делал если бы не ты. Умеешь поддержать человека! Поговорил с тобой пару минут и отлегло. Черт, чего я так переживаю. Дальше тех дыр, где я служил, меня все равно не закинут!
- никуда не закинут, товарищ капитан
- ты там знаешь? – недоверчиво сказал капитан
- знаю!
- а ну намекни - попросил командир
- разговаривал я с телохранителем этим
- ну, я видел, что ты там стучал что-то
- пошел ты – сказал я в сердцах – хотел радостную весть сказать
- да ладно, Бовыкин ты меня тоже сегодня хорошо подергал! Антенку вон по твоему велению переносим. Она кстати в том конце хуже ловит
- так перенесем потом назад
- когда?
- когда уедут
- а если проверят?
- кто? Эти крысы штабные? Они тебя и меня забудут через день!
- ладно, так что там за весть?
- А нет! Теперь обещайте, что увольнительную дадите, когда эти улетят
- ну, дам, дам!
- точно?
- ****ь, Бовыкин не рви душу, а то сорвусь - сказал капитан улыбаясь
- так вот стуканул я ему что, мол, плохо тут у нас с командованием – начал я в шутку
- Бовыкин я понял. Понял, ты можешь жути нагнать
- ну ладно – сдался я – короче спрашивает он меня, как тут, мол, по дружбе. Я и говорю, что так и так – повар тварь, а мы все правильные
- а он?
- а он совет у меня спросил насчет него
- кого?
- повара
- а ты?
- а я и говорю, что, мол, вы его от нас забирайте, а то жизни ему тут не будет, а нам дайте повара хорошего, чтобы одни марципаны нам готовил!
Капитан рассмеялся своим открытым добродушным смехом
- так и сказал? Не ври!
- да так и сказал!
- Долюк, он так сказал
- я не слышал, товарищ капитан. Двери были закрыты – ответил сокрушенно старший сержант
- время покажет, Бовыкин - констатировал капитан и внезапно спросил – как ты думаешь, каков шанс, что генерал снова сюда прилетит?
- никакого! Оно ему надо?
- а если прилетит или пришлет кого?
- скажем, что по технической возможности сможем переставить антенку только через два-три дня
- а чем объясним?
- скажем, например, что нужно идеально выровнять поверхность и изолировать
- ну, дебиил! – в сердцах сказал капитан
- я?
- да какой ты, Бовыкин – генерал!
- товарищ капитан разве так можно о командовании? – с юмором спросил я
- можно. Ты думаешь, что я хуже за тебя? – спросил капитан – ты там ему чего наговорил про героев?
- ничего
- ничего? Да он всю дорогу нам про тебя рассказывал пока к вертолету шли. Ты ж ему, генералу сказал, что сидя в штабе героем не станешь!
Генералу!! Ты думаешь Бовыкин кому ты это сказал? Он же всю жизнь учился и ему там на этих уроках рассказывали, что герои только в штабе сидят! А мы тут это статистика, которую можно засунуть в любую дыру! Расстрелять, растоптать, уничтожить, чтобы им звезды на погоны падали и награды! а ты ему вот так в глаз!
Капитан посмотрел на меня
- молодец! Я не знаю смог бы так или нет. Правду сказать я могу, но вот так… не знаю! А зачем ты вообще про эту антенку ляпнул?
- шкуру спасал, да и мысль прошла, что генерал может и на приемный центр нос засунуть, а там может и найти кое-что, от чего плохо всем будет
- что там Долюк? – спросил, понимая намек капитан
- да ничего там нет – быстро ответил старший сержант
- давай неси, мигом, а то расстреляю сейчас.
Долюк вылез из машины и через пять минут принес половину трехлитровой банки виноградного вина
- вот – сказал он, как бы оправдываясь – все что осталось
- отлил, небось, втихаря?
- да нет
- да нет! – перекривил капитан – а чего столько там рылся? Кружку давай!
Долюк принес кружку. Капитал налил полную кружку вина, и протянул мне
- на, Бовыкин, пей!
