Помочь сайту
Поздравления
Последний день жизни Павла I
6 февраля 2016 -
Игорь Шап
Это отрывок из моей работы "История о любви, измене и убийстве",
которая будет опубликована позднее.
_______________________________________________________
По всей видимости, переворот намечался на дни, следующие за Пасхой ( 24 марта ), затем дата была перенесена чуть ближе - на 15 марта ( напомню, в этот день в 44 году до нашей эры был убит Гай Юлий Цезарь )..., но как только заговорщики увидели, что Павел I "почуял неладное" и начал предпринимать конкретные шаги по своей защите - время для решительных действий было назначено на 11 марта ( был учтён график дежурства полков в карауле Михайловского замка ).
А день 11 марта 1801 года ( понедельник, последний день жизни Императора ) начинался с "переменным успехом" - Павел I с утра подписал шесть законов, включая именной - "О дозволении киргизскому народу кочевать между Уралом и Волгой" ( сейчас они почти все "перекочевали" в Москву ), затем он выслушал ежедневный дежурный доклад Петра Палена о минувших событиях в столице..., при этом военный градоначальник в целях безопасности порекомендовал Императору не назначать во внутренний караул замка "якобинцев" Конного полка. А несколькими днями ранее Пален также в целях безопасности посоветовал закрыть двустворчатые двери, ведущие в овальный будуар и далее к Марии Фёдоровне не только на ключи, но и на засовы...
Хотя Павел часто шутил, что его нельзя "провести за нос" ввиду отсутствия такового, но в этот раз его действительно провели...
Тут я прервусь в описании последнего дня Павла I и порассуждаю на счёт его осведомлённости относительно готовившегося переворота. Со всей очевидностью, Император знал о заговоре ( о том, что что-то затевается в Петербурге разве только местные собаки не брехали... ), но стопроцентной уверенности в поимённом списке заговорщиков у него не было.
Прежде всего он подозревал своих детей - Александра и Константина, а возможно и супругу Марию Фёдоровну. Государь даже заставил великих князей присягать ему в верности в церкви при Михайловском замке... И даже вероятно, что Павел I , не зная точной даты переворота ( заговорщики сами этого долго не знали ), опоздал на каких-то пять дней, планируя арест своих "домочадцев"...
Однажды после обеда, чем-то внутренне обеспокоенный, он заглянул в покои Александра ( что случалось очень редко ) на первом этаже в северо-восточной части замка и увидел у того на столе среди прочих книг трагедию Франсуа Вольтера "Смерть Цезаря". Подозрения Павла в этот момент ещё больше усилились... Он поднялся к себе в библиотеку, разыскал там книгу о Петре I, раскрыл её на том месте, где говорилось о смерти цесаревича Алексея Петровича во время пытки в присутствии отца. Павел позвал своего камердинера и приказал ему отнести книгу Александру и сказать, чтобы тот прочитал её на открытой странице...
А своей фаворитке Анне Петровне Гагариной ( я о ней расскажу позднее ) Павел сказал, что он, наконец, нанесёт свой grand coup ( большой удар ) - "Скоро вы увидите, как полетят головы, которые когда-то были дороги мне...".
"Сердце императора, чувствующего себя одиноким посреди Двора, состоявшего из выскочек и лишенного хорошего общества, окружённого одними лакеями, шпионами и палачами, или лицами готовыми во всякое время стать тем или другим, - развратилось и сжалось, а его ум сузился и утратил способность правильно оценивать людей и события".
Император просто не смог вычислить других организаторов заговора и, посчитав, что после выдворения ( 26 мая 1800 года ) из России английского посла Чарльза Витворда ( 1752 - 1825 гг. ), после смерти адмирала Рибаса ( Осип Михайлович, 1751 г. - ум. 2 декабря 1800 г., основатель Одессы ) и после отстранения от дел ( 15 декабря 1800 г. ) и высылки из Петербурга графа Панина - он находится в относительной безопасности..., и ему остаётся контролировать только своих сыновей с их матерью.
Кстати, один из вдохновителей этого заговора ( а он планировался как минимум полтора года ) - граф Панин Никита Петрович стараниями Петра Палена был "реабилитирован" в глазах Императора и 16 февраля 1801 года получил разрешение вернуться в Петербург, но отложил своё возвращение из-за родов жены..., и встретил известие о смерти Павла I, находясь в своём имении Дугино Смоленской губернии.
Надо понимать, что это была обоюдоострая игра... Как Павел I был настроен против своей семьи, держа в сердце подозрение, что супруга и сыновья посягают на его жизнь, так в свою очередь и "домочадцы" каждую минуту ожидали ареста и разделения участи многих тех несчастных, что томились в тюрьмах и сибирских ссылках. К слову, за последние шесть недель своего царствования Павел I под разными предлогами посадил в тюрьму свыше 100 офицеров..., доходило до того, что зачастую офицеры, приходя на вахтпарад ( развод караулов ), набивали карманы деньгами на случай "мгновенной ссылки в Сибирь".
За сутки до убийства Павла во дворце состоялся ( 10 марта, воскресенье ) "французский концерт" с участием певицы мадам Шевалье ( Chevalier-Peicam, урожд. Пуаро, род. в 1774 г., год смерти неизвестен ). Эта артистка имела самую неоднозначную и скандальную славу среди женщин Петербурга. Ей приписывали связь со многими членами двора, включая Павла I.
Надо признать, что эта женщина сумела войти в историю Франции и России благодаря своему таланту, красоте и обаянию. Она обладала особенным, почти магическим воздействием на окружающих. Ей посвящали поэмы, писали удивительные по проникновенности письма. Ей удавалось подчинять себе мужчин настолько, что они сообщали ей важнейшие государственные секреты, дарили бриллианты и выполняли любые её желания. Она безраздельно владела сердцами театральной публики Лиона, Парижа, Гамбурга и Санкт-Петербурга. Её пением наслаждались европейские государи, кронпринцы и князья.
Первым из россиян её талант приметил в Париже князь Юсупов ( Николай Борисович, 1750 - 1831 гг., директор императорских театральных зрелищ, фарфорового и стеклянного заводов, шпалерной мануфактуры, министр уделов ) и заключил с актрисой контракт ( с 1 апреля 1798 года ) на 7000 руб., а также контракты с её мужем Пьером ( балетмейстер, 3000 руб.) и братом Огюстом ( танцовщик, 2000 руб. ) - это всё сумасшедшие деньги..., кроме того им полностью оплачивалась квартира, дрова, карета для выездов и предоставлялись бенефисы. При этом в контракте оговаривалось, что мадам Шевалье имеет право играть только те роли, которые сочтёт для себя возможным. Этой неслыханной привилегии не знал до неё ни один артист. Отдельно оговаривалось условие бенефисов - полный сбор от них всецело должен был принадлежать актрисе.
Приехав в Петербург, она мгновенно покорила всё население города. Природа наделила мадам Шевалье необычайной, редко встречающейся гармоничной красотой: небольшого роста, гибкая и стройная, подвижная и пластичная, она обладала при этом выразительным, чуть вытянутым лицом классических пропорций, копной светло-каштановых волос с золотистым отливом и большими ярко-синими глазами. Те, кто видел её впервые, не могли оторвать от неё глаз - мужчина ли, женщина ли..., и млад и стар...
Я насчитал пятнадцать названий балетов, которые успел поставить Пьер Шевалье за два с половиной года пребывания в Петербурге...
Очаровательная супруга балетмейстера очень быстро стала любовницей камердинера Императора - Ивана Кутайсова ( подробней о нём я ещё расскажу ), а значит получила косвенный доступ к уху Павла I...
По сути, получалось так, что через одаривания мадам Шевалье деньгами и бриллиантами ( разве можно осуждать женщину за неравнодушие к этим "камушкам", ахаха ), люди имели возможность получать для себя должности и различные привилегии... Иногда артистка напрямую обращалась к государю и тогда такса за ходатайство доходила до 6000 рублей.
Павел I также был очень щедрым к француженке, и та в свою очередь, как говорили "злые языки, не могла отказать Императору в любовных утехах...
Через несколько дней после его гибели новый Император Александр I "интеллигентно" выслал артистку из России, написав ей:
"...он крайне сожалеет, что здоровье её требует перемены воздуха, и что ему всегда будет приятно, если она вернётся и снова пожелает быть украшением французской сцены".
Актриса ( её муж в это время был в Париже и ангажировал новых артистов ) покинула Россию вместе с годовалой дочерью, так похожей на Кутайсова... Ну а её брат Огюст Пуаро остался жить в России, поставил здесь около 30 балетов, преподавал в театральной школе. Самая последняя его постановка в Большом театре Санкт-Петербурга - "Рауль Синяя борода, или Опасность любопытства" - пантомимный балет в 2-х актах на музыку Катерино Кавоса и Андре Гретри датируется 1837 годом.
