Бал Сатаны Глава 8

Свет в лифте потрескивал, сопровождаясь жужжанием.
Кнопки перемигивались, угасая и вновь загораясь.
3. Клирк.
4. Клирк.
5. Клирк.
Может, у них птицы завелись?
Было немного странно, не услышать привычного дзинь, когда двери лифта открылись. Коридор, втянутый в полумрак, освещался только четвертью, флуоресцентной лампы. На площадке размещалось шесть квартир. Одинаковые, выкрашенные в горчичный цвет, двери. Стены белые, рассеченные поперек, широкой полоской, в шесть футов от пола.
Мэдисон заметил, что дверь №30, приоткрыта. И все же, он постучал.
- Мисс Гейр? – позвал он, тихонько шагнув в квартиру. 
- Детектив Мэдисон. – Вышла Маруся. На ней был шелковый, черный халат, едва прикрывающий колени. Волосы, высоко подняты на макушке и скрученные в жгут. Ее глаза насмешливо оглядывали детектива, а губы раскрылись в легкой улыбке. – Это тоже входит в ваши обязанности?
- Я хотел кое-что уточнить.
Маруся пожала плечами. Она шагнула в кухню.
- Хотите кофе? Может, виски?
Мэдисон снял куртку, повесив ее на крючок, странной конструкции. Видимо, это было вешалкой, и последовал за ней.
- Вы сказали, что не пьете.
Она достала широкие стаканы из шкафчика. Бутылка виски, блюдце с дольками лимона, были уже на столе.
- Или вы и эту негативную привычку решили сохранить в тайне? – Мэдисон снял пиджак, повесив его на спинку стула.
Она только улыбнулась, вытащив из морозилки формочку со льдом.
- Так что вы хотели уточнить. – Обмотав формочку полотенцем, Маруся несколько раз ударила ею по столу.
- Помните португальца в участке?
- Да, конечно.
- Помните то, о чем он говорил? Могли бы озвучить перевод вашего диалога?
Маруся вздохнула, словно его вопросы заставили ее заскучать.
- К чему вы клоните, детектив? – Бросив кубики льда в стаканы, она откупорила бутылку и разлила напиток.
Мэдисон потянулся к пиджаку, достав блокнот.
- Читайте.
Несколько минут она изучала почерк детектива. Хмурилась, пока пыталась разобрать его спешные закорючки.
- Все верно. Я немного упростила перевод. Это преступление? – Подхватив стакан, Маруся протянула его детективу. – Ваше здоровье. – Сделала глоток. Потянулась к сигаретам. Подкурила, медленно выпустив дымок вверх.
Мэдисон отхлебнул виски. Он хотел выпить. Хотел и вот, пожалуйста. Только вот он не знал, что будет пить в компании с Марусей.
- Вы угрожали ему. – Он сел.
- Угрожала? – она хохотнула, грациозно приземлившись на стул. – Детектив… вы слишком акцентируете на этом внимание. – Вздох. – Португальцы католики. К тому же, очень набожные. Они любят Деву Марию также сильно, как все Иисуса. Для них она и вознаграждение, и возмездие в одном лице. Он прекрасно знал, что за свои слова его будет преследовать кара. А я, всего лишь подтвердила его страхи. – Маруся закинула ногу на ногу. – Сказать человеку, что он умрет от рака, это угроза? Говорить родственникам, что им придется отключить пациента от аппарата, поддерживающего его жизнь, тоже угроза? Или… вырезать на лбу, какое-нибудь пошлое слово… вы и это считаете угрозой, детектив? – На губах Маруси промелькнула жесткая, самодовольная улыбка, словно она получила оргазм от своих слов.
Мэдисон уставился на нее, как на нечто ужасное, отвратительное существо. С длинными, липкими щупальцами, с перекошенной мордой, из пасти которой течет слюна и гнилая слизь.
Чувствуя, как его лицо горит, а затылок ноет от тупой боли, словно по нему треснули деревянной палкой, Мэдисон потянулся к голове, проверить – а может, его действительно кто-то огрел? Не показались ли ее слова настолько реальными, что он ощутил, как проскальзывает сквозь стул. Он говорил Джейн. Говорил, что вырежет на ее лбу – нет. А потом эта чертова голова, жуя свои волосы, с усмешкой, повторяла его слова. Господи…
- Вы слишком много работаете, детектив. – Очередной глоток виски. – Может, вам стоит взять отпуск?
Мэдисон залпом осушил стакан с виски. С трудом проглотил, не отрывая от нее глаз.
- Он умер…
- Кто?
- Тот португалец. – Снова сглотнул. – Как вы и сказали – его настигло возмездие. Он повесился.
Маруся поджала губы, покачав головой.
- Вы ничего не хотите сказать?
Она вскинула брови, совершенно невинно посмотрев на детектива.
