Трагедия Русской Революции

24 января 2020 - Перфильев Максим Николаевич

Революция 1917-го года ознаменовала собой драматичный переход российского общества от старого порядка к новому. Она разрушила прежние социальные конструкции. Спровоцировала кровавую волну насилия и массового террора. Привела к многомиллионным жертвам и болезненному переделу собственности. Многие хотели бы, чтобы ее никогда не было. Другие до сих пор празднуют ее годовщину. Отношение к событиям тех лет среди самих россиян остается неоднозначным. Однако совершенно ясно, что всё произошедшее имело свои объективные причины и являлось следствием глубинных противоречий внутри общества.

Предпосылки

Трагедия Русской Революции состоит, прежде всего, в том, что все дисбалансы, которые накапливались в стране на протяжении многих столетий – стали отыгрываться в один исторически короткий промежуток времени, и это моментально разорвало систему на части. Бомба под российским обществом была заложена давно. И она сдетонировала именно тогда, когда страна оказалась в наиболее уязвимом положении. В Западных государствах все преобразования происходили постепенно, с течением времени. Там вначале прошли буржуазно-демократические революции. В Англии это случилось во второй половине 17 века – власть монарха была существенно ограничена парламентом и принятыми законами, и далее ее ограничивали все больше и больше на протяжении 18 и 19 столетий, расширяя избирательные права населения. Франция, ведя революционные войны более 70 лет, окончательно распрощалась с монархией в 1870-ом году. Даже в Пруссии – казалось бы, абсолютистском государстве – еще в конце 18 века были введены принципы полной веротерпимости и частичной свободы слова, а монархи старались нести ответственность перед народом. В Германской Империи уже существовали какие-никакие демократические институты, представленные Рейхстагом и Бундесратом. Благодаря наличию этих парламентских органов социалисты имели возможность реализовывать свои идеи вполне законным путем. Кроме того, в Европе всегда большую роль играли города, в которых еще со времен Средневековья воздух был пропитан свободой, а местные власти имели особые права. Это в значительной степени определяло более прогрессивный тип мышления западных европейцев. Другими словами: только после того, как в странах Европы прошли либеральные преобразования, был сформирован класс буржуазии и были утверждены принципы частной собственности – только после этого начались социалистические преобразования, которые уже выравнивали дисбалансы в отношениях между капиталистами и рабочим классом. В России же все было иначе. Еще не успели пройти либеральные реформы, еще не успел толком сформироваться класс буржуа, еще не была ограничена самодержавная власть монарха – а страну уже захлестнула новая, социалистическая, волна. Эта волна, как и все предыдущие идеологические волны, пришла с Запада. Она пришла тогда, когда страна была еще не готова к ней, и в результате она опрокинула неустойчивую лодку российской власти.

Можно сказать, что в странах Европы развитие шло “правильным”, естественным, путем. Это был постепенный переход от феодального строя с его сословностью и абсолютной монархией – к капитализму с утверждением принципа равноправия и выстраиванием демократических институтов. В России же абсолютистская модель правления и феодальные порядки явно задержались во времени. К началу 20 века они еще не успели отмереть, как в Англии, и даже не были разрушены, как во Франции. Но на них сверху уже начинала монтироваться новая капиталистическая надстройка, требующая большей свободы действий и ускоренной динамики промышленности. На ветхом фундаменте возводилась довольно эклектичная и даже в чем-то уродливая конструкция, сочетавшая в себе множество как недоразвитых элементов, так и омертвевших, нефункционирующих органов. Проблема в том, что эту конструкцию, которая и без того выглядела не слишком-то гармоничной, еще пытались в спешке переделать по социалистическим лекалам. Получалось странно. Радикальные эсэры верили, что Россия в своем развитии сможет миновать период зрелого капитализма и сразу перешагнет в социализм. На самом деле вряд ли уродливая конструкция была готова к таким резким изменениям.

Но главной проблемой России, возможно, было даже не это. Главной ее проблемой был нерешенный аграрный вопрос. Россия оказалась одной из последних стран Европы, в которой отменили крепостное право. Например, в Англии и Франции от него избавились уже к 15-16 вв. Во время Великой Французской Революции юридически ликвидировали последние аграрные пережитки феодального строя, которые существовали лишь локально. Даже в Пруссии крепостное право хоть и было отменено довольно поздно, но произошло это на несколько десятилетий раньше, чем в Российской Империи – в первой четверти 19 столетия. А в такой стране, например, как Швеция крепостное право, по сути, даже и не сформировалось. В Российской же Империи оно было отменено лишь в 1861 году, и сделано это было довольно криво. Крестьяне оставались временно-обязанными – они должны были либо отрабатывать повинности за свою землю еще 49 лет, либо выкупать ее за большие деньги, либо могли сразу получить ¼ часть надела, но в большинстве случаев этого было недостаточно для прокорма семейства. Таким образом, крестьяне еще не становились в полной мере собственниками земли. В лучшем случае – они оказывались малоземельными и могли легко разориться. В худшем – продолжали тянуть свою рабскую лямку. Кроме того, помещики по-прежнему имели административную и полицейскую власть над крестьянами, что делало последних по большому счету бесправными. Именно пользуясь этим бесправием, помещики, поощряемые царскими указами, изымали у крестьян хлеб и вывозили его на экспорт. Это приводило в деревнях к страшному голоду, который сопровождался эпидемиями болезней. В одном только 1892 году от голода погибло 400 000 человек. Эта цифра ужасает. На самом деле хлеб был. Но его отбирали у непосредственных производителей и продавали за границу. Вряд ли стоит пояснять, что крестьяне люто ненавидели помещиков. А вскоре под влиянием новых идей они начали ненавидеть и царскую власть, окончательно в ней разочаровавшись.

Многие крестьяне, не имея средств к существованию, уходили в города, и там устраивались на заводы. Работа на заводах была очень тяжелой. До 1897 года рабочий день даже не был нормирован и мог продолжаться сколько угодно. Условия труда самым губительным образом сказывались на здоровье. Заработные платы часто задерживались, либо не выплачивались вовсе, но даже если и выплачивались – то колебались на уровне прожиточного минимума. Существовала система произвольных штрафов, при которой рабочий мог быть лишен почти всей зарплаты без объяснения причины. При этом к тяжелому труду активно привлекались женщины и дети, и это никого не смущало. Рабочие вели настолько жалкое существование, что в большинстве случаев даже не могли позволить себе иметь семью. Ситуация значительно усугублялась тем, что устроиться на завод удавалось далеко не каждому. В городах слонялись толпы безработных, которым просто не было места на производстве, они были лишними людьми, им приходилось либо воровать, либо просить милостыни.

Считается, что класс российских рабочих также не успел сформироваться к началу Революции. По сути, это были бывшие крестьяне, пришедшие из деревни. Однако они уже знали грамоту и могли читать книги, впитывая как либеральные, так и социалистические лозунги из западной литературы, которая осуждала действия капиталистов там, за рубежом. Тем не менее, российское общество было крайне несбалансированным по сравнению с западным. Налоговая нагрузка в основном лежала на самых малоимущих слоях – на крестьянах. Дворяне-помещики до сих пор имели налоговые привилегии, являясь крупнейшими собственниками земли, они уплачивали в казну денег в несколько раз меньше, чем крестьянское сословие, и меньше, чем крупные держатели земли на Западе.

Россия была отсталой страной. Она технологически и финансово зависела от Европы. Проводила модернизацию промышленности на французские кредиты. Строила заводы по зарубежным чертежам. В конце 19 века наблюдался стремительный экономический рост, импульс к которому был получен еще отменой крепостного права. Но рост этот был исключительно догоняющим. Индустриализация в России началась довольно поздно. И до уровня западных держав было еще очень далеко. Основной статьей экспорта оставалось сырье (в первую очередь зерно) и продукция низких переделов, в то время как импортировались товары конечного потребления и различная техника. Все средства производства (станки и оборудование) также были импортными. Собственных наукоемких и высокотехнологичных на тот момент отраслей промышленности в России фактически не существовало. Вся недоразвитость Российской Империи вскрылась во время военного конфликта с Японией. Как говорили тогда обыватели – впервые азиатская страна смогла нанести поражение стране европейской. Но кроме технологической отсталости обращает на себя внимание и наличие серьезных внутренних дисбалансов. За счет большого количества населения по общему объему экономики Россия входила в пятерку мировых лидеров. Однако ВВП на душу населения (использовался некий аналог) был в разы ниже, чем у европейских государств, и по этому показателю страна была в самом конце списка. Основная масса населения была просто нищей и постоянно страдала от голода.

Особого внимания заслуживает система административного управления. Она была строго иерархичной и представляла собой жесткую вертикаль, при характерном отсутствии необходимых горизонтальных связей. Низшие чиновники были фактически бесправны перед высшими, они могли быть уволены в любой момент под любым предлогом (в том числе из-за личной неприязни) и не имели возможности опротестовать своего увольнения. В то же время чиновников нельзя было привлечь к суду без согласия начальства. А начальство крайне неохотно давало такое согласие, ведь на суде подчиненные могли сболтнуть что-нибудь лишнее, поведав общественности о злоупотреблениях в государственных ведомствах. В результате чиновники могли долгое время оставаться безнаказанными и совершать ошибки без каких-либо последствий. Эффективной системы контроля над качеством их работы не существовало. При назначении чиновников на те или иные должности руководствовались не их профессионализмом или квалификацией, а степенью лояльности вышестоящим властям. Достаточно сказать, что половина губернаторов, назначавшихся всесильным Министерством Внутренних Дел, в 1900 г. не имела высшего образования. Дети дворян (особенно потомственных) пользовались привилегиями и могли занимать важные посты без наличия соответствующего аттестата. Продвижение по службе часто шло автоматически в соответствии с определенной выслугой лет и не всегда зависело от каких-либо достижений. При этом каждый чиновник был фактически слугой императора, который концентрировал в своих руках всю полноту власти. Этот патриархально-иерархический принцип распространялся далее вниз по всей ветви бюрократии. Со временем чиновничество в России превратилось в некую закрытую касту, которая не допускала в свою среду чужеродных элементов. Она пресекала любые попытки общественности оценивать и контролировать ее работу. И не раскрывала своих тайн даже судебным органам. Коррупция, взяточничество, кумовство, произвол и прочие пороки – были чем-то самим собой разумеющимся и не считались проблемами, с которыми стоит бороться. Надо ли объяснять, что описанные выше порядки порождали, как минимум, две беды: во-первых, катастрофическую неэффективность, а, во-вторых, взращивали в людях раболепие и лизоблюдство. Пресмыкаться перед высшим начальством и отыгрывать свою подавленную злобу на нижестоящих подчиненных – вот основной паттерн поведения, который формировался у среднестатистического российского чиновника. В заключение стоит отметить и то, что ведомства слабо сообщались между собой. Центральная власть имела своих представителей в крупных городах, а в мелких городах и селах существовал вакуум власти, контролировать отдаленные области из Петербурга было очень сложно, и это требовало больших расходов. Такая ущербная система, очевидно, не могла конкурировать с европейской бюрократией, построенной уже на других принципах. Она тормозила развитие динамичного капиталистического общества и не соответствовала требованиям современности.

Именно в таких специфических условиях либеральная интеллигенция агитировала за упразднение монархии, за ограничение власти царя (либо вообще за его свержение) и за принятие политических свобод. Другая же часть интеллигенции – уже вовсю пропагандировала социалистические идеи, и намеревалась добиваться их реализации посредством вооруженной борьбы. Если кадеты (конституционные демократы), выступая за республику и свободу, пытались придти к своим целям законным путем. То эсэры (социалисты революционеры) и социал-демократы (РСДРП) уже давно формировали боевые отряды, готовые убивать. Все они вышли из народников, в рядах которых, как известно, было множество террористов. Каждый год от террористических актов и расправ гибли тысячи чиновников. И не только чиновников, но и члены царской семьи становились жертвами революционеров. По сути, дворяне вели настоящую партизанскую войну против правящей династии и всей ее бюрократической машины. Не получив доступа к управлению страной, не имея возможностей ее преобразования законным путем – они избирали путь незаконный. И даже облекали свои действия в некую религиозно-философскую концепцию, в которой террористический акт превращался в ритуал самопожертвования.

Все эти процессы явно свидетельствуют о том, что императорский трон уже долгое время лишался поддержки как элиты, так и простого народа. Во время Первой Мировой Войны положение династии еще больше усугубилось, свое недовольство стали проявлять даже монархисты – в первую очередь из-за тяжелых поражений на фронте и близости одиозного Распутина к царской семье (что в итоге закончилось убийством Распутина). Вряд ли вся эта ситуация могла разрешиться каким-либо другим образом, кроме Революции. Для Революции все было готово, и уже давно. Но если у стран Европы после проведенных либеральных революций было время, чтобы подготовиться к новой нахлынувшей социалистической волне – то у России времени на это уже не оставалось. Звезды складывались так, что все преобразования – как либеральные, так и социалистические – приходилось проводить за очень короткий промежуток времени, и сделать это, очевидно, было невозможно без серьезных потрясений.

Под конец остается добавить, что кроме всех, перечисленных выше, экономических, политических и социальных проблем, существовала и другая, не менее значительная. На страну надвигался экологический кризис. В Центрально-Черноземном регионе большая часть земли уже была распахана. Площадь лугов и лесов в результате сельскохозяйственной деятельности человека – сведена к минимуму. Это привело к понижению уровня грунтовых вод и к деградации почвы. Земля истощалась и начинала высыхать. На полях все чаще образовывались овраги. А пыльные бури становились привычным явлением. Четырехлетняя засуха 1889-1892 гг. была первым звоночком, предупреждающим о надвигающемся бедствии. Дальнейшая эксплуатация земли прежними методами грозила настоящей катастрофой. Похожая ситуация на столетие раньше – в конце 18 века – сложилась и в Европе. Но там это привело к агротехнической революции и повышению производительности. В России же, с ее отсталым и несвободным населением, совершенно не способным к внутреннему развитию, могла произойти революция только одного типа.

Ход событий

В 1905 году ситуация взорвалась. Кровавое Воскресенье 9 января стало лишь спусковым крючком. Последней каплей в переполнившейся чаше народного гнева. Расстрел демонстрации в столице окончательно лишил царскую власть какого-либо доверия. После этого пролетариат объединяется с дворянской интеллигенцией и вступает в ожесточенную борьбу против монархического режима. На заводах начинаются массовые и хорошо скоординированные стачки. В результате производство останавливается, промышленность терпит колоссальные убытки. По городам, все больше испытывавшим перебои с электричеством, прошли многотысячные митинги. Вскоре перестала работать и телеграфная связь. Железнодорожное сообщение также было прервано работниками, присоединившимися к забастовке. Сельские жители в свою очередь, узнав о ситуации в городах, не остались в стороне – в деревнях развернулись полномасштабные восстания. Были разграблены и сожжены тысячи помещичьих усадеб, хлеб из амбаров конфисковывался крестьянами для собственного пропитания. Это был самый настоящий голодный бунт. Страну захлестнула волна насилия. Казалось, что наступила именно она – долгожданная Революция.