Сразу после отъезда мадам Шевалье наш народ самым грубым образом выразил своё презрение к француженке ( на Руси всегда любили "пнуть ногой лежачих" или тех, кто уже не сможет ответить... ) - на Исаакиевской площади какой-то мужик показывал за деньги суку, которой дал кличку Мадам Шевалье. Главное искусство этой суки заключалось в том, что, когда ей говорили - Как делает мадам Шевалье? - она тотчас ложилась на спину... Нельзя себе вообразить, сколько народу приходило полюбоваться этим зрелищем... и даже вполне порядочные люди проталкивались сквозь толпу, чтобы насладиться удовольствием спросить у собаки - Как делает мадам Шевалье ?
Ходили слухи, что мадам Шевалье под конец жизни стала монахиней и умерла в одном из монастырей под Дрезденом.
Вот здесь ( ссылка ниже ) она изображена в роли Виргинии ( комическая опера Родольфа Крейцера "Поль и Виргиния" ) - грациозным движением выливает в уста негра по имени Заби родниковую воду:
Итак, на воскресном концерте в Михайловском замке все, как будто предчувствуя что-то недоброе, сидели с мрачными лицами...
После концерта Император удалился в свои покои и пробыл там дольше обычного. Выйдя к ужину, он направился к ожидавшим его в зале людям. Сначала Павел подошёл к Марии Фёдоровне..., став в полуобороте, молча несколько секунд выразительно смотрел на неё, скрестив руки на груди..., затем подошёл поочерёдно к сыновьям - Александру и Константину... и также молча прилюдно "съел" их глазами... Затем, подойдя к Петру Палену, что-то шепнул тому на ухо и неспешно направился к столу. Ужин прошёл в мёртвой тишине. Когда все встали, Павел вышел из-за стола и тотчас удалился - даже никому не поклонившись, как это он делал по обыкновению..., Мария Фёдоровна даже заплакала, не скрывая свои слёзы от присутствующих.
Как потом "злые языки" говорили, не зря в этот день 10 марта архиепископ Санкт-Петербургский, Эстляндский и Выборгский - Амвросий ( в миру Подобедов Андрей Иванович, 1742 - 1818 гг. ) "оформил" себе титул митрополита - якобы, накануне Павел I получил от этого священнослужителя благословление на расправу со своей семьёй.
И ещё один прелюбопытный и очень важный момент.
По приглашению Павла I в Петербург из Силезии прибывает ( 6 февраля 1801 года ) с двумя воспитателями 13-ти летний племянник Марии Фёдоровны - принц Евгений Вюртембергский ( 1788 - 1857 гг., позднее русский генерал, участник многих сражений ). Павел ему оказывает невиданные милости и почести, молодой принц приглашается на все приёмы, торжества и балы... Неслыханное ранее дело - на одном из военных смотров Император сам встал в строй и во главе батальона промаршировал перед принцем Евгением, отдавая ему честь.
Естественно, что после этого весь Петербург заговорил, что государь собирается упрятать в монастырь половину своего семейства, а любимую дочь Екатерину Павловну выдаст замуж за принца Евгения, сделав того наследником престола. Ну а переделать свой же "Акт о престолонаследии" ( от 5 апреля 1797 года - день коронации ) под насущный момент - Павлу было раз плюнуть..., "хочу - кручу, хочу - верчу"...
Я ненадолго отвлеку ваше внимание от принца Евгения и расскажу об упомянутой мной великой княгине Екатерине Павловне - она шестой ребёнок, четвёртая дочь Павла Петровича и Марии Фёдоровны.
В 1807 году Екатерину Павловну пытались выдать замуж за овдовевшего во второй раз австрийского императора Франца II, но что-то там не сложилось.
Ходили слухи, что осенью 1808 года, когда на Эрфуртском конгрессе встречались французский и российский императоры, Александру I было сделано предложение ( через французского министра иностранных дел Шарля Талейрана ) относительно женитьбы Наполеона на Екатерине Павловне. Это предложение было отклонено как самой великой княжной, так и Александром с Марией Фёдоровной ( а жаль, может тогда и не случилось бы войны 1812 года ). Хотя возможно, что это всего лишь слухи, так как Наполеон развёлся с Жозефиной Богарне только в декабре 1809 года, впрочем, задолго до этого их отношения уже были плохими, и французский император просто мог "зондировать" для себя потенциальных невест по всей Европе.
И всё же, упрямо желая породниться с русским императорским домом, Наполеон вскоре сватался и к шестой дочери царской четы - к Анне Павловне ( 1795 - 1865 гг., королева-консорт Нидерландов ), но как и в первом случае с Екатериной, четырнадцатилетнюю Анну "не пустили" за сорокалетнего "корсиканского выскочку".
В 1809 году Екатерина Павловна была выдана замуж за своего двоюродного брата - принца Георга Ольденбургского ( Георгий Петрович, 1784 - 1812 гг., генерал-губернатор трёх объединённых губерний - Новгородской, Твеской и Ярославской ). Мать Екатерины - Мария Фёдоровна и мать Георга - Фридерика были родными сёстрами. Хотя супруги прожили вместе всего чуть более трёх лет ( у них родились два сына - Фридрих, умерший в 19 лет и Пётр - видный государственный деятель ), я считаю этот брак одним из самых ярких ( по отношению супругов друг к другу ), хотя и совсем непродолжительным среди детей Павла I. Ну ещё можно отнести к счастливым бракам замужество великой княгини Марии Павловны ( она была великой герцогиней Саксен-Веймар-Эйзенакской с 1828 по 1853 гг. ) - почти 50 лет насыщенной семейной жизни.
Георг с немецкой энергичностью и пунктуальностью взялся за обустройство вверенных ему губерний. Один только перечень его деяний на благо России ( за три года ) займёт не одну страницу... Большой знаток древних языков, он успел перевести "Оды" Горация и посвящал своей любимой супруге стихи ( сборник "Поэтические попытки", рисунки и арабески к нему сделала сама Екатерина Павловна ).
Во время войны с Наполеоном он сформировал народное ополчение ( 35 тысяч человек ), снабжал продовольствием армию, организовывал лазареты. Екатерина Павловна всегда была рядом с мужем и была его самой верной спутницей и помощницей. Она на собственные деньги уже на шестой день Отечественной войны начала формировать батальон - Тверской временный егерский батальон имени её высочества великой княгини Екатерины Павловны, командир - подполковник князь Оболенский ( Александр Петрович, 1780 - 1855 гг. ). Этот батальон позднее принимал участие во многих сражениях как в России, так и в Европе.
В начале декабря 1812 года при посещении и осмотре госпиталя Георгий Петрович подхватил инфекцию ( тиф ) и вскоре скоропостижно скончался. В последующих годах Екатерина Павловна сопровождала своего брата Александра I во всех его военных походах, оказывала ему поддержку во время Венского конгресса.
Великая княгиня вышла замуж во второй раз в самом начале 1816 года. И как вы думаете, кто оказался её новым супругом ? Конечно же, опять её двоюродный брат... ( "от добра добра не ищут" ). На этот раз мужа-кузена звали Вильгельм ( 1781 - 1864 гг. ) и в октябре того же года он стал наследным королём Вюртемберга. Отцом Вильгельма на этот раз был старший родной брат Марии Фёдоровны - Фридрих.
Став королевой, Екатерина Павловна начала заботиться о народном образовании в Вюртемберге, а во время голода 1816 года всячески помогала голодающим, организовывала благотворительные общества.
От этого брака, длившегося также недолго ( ровно три года ) остались две дочери - София и Мария ( София потом на протяжение 28 лет будет королевой-консорт Нидерландов, сменив на этом "посту" свою тётю - последнюю дочь Павла I - Анну Павловну ).
Умерла Екатерина Павловна от рожистого воспаления 9 января 1819 года. Хотя она прожила всего 30 лет, но успела сделать великое множество добрых дел, оставив в воспоминаниях о себе только благодарность людскую:
Ты улетел, небесный посетитель,
Ты погостил недолго на земли;
Мечталось нам, что здесь твоя обитель,
Навек своим тебя мы нарекли...
Пришла Судьба, смиренный истребитель,
И вдруг следов твоих уж не нашли:
Прекрасное погибло в пышном цвете...
Таков удел прекрасного на свете !
...............
Жуковский " На кончину Ея Величества королевы Вюртембергской" ( январь 1819 г. ).
Вот здесь портрет Екатерины Павловны:
Возвращаясь к принцу Евгению, скажу, что позднее он напишет воспоминания о событиях тех дней - сначала на французском ( в 1804 году ), а затем на немецком языке, но уже в зрелом возрасте. Опубликованы эти записи будут только после его смерти.
В воспоминаниях принца хорошо передана атмосфера, царившая в те дни... Вот один такой отрывок:
".... ко мне .... с каждым днём увеличивались не только милость монарха во всех её видимых проявлениях, но и внимание двора, участие императрицы и забота моей молодой покровительницы ( хотя Евгений так и не успел узнать её имя, но это скорее всего была княгиня Анна Гагарина. - И.Ш. ). Всё же при этом я чувствовал, что вокруг нарастает напряжение и общее беспокойство.