- так мне, как бы нельзя – сказал я робко, тем временем протягивая руку
- это точно – сказал капитан и опрокинул кружку одним залпом – хорошее вино – констатировал он, вытирая рукой губы. Потом налил пол кружки и твердо протянул мне
- кружку тебе нельзя, а вот пол кружки можно! Ты сегодня постарался
Я выпил. Вино было терпким и крепким.
- крепкое – утвердительно сказал я
- да пошло оно все – не слыша меня, сказал капитан, и налив еще одну полную кружку выпил.
- так, все меняется, Бовыкин – утвердительно произнес Салманов – ты остаешься здесь, а Долюк… Долюк, слышишь?
- да, товарищ капитан
- так вот, ты берешь бойцов и в часть! Там работы море!
- а Бовыкин тут будет прохлаждаться?
- ты со мной еще поговори! Он тут будет вести контрольное пеленгование сегодня. Чувствую, что сегодня ночью точно дадут. Нутром чувствую. А ты ведь можешь облажаться, Долюк, да?
- чего это?
- а того это! Показать твою статистику? Весь месяц, Бовыкин первое место! А ты? То второе то пятое… слышишь? Бабы уже сняться на гражданке?
- да нет, товарищ капитан…
- ты у меня тут еще послужишь Долюк! Пусть только генерал улетит! Я тебе покажу и вино и баб! Бегом в часть!
Солдаты скрылись из виду. Салманов сидел, держа банку с вином в одной руке, а кружку в другой
- Бовыкин – позвал он меня будто я был на другой планете - а ты тут? – увидел он возле себя того кто отзывался на эту фамилию – на спрячь куда подальше, только для нас, понял?
- да, товарищ капитан
- подальше, подальше, Бовыкин!
Я поставил банку в машину позади себя. Капитан меня обнял.
- где ты раньше был Бовыкин? Ты мне так нужен был там… там…
Капитан говорил сам с собой, вспоминая, что-то личное и видимо страшное. По его лицу текли слезы и я, молча, сидел в его объятиях боясь пошевелиться.
- хороший ты мужик, Бовыкин. Соображаешь быстро. Все у тебя вот так с юмором, легко… ты почему не сказал, что в шахматы играешь?
- никто не спрашивал да и кому это нужно?
- мне нужно!- гордо ответил капитан и отпустил меня чтобы посмотреть мне в глаза - я же тоже играю в шахматы! Бовыкин - я шахматист!
- да какой вы там шахматист, товарищ капитан? Я у вас в слепую выиграю
- что? - завелся с пол оборота капитан – пусть только уедут я покажу тебе вслепую!
- идите, тренируйтесь уже товарищ капитан, а то у чемпиона бригады выиграть не так и просто
- у кого? – капитан посмотрел на меня осознанно – что ты врешь? Я читал твое дело. Ты второе место занял
- я поддался, чтобы сюда попасть – парировал я
- ладно, пошел я Бовыкин. Я пьян?
- да вроде нет, но по солнцу пройдетесь, и будет сильнее
- не будет. Да и плевать мне сегодня
Капитан ушел в часть. Я остался один. Еды нет, только остатки вина.
«Пить нельзя - решил я про себя – контрольное пеленгование провалить нельзя»
Время до девяти часов вечера прошло без приключений. На пару минут ко мне прибежал с кульком еды мой сослуживец и сразу же убежал в часть, сказав на бегу что там дурдом!
В девять повалили команды. Для меня это было привычным делом. Рассуждаю о чем-то своем, но в тоже время работаю на полном автомате. Все контрольные точки я знал на память. И когда команды высвечивались у меня на экране, я даже не крутил ручку поиск а и сразу наводил на станцию и отправлял ответ. Контрольное пеленгование длилось около часа. Около часа постоянных команд сменяющихся на протяжении нескольких секунд. Внезапно начавшись оно так же внезапно и прекратилось. От выпитого вина от жары и напряженности хотелось спать. Но я силился, как мог. Потом не выдержал и по ТДСке – специальной сверхсекретной связи передал в центр прошение объявить результаты работы сразу, и указать о возможном продолжении. Пришел ответ: «Бовыкин первое место. Команд не будет. Отдых!»
