Ценная бандероль стоимостью в один доллар. История десятая ч.10.58

 Камни Добра и Зла. Мечты о дальних странах 
Повелитель камней
 
Камни, перемалывающие нашу поступь,-
вечные жернова вечного хлеба.
Камни, принимающие нашу поступь,
словно чёрная вода — серые камни...
(Иосиф Бродский)
 
  Нe в деревне и не в городе, а в большом селении в Вратской долине среди гор Мала Фатра жила вдова Милена Яблонеску. С той поры, как умер её муж Тихомир, нужда и горе поселились у порога дома, но она их, как могла, не пускала. Нужду работой отгоняла, а единственная дочь Иветта все печали скрашивала.(1)
  Иветта росла и с каждым годом хорошела.  Выросла в такую красавицу, что взор не отвести. Станом стройная, коса до пояса, чёрные брови дугой, глаза, будто небо, синие-синие. Всем хороша девушка, да только гордая очень.
  С подружками так высокомерно держалась, что ходить к ней перестали. На крестьянских парней внимание не обращала.
— Фи! — фыркала она. — Деревенщина! Ни один мне не подходит!
   Иветта весь день, с утра до вечера,  только о нарядах думала. Постоянно в зеркальце смотрелась. По дому ничего не делала. А мать всё трудилось, да во всём ей потакала.
— Вот выйдет замуж моя доченька, так наработается ещё!

   Однажды подала  Милена дочери на ужин кружку парного молока да ломоть свежего душистого хлеба.  Иветта кружку отодвинула, хлеб отшвырнула.
— Надоел мне ваш хлеб, matka/мама! Век бы его не видать. В городе вот одни крендели и коврижки едят. Несчастная я! — девушка горько вздохнула. -  Всего-то у меня три платья. Ни колечка, ни бусиков, ни красивого платка, чтобы волосы прикрыть.
   И зарыдала. Глядя на неё и мать заплакала.
— Что делать, доченька, — сквозь слёзы проговорила она, — не богаты мы! Да и не в богатстве счастье. Мы с Тихомиром, твоим отцом, моим дорогим мужем, бедно жили, зато в любви и согласии. Потому и хлеб нам был слаще сладкого.
  Иветта только плечами повела и замолчала. Больше ни слова матери не сказала. Ночью легли  спать. А вдове не спится. Приподнялась она на локте, видит при лунном свете, как дочка во сне улыбается. Спокойно стало у неё на сердце, она тоже уснула.
Утром Милена спрашивает:
— Что тебе снилось, доченька? Чему ты ночью во сне улыбалась?
— Снилось мне, — отвечает дочь, — что приехал меня сватать жених в медной карете, подарил перстенёк с драгоценными камнями, что горели, как звёздочки на небе. Надела я перстенёк и пошла по улице. Все только на меня и смотрели, мной и моим перстеньком любовались.