В итоге царская власть, шокированная масштабами происходящего, вынужденно идет на определенные уступки. В своем Манифесте 17 октября она впервые даровала российскому народу политические и социальные свободы – свободу слова, свободу совести, а также учредила Думу и назначила выборы. Дворянская интеллигенция либерального толка праздновала победу. Добившись, как ей казалось, значимых изменений, она решает оставить радикальные методы и переходит на легальное положение. Однако эсэры и социал-демократы отвергают любые компромиссы и продолжают вооруженную борьбу. Они устраивают в городах настоящие бои с водружением баррикад и разрушением объектов инфраструктуры. В ходе этих боев погибли тысячи людей. Но поскольку крестьяне и рабочие лишились поддержки либеральной элиты, которая испугалась хаоса народного движения – то власть смогла подавить восстания силой. А политические уступки должны были на время успокоить общество.

После 1905 года ситуация вроде бы на какое-то время стабилизировалась. Но это было обманчивое впечатление. Первая Дума была крайне оппозиционна царю. Она сразу же поставила вопрос о наделении крестьян землей за счет помещиков и об улучшении трудового законодательства. В итоге просуществовала она недолго – царь, не желая слушать критику в свой адрес, спустя 2,5 месяца Думу распустил. Кадеты, осмелившиеся перечить воле царя – были арестованы и посажены в тюрьму. Такая же участь ожидала и Вторую Думу. Только теперь власть прибегла к откровенной провокации. А далее совершила так называемый Третьеиюньский переворот – изменила правила выборов, нарушив при этом законодательство. Третья Дума, состоявшая почти полностью из крупных помещиков, была уже лояльна царю и не выставляла радикальных требований. Императорской семье это было удобно. Но так она окончательно лишалась связи с народом и переставала видеть реальную картину в стране.

Нельзя сказать, что власть ничего не делала и не пыталась решать существующие проблемы. Пыталась. После учреждения лояльной Думы правительство сконцентрировалось на проведении Столыпинской аграрной реформы. Правящая элита понимала, что крестьянская община, как форма ведения хозяйства, уже давно устарела и теперь превратилась в один из тормозов развития. Это было крайне традиционалистское место, в котором царили архаичные порядки и с большим трудом принимались какие-либо новшества. Во-первых, общинный тип ведения хозяйства предполагал наличие чересполосицы, что накладывало массу ограничений на обработку земли и препятствовало повышению урожайности. Во-вторых, в общине не хотели, да зачастую и не могли использовать новые технические средства и различные инструменты. По мнению некоторых экспертов – главной проблемой в России было не малоземелье как таковое, а именно низкая производительность труда, обусловленная применением старых и неэффективных методов. В-третьих, община способствовала росту населения, что в условиях начала 20 века превращалось для России уже в проблему аграрного ПЕРЕнаселения, усугубляющуюся малоземельем и безземельем (то есть бедностью). В-четвертых – община с ее коллективной ответственностью, конечно же, не формировала никаких представлений о частной собственности. Наоборот, мышление русского крестьянина даже вступало в прямой конфликт с этими представлениями, что препятствовало развитию капитализма. Необходимо отметить, что в Европе упразднение общинных порядков, как правило, происходило одновременно с упразднением крепостной и личной зависимости. И в наиболее развитых странах – таких как Англия и Франция – этот процесс начался еще в период Позднего Средневековья. Порой он был достаточно болезненным, сопровождался сгоном крестьян с обрабатываемой земли и приводил к их массовому обнищанию. Но в то же время этот процесс делал крестьян свободными и независимыми, он полностью менял их самосознание, заставлял эмигрировать, осваивать новые территории, или уходить в города, что повышало производительность экономики и формировало класс потомственных рабочих. К концу 19 века община была ликвидирована уже практически повсеместно. Даже в Пруссии, несмотря на позднюю отмену крепостного права, ликвидация общины началась сразу же (в 1810 г.). А в России она продолжала существовать и после реформы 1861 года, ее упразднение в начале XX столетия являлось одним из наиболее сложных и уже давно назревших вопросов. Причем, кроме экономической и социальной необходимости, имелись и свои политические соображения – ведь община превратилась в центр самоорганизации сельских жителей, которые могли устраивать сходы и принимать планы действий, осуществляя нападения на помещиков и оказывая скоординированное сопротивление властям. Все это представляло угрозу как для царизма, так и для научно-технического прогресса. В итоге было решено разрушить общину или хотя бы подорвать ее влияние. Крестьянам дали возможность выхода с получением собственного земельного надела – то есть создавались хутора. Также было организовано переселение безземельных и малоземельных крестьян на свободные, еще не обжитые, территории. Кроме этого предоставлялся льготный кредит на покупку земли, и различная агрономическая помощь. Однако реформа оказалась не особенно эффективной. Участки, выданные под хутора, были слишком маленькими и не обеспечивали прокорм семьи. Переселение на свободные земли было организовано плохо, предоставлялось недостаточно подъемных денег для ведения хозяйства в суровых условиях, поэтому значительная часть крестьян вернулась обратно, а другие уезжать уже не захотели. Льготный кредит также не оказал существенной поддержки в условиях роста цен. При всех благородных попытках изменить в России ситуацию к лучшему – опять что-то пошло не так.

Впрочем, некоторые улучшения все же произошли. У крестьян перестали изымать хлеб, что во многом решало проблему голода. Также были отменены выкупные платежи (государство взяло их на себя) – это было важно еще и потому, что улучшало права владения. Рабочие добились повышения оплаты труда и снижения штрафов, введения новых правил страхования и получения пособий по болезни, а также сокращения трудового дня, хотя 8-часовой рабочий день так и не был принят. Ситуация менялась. Но менялась медленно и недостаточно. И, судя по всему, социалистические программы в России не дотягивали до уровня таковых в развитых европейских державах (например, в Англии уже были пособия по безработице и пенсии). Кроме того, нужно учитывать, что народ уже был доведен до крайней степени озлобления прежними действиями властей. Крестьяне землю в полном объеме не получили. Даже выход семей из общины с выделением хуторов – оказывался крайне сложным и длительным процессом, и сталкивался с целым рядом технических трудностей. В то же время либеральные преобразования – были частично ликвидированы. Начались репрессии всех оппозиционных партий (особенно социалистических). Законы толком не работали. А Конституция, по сути, так и не была принята. Царская семья не желала расставаться со своей безграничной властью и шла на уступки лишь под давлением, ища удобного случая, чтобы свернуть преобразования. По всему было видно, что конфликт не исчерпан, он лишь перешел в тлеющую фазу. События 1905 года можно назвать Недореволюцией, либо Революцией наполовину.

Тем не менее, катастрофа на время была отложена. Положение простого народа стало лучше. Крестьянские восстания шли на спад. Они не прекратились полностью, даже несмотря на жестокое подавление их военными. Но все же постепенно активность затухала. Столыпин, отмечая значимость своей аграрной реформы, говорил, что России нужно 20 лет, чтобы полностью преобразоваться. Однако этих 20 лет у страны не было.

Все противоречия, которые были законсервированы в обществе, вновь всплыли на поверхность с началом Первой Мировой Войны. Она моментально дестабилизировала ситуацию и вывела систему из состояния неустойчивого равновесия. Россия была не готова к масштабному противостоянию с центральными государствами Европы, даже в коалиции с союзниками. В первые годы военных действий страна терпела тяжелые поражения. Испытывала снарядный голод и поначалу не могла в полной мере отвечать на артиллерийские атаки Германии, которая массированным огнем выкашивала целые отряды российской армии. Что уж говорить, обеспеченность металлом на каждого военнослужащего была в 20 раз ниже, чем у военной машины Второго Рейха. У крестьян снова начали реквизировать хлеб, чтобы доставлять его на границу и в промышленные районы. Но самое главное – стали массово забирать на фронт самих крестьян. Из-за этого многие хозяйства лишались возможности полноценно обрабатывать землю. А с театра военных действий семьи постоянно получали сообщения о смерти родственников. Война привела к экономическим потрясениям и финансовому кризису. Ко второй половине 1916 года цены выросли в 4 раза, началась гиперинфляция. Правительство не имело возможности финансировать войну. Если в ведущих Европейских странах вроде Франции и Германии (не говоря уже о Великобритании) власть могла обратиться к народу с просьбами о кредитовании, то в России нищее население не было способно предоставить займы. Так, например, в Германии около 90% всех займов были внутренними, и они обеспечивали 74% военных расходов. В России же внутренние займы не превышали 25%. Но в то же время и помощь союзников оказывалась недостаточной, она была даже меньше внутренних займов и вместе с ними покрывала лишь половину расходов. Повышать же налоги в такой ситуации было бессмысленно. В итоге правительству пришлось включать печатный станок. К началу 1917 года рост Денежной Массы в стране составил 600% (для сравнения: в Германии – 200%, во Франции – 100%). Гиперинфляция разрушила рыночные механизмы торговли. Обеспечение армии и промышленности прерывалось. В различных областях страны, особенно в индустриальных центрах, начались перебои с продовольствием. И даже продразвёрстки не помогали решить эту проблему.

Но самым большим разочарованием для власти стало настроение крестьян. Солдатская армия состояла именно из них – из мужиков, взятых от сохи. Вечно голодающее сельское население, веками пребывающее в рабстве, вынужденное терпеть притеснения и издевательства правящей элиты, и постоянно предаваемое этой самой элитой, теперь совершенно не понимало – зачем оно должно идти умирать на какой-то непонятной войне за чужие интересы. Крестьяне ненавидели помещиков, которые отсиживались в своих домах и покупали для своих детей отлучку от армии. Они ненавидели толстопузых капиталистов, которые зарабатывали на войне деньги. И теперь они уже ненавидели царскую власть, ибо окончательно убедились, что царь не защищает их интересов. Солдаты массово дезертировали с театра военных действий. Они уходили прямо с оружием в руках или без оружия, и возвращались в свои деревни. В некоторых случаях эшелоны поездов с солдатами даже не доезжали до фронта, либо доезжали до него полупустыми. Крестьяне бежали от войны. Дисциплина была крайне низкой. Войска отказывались идти в атаку и постоянно отступали. А многие солдаты с радостью сдавались в плен врагу. В общей сложности из всех 15 миллионов мобилизованных – дезертировало более 1,5 миллионов. Сдача в плен российских солдат в 12-15 раз превышала аналогичные показатели других воюющих стран. Это прекрасная иллюстрация того, насколько Российская Империя была внутренне слабой. Никакого патриотизма крестьяне не испытывали. Их патриотизм не выходил за пределы родной губернии. И это было вполне закономерно. О каком патриотизме может идти речь по отношению к стране, власть которой постоянно тебя грабит, морит голодом и расстреливает из пушек в случаях недовольства?

Волнения в Петрограде в феврале имели по большей части стихийный характер. Их никто специально не готовил. Либеральная элита боялась неуправляемого народного бунта. Она многое сделала в предыдущие десятилетия для подрыва авторитета императорской власти. Но сейчас, добившись хотя бы частичных реформ, предпочитала лишь критиковать царя, не решаясь поддерживать вооруженную борьбу. Социалистические же радикальные партии были разгромлены. Их члены репрессированы. В Думе из большевиков оставалось буквально несколько человек. Ленин и Троцкий были в эмиграции. Поэтому Февральские события часто называют – “революция без революционеров”. Это была массовая и спонтанная акция протеста нищего народа. Недовольные дефицитом хлеба горожане стали выходить на улицу и требовать решения продовольственного кризиса. Для фабричных и заводских рабочих этот вопрос был особенно острым, т. к. в отличие от других горожан они не имели возможности стоять в длинных очередях, и часто подходили к булочным, когда те уже были закрыты. По этой причине многие из них не ели по несколько дней. Неудивительно, что рабочие составляли самую агрессивную и активную часть толпы. Они начинали забастовку и призывали к этому всех остальных.

Ситуация в столице выглядела напряженной уже в начале января 1917 года. Различные митинги, а также стачки на заводах проводились регулярно. В конце января властями были арестованы представители Рабочей Группы Военно-Промышленных Комитетов, которые готовили демонстрацию. Начальник МВД считал, что полностью ликвидировал угрозу революции. Однако 21 февраля голодное население начало громить булочные и продуктовые лавки. А позже устроило массовое шествие по улицам. Недовольство нарастало. Постепенно к протестным акциям присоединялось все больше и больше людей. Если 23 февраля на предприятиях бастовало 60 тысяч человек, то 24 февраля таковых было уже 200 тысяч, а 25 февраля – более 300 тысяч. Народ кроме хлеба также требовал и прекращения войны. В определенный момент начались стычки с полицией, нападения на участки и разграбление магазинов. Власти бросили на подавление войска и дали приказ стрелять. Но войска, в основной своей массе состоявшие из тех же бывших крестьян, начали постепенно переходить на сторону восставших. Они стали стрелять не в народ, а в самих полицейских. В городе завязались бои. И вскоре ситуация окончательно вышла из-под контроля. Петроградские части отказывались выполнять приказы, ряды верных служителей режима неумолимо сокращались. Это был тот случай, когда солдаты, взятые из народа, оказались верны народу. Они разоружали и убивали офицеров-дворян, свергая ненавистную им царскую власть. Через несколько дней уже весь столичный корпус в 170 тысяч военнослужащих поддерживал Революцию.

Члены Государственной Думы в панике телеграфируют о событиях Николаю II, который в это время находился в Могилеве в ставке главнокомандующего. Но тот поначалу не верил в масштабы происходящего. А потом стал принимать откровенно странные решения – например, распустил Думу и отказался рассматривать вопрос о назначении нового ответственного правительства. Старое же правительство, глядя на массовые беспорядки и перестрелки, поспешило сложить с себя полномочия и разбежалось по домам. Перед депутатами встал нелегкий выбор: либо поддержать восстание, возглавив его, и тем самым взять власть в свои руки – либо дожидаться, когда ситуация выльется во всеобщую анархию, а в стране начнется гражданская война. Они выбрали первое и сформировали Временное правительство. Когда же информация о событиях в столице начала просачиваться на фронт, многие генералы стали в открытую просить Николая II отречься от престола. На этом же настаивала и делегация Временного правительства. И даже некоторые члены императорской семьи просили царя пойти на такой шаг. Казалось, что все вокруг были настроены против монаршей четы. Лишившись поддержки как элиты, так и народа, и даже военных, и собственных родственников, Николай II принимает решение оставить императорский трон. С этого момента царствующая династия Романовых навсегда сходит с политической сцены России, и больше она на нее уже никогда не вернется.

