Чайник заварочный пахнет цейлонским листом,
Чашечки белые в блюдечках так старомодны.
Горкою сахар, блюдечко с Эльжским тортом,
Ложечки с вензелем так благородны...
Поезд влетел в продуваемый ветром тоннель,
Дым заклубился в разбитые окна привычно.
Я лишь поправил мешок вещевой и шинель,
Рявкнул кондуктор, что скоро конечная, зычно.
Зябко поёжился, сон вспоминая о ней -
Барышне милой, в платье сиреневом с брошью.
Как не сводила, по детски огромных очей,
Руку подав, и ... волнение выказав дрожью...
Поезд цеплялся за рельсы из всех своих сил,
И выгибался змеёю ... и жутко кренился.
Скоро ль доедем? - испуганный кто-то спросил,
И над убогой поклажей своею молился.
Господи, господи... ты сохрани... пожалей...
Я же не слушал, лежал... и глаза закрывая,
Думал сквозь дрёму, думал ... конечно о ней,
Крестик ... подаренный ею, к груди прижимая.
[Скрыть]Регистрационный номер 0118904 выдан для произведения:
Чайник заварочный пахнет цейлонским листом,
Чашечки белые в блюдечках так старомодны.
Горкою сахар, блюдечко с Эльжским тортом,
Ложечки с вензелем так благородны...
Поезд влетел в продуваемый ветром тоннель,
Дым заклубился в разбитые окна привычно.
Я лишь поправил мешок вещевой и шинель,
Рявкнул кондуктор, что скоро конечная, зычно.
Зябко поёжился, сон вспоминая о ней -
Барышне милой, в платье сиреневом с брошью.
Как не сводила, по детски огромных очей,
Руку подав, и ... волнение выказав дрожью...
Поезд цеплялся за рельсы из всех своих сил,
И выгибался змеёю ... и жутко кренился.
Скоро ль доедем? - испуганный кто-то спросил,
И над убогой поклажей своею молился.
Господи, господи... ты сохрани... пожалей...
Я же не слушал, лежал... и глаза закрывая,
Думал сквозь дрёму, думал ... конечно о ней,
Крестик ... подаренный ею, к груди прижимая.