Мир и война

Лишь бы не было войны. Над бесхитростной этой фразой наши легкомысленные соотечественники хихикали в 1970-е. Война казалась им тогда невозможной как собственный опыт. Потом пришли афганские события, потом чеченские. «Я не знаю, кому и зачем это нужно…», - Вертинский опять стал актуальным.

Моя бабушка встретила вторую мировую в Ленинградской области тридцатилетней женщиной, муж которой уехал учиться по партийной линии в Москву. У нее уже было четверо детей. Мальчикам девять и десять лет, девочкам год и три. Почти целый год она добиралась до Сибири, убегая от бомбежек и голода. Дед нашелся в Чкалове. Подвигом свое путешествие никогда не считала. По дороге подобрала еврейскую девушку, безуспешно пытавшуюся обменять какое-то колечко на кусок хлеба. Когда в 1946 году деда с семьей отправят в Астрахань, девушка уедет вместе с ними, получит через некоторое время маленькую комнату и поступит в медицинский институт. Станет затем кем-то вроде семейного доктора. Бабушка сама об этом не рассказывала. Зато часто вспоминала эпизод про немецкого солдата, внезапно встретившегося ей, пробиравшейся по ржаному полю к ближайшей станции. Иду, говорит, впереди один ребенок привязан, позади другой, мальчишек за руки держу… Немец молча оглянулся по сторонам, проверяя, нет ли лишних свидетелей, затем отошел с дороги, пропустил ее. Рассказывала еще про наших солдатиков, лежавших в окопах с кольями вместо оружия…

Мама, для которой самые яркие детские впечатления – бомбежки и страх оказаться потерянной, забытой между узлами и чужими тетками, на всю жизнь осталась пугливой и тревожной. Ее сестра заработала парочку сердечных хворей в первый же год своего пребывания на этом свете. Мой старший дядя умер совсем молодым человеком. Военные дети – особая статья в нашей социальной культуре. Война украла у них что-то важное, это нельзя ничем поправить.

Конечно, большой праздник – День Победы. Мирная жизнь у нас не очень клеится. Ветеранов осталось уже чуть-чуть, наконец-то решили их в сносные дома переселить. Находятся те, кто кричат, что это несправедливо, потому что жилплощадь все равно достанется детям и внукам. Почему у нас так всегда: любое благое намерение опошляется банальной распределиловкой. Потребность какая-то странная – обижать, зажимать, не пускать…

24 мая 2010 года