Главная → Проза → Эссе и статьи → История и политика → Норманизм и антинорманизм в отечесвенной и зарубежной историографии XVIII-начала XXI века

Норманизм и антинорманизм в отечесвенной и зарубежной историографии XVIII-начала XXI века

21 августа 2014 - Историк
                                                                                               
                                                                                              СОДЕРЖАНИЕ

                                                                                       ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО


ГЛАВА I: Возникновение и развитие норманнской проблемы
               1.1.Норманнская теория в XVIII Веке 
               1.2. Норманнская теория в XIX Веке 

ГЛАВА II: Норманнская теория в советской историографии
                                                  2.1. Краткий историографический обзор советского антинорманизм 
                                                      2.2. Норманская теория и образование Древнерусского государства в 
                       освещении советских историков 

ГЛАВА III: Норманизм и антинорманизм в зарубежной историографии
                  3.1. Норманизм в трудах зарубежных историков
                                          3.2. Зарубежные историки антинорманистксого направления 

ГЛАВА IV: Норманнская теория в отечественной историографии конца xx века 

                   Причины долговечности норманской теории 

                   Заключение 

                   Приложения 

                  Источники и литература 



                                                                                
                                                                                    ВВЕДЕНИЕ
Пожалуй, нет в истории России вопроса, который вызывал бы столь продолжительные и ожесточённые дискуссии с участием сотен ученых, чем вопрос «откуда есть пошла русская земля», кто такой Рюрик и его варяги, отождествляемые русскими летописями с Русью.

Норманнский вопрос начался с громких утверждений немецких учёных, что государство и культура Руси обязаны своим происхождением и развитием деятельности норманнов в России. В итоге дискуссии сложились мощные, существующие и противоборствующие и в наши дни норманистская и антинорманисткая школы.

Норманская теория сильно преувеличивает роль скандинавов в создании Древнерусского государства и их значение в социально-экономической и культурной жизни Древней Руси. Это преувеличение вызвано неправильным истолкованием или использованием только некоторых, произвольно избираемых источников, а не всей совокупностью имеющихся данных.

Конечно в древнерусской истории много спорных вопросов, требующих решения, но подход к ним должен быть строго научным и объективным. К сожалению, этого нельзя сказать о научных приёмах норманистов. Поэтому, моё несогласие с норманнской теорией объясняется, во-первых, тем, что эта теория противоречит объективным фактам, неправильно освещает ход исторического развития нашей страны в раннесредневековый период, а во-вторых тем, что норманнская теория имеет ярко выраженную антирусскую политическую направленность, которая заключается в том, чтобы представить Россию отсталой страной, а русский народ неполноценным, неспособным самостоятельно создавать свою государственность и свою культуру.

Именно эта антирусская направленность норманнской теории привела к тому, что её неоднократно использовали и в политической борьбе против нашей страны. Достаточно вспомнить, что эту теорию широко использовала немецко-фашистская пропаганда для обоснования приступной политики против СССР. Так в параграфе 8 инструкции«12 заповедей поведения немцев на Востоке и обращения их с русскими», вручённой в секретном порядке «сельским управляющим» и предназначавшиеся в качестве руководства к действию при ограблении советского населения настойчиво повторялась фраза из русской летописи: «Наша страна велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите и владейте нами». За три недели до нападения Германии на СССР, упомянутые сельские управляющие получили следующее напутствие: «Русские всегда хотят оставаться массой, которой управляют. В этом смысле они воспримут и немецкое вторжение, ибо это будет осуществлением их желания – приходите и владейте нами»[1].

Таким образом, реакционный смыл норманнской теории, представляет самую непосредственную опасность суверенитету России, поскольку до сих пор является идеологическим оружием враждебных нашей стране сил, стремящихся ослабить и закабалить Россию.

Цель данной работы определяет состояние современной историографии, так как, несмотря на обилие литературы посвящённой варяжской проблеме, история борьбы норманизма и антинорманизм освещается крайне сжато, фрагментарно и несколько, на мой взгляд, однобоко. Я решил восполнить этот пробел в историографии и дать, свой, насколько это возможно, обстоятельный, очерк противостояния норманизма и антинорманизм, в исторической науке, вскрыть причины столь долгого спора.

В своей работе я делаю обзор всей истории вопроса, начиная с момента его возникновения, а не какого-то отдельного хронологического отрезка. Такой комплексный подход, по-моему, мнению, позволяет лучше уяснить степень изученности проблемы как в целом, так на различных исторических этапах.

Данная работа состоит из четырёх хронологически последовательных глав, каждая из которых содержит не только узкое освещение борьбы двух течений, но и изложение, и анализ основных концепций ведущих представителей обеих направлений. В конце каждой главы подводятся итоги изучения варяжского вопроса.

В заключении даётся периодизация истории, норманнского вопроса, даются причины долговечности норманнской теории, и наконец, выводы. А завершают работу, размещённые мною в самом её конце исторические источники, имеющие самое прямое отношение к данной теме, которые служат предметом жарких споров, на протяжении уже многих лет между дискутирующими сторонами. Так что любознательный читатель, ознакомившись с ними, сможет, основываясь на них, составить своё собственное, независимое мнение по рассматриваемой в данной работе проблеме. В завершении мне осталось отметить, что я старался придать работе характер самостоятельного исследования. 

                                    ГЛАВА I. ВОЗНИКНОВЕНИЕ И РАЗВИТИЕ НОРМАНСКОЙ ПРОБЛЕМЫ

                                                           Норманская теория в XVIII веке
В основу норманской теории положено известие о призвании племенами славян и финнов из-за моря Рюрика с братьями на княжение в Новгород. Поэтому некоторые историки считают, норманнская теория имеет на Руси давнюю почти 900 летнюю историю, а первым сознательным норманистом признают автора «Повести временных лет», монах Киево-Печёрского монастыря преподобного Нестора.

Но первые научные основы норманнской теории заложили члены Петербургской Академии наук – немцы Г.З. Байер и Г.В. Миллер, приглашённые способствовать развитию исторических знаний в России. Произошло это в 30-ые годы XVIII века, т.е. годы правления Анны Иоанновны, когда многие высшие должности при дворе и в правительственных учреждениях были заняты приезжими немецкими дворянами, когда весь первый состав академии наук тоже состоял из приезжих немецких учёных. Поэтому не удивительно, что норманнская теория, смысл которой заключается в том, что русский народ уже однажды проявил неспособность организовать управление своей страной, и вынужден был пригласить пришельцев с запада – варягов для создания первого русского государства, оказалась созвучной настроению немецкой камарильи. Таким образом, эта теория выполняла политический заказ правительства Бирона, поскольку стремилась исторически объяснить и оправдать засилье иноземных фаворитов при дворе Анны Иоанновны.

Готлитб Зигфрид Байер(1694-1738), пытался обосновать Варяжскую теорию в своём трактате «О Варягах». Он, прежде всего, опровергает появившееся в наших летописных сводах в XVI веке сказание призвания Рюрика из Пруссии. Опровергнув это мнение, Байер выдвигает тезис, что варяги были из Скандинавии и Дании – это были войны благородного происхождения, союзники руссов, нанимавшихся на военную службу к ним. Они же были царскими телохранителями, оберегателями границ и по ним все шведы, норвежцы, датчане стали слыть за варягов.

Все древнерусские имена Байер пытался объяснить из норманнских слов. Так имя « Святослав» Байер считает соединением норвежского имени «Свен» и славянского «Слав», на том основании, что византийские источники называют русского князя Свентославом. Русский Лют, точно таким же образом превращён им в скандинавского Литера и т.д.

Байер признавал, что название «руссы» применялось и шведами, но утверждал, что россы восприняли своё название не от скандинавов. Он считал, что на русском севере среди основного финского населения развивалась готская, а затем славянская колонизация, которая от своей расплывчатости, получила название росской или русской. В своих трудах Байер собрал основной круг письменных источников – русских, греческих, латинских, посвящённых истокам Руси. Обращался он и к скандинавским источникам, но не использовал арабские, тогда ещё неопубликованные, хотя считался крупным востоковедом. Его работы подготовили почву для дальнейшего обоснования «Варяжской теории».

Материалы источников, собранные и опубликованные Байером были использованы для подтверждения норманнской теории. Герардом Фридрихом Миллером(1705-1783), который написал на латинском языке речь «О происхождении народа и имени российского». Миллер доказывал в своей речи два главных тезиса. Первый из них основан на рассказе « Начальной повести о приходе славян с Дуная на Днепр» Эти переселения совершались, по мнению Миллера, уже в христианстве, но не раньше Юстиана (483-565). Миллер доказывал, что славяне были прогнаны с Дуная на Днепр волхвами-римлянами и поселились в стране, занятой финнами. Второй тезис состоит в отождествлении варягов со скандинавами. Третий тезис состоит в тождестве Руси с варягами, стало быть, скандинавы дали Руси государство.

Следует отметить, что Миллер лишь бегло трактовал высказывания древних и средневековых авторов о славянах и россах, а в основном стремился опереться на скандинавские саги, которые использовал не критически.

Следующим крупным норманистом, которого, так же как и Байера и Миллера причисляют к основателям норманской теории, был ещё один немец Август Людвиг Шлёцер (1735-1809), который прибыл в Россию по приглашению Миллера в качестве домашнего учителя. С 1762 и по 1767 гг. Шлёцер работал в Академии наук, где преподавал сначала немецкий и латинский язык. А затем географию и историю. В 1767 г. Шлёцер уехал в Гёттинген и тех пор в Россию больше не возвращался.

Шлёцер внёс весомый вклад в систематизацию концепции норманизма, стремясь упрочить её фундамент за счёт русской летописи. Он настойчиво укреплял тезис о том. Что никакого государства до призвания варягов, а следовательно и истории у славян не было. Нестор, по его мнению, говорит только о народах, а не государствах, ему известны только военачальники, а не короли или князья. «Славяне представлялись Шлёцеру полудиким народом, жившим под демократическим, а лучше сказать ни под каким правлением, и с ближайшими даже соседями, не входившими ни в какие связи, если только их не побуждала к этому общественная необходимость. Наличие городов и письменности у славян Шлёцер так же категорически отрицал: « На всём пространстве Русского севера – писал он – не было ни одного города, собственно так называемого… никто не умел писать»[2]. А упоминания городов у славян в исландских сагах Шлёцер безапелляционно называл «Исландскими бреднями» и призывал их выкинуть из всей Русской древней истории. Отвергал Шлёцер и подлинность договоров Руси с Византией, так как они служили убедительным опровержением его утверждения о позднем начале русской исторической жизни. Не верил Шлёцер и в подлинность слова о «Полку Игореве», потому что такая поэзия, по его мнению, могла появиться только после долгого периода культурный жизни, которого как был убеждён Шлёцер, на Руси ещё не было.

Естественно, что исходя из своих представлений, о дикости славянских племён Шлёцер считал, что первые начатки цивилизации на Руси появились только с приходом скандинавов, которые принесли с собой феодальное устройство, законодательство, религию, обычаи и традиции и т.д.

Тенденциозность, предвзятость и неубедительность подобных утверждений Шлёцера была очевидна уже историкам XIX в. Критикуя воззрения Шлёцера известный антинорманист, С. Гедеонов справедливо отмечал, что «… мнение Шлёцера о чрезмерной дикости словено-русских племён не имеет прежнего значения; оно основано не на изучении фактов, не на определении настоящих законов гражданского устройства доваряжской Руси, а на ложных понятиях энциклопедической школы XVIII столетия об исторических началах народов»[3].

Первым, кто решительно высказался против унижающей русское национальное достоинство «норманнской» теории, был великий русский учёный Михайло Васильевич Ломоносов (1711-1765). В 1749 г. он выступил с резкой критикой речи Миллера « О происхождении народа и имени российского». С этого момента началась полемика по норманнской проблеме, которая и вначале третьего тысячелетия далека от своего завершения.

В своих знаменитых «Замечаниях на диссертацию Миллера», Ломоносов очень правильно и справедливо отметил предвзятость, необъективность и произвольность обращения Миллера с источниками: «Иностранных авторов употребляет он (Миллер) весьма непостоянным и важному историографу непростительным образом, ибо где они противны его мнениям, засвидетельствует их недостоверными, а где на его сторону клонятся тут употребляет их за достоверных»[4].

Ломоносов первым, в исторической науке стал отождествлять роксолан с руссами. Он утверждал, что варяги—россы в древности назывались роксоланами или россоланами так как россы были соединены с аланами, причем правильным считал он название россоланы, так как роксоланы являлось искажением греков[5]. В дальнейшем эту теорию Ломоносова поддержал и развивал в своих трудах другой русский выдающийся историк Д.И. Иловайский.

Выводя русских от роксолан, Ломоносов привёл доводы в пользу, древности славянских племён. Цитируя Царьградского патриарха Фотия, который в своём «Окружном послании» писал, что «Руссы себе бесчисленных народов покорили и ради того вознесясь, против Римской империи восстали», сделал правильный вывод: «Таких дел и столь великою славою в краткое время учинить было невозможно. Следовательно, российский народ был за многое время до Рурика»[6].

Ломоносов признавал, что первые русские князья носят норманнские имена, но из этого, по мнению учёного, вовсе не следовало, что они были скандинавского происхождения: «Я не спорю, что имена первых владетелей российских и их знатных людей были скандинавские, однако из того отнюдь не следует, чтобы они были скандинавы. Почти все россияне имеют ныне имена греческие и еврейские, однако следует ли из того, чтобы они были греки или евреи?»[7].

Призванного Новгородцами Рюрик Ломоносов считал славянином заявляя, что «Рурик с родом своим, пришедшие в Новгород, были колена славенского, говорили языком славенским, происходили от древних роксолан или россов и были отнюд не из Скандинавии, но жили на восточно-южных берегах Варяжского моря, между реками Вислою и Двиною. При этом Ломоносов, пожалуй, самым первым из историков, обратил внимание на тот факт, что: « имени русь в Скандинавии и на северных берегах Варяжского (Балтийского) моря нигде не слыхано» [8].

Ломоносов так же обратил внимание на отсутствие норманнского влияния на русский язык сделав и зэ того вывод, что варяги-русь говорили на славянском, а не скандинавском языке.

Следует отметить то обстоятельство, что Ломоносов. Варягов не считал единым народом, а указывал на то, что под этим названием скрывались очень многие племена, жившие по берегам Балтийского моря.

Название россов Ломоносов связывал с именем пруссов, давая, таким образом, иное толкование происхождения русских племён, чем это было сделано Байером: «В наших летописях упоминается, что Рюрик с родом своим пришёл из Немец, а инде пишется из Пруссии. А Нестор ясно объявляет, что он призван был из варягов-русь»[9].

В своей критике Ломоносов показал порочность концепции Миллера и других норманистов, отметил односторонность научных приёмов Миллера, пользовавшегося только иностранными свидетельствами и полностью игнорировавшего русские источники. Ломоносов обвинял Миллера в фальсификации исторической действительности, выступал против антинаучной лингвистики Байера и Миллера: «Ежели бы я хотел по примеру Байеру-Миллеровскому перебрасывать литеры как зернь, то я бы, право сказал шведам, что они свою столицу неправильно Стокгольмом называют, но должно им звать оную Стикольной для того, что она так слывёт у русских»[10]. 

Несмотря на то, что историческая наука со времён М.В. Ломоносова в своём развитии ушла далеко вперёд, тем не менее, его идеи: о древности славянских племён, отсутствии норманнского влияния на русский язык, происхождении руси от роксолан, широком значении термина «варяги», славянском происхождении Рюрика, об отсутствии в Скандинавии племени Русь, до сих пор сохраняют свою научную силу и убедительность.

Сумев доказать древность славянских племён, Ломоносов, тем самым, выбил основание порочных положений варяжской тории Байера и Миллера.

Ломоносов восставал против мнения о норманнах как создателях Русского государства не только из патриотических чувств, но и потому что видел перед собою явно тенденциозное искажение исторических фактов. К сожалению его критика норманской теории была проигнорирована немецкими, шведскими, а вслед за ними и русскими историками.

Современник Ломоносова Фридрих Генрих Штубе (1704-1790), так же критиковавший доклад Миллера, тем не менее, тоже был приверженцем норманской теории и признавал норманнское происхождение Руси. Его работа «О древних руссах» написанная в 1753 и опубликованная в 1785 г., состоит из четырёх исследований: 1) об отдельном существовании древней Руси, 2) о жилищах древней Руси, 3) о происхождении древних россиян, 4) о некоторых исторических событиях, относящихся к древнем россиянам. На основании изучения северных источников Струбе отождествлял россов с «Rises»- великанами исландских саг, страна которых « Rusaland» простиралась от Балтийского моря до северного Ледовитого океана и Белого моря; жители ее варяги-русь тождественны с готфами-роксоланами, которых Страбон помещает на далеком севере. Южнее Руси – от Торнео до Ладожского озера – находилась область Гардарикия; в Финляндии – Кенугардия. Основав среди славян русское государство, варяги-норманны принесли сюда начатки культуры: в славянском Перуне Струбе видит германского бога Тора; Русская Правда является перенесенным к славянам древнескандинавским законом. Здесь предлагается и толкование русских имен днепровских порогов у Константина Порфирогенета с помощью скандинавских языков.

Важное знание, для становления норманской теории имели исследования датского историка Иогана Эриха Тунманна (1746-1778), нашедшего подтверждение летописного сказания о призвании славянами и финнами племени русь из Швеции, якобы давшего династию восточным славянам и образовавшим Русское государство, в том лингвистическом факте, финского названия Швеции «ruotsi».При этом, Тунманна не смутило, отсутствие каких-либо известий о племени русь, проживающего в Швеции. Тунманн уверял, что восточные славяне, стали именовать шведов «русью», посредством финнов, так как их отношения славян со Швецией были затруднены удалённостью от моря, то настоящее имя шведов, по мнению Тунманна, становится им известно не скоро. Указанный факт дал норманской теории настолько надёжную научную основу, что вплоть до настоящего времени он остаётся важным аргументом для доказательства скандинавского происхождения Руси.

Существенное значение в развитии русской историографии в целом, и по норманнскому вопросу в частности, имели труды дворянского историка второй половины XVIII века Ивана Никитича Болтина (1735-1792). Специальных трудов по истории России Болтин не писал. Он был критиком. Главный его труд «Примечания на древнюю и нынешнюю историю России г. Леклерка», в котором автор высказал своё мнение по многим вопросам Русской истории, в том числе и по норманнской проблеме. Поводом к написанию этой работы, послужил выход во Франции шести томной истории России Леклерка, носившей широковещательное название «Естественная нравственная, гражданская и политическая, древняя и новая история России». Этот труд, несмотря на свой объём, был одним из образцов тех недобросовестных «историй России», которые так часто выходили впоследствии. Болтин, будучи патриотом, в своих «Примечаниях» ставит цель защитить Россию от наветов иностранных писателей, которые рисуют её как страну дикую и варварскую.

Выступая против основного тезиса норманистов, что первыми создателями Русского государства были норманны, Болтин обращает внимание на то, что задолго до прихода Рюрика были уже у русских города, что жили они в обществе, имели правление, промыслы, торговлю с соседними народами и т.п. Таким образом, Болтин признаёт наличие государственности у восточных славян до призвания варягов в Новгород.

Варягами Болтин считал скандинавов, а первых киевских князей по происхождению признавал финнами. Деятельности варягов Болтин не придавал особого значения, так как считал, что они не превосходили по своему уровню развития славян. Это предположение, высказанное Болтиным в XVIII в., было подтверждено советскими историками в двадцатом столетии.

Конечно, Болтин ограничился рассмотрением не всех, а лишь отдельных вопросов, связанных с норманнской теорией, но выводы, к которым пришёл в результате изучения русских летописей, носят вполне обоснованный научный характер, убедительно опровергая утверждения основоположников норманизма о дикости и варварстве восточнославянских племён накануне образования Древнерусского государства.

Конечно не смотря на практически безраздельное господство норманской теории в XVIII в. Ломоносов и Болтин небыли единственными антинорманистами. К числу антинорманистов того времени принадлежал русский поэт, историк и переводчик Василий Кириллович Тредиаковский (1703 -1768), которым были написаны «Три рассуждения о трёх российских древностях», а именно I. О первенстве словенского языка пред тефтоническим, II. О первоначалии россов, III. О варягах, руссах, словенского звания и языка.

В своём третьем рассуждении, как нетрудно догадаться Тредиаковский отстаивал версию о славянском происхождении княжеской династии. Призванные князья, по его мнению, были не шведами, датчанами, норвежцами или германцами, а славянами из Панонии, одного с новгородцами происхождения и языка. Мысль о том, что могли пригасить кого-то ещё кроме славян, Тредиаковский решительно отвергал: «Ежелиб прибывшие Великие Князи на престол были или Датского, или Шведского, или Немецкого языка, то как бы они могли повелевать подданными, не знающими их языка? И как бы подданные возмогли повеленное исполнять, когда бы не разумели того слова которым повелевает государь!»[11]. Управление иноземцами через переводчиков Тредиаковский отрицал, так как оно, по его мнению, является медленным и неэффективным. Не упустил из виду Тредиаковский и отсутствие влияние на славянский язык скандинавского языка, которое неизбежно имело бы место, будь действительно скандинавы на Руси правящим классом: «… как господствующий язык государя, вельможей его воинства, придворных, его присных и искренних, если б он был разный от Словенского не превозмог и не истребил Словенского, в Новгородской державе употребляемого»[12]. А завершает своё исследование Тредиаковский следующими словами: « Твёрдо по всему, и есть необратимо: Варяги Руссы, а от них прибывших царствовать Государи наши в Великую Россию были звания Словенского, рода Словенского, и Словенского языка»[13].

Спор между первыми норманистами и антинорманистами первоначально шёл по двум основным вопросам. Во-первых – были ли варяжские князья-основатели Русского государства, скандинавами-норманнами или они принадлежали к какой-то другой народности? И во вторых – термин «Русь», положивший начало названию «народ русский», «земля Русская», был словом скандинавского или какого-нибудь другого происхождения? Но постепенно вопросы, ставшие предметом жарких научных дискуссий между норманистами и антинорманистами, обрастали рядом новых проблем. Некоторые из них с течением времени приобретали не меньшее значение, нежели два основных. К ним следует причислить вопросы о начале русской истории и происхождении восточного славянства, автохтонности славян и их расселении, происхождении термина «Русь» и распространении этого термина в разных частях Восточной Европы, о подлинной роли варягов на Руси о скандинавском влиянии, о взаимоотношениях Скандинавии и Руси о смысле и значении термина «варяг», об уровне общественного развития восточного славянства накануне создания государства и степени культурной и политической зрелости восточных славянских племен в IX веке и т. д.
Таким образом, Начавшаяся с участием Ломоносова полемика по варяжскому вопросу постепенно осложнялась новыми гипотезами и привлечением нового материала. В итоге, спор так и перешёл нерешённым к последующим поколениям историков.

                                                                  1.2. Норманская теория в XIX веке
Первая половина XIX века была периодом явного перевеса норманнской теории в русской историографии, что было вполне естественно при тогдашнем состоянии критики источников и представлений об историческом процессе как результате в первую очередь правителей.

Крупным норманистом, в первой четверти XIX в. был Николай Михайлович Карамзин (1766-1826), который вошёл в русскую историографию как автор известного труда «История государства Российского».

Карамзин принял норманнскую теорию и связал её с той монархической тенденцией, которой проникнута его «история». Образование Русского государства Карамзин связывает с призванием варягов, до которых как он считал, «было отечество наше слабое и разрозненное на многие области»[14]. Причём Карамзин был уверен, что норманны стояли на более высоком уровне развития, чем славяне, «…и варяги или норманны долженствовали быть образованнее славян и финнов, заключённых в диких пределах севера; могли сообщить им некоторые выгоды новой, промышленности и торговли благодетельные для народа»[15]. Варяги считает Карамзин, - основали две самодержавных области в России: Рюрик – на севере, Аскольд и Дир-на юге.

Норманнская концепция Карамзина не имеет под собой прочной научной основы и не выдерживает с точки зрения современной исторической науки никакой критики, так как основывается лишь на данных повести временных лет», которые Карамзин воспринял слишком буквально и не критически.

Другим норманистом был современник Карамзина Николай Алексеевич Полевой(1796-1846), критиковавший Карамзина за то, что тот, по его мнению, в своей «Истории Государства Российского» уделил мало внимания народу и противопоставил Карамзину свою «Историю русского народа», которая, тем не менее, также свелась к описанию правления великих князей.

Русская история, по мнению Полевого, начинается только с призвания князей. Вместе с тем он признавал, что ещё до призвания князей у славян существовал патриархальный образ правления, ведущий к единодержавию. Полевой не отрицал реальности Рюрика и его братьев, но при этом отмечал, что само сказание об их призвании кажется ему подозрительным. И хотя Полевой не сомневался в скандинавском происхождении призванных князей, отсутствие имени русь в Скандинавии вызывало у него недоумение: «Бесполезно было бы опровергать здесь мнение тех, кто не хочет признать в варягах скандинавов. Полагаем этот вопрос решённым. Но и не сомневаясь в скандинавском происхождении пришельцев по балтийскому морю, - писал он – мы затрудняемся странным недоумением: ни имени варягов, ни имени руси не находилось в Скандинавии. Мы не знаем во всей Скандинавии страны, где была бы область Варяжская или Русская»[16].

В тоже время Полевой считал, что варяги на Руси были немногочисленны. Так как Скандинавия никогда не была рассадником многочисленных народов и варяги никогда и нигде не являлись толпами многочисленными. Эта малочисленность варягов обусловила, по мнению исследователя, быструю ассимиляцию варягов на Руси: «Будучи рассеяны в малом числе, принуждены общаться и жить со славянами, имея грубые и нетвёрдые понятия, обо всём, кроме понятия о свободе и корысти, варяги, скорее всего, утратили народные отличительные черты: религию, язык и обычаи»[17].

При этом сам Полевой чувствовал неубедительность предлагаемой им версии образования Древнерусского государства и отмечал, что картина им начертанная может показаться бледной и недостаточной, но что она при этом верна и справедлива.

В целом подводя итог рассмотрению взглядов Н.А. Полевого, следует отметить, что хотя он и признавал и призвание князей, и их скандинавское происхождение и образование ими Русского государства, но стоял при этом на позициях весьма умеренного норманизма.

Одним из первых кто в XIX веке выступил против норманнской теории, был профессор Дерптского университета Иоанн Филип Густав Эверс (1781-1830). В 1816 году он опубликовал на немецком языке своё первое большое исследование «История руссов», в котором выступил против нелепого допущения, что северные славяне, прогнав варягов, снова пригласили их же, а так же опровергал доводы относительно понимания имени Руси из корней вроде «руотси», возражал против вывода древнерусских имён лишь из скандинавских корней. Что касается вопроса образования государства, то оно, по мнению Эверса, существовало у восточных славян задолго до призвания Рюрика. Факту призвания Рюрика Эверс не придавал большого значения, рассматривая его лишь как эпизод обычного приглашения наёмного отряда викингов. Начало славянской государственности Эверс связывал с народом «рос» или «рус» жившим на юге России в Причерноморье. Этот народ он отожествлял сначала с хазарами, но потом отказался от этого мнения и стал рассматривать его как особый причерноморский народ. 

Идея Эверса о «Причерноморской Руси» не получила широкого распространения в исторической науке, но его критика норманизма оказалась весьма действенной и сохранилась в арсенале антинорманистов вплоть до наших дней.

Ещё одним антинорманистом начала XIX века, о котором нужно упомянуть в рамках данной работы был выдающийся историк, языковед, этнограф и фольклорист Юрий Иванович Венелин (1802-1839), сожалению безвременно скончавшийся в самом расцвете творческих сил в возрасте всего тридцати семи лет.

Ю.И. Венелину принадлежит интересное исследование « Скандинав мания и её поклонники или столетния изыскания о варягах», вышедшая в 1842 году, уже после смерти автора. Работа Венелина носит историографический характер и посвящена историко-критическому разбору норманской догматики, которую автор начинает с анализа диссертации Байера «О варягах», подвергнув последнего критике за ненаучную лингвистику. Произвольное обращение с источниками, незнание русского языка и мнение, что тот считал варягами Датчан, Шведов, Норвежцев, то есть народы скандинавского происхождения. Таким образом, Венелин продолжил линию Ломоносова. Так же Венелин критиковал и взгляды позднейших последователей Байера: Шлёцера, Струве, Миллера, Карамзина, Шафарика, Погодина, сумев благодаря своему аналитическому уму, показать слабые стороны их аргументации. В тоже время Венелин не ограничился только одной критикой норманизма и выдвинул свою теорию, что варягами называли западных славян с южных берегов Балтики. «Нестор и его современная русь называла варягами померанских славян, как бы в прочем их не называли другие соседи саксонские или французские»[18]. Пишет по этому поводу Венелин. Далее он подчёркивает, что сами Скандинавы себя варягами не называли, что ни малейших следов этого имени нет ни у Скандинавских, ни у саксонских. Ни у франкских летописцев[19]. Подтверждение своего мнения Венелин нашёл в многочисленных византийских источниках, обильно им цитированных, которые также строго отличают Варягов, как от Франков, так и от племён Тевтонского происхождения[20].

Труд Венелина до сих пор имеет большую научную ценность за счёт большого количества цитируемым автором русских летописей, западноевропейских, византийских и арабских авторов. 

Первая половина XIXвека была не только периодом господства норманизма в исторической науке, но и важным этапом в становлении историографии норманской проблемы, что было обусловлено, во-первых уровнем развития исторической науки, осознавшей необходимость критического осмысления пройдённого ею пути, а во-вторых тем, что варяго-русский вопрос по причине своего политического значения получил в эти годы широкий резонанс не в академических кругах, но и в российском обществе. Указанное обстоятельство предъявляло очень высокие требования к сочинениям, касавшимся начала Руси. Участвующие в споре противоборствующие стороны, начинают повышенное внимание уделять доказательной базе, как единомышленников, так и своих оппонентов, подробно раскрывая её перед читателем, тем самым стараясь сделать его своим убеждённым сторонником.

Во второй трети XIX века столпом норманизма становится выдающийся исследователь и собиратель древностей Михаил Петрович Погодин (1800-1877). Свою научную деятельность Погодин начал как антинорманист, но постепенно перешёл на позиции норманизма. Норманнское участие в складывании Древнерусского государства Погодин сводил не только к происхождению династии Рюрика, но и к зависимости развития русского общества от прибытия норманнов. Это проявилось в том, что все явления русской жизни Погодин старался объяснить из норманнского быта. Перуна, Велеса и других славянских богов он считал скандинавскими божествами. Русскую правду сборником скандинавских законов, нравы и обычаи славян Погодин так же объяснял нравами и обычаями скандинавскими. Однако, как это не парадоксально Покровский сумел придать своему норманизму патриотическую окраску. Не ставя под сомнение летописное предание о призвании варягов возглавляемых Рюриком, он расценивал это событие как высокое проявление народной самодеятельности, свидетельство самобытности, государственной мудрости и исторической прозорливости русского народа. Призвание – не завоевание подчёркивал Погодин, а добровольный сознательный акт, который никак не может ни умолить, ни унизить нашего национального достоинства, ни замутить славянские истоки русской истории.

Однако, несмотря на свою приверженность норманизму Погодин, будучи добросовестным и объективным учёным, не держался слепо за каждое норманисткое положение. Уступая напору фактов,  он отказался от происхождения термина русь от финского руотси, признав что здесь имеет место лишь простое звуковое сходство, а также от Рослагена, который, по его мнению, ничего не доказывает в пользу того что русь - это шведы так как в древности Швеция не составляла единого целого и в её пределах обитало множество мелких, независимых друг от друга племён, только одно из которых называлось шведами.

Бесспорным достоинством исторических трудов Погодина является систематическое и исчерпывающее рассмотрение материала, однако при этом его критика носит весьма поверхностный характер и основывается на буквальном толковании источника.

Борьба между норманистами и антинорманистами особенно обострилась во второй половине XIX в. К этому времени были уже выявлены основные источники по варяжскому вопросу. Классики норманизма – русский историк А.А. Кунник и датский профессор сравнительного языкознания – Вильгельм Томсен, сформулировали в своих работах основные положения и систему аргументации норманнской теории. 

Основными произведениями Ариста Аристовича Кунника (1814-1899) являются «Призвание шведских родсов финнами и славянами» и «Дополнения к сочинению «Примечания к Каспию Дона». Кунник изучал арабские и византийские источники, трактовал их в пользу норманизма и для убедительности прибегал к психологическим доказательствам. Например, в своем открытом письме « сухопутным морякам», в котором сухопутными моряками именуются историки-антинорманисты, он разделил народы на сухопутные и морские, и естественно отнёс славян к сухопутным. Видимо Кунник не знал или просто проигнорировал книгу В.И. Ловмянского « О славянах в Малой Азии, в Африке и Испании» вышедшей в 1859 году, в которой автором были собраны источники о морских походах и переселениях славян.

Датский учёный Вильгельм Томсен (1842-1927) опубликовал курс лекций прочитанных им в Оксфордском университете и изданный в Англии (1877), потом в Германии (1879), затем Швеции, и позже всех в России (1891).

Томсен стремился доказать, что термин «варяги» употреблялся в смысле общего обозначения Скандинавии, и что Русь это отдельное скандинавское племя, которое основало Русское государство и дало ему своё имя. Доказать этого Томсену убедительно не удалось. Отсутствие убедительной аргументации в своих лекциях Томсон компенсировал тем, что без всяких к тому оснований всех своих противников обвинял в том, что они являются дилетантами и в своих исследованиях руководствуются не требованиями науки, а исключительно патриотизмом. Исключение Томсен сделал лишь для одного С. Гедеонова, заявив, что из всей массы антинорманисткой литературы только одна его книга «Варяги и Русь» производит впечатление серьёзной обдуманности и больших познаний.

Книга Томсена не является самостоятельным научным исследованием, а представляет собой лишь подборку мнений и доводов, известных норманистов, и прежде всего А.А. Кунника, причём то ли в силу предвзятости, то ли неосведомлённости Томсен повторяет такие доказательства Кунника, от которых тот уже давно отказался.
Выступившие тогда же ведущие представители антинорманизма С.Г. Гедеонов и Д.И. Иловайский дали серьёзную основательную критику главных положений норманнской теории.

Дмитрий Иванович Иловайский (1832-1920) в ряде заметок и докладов выступил против норманнской теории. Его статьи собранные в одной книге, вышли в 1876 году под название «Разыскания о начале Руси», а затем в 1882 году.

Главными основаниями, на которых держится норманизм, Д.И. Иловайский считал:
1.Известие русской летописи.
2.Путь из Варяг в Греки, описанный Нестором в повести временных лет и связанные с ним имена днепровских порогов, приведённые Константином Багрянородным.
3.Имена князей и дружины, в особенности по договорам Олега и Игоря.
4.Известия византийских писателей о Варягах и Руси.
5.Финское название Шведов Руотси и название шведской Упландии Рослагеном.
6.Известие Бертинских летописей, о трёх русских послах и известие Лиутпранда о Руссах-Норманнах.
7.Известия арабских писателей
8.Скандинавские саги.
9.Позднейшие связи русских князей со Скандинавами.

Известие о призвании Варягов Иловайский считал легендой, а не историческим фактом, и подчёркивал правомерность её появления в новгородской среде, отмечая связь этого признания с политическим строем Новгорода, где боярство приглашало» призывало» князей. Сделав такой вывод, Иловайский отказался от поиска исторической основы летописного сказания. В тоже время, несмотря на спорность такого заключения, бесспорной заслугой Иловайского является тот факт, что он одним из первых занялся изучением истерической достоверности летописного предания, так как до него и норманисты и их противники относились к этому известию не критически, и лишь расходились в мнениях к какому народу принадлежали призванные князья.

Путь из Варяг в Греки, по мнению Иловайского также не может подкрепить норманнскую теорию, так как, во-первых Константин Багрянородный передал имена днепровских порогов в существенно искажённом виде, а во-вторых приводимые им русские имена этих порогов не могут быть объяснены исключительно из скандинавских языков. При этом Иловайский отмечает, что норманны могли плавать по Днепру только после основания Русского государства, находясь на службе русских князей или под их покровительством, то есть тогда, когда русские имена порогов уже существовали.

По поводу сходства имён русских князей и их дружинников со скандинавскими именами Иловайский замечает, что это сходство совершенно естественно при общности многих имён у славянских и германских нардов, при долгом сожительстве Готов и Руссов в Восточной Европе, а также при исконном сожительстве Готов и Славян на Южном берегу Балтийского моря. Но доказать, что они не только исключительно, но и преимущественно скандинавские, не могут никакие натяжки[21].

Касаясь известий византийских писателей о Варягах и Руси, Иловайский справедливо отмечает, что Византийцы нигде не смешивают Русь с Варягами. «О варягах они упоминают только с XI века; а о народе Рось под этим её именам говорят преимущественно со времени нападения её на Константинополь в 865 году. Но и после этого того они продолжают именовать Руссов Скифами, Тавроскифами, Сарматами и т.п. Лев Диакон не только производит Русь от древних Скифов и приурочивает её к странам Припонтийским, но и отождествляет ей с библейским народом Росс»[22].

О пятом основании норманистов Иловайский говорит, что слово Руотси нисколько не указывает на тождество Шведов с нашей Русью. Филологически никем не доказан, чтобы слова Руотси и Рось были тождественны, а не просто созвучны. А по поводу предполагаемой связи шведской провинции Рослагена с нашей Русью Иловайский замечает, что т неё отказались уже и сами норманисты после монографии Гедеонва.

Известия Бертинских Летописей и епископа кремонского Лиупранда, по мнению Иловайского тоже не являются серьёзными основаниями для подтверждения норманнской теории. Толковать известие Бертинских летописей о Руси как о шведском племени невозможно, то из упоминаемого в них титула хакана, который никогда не был в ходу у скандинавских правителей, Лиупранд понимает под именем норманнов не только скандинавские народы, а относит к ним все северные народы, то есть употребляет этот термин не в этническом, а географическом смысле.

Арабские свидетельства, по мнению Иловайского также не подтверждают норманскую теорию, напротив они становятся понятными как только признаем Русь туземным народом. Русь и славяне у них (арабских авторов) являются почти не раздельно. Описанные ими обычаи Руссов указывают также на славян.

«Исландские саги, которым было бы естественнее всего говорить о необыкновенном счастии Норманнов в восточной Европе, ничего не знают ни о норманнском племени Руссов, ни о Рюрике, ни о плавании норманнов по Днепру. Саги говорят о Русских как о великом туземном народе Восточной Европы»[23].

Международных связей Руси со Скандинавией Иловайский не отрицал, но резонно замечал, что из этого не следует будто Руссы пришли из Скандинавии. Подобные связи существовали у Руси и с другими народами: Греками, Поляками, Немцами, Половцами и т.п.

Книга Иловайского «Варяги и Русь» несмотря на некоторые свои недостатки, подвергла норманскую теорию серьёзной, аргументированной критике. Она до сих пор не утратила своей научной ценности и до сих пор является одним из лучших произведений посвящённых рассматриваемой норманнской проблеме.

В 1862-1863 годах в записках Академии наук была опубликована работа Степана Александровича Гедеонова (1816-1878) «Отрывки о варяжском вопросе», затем дополненная и отдельно изданная под названием «Варяги и Русь» (1876). Гедеонов считал неудовлетворительной норманскую систему происхождения Руси, и указывал на отсутствие каких-либо следов норманнского влияния в русской жизни. Он говорит «если варя­ги-­русь скандинавы, норманнское начало должно отозваться в русской истории, как начало латиноамериканское в истории Франции, как начло германо-норманское в истории английской. Не в мнимо германских именах наших князей­ и послов их, не в случайных, непонятных известиях Вертинских летописей, Лиутпранда и Константина,- норманнство должно отозваться в самой жизни Руси, в её религии, языке, праве, в народных обычаях, в действиях и образе жизни ни первых князей и пришлых с ними варягов»[24]. Однако, выше перечисленных следов, как весьма убедительно доказывает Гедеонов, в истории Руси не прослеживается.

Гедеонов отстаивал автохтонное происхождение термина «Русь», подчёркивал тенденциозность летописного предания, доказывал западнославянское происхождение варяжской династии в Новгороде.

Книга Гедеонова, является образцом научной объективности и добросовестности, она заставила многих норманистов отказаться от смещения варягов и руси, и тем самым сослужила большую службу делу. Труд Гедеонова не утратил научного значения и в наши дни.

Познакомив читателя со взглядами Иловайского и Гедеонова на варяго-русский вопрос, было бы несправедливо обойти вниманием их современника Ивана Егоровича Забелина (1820-1909), который в своём объёмном труде «История русской жизни с древнейших времён» уделил существенное внимание норманнской проблеме.

Забелин считал, что русская история началась ещё задолго до Рюрика, который был призван княжить в уже сложившееся государство. Эту мысль он достаточно чётко и определённо высказал в своей книге: «Словом сказать, ещё задолго до Рюрика в Русской земле должно было существовать всё то, к чему он был призван, как к готовому. Таким образом, семена и зародыши русского развития складываются где-то очень далеко от эпохи призвания варягов. В этом на первый раз, убеждает та истина, что история идёт путём живой растительной организации, а не путём произвольной махинации; что само призвание варягов если и было началом нашей истории, то она же была концом другой нашей истории, о которой мы ничего незнаем»[25].

Указал Забелин и на то, что у Нестора ничего не сказано о том, что варяги принесли с собой на Русь цивилизацию, что они составляли особое сословие, говорили особенным языком, научили славян воевать, торговать, плавать по морю и так далее.

В том, что призванные варяги были славянами, Забелин не сомневается, и даже не допускает мысли, что могли быть призваны иноземцы: « Во всяком случае -говорит историк - несомненным мы почитаем одно, что русь была призвана не из Швеции, а от словенского поморья. С острова ли Рутена или от устья Немана - это всё равно, она была русь словенская, родная и во всём понятная для призывающих, а потому и не оставившая никакого следа от своего небывалого норманства»[26].

Следует отметить, что целый ряд учёных не примкнули ни к одному направлению. Из этих историков следует отметить, прежде всего, классиков русской исторической науки Сергея Михайловича Соловьёва (1820-1879) и его знаменитого ученика Василия Осиповича Ключевского(1841-1911), которых часто не совсем правильно причисляют к лагерю норманистов.

У Соловьёва нет работ, специально посвящённых норманской теории, но он достаточно подробно рассматривает варяжский вопрос в своём основном труде «История России с древнейших времён».

Историю России Соловьёв начинал с призвания варягов, при этом признавал их скандинавское происхождение и отрицал возможность призвания балтийских славян следующим образом: «Скажут: славяне должны были обратится к своим же славянам, не могли призывать чужих, но имеет ли право историк настоящие понятия о национальности приписывать предкам нашим IX века? Мы видим племена германское и славянское, чем ближе к языческой древности тем сходнее между собою в понятиях религиозных, нравах, обычаях; история не привела ещё между ними резких разграничительных линий, их национальности ещё не выработались, а потому не могло быть сильных национальных отвращений»[27]. При этом Соловьёв считал, что призванные варяги «на древнюю нашу историю» оказали лишь наружное, т.е. внешнее влияние, которое выразилось в создании ими Древнерусского государства. Но определяя степень норманнского влияния на славянскую народность, Соловьёв пришёл к заключению, что это влияние очень незначительно: « Варяги не стояли выше славян на ступенях общественной жизни, следовательно, не могли быть среди последних господствующим народом в духовном, нравственном смысле; наконец что важнее, в древнем языческом быте скандинаво-германских племён мы замечаем близкое сходство с древним языческим бытом славян; оба племени не успели ещё выработать тогда резких отмен в своих народностях, и вот горсть варягов поселившись среди славянских племён не находит ни каких препятствий слиться с большинством.…В чём можно заметить сильное влияние скандинавской народности на славянскую? В языке? По последним выводам, добытым филологией, оказывается, что в русском языке находится не более десятка слов происхождения сомнительного или действительно германского. После того как древнейший памятник нашего законодательства так называемая Русская Правда была сличена с законодательными памятниками славянских народов, не может быть речи не только о том, что Русская Правда есть скандинавский закон, но даже ос ильном влиянии в ней скандинавского элемента»[28].

Таким образом, Соловьёва нельзя отнести ни к одному из двух направлений в русской историографии, поскольку с одной стороны, он признавал образование славянского государства делом рук князей скандинавского происхождения, что сближало его с норманистами, но с другой стороны, Соловьёв правильно замечает, что варяги по уровню общественного развития не превосходили славян, не оказали влияния на их язык и законодательство, быстро ассимилировались. Подобные высказывания однозначно противоречат норманской теории, что позволяет сделать вывод, что Соловьёв по своим взглядам был всё - таки ближе к историкам анитнорманистского направления.

В ещё меньшей степени норманистом был В.О. Ключевский. В своих «Набросках по варяжскому вопросу» он прямо говорит: «Я собственно равнодушен к обеим теориям, и к норманской, и к славянской, и это равнодушие выходит из научного интереса. В тумане ранних известий о наших предках я вижу несколько основных фактов, составляющих начало нашей истории, и больше ничего не вижу. Эти факты приводят меня к колыбели нашего народа, остаются те же и с тем же значением и цветом, признаю ли я теорию норманистов или роксалонистов. Поэтому, когда норманист или роксалонист начнут меня уверять, что только та или другая теория освещает верным светом начло русской национальности, я перестаю понимать и того и другого, то есть становлюсь равнодушен к обеим»[29]. 
Возникновение политической организации на Руси В.О. Ключевский связывал не с призванием варягов, а внутренними потребностями общества, развитием торговли с каспийскими и черноморскими рынками в VIII веке, а так же с необходимостью охраны дорог и торговых центров. Решающую роль в происходящих переменах, на его взгляд, сыграла купеческая аристократия, состоявшая сначала из местных элементов, а потом также и из варягов, которые остались на их службе, а со временем сами пришли к власти: «… заморские князья с дружиною призваны были для защиты страны то каких-то внешних врагов и получили определённый корм за свои сторожевые услуги. Но наёмные охранители, по-видимому, желали кормиться слишком сытно. Тогда появился ропот уже плательщиков корма, подавленный вооружённой рукою. Почувствовав свою силу, наёмники превратились во властителей, а своё жалование превратили в обязательную дань с возвышением оклада»[30].

С.М. Соловьёв и В.О. Ключевский расширили круг изучаемых проблем, среди которых норманская теория уходит на задний план, как якобы решёная и более не представляющая научного интереса.

                                                                                              *********
Начиная с XVIIIи вплоть до второй половины XIX века, норманизм был официальным, господствующим направлением в русской исторической науке, хотя и имел под собою слабую научною базу, так как основывался на буквальном понимании письменных источников и некритическом отношении к ним. Но немцы-академики, подержав своим высоким норманскую теорию, которая льстила их национальному чувству, создали канон, против которого мог выступить либо невежда, либо заядлый русский шовинист.