— К чему такой сон? — удивилась Милена и пошла хлопотать по хозяйству.
А Иветта села у окна с зеркальцем в руке. Вот в полдень подъехала ко двору крестьянская телега. Лошади сытые, телега новая, и парень сидит на ней румяный, плечистый.
-  Меня зовут Густав. Я крестьянский сын, приехал я сватать красавицу, вашу дочь, — говорит он  Милене. — Хозяйство у нас крепкое.
Вдова обрадовалась, очень ей жених понравился.
— Видно, добрый, работящий парень, -  думает она.
 Но Иветта на него даже не взглянула, только сказала:
— Если б даже ты приехал в медной карете, если б даже подарил перстенёк с камешками, что горят, как звёздочки на небе, и тогда не пошла бы за тебя.
Огорчился крестьянский сын, хлестнул своих коней и уехал. Мать опечалилась, укорила дочку:
— Что ж ты такому хорошему парню отказала?! Он не бедных родителей сын, знаю я их семью. Дом исправный, земля урожайная, хлеба всегда вдосталь.
— Ах, матушка, для того ли расцвела моя краса, чтобы в тяжкой крестьянской работе увянуть?
Ничего не ответила мать, головой покачала.
День прошёл. Иветта рано спать легла. Милена  ещё долго за шитьём сидела — новое платье своей любимице шила. А когда наконец спать легла, увидела, как дочь снова  улыбается  во сне.
— Верно, опять моей голубке что-то радостное привиделось!
И правда! Чуть Иветта утром глаза раскрыла, принялась рассказывать:
— Мне сегодня, мatka/мама, сон снился лучше вчерашнего. Будто приехал меня сватать жених в серебряной карете и подарил серебряный убор на волосы, мерцающий  лунный светом. Надела я тот убор, и все на улице на меня смотрелии завидовали.
-  Это, dcéra /доченька, я ставню неплотно прикрыла, месяц на тебя ярко светил.
  День идёт своим чередом.  В  полдень подкатила к дому коляска. Иветта подбежала к окну, посмотрела и отвернулась.
  А в дверь вошли сваты из города, с ними молодой купеческий сын. Он обратился к Милене:
— Меня зовут Тихомир, я приехал сватать вашу дочь.
 Милена обрадовалась, захлопотала, угощать гостей собралась. Только сваты рот открыли, чтобы всё, как положено,  жениха представить, невесту расхвалить, Иветта  повернулась к Тихомиру, первой заговорила:
-  Если б даже ты приехал в серебряной карете, если б даже подарил мне серебряный убор на волосы, что мерцает, как лунный свет, я и тогда не стала бы твоей женой.
Обиделся купеческий сын, и сваты обиделись. Сели в коляску и уехали.
Уж как Милена  свою дочь любила, лелеяла, а тут не удержалась, ругать стала:
— Слишком ты горда, dcéra /доченька, слишком переборчива. А ведь Тихомир — купеческий сын и красив, и богат. В город бы тебя увёз, любил бы, наряжал. Хорошим мужем был бы.   Чего тебе ещё надо?
-  Сама не знаю,  чего мен надо, — отвечает Иветта. — Подожду ещё, дождусь своего часа.
— Я тебя не тороплю, — согласилась Милена. -Хочу только, чтобы ты своё счастье не пропустила. Да  с людьми поприветливей нужно быть.
  На третью ночь проснулась вдова от того, что дочь во сне засмеялась. Звонко так, будто колокольчик прозвенел. Утром Иветта рассказывает:
— Послушай, мatka/мама, какой мне сон приснился. Приехал за мной жених в золотой карете, подарил золотое платье, сияющее, как солнечный луч. Я  платье надела, по улице пошла, а оно всем глаза слепит, кто ни глянет, аж  зажмурится и отвернётся.

— Не к добру тебе dcéra /доченька такой сон приснился, — говорит Милена дочери. — С чего бы это людям от твоей красы отворачиваться.
-  К добру, мatka/мама, к добру, -  смеётся Иветта. — Вот увидишь, кто меня сегодня сватать приедет.
— Никто не приедет, — покачала головой Милена. — Двух женихов ты уже прогнала, другие не захотят обидный отказ услушать.
А ведь вышло  так,  как говорила Иветта.
   Ровно в полдень  на улице раздался громкий, звонкий стук. Въехали во двор три кареты. Первая карета медная, везли её две тёмно-гнедые лошади. Вторая карета серебряная, в неё впряжены  были четыре, лошади серебристо-серого цвета. Третья карета — золотая. Восемь коней золотистой масти с золочёными копытами грызли удила.
   Из медной кареты выскочили мальчики-пажи в красных штанах, в зелёных камзольчиках, в зелёных шапочках. Подбежали они к серебряной карете, с поклоном открыли дверцы. Вышли оттуда   господа в шляпах с перьями, в серых длинных кафтанах. Направились придворные к золотой карете, низко кланяясь, распахнули дверцы.
  На землю  сошёл  такой красавец, какого не только в селе, в городе  не видели. Одежда на нём  была из чистого золота,   пряжки на башмаках алмазами  украшены.
 Посмотрела  на него Иветта, схватила мать за руку.
— Смотри, мatka/мама, смотри! Это он три раза ко мне во сне приезжал. Наконец я своего жениха дождалась!
  А красавец тот, и правда, приехал свататься.
— Зовут меня Стеван, я — король дальней страны. Увидел я тебя, красавица во сне и решил, что только ты станешь моей женой!
  Иветта радуется, а у Милены  на сердце тяжесть.
— Красив жених, и богат, и знатен, — думает мать. — Да неведомо, откуда прибыл, куда милую дочку увезёт.

