Чёрная Шамбала. Гл. 6

20 мая 2012
Есть американский фильм в жанре фантастических и эпохальных катастроф под названием "2012", в аномалистической режиссуре Роланда Эммериха. Календарь Майя напророчил, что в 2012 году по Р.Х. "любовно-плотоядные игрища планет совратят Землю-Пахшу и великие трагедии всех стихий поглотят каждую жизнь, чтобы когда-нибудь снова возродиться" ("Sacra documenta Tolosae, scriptum in 1794".) Что американцы понимают под этим мудрым словом "onis"? Перелёт на Boeing 777-300 из Северной Дакоты на филиппинский остров Миндоро, где вместо вмёрзших в ледяной камень останков бизона можно вполне обыденно и ожидаемо встретить во влажных тропических лесах, во время властвования северо-восточного сухого муссона, "бессмертных" рептилий, которые рокочущими звуками диалогизируют с окружающей райской средой? Или "возрождение" есть перемена записей прошлого в нашем мозге при помощи THE NEW YORK TIMES, THE GUARDIAN или CORRIERE DELLA SERA, чтобы исторгнуть 10 библейских заповедей и заменить их миллионами демотиваторов ненасытного бизнеса, скользкой политики и пошлой культуры? Что они сами могут ответить на этот самый глобальный вопрос (вопрос с ликом вечного Сфинкса)? Может, дадим высказаться широкой русской душе? За столом с самоваром, липовым мёдом, распахнём всего себя наизнанку, развяжем языки, знававшие весенние ярмарки, бурлачество на Волге, всенародное юродство.
А вообще, кому верить? Если Роланд Эммерих, как обычный голливудский делец, воспользовавшись "где-то, что-то там и кем-то там написано", причём написано по законам и взглядам абсолютно иного человеческого вида, где детские жертвоприношения ревнивым и переменчивым богам были железо-бетонной нормой, и даже больше - сакральной заповедь; и принимая всё это как откровение для нашей современной цивилизации, и отвечая на мейнстримные запросы, он, точно обожравшийся деньгами, славой вбрасывает в мировое сообщество вирус Конца веков, как же я должен реагировать со стороны своей гражданской позиции?  
Мне, славянину, наследнику высокодуховных цивилизаций Гипербореи, Скифии и Тартарии, какое дело до мракобесия жрецов племени Майя? 
- Говоришь, какое тебе дело? - белый сухопарый старик сказал мне это такими интонациями привлекающей мудрости, что я тотчас вспомнил о всепривлекательном  Кришне, как оказавшийся в чужом окружении грустный ребёнок инстинктивно воспроизводит в своей чистой памяти-книге лучшие страницы с теми, кто заботился о нём и любил.
- Знаешь ли ты, дубина, что все мы произошли от единого Рода? 
- Адам и Ева, Едемский сад? - усмехнулся я, прихлёбывая душистый травяной чай и поглядывая в маленькое низкое окошко, где вёрткая и мастеровитая бразильянка Лоло кормила всю дворовую живность. Девушка почувствовала мой взгляд и обернулась: я увидел её проникновенно-располагающую улыбку. 
- Мы божеские люди, а имена не суть главное. 
- И что тогда: верить каждому забору? 
- Доверяй знаниям и пусть разум твой научится не замечать инородное. Мы чада единого Рода, но силы Мрака ослепили большинство народов. Издревле повелось так: вместо Прави сеется одурманивающая Лжа.
- Бразильянка за правдой сюда приехала?
Старик расслаблено погладил свою привлекательную бороду жреца.
- Кто подарки принёс младенцу Исусу?
- Волхвы с Востока. Исторический факт, - ответил я без промедления.
- Чужаку разве воздают подобные почести? - Старик накинул лёгкую курточку и потянулся за внушительного размера посохом, лежащим на возвышении замысловатой печи. - Пойдём, маслы разомнём, а то кости от безделья ноют. Языком одним двигать - прощай здравомыслие.