Антинорманизм в указанный период, не имевший сторонников среди ведущих историков, влачил жалкое существование. Его немногочисленные сторонники стремились к логическому опровержению основных положений норманистов. Они сосредотачивали своё внимание на этносе варягов и Рюрика, поскольку возможность основания государства в результате единовременного акта одним лицом или группой лиц у них сомнений не вызывала. Оспаривая положения норманской теории, что скандинавское племя основало государство у восточных славян и дало ему имя, антинорманисты выдвигали свои версии о происхождении Руси. Наиболее многочисленная группа оппонентов норманизма защищала мнение о её славянском характере. В их сочинениях был собран и изучен обширный материал источников, доказывающий славянского происхождение Руси. Поэтому их труды в известной части не утратили своей ценности до нашего времени.

Со второй половины XIX в. ситуация начинает меняться, доверие к норманистким построениям заметно снижается. Труды Гедеонова, Забелина. Иловайского и других антинорманистов лишили норманизм ореола научной непогрешимости. Норманисты в это время отказываются от попыток объяснить все явления древнерусской жизни нормано-германским влиянием. Словом норманизм утрачивает своё доминирующее положение, отношение в обществе к нему крайне скептическое.

                               ГЛАВА II. НОРМАНСКАЯ ТЕОРИЯ В СОВЕТСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ

                             
2.1. Краткий историографический обзор советского антинорманизма
В советской исторической науке в первые годы послереволюционные годы, несмотря на наличие антинорманистов, не появилось ни одной серьёзной концепции истории Руси на славянской основе. Это объясняется тем, что вначале было не до истории. Затем последовал разгром « буржуазных историков», в результате одни бежали, другие были уничтожены. Естественный ход развития исторической науки был прерван. Только через несколько десятков лет ситуация стабилизировалась и изучение истории вошло в нормальное русло.

Важным моментом в длительной истории норманской теории явилась середина 30-ых годов, когда советские историки разработали марксистскую концепцию происхождения Древнерусского государства и установили недостоверность норманской теории, её несоответствие требованиям современной науки.

Советские учёные Б.Д. Греков, С.В. Юшков, Е.А. Рыдзевская и др. на основе письменных и археологических данных, что в IX-X вв. в социально-экономической жизни нашей страны произошли огромные сдвиги: распад первобытнообщинного строя и формирование классовых раннефеодальных отношений. Исходя из этих данных, советские историки считали совершенно очевидным, что возникновение Древнерусского государства явилось результатом не каких – либо случайных набегов норманнских дружин, а было закономерным следствием глубоких социально-экономических сдвигов внутри восточнославянского общества.

Однако, во второй половине 40-ых – начале 50-ых годов XX в. характер советского норманизма меняется. Развернувшаяся в условиях «холодной войны» борьба с преклонением перед «иностранщиной» потребовала исторического обоснования необязательности, и более того вредности воздействий и влияний, самодостаточности и приоритета русского общества.

Соединение внутри и внешнеполитических причин привело к бурному подъёму антинорманизма, причём в его максимально упрощенном виде. Во многих наших исторических работах послевоенного времени полемика с норманской литературой в значительной степени подменялась полемикой с норманизмом вообще, с некими абстрактными сторонниками теории, причём весь норманизм от Байера до наших дней рассматривался как единое целое.

И так, современный норманизм нашим авторам, в сущности, был известен плохо, они часто представляли себе современную норманскую теорию по образцу норманнских сочинений прошлого века и критиковали норманизм полувековой или вековой давности. Ярким примером такой критики явилась подготовленная и защищённая в 1955 г. кандидатская диссертация тбилисского историка Г.М. Бахтадзе. Как явствует из автореферата и из списка использованной литературы, автор не был знаком с современной норманской историографией и усердно воевал с норманистами давно прошедшего времени. Аналогичный характер носят так же и многие другие полемические выступления.

С конца 50-ых годов полемика с норманизмом стала, наконец, перестраиваться от борьбы с учёными построениями прошлого века. Советские историки начали переходить к конкретной критике ныне существующих и развивающихся норманнских концепций, к критике современного норманизма, как одного из главных течений западноевропейской науки, изучающей историю нашей страны.
Научный антинорманизма, успешно развивавшийся в 1960-1980 годах, основывался на широком комплексном изучении письменных археологических, лингвистических источников, как древнерусских, так и зарубежных, но, к сожалению, это перспективное направление прекратило своё существование в 1991 году после развала СССР.

                                   2.2. Норманская теория и образование Древнерусского государства 
                                          в освещении советских историков
Советская историческая наука получила варяжский вопрос в наследство от прежней в весьма сложном и запутанном виде. В деле её пересмотра и переоценки русская историческая наука советского времени не является продолжательницей ни того, ни другого направлений, рассмотренных выше, она ставит вопрос совершенно иначе. В том, что она, прежде всего, отрицает преувеличенное значение, которое норманисты придавали скандинавам, казалась бы, намечается её преемственная связь с антинорманистами, но в действительности, её подход к определению норманизма совершенно иной, чем у них - историко материалистический.

                                                                           Е.А. РЫДЗЕВСКАЯ
Елена Александровна Рыдзевская (1890-1941) была первым советским сканднавистом. Её научная деятельность проходила в первые десятилетия советской власти, в период становления советской исторической науки. Основные научные интересы исследовательницы сосредоточились н а истории взаимоотношений Скандинавии и древней Руси IX-XIV вв., в которой в основном изучает такие актуальные вопросы, связанные с норманской теорией как уровень общественно экономического развития скандинавов, освоение территории древней Руси норманнами возникновение летописного сказания о призвании варягов и происхождение термина Русь.

Выступая против варяжской теории, Рыдзевская считает, что скандинавы не могли стать основателями Древнерусского государства, так как не превосходили славян по уровню общественно - культурного развития. По этому поводу она пишет следующее: «Общественный строй скандинавских народов эпохи викингов и является как нельзя более веским доказательством ложности теории основания Русского государства и убеждает нас в слабости из значения для того процесса феодализации древнерусского общества, который отмечает собою рассматриваемую нами эпоху»[31].

Опровергая факт норманской колонизации территории древней Руси, Рыдзевская отмечает одно немаловажное обстоятельство «Нет ни малейших указаний на занятие заморскими пришельцами незаселённых территорий, на расчистку и обработку нетронутых культурой земель, освоение их природных богатств и т.д. В заселённых же районах норманнов интересовал сначала грабёж, затем торговля с местным населением»[32].

Рыдзевская признаёт, что отдельные варяжские дружинники получали от своих князей земельные владения. Но при этом замечает, что пришлый воин наёмник, тесно связанный с военной и административной службой в качестве княжеского ставленника и воеводы, вошедший в местное и феодальное общество, не имеет ничего общего с колонизатором.

Летописное известие о призвании братьев варягов Рыдзевская признавала легендой, имеющей историческую основу, которая по её мнению, сводится к следующему: « набеги норманнов на славянские и финские племена и взятие с них дани, борьба местного населения с заморскими разбойничьими дружинами; межплеменные распри». Рыдзевская допускала, что при таких условиях вполне возможно приглашение одних скандинавских дружин как военной силы для борьбы с другими, соплеменным им же, или с соседними местными племенами.
Рыдзевская считает, что термин Русь не скандинавского, а восточнославянского происхождения,«Корень рус-рос широко распространён от Новгородской земли до Киевской, от Немана до Волги. С первой половины ШЧ века уже по письменным свидетельствам византийских и других авторов мы находим это рос - рус тесно связанным с югом. С относящейся к нему географической и этнической терминологией при полном отсутствии его в таких районах северной полосы нашей страны, как Приладожье и верхнее Поволжье. Если взять вместе с Приднестровьем и Причерноморьем множество местных названий на рус в Галиции и Волыни и считать их более древними, чем образование и расширение Киевского государства в IX-X вв., то рос-рус оказываются принадлежащими основной территории восточного славянства»[33].

Рыдзевская внесла значительный вклад в изучение одного из наиболее сложных и спорных вопросов ранней истории нашей страны – норманнского вопроса о роли скандинавов в политической, социально – экономической и культурной жизни Древней Руси.

                                                                                     Б.Д. ГРЕКОВ
Против норманской теории решительно выступил выдающийся советский историк Борис Дмитриевич Греков (1882-1953). Многие положения этой теории учёный подверг критике в своём основном труде «Киевская Русь», а также статьях: Антинаучные измышления финского Профессора» и «О роли варягов в истории Руси». 

Греков разделял версию о южном происхождении Руси, основанием для этого ему служили известия восточных авторов: «Нам известен южный народ по имени рос. Этот народ называет Лев Диакон. Сюда же нужно отнести известных там же на юге роксолан, о том говорит известие так называемого Псевдо-Захария писавшего в 555 году. Ему был известен южный народ рус, живший на северо-западе от Нижнего Дона, т.е. приблизительно в Приднепровье»[34].

Б.Д. Греков доказывает, что государство в древней Руси сформировалось на внутренней общественно-экономической основе: «Мы не можем признать приемлемым наивное представление о том, будто государство образуется отдельными людьми-героями. Мы знаем, что образование государства не внезапное происшествие, а результат длительного общественного процесса…. И для нас должно быть совершенно ясно, значительно раньше IX века на руси созрели необходимые для образования предпосылки, успевшие дать определённые результаты. Объединение Новгорода и Киева- это только важное событие в истории Руси, но отнюдь не начальное, а вытекающее из всей предшествующий истории Руси»[35].

В статье «Антинаучные измышления финского профессора», Греков подверг жёсткой научной критике норманскую теорию: « Под норманизмом мы понимаем «теорию», «доказывающую» неполноценность русского народа, его неспособность создать свою культуру и государственность, утверждающими за варягами-норманнами роль основателей русского государства и творцов русской культуры. Всерьёз защищать эту «теорию» в настоящее время, при нынешнем уровне исторической науки (имею в виду подлинную прогрессивную науку), попросту невозможно»[36]. В этой же статье Б.Д. Греков отстаивал мнение о славянских названиях днепровских порогов, доказывая, что имена порогам дали восточные славяне, плававшие по Днепру и прекрасно знающие условия этого плавания. Историк отмечает так же и от факт, что имена порогов у Константина Багрянородного преданы не точно, что, конечно, усложняет понимание этих названий. 

В другой своей статье «О роли варягов в истории Руси» опубликованной в 1947 году в журнале «Новое время», Греков сделал ценные выводы, опровергающие норманскую теорию:
1.Славяне, как и другие народы средневековья, образовали свои государства в тот период, когда рухнул рабовладельческий мир. Славяне в разрушении этого мира и создании нового принимали активное участие;
2.Восточные славяне не только не отставали в своём хозяйственном, общественном и политическом развитии от других стран, но, по отзывам Иордана и Прокопия Кесарийского их превосходили;
3.Наличие политических объединений до образования Киевского государства, совершенно неизбежное при наличии господствующего класса, особенно в обстановке требующей военной бдительности, не может быть подвергнуто сомнению;
4.Нестор не датирует начало русского государства. Он сообщает дату только призвания варягов, чем он хочет объяснить появление новой династии;
5.Роль варягов в Европе в IX веке хорошо известна. Её отрицать никто не собирается. Новгородская Русь их знает прекрасно. Но от этого признания далеко до утверждения, будто Рюрик в 862 году создал русское государство. Рюрик застав Новгороде государство уже существующим. Киев в это время тоже стоял во главе своего государства. Объединение этих двух государств в одно было началом создания мощного Киевского государства;
6.Рюрик никакого государства не основывал. Он лишь укреплял свою в стране, уже давно знающий государство и её аппарат.

На основе большого непредвзятого изучения письменных и археологических источников Греков дал серьёзную обоснованную критику норманской теории, которая и в наши дни может считаться образцом научной добросовестности.

                                                                                     С.В. ЮШКОВ
К числу выдающихся антинорманистов принадлежит и другой крупный советский историк Серафим Владимирович Юшков (1888-1952). В книге «История государства и права СССР сосредоточил своё внимание на тех источниках, которые, по мнению норманистов, так или иначе, отождествляют русь и норманнов , предлагая им свою антиосманскую трактовку. Источники, к которым обратился Юшков следующие: 1. рассказ повести временных лет о призвании варягов; 2. рассказ Бертинской хроники; 3. рассказ Лиутпранда. Епископа Кремонского 4. сообщение Константина Багрянородного, о названии днепровских порогов.

Все эти доказательства норманистов Юшков последовательно и достаточно убедительно опровергает.
Свою критику Юшков начинает с летописного рассказа о призвании варягов, которому впрочем, не уделяет много внимания, и ограничивается замечанием, что этот рассказ поздняя летописная вставка, что никакого племени русь среди варягов-норманнов не было. И что в самом рассказе содержится явное противоречие, которое заключается в том, что летописец с одной стороны говорит о руси как о варяжском племени, а с другой стороны утверждает, что русский и славянский язык это одно и то же, и что русью славяне прозвались от варягов.

Анализируя известие Бертинской хроники, которое давно и прочно входит в арсенал главных доказательств норманистов, так как в нём якобы отожествляются, русы и шведы, Юшков отмечает, что при ближайшем рассмотрении оно не только не может служить этническим доказательством тождества этих народов, но и свидетельствует об их полном различии.

На всякий случай напоминаю содержание этой хроники.

Бертинская хроника рассказывает о том, что византийский император Феофил отправил в 839 году посольство к франкскому императору Людовику Благочестивому, в составе которого было несколько человек, которые говорили, что они из народа рос, и что их царь хакан послал к императору Феофилу с дружественной миссией. При себе у них было письмо адресованное Феофилом Людовику, в котором византийский император просил Людовика Благочестивого позволить этим людям вернутся к себе домой через его владения, так как вернутся по тому пути, которому прибыли они не могут, так ка им для этого придётся идти через земли варварских и жестоких племён. Однако Людовик заподозрил этих послов в шпионаже, провёл тщательное расследование и установил, что эти люди не те за кого себя выдают, и принадлежат на самом деле не к росам, а шведам. После этого послы были немедленно арестованы. Дальнейшая судьба их после этого неизвестна.

Норманисты трактуют это известие в свою пользу. Заменяя слово «Хакан» на «Гакон», которое является скандинавским именем. В результате у них получается, что шведский кроль Гакон послал своих гонцов к византийскому императору Феофилу. Послы побоялись возвращаться на Русь, то есть Швецию прямым путем, так как он был опасен, и просили Феофила дать им возможность добраться с его послами до двора Людовика Благочестивого, откуда и планировали вернуться к себе на родину. Людовик в результате расследования выяснил, что они шведы. Следовательно, Русь-это шведы.

Критикуя норманистов за такой некорректный подход извращающий сущность известия С.В. Юшков, логично и обосновано указывает на то, что норманисты игнорируют сообщения византийских источников о том, что за год до происшедших событий хазарский хакан просил у Феофила помощи в постройке крепости Саркел для защиты от нападений диких племён. Из этого следует, что речь идёт о хазарском хакане. Следовательно, замена слова «Хакон» на «Гакон» не правомерна.

Логично и просто Юшков объясняет, почему шведы хотели скрыть свою этническую принадлежность. Ведь как раз в это время норманы производили свои набеги на побережье Франции и Испании. И если бы они признались в том, что являются шведами, то сразу бы были задержаны и арестованы.

Кроме того, по мнению Юшкова норманисты не учитывают того очевидного обстоятельства, что Людовик Благочестивый прекрасно знал какие народы проживали в Западной и Восточной Европе, и уж конечно Людовик знал бы если руссы назывались шведами, или шведы руссами. И зачем бы тогда он стал тогда их арестовывать? Но из текста сообщения как раз видно, что послы хакана были задержаны сразу, как только была установлена их истинная национальность.

Таким образом, из Бертинской хроники следует вывод как раз противоположный тому, который делают норманисты. При дворе Людовика благочестивого не отождествляли шведов и руссов. Руссов приняли с честью, а шведов арестовали.

Ещё проще обстоит дело с известием Кремонского епископа Лиутпранда, который, говоря о походе Игоря на Византию, писал следующее: « Есть некий народ, живущий в северной части, который по свойствам его тела греки называют руссами, а мы по положению местности называем норманнами. На языке тевтонов Nord означает север, man означает человек, почему норманнами можно называть людей Севера. У этого народа был, наконец, князь Игорь, который собрав тысячу и более кораблей, пришёл в Константинополь ». Естественно норманисты считают, что в данном тесте Лиутпранд отождествляет руссов с норманнами, т.е. со скандинавами .

Однако непредвзятое ознакомление с этим рассказом позволяет сделать вывод, что Лиутпранд употребляет слово Nordman не в этническом, а географическом смысле. Ведь епископ не двусмысленно указывает, что – руссы народ, живший в северной части, что н это название присваивается руссам по расположению местности, и даже объясняет, как произошло название «норманн». Следовательно, и в данном случае нет никаких оснований для отождествления руссов и скандинавов.

Следующим доказательством тождественности руссов и норманнов, по мнению норманистов, является  сообщение автора Венецианской хроники Иоанна Диакона, о походе норманнов на Византию, который состоялся приблизительно в 865 году. Лев Диакон рассказывает, что норманны напали на Константинополь на 360 кораблях, но, не сумев взять город, разграбили его предместья и, взяв богатую добычу, с честью вернулись домой. Но рассказа древней русской летописи и византийских авторов о нападении Руси на Византию: известно, что поход руссов на Византию был крайне неудачен,  и о нем нельзя было сказать, что напавшие с торжеством вернулись домой. В тоже время рассказ Иоанн Дьякона может быть применен к варягам - норманнам. Если норманны в это же приблизительно время нападали на Испанию, проделывая громадный и опасный путь по Атлантическому океану, то они  могли добраться и до Черного моря по Днепровско-Ильменскому пути и произвести нападение на Константинополь. Причем вполне возможно, что в составе норманнской дружины могли быть и руссы, и славяне, и даже финны.

Из этого Юшков делает вывод, что доказательное значение рассказа Иоанна Дьякона, крайне ничтожно.

Что касается сообщения Константина Багрянородного о днепровских порогах названия, которых он приводит на славянском и русском языках , то оно так же считается у норманистов важным доказательством этнической тождественности норманнов и руси. При этом норманисты делают упор на то, что русские и славянские названия порогов существенно различаются, и что русские названия могут быть объяснены якобы только из германских, скандинавских корней. «Сила и значение данного факта, несомненно, исключительны - подчёркивает Юшков - В самом деле: если русский язык является одним из скандинавских наречий, ничего общего не имеющим со славянским языком, то, следовательно, руссы – скандинавы»[37].

Опровергая этот аргумент норманистов, Юшков считает, что русские названия днепровских порогов является не переходами русских, а представляет собой географическую номенклатуру порогов принятую Киевской Русью, в основе которой лежали как славянские, так и скандинавские корни, а также вероятно и корни других языков. «Словом это была «международная номенклатура», которой вероятно следовали все, проезжающие по Днепру. Поскольку путь по Днепру был путём мирового значения и по этому пути везли свои товары не только русские, но и византийские, хазарские и арабские купцы, то естественно ожидать, что в выработке этой номенклатуры принимали участие купцы, принадлежащие к разным народностям»[38]. 

Таким образом, сообщение Константина Багрянородного о Днепровских порогах, по мнению Юшкова так же не может иметь большой доказательной силы, в качестве тождества руси с норманнами.

Признав неубедительной теорию норманистов отождествления руси с норманнами, Юшков переходит к проблеме происхождения термина руси. По его мнению, Русью первоначально назывались социальные группы, возникшие в процессе разложения первобытно - общинного строя у восточного славянства, о чём свидетельствуют русские, византийские и арабские источники.

Русь-это родовая знать славянских племён, торговцы, работорговцы дружинники.

Когда в 907 г. Олег окончил свой победоносный поход на Византию, он приказал повесить на русские корабли паруса из драгоценной ткани, а на славянские корабли простые. Это свидетельствует о том, что Русь являлась особой социальной группой.

В некоторых списках Русской правды русины перечислялись на первом месте среди других социальных групп, славяне же на последнем.

Среди византийских источников наиболее показательным является рассказ византийского императора Константина Багрянородного, который рассказывает, что русы каждую осень и зиму выходят собирать дань со славянских племён.

Юшков дал, достаточно исчерпывающую, хотя, конечно и не бесспорную критику основных положений норманской теории, в чём-то с ним можно согласиться, а в чём то и нет, но в любом случае его аргументы заслуживают внимания и являются как минимум не менее убедительными, чем аргументы норманистов.

                                                                                  В.В. МАВРОДИН
Заметным явлением в советской историографии были труды доктора исторических наук Владимира Васильевича Мавродина (1908-1987). Он занимался изучением таких вопросов истории Древней Руси как этногенез славян, образование Древнерусского государства и поэтому не мог не затронуть в своих работах норманскую тему.

Образование древнерусского государства Мавродин объяснял не призванием варягов, а происходящим процессом распада первобытнообщинного строя и возникновением феодальных отношений у восточных славян. «Эти процессы в передовых областях Восточной Европы в IX веке зашли столь далеко, что неизбежно должно было возникнуть государство, ибо государство возникает там тогда, где и когда создаются условия для его возникновения в виде деления общества на классы»[39].

Касаясь конкретных вопросов, связанных с норманской теорией, Мавродин отмечал, что норманны стояли на более низкой ступени общественного развития, чем славяне. Отсталость Скандинавии от Восточной Европы Мавродин объясняет двумя причинами:
Во-первых, Скандинавия оставалась вне влияния античных цивилизаций;
Во-вторых, суровые природные условия. В результате феодализм и феодальная государственность в Скандинавии в IX веке ещё формировались. Отсюда следует логичный вывод, что норманны не могли создать русское государство.

Мавродин обращает внимание на тот факт, что в Скандинавии варягами называли только тех, кто побывал на службе в Гардарике то есть Руси или Миклограде (Константинополе), более того в Скандинавских сагах термин «варяг» встречается только со второй половины XI века. На Руси термин «варяг» встречается раньше, и если древнерусские источники выходят только к середине или ко второй половине XI века, то говорят они о варягах на Руси по отношению к гораздо более раннему времени. На этом основании Мавродин приходит к заключению, что термин «варяг» был заимствован из славянского языка, в котором «варити», «варяти», «варяю» означает «хранить», «беречь», «защищать»[40].

Летописный рассказ о возникновении русского государства в результате призвания варягов и о происхождении династии русских князей, который является главным аргументом норманистов, Мавродин, как и большинство советских историков, считал легендой, « тенденциозным сочинительством» летописцев.

В изучение норманской проблемы Мавродин не внёс ничего принципиально нового, так как ограничился лишь повторением официально признанных аргументов против норманской теории, но справедливости ради надо отметить, что норманская теория не была для него предметом специального изучения.

                                                                                    П.Н. ТРЕТЬЯКОВ
Выдающийся советский историк Пётр Николаевич Третьяков (1909-1976), как и большинство других советских историков, считал образование древнерусского государства результатом развития социально-экономической жизни у восточных славян, появлением у них частной собственности, имущественного неравенства, эксплуатации, одним словом всего того, что составляет основу общества уже разделившегося на классы. Однако при этом Третьяков в отличие от многих его коллег, как норманистов, так и антинорманистов не считал Киевское государство первым государством восточных славян.

В известном летописном предании «Повести временных лет» о борьбе Дулебов с Хазарами П.Н. Третьяков видит известие о древнем восточном славянском государстве. Данное известие, по мнению историка, дополняется рассказом арабского географа X века Ал-Масуди из его сочинения «Золотые луга» о славянских племенах, главное из которых Валиана (волыняне) имело своего царя Маджака. Волынянам принадлежала верховная власть над другими славянским племенами. Но впоследствии, между славянскими племенами начались раздоры, порядок был нарушен, они разделились на отдельные колена, и каждое племя выбрало себе царя.
По мнению Третьякова: «Несмотря на крайнюю туманность обоих известий – русского летописного и арабского, представляется весьма вероятным, что речь идёт об одном и том же, и при этом не о первобытном союзе племён, а древнем политическом объединении государственного характера, гегемоном которого было Валиана возглавляемое Маджаком»[41]. Но если, существование дулебско-волынского союза государства из-за недостатка фактических данных всё же вызывало у Третьякова некоторые сомнения, то уже не вызывало у него никаких сомнений и недоумений другое восточнославянское государство Рос-Русь, подтверждение существования которого историк видит в сообщении Бертинских анналов относящихся к 839 году (см С.В. Юшков). «Было ли это подлинное посольство или какие-то самозванцы, что более вероятно,- осталось неизвестным. Но существование в эти годы хакана, т.е. царя народа рос, а следовательно, и русского государства – предшественника Древнерусского государства, не вызывает никаких сомнений»[42] - делает вывод историк.

Другим подтверждением существования государства у восточных славян в древности П.Н. Третьяков считает рассказ о трёх славянских центрах – Куябе, Славии и Артании, который дошёл до нас в трёх редакциях арабских авторов X в. Аль – Балхи, Аль- Истархи и Ибн Хаукаля.

На основании выше приведённых источников П.Н. Третьяков заключает, что в VII-VIII вв. В древней Руси было несколько государственных образований, и признавал взгляды дворянско-буржуазных и зарубежных историков на начала русской государственности не имеющими ничего общего с исторической правдой.

Не обходит вниманием Третьяков и сообщения о нападении Руси на греческий город Амастриду, о котором говорится в житие Георгия Амастридского, и житие Стефана Суржского, рассказывающего о нападении славянского князя Бравлина на Сурож. В этих известиях П.Н. Третьяков так же видит подтверждение существования у славян государственности в VII-VIII вв.

Но в тоже время в отличие от большинства своих советских коллег Третьяков не связывал образование государственности у восточных славян и с начало классового общества. Так как по его мнению: « Нельзя рассматривать период исторической жизни восточных славян, предшествующий сложению древнерусского государства, лишь как период разложения первобытно общинного строя.

«Время VII-VIII вв., когда у полян, древлян, славян новгородских и других племён были свои княжения, когда на юго-западе восточнославянских земель существовала могучая Валинана, царь которой носил имя Маджак, а на юго-востоке – Русский каганат, направляющий своих послов к византийскому императору Феофилу, свои войска на Амастриду и Сурож, являлось периодом далеко не первобытно-общинного строя, а временем раннего средневековья, когда в славянской среде существовали в основных чертах такие же порядки, как изображает салическая правда»[43].

Правда после этого Третьяков делает оговорку, что всё выше перечисленное не означает, что с первобытно общинным строем в те столетия было уже покончено, и что его пережитки сохранялись и в более позднее время, когда на Руси уже утвердились феодальные отношения.

Признание факта государственности у восточных славян до образования Древнерусского государства, очень выгодно отличает П.Н. Третьякова от других историков в худшем случае отрицавших её вовсе, а в лучшем признававших у славян наличие племенных союзов и военной демократии. 

Б.А. ЫБАКОВ
Одним из самых решительных и принципиальных противников норманской теории в советской историографии был Борис Александрович Рыбаков (1908-2001), пожалуй, никто из советских учёных не критиковал эту теорию так жёстко, как Рыбаков: «Несправедливо называть эту путаницу из произвольно отобранных в XVIII веке фрагментов «норманской» теорией. Теории здесь нет: гипотезой это тоже нельзя назвать, так как преподносились эти выводы не как один из возможных вариантов, а совершенно безапелляционно, как явная и не требующая доказательств аксиома. На своём дальнейшем двухсотлетним пути норманизм всё больше превращался в простую антирусскую, в позднее антисоветскую политическую доктрину, которую её пропагандисты тщательно оберегали от соприкосновения с наукой и критическим анализом»[44].

Известие о призвании варягов Рыбаков считал легендой. Он предполагал, что в летопись попал пересказ какого-то скандинавского сказания о деятельности Рюрика.

Мнения о легендарном происхождении рассказа о трёх братьях, призванных княжить в Новгород, Рыбаков придерживался том основании, что аналогичные предания были широко распространены в Северной Европе в средние века. Известны легенды о добровольном призвании норманнов в Ирландию и Англию.

Рыбаков отрицал ту выдающуюся роль варягов на Руси, которую им предписывали норманисты. Он считал, что норманны не имели никакого отношения ни к первичному процессу формирования союзов племён в VI – VII вв., ни к сохранности и устойчивости политических границ в X-XII вв., ни к той культурной общности, которая наблюдается внутри этих границ, ни к объединению этих общностей воедино. Той силой, которая объединила отдельные союзы племён, Рыбаков, признавал Русско-Полянский союз, который возник в среднем Приднестровье, окреп в успешной борьбе с аварами и хазарами, был известен под именем «Рос» на Ближнем Востоке уже в VI в. н.э. и постепенно вовлёк в свою орбиту древлян, дреговичей, северян, полян и даже новгородских славен.

Значение варягов Рыбаков оценил следующим образом: «Историческая роль варягов в русской истории во много раз меньше, чем роль печенегов или половцев и меньше чем роль норманнов в истории Англии и других приморских стран»[45]. Ценность работ Б.А. Рыбакова опирается на два момента. 

Во-первых, он использует, хоть и далеко не исчерпывающим образом, целый ряд источников, прежде тенденциозно игнорировавшихся, например некоторые места Никсоновской летописи. Если ему это охват и не вполне удаётся, то он отлично понимает необходимость этого охвата;
Во-вторых, подкрепляет свои построения археологическими данными, причём он не мумифицирует их, и готов немедленно изменить, если общая сумма фактов будет не в пользу высказанного им прежде.

                                                                                 ************
Подводя итоги обзору советской историографии по норманской проблеме, следует отметить, что труды  советских историков имели в целом положительное значение. Советская историческая наука решительно отказалась от норманизма, объявив норманнскую теорию антинаучной. Советскими историками и археологами было многое сделано в области исследования и описания древнего периода истории Руси, самобытность истории, государственности и культуры, которой они полностью признавали. Впервые за двухсотлетнее существование антинорманизм был поставлен на прочную методологическую теоритическую основу: историко-материалистическую теорию происхождения классов и государства.

Советские историки перенесли центр исследования на экономические и социальные процессы, и доказали, что Древнерусское государство появилось в результате разложения первобытнообщинного строя, развития производительных сил и формирования основных классов феодального общества.

Основным методом изучения варяжской проблемы в советской историографии был метод анализа норманской теории, как в целом, так и отдельных её положений, который заключался в сопоставлении утверждений норманистов с фактическим материалом, накопленным исторической наукой. Сопоставление главных положений норманизма с имеющимся фактическим материалом позволило выявить не научность построений сторонников варяжской теории.

Но опровергая норманскую теорию, советские учёные в тоже время не отрицают, что в IX-XI вв. на территории Восточной Европы было какое-то количество норманнов-купцов и воинов, и что норманнские отряды принимали в это время участие в политической борьбе в восточнославянских землях. Норманны небыли и не могли быть создателями Древнерусского государства.

Единственное в чём можно упрекнуть советских историков, так это в том, что они совершили ошибку, отбросив Иоакимовскую и другие Новгородские летописи, как исторически недостоверные в том, что касается призвания Рюрика с братьями и происхождения новой династии. Так как новгородские летописцы, естественно знали и писали больше об истории Новгорода, чем киевский летописец, который даже не считал Рюрика за русского князя, но не, потому что Рюрик не был славянином, а потому, что княжил он в Новгороде, а не Киеве.

Не признав достоверность Новгородских летописей, советские историки тем самым выкинули из истории Новгорода князя Гостомысла – деда Рюрика, и князя Буривоя, его прадеда, о которых летописи Новгорода сохранили сведения. Кроме того они отбросили наличие предыдущих поколений то есть приблизительно 20-250 лет истории.

                       ГЛАВА III. НОРМАНИЗМ И АНТИНОРМАНИЗ  М В ЗАРУБЕЖНОЙ ИСТОРИОГРАФИИ

                                                     3.1. Норманизм в трудах зарубежных историков
До середины XX века норманизм был в основном течением русской исторической науки. Зарубежные историки XVIII и XIX вв., как правило, признавали тезис об основании Русского государства, норманнами, но специально норманской теорией не занимались. За весь период XVIII и начала XX вв. может быть названо несколько западноевропейских учёных; специально изучавших варяжскую проблему.

Во втором десятилетии XX века в зарубежной науке наметился определённый сдвиг: в различных странах (сначала в Скандинавии) стали появляться исследователи, специализирующиеся на норманской проблеме. Сдвиг этот особенно ясно обозначился после Великой октябрьской социалистической революции, когда во всём мире значительно возрос интерес к нашей стране, в частности и к её истории. В 1920-1930-ых гг. во многих странах Европы и Америки было опубликовано большое количество сочинений норманисткого содержания на узкие и частные темы.

Важным переломом моментом в длительной истории норманизма явилась середина 1930-ых годов, когда советские учёные разработали марксистскую концепцию происхождения Древнерусского государства и доказали научную несостоятельность норманской теории. С этого времени норманизм полностью переместился на запад и становится течением буржуазной науки Западной Европы и Америки.

Норманская теория приобрела особенно острое политическое влияние в обстановке холодной войны против СССР. Версия об исторической несостоятельности русского народа послужила аргументом для обоснования агрессивных планов против СССР и распространению враждебных русскому народу представлений о его прошлом и настоящем.

И в наши дни норманисткие взгляды продолжают излагаться в общих трудах и школьных учебниках стран Западной Европы и США.


                                                                              Г.В. ВЕРНАДСКИЙ
Георгий Иванович Вернадский (1887-1973). Вернадский читал лекции одновременно в Илейском, Гарвардском, Колумбийском и Чикагском университетах.

На западе Г.В. Вернадский был признан крупнейшим специалистом по русской истории. В 1970 г. он получил награду «За выдающиеся заслуги в славянских исследованиях».

Г.В. Вернадский рассматривал проблему происхождения Древнерусского государства в своих книгах «Древняя Русь», «Русская История» «Очерки происхождения Руси», «Очерк о происхождении Руссов».

Вернадский рассматривает историю славян как последовательную смену одних повелителей другими: скифов, сарматов, готов, вандалов, лангобардов, аваров, кочевников – болгар, хазар, венгров, и наконец,- скандинавов. Таким образом, для Вернадского господство варягов – одно из многих, сменяющих друг друга иностранных завоеваний. Проще говоря, В.Г. Вернадский исповедует тезис, что славяне всегда были "расой рабов.

В своих трудах, основное внимание Вернадский уделяет следующим вопросам, связанным с варяго-русской проблемой: 1.скандинавскому завоеванию руси; 2.происхождению термина Русь; 3. тождеству Рюрика Фристландского и Рюрика Новгородского.

Для того, чтобы обосновать гипотезу о завоевании Руси скандинавами, Вернадский сконструировал гипотезу о трёх волнах норманнов, якобы переселившихся в VII-IX вв. на равнины Восточной Европы по течению Западной Двины, которая стало для них таким образом «первой дорожкой» в Россию. В конце VII века первые варяги дошли до района верхней Волги и Оки, а к 30-ым годам VIII века достигли Донца, где захватили и подчинили себе Верхнее Салтово со всем районом Салтовской культуры. После этого скандинавы двинулись вниз по течению Донца и Дона, добрались и добрались до побережья Азовского моря. Там в Азовском регионе, по мнению В.Г. Вернадского варяги и образовали первое русское государство, так называемый «Русский каганат», глава которого стал носить заимствованный у хазар титул "кагана”. К этому варяго-русскому каганату, считает Вернадский, относятся все известия источников о южной Руси первой половины IX в. Затем Вернадский констатирует вторую промежуточную группу норманнов, частично состоящую из норманнских групп из Приазовья , ушедших из варяго-русского каганата на север, частично из переселенцев из Швеции. Обе группы слившись, поселились в районе Ильменя и Руссы, где возникла норманская торговая колония. И наконец, по мнению Вернадского, приходит третья волна норманнов, во главе с Рюриком, основавшая Древнерусское государство с центром сначала в Новгороде, а затем в Киеве.

На первый взгляд, кажется, что построение Вернадского позволило концы с концами и, не отрицая Рюрика в середине IX в., объяснить существование Русского государства на юге в дорюриково время. Но на самом деле, вся концепция Вернадского (особенно конструирование первой и второй волны) основана на совершенно произвольном толковании нескольких случайных фактов, выхваченных из источников VII-IX веков. В действительности нет никаких сколько-нибудь достоверных исторических свидетельств, которые могли бы подтвердить появление норманнов в Приазовье и Причерноморье в VII-IX вв.

Вернадский критиковал норманистскую гипотезу о скандинавском происхождении термина Русь: «Возможно ли в действительности, что скандинавы, пришедшие на Русь, взяли себе имя в той форме, которая была искажена финами. К тому же первые скандинавы проникли на русь не по невскому пути, а по западно-двинскому, и коренные жители, которых они встречали, были несомненно литовцы, а не финны. И наконец, название "Русь” произошло от искажённого ruotsi, то как нам объяснить, что это название было известно византийцам задолго до прихода варягов в Новгород»[46].

Но от признания южного происхождения термина "Русь” Вернадский переходит к отождествлению Руси со скандинавами, которые, по его мнению, присвоили себе это название в начале IX века, установив контроль над Донской и Азовской территориями. Подтверждение этому: во-первых в Бертинских анналах, согласно которым несколько "русских” прибыли вместе с византийскими посланниками к императору Людовику в 839 г.; во-вторых, в договоре между князем Олегом и Византийской империей 911 г., в котором имена большинства русских посланников скандинавские; в-третьих, сообщение Константина Багрянородного о днепровских порогах.

Однако, отождествление профессором Вернадским Руси со скандинавами так же не неубедительно, так как советскими учёными доказано, что многочисленные тексты западных и византийских источников, приводимые норманистами, на первый взгляд свидетельствующие о тождестве понятий Русь и норманны (Бертинские анналы, сочинения Иоанна Дьякона и др.) в действительности неправильно истолковывались норманисткой историографией или основаны на имевшем место в Византии в IX-X вв. смешений тех же понятий, поскольку норманны, служившие киевским князьям, часто выступали в качестве послов и воинов от имени Русского государства. Нет необходимой ясности лишь в отношении некоторых арабских источников, авторы которых писавшие, в большинстве случаев с чужих слов по рассказам купцов-путешественников, сами часто не представляли себе, что за народ обозначали именем русс.

Далее Вернадский переходит к установлению тождества Рюрика Ютланского с Рюриком нашей летописи. Несчастье только в том, что ни один источник не знает о походах Рюрика на восток в русские пределы. А между тем, о Рюрике Ютландском известно не мало. Биография Рюрика у Вернадского получается полной, но несколько странной. Он пишет, что Рюрик в 855 г. появился в Новгороде. Почему же понадобилось Рюрика помещать в Новгород в не в 862 г., как в начальной летописи, а лет за 6-7 до того? Да потому, что в 867 г. Рюрик делает попытку вернуть себе Фристландию, а это уже близко к 862 г. В 873 г. Рюрик получил Фристландию обратно, после чего исчезает из западноевропейских хроник. Если принять во внимание, что Рюрик родился около 800 года, то нельзя не подивиться прыти и отваге семидесятилетнего датского князя, который одним махом берёт и держит в руках столь отдалённые владения как Фристладия и Новгород. Нечего говорить, что кроме созвучия в именах Рорик и Рюрик никаких доказательств их тождества привести нельзя.

Так же Вернадский игнорирует экономические и общественные предпосылки возникновения государства, что является ещё одним недостатком его норманистского построения.

В заключении, следует отметить недостаточно серьёзное отношение Вернадского к цитированию и анализу источников, которыми он пользуется. Конечно, никто не вправе запретить историку иметь своё личное мнение, выдвигать различные гипотезы, примыкать к той или иной научной школе, но можно и нужно требовать, чтобы твёрдо установленное было отделено от только вероятного, предполагаемого, неустановленного спорного, сомнительного или даже недостоверного. Обязанностью профессора Вернадского было сказать, если он как учёный и гражданин честен, что такая история Росси совершенно не признаётся в той стране, историю которой он пишет (вернее не признавалась до 1991 г). Вернадский погрешил против принципа объективности. Он умолчал о том, что есть и другие мнения, самым кардинальным образом расходящиеся сим высказанным.

                                                                                   М.А. ТАУБЕ
Другим белоэмигрантским историком, также принадлежащим к числу норманистов, был барон Михаил Александрович Таубе (1869-1961). В своей книге «Рим и Россия перед татарским нашествием» он отстаивает идею варяжского завоевания Руси и предлагает своим читателям такую картину образования Древнерусского государства: дружинник шведского короля Олофа Аскольд, участвовавший в 854 году в походе на куршей, захватил Киев, освободив полян и их соседей от владычества хазар, и создал, таким образом, варяго-русское государство. В том, что первыми создателями государства на восточнославянской земле были шведы - завоеватели, Таубе не подвергает никакому сомнению. Он считает, что Аскольд в Киеве и Рюрик в Новгороде были местными князьями, посаженые своими сюзеренами королём Олафом из Бирки и королём Эриком из Упсалы. Превратить Древнюю Русь во владение шведских королей Таубе удалось только благодаря тенденциозному подбору источников и произвольному их толкованию. Так в качестве основного источника Таубе использует «Житие св. Ансгария» об Аскольде даже не упоминающее. В тоже время автор проявляет научную беспринципность, сознательно игнорируя древнерусские и византийские источники, имеющие непосредственное отношение к изучаемой проблеме, которые конечно были ему хорошо известны.

Доказывая завоевание Киева шведами, Таубе совершенно произвольно превращает укрепление куршей Апулию в «ополье»- землю полян, где расположен Киев. При ближайшем рассмотрении эта концепция оказывается очень неубедительной. По сути дела, автор не только принял на веру, но и домыслил содержащийся в Повести временных лет утверждение о том, что Аскольд и Дир были якобы варягами, находившимися на службе у Рюрика.

Так же не было у барона Таубе никаких оснований для превращения Апулии в землю полян. Ещё в конце XIXв. было доказано, что это укрепление находилось в современном Апуоле, на границе Литвы и Латвии.

Научную необоснованность и неубедительность гипотезы выдвинутой Таубе, единодушно признали и буржуазные рецензенты его книги. Французский историк Р. Порталь подчёркивал направленность данной работы против советской исторической науки, а Западногерманский историк Э. Амбургер, признавал, что из-за ненадёжности используемых источников выводы Таубе неубедительны.

Одним словом, теория создания Древнерусского государства, созданная бароном Таубе, шита белыми нитками и не выдерживает строгой научной критики.

                                                                                          Х. ПАШКЕВИЧ
Стремлению зарубежной реакционной историографии придать видимость научности тезису о завоевании славян норманнами, полностью отвечает книга Х. Пашкевича «Происхождение России». Он изучил и использовал в книге почти всю дореволюционную русскую и западноевропейскую литературу XX в. и значительное число работ советских историков по интересующим его вопросам. Пашкевич старается буквально подавить читателя своей эрудицией. Приложенная к книге библиография насчитывает 50 страниц. Но справедлива поговорка, что наружность обманчива. Вся работа Пашкевича – тщательный и скрупулёзный подбор всех лжетолкований, когда бы опубликованных норманистами с добавлением изобретений самого Пашкевича.

Взгляд на варягов как на завоевателей славянских земель получил в книге Пашкевича поистине гипертрофированное выражение. По его мнению, варяги господствовали на Руси в течение четырёх веков. С IX по XII вв. Ни один, даже самый яркий, норманист этого до сих пор не утверждал, и не мог утверждать, ибо если варяги со второй половины IX века отмечены в истории Руси до начала XI в., т.е. до вокняжения Ярослава Мудрого, то для второй половины XI в. и всего XII в. варяги не отмечены в истории Руси больше ничем решительно. И даже имя их совершенно сходит со страниц летописей. Поэтому, Пашкевич прихватил, без малейшего на то оснований, двести лет для владычества норманнов. Он не понимает, что вся важная роль варягов свелась, в сущности, к тому, что они принимали участие, как военная наёмная сила в двух междоусобных войнах Владимира и Ярослава, но по использовании их, в первом случае, сплавили в Царьград, а во втором – просто перебили. Важная роль варягов носила эпизодический характер.

Основной идее о покорении варягами Руси Пашкевич подчинил и трактовку отдельных вопросов истории Древнерусского государства. Не удивительно, что позиции автора оказались в полном противоречии с тем фактическим материалом, которым нынче располагает наука. 

Вопрос о происхождении и значении термина «Русь», является одной из основных тем в работе Пашкевича. Для выяснения значения термина Русь он собрал почти всю обширную аргументацию, разработанную многими поколениями норманистов, чтобы попытаться доказать, что русью в IX-X вв. называли норманнов, проникших из Скандинавии на равнины Восточной Европы. На основании субъективно трактуемых источников, Пашкевич в своей работе пришёл к заключению, что термин Русь впервые возник в северной части восточнославянских земель в области, лежащей у Верхней Волги, Западной Двины и Днестра, уместного славянского населения в качестве этнического обозначения норманнов. При том Пашкевич игнорирует ряд источников, относящих название к славянам. Восточный автор IX века, Ибн Хордабег определял Русь как « племя из славян». У восточных славян часто встречаются географические наименования, связанные с этим термином. Неман в старину назывался Росью, а залив, куда он впадает, - Русной. Известны реки Рось или Руса (в бывшей Новгородской губернии). Русь приток Нарева, Рось приток Днепра, Русса,- приток Сейма. Русью называлась когда-то река Оскол. В давние времена Волга тоже называлась Росью. В устье дона был известен город Россия. Особенно характерны такого рода названия для южнорусских областей. О древности наименования «Русь» свидетельствует сообщение сирийского автора середины VI в. о том, что в этом районе обитает, народ рос. Все эти данные убеждают в справедливости применения названия Русь именно к южным областям территории, населённой восточными славянами.

Учитывая важное значение Ростово-Суздальской земли, явившейся в последствии основной территорией формирования великорусской народности и Русского централизованного государства, Пашкевич стремился доказать, что эти области развивались под определяющем воздействием норманнов и пытался убедить читателя в том, что эти области не были заселены славянами, что они после основания норманнскими князьями Древнерусского государства были также завоёваны норманнами, установившими здесь государственную организацию и сбор дани, создали первые города, и поместил в них свои гарнизоны. 

Таким образом, согласно концепции Пашкевича норманны не только создали первое русское государство с центром в Киеве, но и основали позднюю государственную организацию в центральной России в Суздальской земле, от которой идёт прямая преемственная линия развития Русского государства вплоть до ваших дней.

Особенностью и Развитию концепции варяжского завоевания посвящена и другая книга Пашкевича «Образование Русской нации». Как и предыдущая работа, она имеет форму солидного академического издания.

Концепция завоевания обусловила ряд выводов Пашкевича, на которые не решался до сих пор ультранорманисты - факт признаваемый другими норманистами. Автор отрицает быструю славянизацию варягов-руси-факт признаваемый другими норманистами. В частности не устаёт подчёркивать варяжский характер династии даже в XII веке. Если до него норманисты признавали варягами Аскольда, Дира, Олега и Игоря, то по Пашкевичу варягами являются также и Святослав, Владимир Святославич, митрополит Илларион.
Стремясь сохранить основные выводы о завоевании восточных славян варягами, Пашкевич счёл возможным отказаться от двух немаловажных положений норманизма: от тезисов о культурном превосходстве варягов и от северного происхождения слова «Русь». Но заглавие книги обязывало автора ответить на вопрос о формировании русской народности, которую Пашкевич именует нацией. В соответствующих разделах книги автор пытается опровергнуть положения советской науки о наличии в X-XII вв. экономических, языковых, культурных связей, обусловливающих становление древнерусской народности.