- Вы хотите, чтобы я сожалела о том, что он самоубийца? – Затушила сигарету, потянувшись за второй. – Детектив…
- … черт возьми! – Рявкнул он, ударив донышком стакана об стол и вскочил с места. – Хватит ломать комедию, черт возьми! Хватит прикидываться дурочкой!
- Я что-то пропустила? – Маруся непонимающе уставилась на него.
- Португальский? Значит, португальский? – повторил Мэдисон. – А вот Санта-Мария-Роза, сказала, что вы не знаете португальского. Очередная тайна? Мисс Гейр? Вы не курите, не пьете, и не говорите на португальском. Что еще я не знаю о вас? Ах, да, любовник, который просто трахает вас!
Маруся свела брови, словно от боли. Она сжалась. Ее плечи опустились.
- К тому же, мисс Гейр… эта фраза… которою вы просили передать мне через доктора. Это только начало. – С жестким пафосом произнес он. – Начало чего, мисс Гейр? Ну? – Он ходил по кухне туда-сюда, уперев руки на бедра и совсем не видел, что Марусю трясет. Ее голова опущена вниз, а по щекам бегут горячие слезы. Она захныкала, закрыв лицо руками.
Мэдисона, как молнией поразило. Он просто стоял и смотрел, на нее, округлив глаза. А ощущение… чертовски хреновое ощущение крутилось у него в животе.
- О… - о, дьявол. Кажется, он перегнул палку. Черт. – Мисс Гейр… мисс Гейр… нет… о, дьявол, не плачьте. – Мэдисон сел перед ней на корточки. – Мисс Гейр? Маруся… черт, извините меня… меня занесло. О, блин. Мисс Гейр, пожалуйста, не плачьте… Маруся… вы… прекрасная девушка. Добрая, умная… - А, бл… хреновый из него извинитель. Ну, какой он еще может сделать ей комплимент? У вас потрясные сиськи и задница? И наверняка киска у вас божественная… дерьмо. Последний раз он извинялся, лет пять назад.  Спустя год совместной жизни, он повздорил с Джейн, и дело дошло до оплеухи. Он потратил часа два, а может три, чтобы Джейн перестала рыдать. Хотя, ему показалось – она просто испытывала удовольствие от его унижения, и успокоилась намного раньше. Маленькая месть. – Маруся. Маруся, пожалуйста… извините меня. Я не хотел кричать на вас. – Господи, он и вправду, много работает. Если посмотреть, с португальским она угадала. Ничего плохого в этом нет. Черт, неужели, он верит ей? Верит? Нет, похоже, он просто хочет ей верить. И то, что она скрывает свои привычки… это и понятно. Никому не интересно то, чем ты себя травишь. А португальский? Ну, многие просто не говорят об этом, чтобы не выглядит ботаником. – Хотите, я уйду? – Ага, очень верный ход. Насрал в душу, а теперь сматываем удочки? Ну, ты парень – умен. – Маруся, простите. Я действительно не хотел вас обидеть.
Маруся, наконец, опустила руки и подняла глаза. И сейчас… сейчас он видел совершенно другое лицо, то самое, милое и скромное, на черно-белой фотографии. Невинный взгляд, румянец смущения. Она даже выглядела, как-то нелепо в этом халате, хотя… черт… он очень соблазнительно подчеркивал ее округлости. Полные груди, с манящей ложбинкой. Наверняка, у нее красивые соски, упругие и твердые. Даже сейчас, они набухли и выпирают под шелковой тканью. Интересно… какого бы это было, захватить их в рот… дерьмо.
Мэдисон поднялся на ноги и резко отвернулся к столешнице. Он опустил глаза, увидев, как напряженная длина выпирает под джинсами.
Я слишком давно не трахался. Месяцев восемь – это точно.
Знакомится, не хотел. Не хотел отношений. Тогда, моя голова была забита Джейн. Поэтому и приходилось прибегать к бильярду в два шара.[1] Иногда, и это не помогало. Либо мой член обижался, что его снова обманут, и попросту лениво лежал себе на мохнатой перине. Либо, покорялся, но в отместку, я извергался, вхолостую.
Хреновенький расклад.
Спустя месяц, после разрыва, я как-то снял шлюх. Дважды. Одну трахнул на подъездной площадке между третьим и четвертым этажами. Трахал ее сзади, отстраненно, испытывая к себе отвращение. Со второй шлюхой трахался в туалете, какого-то занюханного бара. Опять сзади, и опять без удовольствия.
Он снова опустил глаза. Член расслабился. Это хорошо.
- Хотите воды?
- Нет.
Мэдисон взял стул, поставив напротив нее и полотенце. Он аккуратно, кончиком, смахнул слезы с ее щек.
- Вы столько пережили. Я не должен был так, по-скотски, себя вести.
- Наверно, со мной что-то не так. То мне все равно… то, плачу без причин.
