Отыграл. Жёлтый, сморщенный лист,
лицедей погорелого (верно!)
молча падал. За ним из кулис
сотни душ, голося суеверно
наблюдали, прощаясь навек,
и друг дружке шептали: «Доколе!
Как же так: жил, играл имярек,
и не старый, и с виду не болен?»
Знак: явился сентябрь – франт, из тех.
Не Дантес, Б-г избавь, не Онегин.
Ради сцены забросил физтех,
уверяя: рождён для Карнеги.
В разноцветном костюме, плаще,
в оттопыренных ветром карманах,
не носил он привычных вещей
кроме спичек – коробочки странной.
День тому он пришёл или три,
а возможно, неделя промчалась.
Стало меньше зевак у витрин,
пассажиров у кассы причала.
В скверах, в парках, в озябших дворах –
всюду кроны деревьев горели,
нагоняя панический страх,
восхищая теплом акварели.
Мир пустел не по дням, по часам,
на подмостках почти нет массовки.
Коченели до звёзд небеса,
ветер быстро, подросший и ловкий,
декорации рвал на куски,
рвал сценарий: заметки, ремарки.
Не смущаясь, с утра вдоль реки,
кто-то, белый используя маркер,
на остатках былой красоты
то ли снег, то ли иней рисует…
Просыпаюсь, а рядышком ты.
Нет, не буду об осени всуе…
Помочь сайту
Поздравления
