Разговор об Эросе в поЕзии.

Фрагменты беседы между автором и редактором.
Человечецкий Фактор
С.
Вчера Леша заставил всех пережить дикий стресс – упал с лестницы, катился кубарем.
Не знаю как, но я услышал с другого конца сада, почувствовал, рванулся и поймал его!
Ударились оба, но без переломов – ушибы.
Поэтому он ночь спал тревожно и не отпускал меня.
Утешал его, баюкал, перечел в темноте мойдодыров, цекотух, человека рассеянного, Федорино горе и басни Крылова… а он все не спал, обнимал, говорил:
Нэкст, папа, нэкст! (следующее)
А потом сказал:
–Тел ми эбаут э лав – расскажи мне о любви!
И я начал – он же просил!
Тем более травмами – весь геройский альбом заполнил.
Начал петь ему о любви, ямщицкую песню.
Качал его, но безумно хотел к жене, качаю и скучаю.
Она посмеялась!
Друзьям позвонила по скайпу
– Хотите видеть, как Санто качает дитя?!
– Конечно!!!
(У нас это с детства моих детей повелось. Жена с гостями, а я качаю.
Но, они у замочной скважины – кому глядеть, ибо мое усыпание чад – спектакли для них.)
И вот уже из Москвы – сюда, не только слышат, но и видят меня на мониторе в темной спальне с ребенком.
Реплики от моей песни комментируют.
Володька, друг:
– Ты можешь сделать погромче?! Хочу это слушать, лежа на моей любовнице!
Любовница Агата:
– Господи, да я сама разденусь!
Жена моя:
– Я тоже.
Представляете? Но Лешенька только после этой поэмы заснул, в 5 утра.
Я устал.
Но экспромтная поэма у меня есть, они ее записали – век техники, ИХМО!
Пришлю Вам текст.
Знаете, думаю, ребенок ловит вибрации чувств, не из-за любовной тематики, а из-за экспромта.
Я не повторяю из памяти, но произвожу – это особая энергия, толчок волны, увлекающий строку за следующей, как эврика! –
(независимо от достоинств строки и рифмы) – рождение из сознания.
Ему чувство от этих песен больше в масть, чем стихи детские, очень чуткий ребенок.
Вот поэма*.

*(Здесь дан не первоначальный, а выправленный вариант.
Форма и содержание не изменены.)

-1-

В камине ночном задрожал уголек,
Колеблется тень от лампадки...
Всему, что сгорает, отводится срок –
Как трудный вираж, или новый виток,
На вырост из детской кроватки.

Шагнешь на дорожную пыль – и в пути:
Припрыжкой, походкой, повадкой.
Живи как угодно – печалься, шути,
Будь щедр, или жаден до сжатой горсти –
Но жизнь все же кинет перчатку!

И встретишь синьору, пленяя собой,
Люблю – она скажет, аморе – ты мой!
И шею обхватит руками.
Прижмешь ее крепче, ладони сплетя,
Уткнешься ей в грудь, как родное дитя,
Прильнув осторожно губами.

И станешь качаться в прохладной траве,
До крика, до сладкого плача,
Щекой к темно-русой ее голове
Прижмешься на взлете, на яркой волне,
В восторге, в доверье собачьем.

Будь рыцарем или покорным слугой,
Люби сотни женщин, сливайся с одной –
И станешь избранником шанса!
Судьбе задавая извечный вопрос:
Так "да" или "нет?" – убыстряя свой кросс,
В безумстве счастливого транса.

-2-

Придумано кем-то: «слиянье в грехе».
Ее донага раздеваешь,
Горячую слезку на бледной щеке,
Нацелясь, в последнем, смертельном в пике,
Губами легонько сдуваешь.

А в небе светила пускаются в пляс
Смешной танцевальной походкой,
На тонкой цепочке качается Спас,
О Боже, ее нагота без при прикрас!
И входишь толчками короткими,

И в шепоте всхлипа – истомное «ах»,
Когда еще танец в начале.
Он длится… И стынут на хрупких плечах
Росинки-осколки, и в их зеркалах
Увидишь себя – свои дали.

Жестокая радость – в любви истолочь,
Терзать и баюкать, без устали мочь,
Душа теплым ветром умыта,
Себя не утешить и не превозмочь...
Качается лодочкой звездная ночь –
Заботой твоею укрыта.

-3-

Смеешься – веселый, игривый, шальной!
Не знала таких шелопутных?
Её утолив, напитаешь собой,
Почувствуешь крови прилив и прибой
С волной поцелуев беспутных.

В ладони возьмешь лепестки ее стоп,
Коснешься губами лодыжек
И вспыхнет на миг ослепительный сноп –
Спеша, чередуются жар и озноб
Быстрее ритмичных отдышек.

