1.
Я загадал себе загадку, –
откинул хмурость лес бровей.
И взгляд, который стал бравей,
в твой взор впивался не украдкой.
Над белизной алевшей прядку
качнул изысканный Борей.
Невинным росчерком бровей
ты загадала мне загадку.
Таинственен твой профиль утром,
очарователен он днём,
а вечером свечей огнём
он озагадочен как будто.
И сфинксы скромно гнёзда вьют,
в твоей душе найдя приют.
2.
В твоей душе найдя приют,
как гавань корабли находят –
по маяку, чей свет природен,
где в фонаре загадка – жгут,
а масло терпкое извечно
любовью до краев доходит,
я рыцарь, чей печален орден,
тебе несу трофеи сечи.
Притягиваем друг мы друга,
презрев земное притяженье –
и ты к окну бежишь в волненье,
и рвётся под конём подпруга.
И возрождаемся мы вдруг
из пены скачки, пены вьюг…
3.
Из пены скачки, пены вьюг,
что взбита волнами трагедий
и равнодушной жизни плетью,
ты появилась – вся испуг!
Ты, как упавшая звезда,
в сём мире чужестранкой стала.
И мимо нашего состава
текли иные поезда.
Тебе в усталые глаза
летела злобно копоть века,
но от неё отнюдь не блекла –
ты вся искрилась как лоза!
И поправляла кротко прядку
вразрез всему миропорядку.
4.
Вразрез всему миропорядку,
ларцу, раскрытому Пандорой,
судьбы ответа жду упорно,
ведь мы с тобой любви загадки.
Из слюдяных осколков дней
мной составляется панно,
мной выпивается вино
пустых мечтаний и затей…
Забыться можно только в грёзах
при рук безудержном сплетенье,
Когда отбрасывают тени
мечты и думы, как берёзы.
И в горний мир из тех ветвей
несёмся мы в пылу страстей…
5.
Несёмся мы в пылу страстей,
в мгновенья сотни лет вплетая.
И скрытая под шалью тайна
покажется чуть в вальсе фей…
И в грустном оке, жилке нервной,
натянутой струной тревожной,
и в бархатисто-нежной коже,
в игре улыбки масти «черви»…
Заботы жгли и Менелая…
Из будней – рукописи Клио –
из гула жизни суетливой,
свой вальс по звуку вызволяя,
мы кружимся орбитою любви
в космической безбрежности глубин.
6.
В космической безбрежности глубин
мы растворились и слились как капли.
Но, впитаны обыденности паклей,
имеем вид кристальных хрупких льдин.
Ты – веер – то открыта, то закрыта.
Прохлада – я – вибраций чувства плод.
Ты создаешь меня – твоей души я мот.
Мы – колея – подъемов смесь и рытвин.
Пускай зари кровоточит рубин…
Таких сокровищ нету в Поднебесной,
что ты хранишь в истоме безмятежной
в озерах глаз своих. К тебе сквозь тернии
стремлюсь, пока течёт в артериях
любви живой гемоглобин.
7.
Любви живой гемоглобин –
источник радостей, волнений
и рифм – кочующих оленей
в снегах полуденных долин…
Мой путь как гать – неровен, склизок
в век неудавшихся прогнозов.
Век бесноватый и нервозный, –
метаморфоз ужасных список, –
людей к концу ведёт причинно, –
они ж посматривают чинно,
дивясь прогрессу скоростей.
Познать пытаются при этом –
стихом, реакцией, пинцетом –
вселенной смысл, каркас снастей…
8.
Вселенной смысл, каркас снастей –
непостижим в своём величье!
И не поймать его с поличным,
не пригвоздить к кресту… Пастель
оттенков и гармоний флоры,
природы ритм, каскад пропорций
мы, заблудившиеся овцы,
уже не ищем – в смоге оргий
влачим своё существованье.
И жара нет в духовной бане!
Но бытия стремлюсь аккорды
я уловить в тиши вечерней,
бежав от развлечений черни…
Души разгадывая коды…
9.
Души разгадывая коды,
я пешкой не ползу в ферзи.
Но князем выйти из грязи
и шах не отобьёт охоты!
«Орлом парить» в небесной шири
в когтях надменного орла,
и крылья рвать, чтобы пера
хватило прославлять «кумира»,
я не хочу… Мой камертон
меня ведёт в иные выси –
в обитель неприметных истин,
где табуретка словно трон,
где в скромном платье – королева…
там, где волхвы стоят у хлева…
10.
Там, где волхвы стоят у хлева,
тебя я встретил ненароком.
И, недостойный стать пророком,
припал к твоим худым коленям…
Моя душа скиталась где-то –
хоть жил в уютном тёплом доме.
И жизнью этой не доволен, –
лишь от тебя я жду рассвета…
Любовь – свобода ль, мука плена?
Вопроса этого не ставлю –
я ей живу, её и славлю!
И как бы рок не дёрнул круто
штурвал моей лодчонки утлой –
я не приемлю дрязг и тлена!..
11.
Я не приемлю дрязг и тлена,
но бунтовать – рабов занятье.
А ежедневного распятья
не выдержат и духа стены!
Я испытуем мелкой пылью,
но бурь она страшней и штормов!
Когда отказывает тормоз,
несешься в пропасть. В петлю – выю…
Не продохнуть от слов неярких,
от серой красочности будней!
Но возвращаюсь всё же к людям,
держась за нить коварной Парки…
Нет в моё сердце чувствам хода,
что века делают погоду!..
12.
Что века делают погоду
не идеалы – всем известно.
Нет с солнца легких счастья лестниц –
есть к пикам потные походы.
Ты – мой итог, моя вершина.
Мой компас строго вертикален.
Предела нет моим исканьям…
Разгадка где? – Двух знаков сшибка?
Но ты, земная, что внезапно
изумлена своею тайной,
мне ближе недоступных далей –
глаз омут… тихой страсти заводь…
Разъят я: гильза на земле –
снаряд летит в печальной мгле…
13.
Снаряд летит в печальной мгле
вне времени, вне расстояний.
А цель осталась на поляне
венком на светлой голове…
Мы – здесь и там. Мы – страсти жертвы…
Тем очистительней огонь,
что свет дарует – не покой!
Сей пламень в горн вселяют ветры!..
Мы прикорнём у очага
в галактике любви бездонной.
И леонардовой мадонной
ты улыбнешься мне слегка…
И сколько пред тобой ни бдеть –
разгадки не узреть нигде…
14.
Разгадки не узреть нигде.
Но рвутся к тайне пилигримы,
её познаньем одержимы…
Как в зачарованной игре
проносятся столетья, эры…
И гимны льются Светлой Даме
из уст, задавленных годами,
из мира, где царят химеры…
Две еле видные звезды –
не слишком рядом, слишком близки!
И мы вдвоём, вспорхнув с карниза,
летим, как кони без узды…
Как крылья распластав тетрадку,
я загадал себе загадку...
Магистральный сонет
Я загадал себе загадку,
в твоей душе найдя приют.
Из пены скачки, пены вьюг
вразрез всему миропорядку
несёмся мы в пылу страстей
в космической безбрежности глубин
(любви живой гемоглобин –
вселенной смысл, каркас снастей).
Души разгадывая коды
там, где волхвы стоят у хлева,
я не приемлю дрязг и тлена,
что века делают погоду –
снаряд летит в печальной мгле
разгадки не узреть нигде…
Помочь сайту
Поздравления