Но, как известно, события Русской Революции на этом не закончились. На самом деле все еще только начиналось. Временное правительство, состоявшее из либералов и буржуазии, подобрав выпавшую из рук царской династии власть, не смогло в итоге ее удержать. Главной причиной этого было то, что депутатам не удалось решить основные проблемы народа. Требования крестьян и рабочих удовлетворены не были. Война продолжалась, унося жизни людей и разрушая экономику страны. Крупные промышленники сопротивлялись изменению трудового законодательства и введению 8-часового рабочего дня. А крестьяне так и не получили в собственность землю, на которую они рассчитывали. Помещики были категорически против даже уменьшения своих наделов и раздачи их народу. У либеральной власти не хватало духу и сил, а, возможно, и желания проводить радикальные реформы и вступать в конфликты с капиталистической элитой. В результате через некоторое время начался черный передел. Крестьяне стали захватывать помещичьи земли самостоятельно, поддерживаемые в этом бежавшими с фронта солдатами, у которых в руках было оружие и которые уже умели воевать.

Период между Февралем и Октябрем, период так называемого Двоевластия, был крайне неспокойным. Временное правительство было вынуждено считаться с Петроградским Советом рабочих и солдатских депутатов, который был сформирован социалистами. Поначалу два этих органа сотрудничали между собой. Но разногласия появились достаточно скоро. Первый кризис – Апрельский, когда народ вышел протестовать против войны – обошелся малой кровью и не привел к большим жертвам. Удалось даже ввести нескольких социалистов в состав Временного правительства. Но во время второго – Июльского кризиса – уже произошли вооруженные столкновения, которые унесли несколько десятков жизней. Массовая демонстрация солдат и рабочих закончилась настоящими уличными боями с применением артиллерии и пулеметов. Всю вину за июльские события возложили на большевиков, обвинив их в провокации. После этого партия была разогнана, ее члены арестованы, Ленину пришлось бежать в Финляндию. Большевистское движение было полностью дискредитировано, и перестало пользоваться поддержкой населения. Казалось, что левая угроза ликвидирована. Однако во время следующего кризиса ситуация в корне изменилась. Знаменитый конфликт Керенского и генерала Корнилова в августе – так называемое Корниловское выступление – привел к реабилитации радикальных социалистов. Глава Временного правительства, чтобы обезопасить себя, как ему казалось, от военного переворота, обратился за помощью к своим бывшим врагам. Члены РСДРП(б) были выпущены из тюрем и вооружены. Они готовы были подавить корниловский мятеж. И мятеж, в общем-то, был подавлен (генерал не желал крови и быстро сдался). Но Керенский еще не понимал, что этим он сам выкопал себе яму. Разоружить большевистские отряды было уже невозможно. И они стали активно, но тайно, готовиться к силовому сценарию захвата власти. Радикальные социалисты снова получили поддержку народа. А вот партия кадетов, ассоциировавшаяся с Корниловым, окончательно лишилась симпатий рабочих и крестьян.

Несмотря на все старания, правительству Керенского не удавалось стабилизировать ситуацию в стране. Крестьяне в деревнях захватывали помещичьи земли и уже резали самих помещиков. В городах постоянно проходили манифестации, порой перерастающие в столкновения. Как было показано выше, один только Июльский кризис мог легко разжечь пожар гражданского конфликта. Не были решены и проблемы с продовольствием, промышленные регионы испытывали недостаток хлеба. Также резко возросла преступность. Ситуация в России все больше напоминала анархию. При этом на западных территориях продолжала идти кровопролитная война с Германией, в которой русская армия терпела одно поражение за другим. Дисциплина солдат падала, случаи дезертирства и массовой сдачи в плен врагу учащались. Сам Керенский почему-то больше боялся угрозы справа – то есть монархистской реакции. Он не доверял военным. И в то же время понимал, что только военные могли помочь ему навести внутри страны порядок. Но свой последний шанс в наведении порядка он упустил – арестовав авторитетного генерала Корнилова. В этих условиях от Керенского начинают отворачиваться уже не только военные. Народ все больше разочаровывается в новом правительстве. Зато большевики приобретают у рабочего класса определенное доверие, из маргинальной партии они превращаются в рупор городской бедноты.

В октябре боевые отряды под руководством Ленина начали вооруженное восстание. Но оно проходило совсем не так, как в июле. Не было массовых демонстраций и призывов к народу. Все действие, скорее, напоминало специальную операцию и походило на государственный переворот. Под контроль были взяты основные объекты инфраструктуры – вокзалы, мосты, почта, телеграф, электростанции, банки. Во многих случаях караул не оказывал сопротивления. Население устало как от войны, так и от бесконечной борьбы за власть политических группировок. Даже оборона Зимнего дворца не была организована должным образом, его охрана состояла в основном из женского батальона и отряда инвалидов. Временное правительство, которое все меньше пользовалось популярностью, было относительно быстро свергнуто. Свою роль сыграло и то, что оно долгое время никак не могло провести выборы в Учредительное собрание. Керенский бежал на фронт, пытаясь заручиться поддержкой армии. Но армия после разгрома Корнилова с презрением относилась к Керенскому, и практически никто не откликнулся на его просьбы о помощи.

Большевистский переворот, конечно, не был поддержан абсолютно всеми гражданами. Некоторые, наоборот, сопротивлялись. Делегация от Государственной Думы устроила свое бессильное шествие к Зимнему дворцу, но была остановлена матросами. В Москве начались бои, в ходе которых артиллерийскому обстрелу подвергся даже Кремль. В других городах также произошли вооруженные столкновения. В дальнейшем чиновники саботировали работу государственных органов и отказывались признавать Советскую власть. Но со временем сопротивление было сломлено. Партия эсэров не решилась на вооруженное контрвосстание, о чем наверняка пожалела в будущем. Кажется, мало кто еще понимал, что в действительности произошло и к каким последствиям это приведет. Большевики, дорвавшись до рычагов управления страной, начали репрессии в отношении своих конкурентов и противников. А Учредительное собрание, которое все-таки было созвано и в котором большевики, как ни странно, не получили большинства – было ими разогнано за ненадобностью. Лидеры РСДРП(б) имели широкую поддержку в столицах и крупных промышленных городах, а также на Балтийском флоте (до половины избирателей). Однако деревенское население больше симпатизировало эсэрам. Итогами выборов во Всероссийское Учредительное собрание стали: 40% голосов за эсэров и 24% за большевиков, явка не превысила 50%. Ленин, естественно, не мог мириться с таким положением дел. В своей фанатичной борьбе за власть он готов был использовать любые методы. Поэтому в стране вскоре начала устанавливаться та самая пресловутая “диктатура пролетариата” – то есть тоталитарный режим.

Однако Ленин со своими соратниками выполнил основные требования народа: было реформировано рабочее законодательство, а крестьяне получили землю. Все крупные предприятия и ресурсы были национализированы. Частная собственность на средства производства и трудовая эксплуатация отныне запрещались. В стране устанавливался социализм. Этими мерами большевики купили лояльность основной массы населения. В первую очередь – крестьянства, которое, будучи политически пассивным, занялось общинным переделом сельскохозяйственных угодий.

Также – что немаловажно – начались долгожданные переговоры о мире с воюющими державами. Правда, Германия, почувствовав слабость России, совсем не желала прекращать войну и отказываться от своих завоеваний. Она выдвигала особые условия. В результате большевикам после долгих переговоров пришлось согласиться на тяжелый Брестский мир. Этот мир кроме как “поганым” – больше никак не называли. Страна без учета Финляндии теряла примерно 4% территории (вся современная Украина, часть Белоруссии и Прибалтика). Но это была стратегически важная территория, на которой располагались самые плодородные земли, множество промышленных предприятий, добывалось около 90% угля, выплавлялось более 70% стали, и проживало более четверти всего населения Российской Империи. По сути, страна потерпела позорное поражение в Первой Мировой Войне. И только окончательный разгром Германии союзниками России спустя несколько месяцев позволил аннулировать итоги Брестского мира.

Действия большевиков начинали вызывать все большее раздражение среди несогласных. Либералы были недовольны нарушением демократических принципов и установлением однопартийной диктатуры. Военные были крайне недовольны Брестским миром, который стал настоящим потрясением для страны. Впрочем, им были недовольны многие граждане, не только военные. Социалисты разделились – если в первые месяцы кто-то из них терпимо относился к вероломному захвату власти Лениным, то через некоторое время, когда началось жестокое ограбление деревни с изъятием хлеба у крестьян, эсэры встали на защиту своего электората и организовали сопротивление. Хотя на самом деле было уже поздно. Сопротивление большевикам надо было оказывать раньше, не дожидаясь, пока они проявят всю свою деструктивную природу. Тем не менее, постепенное разочарование их политикой приводило к все большему негодованию среди самых разных слоев населения. Люди как будто начали прозревать. Напряжение нарастало. На юге формировалась Добровольческая армия. В Сибири – отдельные антибольшевистские правительства. И в итоге страна вскоре погрузилась в ужас Гражданской войны. В следующие четыре года соотечественники, разделившись на различные группировки, резали и убивали друг друга, насиловали, пытали, проводили карательные операции, морили голодом, экспроприировали собственность и захватывали земли. В общем, решали между собой те разногласия, которые накопились за предыдущие столетия. Коммунисты против капиталистов, монархисты против социалистов, рабочие против промышленников, город против деревни, продотряды против крестьян, нищие крестьяне против середняков и кулаков, эсэры против большевиков, эсэры против белых, белые против красных, зеленые – то за тех, то за других, и против обоих одновременно, анархисты против всех, национальные автономии сами за себя. Российскую Империю объял настоящий хаос. Государство рассыпалось на части, и в прямом, и в переносном смысле. Уцелеть в этой мясорубке было непросто. За 1918-1922 гг. потери населения составили около 10 миллионов человек, без учета эмиграции (точное число установить сложно). Белое движение, олицетворяющее собой реакцию на большевизм, не смогло ничего предложить крестьянам и рабочим. Оно отстаивало старые порядки, которые уже мало кого привлекали. Оно также не желало идти на компромисс – ни в отношениях с эсэрами (по идеологическим причинам), ни в отношениях с автономными регионами Польшей, Финляндией и Прибалтикой. Поэтому Красные одержали победу. Под их контролем находились промышленные регионы, на их стороне были симпатии рабочих и солдат. Сыграло свою роковую роль и бессознательное стремление основной массы народа к социалистическим идеям – “взять все да поделить”.

Заключение

Россия в начале 20 века по большому счету являлась аграрной страной. Ее основное население, на 80% состоявшее из крестьян, было сосредоточено в деревнях. Класс рабочих – образовывающийся из тех же самых крестьян – еще только формировался. Уровень урбанизации был низким, лишь немногим более 15% проживало в городах. И это сильно отличало Россию от европейских государств, в которых городское население уже доходило до 50%, а кое-где и превышало этот уровень. Бывшие крепостные, веками притесняемые помещиками, и до сих пор страдающие от своего бесправного положения, постоянно недоедающие, желали только одного – хлеба. Им были безразличны политические свободы, которых добивались демократы. Лозунги либеральной интеллигенции слабо отражались в их душах и оставались по большей части непонятыми. Они готовы были поддерживать их лишь в контексте борьбы за свои деревенские интересы. Больше всего крестьян заботили не избирательные права и ограничение монархической власти, а примитивные потребности – то есть достаточный уровень пропитания, который помог бы избежать голодной смерти. Поэтому главное, чего они добивались – это передела земли. Согласно некоторым подсчетам даже эта мера в действительности не смогла бы кардинально разрешить ситуацию, земли бы все равно на всех не хватило. Ключевой оставалась проблема низкой производительности труда на фоне перенаселения. В Европе проблему перенаселения решали за счет эмиграции в Америку, а также развития промышленности, которая абсорбировала в города рабочую силу и позволяла увеличить доходы государства. Однако в России молодая промышленность еще не могла поглотить всю безработную массу. Крестьяне же в силу своей зашоренности и неприятия всего чужеродного не только препятствовали проникновению в деревню новых технологий, но также и не хотели перемещаться на другие территории. Впрочем, миграцию крестьян тормозило и то, что в российских деревнях традиционно не было в обращении денег, а взаиморасчеты производились бартерным способом. Русский мужик оставался крайне немобильным и закостенелым в своей архаичности. Возможно, именно эта закостенелость – всячески поощряемая царской властью (до начала XX века) и православной церковью – являлась корнем всех зол.

Так или иначе, крестьяне, подогреваемые лозунгами интеллигенции, требовали земли и прекращения военных действий. Временное правительство, не сумев удовлетворить потребности крестьян, потеряло свои позиции, а наибольшую популярность приобрели радикальные и фанатичные социалисты. Они смогли захватить власть – потому что крестьяне самоустранились от политики. Мужик, получив землю, закрылся в общине и занялся своими деревенскими делами, он совершенно не интересовался тем, что происходило в Петрограде и Москве. До тех пор, пока к нему не пришли забирать хлеб.

Россия накануне Первой Мировой Войны являлась по-настоящему отсталой страной, с устаревшими формами ведения хозяйства, организации общества и государственными институтами. Она была совершенно не готова к тем вызовам современности, которые встали перед ней в полный рост. Ее ветхая социально-политическая конструкция, громоздкая и крайне неповоротливая, с очагами напряженности в ключевых узлах, со скрипом реагировала на внешние изменения и готова была обрушиться в любой момент. Прежняя структура власти, покоящаяся на принципах самодержавия, патриархальности и традиционных православных ценностях, совершенно не отражала тех процессов, которые происходили в быстро развивающемся обществе 20 века. Она не была способна эффективно разрешать усиливающиеся внутренние противоречия и отвечать на новые угрозы. Все проблемы, которые накапливались в России веками, образовали один сплошной гнойник, который в результате внешнего воздействия лопнул, превратившись в кровавое месиво. А далее страну ожидали 70 лет коммунистического тоталитаризма.

Несколько слов нужно сказать и про Русскую Православную Церковь. РПЦ была самым традиционалистским и архаичным институтом в Российской Империи. Она защищала старые порядки и всячески препятствовала развитию страны. К новым идеям она относилась негативно, а любую свободу воспринимала как потерю своего влияния. При некоторой доле веротерпимости РПЦ обладала монополией на религиозную деятельность в стране. Она не выносила какой-либо конкуренции. Поэтому пропаганда иных верований не допускалась. Переходить в другую религию было запрещено – за это полагались наказания. А вот принять ортодоксальную русскую веру можно было любому человеку, и препятствовать этому было нельзя. Веротерпимость проявлялась только по отношению к тем, кто, будучи инородцем, принес с собой и свою религию – например, к полякам, или к поселившимся католикам и лютеранам немецкого происхождения, а также к их детям от несмешанных браков. При этом любой родившийся ребенок автоматически признавался православным, если православным был хотя бы один из родителей. По сути, в России существовала мягкая форма религиозного диктата, с исключительными правами лишь для иностранцев (в том числе потомственных). Идеологическое влияние РПЦ было огромным. Она взращивала в людях рабскую покорность властям и неприятие всего нового. Усердно формировала и укрепляла закостенелость мышления. На словах РПЦ, безусловно, поддерживала царскую династию и все ее действия. Однако имела к ней и свои претензии. Еще со времен образования Синода Петром I церковь находилась под довлеющей рукой государства. Духовные лидеры РПЦ хотели вернуть себе самостоятельность, о чем и просили императора. Но получали отказ. Поэтому когда Николай II был свергнут – реакция священства была очень сдержанной. Критика в адрес революционеров звучала не так громко, как могла бы звучать. Церковь надеялась, что Временное правительство предоставит ей особые права. И поначалу восприняла Революцию, как наступление для себя новой эпохи. В период Двоевластия она погрузилась в собственные внутренние дела, не сильно интересуясь тем, что творится за пределами ее храмов и монастырей. Когда большевики свергали Временное правительство – руководство РПЦ проводило свой Поместный Собор, на котором избирало патриарха. Похоже, Русская Церковь не очень понимала, что происходит в стране. Вскоре для нее действительно наступила новая эпоха. Но эта новизна была не совсем такой, какой ожидали священники. Конфликт с фанатичными социалистами, многие из которых были атеистами и придерживались прогрессивных взглядов – был неизбежен. И через некоторое время он проявился в полную силу. Большевики окончательно упразднили идеологическую власть РПЦ, а затем начали и прямые гонения. Фактически русская церковь проспала Революцию. И как в известной притче Иисуса о десяти девах – осталась за дверями вне дома.