Часто заплаканные глаза моей тёти ( Императрица Мария Фёдоровна. - И.Ш.), предупреждения моей приятельницы о неизбежной опасности, грозившей мне вслед за странной привязанностью императора, и, наконец, нередкие затруднительные положения генерала Дибича ( один из приставленных к нему воспитателей. - И.Ш. ) были для меня не единственными признаками какого-то чрезвычайного события. Этому способствовали также некоторые рассказы моих учителей и других знакомых, из которых я, несмотря на стремление моего гофмейстера ( в немецких землях так называли домашних учителей-воспитателей. - И.Ш. ) утаить от меня городскую молву, узнал общее мнение: "Государь сошёл с ума; это не может продолжаться !", а когда я расспрашивал дальше, то у меня появлялось отвращение к тому, кто, кажется, в виде исключения, постоянно обходился со мной доброжелательно и благосклонно".
А теперь на счёт того, о чём я говорил выше - о предполагаемых планах Павла I сделать принца Евгения престолонаследником. Вот косвенное подтверждение этих намерений: как-то после ужина Император вызвал к себе воспитателя принца - генерал-майора барона Дибича ( Ганс Эренфрид, 1737 - 1822 гг., в России - Иван Иванович, директор Первого кадетского корпуса, его сын от второго брака Иван Дибич-Забалканский - герой войны 1812 года, генерал-фельдмаршал, последний полный кавалер ордена Св. Георгия ) и очень долго с ним о чём-то разговаривал. Вот что пишет далее принц Евгений:
"Когда он, наконец, воротился - проводил меня до кареты и вошёл в неё вместе со мной, то вдруг, покинув своё место, он стал на колени, прижал лицо своё к моим рукам и, орошая их слезами, заговорил как пьяный: "Возлюбленный, добрейший господин ! Что я слышал ! Возможно ли, постижимо ли, вероятно ли это ?" - "Да что же это, ваше превосходительство ! Что ещё, чёрт побери, нового ?" - вскричал я с нетерпением. "Ах, что же, как не то, - отвечал Дибич, сильно вскрикнув и покрывая мои руки новыми поцелуями, - что вас ожидает великокняжеский титул, штатгальтерство, вицекоролевство !"
Куда бы он зашёл, если бы я не утихомирил эту бурю тем, что засыпал его вопросами, отвечать на которые он тогда ещё не считал своевременным. Но к тому времени, когда мы приехали домой и были встречены слугами, у него успело вырваться заключительное, полное тяжёлого значения тревожившее меня даже и во сне восклицание: "Он хочет вас усыновить !"
Я не берусь исследовать весь процесс развития тех идей, который привёл императора Павла к таким видам на мою личность. В то время я не сознавал всего их объёма, а впоследствии не собрать никаких положительных доказательств того, в чём меня с таким убеждением уверяли. Но, сопоставляя мои тогдашние и позднейшие сведения, не сомневаюсь, что какая-нибудь тайна этого рода, известная только немногим доверенным лицам и ушедшая в ту самую могилу, в которую сам он вскоре сошёл, необходимо существовала".
Вот и получается - если бы не быстрая гибель Павла I, то принц Евгений скорее всего был бы усыновлён, затем его женили бы на Екатерине Павловне и официально провозгласили бы наследником престола.
После этого об участи великих князей Александра и Константина можно было бы только догадываться..., но ничего хорошего им не светило точно.
Вот здесь портрет Евгения Вюртембергского времён наполеоновских войн:
Я хочу привести отрывки из воспоминаний уже цитируемого мной графа Ланжерона. Вот что ему рассказывал Пётр Пален о событиях, предшествовавших дню исполнения заговора. Сразу скажу, что в разные периоды жизни граф Пален немного по-разному их интерпретировал; для полноты картины я приведу здесь две версии его рассказа. Существует и третья версия в изложении литератора Вельяминов-Зернова Владимира Фёдоровича ( 1784 - 1831 гг. ), но там есть фактические неточности и поэтому я доверяю ему в меньшей степени.
Попробуйте сами мысленно скомпилировать эти два рассказа:
"Мы назначили исполнение наших планов на конец марта, но непредвиденные обстоятельства ускорили срок: многие офицеры гвардии были предупреждены о наших замыслах, многие их угадали. Я мог всего опасаться от их нескромности и жил в тревоге.
7 марта я вошёл в кабинет Павла в семь часов утра, чтоб подать ему по обыкновению рапорт о состоянии столицы. Я застаю его озабоченным, серьезным; он запирает дверь и молча смотрит на меня в упор минуты с две, и говорит наконец:
- Господин фон Пален ! Вы были здесь в 1762 году ?
- Да, ваше величество, - что вам угодно этим сказать ?
- Вы участвовали в заговоре, лишившем моего отца престола и жизни ?
- Ваше величество, я был свидетелем переворота, а не действующим лицом, я был очень молод и служил в низших офицерских чинах в конном полку. Я ехал на лошади со своим полком, ничего не подозревая, что происходит: но почему, ваше величество, задаёте вы мне подобный вопрос ?
- Почему ? Вот почему: потому что хотят повторить 1762 год.
Я затрепетал при этих словах, но тотчас же оправился и отвечал:
- Да, ваше величество, хотят ! Я это знаю и участвую в заговоре.
- Как ! Вы это знаете и участвуете в заговоре ? Что вы мне такое говорите !
- Сущую правду, ваше величество, я участвую в нём и должен сделать вид, что участвую ввиду моей должности, ибо как мог бы я узнать, что намерены они делать, если не притворюсь, что хочу способствовать их замыслам ? Но не беспокойтесь, - вам нечего бояться: я держу в руках все нити заговора, и скоро всё станет вам известно. Не старайтесь проводить сравнений между вашими опасностями и опасностями, угрожавшими вашему отцу. Он был иностранец, а вы русский; он ненавидел русских, презирал их и удалял от себя, а вы любите их, уважаете и пользуетесь их любовью; он не был коронован, а вы коронованы; он раздражил и даже ожесточил против себя гвардию, а вам она предана. Он преследовал духовенство, а вы почитаете его; в его время не было никакой полиции в Петербурге, а нынче она так усовершенствована, что не делается ни шага, не говорится ни слова помимо моего ведома: каковы бы ни были намерения императрицы, она не обладает ни гениальностью, ни умом вашей матери, у неё двадцатилетние дети, а в 1762 году вам было только семь лет.
- Всё это правда, - отвечал он, - но, конечно, не надо дремать.
На этом наш разговор и остановился, я тотчас же написал про него великому князю, убеждая его завтра же нанести задуманный удар: он заставил меня отсрочить его до 11-го, дня, когда дежурным будет 3-й батальон Семёновского полка, в котором он был уверен ещё более, чем в других остальных. Я согласился на это с трудом и был не без тревоги в следующие два дня.
Наконец наступил роковой момент, вы знаете всё, что произошло. Император погиб, и должен был погибнуть: я не был ни очевидцем, ни действующим лицом при его смерти. Я предвидел её, но не хотел в ней участвовать, так как дал слово великому князю".
А вот другая интерпретация ( более лаконичная ) той же сцены, но это уже рассказ Петра Палена другому человеку - графине Ливен ( Дарья Христофоровна, урожд. Доротея фон Бенкендорф, 1785 - 1857 гг., дочь уже упоминавшегося мной военного губернатора Риги, "светская львица", "дипломат в юбке" - жена российского посла в Лондоне ):
"Накануне кончины император Павел неожиданно меня спросил, не отводя пристального взгляда от моих глаз - знаю ли я, что против него замышлен заговор, весьма разветвлённый, и участниками которого, между прочим, являются лица, очень близкие царю. Взгляд государя был пронизывающий, подозрительный и настолько навёл на меня страх, что я похолодел. Я чувствовал, как у меня во рту пересыхает, и я, пожалуй, не смогу даже слова промолвить. Но я не потерялся и, желая оправиться, расхохотался. - "Государь, ведь если заговор этот проявляет деятельность, то потому, что сам же я им руковожу. Я с такой ловкостью сосредоточил все нити заговора в собственных руках, что помимо меня ничего не делается. Будьте совершенно покойны, Ваше Величество. Никакие злоумышления рук моих не минуют, я в том отвечаю Вам собственною головой". Государь ласково взял меня за руку и сказал: " вам верю". Тут только вздохнул я свободно".
Многие исследователи задаются вопросом - зачем Павел I своим указом от 1 ноября 1800 года вернул из ссылки всех своих будущих убийц? Хотя граф Пален и утверждает, что это он сам посоветовал Императору провести "амнистию" опального дворянства, но скорее всего тут дело опять-таки в суеверии Павла. Ему кто-то ещё в начале правления "предсказал", что если он первые четыре года своего царствования проведёт "счастливо и беспрепятственно", то ему больше нечего будет опасаться и остальная его жизнь будет увенчана славой и счастьем.