Итак, древнерусской народности не было. Уточняя эту мысль, Пашкевич формулирует вывод о древней Руси как « искусственном конгломерате многих племён и народов».

Стремясь доказать свои положения, Пашкевич игнорирует данные археологии и лингвистики. Главное – письменные памятники, в частности, в частности «Повесть временны лет», которую он именует трудом Нестора. При этом Пашкевич сознательно не принимает во внимание сложный характер этого памятника, содержащего, как было доказано А.А. Шахматовым и его последователями, части. Составленные в разное время разными авторами, руководствующимися разными идеями. Предположение о том, что «Повесть временных лет»- труд разных авторов, представляющих различные даже противоположные мнения, Пашкевич считает неосновательным.

Таким образом, возвращение к дошахматовской методике использования летописи, основной способ доказательства Пашкевичем своих выводов. Но это не единственный недостаток его трудов. Следует отметить так же, что Пашкевич отказался от исследования социальных проблем генезиса государства, ссылаясь на недостаток источников, и ограничился изучением политических событий, а также историко-географическими наблюдениями, хотя, как очень верно подметил Х. Ловмянский «…состояние источников по двум последним проблемам также фрагментально, как и по первой, а специфический характер политической истории, делает невозможным применение  сравнительного и ретроспективного метода, так расширяющего исследовательские возможности в социально-экономической области» [47].

                                                                        А. СТЕНДЕР-ПЕТЕРСЕН
С рядом работ, в которых отсеивается норманская теория, выступил датский славист А. Стендер-Петерсен. В своих работах под очевидным воздействием советской историографии Стендер-Петерсен вынужден признать, что норманская теория в существующем виде в некоторых своих частях не выдерживает строгой критики с позиций современной науки, но отсюда он делает лишь вывод, что норманская теория нуждается в пересмотре и улучшении. Стендер-Петерсен как раз и стремится осуществить эту задачу, пересмотреть некоторые основные положения норманизма, отбросить то, что уже устарело, укрепить то, что возможно ещё отстоять, и тем самым создать улучшенный вариант норманской теории, более соответствующий требованиям современной науки.

В своих сочинениях Стендер-Петерсен выступает против одного из традиционных норманнских положений о полном тождестве внешнеполитической деятельности норманнов – викингов на западе Европы (Англии, Ирландии, Франции, Испании, Италии) и на востоке Европы (в России). Он считает, что если на западе норманны действительно совершали в IX-XI вв. бурные завоевательные набеги и нашествия на побережья многих стран и народов, то на востоке Европы их деятельность носила иной характер: норманны здесь не выступали в роли воинов и завоевателей и преследовали мирные цели. Древнерусское государство, по мнению Стендер-Петерсена, не было создано в результате прямого завоевания норманнами восточнославянских земель, а возникло в ходе мирного взаимодействия норманнских и славянских элементов.
Стендер-Петерсен считал, что мирные шведские колонисты-землеробы, поколение за поколением продвигалось в области к востоку, от Финского залива, куда их привлекли просторные территории природой и климатом мало чем отличавшиеся от Швеции. При этом частично заселялись никому не принадлежащие и невозделанные земли.

В изложенном построении элемента заметна определённая тенденция, стремление подчернить, что предполагаемыми шведскими колонистами к востоку от финского залива занимались бесхозные и незаселённые земли, тем самым автор старается подчернить, что в данном случае происходило не завоевание, не насильственный захват земель местного населения, а совсем мирное переселение шведских земледельцев в области финских племён Приладожья.

Согласно концепции Стендер-Петерсена, двигавшиеся с запада шведы встретились в Приладожье с местным финскими племенами и с продвигавшимися с юга из Поднестровья славянами. Показательно, то, что Стендер-Петерсен не настаивает при этом на обычном утверждении норманнов о культурном превосходстве норманнов над восточными славянами и финнами, а признаёт, что их культурный уровень был по всей вероятности один и тот же. Но признавая равенство культурного уровня славян, норманнов и финнов, автор разбираемой концепции в одном отношении всё же сохраняет превосходство за норманнами. По его мнению, норманны-шведы уже ранее имели и принесли с собой из-за моря государственную традицию, которой не было у славян, т.е. подразумевается, что в Швеции, откуда вышли шведские колонисты, в начале их переселения в IV-VII вв. уже формировалось государство. Поэтому и в Приладожье шведские колонисты выступали организованно, создали формы государственной организации.

Необходимость создания Русского государства, по мнению Стендер-Петерсена, была вызвана опасностью, угрожаемой шведам, финнам и славянам со стороны Болгарского и Хазарского царств, требовавшим от них дани. А поскольку из трёх этнических групп только шведы обладали государственной традицией, то именно они и явились создателями того государства и стали во главе его. Так как жившие в Приладожье шведы назывались уже не шведами, а народом русь, то и созданное ими государство – каганат – стало называться Русью. Русский (Ладожский) каганат согласно Стендер-Петерсену и был древнейшим первоначальным ядром, из которого развилось Киевское государство и с которого начинается история русской государственности.

Дальше Стендер - Петерсен в краткой форме рассказывает, как северно-русский каганат превратился в течение IX века в огромное Киевское государство. По его мнению, в середине и во второй половине IX в. русский каганат расширяет свои владения и расширяет свою власть на соседние области и затем на значительную часть Восточной Европы. Сначала подчиняется Новгород, и туда переносится центр «каганата», поскольку дальнейшее продвижение по Волжскому торговому пути и подчинение Поволжья оказалось невозможным из-за сопротивления сильного Болгарского царства, экспансия шведского каганата направляется на юг к Днепровскому торговому пути. Шведским каганатом подчиняется Поднепровье со Смоленском, Любечем, Киевом, причём, здесь местное население было освобождено от власти Хазарского каганата. Это подчинение осуществлялось в результате больших военных экспедиций «русско-свейских дружин» под руководством местных конунгов. Из Киева в 860 г. совершился известный поход на Константинополь. В руках «шведского каганата» оказывается весь важный торговый путь «из варяг в греки». После походов Аскольда и Дира, а затем Олега, центр государства переместился в Киев. Создаётся «Киевский каганат» или Древнерусское государство, во главе которого стояли шведские князья, происходившие из шведской колонии в Приладожье и государственное образование носившее название Русь. Теперь это название переносится на всё огромное государство от Ладоги до Причерноморья.

Самое главное, но и самое слабое звено в концепции Стендер-Петерсена-его тезис о крестьянском характере шведского продвижения на восток, якобы существовавшей в VII-IX веках шведской крестьянской колонизации восточных берегов Балтики и северо-западных областей России. Для подтверждения своего главного построения автор не смог привлечь ни одного бесспорного и вполне конкретного факта - основное построение Стендер-Петерсена гипотетично, подкрепляется и аргументируется оно также только одними гипотезами.

                                                                                               Т. АРНЕ
В 1914 году известным шведским археологом Туре Арне (1879-1965) в 1914 была издана книга «Швеция и Восток» в которой он выдвинул теорию норманнской колонизации, согласно которой шведские викинги, переселившиеся в Восточную Европу, создали вдоль торговых путей, в наиболее важных в экономическом и стратегическом отношении пунктах свои колонии. Он считал, что государство основанное норманнами в Восточной Европе, сохраняло тесные политические связи со Швецией, и было частью «Великой Швеции». По мнению Арне в X в. повсюду на Руси; в позднейших Петербургской, Новгородской. Владимирской, Ярославской, Черниговской, Киевской « расцвели пышные шведские колонии».

В апреле 1947 г. Шведская газета «Дагес Нюхетер» опубликовала ещё одну норманисткую статью Томаса Арне под громким названием «Теория о том, что в России было государство еще до викингов, не имеет доказательств", в которой Арне заявил, что в "Летописи Нестора" говорится только о том, что Русское государство "организовали в 862 году варяги-шведы", и следовательно все попытки современных историков доказать наличие Русского государства до 862 г., до появления Рюрика, Синеуса и Трувора, являются фантазией, обнаруживающей попытку "национализировать" историю.

Арне пытался также опровергнуть выводы советских учёных о славянском характере гнездовых погребений и доказать, что Гнездово является древним Смоленском основанным скандинавами. Несостоятельность этого утверждения была убедительно доказана Д.А. Авдусиным, разобравшим археологический материал, привлечённый Арне. «Из ста тридцати шести названых Т. Арне курганов, – пишет Авдусин, - лишь один можно считать скандинавским. Из 98 курганов раскопанных в 1949-1957 г. не оказалось ни одного норманнского»[48].

Несостоятельность предложенной Арне теории шведской колонизации Восточной Европы шведами, была убедительно опровергнута советскими археологами. Тем не менее, она продолжает оставаться главной концепцией норманизма в археологии.

                                                                                     С. КРОСС
Другой вариант теории норманской колонизации как исторической концепции предложил американский историк славист С. Кросс, в статье « Проникновение скандинавов в Древнюю Русь». Он разработал собственную норманскую концепции, основанную на письменных источниках, но учитывающую и данные археологи. Кросс считает, что восточнославянские племена явились в IX-X вв. объектом скандинавского колонизма, и что норманские колонии были реальной базой для установления норманнского господства над восточнославянскими племенами и для создания Древнерусского государства. В отличие от Стендер-Петерсена. Кросс не стал создавать сложных гипотетических построений, а постарался лишь под определённым углом зрения изложить известные факты истории Древней Руси IX-X веков.

Кросс утверждает, что в течение первой половины IXв., шведские переселенцы появились в юго-восточном Приладожье, и оттуда стали продвигаться к бассейнам Днепра и Волги. Около 900-ых годов этими переселенцами было основано шведское поселение, в Гнездове около Смоленска и шведская эмиграция достигла верхней волги и Оки в пределах территории Ярославской и Владимирской областей. Но открытие шведами торгового пути от Финского залива до бассейна Волги, по мнению Кросса, произошло ещё раньше в начале IX века, и появление шведских колоний явилось логическим результатом открытия этого пути. При этом Кросс подчёркивает, что легендарная дата призвания князей совпадает с датой скандинавской иммиграции, установленной археологами.

Главными норманнскими поселениями, по мнению Кросса, были Новгород, Гнездов и Киев. Однако, Кросс проявляет известную осторожность и не приписывает норманнам основания большей части русских городов, - он признаёт, что большинство городов южной Руси уже существовало ко времени прихода норманнов и что города эти использованы норманнами в качестве опорных пунктов для установления своего господства и в качестве центров торговли по водным путям Восточной Европы. По мнению Кросса, скандинавы-шведы, базируясь на свои колонии, установили сначала господство над северными восточнославянскими племенами, а к середине IX века спустились по Днепру, овладели Поднепровье и совершили в 860году известный из византийских источников грозный набег на Константинополь.

Однако, уже в этом построении у Кросса не сходятся концы с концами. Вначале статьи он относит возникновение шведского поселения в Гнездове ко времени около 900 года, основываясь на археологических данных, по которым Гнездовский могильник возник на рубеже X в. Но тогда получается, что норманы лишь с начала Xвека стали продвигаться по Днепру, и подобная датировка оказалась невыгодной для всего построения, поскольку в таком случае нельзя будет приписать норманнам и посольство в Константинополе в 839 году. И набег Руси на столицу Византии. Поэтому в другом месте автор говорит, что скандинавское проникновение вниз по Днепру началось в середине IXв., и связывает это движение с возникновением Гнездова, как первого скандинавского постоянного форпоста в долине Днепра. Отсюда надо подразумевать, что Гнездово возникло не около 900 года, а на полстолетия раньше. В третьем месте автор даёт ещё более раннюю датировку, считая, что к середине IX в. подчинение скандинавами днепровских славян достигло уже значительных размеров, а следовательно началось ещё раньше.

Подобная несогласованность дат в пределах одной небольшой статьи. Разумеется, неслучайна. Автор пытался свести в одно построение данные археологии, и трактуемые в традиционно норманистком духе сведения письменных источников, однако эти два вида источников по своим датировкам противоречат друг другу. Следовательно, археологические данные никак не подтверждают концепцию о колонизации норманнами в IXв. восточнославянских земель на роли норманнских колоний как опорных пунктов для установления норманнского господства над восточнославянскими племенами и для создания норманнами Русского государства.

В работе Кросса не увязываются концы с концами и в вопросе о характере предполагаемой им шведской колонизации. В одном месте своей статьи, автор высказывает мнение, что скандинавские иммигранты из Швеции, поселившиеся в восточнославянских землях, принадлежали в основном, к классу свободных крестьян собственников и принесли с собой типичную для них отдалённую систему земельных владений, получившую отражение последующей практике династического наследования в Киевском княжестве, иными словами, автор здесь предполагает, что колонизация носила крестьянский характер. Но в других местах той же статьи, ссылаясь преимущественно на мнения арабских писателей, автор утверждает. Что шведские колонисты были торговцами и пиратами в стиле викингов.

Предложенный Кроссом новый аргумент-предположение будто бы практика наследования в киевской княжеской династии восходит к скандинавскому крестьянскому праву, тоже не может служить серьёзным доказательством; в практике княжеского наследования в Киеве не было никаких специфических скандинавских черт, не было никаких особенностей, отличавших эту практику от обычной системы наследования, принятой в любой раннефеодальной монархии.

Мнение Кросса, что норманы, приезжие из Швеции в русские земли, были купцами, воинами и разбойниками, разумеется не вызывает возражений, ибо подобная характеристика вполне правильна. Но гипотеза автора о том, что эти норманы создали свои собственные колонии в русских землях, им не доказана, а численность норманнов и их роль в жизни древней Руси резко преувеличены. В результате утверждение автора о создании норманнами, опиравшимся на свои колонии, Русского государства повисает в воздухе.

                                                                                              *********
Обзор зарубежной историографии по варяжской проблеме позволяет утверждать, что норманисты при значительном расхождении в деталях единодушны в двух вопросах:
1.Считают, что норманы добились господства над восточными славянами путём внешнего захвата, как полагают одни, или по мнению других, с помощью мирного покорения, которое состояло заключении славянскими племенами добровольного соглашения с норманнами и признании их власти, или же в проникновении норманнов в славянскую среду и захвате власти изнутри. И в том и в другом случае норманы должны были организовать местное население, представляющее скорее пассивную с политической точки зрения массу.
2.Полагают, что слово Русь первоначально означало норманнов, которые передали в дальнейшем, это название славянскому населению, находящемуся под его властью.

Отстаивание зарубежной историографией положений норманской теории стало одним из проявлений сознательного или несознательного искажения русской истории. Активные её поборники стремятся исказить истинное положение вещей, опровергнуть факты, введённые в научный оборот советскими учёными. Поэтому норманисты допускали натяжки при изучении исторических источников и нередко подчиняли истину тенденции. Они искусственно сужают круг источников, произвольно отбирая только те в которых говорится о варягах, они допускают очень вольные лингвистические сближения, они уклонятся рассмотрения важнейшего: от изучения всего исторического процесса в Восточной Европе за сотни лет на основе всех известных нам источников.

Существенной методологической ошибкой норманистов является выборочное пользование отдельными цитатами из летописей, представление этих цитат реальным историческим фактам.

К сожалению факт господства норманской теории в современной зарубежной историографии не вызывает сомнений. Положение об основании Древнерусского государства пришельцами норманнами продолжают за рубежом внушать рядовому читателю. И это несмотря на то, что трудами советских учёных на основе огромного фактического материала воссоздана картина социально-экономического развития восточных славян, закономерным итогом которого явилось формирование государственных образований и возникновение Древнерусского государства.

В этих условиях современный норманизм во всех его формах, начиная с теории завоевания и кончая и кончая теорией земледельческой колонизации, полностью утратил характер научной гипотезы, превратившись в средство пропаганды идеи о неспособности восточнославянских народов к самостоятельному историческому творчеству. До чего доходит беспардонность норманистов можно судить по тому, как пишучи об истории Руси, они ни словом не упоминают, что их изыскания призваны ненаучными в той стране, историю которой они пишут.

                                         3.2. Зарубежные историки антинорманистского направления
В зарубежной историографии норманизм занимает доминирующее положение. Но и за рубежом сторонникам варяжской теории противостоят достаточно многочисленные антинорманисты. В основном, за небольшим исключением это русские эмигранты П.Н. Казаков, С. Лесной, В.А. Рязановский, Н. Ильина и др. Но сколько-нибудь реально изменить ситуацию они не смогли, поскольку небыли сплочены идейно. Первая группа антинорманистов продолжала в духе дореволюционного антинорманизма поиски основателей Древней Руси ЗА её пределами. О бесплотности их усилий свидетельствует абсолютная фантастичность выдвигаемых ими теорий.

Из Хорватии выводил Русь Г. Янушевский, рассуждения которого были отвергнуты, учёными обеих направлений, в виду их абсурдности. По мнению К. Фритцлера, Русь-это тюрки, а варяги это франки. С. Шелухин представил Русь как кельтов, а Г.М. Барц как евреев.

Современные норманисты и перечисленные представители антинорманизма, стоят по существу на одинаковой идейной платформе. Принципиальной разницы между ними нет.

Вторя группа антинорманистов, защищает вывод о восточнославянском характере Руси и самостоятельном её развитии. К ним следует отнести С. Лесного, Н. Ильину, В.А. Рязановского и других сторонников антинорманизма многие из них пополнили новыми сведениями фактический материал, касающийся характера и происхождения Руси. Н.П. Кондаков проследил влияние южнорусского искусства в Скандинавии, найдя свидетельства превосходства восточнославянской материальной культуры над норманской. Н.А. Бескид привёл данные карпатской топонимики говорящие об автохтонности славян в этой области. Ф.В. Тарановский показал, что норманская теория была тормозом в изучении славянского права, и пришёл к выводу о сходстве условий исторического существования народов в Руси и Скандинавии, обусловивших тождество правовых норм.

Большой материал письменных памятников, топонимики и лингвистики, опровергающих отельные догмы варяжской теории, обобщили Д.М. Одинец и В. А. Рязановский. А.В. Соловьёв изучил наименование «Руси» и «Русское море» в византийских и западноевропейских памятниках, найдя новые доводы в пользу вывода о восточнославянском характере этого термина. А.В. Рязановский, использовав выводы советских учёных, раскрыл необоснованность того, как норманисты используют известие «Бертинских анналов» под 839 год, стремясь доказать скандинавское происхождение Руси.

Таким образом, указанные представители антинорманизма продолжили традицию своих дореволюционных предшественников в накоплении знаний о происхождении Древнерусского государства.

                                                                                        С. ЛЕСНОЙ
Выдающимся представителем анитнорманистского направления в зарубежной историографии является русский эмигрант, биолог, писатель, историк Сергей Яковлевич Парамонов (1894-1967) больше известный под псевдонимом Лесной.

Основными, но не единственными, трудами Сергея Лесного по истории Древней Руси посвящённым изучению ранней истории славян и критике норманской теории являются « История руссов в неизвращённом виде» и «Откуда ты Русь». 

«История руссов» выходила с 1953 по 1960 годы отдельными выпусками (всего их вышло десять) в Париже и Мюнхене. По признанию самого автора, изложение данной работы, не носит систематического характера, так как им публиковалось, то что выяснялось для него окончательно. Даже в десятом выпуске нет ещё положения завершающего труд и проблему. Тем не менее, работу можно считать внутренне систематической, поскольку автор подбирает факты в двух направлениях. С одной стороны подбираются возражения на все выводы норманистов, которые в конечном итоге отвергаются все, с другой - собираются доказательства того, что Рюриковичи были славянами. Таким образом, норманская теория опровергается одновременно документальными данными, и в тоже время доказывается справедливость славянской.

Следующая крупная работа С. Лесного «Откуда ты Русь», вышла в 1965 году в Канаде (Торонто) мизерным тиражом всего в 2000 экземпляров. В Советском Союзе не издавалась, а в России была издана лишь в 1995 году. Преимущество этого труда по сравнению с «Историей руссов» заключается в том, что автор даёт в нём стройную, законченную концепцию возникновения славянского государства и культуры Древней Руси.
Обе книги содержат много спорных, но независимых и интересных суждений по широкому кругу проблем Древнерусского государства. Труды Лесного отличает редкий для западноевропейской исторической литературы патриотизм и любовь к России.

Теперь от общей характеристики книг перейдём непосредственно к концепции образования славянского государства, которая у Сергея Лесного имеет ярко выраженную антинорманистскую направленность.

В центре внимания С. Лесного находятся пять проблем, по мнению историка самым непосредственным и тесным и тесным образом связанные с норманской теорией: 1. проблема варягов; 2. происхождение племени Русь; 3. проблема славянства; 4. проблема славянской письменности; 5. проблема « Велесовой книги».

Но я не стану рассматривать последние две проблемы в рамках данной работы, а ограничусь лишь обзором первых трёх.

В результате изучения первой проблемы С. Лесной пришёл к выводу, что вне поля зрения историков оказалась Иоакимовская, и ряд других летописей сообщающих как произошло призвание варягов и почему это случилось. Отрицание содержания новгородских летописей, по мнению Лесного, не совершенно неосновательно, так как, во-первых, содержание всех новгородских летописей в основном совпадает, а во-вторых, в их содержании нет ничего невероятного. Причину того, что новгородские летописи намеренно отодвигались на задний план, а содержание их подвергалось сомнению, С. Лесной видит в том, что они противоречили «Повести временных лет», которая уже давно для историков стала каноном.

Новгородские летописи рисуют следующую картину призвания варягов, которую учёный считает, исторически, абсолютно правдивой. Оказывается в Новгороде существовала династия князей, насчитывающая ко времени призвания варягов 9 поколений. Прадед Рюрика Буривой вёл долгую борьбу с варягами. В итоге он был разбит на реке Кюмени, и новгородцы попали под иго варягов. Однако они недолго терпели варяжское иго. Новгородцы выпросили у Буривоя его сына Гостомысла, т.е., деда Рюрика, во главе с ним подняли восстание и прогнали варягов. Так началось княжение Гостомысла. У Гостомысла было четверо сыновей и три дочери. Все сыновья погибли: одни умерли от болезней, другие были биты на войне, не успев оставить наследников мужского рода. Таким образом, новгородская династия угасла по мужской линии. Дочерей же Гостомысл выдал замуж за разных иностранных князей. Поэтому после его смерти начались неурядицы. В результате было решено послать за сыновьями средней дочери Умилы, которая была замужем за западнославянским князем бодричей Годлавом. Следовательно, Рюрик, Синеус, Трувор, которые явились по призванию на княжение в Новгород, по отцу были западными славянами, а по матери восточными, то есть в Новгороде утвердилась династия не германского происхождения, как пытаются доказать норманисты, а славянского.

С. Я. Лесной приходит к выводу, что новгородские летописи исчерпывающим образом разъясняют все недоразумения с призванием князей.

Почему о выше изложенных событиях умолчала «Повесть временных лет»? С. Лесной объясняет это следующим образом: «Южный летописец не только мало интересовался тем, что было на севере, но и отражал интересы правящей династии в Киеве. Если рассказать всё о Новгороде – это значит показать, что Новгород древнее Киева, что столице надо быть в Новгороде, а не в Киеве. Чтобы устранить опасность соперничества между Новгородом и Киевом и разделения государства на два, необходимо было устранить базу для такого соперничества. Это было достигнуто тем, что, что южный летописец отбросил историю Новгорода, а новгородские летописи были отодвинуты в тень. Каноном были признаны южнорусские летописи»[49].

Славянское происхождение призванных варягов, по мнению С. Лесного, подтверждают не только новгородские летописи, но и легенда о призвании на Русь трёх сыновей князя славян-ободричей Годлава, записанная в Мекленбурге среди песен, легенд, обычаев местного населения французом Мармье, к слову сказать, не имеющего абсолютно никакого отношения к спору антинорманистов с норманистами. Эту легенду, он опубликовал в своей книге «Письма о севере», которая была издана им в 1840 г. в Париже.

Следовательно, известие новгородских летописей подтверждается независимым западноевропейским источником. Нельзя не признать, что это обстоятельство придаёт убедительность мнению С. Лесного и заставляет если и не согласиться с ним, то хотя бы отнестись к его теории серьёзно.

Таким образом, С Лесной расходится в своём понимании о призвании как с норманистами, которые считали, что династия в Новгороде была германского происхождения, так и с антинорманистами, которые в подавляющем большинстве стремились доказать, что призвание варягов всего лишь легенда, сюжет который был широко распространён в раннее средневековье по всей Европе, и не имеет места в исторической действительности.

Но изучением одного вопроса о происхождении династии С. Лесной не ограничился. Вторая проблема, которая так же находится в центре его внимания - это происхождение племени Русь. Он стремится опровергнуть утверждение норманистов о существовании германского племени Русь и доказать существование западнославянской Руси.

В качестве доказательства того, что никакого германского племени Русь не существовало, С. Лесной приводит два аргумента не лишённых здравого смысла и логики.

Во - первых, ни западноевропейские, ни восточные источники не знают никакого германского племени с названием Русь. Даже историк середины VI века Иордан, перечисляя племена, живущие в его время в Скандинавии (их насчитывалось там 27, племени Русь среди них не называет). Древненемецкие хроники, захватывающие, по меньшей мере, 100 лет до времени призвания варягов и несколько дальнейших веков, так же ничего не говорят о германском племени Русь: «А между тем, - как вполне обоснованно замечает автор - оно должно было где-то жить, занимать определённую область, с кем-то воевать, входить в самые разнообразные политические, торговые, религиозные и иные отношения, оставить след в истории. Если о Руси на востоке во второй половине IXв. мы знаем очень мало, то о Руси этого времени на западе не могли не сохраниться сведения, ибо речь идёт не о чём-то малом, незначительном, а о целом племени, которое создаётся веками и состоит из многих тысяч людей. Племя сыгравшие такую огромную роль в судьбах всей Европы, не могло оказаться без истории. Забыться могло лишь племя, стёртое в исторической борьбе, но не возглавившее в IX в. одно из самых крупных государств Европы. Ведь речь идёт не о коротком эпизоде в несколько лет, а об эпохе в сотни лет, если верить норманистам»[50].

С. Лесной допускает, что хроники, исторические акты и т.п., могли не дойти до наших дней, но тут же замечает, что потеря письменных источников не означает потери прошлого; существуют ещё родовая память, народная память, исторические легенды. Если на востоке Европы княжила династия Рюрика, то этот факт касается не только его, но и всего его рода. Род это помнит, им гордится.

Во - вторых, за всю историю Руси ни один разу ни один кандидат боковой линии германской Руси не предъявил своих прав на власть в Руси. А ведь в смутные времена, которых в России было более чем достаточно, всегда начинается борьба партий, выдвигающих разных кандидатов на власть. В этих случаях всякие младшие и боковые лини династии выдвигают своих представителей. Обычно, такие претенденты появляются на политической сцене при поддержке государств, поданными которых они являются. Но ни пригнанные варяги, ни родственники Рюрика на западе ни разу не выступали со своими правами. Это доказывает, что на западе не было никого, кто мог бы права предъявить. Из этого С. Лесной делает вывод, что у династии Рюрика связи с западом не было.

Опровергнув мнение о германском происхождении Руси С. Лесной предпринимает попытку доказать славянское происхождение Руси. Для этого он изучил широкий круг источников, содержащих сведения о руссах, от известия Тацита о руссах, относящихся к 98 году н.э., до крещения Аскольда в 876 году. В результате изучения первоисточников С. Лесной опять сделал выводы коренным образом от общепринятых взглядов. Русь оказалась намного веков древнее, что засвидетельствовано историческими документами, на которые раньше не обращали должного внимания. Кроме того, выяснилось что имя Русь появилось в Восточной Европе не испокон веков, а по видимому в начале нашей эры или на рубеже старой и новой. Оно было отмечено в Средней Европе историками I века н.э. Поэтому есть основания утверждать, что Русь происходит из средней Европы, где в настоящее время она истреблена, но существовала как минимум до конца XII в. Однако, её восточный отрог от Карпат и до Днепра уцелел и имеет ту историю, которую мы знаем под именем Руси.

Третья проблема – проблема славянства. Так как корень племени Русь лежит в Средней Европе, сам собой является вопрос: откуда вообще славяне попали в Европу и какое место среди других славянских племён занимают руссы. Исследование убедило автора, что прихода славян из Азии недоказательна. Достоверных фактов нет. Исторические и археологические данные свидетельствуют, что славяне в Европе автохтоны, т.е., коренные жители. Если они когда-то и появились в Европе из других стран, то это было то время, когда эта ветвь индоевропейских народов ещё не сформировалась, и не освободилась от других ветвей в достаточной степени.

Исследуя корни славян, автор столкнулся с поразительным фактом, необъяснённым и вовсе не оценённым историками для славян – самого крупного и в прошлом и настоящем народа Европы, не находится места когда речь заходит об их происхождении. Все народы: германцы, кельты, угро - финны и т.д., имеют свою родину, но не славяне.

На основании исследования первоисточников С. Лесной сделал заключение, что вся Средняя Европа от устья Эльбы до устья Дуная была издревле заселена славянами. Ошибка заключается в том. Что историки, главным образом немецкие, приняли огромное количество славянских племён за германские. Родилась даже дикая теория о существовании германцев уже в первые века нашей эры от Рейна до Дона. При таком допущении естественно на карте Европы никак не могли найти место для славянских племён. На деле же руги, вандалы, лужичи, карпы, бастарны и другие был не германцами, а славянами.

В результате изучения норманской теории С. Лесной пришёл к выводу, что никакой существенной роли в создании государственности и культуры Древней руси германцы не сыграли, ибо государственность и  культура были свои, созданные своими руками, ещё веками до этого.

                                                                                    Н.Н. ИЛЬИНА
Антинорманисткой, русского происхождения была Наталья Николаевна Ильина (1882-1963), жена известного русского философа Ивана Александровича Ильина, которой принадлежит небольшая, но весьма интересная книга «Изгнание варягов очередная задача русской исторической науки».

Работа Натальи Ильиной посвящена обоснованию несостоятельности норманнской теории. Анализируя летописное предание о призвании варягов, исследовательница обращает внимание на то, что в нём русь противопоставляется другим варяжским племенам – шведам, норвежцам, англичанам, датчанам. Из этого Наталия Ильина делает вывод, что русь это особое племя не принадлежащее к вышеперечисленным племенам. Их летописец указал лишь для того, чтобы указать на этническое отличие руси от них: «Мы узнаём из текста летописи,- пишет Ильина, - что призванные варяги принадлежали к особому племени по имени Русь. В самом деле, Русь противопоставляется другим варяжским племенам, называемым иначе, а именно шведам, норвежцам, англичанам, датчанам, и этих и других варягов, очевидно, не следует смешивать с нею»[51].

Также Н. Ильина обращает внимание на то, что новая власть не оказала никакого влияния на быт, уклад, течение жизни славян, и весьма убедительно это аргументирует: « Овладев той или иной страной они (норманны) устраняли прежних властителей, делили между собою землю и давали названия селениям, а обитателей их обращали в подвластную им рабочую силу. Они становились господствующем классом в завоёванным ими государстве, долго сохраняли и свой язык, свой норманский быт, причём отдельные черты их культуры, сливаясь с культурой чужой, всё же продолжали жить в ней как заимствованные силы. Так было в Галлии и на Британских островах. Но в нашей стране и после появления новых властителей всё шло по-прежнему, по-славянски»[52]. Власть с призванием новых князей продолжает оставаться по своему существу славянской. Князь по- прежнему исполняет функции военноначальника и судьи, когда нужно советуется с боярами и дружиной. В управлении городом принимает участие Тысяцкий, сотские, десятские. Для решения важнейших вопросов собирается вече. Новые князья не делят землю между своими дружинниками, не дают скандинавских названий ни новым, ни старым городам. Норманские слава не засоряют славянский язык. Одним словом по мнению Ильиной в русской жизни отсутствуют признаки иноземного господства.

Из этого Н. Ильина делает закономерный вывод: « Итак надо признать, что и политическая жизнь нашей страны после призвания варяжских князей, и наша культура того времени, не дают согласия на норманнство новых властителей в Новгороде и Киеве. Утверждение, что варяги 862 года норманны, не объясняет последующего хода русской истории, но лишь затрудняет его понимание. И напротив, всё, что мы знаем о жизни славянских племён в Новгородском крае и Поднепровье - всё это вполне согласуется с положением, что новые князья были славянами»[53].

Призванных князей, Наталия Ильина так же как Венелин, Забелин и Гедеонов считала западными славянами с южного побережья Балтийского моря. «Если исследователь признает участие балтийских славян в жизни Новгорода, - отмечает исследовательница, - то ему откроется путь к истокам жизни Великого города, а это поможет ему осветить события IX века. Древняя вендская колонизация в Новгородской области даёт основание для того, чтобы спросить: не от западных ли славян Варяжского моря призвал Новгород новых, но родных ему властителей земли?»[54].

Основное положение норманской теории, по мнению Ильиной, состоит из трёх частей: 1. Имя русь-иноземное, шведско-финское по своему происхождению; 2. Язык Руси – норманский (шведский) язык; 3. Руссы - шведское племя. Эти три суждения в свою очередь опираются на три доказательства: первое выводит имя Русь от шведского слова руотси, другое указывает на иноземное название днепровских порогов, и третье основывается на известии, помещённом в Бертинской летописи.

По поводу первого доказательства исследовательница говорит, что оно основано лишь на звуковом сходстве слов «Руотси» и «Русь» и что лингвистическая связь между этими словами сомнительна.

Указывает Ильина и на то обстоятельство, что норманистам так и не удалось найти е племя Русь среди скандинавских племён, несмотря на долгие и упорные поиски.

Говоря о втором доказательстве норманистов, т.е., об именах днепровских порогов исследовательница говорит, что даже если и сделать уступку норманистам и признать скандинавское происхождение норманнских порогов, то всё равно сам по себе этот факт не говорит, о том, что норманны основали русское государство. Ильина считает неважным, все или не все имена порогов носят скандинавские имена, так усвоение географических иноземных имён дело обычное. 

Критикуя третье доказательство норманистов, на которое они ссылаются, т.е., известие Бертинской летописи, Ильина считает, что на самом деле Бертинская летопись не причисляет Русь к скандинавам – это делают сами историки. Ведь, даже если эти люди, о которых говорит летопись, действительно были шведы, то из этого факта вовсе не вытекает этническая принадлежность Руси к шведам. «Так как в дружинах наших князей служили не только свои люди, но и норманны и Литва, и финны, и угры, то все эти чужие народности могли быть представителями посольства нашего княжества»[55].

Таким образом, невозможность доказать племенное единство Руси и шведов исходя из Бертинской хроники для Ильиной очевидна.

Не забывает Ильина упомянуть и о том, что имя русь известно не только Бертинской летописи, но и греческим житиям святых, и арабским писателям, и германским таможенным уставам, и ещё многим другим источникам. На основании этих источников Ильина заключает, что бытие русского народа до Рюрика, оказывается прочно установленным, что разрушает норманскую теорию.

Подводя итог краткому обзору книги Наталии Ильиной, следует отметь, что она не носит характера самостоятельного научного исследования, а является, весьма талантливым подбором аргументов против норманской теории. Тем не менее, исследовательница проделала большую и, к её чести объективную, работу, изучив большое количество трудов норманистов и антинорманистов, её работа написана хорошим языком, содержательна, интересна, и конечно ничуть не хуже других работ по этой теме.

                                                                              Х. ЛОВМЯНСКИЙ
Основательной критике норманскую теорию подверг видный польский историк-антинорманист Х. Ловмянский. В книге « Норманы и Русь» Ловмянский проанализировал четыре остро дискуссионных вопроса: 1. Проникновение норманнов на восточнославянские земли на фоне общей экспансии скандинавских народов в раннем средневековье; 2. Завоевание Руси норманнами; 3. Происхождение названия Русь; 4. Состав господствующего класса на руси в связи с участием в нём норманнского элемента.

Изучение письменных (русских, арабских, греческих) источников позволило автору сделать несколько очень существенных выводов. Он подтвердил, что летописи не могут подкрепить тезис о завоевании Руси норманнами, кроме того нерусские источники позволяют утверждать, что киевская земля была важным политическим центром ещё ранее середины IX века, а норманы, благодаря развитию государственного устройства на Руси, и особенно, на среднем Днепре, нашли условия для участия в этом процессе, главным образом, в качестве купцов и наёмных воинов. Но перейдём к конкретному рассмотрению проблем, изучением которых занимался Ловмянский.

Изучая норманское проникновение на Русь, автор отмечает, что даже в западной Европе, где норманы были более активны, они нигде н е сумели прочно завоевать с помощью оружия небольшие пространства, а если где и овладевали относительно небольшой территорией, то лишь при помощи компромисса с местными общественными силами.

Сравнивая размеры норманнского проникновения в Англию и на Русь, на основании данных топонимики, историк отмечает наличие для основных центров господства датчан на английской земле значительного числа датских наименований. В среднем в Англии встречается 150 датских названий на 10 тыс. кв. км. На руси число топонимов скандинавского происхождения по сравнению с Англией, оказывается каплей в море: 5 названий на 10 тыс. кв. км.

Мало того, Ловмянский обращает внимание на весьма примечательный факт, что скандинавскими оказались названия не важнейших, а второстепенных центров Руси. Значит, норманы нашли здесь уже сложившуюся территориально-политическую организацию, к которой как-то приспособились.
Следовательно, ни сравнительно исторические, ни ономастические данные не дают основания говорить о завоевании Русского государства.

Опровергая мнение норманистов о завоевании Руси норманнами, Ловмянский ссылается на пример длительного процесса завоевания западнославянских земель Германской империей, а также на кратковременность и непрочность власти в Англии, островная территория которой составляла 150 тыс. кв. км., поэтому историк ставит под сомнение тезис о завоевании Руси в 1 млн кв. км., представляющих собой необъятный край, который в отличии от Англии выходил к морю лишь в устье Невы. 

Относительно состава господствующего класса Руси Ловмянский считал, что источники позволяют утверждать, что в него входили норманы. Это следует не только из греческих и арабских данных, но и из договоров 911-944 годов.

Верно, что имена участников этих договоров в значительной степени скандинавские, но отсюда ещё далеко до признания правоты норманистов. В договоре 911 года перечислены послы, они скандинавы, в договоре 944 года так же большинство скандинавы. Но дело в том, что они представители не союза завоевателей Руси, как полагают норманисты. Они лишь дипломатические агенты Русского государства «… всех людей» Русской земли, как сказано в источнике. Скандинавские имена носят только некоторые представители трёх немногочисленных групп правящего класса: правящая династия, послы правящей династии и купцы, но это не говорит о составе основной наиболее многочисленной группы - славянских земледельцев бояр, которые действительно были правящем классом государства. Летописи X-XI веков сохранили около десятка имён представителей этого класса из 11 имён здесь уже лишь три варяжских и то относящихся к воеводам и кормильцам, которые тогдашней знатью охотно брались из среды варягов. Источники, таким образом, не дают даже формальных оснований утверждать, что варяги численно преобладали в господствующем классе»[56].

Термин «Русь» Ловмянский считает географическим понятием и принимает мнение советских историков о том. Что первоначально оно было местным, а затем с образованием государства приобрело общее значение. С течением времени содержание термина изменилось. «До IX века этот термин имел смысл географический, определяя территорию в среднем Поднепровье. С IX века он приобрёл ещё три новых значения: 1. Временно обозначил социальный слой, наиболее активный в образовании государства; 2. Постепенно распространился на всю территорию Древнерусского государства, а также стал названием восточных славян в целом»[57].

Общие выводи из книги Ловмянского таковы. Роль варягов различна на разных этапах их экспансии на Русь. На первом этапе до третьей четверти X века они выступали в роли купцов, благодаря присущей им ловкости в торговых делах, знанию чужих стран, что облегчало им выполнение дипломатических функций. Их знания и опыт в военном деле, а особенно в навигации и походах водными путями использовало Русское государство.
Не находит подтверждений и мнение, будто норманы дали толчок экономическим и социальным преобразованиям Древнерусского государства, так как это было следствием внутреннего общественно экономического и культурного развития.

Второй период, начиная с последней трети Xвека, характеризуется изменением роли норманнов на Руси. Их роль в торговле уменьшается, зато русские князья, в особенности новгородские, охотно прибегают к помощи варяжских отрядов, которые составляют особые военные единицы, чего на первом этапе не наблюдалось. Термин варяг, обозначающий купца, стал обозначать воина.

Использовали князья варягов и в целях административных. Административная деятельность норманнов на службе русских князей нашла отражение в скандинавских сагах. Однако к этому времени Древнерусское государство уже давно возникло, и лишь стабилизировалась его территория, и усовершенствовались институты власти.

                                                                                          *************
Представители зарубежного антинорманизма внесли значительный вклад в изучение истории древней Руси, существенно расширили круг источников, относящихся к данной проблеме, сделали ряд ценных выводов, решительно препятствуя попыткам норманистов исказить ход Русской истории. Главное отличие зарубежных антинорманистов от советских, заключается в том, что их советские коллеги перенесли центр исследования на экономические и социальные предпосылки образования Древнерусского государства, что некоторой степени увело их внимание от источниковедческих проблем. Напротив, зарубежные антинорманисты основное внимание уделяли источниковедческому аспекту проблемы, т.е., поиску и анализу новых источников, относящихся к варяжской проблеме. Таким образом, оба направления - советский и зарубежный антинорманизм, гармонично дополняли друг друга.

                             ГЛАВА IV. НОРМАНСКАЯ ТЕОРИЯ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
                                                 КОНЦА XX – НАЧАЛА XXI ВЕКА
На современном этапе в отечественной историографии норманской проблеме уделяется достаточно много внимания. По-прежнему появляются статьи и книги, посвящённые данной проблеме, по-прежнему ведётся спор между сторонниками обеих направлений. Одним словом интерес к данной теме не угасает. Доказательством этого стало, что начиная с середины 90-ых годов, появляются книги ранее не извивавшиеся или не издававшиеся очень давно. К числу таких книг следует отнести труды С. Лесного, Арбмана, С.Л. Клейна, Д.И. Иловайского, С. Гедеонова. К наиболее видным сторонникам норманизма рассматриваемого периода относятся В.Я. Петрухин, Л.С. Клейн, Е.А. Мельникова, С.Г. Скрынников, А. Г. Горский, Т. Джаксон, Р.Г. Скрынников Противоположное историческое направление представлено такими историками как ныне уже покойный А.Г. Кузьмин, В.В. Фомин, М.Ю. Брайчевский, В.А. Мошин.

Наиболее яркое выражение норманская теория нашла в статьях Р.Г. Скрынникова «Войны древней Руси» и Древняя Русь. Летописные мифы и действительность». В духе классического норманизма автор доказывает тожество руси и норманнов, ссылаясь при этом на свидетельства Иоанна Дьякона, Епископа Кремонского Лиутпранда, Константина Багрянородного, а так же русско-византийские договоры 911-944 гг., которые всегда служили норманистов основными доказательствами тождества руси и норманнов. Скрынников считает, что на Руси во второй половине начала X века участвовали десятки викингов предводителей. Но исторические документы донесли до нас лишь несколько из них: Рюрика, Аскольда, Дира, Олега и Игоря (как было показано выше Рюрик и Игорь были по своему происхождению славянами). Причём Скрынников стремился доказать скандинавское происхождение имён первых русских князей на том основании, что греческие и европейские источники обозначили имена славянских князей якобы точнее, чем древнерусские письменные источники. В результате князя Олега Скрынников превращает в Хелгу, княгиню Ольгу в Елгу, Игоря в Ингвора, Святослава в Свентослава, Малушу в Малфреду. Против такой антинаучной лингвистики выступал ещё Ломоносов в XVIII веке. Скрынников так же доказывает, что общество в древней Руси было двуязычным. Для руссов двуязычным оставался языком оставался скандинавский язык, а славянский им был нужен только для того чтобы можно было управлять своими славянскими данниками. Скрынников предполагает, что на Руси норманская дружина, как и в Скандинавии, слагала саги о своих героях. Отсутствие этих саг на Руси Скрынников объясняет отсутствием письменности у скандинавов. Но в дальнейшем героический эпос руссов претерпел изменения: дружина киевского князя забыла родной язык, а саги превратились в славянские были.
Мягко говоря, - это не совсем так, у скандинавов была своя руническая письменность. У славян к тому времени тоже уже была своя письменность. Поэтому если бы на Руси и слагались саги, то они дошли бы до нас записанные как на славянском, так и скандинавском языках, но и настаивает на постоянном активном влиянии. Следовательно, никаких саг на руси не было.

Скрынников не только высоко оценивает вклад скандинавского элемента в строительство Древнерусского государства, но и настаивает на постоянном активном влиянии норманнов на характер формирующейся древней Руси. По его мнению, лишь в XI веке славянская ассимиляция руссов (по мысли Скрынникова норманнов), зашла так далеко, что пришлые скандинавы воспринимались как чужеземцы.

А.А. Горский рассматривал государство восточных славян как государство или конгломерат конунгов, т.е., скандинавских князей с норманскими титулами власти, хотя он и признаёт, что в упоминаемой иностранными авторами литературе о Руси для IX« не названо ни одного имеющего к ней отношения населённого пункта или личного имени, где располагалась в это время русь, кто и когда её возглавлял»[58].

Другой историк В.Я .Петрухин так же стоит на позициях норманизма, он отстаивает северное происхождение названия «Русь». «Финно-язычные народы называют Швецию руотси, что закономерно даёт в древнерусском языке Русь»[59].Термины варяг и Русь Петрухин толкует как соционимы, то есть как норманнских дружинников, а не сам этнос. «Русью назывались дружины первых русских князей (IX-Xвеков), состоящие по преимуществу из норманов (варягов русской летописи); с этими дружинами название Русь распространилось на подвластную этим князьям территорию-Русскую землю и её население «русских людей», а также признаёт призвание норманнов для создания государства у восточных славян. «Реальным историческим событием является установление власти в северной конфедерации по соглашению с местной знатью, скандинавской по происхождению правителя».

К числу приверженцев норманской теории можно смело отнести и Татьяну Джаксон, которая в своей небольшой статье «Варяжский вопрос», желая казаться непредвзятой и объективной исследовательницей отмечает, что нельзя преувеличивать значение варяжского элемента в создании Древнерусского государства, так как причины его появления заключаются в длительной эволюции восточнославянских финно-угорских и других племён. В тоже время, Джаксон отводит варягам большую роль в создании государственности у славян, говоря, что варяги сыграли роль катализатора способствующего созданию государственного образования на территории Руси. Появившись, по мнению исследовательницы, в Новгороде в качестве наёмной дружины, затем захватили власть.