Не хочется чувств, облаченных в мундир,
В сюртук – на застежках по горло!
Ты раб этой ночью, и ты господин,
Ты – лампы властитель и сказочный Джинн,
Она – и нежна, и покорна.

Так в полдень, вздыхая, колышется лес –
Паришь, потеряв свою плотность и вес,
Над берегом с кромкой сыпучей.
От звонкого взлета до лунных небес –
Как будто ты, в ней растворяясь, исчез,
Мучительно, жарко и жгуче.

Закроешь глаза, не увидев лица,
Сольешься, достигнув глубин до конца,
Но мир познается с изнанки.
Тебе не распутать его узелки,
И пить ей несешь, расплескав, из реки –
И снова на прежние санки!

К рассвету она утолится глотком
Бессонницы алого солнца!
К ней в душу войдешь, как в распахнутый дом,
А в клетке грудной молит сердце птенцом,
Боясь тебя как самозванца!

Не лги на пути бытовых перемен,
Где плесень и цвель, да качели измен,
Свиданья сменяют свиданья.
Там пропасть и фальшь, там капканы и плен,
У каждого роль из заученных сцен –
Так мучают страх и гаданья,

Что тихо в ладонь на развилку судьбы,
Кладешь обессилено губы свои –
Волнуясь невольно от мысли,
Что капелькой в чреве уже ожило,
Пробилось, в тепле ее света, зерно
Проросшее к истине жизни.

Л.
По поводу эротики в искусстве. Я уже вам об этом говорила. Это не ханжество - это мой вкус. Я откровенную эротику в искусстве не люблю. Приемлю ее до какого-то уровня откровенности, а дальше этого уровня - нет. Я не говорю, что это плохой, низкий жанр, нет. Но мне откровенный физиологизм, натурализм претит. Я разделяю позицию Новеллы Матвеевой:
"Не пиши, не пиши, не печатай
Хриплых строк, восславляющих плоть".
Для примера: меня абсолютно не шокируют в вашем стише, например, такие строки:
И станешь качаться в прохладной траве –
До крика, до сладкого плача.
А строка -
И входишь толчками короткими -
это уже физиологизм, это подробности. Я об этом знаю - я бы сказала, наверное, что автор увлёкся, ушел в смакование своих ощущений. Поэтому я думаю, что сокращать (если вы хотите придать этому статус художественного произведения) всё-таки надо. Хотя и жалко. Текст в целом хорош.
Пока вот Ваш стиш после переработки:

В камине ночном задрожал уголек,
Трепещет, как свет от лампадки,
Горит – и пророчит взросления срок,
И трудный вираж твой, и новый виток –
Ты вырос из детской кроватки.

Кем быть тебе – рыцарем или слугой?
Любить сотни женщин, сливаться с одной?
Ты будешь избранником шанса,
Когда ее встретишь: тебе повезёт!
И жизнь полетит, убыстряя свой ход,
В безумстве счастливого транса.

Ты станешь качаться в прохладной траве –
До крика, до сладкого плача,
Щекой к светло-русой ее голове
Прижмешься на взлете, на яркой волне,
В восторге, в доверье собачьем.

А в небе светила пускаются в пляс,
На грудь её блики бросая,
И ловишь ее наготу без прикрас –
О Боже! – и золотом светится Спас,
На тонкой цепочке свисая…

Не хочется чувств, облаченных в мундир,
В сюртук – на застежках по горло!
Ты раб этой ночью, и ты господин
Ты – лампы властитель и сказочный Джинн,
Она – и нежна, и покорна.

Услышишь, как песню, истомное «ах»,
Когда ещё танец – в начале,
Он длится… И дрогнут на хрупких плечах
Росинки-осколки, и ты в зеркалах
Увидишь себя – свои дали.

Так лодка качается в звездную ночь,
Под ветром душа не прикрыта.
Жестокая радость – в любви истолочь,
Терзать и баюкать, без устали мочь,
А всё остальное – забыто.

Так в полдень дрожит и колышется лес –
Паришь, потеряв свою плотность и вес
Над берегом с кромкой сыпучей.
От звонкого взлета до лунных небес
Ты будто бы, в ней растворяясь, исчез,
Взлетел и растаял над кручей.

В ладонь ее нежно – в развилку судьбы –
Уткнёшься губами – и шепчешь мольбы,
Волнуясь от радостной мысли,
Что капелькой в чреве живое зерно
Уже ожило – и, как света звено
Доверчево тянется к жизни.