Он так уверовал в это предсказание, что по прошествии четырёх лет в своём указе поблагодарил всех своих добрых подданных за проявленную ими верность и в знак благодарности объявил помилование всем, кто был им сослан или лишён должности...
Эта поспешная и законодательно не проработанная амнистия ещё больше усугубила положение - представьте себе, тысячи опальных офицеров со всех внутренних областей империи начали возвращаться ( многие от безденежья шли даже пешком ) в Петербург, а там все их места и должности были заняты... Вполне естественно, что "трудоустроились" только самые первые прибывшие, а большинству был показан "от ворот поворот".
После этих событий недовольство действиями Павла I и даже злость на него возросли многократно...
Есть данные, что за всё время своего правления он уволил со службы 7 фельдмаршалов, 333 генерала и 2261 офицера. Если всё математически усреднить, то получается, что каждые три дня своего правления он увольнял со службы пять военнослужащих..., и это ещё цифры без гражданских лиц.
Но вернёмся к утру 11 марта...
Во время смотра войск на разводе Император накричал на батальонного шефа Семёновского полка генерала Николая Мазовского ( он начинал военную службу рядовым, 1756 - 1807 гг. ), а своему наследнику Александру государь сказал: "Вашему высочеству свиньями надо командовать, а не людьми" ( Александр при этом отвернулся и закусил губу... ).
Хотя многие источники говорят, что Павел I за время своего правления не пропустил ни одного вахтпарада, но на самом деле это не так. Согласно записям в камер-фурьерском церемониальном журнале, государь отсутствовал десять раз - 6 и 7 января 1799 г., 31 марта, 20, 24, 26, 28 июля, 5, 6, 7 августа 1800 г. Первый раз он не пришёл на развод, будучи недовольным проведённым накануне сбором войск по учебной тревоге..., второй раз его неявка была обусловлена сильной стужей..., а в остальных случаях развод производил 1-й батальон Преображенского полка - любимцы Императора, в строевой выучке которых он не сомневался.
Петербургские вахтпарады длились по несколько часов, в их "ритуал" согласно уставу входило - осмотр личного состава караулов караульными офицерами ( государь это делал лично и с большой охотой ), учения, рапорт старшего караульного офицера коменданту или командующему разводом, церемониальный марш, смена караулов, отдача пароля ( обычно назначались названия городов, но иногда паролем было слово "благодать" ), уход с места развода старого караула.
В тот день после вахтпарада - ближе к 12 часам Император прокатился верхом на коне ( кличка Помпон ) по окрестным улицам вместе с Императрицей. Павла I сопровождал граф Иван Кутайсов, а Марию Фёдоровну сопровождала камер-фрейлина Протасова 2-я. Имя этой фрейлины не названо, но известно, что при дворе были три сестрички Протасовы - Александра, Екатерина и Вера, из них к тому времени только Вера ещё не была замужем и носила девичью фамилию. А цифра "2-я" может означать то, что "1-й" была воспитавшая их тётка - камер-фрейлина Протасова ( Анна Степановна, 1745 - 1826 гг., двоюродная сестра братьев графов Орловых ).
Тут самое время немного рассказать о графе Кутайсове ( 17?? - 1834 гг. ), личность он, конечно, незаурядная...
По одной из версий - 30 лет назад во время Русско-турецкой войны при первом штурме Бендерской крепости ( 15 сентября 1770 г., со стороны России погибло более 6-ти тысяч человек ), обозлённые упорным сопротивлением турок, русские войска вырезали почти всё население Бендер и сожгли город. В числе немногих выживших остался турецкий мальчуган по имени Кутай - примерно десятилетнего возраста.
Сначала он попал в прислуги к одному русскому офицеру, а затем генерал Репнин Николай Васильевич выкупил мальчишку и послал его в качестве подарка Екатерине II. По другой версии турчонка захватили при взятии Кутаиси в конце 1770 года. Но, как бы то ни было, Императрица "подарок" приняла и крестила мальчишку в православную веру.
Иван Кутайсов был послан в Париж, а затем в Берлин учиться парикмахерскому и фельдшерскому искусству. По возвращении из "командировки" он исполнял у великого князя Павла Петровича обязанности камердинера.
Изучив характер Павла, ловкий и способный Кутайсов ( был исполнителем всех "щекотливых" поручений государя ) сумел добиться такого расположения Павла, что тот "осыпал" своего брадобрея невиданным вниманием - уже на второй день своего царствования Император "высочайше пожаловал Ивана Кутайсова в гардеробмейстеры 5-го класса с жалованием 1500 рублей в год из придворной конторы"..., а затем 16 декабря 1796 года вышло новое невиданное по своей щедрости повеление:
"За купленный у купца Николая Щербакова каменный дом, состоящий в первой Адмиралтейской части, высочайше повелено заплатить из кабинета условленную цену сто десять тысяч рублей, а дом этот отдать гардеробмейстеру Ивану Кутайсову, которому оный дом пожалован в собственность".
Это всё рано, что в наше время подарить своему пресс-секретарю яхту за 3 млн. долларов ( при курсе 1$ = 60 руб. )
Позднее Павел назначил его обер-егермейстером ( 6 декабря 1798 г. ), затем последовательно произвёл в бароны ( 22 февраля 1799 г. ), в графы ( 5 мая 1799 г. ), назначил обер-шталмейстером ( 9 января 1800 г. ), сделав его одним из самых богатых людей России - дал ему денег на наручные часы Richard Mille за 37 млн. рублей..., ой это из "другой оперы"... - одарил поместьями Альт и Ней-Раден в Курляндии ( это западная часть современной Латвии ).
Интересны два старших сына Кутайсова, первый - Павел ( 1780 - 1840 гг. ), женился на княжне Лопухиной Прасковье Петровне ( её самая старшая родная сестра - фаворитка Павла I Анна Лопухина ), впоследствие стал сенатором, а второй сын - Александр ( 1784 - 1812 гг. ), погиб в Бородинском сражении. В 2012 году Центральным банком Российской Федерации была выпущена монета номиналом 2 рубля - из серии "Полководцы и герои Отечественной войны 1812 года" с изображением на реверсе портрета генерал-майора А. И. Кутайсова.
Ну а сам Иван Павлович Кутайсов, даже оставаясь в графском звании, продолжал брить Павла I. Можно себе представить злость всего русского дворянства к этому "турецкому брадобрею"... Отношение к нему можно сравнить с тем, как презирали Григория Распутина дальние родственники Императора Николая II и его правительство.
Вот здесь портрет Кутайсова:
Известны несколько анекдотов ( историй ) с участием Кутайсова и полководца Суворова. Вот один из них:
Весной 1800 года уже больной Суворов, вернувшись в Петербург после Швейцарского похода, не имел сил приехать на аудиенцию к Императору во дворец. Павел был раздражён этим и послал графа Кутайсова получить подробный отчёт о последней военной кампании.
Суворов, узнав, что государь прислал своего слугу, обиделся, но велел того принять.
Кутайсов вошёл в красном мальтийском мундире с голубой лентой через плечо. Александр Васильевич сделал вид, что не узнал гостя.
- Кто вы, сударь ? - спросил у него Суворов.
- Граф Кутайсов.
- Граф Кутайсов ? Кутайсов ? Не слыхал. Есть граф Панин, граф Воронцов, граф Строганов, а о графе Кутайсове я не слыхал. Да что вы такое по службе ?
- Обер-шталмейстер.
- А прежде чем были ?
- Обер-егермейстером.
- А прежде ?
Кутайсов запнулся.
- Да говорите же !
- Камердинером.
- То есть вы чесали и брили своего господина.
- То... Точно так-с.
- Прошка ! - закричал Суворов знаменитому своему камердинеру Прокофию, - ступай сюда, мерзавец ! Вот посмотри на этого господина в красном кафтане с голубою лентой. Он был такой же холоп, фершел, как и ты, да он не турка, так он не пьяница ! Вот видишь куда залетел ! И к Суворову его посылают. А ты, скотина, вечно пьян, и толку из тебя не будет. Возьми с него пример, и ты будешь большим барином !
Кутайсов вышел от Суворова сам не свой и, воротясь, доложил Императору, что князь в беспамятстве...
Я считаю, что большой ошибкой Павла I было то, что свои подозрения на счёт возможного переворота он таил исключительно в себе. Даже со своим верным слугой Кутайсовым он не счёл нужным поделиться..., а случись такое - наверняка, "брадобрей" смог бы что-то изменить в судьбе Императора.
Итак, после верховой прогулки Павел I вошёл во дворец в сопровождении графа Кутайсова и на площадке Парадной лестницы встретил уже упоминавшегося мною немецкого писателя Августа фон Коцебу ( 1761 - 1819 гг. ), которому он сам ранее поручил составить описание выстроенного Михайловского замка.