Двор усадьбы волхва был вытянутым вдоль: сараи с тремя коровами, рядом с одной из которых был ещё совсем хиленький, несуразный на беглый взгляд, светлого окраса телёнок; трехъярусные клетки с перепелами; летняя кухня, "гордившаяся" плешивыми местами отвалившейся штукатурки, обнажавшие "рёбра" подраненной дранки; маленькая теплица и рассадник, умело выложенный из белого кирпича; добротный омшаник для 25 ульев; баня из лиственницы, курившая тоненьким дымком, стелющимся к земле; цветник, в пятнадцати шагах от которого стоял крашенный известью новый нужник.
Прямая дорожка из морского песка, орядованная мощными кустами чёрной и красной смородины, мелкого крыжовника с поеденными листьями и только-только прижившимися редкими кустами ежевики, вела в берёзовую рощу, а дальше - на погост.
С нами увязалась в полемическую прогулку и пышущая внутренним здоровьем Лоло. Она была третьей, средней дочерью мелкого клерка, бывшего вдовца и талантливой преподавательницы музыки, эмигрантки из прошлого СССР. Родители в 70-ых познакомились в туре по Луксору. Та счастливая встреча навсегда запечатлена на целой дюжине фотоснимков и акварельных картин, и даже в двух музыкальных пьесах самого мажорно-романтического настроения.
- Георгий мне рассказал в телефонном разговоре о твоих знакомых.
- Да? И о ком же? - притворно удивился я, не глядя на говорившего старика. 
Мы остановились возле спавшего с широкого ясеня птичьего гнезда. Я заметил, что эта находка доставила Лоло изрядную порцию печальных эмоций. Я же был как всегда изрядно напыщен и горделив, что скрывало от внешнего мира очень чувствительное и впечатлительное нутро поэтического самосознания.
- О двух некогда закадычных друзьях: Иннокентии и Валентине...
- Так, ага, я кажется понимаю о ком идёт речь.
- Обойдёмся без фамилий, явок и паролей, - с отстранённостью пробормотал усталый от весенней бессонницы и обострившейся подагры старик, разбирая на части полуразрушенное временем и неважными погодными условиями птичье гнездо, по-видимому глухаря.
- Валя всегда тяготел к общинности, соборности, - размеренно, с некоторой театральностью продолжал волхв. - Любил батальную живопись, фрески новгородских и псковских храмов, старославянский язык.
- О, я обожаю старославянский язык! - воскликнула звучно бразильянка.
Роща обдавала совсем не майской прохладой; густые островки мха легли гениальными мазками незримого художника. Нынешняя весна в Приморье выдалась обильной на осадки. Волхв сказал, что в таком лесу даже самый явный не жилец обретёт богатырское здоровье. Он сорвал какую-то душистую, пряную травку, пожевал её, проглотил переполнявшую рот слюну, и я увидел, как его бледное лицо почти мгновенно обрело черты вошедшего в полную мощь спортсмена. 
- На мой субъективный взгляд, Валентин отражает обычные типичные черты любого русского человека, у которого идеалы Родины навечно отражены на сердце, - как на научном докладе произнёс я.
- Вы так считает? - едва сдерживая смех, поинтересовался мудрец-язычник, зачем-то перейдя на "вы" - В природе не существует чего-то типичного, но всё есть уникальное. Вот для вас что есть цивилизованный человек?
- Наделённый научными знаниями, не отвергнувший мораль, осмысляющий, а не принявший вслепую религиозные нормы... Цивилизация - это первая, пятая или там восемнадцатая ступень вверх в развитии человечества по лестнице из подвала мракобесия и невежества.
- Славянофил уже есть для вас цивилизованный человек? 
- Нет.
- Почему? - Старик на пару мгновений посмотрел на мои кроссовки с красной подошвой.
- Узко мыслит, однобокий взгляд на мир и значение человека в этом самом мире.
- Хорошо, ну а масон?
- Всё та же зацикленность только на своей идеологии.