Но самым выдающимся и самым воинствующим норманистом наших дней являетсяЛев Самуилович Клейн, который в советское время сам активно клеймивший норманскую теорию, а затем после распада Советского Союза быстро изменил свою позицию по данному вопросу на диаметрально противоположную. Сам Клейн объяснил это тем, что прежняя его позиция была вынужденная и являлась тактическим приёмом, обусловленным привычной одиозностью термина и неизбежностью идейной борьбы с Западом. Теперь С.Л. Клейн точно с таким же рвением изобличает антинрманистов, с какми раньше изобличал норманистов. В 2009 году вышла книга Клейна «Спор о варягах. История противостояния и аргументы сторон», написанная им ещё в 1960 г., но до этого ни разу не издававшаяся.

Присутствие и активная роль прибывших из Скандинавии норманов в Восточной Европе у Клейна сомнений не вызывает. «Норманская династия – говорит Клейн – объединила разрозненные до того славянские племена под управлением одной семьи Рюриковичей. Норманны сумели насадить некоторые свои обычаи в государственном управлении, праве и культуре».[60] Но это ещё полбеды, подобные утверждения типичны для норманистов. Беда заключается в том, что систему своих доказательств, Клейн строит не на фактах, а на хуле, оскорблениях и ругательствах своих оппонентов, далеко переходящих академические рамки. Он называет антинорманизм надуманным течением, созданным с ненаучными чисто политическими и националистическими целями. Историков антинорманистов он обвиняет во всех смертных грехах, в необъективности, в ультра-патриотизме, шовинистической ангажированности, национальных и патриотических амбициях. Клейна очень сильно огорчает факт большого количества антинорманистов в отечественной исторической науке. Во вступлении к своей книге он сетует, что антинорманизм исчезнувший было со страниц серьёзных изданий начинает снова пробиваться в профессиональную печать и публицистику. Более того наличие антинорманизма как научного течения Клейн называет постылым явлением. Как говорится, комментарии здесь излишни! Но самое интересное, что вылив на своих оппонентов ушаты грязи, Клейн призывает антинорманистов к соблюдению научной этики. Единственное чем, по мнению Клейна, может быть полезен антинорманизм, – это критикой слабых мест норманизма. Единственный момент, который может представлять действительный интерес в книге Клейна, это то, что автор приводит в ней аргументы и контраргументы обеих сторон.

Ведущем представителем антинорманистов по праву следует признать директора Института истории Российской академии наук Андрея Николаевича Сахарова, который всегда был искренним, последовательным и решительным противником норманизма, и в отличии от Л.В. Клейна, никогда не менял своей научной позиции по данному вопросу. Признавая реальность факта призвания Рюрика на княжение в Новгород, в своей статье, «Рюрик варяги и судьбы российской государственности», вошедший в 8 том сборника « Сборника русского исторического общества» Сахаров пишет, что «Российская государственность прошла многовековой путь развития. Её истоки зарождались по мере эволюции восточнославянского общества, перехода родоплеменных отношений к началам ранне-феодального развития, складывания института частной собственности складывания неравенства, зарождения военной организации, перерастания власти племенных вождей в княжескую власть»[61]. Призвание Рюрика и его дружины, в которых кстати историк видит выходцев славянского происхождения с южного побережья Балтики, по мнению Сахарова является лишь определённым этапом в становлении древнерусской государственности, а не её началом. Сам факт призвания Сахаров рассматривает как показатель общественной зрелости восточнославянского общества идущего к централизации. При этом историк подчёркивает, что власть Рюрика и его братьев наложилась на уже существующую государственную традицию.

Другим выдающимся представителем антинорманизма второй половины двадцатого и начала двадцать первого века был доктор исторических наук Аполлон Григорьевич Кузьмин (1928-2004). Изучению варяжской проблемы посвящены такие статьи Кузьмина, как «Концепции и гипотезы происхождения Руси», «Варяги и русь на балтийском море», «Русь и руги на Дунае», «Тайны рождения русского народа».

В отличие от других советских историков А. Г. Кузьмин сделал акцент не на социально - исторических проблемах, а сосредоточил своё внимание на пересмотре одного из важнейших постулатов норманской теории о германоязычном и скандинавском происхождении варягов. Опираясь на огромное количество письменных источников, включающих в себя русские летописи, свидетельства византийских и западноевропейских средневековых авторов, как общеизвестные так редкие и забытые, Кузьмин обосновал и успешно отстаивал положение, что варяги были не скандинавами, а выходцами с Южного побережья о островов Балтийского моря. По мнению историка, скандинавское происхождение варягов не может быть обосновано с помощью русских летописей и других письменных источников, которые ни дают для отождествления их со скандинавами ни прямых, ни косвенных данных, и летописец понимал под варягами население славянского поморья. А также областей тяготеющих к Новгороду.

В наши дни идею о Южнобалтийском происхождении варяжской Руси продолжает развивать и отстаивать, ученик и последователь А.Г. Кузьмина, кандидат исторических наук В.В. Фомин.

В данном обзоре нельзя обойти вниманием сравнительно небольшую, но содержательную статью М.Ю. Брайчевского «Русские названия порогов у Константина Багрянородного», в которой автор по существу полностью опроверг один из важнейших аргументов норманистов. Проведя скрупулёзный и основательный лингвистический анализ всех семи порогов автор, убедительно доказал, что «Русь» Константина Багрянородного это не норманская и не славянская, а сарматская «Русь», слившаяся с народом Рос, который ещё античные авторы размещают в юго-восточном углу Восточно-Европейской равнины. Брайчевский считает, что ошибочно относить возникновение номенклатуры днепровских порогов приведённой Константином Багрянородным к середине X в. так как она, несомненно, значительно старше и сформировалась в последние века до нашей эры. Когда в южнорусских степях господствовали сарматские полчища. Именно сарматская номенклатура была первой и приобрела международное значение, а славянская номенклатура сложилась уже не ранее III – IVвв. нашей эры и представляет собой переводы сарматских названий.

Таким образом, считает Брайчевский, большинство «тёмных» названий днепровских порогов, перевод которых искали в германских языках, на самом деле легко может быть объяснён из Сарматского языка. 

Ещё одним убеждённым антинорманистом, заслуживающим внимания, был ныне покойный, Валерий Никитич Дёмин (1942-2006) В своей статье «Варяги последние пассионарии Севера» Дёмин говорит, о том, что из Повести временных лет» вовсе не следует, что варяги были скандинавами, что в знаменитом сказании Повести временных лет о призвании Рюрика с братьями сообщается лишь о том, что варяги прозывались Русью, в смысле языковой и этнической принадлежности, но ничего не говорится об их скандинавских корнях, а то что варяги пришли из за моря трактовать можно по разному. Дёмин обращает внимание на слова летописца «ти суть людье ноугородцы род свой ведут от рода варяжска, прежде бо беша слвене» Из этих слов учёный заключает, что род варяжский был славянским и варяги вместе с новгородцами говорили на славянском языке. Ибо в противном случае получится, что население Великого Новгорода до призвания пользовалась одним из скандинавских языков. А это абсурд если учесть отсутствие в русском языке хоть каких-то варяжских слов. Дёмин считает совершенно очевидным. Что варяги были никакие не шведы и не норвеги, а такие же русские люди как новгородцы. Ведь призывным князям и населению их, призвавшим не потребовалось даже переводчиков для общения.

Касаясь вопроса о происхождении Рюрика Дёмин признаёт славянское происхождение Рюрик, но только не западнославянское а восточное. Своё мнение историк обосновывает, ссылаясь на легенду записную в конце семидесятых годов XIX века известным собирателем русского фольклора Елпидифор Васильевичем Барсовичем (1836 -1917). По этой легенде подлинное имя Рюрика было Юрик, он был приглашён в Новгород из Поднепровья. Новгородцы полюбили нового князя за ум-разум и согласились чтобы он стал хозяином в Новгороде. Рюрик наложил на новгородцев лёгкую дань. А затем стал её постепенно увеличить, пока не сделал невыносимой. Эту легенду Дёмин считает важной для понимания русской истории.

В целом небольшая статья Дёмина не содержит ничего принципиально нового, за исключением быть может новой версии призвания Рюрика, но написана она достаточно аргументировано и убедительно, и заслуживает того чтобы отнестись к ней серьёзно.

Подводя итоги изучению норманской проблемы уже в наши дни, следует признать, что ни появилось, ни одной принципиально новой научной концепции происхождения Древнерусского государства, так как по освещаемой мною в данной работе проблемы, во взглядах и мнениях современных историков трудно отыскать, что - либо не встречавшееся раньше в исторической науке. Напротив, в целом изучение истории Древней Руси существенно деградировало, поскольку возрождение норманистких давно опровергнутых постулатов о северном происхождении названия Русь от руотси, о тождестве норманнов и руссов, значительном вкладе скандинавов в строительство Древнерусского государства и т.п., отбрасывают историческую науку назад к уровню XVIII-XIX вв.

                                                  ПРИЧИНЫ ДОЛГОВЕЧНОСТИ НОРМАНСКОЙ ТЕОРИИ
Несмотря на свою научную несостоятельность, многократно опровергнутая по всем пунктам, норманская теория сумела выдержать испытание временем и благополучно продолжает своё существование в отечественной и зарубежной историографии в настоящее время. Этому способствовал целый комплекс объективных причин.

Во – первых, при засилии власть предержащих Биронов, Минихов и т п., выступать против норманизма было политически опасно, поэтому правду говорить просто боялись. Поэтому не стоит удивляться тому, что историки все свои старания направляли на изыскание новых аргументов способных укрепить научное основание норманизма, лавина которого всё нарастала, подавляя инакомыслие.

Во – вторых, антинорманисты не были сплочены идейно в отличии от своих оппонентов: « Если она (норманская теория) и удерживала до сих пор государственное положение, то главным образом благодаря своей наружной стройности, своему положительному тону и относительному единству своих защитников»[62],- справедливо писал в конце девятнадцатого века Иловайский. Порой критика, которой подвергался норманизм, была просто убийственна. Но, тем не менее, он устоял. Потому что антинорманисты убедительно критикуя постулаты норманизма, предлагали ещё менее вероятные теории, например, что руссы были гуннами, готами, кельтами и т.д. Разумеется, при таком положении дел, общество даже сознавая все недостатки норманизма не могло стать на сторону совсем уж нелепых теорий.

В третьих, ложный стереотип, что у восточных славян не было никакой культуры, и они прибывали в состоянии полудикости и исторического младенчества, с таким убеждением очень легко связывалась мысль о созидательной роли германцев, поэтому норманизм не страдал даже от самой сокрушительной критики его доказательств.

В четвёртых , психологической основой норманизма служит неверие русского общества в своих способностях самим управлять жизнью своей страны. Такое сомнение до сих пор присуще многим русским людям, оно связано с подорванным чувством национального достоинства.

В пятых, методологическая сложность в использовании русского летописания, из которой происходит устойчивость влияния Нестора и тех исторических источников, которые несвободны от неточностей.

В шестых, методологическая позиция исследователя: переоценка роли политических сил и в особенности роли личности в истории, часто имеет место и ныне, так же как и недооценка значения внутреннего развития общества.

В седьмых, одной из важнейших причин живучести норманской теории следует признать отсутствие полного критического свода источников, относящихся к варяжской проблеме. Направление исследований преимущественно на изучение внутреннего процесса, в значительной степени отвлекло историков от источниковедческих проблем.

                                                                                    ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Вопросы этнического происхождения русского народа и образование у него государства уже не одно столетие волнуют историков и ещё долго будут продолжать волновать многих учёных. Ещё в XII веке монах Киево-Печёрского монастыря Нестор, в знаменитой «Повести временных лет» выдвинул свою теорию на эту тему. Он вряд ли мог предвидеть, какие бурные дебаты вызовет позднее у потомков сказание о призвании варягов.

Уже в XVIII в. учёный мир раскололся на две враждующие партии: норманистов, трактовавшую летописное известие Нестора, как свидетельство о норманнском происхождении древних руссов, и соответственно антинорманистов, категорически отвергавшую эту теорию. Дополнительную остроту этому противостоянию придавали упорные попытки сторонников норманской теории увязать вопрос о происхождении Древнерусского государства, с концепциями о неспособности славян построить собственное государство, своими силами, без посторонней помощи.

В мировой исторической науке до сих пор практически безраздельно господствует норманизм, а работы типа трудов Вернадского и Пашкевича, только помогают распространению среди иностранцев ложных представлений о Руси, подменяют подлинное пытливое изучение нашей родной истории, заранее подготовленной схемой, делающей излишним всякое изучение вопроса об образовании Древнерусского государства.

Покончить с норманской теорией возможно, но для этого необходимо дальнейшее, активное и беспристрастное, изучение предпосылок и хода образования Древнерусского государства, для этого должны быть введены в научный оборот и обобщены все виды исторических источников, также необходим и их объективный источниковедческий анализ, необходимо пересмотреть всю древнюю и частично средневековую историю Европы, с точки зрения славян, а не германцев. И всё это должна это сделать именно Россия, а не другие славянские государства, так как возможности последних и России несравнимы.

                                                                                  ПРИЛОЖЕНИЯ

                                                                  ИЗ ЖИТИЯ СТЕФАНА СУРЖСКОГО
По смерти святого минуло мало лет. Пришла рать великая русская из Новгорода, Князь Бравлин весьма силён и, попленив от Корсуня до Корчева, со многою силою пришёл к Сурожу. Десять дней продолжалась злая битва, и через десять дней Бравлин, силою взломав железные ворота, вошёл в город , и взяв меч сой подошёл к церкви святой Софии. И разбив двери, он вошёл туда, где находился гроб святого. А на гробе царское одеяло и жемчуг, и золото, и камень драгоценный, и лампады золотые, и сосудов золотых много. Всё было пограблено. И в этот же час разболелся Бравлин, обратилось лицо его назад, и лёжа он источал пену. И сказал боярам своим: «Верните всё, что взяли». Они же возвратили всё и хотели взять оттуда князя. Князь же возопил «Не делайте этого, пусть останусь лежать, ибо хочет меня изломать один старый святой муж, притиснул меня, и душа изойти из меня хочет»… Ине вставал с места князь, пока не сказал боярам: « Возвратите всё, сколько награбили, священные сосуды церковные в Корсуни и Корчеве, и везде, и принесите сюда всё и положите к гробу Стефана».

И затем устрашающе говорит святой Стефан князю: « Если не крестишься в моей церкви, не уйдёшь отсюда и не возвратишься домой». И возопил князь: « Пусть придут попы и окрестят меня. Если встану и лицо моё вновь обратится, то крещусь». И пришли попы и архиепископ Филарет, и сотворили молитву над князем, и крестили во имя отца и сына и святого духа. И снова обратилось лицо его вперёд. Крестились же с ним и все его бояре. Но ещё шея его болела. И сказали попы князю: « Обещай богу, что всех мужей, жён и детей, пленённых тобой от Корсуни до Корчева, ты велишь освободить и вернуть назад». Тогда князь повелел отпустить всех пленников восвояси. И в течение недели не выходил он из церкви, пока не дал великий дар святому Стефану. И отошёл, почтив город, людей и попов. И услышав об этом другие ратники опасались совершать нападения, е если кто и совершал таковые, то уходил посрамлённым.

                                                                         МЕКЛЕНБУРГСКАЯ ЛЕГЕНДА
В VIII в. н.э. племя ободритов управлялось королём по имени Годлав, отцом трёх молодых людей в равной степени сильных, мужественных и жаждущих славы. Первого звали Рюрик (миролюбивый), второго Сивар (победоносный), третьего – Трувар (верный). Три брата, не имея никакой возможности проявить свою храбрость в мирном королевстве своего отца, решили отправиться искать битв и приключений в другом месте. Они отправились на (восток и прославились в разных странах, в которых они побывали. Везде, где они обнаруживали угнетённого, они приходили ему на помощь; везде, где вспыхивала война между двумя правителями, они старались понять, кто из них прав и принимали его сторону в этой войне. После свершения множества великодушных деяний (и ужасных войн, где ими восхищались и благословляли их, они прибыли в Россию. Народ этой страны стонал под пятой длительной тирании, против которой он не осмеливался больше поднять восстание. Три брата, проникнувшиеся его несчастьем, пробудили в нём уснувшее чувство храбрости, собрали войско и во главе его ъ свергли власть угнетателей. Когда они восстановили порядок и спокойствие в этой стране, они решили отправиться в путь, чтобы ъ встретиться со своим старым отцом, но народ, благодарный им, умолил их не уезжать ъ и занять место его древних королей. Тогда Рюрик, получил Новгородское княжество, Сивар – Плесковское (Псковское - sverc) княжество, Трувар – Белозерское княжество. Спустя некоторое время два младших брата умерли бездетными, после чего Рюрик присоединил их княжества к своему княжеству и стал основателем царской династии, которая правила в России до 1596 года.       
                                                                                                                                                                      
                                ИОАКИМОВСКАЯ ЛЕТОПИСЬ О БУРЕВОМ ГОСТОМЫСЛЕ И РЮРИКЕ
Буривой, имея тяжкую войну с варягами, неоднократно побеждал их и стал обладать всею Бярмиею до Кумени (17). Наконец при оной реке побежден был, всех своих воинов погубил, едва сам спасся, пошел во град Бярмы, что на острове стоял, крепко устроенный (18), где князи подвластные пребывали, и, там пребывая, умер. Варяги же, тотчас пришедшие, град Великий и прочие захватили и дань тяжелую возложили на славян, русь и чудь (19).

Варяги Русью овладели. Гостомысл. Варяги изгнаны. Люди же, терпевшие тяготу великую от варяг, послали к Буривою, испросить у него сына Гостомысла, чтобы княжил в Великом граде. И когда Гостомысл принял власть, тотчас варягов что были каких избили, каких изгнали, и дань варягам отказался платить, и, пойдя на них, победили, и град во имя старшего сына своего Выбора при море построил (20), заключил с варягами мир, и стала тишина по всей земле. Сей Гостомысл был муж великой храбрости, такой же мудрости, все соседи его боялись, а его люди любили, разбирательства дел ради и правосудия. Сего ради все близкие народы чтили его и дары и дани давали, покупая мир от него. Многие же князи от далеких стран приходили морем и землею послушать мудрости, и видеть суд его, и просить совета и учения его, так как тем прославился всюду.

F. Дочери Гостомысла. Холмов святость. Колмогардовы ответы. Курлянские ответы. Сновидение. Умила, мать Рюрика. Гостомысл имел четыре сына и три дочери. Сыновья его или на войнах убиты, или в дому умерли, и не осталось ни единого его сына, а дочери выданы были соседним князьям в жены (21). И была Гостомыслу и людям о сем печаль тяжкая, пошел Гостомысл в Колмогард вопросить богов о наследии и, восшедши на высокое место (22), принес жертвы многие и вещунов одарил. Вещуны же отвечали ему, что боги обещают дать ему наследие от утробы женщины его. Но Гостомысл не поверил сему, ибо стар был и жены его не рождали, и потому послал в Зимеголы (23) за вещунами вопросить, чтобы те решили, как следует наследовать от ему от его потомков. Он же, веры во все это не имея, пребывал в печали. Однако спящему ему пополудни привиделся сон, как из чрева средней дочери его Умилы произрастает дерево великое плодовитое и покрывает весь град Великий, от плодов же его насыщаются люди (24) всей земли. Восстав же от сна, призвал вещунов, да изложил им сон сей. Они же решили: «От сынов ее следует наследовать ему, и земля обогатиться с княжением его». И все радовались тому, что не будет наследовать сын старшей дочери, ибо негож был. Гостомысл же, предчувствуя конец жизни своей, созвал всех старейшин земли от славян, руси, чуди, веси, меров, кривичей и дряговичей, поведал им сновидение и послал избранных в варяги просить князя. И пришел после смерти Гостомысла Рюрик с двумя братья и их сородичами. (Здесь об их разделении, кончине и пр. согласно с Нестором, только все без лет).

                                                                        ИЗ БЕРТИНСКИХ АННАЛОВ
Также пришли послы греков, отправленные от императора Теофила, а именно Теодосий, епископ Кальцедонской метрополии и спатарий Теофаний, несшие с подобающими дарами к императору письмо; император с почётом принял их в Ингельгейме впятнадцатые календы июня. Кроме того их посольство побуждало императора и подчинённых ему к подтверждению союза и постоянного мира между обеими сторонами, а также и о победах, которых он с высоты престола добился в войне против иноземнымх народов; любезность и ликование в Господе было принесено. Посольство испросило императора и его подданных по-дружески вернуть подателю письма блага всех побед. 

Он также послал с ними тех самых, кто себя, то есть свой народ называли Рос 33, которых их король, прозванием Каган, отправил ранее ради того, чтобы они объявили о дружбе к нему, прося посредством упомянутого письма, поскольку они могли это получить благосклонностью императора, возможность вернуться, а также помощь через всю его власть. Он не захотел, чтобы они возвращались теми путями и попали бы в сильную опасность, потому что пути, по которым они шли к нему в Константинополь, они проделывали среди варваров очень жестоких и страшных народов. 

Очень тщательно исследовав причину их прихода, император узнал, что они из народа свеонов , как считается, скорее разведчики, чем просители дружбы того королевства и нашего, он приказал удерживать их у себя до тех пор, пока смог бы это истинно открыть, а именно, честно они пришли от того или нет, и это он не преминул сообщить Теофилу через своих упомянутых послов и письмо, и то, что он охотно принял по сильному его желанию, а также если они будут найдены верными, и для них было бы дано разрешение на возвращение в отечество без опасности; их следовало отпустить с помощью; если в другой раз вместе с нашими послами, направленными к его присутствию, появился бы кто-нибудь из таких людей]он сам должен был назначить решение.

                                                                 ЛИУТПРАНД КРЕМОНСКИЙ О РУСАХ
1.11 Город Константинополь, который прежде именовался Византием, а ныне носит имя Нового Рима, расположен посреди свирепейших народов. Ведь с севера его ближайшими соседями являются венгры печенеги ,хазары, русь, которых иначе мы называем норманнами …

5.15 «В северных краях есть некий народ, который греки по его внешнему виду называют русиос, мы же по их месту жительства зовём "норманнами”. Ведь на тевтонском языке "норд” означает "север”, а "ман” - "человек”; отсюда – "норманны”, то есть "северные люди”.

                         СООБЩЕНИЕ КОНСТАНТИНА БАГРЯНОРОДНОГО О ДНЕПРВСКИХ ПОРОГАХ
Да будет известно, что приходящие из внешней Росии в Константинополь моноксилы являются одни из Немогарда, в котором сидел Сфендослав, сын Ингора, архонта Росии , а другие из крепости Милиниски", из Телиуцы, Чернигоги" и из Вусеграда. Итак, все они спускаются рекою Днепр и сходятся в крепости Киоава, называемой Самватас. Славяне же, их пактиоты, а именно: кривитеины, лендзанины и прочие Славинии - рубят в своих горах моноксилы во время зимы и, снарядив их, с наступлением весны, когда растает лед, вводят в находящиеся по соседству водоемы. Так как эти водоемы впадают в реку Днепр, то и они из тамошних мест входят в эту самую реку и отправляются в Киову. Их вытаскивают для оснастки и продают росам. росы же, купив одни эти долбленки и разобрав свои старые моно-ксилы, переносят с тех на эти весла, уключины и прочее убранство... снаряжают их". И в июне месяце , двигаясь по реке Днепр, они спускаются в Витичеву, которая является крепостью-пактиотом росов, и, собравшись там в течение двух-трех дней, пока соединятся все моноксилы, тогда отправляются в путь и спускаются по названной реке Днепр. Прежде всего они приходят к первому порогу, нарекаемому Эссупи, что означает по-росски и по-славянски "Не спи". Порог этот столь же узок, как пространство циканистирия, а посередине его имеются обрывистые высокие скалы, торчащие наподобие островков. Поэтому набегающая и приливающая к ним вода, низвергаясь оттуда вниз, издает громкий страшный гул. Ввиду этого росы не осмеливаются проходить между скалами, но, причалив поблизости и высадив людей на сушу, а прочие вещи оставив в моноксилах, затем нагие, ощупывая своими ногами дно, волокут их, чтобы не натолкнуться на какой-либо камень. Так они делают, одни у носа, другие посередине, а третьи у кормы, толкая ее шестами, и с крайней осторожностью они минуют этот первый порог по изгибу у берега реки. Когда они пройдут этот первый порог, то снова, забрав с суши прочих, отплывают и приходят к другому порогу, называемому по-росски Улворси, а по-славянски Острову нипрах, что значит "Островок порога". Он подобен первому, тяжек и трудно проходим. И вновь, высадив людей, они проводят моноксилы, как и прежде. Подобным же образом минуют они и третий порог, называемый Геландри, что по-славянски означает "Шум порога", а затем так же - четвертый порог, огромный, нарекаемый по-росски Аифор, по-славянски же Неасит, так как в камнях порога гнездятся пеликаны. Итак, у этого порога все причаливают к земле носами вперед, с ними выходят назначенные для несения стражи мужи и удаляются. Они неусыпно несут стражу из-за пачина китов. А прочие, взяв вещи, которые были у них в моноксилах, проводят рабов в цепях по суше на протяжении шести миль, пока не минуют порог. Затем также одни волоком, другие на плечах, переправив свои моноксилы по ею сторону порога, столкнув их в реку и внеся груз, входят сами и снова отплывают. Подступив же к пятому порогу, называемому по-росски Варуфорос, а по-славянски Вулнипрах, ибо он образует большую заводь, и переправив опять по излучинам реки свои моноксилы, как на первом и на втором пороге, они достигают шестого порога, называемого по-росски Леанди, а по-славянски Веручи, что означает "Кипение воды", и преодолевают его подобным же образом. От него они отплывают к седьмому порогу, называемому по-росски Струкун, а по-славянски Напрези, что переводится как "Малый порог". Затем достигают так называемой переправы Крария, через которую переправляются херсониты, идя из Росии, и пачинакиты на пути к Херсону.

                                                              СКАЗАНИЕ О ПРИЗВАНИИ ВАРЯГОВ
В год 6367 (859). Варяги из заморья взимали дань с чуди, и со словен, и с мери, и с кривичей. А хазары брали с поля, и с северян, и с вятичей по серебряной монете и по белке от дыма. 
В год 6368 (860).
В год 6369 (861).
В год 6370 (862). Изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали себе: „Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву». И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а еще иные готландцы, – вот так и эти. Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь: „Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами». И избрались трое братьев со своими родам, и взяли с собой всю русь, и пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, – на Белоозере, а третий, Трувор, – в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля. Новгородцы же – те люди от варяжского рода, а прежде были словене. Через два же года умерли Синеус и брат его Трувор. И принял всю власть один Рюрик, и стал раздавать мужам своим города – тому Полоцк, этому Ростов, другому Белоозеро. Варяги в этих городах – находники, а коренное население в Новгороде – словене, в Полоцке – кривичи, в Ростове – меря, в Белоозере – весь, в Муроме – мурома, и над теми всеми властвовал Рюрик. И было у него два мужа, не родственники его, но бояре, и отпросились они в Царьград со своим родом. И отправились по Днепру, и когда плыли мимо, то увидели на горе небольшой город. И спросили: „Чей это городок?». Те же ответили: „Были три брата» Кий» Щек и Хорив, которые построили городок этот и сгинули, а мы тут сидим, их потомки, и платим дань хазарам». Аскольд же и Дир остались в этом городе, собрали у себя много варягов и стали владеть землею полян. Рюрик же княжил в Новгороде.

                                                     РУССКО-ВИЗАНТИЙСКИЙ ДОГОВОР 911 ГОДА
"Мы от роду Русского, Карл, Ингелот, Фарлов, Веремид, Рулав, Гуды, Руальд, Карн, Флелав, Рюар, Актутруян, Лидулфост, Стемид, посланные Олегом, Великим Князем Русским и всеми сущими под рукою его Светлыми Боярами к вам, Льву, Александру и Константину" (брату и сыну первого) "Великим Царям Греческим, на удержание и на извещение от многих лет бывшие любви между Христианами и Русью, по воле наших Князей и всех сущих под рукою Олега, следующими главами уже не словесно, как прежде, но письменно утвердили сию любовь и клялися в том по закону Русскому своим оружием. 

1. Первым словом да умиримся с вами, Греки! Да любим друг друга от всей души и не дадим никому из сущих под рукою наших Светлых Князей обижать вас; но потщимся, сколь можем, всегда и непреложно соблюдать сию дружбу! Так же и вы, Греки, да храните всегда любовь неподвижную к нашим Светлым Князьям Русским и всем сущим под рукою Светлого Олега. В случае же преступления и вины да поступаем тако: 
II. Вина доказывается свидетельствами; а когда нет свидетелей, то не истец, но ответчик присягает - и каждый да клянется по Вере своей". Взаимные обиды и ссоры Греков с Россиянами в Константинополе заставили, как надобно думать, Императоров и Князя Олега включить статьи уголовных законов в мирный государственный договор. 

III. "Русин ли убиет Христианина или Христианин Русина, да умрет на месте злодеяния. Когда убийца домовит и скроется, то его имение отдать ближнему родственнику убитого; но жена убийцы не лишается своей законной части. Когда же преступник уйдет, не оставив имения, то считается под судом, доколе найдут его и казнят смертию. 

IV. Кто ударит другого мечем или каким сосудом, да заплатит пять литр серебра по закону Русскому; неимовитый же да заплатит, что может; да снимет с себя и самую одежду, в которой ходит, и да клянется по Вере своей, что ни ближние, ни друзья не хотят его выкупить из вины: тогда увольняется от дальнейшего взыскания. 

V. Когда Русин украдет что-либо у Христианина или Христианин у Русина, и пойманный на воровстве захочет сопротивляться, то хозяин украденной вещи может убить его, не подвергаясь взысканию, и возьмет свое обратно; но должен только связать вора, который без сопротивления отдается ему в руки. Если Русин или Христианин, под видом обыска, войдет в чей дом и силою возьмет там чужое вместо своего, да заплатит втрое. 

VI. Когда ветром выкинет Греческую ладию на землю чуждую, где случимся мы, Русь, то будем охранять оную вместе с ее грузом, отправим в землю Греческую и проводим сквозь всякое страшное место до бесстрашного. Когда же ей нельзя возвратиться в отечество за бурею или другими препятствиями, то поможем гребцам и доведем ладию до ближней пристани Русской. Товары, и все, что будет в спасенной нами ладии, да продается свободно; и когда пойдут в Грецию наши Послы к Царю или гости для купли, они с честию приведут туда ладию и в целости отдадут, что выручено за ее товары. Если же кто из Русских убьет человека на сей ладии, или что-нибудь украдет, да примет виновный казнь вышеозначенную. 

VII. Ежели найдутся в Греции между купленными невольниками Россияне или в Руси Греки, то их освободить и взять за них, чего они купцам стоили, или настоящую, известную цену невольников: пленные также да будут возвращены в отечество, и за каждого да внесется окупу 20 златых. Но Русские воины, которые из чести придут служить Царю, могут, буде захотят сами, остаться в земле Греческой. 

VIII. Ежели невольник Русский уйдет, будет украден, или отнят под видом купли, то хозяин может везде искать и взять его; а кто противится обыску, считается виновным. 

IX. Когда Русин, служащий Царю Христианскому, умрет в Греции, не распорядив своего наследства, и родных с ним не будет: то прислать его имение в Русь к милым ближним; а когда сделает распоряжение, то отдать имение наследнику, означенному в духовной. 

X. Ежели между купцами и другими людьми Русскими в Греции будут виновные и ежели потребуют их в отечество для наказания, то Царь Христианский должен отправить сих преступников в Русь, хотя бы они и не хотели туда возвратиться. 

Да поступают так и Русские в отношении к Грекам! 
Для верного исполнения сих условий между нами, Русью и Греками, велели мы написать оные киноварью на двух хартиях. Царь Греческий скрепил их своею рукою, клялся святым крестом, Нераздельною Животворящею Троицею единого Бога, и дал хартию нашей Светлости; а мы, Послы Русские, дали ему другую и клялися по закону своему, за себя и за всех Русских, исполнять утвержденные главы мира и любви между нами, Русью и Греками. Сентября во 2 неделю, в 15 лето (то есть Индикта) от создания мира... [2 сентября 911 г.]" 

                                                   РУССКО ВИЗАНТИЙСКИЙ ДОГОВОР 944 ГОДА
Мы от рода Русского, Послы и гости Игоревы", и проч. Следует около пятидесяти Норманских имен, кроме двух или трех Славянских. Но достойно замечания, что здесь в особенности говорится о Послах и чиновниках Игоря, жены его Ольги, сына Святослава, двух нетиев Игоревых, то есть племянников или детей сестриных, Улеба, Акуна, и супруги Улебовой, Передславы. Далее: "Мы, посланные от Игоря, Великого Князя Русского, от всякого княжения, от всех людей Русския земли, обновить ветхий мир с Великими Царями Греческими, Романом, Константином, Стефаном, со всем Боярством и со всеми людьми Греческими, вопреки Диаволу, ненавистнику добра и враждолюбцу, на все лета, доколе сияет солнце и стоит мир. Да не дерзают Русские, крещеные и некрещеные, нарушать союза с Греками, или первых да осудит Бог Вседержитель на гибель вечную и временную, а вторые да не имут помощи от Бога Перуна; да не защитятся своими щитами; да падут от собственных мечей, стрел и другого оружия; да будут рабами в сей век и будущий! 

II. Великий Князь Русский и Бояре его да отправляют свободно в Грецию корабли с гостьми и Послами. Гости, как было уставлено, носили печати серебряные, а Послы золотые: отныне же да приходят с грамотою от Князя Русского, в которой будет засвидетельствовано их мирное намерение, также число людей и кораблей отправленных. Если же придут без грамоты, да содержатся под стражею, доколе известим о них Князя Русского. Если станут противиться, да лишатся жизни, и смерть их да не взыщется от Князя Русского. Если уйдут в Русь, то мы, Греки, уведомим Князя об их бегстве, да поступит он с ними, как ему угодно". 

III. Начало статьи есть повторение условий, заключенных Олегом под стенами Константинополя, о том, как вести себя Послам и гостям Русским в Греции, где жить, чего требовать и проч. - Далее: "Гости Русские будут охраняемы Царским чиновником, который разбирает ссоры их с Греками. Всякая ткань, купленная Русскими, ценою выше 50 золотников (или червонцев), должна быть ему показана, чтобы он приложил к ней печать свою. Отправляясь из Царяграда, да берут они съестные припасы и все нужное для кораблей, согласно с договором. Да не имеют права зимовать у Св. Мамы и да возвращаются с охранением. 

IV. Когда уйдет невольник из Руси в Грецию, или от гостей, живущих у Св. Мамы, Русские да ищут и возьмут его. Если он не будет сыскан, да клянутся в бегстве его по Вере своей, Христиане и язычники. Тогда Греки дадут им, как прежде уставлено, по две ткани за невольника. Если раб Греческий бежит к Россиянам с покражею, то они должны возвратить его и снесенное им в целости: за что получают в награждение два золотника. 

V. Ежели Русин украдет что-нибудь у Грека или Грек у Русина, да будет строго наказан по закону Русскому и Греческому; да возвратит украденную вещь и заплатит цену ее вдвое. 

VI. Когда Русские приведут в Царьград пленников Греческих, то им за каждого брать по десяти золотников, если будет юноша или девица добрая, за середовича восемь, за старца и младенца пять. Когда же Русские найдутся в неволе у Греков, то за всякого пленного давать выкупа десять золотников, а за купленного цену его, которую хозяин объявит под крестом (или присягою). 

VII. Князь Русский да не присвоивает себе власти над страною Херсонскою и городами ее. Когда же он, воюя в тамошних местах, потребует войска от нас, Греков: мы дадим ему, сколько будет надобно. 

VIII. Ежели Русские найдут у берега ладию Греческую, да не обидят ее; а кто возьмет что-нибудь из ладии, или убиет, или поработит находящихся в ней людей, да будет наказан по закону Русскому и Греческому.

IX. Русские да не творят никакого зла Херсонцам, ловящим рыбу в устье Днепра; да не зимуют там, ни в Белобережье, ни у Св. Еферия, но при наступлении осени да идут в домы свои, в Русскую землю. 

X. Князь Русский да не пускает Черных Болгаров воевать в стране Херсонской". - Черною называлась Болгария Дунайская, в отношении к древнему отечеству Болгаров. 

XI. "Ежели Греки, находясь в земле Русской, окажутся преступниками, да не имеет Князь власти наказывать их; но да приимут они сию казнь в Царстве Греческом. 

XII. Когда Христианин умертвит Русина или Русин Христианина, ближние убиенного, задержав убийцу, да умертвят его". - Далее то же, что в III статье прежнего договора. 

XIII. Сия статья о побоях есть повторение IV статьи Олегова условия. 

XIV. "Ежели Цари Греческие потребуют войска от Русского Князя, да исполнит Князь их требование, и да увидят чрез то все иные страны, в какой любви живут Греки с Русью. 

Сии условия написаны на двух хартиях: одна будет у Царей Греческих; другую, ими подписанную, доставят Великому Князю Русскому Игорю и людям его, которые, приняв оную, да клянутся хранить истину союза: Христиане в Соборной церкви Св. Илии предлежащим честным крестом и сею хартиею, а некрещеные полагая на землю щиты свои, обручи и мечи обнаженные". 

                                                        ИЗ СКАЗАНИЯ О КНЯЗЬЯХ ВЛАДИМИРСКИХ
В год 5457 (51 до н. э.) Август, кесарь римский, пошел в Египет, где царствовали правители из египетского рода Птолемеев, со своими воеводами. И встретил его Ирод, сын Антипатра, помогая ему с великой охотой и воинами, и пищей, и дарами. И бог вручил Египет и Клеопатру в руки Августу. Август же начал собирать дань со всей вселенной. Брата своего Патрикия поставил царем Египта; Августалия, другого брата своего, поставил властелином Александрии, Ирода же, сына Антипатра, аскалонитянина, за то, что тот почтил его, поставил царем над иудеями в Иерусалиме; Азию же вручил Евлагерду, родичу своему; Илирика же, брата своего, поставил правителем в верховьях Истра; а Пиона учредил правителем в Золотых землях, которые ныне называются Угорской землей; а Пруса, родича своего, послал на берега Вислы-реки в города Мальборк, и Торунь, и Хвоини, и преславный Гданьск, и во многие другие города по реке, называемой Неманом и впадающей в море. И жил Прус очень много лет, до четвертого поколения; и с тех пор до нынешних времен зовется это место Прусской землей.

И вот в то время некий воевода новгородский по имени Гостомысл перед кончиной своей созвал всех правителей Новгорода и сказал им: «О мужи новгородские, советую я вам, чтобы послали вы в Прусскую землю мудрых мужей и призвали бы к себе из тамошних родов правителя». Они пошли в Прусскую землю и нашли там некоего князя по имени Рюрик, который был из римского рода Августа-царя. И умолили князя Рюрика посланцы от всех новгородцев, чтобы шел он к ним княжить. И князь Рюрик пришел в Новгород вместе с двумя братьями; один из них был именем Трувор, а второй — Синеус, а третий — племянник его по имени Олег. С тех пор стал называться Новгород Великим; и начал первым княжить в нем великий князь Рюрик.

                                                                          ИСПОЛЬЗУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА

                                                                              ЖУРНАЛЬНЫЕ СТАТЬИ
1.Тихомиров М.Н. Славяне в Истории России Вернадского ВИ 1946 N4
2. Толстов С.П Древнейшая история России в освещении Вернадского ВИ 1946 N4
3.Неонорманистcкие измышления буржуазных историков ВИ 1953 N 12
4.Греков Б.Д. О роли варягов в истории России Новое время 1947 N30
5.Мавродин В.В. Борьба с норманизмом в русской исторической науке (стенограмма публичной лекции, прочитанной в 1949 году в Ленинграде)
6.Рыбаков Б.А. Спорные вопросы образования Киевской Руси ВИ 1960 N9
7.Андерле А. Из идеологической подготовки гитлеровской германии против СССР ВИ 1961 N6
8.Кузьмин А.Г. Варяги и Русь на балтийском море ВИ 1970 N10
9.Авдусин Д.А. Современный антинорманизм ВИ 1987 N7
10.Скрынников Г.Г. Войны Древней Руси ВИ 1995 N11-12
11.Скрынников Г.Г. Древняя Русь. Летописные мифы и действительность ВИ 1997 N8
12.Горский А.А. Государство или конгломерат конунгов ВИ 1999 N8
13.Анохин Г.И. Новая гипотеза происхождения государства на Руси ВИ 2000 N9
14. Джаксон Т. Варяжский вопрос
15.. Кузьмин А.Г. Гипотезы и концепции происхождения Руси .Золотой лев 2005 N 61-62

                                                                                          КНИГИ
16.Шлёцер А.Л. Нестор ч.1 С-П.: 1809
17. Венелин Ю.И Скандинавомания и её поклонники. М.:1842
18. Ломносов М.В. М.: АН 1952.Полн. Собр соч. т 6.
19. Б.Д. Греков Киевская Русь. М.: «Политическая литература» 1953
20.Третьяков П.Н. Восточнославянские племена в древности. М.: АН СССР 195321. Ильина Н.Н. Изгнание варягов из русской истории. Париж.: 1955
22. Шушарин В.П. Современная буржуазная историография Древней Руси М.: АН СССР 1964
23. Шаскольский И.П. Норманская теория в современной буржуазной науке М – Л.: «Наука» 1965
24. Мавродин В.В. Образование Древнерусского государства. М.: Высшая школа 1971
25. Рыдзевская Е.А. Древняя Русь и Скандинавия в IX-XIVвв. М.: «Наука» 1978
26.Рыбаков Б.А. Киевская Русь и Русские княжества IX-XIIвв. М.: «Наука» 1982
27. Ловмянский Х. Русь и Норманны. М.: «Прогресс» 1985
28. Ключевский В.О. собр. соч. в 9т. М.: «Мысль» 1987
29. Ключевский В.О. Курс лекций по русской истории М.: «Мысль» 1993
30. Соловьёв С.М История России с древнейших времён кн.1 М. Изд-во «Голос» 1993
31.Петрухин В.Я. Начало этнокультурной истории Руси в IX-Xвв. М.: АН 1995
32. Карамзин Н.М. История государства Российского кн.1. Ростов-на-Дону: «Феникс» 1995
33. Лесной С.Я. Откуда ты Русь Ростов-на-Дону.: Квадрат» 1995
34. Вернадский Г.В. Древняя Русь. М.: «Алейна» 1999
35. Д.И. Иловайский Разыскания о начале Руси. М.:Астрель. 2003
36.Сборник русского исторического общества. Том 8.Антинорманизм. М.: Русская панорама 2003
37.Фомин В.В. Варяги и варяжская Русь. М.: Русская панорама 2005
38.Арбман Х. Викинги. С-П.: Евразия 2006
39. Забелин И.Е. История русской жизни. М.: Эскимо 2008
40. Полевой Н.А .История русского народа. М.: Вече 2008
41. Клейн Л.С. Спор о варягах: Евразия. С-П.: 2009
42.Варяго-русский вопрос в историографии М.: Русская панорама 2010
43.Сборник: Изгнание Варягов из русской истории М.: Русская панорама 2010
44.Гедеонов С.А. Варяги и Русь. М.: Изд-во Эскимо.: Алгоритм 2011
45. Пузанов В.В. Образование древнерусского государства в восточноевропейской историографии. Ижевск.: Удмуртский Университет 2012
46.Грот Л.П. Призвание варягов: Норманны которых не было. М.: Алгоритм 2013





[1] Андерле. Из идеологической подготовки гитлеровской агрессии против СССР. ВИ. 1961. №6 С. 9.
[2]См. Шлёцер А. Л. Нестор. Ч 1. С-П.: 1809. С. 52-53 .
[3] Гедеонов С.А. Варяги и Русь. М.: 2011 С. 74
[4] Ломоносов М.В. Полн. собр соч. М-Л.: 1950. Том 6. С. 20. 
[5] См. Ломоносов М.В. Указ соч. С. 26.
[6] Ломоносов М.В. там же С. 28.
[7] Там же. С. 31. 
[8] Там же. С. 33. 
[9] Там же. С. 33. 
[10] Там же. С. 41. 
[11] Тредиаковский В.К. Три рассуждения о трёх российских древностях. 1849. СПб.: Типография АН С. 511.
[12] Там же. 
[13] Тредиаковский В.К. Указ соч. С. 539-540. 
[14] Карамзин Н.М. История государства Российского. Ростов-на-Дону.: 1995. Книга I. Том I. С.104. 
[15] Там же С. 108.
[16] Полевой Н. А. История русского народа. М.: 2008 С. 23.
[17] См. Указ соч. С. 27. 
[18] Венелин И.В. Скандинавомания и её поклонники. М.: 1842. С. 8.
[19] Там же. С. 37. 
[20] Там же. С. 41. 
[21] См. Иловайский Д.И. Начало Руси. М.: 2003. С. 166. 
[22] Иловайский Д.И. Указ соч. С. 172. 
[23] Там же. С. 172.
[24] Гедеонов С.А. Варяги и Русь. М.: 2011. С. 9. 
[25] Забелин И.Е. История русской жизни с древнейших времён. М.: 2008 С. 37.
[26] Забелин И.Е. Указ соч. С. 367. 
[27] Соловьёв С.М. История России с древнейших времён. М.: 1993. Книга I. Том I. С. 86-87.
[28] Соловьёв С.М. Указ соч. С.282. 
[29] Ключевский В.О. Собр соч. в 9 т. М.: 1987. Том 7 С. 136-137. 
[30] Ключевский В.О. Курс лекций по русской истории. М.: Кн. 1. Лекция IX. С. 120.
[31] Рыдзевская С.А. Древняя Русь и Скандинавия. М.: 1978. С. 113.
[32] Там же. С. 132. 
[33] Там же. С. 135.
[34] Греков Б.Д. Киевская Русь. М.: 1953. С. 447. 
[35] Там же. С. 450-451. 
[36] См. Греков Б.Д. Антинаучные измышления финского профессора. В кн. Киевская Русь С. 561.
[37] Юшков С.В. Общественно-политический строй и право Киевского государства. М.: 1949 С. 51.
[38] См. Юшков С.В. указ соч. С. 52. 
[39] Мавродин В.В. Образование Древнерусского государства. М.: 1971 С. 95.
[40] Мавродин. В.В. Указ соч. С. 120. 
[41] Третьяков П.Н. Восточные славяне в древности. М.: 1953. С. 298.
[42] Там же. С. 299. 
[43] Там же. С. 303. 
[44] Рыбаков Б.А. Киевская Русь и Русские княжества.IX-XII вв. М.: 1982. С. 296.
[45] Рыбаков Б.А. Киевская Русь. С. 296 
[46] Вернадский Г.В. Древняя Русь. М.: 1997 С. 286.
[47] См. Ловмянский Х. Русь и норманны. М.: 1985 С. 86.
[48] См Авдусин. А.Д. Неонорманистcкие измышления буржуазных историков. ВИ 1953 N 12 С. 114-120.
[49] Лесной С.Я. Откуда ты Русь. М.: 1995. С. 30.
[50] См. Лесной С. Я. указ соч. С. 33. 
[51] Ильина Н.Н. Изгнание варягов очередная задача русской исторической науки. Париж.: 1955 С. 18.
[52] Там же. С. 29-30.
[53] Там же. С. 40. 
[54] Там же. С. 40.
[55] Там же. С. 54. 
[56] Ловмянский Х. Норманны и Русь.: М.: 1985. С. 20.
[57] Там же. С. 203. 
[58] Горский А.А. Государство или конгломерат конунгов. ВИ 1999 N 8 С. 43. 
[59] Первухин В.Я. Начало этнокультурной истории Руси в IX-XI веков. М.: 1995. С 51. 
[60] Клейн Л.С. Спор о Варягах. История противостояния и аргументы сторон. С-П.: 2009 С. 226.
[61] См.Сборник русского исторического общества. М.: 2003 С. 11.
 