Маруся чуть раздвинула ноги, положив между ними сцепленные в замок, ладони. Мэдисон сглотнул. М-да, после таких мыслей, ему жутко захотелось есть. Правда, для виски рановато, а для завтрака поздно. Этот год он питался в основном фастфудом или просто пил кофе. Вот такая оздоровительно-охренительная диета. Он выругался. Голод просто рвал его желудок, а тот в свою очередь стонал. Маруся улыбнулась, услышав, как живот протяжно заворчал.
- Плохая из меня хозяйка. Сначала я должна была вас покормить, а потом уже поить виски.
- Ну, аперитив здесь был в самый раз. – Улыбнулся он.
- Хотите, я сделаю вам яичницу с беконом?
Мэдисону было неловко, и все же он согласился, но с одним условием. Она сготовит, а он вымоет посуду.
- Окей. – Сказала она, разбивая яйца в сковородку. Мэдисон предпочитал яичницу из четырех яиц, прожаренных с двух сторон. Чуть подперченных и подсоленных. Два кусочка бекона, поджаренные до хрустящей корочки. – Ну, как? – спросила Маруся, с улыбкой наблюдая за тем, как Мэдисон уплетает яичницу. – Ужасно?
Он прожевал.
- Вы себе льстите. – С усмешкой, заметил Мэдисон.
- Иногда. – Рассмеялась она. – Вы в отпуске?
- Так заметно? – Она наверняка заметила, отсутствие его значка, который он обычно вешал на пояс джинсов.
- Я к тому, что не стоит пережевать… - Маруся нагнулась к нему. – Я не скажу, что вы брали у меня интервью вне своей должности. Сойдемся на разговоре не для протокола.  
Мэдисон усмехнулся. Какая умная.
- Идет.
- Как ваша жена относится к работе?
Он посмотрел на обручальное кольцо. Черт. Чтобы он не вспомнил, что связывало его с Джейн, сводилось к воспоминаниям о ее бесконечных недовольствах и обид.
- Уже никак.
- Вы в разводе?
Если бы. Она мертва. Точнее, кто-то отрезал ей голову… и я боюсь подумать, что этим кто-то, могу оказаться я…
- Она погибла. – Выдавил он.
- Давно?
Мэдисон задумался. Наверное… она умерла, когда бросила меня…
- Год назад.
- А кольцо носите в память о ней? – Маруся положила руки на стол, и уткнулась подбородком.
- Скорее… по привычке.
- И что же, никаких больше отношений не было? – она искренне удивилась.
Шлюхи не в счет. Поэтому он покачал головой.
Маруся выпрямилась, подперев кулачком подбородок.
- Воздержание или порно?
До Мэдисона не сразу дошел вопрос. Изначально, он где-то витал в этой комнате. Слепо бился об стены, застревал в углах, и только сейчас, двинулся в правильную сторону. Он прищурился и отодвинул пустую тарелку.
Неужели, ей не достаточно того, что я вдовец. В отпуске и предпочитаю яичницу, обжаренную с двух сторон? Нет. Она желает большего. Желает узнать меня другого. Вопрос в лоб, как точный выстрел снайпера жжет мою голову, а член напрягается. Хорошенькое дельце.
- Порно. – Ответил он, откинувшись на спинку стула. Член пульсирует. Сердце учащенно бьется.
- Блондинка или брюнетка?
Собственно, какая разница? Главное – это характер. О, да, ладно? Характер? Ты серьезно?
- Брюнетка.
- Сверху или снизу? – Она задает вопросы таким тоном, словно спрашивает у него таблицу умножения.
- … зависит оттого… в каком я настроении.
Маруся улыбнулась, явно удовлетворенная ответами. Она закурила, привалившись к стене.
Черт, эта игра, типо «правда или желание», мягко говоря, разбудило в Мэдисоне аппетит, но другого характера. Он раздвинул ноги, так как стояк мешался и ныл. «Теперь, мой черед». – Хотел он сказать, но открыв рот, запнулся.
Это будет слишком просто. И слишком пошло. И слишком быстро. Они ни хрена не знают друг о друге, а невидимая волна электричества уже бьет по больному. Расстояние в три фута, что занимает стол, просто катастрофически маленькая.
Он выдохнул. Соберись, мать твою. Устрой ей желаемую экзекуцию. Пускай, девочка порадуется.
- Шея или плечо? – Выдавил он, стараясь говорить не принужденно.
Маруся посмотрела на него и улыбнулась.
- Шея.
- Поцелуи… или покусывание…?
- Покусывание.
Ладони вспотели, а на лбу выступили крапинки пота. Дерьмо же такое! Потеет как девственник. Пора кончать… эээ… с этим кончать. О, да, ну?
- Сверху или снизу?
- Равно.
Под столом, он то и дело – разводил ноги, да скрещивал, как балерина у станка.
