Почему котики не летают

            Пришёл однажды котёнок Хвостик к другу своему, цыплёнку по имени Желток и просит:

            - Желточек, научи меня летать. Ну, пожалуйста.

            Цыплёнок, конечно, необычайно обрадовался, что ему предлагают побыть наставником.

- Ты совершенно правильно пришёл! - похвалил он котёнка. – Конечно, тебе в учителя нужна птица! – Цыплёнок нахохлился и задумался, расправив крылышки для важности, как орёл в клетке в зоопарке. – Считается, конечно, что курица не птица! Но я-то не курица, я – петушок! – вдруг воскликнул он. - Правильно?

- Правильно, - с удовольствием согласился котёнок.

- А раз так, значит слушай внимательно. Летают птицы, или, по-научному говоря, пернатые очень просто, - важно прохаживаясь по травке возле толстенного ствола тенистой берёзы, как учитель у доски, начал урок Желток. - Вначале пернатый подскакивает, или, по-научному говоря, подпрыгивает. А потом что есть силы, начинает махать или, по-научному говоря, молотить крылышками по воздуху. И взмывает всё выше и выше… всё выше и выше… всё выше и выше… – Цыплёнок задрал голову, посмотрел на огромное, шелестящее на ветру дерево и добавил: - Даже выше берёзы.

Он собрался, было, всё это изобразить - подскочить, молотить всё выше и выше. Но вовремя спохватился, вспомнив, что летать-то он и не умеет: «Этак можно запросто опростоволоситься, или, по-научному говоря, сесть в лужу», - струхнул пернатый.

 - Лети! – велел он котёнку.

            Хвостик оттолкнулся, подпрыгнул и замолотил по воздуху всеми четырьмя лапками. Ну и конечно шлёпнулся пузиком на землю.

            Лежит он, распластавшись на травке, и спрашивает:

            - Желточек, а тебе не кажется, что котики не могут по-научному молотить крылышками? Потому что у котиков крылышек и в помине нет.

            - И впрямь! Как-то мы об этом забыли! – удивился цыплёнок. - Бескрылые вы, котики, существа! Не то, что мы - пернатые! Птицы! – Желток горделиво ударил тощенькими крылышками по бокам, и даже вознамерился, было, прокукарекать, как взрослый петух. Но снова вовремя спохватился, испугавшись, что и на этот раз может опростоволоситься, или по-научному говоря, сесть в лужу, дав петуха.

            - Вот в том-то вся и загвоздка! – поднимаясь, посетовал котёнок. – С крыльями-то было бы намного проще! Ты научи меня летать без всего, с одними четырьмями лапками!

            «Вот так-то лучше, - обрадовался цыплёнок. – Можно ничего не показывать. И не садиться по-научному в лужу».

И он снова начал бродить мудрым наставником у ствола берёзы туда-сюда.

            - Как же?.. по-научному говоря… в учителя… птица… пернатый… летает… петушок…- бубнил он. Тут ему в клювик попала пушинка от одуванчика. - Кхе-кхе! - Цыплёнок вначале закашлялся, затем вытащил соринку и внимательно осмотрел её. – Пухведь тоже летает… - задумчиво произнёс он. – И не машет крылышками… На пух ты, конечно, не похож… - Преподаватель с интересом начал осматривать и даже ощупывать мягкую шёрстку и тугой животик воспитуемого. – Хотя и пушистый… Ты похож на шарик! По-научному говоря!

            - Это меня рыбёшкой угостили, - оправдываясь, объяснил Хвостик.

            - Шарик – это хорошо, - успокоил его цыплёнок. - Шарики тоже летают. И без крылышек. Как и пух. Будешь летать не пернатым, не пухом, а шариком. По-научному говоря, - постановил учитель.– Без всего, как ты и хотел с одними четырьмями лапками. Набери-ка побольше воздуху, я тебя подкину.

Котёнок несколько раз старательно вдохнул и надулся, как пузырь. Цыплёнок обхватил его крылышками и, тужась, попробовал приподнять. Но все усилия были напрасны – как он ни старался, как ни кряхтел, не смог оторвать друга от земли.

– Пузико-то у тебя, как пузырь, а по тяжести ты не пузырь… - огорчился учитель.

И он снова стал размышлять, бубня что-то по-научному и прогуливаясь мудрецом по травке. Но вдруг замер и уставился на шевелящийся сам собой беленький кончик хвоста своего серенького ученика Хвостика.

– Придумал! – воскликнул цыплёнок и на радостях даже хлопнул крылышком по гребешку. – Тебе Хвостик надо вертеть хвостом! Как пропеллером! Будешь летать не как шарик, не как пернатый, будешь летать вертолётом! По-научному говоря!

Он тут же подвёл, сникшего было, но вновь воспрянувшего духом подопечного к краю обрыва, под которым простиралась огромная лужа. Это была даже не лужа, а небольшой пруд, озерцо. В ней днями напролёт дрызгались мама-утка с выводком утят и сердитый гусь.

            - Прыгнешь с обрыва и крути хвостом. Будешь пролетать над гусём, пугай его, - маленький петушок решил заодно сделать и ещё одно важное дело – отомстить огромной злой птице, которая постоянно щипала его. – Постарайся рычать.

            - Рычать я не могу, - разочаровал учителя котёнок. – Вот только мяукать.