С.
Вы сделали мой «колыбельный стиш» – очень хорошо, благодарен, что он не пропал, как будто остался тот миг, что ушел, и кажется мне, что это было очень давно.
Он ровный, хороший стих в Вашем варианте.
Но знаете, не цепляет, все хорошо, все правильно, но не дрогнет.
Вы сохранили безупречный вкус в этом стихе, но он не вкусен.
Хороший стих, но полюбить его нельзя.
Вспоминать его нет смысла – такое чувство. Зря Вы убрали толчки. Зря Вы считаете, что возбудив низ живота, даже стихом, Вы низкое пробуждаете. Если только для живота написано, то это – вульгарно, но когда в конгломерате чувств – то это просто жизненно.
Странность от этого стиха в том, что он гладкий, правильный и тусклый.
Поверьте, я хорошо знаю такие вещи. В отношении вкуса, одно слово в конце – «упрямо» зерно к свету. Слово «упрямо» имеет несколько негативный оттенок, оно правомочно, но настроение сбивает. Хотя в стихе нет настроения, полета нет. Он похож на человека, который правильно говорит нужные прописные истины.
Он не искрится, этот стиш.

Л.
Попытаюсь ответить последовательно на всё. Или не последовательно, а как получится :)
Про стиш.
Я же предвидела, что вам в нем недостанет ибабельности! Так и есть. :)
Мне это понятно, но я вижу в этом несколько причин.
Во-первых, вы к своему стишу привыкли и, хотя назвали его впоследствии неудачным, несостоявшимся, но вам дороги в нем самые "цепляющие", самые "сочные" моменты. Самые ибабельные. И то, что они из стиха ушли, вы воспринимаете как выхолащивание.
Во-вторых, у нас разные цели. Разная первичность целей. Моя цель – вы же помните! – художественность. В таком – приглаженном, по вашему мнению – виде стиш стал художественным произведением. Я убрала толчки не потому, что они меня шокировали откровенностью, а потому, что они не добавляют художественности. На мой вкус – вредят.
В-третьих, я не согласна, что стихотворение стало никаким. Оно стало менее брутальным и более нежным. Что важнее в акте любви – большой вопрос. Собственно, не вопрос: и то важно, и другое. А меру, соотношение – каждый определяет, вернее, чувствует, по-своему. У меня (я уже писала об этом, кажется, во время спора о любви на ЧФ) нежность всегда шла впереди, не больше, но глубже трогала, чем телесное наслаждение само по себе.
Поэтому для меня "сладкий плач" – достаточная мера чувственности в стихах, а "жестокая радость в любви истолочь" – достаточная мера брутальности.
И полёт есть! – меня уносит на строчках – на ваших строчках! – только чуть измененных:
Так лодка качается в звездную ночь...
Так в полдень дрожит и колышется лес...
Тут музыка, ритм согласного любовного движения – кто сказал, что в этом нет полета?
Но – опять же: разные натуры, разные приоритеты. "Каждый выбирает по себе". Поэтому я вас прекрасно понимаю. Понимаю, что стиш для вас померк. А для меня – заиграл.
И то, что "полюбить его нельзя" – верю, что вы не полюбите. Но это не значит, что никто не полюбит: восприятие у людей разное. Я вот не полюбила толчки :))
Не сами толчки, разумеется – разве я против толчков? :))
Но в стихотворении... впрочем, всё уже сказано.

С.
В отношении ибабельного стиша – считаю, что такие стихи не должны превалировать в творчестве, но совсем без них – совсем плохо!
А назвал неудачным, огорчившись Вашей реакцией.
Тот кто взлетает легко тот и ушибается быстрей ползающего.
Я все равно напишу про толчки!!!!!!!!
Короткие и длинные, глубокие и не очень! ДА!
А на этот стиш не будет отзывов, посмотрите.
А ритм Вы уловили, только обезвредили.
Но должен сказать Вам (Вы же любите предистории):
у меня нет потребности к написанию таких стишей, немножко я повелся на ситуацию.
Зная, что моя жена взяла манеру подглядывать в монитор уже не за Лешей, а за мной тоже, я хотел дразнить ее (не зная, что Москва тоже там в зрительном зале).

- Не надо, пылить, будто я призываю Вас зачастить в стихах интимом!
Я бы дал тему. Знаете, какую?- «Ночь зачатия!»
Я написал «роды»!- А Вы, Женщины - у вас читать нечего о Вас самих!!!

Вы зачали? Вы поэт?! Так напишите.
О главном в жизни, хоть раз сказали?
Где Ваши роды? - Трижды были, а стихи? – ни одного.
Или что-то главнее было?
Веточка листик, да? - Где сокровенное?
Где Любовь?
Что это за стихи без любви, зачатия и родов?! - птичка на ветке важнее, да?
Вас смутило, что у меня в стихах толчки любовные и Спас золотой?
Так - это правда! Спас или Богородица - всегда в спальне – где икона висит и смотрит, если не закроешь, а крест, не успеешь, не снимешь, так и качается во время фрикций… и Он как на – качелях…, всем кто носит на цепочке крест, узнаваемо это и во все века! Но отметил только я, вот в чем фишка.
Безбожница гг если не поняли. И главное они, мужья, явно безбожники! (гг)
И не сказал я, ни одного анатомического слова, как член, например, вполне, целомудренно прозвучал!
Разве нет?