Он бы с удовольствием сейчас трахнул Марусю. Да, прямо здесь, на этом столе. Толкнул на стол, задрал… нет, разорвал в клочья и трахнул. А потом на столешнице. На полу. В гостиной. На полу. На диване. На полу. В спальне. На кровати. На полу. В ванной. В душе. Твою. Мать.
Оставался один вопрос, но они оба молчали, пока Маруся не затушила сигарету и не поднялась с места. Поставив посуду в мойку, она потянулась за десертным ножом, которым Мэдисон нарезал яичницу.
Он встал. Член гудел, как отъезжающий поезд. В яйцах музицировал канкан. Он в два шага, пересек расстояние, и оставалось каких-то пару дюймов, чтобы почувствовать ее тепло, как Маруся резко обернулась к Мэдисону, прижав к горлу десертный нож. Со своими семи футами, он нависал над ней, как раздразненный улей. Холодный метал, обжег кожу, отчего тело его еще больше напряглось.
- Грубо… или… нежно… - не походило это на вопрос. Скорее, на приговор голодного палача.
Маруся приоткрыла губы. Мэдисон ухватился за бортик раковины, по обе стороны от ее бедер, мягко вжимаясь тяжелой плотью между ее ног. Метал, медленно заскользил вниз. Лезвие было зубчатым и не настолько острым, чтобы поранить кожу. Если, конечно, она не захочет надавить на него.
- Это… зависит оттого… в каком настроении… мой… любовник. – С чуть заметным придыханием, ответила она, не отрывая глаз от лица Мэдисона.
Он хотел толкнуться вперед, чтобы она поняла немой намек. Чтобы осознала, насколько сильно он ее желает. Но сдержался. С трудом, сжав челюсти, и сжав бортик раковины, что побелели костяшки.
- Мы вроде договорились? Вы готовите, я мою посуду.
Отстранившись от нее, с тяжелыми ногами, словно он век простоял в этой позе, Мэдисон, сделал шаг назад, дав ей свободу.
- Конечно. Но после, вам лучше уйти. – Она ловко развернула нож рукояткой вперед и протянула Мэдисону.
- Боитесь, что ваш любовник нас застанет? – Он взял нож, коснувшись ее большого пальца.
- Нет. – Маруся вернулась за стол. – Просто, не стоит прибегать к поспешным выводам.
Он покрутил нож в руках, пристально посмотрев на нее. Он хотел. Он так сильно хотел ее, что готов был растерзать.
- А если я скажу… что хочу трахнуть тебя?
Она улыбнулась, коротко взглянув на выпирающую длину, и слегка покачала головой.
- Я отвечу… это слишком просто.
Дело – дрянь. Он вымыл посуду, оставив ее, сушится на полотенце, что расстелила Маруся на столешнице и, немного оправившись от голодного шока, накинул пиджак.
Двинулся к двери, схватил куртку, мысленно ожидая, что она все же остановит его. Запрыгнет на него, обхватит ногами, прижмется всем телом. Их губы сольются в едином, пылком поцелуе… но, к чертям фантазировать. Всего этого не произошло. Она даже не вышла из кухни, чтобы проводить его. Просто выкрикнула на прощание – до свидания, детектив и все. Все.
Ему только остается зайти в магазин, купить Грей Гуза, наклюкаться и подрочить… если, конечно, его дружище соизволит подняться после того, как его продинамили.
Дома, развалившись на диване, перед теликом, по которому транслировали передачу о животных, Мэдисон наполнил стакан Грей Гузом, на два дюйма и залпом выпил. Ощутил горечь во рту, в горле. В желудке.
Поднявшись, он некоторое время бродил по комнате. Голова была, как в дурмане. Кожа горела, а мышцы и органы, ныли. Ну, и на что это похоже. А похоже на то, что его только что поимели.
Отключив звук у телевизора, Мэдисон врубил стереосистему. Он любил хорошую музыку, правда Джейн не разделяла его любви. Она предпочитала классику. Бах. Моцарт. Шуберт-мать-его. Конченная балерина, так не смогла покончить с балетной музыкальной программой.
Из динамика раздались диско-нотки «Don't Go Breaking My Heart».[2]
Эта песня… черт, эта песня когда-то отражала его самого и Джейн… теперь, на ее месте появилась Маруся…
«Не разбивай мое сердце!
Я не смогла бы, даже если бы попыталась.
О, милая, а вдруг я потеряю покой...
Дорогой, ты не из таких.
Не разбивай мое сердце!
У меня гора с плеч.
О, милая, когда ты стучалась в мою дверь...
Я отдала тебе свой ключ».[3]
Действительно.
Трахнуть Марусю – это было бы слишком просто.
 

[1] Онанизм (сленг) (Прим. автора)
[2] Исполнитель Элтон Джон дуэтом с Кики Ди. (Прим. автора)
[3] Перевод песни Элтона Джона «Don't Go Breaking My Heart». (Прим. автора)

© Copyright: Юлия Пуляк, 2014

Регистрационный номер №0218796

от 4 июня 2014

[Скрыть] Регистрационный номер 0218796 выдан для произведения: Свет в лифте потрескивал, сопровождаясь жужжанием.