Немного расскажу и об этом интересном человеке.
На своей родине у писателя была довольно-таки скандальная репутация, а по приезде в Россию ( к детям и родственникам жены от первого брака ) 23 апреля 1800 года он был арестован на границе и по Высочайшему повелению был сослан ( как "якобинец" ) в Сибирь..., но пробыл в Кургане ( Тобольская губерния ) чуть менее месяца, так как на его счастье Павел I прочитал драму писателя "Der alte Leibkutscher Peter des Dritten" ( "Лейб-кучер Петра III" ).
Император был в полном восторге от этого произведения и тут же помиловал писателя, присвоив ему титул надворного советника. Кроме того Коцебу возглавил немецкий театр в Петербурге и ему было пожаловано поместье в Лифляндии ( на территории современной Эстонии ) с четырьмя сотнями душ.
Август фон Коцебу завёл дружбу с супругой петербургского градоначальника - статс-дамой графиней Пален ( Юлиана Ивановна, 1753 - 1814 гг., с 1799 г. гофмейстерина двора великого князя Александра Павловича ) и через неё передавал читать рукописи своих произведений великой княгине Елизавете Алексеевне.
В середине декабря 1800 года Павел I задумал обратиться к лидерам воющих европейских стран с вызовом тех на поединок. Предполагалась личная дуэль, где секундантами монархов были бы их первые министры ( при этом своим секундантом Павел Петрович назначил графа Палена ):
"... сразиться между собою на поединке, имея при себе в качестве приспешников судей поединка и герольдов самых просвещённых своих министров и искуснейших генералов, как гг. Тугута, Питта, Бернсторфа... ".
Этот текст помогал ему составить и литературно перевести на немецкий язык именно Коцебу..., за что и был одарен табакеркой с бриллиантами ( ох, уж эти табакерки... ). Как потом напишет сам писатель - "... не думаю, чтобы когда-либо за буквальный перевод двух десятков строчек было получено столь щедрое награждение" ( примерная стоимость подарка была около двух тысяч рублей ).
В Европе текст этого вызова был напечатан в "Гамбургском Корреспонденте" 16 января 1801 года ( в "Санкт-Петербургских ведомостях" - 19 февраля )..., можно догадаться, что европейские монархи только покрутили пальцем у виска... Вот в этом и был весь Павел Петрович - в нём органично сочетались рыцарство и наивная дурь.
Кстати, именно при заключительном редактировании этого текста обращения к монархам, впервые очно встретились Коцебу и Павел I. При виде государя писатель преклонил пред ним колено и Павел Петрович со словами "Прежде всего нам нужно совершенно помириться", поцеловал того в лоб.
Итак, 11 марта, встретив на лестничном пролёте писателя, Павел поинтересовался как продвигается его работа по описанию замка, а в конце разговора сказал несколько слов о трагической судьбе египетской царицы Клеопатры..., - беседа происходила около ниши, в которой находилась, по тогда распространённому мнению, скульптура Клеопатры - точная мраморная копия скульптуры, находящейся в Музее Пия-Климента в Ватикане.
Это уже гораздо позднее искусствоведы определили, что на самом деле это Ариадна... и с тех пор дали ей название "Спящая Ариадна"..., ну а Павел называл это произведение "Умирающая Клеопатра" ( работа итальянского скульптора Паоло Трискорни )...
Поднявшись на самый верх лестницы, государь ещё раз оглянулся на писателя..., это была их последняя встреча...
Спустя ровно 18 лет ( только на один день раньше ) Август фон Коцебу будет заколот в Мангейме - студент Карл Занд ( 1795 - 1820 гг. ) со словами "Вот изменник отечества" вонзил в него свой кинжал ( якобы в отместку за притеснения студенчества и шпионаж в пользу России ). Через год Карл Занд по приговору суда будет обезглавлен...
Пушкин в своём стихотворении "Кинжал" нашёл местечко и для этого бедного немецкого студента:
О юный праведник, избранник роковой,
О Занд, твой век угас на плахе;
Но добродетели святой
Остался глас в казнённом прахе.
В твоей Германии ты вечной тенью стал,
Грозя бедой преступной силе -
И на торжественной могиле
Горит без надписи кинжал.
Вот здесь ( ниже по ссылке ) портрет Августа фон Коцебу. Необходимо сказать, что писатель был трижды женат и имел от каждой супруги соответственно - четыре, пять и восемь детей.
Воспользовавшись чудом последних десятилетий - интернетом, мы прямо сейчас можем оказаться в той точке, где беседовали в последний раз Павел I и Август Коцебу.
Нажмите на эту ссылку ( ниже ) и управляя в "окошке" функциями поворотов и сближения, рассмотрите всё вокруг.
Скульптура, которую вы там увидите в нише - это реставрационный новодел, а непосредственно та самая, якобы "Клеопатра", на которую смотрел Павел, сейчас находится в Иорданском вестибюле Эрмитажа.
Сделав приближение кадра к левому предплечью скульптуры, можно разглядеть змею ( аспид ). Вот из-за того, что изначально змея не считалась браслетом - и получилось первое название "Умирающая Клеопатра".
В нишах над боковыми маршами парадной лестницы при Павле I стояли скульптуры "Правосудие" и "Благоразумие" ( или "Осторожность" ) - они также находятся в "Эрмитаже", а сейчас в Михайловском дворце опять-таки новодел..., но это уже другие скульптуры - одну из них мне плохо видно, а вторая, судя по всему - "Навигация" ( держит раскрытый лист карты ):
Итак, мы приблизились к обеденному времени 11 марта.
Обед по заведённому обычному распорядку состоялся в час дня - на восемь кувертов ( приборов ), приглашены были шесть персон...
В четыре часа Мария Фёдоровна посетила Институт благородных девиц в Смольном монастыре..., и вернулась к шести часам.
За это время Павел I отправил двух куьеров с собственноручно написанными письмами в Берлин и Париж..., и пообщался со своим сыном Николаем, которому шёл пятый год...
В милой беседе он ответил своему отпрыску на вопрос - "Почему его называют Павел Первый ? - "Потому, что не было другого императора, который носил бы это имя до меня"..., на что тот справедливо заметил - "Тогда и меня будут называть Николаем Первым".
Затем Император вызвал к себе обер-гофмейстера и утвердил проект по архитектурному украшению Летнего сада..., а также распорядился выделить из казны на эти цели 80 000 рублей ( это была последняя в его жизни расточительность ). Умирать в ближайшие часы государь явно не планировал...
Что произошло 11 марта между Павлом I и его сыновьями Александром и Константином непонятно, но остаётся факт - великие князья находились в этот день под домашним арестом, что впрочем, не мешало им вести обычный образ жизни и свободно передвигаться по дворцу.
Об этом "аресте" свидетельствует рассказ командира эскадрона полковника Саблукова ( Николай Александрович, 1776 - 1848 гг., автор знаменитых "Записок" ).
Я буквально в двух своих словах передам его рассказ: совмещая в этот день несколько обязанностей, Саблуков в восемь вечера прибыл в Михайловский замок с докладом ( как дежурный по Конному полку ) к шефу полка великому князю Константину. В комнате находился и великий князь Александр. Во время доклада туда неожиданно вошёл Павел I ( при этом Александра как ветром сдуло ), перебросился парой фраз с Саблуковым и вышел. После этого вернулся Александр и сказал, что они с братом находятся под арестом и что сегодня их водил в церковь присягать в верности Императору генерал-прокурор Обольянинов ( Пётр Хрисанфович, 1752 - 1841 гг. ). После этого Саблуков уехал в расположение своего полка ( туда он прибыл ровно в 9 часов вечера ), но расслабиться ему довелось лишь три четверти часа - из замка приехал фельдъегерь с приказом Его Величества немедленно опять явиться во дворец...
Повторюсь, мне так и не удалось выяснить, что послужило причиной этого домашнего ареста..., хотя материалов я "перелопатил" немало.
Ужин начался в половине девятого и продлился против обыкновения вдвое дольше - ровно один час. Стол был накрыт на 19 кувертов ( такая цифра указана в камер-фурьерском журнале )...
Вот здесь по ссылке ( ниже ) можно заглянуть в этот столовый зал, где в свой последний раз отужинал Павел Петрович:
Император сидел в центре стола, справа от него расположился Александр с супругой Елизаветой Алексеевной, далее сидела 15-ти летняя великая княжна Мария Павловна, статс-дама графиня Пален, камер-фрейлина Протасова 2-я.
По левую руку от Павла сидели Мария Фёдоровна, далее Константин с женой Анной Фёдоровной, статс-дама графиня Ливен ( гувернантка-воспитательница младших детей Павла I ). Далее за столом сидела ещё одна статс-дама Рённе ( Мария Андреевна, 1752 - 1810 гг. ).
