Приходила Масленица на село,
Улыбалась миру радостно, светло.
Разнаряжена, румяна и хмельна!
Знала, что желанна каждому она.
Раздавала всем ядреные блины.
В сарафане необъятной ширины.
И, взмахнув посадским расписным платком,
Под гармонь притопывала каблуком.
Веселился вволю весь честной народ!
Утирая масляный и сытый рот.
А она, макнув в икорочку блином,
Наполняла щедро чарочки вином.
Выпивали, крякнув, зелье мужики,
Пели девки песни - озорны, звонки.
А один, совсем неброский мужичок,
Сел в сторонке, грел под солнышком бочок.
- Отчего не весел, друг сердечный мой?
И не ешь блины, и, вроде, не хмельной?
- Да на столб взобраться-то опять не смог –
Уж в который раз остался без сапог.
Мужичонка-то лядащий и худой,
Видно, жизнью битый вдосталь, да бедой.
Не заметен, хоть, поди, не дурачок.
Что дубы-то мужики, а он – сучок.
И, по-бабьи пожалев, дала она
Мужичонке и блиночков, и вина.
И сама с ним тоже выпила, всплакнув.
Он же утопил в вине унылый клюв.
Как на утро провожал честной народ
Масленицу до околичных ворот!
Солнце зайчиком сверкало в колесе,
И горел костер, и всех прощали все.
Водрузили Масленицу на костер.
В глазках-плошках у нее немой укор.
А дрова кидал, раздевшись догола,
Мужичонка, тот, с кем ночку провела.
Все покрикивал: «Эй, хворосту подкинь!»
А народ ему: «Смотри-ка, не застынь!»
Был он горд. А как же! Ухарь и герой.
А она шептала: «Стыд-то хоть прикрой»…
Дотлевали на кострище угольки,
Расходился люд в нарядах щегольских.
Обливаясь, чарку он ко рту поднес:
- Да ништо! Небось, назавтра будет пост.
Помочь сайту
Поздравления