Кнопки перемигивались, угасая и вновь загораясь.
3. Клирк.
4. Клирк.
5. Клирк.
Может, у них птицы завелись?
Было немного странно, не услышать привычного дзинь, когда двери лифта открылись. Коридор, втянутый в полумрак, освещался только четвертью, флуоресцентной лампы. На площадке размещалось шесть квартир. Одинаковые, выкрашенные в горчичный цвет, двери. Стены белые, рассеченные поперек, широкой полоской, в шесть футов от пола.
Мэдисон заметил, что дверь №30, приоткрыта. И все же, он постучал.
- Мисс Гейр? – позвал он, тихонько шагнув в квартиру. 
- Детектив Мэдисон. – Вышла Маруся. На ней был шелковый, черный халат, едва прикрывающий колени. Волосы, высоко подняты на макушке и скрученные в жгут. Ее глаза насмешливо оглядывали детектива, а губы раскрылись в легкой улыбке. – Это тоже входит в ваши обязанности?
- Я хотел кое-что уточнить.
Маруся пожала плечами. Она шагнула в кухню.
- Хотите кофе? Может, виски?
Мэдисон снял куртку, повесив ее на крючок, странной конструкции. Видимо, это было вешалкой, и последовал за ней.
- Вы сказали, что не пьете.
Она достала широкие стаканы из шкафчика. Бутылка виски, блюдце с дольками лимона, были уже на столе.
- Или вы и эту негативную привычку решили сохранить в тайне? – Мэдисон снял пиджак, повесив его на спинку стула.
Она только улыбнулась, вытащив из морозилки формочку со льдом.
- Так что вы хотели уточнить. – Обмотав формочку полотенцем, Маруся несколько раз ударила ею по столу.
- Помните португальца в участке?
- Да, конечно.
- Помните то, о чем он говорил? Могли бы озвучить перевод вашего диалога?
Маруся вздохнула, словно его вопросы заставили ее заскучать.
- К чему вы клоните, детектив? – Бросив кубики льда в стаканы, она откупорила бутылку и разлила напиток.
Мэдисон потянулся к пиджаку, достав блокнот.
- Читайте.
Несколько минут она изучала почерк детектива. Хмурилась, пока пыталась разобрать его спешные закорючки.
- Все верно. Я немного упростила перевод. Это преступление? – Подхватив стакан, Маруся протянула его детективу. – Ваше здоровье. – Сделала глоток. Потянулась к сигаретам. Подкурила, медленно выпустив дымок вверх.
Мэдисон отхлебнул виски. Он хотел выпить. Хотел и вот, пожалуйста. Только вот он не знал, что будет пить в компании с Марусей.
- Вы угрожали ему. – Он сел.
- Угрожала? – она хохотнула, грациозно приземлившись на стул. – Детектив… вы слишком акцентируете на этом внимание. – Вздох. – Португальцы католики. К тому же, очень набожные. Они любят Деву Марию также сильно, как все Иисуса. Для них она и вознаграждение, и возмездие в одном лице. Он прекрасно знал, что за свои слова его будет преследовать кара. А я, всего лишь подтвердила его страхи. – Маруся закинула ногу на ногу. – Сказать человеку, что он умрет от рака, это угроза? Говорить родственникам, что им придется отключить пациента от аппарата, поддерживающего его жизнь, тоже угроза? Или… вырезать на лбу, какое-нибудь пошлое слово… вы и это считаете угрозой, детектив? – На губах Маруси промелькнула жесткая, самодовольная улыбка, словно она получила оргазм от своих слов.
Мэдисон уставился на нее, как на нечто ужасное, отвратительное существо. С длинными, липкими щупальцами, с перекошенной мордой, из пасти которой течет слюна и гнилая слизь.
Чувствуя, как его лицо горит, а затылок ноет от тупой боли, словно по нему треснули деревянной палкой, Мэдисон потянулся к голове, проверить – а может, его действительно кто-то огрел? Не показались ли ее слова настолько реальными, что он ощутил, как проскальзывает сквозь стул. Он говорил Джейн. Говорил, что вырежет на ее лбу – нет. А потом эта чертова голова, жуя свои волосы, с усмешкой, повторяла его слова. Господи…
- Вы слишком много работаете, детектив. – Очередной глоток виски. – Может, вам стоит взять отпуск?
Мэдисон залпом осушил стакан с виски. С трудом проглотил, не отрывая от нее глаз.
- Он умер…
- Кто?
- Тот португалец. – Снова сглотнул. – Как вы и сказали – его настигло возмездие. Он повесился.
Маруся поджала губы, покачав головой.
- Вы ничего не хотите сказать?
Она вскинула брови, совершенно невинно посмотрев на детектива.