Остальные приглашённые гости сидели напротив..., среди них был князь Юсупов ( Николай Борисович, дипломат, директор Эрмитажа, сенатор, 1750 - 1831 гг. ), генерал от инфантерии Голенищев-Кутузов ( Михаил Илларионович, 1745 - 1813 гг., будущий главнокомандующий в войне с Наполеоном ) со своей старшей дочерью Прасковьей ( у Михаила Илларионовича рождались только девочки - пятеро ), которая впервые в качестве фрейлины присутствовала за императорским столом.
За каждым стулом стоял паж, а позади государя два камер-пажа в алых кафтанах..., у одного края длинного стола стоял начальник пажей, а у противоположного края ( ближе к дверям, откуда приносились блюда ) находился обер-гоф-фурьер ( старший над прислугой ). По заведённой традиции пажам доставались недоеденные сладости ( в основном мороженое ) с царского стола.
Павел I очень живо общался с сидевшей напротив него 24-летней фрейлиной Прасковьей Кутузовой и вообще государь был доволен и весел, так как впервые к столу подали фарфоровый сервиз ( подарок от Марии Фёдоровны ) с изображением Михайловского дворца. Он постоянно целовал рисунки на фарфоре и говорил, что это счастливейший день в его жизни. На самом деле Император этими поцелуями "маскировал" обнюхивание - у Павла ещё с детства была странная привычка обнюхивать любой новый предмет, будь то одежда, книга, мебель, пушка или что-то другое...
Его прекрасное настроение передалось окружающим, все восторгались и сервизом и красотой дворца..., лишь один Александр сидел мрачнее тучи... Заметив это настроение сына, Павел спросил его :
- Сударь, что с вами сегодня ?
- Государь, - отвечал великий князь, - я чувствую себя не совсем хорошо.
- В таком случае обратитесь к врачу и полечитесь. Нужно пресекать недомогание вначале, чтоб не допустить серьёзной болезни.
Великий князь ничего не ответил, а лишь наклонил голову и потупил глаза. Через несколько минут Александр чихнул. Император сказал ему:
- За исполнение всех ваших желаний, сударь.
Небезынтересны воспоминания Михаила Кутузова о беседе с Павлом I в тот вечер:
"... После ужина онъ говорилъ со мною, и пока я отвечалъ ему несколько словъ, онъ взглянулъ на себя въ зеркало, имевшее недостатокъ и делавшее лица кривыми. Онъ посмеялся надъ этимъ и сказалъ мне: "Посмотрите, какое смешное зеркало; я вижу себя въ немъ съ шеей на сторону".
После этого Павел I написал с промежутком в один час две записки Платону Зубову ( с 25 февраля 1801 года он был назначен шефом Первого кадетского корпуса ). В первой записке он просил срочно прислать во дворец новых пажей. Граф Зубов тут же отрядил группу "новобранцев" в сопровождении инспектора классов - генерала Клингера ( Фридрих Максимилиан, в русских документах - Фёдор Иванович, 1752 - 1831 гг., поэт и драматург, по мотивам его романа "История о золотом Петухе" ( "Der goldene Hahn" ) А.С. Пушкин позднее напишет "Сказку о золотом петушке" ).
Во второй же своей записке государь поблагодарил Зубова за пажей, благосклонно упомянул Клингера и спросил что делает Дибич ( с 11 февраля 1801 года он командир кадетского корпуса ). Платон Зубов в своей записке ответил с подобающим юмором - "Ничего хорошего и ничего дурного - для хорошего ему недостаёт знания русского языка, а для дурного - власти".
В этот день дежурным по Михайловскому дворцу был генерал-лейтенант Уваров ( Фёдор Петрович, 1769 - 1824 гг., шеф Кавалергардского полка ). Интересна история его переезда из Москвы в Петербург. Расскажу и об этом.
Во время празднеств по случаю коронации Павла I ( 5 апреля 1797 года ) в Москве государем была примечена хорошенькая юная особа. Одна довольно-таки ветреная госпожа - Лопухина Екатерина Николаевна ( урожд. Шетнева, 1763 - 1839 гг. ) привела на торжества двух своих старших падчериц ( дочерей мужа - сенатор Лопухин Пётр Васильевич, 1753 - 1827 гг. ) - Анну и Екатерину. Именно тогда Павел I и "положил глаз" на девятнадцатилетнюю москвичку Анну.
Во второй раз их встреча состоялась на балу 10 мая 1798 года, когда Император посещал Москву ( с 10 по 16 мая ). А уже 1-го августа отец Анны Петровны "имел счастье" быть приглашённым отобедать за императорским столом. О чём там шла беседа неизвестно, но дальше на отца Анны посыпались "царские милости" одна за одной - через восемь дней после того обеда Пётр Васильевич был назначен генерал-прокурором, а 20 августа семейству Лопухиных был подарен дом на Дворцовой набережной, 10 ( казна выкупила этот дом у графа Рибаса ). 23 августа отец Анны Петровны был назначен членом государственного совета, а через две недели он был произведён в действительные тайные советники, а его супруга была назначена статс-дамой.
Вот что "любовь-злодейка" делает..., границ не существует... А пять месяцев спустя за "важность и усердие" Пётр Васильевич был возведён в светлейшие князья..., с придачей ему великолепного поместья и 8000 душ крестьян.
По распоряжению Императора ( и при содействии графа Кутайсова ) осенью 1978 года всё семейство Лопухиных было перевезено в Петербург. Отец и мачеха новой молоденькой фаворитки Павла I взяли своё сполна...
Не был обделён и давний любовник Екатерины Николаевны - Фёдор Уваров. Его переезд в Петербург вслед за семейством Лопухиных был одним из условий переговоров между графом Кутайсовым и Екатериной Лопухиной. Вполне естественно, что дальнейшее продвижение по службе у тогда ещё полковника Уварова стало стремительным... Попутно хочу заметить, что Екатерина Николаевна однажды пыталась даже отравиться мышьяком ( в её арсенале был и такой вид шантажа ), прилагая все усилия, чтобы её любовник получил Орден св. Анны, что в конечном итоге и произошло.
Забегая вперёд, замечу, что всё-таки у Фёдора Уварова был "нюх" на такие дела - в ночь убийства Павла I он очень старательно "опекал" наследника престола и уже вскоре стал адъютантом нового императора...
Он был женат ( всего 4 года ) на довольно ветреной красавице-польке Марии Фёдоровне ( урожд. Марианна Любомирска, 1773 - 1810 гг. ), после смерти которой получил большое наследство. Кстати, у Марианны была слава самой соблазнительной и ловкой женщины..., и это был уже её третий брак..., а перед этим она была замужем за генерал-лейтенантом Валерианом Зубовым ( младший из известных нам братьев Зубовых ). Марианна, как никто другой умела танцевать танец "Па-де-Шаль" ( с лёгким газовым шарфом ) и публика приезжала на балы зачастую, чтобы посмотреть только сольное исполнение этого танца очаровательной Марией Фёдоровной.
Я продолжу свой рассказ о событиях 11 марта 1801 года.
Вечером в четверть одиннадцатого Павел I подошёл вместе с дежурным по дворцу Фёдором Уваровым к уже приехавшему ( по вызову ) из казарм командиру эскадрона Николаю Саблукову и обменявшись с ним по-французски несколькими фразами о якобинстве его полка ( Лейб-Гвардии Конный полк, с 28 мая 1800 года шеф полка - великий князь Константин ), приказал увести караул Конной гвардии ( начальник караула - корнет Андреевский ) из своей прихожей.
После этого Павел добавил, что Конному полку велено к четырём утра начать выход из Петербурга и расквартироваться в ближайших деревнях ( при этом эскадрону Саблукова было предписано разместиться в Царском Селе ). Затем, обращаясь к двум лакеям, одетым в гусарскую форму ( но не вооружённым ), он приказал занять пост у дверей, ведущих в его покои. Саблуков вскоре отправился в казармы Конного полка и уже в одиннадцать часов доложил о "высочайшем приказе" свому начальнику - генерал-лейтенанту Тормасову ( Александр Петрович, 1752 - 1819 гг, участник подавления восстания Костюшко, герой войны с Наполеоном, похоронен в церкви Пресвятой Богородицы Донского монастыря в Москве ).
Все эти распоряжения, возможно, явились следствием того, что ещё утром граф Пален при докладе Императору намекнул тому, что кавалеристы Его Величества - якобинцы, хотя возможно, что эти слова военного коменданта Петербурга были сказаны Павлу I и во второй половине дня. Но как бы там ни было, своими действиями Император окончательно подписал себе смертный приговор, ведь он отстранил от несения службы преданного ему начальника караула с подчинёнными ( 24 рядовых, 3 унтер-офицера и один трубач ).
Вместо старого внутреннего караула замка был прислан другой - от Преображенского полка ( по заведённой традиции шефами этого полка всегда были только императрицы и императоры России ).
