Вчера в нашем дачном посёлке под Истрой произошло событие, которое привело всех бабушек, мам и пап в большое замешательство.
Приехали полковник милиции и ещё два человека в штатском. Приехать-то они приехали, но интереса к себе не вызвали. Бабушки и другие женщины, а также некоторые мужчины, - все были в ожидании.
Ожидали не милицию, а птичий помёт (курочкины какашки, если кто не знает) - лучшее в мире удобрение для клубники и огурцов. Время было очень напряжённое, можно сказать даже - нервное, так как все дачники были поглощены одной заботой: как не упустить случай и купить этот самый помёт.
А случай был такой. Вчера по дачному посёлку прошёл здоровенный мужик с чёрной бородой. Он общался с бабушками и мамами. В результате женская почта оповестила всех, кто не слышал, что завтра привезут это удобрение – «Пусть скажут, кто хочет и сколько килограмм».
Постепенно эта информация обрастала подробностями. Мужичка звали Пётр Петрович. Кроме того, что он водитель маленького грузовичка “Газель”, одновременно он совмещает ещё и должность коммерческого директора-менеджера-брокера местной птицефабрики по сбыту этого ценнейшего удобрения.
По его словам, все дачники в округе это удобрение уже имеют. Теперь очередь дошла до нашего посёлка. Наши женщины на радостях хотели угостить дорого гостя прекрасным французским шампанским, но Пётр Петрович степенно объяснил, что за рулём он шампанское не пьёт. А вот от стаканчика холодного молочка он не отказался.
Попивая молочко, Пётр Петрович подробно объяснил взволнованным женщинам, что птичий помёт ядрёный, высшего сорта, потому что курочки на птицефабрике клюют только отборную пшеницу. Кроме того,удобрение птицефабрики дешевле в два раза, чем в городском магазине “Дачник”.
Эта информация особенно понравилась бабушкам, и Петру Петровичу налили второй стакан молока. После этого он рассказал, как, когда, и где это удобрение он будет продавать. Уговорились о дне и часе, а тут, понимаешь, приехала милиция, именно в то время, когда все ждали Петра Петровича.
Бабушки и мамы волновались, а милиционеры сердились.
- Долго вы нас будете отвлекать от Петра Петровича? - нервно шумели женщины, а громче всех бабушка мальчика Серёжи, который обижал всех детей посёлка.
- Успокойтесь, граждане! - старался перекричать женский гомон полковник милиции. - Сейчас мы вам расскажем такое, что только держись. Забудете, чем курочки питаются и чем они какают.
Женщины нервно насторожились.
- Слово имеет представитель Управления по борьбе с бандитизмом в нашей стране.
В наступившей тишине было слышно, как ойкнула бабушка мальчика Серёжи. Он, кроме того, что обижал детей нашего дачного посёлка, недавно перепугал приехавшего из Москвы психолога. Его пригласила мама одной девочки, у которой Серёжа отнял куклу и песочное ведёрко. Кукле он оторвал голову, а на ведёрко наступил ногой, и оно сломалось.
Психолог должен был поговорить с Серёжей и сказать ему: “Ай, как не хорошо! Девочек обижать нельзя!” Вместо этого психологического мероприятия, он скоро стал бегать по главной аллее посёлка, при этом жалобно кричал:
- Где этот плохой мальчик? Он отобрал у меня очки. Я теперь ничего не вижу.
Бабушка Серёжи, которая целыми днями писала книгу о выращивании огурцов, воспитанием внука не занималась. Ей было просто некогда. Пришлось этим воспитанием заняться всему женскому коллективу посёлка. Как они это делали, неизвестно. В результате этого перевоспитания, Серёжа отдал психологу очки, обещал вернуть оторванную куклину голову, а новые ведёрки для песка не ломать.
Психолог сказал, что такого неописуемого сорванца наука о психологии лечить не может. По его учёному мнению, Серёжу может вылечить только милиция.
Вот бабушка и “ойкнула”, когда услышала, что приехало милицейское управление да ещё по борьбе с бандитизмом. Она подумала, что эти милиционеры заберут её внука на лечение. Человек в чёрной куртке с надписью «маде ин чайна», то есть сшито в Китае, сказал простуженным в ночных перестрелках с бандитами голосом:
- Граждане, жители посёлка! Мы приехали к вам, чтобы предупредить бабушек и мам о большой опасности. Мы уже неделю ищем опасного преступника. Как нам стало известно, он прячется где-то в вашем лесу. Просим быть бдительными. Детей в лес не пускать!
Теперь ойкнули и другие женщины, но не все сразу, а в разнобой. Про Петра Петровича и его удобрения все сразу забыли и бросились искать своих детей. Дети, как известно, имеют свойство рассеиваться по посёлку. Некоторые забираются в такие углы, что бабушки и мамы ищут их всем миром, построившись в шеренгу. Так и прочёсывают аллейки, сараи, кусты, заборы, а также кладовки, где обычно хранится варенье.
Общее волнение женщин передалось и мне. Я стал быстро ходить по аллейкам и кричать: «Тома, Тома, Томочка!», но моя дочь не откликалась. И тут меня посетила ужасная догадка. Дочь могла, как это уже однажды было, уйти гулять на луг и собирать там цветочки и землянику. Трава там высокая, и я позвал мопсика Оскара на помощь. Я, как пишут в детективных романах, дал Оскару понюхать Томочкины сандалики и сказал: «Ищи!».