- Тогда назовите мне хотя бы одно имя цивилизованного человека в ваших глазах.
- Идеал? Антихрист в христианском вероучении.
На лице волхва не дрогнул ни один мускул.
- Разрешите поинтересоваться опять: почему?
- Харизма зашкаливает, - усмехнулся я.
Бразильянка Лоло значительно поотстала от нас: достав новенький Canon, она забавно вытянув шею, методично отщёлкивала туманные очертания горного хребта Сихотэ-Аляня. 
- Ну и забили же вы себе головы этим мифическим Антихристом, - спокойно, но в какой-то степени повелительно произнёс жрец. Мы приближались к кладбищу на пригорке, основанному здесь в 1926 году. Уже виделись деревянные и мраморные кресты, чугунные оградки - материальные хранители человеческих останков.
- Иннокентий - мы были друг для друга "сынок" и "папочка" - вставал и засыпал с этим вашим "идеалом", в каждом письме я читал нечто подобное: "Антихрист есть истинный и выстраданный всем человечеством оазис духовного самопостижения". Я отвечаю Ине-сынку: "А разве человек без твоего "героя" не может понять кто он и зачем он?". Уже при встрече, где-то в конце 90-ых, помню артрит меня принялся инквизировать с утра до вечера, он показал мне мои слова, обведённые чёрным квадратом и говорит, буквально пожирая меня всеми своими серыми глазами навыкате: "Да кто ты такой, чтобы мои убеждения, мою веру, мои святыни гнобить своим замшелым умишком?!" Потом он принялся ругаться то ли на польском, то ли по-чешски. Хотел я его мотыгой по башке огреть, но схватил весь гнев свой в железные кулаки, плюнул ему в ноги, дулю показал и выгнал вон из полатей. Побил крепко он тогда моего помощника, сволочь продажная... Лоло, иди посмотри, какой мичман здесь при полном параде! Или тебе горы больше нравятся, чем настоящие мужики? Хотя, мёртвые кому они теперь нужны...
- Уж ли не Валентина-то побил? - спросил я бесцветным тоном.
- Его, родимого. Тот-то "сынок" подлинный, настоящий. После того инцидента Валя и убыл в Кенгуряндию.
- Думаете, убил Иннокентий Иосифович вашего помощника?
- Давно мне Валя уже не помощник. Я дал ему крылья - пусть летает, голубок. Вольной птице в клетке тесно. Видишь, колокол на липе висит, это Иня-сынок в "Святое Православие" играл. Говорил мне: "Не сойду с пути, пока Софию не изведаю". Софию, ну ты понимаешь какую-такую. Весь керосин мне выжег в кухонке летней, когда и спал-то - не знаю, всё проглатывал книжечку за книжечкой. Думал я, не умом ли тронулся мой ненаглядный? А потом, гляжу, в огороде куча золы. Что же ты спалил, проказник ты этакий? В комнатке, где мы не спим, хозяйственная в общем территория, так вот, в комнатке все 10 полок пусты, Н И  О Д Н О Й  К Н И Ж К И. Я тогда так крепко выругался, что неделю в баню ходил, всё никак отмыться не мог. А то что убил или не убил, одни боги ведают.
Старик внезапно завыл по-волчьи и протяжный плачущий ответ не заставил себя ждать.
- Когда люд в гармонии с матушкой-Природой, зло рассасывается само собой. Что там за Алекса у тебя была? - Мы втроём уселись на большой красноватый валун, Лоло принялась наводить макияж.
- Алекса - сестра Валентина, - ответил я, поглядывая в зеркальце обезьянки-бразильянки. Лоло творила самый главный элемент макияжа - тени для глаз. Радужные, по-павлиньи пёстрые. Она была прекрасна как Адриана Лима. 