Так получилось, что в ходе Русской Революции к власти пришли самые фанатичные, самые аморальные и самые ничтожные личности. Они установили диктатуру, пользуясь невежеством населения. И в течение последующих лет проводили над этим населением свои социально-экономические эксперименты. Большевики стремились разрушить ненавистный им рынок. Они даже пытались уничтожить денежное обращение, для чего намеренно запускали гиперинфляцию. Они запрещали частную торговлю и расстреливали крестьян, привозивших в город хлеб на продажу. Они разрывали привычные схемы обмена товара на ценности, и заменяли их системой распределения – которая работала крайне неэффективно. Жертвами этих экспериментов стали миллионы людей. Хозяйство страны было полностью разрушено. Крестьяне, лишенные всяких стимулов производства зерна – сокращали посевные площади. Цены взлетели до небес. А черный рынок – несмотря на все противодействия – разросся до невероятных размеров. Как только уличных торговцев со стрельбой разгоняли в одном месте – они тут же появлялись в другом. На заводах голодные рабочие сами вели скрытую торговлю, чтобы выжить. Продразвёрстка привела к мощным крестьянским восстаниям, которые подавлялись с особой жестокостью – выжигались целые деревни, а красные командиры брали в заложники жен и детей восставших партизан, и потом убивали их. Апогеем всей этой бесчеловечной политики стал массовый голод 1921-22 годов. Как и в Царской России, он был вызван в первую очередь действиями властей, бездумно изымавших хлеб – у крестьян забирали не только все запасы, но даже семенной фонд, благодаря чему невозможно было выращивать новый урожай. По своим масштабам этот голод был намного более губительным, чем 30 лет назад, и напоминал настоящее бедствие – если в 1892 г. голодная смерть унесла жизни 400 тысяч человек, то политика большевиков в 1921-22 гг. унесла жизней в 10-13 раз больше. Пришлось просить помощи у ненавистных американских капиталистов, которые безвозмездно отправляли в Россию корабли с продовольствием, чем спасли примерно 9 миллионов российских граждан. В итоге, когда большевики осознали, что их эксперименты с треском провалились, а экономика страны лежит в руинах – они запустили НЭП. Другого выхода не было.

Но спустя десятилетие Сталин повторил многие ошибки Ленина, и добавил своих собственных. Индустриализация и коллективизация проводились насильственно, при помощи террора и репрессий, и были организованы очень плохо. Раскулачивание – кроме прямых жертв – еще и лишило деревню множества рабочих рук. Обобществление скота – привело к его массовой гибели, т. к. заранее не было создано условий для его размещения, и, кроме того, многие крестьяне, не желая по принуждению отдавать свою скотину, резали ее на мясо. Те, кто имел планы производства по контрактации – из-за недосмотра были обложены двойными планами, и фактически обязаны были выполнить заведомо непосильный объем работы. Нагрузка сверх нормы была возложена на колхозников, которые добросовестно выполняли свои обязанности – часто после выполнения плана им выдвигали встречные планы (повышали нормы сдачи хлеба), таким образом вытягивая из людей оставшиеся силы и отбирая то, что оставалось на прокорм. Эти меры полностью нарушали всю логику системы поощрения/наказания, вызывая массовое недоверие и отбивая желание усердно трудиться. Новая продразвёрстка привела к новым сокращениям посевных площадей, к новым восстаниям крестьян, и к новым изъятиям зерна, включая семенной фонд. Голод 1932-33 годов унес жизни уже более 5 миллионов россиян. И эти жертвы являются результатом действия исключительно большевиков. Списать их на потери войны никак не получится. О зверствах и жестокости большевиков сказано уже достаточно много. И в основном справедливо. Эти зверства и жестокости имели огромные масштабы. Большевики утопили страну в крови, уничтожив множество ни в чем не повинных людей. Однако автор этого текста хотел бы заострить внимание не столько на последствиях Революции, сколько на ее предпосылках, на тех причинах, которые к этой Революции привели. Маятник, отведенный ранее в крайнюю точку своего положения – качнувшись в обратную сторону, причинил на своем пути массу разрушений. Если люди поймут, что любое притеснение рождает ответную реакцию – возможно, им удастся предотвратить следующее движение маятника.

Тем не менее, советское общество оказалось более прогрессивным, чем общество Царской России. Старый порядок уже давно тормозил развитие страны, и его крушение открывало новые перспективы. Были окончательно отменены сословия и привилегии различных классов. Была свергнута идеологическая власть РПЦ – то есть, по сути, упразднена религиозная диктатура. На смену ей, конечно, пришла коммунистическая диктатура, но она уже не формировала мистического мышления, что открывало возможность для развития научного мировоззрения у людей. В любом случае общество постепенно начало избавляться от ряда предрассудков и традиционных представлений, завязанных в первую очередь на религии. Общество стало более космополитичным. Большевики стремились сгладить национальные противоречия, боролись с расовой и этнической сегрегацией. Непреодолимые границы между народами стирались, ведь социализм был общемировым, интернациональным движением. Судя по всему, были ускорены процессы по ликвидации безграмотности, хотя некоторые историки ставят это под сомнение (тренд на ликвидацию безграмотности был задан еще в Царской России). Также стоит отметить, что ресурсы между гражданами были перераспределены более равномерно, хотя и не сразу. Немаловажным является то, что была проведена индустриализация, позволившая преодолеть большой технологический разрыв с Западом и значительно увеличить производительность труда. Конечно, методы проведения индустриализации были крайне жестокими и привели к гибели миллионов граждан. Но без индустриализации победа СССР в будущей Второй Мировой Войне была бы значительно менее вероятной. А проблема голода вставала бы перед страной снова и снова. По сути, Россия на рубеже 19 и 20 веков попала в Мальтузианскую ловушку. Она оказалась где-то на ее границе. Выход из Мальтузианской ловушки может быть осуществлен двумя способами – либо через сокращение населения, либо через увеличение производительности труда. В результате в России произошло и то, и другое.

Так или иначе, советское общество уже лучше отвечало новым требованиям времени. Оно было более развитое, чем царское. Но еще недостаточно развитое в сравнении с западным. Поэтому в итоге и проиграло Западу конкуренцию в Холодной Войне. Кто-то возразит – дескать, все эти изменения могли произойти и мирным путем без Революции с течением времени. Может, оно и так. Но, как говорится, “история не знает сослагательного наклонения”. Произошло то, что произошло. Первая Мировая Война не оставила России ни времени, ни шансов на проведение постепенных реформ. Меняться нужно было здесь и сейчас.

В трагедии Русской Революции виновата была, прежде всего, царская власть. И вина эта лежит сразу на нескольких поколениях императоров. Начиная с инфантильной Екатерины II, которая отказывалась в полной мере признавать причины Пугачевской войны. Продолжая слабовольным Александром I, который наблюдал в детстве убийство отца Павла I группой заговорщиков, и потому боялся выступать против привилегий дворянства. И заканчивая Николаем II, который запускал давно назревшие реформы только тогда, когда его к этому принуждали силой, народными волнениями и террористическими актами. Но даже эти реформы каждый раз оказывались запоздалыми и уже не отвечали реальной политической и экономической ситуации.

Русская Революция является ярким примером того, что бывает, когда задерживаются необходимые преобразования. Когда реформы раз за разом откладываются в долгий ящик из-за страха перед реакцией элиты или временной нестабильностью. Начинается торможение развития. Страна перестает адекватно отражать вызовы современности. Население становится неконкурентоспособным. А вся система государства – неэффективной. Преобразования, так или иначе, но все равно придется проводить. Они абсолютно неизбежны. Общество нового типа, сформировавшееся внутри старого режима – само начнет эти преобразования. Оно само запустит реформы и будет сражаться за них до конца. Но даже если у него не получится – то реформы все равно будут проведены. Только случится это уже после поражения страны во внешнем конфликте, когда отсталость всей системы станет очевидна. Преобразования неизбежны. Вопрос лишь в том, какую цену за них заплатит общество.

В заключение остается отметить, что вряд ли уход СССР в тоталитаризм является чем-то странным и непредсказуемым. История революций говорит нам, что любые масштабные изменения не могут происходить мгновенно. Для этого требуется время. Между двумя Английскими Революциями прошло около 40 лет, из которых было 6 лет диктатуры Кромвеля и 28 лет шла реставрация монархии. И это англичанам еще повезло. Франция 70 лет пыталась установить Республику, сражаясь с несколькими попытками реставрации. Голландская война за независимость, которую иногда называют первой буржуазной революцией – продолжалась 80 лет. А США после своего отделения от Великобритании чуть больше, чем через 70 лет, погрузились в Гражданскую войну. Что уж говорить о России, в которой к началу 20 века еще царили патриархальные порядки, а большая часть населения лишь недавно была освобождена из рабства. Крестьянский мужик не имел никаких представлений не только о праве частной собственности и политических свободах, но также и об элементарных человеческих правах. Для него власть оставалась сакральной. Он не смел оценивать ее с морально-нравственной и этической точек зрения. Бесконечно верил в доброго царя, который вот-вот раздаст всем землю. И вряд ли понимал значение слова “демократия”. Однако на рубеже веков крестьянское население постепенно начало меняться. Оно было уже чуть более грамотным и чуть менее религиозным. Оно по-другому воспринимало государственную систему. Урбанизация и распространение образования разрушали традиционные деревенские ценности. Играла свою роль и глобальная европейская война. Тем не менее, полностью отказаться от всех пережитков и стереотипов мышления крестьяне еще не могли. Поэтому нет ничего удивительного в том, что страна погрузилась в диктатуру и тоталитаризм. Тем более что большевики изначально не терпели никакого инакомыслия и устанавливали свою власть при помощи террора и репрессий. Построение общества нового типа – процесс длительный. Он очень часто сопровождается откатом назад, временным восстановлением старого режима и болезненным исправлением тех ошибок, которые не были ликвидированы в самом начале. Тем не менее, построение общества нового типа – процесс необходимый… и в то же время неотвратимый. Либо вы сами становитесь таким обществом, либо таким обществом становится какой-то другой социум. И тогда этот другой социум получает перед вами преимущества.

Перфильев Максим Николаевич (С)

Регистрационный номер №0466078

от 24 января 2020

[Скрыть] Регистрационный номер 0466078 выдан для произведения:
Революция 1917-го года ознаменовала собой драматичный переход российского общества от старого порядка к новому. Она разрушила прежние социальные конструкции. Запустила кровавую волну насилия и массового террора. Привела к многомиллионным жертвам и болезненному переделу собственности. Многие хотели бы, чтобы ее никогда не было. Другие до сих пор празднуют ее годовщину. Отношение к событиям тех лет среди самих россиян остается неоднозначным. Однако совершенно ясно, что всё произошедшее имело свои объективные причины и являлось следствием глубинных противоречий внутри общества.

Предпосылки

Трагедия Русской Революции состоит, прежде всего, в том, что все дисбалансы, которые накапливались в стране на протяжении многих столетий – стали отыгрываться в один исторически короткий промежуток времени, и это моментально разорвало систему на части. Бомба под российским обществом была заложена давно. И она сдетонировала именно тогда, когда страна оказалась в наиболее уязвимом положении. В Западных государствах все преобразования происходили постепенно, с течением времени. Там вначале прошли буржуазно-демократические революции. В Англии это случилось во второй половине 17 века – власть монарха была существенно ограничена парламентом и принятыми законами, и далее ее ограничивали все больше и больше на протяжении 18 и 19 столетий, расширяя избирательные права населения. Франция, ведя революционные войны более 70 лет, окончательно распрощалась с монархией в 1870-ом году. Даже в Пруссии – казалось бы, абсолютистском государстве – еще в конце 18 века были введены принципы полной веротерпимости и частичной свободы слова, а монархи старались нести ответственность перед народом. В Германской Империи уже существовали какие-никакие демократические институты, представленные Рейхстагом и Бундесратом. Благодаря наличию этих парламентских органов социалисты имели возможность реализовывать свои идеи вполне законным путем. Кроме того, в Европе всегда большую роль играли города, в которых еще со времен Средневековья воздух был пропитан свободой, а местные власти имели особые права. Это в значительной степени определяло более прогрессивный тип мышления западных европейцев. Другими словами: только после того, как в странах Европы прошли либеральные преобразования, был сформирован класс буржуазии и были утверждены принципы частной собственности – только после этого начались социалистические преобразования, которые уже выравнивали дисбалансы в отношениях между капиталистами и рабочим классом. В России же все было иначе. Еще не успели пройти либеральные реформы, еще не успел толком сформироваться класс буржуа, еще не была ограничена самодержавная власть монарха – а страну уже захлестнула новая, социалистическая, волна. Эта волна, как и все предыдущие идеологические волны, пришла с Запада. Она пришла тогда, когда страна была еще не готова к ней, и в результате она опрокинула неустойчивую лодку российской власти.

Можно сказать, что в странах Европы развитие шло “правильным”, естественным, путем. Это был постепенный переход от феодального строя с его сословностью и абсолютной монархией – к капитализму с утверждением принципа равноправия и выстраиванием демократических институтов. В России же абсолютистская модель правления и феодальные порядки явно задержались во времени. К началу 20 века они еще не успели отмереть, как в Англии, и даже не были разрушены, как во Франции. Но на них сверху уже начинала монтироваться новая капиталистическая надстройка, требующая большей свободы действий и ускоренной динамики промышленности. На ветхом фундаменте возводилась довольно эклектичная и даже в чем-то уродливая конструкция, сочетавшая в себе множество как недоразвитых элементов, так и омертвевших, нефункционирующих органов. Проблема в том, что эту конструкцию, которая и без того выглядела не слишком-то гармоничной, еще пытались в спешке переделать по социалистическим лекалам. Получалось странно. Радикальные эсэры верили, что Россия в своем развитии сможет миновать период зрелого капитализма и сразу перешагнет в социализм. На самом деле вряд ли уродливая конструкция была готова к таким резким изменениям.