- Вы хотите, чтобы я сожалела о том, что он самоубийца? – Затушила сигарету, потянувшись за второй. – Детектив…
- … черт возьми! – Рявкнул он, ударив донышком стакана об стол и вскочил с места. – Хватит ломать комедию, черт возьми! Хватит прикидываться дурочкой!
- Я что-то пропустила? – Маруся непонимающе уставилась на него.
- Португальский? Значит, португальский? – повторил Мэдисон. – А вот Санта-Мария-Роза, сказала, что вы не знаете португальского. Очередная тайна? Мисс Гейр? Вы не курите, не пьете, и не говорите на португальском. Что еще я не знаю о вас? Ах, да, любовник, который просто трахает вас!
Маруся свела брови, словно от боли. Она сжалась. Ее плечи опустились.
- К тому же, мисс Гейр… эта фраза… которою вы просили передать мне через доктора. Это только начало. – С жестким пафосом произнес он. – Начало чего, мисс Гейр? Ну? – Он ходил по кухне туда-сюда, уперев руки на бедра и совсем не видел, что Марусю трясет. Ее голова опущена вниз, а по щекам бегут горячие слезы. Она захныкала, закрыв лицо руками.
Мэдисона, как молнией поразило. Он просто стоял и смотрел, на нее, округлив глаза. А ощущение… чертовски хреновое ощущение крутилось у него в животе.
- О… - о, дьявол. Кажется, он перегнул палку. Черт. – Мисс Гейр… мисс Гейр… нет… о, дьявол, не плачьте. – Мэдисон сел перед ней на корточки. – Мисс Гейр? Маруся… черт, извините меня… меня занесло. О, блин. Мисс Гейр, пожалуйста, не плачьте… Маруся… вы… прекрасная девушка. Добрая, умная… - А, бл… хреновый из него извинитель. Ну, какой он еще может сделать ей комплимент? У вас потрясные сиськи и задница? И наверняка киска у вас божественная… дерьмо. Последний раз он извинялся, лет пять назад.  Спустя год совместной жизни, он повздорил с Джейн, и дело дошло до оплеухи. Он потратил часа два, а может три, чтобы Джейн перестала рыдать. Хотя, ему показалось – она просто испытывала удовольствие от его унижения, и успокоилась намного раньше. Маленькая месть. – Маруся. Маруся, пожалуйста… извините меня. Я не хотел кричать на вас. – Господи, он и вправду, много работает. Если посмотреть, с португальским она угадала. Ничего плохого в этом нет. Черт, неужели, он верит ей? Верит? Нет, похоже, он просто хочет ей верить. И то, что она скрывает свои привычки… это и понятно. Никому не интересно то, чем ты себя травишь. А португальский? Ну, многие просто не говорят об этом, чтобы не выглядит ботаником. – Хотите, я уйду? – Ага, очень верный ход. Насрал в душу, а теперь сматываем удочки? Ну, ты парень – умен. – Маруся, простите. Я действительно не хотел вас обидеть.
Маруся, наконец, опустила руки и подняла глаза. И сейчас… сейчас он видел совершенно другое лицо, то самое, милое и скромное, на черно-белой фотографии. Невинный взгляд, румянец смущения. Она даже выглядела, как-то нелепо в этом халате, хотя… черт… он очень соблазнительно подчеркивал ее округлости. Полные груди, с манящей ложбинкой. Наверняка, у нее красивые соски, упругие и твердые. Даже сейчас, они набухли и выпирают под шелковой тканью. Интересно… какого бы это было, захватить их в рот… дерьмо.
Мэдисон поднялся на ноги и резко отвернулся к столешнице. Он опустил глаза, увидев, как напряженная длина выпирает под джинсами.
Я слишком давно не трахался. Месяцев восемь – это точно.
Знакомится, не хотел. Не хотел отношений. Тогда, моя голова была забита Джейн. Поэтому и приходилось прибегать к бильярду в два шара.[1] Иногда, и это не помогало. Либо мой член обижался, что его снова обманут, и попросту лениво лежал себе на мохнатой перине. Либо, покорялся, но в отместку, я извергался, вхолостую.
Хреновенький расклад.
Спустя месяц, после разрыва, я как-то снял шлюх. Дважды. Одну трахнул на подъездной площадке между третьим и четвертым этажами. Трахал ее сзади, отстраненно, испытывая к себе отвращение. Со второй шлюхой трахался в туалете, какого-то занюханного бара. Опять сзади, и опять без удовольствия.
Он снова опустил глаза. Член расслабился. Это хорошо.
- Хотите воды?
- Нет.
Мэдисон взял стул, поставив напротив нее и полотенце. Он аккуратно, кончиком, смахнул слезы с ее щек.
- Вы столько пережили. Я не должен был так, по-скотски, себя вести.
- Наверно, со мной что-то не так. То мне все равно… то, плачу без причин.