Я включил Севу Новгородцева на всю катушку и пошел на приемный центр к скважине, чтобы набрать ледяной воды. Два ведра воды опрокинутых на голое тело приводило в чувство. Я стал чувствовать дуновения ветерка, который теперь не разогревал, а охлаждал мое тело. Сон прошел. Набрав еще два ведра, я поставил его в траве и полез на крышу машины. Ночи на Закарпатье теплые. Комаров на позиции не было вообще. В такой радиации выживали только люди.
Как же не уснуть в такой теплоте? Я сделал это без промедления, мельком взглянув на высокое звездное небо.
Утром заморосил дождь, который и разбудил меня. Музыка орала на всю округу. Все было как всегда, только автомата в машине не было.
«Непривычно без автомата» - подумал я и почувствовал какую-то неуверенность, которая сползала от головы в желудок. И желудок начал о себе давать знать урчанием.
Пришло время подкрепиться. Я раскрыл пакет и достал оттуда котелок каши с тушенкой, буханку белого хлеба и полную флягу чая.
«Надолго меня сюда прикомандировали - пронеслась неутешительная мысль – жаль, весь спектакль в части пройдет без моего участия?»
Подкрепившись основательно, и глотнув из банки немного запретного напитка, я был обманут действительностью.
Появились сменщики, которые с удовольствием и радостью были готовы жить тут до самого дембеля!
- Серега! – обрадовали они меня – беги пулей в часть, там сейчас будет проверка по спецподготовке. Нас Салманов запер сюда, как самых лучших… уборщиков
Ко мне донеслись звуки с приемного центра и сонные голоса других солдат
- вы что не одни? - спросил я пару сменщиков
- какое там – мы тут все! Дали приказ отодрать весь приемный центр до блеска. Так что ты там будешь один
Я сорвался с места как угорелый. Подводить капитана я не хотел
- вино не трогать, спрятать подальше, капитан приказал. Чтобы даже капли не пропало
- беги Серега, а то выпишут нам всем
Бегал я неплохо. Примчавшись в часть, я первым делом заскочил на кухню. Там никого не было. Я сбегал на пост. Там также никого.
Пришлось идти в казарму.
Салманов меня уже ждал сидя в дежурке. Из кабинета командира части слышались напряженные голоса.
- Бовыкин иди в класс и готовь оборудование. Нужно показать класс.
- как оно вообще? – задал я дежурный вопрос
- нормально – ответил капитан сонно – потом расскажу. Иди
Я пришел в учебный класс, заправил пленку и стал ждать
Появилась комиссия. Генерал, охранник и один из адъютантов. Капитан включил пленку. С каждым разом скорость повышалась. Через полчаса капитан выключил магнитофон и доложил генералу.
- Товарищ генерал! Экзамен по специальной подготовке пройден успешно. Солдат Бовыкин сдал его на отлично. Ни единой ошибки, товарищ генерал.
Салманов протянул генералу стопку моих ответов. Там не было ни одной красной кляксы.
- жаль, что я в этом слабо разбираюсь - с горечью сказал генерал
- я разбираюсь, товарищ генерал – сказал адъютант
- а ты откуда знаешь? – недоверчиво спросил генерал
- у меня друг мастер спорта по этому виду. Я неоднократно наблюдал за этим
- ну и?
- могу подтвердить, что этот солдат действительно сдал на отлично
- а уровень?
- этого я не знаю, товарищ генерал
- а ты капитан?
- мастер, товарищ генерал – не задумываясь ответил капитан Салманов
- не верю – рявкнул жестко генерал
Капитан вытянулся по струнке
- Товарищ генерал! Рядовой Бовыкин во время прохождения учебной части показал себя как специалист, достигший уровня профессиональной подготовки соответствующий званию мастера спорта! Об этом есть запись в личном деле, присланном к нам из учебной части. Могу показать
- ну, прям герой какой-то – саркастически произнес генерал – а?
Генерал повернулся к своим адъютантам
Они сладострастно улыбались генералу.