Волхв смотрел за птичьими полётами в ясно-лазоревом небе с захватывающими дух своей божественной красотой перистыми облаками. Небо хоть и существует параллельно с бытием человеческого сознания, но живёт своей безгрешной, особенной жизнью, которая и не жизнь вовсе (жизнь - это борьба), а нескончаемая демонстрация величия вечного, всезнающего Духа Вселенной.
- Маленькая, языкатая?
- Она самая.
- С врачом она шуры-муры крутила. Любила мужиков, хотя вряд ли знала что такое "любовь". Слышал, повитухой она когда-то была, выкидышами промышляла. Каилась перед тобой?
- Вымыть себя просила, - откашлявшись, ответил я.
- Вымыл?
- Да.
- Духоблуд если чем и смывается, то лишь самопожертвованием. Хотя, не мы это придумали, а последователи Распятого. Лоло, скажи: как там у вас в Амазонии с духовным просвещением?
- Уроки сексуального воспитания начинают преподавать с 11 лет, есть кто и против, но в суды обращаться не хотят, мол, время настало не христианское, какая там уже нравственность и мораль, - пояснила Лоло.
- А как же католики? - спросил я.
- Католики уходят в секты, в культы хладнокровных гуру-богов. - Лоло положила дамское "оружие" в косметичку, достала молитвенник и стала шептать слова Святого Розария, полуприкрыв глаза. Мы с волхвом поняли, что пришло время побыть бразильянке одной, наедине с Тем, в Кого она так беззаветно верила. 
- Интересная особа, - не выдержал и сказал я старику.
- Чем же?
- От неё исходит тепло. 
Волхв усмехнулся устало и задумчиво. Прошли почти полкилометра, у меня жутко разболелись икры ног, на обветрившееся лицо будто кто-то нацепил паутину.
- Значит, она тебе не чужой человек. Для меня она как айсберг, - произнёс тоном сельского учителя языческий жрец. Мне нравятся такие жрецы. Ну вот, Лоло, мы и встретились. Может быть, ты и есть О Н А?

© Copyright: Алексей Суслов, 2019

Регистрационный номер №0442713

от 18 марта 2019

[Скрыть] Регистрационный номер 0442713 выдан для произведения: 20 мая 2012
Есть американский фильм в жанре фантастических и эпохальных катастроф под названием "2012", в аномалистической режиссуре Роланда Эммериха. Календарь Майя напророчил, что в 2012 году по Р.Х. "любовно-плотоядные игрища планет совратят Землю-Пахшу и великие трагедии всех стихий поглотят каждую жизнь, чтобы когда-нибудь снова возродиться" ("Sacra documenta Tolosae, scriptum in 1794".) Что американцы понимают под этим мудрым словом "onis"? Перелёт на Boeing 777-300 из Северной Дакоты на филиппинский остров Миндоро, где вместо вмёрзших в ледяной камень останков бизона можно вполне обыденно и ожидаемо встретить во влажных тропических лесах, во время властвования северо-восточного сухого муссона, "бессмертных" рептилий, которые рокочущими звуками диалогизируют с окружающей райской средой? Или "возрождение" есть перемена записей прошлого в нашем мозге при помощи THE NEW YORK TIMES, THE GUARDIAN или CORRIERE DELLA SERA, чтобы исторгнуть 10 библейских заповедей и заменить их миллионами демотиваторов ненасытного бизнеса, скользкой политики и пошлой культуры? Что они сами могут ответить на этот самый глобальный вопрос (вопрос с ликом вечного Сфинкса)? Может, дадим высказаться широкой русской душе? За столом с самоваром, липовым мёдом, распахнём всего себя наизнанку, развяжем языки, знававшие весенние ярмарки, бурлачество на Волге, всенародное юродство.
А вообще, кому верить? Если Роланд Эммерих, как обычный голливудский делец, воспользовавшись "где-то, что-то там и кем-то там написано", причём написано по законам и взглядам абсолютно иного человеческого вида, где детские жертвоприношения ревнивым и переменчивым богам были железо-бетонной нормой, и даже больше - сакральной заповедь; и принимая всё это как откровение для нашей современной цивилизации, и отвечая на мейнстримные запросы, он, точно обожравшийся деньгами, славой вбрасывает в мировое сообщество вирус Конца веков, как же я должен реагировать со стороны своей гражданской позиции?  
