"Я сопричастность сознаю,
С февральским вечером и стужей.
И в поклонении огню,
Не буду сумраком осужден".
Леонид Жмурко
Унылый ветер, как ямщик -
Протяжно, бесконечно ноет.
Напев его в мой дом проник,
В печной трубе по-волчьи воет.
Я улыбаюсь: - вой же, вой,
Люблю твои - метель и вьюгу,
И то, как белой пеленой,
Заносишь избы и округу.
И выключаю верхний свет.
Свечей тревожных колыханье,
Бросает трепетный отсвет,
Ловя незримое дыханье.
Мне в четырёх стенах тепло,
И растворяясь в полумраке,
Гляжусь в узорное стекло,
Его разгадывая знаки.
И растворяюсь в вое я,
Что уж не вой... но колыбельной,
Мотив скользит глаза слезя,
С забытой дали заметельной.
И дом - не дом, а колыбель,
Её раскачивают руки...
Я вспоминаю чрез метель,
Забытые... из детства звуки.
[Скрыть]Регистрационный номер 0114045 выдан для произведения:
"Я сопричастность сознаю,
С февральским вечером и стужей.
И в поклонении огню,
Не буду сумраком осужден".
Леонид Жмурко
Унылый ветер, как ямщик -
Протяжно, бесконечно ноет.
Напев его в мой дом проник,
В печной трубе по-волчьи воет.
Я улыбаюсь: - вой же, вой,
Люблю твои - метель и вьюгу,
И то, как белой пеленой,
Заносишь избы и округу.
И выключаю верхний свет.
Свечей тревожных колыханье,
Бросает трепетный отсвет,
Ловя незримое дыханье.
Мне в четырёх стенах тепло,
И растворяясь в полумраке,
Гляжусь в узорное стекло,
Его разгадывая знаки.
И растворяюсь в вое я,
Что уж не вой... но колыбельной,
Мотив скользит глаза слезя,
С забытой дали заметельной.
И дом - не дом, а колыбель,
Её раскачивают руки...
Я вспоминаю чрез метель,
Забытые... из детства звуки.