Несмотря на то, что художник (художник в широком смысле слова – не только умеющий рисовать, а вообще каждый из нас), хоть и усердно стремится понравится близким, дальним, внимательному зрителю, случайной публике, а тем более оплачивающему заказ клиенту, - не всегда разделяет с последними их философские воззрения или эстетические привязанности. Многое, очень многое остается за кадром, в архиве, в эскизах, в мусорной корзине. Чаще всего там им и место. Неудачные направления мысли, невыгодные ракурсы, прямые ошибки, просто дурное настроение, в конце концов. Не всякий акт творчества ведет к интеллектуальному оплодотворению, как не всякая оплодотворенная идея вырастает до оформившегося полноценного плода фантазии, до натурального рождения, воплощения, но…
Перебирая сохраненные не таким уж жестоким, как выясняется, временем наброски и мысли, будто листая старый семейный альбом, - нет-нет да и защемит вдруг сердце: а ведь могло бы получиться, ах как бы вышло славно, если бы!.. Это лишь история не любит сослагательного наклонения, а художник, а человек – очень даже его любит. Физиология тела не то же, что физиология духа, и творческая мысль не то же, что случайный и слепой набор хромосом с хвостиком. Эти не рожденные дети вовсе не пустая и мертвая биомасса; часто они просто спят и терпеливо ждут своего часа. Иногда их хочется приласкать, погладить, как гладим мы пожелтевшие снимки альбома и помечтать о том, что могло бы статься с ними, если бы… И бывает - волшебство случается - вдруг обнаруживаешь, что вот эта вот твоя мысль, которая уж без малого двадцать лет как канула в лету, почила в бозе…, она тогда появилась спонтанно, преждевременно, неуместно, но теперь… Речь не идет конечно о техническом прозрении на пятьсот лет вперед Леонардо да Винчи или как писала Цветаева о поэзии Маяковского: «Своими быстрыми ногами Маяковский ушагал далеко за нашу современность и где-то, за каким-то поворотом, долго ещё нас будет ждать», но как же часто новое есть хорошо забытое старое.
Вы можете осилить все четыре тома «Мира как воли и представления» Шопенгауэра, но ни черта не понять, однако стоит вам прочесть его комментарии к этому труду, напечатанные гораздо позже, «Parerga und Paralipomena», то есть мысли, выброшенные когда-то автором из основанного произведения, как все становится на свои места. Греческое слово «паралипомена» переводится как «выпущенное». Именно выпущенное, а не упущенное, пропущенное, потерянное, ибо не только рукописи писателя, но и наброски художника не горят, как впрочем неуничтожима и всякая мысль, однажды рожденная в голове.
Помочь сайту
Поздравления