После переезда Императора "на ПМЖ" в Михайловский замок главный караул размещался направо от главных ворот - на гауптвахте, выходившей во внутренний двор. Этот караул выставлял все внешние посты и внутренний пост в Овальном салоне в восточной части замка. Внутренние караулы от одних и тех же частей размещались в бельэтаже. В левом аванзале находился караул от лейб-батальона Преображенского полка в тридцать человек, при обер-офицере, выставлявшим главный пост по соседству на главной площадке лестницы. Кавалергардский полк содержал караул в Мраморном зале ( совр. Георгиевский зал ) рядом с Овальным салоном. Караул от Лейб-Гвардии Конного полка находился в аванзале Длинного зала.
Командиром вновь прибывшего караула был назначен поручик Марин ( Сергей Никифорович, 1776 - 1813 гг. ).
Я просто обязан сказать несколько слов об этом удивительном человеке.
В 1797 году он в звании портупей-прапорщика участвовал в параде и, проходя мимо Императора, сбился с ноги... Павел I его тут же разжаловал в рядовые, но вскоре обратно восстановил в звании. Сергей Никифорович был большим балагуром и весельчаком, сочинил около 200 стихотворений, его перу принадлежат многочисленные юмористические эпиграммы, пародии, мадригалы, экспромты и даже песни, романсы..., Сергей Марин оказал большое влияние на развитие русской устной речи ( я догадываюсь о чём вы подумали..., да-да, сейчас бы его тексты запретили или "запикали"..., впрочем, живи он в наше время - быть ему автором текстов песен группы "Ленинград" однозначно... ), его строки на листочках "ходили по рукам".
Во время войны с Наполеоном он служил дежурным генералом во 2-й Западной армии под командованием Багратиона П.И., скончался поэт от открывшихся старых пулевых ран, полученных ещё в битве при Аустерлице ( 20 ноября 1805 г. ), на руках своей единственной за всю жизнь возлюбленной - графине Завадовской ( Вера Николаевна, 1768 - 1845 гг. ). Не афишируя связь с графиней, поэт посвящал своей любимой Вере:
Увидев веры совершенство,
Презрел я света суету.
Где веры нет, там нет блаженства,
Без ней смерть жизни предпочту…
Вот здесь портрет поэта-генерала:
Все хлопоты по захоронению своего тайного возлюбленного Вера Николаевна взяла на себя. На постаменте надгробия были высечены уже её стихи, в авторстве которых она так и не призналась:
О, мой надежный друг !
Расстались мы с тобой,
И скрылись от меня
И счастье и покой.
Могла ль бы осушить мои печальны вежды,
Когда во вере я святой
Не зрела сладостной надежды,
Что в вечности опять увижуся с тобой.
Желающие увидеть эти строки на самом постаменте - могут это сделать на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры...
Но я продолжу...
То, что замена внутреннего караула замка была роковой ошибкой Павла I, свидетельствует разговор, произошедший уже на следующее утро после убийства - на вахтпараде к Саблукову подошёл граф Пален и сказал ему :
- Я боялся вас больше, чем всего гарнизона.
- И вы были правы - ответил тот.
- Поэтому я и позаботился о том, чтобы вас услали...
Забегу ещё в одном событии немного вперёд и скажу, что сразу после ПОЛУНОЧИ Саблуков, уже находясь в казармах своего полка на Шпалерной улице ( указом Павла I от 11 апреля 1799 года Таврический дворец был передан под казармы лейб-гвардии Конного полка ), получил от собственного ездового великого князя Константина следующую записку :
"Собрать тотчас же полк верхом, как можно скорее, с полною амунициею, но без поклажи и ждать моих приказаний".
( подписано ) "Константин Цесаревич".
А на словах ездовой прибавил: "Его высочество приказал мне передать вам, что дворец окружён войсками и чтобы вы зарядили карабины и пистолеты боевыми патронами".
Позднее великий князь Константин утверждал, что спал в эту ночь, как сурок... ( да-да, врать - и то не умеет..., бабушкины сказки..., я ниже покажу, что к моменту полного окружения замка войсками Павел I уже принял мученическую смерть ). Если верить великому князю, то получается, что, отправив ездового с запиской к Саблукову, он тут же завалился "мертвецким" сном. В этом нет совершенно никакой логики..., и верить словам великого князя Константина нельзя ни на грош. Я не думаю, что отослав своего ездового с такой важной информацией, великий князь тут же "отрубился".
Историки зря изображают Константина Павловича "чистеньким". Надо сказать, что великий князь приложил все усилия, чтобы его ни в чём не заподозрили. Конечно, прямых улик его участия в заговоре нет ( как и у его брата Александра ), но косвенных - выше крыши..., чего только стоит один его приказ по подшефному полку утром 11 марта о назначении дежурным по Конному полку Николая Саблукова, подчинённые которого уже были назначены в этот день во внутренний караул Михайловского дворца..., так быть не должно и это противоречит всем служебным правилам - офицеру пришлось разрываться между казармами своего полка на Шпалерной улице и Михайловским замком. Скорее всего это граф Пален "надоумил" великого князя Константина "физически замотать" Николая Саблукова.
Но вернёмся в 11 марта...
После распоряжений Саблукову удалить караул от Конного полка, государь пообщался с лейб-медиком Гриве и остался доволен тем, что ему более не надо принимать желудочные лекарства. Заодно Император поинтересовался здоровьем долго болевшего графа Ливена ( Христофор Андреевич, 1774 - 1838 гг., начальник военно-походной канцелярии - фактически исполнял обязанности военного министра, впоследствии работал 22 года послом в Лондоне, его мать статс-дама графиня Ливен Шарлотта Карловна ):
- En conscience, dites-moi est ce qu’il est vraiment malade ? ( Скажите мне по совести - он действительно болен ? ).
Выслушав утвердительный ответ доктора, Павел недовольно развернулся и ушёл к себе..., а через несколько минут он спустился по потаённой лестнице ( вход на эту лестницу находился в простенке тамбура - между библиотекой и спальней Павла ) на первый этаж и далее прошёл в апартаменты к светлейшей княжне Гагариной Анне Петровне ( урожд. Лопухина, 1777 - 1805 гг. ), с которой последние полгода у него были близкие интимные отношения ( я уже упоминал чуть выше эту Анну, когда знакомил вас с Фёдором Уваровым ).
Павел I поселил молодую фаворитку, годившуюся ему в дочери, на первом этаже в том же крыле здания, где были его собственные покои.
Дело в том, что когда супруга Императора Мария Фёдоровна родила последнего сына Михаила ( род. 28 января 1798 г. ), то доктора, и в частности, берлинский профессор Меккель ( в мире науки и медицины более известны его отец и сын ), заявил, что дальнейшее продолжение "супружеских отношений" грозит жизни Императрицы..., хотя несколько источников приписывают эту врачебную "рекомендацию" придворному акушеру - барону Иосифу Моренгейму ( 1759 г. - умер 17 ноября 1799 г., автор учебника "Повивальное искусство" ).
Кстати, в Википедии указан год его смерти - 1797, но это ошибка..., и скорее всего она произошла из-за надписи на фотографии. Так что всё нужно подвергать сомнению и много раз перепроверять... И если дорогой читатель обнаружит у меня какую-то ошибку, то дайте знать - найти меня можно легко через соц.сеть "ВКОНТАКТЕ", буду признателен.
Следует отметить, что Павел I держался "монахом" около двух с половиной лет ( по крайней мере, противоположное нам неизвестно ), что делает ему честь..., и с меланхолически чувственной Анной Петровной два года у него были только платонические отношения; в честь неё был назван 130-ти пушечный корабль "Благодать" ( его строили из дуба и сосны, заложен 25 февраля 1797 года ), её имя было на бляхах и околышках гренадерских шапок ( с 3 декабря 1798 года ) и на полковых знамёнах лейб-гвардии - слово "Благодать" ( имя Анна на иврите означает "божья милость, благодать" ). А любимый красный цвет Анны Петровны стал любимым цветом Императора..., и даже ходили слухи, что цвет стен Михайловского замка Павел I выбрал по цвету перчаток своей фаворитки.
Надо сказать, что имя Анна было очень дорого сердцу Павла Петровича - так звали его маленькую сестрёнку, умершую в младенчестве. Как я уже ранее говорил - её отцом с большой долей вероятности был второй фаворит будущей императрицы Екатерины II - польский король Станислав II Август Понятовский.
Возвращаясь к кораблю, хочу сказать, что "Благодать" планировали спустить на воду 3 мая 1800 года. Но в тот день в присутствии Императора и всего двора "что-то пошло не так" и корабль основательно застрял на стапелях. Его спуск решили отложить до устранения неисправностей.
Тем же майским днём спускали на воду ещё два корабля: 74-х пушечный "Зачатiе св.Анны" и 72-х пушечный "Архистратигъ Михаилъ". Из трёх кораблей только лишь "Зачатiе св.Анны" без проблем благополучно сошёл на воду...