© Copyright: Историк, 2014

Регистрационный номер №0234343

от 21 августа 2014

[Скрыть] Регистрационный номер 0234343 выдан для произведения:
СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВАI: Возникновение и развитие норманнской проблемы
1.1. Норманнская теория вXVIII Веке
1.2 Норманнская теория вXIX Веке

ГЛАВАII: Норманнская теория в советской историографии
2.1 Краткий историографический обзор советскогоантинорманизма
2.2 Норманнская теория и образование Древнерусского государства в
освещении советских историков

ГЛАВАIII: Норманизм и антинорманизм в зарубежной историографии
3.1 Норманизм в трудах зарубежных историков
3.2 Представители зарубежного антинорманизма

ГЛАВАIV: Норманнская теория отечественной историографии конца XX- начала XXI века

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ПРИЛОЖЕНИЯ
ПРИМЕЧАНИЯ
ИСПОЛЬЗУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА

ВВЕДЕНИЕ
Пожалуй, нет в истории России вопроса, который вызывал бы столь продолжительные и ожесточённые дискуссии с участием сотен ученых, чем вопрос «откуда есть пошла русская земля», кто такой Рюрик и его варяги, отождествляемые русскими летописями с Русью.
Норманнский вопрос начался с громких утверждений немецких учёных, что государство и культура Руси обязаны своим происхождением и развитием деятельности норманнов в России. В итоге дискуссии сложились мощные, существующие и противоборствующие и в наши дни норманисткая и антинорманисткая школы.
Норманская теория сильно преувеличивает роль скандинавов в создании Древнерусского государства и их значение в социально-экономической и культурной жизни Древней Руси. Это преувеличение вызвано неправильным истолкованием или использованием только некоторых, произвольно избираемых источников, а не всей совокупностью имеющихся данных.
Конечно в древнерусской истории много спорных вопросов, требующих решения, но подход к ним должен быть строго научным и объективным. К сожалению, этого нельзя сказать о научных приёмах норманистов. Поэтому, моё несогласие с норманнской теорией объясняется, во - первых, тем что эта теория противоречит объективным фактам, неправильно освещает ход исторического развития нашей страны в раннесредневековый период, а во- вторых тем, что норманнская теория имеет ярко выраженную антирусскую политическую направленность, которая заключается в том, чтобы представить Россию отсталой страной, а русский народ неполноценным, неспособным самостоятельно создавать свою государственность и свою культуру.
Именно эта антирусская направленность норманнской теории привела к тому, что её неоднократно использовали и в политической борьбе против нашей страны. Достаточно вспомнить, что эту теорию широко использовала немецко-фашистская пропаганда для обоснования приступной политики против СССР. Так в параграфе 8 инструкции«12 заповедей поведения немцев на Востоке и обращения их с русскими», вручённой в секретном порядке «сельским управляющим» и предназначавшееся в качестве руководства к действию при ограблении советского населения настойчиво повторялась фраза из русской летописи: «Наша страна велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите и владейте нами». За три недели до нападения Германии на СССР, упомянутые сельские управляющие получили следующее напутствие: «Русские всегда хотят оставаться массой, которой управляют. В этом смысле они воспримут и немецкое вторжение, ибо это будет осуществлением их желания - приходите и владейте нами»[1].
Таким образом, реакционный смыл норманнской теории, представляет самую непосредственную опасность суверенитету России, поскольку до сих пор является идеологическим оружием враждебных нашей стране сил, стремящихся ослабить и закабалить Россию.
Цель данной работы определяет состояние современной историографии, так как, несмотря на обилие литературы посвящённой варяжской проблеме, история борьбы норманизма и антинорманизма освещается крайне сжато, фрагментально и несколько, на мой взгляд, однобоко. Я решил восполнить этот пробел в историографии и дать, свой, насколько это возможно, обстоятельный, очерк противостояния норманизма и антинорманизма, в исторической науке, вскрыть причины столь долгого спора.
В своей работе я делаю обзор всей истории вопроса, начиная с момента его возникновения, а не какого-то отдельного хронологического отрезка. Такой комплексный подход, по-моему, мнению, позволяет лучше уяснить степень изученности проблемы как в целом, так на различных исторических этапах.
Данная работа состоит из четырёх хронологически последовательных глав, каждая из которых содержит не только узкое освещение борьбы двух течений, но и изложение, и анализ основных концепций ведущих представителей обеих направлений. В конце каждой главы подводятся итоги изучения варяжского вопроса.
В заключении даётся периодизация истории, норманнского вопроса, даются причины долговечности норманнской теории, и наконец, выводы. А завершают работу, размещённые мною в самом её конце исторические источники, имеющие самое прямое отношение к данной теме, которые служат предметом жарких споров, на протяжении уже многих лет между дискутирующими сторонами. Так что любознательный читатель, ознакомившись с ними, сможет, основываясь на них, составить своё собственное, независимое мнение по рассматриваемой в данной работе проблеме. В завершении мне осталось отметить, что я старался придать работе характер самостоятельного исследования.
 

ГЛАВА 1. ВОЗНИКНОВЕНИЕ
И
РАЗВИТИЕ НОРМАНСКОЙ ПРОБЛЕМЫ

Норманская теория вXVIII веке
В основу норманской теории положено известие о призвании племенами славян и финовиз-за моряРюрика с братьями на княжение в Новгород. Поэтомунекоторыеисторики считают, норманнская теорияимеет на Руси давнюю почти 900 летнюю историю, а первымсознательнымнорманистом признают автора «Повести временных лет», монах Киево-Печёрского монастыря преподобного Нестора.
Но первые научные основы норманнской теории заложили члены Петербургской Академии наук – немцы Г.З. Байер и Г.В. Миллер, приглашённые способствовать развитию исторических знаний в России. Произошло это в 30-ые годыXVIII века, т.е. годы правления Анны Иоанновны, когда многие высшие должности при дворе и в правительственных учреждениях были заняты приезжими немецкими дворянами, когда весь первый состав академии наук тоже состоял из приезжих немецких учёных. Поэтому не удивительно, что норманнская теория, смысл которой заключается в том, что русский народ уже однажды проявил неспособность организовать управление своей страной, и вынужден был пригласить пришельцев с запада - варягов для создания первого русского государства, оказалась созвучной настроению немецкой камарильи. Таким образом, эта теория выполняла политический заказ правительства Бирона, поскольку стремилась исторически объяснить и оправдать засилье иноземных фаворитов при дворе Анны Иоанновны.
Готлитб Зигфрид Байер(1694-1738)пытался обосновать Варяжскую теорию в своём трактате «О Варягах». Он, прежде всего, опровергает появившееся в наших летописных сводах вXVIвеке сказание призвания Рюрика из Пруссии. Опровергнув это мнение, Байер выдвигает тезис, что варяги были из Скандинавии и Дании - это были войны благородного происхождения, союзники руссов, нанимавшихся на военную службу к ним. Они же были царскими телохранителями, оберегателями границ и по ним все шведы, норвежцы, датчане стали слыть за варягов.
Все древнерусские имена Байер пытался объяснить из норманнских слов. Так имя « Святослав» Байер считает соединением норвежского имени «Свен» и славянского «Слав», на том основании, что византийские источники называют русского князя Свентославом. Русский Лют, точно таким же образом превращён им в скандинавского Литера и т.д.
Байер признавал, что название «руссы» применялось и шведами, но утверждал, что россы восприняли своё название не от скандинавов. Он считал, что на русском севере среди основного финского населения развивалась готская, а затем славянская колонизация, которая от своей расплывчатости, получила название росской или русской. В своих трудах Байер собрал основной круг письменных источников - русских, греческих, латинских, посвящённых истокам Руси. Обращался он и к скандинавским источникам, но не использовал арабские, тогда ещё неопубликованные, хотя считался крупным востоковедом. Его работы подготовили почву для дальнейшего обоснования «Варяжской теории».
Материалы источников, собранные и опубликованные Байером были использованы для подтверждения норманнской теории.Герардом Фридрихом Миллером (1705-1783), который написал на латинском языке речь «О происхождении народа и имени российского». Миллер доказывал в своей речи два главных тезиса. Первый из них основан на рассказе « Начальной повести о приходе славян с Дуная на Днепр» Эти переселения совершались, по мнению Миллера, уже в христианстве, но не раньше Юстиана (483-565). Миллер доказывал, что славяне были прогнаны с Дуная на Днепр волхвами-римлянами и поселились в стране, занятой финнами. Второй тезис состоит в отождествлении варягов со скандинавами. Третий тезис состоит в тождестве Руси с варягами, стало быть, скандинавы дали Руси государство.
Следует отметить, что Миллер лишь бегло трактовал высказывания древних и средневековых авторов о славянах и россах, а в основном стремился опереться на скандинавские саги, которые использовал не критически.
Следующим крупным норманистом, которого, так же как и Байера и Миллера причисляют к основателям норманской теории, был ещё один немецАвгуст Людвиг Шлёцер(1735-1809),который прибыл в Россию по приглашению Миллера в качестве домашнего учителя. С 1762 и по 1767 Шлёцер работал в Академии наук, где преподавал сначала немецкий и латинский язык. А затем географию и историю. В 1767 году Шлёцер уехал в Гёттинген и тех пор в Россию больше не возвращался.
Шлёцер внёс весомый вклад в систематизацию концепции норманизма, стремясь упрочить её фундамент за счёт русской летописи. Он настойчиво укреплял тезис о том. Что никакого государства до призвания варягов, а следовательно и истории у славян не было. Нестор, по его мнению, говорит только о народах, а не государствах, ему известны только военачальники, а не короли или князья. «Славяне представлялись Шлёцеру полудиким народом, жившим под демократическим, а лучше сказать ни под каким правлением, и с ближайшими даже соседями, не входившими ни в какие связи, если только их не побуждала к этому общественная необходимость. Наличие городов и письменности у славян Шлёцер так же категорически отрицал « На всём пространстве Русского севера - писал он - не было ни одного города так называемого. Никто не умел писать». А упоминания городов у славян в исландских сагах Шлёцер безапелляционно называл «Исландскими бреднями» и призывал их выкинуть из всей Русской древней истории. Отвергал Шлёцер и подлинность договоров Руси с Византией, так как они служили убедительным опровержением его утверждения о позднем начале русской исторической жизни. Не верил Шлёцер и в подлинность слова о «Полку Игореве», потому что такая поэзия, по его мнению, могла появиться только после долгого периода культурный жизни, которого как был убеждён Шлёцер, на Руси ещё не было.
Естественно, что исходя из своих представлений, о дикости славянских племён Шлёцер считал, что первые начатки цивилизации на Руси появились только с приходом скандинавов, которые принесли с собой феодальное устройство, законодательство, религию, обычаи и традиции и т.д.
Тенденциозность, предвзятость и неубедительность подобных утверждений Шлёцера была очевидна уже историкамXIXв. Критикуя воззрения Шлёцера известный антинорманист, С. Гедеонов справедливо отмечал, что«…мнение Шлёцера о чрезмерной дикости словено-русских племён не имеет прежнего значения; оно основано не на изучении фактов, не на определении настоящих законов гражданского устройства доваряжской Руси, а на ложных понятиях энциклопедической школыXVIII столетия об исторических началах народов».[2]
Первым, кто решительно высказался против унижающей русское национальное достоинство «норманнской» теории, был великий русский учёныйМихайло Васильевич Ломоносов (1711-1765). В 1749 году он выступил с резкой критикой речи Миллера « О происхождении народа и имени российского». С этого момента началась полемика по норманнской проблеме, которая и вначале третьего тысячелетия далека от своего завершения.
В своих знаменитых «Замечаниях на диссертацию Миллера», Ломоносов очень правильно и справедливо отметил предвзятость, необъективность и произвольность обращения Миллера с источниками: «Иностранных авторов употребляет он (Миллер) весьма непостоянным и важному историографу непростительным образом, ибо где они противны его мнениям, засвидетельствует их недостоверными, а где на его сторону клонятся тут употребляет их за достоверных»[3]
Ломоносовпервым, в исторической науке стал отождествлять роксолан с русами.Он утверждал, что варяги—россы в древности назывались роксоланами или россоланами так как россы были соединены с аланами, причем правильным считал он название россоланы, так как роксоланы являлось искажением греков.[4]В дальнейшем эту теорию Ломоносова поддержал и развивал в своих трудах другой русски выдающийся историк Д.И. Иловайский.
Выводя русских от роксолан, Ломоносов привёл доводы в пользу, древности славянских племён. Цитируя Царьградского патриарха Фотия, который в своём «Окружном послании» писал, что «Руссы себе бесчисленных народов покорили и ради того вознесясь, против Римской империи восстали», сделал правильный вывод: «Таких дел и столь великою славою в краткое время учинить было невозможно. Следовательно, российский народ был за многое время до Рурика».[5]
Ломоносов признавал, что первые русские князья носят норманнские имена, но из этого, по мнению учёного, вовсе не следовало, что они были скандинавского происхождения: « Я не спорю, что имена первых владетелей российских и их знатных людей были скандинавские, однако из того отнюдь не следует, чтобы они были скандинавы. Почти все россияне имеют ныне имена греческие и еврейские, однако следует ли из того, чтобы они были греки или евреи?»[6]
Призванного Новгордцами Рюрик Ломоносв считал славянином заявляя, что «Рурик с родом своим, пришедшие в Новгород, были колена славенского, говорили языком славенским, происходили от древних роксолан или россов и были отнюд не из Скандинавии, но жили на восточно-южных берегах Варяжского моря, между реками Вислою и Двиною.[7]При этом Ломоносов, пожалуй, самым первым из историков, обратил внимание на тот факт, что « имени русь в Скандинавии и на северных берегах Варяжского (Балтийского) моря нигде не слыхано»
Ломоносов так же обратил внимание на отсутствие норманнского влияния на русский язык сделав и зэ того вывод, что варяги-русь говорили на славянском, а не скандинавском языке.
Следует отметить то обстоятельство, что Ломоносов. Варягов не считал единым народом, а указывал на то, что под этим названием скрывались очень многие племена, жившие по берегам Балтийского моря.
Название россов Ломоносов связывал с именем пруссов, давая, таким образом, иное толкование происхождения русских племён, чем это было сделано Байером: В наших летописях упоминается, что Рюрик с родом своим пришёл из Немец, а инде пишется из Пруссии. А Нестор ясно объявляет, что он призван был из варягов-русь».[8]
В своей критике Ломоносов показал порочность концепции Миллера и других норманистов, отметил односторонность научных приёмов Миллера, пользовавшегося только иностранными свидетельствами и полностью игнорировавшего русские источники. Ломоносов обвинял Миллера в фальсификации исторической действительности, выступал против антинаучной лингвистики Байера и Миллера: « Ежели бы я хотел по примеру Байеру-Миллеровскому перебрасывать литеры как зернь, то я бы, право сказал шведам, что они свою столицу неправильно Стокгольмом называют, но должно им звать оную Стикольной для того, что она так слывёт у русских»[9].
Несмотря на то, что историческая наука со времён М.В. Ломоносова в своём развитии ушла далеко вперёд, тем не менее его идеи о древности славянских племён, отсутствии норманнского влияния на русский язык, происхождении руси от роксолан, широком значении термина «варяги», славянском происхождении Рюрика, об отсутсвии в Скандинавии племени Русь, до сих пор сохраняют свою научную силу и убедительность.
Сумев доказать древность славянских племён, Ломоносов, тем самым, выбил основание порочных положений варяжской тории Байера и Миллера.
Ломоносов восставал против мнения о норманнах как создателях Русского государства не только из патриотических чувств, но и потому что видел перед собою явно тенденциозное искажение исторических фактов. К сожалению его критика норманской теории была проигнорирована немецкими, шведскими, а вслед за ними и русскими историками.
Современник ЛомоносоваФридрих Генрих Штубе (1704-1790)так же критиковавший доклад Миллера, тем не менее, тоже был приверженцем норманской теории и признавал норманнское происхождение Руси. Его работа «О древних руссах» написанная в 1753 и опубликованная в 1785 году, состоит из четырёх исследований: 1) об отдельном существовании древней Руси, 2) о жилищах древней Руси, 3) о происхождении древних россиян, 4) о некоторых исторических событиях, относящихся к древнем россиянам. На основании изучения северных источников Струбе отождествлял россов с «Rises»- великанами исландских саг, страна которых «Rusaland» простиралась от Балтийского моря до северного Ледовитого океана и Белого моря; жители ее варяги-русь тождественны с готфами-роксоланами, которых Страбон помещает на далеком севере. Южнее Руси - от Торнео до Ладожского озера - находилась область Гардарикия; в Финляндии - Кенугардия. Основав среди славян русское государство, варяги-норманны принесли сюда начатки культуры: в славянском Перуне Струбе видит германского бога Тора; Русская Правда является перенесенным к славянам древнескандинавским законом. Здесь предлагается и толкование русских имен днепровских порогов у Константина Порфирогенета с помощью скандинавских языков.
Важное знание, для становления норманской теории имели исследования датского историкаИогана Эриха Тунманна (1746-1778),нашедшего подтверждение летописного сказания о призвании славянами и финнами племени русь из Швеции, якобы давшего династию восточным славянам и образовавшим Русское государство, в том лингвистическом факте, финского названия Швеции «ruotsi».При этом, Тунманна не смутило, отсутствие каких-либо известий о племени русь, проживающего в Швеции. Тунманн уверял, что восточные славяне, стали именовать шведов «русью», посредством финнов, так как их отношения славян со Швецией были затруднены удалённостью от моря, то настоящее имя шведов, по мнению Тунманна, становится им известно не скоро. Указанный факт дал норманской теории настолько надёжную научную основу, что вплоть до настоящего времени он остаётся важным аргументом для доказательства скандинавского происхождения Руси.
Существенное значение в развитии русской историографии в целом, и по норманнскому вопросу в частности, имели труды дворянского историка второй половиныXVIIIвекаИвана Никитича Болтина (1735-1792). Специальных трудов по истории России Болтин не писал. Он был критиком. Главный его труд «Примечания на древнюю и нынешнюю историю России г. Леклерка», в котором автор высказал своё мнение по многим вопросам Русской истории, в том числе и по норманнской проблеме. Поводом к написанию этой работы, послужил выход во Франции шести томной истории России Леклерка, носившей широковещательное название «Естественная нравственная, гражданская и политическая, древняя и новая история России». Этот труд, несмотря на свой объём, был одним из образцов тех недобросовестных «историй России», которые так часто выходили впоследствии. Болтин, будучи патриотом, в своих «Примечаниях» ставит цель защитить Россию от наветов иностранных писателей, которые рисуют её как страну дикую и варварскую.
Выступая против основного тезиса норманистов, что первыми создателями Русского государства были норманны, Болтин обращает внимание на то, что задолго до прихода Рюрика были уже у русских города, что жили они в обществе, имели правление, промыслы, торговлю с соседними народами и т.п. Таким образом, Болтин признаёт наличие государственности у восточных славян до призвания варягов в Новгород.
Варягами Болтин считал скандинавов, а первых киевских князей по происхождению признавал финнами. Деятельности варягов Болтин не придавал особого значения, так как считал, что они не превосходили по своему уровню развития славян. Это предположение, высказанное Болтиным вXVIII веке, было подтверждено советскими историками в двадцатом столетии.
Конечно, Болтин ограничился рассмотрением не всех, а лишь отдельных вопросов, связанных с норманнской теорией, но выводы, к которым пришёл в результате изучения русских летописей, носят вполне обоснованный научный характер, убедительно опровергая утверждения основоположников норманизма о дикости и варварстве восточнославянских племён накануне образования Древнерусского государства.
Конечно не смотря на практически безраздельное господство норманской теории вXVIIIвеке Ломоносов и Болтин небыли единственными антинорманистами. К числу антинорманистов того времени принадлежал русский поэт, историк и переводчик Василий Кириллович Тредиаковский (1703 -1768), которым были написаны «Три рассуждения о трёх российских древностях», а именноI. О первенстве словенского языка пред тефтоническим,II. О первоначалии россов, III. О варягах, руссах, словенского звания и языка.
В своём третьем рассуждении, как нетрудно догадаться Тредиаковский отстаивал версию о славянском происхождении княжеской династии. Призванные князья, по его мнению, были не шведами, датчанами, норвежцами или германцами, а славянами из Панонии, одного с новгородцами происхождения и языка. Мысль о том, что могли пригасить кого-то ещё кроме славян, Тредиаковский решительно отвергал: «Ежелиб прибывшие Великие Князи на престол были или Датского, или Шведского, или Немецкого языка, то как бы они могли повелевать подданными, не знающими их языка? И как бы подданные возмогли повеленное исполнять, когда бы не разумели того слова которым повелевает государь!»[10].Управление иноземцами через переводчиков Тредиаковский отрицал, так как оно, по его мнению, является медленным и неэффективным. Не упустил из виду Тредиаковский и отсутствие влияние на славянский язык скандинавского языка, которое неизбежно имело бы место, будь действительно скандинавы на Руси правящим классом: «… как господствующий язык государя, вельможей его воинства, придворных, его присных и искренних, еслиб он был разный от Словенского не превозмог и не истребил Словенского, в Новгородской державе употребляемого»[11]. А завершает своё исследование Тредиаковский следующими словами: « Твёрдо по всему, и есть необратимо: Варяги Руссы, а от них прибывших царствовать Государи наши в Великую Россию были звания Словенского, рода Словенского, и Словенского языка»[12].

************
Спор между первыми норманистами и антинорманистами первоначально шёл по двум основным вопросам. Во-первых - были ли варяжские князья-основатели Русского государства, скандинавами-норманнами или они принадлежали к какой-то другой народности? И во вторых - термин "Русь", положивший начало названию "народ русский", "земля Русская", был словом скандинавского или какого-нибудь другого происхождения? Но постепенно вопросы, ставшие предметом жарких научных дискуссий между норманистами и антинорманистами, обрастали рядом новых проблем. Некоторые из них с течением времени приобретали не меньшее значение, нежели два основных. К ним следует причислить вопросыо начале русской истории и происхождении восточного славянства,автохтонности славян и их расселении, происхождении термина "Русь" и распространении этого термина в разных частях Восточной Европы, о подлинной роли варягов на Руси о скандинавском влиянии, о взаимоотношениях Скандинавии и Руси о смысле и значении термина "варяг", об уровне общественного развития восточного славянства накануне создания государства и степени культурной и политической зрелости восточных славянских племен в IX веке и т. д. и т. п.
Таким образом,Начавшаяся с участием Ломоносова полемика по варяжскому вопросу постепенно осложнялась новыми гипотезами и привлечением нового материала. В итоге, спор так и перешёл нерешённым к последующим поколениям историков.

1.2 Норманская теория вXIXвеке
Первая половинаXIXвека была периодом явного перевеса норманнской теории в русской историографии, что было вполне естественно при тогдашнем состоянии критики источников и представлений об историческом процессе как результате в первую очередь правителей.
Крупным норманистом, в первой четвертиXIXвека былНиколай Михайлович Карамзин (1766-1826), который вошёл в русскую историографию как автор известного труда «История государства Российского».
Карамзин принял норманнскую теорию и связал её с той монархической тенденцией, которой проникнута его «история». Образование Русского государства Карамзин связывает с призванием варягов, до которых как он считал, было «отечество наше слабое и разрозненное на многие области»[13]. Причём Карамзин был уверен, что норманны стояли на более высоком уровне развития, чем славяне, «...и варяги или норманны долженствовали быть образованнее славян и финнов, заключённых в диких пределах севера; могли сообщить им некоторые выгоды новой, промышленности и торговли благодетельные для народа»[14]. Варяги считает Карамзин, - основали две самодержавных области в России: Рюрик - на севере, Аскольд и Дир-на юге.
Норманнская концепция Карамзина не имеет под собой прочной научной основы и не выдерживает с точки зрения современной исторической науки никакой критики, так как основывается лишь на данных повести временных лет», которые Карамзин воспринял слишком буквально и не критически.
Другим норманистом был современник КарамзинаНиколай Алексеевич Полевой(1796-1846), критиковавший Карамзина за то, что тот, по его мнению, в своей «Истории Государства Российского» уделил мало внимания народу и противопоставил Карамзину свою «Историю русского народа», которая, тем не менее, также свелась к описанию правления великих князей.
Русская история, по мнению Полевого, начинается только с призвания князей. Вместе с тем он признавал, что ещё до призвания князей у славян существовал патриархальный образ правления, ведущий к единодержавию. Полевой не отрицал реальности Рюрика и его братьев, но при этом отмечал, что само сказание об их призвании кажется ему подозрительным. И хотя Полевой не сомневался в скандинавском происхождении призванных князей, отсутствие имени русь в Скандинавии вызывало у него недоумение: « Бесполезно было бы опровергать здесь мнение тех, кто не хочет признать в варягах скандинавов. Полагаем этот вопрос решённым. Но и не сомневаясь в скандинавском происхождении пришельцев по балтийскому морю, - писал он - мы затрудняемся странным недоумением: ни имени варягов, ни имени руси не находилось в Скандинавии. Мы не знаем во всей Скандинавии страны, где была бы область Варяжская или Русская».[15]
В тоже время Полевой считал, что варяги на Руси были немногочисленны. Так как Скандинавия никогда не была рассадником многочисленных народов и варяги никогда и нигде не являлись толпами многочисленными. Эта малочисленность варягов обусловила, по мнению исследователя, быструю ассимиляцию варягов на Руси: «Будучи рассеяны в малом числе, принуждены общаться и жить со славянами, имея грубые и нетвёрдые понятия, обо всём, кроме понятия о свободе и корысти, варяги, скорее всего, утратили народные отличительные черты: религию, язык и обычаи».[16]
При этом сам Полевой чувствовал неубедительность предлагаемой им версии образования Древнерусского государства и отмечал, что картина им начертанная может показаться бледной и недостаточной, но что она при этом верна и справедлива.
В целом подводя итог рассмотрению взглядов Н.А. Полевого, следует отметить, что хотя он и признавал и призвание князей, и их скандинавское происхождение и образование ими Русского государства, но стоял при этом на позициях весьма умеренного норманизма.
Одним из первых кто вXIXвеке выступил против норманнской теории, был профессор Дерптского университетаИоанн Филип Густав Эверс (1781-1830). В 1816 году он опубликовал на немецком языке своё первое большое исследование «История руссов», в котором выступил против нелепого допущения, что северные славяне, прогнав варягов, снова пригласили их же, а так же опровергал доводы относительно понимания имени Руси из корней вроде «руотси», возражал против вывода древнерусских имён лишь из скандинавских корней. Что касается вопроса образования государства, то оно, по мнению Эверса, существовало у восточных славян задолго до призвания Рюрика. Факту призвания Рюрика Эверс не придавал большого значения, рассматривая его лишь как эпизод обычного приглашения наёмного отряда викингов. Начало славянской государственности Эверс связывал с народом «рос» или «рус» жившим на юге России в Причерноморье. Этот народ он отожествлял сначала с хазарами, но потом отказался от этого мнения и стал рассматривать его как особый причерноморский народ.
Идея Эверса о «Причерноморской Руси» не получила широкого распространения в исторической науке, но его критика норманизма оказалась весьма действенной и сохранилась в арсенале антинорманистов вплоть до наших дней.
Ещё одним антинорманистом началаXIXвека, о котором нужно упомянуть в рамках данной работы был выдающийся историк, языковед, этнограф и фольклористЮрий Иванович Венелин (1802-1839),сожалению безвременно скончавшийся в самом расцвете творческих сил в возрасте всего тридцати семи лет.
Ю.И. Венелину принадлежит интересное исследование « Скандинавомания и её поклонники или столетния изыскания о варягах», вышедшая в 1842 году, уже после смерти автора. Работа Венелина носит историографический характер и посвящена историко-критическому разбору норманской догматики, которую автор начинает с анализа диссертации Байера «О варягах», подвергнув последнего критике за ненаучную лингвистику. Произвольное обращение с источниками, незнание русского языка и мнение, что тот считал варягами Датчан, Шведов, Норвежцев, то есть народы скандинавского происхождения. Таким образом, Венелин продолжил линию Ломоносова. Так же Венелин критиковал и взгляды позднейших последователей Байера: Шлёцера, Струве, Миллера, Карамзина, Шафарика, Погодина, сумев благодаря своему аналитическому уму, показать слабые стороны их аргументации. В тоже время Венелин не ограничился только одной критикой норманизма и выдвинул свою теорию, что варягами называли западных славян с южных берегов Балтики. «Нестор и его современная русь называла варягами померанских славян, как бы в прочем их не называли другие соседи саксонские или французские»[17]. Пишет по этому поводу Венелин. Далее он подчёркивает, что сами Скандинавы себя варягами не называли, что ни малейших следов этого имени нет ни у Скандинавских, ни у саксонских. Ни у франкских летописцев.[18]Подтверждение своего мнения Венелин нашёл в многочисленных византийских источниках, обильно им цитированных, которые также строго отличают Варягов, как от Франков, так и от племён Тевтонского происхождения».[19]
Труд Венелина до сих пор имеет большую научную ценность за счёт большого количества цитируемым автором русских летописей, западноевропейских, византийских и арабских авторов.
Первая половинаXIXвека была не только периодом господства норманизма в исторической науке, но и важным этапом в становлении историографии норманской проблемы, что было обусловлено, во-первых уровнем развития исторической науки, осознавшей необходимость критического осмысления пройдённого ею пути, а во-вторых тем, что варяго-русский вопрос по причине своего политического значения получил в эти годы широкий резонанс не в академических кругах, но и в российском обществе. Указанное обстоятельство предъявляло очень высокие требования к сочинениям, касавшимся начала Руси. Участвующие в споре противоборствующие стороны, начинают повышенное внимание уделять доказательной базе, как единомышленников, так и своих оппонентов, подробно раскрывая её перед читателем, тем самым стараясь сделать его своим убеждённым сторонником.
Во второй третиXIX века столпом норманизма становится выдающийся исследователь и собиратель древностейМихаил Петрович Погодин (1800-1877). Свою научную деятельность Погодин начал как антинорманист, но постепенно перешёл на позиции норманизма. Норманнское участие в складывании Древнерусского государства Погодин сводил не только к происхождению династии Рюрика, но и к зависимости развития русского общества от прибытия норманнов. Это проявилось в том, что все явления русской жизни Погодин старался объяснить из норманнского быта. Перуна, Велеса и других славянских богов он считал скандинавскими божествами. Русскую правду сборником скандинавских законов, нравы и обычаи славян Погодин так же объяснял нравами и обычаями скандинавскими. Однако, как это не парадоксально Покровский сумел придать своему норманизму патриотическую окраску. Не ставя под сомнение летописное предание о призвании варягов возглавляемых Рюриком, он расценивал это событие как высокое проявление народной самодеятельности, свидетельство самобытности, государственной мудрости и исторической прозорливости русского народа. Призвание – не завоевание подчёркивал Погодин, а добровольный сознательный акт, который никак не может ни умолить, ни унизить нашего национального достоинства, ни замутить славянские истоки русской истории.
Однако, несмотря на свою приверженность норманизму Погодин, будучи добросовестным и объективным учёным, не держался слепо за каждое норманисткое положение. Уступая напору фактов, он отказался от происхождения термина русь от финского руотси, признав что здесь имеет место лишь простое звуковое сходство, а также от Рослагена, который по его мнению ничего не доказывает в пользу того что русь-это шведы так как в древности Швеция не составляла единого целого и в её пределах обитало множество мелких, независимых друг от друга племён, только одно из которых называлось шведами.
Бесспорным достоинством исторических трудов Погодина является систематическое и исчерпывающее рассмотрение материала, однако при этом его критика носит весьма поверхностный характер и основывается на буквальном толковании источника.
Борьба между норманистами и антинорманистами особенно обострилась во второй половинеXIXвека. К этому времени были уже выявлены основные источники по варяжскому вопросу. Классики норманизма – русский историк А.А. Кунник и датский профессор сравнительного языкознания - Вильгельм Томсен, сформулировали в своих работах основные положения и систему аргументации норманнской теории.
Основными произведениямиАриста Аристовича Кунника (1814-1899)являются «Призвание шведских родсов финами и славянами» и «Дополнения к сочинению «Примечания к Каспию Дона». Кунник изучал арабские и византийские источники, трактовал их в пользу норманизма и для убедительности прибегал к психологическим доказательствам. Например, в своем открытом письме « сухопутным морякам», в котором сухопутными моряками именуются историки-антинорманисты, он разделил народы на сухопутные и морские, и естественно отнёс славян к сухопутным. Видимо Кунник не знал или просто проигнорировал книгу В.И. Ловмянского « О славянах в Малой Азии, в Африке и Испании» вышедшей в 1859 году, в которой автором были собраны источники о морских походах и переселениях славян.
Датский учёныйВильгельм Томсен (1842-1927)опубликовал курс лекций прочитанных им в Оксфордском университете и изданный в Англии (1877), потом в Германии (1879), затем Швеции, и позже всех в России (1891).
Томсен стремился доказать, что термин «варяги» употреблялся в смысле общего обозначения Скандинавии, и что Русь это отдельное скандинавское племя, которое основало Русское государство и дало ему своё имя. Доказать этого Томсену убедительно не удалось. Отсутствие убедительной аргументации в своих лекциях Томсон компенсировал тем, что без всяких к тому основанийвсех своих противников обвинял в том, что они являются дилетантами и в своих исследованиях руководствуются не требованиями науки, а исключительно патриотизмом. Исключение Томсен сделал лишь для одного С. Гедеонова, заявив, что из всей массы антинорманисткой литературы только одна его книга «Варяги и Русь» производит впечатление серьёзной обдуманности и больших познаний.
Книга Томсена не является самостоятельным научным исследованием, а представляет собой лишь подборку мнений и доводов, известных норманистов, и прежде всего А.А. Кунника, причём то ли в силу предвзятости, то ли неосведомлённости Томсен повторяет такие доказательства Кунника, от которых тот уже давно отказался.
Выступившие тогда же ведущие представители антинорманизма С.Г. Гедеонов и Д.И. Иловайский дали серьёзную основательную критику главных положений норманнской теории.
Дмитрий Иванович Иловайский (1832-1920)в ряде заметок и докладов выступил против норманнской теории. Его статьи собранные в одной книге, вышли в 1876 году под название «Разыскания о начале Руси», а затем в 1882 году.
Главными основаниями, на которых держится норманизм, Д.И. Иловайский считал:
1. Известие русской летописи.
2.Путь из Варяг в Греки, описанный Нестором в повести временных лет связанные с ним имена днепровских порогов, приведённые Константином Багрянородным.
3. Имена князей и дружины, в особенности по договорам Олега и Игоря.
4. Известия византийских писателей о Варягах и Руси.
5.Финское название Шведов Руотсы и название шведской Упландии Рослагеном.
6.Известие Бертинских летописей, о трёх русских послах и известие Лиутпранда о Руссах-Норманнах.
7.Известия арабских писателей
8.Скандинавские саги.
9.Позднейшие связи русских князей со Скандинавами.
Известие о призвании Варягов Иловайский считал легендой, а не историческим фактом, и подчёркивал правомерность её появления в новгородской среде, отмечая связь этого признания с политическим строем Новгорода, где боярство приглашало» призывало» князей. Сделав такой вывод, Иловайский отказался от поиска исторической основы летописного сказания. В тоже время, несмотря на спорность такого заключения, бесспорной заслугой Иловайского является тот факт, что он одним из первых занялся изучением истерической достоверности летописного предания, так как до него и норманисты и их противники относились к этому известию не критически, и лишь расходились в мнениях к какому народу принадлежали призванные князья.
Путь из Варяг в Греки, по мнению Иловайского также не может подкрепить норманнскую теорию, так как, во-первых Константин Багрянородный передал имена днепровских порогов в существенно искажённом виде, а во-вторых приводимые им русские имена этих порогов не могут быть объяснены исключительно из скандинавских языков. При этом Иловайский отмечает, что норманны могли плавать по Днепру только после основания Русского государства, находясь на службе русских князей или под их покровительством, то есть тогда, когда русские имена порогов уже существовали.
По поводу сходства имён русских князей и их дружинников со скандинавскими именами Иловайский замечает, что это сходство совершенно естественно при общности многих имён у славянских и германских нардов, при долгом сожительстве Готов и Руссов в Восточной Европе, а также при исконном сожительстве Готов и Славян на Южном берегу Балтийского моря. Но доказать, что они не только исключительно, но и преимущественно скандинавские, не могут никакие натяжки.[20]
Касаясь известий византийских писателей о Варягах и Руси Иловайский справедливо отмечает, что Византийцы нигде не смешивают Русь с Варягами. «О варягах они упоминают только сXIвека; а о народе Рось под этим её именам говорят преимущественно со времени нападения её на Константинополь в 865 году. Но и после этого того они продолжают именовать Руссов Скифами, Тавроскифами, Сарматами и т.п. Лев Диакон не только производит Русь от древних Скифов и приурочивает её к странам Припонтийским, но и отождествляет ей с библейским народом Росс».[21]
О пятом основании норманистов Иловайский говорит, что слово Руотси нисколько не указывает на тождество Шведов с нашей Русью. Филологически никем не доказан, чтобы слова Руотси и Рось были тождественны, а не просто созвучны. А по поводу предполагаемой связи шведской провинции Рослагена с нашей Русью Иловайский замечает, что т неё отказались уже и сами норманисты после монографии Гедеонва.
Известия Бертинских Летописей и епископа кремонского Лиупранда, по мнению Иловайского тоже не являются серьёзными основаниями для подтверждения норманнской теории. Толковать известие Бертинских летописей о Руси как о шведском племени невозможно т из упоминаемого в них титула хакана, который никогда не был в ходу у скандинавских правителей, Лиупранд понимает под именем норманнов не только скандинавские народы, а относит к ним все северные народы, то есть употребляет этот термин не в этническом, а географическом смысле.
Арабские свидетельства, по мнению Иловайского также не подтверждают норманскую теорию, напротив они становятся понятными как только признаем Русь туземным народом. Русь и славяне у них (арабских авторов) являются почти не раздельно. Описанные ими обычаи Руссов указывают также на славян.
«Исландские саги, которым было бы естественнее всего говорить о необыкновенном счастии Норманнов в восточной Европе, ничего не знают ни о норманнском племени Руссов, ни о Рюрике, ни о плавании норманнов по Днепру[22]. Саги говорят о Русских как о великом туземном народе Восточной Европы».
Международных связей Руси со Скандинавией Иловайский не отрицал, но резонно замечал, что из этого не следует будто Руссы пришли из Скандинавии. Подобные связи существовали у Руси и с другими народами: Греками, Поляками, Немцами, Половцами и т.п.
Книга Иловайского «Варяги и Русь» несмотря на некоторые свои недостатки, подвергла норманскую теорию серьёзной, аргументированной критике. Она до сих пор не утратила своей научной ценности и до сих пор является одним из лучших произведений посвящённых рассматриваемой норманнской проблеме
В 1862-1863 годах в записках Академии наук была опубликована работаСтепана Александровича Гедеонова (1816-1878)«Отрывки о варяжском вопросе», затем дополненная и отдельно изданная под названием «Варяги и Русь» (1876). Гедеонов считал неудовлетворительной норманскую систему происхождения Руси, и указывал на отсутствие каких-либо следов норманнского влияния в русской жизни. Он говорит «если варя­ги-­русь скандинавы, норманнское начало должно отозваться в русской истории, как начало латиноамериканское в истории Франции, как начло германо-норманское в истории английской. Не в мнимо германских именах наших князей­ и послов их, не в случайных, непонятных известиях Вертинских летописей, Лиутпранда и Константина,- норманнство должно отозваться в самой жизни Руси, в её религии, языке, праве, в народных обычаях, в действиях и образе жизни ни первых князей и пришлых с ними варягов»[23]. Однако, выше перечисленных следов, как весьма убедительно доказывает Гедеонов, в истории Руси не прослеживается.
Гедеонов отстаивал автохтонное происхождение термина «Русь», подчёркивал тенденциозность летописного предания, доказывал западнославянское происхождение варяжской династии в Новгороде.
Книга Гедеонова, является образцом научной объективности и добросовестности, она заставила многих норманистов отказаться от смещения варягов и руси, и тем самым сослужила большую службу делу. Труд Гедеонова не утратил научного значения и в наши дни.
Познакомив читателя со взглядами Иловайского и Гедеонова на варяго-русский вопрос, было бы несправедливо обойти вниманием их современникаИвана Егоровича Забелина (1820-1909), который в своём объёмном труде «История русской жизни с древнейших времён» уделил существенное внимание норманнской проблеме.
Забелин считал, что русская история началась ещё задолго до Рюрика, который был призван княжить в уже сложившееся государство. Эту мысль он достаточно чётко и определённо высказал в своей книге: « Словом сказать, ещё задолго до Рюрика в Русской земле должно было существовать всё то, к чему он был призван, как к готовому. Таким образом, семена и зародыши русского развития складываются где-то очень далеко от эпохи призвания варягов. В этом на первый раз, убеждает та истина, что история идёт путём живой растительной организации, а не путём произвольной махинации; что само призвание варягов если и было началом нашей истории, то она же была концом другой нашей истории, о которой мы ничего незнаем».[24]
Указал Забелин и на то, что у Нестора ничего не сказано о том, что варяги принесли с собой на Русь цивилизацию, что они составляли особое сословие, говорили особенным языком, научили славян воевать, торговать, плавать по морю и так далее.
В том, что призванные варяги были славянами, Забелин не сомневается, и даже не допускает мысли, что могли быть призваны иноземцы: « Во всяком случае -говорит историк - несомненным мы почитаем одно, что русь была призвана не из Швеции, а от словенского поморья. С острова ли Рутена или от устья Немана - это всё равно, она была русь словенская, родная и во всём понятная для призывающих, а потому и не оставившая никакого следа от своего небывалого норманства».[25]
Следует отметить, что целый ряд учёных не примкнули ни к одному направлению. Из этих историков следует отметить, прежде всего, классиков русской исторической наукиСергея Михайловича Соловьёва (1820-1879) и его знаменитого ученикаВасилия Осиповича Ключевского(1841-1911), которых часто не совсем правильно причисляют к лагерю норманистов.
У Соловьёва нет работ, специально посвящённых норманской теории, но он достаточно подробно рассматривает варяжский вопрос в своём основном труде «История России с древнейших времён».
Историю России Соловьёв начинал с призвания варягов, при этом признавал их скандинавское происхождение и отрицал возможность призвания балтийских славян следующим образом: «Скажут: славяне должны были обратится к своим же славянам, не могли призывать чужих, но имеет ли право историк настоящие понятия о национальности приписывать предкам нашим IX века? Мы видим племена германское и славянское, чем ближе к языческой древности тем сходнее между собою в понятиях религиозных, нравах, обычаях; история не привела ещё между ними резких разграничительных линий, их национальности ещё не выработались, а потому не могло быть сильных национальных отвращений»[26]. При этом Соловьёв считал, что призванные варяги « на древнюю нашу историю» оказали лишь наружное, т.е. внешнее влияние, которое выразилось в создании ими Древнерусского государства. Но определяя степень норманнского влияния на славянскую народность, Соловьёв пришёл к заключению, что это влияние очень незначительно: « Варяги не стояли выше славян на ступенях общественной жизни, следовательно, не могли быть среди последних господствующим народом в духовном, нравственном смысле; наконец что важнее, в древнем языческом быте скандинаво-германских племён мы замечаем близкое сходство с древним языческим бытом славян; оба племени не успели ещё выработать тогда резких отмен в своих народностях, и вот горсть варягов поселившись среди славянских племён не находит ни каких препятствий слиться с большинством.…В чём можно заметить сильное влияние скандинавской народности на славянскую? В языке? По последним выводам, добытым филологией, оказывается, что в русском языке находится не более десятка слов происхождения сомнительного или действительно германского. После того как древнейший памятник нашего законодательства так называемая Русская Правда была сличена с законодательными памятниками славянских народов, не может быть речи не только о том, что Русская Правда есть скандинавский закон, но даже ос ильном влиянии в ней скандинавского элемента»[27].
Таким образом, Соловьёва нельзя отнести ни к одному из двух направлений в русской историографии, поскольку с одной стороны, он признавал образование славянского государства делом рук князей скандинавского происхождения, что сближало его с норманистами, но с другой стороны, Соловьёв правильно замечает, что варяги по уровню общественного развития не превосходили славян, не оказали влияния на их язык и законодательство, быстро ассимилировались. Подобные высказывания однозначно противоречат норманской теории, что позволяет сделать вывод, что Соловьёв по своим взглядам был всё - таки ближе к историкам анитнорманистского направления.
В ещё меньшей степени норманистом был В.О. Ключевский. В своих «Набросках по варяжскому вопросу» он прямо говорит:«Я собственно равнодушен к обеим теориям, и к норманской, и к славянской, и это равнодушие выходит из научного интереса. В тумане ранних известий о наших предках я вижу несколько основных фактов, составляющих начало нашей истории, и больше ничего не вижу. Эти факты приводят меня к колыбели нашего народа, остаются те же и с тем же значением и цветом, признаю ли я теорию норманистов или роксалонистов. Поэтому, когда норманист или роксалонист начнут меня уверять, что только та или другая теория освещает верным светом начло русской национальности, я перестаю понимать и того и другого, то есть становлюсь равнодушен к обеим».[28]
Возникновение политической организации на Руси В.О. Ключевский связывал не с призванием варягов, а внутренними потребностями общества, развитием торговли с каспийскими и черноморскими рынками вVIII веке, а так же с необходимостью охраны дорог и торговых центров. Решающую роль в происходящих переменах, на его взгляд, сыграла купеческая аристократия, состоявшая сначала из местных элементов, а потом также и из варягов, которые остались на их службе, а со временем сами пришли к власти: «… заморские князья с дружиною призваны были для защиты страны то каких-то внешних врагов и получили определённый корм за свои сторожевые услуги. Но наёмные охранители, по-видимому, желали кормиться слишком сытно. Тогда появился ропот уже плательщиков корма, подавленный вооружённой рукою. Почувствовав свою силу, наёмники превратились во властителей, а своё жалование превратили в обязательную дань с возвышением оклада».[29]
С.М. Соловьёв и В.О. Ключевский расширили круг изучаемых проблем, среди которых норманская теория уходит на задний план, как якобы решёная и более не представляющая научного интереса.