Мне, славянину, наследнику высокодуховных цивилизаций Гипербореи, Скифии и Тартарии, какое дело до мракобесия жрецов племени Майя? 
- Говоришь, какое тебе дело? - белый сухопарый старик сказал мне это такими интонациями привлекающей мудрости, что я тотчас вспомнил о всепривлекательном  Кришне, как оказавшийся в чужом окружении грустный ребёнок инстинктивно воспроизводит в своей чистой памяти-книге лучшие страницы с теми, кто заботился о нём и любил.
- Знаешь ли ты, дубина, что все мы произошли от единого Рода? 
- Адам и Ева, Едемский сад? - усмехнулся я, прихлёбывая душистый травяной чай и поглядывая в маленькое низкое окошко, где вёрткая и мастеровитая бразильянка Лоло кормила всю дворовую живность. Девушка почувствовала мой взгляд и обернулась: я увидел её проникновенно-располагающую улыбку. 
- Мы божеские люди, а имена не суть главное. 
- И что тогда: верить каждому забору? 
- Доверяй знаниям и пусть разум твой научится не замечать инородное. Мы чада единого Рода, но силы Мрака ослепили большинство народов. Издревле повелось так: вместо Прави сеется одурманивающая Лжа.
- Бразильянка за правдой сюда приехала?
Старик расслаблено погладил свою привлекательную бороду жреца.
- Кто подарки принёс младенцу Исусу?
- Волхвы с Востока. Исторический факт, - ответил я без промедления.
- Чужаку разве воздают подобные почести? - Старик накинул лёгкую курточку и потянулся за внушительного размера посохом, лежащим на возвышении замысловатой печи. - Пойдём, маслы разомнём, а то кости от безделья ноют. Языком одним двигать - прощай здравомыслие.
Двор усадьбы волхва был вытянутым вдоль: сараи с тремя коровами, рядом с одной из которых был ещё совсем хиленький, несуразный на беглый взгляд, светлого окраса телёнок; трехъярусные клетки с перепелами; летняя кухня, "гордившаяся" плешивыми местами отвалившейся штукатурки, обнажавшие "рёбра" подраненной дранки; маленькая теплица и рассадник, умело выложенный из белого кирпича; добротный омшаник для 25 ульев; баня из лиственницы, курившая тоненьким дымком, стелющимся к земле; цветник, в пятнадцати шагах от которого стоял крашенный известью новый нужник.
Прямая дорожка из морского песка, орядованная мощными кустами чёрной и красной смородины, мелкого крыжовника с поеденными листьями и только-только прижившимися редкими кустами ежевики, вела в берёзовую рощу, а дальше - на погост.
С нами увязалась в полемическую прогулку и пышущая внутренним здоровьем Лоло. Она была третьей, средней дочерью мелкого клерка, бывшего вдовца и талантливой преподавательницы музыки, эмигрантки из прошлого СССР. Родители в 70-ых познакомились в туре по Луксору. Та счастливая встреча навсегда запечатлена на целой дюжине фотоснимков и акварельных картин, и даже в двух музыкальных пьесах самого мажорно-романтического настроения.
- Георгий мне рассказал в телефонном разговоре о твоих знакомых.
- Да? И о ком же? - притворно удивился я, не глядя на говорившего старика. 
Мы остановились возле спавшего с широкого ясеня птичьего гнезда. Я заметил, что эта находка доставила Лоло изрядную порцию печальных эмоций. Я же был как всегда изрядно напыщен и горделив, что скрывало от внешнего мира очень чувствительное и впечатлительное нутро поэтического самосознания.
- О двух некогда закадычных друзьях: Иннокентии и Валентине...
- Так, ага, я кажется понимаю о ком идёт речь.
