А вечер, как и положено, плавно
Переходил в луноглазую ночь.
Друзья походили, ноги размяли,
А выпить хотелось так сильно – невмочь!
Как Одиссея сирены манили,
Так спирта бутылка манила и их.
Она гипнотически в свете луны,
Как бы вещала, - «Ну, что, на двоих?»
Они друг на друга взглянули глазами
Мутными, словно болотная гладь,
Как по команде опять молча сели
Заново пир свой ночной продолжать.
«Вот если б Овечкин, да не Кондак,
То мы с тобой плясали на танцах!»
«Ты думай Мишаня, что говоришь…
А музыку, кто бы тогда нам бацал?
Цыганочку лучше тебе я сыграю»
Царапнув по струнам, Грек начал играть.
Увидев, как друг его двинул ногами,
Частушку весёлую стал напевать.
«Я милашку провожал
На ту сторону реки,
Подержал её за жопу,
Долго пахло от руки.
Миша работал руками, ногами,
Топал и прыгал, крутя головой,
Пьяно вихляясь и пальцы расставив,
Стал отвечать частушкой другой.
«Я на озеро пошла
И на камень села,
Не прошло пяти минут,
Писька камень съела.
Кузнецов, гребя сапожищами дёрн,
Скакал и прыгал, как заведенный,
Ни разу не падая и не споткнувшись.
А Грек изумлялся. – «Заговорённый!»
Шурик подул на уставшие пальцы,
«Вот ведь, как долго плясал человек!
А трепака станцевать ты сможешь?»
Головой покачал, - «Я думаю, нет…»
Кузнец, обессилев, присел на скамью.
«Трипак у меня уже был» - тёр он нос.
«Им Князева Сонька меня наградила»
Бурчал лейтенант, не поняв вопрос.
«Всю задницу, на хрен, врачи искололи,
Триппер-штрассе устал каждый день посещать,
Так и шастал туда, почти две недели,
Пока течь не закончилась, ёшь твою мать!
И что самое было мне интересно,
Я тайно ей блокнот полистал,
Там были фамилии, все с номерами»
Кузнец сокрушённо башкою болтал.
Греков спросил: - «Это что, телефоны?»
«Те, кто с ней спал!» - зло сплюнул Кузнец,
«Сто сорок третьим я был там помечен!
А я думал любит…Вот, падла, глупец!»
Вдали раздался гудок тепловоза.
Греков ругнулся, - «Вот сволочь! Опять
Надо тащиться туда, на ночь глядя,
Чтобы ворота ему открывать»
Спирта глотнув, рукавом вытер губы,
Медленно встал и поплёлся, как дед,
По просеке к рельсам, где меж деревьев
Тепловоза прожектор отбрасывал свет.
Автопилотом Санёк добрался
К воротам, с трудом отомкнул замок.
Солярным дымом обдав вояку,
Прошёл рядом поезд, дав длинный гудок.
Грек, выйдя на шпалы, хотел ворота
Закрыть, но тут же был напрочь сражён
Тем непомерным количеством спирта,
Что давеча принял на грудь свою он.
На миг звёзды ярко сверкнули в глазах,
Веки закрылись, он навзничь упал,
На грязные шпалы всем телом улёгся,
Где только что тепловоз проезжал.
Кузнецов, пока Греков ушёл, решил
Посмотреть сколько чист его пистолет.
Трезвый не стал бы он точно так делать,
Но мозг, опьянев, разрешил снять запрет.
С предохранителя сняв свой ПМ,
Он передёрнул затвор и кранты…
В спирта парах закачался обломок
Инструкции, что б не наделать беды
Надо сначала извлечь магазин,
Ну а потом уже дёргать затвор.
Теперь-то он чётко вдруг осознал,
Как патрон, на хрен, намертво загнан в ствол.
Тупо уставившись на пистолет,
Мишаня, что надо делать забыл.
Зачем-то нажал на затвора скобу.
Раздался щелчок! Он тихо скулил.
От дикого страха чуть не упали
Яйца Мишани в его сапоги.
За выстрел его никто не погладит
По пьяной головке, как ни крути!
Но выстрела не было и лейтенант
С блуждающим взором, прикрыв рукой рот,
Молча чумел и слизывал с губ
Солёный, обильно струящийся пот.
Помочь сайту
Поздравления
