Привычные стол и тетради,
чуть чётче чернильная вязь -
как шрам на батистовой глади,
как ставшая явною связь.
Чернеют строка за строкою,
подвластны перу и уму,
приласканы тонкой рукою
дарящей им светоч и тьму.
Белеют чело и бумага,
манжет на изломе стола,
перо - побирушка-бродяга
легко подбирает слова.
С той лёгкостью, как невесомы
их буквы, о магия слов,
она истончает законы
вечно спешащих часов.
Их чёрною вязью на белом,
ничуть и ни в чём не греша
растит, как цветы неумело
незримою феей душа.