Л.
Если сказано: "И входишь толчками короткими..." - это достаточно живописно, совсем не обязательны анатомо-физиологические термины: член, фрикции. Главное - картинка настолько наглядна, что я как читатель чувствую себя... эээ... невольным вуайеристом.
А я не хочу ни подглядывать за чужими фрикциями, ни демонстрировать свои альковные действия.
И поэтому вряд ли я напишу на предложенную тему. Раздеваться в стихах я не люблю - не моё.
Я в стихах думаю. Или прослеживаю движения души. (Фрикции души, во как!) А не "птичка на веточке". Если и птичка - то как средство, а не как самоцель. Я никогда не пишу просто лирических пейзажей-картинок без осмысления, за ними всегда что-то. Это - моё. А живописать постель - не моё. Для этого "ремесла есть тьма охотников - я не из их числа".
Уточняю: НЕ ПОТОМУ, что считаю это грязью и пошлостью! НЕТ!!! Любовь и грязь несовместимы по определению.
А потому, что это слишком интимно для меня, и я не хочу обнажаться. НУНЕХАЧУ!!!

С.
Вот именно! - Вы не можете - не умеете!
А роды это, что тоже обнажаться? а первенец Ваш где?
Это я написал о внутриутробной жизни, а не Вы, в которой эта жизнь была!
И знайте: ничего Вы не обнажите! Ничего не расскажете о себе миру, чего МИР не знает о Вас.
Вы бы могли рассказать - только то, что называется:
« найти своим талантом слова, передающие Ваше переживание», но не нашли.
Не сумели сказать о том, что знают все, словами которые можете найти только Вы.
Нет!
И не надо меня опримитивленно трактовать!
Я не считаю, Ваши стихи «веточками», я их ценю! - Но считаю, что они намного меньше своего автора.
Думаете, поверю, что это просто эстетические воззрения на культуру слова?
Скорее поверю, что Автор не сумел раскрыть существенное в стихах.
Где страсть? Ее нет. Не потому что Вы открываться не захотели! А потому что не сумели!
А что, собственно Вы можете открыть, или скрыть, чего бы я ни знал о Вас?!
О любой из Вас?! – Ничего! – У всех - дети, любовь, боль, радость, измены…
У всех один и тот же джентльменский набор души и тела, прихваченный в дорогу жизни, как в поезд!
В каждом чемодане есть зубная щетка! Для этого знания - не надо быть Вольфом Мессингом!
ЕДИНСТВЕННОЕ, ЧТО ВЫ МОЖЕТЕ ОТКРЫТЬ О СЕБЕ - ЭТО СВОЕ СЛОВО - О ЖИЗНИ.
А его нет, в той мере, в какой Вы взяли жизнь

Поверьте, я не хочу, касаться чужих интимных сфер, проникать, узнавать, впечатляться.
Я хочу только СЛОВО поэта о главном в жизни.
Умения выразить, мастерства, хочу и таланта.
Потому что в любом жанре - нет для писателя запрета!
Есть только два критерия – талантливо и бездарно!
Искусство это прозведение? Вышедшее из-под клавы-пера - или жопкин хор!
Если главное в поЕзии – «ромашка я взгрустнула» культурно и грамотно - тогда о,кей!
Если главное «женско лирика: я плакать» (это не Вы лично) но, вообще тогда ОК!!!
А возражаете, то покажите Ваши стиши о главном?
Вы умны, усвоили ряд правил, приличный вкус – есть поэтические удачи.
Взрыв - не Ваша стихия - так и я не об этом!
Где старые песни о главном?! Где?
Я не хочу вывернутый в родах неба пуп луны - не надо!
У меня есть об этом:

Поблекла красная помада -
След торопливых губ зари
В разброде гороскопье стадо -
Собаки, Лошади и Львы..

Но гром по водосточным трубам
Рванул! И молнии зигзаг
Перечеркнул рассвета губы,
Их красный след на небесах!

Восход рубцами разомкнулся,
И вдруг от грозовой волны
Живот тяжелой тучи вздулся
И вывернулся пуп луны.

И мука остывая, в нежность
Перетекала... а душа,
Устало плавилась в безбрежность...
На краешке карандаша.

Дайте свое слово - где оно? Вот мое - о матери, о женщине:

Ночные роды... Ветер сник,
С вершины падает комета...
Что возвещает первый крик? -
Мне нужен Свет! Мне мало Света!