Оскар любовно обнюхал сандалики, поднял на меня свои умные выпуклые глазки и как бы спросил:
- Зачем мне нюхать эти сандалики? В них ходит Томочка.
- Вот я и говорю - Ищи!
- А зачем?
- Она ушла, наверное, гулять по лугу. Там трава высокая, её мне не видно.
- Так и скажи, папочка! Надо найти Тому!
- Вот я и говорю: «Ищи!»
- Надо говорить не “ищи”, а “найди”. Это совсем другая разница.
Подумаешь, интеллигент какой! - рассердился я! Томочка пропала, я нервничаю, а он нет! Мопсик увидел, что я сильно волнуюсь, больше умничать не стал, а понятливо побежал вперёд, смешно вихляя толстеньким задиком с хвостиком - бараночкой. Я еле успевал за ним. Оскар прибежал к детской песочнице, потом обнюхал ребячьи качели. Почему-то деловито описал столбик и уверенно побежал к лугу.
Луг этот начинается у нас сразу за забором дачного посёлка. Детям туда ходить строго-настрого запрещено. Поэтому я на бегу уже придумывал наказание для моей непослушной дочери. Девочку Оскар нашёл сразу. Его радостный лай раздавался за стогом сена на лугу.
- Сколько раз я говорил тебе, чтобы ты не ходила за забор?!
- Я, папочка, только на минутку.
- Знаю я твою минутку. Вот придем домой - будешь наказана.
- Меня наказывать нельзя. Потому что это несправедливо, папочка!
- Очень даже справедливо. Будешь десять минут сидеть на стуле лицом к стенке и обдумывать своё непослушание.
- Так ведь я помогала человеку. Вы меня всегда учили - надо помогать.
- Какому человеку?
- А тут в лесу.
- Зачем?
- Он был сильно голодный. Мне его стало жалко.
- Ну и что? - я ничего не понимал.
- Я ему тихонько носила хлеб...и ещё колбасу.
- Так! Давай всё по порядку. Что за дядя, почему он в лесу, и голодный?
- Как ты, папочка, не понимаешь! Человек живёт в лесу. В магазин он не ходит.
- Почему?
- Боится, что его узнают.
- Почему боится?
- Я не знаю, папочка. Боится, и всё тут. Я ему даже игрушечную бороду принесла.
- Какую бороду?
- А помнишь, тётя Катя ставила детский спектакль про Буратино?
- Помню.
- Помнишь, какая борода была у Карабаса-Барабаса. Чёрная такая, большая.
- Ну и что?
- Вот эту бороду я дяде и отнесла. Когда он её надел, даже я его не узнала.
- А где этот дядя?
- А тут, в лесу. Он ещё себе шалаш построил. Знаешь, как там здоровско?! Мы с ним там играем в “казаки-разбойники”. Он разбойник, а я казак.
- Девочка может быть только “казачкой”.
- Нет, папочка. Разбойников ловят только дяди-казаки. Вот и я тоже была “казак”.
- Ничего не понимаю.
- Правильно, папочка. Ты со мной в “казаки-разбойники” не играешь, поэтому и не понимаешь. А вот дядя Иван со мной играет.
Разговаривая так, мы с Томочкой и Оскаром подошли к опушке леса. Возле маленького шалаша дымился костерок. На костерке какой-то молодой мужчина поджаривал кусочки колбасы. Увидев Томочку, он весело сказал:
- Томочка, а я тут решил из твоей колбасы шашлык сделать. Попробуй,- тут он заметил меня и сказал: «Здрасте!»
- Здраствуйте, - откликнулся я, подозрительно оглядывая мужчину. - Скажите, а это не вас ищет милиция?
- Меня. Только мы с Томочкой решили, что я пойду в милицию сам.
- Папочка, а ты знаешь. Дядя Ваня такой шутник. Он надел бороду и сказал, что он будет Петр Петрович. А ещё для смеху сказал, что он продает курочкины какашки, а чтобы всё было по «взаправдошному» - даже угнал грузовичок - "казель" . Я так смеялась, что у меня даже животик заболел.
- Не «казель», а «газель». А зачем надо было так шутить?
- А мне очень хотелось молочка попить, - заливался смехом разбойник дядя Ваня.
Потом он мне рассказал, что моя дочь своей добротой так на него подействовала, что он решил больше не быть разбойником. Оказывается, моя дочь уже два дня приносила ему всякую еду. Разбойник так растрогался, что рассказал Томе всю свою разбойничью историю.
- Она всё выслушала и сказала... Что ты сказала, Томочка?
- Я ему сказала, что брать чужие вещи нельзя. Нехорошо это!
- А вы что?
- А я подумал: а действительно не хорошо. И решил сам пойти в милицию.
- Я ему, папочка, ещё про Милочку из нашего детского садика рассказала.
- Что рассказала?
- А вот Милочка тогда взяла мою куклу без спросу, а я стала плакать. Все меня жалели, а Милочку нет! Дядя Ваня, правда, нельзя брать чужие вещи без разрешения?
- Правда, Томочка, нельзя!
Я растерянно смотрел на разбойника и свою дочку. А мопсик Оскар смотрел на нас своими добрыми глазками. А потом взял и громко гавкнул!
Мы вздрогнули, а потом все встали и пошли сдавать дядю Ваню в милицию.
Помочь сайту
Поздравления