- Обойдёмся без фамилий, явок и паролей, - с отстранённостью пробормотал усталый от весенней бессонницы и обострившейся подагры старик, разбирая на части полуразрушенное временем и неважными погодными условиями птичье гнездо, по-видимому глухаря.
- Валя всегда тяготел к общинности, соборности, - размеренно, с некоторой театральностью продолжал волхв. - Любил батальную живопись, фрески новгородских и псковских храмов, старославянский язык.
- О, я обожаю старославянский язык! - воскликнула звучно бразильянка.
Роща обдавала совсем не майской прохладой; густые островки мха легли гениальными мазками незримого художника. Нынешняя весна в Приморье выдалась обильной на осадки. Волхв сказал, что в таком лесу даже самый явный не жилец обретёт богатырское здоровье. Он сорвал какую-то душистую, пряную травку, пожевал её, проглотил переполнявшую рот слюну, и я увидел, как его бледное лицо почти мгновенно обрело черты вошедшего в полную мощь спортсмена. 
- На мой субъективный взгляд, Валентин отражает обычные типичные черты любого русского человека, у которого идеалы Родины навечно отражены на сердце, - как на научном докладе произнёс я.
- Вы так считает? - едва сдерживая смех, поинтересовался мудрец-язычник, зачем-то перейдя на "вы" - В природе не существует чего-то типичного, но всё есть уникальное. Вот для вас что есть цивилизованный человек?
- Наделённый научными знаниями, не отвергнувший мораль, осмысляющий, а не принявший вслепую религиозные нормы... Цивилизация - это первая, пятая или там восемнадцатая ступень вверх в развитии человечества по лестнице из подвала мракобесия и невежества.
- Славянофил уже есть для вас цивилизованный человек? 
- Нет.
- Почему? - Старик на пару мгновений посмотрел на мои кроссовки с красной подошвой.
- Узко мыслит, однобокий взгляд на мир и значение человека в этом самом мире.
- Хорошо, ну а масон?
- Всё та же зацикленность только на своей идеологии.
- Тогда назовите мне хотя бы одно имя цивилизованного человека в ваших глазах.
- Идеал? Антихрист в христианском вероучении.
На лице волхва не дрогнул ни один мускул.
- Разрешите поинтересоваться опять: почему?
- Харизма зашкаливает, - усмехнулся я.
Бразильянка Лоло значительно поотстала от нас: достав новенький Canon, она забавно вытянув шею, методично отщёлкивала туманные очертания горного хребта Сихотэ-Аляня. 
- Ну и забили же вы себе головы этим мифическим Антихристом, - спокойно, но в какой-то степени повелительно произнёс жрец. Мы приближались к кладбищу на пригорке, основанному здесь в 1926 году. Уже виделись деревянные и мраморные кресты, чугунные оградки - материальные хранители человеческих останков.
- Иннокентий - мы были друг для друга "сынок" и "папочка" - вставал и засыпал с этим вашим "идеалом", в каждом письме я читал нечто подобное: "Антихрист есть истинный и выстраданный всем человечеством оазис духовного самопостижения". Я отвечаю Ине-сынку: "А разве человек без твоего "героя" не может понять кто он и зачем он?". Уже при встрече, где-то в конце 90-ых, помню артрит меня принялся инквизировать с утра до вечера, он показал мне мои слова, обведённые чёрным квадратом и говорит, буквально пожирая меня всеми своими серыми глазами навыкате: "Да кто ты такой, чтобы мои убеждения, мою веру, мои святыни гнобить своим замшелым умишком?!" Потом он принялся ругаться то ли на польском, то ли по-чешски. Хотел я его мотыгой по башке огреть, но схватил весь гнев свой в железные кулаки, плюнул ему в ноги, дулю показал и выгнал вон из полатей. Побил крепко он тогда моего помощника, сволочь продажная... Лоло, иди посмотри, какой мичман здесь при полном параде! Или тебе горы больше нравятся, чем настоящие мужики? Хотя, мёртвые кому они теперь нужны...