            - Мяуканьем его не напугать. Гусак даже взрослых котов щиплет. Ладно, тогда хотя бы, шипи. На том берегу развернёшься и обратно. Гуся снова пугай. Не знаю как вертолёты, - отвёл он друга от края водоёма подальше, - а самолёты вначале всегда очень быстро разбегаются. Если по научному. На старт! Внимание! Пошёл! – дал пернатый отмашку бескрылому.

            Хвостик, что есть духу, помчался к обрыву. Оттолкнувшись и оказавшись в воздухе, он попробовал изо всех сил крутить хвостом. Но не взвился над водой. Хвост у котов это руль, он помогает им при падении приземляться на лапы. А вращающийся хвост заставил котёнка, кувыркаться в воздухе какой-то взбесившейся вороной. Лишь в последний момент, помимо воли хозяина, хвост всё-таки сделал своё дело, и прыгун, извернувшись будто циркач, свалился как надо, лапками вниз.

Пускай бы котёнок шлёпнулся в грязь на краю лужи и вымазался. Пусть бы он даже свалился в тину и ряску на мелководье. Вымок бы, конечно, но это, куда ни шло, он бы не утонул, и всё худо-бедно, как-нибудь бы обошлось. Но, то ли хвост-пропеллер увеличил длину прыжка. То ли котёнок и разбежался уж чересчур стремительно, и оттолкнулся уж чересчур сильно. В общем, кувыркаясь взбесившейся вороной, котёнок одолел чуть ли не треть пруда. И плюхнулся точнёхонько на спину злобного гуся.

До этого сердитая птица важно гоготала и мирно поклёвывала водоросли и тину, выискивая зелень посочней. Что подумал гусь, когда ему на спину свалился кот-вертолёт, неизвестно. Скорее всего, решил, что из-под облаков на него набросился хищник - ястреб, коршун или даже беркут или орёл.

Хлопая крыльями, гусак приподнялся над водой и, гогоча, помчался по воде, разбрасывая красными перепончатыми лапами зелёную тину и водоросли, и распугивая утят, лягушек, жаб, тритонов, головастиков и всяких жуков-плавунцов и водомерок, в огромном количестве населявших пруд.

Котёнок сидел на огромной птице, намертво вцепившись в её длинную шею. Оночень боялся свалиться на полном скаку и утонуть – ведь котики не умеют не только летать, они не умеют и плавать.

Выскочив на берег в том месте, где он полого спускался к воде, обезумевший гусак с наездником на спине, размахивая огромными крыльями, во весь опор помчался к родному сараю. Там в двери снизу был сделан проём для живности. Гусь с разбегу попытался проскочить в маленькую дверцу убежища, но ударился задранной, гогочущей головой о притолоку и свалился у порога с сотрясением своего крошечного птичьего мозга.

Котёнок кубарем отлетел в сторону и без оглядки бросился наутёк. Ему мешал бежать лист кувшинки, прилипший к его голове ещё в то время, когда он скакал на гусаке по озерцу. Лист закрывал котёнку глаза, а длинный болтающийся стебель стегал его, как хлыстом, заставляя мчаться всё быстрей и быстрей.

Навстречу Хвостику суетливо ковыляла переполошившаяся мама-утка с выводком. Она тоже решила спрятаться с утятами от свалившегося с неба хищника в сарай. Утка поздно заметила несущееся прямо на неё зелёное в водорослях чудище.

– Кря-кря! – успела она подать сигнал бедствия утятам. - Коршуны уже по земле…

Котёнок сослепу сбил её с перепончатых лап и, разметав вокруг тропинки желторотый выводок, помчался дальше. Он не видел ни зги и летел, сломя голову, только на зов:

- Хвостик, ко мне! – ругался, стоя у обрыва, маленький петушок. – Безобразие! Ты всё неправильно делаешь! Не надо летать на гусе! По-научному ты вертолёт!

Котёнок сослепу сшиб учителя с обрыва, и они вместе повалились в пруд.

С глаз Хвостика слетел лист кувшинки, и он увидел рядом с собой наставника. Тот всё-таки сел в лужу! По научному говоря! Грязный, испуганный, по горлышко в воде цыплёнок жалобно протягивал к другу тощие, мокрые крылышки.

Хвостик подал воспитателю лапку помощи, довёл его по хлюпающей жирной хляби до пологого спуска и помог выбраться наверх.

- Что за ученики нынче пошли - носятся, как угорелые! – чистя пёрышки, возмущался неблагодарный спасённый наставник. - Летать он, видите ли, собрался! Да ты научись, хотя бы, ходить на двух ногах! – неожиданно по ходу дела придумал Желток что-то новенькое. - Для начала! По-научному говоря! Как все разумные существа! Как люди! Как мы - цыплята!

            - И у меня вырастут крылышки? Как и у тебя? - заботливо стряхивая грязь с заляпанного учителя, обрадовался Хвостик.

            Этот вопрос озадачил цыплёнка. Он даже перестал браниться.

            - Вряд-ли, - в конце концов, вымолвил Желток. – Ты же не пернатый! Что-то я на своём веку ни разу не встречал крылатых котов. Будем учиться так - от простого к сложному. По-научному говоря. Ты ведь даже кукарекать не умеешь! Вот с этого и начнём. Затем поучишься ходить на задних лапках. Как все разумные существа. Как мы, цыплята, как люди. И только потом начнём подготовку к полётам… Нет, нет - приступаем не сегодня, - испугался наставник, заметив, что котёнок открыл, было, ротик, собираясь пробовать кукарекать прямо сейчас. – Приходи завтра.

            «Кукарекать-то проще простого, - подумал самонадеянный маленький петушок. – Завтра встану на заре с петухами, да и научусь!»