************
Начиная сXVIIIи вплоть до второй половиныXIXвека, норманизм был официальным, господствующим направлением в русской исторической науке, хотя и имел под собою слабую научною базу, так как основывался на буквальном понимании письменных источников и некритическом отношении к ним. Но немцы-академики, подержав своим высоким норманскую теорию, которая льстила их национальному чувству, создали канон, против которого мог выступить либо невежда, либо заядлый русский шовинист.
Антинорманизм в указанный период, не имевший сторонников среди ведущих историков, влачил жалкое существование. Его немногочисленные сторонники стремились к логическому опровержению основных положений норманистов. Они сосредотачивали своё внимание на этносе варягов и Рюрика, поскольку возможность основания государства в результате единовременного акта одним лицом или группой лиц у них сомнений не вызывала. Оспаривая положения норманской теории, что скандинавское племя основало государство у восточных славян и дало ему имя, антинорманисты выдвигали свои версии о происхождении Руси. Наиболее многочисленная группа оппонентов норманизма защищала мнение о её славянском характере. В их сочинениях был собран и изучен обширный материал источников, доказывающий славянского происхождение Руси. Поэтому их труды в известной части не утратили своей ценности до нашего времени.
Со второй половиныXIX века ситуация начинает меняться, доверие к норманистким построениям заметно снижается. Труды Гедеонова, Забелина. Иловайского и других антинорманистов лишили норманизм ареола научной непогрешимости. Норманисты в это время отказываются от попыток объяснить все явления древнерусской жизни нормано-германским влиянием. Словом норманизм утрачивает своё доминирующее положение, отношение в обществе к нему крайне скептическое.

ГЛАВА 2. НОРМАНСКАЯ ТЕОРИЯ
В
СОВЕТСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ

2.1 Краткий историографический обзор
Советского антинорманизма
В советской исторической науке в первые годы послереволюционные годы, несмотря на наличие антинорманистов, не появилось ни одной серьёзной концепции истории Руси на славянской основе. Это объясняется тем, что вначале было не до истории. Затем последовал разгром « буржуазных историков», в результате одни бежали, другие были уничтожены. Естественный ход развития исторической науки был прерван. Только через несколько десятков лет ситуация стабилизировалась и изучение истории вошло в нормальное русло.
Важным моментом в длительной истории норманской теории явилась середина 30-ых годов, когда советские историки разработали марксистскую концепцию происхождения Древнерусского государства и установили недостоверность норманской теории, её несоответствие требованиям современной науки.
Советские учёные Б.Д. Греков, С.В. Юшков, Е.А. Рыдзевская и др. на основе письменных и археологических данных, что вIX-Xвеках в социально-экономической жизни нашей страны произошли огромные сдвиги: распад первобытнообщинного строя и формирование классовых раннефеодальных отношений. Исходя из этих данных, советские историки считали совершенно очевидным, что возникновение Древнерусского государства явилось результатом не каких – либо случайных набегов норманнских дружин, а было закономерным следствием глубоких социально-экономических сдвигов внутри восточнославянского общества.
Однако, во второй половине 40-ых – начале 50-ых годовXXвека характер советского норманизма меняется. Развернувшаяся в условиях «холодной войны» борьба с преклонением перед «иностранщиной» потребовала исторического обоснования необязательности, и более того вредности воздействий и влияний, самодостаточности и приоритета русского общества.
Соединение внутри и внешнеполитических причин привело к бурному подъёму антинорманизма, причём в его максимально упрощенном виде. Во многих наших исторических работах послевоенного времени полемика с норманской литературой в значительной степени подменялась полемикой с норманизмом вообще, с некими абстрактными сторонниками теории, причём весь норманизм от Байера до наших дней рассматривался как единое целое.
И так, современный норманизм нашим авторам, в сущности был известен плохо, они часто представляли себе современную норманскую теорию по образцу норманнских сочинений прошлого века и критиковали норманизм полувековой или вековой давности. Ярким примером такой критики явилась подготовленная и защищённая в 1955 году кандидатская диссертация тбилисского историка Г.М. Бахтадзе. Как явствует из автореферата и из списка использованной литературы, автор не был знаком с современной норманской историографией и усердно воевал с норманистами давно прошедшего времени. Аналогичный характер носят так же и многие другие полемические выступления.
С конца 50-ых годов полемика с норманизмом стала, наконец, перестраиваться от борьбы с учёными построениями прошлого века. Советские историки начали переходить к конкретной критике ныне существующих и развивающихся норманнских концепций, к критике современного норманизма, как одного из главных течений западноевропейской науки, изучающей историю нашей страны.
Научный антинорманизм, успешно развивавшийся в 1960-1980 годах, основывался на широком комплексном изучении письменных археологических, лингвистических источников, как древнерусских, так и зарубежных, но, к сожалению, это перспективное направление прекратило своё существование в 1991 году после развала СССР.

2.2 Норманская теория
и
образование Древнерусского государства
в
освещении советских историков
Советская историческая наука получила варяжский вопрос в наследство от прежней в весьма сложном и запутанном виде. В деле её пересмотра и переоценки русская историческая наука советского времени не является продолжательницей ни того, ни другого направлений, рассмотренных выше, она ставит вопрос совершенно иначе. В том, что она, прежде всего, отрицает преувеличенное значение, которое норманисты придавали скандинавам, казалась бы, намечается её преемственная связь с антинорманистами, но в действительности, её подход к определению норманизма совершенно иной, чем у них - историко материалистический.

Е.А. РЫДЗЕВСКАЯ
Елена Александровна Рыдзевская (1890-1941)была первым советским сканднавистом. Её научная деятельность проходила в первые десятилетия советской власти, в период становления советской исторической науки. Основные научные интересы исследовательницы сосредоточились н а истории взаимоотношений Скандинавии и древней РусиIX-XIV веков, в которой в основном изучает такие актуальные вопросы, связанные с норманской теорией как уровень общественно экономического развития скандинавов, освоение территории древней Руси норманнами возникновение летописного сказания о призвании варягов и происхождение термина Русь.
Выступая против варяжской теории, Рыдзевская считает, что скандинавы не могли стать основателями Древнерусского государства, так как не превосходили славян по уровню общественно - культурного развития. По этому поводу она пишет следующее: « Общественный строй скандинавских народов эпохи викингов и является как нельзя более веским доказательством ложности теории основания Русского государства и убеждает нас в слабости из значения для того процесса феодализации древнерусского общества, который отмечает собою рассматриваемую нами эпоху».[30]
Опровергая факт норманской колонизации территории древней Руси, Рыдзевская отмечает одно немаловажное обстоятельство «Нет ни малейших указаний на занятие заморскими пришельцами незаселённых территорий, на расчистку и обработку нетронутых культурой земель, освоение их природных богатств и т.д. В заселённых же районах норманнов интересовал сначала грабёж, затем торговля с местным населением».[31]
Рыдзевская признаёт, что отдельные варяжские дружинники получали от своих князей земельные владения. Но при этом замечает, что пришлый воин наёмник, тесно связанный с военной и административной службой в качестве княжеского ставленника и воеводы, вошедший в местное и феодальное общество, не имеет ничего общего с колонизатором.
Летописное известие о призвании братьев варягов Рыдзевская признавала легендой, имеющей историческую основу, которая по её мнению, сводится к следующему: « набеги норманнов на славянские и финские племена и взятие с них дани, борьба местного населения с заморскими разбойничьими дружинами; межплеменные распри». Рыдзевская допускала, что при таких условиях вполне возможно приглашение одних скандинавских дружин как военной силы для борьбы с другими, соплеменным им же, или с соседними местными племенами.
Рыдзевская считает, что термин Русь не скандинавского, а восточнославянского происхождения, «Корень рус, рос широко распространён от Новгородской земли до Киевской, от Немана до Волги. С первой половины ШЧ века уже по письменным свидетельствам византийских и других авторов мы находим это рос - рус тесно связанным с югом. С относящейся к нему географической и этнической терминологией при полном отсутствии его в таких районах северной полосы нашей страны, как Приладожье и верхнее Поволжье. Если взять вместе с Приднестровьем и Причерноморьем множество местных названий на рус в Галиции и Волыни и считать их более древними, чем образование и расширение Киевского государства вIX-X веках, то рос-рус оказываются принадлежащими основной территории восточного славянства».[32]
Рыдзевская внесла значительный вклад в изучение одного из наиболее сложных и спорных вопросов ранней истории нашей страны – норманнского вопроса о роли скандинавов в политической, социально – экономической и культурной жизни Древней Руси.

Б.Д. ГРЕКОВ
Против норманской теории решительно выступил выдающийся советский историкБорис Дмитриевич Греков (1882-1953).Многие положения этой теории учёный подверг критике в своём основном труде «Киевская Русь», а также статьях: Антинаучные измышления финского Профессора» и «О роли варягов в истории Руси».
Греков разделял версию о южном происхождении Руси, основанием для этого ему служили известия восточных авторов. «Нам известен южный народ по имени рос. Этот народ называет Лев Диакон. Сюда же нужно отнести известных там же на юге роксолан, о том говорит известие так называемого Псевдо-Захария писавшего в 555 году. Ему был известен южный народ рус, живший на северо-западе от Нижнего Дона, т.е. приблизительно в Приднепровье».[33]
Б.Д. Греков доказывает, что государство в древней Руси сформировалось на внутренней общественно-экономической основе «Мы не можем признать приемлемым наивное представление о том, будто государство образуется отдельными людьми-героями. Мы знаем, что образование государства не внезапное происшествие, а результат длительного общественного процесса…. И для нас должно быть совершенно ясно, значительно раньшеIXвека на руси созрели необходимые для образования предпосылки, успевшие дать определённые результаты. Объединение Новгорода и Киева- это только важное событие в истории Руси, но отнюдь не начальное, а вытекающее из всей предшествующий истории Руси».[34]
В статье «Антинаучные измышления финского профессора», Греков подверг жёсткой научной критике норманскую теорию:«Под норманизмом мы понимаем «теорию», «доказывающую» неполноценность русского народа, его неспособность создать свою культуру и государственность, утверждающими за варягами-норманнами роль основателей русского государства и творцов русской культуры. Всерьёз защищать эту «теорию» в настоящее время, при нынешнем уровне исторической науки (имею в виду подлинную прогрессивную науку), попросту невозможно»[35]. В этой же статье Б.Д. Греков отстаивал мнение о славянских названиях днепровских порогов, доказывая, что имена порогам дали восточные славяне, плававшие по Днепру и прекрасно знающие условия этого плавания. Историк отмечает так же и от факт, что имена порогов у Константина Багрянородного преданы не точно, что, конечно, усложняет понимание этих названий.
В другой своей статье «О роли варягов в истории Руси» опубликованной в 1947 году в журнале «Новое время», Греков сделал ценные выводы, опровергающие норманскую теорию:
1. Славяне, как и другие народы средневековья, образовали свои государства в тот период, когда рухнул рабовладельческий мир. Славяне в разрушении этого мира и создании нового принимали активное участие;
2.Восточные славяне не только не отставали в своём хозяйственном, общественном и политическом развитии от других стран, но, по отзывам Иордана и Прокопия Кесарийского их превосходили;
3.Наличие политических объединений до образования Киевского государства, совершенно неизбежное при наличии господствующего класса, особенно в обстановке требующей военной бдительности, не может быть подвергнуто сомнению;
4.Нестор не датирует начало русского государства. Он сообщает дату только призвания варягов, чем он хочет объяснить появление новой династии;
5. Роль варягов в Европе вIX веке хорошо известна. Её отрицать никто не собирается. Новгородская Русь их знает прекрасно. Но от этого признания далеко до утверждения, будто Рюрик в 862 году создал русское государство. Рюрик застав Новгороде государство уже существующим. Киев в это время тоже стоял во главе своего государства. Объединение этих двух государств в одно было началом создания мощного Киевского государства;
6.Рюрик никакого государства не основывал. Он лишь укреплял свою в стране, уже давно знающий государство и её аппарат.
На основе большого непредвзятого изучения письменных и археологических источников Греков дал серьёзную обоснованную критику норманской теории, которая и в наши дни может считаться образцом научной добросовестности.
.


С.В. ЮШКОВ
К числу выдающихся антинорманистов принадлежит и другой крупный советский историкСерафим Владимирович Юшков (1888-1952). В книге «История государства и права СССР сосредоточил своё внимание на тех источниках, которые, по мнению норманистов, так или иначе, отождествляют русь и норманнов , предлагая им свою антиосманскую трактовку. Источники, к которым обратился Юшков следующие: 1. рассказ повести временных лет о призвании варягов; 2. рассказ Бертинской хроники; 3. рассказ Лиутпранда. Епископа Кремонского 4. сообщение Константина Багрянородного, о названии днепровских порогов.
Все эти доказательства норманистов Юшков последовательно и достаточно убедительно опровергает.
Свою критику Юшков начинает с летописного рассказа о призвании варягов, которому впрочем, не уделяет много внимания, и ограничивается замечанием, что этот рассказ поздняя летописная вставка, что никакого племени русь среди варягов-норманнов не было. И что в самом рассказе содержится явное противоречие, которое заключается в том, что летописец с одной стороны говорит о руси как о варяжском племени, а с другой стороны утверждает, что русский и славянский язык это одно и то же, и что русью славяне прозвались от варягов.
Анализируя известие Бертинской хроники, которое давно и прочно входит в арсенал главных доказательств норманистов, так как в нём якобы отожествляются, русы и шведы, Юшков отмечает, что при ближайшем рассмотрении оно не только не может служить этническим доказательством тождества этих народов, но и свидетельствует об их полном различии.
На всякий случай напоминаю содержание этой хроники.
Бертинская хроника рассказывает о том, что византийский император Феофил отправил в 839 году посольство к франкскому императору Людовику Благочестивому, в составе которого было несколько человек, которые говорили, что они из народа рос, и что их царь хакан послал к императору Феофилу с дружественной миссией. При себе у них было письмо адресованное Феофилом Людовику, в котором византийский император просил Людовика Благочестивого позволить этим людям вернутся к себе домой через его владения, так как вернутся по тому пути, которому прибыли они не могут, так ка им для этого придётся идти через земли варварских и жестоких племён. Однако Людовик заподозрил этих послов в шпионаже, провёл тщательное расследование и установил, что эти люди не те за кого себя выдают, и принадлежат на самом деле не к росам, а шведам. После этого послы были немедленно арестованы. Дальнейшая судьба их после этого неизвестна.
Норманисты трактуют это известие в свою пользу. Заменяя слово «Хакан» на «Гакон», которое является скандинавским именем. В результате у них получается, что шведский кроль Гакон послал своих гонцов к византийскому императору Феофилу. Послы побоялись возвращаться на Русь, то есть Швецию прямым путем, так как он был опасен, и просили Феофила дать им возможность добраться с его послами до двора Людовика Благочестивого, откуда и планировали вернуться к себе на родину. Людовик в результате расследования выяснил, что они шведы. Следовательно, Русь-это шведы.
Критикуя норманистов за такой некорректный подход извращающий сущность известия С.В. Юшков, логично и обосновано указывает на то, что норманисты игнорируют сообщения византийских источников о том, что за год до происшедших событий хазарский хакан просил у Феофила помощи в постройке крепости Саркел для защиты от нападений диких племён. Из этого следует, что речь идёт о хазарском хакане. Следовательно, замена слова «Хакон» на «Гакон» не правомерна.
Логично и просто Юшков объясняет, почему шведы хотели скрыть свою этническую принадлежность. Ведь как раз в это время норманы производили свои набеги на побережье Франции и Испании. И если бы они признались в том, что являются шведами, то сразу бы были задержаны и арестованы.
Кроме того, по мнению Юшкова норманисты не учитывают того очевидного обстоятельства, что Людовик Благочестивый прекрасно знал какие народы проживали в Западной и Восточной Европе, и уж конечно Людовик знал бы если руссы назывались шведами, или шведы руссами. И зачем бы тогда он стал тогда их арестовывать? Но из текста сообщения как раз видно, что послы хакана были задержаны сразу, как только была установлена их истинная национальность.
Таким образом, из Бертинской хроники следует вывод как раз противоположный тому, который делают норманисты. При дворе Людовика благочестивого не отождествляли шведов и руссов. Руссов приняли с честью, а шведов арестовали.
Ещё проще обстоит дело с известием Кремонского епископа Лиутпранда, который, говоря о походе Игоря на Византию, писал следующее: « Есть некий народ, живущий в северной части, который по свойствам его тела греки называют руссами, а мы по положению местности называем норманнами. На языке тевтоновNord означает север,manозначает человек, почему норманнами можно называть людей Севера. У этого народа был, наконец, князь Игорь, который собрав тысячу и более кораблей, пришёл в Константинополь ». Естественно норманисты считают, что в данном тесте Лиутпранд отождествляет руссов с норманнами, т.е. со скандинавами .
Однако непредвзятое ознакомление с этим рассказом позволяет сделать вывод, что Лиутпранд употребляет словоNordmanне в этническом, а географическом смысле. Ведь епископ не двусмысленно указывает, что – руссы народ, живший в северной части, что н это название присваивается руссам по расположению местности, и даже объясняет, как произошло название «норманн». Следовательно, и в данном случае нет никаких оснований для отождествления руссов и скандинавов.
Следующим доказательством тождественности руссов и норманнов, по мнению норманистов, является сообщение автора Венецианской хроники Иоанна Диакона, о походе норманнов на Византию, который состоялся приблизительно в 865 году. Лев Диакон рассказывает, что норманны напали на Константинополь на 360 кораблях, но, не сумев взять город, разграбили его предместья и, взяв богатую добычу, с честью вернулись домой.Но рассказа древней русской летописи и византийских авторов о нападении Руси на Византию: известно, что поход руссов на Византию был крайне неудачен, и о нем нельзя было сказать, что напавшие с торжеством вернулись домой. В тоже время рассказ Иоанн Дьякона может быть применен к варягам - норманнам. Если норманны в это же приблизительно время нападали на Испанию, проделывая громадный и опасный путь по Атлантическому океану, то они могли добраться и до Черного моря по Днепровско-Ильменскому пути и произвести нападение на Константинополь. Причем вполне возможно, что в составе норманнской дружины могли быть и руссы, и славяне, и даже финны.
Из этого Юшков делает вывод, что доказательное значение рассказа Иоанна Дьякона, крайне ничтожно.
Что касается сообщения Константина Багрянородного о днепровских порогах названия, которых он приводит на славянском и русском языках , то оно так же считается у норманистов важным доказательством этнической тождественности норманнов и руси. При этом норманисты делают упор на то, что русские и славянские названия порогов существенно различаются, и что русские названия могут быть объяснены якобы только из германских, скандинавских корней. «Сила и значение данного факта, несомненно, исключительны - подчёркивает Юшков - В самом деле: если русский язык является одним из скандинавских наречий, ничего общего не имеющим со славянским языком, то, следовательно, руссы – скандинавы»[36].
Опровергая этот аргумент норманистов, Юшков считает, что русские названия днепровских порогов является не переходами русских, а представляет собой географическую номенклатуру порогов принятую Киевской Русью, в основе которой лежали как славянские, так и скандинавские корни, а также вероятно и корни других языков. «Словом это была «международная номенклатура», которой вероятно следовали все, проезжающие по Днепру. Поскольку путь по Днепру был путём мирового значения и по этому пути везли свои товары не только русские, но и византийские, хазарские и арабские купцы, то естественно ожидать, что в выработке этой номенклатуры принимали участие купцы, принадлежащие к разным народностям».[37]
Таким образом, сообщение Константина Багрянородного о Днепровских порогах, по мнению Юшкова так же не может иметь большой доказательной силы, в качестве тождества руси с норманнами.
Признав неубедительной теорию норманистов отождествления руси с норманнами, Юшков переходит к проблеме происхождения термина руси. По его мнению, Русью первоначально назывались социальные группы, возникшие в процессе разложения первобытно - общинного строя у восточного славянства, о чём свидетельствуют русские, византийские и арабские источники.
Русь-это родовая знать славянских племён, торговцы, работорговцы дружинники.
Когда в 907 году Олег окончил свой победоносный поход на Византию, он приказал повесить на русские корабли паруса из драгоценной ткани, а на славянские корабли простые. Это свидетельствует о том, что Русь являлась особой социальной группой.
В некоторых списках Русской правды русины перечислялись на первом месте среди других социальных групп, славяне же на последнем.
Среди византийских источников наиболее показательным является рассказ византийского императора Константина Багрянородного, который рассказывает, что русы каждую осень и зиму выходят собирать дань со славянских племён.
Юшков дал, достаточно исчерпывающую, хотя, конечно и не бесспорную критику основных положений норманской теории, в чём-то с ним можно согласиться, а в чём то и нет, но в любом случае его аргументы заслуживают внимания и являются как минимум не менее убедительными, чем аргументы норманистов.

В.В. МАВРОДИН
Заметным явлением в советской историографии были труды доктора исторических наукВладимира Васильевича Мавродина (1908-1987).Он занимался изучением таких вопросов истории Древней Руси как этногенез славян, образование Древнерусского государства и поэтому не мог не затронуть в своих работах норманскую тему.
Образование древнерусского государства Мавродин объяснял не призванием варягов, а происходящим процессом распада первобытнообщинного строя и возникновением феодальных отношений у восточных славян. Эти процессы в передовых областях Восточной Европы вIXвеке зашли столь далеко, что неизбежно должно было возникнуть государство, ибо государство возникает там тогда, где и когда создаются условия для его возникновения в виде деления общества на классы».[38]
Касаясь конкретных вопросов, связанных с норманской теорией, Мавродин отмечал, что норманны стояли на более низкой ступени общественного развития, чем славяне. Отсталость Скандинавии от Восточной Европы Мавродин объясняет двумя причинами:
Во-первых, Скандинавия оставалась вне влияния античных цивилизаций;
Во-вторых, суровые природные условия. В результате феодализм и феодальная государственность в Скандинавии вIXвеке ещё формировались. Отсюда следует логичный вывод, что норманны не могли создать русское государство.
Мавродин обращает внимание на тот факт, что в Скандинавии варягами называли только тех, кто побывал на службе в Гардарике то есть Руси или Миклограде (Константинополе), более того в Скандинавских сагах термин «варяг» встречается только со второй половиныXI века. На Руси термин «варяг» встречается раньше, и если древнерусские источники выходят только к середине или ко второй половинеXIвека, то говорят они о варягах на Руси по отношению к гораздо более раннему времени. На этом основании Мавродин приходит к заключению, что термин «варяг» был заимствован из славянского языка, в котором «варити», «варяти», «варяю» означает «хранить», «беречь», «защищать».[39]
Летописный рассказ о возникновении русского государства в результате призвания варягов и о происхождении династии русских князей, который является главным аргументом норманистов, Мавродин, как и большинство советских историков, считал легендой, « тенденциозным сочинительством» летописцев.
В изучение норманской проблемы Мавродин не внёс ничего принципиально нового, так как ограничился лишь повторением официально признанных аргументов против норманской теории, но справедливости ради надо отметить, что норманская теория не была для него предметом специального изучения.

П.Н. ТРЕТЬЯКОВ
Выдающийся советский историкПётр Николаевич Третьяков (1909-1976), как и большинство других советских историков, считал образование древнерусского государства результатом развития социально-экономической жизни у восточных славян, появлением у них частной собственности, имущественного неравенства, эксплуатации, одним словом всего того, что составляет основу общества уже разделившегося на классы. Однако при этом Третьяков в отличие от многих его коллег, как норманистов, так и антинорманистов не считал Киевское государство первым государством восточных славян.
В известном летописном предании «Повести временных лет» о борьбе Дулебов с Хазарами П.Н. Третьяков видит известие о древнем восточном славянском государстве. Данное известие, по мнению историка, дополняется рассказом арабского географаXвека Ал-Масуди из его сочинения «Золотые луга» о славянских племенах, главное из которых Валиана (волыняне) имело своего царя Маджака. Волынянам принадлежала верховная власть над другими славянским племенами. Но впоследствии, между славянскими племенами начались раздоры, порядок был нарушен, они разделились на отдельные колена, и каждое племя выбрало себе царя.
По мнению Третьякова: «Несмотря на крайнюю туманность обоих известий – русского летописного и арабского, представляется весьма вероятным, что речь идёт об одном и том же, и при этом не о первобытном союзе племён, а древнем политическом объединении государственного характера, гегемоном которого было Валиана возглавляемое Маджаком».[40]Но если, существование дулебско-волынского союза государства из-за недостатка фактических данных всё же вызывало у Третьякова некоторые сомнения, то уже не вызывало у него никаких сомнений и недоумений другое восточнославянское государство Рос-Русь, подтверждение существования которого историк видит в сообщении Бертинских анналов относящихся к 839 году (см С.В. Юшков). «Было ли это подлинное посольство или какие-то самозванцы, что более вероятно,- осталось неизвестным. Но существование в эти годы хакана, т.е. царя народа рос, а следовательно, и русского государства – предшественника Древнерусского государства, не вызывает никаких сомнений»[41], -делает вывод историк.
Другим подтверждением существования государства у восточных славян в древности П.Н. Третьяков считает рассказ о трёх славянских центрах – Куябе, Славии и Артании, который дошёл до нас в трёх редакциях арабских авторовXв. Аль – Балхи, Аль- Истархи и Ибн Хаукаля.
На основании выше приведённых источников П.Н. Третьяков заключает, что вVII-VIII вв. В древней Руси было несколько государственных образований, и признавал взгляды дворянско-буржуазных и зарубежных историков на начала русской государственности не имеющими ничего общего с исторической правдой.
Не обходит вниманием Третьяков и сообщения о нападении Руси на греческий город Амастриду, о котором говорится в житие Георгия Амастридского, и житие Стефана Суржского, рассказывающего о нападении славянского князя Бравлина на Сурож. В этих известиях П.Н. Третьяков так же видит подтверждение существования у славян государственности вVII-VIII веках.
Но в тоже время в отличие от большинства своих советских коллег Третьяков не связывал образование государственности у восточных славян и с началом классового общества. Так как по его мнению: « Нельзя рассматривать период исторической жизни восточных славян, предшествующий сложению древнерусского государства, лишь как период разложения первобытно общинного строя.
ВремяVII-VIIIвв., когда у полян, древлян, славян новгородских и других племён были свои княжения, когда на юго-западе восточнославянских земель существовала могучая Валинана, царь которой носил имя Маджак, а на юго-востоке – Русский каганат, направляющий своих послов к византийскому императору Феофилу, свои войска на Амастриду и Сурож, являлось периодом далеко не первобытно-общинного строя, а временем раннего средневековья, когда в славянской среде существовали в основных чертах такие же порядки, как изображает салическая правда».[42]
Правда после этого Третьяков делает оговорку, что всё выше перечисленное не означает, что с первобытно общинным строем в те столетия было уже покончено, и что его пережитки сохранялись и в более позднее время, когда на Руси уже утвердились феодальные отношения.
Признание факта государственности у восточных славян до образования Древнерусского государства, очень выгодно отличает П.Н. Третьякова от других историков в худшем случае отрицавших её вовсе, а в лучшем признававших у славян наличие племенных союзов и военной демократии.

Б.А. ЫБАКОВ
Одним из самых решительных и принципиальных противников норманской теории в советской историографии былБорис Александрович Рыбаков (1908-2001), пожалуй, никто из советских учёных не критиковал эту теорию так жёстко, как Рыбаков:«Несправедливо называть эту путаницу из произвольно отобранных вXVIII веке фрагментов «норманской» теорией. Теории здесь нет: гипотезой это тоже нельзя назвать, так как преподносились эти выводы не как один из возможных вариантов, а совершенно безапелляционно, как явная и не требующая доказательств аксиома. На своём дальнейшем двухсотлетним пути норманизм всё больше превращался в простую антирусскую, в позднее антисоветскую политическую доктрину, которую её пропагандисты тщательно оберегали от соприкосновения с наукой и критическим анализом».[43]
Известие о призвании варягов Рыбаков считал легендой. Он предполагал, что в летопись попал пересказ какого-то скандинавского сказания о деятельности Рюрика.Мнения о легендарном происхождении рассказа о трёх братьях, призванных княжить в Новгород, Рыбаков придерживался том основании, что аналогичные предания были широко распространены в Северной Европе в средние века. Известны легенды о добровольном призвании норманнов в Ирландию и Англию.
Рыбаков отрицал ту выдающуюся роль варягов на Руси, которую им предписывали норманисты. Он считал, что норманны не имели никакого отношения ни к первичному процессу формирования союзов племён вVI–VIIвеках, ни к сохранности и устойчивости политических границ вX-XII веках, ни к той культурной общности, которая наблюдается внутри этих границ, ни к объединению этих общностей воедино. Той силой, которая объединила отдельные союзы племён, Рыбаков, признавал Русско-Полянский союз, который возник в среднем Приднестровье, окреп в успешной борьбе с аварами и хазарами, был известен под именем «Рос» на Ближнем Востоке уже вVIвеке н.э. и постепенно вовлёк в свою орбиту древлян, дреговичей, северян, полян и даже новгородских славен. Что же касается роли варягов в истории Древней Руси, то Рыбаков отмечал, что они появились в Восточной Европе когда киевское государство уже сложилось и использовались как военная наёмная сила и не более того.«Если признать варягов создателями государственности для "живущихзвериньским образом" славян, будет крайне трудно объяснить то обстоятельство,что государственным языком Руси был не шведский, а русский,»[44],отмечает Рыбаков.
Ценность работ Б.А. Рыбакова опирается на два момента:
Во-первых, он использует, хоть и далеко не исчерпывающим образом, целый ряд источников, прежде тенденциозно игнорировавшихся, например некоторые места Никсоновской летописи. Если ему это охват и не вполне удаётся, то он отлично понимает необходимость этого охвата.
Во-вторых, подкрепляет свои построения археологическими данными, причём он не мумифицирует их, и готов немедленно изменить, если общая сумма фактов будет не в пользу высказанного им прежде.


 
 
 
************
Подводя итоги обзору советской историографии по норманской проблеме, следует отметить, что труды советских историков имели в целом положительное значение. Советская историческая наука решительно отказалась от норманизма, объявив норманнскую теорию антинаучной. Советскими историками и археологами было многое сделано в области исследования и описания древнего периода истории Руси, самобытность истории, государственности и культуры, которой они полностью признавали. Впервые за двухсотлетнее существование антинорманизм был поставлен на прочную методологическую теоритическую основу: историко-материалистическую теорию происхождения классов и государства.
Советские историки перенесли центр исследования на экономические и социальные процессы, и доказали, что Древнерусское государство появилось в результате разложения первобытнообщинного строя, развития производительных сил и формирования основных классов феодального общества.
Основным методом изучения варяжской проблемы в советской историографии был метод анализа норманской теории, как в целом, так и отдельных её положений, который заключался в сопоставлении утверждений норманистов с фактическим материалом, накопленным исторической наукой. Сопоставление главных положений норманизма с имеющимся фактическим материалом позволило выявить не научность построений сторонников варяжской теории.
Но опровергая норманскую теорию, советские учёные в тоже время не отрицают, что вIX-XIвеках на территории Восточной Европы было какое-то количество норманнов-купцов и воинов, и что норманнские отряды принимали в это время участие в политической борьбе в восточнославянских землях. Норманны небыли и не могли быть создателями Древнерусского государства.
Единственное в чём можно упрекнуть советских историков, так это в том, что они совершили ошибку, отбросив Иоакимовскую и другие Новгородские летописи, как исторически недостоверные в том, что касается призвания Рюрика с братьями и происхождения новой династии. Так как новгородские летописцы, естественно знали и писали больше об истории Новгорода, чем киевский летописец, который даже не считал Рюрика за русского князя, но не, потому что Рюрик не был славянином, а потому, что княжил он в Новгороде, а не Киеве.
Не признав достоверность Новгородских летописей, советские историки тем самым выкинули из истории Новгорода князя Гостомысла – деда Рюрика, и князя Буривоя, его прадеда, о которых летописи Новгорода сохранили сведения. Кроме того они отбросили наличие предыдущих поколений то есть приблизительно 20-250 лет истории.

ГЛАВА 3. НОРМАНИЗМИАНТИНОРМАНИЗМ
В
ЗАРУБЕЖНОЙИСТОРИОГРАФИИ

3.1 Норманизм в трудах зарубежных историков
До серединыXX века норманизм был в основном течением русской исторической науки. Зарубежные историкиXVIII иXIXвеков, как правило, признавали тезис об основании Русского государства, норманнами, но специально норманской теорией не занимались. За весь периодXVIIIи началаXX века может быть названо несколько западноевропейских учёных; специально изучавших варяжскую проблему.
Во втором десятилетииXX века в зарубежной науке наметился определённый сдвиг: в различных странах (сначала в Скандинавии) стали появляться исследователи, специализирующиеся на норманской проблеме. Сдвиг этот особенно ясно обозначился после Великой октябрьской социалистической революции, когда во всём мире значительно возрос интерес к нашей стране, в частности и к её истории. В 1920-1930-ых годы во многих странах Европы и Америки было опубликовано большое количество сочинений норманисткого содержания на узкие и частные темы.
Важным переломом моментом в длительной истории норманизма явилась середина 1930-ых годов, когда советские учёные разработали марксистскую концепцию происхождения Древнерусского государства и доказали научную несостоятельность норманской теории. С этого времени норманизм полностью переместился на запад и становится течением буржуазной науки Западной Европы и Америки.
Норманская теория приобрела особенно острое политическое влияние в обстановке холодной войны против СССР. Версия об исторической несостоятельности русского народа послужила аргументом для обоснования агрессивных планов против СССР и распространению враждебных русскому народу представлений о его прошлом и настоящем.
И в наши дни норманисткие взгляды продолжают излагаться в общих трудах и школьных учебниках стран Западной Европы и США.

Г.В. ВЕРНАДСКИЙ
Крупнейшим представителем норманисткого направления в зарубежной историографии по праву считается американский историк белоэмигрант сын В.И. Вернадского и ученик В.О. Ключевского - проф.Георгий Иванович Вернадский (1887-1973). Вернадский читал лекции одновременно в Илейском, Гарвардском, Колумбийском и Чикагском университетах.
На западе Г.В. Вернадский был признан крупнейшим специалистом по русской истории. В 1970 году он получил награду «За выдающиеся заслуги в славянских исследованиях».
Г.В. Вернадский рассматривал проблему происхождения Древнерусского государства в своих книгах «Древняя Русь», «Русская История» «Очерки происхождения Руси», «Очерк о происхождении Руссов».
Вернадский рассматривает историю славян как последовательную смену одних повелителей другими: скифов, сарматов, готов, вандалов, лангобардов, аваров, кочевников – болгар, хазар, венгров, и наконец,- скандинавов. Таким образом, для Вернадского господство варягов – одно из многих, сменяющих друг друга иностранных завоеваний. Проще говоря, В.Г. Вернадский исповедует тезис, что славяне всегда были "расой рабов”.
В своих трудах, основное внимание Вернадский уделяет следующим вопросам, связанным с варяго-русской проблемой: 1.скандинавскому завоеванию руси; 2.происхождению термина Русь; 3. тождеству Рюрика Фристландского и Рюрика Новгородского
Для того, чтобы обосновать гипотезу о завоевании Руси скандинавами, Вернадский сконструировал гипотезу о трёх волнах норманнов, якобы переселившихся вVII-IX веках на равнины Восточной Европы по течению Западной Дины, которая стало для них таким образом «первой дорожкой» в Россию. В концеVIIвека первые варяги дошли до района верхней Волги и Оки, а к 30-ым годамVIII века достигли Донца, где захватили и подчинили себе Верхнее Салтово со всем районом Салтовской культуры. После этого скандинавы двинулись вниз по течению Донца и Дона, добрались и добрались до побережья Азовского моря. Там в Азовском регионе, по мнению В.Г. Вернадского варяги и образовали первое русское государство, так называемый «Русский каганат», глава которого стал носить заимствованный у хазар титул "кагана”. К этому варяго-русскому каганату, считает Вернадский, относятся все известия источников о южной Руси первой половиныIX века. Затем Вернадский констатирует вторую промежуточную группу норманнов, частично состоящую из норманнских групп из Приазовья , ушедших из варяго-русского каганата на север, частично из переселенцев из Швеции. Обе группы слившись, поселились в районе Ильменя и Руссы, где возникла норманская торговая колония. И наконец, по мнению Вернадского, приходит третья волна норманнов, во главе с Рюриком, основавшая Древнерусское государство с центром сначала в Новгороде, а затем в Киеве.
На первый взгляд, кажется, что построение Вернадского позволило свести концы с концами и, не отрицая Рюрика в серединеIXвека, объяснить существование Русского государства на юге в дорюриково время. Но на самом деле, вся концепция Вернадского (особенно конструирование первой и второй волны) основана на совершенно произвольном толковании нескольких случайных фактов, выхваченных из источниковVII-IXвеков. В действительности нет никаких сколько-нибудь достоверных исторических свидетельств, которые могли бы подтвердить появление норманнов в Приазовье и Причерноморье вVIIIX веках.
Вернадский критиковал норманисткую гипотезу о скандинавском происхождении термина Русь: "Возможно ли в действительности, что скандинавы, пришедшие на Русь, взяли себе имя в той форме, которая была искажена финами. К тому же первые скандинавы проникли на русь не по невскому пути, а по западно-двинскому, и коренные жители, которых они встречали, были несомненно литовцы, а не финны. И наконец, название "Русь” произошло от искажённогоruotsi, то как нам объяснить, что это название было известно византийцам задолго до прихода варягов в Новгород”.[45]
Но от признания южного происхождения термина "Русь” Вернадский переходит к отождествлению Руси со скандинавами, которые по его мнению, присвоили себе это название в началеIX века, установив контроль над Донской и Азовской территориями. Подтверждение этому: во-первых в Бертинских анналах, согласно которым несколько "русских” прибыли вместе с византийскими посланниками к императору Людовику в 839 году; во-вторых, в договоре между князем Олегом и Византийской империей 911 года, в котором имена большинства русских посланников скандинавские; в-третьих, сообщение Константина Багрянородного о днепровских порогах.
Однако, отождествление профессором Вернадским Руси со скандинавами так же не неубедительно, так как советскими учёными доказано, что многочисленные тексты западных и византийских источников, приводимые норманистами, на первый взгляд свидетельствующие о тождестве понятий Русь и норманы (Бертинские анналы, сочинения Иоанна Дьякона и др.) в действительности неправильно истолковывались норманисткой историографией или основаны на имевшем место в Византии вIX-Xвеках смешений тех же понятий, поскольку норманы, служившие киевским князьям, часто выступали в качестве послов и воинов от имени Русского государства. Нет необходимой ясности лишь в отношении некоторых арабских источников, авторы которых писавшие, в большинстве случаев с чужих слов по рассказам купцов-путешественников, сами часто не представляли себе, что за народ обозначали именем русс.
Далее Вернадский переходит к установлению тождества Рюрика Ютланского с Рюриком нашей летописи. Несчастье только в том, что ни один источник не знает о походах Рюрика на восток в русские пределы. А между тем, о Рюрике Ютландском известно не мало. Биография Рюрика у Вернадского получается полной, но несколько странной. Он пишет, что Рюрик в 855 году появился в Новгороде. Почему же понадобилось Рюрика помещать в Новгород в не в 862 году, как в начальной летописи, а лет за 6-7 до того? Да потому, что в 867 Рюрик делает попытку вернуть себе Фристландию, а это уже близко к 862 году. В 873 году Рюрик получил Фристландию обратно, после чего исчезает из западноевропейских хроник. Если принять во внимание, что Рюрик родился около 800 года, то нельзя не подивиться прыти и отваге семидесятилетнего датского князя, который одним махом берёт и держит в руках столь отдалённые владения как Фристладия и Новгород. Нечего говорить, что кроме созвучия в именах Рорик и Рюрик никаких доказательств их тождества привести нельзя.
Так же Вернадский игнорирует экономические и общественные предпосылки возникновения государства, что является ещё одним недостатком его норманисткого построения.
В заключении, следует отметить недостаточно серьёзное отношение Вернадского к цитированию и анализу источников, которыми он пользуется. Конечно, никто не вправе запретить историку иметь своё личное мнение, выдвигать различные гипотезы, примыкать к той или иной научной школе, но можно и нужно требовать, чтобы твёрдо установленное было отделено от только вероятного, предполагаемого, неустановленного спорного, сомнительного или даже недостоверного. Обязанностью профессора Вернадского было сказать, если он как учёный и гражданин честен, что такая история Росси совершенно не признаётся в той стране, историю которой он пишет (вернее не признавалась до 1991 г). Вернадский погрешил против принципа объективности. Он умолчал о том, что есть и другие мнения, самым кардинальным образом расходящиеся сим высказанным.

М.А. ТАУБЕ
Другим белоэмигрантским историком, также принадлежащим к числу норманистов, был баронМихаил Александрович Таубе (1869-1961). В своей книге «Рим и Россия перед татарским нашествием» он отстаивает идею варяжского завоевания Руси и предлагает своим читателям такую картину образования Древнерусского государства: дружинник шведского короля Олофа Аскольд, участвовавший в 854 году в походе на куршей, захватил Киев, освободив полян и их соседей от владычества хазар, и создал, таким образом, варяго-русское государство. В том, что первыми создателями государства на восточнославянской земле были шведы - завоеватели, Таубе не подвергает никакому сомнению. Он считает, что Аскольд в Киеве и Рюрик в Новгороде были местными князьями, посаженые своими сюзеренами королём Олафом из Бирки и королём Эриком из Упсалы. Превратить Древнюю Русь во владение шведских королей Таубе удалось только благодаря тенденциозному подбору источников и произвольному их толкованию. Так в качестве основного источника Таубе использует «Житие св. Ансгария» об Аскольде даже не упоминающее. В тоже время автор проявляет научную беспринципность, сознательно игнорируя древнерусские и византийские источники, имеющие непосредственное отношение к изучаемой проблеме, которые конечно были ему хорошо известны.
Доказывая завоевание Киева шведами, Таубе совершенно произвольно превращает укрепление куршей Апулию в «ополье»- землю полян, где расположен Киев. При ближайшем рассмотрении эта концепция оказывается очень неубедительной. По сути дела, автор не только принял на веру, но и домыслил содержащийся в Повести временных лет утверждение о том, что Аскольд и Дир были якобы варягами, находившимися на службе у Рюрика.
Так же не было у барона Таубе никаких оснований для превращения Апулии в землю полян. Ещё в концеXIXвека было доказано, что это укрепление находилось в современном Апуоле, на границе Литвы и Латвии.
Научную необоснованность и неубедительность гипотезы выдвинутой Таубе, единодушно признали и буржуазные рецензенты его книги. Французский историк Р. Порталь подчёркивал направленность данной работы против советской исторической науки, а Западногерманский историк Э. Амбургер, признавал, что из-за ненадёжности используемых источников выводы Таубе неубедительны.
Одним словом, теория создания Древнерусского государства, созданная бароном Таубе, шита белыми нитками и не выдерживает строгой научной критики

Х. ПАШКЕВИЧ
Стремлению зарубежной реакционной историографии придать видимость научности тезису о завоевании славян норманнами, полностью отвечает книга Х. Пашкевича «Происхождение России». Он изучил и использовал в книге почти всю дореволюционную русскую и западноевропейскую литературуXX века и значительное число работ советских историков по интересующим его вопросам. Пашкевич старается буквально подавить читателя своей эрудицией. Приложенная к книге библиография насчитывает 50 страниц. Но справедлива поговорка, что наружность обманчива. Вся работа Пашкевича – тщательный и скрупулёзный подбор всех лжетолкований, когда бы опубликованных норманистами с добавлением изобретений самого Пашкевича.
Взгляд на варягов как на завоевателей славянских земель получил в книге Пашкевича поистине гипертрофированное выражение. По его мнению, варяги господствовали на Руси в течение четырёх веков. СIXпоXIIвека. Ни один, даже самый яркий, норманист этого до сих пор не утверждал, и не мог утверждать, ибо если варяги со второй половиныIXвека отмечены в истории Руси до началаXI века, т.е. до вокняжения Ярослава Мудрого, то для второй половиныXIвека и всегоXII века варяги не отмечены в истории Руси больше ничем решительно. И даже имя их совершенно сходит со страниц летописей. Поэтому, Пашкевич прихватил, без малейшего на то оснований, двести лет для владычества норманнов. Он не понимает, что вся важная роль варягов свелась, в сущности, к тому, что они принимали участие, как военная наёмная сила в двух междоусобных войнах Владимира и Ярослава, но по использовании их, в первом случае, сплавили в Царьград, а во втором – просто перебили. Важная роль варягов носила эпизодический характер.
Основной идее о покорении варягами Руси Пашкевич подчинил и трактовку отдельных вопросов истории Древнерусского государства. Не удивительно, что позиции автора оказались в полном противоречии с тем фактическим материалом, которым нынче располагает наука.
Вопрос о происхождении и значении термина «Русь», является одной из основных тем в работе Пашкевича. Для выяснения значения термина Русь он собрал почти всю обширную аргументацию, разработанную многими поколениями норманистов, чтобы попытаться доказать, что русью вIX-Xвеках называли норманнов, проникших из Скандинавии на равнины Восточной Европы. На основании субъективно трактуемых источников, Пашкевич в своей работе пришёл к заключению, что термин Русь впервые возник в северной части восточнославянских земель в области, лежащей у Верхней Волги, Западной Двины и Днестра, уместного славянского населения в качестве этнического обозначения норманнов. При том Пашкевич игнорирует ряд источников, относящих название к славянам. Восточный авторIX века, Ибн Хордабег определял Русь как « племя из славян». У восточных славян часто встречаются географические наименования, связанные с этим термином. Неман в старину назывался Росью, а залив, куда он впадает, - Русной. Известны реки Рось или Руса (в бывшей Новгородской губернии). Русь приток Нарева, Рось приток Днепра, Русса,- приток Сейма. Русью называлась когда-то река Оскол. В давние времена Волга тоже называлась Росью. В устье дона был известен город Россия. Особенно характерны такого рода названия для южнорусских областей. О древности наименования «Русь» свидетельствует сообщение сирийского автора серединыVI века о том, что в этом районе обитает, народ рос. Все эти данные убеждают в справедливости применения названия Русь именно к южным областям территории, населённой восточными славянами.
Учитывая важное значение Ростово-Суздальской земли, явившейся в последствии основной территорией формирования великорусской народности и Русского централизованного государства, Пашкевич стремился доказать, что эти области развивались под определяющем воздействием норманнов и пытался убедить читателя в том, что эти области не были заселены славянами, что они после основания норманнскими князьями Древнерусского государства были также завоёваны норманнами, установившими здесь государственную организацию и сбор дани, создали первые города, и поместил в них свои гарнизоны.
Таким образом, согласно концепции Пашкевича норманы не только создали первое русское государство с центром в Киеве, но и основали позднюю государственную организацию в центральной России в Суздальской земле, от которой идёт прямая преемственная линия развития Русского государства вплоть до ваших дней.
Особенностью и Развитию концепции варяжского завоевания посвящена и другая книга Пашкевича «Образование Русской нации». Как и предыдущая работа, она имеет форму солидного академического издания.
Концепция завоевания обусловила ряд выводов Пашкевича, на которые не решался до сих пор ультранорманисты - факт признаваемый другими норманистами. Автор отрицает быструю славянизацию варягов-руси-факт признаваемый другими норманистами. В частности не устаёт подчёркивать варяжский характер династии даже вXII веке. Если до него норманисты признавали варягами Аскольда, Дира, Олега и Игоря, то по Пашкевичу варягами являются также и Святослав, Владимир Святославич, митрополит Илларион.
Стремясь сохранить основные выводы о завоевании восточных славян варягами, Пашкевич счёл возможным отказаться от двух немаловажных положений норманизма: от тезисов о культурном превосходстве варягов и от северного происхождения слова «Русь». Но заглавие книги обязывало автора ответить на вопрос о формировании русской народности, которую Пашкевич именует нацией. В соответствующих разделах книги автор пытается опровергнуть положения советской науки о наличии вX-XIIвеках экономических, языковых, культурных связей, обусловливающих становление древнерусской народности.
Итак, древнерусской народности не было. Уточняя эту мысль, Пашкевич формулирует вывод о древней Руси как « искусственном конгломерате многих племён и народов».
Стремясь доказать свои положения, Пашкевич игнорирует данные археологии и лингвистики. Главное – письменные памятники, в частности, в частности «Повесть временны лет», которую он именует трудом Нестора. При этом Пашкевич сознательно не принимает во внимание сложный характер этого памятника, содержащего, как было доказано А.А. Шахматовым и его последователями, части. Составленные в разное время разными авторами, руководствующимися разными идеями. Предположение о том, что «Повесть временных лет»- труд разных авторов, представляющих различные даже противоположные мнения, Пашкевич считает неосновательным.
Таким образом, возвращение к дошахматовской методике использования летописи, основной способ доказательства Пашкевичем своих выводов. Но это не единственный недостаток его трудов. Следует отметить так же, что Пашкевич отказался от исследования социальных проблем генезиса государства, ссылаясь на недостаток источников, и ограничился изучением политических событий, а также историко-географическими наблюдениями, хотя, как очень верно подметил Х. Ловмянский «состояние источников по двум последним проблемам также фрагментально, как и по первой, а специфический характер политической истории, делает невозможным применение сравнительного и ретроспективного метода, так расширяющего исследовательские возможности в социально-экономической области»[46].