  И ещё приметила мать, что взгляд у жениха холоден,  горят глаза не живым блеском, а сверкают, как самоцветные камни.
  Иветта выбежала в сад, нарвала букетцветов, поднесла жениху в знак согласия.
  А  Стеван подарил ей перстень  с камнями, горевшими, словно звёздочки в небе, серебряный убор в волосы, мерцающий, как лунный свет, и золотое платье.
— Ты моя невеста! — восторженно произнёс жених.
  Взяла невеста подарки, пошла в другую комнату переодеваться. Милена Стевану говорит:
— У меня дочка единственная. Будешь ли её любить, жалеть? Не будешь ли строг с ней?
-  Полюбил я твою дочь за гордый нрав и холодное сердце. Чего она хочет, то в моём царстве и получит, — отвечает Стеван.
— А далеко ли твоё царство? — спрашивает Милена.
— Далеко не далеко, а попасть туда трудно.
-  Значит, нельзя будет мне дочку проведать? — удивилась мать.
— Нельзя. Но если она пожелает, стану отпускать её раз в году на три дня.
  Милена так и застыла от слов жениха дочери.  Тут  вышла невеста в золотом платье, серебряный убор в волосах, перстенёк на пальце самоцветами переливается. Знала Милена что дочь красавица, не раз ею любовалась, а тут и совсем глаз не отвести.
 Стеван глаз с Иветты не сводит,  взял её  за руку и повёл к золотой карете.
Оносельчане  выбежали, глазеют на диковинную свадьбу. А Иветта хоть бы раз на них  взглянула, хоть бы раз напоследок улыбнулась!
Люди шепчутся:
— Гордая красавица!
— Гордыня обуяала, не к добру.
  Вот расселись все по каретам, кучер хлестнул золотистых коней, рванули они с места, понеслись. За ними серебристо-серые кони поскакали, следом и  тёмно-гнедые.
Милена долго стояла на пороге, смотрела, как пыль из-под колёс клубится. Сердце её разрывается, чует, что больше  дочку не увидет.
Односельчане по домам расходятся, меж собой толкуют:
— Неладно поступила Иветта. Не соблюла старинный обычай — с подружками на девичнике не попрощалась, не поклонилась соседям, матери перед разлукой в ноги не поклонилась.
  А три кареты всё мчатся. Поля миновали, леса миновали, в горы въехали.
— Куда же везёт меня муж? — гадает   Иветта, но спросить не решается.
Уже, уже сдвигаются горы, выше становятся. Вот въехали  в ущелье, такое тесное, что кареты еле проехали. Вот и конец ущелью, упирается оно в тупик. Да нет, не в тупик. Видит Иветта вход в пещеру, словно пасть каменного дракона. Кони, не замедляя бега, так и влетели туда.
Только въехали, сотряслась земля, гул позади них раздался — это сошла с гор лавина, завалила вход в пещеру. Сразу стало темно, хоть глаз выколи. Испугалась Иветта, прижалась к мужу, защиты ищет. Он её успокаивает:
-  Не бойся, жена, всё так, как быть должно. Скоро дома будем.
И правда,  впереди посветлело. Выехали они из пещеры снова в горы. По уступам гор лес растёт. И горы диковинные, и лес диковинный. Присмотрелась Иветта -  всё кругом оловянное. Скалы из олова, на дубах да осинах ветки и листья из олова, на елях и соснах кора оловянная, хвоя оловянная.
  Высунулась в окошко Иветта, посмотрела вверх. О Боже! И  небо оловянное, тусклым светом светится. Всё будто во сне застыло, не шелохнётся, да и откуда под землёй ветру взяться?!
  Расступились наконец оловянные горы. Широкая долина перед ними. Всё заблестело кругом. Трава  из зелёного камня, цветы самоцветные, из голубого камня небо над головой. А посреди долины стоит золотой дворец с серебряными окнами.
-  Вот мы и домой приехали, дорогая моя жена, -  сказал Стева. — Всё, что видела, что ещё увидишь — моё, а теперь и твоим будет.
Улыбнулась ему Иветта. Вошли они во дворец, всё кругом сверкает, от драгоценных камней без светильников светло. Сбежались  слуги -  маленькие человечки в красных штанах, в зелёных камзольчиках, в красных колпачках. Поклонились и спрашивают:
-  Повелитель камней и руд, не прикажешь ли на стол накрывать?