Но главной проблемой России, возможно, было даже не это. Главной ее проблемой был нерешенный аграрный вопрос. Россия оказалась одной из последних стран Европы, в которой отменили крепостное право. Например, в Англии и Франции от него избавились уже к 15-16 вв. Во время Великой Французской Революции юридически ликвидировали последние аграрные пережитки феодального строя, которые существовали лишь локально. Даже в Пруссии крепостное право хоть и было отменено довольно поздно, но произошло это на несколько десятилетий раньше, чем в Российской Империи – в первой четверти 19 столетия. А в такой стране, например, как Швеция крепостное право, по сути, даже и не сформировалось. В Российской же Империи оно было отменено лишь в 1861 году, и сделано это было довольно криво. Крестьяне оставались временно-обязанными – они должны были либо отрабатывать повинности за свою землю еще 49 лет, либо выкупать ее за большие деньги, либо могли сразу получить ¼ часть надела, но в большинстве случаев этого было недостаточно для прокорма семейства. Таким образом, крестьяне еще не становились в полной мере собственниками земли. В лучшем случае – они оказывались малоземельными и могли легко разориться. В худшем – продолжали тянуть свою рабскую лямку. Кроме того, помещики по-прежнему имели административную и полицейскую власть над крестьянами, что делало последних по большому счету бесправными. Именно пользуясь этим бесправием, помещики, поощряемые царскими указами, изымали у крестьян хлеб и вывозили его на экспорт. Это приводило в деревнях к страшному голоду, который сопровождался эпидемиями болезней. В одном только 1892 году от голода погибло 400 000 человек. Эта цифра ужасает. На самом деле хлеб был. Но его отбирали у непосредственных производителей и продавали за границу. Вряд ли стоит пояснять, что крестьяне люто ненавидели помещиков. А вскоре под влиянием новых идей они начали ненавидеть и царскую власть, окончательно в ней разочаровавшись.

Многие крестьяне, не имея средств к существованию, уходили в города, и там устраивались на заводы. Работа на заводах была очень тяжелой. До 1897 года рабочий день даже не был нормирован и мог продолжаться сколько угодно. Условия труда самым губительным образом сказывались на здоровье. Заработные платы часто задерживались, либо не выплачивались вовсе, но даже если и выплачивались – то колебались на уровне прожиточного минимума. Существовала система произвольных штрафов, при которой рабочий мог быть лишен почти всей зарплаты без объяснения причины. При этом к тяжелому труду активно привлекались женщины и дети, и это никого не смущало. Рабочие вели настолько жалкое существование, что в большинстве случаев даже не могли позволить себе иметь семью. Ситуация значительно усугублялась тем, что устроиться на завод удавалось далеко не каждому. В городах слонялись толпы безработных, которым просто не было места на производстве, они были лишними людьми, им приходилось либо воровать, либо просить милостыни.

Считается, что класс российских рабочих также не успел сформироваться к началу Революции. По сути, это были бывшие крестьяне, пришедшие из деревни. Однако они уже знали грамоту и могли читать книги, впитывая как либеральные, так и социалистические лозунги из западной литературы, которая осуждала действия капиталистов там, за рубежом. Тем не менее, российское общество было крайне несбалансированным по сравнению с западным. Налоговая нагрузка в основном лежала на самых малоимущих слоях – на крестьянах. Дворяне-помещики до сих пор имели налоговые привилегии, являясь крупнейшими собственниками земли, они уплачивали в казну денег в несколько раз меньше, чем крестьянское сословие, и меньше, чем крупные держатели земли на Западе.

Россия была отсталой страной. Она технологически и финансово зависела от Европы. Проводила модернизацию промышленности на французские кредиты. Строила заводы по зарубежным чертежам. В конце 19 века наблюдался стремительный экономический рост, импульс к которому был получен еще отменой крепостного права. Но рост этот был исключительно догоняющим. Индустриализация в России началась довольно поздно. И до уровня западных держав было еще очень далеко. Основной статьей экспорта оставалось сырье (в первую очередь зерно) и продукция низких переделов, в то время как импортировались товары конечного потребления и различная техника. Все средства производства (станки и оборудование) также были импортными. Собственных наукоемких и высокотехнологичных на тот момент отраслей промышленности в России фактически не существовало. Вся недоразвитость Российской Империи вскрылась во время военного конфликта с Японией. Как говорили тогда обыватели – впервые азиатская страна смогла нанести поражение стране европейской. Но кроме технологической отсталости обращает на себя внимание и наличие серьезных внутренних дисбалансов. За счет большого количества населения по общему объему экономики Россия входила в пятерку мировых лидеров. Однако ВВП на душу населения (использовался некий аналог) был в разы ниже, чем у европейских государств, и по этому показателю страна была в самом конце списка. Основная масса населения была просто нищей и постоянно страдала от голода.

Особого внимания заслуживает система административного управления. Она была строго иерархичной и представляла собой жесткую вертикаль, при характерном отсутствии необходимых горизонтальных связей. Низшие чиновники были фактически бесправны перед высшими, они могли быть уволены в любой момент под любым предлогом (в том числе из-за личной неприязни) и не имели возможности опротестовать своего увольнения. В то же время чиновников нельзя было привлечь к суду без согласия начальства. А начальство крайне неохотно давало такое согласие, ведь на суде подчиненные могли сболтнуть что-нибудь лишнее, поведав общественности о злоупотреблениях в государственных ведомствах. В результате чиновники могли долгое время оставаться безнаказанными и совершать ошибки без каких-либо последствий. Эффективной системы контроля над качеством их работы не существовало. При назначении чиновников на те или иные должности руководствовались не их профессионализмом или квалификацией, а степенью лояльности вышестоящим властям. Достаточно сказать, что половина губернаторов, назначавшихся всесильным Министерством Внутренних Дел, в 1900 г. не имела высшего образования. Дети дворян (особенно потомственных) пользовались привилегиями и могли занимать важные посты без наличия соответствующего аттестата. Продвижение по службе часто шло автоматически в соответствии с определенной выслугой лет и не всегда зависело от каких-либо достижений. При этом каждый чиновник был фактически слугой императора, который концентрировал в своих руках всю полноту власти. Этот патриархально-иерархический принцип распространялся далее вниз по всей ветви бюрократии. Со временем чиновничество в России превратилось в некую закрытую касту, которая не допускала в свою среду чужеродных элементов. Она пресекала любые попытки общественности оценивать и контролировать ее работу. И не раскрывала своих тайн даже судебным органам. Коррупция, взяточничество, кумовство, произвол и прочие пороки – были чем-то самим собой разумеющимся и не считались проблемами, с которыми стоит бороться. Надо ли объяснять, что описанные выше порядки порождали, как минимум, две беды: во-первых, катастрофическую неэффективность, а, во-вторых, взращивали в людях раболепие и лизоблюдство. Пресмыкаться перед высшим начальством и отыгрывать свою подавленную злобу на нижестоящих подчиненных – вот основной паттерн поведения, который формировался у среднестатистического российского чиновника. В заключение стоит отметить и то, что ведомства слабо сообщались между собой. Центральная власть имела своих представителей в крупных городах, а в мелких городах и селах существовал вакуум власти, контролировать отдаленные области из Петербурга было очень сложно, и это требовало больших расходов. Такая ущербная система, очевидно, не могла конкурировать с европейской бюрократией, построенной уже на других принципах. Она тормозила развитие динамичного капиталистического общества и не соответствовала требованиям современности.

Именно в таких специфических условиях либеральная интеллигенция агитировала за упразднение монархии, за ограничение власти царя (либо вообще за его свержение) и за принятие политических свобод. Другая же часть интеллигенции – уже вовсю пропагандировала социалистические идеи, и намеревалась добиваться их реализации посредством вооруженной борьбы. Если кадеты (конституционные демократы), выступая за республику и свободу, пытались придти к своим целям законным путем. То эсэры (социалисты революционеры) и социал-демократы (РСДРП) уже давно формировали боевые отряды, готовые убивать. Все они вышли из народников, в рядах которых, как известно, было множество террористов. Каждый год от террористических актов и расправ гибли тысячи чиновников. И не только чиновников, но и члены царской семьи становились жертвами революционеров. По сути, дворяне вели настоящую партизанскую войну против правящей династии и всей ее бюрократической машины. Не получив доступа к управлению страной, не имея возможностей ее преобразования законным путем – они избирали путь незаконный. И даже облекали свои действия в некую религиозно-философскую концепцию, в которой террористический акт превращался в ритуал самопожертвования.

Все эти процессы явно свидетельствуют о том, что императорский трон уже долгое время лишался поддержки как элиты, так и простого народа. Во время Первой Мировой Войны положение династии еще больше усугубилось, свое недовольство стали проявлять даже монархисты – в первую очередь из-за тяжелых поражений на фронте и близости одиозного Распутина к царской семье (что в итоге закончилось убийством Распутина). Вряд ли вся эта ситуация могла разрешиться каким-либо другим образом, кроме Революции. Для Революции все было готово, и уже давно. Но если у стран Европы после проведенных либеральных революций было время, чтобы подготовиться к новой нахлынувшей социалистической волне – то у России времени на это уже не оставалось. Звезды складывались так, что все преобразования – как либеральные, так и социалистические – приходилось проводить за очень короткий промежуток времени, и сделать это, очевидно, было невозможно без серьезных потрясений.

Под конец остается добавить, что кроме всех, перечисленных выше, экономических, политических и социальных проблем, существовала и другая, не менее значительная. На страну надвигался экологический кризис. В Центрально-Черноземном регионе большая часть земли уже была распахана. Площадь лугов и лесов в результате сельскохозяйственной деятельности человека – сведена к минимуму. Это привело к понижению уровня грунтовых вод и к деградации почвы. Земля истощалась и начинала высыхать. На полях все чаще образовывались овраги. А пыльные бури становились привычным явлением. Четырехлетняя засуха 1889-1892 гг. была первым звоночком, предупреждающим о надвигающемся бедствии. Дальнейшая эксплуатация земли прежними методами грозила настоящей катастрофой. Похожая ситуация на столетие раньше – в конце 18 века – сложилась и в Европе. Но там это привело к агротехнической революции и повышению производительности. В России же, с ее отсталым и несвободным населением, совершенно не способным к внутреннему развитию, могла произойти революция только одного типа.

Ход событий

В 1905 году ситуация взорвалась. Кровавое Воскресенье 9 января стало лишь спусковым крючком. Последней каплей в переполнившейся чаше народного гнева. Расстрел демонстрации в столице окончательно лишил царскую власть какого-либо доверия. После этого пролетариат объединяется с дворянской интеллигенцией и вступает в ожесточенную борьбу против монархического режима. На заводах начинаются массовые и хорошо скоординированные стачки. В результате производство останавливается, промышленность терпит колоссальные убытки. По городам, все больше испытывавшим перебои с электричеством, прошли многотысячные митинги. Вскоре перестала работать и телеграфная связь. Железнодорожное сообщение также было прервано работниками, присоединившимися к забастовке. Сельские жители в свою очередь, узнав о ситуации в городах, не остались в стороне – в деревнях развернулись полномасштабные восстания. Были разграблены и сожжены тысячи помещичьих усадеб, хлеб из амбаров конфисковывался крестьянами для собственного пропитания. Это был самый настоящий голодный бунт. Страну захлестнула волна насилия. Казалось, что наступила именно она – долгожданная Революция.

В итоге царская власть, шокированная масштабами происходящего, вынужденно идет на определенные уступки. В своем Манифесте 17 октября она впервые даровала российскому народу политические и социальные свободы – свободу слова, свободу совести, а также учредила Думу и назначила выборы. Дворянская интеллигенция либерального толка праздновала победу. Добившись, как ей казалось, значимых изменений, она решает оставить радикальные методы и переходит на легальное положение. Однако эсэры и социал-демократы отвергают любые компромиссы и продолжают вооруженную борьбу. Они устраивают в городах настоящие бои с водружением баррикад и разрушением объектов инфраструктуры. В ходе этих боев погибли тысячи людей. Но поскольку крестьяне и рабочие лишились поддержки либеральной элиты, которая испугалась хаоса народного движения – то власть смогла подавить восстания силой. А политические уступки должны были на время успокоить общество.

После 1905 года ситуация вроде бы на какое-то время стабилизировалась. Но это было обманчивое впечатление. Первая Дума была крайне оппозиционна царю. Она сразу же поставила вопрос о наделении крестьян землей за счет помещиков и об улучшении трудового законодательства. В итоге просуществовала она недолго – царь, не желая слушать критику в свой адрес, спустя 2,5 месяца Думу распустил. Кадеты, осмелившиеся перечить воле царя – были арестованы и посажены в тюрьму. Такая же участь ожидала и Вторую Думу. Только теперь власть прибегла к откровенной провокации. А далее совершила так называемый Третьеиюньский переворот – изменила правила выборов, нарушив при этом законодательство. Третья Дума, состоявшая почти полностью из крупных помещиков, была уже лояльна царю и не выставляла радикальных требований. Императорской семье это было удобно. Но так она окончательно лишалась связи с народом и переставала видеть реальную картину в стране.

Нельзя сказать, что власть ничего не делала и не пыталась решать существующие проблемы. Пыталась. После учреждения лояльной Думы правительство сконцентрировалось на проведении Столыпинской аграрной реформы. Правящая элита понимала, что крестьянская община, как форма ведения хозяйства, уже давно устарела и теперь превратилась в один из тормозов развития. Это было крайне традиционалистское место, в котором царили архаичные порядки и с большим трудом принимались какие-либо новшества. Во-первых, общинный тип ведения хозяйства предполагал наличие чересполосицы, что накладывало массу ограничений на обработку земли и препятствовало повышению урожайности. Во-вторых, в общине не хотели, да зачастую и не могли использовать новые технические средства и различные инструменты. По мнению некоторых экспертов – главной проблемой в России было не малоземелье как таковое, а именно низкая производительность труда, обусловленная применением старых и неэффективных методов. В-третьих, община способствовала росту населения, что в условиях начала 20 века превращалось для России уже в проблему аграрного ПЕРЕнаселения, усугубляющуюся малоземельем и безземельем (то есть бедностью). В-четвертых – община с ее коллективной ответственностью, конечно же, не формировала никаких представлений о частной собственности. Наоборот, мышление русского крестьянина даже вступало в прямой конфликт с этими представлениями, что препятствовало развитию капитализма. Необходимо отметить, что в Европе упразднение общинных порядков, как правило, происходило одновременно с упразднением крепостной и личной зависимости. И в наиболее развитых странах – таких как Англия и Франция – этот процесс начался еще в период Позднего Средневековья. Порой он был достаточно болезненным, сопровождался сгоном крестьян с обрабатываемой земли и приводил к их массовому обнищанию. Но в то же время этот процесс делал крестьян свободными и независимыми, он полностью менял их самосознание, заставлял эмигрировать, осваивать новые территории, или уходить в города, что повышало производительность экономики и формировало класс потомственных рабочих. К концу 19 века община была ликвидирована уже практически повсеместно. Даже в Пруссии, несмотря на позднюю отмену крепостного права, ликвидация общины началась сразу же (в 1810 г.). А в России она продолжала существовать и после реформы 1861 года, ее упразднение в начале XX столетия являлось одним из наиболее сложных и уже давно назревших вопросов. Причем, кроме экономической и социальной необходимости, имелись и свои политические соображения – ведь община превратилась в центр самоорганизации сельских жителей, которые могли устраивать сходы и принимать планы действий, осуществляя нападения на помещиков и оказывая скоординированное сопротивление властям. Все это представляло угрозу как для царизма, так и для научно-технического прогресса. В итоге было решено разрушить общину или хотя бы подорвать ее влияние. Крестьянам дали возможность выхода с получением собственного земельного надела – то есть создавались хутора. Также было организовано переселение безземельных и малоземельных крестьян на свободные, еще не обжитые, территории. Кроме этого предоставлялся льготный кредит на покупку земли, и различная агрономическая помощь. Однако реформа оказалась не особенно эффективной. Участки, выданные под хутора, были слишком маленькими и не обеспечивали прокорм семьи. Переселение на свободные земли было организовано плохо, предоставлялось недостаточно подъемных денег для ведения хозяйства в суровых условиях, поэтому значительная часть крестьян вернулась обратно, а другие уезжать уже не захотели. Льготный кредит также не оказал существенной поддержки в условиях роста цен. При всех благородных попытках изменить в России ситуацию к лучшему – опять что-то пошло не так.

