Во мне нелепая простуда
из мелких пакостных простуд,
с лекарством строгая посуда
готовит мне дотошный суд.
И эта тяжкая нелепость
как вестник зимних холодов –
как испытание на крепость
и предписанье: “Будь здоров!”
Пора, как видно, утепляться –
октябрь берёт суровый тон.
Ветров безудержная пляска
напоминает мне о том.
Напоминают птичьи стаи:
летайте в тёплые края!
Последний клин уже оставил
своё гнездовье. Только я
ещё чего-то жду и медлю,
мне жаль осеннего добра:
октябрь одаривает медью,
а там черёд и серебра.
Когда б не мелочность подвоха
свистящих в горле сквозняков,
то было б пригоршней неплохо
набрать звенящих медяков.
И россыпь солнечной чеканки,
весь клад, что походя нашёл,
крикливой осени-цыганке
швырнуть в пылающий подол.
А ветровая песня в горле
и медный привкус октября
всего лишь горечь, но не горе –
случайность, честно говоря.
Больной лишь лёгкою тоскою,
иным доверюсь докторам
и вновь окно своё раскрою,
подставив голову ветрам.
[Скрыть]
Регистрационный номер 0001963 выдан для произведения:
Во мне нелепая простуда из мелких пакостных простуд, с лекарством строгая посуда готовит мне дотошный суд. И эта тяжкая нелепость как вестник зимних холодов – как испытание на крепость и предписанье: “Будь здоров!” Пора, как видно, утепляться – октябрь берёт суровый тон. Ветров безудержная пляска напоминает мне о том. Напоминают птичьи стаи: летайте в тёплые края! Последний клин уже оставил своё гнездовье. Только я ещё чего-то жду и медлю, мне жаль осеннего добра: октябрь одаривает медью, а там черёд и серебра. Когда б не мелочность подвоха свистящих в горле сквозняков, то было б пригоршней неплохо набрать звенящих медяков. И россыпь солнечной чеканки, весь клад, что походя нашёл, крикливой осени-цыганке швырнуть в пылающий подол. А ветровая песня в горле и медный привкус октября всего лишь горечь, но не горе – случайность, честно говоря. Больной лишь лёгкою тоскою, иным доверюсь докторам и вновь окно своё раскрою, подставив голову ветрам.