Застыв на темном вираже,
В твоем измученном пространстве,
Дитя живет, как в мираже,
И в каждом взрыве его странствий

Я слышу сокровенный крик
Из океаньих недр на сушу:
Мне нужен свет! Чтоб он возник!
Чтоб он пролился прямо в душу!

Летящий зов сквозь пропасть лет,
Из тьмы, из ракушки жемчужной -
Сильней тоски. Мне нужен свет!
Мне нужен свет! Мне это нужно!

Пусть небо плетками грозы
Стегает землю, крушит ветром,
Иди ко мне из пут лозы,
Увидишь мир, пронзенный светом!

Я не берусь искать слова,
Молить или судьбу назначить,
Не здесь задумана судьба,
Здесь мир иной, здесь все иначе!

Не смей поранить его Ночь,
Не предрекай! - Оставь заветы!
Чтоб эту муку превозмочь,
Откройте Свет! Нам мало Света!

Я не духовный эксгибиционист и не призываю на душевный стриптиз!
Но уверен, что самые сильные чувства, которые Вы помните, не смотря на время, это: первая любовь, первая близость, роды, приложение к груди, дети, обиды, какая нить пионерская штука, не знаю ракету запустили - нет этого !
Дружбы – об этом есть.
Ели вытянул из Вас, «яму, абрикосы и цыганку» - это лучшие темы и лучшие стихи! О родителях – чудны строки есть. «На стареньком диване» В "Ковчеге" есть отличные вещи!
Потому у меня и осталось чувство, что не выражены сильнейшие переживания.
Можно сказать - это не мое!
А любить - Ваше?
Да, как Вы, вообще, могли привести мне в пример Новеллу?

… Любви моей ты боялся зря, не так я страшно люблю
Мне было довольно видеть тебя встречать улыбку твою
И если ты уходил к другой или просто был неизвестно где
Мне было довольно того что твой плащ висел на гвозде

А потом только гвоздь, а потом только след от гвоздя - Вот, что у нее было!
И об этом она писала! О, том, что было, понимаете?!
А Вы хотите, чтоб я, человек, имеющий каждую ночь и плащ, и все, что под плащом, писал про дырочку в стенке?!
Подглядывал?!
Вы шутите?!
Так знайте, что Новелла как раз выразила себя!
Да! - то чем она дышала – выразила ! Потому так пронзителен ее плащ и след от гвоздя.
Она сказала: «Любви моей ты боялся – зря»
- трус, боишься, что я тебя обременю собой, востребую?
Зря, не с тем человеком столкнулся.
А дальше она рассказывает какой она человек. Но не словами характеристиками!
А образами – выводами! В этом главная сила ее стиша.
«Не так я страшно люблю!»
Т.е Горда, цепляться, приставать?! – никогда!
«Мне было довольно видеть тебя»…
Говорит о малом, о необременительном, о том
что душа ее - так велика, что от мизера может счастливо воспарить!
И если ты уходил к другой
Или просто был неизвестно где?
Мне было довольно того, что твой
Плащ весел на гвозде.
Т.е.довольно знать, что ты есть, не претендуя на "твое целое", тем более на свободу.
Но он и это отнял и этой малости пожалел, убоялся.
Снял свой плащ:

Когда же, наш мимолетный гость,
Ты умчался, новой судьбы ища,
Мне было довольно того, что гвоздь
Остался после плаща.

Потому что и эта малость в богатстве ее духа обретала смыл, надежду
Что когда-нибудь а вдруг и снова плащ на гвозде...
Ожидание живо… (Хоть мимолетный этот гость, но знал о ее любви, раз боялся) зря - как мы поняли …
Но нет НЕТ не сбылось... не вернулся об это дальше:

Теченье дней, шелестенье лет, -
Туман, ветер и дождь...
А в доме события страшнее нет,
Из стенки вырвали гвоздь!

Все отняли и это последнее, призрачное, тайну ее
Осталось только слушать ветер…

Туман, и ветер, и шум дождя...
Теченье дней, шелестенье лет...
Мне было довольно, что от гвоздя
Остался маленький след.

Пронзительность, глубина тоска передается не этими словами
«Люблю, Хочу, Жду,Желаю» а другими, в которых нет слова ЖДУ но все в них есть ожидание и боль.
Сила в том, что чувство не названо, но присутствует, не озвучено, но прозвучало и дотронулось до каждого!
А почему так бьет?!
Потому что метафорный гвоздь далек от прямой ассоциации с любовью и в то же время, прочно вбит в нее.
Вбит, по самую шляпку в то, что скрыто!
Что может острее – обнажишь, как не сокрытие?!