Впрочем, некоторые улучшения все же произошли. У крестьян перестали изымать хлеб, что во многом решало проблему голода. Также были отменены выкупные платежи (государство взяло их на себя) – это было важно еще и потому, что улучшало права владения. Рабочие добились повышения оплаты труда и снижения штрафов, введения новых правил страхования и получения пособий по болезни, а также сокращения трудового дня, хотя 8-часовой рабочий день так и не был принят. Ситуация менялась. Но менялась медленно и недостаточно. И, судя по всему, социалистические программы в России не дотягивали до уровня таковых в развитых европейских державах (например, в Англии уже были пособия по безработице и пенсии). Кроме того, нужно учитывать, что народ уже был доведен до крайней степени озлобления прежними действиями властей. Крестьяне землю в полном объеме не получили. Даже выход семей из общины с выделением хуторов – оказывался крайне сложным и длительным процессом, и сталкивался с целым рядом технических трудностей. В то же время либеральные преобразования – были частично ликвидированы. Начались репрессии всех оппозиционных партий (особенно социалистических). Законы толком не работали. А Конституция, по сути, так и не была принята. Царская семья не желала расставаться со своей безграничной властью и шла на уступки лишь под давлением, ища удобного случая, чтобы свернуть преобразования. По всему было видно, что конфликт не исчерпан, он лишь перешел в тлеющую фазу. События 1905 года можно назвать Недореволюцией, либо Революцией наполовину.

Тем не менее, катастрофа на время была отложена. Положение простого народа стало лучше. Крестьянские восстания шли на спад. Они не прекратились полностью, даже несмотря на жестокое подавление их военными. Но все же постепенно активность затухала. Столыпин, отмечая значимость своей аграрной реформы, говорил, что России нужно 20 лет, чтобы полностью преобразоваться. Однако этих 20 лет у страны не было.

Все противоречия, которые были законсервированы в обществе, вновь всплыли на поверхность с началом Первой Мировой Войны. Она моментально дестабилизировала ситуацию и вывела систему из состояния неустойчивого равновесия. Россия была не готова к масштабному противостоянию с центральными государствами Европы, даже в коалиции с союзниками. В первые годы военных действий страна терпела тяжелые поражения. Испытывала снарядный голод и поначалу не могла в полной мере отвечать на артиллерийские атаки Германии, которая массированным огнем выкашивала целые отряды российской армии. Что уж говорить, обеспеченность металлом на каждого военнослужащего была в 20 раз ниже, чем у военной машины Второго Рейха. У крестьян снова начали реквизировать хлеб, чтобы доставлять его на границу и в промышленные районы. Но самое главное – стали массово забирать на фронт самих крестьян. Из-за этого многие хозяйства лишались возможности полноценно обрабатывать землю. А с театра военных действий семьи постоянно получали сообщения о смерти родственников. Война привела к экономическим потрясениям и финансовому кризису. Ко второй половине 1916 года цены выросли в 4 раза, началась гиперинфляция. Правительство не имело возможности финансировать войну. Если в ведущих Европейских странах вроде Франции и Германии (не говоря уже о Великобритании) власть могла обратиться к народу с просьбами о кредитовании, то в России нищее население не было способно предоставить займы. Так, например, в Германии около 90% всех займов были внутренними, и они обеспечивали 74% военных расходов. В России же внутренние займы не превышали 25%. Но в то же время и помощь союзников оказывалась недостаточной, она была даже меньше внутренних займов и вместе с ними покрывала лишь половину расходов. Повышать же налоги в такой ситуации было бессмысленно. В итоге правительству пришлось включать печатный станок. К началу 1917 года рост Денежной Массы в стране составил 600% (для сравнения: в Германии – 200%, во Франции – 100%). Гиперинфляция разрушила рыночные механизмы торговли. Обеспечение армии и промышленности прерывалось. В различных областях страны, особенно в индустриальных центрах, начались перебои с продовольствием. И даже продразвёрстки не помогали решить эту проблему.

Но самым большим разочарованием для власти стало настроение крестьян. Солдатская армия состояла именно из них – из мужиков, взятых от сохи. Вечно голодающее сельское население, веками пребывающее в рабстве, вынужденное терпеть притеснения и издевательства правящей элиты, и постоянно предаваемое этой самой элитой, теперь совершенно не понимало – зачем оно должно идти умирать на какой-то непонятной войне за чужие интересы. Крестьяне ненавидели помещиков, которые отсиживались в своих домах и покупали для своих детей отлучку от армии. Они ненавидели толстопузых капиталистов, которые зарабатывали на войне деньги. И теперь они уже ненавидели царскую власть, ибо окончательно убедились, что царь не защищает их интересов. Солдаты массово дезертировали с театра военных действий. Они уходили прямо с оружием в руках или без оружия, и возвращались в свои деревни. В некоторых случаях эшелоны поездов с солдатами даже не доезжали до фронта, либо доезжали до него полупустыми. Крестьяне бежали от войны. Дисциплина была крайне низкой. Войска отказывались идти в атаку и постоянно отступали. А многие солдаты с радостью сдавались в плен врагу. В общей сложности из всех 15 миллионов мобилизованных – дезертировало более 1,5 миллионов. Сдача в плен российских солдат в 12-15 раз превышала аналогичные показатели других воюющих стран. Это прекрасная иллюстрация того, насколько Российская Империя была внутренне слабой. Никакого патриотизма крестьяне не испытывали. Их патриотизм не выходил за пределы родной губернии. И это было вполне закономерно. О каком патриотизме может идти речь по отношению к стране, власть которой постоянно тебя грабит, морит голодом и расстреливает из пушек в случаях недовольства?

Волнения в Петрограде в феврале имели по большей части стихийный характер. Их никто специально не готовил. Либеральная элита боялась неуправляемого народного бунта. Она многое сделала в предыдущие десятилетия для подрыва авторитета императорской власти. Но сейчас, добившись хотя бы частичных реформ, предпочитала лишь критиковать царя, не решаясь поддерживать вооруженную борьбу. Социалистические же радикальные партии были разгромлены. Их члены репрессированы. В Думе из большевиков оставалось буквально несколько человек. Ленин и Троцкий были в эмиграции. Поэтому Февральские события часто называют – “революция без революционеров”. Это была массовая и спонтанная акция протеста нищего народа. Недовольные дефицитом хлеба горожане стали выходить на улицу и требовать решения продовольственного кризиса. Для фабричных и заводских рабочих этот вопрос был особенно острым, т. к. в отличие от других горожан они не имели возможности стоять в длинных очередях, и часто подходили к булочным, когда те уже были закрыты. По этой причине многие из них не ели по несколько дней. Неудивительно, что рабочие составляли самую агрессивную и активную часть толпы. Они начинали забастовку и призывали к этому всех остальных.

Ситуация в столице выглядела напряженной уже в начале января 1917 года. Различные митинги, а также стачки на заводах проводились регулярно. В конце января властями были арестованы представители Рабочей Группы Военно-Промышленных Комитетов, которые готовили демонстрацию. Начальник МВД считал, что полностью ликвидировал угрозу революции. Однако 21 февраля голодное население начало громить булочные и продуктовые лавки. А позже устроило массовое шествие по улицам. Недовольство нарастало. Постепенно к протестным акциям присоединялось все больше и больше людей. Если 23 февраля на предприятиях бастовало 60 тысяч человек, то 24 февраля таковых было уже 200 тысяч, а 25 февраля – более 300 тысяч. Народ кроме хлеба также требовал и прекращения войны. В определенный момент начались стычки с полицией, нападения на участки и разграбление магазинов. Власти бросили на подавление войска и дали приказ стрелять. Но войска, в основной своей массе состоявшие из тех же бывших крестьян, начали постепенно переходить на сторону восставших. Они стали стрелять не в народ, а в самих полицейских. В городе завязались бои. И вскоре ситуация окончательно вышла из-под контроля. Петроградские части отказывались выполнять приказы, ряды верных служителей режима неумолимо сокращались. Это был тот случай, когда солдаты, взятые из народа, оказались верны народу. Они разоружали и убивали офицеров-дворян, свергая ненавистную им царскую власть. Через несколько дней уже весь столичный корпус в 170 тысяч военнослужащих поддерживал Революцию.

Члены Государственной Думы в панике телеграфируют о событиях Николаю II, который в это время находился в Могилеве в ставке главнокомандующего. Но тот поначалу не верил в масштабы происходящего. А потом стал принимать откровенно странные решения – например, распустил Думу и отказался рассматривать вопрос о назначении нового ответственного правительства. Старое же правительство, глядя на массовые беспорядки и перестрелки, поспешило сложить с себя полномочия и разбежалось по домам. Перед депутатами встал нелегкий выбор: либо поддержать восстание, возглавив его, и тем самым взять власть в свои руки – либо дожидаться, когда ситуация выльется во всеобщую анархию, а в стране начнется гражданская война. Они выбрали первое и сформировали Временное правительство. Когда же информация о событиях в столице начала просачиваться на фронт, многие генералы стали в открытую просить Николая II отречься от престола. На этом же настаивала и делегация Временного правительства. И даже некоторые члены императорской семьи просили царя пойти на такой шаг. Казалось, что все вокруг были настроены против монаршей четы. Лишившись поддержки как элиты, так и народа, и даже военных, и собственных родственников, Николай II принимает решение оставить императорский трон. С этого момента царствующая династия Романовых навсегда сходит с политической сцены России, и больше она на нее уже никогда не вернется.

Но, как известно, события Русской Революции на этом не закончились. На самом деле все еще только начиналось. Временное правительство, состоявшее из либералов и буржуазии, подобрав выпавшую из рук царской династии власть, не смогло в итоге ее удержать. Главной причиной этого было то, что депутатам не удалось решить основные проблемы народа. Требования крестьян и рабочих удовлетворены не были. Война продолжалась, унося жизни людей и разрушая экономику страны. Крупные промышленники сопротивлялись изменению трудового законодательства и введению 8-часового рабочего дня. А крестьяне так и не получили в собственность землю, на которую они рассчитывали. Помещики были категорически против даже уменьшения своих наделов и раздачи их народу. У либеральной власти не хватало духу и сил, а, возможно, и желания проводить радикальные реформы и вступать в конфликты с капиталистической элитой. В результате через некоторое время начался черный передел. Крестьяне стали захватывать помещичьи земли самостоятельно, поддерживаемые в этом бежавшими с фронта солдатами, у которых в руках было оружие и которые уже умели воевать.

Период между Февралем и Октябрем, период так называемого Двоевластия, был крайне неспокойным. Временное правительство было вынуждено считаться с Петроградским Советом рабочих и солдатских депутатов, который был сформирован социалистами. Поначалу два этих органа сотрудничали между собой. Но разногласия появились достаточно скоро. Первый кризис – Апрельский, когда народ вышел протестовать против войны – обошелся малой кровью и не привел к большим жертвам. Удалось даже ввести нескольких социалистов в состав Временного правительства. Но во время второго – Июльского кризиса – уже произошли вооруженные столкновения, которые унесли несколько десятков жизней. Массовая демонстрация солдат и рабочих закончилась настоящими уличными боями с применением артиллерии и пулеметов. Всю вину за июльские события возложили на большевиков, обвинив их в провокации. После этого партия была разогнана, ее члены арестованы, Ленину пришлось бежать в Финляндию. Большевистское движение было полностью дискредитировано, и перестало пользоваться поддержкой населения. Казалось, что левая угроза ликвидирована. Однако во время следующего кризиса ситуация в корне изменилась. Знаменитый конфликт Керенского и генерала Корнилова в августе – так называемое Корниловское выступление – привел к реабилитации радикальных социалистов. Глава Временного правительства, чтобы обезопасить себя, как ему казалось, от военного переворота, обратился за помощью к своим бывшим врагам. Члены РСДРП(б) были выпущены из тюрем и вооружены. Они готовы были подавить корниловский мятеж. И мятеж, в общем-то, был подавлен (генерал не желал крови и быстро сдался). Но Керенский еще не понимал, что этим он сам выкопал себе яму. Разоружить большевистские отряды было уже невозможно. И они стали активно, но тайно, готовиться к силовому сценарию захвата власти. Радикальные социалисты снова получили поддержку народа. А вот партия кадетов, ассоциировавшаяся с Корниловым, окончательно лишилась симпатий рабочих и крестьян.

Несмотря на все старания, правительству Керенского не удавалось стабилизировать ситуацию в стране. Крестьяне в деревнях захватывали помещичьи земли и уже резали самих помещиков. В городах постоянно проходили манифестации, порой перерастающие в столкновения. Как было показано выше, один только Июльский кризис мог легко разжечь пожар гражданского конфликта. Не были решены и проблемы с продовольствием, промышленные регионы испытывали недостаток хлеба. Также резко возросла преступность. Ситуация в России все больше напоминала анархию. При этом на западных территориях продолжала идти кровопролитная война с Германией, в которой русская армия терпела одно поражение за другим. Дисциплина солдат падала, случаи дезертирства и массовой сдачи в плен врагу учащались. Сам Керенский почему-то больше боялся угрозы справа – то есть монархистской реакции. Он не доверял военным. И в то же время понимал, что только военные могли помочь ему навести внутри страны порядок. Но свой последний шанс в наведении порядка он упустил – арестовав авторитетного генерала Корнилова. В этих условиях от Керенского начинают отворачиваться уже не только военные. Народ все больше разочаровывается в новом правительстве. Зато большевики приобретают у рабочего класса определенное доверие, из маргинальной партии они превращаются в рупор городской бедноты.