Махнул тот рукой. Засуетились слуги. Мигом накрыли стол, уставили его всякими кушаньями.
Иветта попробовала, чуть  зуб не сломала -  все кушанья каменные, ни одно не разгрызёшь. А муж ест и жену угощает:
— Этого отведай, того попробуй!
Иветта ему говорит:
-  Ах, дорогой муж, не хочу я ничего. Мне бы хлеба кусочек.
Хлопнул повелитель камней и руд в ладони. Принесли горные человечки на медном блюде медный хлебец.
Молодая жена только головой покачала. Бросились со всех ног слуги, принесли на серебряном блюде серебряный хлебец, а потом и золотой на золотом блюде.
Иветта к мужу повернулась.
— Не нужен мне ни медный, ни серебряный, ни золотой хлеб, вели подать ломоть простого хлеба.
Стеван отвечает:
— А ведь ты не любила простого хлеба и глядеть на него не хотела. Рад бы тебе угодить, да нет в моём царстве того, чего ты просишь.
Так и встала Иветта из-за стола, не съев ни крошечки.
Идёт время в подземном царстве,  день от ночи не отличишь. Только песочные часы срок отмеряют -  когда светлый песок течёт, день на земле, чёрный песок бежит -  значит, тёмная ночь сейчас.
  Стеван  с молодой женой приветлив, сурового слова никогда не скажет. И она его любит. А тоска всё  сильнее  гложет сердце.
— Что не весела, дорогая моя жена? -  спрашивает Стеван.
Она отвечает:
— Скучаю я по солнечному свету, по лунному сиянию, по чёрной земле…
Нахмурился муж.
-  А я-то, когда тебя сватал, думал, что всё тебе тут понравится. Но не горюй, скоро минет год, выйдешь ты на три дня, на три ночи из нашего  подземного царства на солнечный свет.
Обрадовалась Иветта.
— Первым делом я с матерью повидаюсь, — сказала она.
Тут Стеван  ещё больше нахмурился.
— Боялся я тебя огорчить, утаил правду. Я твоей матери богатые подарки послал, да некому  было их взять. Умерла твоя матушка, недолго прожила после нашей свадьбы.
Всплеснула руками Иветта, горько заплакала. Ходит она  в глубокой печали по подземному царству. Не радуют её ни богатые уборы, ни самоцветные каменья. Только на песочные часы она и смотрит. А в часах то светлый песок струится, то чёрный пересыпается.
  Вот настал назначенный срок, вышла красавица из горы. А кругом ранняя весна. Солнце ласково светит, птицы в высоком небе летают.
Упала она на чёрную землю, целует её. Из земли зелёная трава пробивается. Гладит она голые ветки на деревьях -  раскрываются почки, клейкие листочки разворачиваются. Смотрит радостными глазами — цветы расцветают.
А увидела людей — бросилась, обняла, об одном просит:
— Дайте кусочек хлеба!
Удивляются люди:
— Не нищенка, не убогая  женщина, молода и красива, и платье на ней богатое, а милостыню просит.
 Удивляются, но подают. Три дня и три ночи пробыла на воле Иветта, жена повелителя камней и руд. В лесу ночь коротала, смотрела, как на заре птицы гнёзда вьют, зверюшки из нор выходят. Солнце ли, ветер ли, дождь -  всё ей сердце радует.
За три дня всё кругом расцвело, зазеленело. Тут и срок её кончился. Подошла она к горе, расступились скалы, впустили её и замкнулись.
С той поры так и говорят люди, когда весна силу набирает:

— Это вышла из подземного царства жена повелителя камней и руд. Когда-то не знала она цены тёплому хлебу и ясному солнцу. Теперь знает, и так она, бедная, белому свету рада, что всё ей навстречу расцветает.
***
"Мы живем в странные времена. Мы живем также и в странных местах: каждый в своей собственной вселенной. Люди, которыми мы населяем свои вселенные, – всего лишь тени других вселенных, подобных нашим и входящих в мимолетное соприкосновение с нашими вселенными. Умение воспринимать эту безумную сложность бытия, не лишаясь при этом рассудка..."
(Дуглас Адамс "В основном безвредна")
 
(1)по мотивам словацкой  народной  сказки с сайта: http://www.planetaskazok.ru/slavyanskieskz/povelitelkamnejirudslovtskz