Маруся чуть раздвинула ноги, положив между ними сцепленные в замок, ладони. Мэдисон сглотнул. М-да, после таких мыслей, ему жутко захотелось есть. Правда, для виски рановато, а для завтрака поздно. Этот год он питался в основном фастфудом или просто пил кофе. Вот такая оздоровительно-охренительная диета. Он выругался. Голод просто рвал его желудок, а тот в свою очередь стонал. Маруся улыбнулась, услышав, как живот протяжно заворчал.
- Плохая из меня хозяйка. Сначала я должна была вас покормить, а потом уже поить виски.
- Ну, аперитив здесь был в самый раз. – Улыбнулся он.
- Хотите, я сделаю вам яичницу с беконом?
Мэдисону было неловко, и все же он согласился, но с одним условием. Она сготовит, а он вымоет посуду.
- Окей. – Сказала она, разбивая яйца в сковородку. Мэдисон предпочитал яичницу из четырех яиц, прожаренных с двух сторон. Чуть подперченных и подсоленных. Два кусочка бекона, поджаренные до хрустящей корочки. – Ну, как? – спросила Маруся, с улыбкой наблюдая за тем, как Мэдисон уплетает яичницу. – Ужасно?
Он прожевал.
- Вы себе льстите. – С усмешкой, заметил Мэдисон.
- Иногда. – Рассмеялась она. – Вы в отпуске?
- Так заметно? – Она наверняка заметила, отсутствие его значка, который он обычно вешал на пояс джинсов.
- Я к тому, что не стоит пережевать… - Маруся нагнулась к нему. – Я не скажу, что вы брали у меня интервью вне своей должности. Сойдемся на разговоре не для протокола.  
Мэдисон усмехнулся. Какая умная.
- Идет.
- Как ваша жена относится к работе?
Он посмотрел на обручальное кольцо. Черт. Чтобы он не вспомнил, что связывало его с Джейн, сводилось к воспоминаниям о ее бесконечных недовольствах и обид.
- Уже никак.
- Вы в разводе?
Если бы. Она мертва. Точнее, кто-то отрезал ей голову… и я боюсь подумать, что этим кто-то, могу оказаться я…
- Она погибла. – Выдавил он.
- Давно?
Мэдисон задумался. Наверное… она умерла, когда бросила меня…
- Год назад.
- А кольцо носите в память о ней? – Маруся положила руки на стол, и уткнулась подбородком.
- Скорее… по привычке.
- И что же, никаких больше отношений не было? – она искренне удивилась.
Шлюхи не в счет. Поэтому он покачал головой.
Маруся выпрямилась, подперев кулачком подбородок.
- Воздержание или порно?
До Мэдисона не сразу дошел вопрос. Изначально, он где-то витал в этой комнате. Слепо бился об стены, застревал в углах, и только сейчас, двинулся в правильную сторону. Он прищурился и отодвинул пустую тарелку.
Неужели, ей не достаточно того, что я вдовец. В отпуске и предпочитаю яичницу, обжаренную с двух сторон? Нет. Она желает большего. Желает узнать меня другого. Вопрос в лоб, как точный выстрел снайпера жжет мою голову, а член напрягается. Хорошенькое дельце.
- Порно. – Ответил он, откинувшись на спинку стула. Член пульсирует. Сердце учащенно бьется.
- Блондинка или брюнетка?
Собственно, какая разница? Главное – это характер. О, да, ладно? Характер? Ты серьезно?
- Брюнетка.
- Сверху или снизу? – Она задает вопросы таким тоном, словно спрашивает у него таблицу умножения.
- … зависит оттого… в каком я настроении.
Маруся улыбнулась, явно удовлетворенная ответами. Она закурила, привалившись к стене.
Черт, эта игра, типо «правда или желание», мягко говоря, разбудило в Мэдисоне аппетит, но другого характера. Он раздвинул ноги, так как стояк мешался и ныл. «Теперь, мой черед». – Хотел он сказать, но открыв рот, запнулся.
Это будет слишком просто. И слишком пошло. И слишком быстро. Они ни хрена не знают друг о друге, а невидимая волна электричества уже бьет по больному. Расстояние в три фута, что занимает стол, просто катастрофически маленькая.
Он выдохнул. Соберись, мать твою. Устрой ей желаемую экзекуцию. Пускай, девочка порадуется.
- Шея или плечо? – Выдавил он, стараясь говорить не принужденно.
Маруся посмотрела на него и улыбнулась.
- Шея.
- Поцелуи… или покусывание…?
- Покусывание.
Ладони вспотели, а на лбу выступили крапинки пота. Дерьмо же такое! Потеет как девственник. Пора кончать… эээ… с этим кончать. О, да, ну?
- Сверху или снизу?
- Равно.
Под столом, он то и дело – разводил ноги, да скрещивал, как балерина у станка.
