Я бы спросил, да не кого...

Я часто не звонил ей за делами,
Лишь деньги регулярно посылал,
И наши встречи были быстротечны,
Дослушать не всегда я успевал.

Она мне говорила о высоком,
Пила  не торопливо крепкий чай,
Я отвечал ей коротко и чётко,
Допив, просил: «Ты мне не наливай».

Её очки на нос слегка сползали,
Слезились помутневшие глаза,
И серебром чело ей  покрывали,
Когда то чёрные, густые волоса.

Болезнь её безвременно сломила,
Врачи не в силах были, что то изменить.
И я подумал: Мама, как о многом надо,
Мне только лишь с тобой поговорить.

Но не успел... И унесла ответы,
На  те вопросы, что спеша ей не задал.
И вспомнил, как её я не дослушал,
Чай не допил, и по делам бежал...

И стоя у ржавеющей ограды,

Я на гранитный облик твой смотрю.

И сожалею, что при жизни редко,

Тебе родная говорил "ЛЮБЛЮ"

За это и за многое другое,
Прости меня любимая моя,
В глухом лесу – не знают цену сучьям,
Не ценят воду – сидя у ручья.