- Контрольное пеленгование на отлично, спецподготовка на отлично. Может и все остальное также
- не знаю, товарищ генерал – ответил я неуверенно
- а мы сечас посмотрим. Ты же не бегал вчера?
- нет, товарищ, генерал
- так пойдем
Минута ходьбы и мы на нашем армейском стадионе, который выглядел идентично обыкновенному, гражданскому стадиону с футбольным полем и беговыми дорожками. Правда трибун не было и дорожки были из песка.
Стометровку я пробежал на отлично и при этом в солдатских сапогах.
- турник! – приказа генерал
Пятнадцать потягиваний, семь подъем переворотов, десять выходов на две руки, склепка, замок и в окончание пять раз выход на две на одних кистях. И все это одним махом, без остановок.
- солнышко крутишь? – спросил генерал
- нет, товарищ генерал
- почему?
- боюсь – честно признался я
- ладно, идет! Молодец! Один отличник у тебя есть, капитан! Можешь радоваться. У других таких нет
«Заставил бы ты меня три километра бежать или гирю поднимать был бы тебе обосравшийся отличник!» - подумал я про себя
- а вот мне как то один знакомый рассказывал об одном Бовыкине-пропойце с которым он вместе в Германии служил. То твой родственник – спросил меня телохранитель генерала
- это вроде как мой отец… бывший
Телохранитель и генерал переглянулись.
- ты можешь быть героем, Бовыкин! – с чувством сказал генерал и, развернувшись, ушел вместе со своей свитой, оставив нас с капитаном наедине.
- что дальше? – спросил меня капитан
- ты вообще потерялся капитан? – привел я его в чувство – если не знаешь что делать, то пошли на позицию там у нас еще осталось!
Капитан рассмеялся и сказав: «Вольно, разойдись!» пошел вслед за генералом
- товарищ генерал, так, а мне что делать?
- так, а все, капитан! Проверка закончена, приступайте к выполнению повседневных задач. Повара мы у вас заберем, и через неделю-другую вы получите другого повара. Лучше этого.
Тем временем я рассматривал вертолет стоящий посредине нашего футбольного поля.
«Построение!» - донеслось к моему слуху
На построении стояли трое солдат, и офицерский состав. Ни одного прапорщика.
- прощайся – сказал тихо генерал нашему повару Агееву.
Повар робко вышел из тени генерала и приблизившись к нам, трем солдатам стоящим в одну шеренгу сказал
- простите меня за все, я иначе не мог. Ты простишь меня, Бовыкин? – обратился он персонально ко мне. Видимо мое мнение для него было самым важным. Ко мне в этот момент закралось подозрение что эти работы по уборке и прочем были придуманы именно для того чтобы удалить из части всех кроме тех с кем хотел попрощаться Вася.
- конечно – сказал я просто и протянул повару руку
Вася ее пожал жадно и долго тряс, глядя мне в глаза. Ему было легче от этого, а для меня это ничего не стоило. Я умел прятать свое сердце на замок от лишних чувств. Вот только свою доброту я не мог спрятать никуда. И она держала Васю за руку и давал ему надежду на светлую жизнь, на будущее.


- Запомни Вася лучше убить или умереть вместо позора так учат нас старшие товарищи – напутственно сказал я повару
- но-но – предупредительно остановил меня генерал – с ним такого как здесь больше не повторится
Телохранитель мой камешек принял достойно спрятав улыбку во взгляд
- ты проводишь меня? – просящим голосом спросил повар
- конечно, если командование разрешит.
Повар повернулся к генералу
- пошли – с горьким вздохом безысходности сказал генерал.
Все погрузились в вертолет, кроме телохранителя.
Повар показался со слезами на глазах
– прости Бовыкин, спасибо тебе! Я тебя не забуду
- все, хватит – жестко сказал генерал – сейчас слюнями вертолет утопишь.
Нужен ты ему, такой солдат
Двигатель запустился, и лопасти начали свой ход. Пришла пора убегать. Перед тем как прыгнуть в вертолет телохранитель приблизил ко мне свое лицо и тихо сказал
- теперь мы будем следить за тобой Бовыкин.