По этому поводу тогда появилась поговорка в рифме:
"Анна -
Сошла плавно,
Михаил -
Шёл, да зацепил,
А Благодать -
Велела подождать"
1 августа 1800 года, на следующий день после похорон великой княжны Марии Александровны ( "Мышонка" ) состоялся повторный спуск "Благодати". На этот раз в присутствии Императора и "виновницы торжества" - Анны Петровны Лопухиной всё прошло удачно ( Мария Фёдоровна накануне уехала в Гатчину ).
6 августа 1813 года корабль "Благодать" будет введён в канал Крондштадта и через год разобран.
Первый раз Анна Петровна будет приглашена на бал и ужин в Зимний дворец 3 октября 1798 года. Ради такого дела весь царский двор раньше обычного ( ещё до "белых мух" ) переехал из Гатчины в столицу, а именно 29 сентября.
Во время ужина Павел I и великие князья "за стол садиться не изволили, а в продолжении сего времени проводить изволили обозреванием заседающих при столе персон" ( из записи в камер-фурьерском журнале ).
Я уже один раз упоминал здесь князя Кочубея Виктора Павловича ( ему писал письмо великий князь Александр с сетованием о приставании Платона Зубова к своей супруге ), так вот, Император хотел выдать замуж свою фаворитку Анну Лопухину именно за тогда уже графа Кочубея, но тот заартачился, после чего и впал в немилость к государю... По просьбе же самой Анны Петровны её выдали замуж ( для соблюдения приличия ) 8 февраля 1800 года за её друга детства - князя Гагарина ( Павел Гаврилович, 1777 - 1850 гг. ).
При переезде в Михайловский замок Павел I "переселил" туда свою фаворитку вместе с её мужем... Мне вот интересно - потайная лестница была внесена в проект замка по желанию самого государя ?
Ещё в детстве Анны одна гадалка предсказала, что она станет знатной дамой и будет носить четыре ордена. В те времена иметь женщине столько орденов было просто немыслимо..., но всё сбылось - шифр фрейлины, кокарда статс-дамы, большой крест св.Екатерины и знак Мальтийского Ордена.
После смерти Павла I она с мужем на два года уедет в Италию ( князь Павел Гагарин будет назначен посланником в Сардинии ). Их брак по сути был номинальным..., по возвращении в Петербург оба жили "отдельной личной жизнью"...
В сентябре 1804 года один из современников запишет в дневниках:
"В городе нового: .... Анна Петровна Гагарина брюхата, надеюсь, что не от князя Павла..."
Весной 1805 года у неё родится дочь от молодого князя Четвертинского ( Борис Антонович, 1784 - 1865 гг., полковник, родной брат фаворитки Александра I - Марии Нарышкиной ). Но вскоре после родов Анна Петровна заболеет чахоткой и умрёт 25 апреля. Через пару недель умрёт и её малышка... Похоронят княгиню Гагарину в Лазаревской церкви Александро-Невской лавры. Её муж на надгробии сделает следующую надпись - "В память моей супруге и благодетельнице".
По этому поводу публицист Николай Греч в "Записка моей жизни" скажет - "Уж хоть бы промолчал".
Вот такая "грустная" судьба сложилась у Анны Петровны.
Кстати, Анну Лопухину "подсунули" Павлу недруги Императрицы Марии Фёдоровны вместо его многолетней "невинной и чистой симпатии" - Екатерины Ивановны Нелидовой ( 1756 ( 1757-58 -? ) - 1839 ( 1736 - ? ), разные источники приводят разные годы её жизни ).
Екатерина воспитывалась ( с 1765 по 1775 год ) при Смольном монастыре в институте для девочек из бедных дворянских семей. Силами воспитанниц Смольного института ставились спектакли, которые посещала даже Императрица Екатерина II. В спектакле "Служанка-госпожа" Нелидова так здорово сыграла свою роль, что по приказанию Императрицы художник Левицкий ( Дмитрий Григорьевич, 1755 - 1822 гг. ) написал её портрет в роли Сербины, танцующей менуэт, а "поэт-сенатор" Ржевский ( Алексей Андреевич, 1737 - 1804 гг. ) сочинил:
Как ты, Нелидова, Сербину представляла,
И маску Талии самой в лице являла,
И, соглашая глас с движением лица
.................
Пленила пением и мысли и сердца
.................
Вот здесь изображение этой картины Левицкого:
В 1775 году Екатерина Нелидова окончила курс Смольного института в первом выпуске с шифром ( вензелем Екатерины II, украшенном бриллиантами ) и золотой медалью второй величины, что гарантировало ей пожизненную пенсию в 2000 рублей. Катенька была назначена фрейлиной великой княжны Натальи Алексеевны - первой супруги наследника престола Павла Петровича. Но вскоре к большому несчастью великая княжна скончалась после родов и часть фрейлин "перешла" в прислуги к новой жене Павла - Марии Фёдоровне.
Поначалу Павел Петрович не "воспринимал" Нелидову, но после того, как она вместе с ним ( в составе свиты супругов ) осуществила длительное 428-ми дневное путешествие по Европе ( о котором я уже писал ), отношение к ней изменилось...
Павел - романтичный и обидчивый, относясь к Марии Фёдоровне с должным уважением, тянулся к Нелидовой, чей разговор, при внешней скромности, отличался остроумием и блеском. Она проницательно угадывала не только духовное состояние Павла, но и скрытые причины, которые руководили его эмоциями. Очень скоро они стали большими друзьями.
Екатерина Ивановна была почти ровесницей Императора и стала в определённый момент иметь на него огромное влияние..., и если тот сильно её "доставал", то могла даже в присутствии караульных запустить ему вслед свой башмак... На следующий день после такого "полёта башмака" ( это было в Гатчине ) Павел I подошёл к видевшему эту сцену начальнику караула Николаю Саблукову и шепнул ему:
- Mon cher, nous avons eu du grabuge hier ( переводчик Google мне перевёл - Мой дорогой, у нас были проблемы вчера ).
Романтичны строки переписки Екатерины Нелидовой и Павла:
"Знаете, почему Вы любите Вашу задиру ? Потому что Ваше сердце знает её лучше, чем Ваша голова..." "Я благодарю Вас за всё, но особенно за удовольствие, которое Вы мне доставляете - любить Вас всем сердцем..."
А вот строки Павла, сопровождавшие подаренную Екатерине Нелидовой книгу:
"... связь, которая существует между нами, имеет в себе нечто чрезвычайное, и я не могу допустить, чтобы она исчезла из моей памяти... Прошлое я рассматриваю со своего рода восхищением. Настоящее для меня значительно и ценно, будущего я жду с благоговением и доверием. Мне кажется, что этой книгой я делаю для Вас большой подарок, так как я побуждаю Вас думать о Боге, для того, чтобы постоянно приближаться к Нему. Я и себе делаю тем самым настоящий подарок. Это моя сущность, любить тех, кто дорог мне..."
Вот здесь ещё один портрет Екатерины Ивановны Нелидовой в чуть более зрелом возрасте:
Удаление Нелидовой и её "партии" ( окружения ) от государя и приближение к нему "партии" Лопухиной, по большому счёту, и предопределило судьбу Павла I.
Спустя много лет в племянницу Екатерины Ивановны - Варвару Нелидову влюбится Император Николай I, но это уже совсем другая история... А с Анной Гагариной-Лопухиной, как и с предыдущей фавориткой Императора у Марии Фёдоровны сложились очень дружеские и доверительные отношения, продлившиеся до самой смерти Анны Петровны.
Не чурался государь и хорошеньких молодых прачек ( Любовь Багарат ) с придворного прачечного двора. Достоверно известно рождение по крайней мере одной девочки от Павла I ( уже после его гибели ), умершей в младенчестве - Мусина-Юрьева Марфа Павловна. Я бы не стал осуждать Павла Петровича, ведь он всё-таки мужчина..., а врачи запретили его жене иметь "супружеские отношения" после рождения сына Михаила в начале 1798 года..., а о контрацепции тогда и знать не знали.
Но я продолжу рассказ о последних часах Императора.
Итак, государь спустился по потаённой лестнице к своей любви Анне Петровне Гагариной... Чем там они занимались и что обсуждали с её мужем нам неведомо, но именно в апартаментах фаворитки была написана последняя записка Павла I, адресованная долго болевшему графу Ливену:
"Ваше нездоровье затягивается слишкомъ долго, а такъ какъ дела не могутъ быть направляемы въ зависимости отъ того, помогаютъ ли вамъ мушки, или нетъ, то вамъ придется передать портфель военнаго министерства князю Гагарину".
Как вы поняли, князь Гагарин - это муж Анны Петровны... Примерно в половине двенадцатого Павел Петрович по потаённой лестнице поднялся в свои покои..., ему оставалось жить чуть более одного часа...
Рейтинг: +1
2995 просмотров
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