Мастерство в том, что не назвав вещи своими именами (которые мы и без того знаем), она сумела обострить образы и вызвать их в сознание.
Она намекнула, дала понять, а не швырнула в лицо!
Воспринимается ярче еще и потому, что она не навязала свое оголенное слово о главном, а позволила каждому самостоятельно извлечь это слово из ее очень далекой ассоциации и сделать своим.
- Вот она сопричастность с поэтом!
Здесь все сказанное мной попадет в Вашу позицию в Вашу духовную эстетику.
Чувствую как Вы говорите: ну и я о том же!
Так есть у меня в стишах и такие тонкости! Но ими не исчерпывают все полотно жизни.
Жизнь не выражается только тончайшими ассоциаиями.
Есть вещи которые бьют по другим законам -прямо и наотмашь, как СПАС на цепочке, качающийся во время любви!

А у Навеллы в неожиданном контрасте столкновения противоположных сил (ее статичность и его динамика) – удар и попадание!
Этим парадоксальным гвоздем она исцарапала свою душу и каждого царапнул ее гвоздик!
Когда же и след от гвоздя исчез
Под кистью старого маляра, -
Мне было довольно того, что след
Гвоздя был виден вчера.

Не угосима любовь, грустна, велика и благородна!
- пылать от малости, пламенеть от следа и после стертого следа!
Статика и динамика еще и в том, что она, которой больно - не бежит от любви.
Он бежит – которому, почти все равно
А главное то, что след стерт под кистью старого маляра, но только она способна разглядеть за видимым сущее.
Придать значение тому, в чем никто никакого значения, узреть не способен.

И в теплом ветре ловить опять
То скрипок плач, то литавров медь...
А что я с этого буду иметь?
Того тебе - не понять.

И вот финал - восторжествовала:
Хоть и сквозь скрипок плач!
Но, ему не понять ибо, он не имеет того душевного резервуара, чтобы вместить в свой резервуар представление о ее глубине и масштабе.
Нельзя в стакан влить бидон! Нельзя в бидон влить цистерну!
Все, что больше стакана, не существует для стакана!
Ибо не вливается, а переливается через край! (Мне часто заранее смешно, когда говорят, допустим: увидишь какая она умная!) – Думаю - меряешь своей черепной мензуркой, тебе она может и гений.
Потому, что все что больше стакана - им не может быть осознано, даже представлено!!!
Ибо чтоб осознать, надо иметь объем духа, надо владеть пространством мысли.
А меньший объем никогда не может воспринять больший - только наоборот!
Поэтому Новелла (скажем Афтар) не жалкая отверженная в неразделенной любви. Она прекрасна! - Он жалок! Ибо он обеднен! Вот в чем красота, глубина этих простых строчек.

И последнее, может это смешным покажется, но признаюсь, что лично меня всегда
задевало в этих стихах, что ранило, и почему мне было ее мучительно жаль.

Думаете любовь не разделенная?
- НЕТ.
Думаете, что болеет она, смотрит на стену, это?
- НЕТ.
Может потому что он ушел, не оценил – Нет.
Сколько вариантов не переберете ответ будет - нет.
Но когда я скажу, Вам тоже это станет очевидным.
Просто во мне оно первично.
И естественно, так же как цистерны и стаканы.
(Как-то Баринов психиатр Кащенко, о котором мы говорили на медне)
увлек меня на тесты для специалистов (врачей),
тесты о показателях на стандартность мышления.
Отвечать надо не думая – интеллект не важен.
Такие вопросы: назовите резервуар для жидкости.
Не знаю, почему, то, что я писал изумило всех .
Люди отвечали: банка, чайник, кружка, бидон, т.д.
Слово радиатор было только у меня!
Но у меня дома все время переливалась в проклятых радиаторах вода с шумом!
Это были какие-то водянисто звучащие баяны батарей!
А потом прорвало кипятком, как я мог думать про какую-то банку?!
Меня удивило, что это их удивило? Правда все ответы у меня были такого же типа и все непроизвольные.
Так вот, что лично меня мучило в стихах Новеллы?
Признаюсь. РАДИАТОР!!!Ё
И капающая вода в кране, выцветшие обои, убогий быт, нужда.
Потому что плащ, который в доме не на вешалке а на гвозде!
- говорит о неустроенности, о бедности, о нужде.
Я хотел бы думать, что это просто ремонт, но нет, она так жила постоянно,
как в ремонте, страдала, потому что:

Теченье дней, шелестенье лет, -
Туман, ветер и дождь...
А в доме события страшнее нет,
Из стенки вырвали гвоздь!

Шелестенье лет… Понимаете? Годы проходят, шелестят лета, в этом жутком быте, а гвоздь все торчит, значит и полочки кривые с книжками, и вода капает из крана, и трубы ржавые… и сыр в газету завернутый…
Ну, о Боже!- наконец на ремонт наскребла! - И все равно,
потому что опять:

Туман, и ветер, и шум дождя...
Теченье дней, шелестенье лет...
Мне было довольно, что от гвоздя
Остался маленький след.

