ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ТЕТРАДЬ. Часть первая. Глава 18. Воспитание воли и характера. Беспредел интеллектуалов
2000 и 2001 годы воспринимались как особенные: конец одного тысячелетия и начало другого. Хотя некоторые люди новое тысячелетие и новый век готовы были встречать уже в 2000-м. :) Интересно, что для меня эти символические годы на самом деле стали в каком-то смысле рубежом. Но обо всём по порядку.
В 2000-м мой курс отмечал 20-летие окончания Астраханского пединститута. Ребята попросили написать статью, которая бы подводила некий итог этим двум десятилетиям в российском образовании. Почему они обратились именно ко мне? Во-первых, я числилась главным «писателем», во-вторых, судьба предоставила мне возможность посмотреть на педагогическую картину с разных сторон. Собственно, по этим же причинам я пишу и эту книгу – получила общественный заказ. :)
Статья получилась довольно объёмной, и мне пришлось разбить её на три части, которые последовательно публиковались в «Педагогическом вестнике». Завершающая часть вышла в конце февраля. И мои коллеги в газете сделали мне неожиданный «подарок»… Если бы на их месте были какие-то другие люди, с более низким интеллектуальным уровнем, более приземлённые, более измученные грубостью и несправедливостью жизни, их реакция была бы предсказуемой и понятной, но в этом случае абсолютно дурацкий поступок совершили те, кто претендовал на звание интеллигентов. Одна из книг Рувинского называлась «Как воспитать волю и характер». Жизнь и спросила его самого о воле и характере.
Как я уже писала, в Москве нашего шефа практически не бывало, мы перезванивались по телефону, когда возникали какие-то спорные моменты. Но вот в первых числах марта он решил посетить столицу и редакцию. Меня об этом не предупредил, и я немало удивилась, когда он сообщил, что уже в Москве и срочно собирает редколлегию. Приезжаю в офис, вижу строгие озабоченные физиономии обозревателей и главреда. Растерянное лицо только у Матятина.
- Это безобразие: в педагогической газете орфографическая ошибка в названии рубрики! – Л.В. радостно потряс газетой. – Елена Владимировна, конечно, скажет, что это опечатка и сделал её верстальщик, но ведь именно она отвечает за весь номер!
Молчу, смотрю на Л.В. с интересом: продолжайте, уважаемый, я вся внимание. Подключается М.Б.:
- Разумеется, у неё большой объём работы, и всё-таки это как-то нехорошо… Может, она будет для нас просто писать?
Ещё бодрее. Тут уже и имени для меня не нашлось – «она» и только. А что же дорогой Леонид Изотович?
- Действительно, Елена Владимировна, ошибка не ваша, всякое бывает. Если хотите, переходите на должность обозревателя. Но при этом вы будете присматривать за Максимом, потому что у нас все заняты…
Замечательно. Будешь, наша плохая-преплохая тащить тот же воз, но с другой зарплатой. А мы люди серьёзные, нам тут ковыряться некогда. Опять молчу, жду, чего ещё умного придумали.
- И я не понял, вы там написали, что работали директором школы и знаете, как вводился эксперимент с шестилетками…
Ага, вот оно: директором школы! Мало того, что смеет мыслить вместо того, чтобы петь нам дифирамбы, ещё и биография у неё нетипичная. А мы её хотим видеть совсем иной на нашем-то фоне. В общем, заговор комплексующих подростков. Что ж, дело житейское, перешагнём. Где-то полчаса довольный Л.В. рассказывает о «ней» – чисто завистливая баба о зловредной соседке. У интеллектуалов неподдельная мимическая гордость: знай наших, мы тоже умные! Так, пора и мне отозваться, а то эти мальчишки вывалят из себя всё, о чём приличным людям знать не следует.
- Если я сегодня подам заявление об уходе, мне его подпишут?
Рувинский посмотрел на меня удивлённо. Да-да, интеллектуальные мои, а вы думали, что нахамите, – и я вас забоюсь и зауважаю?
- Я подпишу, конечно, но вы всё-таки подумайте…
Я зашла в кабинет, где работала, чтобы собрать вещи. За мной быстро вбежала Анна Петровна:
- Ой, как ужасно всё это! Но он хороший, вы не думайте, они его просто с толку сбили! Это Л.В., дурак, совсем из ума выжил… Да при такой нагрузке можно по пятьдесят ошибок на странице пропустить…
- Анна Петровна, обсуждать тут нечего.
- Может, останетесь?
- Нет. Это невозможно. И Рувинский не мальчик: что-то его смутило – мог бы со мной обсудить. Кажется, я у него называлась замом.
Когда Леонид Изотович отдавал мне трудовую, он задумчиво произнёс:
- Вы молоды, ещё не знаете людей. Они способны…
- Они на разное способны, но когда они очень не правы, им надо давать это понять. До свидания. До сего дня работать было приятно.
Верстальщик решил остаться, посмотреть, как оно дальше сложится. Сложилось так, что следующий номер сдали в типографию месяца через два. После этого ушёл и Максим. Кажется, потом Рувинскому удалось заманить к себе обратно ту женщину, что работала его «замом» до меня. Но через несколько лет он продал газету Александру А. Как пошли дела у последнего, не знаю. Знаю только, что Леонид Изотович вместе с М.Б. организовал Академию творческой педагогики. Рувинского уже нет в живых, академия эта копошится себе где-то на юге страны.
Вечером того злополучного дня мне позвонил Матятин. Он чувствовал себя виноватым, так как промолчал на редколлегии. Ну, что тут поделаешь: пенсионер, трудоустроиться сложно, ссориться с Рувинским – чревато.
- С наступающим женским праздником вас! Тут один парень ищет генерального директора в издательство, возьмите его телефон. Надеюсь, вы обо мне плохо думать не будете? Меня просто врасплох застали…
- Нет, конечно, Олег Петрович. За телефон спасибо. Позвоню, узнаю, что там происходит.
11 апреля 2013 года
P. S. Уважаемые читатели! Для понимания позиции автора лучше знакомиться со всеми главами книги, причём в порядке их нумерации.
Помочь сайту
Поздравления
