Не буду врать, кривить душой не буду,
Не всех своих любил учителей,
Не по тому, что ставили оценки,
А просто, как наставников, людей.
Одни корыстны были иль крикливы,
Другие просто за зарплатой шли.
А третие по книжкам всё читали,
И вправо – влево – шагу не могли.
Я думал детскою, наивною душою,
Что так положено, что так должно всё быть.
Но почему то были те предметы,
Которые сумел я полюбить.
Не по тому, что там учебник лучше,
Иль парта больше или класс другой.
А по тому, что там был тот учитель,
С красивою и доброю душой.
Их было мало, всё же они были,
Кто веру в честь и правду в нас растил,
Я имена их помню и поныне,
И класс мне школьный по тому лишь мил.
А после школы были институты,
И в них, учился так же и взрослел,
И с удовольствием, к одним ходил на пары,
Про Съезды Партии - и слушать не хотел.
Я помню, как на лекции ходили,
И к нашей группе в 20 человек,
В аудиторию ещё зайти просились,
И слушали мы, не смыкая век.
И вместо двадцати - сидело тридцать,
А иногда и даже тридцать пять.
На лекции иных – мы не ходили,
Предпочитали попросту сбегать.
Учитель – ты нам не родитель,
Любить тебя - не обязали нас,
Но почему то с теплотой сердечной,
Я вспоминаю нескольких из Вас.
[Скрыть]
Регистрационный номер 0082160 выдан для произведения:
Не буду врать, кривить душой не буду,
Не всех своих любил учителей,
Не по тому, что ставили оценки,
А просто, как наставников, людей.
Одни корыстны были иль крикливы,
Другие просто за зарплатой шли.
А трети по книжкам всё читали,
И в право – в лево – шагу не могли.
Я думал детскою, наивною душою,
Что так положено, что так должно всё быть.
Но почему то были те предметы,
Которые сумел я полюбить.
Не по тому, что там учебник лучше,
Иль парта лучше или класс другой.
А по тому, что там был тот учитель,
С красивою и доброю душой.
Их было мало, но всё же они были,
Кто веру в честь и правду в нас растил,
Я имена их помню и поныне,
И класс мне школьный по тому лишь мил.
Я помню, как на лекции ходили,
И вместо группы в 20 человек,
В аудиторию ещё пройтись просились,
И слушали мы, не смыкая век.
И вместо двадцати - сидело тридцать,
А иногда и даже тридцать пят.
На лекции иных – мы не ходили,
Предпочитали попросту сбегать.
Учитель – он нам не родитель,
Любить его не обязали нас,
Но почему то с теплотой сердечной,
До сей поры я помню нескольких из Вас.