В октябре боевые отряды под руководством Ленина начали вооруженное восстание. Но оно проходило совсем не так, как в июле. Не было массовых демонстраций и призывов к народу. Все действие, скорее, напоминало специальную операцию и походило на государственный переворот. Под контроль были взяты основные объекты инфраструктуры – вокзалы, мосты, почта, телеграф, электростанции, банки. Во многих случаях караул не оказывал сопротивления. Население устало как от войны, так и от бесконечной борьбы за власть политических группировок. Даже оборона Зимнего дворца не была организована должным образом, его охрана состояла в основном из женского батальона и отряда инвалидов. Временное правительство, которое все меньше пользовалось популярностью, было относительно быстро свергнуто. Свою роль сыграло и то, что оно долгое время никак не могло провести выборы в Учредительное собрание. Керенский бежал на фронт, пытаясь заручиться поддержкой армии. Но армия после разгрома Корнилова с презрением относилась к Керенскому, и практически никто не откликнулся на его просьбы о помощи.

Большевистский переворот, конечно, не был поддержан абсолютно всеми гражданами. Некоторые, наоборот, сопротивлялись. Делегация от Государственной Думы устроила свое бессильное шествие к Зимнему дворцу, но была остановлена матросами. В Москве начались бои, в ходе которых артиллерийскому обстрелу подвергся даже Кремль. В других городах также произошли вооруженные столкновения. В дальнейшем чиновники саботировали работу государственных органов и отказывались признавать Советскую власть. Но со временем сопротивление было сломлено. Партия эсэров не решилась на вооруженное контрвосстание, о чем наверняка пожалела в будущем. Кажется, мало кто еще понимал, что в действительности произошло и к каким последствиям это приведет. Большевики, дорвавшись до рычагов управления страной, начали репрессии в отношении своих конкурентов и противников. А Учредительное собрание, которое все-таки было созвано и в котором большевики, как ни странно, не получили большинства – было ими разогнано за ненадобностью. Лидеры РСДРП(б) имели широкую поддержку в столицах и крупных промышленных городах, а также на Балтийском флоте (до половины избирателей). Однако деревенское население больше симпатизировало эсэрам. Итогами выборов во Всероссийское Учредительное собрание стали: 40% голосов за эсэров и 24% за большевиков, явка не превысила 50%. Ленин, естественно, не мог мириться с таким положением дел. В своей фанатичной борьбе за власть он готов был использовать любые методы. Поэтому в стране вскоре начала устанавливаться та самая пресловутая “диктатура пролетариата” – то есть тоталитарный режим.

Однако Ленин со своими соратниками выполнил основные требования народа: было реформировано рабочее законодательство, а крестьяне получили землю. Все крупные предприятия и ресурсы были национализированы. Частная собственность на средства производства и трудовая эксплуатация отныне запрещались. В стране устанавливался социализм. Этими мерами большевики купили лояльность основной массы населения. В первую очередь – крестьянства, которое, будучи политически пассивным, занялось общинным переделом сельскохозяйственных угодий.

Также – что немаловажно – начались долгожданные переговоры о мире с воюющими державами. Правда, Германия, почувствовав слабость России, совсем не желала прекращать войну и отказываться от своих завоеваний. Она выдвигала особые условия. В результате большевикам после долгих переговоров пришлось согласиться на тяжелый Брестский мир. Этот мир кроме как “поганым” – больше никак не называли. Страна без учета Финляндии теряла примерно 4% территории (вся современная Украина, часть Белоруссии и Прибалтика). Но это была стратегически важная территория, на которой располагались самые плодородные земли, множество промышленных предприятий, добывалось около 90% угля, выплавлялось более 70% стали, и проживало более четверти всего населения Российской Империи. По сути, страна потерпела позорное поражение в Первой Мировой Войне. И только окончательный разгром Германии союзниками России спустя несколько месяцев позволил аннулировать итоги Брестского мира.

Действия большевиков начинали вызывать все большее раздражение среди несогласных. Либералы были недовольны нарушением демократических принципов и установлением однопартийной диктатуры. Военные были крайне недовольны Брестским миром, который стал настоящим потрясением для страны. Впрочем, им были недовольны многие граждане, не только военные. Социалисты разделились – если в первые месяцы кто-то из них терпимо относился к вероломному захвату власти Лениным, то через некоторое время, когда началось жестокое ограбление деревни с изъятием хлеба у крестьян, эсэры встали на защиту своего электората и организовали сопротивление. Хотя на самом деле было уже поздно. Сопротивление большевикам надо было оказывать раньше, не дожидаясь, пока они проявят всю свою деструктивную природу. Тем не менее, постепенное разочарование их политикой приводило к все большему негодованию среди самых разных слоев населения. Люди как будто начали прозревать. Напряжение нарастало. На юге формировалась Добровольческая армия. В Сибири – отдельные антибольшевистские правительства. И в итоге страна вскоре погрузилась в ужас Гражданской войны. В следующие четыре года соотечественники, разделившись на различные группировки, резали и убивали друг друга, насиловали, пытали, проводили карательные операции, морили голодом, экспроприировали собственность и захватывали земли. В общем, решали между собой те разногласия, которые накопились за предыдущие столетия. Коммунисты против капиталистов, монархисты против социалистов, рабочие против промышленников, город против деревни, продотряды против крестьян, нищие крестьяне против середняков и кулаков, эсэры против большевиков, эсэры против белых, белые против красных, зеленые – то за тех, то за других, и против обоих одновременно, анархисты против всех, национальные автономии сами за себя. Российскую Империю объял настоящий хаос. Государство рассыпалось на части, и в прямом, и в переносном смысле. Уцелеть в этой мясорубке было непросто. За 1918-1922 гг. потери населения составили около 10 миллионов человек, без учета эмиграции (точное число установить сложно). Белое движение, олицетворяющее собой реакцию на большевизм, не смогло ничего предложить крестьянам и рабочим. Оно отстаивало старые порядки, которые уже мало кого привлекали. Оно также не желало идти на компромисс – ни в отношениях с эсэрами (по идеологическим причинам), ни в отношениях с автономными регионами Польшей, Финляндией и Прибалтикой. Поэтому Красные одержали победу. Под их контролем находились промышленные регионы, на их стороне были симпатии рабочих и солдат. Сыграло свою роковую роль и бессознательное стремление основной массы народа к социалистическим идеям – “взять все да поделить”.

Заключение

Россия в начале 20 века по большому счету являлась аграрной страной. Ее основное население, на 80% состоявшее из крестьян, было сосредоточено в деревнях. Класс рабочих – образовывающийся из тех же самых крестьян – еще только формировался. Уровень урбанизации был низким, лишь немногим более 15% проживало в городах. И это сильно отличало Россию от европейских государств, в которых городское население уже доходило до 50%, а кое-где и превышало этот уровень. Бывшие крепостные, веками притесняемые помещиками, и до сих пор страдающие от своего бесправного положения, постоянно недоедающие, желали только одного – хлеба. Им были безразличны политические свободы, которых добивались демократы. Лозунги либеральной интеллигенции слабо отражались в их душах и оставались по большей части непонятыми. Они готовы были поддерживать их лишь в контексте борьбы за свои деревенские интересы. Больше всего крестьян заботили не избирательные права и ограничение монархической власти, а примитивные потребности – то есть достаточный уровень пропитания, который помог бы избежать голодной смерти. Поэтому главное, чего они добивались – это передела земли. Согласно некоторым подсчетам даже эта мера в действительности не смогла бы кардинально разрешить ситуацию, земли бы все равно на всех не хватило. Ключевой оставалась проблема низкой производительности труда на фоне перенаселения. В Европе проблему перенаселения решали за счет эмиграции в Америку, а также развития промышленности, которая абсорбировала в города рабочую силу и позволяла увеличить доходы государства. Однако в России молодая промышленность еще не могла поглотить всю безработную массу. Крестьяне же в силу своей зашоренности и неприятия всего чужеродного не только препятствовали проникновению в деревню новых технологий, но также и не хотели перемещаться на другие территории. Впрочем, миграцию крестьян тормозило и то, что в российских деревнях традиционно не было в обращении денег, а взаиморасчеты производились бартерным способом. Русский мужик оставался крайне немобильным и закостенелым в своей архаичности. Возможно, именно эта закостенелость – всячески поощряемая царской властью (до начала XX века) и православной церковью – являлась корнем всех зол.

Так или иначе, крестьяне, подогреваемые лозунгами интеллигенции, требовали земли и прекращения военных действий. Временное правительство, не сумев удовлетворить потребности крестьян, потеряло свои позиции, а наибольшую популярность приобрели радикальные и фанатичные социалисты. Они смогли захватить власть – потому что крестьяне самоустранились от политики. Мужик, получив землю, закрылся в общине и занялся своими деревенскими делами, он совершенно не интересовался тем, что происходило в Петрограде и Москве. До тех пор, пока к нему не пришли забирать хлеб.

Россия накануне Первой Мировой Войны являлась по-настоящему отсталой страной, с устаревшими формами ведения хозяйства, организации общества и государственными институтами. Она была совершенно не готова к тем вызовам современности, которые встали перед ней в полный рост. Ее ветхая социально-политическая конструкция, громоздкая и крайне неповоротливая, с очагами напряженности в ключевых узлах, со скрипом реагировала на внешние изменения и готова была обрушиться в любой момент. Прежняя структура власти, покоящаяся на принципах самодержавия, патриархальности и традиционных православных ценностях, совершенно не отражала тех процессов, которые происходили в быстро развивающемся обществе 20 века. Она не была способна эффективно разрешать усиливающиеся внутренние противоречия и отвечать на новые угрозы. Все проблемы, которые накапливались в России веками, образовали один сплошной гнойник, который в результате внешнего воздействия лопнул, превратившись в кровавое месиво. А далее страну ожидали 70 лет коммунистического тоталитаризма.

Несколько слов нужно сказать и про Русскую Православную Церковь. РПЦ была самым традиционалистским и архаичным институтом в Российской Империи. Она защищала старые порядки и всячески препятствовала развитию страны. К новым идеям она относилась негативно, а любую свободу воспринимала как потерю своего влияния. При некоторой доле веротерпимости РПЦ обладала монополией на религиозную деятельность в стране. Она не выносила какой-либо конкуренции. Поэтому пропаганда иных верований не допускалась. Переходить в другую религию было запрещено – за это полагались наказания. А вот принять ортодоксальную русскую веру можно было любому человеку, и препятствовать этому было нельзя. Веротерпимость проявлялась только по отношению к тем, кто, будучи инородцем, принес с собой и свою религию – например, к полякам, или к поселившимся католикам и лютеранам немецкого происхождения, а также к их детям от несмешанных браков. При этом любой родившийся ребенок автоматически признавался православным, если православным был хотя бы один из родителей. По сути, в России существовала мягкая форма религиозного диктата, с исключительными правами лишь для иностранцев (в том числе потомственных). Идеологическое влияние РПЦ было огромным. Она взращивала в людях рабскую покорность властям и неприятие всего нового. Усердно формировала и укрепляла закостенелость мышления. На словах РПЦ, безусловно, поддерживала царскую династию и все ее действия. Однако имела к ней и свои претензии. Еще со времен образования Синода Петром I церковь находилась под довлеющей рукой государства. Духовные лидеры РПЦ хотели вернуть себе самостоятельность, о чем и просили императора. Но получали отказ. Поэтому когда Николай II был свергнут – реакция священства была очень сдержанной. Критика в адрес революционеров звучала не так громко, как могла бы звучать. Церковь надеялась, что Временное правительство предоставит ей особые права. И поначалу восприняла Революцию, как наступление для себя новой эпохи. В период Двоевластия она погрузилась в собственные внутренние дела, не сильно интересуясь тем, что творится за пределами ее храмов и монастырей. Когда большевики свергали Временное правительство – руководство РПЦ проводило свой Поместный Собор, на котором избирало патриарха. Похоже, Русская Церковь не очень понимала, что происходит в стране. Вскоре для нее действительно наступила новая эпоха. Но эта новизна была не совсем такой, какой ожидали священники. Конфликт с фанатичными социалистами, многие из которых были атеистами и придерживались прогрессивных взглядов – был неизбежен. И через некоторое время он проявился в полную силу. Большевики окончательно упразднили идеологическую власть РПЦ, а затем начали и прямые гонения. Фактически русская церковь проспала Революцию. И как в известной притче Иисуса о десяти девах – осталась за дверями вне дома.

Так получилось, что в ходе Русской Революции к власти пришли самые фанатичные, самые аморальные и самые ничтожные личности. Они установили диктатуру, пользуясь невежеством населения. И в течение последующих лет проводили над этим населением свои социально-экономические эксперименты. Большевики стремились разрушить ненавистный им рынок. Они даже пытались уничтожить денежное обращение, для чего намеренно запускали гиперинфляцию. Они запрещали частную торговлю и расстреливали крестьян, привозивших в город хлеб на продажу. Они разрывали привычные схемы обмена товара на ценности, и заменяли их системой распределения – которая работала крайне неэффективно. Жертвами этих экспериментов стали миллионы людей. Хозяйство страны было полностью разрушено. Крестьяне, лишенные всяких стимулов производства зерна – сокращали посевные площади. Цены взлетели до небес. А черный рынок – несмотря на все противодействия – разросся до невероятных размеров. Как только уличных торговцев со стрельбой разгоняли в одном месте – они тут же появлялись в другом. На заводах голодные рабочие сами вели скрытую торговлю, чтобы выжить. Продразвёрстка привела к мощным крестьянским восстаниям, которые подавлялись с особой жестокостью – выжигались целые деревни, а красные командиры брали в заложники жен и детей восставших партизан, и потом убивали их. Апогеем всей этой бесчеловечной политики стал массовый голод 1921-22 годов. Как и в Царской России, он был вызван в первую очередь действиями властей, бездумно изымавших хлеб – у крестьян забирали не только все запасы, но даже семенной фонд, благодаря чему невозможно было выращивать новый урожай. По своим масштабам этот голод был намного более губительным, чем 30 лет назад, и напоминал настоящее бедствие – если в 1892 г. голодная смерть унесла жизни 400 тысяч человек, то политика большевиков в 1921-22 гг. унесла жизней в 10-13 раз больше. Пришлось просить помощи у ненавистных американских капиталистов, которые безвозмездно отправляли в Россию корабли с продовольствием, чем спасли примерно 9 миллионов российских граждан. В итоге, когда большевики осознали, что их эксперименты с треском провалились, а экономика страны лежит в руинах – они запустили НЭП. Другого выхода не было.