А. СТЕНДЕР-ПЕТЕРСЕН
С рядом работ, в которых отсеивается норманская теория, выступил датский славист А. Стендер-Петерсен. В своих работах под очевидным воздействием советской историографии Стендер-Петерсен вынужден признать, что норманская теория в существующем виде в некоторых своих частях не выдерживает строгой критики с позиций современной науки, но отсюда он делает лишь вывод, что норманская теория нуждается в пересмотре и улучшении. Стендер-Петерсен как раз и стремится осуществить эту задачу, пересмотреть некоторые основные положения норманизма, отбросить то, что уже устарело, укрепить то, что возможно ещё отстоять, и тем самым создать улучшенный вариант норманской теории, более соответствующий требованиям современной науки.
В своих сочинениях Стендер-Петерсен выступает против одного из традиционных норманнских положений о полном тождестве внешнеполитической деятельности норманнов – викингов на западе Европы (Англии, Ирландии, Франции, Испании, Италии) и на востоке Европы (в России). Он считает, что если на западе норманы действительно совершали вIX-XI веках бурные завоевательные набеги и нашествия на побережья многих стран и народов, то на востоке Европы их деятельность носила иной характер: норманы здесь не выступали в роли воинов и завоевателей и преследовали мирные цели. Древнерусское государство, по мнению Стендер-Петерсена, не было создано в результате прямого завоевания норманнами восточнославянских земель, а возникло в ходе мирного взаимодействия норманнских и славянских элементов.
Стендер-Петерсен считал, что мирные шведские колонисты-землеробы, поколение за поколением продвигалось в области к востоку, от Финского залива, куда их привлекли просторные территории природой и климатом мало чем отличавшиеся от Швеции. При этом частично заселялись никому не принадлежащие и невозделанные земли.
В изложенном построении элемента заметна определённая тенденция, стремление подчернить, что предполагаемыми шведскими колонистами к востоку от финского залива занимались бесхозные и незаселённые земли, тем самым автор старается подчернить, что в данном случае происходило не завоевание, не насильственный захват земель местного населения, а совсем мирное переселение шведских земледельцев в области финских племён Приладожья.
Согласно концепции Стендер-Петерсена, двигавшиеся с запада шведы встретились в Приладожье с местным финскими племенами и с продвигавшимися с юга из Поднестровья славянами. Показательно, то, что Стендер-Петерсен не настаивает при этом на обычном утверждении норманнов о культурном превосходстве норманнов над восточными славянами и финами, а признаёт, что их культурный уровень был по всей вероятности один и тот же. Но признавая равенство культурного уровня славян, норманнов и финнов, автор разбираемой концепции в одном отношении всё же сохраняет превосходство за норманнами. По его мнению, норманы-шведы уже ранее имели и принесли с собой из-за моря государственную традицию, которой не было у славян, т.е. подразумевается, что в Швеции, откуда вышли шведские колонисты, в начале их переселения вIV-VIIвеках уже формировалось государство. Поэтому и в Приладожье шведские колонисты выступали организованно, создали формы государственной организации.
Необходимость создания Русского государства, по мнению Стендер-Петерсена, была вызвана опасностью, угрожаемой шведам, финнам и славянам со стороны Болгарского и Хазарского царств, требовавшим от них дани. А поскольку из трёх этнических групп только шведы обладали государственной традицией, то именно они и явились создателями того государства и стали во главе его. Так как жившие в Приладожье шведы назывались уже не шведами, а народом русь, то и созданное ими государство – каганат – стало называться Русью. Русский (Ладожский) каганат согласно Стендер-Петерсену и был древнейшим первоначальным ядром, из которого развилось Киевское государство и с которого начинается история русской государственности.
Дальше Стендер - Петерсен в краткой форме рассказывает как северно-русский каганат превратился в течениеIX века в огромное Киевское государство. По его мнению, в середине и во второй половинеIX русский каганат расширяет свои владения и расширяет свою власть на соседние области и затем на значительную часть Восточной Европы. Сначала подчиняется Новгород, и туда переносится центр «каганата», поскольку дальнейшее продвижение по Волжскому торговому пути и подчинение Поволжья оказалось невозможным из-за сопротивления сильного Болгарского царства, экспансия шведского каганата направляется на юг к Днепровскому торговому пути. Шведским каганатом подчиняется Поднепровье со Смоленском, Любечем, Киевом, причём, здесь местное население было освобождено от власти Хазарского каганата. Это подчинение осуществлялось в результате больших военных экспедиций «русско-свейских дружин» под руководством местных конунгов. Из Киева в 860-ом году совершился известный поход на Константинополь. В руках «шведского каганата» оказывается весь важный торговый путь «из варяг в греки». После походов Аскольда и Дира, а затем Олега, центр государства переместился в Киев. Создаётся «Киевский каганат» или Древнерусское государство, во главе которого стояли шведские князья, происходившие из шведской колонии в Приладожье и государственное образование носившее название Русь. Теперь это название переносится на всё огромное государство от Ладоги до Причерноморья.
Самое главное, но и самое слабое звено в концепции Стендер-Петерсена-его тезис о крестьянском характере шведского продвижения на восток, якобы существовавшей вVII-IXвеках шведской крестьянской колонизации восточных берегов Балтики и северо-западных областей России. Для подтверждения своего главного построения автор не смог привлечь ни одного бесспорного и вполне конкретного факта - основное построение Стендер-Петерсена гипотетично, подкрепляется и аргументируется оно также только одними гипотезами.

Т.АРНЕ
В 1914 году известным шведским археологомТуре Арне (1879-1965)в 1914 была издана книга «Швеция и Восток» в которой он выдвинул теорию норманнской колонизации, согласно которой шведские викинги, переселившиеся в Восточную Европу, создали вдоль торговых путей, в наиболее важных в экономическом и стратегическом отношении пунктах свои колонии. Он считал, что государство основанное норманнами в Восточной Европе, сохраняло тесные политические связи со Швецией, и было частью «Великой Швеции». По мнению Арне вXвеке повсюду на Руси в позднейших Петербургской, Новгородской. Владимирской, Ярославской, Черниговской, Киевской « расцвели пышные шведские колонии».
В апреле 1947 году Шведская газета «Дагес Нюхетер» опубликовала ещё одну норманисткую статью Томаса Арне под громким названием «Теория о том, что в России было государство еще до викингов, не имеет доказательств", в которой Арне заявил, что в "Летописи Нестора" говорится только о том, что Русское государство "организовали в 862 году варяги-шведы", и следовательно все попытки современных историков доказать наличие Русского государства до 862 г., до появления Рюрика, Синеуса и Трувора, являются фантазией, обнаруживающей попытку "национализировать" историю.
Арне пытался также опровергнуть выводы советских учёных о славянском характере гнездовых погребений и доказать, что Гнездово является древним Смоленском основанным скандинавами. Несостоятельность этого утверждения была убедительно доказана Д.А. Авдусиным, разобравшим археологический материал, привлечённый Арне». Из ста тридцати шести названых Т. Арне курганов, – пишет Авдусин, - лишь один можно считать скандинавским. Из 98 курганов раскопанных в 1949-1957 году не оказалось ни одного норманнского».
Несостоятельность предложенной Арне теории шведской колонизации Восточной Европы шведами, была убедительно опровергнута советскими археологами. Тем не менее, она продолжает оставаться главной концепцией норманизма в археологии.

С. КРОСС
Другой вариант теории норманской колонизации как исторической концепции предложил американский историк славист С. Кросс, в статье « Проникновение скандинавов в Древнюю Русь». Он разработал собственную норманскую концепции, основанную на письменных источниках, но учитывающую и данные археологи. Кросс считает, что восточнославянские племена явились вIX-Xвеках объектом скандинавского колонизма, и что норманские колонии были реальной базой для установления норманнского господства над восточнославянскими племенами и для создания Древнерусского государства. В отличие от Стендер-Петерсена. Кросс не стал создавать сложных гипотетических построений, а постарался лишь под определённым углом зрения изложить известные факты истории Древней РусиIX-Xвеков.
Кросс утверждает, что в течение первой половиныIXвека, шведские переселенцы появились в юго-восточном Приладожье, и оттуда стали продвигаться к бассейнам Днепра и Волги. Около 900-ых годов этими переселенцами было основано шведское поселение, в Гнездове около Смоленска и шведская эмиграция достигла верхней волги и Оки в пределах территории Ярославской и Владимирской областей. Но открытие шведами торгового пути от Финского залива до бассейна Волги, по мнению Кросса, произошло ещё раньше в началеIXвека, и появление шведских колоний явилось логическим результатом открытия этого пути. При этом Кросс подчёркивает, что легендарная дата призвания князей совпадает с датой скандинавской иммиграции, установленной археологами.
Главными норманнскими поселениями, по мнению Кросса, были Новгород, Гнездов и Киев. Однако, Кросс проявляет известную осторожность и не приписывает норманнам основания большей части русских городов, - он признаёт, что большинство городов южной Руси уже существовало ко времени прихода норманнов и что города эти использованы норманнами в качестве опорных пунктов для установления своего господства и в качестве центров торговли по водным путям Восточной Европы. По мнению Кросса, скандинавы-шведы, базируясь на свои колонии, установили сначала господство над северными восточнославянскими племенами, а к серединеIXвека спустились по Днепру, овладели Поднепровье и совершили в 860году известный из византийских источников грозный набег на Константинополь.
Однако, уже в этом построении у Кросса не сходятся концы с концами. Вначале статьи он относит возникновение шведского поселения в Гнездове ко времени около 900 года, основываясь на археологических данных, по которым Гнездовский могильник возник на рубежеXвека. Но тогда получается, что норманы лишь с началаXвека стали продвигаться по Днепру, и подобная датировка оказалась невыгодной для всего построения, поскольку в таком случае нельзя будет приписать норманнам и посольство в Константинополе в 839 году. И набег Руси на столицу Византии. Поэтому в другом месте автор говорит, что скандинавское проникновение вниз по Днепру началось в серединеIXвека и связывает это движение с возникновением Гнездова, как первого скандинавского постоянного форпоста в долине Днепра. Отсюда надо подразумевать, что Гнездово возникло не около 900 года, а на полстолетия раньше. В третьем месте автор даёт ещё более раннюю датировку, считая, что к серединеIXвека подчинение скандинавами днепровских славян достигло уже значительных размеров, а следовательно началось ещё раньше.
Подобная несогласованность дат в пределах одной небольшой статьи. Разумеется, неслучайна. Автор пытался свести в одно построение данные археологии, и трактуемые в традиционно норманистком духе сведения письменных источников, однако эти два вида источников по своим датировкам противоречат друг другу. Следовательно, археологические данные никак не подтверждают концепцию о колонизации норманнами вIXвеке восточнославянских земель на роли норманнских колоний как опорных пунктов для установления норманнского господства над восточнославянскими племенами и для создания норманнами Русского государства.
В работе Кросса не увязываются концы с концами и в вопросе о характере предполагаемой им шведской колонизации. В одном месте своей статьи, автор высказывает мнение, что скандинавские иммигранты из Швеции, поселившиеся в восточнославянских землях, принадлежали в основном, к классу свободных крестьян собственников и принесли с собой типичную для них отдалённую систему земельных владений, получившую отражение последующей практике династического наследования в Киевском княжестве, иными словами, автор здесь предполагает, что колонизация носила крестьянский характер. Но в других местах той же статьи, ссылаясь преимущественно на мнения арабских писателей, автор утверждает. Что шведские колонисты были торговцами и пиратами в стиле викингов.
Предложенный Кроссом новый аргумент-предположение будто бы практика наследования в киевской княжеской династии восходит к скандинавскому крестьянскому праву, тоже не может служить серьёзным доказательством; в практике княжеского наследования в Киеве не было никаких специфических скандинавских черт, не было никаких особенностей, отличавших эту практику от обычной системы наследования, принятой в любой раннефеодальной монархии.
Мнение Кросса, что норманы, приезжие из Швеции в русские земли, были купцами, воинами и разбойниками, разумеется не вызывает возражений, ибо подобная характеристика вполне правильна. Но гипотеза автора о том, что эти норманы создали свои собственные колонии в русских землях, им не доказана, а численность норманнов и их роль в жизни древней Руси резко преувеличены. В результате утверждение автора о создании норманнами, опиравшимся на свои колонии, Русского государства повисает в воздухе.

************
Обзор зарубежной историографии по варяжской проблеме позволяет утверждать, что норманисты при значительном расхождении в деталях единодушны в двух вопросах:
1.Считают, что норманы добились господства над восточными славянами путём внешнего захвата, как полагают одни, или по мнению других, с помощью мирного покорения, которое состояло заключении славянскими племенами добровольного соглашения с норманнами и признании их власти, или же в проникновении норманнов в славянскую среду и захвате власти изнутри. И в том и в другом случае норманы должны были организовать местное население, представляющее скорее пассивную с политической точки зрения массу.
2.Полагают, что слово Русь первоначально означало норманнов, которые передали в дальнейшем, это название славянскому населению, находящемуся под его властью.
Отстаивание зарубежной историографией положений норманской теории стало одним из проявлений сознательного или несознательного искажения русской истории. Активные её поборники стремятся исказить истинное положение вещей, опровергнуть факты, введённые в научный оборот советскими учёными. Поэтому норманисты допускали натяжки при изучении исторических источников и нередко подчиняли истину тенденции. Они искусственно сужают круг источников, произвольно отбирая только те в которых говорится о варягах, они допускают очень вольные лингвистические сближения, они уклонятся рассмотрения важнейшего: от изучения всего исторического процесса в Восточной Европе за сотни лет на основе всех известных нам источников.
Существенной методологической ошибкой норманистов является выборочное пользование отдельными цитатами из летописей, представление этих цитат реальным историческим фактам.
К сожалению факт господства норманской теории в современной зарубежной историографии не вызывает сомнений. Положение об основании Древнерусского государства пришельцами норманнами продолжают за рубежом внушать рядовому читателю. И это несмотря на то, что трудами советских учёных на основе огромного фактического материала воссоздана картина социально-экономического развития восточных славян, закономерным итогом которого явилось формирование государственных образований и возникновение Древнерусского государства.
В этих условиях современный норманизм во всех его формах, начиная с теории завоевания и кончая и кончая теорией земледельческой колонизации, полностью утратил характер научной гипотезы, превратившись в средство пропаганды идеи о неспособности восточнославянских народов к самостоятельному историческому творчеству. До чего доходит беспардонность норманистов можно судить по тому, как пишучи об истории Руси, они ни словом не упоминают, что их изыскания призваны ненаучными в той стране, историю которой они пишут.

3.2 Представители зарубежного антинорманизма
В зарубежной историографии норманизм занимает доминирующее положение. Но и за рубежом сторонникам варяжской теории противостоят достаточно многочисленные антинорманисты. В основном, за небольшим исключением это русские эмигранты П.Н. Казаков, С. Лесной, В.А. Рязановский, Н. Ильина и др. Но сколько-нибудь реально изменить ситуацию они не смогли, поскольку небыли сплочены идейно. Первая группа антинорманистов продолжала в духе дореволюционного антинорманизма поиски основателей Древней Руси ЗА её пределами. О бесплотности их усилий свидетельствует абсолютная фантастичность выдвигаемых ими теорий.
Из Хорватии выводил Русь Г. Янушевский, рассуждения которого были отвергнуты, учёными обеих направлений, в виду их абсурдности. По мнению К. Фритцлера, Русь-это тюрки, а варяги это франки. С. Шелухин представил Русь как кельтов, а Г.М. Барц как евреев.
Современные норманисты и перечисленные представители антинорманизма, стоят по существу на одинаковой идейной платформе. Принципиальной разницы между ними нет.
Вторя группа антинорманистов, защищает вывод о восточнославянском характере Руси и самостоятельном её развитии. К ним следует отнести С. Лесного, Н. Ильину, В.А. Рязановского и других сторонников антинорманизма многие из них пополнили новыми сведениями фактический материал, касающийся характера и происхождения Руси. Н.П. Кондаков проследил влияние южнорусского искусства в Скандинавии, найдя свидетельства превосходства восточнославянской материальной культуры над норманской. Н.А. Бескид привёл данные карпатской топонимики говорящие об автохтонности славян в этой области. Ф.В. Тарановский показал, что норманская теория была тормозом в изучении славянского права, и пришёл к выводу о сходстве условий исторического существования народов в Руси и Скандинавии, обусловивших тождество правовых норм.
Большой материал письменных памятников, топонимики и лингвистики, опровергающих отельные догмы варяжской теории, обобщили Д.М. Одинец и В. А. Рязановский. А.В. Соловьёв изучил наименование «Руси» и «Русское море» в византийских и западноевропейских памятниках, найдя новые доводы в пользу вывода о восточнославянском характере этого термина. А.В. Рязановский, использовав выводы советских учёных, раскрыл необоснованность того, как норманисты используют известие Бертинских анналов под 839 год, стремясь доказать скандинавское происхождение Руси.
Таким образом, указанные представители антинорманизма продолжили традицию своих дореволюционных предшественников в накоплении знаний о происхождении Древнерусского государства.

С. ЛЕСНОЙ
Выдающимся представителем анитнорманистского направления в зарубежной историографии является русский эмигрант, биолог, писатель, историкСергей Яковлевич Парамонов (1894-1967)больше известный под псевдонимом Лесной.
Основными, но не единственными, трудами Сергея Лесного по истории Древней Руси посвящённым изучению ранней истории славян и критике норманской теории являются « История руссов в неизвращённом виде» и «Откуда ты Русь».
«История руссов» выходила с 1953 по 1960 годы отдельными выпусками (всего их вышло десять) в Париже и Мюнхене. По признанию самого автора, изложение данной работы, не носит систематического характера, так как им публиковалось, то что выяснялось для него окончательно. Даже в десятом выпуске нет ещё положения завершающего труд и проблему. Тем не менее, работу можно считать внутренне систематической, поскольку автор подбирает факты в двух направлениях. С одной стороны подбираются возражения на все выводы норманистов, которые в конечном итоге отвергаются все, с другой - собираются доказательства того, что Рюриковичи были славянами. Таким образом, норманская теория опровергается одновременно документальными данными, и в тоже время доказывается справедливость славянской.
Следующая крупная работа С. Лесного «Откуда ты Русь», вышла в 1965 году в Канаде (Торонто) мизерным тиражом всего в 2000 экземпляров. В Советском Союзе не издавалась, а в России была издана лишь в 1995 году. Преимущество этого труда по сравнению с «Историей руссов» заключается в том, что автор даёт в нём стройную, законченную концепцию возникновения славянского государства и культуры Древней Руси.
Обе книги содержат много спорных, но независимых и интересных суждений по широкому кругу проблем Древнерусского государства. Труды Лесного отличает редкий для западноевропейской исторической литературы патриотизм и любовь к России.
Теперь от общей характеристики книг перейдём непосредственно к концепции образования славянского государства, которая у Сергея Лесного имеет ярко выраженную антинорманисткую направленность.
В центре внимания С. Лесного находятся пять проблем, по мнению историка самым непосредственным и тесным и тесным образом связанные с норманской теорией: 1. проблема варягов; 2. происхождение племени Русь; 3. проблема славянства; 4. проблема славянской письменности; 5. проблема « Велесовой книги».
Но я не стану рассматривать последние две проблемы в рамках данной работы, а ограничусь лишь обзором первых трёх.
В результате изучения первой проблемы С. Лесной пришёл к выводу, что вне поля зрения историков оказалась Иоакимовская, и ряд других летописей сообщающих как произошло призвание варягов и почему это случилось. Отрицание содержания новгородских летописей, по мнению Лесного, не совершенно неосновательно, так как, во-первых, содержание всех новгородских летописей в основном совпадает, а во-вторых, в их содержании нет ничего невероятного. Причину того, что новгородские летописи намеренно отодвигались на задний план, а содержание их подвергалось сомнению, С. Лесной видит в том, что они противоречили «Повести временных лет», которая уже давно для историков стала каноном.
Новгородские летописи рисуют следующую картину призвания варягов, которую учёный считает исторически абсолютно правдивой. Оказывается в Новгороде существовала династия князей, насчитывающая ко времени призвания варягов 9 поколений. Прадед Рюрика Буривой вёл долгую борьбу с варягами. В итоге он был разбит на реке Кюмени, и новгородцы попали под иго варягов. Однако они недолго терпели варяжское иго. Новгородцы выпросили у Буривоя его сына Гостомысла, т.е., деда Рюрика, во главе с ним подняли восстание и прогнали варягов. Так началось княжение Гостомысла. У Гостомысла было четверо сыновей и три дочери. Все сыновья погибли: одни умерли от болезней, другие были биты на войне, не успев оставить наследников мужского рода. Таким образом, новгородская династия угасла по мужской линии. Дочерей же Гостомысл выдал замуж за разных иностранных князей. Поэтому после его смерти начались неурядицы. В результате было решено послать за сыновьями средней дочери Умилы, которая была замужем за западнославянским князем бодричей Годлавом. Следовательно, Рюрик, Синеус, Трувор, которые явились по призванию на княжение в Новгород, по отцу были западными славянами, а по матери восточными, то есть в Новгороде утвердилась династия не германского происхождения, как пытаются доказать норманисты, а славянского.
С. Лесной приходит к выводу, что новгородские летописи исчерпывающим образом разъясняют все недоразумения с призванием князей.
Почему о выше изложенных событиях умолчала «Повесть временных лет»? С. Лесной объясняет это следующим образом: «Южный не только мало интересовался тем, что было на севере, но и отражал интересы правящей династии в Киеве. Если рассказать всё о Новгороде – это значит показать, что Новгород древнее Киева, что столице надо быть в Новгороде, а не в Киеве. Чтобы устранить опасность соперничества между Новгородом и Киевом и разделения государства на два, необходимо было устранить базу для такого соперничества. Это было достигнуто тем, что, что южный летописец отбросил историю Новгорода, а новгородские летописи были отодвинуты в тень. Каноном были признаны южнорусские летописи»[47]
Славянское происхождение призванных варягов, по мнению С. Лесного, подтверждают не только новгородские летописи, но и легенда о призвании на Русь трёх сыновей князя славян-ободричей Годлава, записанная в Мекленбурге среди песен, легенд, обычаев местного населения французом Мармье, к слову сказать, не имеющего абсолютно никакого отношения к спору антинорманистов с норманистами. Эту легенду, он опубликовал в своей книге «Письма о севере», которая была издана им в 1840 году в Париже.
Следовательно, известие новгородских летописей подтверждается независимым западноевропейским источником. Нельзя не признать, что это обстоятельство придаёт убедительность мнению С. Лесного и заставляет если и не согласиться с ним, то хотя бы отнестись к его теории серьёзно.
Таким образом, С Лесной расходится в своём понимании о призвании как с норманистами, которые считали, что династия в Новгороде была германского происхождения, так и с антинорманистами, которые в подавляющем большинстве стремились доказать, что призвание варягов всего лишь легенда, сюжет который был широко распространён в раннее средневековье по всей Европе, и не имеет места в исторической действительности.
Но изучением одного вопроса о происхождении династии С. Лесной не ограничился. Вторая проблема, которая так же находится в центре его внимания - это происхождение племени Русь. Он стремится опровергнуть утверждение норманистов о существовании германского племени Русь и доказать существование западнославянской Руси.
В качестве доказательства того, что никакого германского племени Русь не существовало, С. Лесной приводит два аргумента не лишённых здравого смысла и логики.
Во - первых, ни западноевропейские, ни восточные источники не знают никакого германского племени с названием Русь. Даже историк серединыVIвека Иордан, перечисляя племена, живущие в его время в Скандинавии (их насчитывалось там 27, племени Русь среди них не называет). Древненемецкие хроники, захватывающие, по меньшей мере, 100 лет до времени призвания варягов и несколько дальнейших веков, так же ничего не говорят о германском племени Русь: « А между тем, - как вполне обоснованно замечает автор - оно должно было где-то жить, занимать определённую область, с кем-то воевать, входить в самые разнообразные политические, торговые, религиозные и иные отношения, оставить след в истории. Если о Руси на востоке во второй половинеIXвека мы знаем очень мало, то о Руси этого времени на западе не могли не сохраниться сведения, ибо речь идёт не о чём-то малом, незначительном, а о целом племени, которое создаётся веками и состоит из многих тысяч людей. Племя сыгравшие такую огромную роль в судьбах всей Европы, не могло оказаться без истории. Забыться могло лишь племя, стёртое в исторической борьбе, но не возглавившее вIXвеке одно из самых крупных государств Европы. Ведь речь идёт не о коротком эпизоде в несколько лет, а об эпохе в сотни лет, если верить норманистам».[48]
С. Лесной допускает, что хроники, исторические акты и т.п., могли не дойти до наших дней, но тут же замечает, что потеря письменных источников не означает потери прошлого; существуют ещё родовая память, народная память, исторические легенды. Если на востоке Европы княжила династия Рюрика, то этот факт касается не только его, но и всего его рода. Род это помнит, им гордится.
Во - вторых, за всю историю Руси ни один разу ни один кандидат боковой линии германской Руси не предъявил своих прав на власть в Руси. А ведь в смутные времена, которых в России было более чем достаточно, всегда начинается борьба партий, выдвигающих разных кандидатов на власть. В этих случаях всякие младшие и боковые лини династии выдвигают своих представителей. Обычно, такие претенденты появляются на политической сцене при поддержке государств, поданными которых они являются. Но ни пригнанные варяги, ни родственники Рюрика на западе ни разу не выступали со своими правами. Это доказывает, что на западе не было никого, кто мог бы права предъявить. Из этого С. Лесной делает вывод, что у династии Рюрика связи с западом не было.
Опровергнув мнение о германском происхождении Руси С. Лесной предпринимает попытку доказать славянское происхождение Руси. Для этого он изучил широкий круг источников, содержащих сведения о руссах, от известия Тацита о руссах, относящихся к 98 году н.э., до крещения Аскольда в 876 году. В результате изучения первоисточников С. Лесной опять сделал выводы коренным образом от общепринятых взглядов. Русь оказалась намного веков древнее, что засвидетельствовано историческими документами, на которые раньше не обращали должного внимания. Кроме того, выяснилось что имя Русь появилось в Восточной Европе не испокон веков, а по видимому в начале нашей эры или на рубеже старой и новой. Оно было отмечено в Средней Европе историкамиIвека н.э. Поэтому есть основания утверждать, что Русь происходит из средней Европы, где в настоящее время она истреблена, но существовала как минимум до концаXII века. Однако, её восточный отрог от Карпат и до Днепра уцелел и имеет ту историю, которую мы знаем под именем Руси.
Третья проблема – проблема славянства. Так как корень племени Русь лежит в Средней Европе, сам собой является вопрос: откуда вообще славяне попали в Европу и какое место среди других славянских племён занимают руссы. Исследование убедило автора, что прихода славян из Азии недоказательна. Достоверных фактов нет. Исторические и археологические данные свидетельствуют, что славяне в Европе автохтоны, т.е., коренные жители. Если они когда-то и появились в Европе из других стран, то это было то время, когда эта ветвь индоевропейских народов ещё не сформировалась, и не освободилась от других ветвей в достаточной степени.
Исследуя корни славян, автор столкнулся с поразительным фактом, необъяснённым и вовсе не оценённым историками для славян – самого крупного и в прошлом и настоящем народа Европы, не находится места когда речь заходит об их происхождении. Все народы: германцы, кельты, угро - финны и т.д., имеют свою родину, но не славяне.
На основании исследования первоисточников С. Лесной сделал заключение, что вся Средняя Европа от устья Эльбы до устья Дуная была издревле заселена славянами. Ошибка заключается в том. Что историки, главным образом немецкие, приняли огромное количество славянских племён за германские. Родилась даже дикая теория о существовании германцев уже в первые века нашей эры от Рейна до Дона. При таком допущении естественно на карте Европы никак не могли найти место для славянских племён. На деле же руги, вандалы, лужичи, карпы, бастарны и другие был не германцами, а славянами.
В результате изучения норманской теории С. Лесной пришёл к выводу, что никакой существенной роли в создании государственности и культуры Древней руси германцы не сыграли, ибо государственность и культура были свои, созданные своими руками, ещё веками до этого.

Н.Н. ИЛЬИНА
Антинорманисткой, русского происхождения былаНаталья Николаевна Ильина (1882-1963), жена известного русского философа Ивана Александровича Ильина, которой принадлежит небольшая, но весьма интересная книга «Изгнание варягов очередная задача русской исторической науки».
Работа Натальи Ильиной посвящена обоснованию несостоятельности норманнской теории. Анализируя летописное предание о призвании варягов, исследовательница обращает внимание на то, что в нём русь противопоставляется другим варяжским племенам – шведам, норвежцам, англичанам, датчанам. Из этого Наталия Ильина делает вывод, что русь это особое племя не принадлежащее к вышеперечисленным племенам. Их летописец указал лишь для того, чтобы указать на этническое отличие руси от них: «Мы узнаём из текста летописи,- пишет Ильина, - что призванные варяги принадлежали к особому племени по имени Русь. В самом деле, Русь противопоставляется другим варяжским племенам, называемым иначе, а именно шведам, норвежцам, англичанам, датчанам, и этих и других варягов, очевидно, не следует смешивать с нею».[49]
Также Н. Ильина обращает внимание на то, что новая власть не оказала никакого влияния на быт, уклад, течение жизни славян, и весьма убедительно это аргументирует: « Овладев той или иной страной они (норманны) устраняли прежних властителей, делили между собою землю и давали названия селениям, а обитателей их обращали в подвластную им рабочую силу. Они становились господствующем классом в завоёванным ими государстве, долго сохраняли и свой язык, свой норманский быт, причём отдельные черты их культуры сливаясь с культурой чужой всё же продолжали жить в ней как заимствованные силы. Так было в Галлии и на Британских островах. Но в нашей стране и после появления новых властителей всё шло по-прежнему, по-славянски»[50]. Власть с призванием новых князей продолжает оставаться по своему существу славянской. Князь по- прежнему исполняет функции военноначальника и судьи, когда нужно советуется с боярами и дружиной. В управлении городом принимает участие Тысяцкий, сотские, десятские. Для решения важнейших вопросов собирается вече. Новые князья не делят землю между своими дружинниками, не дают скандинавских названий ни новым, ни старым городам. Норманские слава не засоряют славянский язык. Одним словом по мнению Ильиной в русской жизни отсутствуют признаки иноземного господства.
Из этого Н. Ильина делает закономерный вывод: « Итак надо признать, что и политическая жизнь нашей страны после призвания варяжских князей, и наша культура того времени, не дают согласия на норманнство новых властителей в Новгороде и Киеве. Утверждение, что варяги 862 года норманы, не объясняет последующего хода русской истории, но лишь затрудняет его понимание. И напротив, всё, что мы знаем о жизни славянских племён в Новгородском крае и Поднепровье - всё это вполне согласуется с положением, что новые князья были славянами».[51]
Призванных князей, Наталия Ильина так же как Венелин, Забелин и Гедеонов считала западными славянами с южного побережья Балтийского моря. « Если исследователь признает участие балтийских славян в жизни Новгорода, - отмечает исследовательница, - то ему откроется путь к истокам жизни Великого города, а это поможет ему осветить событияIXвека. Древняя вендская колонизация в Новгородской области даёт основание для того, чтобы спросить: не от западных ли славян Варяжского моря призвал Новгород новых, но родных ему властителей земли?».[52]
Основное положение норманской теории, по мнению Ильиной, состоит из трёх частей: 1. Имя русь-иноземное, шведско-финское по своему происхождению; 2. Язык Руси – норманский (шведский) язык; 3. Руссы - шведское племя. Эти три суждения в свою очередь опираются на три доказательства: первое выводит имя Русь от шведского слова руотси, другое указывает на иноземное название днепровских порогов, и третье основывается на известии, помещённом в Бертинской летописи.По поводу первого доказательства исследовательница говорит, что оно основано лишь на звуковом сходстве слов «Руотси» и «Русь» и что лингвистическая связь между этими словами сомнительна.
Указывает Ильина и на то обстоятельство, что норманистам так и не удалось найти племя Русь среди скандинавских племён, несмотря на долгие и упорные поиски.
Говоря о втором доказательстве норманистов, т.е., об именах днепровских порогов исследовательница говорит, что даже если и сделать уступку норманистам и признать скандинавское происхождение норманнских порогов, то всё равно сам по себе этот факт не говорит, о том, что норманны основали русское государство. Ильина считает неважным, все или не все имена порогов носят скандинавские имена, так усвоение географических иноземных имён дело обычное.
Критикуя третье доказательство норманистов, на которое они ссылаются, т.е., известие Бертинской летописи, Ильина считает, что на самом деле Бертинская летопись не причисляет Русь к скандинавам – это делают сами историки. Ведь, даже если эти люди, о которых говорит летопись, действительно были шведы, то из этого факта вовсе не вытекает этническая принадлежность Руси к шведам. «Так как в дружинах наших князей служили не только свои люди, но и норманны и Литва, и финны, и угры, то все эти чужие народности могли быть представителями посольства нашего княжества».[53]
Таким образом, невозможность доказать племенное единство Руси и шведов исходя из Бертинской хроники для Ильиной очевидна.
Не забывает Ильина упомянуть и о том, что имя русь известно не только Бертинской летописи, но и греческим житиям святых, и арабским писателям, и германским таможенным уставам, и ещё многим другим источникам. На основании этих источников Ильина заключает, что бытие русского народа до Рюрика, оказывается прочно установленным, что разрушает норманскую теорию.
Подводя итог краткому обзору книги Наталии Ильиной, следует отметь, что она не носит характера самостоятельного научного исследования, а является, весьма талантливым подбором аргументов против норманской теории. Тем не менее, исследовательница проделала большую и, к её чести объективную, работу, изучив большое количество трудов норманистов и антинорманистов, её работа написана хорошим языком, содержательна, интересна, и конечно ничуть не хуже других работ по этой теме.

Х.ЛОВМЯНСКИЙ

Основательной критике норманскую теорию подверг видный польский историк-антинорманист Х. Ловмянский. В книге « Норманы и Русь» Ловмянский проанализировал четыре остро дискуссионных вопроса: 1. Проникновение норманнов на восточнославянские земли на фоне общей экспансии скандинавских народов в раннем средневековье; 2. Завоевание Руси норманнами; 3. Происхождение названия Русь; 4. Состав господствующего класса на руси в связи с участием в нём норманнского элемента
.Изучение письменных (русских, арабских, греческих) источников позволило автору сделать несколько очень существенных выводов. Он подтвердил, что летописи не могут подкрепить тезис о завоевании Руси норманнами, кроме того нерусские источники позволяют утверждать, что киевская земля была важным политическим центром ещё ранее серединыIXвека, а норманы, благодаря развитию государственного устройства на Руси, и особенно, на среднем Днепре, нашли условия для участия в этом процессе, главным образом, в качестве купцов и наёмных воинов. Но перейдём к конкретному рассмотрению проблем, изучением которых занимался Ловмянский.
Изучая норманское проникновение на Русь, автор отмечает, что даже в западной Европе, где норманы были более активны, они нигде н е сумели прочно завоевать с помощью оружия небольшие пространства, а если где и овладевали относительно небольшой территорией, то лишь при помощи компромисса с местными общественными силами.
Сравнивая размеры норманнского проникновения в Англию и на Русь, на основании данных топонимики, историк отмечает наличие для основных центров господства датчан на английской земле значительного числа датских наименований. В среднем в Англии встречается 150 датских названий на 10 тыс. кв. км. На руси число топонимов скандинавского происхождения по сравнению с Англией, оказывается каплей в море: 5 названий на 10 тыс. кв. км.
Мало того, Ловмянский обращает внимание на весьма примечательный факт, что скандинавскими оказались названия не важнейших, а второстепенных центров Руси. Значит, норманы нашли здесь уже сложившуюся территориально-политическую организацию, к которой как-то приспособились.
Следовательно, ни сравнительно исторические, ни ономастические данные не дают основания говорить о завоевании Русского государства.
Опровергая мнение норманистов о завоевании Руси норманнами, Ловмянский ссылается на пример длительного процесса завоевания западнославянских земель Германской империей, а также на кратковременность и непрочность власти в Англии, островная территория которой составляла 150 тыс. кв. км., поэтому историк ставит под сомнение тезис о завоевании Руси в 1 млн кв. км., представляющих собой необъятный край, который в отличии от Англии выходил к морю лишь в устье Невы.
Термин «Русь» Ловмянский считает географическим понятием и принимает мнение советских историков о том. Что первоначально оно было местным, а затем с образованием государства приобрело общее значение. С течением времени содержание термина изменилось. «ДоIXвека этот термин имел смысл географический, определяя территорию в среднем Поднепровье. СIXвека он приобрёл ещё три новых значения: 1. Временно обозначил социальный слой, наиболее активный в образовании государства; 2. Постепенно распространился на всю территорию Древнерусского государства, а также стал названием восточных славян в целом».
Относительно состава господствующего класса Руси Ловмянский считал, что источники позволяют утверждать, что в него входили норманы. Это следует не только из греческих и арабских данных, но и из договоров 911-944 годов.
Верно, что имена участников этих договоров в значительной степени скандинавские, но отсюда ещё далеко до признания правоты норманистов. В договоре 911 года перечислены послы, они скандинавы, в договоре 944 года так же большинство скандинавы. Но дело в том, что они представители не союза завоевателей Руси, как полагают норманисты. Они лишь дипломатические агенты Русского государства « всех людей» Русской земли, как сказано в источнике. Скандинавские имена носят только некоторые представители трёх немногочисленных групп правящего класса: правящая династия, послы правящей династии и купцы, но это не говорит о составе основной наиболее многочисленной группы - славянских земледельцев бояр, которые действительно были правящем классом государства. ЛетописиX-XIвеков сохранили около десятка имён представителей этого класса из 11 имён здесь уже лишь три варяжских и то относящихся к воеводам и кормильцам, которые тогдашней знатью охотно брались из среды варягов. Источники, таким образом, не дают даже формальных оснований утверждать, что варяги численно преобладали в господствующем классе.[54]
Общие выводи из книги Ловмянского таковы. Роль варягов различна на разных этапах их экспансии на Русь. На первом этапе до третьей четвертиXвека они выступали в роли купцов, благодаря присущей им ловкости в торговых делах, знанию чужих стран, что облегчало им выполнение дипломатических функций. Их знания и опыт в военном деле, а особенно в навигации и походах водными путями использовало Русское государство.
Не находит подтверждений и мнение, будто норманы дали толчок экономическим и социальным преобразованиям Древнерусского государства, так как это было следствием внутреннего общественно экономического и культурного развития.
Второй период, начиная с последней третиXвека, характеризуется изменением роли норманнов на Руси. Их роль в торговле уменьшается, зато русские князья, в особенности новгородские, охотно прибегают к помощи варяжских отрядов, которые составляют особые военные единицы, чего на первом этапе не наблюдалось. Термин варяг, обозначающий купца, стал обозначать воина.
Использовали князья варягов и в целях административных. Административная деятельность норманнов на службе русских князей нашла отражение в скандинавских сагах. Однако к этому времени Древнерусское государство уже давно возникло, и лишь стабилизировалась его территория, и усовершенствовались институты власти. 


************
Представители зарубежного антинорманизма внесли значительный вклад в изучение истории древней Руси, существенно расширили круг источников, относящихся к данной проблеме, сделали ряд ценных выводов, решительно препятствуя попыткам норманистов исказить ход Русской истории. Главное отличие зарубежных антинорманистов от советских, заключается в том, что их советские коллеги перенесли центр исследования на экономические и социальные предпосылки образования Древнерусского государства, что некоторой степени увело их внимание от источниковедческих проблем. Напротив, зарубежные антинорманисты основное внимание уделяли источниковедческому аспекту проблемы, т.е., поиску и анализу новых источников, относящихся к варяжской проблеме. Таким образом, оба направления - советский и зарубежный антинорманизм, гармонично дополняли друг друга.