Теченье дней, шелестенье лет…
А след остался, то есть - ремонт вечен
Ужас.
Любовь неразделенная, что тут сделать, но жить так… на гвозде висеть...мг…
А потом, когда встретились, мне хотелось спросить:
Ну, кончился этот проклятый ремонт когда-нить, который там на гвозде?
Но не ловко согласитесь ;)

Л.
Санто, Ваши размышления о Новелле Матвеевой не опровергают мою позицию и не подтверждают вашу в отношении именно эротики.
Хотя сама часть, посвященная Новелле, конечно, хороша и убедительна.
Но это НЕ разговор об эротике. Это разговор о стихотворении, где есть любовь, но нет эротики.
Независимо от того, какой человек Новелла и какова её жизнь - это стихотворение о любой бескорыстной безответной любви.
Вы писали мне, что я привязываю стихотворение к автору, а это, мол, неправильно.
Но ваши размышления тоже привязывают это стихотворение к Новелле, к ее невесёлой жизни и трудному быту.
А ведь она умышленно спряталась за лирической героиней, назвав стихотворение "Девушка из харчевни": мол, это не я! Не потому "не я", что у меня всё иначе, а потому, что это ВООБЩЕ рассказ о безответной и ничего не требующей любви. И даже о счастье уметь ТАК любить: "А что я с этого буду иметь..." – не важно, как зовут эту девушку.
Смотрите, как протекал наш разговор.
Я говорю: я не люблю слишком откровенной эротики в стихах.
Вы мне говорите: а вы сами попробуйте написать о том-то и о том-то, вы просто не умеете.
И дальше разговор про Новеллу. При чем тут эротика и при чем тут мое умение-неумение?

С.
Новелла и разговор о ней возник, потому что Вы привели ее слова, как цитату к теме Эрос в поэзии. И ответил я по теме.
Гвоздь – это и есть ее эрос в данном тексте. Но ушел дальше в ее стих, не остановился на цитате, потому что это живой разговор и он увлек.
Но и в дальнейшей развитии темы гвоздя, речь идет о первичности духа в искусстве, а не плоти. О значении образа и ассоциации, в стихотворении, а не лобовых, воспаляющих нижний этаж фраз. Это ответ, так или иначе, по теме нашего дискуса.А назвать автор может свой стиш "Девушка в таверне" или "девушка на речки" мне как читателю видно где висит этот гвоздь, я понимаю, что это срисовано с жизни, у меня дома нет гвоздя, торчащего из стены, и я ни разу не придумал такой гвоздь.
Но у меня текли радиаторы и есть об этом стиш! Даже если я его назову "Мальчик в таверне" Вы, как читатель почувствуете, что по мне течет кипяток из этого радиатора, конкретно, по моей судьбе.

Л.
Нет, я ещё не на всё ответила. Я не ответила на ОБВИНЕНИЕ! :)))
На обвинение в творческой ограниченности, а может, творческой импотенции или фригидности!
НЕ МОГУ написать?
Могу! Что угодно могу – если, конечно, тема не противоречит моим вкусам или убеждениям.
МОГУ!!! Но – вот именно что не хочу.
Я вам могу написать – именно вам, для вас, просто в порядке самозащиты, чтобы доказать, что могу.
(Точно так же, как могу написать сонетный верлибр и повытаскивать из него, поскладывать из пазлов несколько ЯСов. Чтобы доказать, что могу.)
Но: во-первых, я сама у себя это произведение не полюблю.
Во-вторых, я его не возьму на стихиру.
Написать вам про ночь любви?
Напишу. Уверяю вас, что это будет не беспомощный, а вполне качественный стиш.
И вполне откровенный.
Но – вы думаете, это будет лучше того, что я пишу и написала?
Считайте, что вы меня таки взяли на слабо. Я повелась и завелась. Назад ходу нет.
"Я докажу вам преданно и рьяно
Лю-бовь-сво-ю, лю-бовь-сво-ю,
Любовь! Своююю!"
Санто, вы напрасно думаете, что я ориентирована на определенную категорию читателей.
Я не ориентирована на читателя,
я ориентирована на себя.
Мне нравится писать о том, о чем мне нравится читать.
Мне нравится в стихах ум, а не умствования.
Мне нравится чувство, а не чувственность.
Настроение, а не "я плакаль".
Наблюдательность, а не созерцательность.
Психология, а не психодели.
Мне нравится совершенство формы, а не формалистические изыски и не конструкторские задачки (типа – "найди в этом верлибре ещё десять ясов").
………………………..

А теперь читайте мой эротический стиш.
Как бы вы его ни восприняли – я его всё же написала.