- Уж ли не Валентина-то побил? - спросил я бесцветным тоном.
- Его, родимого. Тот-то "сынок" подлинный, настоящий. После того инцидента Валя и убыл в Кенгуряндию.
- Думаете, убил Иннокентий Иосифович вашего помощника?
- Давно мне Валя уже не помощник. Я дал ему крылья - пусть летает, голубок. Вольной птице в клетке тесно. Видишь, колокол на липе висит, это Иня-сынок в "Святое Православие" играл. Говорил мне: "Не сойду с пути, пока Софию не изведаю". Софию, ну ты понимаешь какую-такую. Весь керосин мне выжег в кухонке летней, когда и спал-то - не знаю, всё проглатывал книжечку за книжечкой. Думал я, не умом ли тронулся мой ненаглядный? А потом, гляжу, в огороде куча золы. Что же ты спалил, проказник ты этакий? В комнатке, где мы не спим, хозяйственная в общем территория, так вот, в комнатке все 10 полок пусты, Н И  О Д Н О Й  К Н И Ж К И. Я тогда так крепко выругался, что неделю в баню ходил, всё никак отмыться не мог. А то что убил или не убил, одни боги ведают.
Старик внезапно завыл по-волчьи и протяжный плачущий ответ не заставил себя ждать.
- Когда люд в гармонии с матушкой-Природой, зло рассасывается само собой. Что там за Алекса у тебя была? - Мы втроём уселись на большой красноватый валун, Лоло принялась наводить макияж.
- Алекса - сестра Валентина, - ответил я, поглядывая в зеркальце обезьянки-бразильянки. Лоло творила самый главный элемент макияжа - тени для глаз. Радужные, по-павлиньи пёстрые. Она была прекрасна как Адриана Лима. 
Волхв смотрел за птичьими полётами в ясно-лазоревом небе с захватывающими дух своей божественной красотой перистыми облаками. Небо хоть и существует параллельно с бытием человеческого сознания, но живёт своей безгрешной, особенной жизнью, которая и не жизнь вовсе (жизнь - это борьба), а нескончаемая демонстрация величия вечного, всезнающего Духа Вселенной.
- Маленькая, языкатая?
- Она самая.
- С врачом она шуры-муры крутила. Любила мужиков, хотя вряд ли знала что такое "любовь". Слышал, повитухой она когда-то была, выкидышами промышляла. Каилась перед тобой?
- Вымыть себя просила, - откашлявшись, ответил я.
- Вымыл?
- Да.
- Духоблуд если чем и смывается, то лишь самопожертвованием. Хотя, не мы это придумали, а последователи Распятого. Лоло, скажи: как там у вас в Амазонии с духовным просвещением?
- Уроки сексуального воспитания начинают преподавать с 11 лет, есть кто и против, но в суды обращаться не хотят, мол, время настало не христианское, какая там уже нравственность и мораль, - пояснила Лоло.
- А как же католики? - спросил я.
- Католики уходят в секты, в культы хладнокровных гуру-богов. - Лоло положила дамское "оружие" в косметичку, достала молитвенник и стала шептать слова Святого Розария, полуприкрыв глаза. Мы с волхвом поняли, что пришло время побыть бразильянке одной, наедине с Тем, в Кого она так беззаветно верила. 
- Интересная особа, - не выдержал и сказал я старику.
- Чем же?
- От неё исходит тепло. 
Волхв усмехнулся устало и задумчиво. Прошли почти полкилометра, у меня жутко разболелись икры ног, на обветрившееся лицо будто кто-то нацепил паутину.
- Значит, она тебе не чужой человек. Для меня она как айсберг, - произнёс тоном сельского учителя языческий жрец. Мне нравятся такие жрецы. Ну вот, Лоло, мы и встретились. Может быть, ты и есть О Н А?

 

Что для меня значит Индия?

Чёрная Шамбала. Гл. 5