ГЛАВА 4. НОРМАНСКАЯ ТЕОРИЯВ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИОГРАФИИ КОНЦАXX– НАЧАЛАXXIВЕКА
На современном этапе в отечественной историографии норманской проблеме уделяется достаточно много внимания. По-прежнему появляются статьи и книги, посвящённые данной проблеме, по-прежнему ведётся спор между сторонниками обеих направлений. Одним словом интерес к данной теме не угасает. Доказательством этого стало, что начиная с середины 90-ых годов появляются книги ранее не извивавшиеся или не издававшиеся очень давно. К числу таких книг следует отнести труды С. Лесного, Арбмана, С.Л. Клейна, Д.И. Иловайского, С. Гедеонова. К наиболее видным сторонникам норманизма рассматриваемого периода относятся В.Я. Петрухин, Л.С. Клейн, Е.А. Мельникова, С.Г. Скрынников, А. Г. Горский, Т. Джаксон, Р.Г. Скрынников Противоположное историческое направление представлено такими историками как ныне уже покойный А.Г. Кузьмин, В.В. Фомин, М.Ю. Брайчевский, В.А. Мошин.
Наиболее яркое выражение норманская теория нашла в статьях Р.Г. Скрынникова «Войны древней Руси» и Древняя Русь. Летописные мифы и действительность». В духе классического норманизма автор доказывает тожество руси и норманнов, ссылаясь при этом на свидетельства Иоанна Дьякона, Епископа Кремонского Лиутпранда, Константина Багрянородного, а так же русско-византийские договоры 911-944 годов, которые всегда служили норманистов основными доказательствами тождества руси и норманнов. Скрынников считает, что на Руси во второй половине началаXвека участвовали десятки викингов предводителей. Но исторические документы донесли до нас лишь несколько из них: Рюрика, Аскольда, Дира, Олега и Игоря (как было показано выше Рюрик и Игорь были по своему происхождению славянами). Причём Скрынников стремился доказать скандинавское происхождение имён первых русских князей на том основании, что греческие и европейские источники обозначили имена славянских князей якобы точнее, чем древнерусские письменные источники. В результате князя Олега Скрынников превращает в Хелгу, княгиню Ольгу в Елгу, Игоря в Ингвора, Святослава в Свентослава, Малушу в Малфреду. Против такой антинаучной лингвистики выступал ещё Ломоносов вXVIIIвеке. Скрынников так же доказывает, что общество в древней Руси было двуязычным. Для руссов двуязычным оставался языком оставался скандинавский язык, а славянский им был нужен только для того чтобы можно было управлять своими славянскими данниками. Скрынников предполагает, что на Руси норманская дружина, как и в Скандинавии, слагала саги о своих героях. Отсутствие этих саг на Руси Скрынников объясняет отсутствием письменности у скандинавов. Но в дальнейшем героический эпос руссов претерпел изменения: дружина киевского князя забыла родной язык, а саги превратились в славянские были.
Мягко говоря, - это не совсем так, у скандинавов была своя руническая письменность. У славян к тому времени тоже уже была своя письменность. Поэтому если бы на Руси и слагались саги, то они дошли бы до нас записанные как на славянском, так и скандинавском языках, но и настаивает на постоянном активном влиянии. Следовательно, никаких саг на руси не было.
Скрынников не только высоко оценивает вклад скандинавского элемента в строительство Древнерусского государства, но и настаивает на постоянном активном влиянии норманнов на характер формирующейся древней Руси. По его мнению, лишь вXIвеке славянская ассимиляция руссов (по мысли Скрынникова норманнов), зашла так далеко, что пришлые скандинавы воспринимались как чужеземцы.
А.А. Горский рассматривал государство восточных славян как государство или конгломерат конунгов, т.е., скандинавских князей с норманскими титулами власти, хотя он и признаёт, что в упоминаемой иностранными авторами литературе о Руси дляIX« не названо ни одного имеющего к ней отношения населённого пункта или личного имени, где располагалась в это время русь, кто и когда её возглавлял».[55]
Другой историк В.Я .Петрухин так же стоит на позициях норманизма, он отстаивает северное происхождение названия «Русь». «Финно-язычные народы называют Швецию руотси, что закономерно даёт в древнерусском языке Русь».[56]Термины варяг и Русь Петрухин толкует как соционимы, то есть как норманнских дружинников, а не сам этнос. «Русью назывались дружины первых русских князей (IX-Xвеков), состоящие по преимуществу из норманов (варягов русской летописи); с этими дружинами название Русь распространилось на подвластную этим князьям территорию-Русскую землю и её население «русских людей», а также признаёт призвание норманов для создания государства у восточных славян. «Реальным историческим событием является установление власти в северной конфедерации по соглашению с местной знатью, скандинавской по происхождению правителя».
К числу приверженцев норманской теории можно смело отнести и Татьяну Джаксон, которая в своей небольшой статье «Варяжский вопрос», желая казаться непредвзятой и объективной исследовательницей отмечает, что нельзя преувеличивать значение варяжского элемента в создании Древнерусского государства, так как причины его появления заключаются в длительной эволюции восточнославянских финно-угорских и других племён. В тоже время, Джаксон отводит варягам большую роль в создании государственности у славян, говоря, что варяги сыграли роль катализатора способствующего созданию государственного образования на территории Руси. Появившись, по мнению исследовательницы, в Новгороде в качестве наёмной дружины, затем захватили власть.
Но самым выдающимся и самым воинствующим норманистом наших дней являетсяЛев Самуилович Клейн, который в советское время сам активно клеймивший норманскую теорию, а затем после распада Советского Союза быстро изменил свою позицию по данному вопросу на диаметрально противоположную. Сам Клейн объяснил это тем, что прежняя его позиция была вынужденная и являлась тактическим приёмом, обусловленным привычной одиозностью термина и неизбежностью идейной борьбы с Западом.Теперь С.Л. Клейн точно с таким же рвением изобличает антинрманистов, с какми раньше изобличал норманистов.В 2009 году вышла книга Клейна «Спор о варягах. История противостояния и аргументы сторон», написанная им ещё в 1960 году, но до этого ни разу не издававшаяся.
Присутствие и активная роль прибывших из Скандинавии норманов в Восточной Европе у Клейна сомнений не вызывает. «Норманская династия – говорит Клейн – объединила разрозненные до того славянские племена под управлением одной семьи Рюриковичей. Норманы сумели насадить некоторые свои обычаи в государственном управлении, праве и культуре».[57]Но это ещё полбеды, подобные утверждения типичны для норманистов. Беда заключается в том, что систему своих доказательств, Клейн строит не на фактах, а на хуле, оскорблениях и ругательствах своих оппонентов, далеко переходящих академические рамки. Он называет антинорманизм надуманным течением, созданным с ненаучными чисто политическими и националистическими целями. Историков антинорманистов он обвиняет во всех смертных грехах, в необъективности, в ультра-патриотизме, шовинистической ангажированности, национальных и патриотических амбициях. Клейна очень сильно огорчает факт большого количества антинорманистов в отечественной исторической науке. Во вступлении к своей книге он сетует, что антинорманизм исчезнувший было со страниц серьёзных изданий начинает снова пробиваться в профессиональную печать и публицистику. Более того наличие антинорманизма как научного течения Клейн называет постылым явлением. Как говорится, комментарии здесь излишни! Но самое интересное, что вылив на своих оппонентов ушаты грязи, Клейн призывает антинорманистов к соблюдению научной этики. Единственное чем, по мнению Клейна, может быть полезен антинорманизм, – это критикой слабых мест норманизма. Единственный момент, который может представлять действительный интерес в книге Клейна, это то, что автор приводит в ней аргументы и контраргументы обеих сторон.
Ведущем представителем антинорманистов по праву следует признать директора Института истории Российской академии наукАндрея Николаевича Сахарова,который всегда был искренним, последовательным и решительным противником норманизма, и в отличии от Л.В. Клейна, никогда не менял своей научной позиции по данному вопросу. Признавая реальность факта призвания Рюрика на княжение в Новгород, в своей статье, «Рюрик варяги и судьбы российской государственности», вошедший в 8 том сборника « Сборника русского исторического общества» Сахаров пишет, что «Российская государственность прошла многовековой путь развития. Её истоки зарождались по мере эволюции восточнославянского общества, перехода родоплеменных отношений к началам ранне-феодального развития, складывания института частной собственности складывания неравенства, зарождения военной организации, перерастания власти племенных вождей в княжескую власть».[58]Призвание Рюрика и его дружины, в которых кстати историк видит выходцев славянского происхождения с южного побережья Балтики, по мнению Сахарова является лишь определённым этапом в становлении древнерусской государственности, а не её началом. Сам факт призвания Сахаров рассматривает как показатель общественной зрелости восточнославянского общества идущего к централизации. При этом историк подчёркивает, что власть Рюрика и его братьев наложилась на уже существующую государственную традицию.
Другим выдающимся представителем антинорманизма второй половины двадцатого и начала двадцать первого века был доктор исторических наукАполлон Григорьевич Кузьмин (1928-2004).Изучению варяжской проблемы посвящены такие статьи Кузьмина, как «Концепции и гипотезы происхождения Руси», «Варяги и русь на балтийском море», «Русь и руги на Дунае», «Тайны рождения русского народа».
В отличие от других советских историков А. Г. Кузьмин сделал акцент не на социально - исторических проблемах, а сосредоточил своё внимание на пересмотре одного из важнейших постулатов норманской теории о германоязычном и скандинавском происхождении варягов. Опираясь на огромное количество письменных источников, включающих в себя русские летописи, свидетельства византийских и западноевропейских средневековых авторов, как общеизвестные так редкие и забытые, Кузьмин обосновал и успешно отстаивал положение, что варяги были не скандинавами, а выходцами с Южного побережья о островов Балтийского моря. По мнению историка, скандинавское происхождение варягов не может быть обосновано с помощью русских летописей и других письменных источников, которые ни дают для отождествления их со скандинавами ни прямых, ни косвенных данных, и летописец понимал под варягами население славянского поморья. А также областей тяготеющих к Новгороду.
В наши дни идею о Южнобалтийском происхождении варяжской Руси продолжает развивать и отстаивать, ученик и последователь А.Г. Кузьмина, кандидат исторических наук В.В. Фомин.
В данном обзоре нельзя обойти вниманием сравнительно небольшую, но содержательную статью М.Ю. Брайчевского « Русские названия порогов у Константина Багрянородного», в которой автор по существу полностью опроверг один из важнейших аргументов норманистов. Проведя скрупулёзный и основательный лингвистический анализ всех семи порогов автор, убедительно доказал, что «Русь» Константина Багрянородного это не норманская и не славянская, а сарматская «Русь», слившаяся с народом Рос, который ещё античные авторы размещают в юго-восточном углу Восточно-Европейской равнины. Брайчевский считает, что ошибочно относить возникновение номенклатуры днепровских порогов приведённой Константином Багрянородным к середине Xвека так как она, несомненно, значительно старше и сформировалась в последние века до нашей эры. Когда в южнорусских степях господствовали сарматские полчища. Именно сарматская номенклатура была первой и приобрела международное значение, а славянская номенклатура сложилась уже не ранее III–IVвеков нашей эры и представляет собой переводы сарматских названий.
Таким образом, считает Брайчевский, большинство «тёмных» названий днепровских порогов, перевод которых искали в германских языках, на самом деле легко может быть объяснён из Сарматского языка.
Ещё одним убеждённым антинорманистом заслуживающим внимания был ныне покойныйВалерий Никитич Дёмин (1942-2006)В своей статье «Варяги последние пассионарии Севера» Дёмин говорит, о том, что из Повести временных лет» вовсе не следует, что варяги были скандинавами, что в знаменитом сказании Повести временных лет о призвании Рюрика с братьями сообщается лишь о том, что варяги прозывались Русью, в смысле языковой и этнической принадлежности, но ничего не говорится об их скандинавских корнях, а то что варяги пришли из за моря трактовать можно по разному. Дёмин обращает внимание на слова летописца «ти суть людье ноугородцы род свой ведут от рода варяжска, прежде бо беша слвене» Из этих слов учёный заключает, что род варяжский был славянским и варяги вместе с новгородцами говорили на славянском языке. Ибо в противном случае получится, что население Великого Новгорода до призвания пользовалась одним из скандинавских языков. А это абсурд если учесть отсутствие в русском языке хоть каких-то варяжских слов. Дёмин считает совершенно очевидным. Что варяги были никакие не шведы и не норвеги, а такие же русские люди как новгородцы. Ведь призывным князям и населению их, призвавшим не потребовалось даже переводчиков для общения.
Касаясь вопроса о происхождении Рюрика Дёмин признаёт славянское происхождение Рюрик, но только не западнославянское а восточное. Своё мнение историк обосновывает ссылаясь на легенду записную в конце семидесятых годовXIXвека известным собирателем русского фольклораЕлпидифор Васильевичем Барсовичем (1836 -1917).По этой легенде подлинное имя Рюрика было Юрик, он был приглашён в Новгород из Поднепровья. Новгородцы полюбили нового князя за ум-разум и согласились чтобы он стал хозяином в Новгороде. Рюрик наложил на новгородцев лёгкую дань. А затем стал её постепенно увеличить, пока не сделал невыносимой. Эту легенду Дёмин считает важной для понимания русской истории.
В целом небольшая статья Дёмина не содержит ничего принципиально нового, за исключением быть может новой версии призвания Рюрика, но написана она достаточно аргументировано и убедительно, и заслуживает того чтобы отнестись к ней серьёзно.
Подводя итоги изучению норманской проблемы уже в наши дни, следует признать, что ни появилось, ни одной принципиально новой научной концепции происхождения Древнерусского государства, так как по освещаемой мною в данной работе проблемы, во взглядах и мнениях современных историков трудно отыскать, что - либо не встречавшееся раньше в исторической науке. Напротив, в целом изучение истории Древней Руси существенно деградировало, поскольку возрождение норманистких давно опровергнутых постулатов о северном происхождении названия Русь от руотси, о тождестве норманов и руссов, значительном вкладе скандинавов в строительство Древнерусского государства и т.п., отбрасывают историческую науку назад к уровнюXVIII-XIX веков.


ПРИЧИНЫ ДОЛГОВЕЧНОСТИ НОРМАНСКОЙ ТЕОРИЕЙ
Несмотря на свою научную несостоятельность, многократно опровергнутая по всем пунктам, норманская теория сумела выдержать испытание временем и благополучно продолжает своё существование в отечественной и зарубежной историографии в настоящее время. Этому способствовал целый комплекс объективных причин.
Во – первых, при засилии власть предержащих Биронов, Минихов и т п., выступать против норманизма было политически опасно, поэтому правду говорить просто боялись. Поэтому не стоит удивляться тому, что историки все свои старания направляли на изыскание новых аргументов способных укрепить научное основание норманизма, лавина которого всё нарастала, подавляя инакомыслие.
Во – вторых, антинорманисты не были сплочены идейно в отличии от своих оппонентов: « Если она (норманская теория) и удерживала до сих пор государственное положение, то главным образом благодаря своей наружной стройности, своему положительному тону и относительному единству своих защитников»[59], справедливо писал в конце девятнадцатого века Иловайский. Порой критика, которой подвергался норманизм, была просто убийственна. Но, тем не менее, он устоял. Потому что антинорманисты убедительно критикуя постулаты норманизма, предлагали ещё менее вероятные теории, например, что руссы были гуннами, готами, кельтами и т.д. Разумеется, при таком положении дел, общество даже сознавая все недостатки норманизма не могло стать на сторону совсем уж нелепых теорий.
В третьих, ложный стереотип, что у восточных славян не было никакой культуры, и они прибывали в состоянии полудикости и исторического младенчества, с таким убеждением очень легко связывалась мысль о созидательной роли германцев, поэтому норманизм не страдал даже от самой сокрушительной критики его доказательств.
В четвёртых, психологической основой норманизма служит неверие русского общества в своих способностях самим управлять жизнью своей страны. Такое сомнение до сих пор присуще многим русским людям, оно связано с подорванным чувством национального достоинства.
В пятых, методологическая сложность в использовании русского летописания, из которой происходит устойчивость влияния Нестора и тех исторических источников, которые несвободны от неточностей.
В шестых, методологическая позиция исследователя: переоценка роли политических сил и в особенности роли личности в истории, часто имеет место и ныне, так же как и недооценка значения внутреннего развития общества.
В седьмых, одной из важнейших причин живучести норманской теории следует признать отсутствие полного критического свода источников, относящихся к варяжской проблеме. Направление исследований преимущественно на изучение внутреннего процесса, в значительной степени отвлекло историков от источниковедческих проблем.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Вопросыэтническогопроисхождениярусского народа и образование у него государства уже не одностолетие волнуют историков и ещё долго будут продолжать волновать многих учёных. ЕщёвXIIвеке монах Киево-Печёрского монастыря Нестор, в знаменитой «Повести временных лет» выдвинул свою теорию на эту тему. Он вряд ли мог предвидеть, какие бурные дебаты вызовет позднее у потомков сказание о призвании варягов.
Уже вXVIIIвеке учёный мир раскололся на две враждующие партии: норманистов, трактовавшую летописное известие Нестора, как свидетельство о норманнском происхождении древних руссов, и соответственно антинорманистов, категорически отвергавшую эту теорию. Дополнительную остроту этому противостоянию придавали упорные попытки сторонников норманской теории увязать вопрос о происхождении Древнерусского государства, с концепциями о неспособности славян построить собственное государство, своими силами, без посторонней помощи.
В мировой исторической науке до сих пор практически безраздельно господствует норманизм, а работы типа трудов Вернадского и Пашкевича, только помогают распространению среди иностранцев ложных представлений о Руси, подменяют подлинное пытливое изучение нашей родной истории, заранее подготовленной схемой, делающей излишним всякое изучение вопроса об образовании Древнерусского государства.
Покончить с норманской теорией возможно, но для этого необходимо дальнейшее, активное ибеспристрастное, изучение предпосылок и хода образованияДревнерусского государства, для этого должны быть введены в научный оборот и обобщены все виды исторических источников, также необходим и их объективный источниковедческий анализ, необходимо пересмотреть всю древнюю и частично средневековую историю Европы, с точки зрения славян, а не германцев. И всё это должна это сделать именно Россия, а не другие славянские государства, так как возможности последних и России несравнимы.
 
 
 
ПРИЛОЖЕНИЯ

ИЗ ЖИТИЯ СТЕФАНА СУРЖСКОГО
По смерти святого минуло мало лет. Пришла рать великая русская из Новгорода, Князь Бравлин весьма силён и, попленив от Корсуня до Корчева, со многою силою пришёл к Сурожу. Десять дней продолжалась злая битва, и через десять дней Бравлин, силою взломав железные ворота, вошёл в город , и взяв меч сой подошёл к церкви святой Софии. И разбив двери, он вошёл туда, где находился гроб святого. А на гробе царское одеяло и жемчуг, и золото, и камень драгоценный, и лампады золотые, и сосудов золотых много. Всё было пограблено. И в этот же час разболелся Бравлин, обратилось лицо его назад, и лёжа он источал пену. И сказал боярам своим: «Верните всё, что взяли». Они же возвратили всё и хотели взять оттуда князя. Князь же возопил «Не делайте этого, пусть останусь лежать, ибо хочет меня изломать один старый святой муж, притиснул меня, и душа изойти из меня хочет»… Ине вставал с места князь, пока не сказал боярам: « Возвратите всё, сколько награбили, священные сосуды церковные в Корсуни и Корчеве, и везде, и принесите сюда всё и положите к гробу Стефана».
И затем устрашающе говорит святой Стефан князю: « Если не крестишься в моей церкви, не уйдёшь отсюда и не возвратишься домой». И возопил князь: « Пусть придут попы и окрестят меня. Если встану и лицо моё вновь обратится, то крещусь». И пришли попы и архиепископ Филарет, и сотворили молитву над князем, и крестили во имя отца и сына и святого духа. И снова обратилось лицо его вперёд. Крестились же с ним и все его бояре. Но ещё шея его болела. И сказали попы князю: « Обещай богу, что всех мужей, жён и детей, пленённых тобой от Корсуни до Корчева, ты велишь освободить и вернуть назад». Тогда князь повелел отпустить всех пленников восвояси. И в течение недели не выходил он из церкви, пока не дал великий дар святому Стефану. И отошёл, почтив город, людей и попов. И услышав об этом другие ратники опасались совершать нападения, е если кто и совершал таковые, то уходил посрамлённым.


МЕКЛЕНБУРГСКАЯЛЕГЕНДА
В VIII в. н.э. племя ободритов управлялось королём по имени Годлав, отцом трёх молодых людей в равной степени сильных, мужественных и жаждущих славы. Первого звали Рюрик (миролюбивый), второго Сивар (победоносный), третьего – Трувар (верный). Три брата, не имея никакой возможности проявить свою храбрость в мирном королевстве своего отца, решили отправиться искать битв и приключений в другом месте. Они отправились на (восток и прославились в разных странах, в которых они побывали. Везде, где они обнаруживали угнетённого, они приходили ему на помощь; везде, где вспыхивала война между двумя правителями, они старались понять, кто из них прав и принимали его сторону в этой войне. После свершения множества великодушных деяний (и ужасных войн, где ими восхищались и благословляли их, они прибыли в Россию. Народ этой страны стонал под пятой длительной тирании, против которой он не осмеливался больше поднять восстание. Три брата, проникнувшиеся его несчастьем, пробудили в нём уснувшее чувство храбрости, собрали войско и во главе его свергли власть угнетателей. Когда они восстановили порядок и спокойствие в этой стране, они решили отправиться в путь, чтобы встретиться со своим старым отцом, но народ, благодарный им, умолил их не уезжать и занять место его древних королей. Тогда Рюрик, получил Новгородское княжество, Сивар – Плесковское (Псковское - sverc) княжество, Трувар – Белозерское княжество. Спустя некоторое время два младших брата умерли бездетными, после чего Рюрик присоединил их княжества к своему княжеству и стал основателем царской династии, которая правила в России до 1596 года.

ИОАКИМОВСКАЯ ЛЕТОПИСЬ О БУРЕВОМ ГОСТОМЫСЛЕ И РЮРИКЕ
Буривой, имея тяжкую войну с варягами, неоднократно побеждал их и стал обладать всею Бярмиею до Кумени . Наконец при оной реке побежден был, всех своих воинов погубил, едва сам спасся, пошел во град Бярмы, что на острове стоял, крепко устроенный , где князи подвластные пребывали, и, там пребывая, умер. Варяги же, тотчас пришедшие, град Великий и прочие захватили и дань тяжелую возложили на славян, русь и чудь .
Варяги Русью овладели. Гостомысл. Варяги изгнаны. Люди же, терпевшие тяготу великую от варяг, послали к Буривою, испросить у него сына Гостомысла, чтобы княжил в Великом граде. И когда Гостомысл принял власть, тотчас варягов что были каких избили, каких изгнали, и дань варягам отказался платить, и, пойдя на них, победили, и град во имя старшего сына своего Выбора при море построил, заключил с варягами мир, и стала тишина по всей земле. Сей Гостомысл был муж великой храбрости, такой же мудрости, все соседи его боялись, а его люди любили, разбирательства дел ради и правосудия. Сего ради все близкие народы чтили его и дары и дани давали, покупая мир от него. Многие же князи от далеких стран приходили морем и землею послушать мудрости, и видеть суд его, и просить совета и учения его, так как тем прославился всюду.
Дочери Гостомысла. Холмов святость. Колмогардовы ответы. Курлянские ответы. Сновидение. Умила, мать Рюрика.Гостомысл имел четыре сына и три дочери. Сыновья его или на войнах убиты, или в дому умерли, и не осталось ни единого его сына, а дочери выданы были соседним князьям в жены. И была Гостомыслу и людям о сем печаль тяжкая, пошел Гостомысл в Колмогард вопросить богов о наследии и, восшедши на высокое место, принес жертвы многие и вещунов одарил. Вещуны же отвечали ему, что боги обещают дать ему наследие от утробы женщины его. Но Гостомысл не поверил сему, ибо стар был и жены его не рождали, и потому послал в Зимеголы за вещунами вопросить, чтобы те решили, как следует наследовать от ему от его потомков. Он же, веры во все это не имея, пребывал в печали. Однако спящему ему пополудни привиделся сон, как из чрева средней дочери его Умилы произрастает дерево великое плодовитое и покрывает весь град Великий, от плодов же его насыщаются люди всей земли. Восстав же от сна, призвал вещунов, да изложил им сон сей. Они же решили: «От сынов ее следует наследовать ему, и земля обогатиться с княжением его». И все радовались тому, что не будет наследовать сын старшей дочери, ибо негож был. Гостомысл же, предчувствуя конец жизни своей, созвал всех старейшин земли от славян, руси, чуди, веси, меров, кривичей и дряговичей, поведал им сновидение и послал избранных в варяги просить князя. И пришел после смерти Гостомысла Рюрик с двумя братья и их сородичами. (Здесь об их разделении, кончине и пр. согласно с Нестором, только все без лет).

ИЗ БЕРТИНСКИХ АННАЛОВ
Также пришли послы греков, отправленные от императора Теофила, а именно Теодосий, епископ Кальцедонской метрополии и спатарий Теофаний, несшие с подобающими дарами к императору письмо; император с почётом принял их в Ингельгейме впятнадцатые календы июня. Кроме того их посольство побуждало императора и подчинённых ему к подтверждению союза и постоянного мира между обеими сторонами, а также и о победах, которых он с высоты престола добился в войне против иноземнымх народов; любезность и ликование в Господе было принесено. Посольство испросило императора и его подданных по-дружески вернуть подателю письма блага всех побед.
Он также послал с ними тех самых, кто себя, то есть свой народ называли Рос 33, которых их король, прозванием Каган, отправил ранее ради того, чтобы они объявили о дружбе к нему, прося посредством упомянутого письма, поскольку они могли это получить благосклонностью императора, возможность вернуться, а также помощь через всю его власть. Он не захотел, чтобы они возвращались теми путями и попали бы в сильную опасность, потому что пути, по которым они шли к нему в Константинополь, они проделывали среди варваров очень жестоких и страшных народов.
Очень тщательно исследовав причину их прихода, император узнал, что они из народа свеонов , как считается, скорее разведчики, чем просители дружбы того королевства и нашего, он приказал удерживать их у себя до тех пор, пока смог бы это истинно открыть, а именно, честно они пришли от того или нет, и это он не преминул сообщить Теофилу через своих упомянутых послов и письмо, и то, что он охотно принял по сильному его желанию, а также если они будут найдены верными, и для них было бы дано разрешение на возвращение в отечество без опасности; их следовало отпустить с помощью; если в другой раз вместе с нашими послами, направленными к его присутствию, появился бы кто-нибудь из таких людей]он сам должен был назначить решение.

ЛИУТПРАНД КРЕМОНСКИЙ О РУСАХ
1.11 Город Константинополь, который прежде именовался Византием, а ныне носит имя Нового Рима, расположен посреди свирепейших народов. Ведь с севера его ближайшими соседями являются венгры печенеги ,хазары, русь, которых иначе мы называем норманнами …
5.15 «В северных краях есть некий народ, который греки по его внешнему виду называют русиос, мы же по их месту жительства зовём "норманнами”. Ведь на тевтонском языке "норд” означает "север”, а "ман” - "человек”; отсюда – "норманны”, то есть "северные люди”.

СООБЩЕНИЕ КОНСТАНТИНА БАГРЯНОРОДНОГО О ДНЕПРВСКИХ ПОРОГАХ
Да будет известно, что приходящие из внешней Росии в Константинополь моноксилы являются одни из Немогарда, в котором сидел Сфендослав, сын Ингора, архонта Росии , а другие из крепости Милиниски", из Телиуцы, Чернигоги" и из Вусеграда. Итак, все они спускаются рекою Днепр и сходятся в крепости Киоава, называемой Самватас. Славяне же, их пактиоты, а именно: кривитеины, лендзанины и прочие Славинии - рубят в своих горах моноксилы во время зимы и, снарядив их, с наступлением весны, когда растает лед, вводят в находящиеся по соседству водоемы. Так как эти водоемы впадают в реку Днепр, то и они из тамошних мест входят в эту самую реку и отправляются в Киову. Их вытаскивают для оснастки и продают росам. росы же, купив одни эти долбленки и разобрав свои старые моно-ксилы, переносят с тех на эти весла, уключины и прочее убранство... снаряжают их". И в июне месяце , двигаясь по реке Днепр, они спускаются в Витичеву, которая является крепостью-пактиотом росов, и, собравшись там в течение двух-трех дней, пока соединятся все моноксилы, тогда отправляются в путь и спускаются по названной реке Днепр.Прежде всего они приходят кпервому порогу, нарекаемому Эссупи, что означает по-росски и по-славянски "Не спи". Порог этот столь же узок, как пространство циканистирия, а посередине его имеются обрывистые высокие скалы, торчащие наподобие островков. Поэтому набегающая и приливающая к ним вода, низвергаясь оттуда вниз, издает громкий страшный гул. Ввиду этого росы не осмеливаются проходить между скалами, но, причалив поблизости и высадив людей на сушу, а прочие вещи оставив в моноксилах, затем нагие, ощупывая своими ногами дно, волокут их, чтобы не натолкнуться на какой-либо камень. Так они делают, одни у носа, другие посередине, а третьи у кормы, толкая ее шестами, и с крайней осторожностью они минуют этот первый порог по изгибу у берега реки. Когда они пройдут этот первый порог, то снова, забрав с суши прочих, отплывают иприходят к другому порогу, называемому по-росски Улворси, а по-славянски Острову нипрах, что значит "Островок порога". Он подобен первому, тяжек и трудно проходим. И вновь, высадив людей, они проводят моноксилы, как и прежде. Подобным же образомминуют они и третий порог, называемый Геландри, что по-славянски означает "Шум порога", а затем так же - четвертый порог, огромный, нарекаемый по-росски Аифор, по-славянски же Неасит, так как в камнях порога гнездятся пеликаны. Итак, у этого порога все причаливают к земле носами вперед, с ними выходят назначенные для несения стражи мужи и удаляются. Они неусыпно несут стражу из-за пачина китов. А прочие, взяв вещи, которые были у них в моноксилах, проводят рабов в цепях по суше на протяжении шести миль, пока не минуют порог. Затем также одни волоком, другие на плечах, переправив свои моноксилы по ею сторону порога, столкнув их в реку и внеся груз, входят сами и снова отплывают.Подступив же к пятому порогу, называемому по-росски Варуфорос, а по-славянски Вулнипрах,ибо он образует большую заводь, и переправив опять по излучинам реки свои моноксилы, как на первом и на втором пороге,они достигают шестого порога, называемого по-росски Леанди, а по-славянски Веручи, что означает "Кипение воды", и преодолевают его подобным же образом.От него они отплывают к седьмому порогу, называемому по-росски Струкун, а по-славянски Напрези, что переводится как "Малый порог".Затем достигают так называемой переправы Крария, через которую переправляются херсониты, идя из Росии, и пачинакиты на пути к Херсону.

СКАЗАНИЕ О ПРИЗВАНИИ ВАРЯГОВ
В год 6367 (859). Варяги из заморья взимали дань с чуди, и со словен, и с мери, и с кривичей. А хазары брали с поля, и с северян, и с вятичей по серебряной монете и по белке от дыма.
В год 6368 (860).
В год 6369 (861).
В год 6370 (862). Изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали себе: „Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву». И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а еще иные готландцы, – вот так и эти. Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь: „Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами». И избрались трое братьев со своими родам, и взяли с собой всю русь, и пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, – на Белоозере, а третий, Трувор, – в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля. Новгородцы же – те люди от варяжского рода, а прежде были словене. Через два же года умерли Синеус и брат его Трувор. И принял всю власть один Рюрик, и стал раздавать мужам своим города – тому Полоцк, этому Ростов, другому Белоозеро. Варяги в этих городах – находники, а коренное население в Новгороде – словене, в Полоцке – кривичи, в Ростове – меря, в Белоозере – весь, в Муроме – мурома, и над теми всеми властвовал Рюрик. И было у него два мужа, не родственники его, но бояре, и отпросились они в Царьград со своим родом. И отправились по Днепру, и когда плыли мимо, то увидели на горе небольшой город. И спросили: „Чей это городок?». Те же ответили: „Были три брата» Кий» Щек и Хорив, которые построили городок этот и сгинули, а мы тут сидим, их потомки, и платим дань хазарам». Аскольд же и Дир остались в этом городе, собрали у себя много варягов и стали владеть землею полян. Рюрик же княжил в Новгороде.

РУССКО-ВИЗАНТИЙСКИЙ ДОГОВОР 911ГОДА
"Мы от роду Русского, Карл, Ингелот, Фарлов, Веремид, Рулав, Гуды, Руальд, Карн, Флелав, Рюар, Актутруян, Лидулфост, Стемид, посланные Олегом,ВеликимКнязем Русским ивсеми сущими под рукоюего Светлыми Боярами к вам, Льву, Александру и Константину" (брату и сыну первого) "Великим Царям Греческим, наудержаниеи наизвещениеот многих лет бывшие любви между Христианами и Русью, по воле наших Князей и всех сущих под рукою Олега, следующимиглавамиуже несловесно, как прежде, но письменно утвердили сию любовь и клялися в том по закону Русскому своим оружием.
1. Первым словом даумиримсяс вами, Греки! Да любим друг друга от всей души и не дадим никому из сущих под рукою наших Светлых Князей обижать вас; но потщимся, сколь можем, всегда и непреложно соблюдать сию дружбу! Так же и вы, Греки, да храните всегда любовьнеподвижнуюк нашим Светлым Князьям Русским и всем сущим под рукою Светлого Олега. В случае же преступления и вины да поступаем тако:
II. Вина доказывается свидетельствами; а когда нет свидетелей, то не истец, но ответчик присягает - икаждый да клянетсяпо Вере своей". Взаимные обиды и ссоры Греков с Россиянами в Константинополе заставили, как надобно думать, Императоров и Князя Олега включить статьи уголовных законов в мирный государственный договор.
III. "Русин ли убиет Христианина или Христианин Русина, да умрет на месте злодеяния. Когда убийцадомовити скроется, то его имение отдать ближнему родственнику убитого; но жена убийцы не лишается своей законной части. Когда же преступник уйдет, не оставив имения, то считается под судом, доколе найдут его и казнят смертию.
IV. Кто ударит другого мечем или каким сосудом, да заплатит пять литр серебра по закону Русскому; неимовитый же да заплатит, что может; да снимет с себя и самую одежду, в которой ходит, и да клянется по Вере своей, что ни ближние, ни друзья не хотят его выкупить из вины: тогда увольняется от дальнейшего взыскания.
V. Когда Русин украдет что-либо у Христианина или Христианин у Русина, и пойманный на воровстве захочет сопротивляться, то хозяин украденной вещи может убить его, не подвергаясь взысканию, и возьмет свое обратно; но должен только связать вора, который без сопротивления отдается ему в руки. Если Русин или Христианин, под видом обыска, войдет в чей дом и силою возьмет там чужое вместо своего, да заплатит втрое.
VI. Когда ветром выкинет Греческую ладию на землю чуждую, где случимся мы, Русь, то будем охранять оную вместе с ее грузом, отправим в землю Греческую и проводим сквозь всякоестрашноеместо добесстрашного. Когда же ей нельзя возвратиться в отечество за бурею или другими препятствиями, то поможем гребцам и доведем ладию до ближней пристани Русской. Товары, и все, что будет в спасенной нами ладии, да продается свободно; и когда пойдут в Грецию наши Послы к Царю или гости для купли, они с честию приведут туда ладию и в целости отдадут, что выручено за ее товары. Если же кто из Русских убьет человека на сей ладии, или что-нибудь украдет, да примет виновный казнь вышеозначенную.
VII. Ежели найдутся в Греции между купленными невольниками Россияне или в Руси Греки, то их освободить и взять за них, чего они купцам стоили, или настоящую, известную цену невольников: пленные также да будут возвращены в отечество, и за каждого да внесется окупу 20златых. Но Русские воины, которые из чести придут служить Царю, могут, буде захотят сами, остаться в земле Греческой.
VIII. Ежели невольник Русский уйдет, будет украден, или отнят под видом купли, то хозяин может везде искать и взять его; а кто противится обыску, считается виновным.
IX. Когда Русин, служащий Царю Христианскому, умрет в Греции, не распорядив своего наследства, и родных с ним не будет: то прислать его имение в Русь кмилым ближним; а когда сделает распоряжение, то отдать имение наследнику, означенному в духовной.
X. Ежели между купцами и другими людьми Русскими в Греции будут виновные и ежели потребуют их в отечество для наказания, то Царь Христианский должен отправить сих преступников в Русь, хотя бы они и не хотели туда возвратиться.
Да поступают так и Русские в отношении к Грекам!
Для верного исполнения сих условий между нами, Русью и Греками, велели мы написать оные киноварью на двух хартиях. Царь Греческий скрепил их своею рукою, клялся святым крестом, Нераздельною Животворящею Троицею единого Бога, и дал хартию нашей Светлости; а мы, Послы Русские, дали ему другую и клялися по закону своему, за себя и за всех Русских, исполнять утвержденные главы мира и любви между нами, Русью и Греками. Сентября во 2 неделю, в 15 лето (то есть Индикта) от создания мира... [2 сентября 911 г.]"

РУССКО ВИЗАНТИЙСКИЙ ДОГОВОР 944 ГОДА
Мы от рода Русского, Послы и гости Игоревы", и проч. Следует около пятидесяти Норманских имен, кроме двух или трех Славянских. Но достойно замечания, что здесь в особенности говорится о Послах и чиновниках Игоря, жены его Ольги, сына Святослава, двухнетиевИгоревых, то есть племянников или детей сестриных, Улеба, Акуна, и супруги Улебовой, Передславы. Далее: "Мы, посланные от Игоря, Великого Князя Русского, от всякого княжения, от всех людей Русския земли, обновитьветхиймир с Великими Царями Греческими, Романом, Константином, Стефаном, со всемБоярствоми со всеми людьми Греческими, вопреки Диаволу, ненавистнику добра ивраждолюбцу, на все лета, доколе сияет солнце и стоит мир. Да не дерзают Русские,крещеныеи некрещеные, нарушать союза с Греками, или первых да осудит Бог Вседержитель на гибель вечную и временную, а вторые да не имут помощи от Бога Перуна; да не защитятся своими щитами; да падут отсобственныхмечей, стрел и другого оружия; да будут рабами в сей век и будущий!
II. Великий Князь Русский и Бояре его да отправляют свободно в Грецию корабли с гостьми и Послами. Гости, какбыло уставлено, носили печати серебряные, а Послы золотые: отныне же да приходят с грамотою от Князя Русского, в которой будет засвидетельствовано их мирное намерение, также число людей и кораблей отправленных. Если же придут без грамоты, да содержатся под стражею, доколе известим о них Князя Русского. Если станут противиться, да лишатся жизни, и смерть их да не взыщется от Князя Русского. Если уйдут в Русь, то мы, Греки, уведомим Князя об их бегстве, да поступит он с ними, как ему угодно".
III. Начало статьи есть повторение условий, заключенных Олегом под стенами Константинополя, о том, как вести себя Послам и гостям Русским в Греции, где жить, чего требовать и проч. - Далее: "Гости Русские будут охраняемы Царским чиновником, который разбирает ссоры их с Греками. Всякая ткань, купленная Русскими, ценою выше 50золотников(или червонцев), должна быть ему показана, чтобы он приложил к ней печать свою. Отправляясь из Царяграда, да берут они съестные припасы и все нужное для кораблей, согласно с договором. Да не имеют права зимовать у Св. Мамы и да возвращаются с охранением.
IV. Когда уйдет невольник из Руси в Грецию, или от гостей, живущих у Св. Мамы, Русские да ищут и возьмут его. Если он не будет сыскан, да клянутся в бегстве его по Вере своей, Христиане и язычники. Тогда Греки дадут им,как прежде уставлено, по две ткани за невольника. Если раб Греческий бежит к Россиянам с покражею, то они должны возвратить его и снесенное им в целости: за что получают в награждение два золотника.
V. Ежели Русин украдет что-нибудь у Грека или Грек у Русина, да будет строго наказан по закону Русскому и Греческому; да возвратит украденную вещь и заплатит цену ее вдвое.
VI. Когда Русские приведут в Царьград пленников Греческих, то им за каждого брать по десяти золотников, если будет юноша или девицадобрая, за середовича восемь, за старца и младенца пять. Когда же Русские найдутся в неволе у Греков, то за всякого пленного давать выкупа десять золотников, а за купленного цену его, которую хозяин объявитпод крестом(или присягою).
VII. Князь Русский да не присвоивает себе власти над страною Херсонскою и городами ее. Когда же он, воюя в тамошних местах, потребует войска от нас, Греков: мы дадим ему, сколько будет надобно.
VIII. Ежели Русские найдут у берега ладию Греческую, да не обидят ее; а кто возьмет что-нибудь из ладии, или убиет, или поработит находящихся в ней людей, да будет наказан по закону Русскому и Греческому.
IX. Русские да не творят никакого зла Херсонцам, ловящим рыбу в устье Днепра; да не зимуют там, ни в Белобережье, ни уСв. Еферия, но при наступлении осени да идут в домы свои, в Русскую землю.
X. Князь Русский да не пускаетЧерныхБолгаров воевать в стране Херсонской". -Черноюназывалась Болгария Дунайская, в отношении к древнему отечеству Болгаров.
XI. "Ежели Греки, находясь в земле Русской, окажутся преступниками, да не имеет Князь власти наказывать их; но да приимут они сию казнь в Царстве Греческом.
XII. Когда Христианин умертвит Русина или Русин Христианина, ближние убиенного, задержав убийцу, да умертвят его". - Далее то же, что в III статье прежнего договора.
XIII. Сия статья о побоях есть повторение IV статьи Олегова условия.
XIV. "Ежели Цари Греческие потребуют войска от Русского Князя, да исполнит Князь их требование, и да увидят чрез то все иные страны, в какой любви живут Греки с Русью.
Сии условия написаны на двух хартиях: одна будет у Царей Греческих; другую, ими подписанную, доставят Великому Князю Русскому Игорю и людям его, которые, приняв оную, да клянутсяхранить истинусоюза: Христиане в Соборной церкви Св. Илиипредлежащим честным крестоми сею хартиею, а некрещеные полагая на землю щиты свои,обручии мечи обнаженные".

ИЗ СКАЗАНИЯ О КНЯЗЬЯХ ВЛАДИМИРСКИХ
В год 5457 (51 до н. э.) Август, кесарь римский, пошел в Египет, где царствовали правители из египетского рода Птолемеев, со своими воеводами. И встретил его Ирод, сын Антипатра, помогая ему с великой охотой и воинами, и пищей, и дарами. И бог вручил Египет и Клеопатру в руки Августу. Август же начал собирать дань со всей вселенной. Брата своего Патрикия поставил царем Египта; Августалия, другого брата своего, поставил властелином Александрии, Ирода же, сына Антипатра, аскалонитянина, за то, что тот почтил его, поставил царем над иудеями в Иерусалиме; Азию же вручил Евлагерду, родичу своему; Илирика же, брата своего, поставил правителем в верховьях Истра; а Пиона учредил правителем в Золотых землях, которые ныне называются Угорской землей; а Пруса, родича своего, послал на берега Вислы-реки в города Мальборк, и Торунь, и Хвоини, и преславный Гданьск, и во многие другие города по реке, называемой Неманом и впадающей в море. И жил Прус очень много лет, до четвертого поколения; и с тех пор до нынешних времен зовется это место Прусской землей.
И вот в то время некий воевода новгородский по имени Гостомысл перед кончиной своей созвал всех правителей Новгорода и сказал им: «О мужи новгородские, советую я вам, чтобы послали вы в Прусскую землю мудрых мужей и призвали бы к себе из тамошних родов правителя». Они пошли в Прусскую землю и нашли там некоего князя по имени Рюрик, который был из римского рода Августа-царя. И умолили князя Рюрика посланцы от всех новгородцев, чтобы шел он к ним княжить. И князь Рюрик пришел в Новгород вместе с двумя братьями; один из них был именем Трувор, а второй — Синеус, а третий — племянник его по имени Олег. С тех пор стал называться Новгород Великим; и начал первым княжить в нем великий князь Рюрик.

ПРИМЕЧАНИЯ
[1]Андерле из идеологической подготовки гитлеровской агрессии против СССР ВИ 1961N6 С. 9
[2]Гедеонов С.А. Варяги и Русь М 2011 С. 74
[3]Ломоносов М.В. М 1952. Полн. собр. Соч. т 6, С 20
[4]Ломоносов М.В. указ соч. С. 26
[5]Ломоносов М.В. там же С.28
[6]Там же С. 31
[7]Там же С. 33
[8]Там же С. 33
[9]Там же С. 41
[10]Тредиаковский В. К.Три рассуждения о трёх российских древностяхС.511
[11]Там же стр. та же
[12]Тредиаковский В.К. указ соч. С 539-540
[13]Карамзин Н.М. История государстваРоссийскогот.IС.104
[14]Там же С. 108
[15]Полевой Н. А. История русского народа М. 2008 С. 23
[16]См. указ соч. С. 27
[17]Венелин И.В. Скандинавомания и её поклонники М 1842 С. 8
[18]Там же.С. 37
[19]Там же С. 41
[20]Иловайский Д.И. Начало Руси М 2003. С. 166
[21]Иловайский Д.И. указ соч. С. 172
[22]Там же. С.172
[23]Гедеонов С.А. Варяги и Русь. С.9
[24]Забелин И.Е. История русской жизни с древнейших времён М 2008 С. 37
[25]Забелин И.Е. указ соч. С. 367
[26]Соловьёв С.М. История России с древнейших времён М; 1993 С. 86-87
[27]Соловьёв С.М. указ соч. т 1. С.282
[28]Ключевский В.О.М собр. соч. Т.7 С.136-137
[29]Ключевский В.О. Курс лекций по русской истории кн. 1 С. 120
[30]Рыдзевская С.А. Древняя Русь и СкандинавияС. 113
[31]Там же С. 132
[32]Там же С.135
[33]Греков Б.Д. Киевская Русь М 1953. С. 447
[34]Там же С. 450-451
[35]См.Греков Б.Д. Антинаучные измышления финского профессора в кн. Киевская Русь С. 561
[36]Юшков С.В. Общественно-политический строй и право Киевского государства М 1949 С. 51
[37]Юшков С.В. указ соч. С. 52
[38]Мавродин В.В. Образование Древнерусского государства М 1971 С. 95
[39]Мавродин. В.В. указ соч. С. 120
[40]Третьяков П.Н.Восточные славяне в древностиС. 298
[41]Там же С. 299
[42]Там же С.303
[43]Рыбаков Б.А. Киевская РусьС.296
[44]Рыбаков Б.А. Рождение Руси М 2004 С. 17
[45]Вернадский Г.В. Древняя Русь М 1997 С. 286
[46]См. Ловмянский Х. Русь и норманны М 1985 С. 86
[47]С. Лесной Откуда ты Русь М 1995 С. 30
[48]См. С. Лесной указ соч. С. 33
[49]Ильина Н.Н. Изгнание варягов очередная задача русской исторической науки Париж 1955 С. 18
[50]Там же С. 29-30
[51]Там же С. 33-34
[52]Там же С. 40
[53]Там же С. 54
[54]Ловмянский Х. Норманы и Русь С. 203
[55]Горский А.А. Государство или конгломерат конунгов ВИ 1999N8 С. 43
[56]Первухин В.Я. Начало этнокультурной истории Руси вIX-XIвеков М. 1995 С.51
[57]Клейн Л.С.Спор о Варягах. История противостояния и аргументы сторон Санкт-Петербург 2009С. 226
[58]См Сборник русского исторического общества М 2003 С. 11
[59]Иловайский Д.И. указ соч. С. 9

ИСПОЛЬЗУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА


ЖУРНАЛЬНЫЕ СТАТЬИ
1.М.Н. Тихомиров Славяне в Истории России Вернадского ВИ 1946N4
2.С.П. Толстов Древнейшая история России в освещении Вернадского ВИ 1946N4
3.Б.Д. Греков О роли варягов в истории России Новое время 1947
4. В.В. Мавродин Борьба с норманизмом в русской историческойнауке (стенограмма публичной лекции, прочитанной в 1949 году в Ленинграде) 5.Б.А Рыбаков Спорные вопросы образования Киевской Руси ВИ 1960N96.А. Андерле Их идеологической подготовки гитлеровской германии против СССР ВИ 1961N6
7. А.Г. Кузьмин Варяги и Русь на балтийском море ВИ 1970N10
8. Д.А. Авдусин Современный антинорманизм ВИ 1987N7
9. Г.Г. Скрынников Войны Древней Руси ВИ 1995N11-12
10.Г.Г. Скрынников Древняя Русь. Летописные мифы и действительность ВИ 1997N8
11.А.А. Горский Государство или конгломерат конунгов ВИ 1999N8
12. Г.И. Анохин Новая гипотеза происхождения государства на Руси ВИ 2000N9
13.Т. Джаксон Варяжский вопрос http://www.gumer.info/
14.А.Г. Кузьмин Гипотезы и концепции происхождения Руси .Золотой лев 2005N 61-62

КНИГИ
15.А.Л. Шлёцер Нестор ч.1 Санкт-Петербург 1809
16.Ю.И. Венелин Скандинавомания и её поклонники М 1842
17.М.В. Ломносов М: Академия Наук 1952.Полн. Собр. соч. т 6.
18.Б.Д. Греков Киевская Русь М: «Политическая литература» 1953
19.Н.Н. Ильина Изгнание варягов из русской истории Париж 1955
20.В.П. Шушарин Современная буржуазная историография Древней Руси М: Академия Наук СССР 1964
21.И.П. Шаскольский. Норманская теория в современной буржуазной науке М – Л: «Наука» 1965
22.В.В. Мавродин Образование Древнерусского государства М: Высшая школа 1971
23.Е.А. Рыдзевская Древняя Русь и Скандинавия вIX-XIVвв. М: «Наука» 1978
24. Б.А. Рыбаков Киевская Русь и Русские княжестваIX-XIIвв. М: «Наука» 1982
25.Х. Ловмянский Русь и Норманы М: «Прогресс» 1985
26.В.О. Ключевский собр. соч. в 9т. М: «Мысль» 1987
27.В.О. Ключевский Курс лекций по русской истории М: «Мысль» 1993
28.С.М. Соловьёв История России с древнейших времён кн.1 М. Изд-во «Голос» 993
29.В.Я. Петрухин Начало этнокультурной истории Руси вIX-Xвв. М: Академия Наук 1995
30.Н.М. Карамзин История государства Российского кн.1. Ростов-на-Дону: «Феникс» 1995
31.С.Я. Лесной Откуда ты Русь Ростов-на-Дону: Квадрат» 1995
32.Г.В. Вернадский Древняя Русь: «Алейна» 1999
33.Д.И. Иловайский Разыскания о начале Руси М.:Астрель. 2003
34.Сборник русского исторического общества. Том 8.Антинорманизм. М: Русская панорама 2003
35.Б.А. Рыбаков Рождение Руси М: АиФ Принт 2004
36.В.В. Фомин Варяги и варяжская Русь: Русская панорама 2005
37.Х. Арбман Викинги: Евразия Санкт-Петербург 2006
38.И.Е. Забелин История русской жизни М: Эскимо 2008
39.Н.А. Полевой История русского народа М: Вече 2008
40.Л.С. Клейн Спор о варягах: Евразия Санкт-Петербург 2009
41.Варяго-русский вопрос в историографии М: Русская панорама 2010
42.Сборник: Изгнание Варягов из русской истории М.: Русская панорама 2010
43.С.А. Гедеонов Варяги и Русь М. Изд-во Эскимо:
44.В.В. Пузанов Образование Древнерусского государства в восточноевропейскойисториографии                           Ижевск:Удмуртский Университет 2012
45.Л.П. Грот Призвание варягов: Норманны которых не было М: Алгоритм 2013


 
Используемая литература
Присоединение Новгорода к Москве
Рейтинг: +1 31124 просмотра
Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!