У края неба, у края земли

Не врастаю ни в небо, ни в землю:

здесь темно, а туда – высоко.

Только ветру бездомному внемлю,

открывая под крышей окно.

Багровеют вечерние дали,

закипает хмельное питьё...

Неиспитая глубь ожиданья –

не спеша допиваю её.

Неслучайному редкому гостю

зачерпну и нектара налью,

облаков пламенеющей гроздью

на прощанье его наделю.

Только очень уж круты ступени,

чтобы часто ходить в облака...

Я надолго запасся терпеньем –

пусть вино дозревает пока,

своего дожидается срока,

как его дожидаюсь и я –

лишь тревожит шальная сорока

тишину моего жития.

Вот и шляется ветер по дому,

громыхая обложками книг, –

всё прочитано им, всё знакомо...

Я к его сумасбродствам привык.

Он сегодня напился заката,

расплескав этот терпкий букет...

Для меня всё вопрос и загадка –

для него неизвестного нет.

Собираю по дому посуду,

наполняю вечерним огнём –

всё, что есть, до краёв! И забуду,

и до срока не вспомню о нём.

А стекло растекается, плавясь,

и пожаром пугает оно...

Да, багрянец сегодня на зависть!

Ах, какое сегодня вино!

Пригублю – только самую малость –

пару капель плеснувши в ладонь...

Вот и всё, что сегодня досталось –

этот стынущий в небе огонь.

На исходе вечернего часа

тонет тополь во тьме с головой,

остывает небесная чаша,

и стихает мой гость гулевой.

Закрываю холодные створки,

ещё долго сквозь стёкла гляжу,

как уходит закат на задворки

к недоступному мне рубежу.