Он бы с удовольствием сейчас трахнул Марусю. Да, прямо здесь, на этом столе. Толкнул на стол, задрал… нет, разорвал в клочья и трахнул. А потом на столешнице. На полу. В гостиной. На полу. На диване. На полу. В спальне. На кровати. На полу. В ванной. В душе. Твою. Мать.
Оставался один вопрос, но они оба молчали, пока Маруся не затушила сигарету и не поднялась с места. Поставив посуду в мойку, она потянулась за десертным ножом, которым Мэдисон нарезал яичницу.
Он встал. Член гудел, как отъезжающий поезд. В яйцах музицировал канкан. Он в два шага, пересек расстояние, и оставалось каких-то пару дюймов, чтобы почувствовать ее тепло, как Маруся резко обернулась к Мэдисону, прижав к горлу десертный нож. Со своими семи футами, он нависал над ней, как раздразненный улей. Холодный метал, обжег кожу, отчего тело его еще больше напряглось.
- Грубо… или… нежно… - не походило это на вопрос. Скорее, на приговор голодного палача.
Маруся приоткрыла губы. Мэдисон ухватился за бортик раковины, по обе стороны от ее бедер, мягко вжимаясь тяжелой плотью между ее ног. Метал, медленно заскользил вниз. Лезвие было зубчатым и не настолько острым, чтобы поранить кожу. Если, конечно, она не захочет надавить на него.
- Это… зависит оттого… в каком настроении… мой… любовник. – С чуть заметным придыханием, ответила она, не отрывая глаз от лица Мэдисона.
Он хотел толкнуться вперед, чтобы она поняла немой намек. Чтобы осознала, насколько сильно он ее желает. Но сдержался. С трудом, сжав челюсти, и сжав бортик раковины, что побелели костяшки.
- Мы вроде договорились? Вы готовите, я мою посуду.
Отстранившись от нее, с тяжелыми ногами, словно он век простоял в этой позе, Мэдисон, сделал шаг назад, дав ей свободу.
- Конечно. Но после, вам лучше уйти. – Она ловко развернула нож рукояткой вперед и протянула Мэдисону.
- Боитесь, что ваш любовник нас застанет? – Он взял нож, коснувшись ее большого пальца.
- Нет. – Маруся вернулась за стол. – Просто, не стоит прибегать к поспешным выводам.
Он покрутил нож в руках, пристально посмотрев на нее. Он хотел. Он так сильно хотел ее, что готов был растерзать.
- А если я скажу… что хочу трахнуть тебя?
Она улыбнулась, коротко взглянув на выпирающую длину, и слегка покачала головой.
- Я отвечу… это слишком просто.
Дело – дрянь. Он вымыл посуду, оставив ее, сушится на полотенце, что расстелила Маруся на столешнице и, немного оправившись от голодного шока, накинул пиджак.
Двинулся к двери, схватил куртку, мысленно ожидая, что она все же остановит его. Запрыгнет на него, обхватит ногами, прижмется всем телом. Их губы сольются в едином, пылком поцелуе… но, к чертям фантазировать. Всего этого не произошло. Она даже не вышла из кухни, чтобы проводить его. Просто выкрикнула на прощание – до свидания, детектив и все. Все.
Ему только остается зайти в магазин, купить Грей Гуза, наклюкаться и подрочить… если, конечно, его дружище соизволит подняться после того, как его продинамили.
Дома, развалившись на диване, перед теликом, по которому транслировали передачу о животных, Мэдисон наполнил стакан Грей Гузом, на два дюйма и залпом выпил. Ощутил горечь во рту, в горле. В желудке.
Поднявшись, он некоторое время бродил по комнате. Голова была, как в дурмане. Кожа горела, а мышцы и органы, ныли. Ну, и на что это похоже. А похоже на то, что его только что поимели.
Отключив звук у телевизора, Мэдисон врубил стереосистему. Он любил хорошую музыку, правда Джейн не разделяла его любви. Она предпочитала классику. Бах. Моцарт. Шуберт-мать-его. Конченная балерина, так не смогла покончить с балетной музыкальной программой.
Из динамика раздались диско-нотки «Don't Go Breaking My Heart».[2]
Эта песня… черт, эта песня когда-то отражала его самого и Джейн… теперь, на ее месте появилась Маруся…
«Не разбивай мое сердце!
Я не смогла бы, даже если бы попыталась.
О, милая, а вдруг я потеряю покой...
Дорогой, ты не из таких.
Не разбивай мое сердце!
У меня гора с плеч.
О, милая, когда ты стучалась в мою дверь...
Я отдала тебе свой ключ».[3]
Действительно.
Трахнуть Марусю – это было бы слишком просто.
 

[1] Онанизм (сленг) (Прим. автора)
[2] Исполнитель Элтон Джон дуэтом с Кики Ди. (Прим. автора)
[3] Перевод песни Элтона Джона «Don't Go Breaking My Heart». (Прим. автора)

 

Бал Сатаны Глава 7

Бал Сатаны Глава 9