С.
Можно ли Ваш чудный стиш останется хотябэ в нашей переписке, и я его помещу среди писем, хотя бэ на Человеческом факторе?
Я его поставлю как разговор о любви.
Хороший стиш. Горжусь Вами :)
На стиш этот я Вас, конечно, провоцировал, но на самом деле хотел, чтобы в Вашем творчестве было и это.
Я хочу, чтобы то, что было, не пропадало.
Рад, что Вы написали. Рад, что получилось :)
Читайте гостям, свой эротический стиш!!!
У Вас культурные люди, чо им не послушать пра любофь?!!!

Л.
Гостям своим я эротический стиш не читала. Зачем? Не в стыдливости дело. я достаточно откровенна с ними, мы знакомы многие годы и всё друг про друга знаем – нечего мне скрывать. Но стиш – как бы это объяснить? Я его невысоко ценю. Знаю, что он хорош, что он сделан качественно, на высоком уровне и чувственности, и чисто стихотворческого мастерства, и что при этом я не покривила душой ни в одном слове. Но это не я. Я – как женщина, но как поэт – нет. Мы ещё поговорим о приоритетах в поэзии и в стихотворчестве. Мне хочется сформулировать главные наши с вами различия в расстановке этих приоритетов, потому что не все ваши истины я могу принять безоговорочно. Не поспорить хочу, а просто расставить правильно акценты: для вас важнее одно, для меня – другое, и это не значит, что один из нас прав, а другой заблуждается, что одни вкусы и убеждения лучше, а другие хуже. А значит только то, что мы разные.

С.
Но выяснять, друг мой, собственно, особенно нечего.
Потому что потакать в искусстве вкусам низким и чувствам низменным не есть хорошо.
Не есть хорошо в любом творчестве воспаляться плотью, а в поэзии колыхать ею строки.
Не есть хорошо возводить телесную чувственность в степень духа.
И вообще щекотать нервы плотскими вещами – моветон, без второго слова.
А взрыхление эротико темы произошло у нас потому, что я на самом деле
провоцировал Вас и был несправедлив.
Ибо любая провокация имеет подвох, она преувеличивает и искажает сущность.
Зачем я делал это?
Потому что еще более, чем плотское и низкое, не люблю штампы, не терплю навязанных ролей и ценю выбор.
Для меня верность без искушения не имеет цены.
Если женщина верна поневоле, ибо не нужна – это беда, а не достоинство.
Но та, что, окруженная соблазном, верной остается – дорого стоит.
Мне хотелось окунуть Вас в соблазны, чтобы выше оценить Вашу верность своим убеждениям.
Я достаточно противоречил себе в теме «Новелла Матвеева», выражая на ее примере, что именно дух и образ превыше всего ценю в искусстве.
И должен сказать Вам, я понимаю, что Вы цените примерно то же.
Но написав стих интимного свойства, Вы просто показали свое «могу, но не хочу». А не «нихачу», потому что не умею.
Вот в этом, собственно, и суть.
Но я бы хотел, чтоб оттолкнувшись от этого спора, Вы еще более убедительно изложили свои концепции.
Ибо, доказывая что-либо, человек обостряет аргументы.
Он ищет более точные и убедительные доводы, чтобы пересилить сопротивление – в чем и заключается великая польза спора, его смысл.
Глубоко ошибается тот, кто утверждает, что спорить бессмысленно.
Это близорукое суждение, которое позволяет во главу угла эгоцентрично ставить самого себя.
Как будто ты и есть краеугольный камень правды. (Это значит полагать, что цель спора – навязать свое или потакать чужому.)
Но я убежден, что смысл спора не в совпадении точек зрения, не в их совокуплении после перетягивания каната.
А в том, что убеждая другого, ищешь более точные определения, более веские аргументы, и наводишь ими резкость на телескоп обзора, протирая свои диоптрии.
Да! Именно поэтому – в споре рождается истина!
Она рождается в столкновении противоположных начал! Они сталкиваются, как инь и ян, как мужчина и женщина.
И в этой борьбе происходит зачатие истины. А после поиска самых точных слов, самых убедительных фактов – ее рождение.
Истина живет независимо от того, согласен ты с ней или нет.
Как бы мы ни относились к ней, одним только фактом своего существования истина самодостаточна.
И отношение наше никак не влияет ни на факт ее наличия, ни на факт ее самодостаточности.
Поэтому я с интересом выслушаю Вас, но трудно мне выразить Вам сопротивление, потому что по существу я согласен.
А через согласие, Любушка, продираться еще трудней, чем через препятствие.
Согласие – не терновник, а степь гладкая, и когда преодолеваешь ее, кажется, что не преодолеть, потому что нет конца, как нет преград, все открыто – ступай беспрепятственно.