Бери, целуй. Я весь, как на ладони,
и где-то от неловкости смешон.
Безумный мир в коллизиях бездонен,
но мы с тобой не Пат и Паташон,
ты старше вдвое. Но в любви не званой
виновен колдовской свечи угар,
наливший губы влажностью тюльпанов…
Я пчёлкой собираю тот нектар.
Не смей смеяться, милый искуситель:
хитра, коварна, ждёшь чего хочу.
Мои глаза – неправедный проситель,
в душе от лицедейства хохочу.
Я твой, неутомимая тигрица,
котёнком приласкался и затих.
Наивно, по-мальчишески струится
«мольба» из любопытных глаз моих.
Рождённый ползать взлёт не ощущает,
а падать любит – в сердце холодок.
Кто целомудрием свою стезю смущает,
тот к женщинам замужним не ходок.
Я полюбил малиновые звоны -
извечный вызов утомлённых тел,
и высверк глаз до ужаса бездонных,
и женской ласки милый беспредел.
Есть сила непомерная и злая
в разгуле и страдании души.
Бери, целуй, пока я не залаял
и…. к женщине другой не поспешил
[Скрыть]Регистрационный номер 0446472 выдан для произведения:(Любви все возрасты покорны)
Бери, целуй. Я весь, как на ладони,
и где-то от неловкости смешон.
Безумный мир в коллизиях бездонен,
но мы с тобой не Пат и Паташон,
ты старше вдвое. Но в любви не званой
виновен колдовской свечи угар,
наливший губы влажностью тюльпанов…
Я пчёлкой собираю тот нектар.
Не смей смеяться, милый искуситель:
хитра, коварна, ждёшь чего хочу.
Мои глаза – неправедный проситель,
в душе от лицедейства хохочу.
Я твой, неутомимая тигрица,
котёнком приласкался и затих.
Наивно, по-мальчишески струится
«мольба» из любопытных глаз моих.
Рождённый ползать взлёт не ощущает,
а падать любит – в сердце холодок.
Кто целомудрием свою стезю смущает,
тот к женщинам замужним не ходок.
Я полюбил малиновые звоны -
извечный вызов утомлённых тел,
и высверк глаз до ужаса бездонных,
и женской ласки милый беспредел.
Есть сила непомерная и злая
в разгуле и страдании души.
Бери, целуй, пока я не залаял
и…. к женщине другой не поспешил