Но спустя десятилетие Сталин повторил многие ошибки Ленина, и добавил своих собственных. Индустриализация и коллективизация проводились насильственно, при помощи террора и репрессий, и были организованы очень плохо. Раскулачивание – кроме прямых жертв – еще и лишило деревню множества рабочих рук. Обобществление скота – привело к его массовой гибели, т. к. заранее не было создано условий для его размещения, и, кроме того, многие крестьяне, не желая по принуждению отдавать свою скотину, резали ее на мясо. Те, кто имел планы производства по контрактации – из-за недосмотра были обложены двойными планами, и фактически обязаны были выполнить заведомо непосильный объем работы. Нагрузка сверх нормы была возложена на колхозников, которые добросовестно выполняли свои обязанности – часто после выполнения плана им выдвигали встречные планы (повышали нормы сдачи хлеба), таким образом вытягивая из людей оставшиеся силы и отбирая то, что оставалось на прокорм. Эти меры полностью нарушали всю логику системы поощрения/наказания, вызывая массовое недоверие и отбивая желание усердно трудиться. Новая продразвёрстка привела к новым сокращениям посевных площадей, к новым восстаниям крестьян, и к новым изъятиям зерна, включая семенной фонд. Голод 1932-33 годов унес жизни уже более 5 миллионов россиян. И эти жертвы являются результатом действия исключительно большевиков. Списать их на потери войны никак не получится. О зверствах и жестокости большевиков сказано уже достаточно много. И в основном справедливо. Эти зверства и жестокости имели огромные масштабы. Большевики утопили страну в крови, уничтожив множество ни в чем не повинных людей. Однако автор этого текста хотел бы заострить внимание не столько на последствиях Революции, сколько на ее предпосылках, на тех причинах, которые к этой Революции привели. Маятник, отведенный ранее в крайнюю точку своего положения – качнувшись в обратную сторону, причинил на своем пути массу разрушений. Если люди поймут, что любое притеснение рождает ответную реакцию – возможно, им удастся предотвратить следующее движение маятника.

Тем не менее, советское общество оказалось более прогрессивным, чем общество Царской России. Старый порядок уже давно тормозил развитие страны, и его крушение открывало новые перспективы. Были окончательно отменены сословия и привилегии различных классов. Была свергнута идеологическая власть РПЦ – то есть, по сути, упразднена религиозная диктатура. На смену ей, конечно, пришла коммунистическая диктатура, но она уже не формировала мистического мышления, что открывало возможность для развития научного мировоззрения у людей. В любом случае общество постепенно начало избавляться от ряда предрассудков и традиционных представлений, завязанных в первую очередь на религии. Общество стало более космополитичным. Большевики стремились сгладить национальные противоречия, боролись с расовой и этнической сегрегацией. Непреодолимые границы между народами стирались, ведь социализм был общемировым, интернациональным движением. Судя по всему, были ускорены процессы по ликвидации безграмотности, хотя некоторые историки ставят это под сомнение (тренд на ликвидацию безграмотности был задан еще в Царской России). Также стоит отметить, что ресурсы между гражданами были перераспределены более равномерно, хотя и не сразу. Немаловажным является то, что была проведена индустриализация, позволившая преодолеть большой технологический разрыв с Западом и значительно увеличить производительность труда. Конечно, методы проведения индустриализации были крайне жестокими и привели к гибели миллионов граждан. Но без индустриализации победа СССР в будущей Второй Мировой Войне была бы значительно менее вероятной. А проблема голода вставала бы перед страной снова и снова. По сути, Россия на рубеже 19 и 20 веков попала в Мальтузианскую ловушку. Она оказалась где-то на ее границе. Выход из Мальтузианской ловушки может быть осуществлен двумя способами – либо через сокращение населения, либо через увеличение производительности труда. В результате в России произошло и то, и другое.

Так или иначе, советское общество уже лучше отвечало новым требованиям времени. Оно было более развитое, чем царское. Но еще недостаточно развитое в сравнении с западным. Поэтому в итоге и проиграло Западу конкуренцию в Холодной Войне. Кто-то возразит – дескать, все эти изменения могли произойти и мирным путем без Революции с течением времени. Может, оно и так. Но, как говорится, “история не знает сослагательного наклонения”. Произошло то, что произошло. Первая Мировая Война не оставила России ни времени, ни шансов на проведение постепенных реформ. Меняться нужно было здесь и сейчас.

В трагедии Русской Революции виновата была, прежде всего, царская власть. И вина эта лежит сразу на нескольких поколениях императоров. Начиная с инфантильной Екатерины II, которая отказывалась в полной мере признавать причины Пугачевской войны. Продолжая слабовольным Александром I, который наблюдал в детстве убийство отца Павла I группой заговорщиков, и потому боялся выступать против привилегий дворянства. И заканчивая Николаем II, который запускал давно назревшие реформы только тогда, когда его к этому принуждали силой, народными волнениями и террористическими актами. Но даже эти реформы каждый раз оказывались запоздалыми и уже не отвечали реальной политической и экономической ситуации.

Русская Революция является ярким примером того, что бывает, когда задерживаются необходимые преобразования. Когда реформы раз за разом откладываются в долгий ящик из-за страха перед реакцией элиты или временной нестабильностью. Начинается торможение развития. Страна перестает адекватно отражать вызовы современности. Население становится неконкурентоспособным. А вся система государства – неэффективной. Преобразования, так или иначе, но все равно придется проводить. Они абсолютно неизбежны. Общество нового типа, сформировавшееся внутри старого режима – само начнет эти преобразования. Оно само запустит реформы и будет сражаться за них до конца. Но даже если у него не получится – то реформы все равно будут проведены. Только случится это уже после поражения страны во внешнем конфликте, когда отсталость всей системы станет очевидна. Преобразования неизбежны. Вопрос лишь в том, какую цену за них заплатит общество.

В заключение остается отметить, что вряд ли уход СССР в тоталитаризм является чем-то странным и непредсказуемым. История революций говорит нам, что любые масштабные изменения не могут происходить мгновенно. Для этого требуется время. Между двумя Английскими Революциями прошло около 40 лет, из которых было 6 лет диктатуры Кромвеля и 28 лет шла реставрация монархии. И это англичанам еще повезло. Франция 70 лет пыталась установить Республику, сражаясь с несколькими попытками реставрации. Голландская война за независимость, которую иногда называют первой буржуазной революцией – продолжалась 80 лет. А США после своего отделения от Великобритании чуть больше, чем через 70 лет, погрузились в Гражданскую войну. Что уж говорить о России, в которой к началу 20 века еще царили патриархальные порядки, а большая часть населения лишь недавно была освобождена из рабства. Крестьянский мужик не имел никаких представлений не только о праве частной собственности и политических свободах, но также и об элементарных человеческих правах. Для него власть оставалась сакральной. Он не смел оценивать ее с морально-нравственной и этической точек зрения. Бесконечно верил в доброго царя, который вот-вот раздаст всем землю. И вряд ли понимал значение слова “демократия”. Однако на рубеже веков крестьянское население постепенно начало меняться. Оно было уже чуть более грамотным и чуть менее религиозным. Оно по-другому воспринимало государственную систему. Урбанизация и распространение образования разрушали традиционные деревенские ценности. Играла свою роль и глобальная европейская война. Тем не менее, полностью отказаться от всех пережитков и стереотипов мышления крестьяне еще не могли. Поэтому нет ничего удивительного в том, что страна погрузилась в диктатуру и тоталитаризм. Тем более что большевики изначально не терпели никакого инакомыслия и устанавливали свою власть при помощи террора и репрессий. Построение общества нового типа – процесс длительный. Он очень часто сопровождается откатом назад, временным восстановлением старого режима и болезненным исправлением тех ошибок, которые не были ликвидированы в самом начале. Тем не менее, построение общества нового типа – процесс необходимый… и в то же время неотвратимый. Либо вы сами становитесь таким обществом, либо таким обществом становится какой-то другой социум. И тогда этот другой социум получает перед вами преимущества.

Перфильев Максим Николаевич (С)

Циклы Кондратьева. Человечество Стоит на Пороге Глобальных Конфликтов, Мировых Войн и Революций. Часть 1

Фатальная ошибка шведского короля Карла XII

Рейтинг: +2 770 просмотров

Кому понравилось произведение? >>

Комментарии (6)

Денис Маркелов # 30 января 2020 в 11:42 0

Статья интересная, хотя во многом наивная. Да, Россия была аграрной старной, у неё было весьма большое сельское население, которое не могло развиваться свободно вне общины, которая сдавливала крестьян в довольно инертную массу. Крестьян интересовало только одно наличие свободной земли. В основном, как впрочем и сейчас крестьянство ютилось в Европейской части Российской Империи. Там из-за иноголюдья действительно наделы крестьянские были слишком малы - ведь механизация труда только зарождалась и применялась на довольно больших площадях -в бывших помещичьих хозяйствах. Почему в бывших, потому что помещик уже не владел крестьянами, их наличие было ему не столько выгодно, ведь теперь за работу надо было платить деньги, в денег у часто быстро разоряющихся помещиков, как раз не было. Жизнь в городе, без подпитки из деревни была сложной. Привыкшие к свободе дворяне не желали себя вновь закабалять службой.

Перфильев Максим Николаевич # 31 января 2020 в 00:40 0

А в чем наивность? Конкретно - поясните.
На довольно больших площадях применялась уже техника - комбайны и трактора. Но это началось только в 1920-ые (вообще в мире). В Европе, например, в отличие от США, комбайны и трактора тоже не были распространены. Там использовали различные агрономические методы для повышения урожайности. Перед Революцией настоящей проблемой была чересполосица - на ней невозможно было применять почти никакие агрономические методы.
Помещики были разные. Росло расслоение среди дворянства, это да. Часть дворян беднела. Но при этом определенная часть дворян чувствовала себе вполне вольготно. Были крупные помещики, которые получали хорошую прибыль, в том числе за счет использования дешевого труда батраков, к-ых в условиях перенаселения было предостаточно. Я уж молчу про существование 102 семей так называемых лендлордов, которые имели очень большие наделы и были очень богаты.
Ключевой проблемой было перенаселение деревни. Рост числа сельских жителей необходимо было как-то остановить.

Евгения Пашина # 3 февраля 2020 в 21:06 0

Здравствуйте, Максим Николаевич!
Почему вы считаете, что революция 1917 года была "русской", если финансирование её шло из-за рубежа - из США, Германии? Отряды иностранцев прибыли также из-за рубежа на кораблях под руководством Льва Бронштейна и в пломбированных вагонах под руководством Бланка-Ульянова.
Не даром есть утверждение в юриспруденции - ищите - выгодно кому. Кто входил в состав правительства России после 1917 года? Об этом можно почитать - всё известно.
С уважением.

Перфильев Максим Николаевич # 4 февраля 2020 в 18:04 0

Германия финансировала большевиков. Но большевики в Февральской революции почти не участвовали. Ленина и Троцкого даже физически не было в стране. Поэтому события февраля прошли без них. Ранее массовые восстания крестьян и рабочих в период 1905-1911 гг. тоже никак нельзя увязать с деятельностью большевиков - они там были на последних ролях. Они вообще до 1917 года были самой непопулярной партией. Власть они смогли взять только благодаря просчетам Временного правительства и устроив скрытный вооруженный переворот при усталости и несознательности общества. Далее - вывели из политической борьбы крестьян, кинув им землю, как собаке кость, крестьяне разбежались по своим уездам делить землю и в политических процессах больше не участвовали. Рабочие их любили - особенно после введения 8-часового трудового дня. Но рабочие составляли не более 10% населения страны. Можно констатировать, что в ходе революционной борьбы к власти в России пришли самые непопулярные (до этого), но самые фанатичные и радикальные элементы. Однако во всех событиях до Октября 17 их влияние оставалось незначительным.

Далее - по поводу США. У вас есть какие-то убедительные доказательства того, что США финансировали Русскую Революцию? Если есть - предоставьте. Я пока таких доказательств не встречал. Откуда вы вообще это взяли, интересно?

Искать кому выгодно. Ну, и кому это было выгодно, кроме Германии? Германия вела с Россией войну - с ней все понятно. Чтобы дестабилизировать внутреннюю ситуацию, немцы выбрали для поддержки самую деструктивную с их точки зрения партию, т.е. большевиков. Но в чем же состояла предполагаемая выгода тех же США? Американцам вообще мало что было известно о России. Какая для них польза от революции в ней? Тем более, что они позже выступили на стороне Антанты - т.е. были фактически союзником Российской Империи в ПМВ.

Давайте посмотрим, кто вошел поначалу в состав Временного Правительства: князь Львов, кадет Милюков, эсэр Керенский, кадеты Некрасов, Мануйлов, Шингарев, прогрессист Коновалов, еще один Львов (но уже другой), октябристы Гучков и Годнев, буржуй Терещенко. Все российские фамилии. Князь Львов вообще представлял старинный род, ведущий свою родословную от Рюриковичей. Никаких Джонов, Уайтов, Кейнсов и даже Бенкендорфов. Что не так?

Русской революция была по факту. Она происходила в России. В ней участвовали русские люди. И устраивали - граждане Российской Империи.

Евгения Пашина # 29 февраля 2020 в 19:00 0

Доказательств того, что США финансировали революцию 1917 предостаточно - у Троцкого- Бронштейна дядя - брат матери Животовский - банкир с Уол-стрит предоставил деньги своему племяннику, снарядил корабли с боевиками, которые приплыли делать революцию в РИ.
Руские люди были против революции - им бойня совсем не нужна, они ничего не выиграли от революции.
Где вы видите руских людей? В состав первого правительства большевиков руские не вошли - об этом даже В.В.Путин сказал.
Керенский сразу же уехал в США после октября 1917 г. - какой же он руский?
Почему иностранцам было выгодно - да потому, что грабить легче было Россию.

Перфильев Максим Николаевич # 3 марта 2020 в 14:49 0

Ну, и откуда же вы взяли этот бред? Приведите источник. Я почти по каждому утверждению в своем тексте готов сослаться на профессиональных историков. Жду от вас чего-то подобного - т. е. ссылки на авторитетных историков, у которых в свою очередь есть ссылки на архивные материалы. К слову, третьесортные сайты в интернетах с конспиралогическим уклоном не подойдут. Там могут понаписать чего угодно, но доказательств никогда не предоставляют. Вы просто повторяете чьи-то чужие бредни. Это не доказательства.

В конце концов, даже если допустить, что киевский банкир Животовский, имеющий активы в Петербурге и в США, финансировал большевиков - то это лишь деньги частного капитала, отдельных русских эмигрантов. Это не деньги правительства США. Включите мозг.

Ссылка на Путина - это вообще за гранью адекватности. Мало ли что он там сказал. Никто в здравом уме и трезвой памяти его слова всерьез воспринимать не будет. Кто конкретно из состава Временного правительства был не русским, то есть иностранцем? Я вам привел фамилии членов 1-го состава ВП. Кто не русский из них? Князь Львов, ведущий родословную от Рюриковичей? Гучков, у которого прадед был крестьянином в Калужской губернии? Потомственный дворянин Милюков? Или, может, потомок украинских казаков Терещенко? Вы бы хоть в Википедию зашли и почитали биографии членов Временного правительства, чтобы совсем уж откровенную чушь не нести. У того же Керенского дед служил священником в Пензенской области. То, что он после 1918 эмигрировал в США - делает его не русским? То есть то, что до 1918 он и все его предки жили в России - это как бы значения не имеет что ли? Госпади, что у вас с логикой вообще?

Как именно иностранцы грабили Россию? Конкретные схемы. Сколько с собой унесли? Когда? В каком количестве?

Если бы русские люди были против революции - то они бы ее не допустили. Крестьяне бы не восстали. Дворяне бы не вели пропаганду против царя. Эсэры бы не взрывали чиновников.

RSS-лента комментариев