«Да, ради Бога!» - подумал я, быстрым шагом отходя от вертолета на почтительное расстояние.
Генерал улетел. В часть вернулась жизнь. На кухне вместо повара кашеварил наш старшина. Стряпня его не впечатляла. Он часто за пьянством забывал приготовить. Но в ту ночь, вернувшись после дежурства в четыре часа утра, я застал на кухне старшину, любезно подавшего мне ночной чай и хлеб с маслом
- кушайте, многоуважаемый Бовыкин – с артистическим лицом произнес старшина
Вначале меня это не насторожило, но постепенно ко мне закрались в мозг догадки: «Собака!»
Все это время в кутерьме я не видел нашего грозного пса Дембеля. Где его прятали от глаз генерала, я не знал. Но к этому мог быть причастен только один человек старшина.
«Неужели он решил сегодня натравить на меня собаку?» Это было невероятной подлостью, но близким к правде. Пьяный старшина действительно дожидался меня, чтобы поиздеваться.
- Бовыкин! – позвал он меня стоило мне только показаться в дверях столовой – ты куда спешишь? Мы с Дембелем по тебе соскучились.
Пес сверкал своими жуткими глазами в темноте
- вас посадят товарищ старшина за такое
 - а ты видел на *ую ушки, Бовыкин? – ответил мне старшина, как бы давая понять что свидетелей нет и взятки гладки
- нет – честно ответил я – а они там есть?
- конечно, Бовыкин. Вот – старшина достал свой член – смотри, видишь?..
 Его нашли утром, солдаты, пришедшие на завтрак. Он лежал обос**нный и обо*ранный, откинув голову на спину. Рядом валялись две бутылки вина. Возле губ была видна блевотина. 
Меня вызвали в кабинет командира части и как в случае с Саньком, которому я прострелил ногу по его просьбе, начали допрос. Но теперь они допрашивали не молодого солдата, а уверенного и сильного в себе человека, способного длительное время сносить издевательства и жестокое обращение.
- ты вчера застал старшину после смены?
- да
- что было потом?
- я выпил чаю с хлебом и пошел спать
- ты с ним не разговаривал?
- Нет
- но солдаты утверждают, что слышали лай собаки и потом сильный визг. Дембель лежит там возле туалета с поломанной ногой и зализывает раны. Твоя работа?
- нет!
- послушай, Бовыкин. На шее у старшины видны отчетливые синяки как от удушья. Приедет следователь, и ты не отвертишься. Возьмут отпечатки пальцев и прочее
- пусть берут мне боятся нечего я тут ни при чем.
- вот дурак! – не выдержал командир части – расскажи как было мы поможем. Мы эту пьяную рожу сами не могли терпеть
- ничего не знаю, выпил чаю и пошел спать.
- Короче следы надежно стер? – как бы невзначай и утвердительно спросил меня капитан Салманов
Я молчал.
- мы вызовем милицию, Бовыкин
- вызывай! – спокойно ответил я – генерал еще недалеко улетел, обещал вернуться! Позвони к нему спроси, он посадит Бовыкина?
В комнате воцарилась тишина
- пошел вон отсюда – тихо, но твердо приказал командир части
 - ты на ху* ушки видел? – спросили я, не вставая со стула, командира части
- чтуоо?
- пойди там посмотри, старшина их всем показывает
- это так просто говорят, Бовыкин – поняв, о чем речь сказал капитан Салманов
- теперь он так просто будет Господу говорить – спокойно ответил я, глядя в глаза своему капитану
- иди! – приказал он мне
Милицию не вызывали. От старшины натерпелись все и жена и командиры.
Старшину похоронили со всеми почестями. Часть осталась на самообслуживании некоторое время. Пес Дембель после смерти старшины совсем обезумел и стал бросаться под каждую машину, проезжающую по дороге. Ничего не оставалось, как сбить его насмерть. Так наша часть постепенно очищалась от безумия и входила в определенные рамки законности и правопорядка.