Впопыхах живя на свете,
мы торчали в каждом дне
на конце тысячелетья,
словно мухи на рожне.
Всё же лбами мы проткнули
эту грань промеж веков!
Мы ж – выносливее кули
и упрямее ослов!
Вот, как с голой ветки галки,
озираемся кругом:
тут всё то же, ёлки-палки,
как в покинутом былом.
Что ж сказать тебе, не знаю,
на распутье этих лет?
То, что будет жизнь иная?
Будет.
Точно.
Не секрет.
Ведь, от Взрыва начиная –
от начала всех начал, -
каждый миг она иная.
Так учёный мир сказал.
Как в одну и ту же воду
голубого ручейка
никому не впрыгнуть сходу,
так – в мгновенья и в века.
Пусть они всегда другие,
пусть другие – дело их,
только мы, пока живые,
мы одни – нет нас других.
Что несём через сугробы
мы с тобою в век иной?
Лишь недуги да хворобы,
прыти – вовсе никакой.
До скончанья век двадцатый
мы тянули на горбе.
Не гребли, отнюдь, лопатой,
и гребли-то не себе.
Двадцать первый тем приятен,
что, уж как-нибудь скрипя,
мы в конце концов ухватим
что-нибудь и для себя.
Боже мой, как мало надо
в наше время нам с тобой!
Лишь бы тихою усладой
на покое был покой.
Впрочем, кто чего там знает?
Испокон, из века в век
точно так о нём мечтает
каждый старый человек.
Значит, молодость – пустое?
Правда всё-таки моя:
не оставят нас в покое
ни родные, ни друзья.
Не оставят?
Слава богу!
И спасибо! Потому,
что в тираж тебе дорога,
коль не нужен никому.
А как хочется под финиш
(вряд ли сможем вдругорядь)
посмотреть на новый имидж
и самим пофигурять.
Есть сомненье на примете,
что, как водится, вдвоём,
до конца тысячелетья
мы уж вряд ли доживём.
А по веку сколько топать?
Кто же знает наперёд?
Покоптим.
И нашу копоть
с неба Время уберёт.
Что ж сказать тебе, родная?
Что нас ждёт ещё?
Бог весть.
Будет жизнь, глядишь, иная –
мы останемся, как есть.
Наши радости, печали
все останутся при нас…
Вот считай и поболтали
в новом веке первый раз.
[Скрыть]
Регистрационный номер 0007711 выдан для произведения:
Впопыхах живя на свете,
мы торчали в каждом дне
на конце тысячелетья,
словно мухи на рожне.
Всё же лбами мы проткнули
эту грань промеж веков!
Мы ж – выносливее кули
и упрямее ослов!
Вот, как с голой ветки галки,
озираемся кругом:
тут всё то же, ёлки-палки,
как в покинутом былом.
Что ж сказать тебе, не знаю,
на распутье этих лет?
То, что будет жизнь иная?
Будет.
Точно.
Не секрет.
Ведь, от Взрыва начиная –
от начала всех начал, -
каждый миг она иная.
Так учёный мир сказал.
Как в одну и ту же воду
голубого ручейка
никому не впрыгнуть сходу,
так – в мгновенья и в века.
Пусть они всегда другие,
пусть другие – дело их,
только мы, пока живые,
мы одни – нет нас других.
Что несём через сугробы
мы с тобою в век иной?
Лишь недуги да хворобы,
прыти – вовсе никакой.
До скончанья век двадцатый
мы тянули на горбе.
Не гребли, отнюдь, лопатой,
и гребли-то не себе.
Двадцать первый тем приятен,
что, уж как-нибудь скрипя,
мы в конце концов ухватим
что-нибудь и для себя.
Боже мой, как мало надо
в наше время нам с тобой!
Лишь бы тихою усладой
на покое был покой.
Впрочем, кто чего там знает?
Испокон, из века в век
точно так о нём мечтает
каждый старый человек.
Значит, молодость – пустое?
Правда всё-таки моя:
не оставят нас в покое
ни родные, ни друзья.
Не оставят?
Слава богу!
И спасибо! Потому,
что в тираж тебе дорога,
коль не нужен никому.
А как хочется под финиш
(вряд ли сможем вдругорядь)
посмотреть на новый имидж
и самим пофигурять.
Есть сомненье на примете,
что, как водится, вдвоём,
до конца тысячелетья
мы уж вряд ли доживём.
А по веку сколько топать?
Кто же знает наперёд?
Покоптим.
И нашу копоть
с неба Время уберёт.
Что ж сказать тебе, родная?
Что нас ждёт ещё?
Бог весть.
Будет жизнь, глядишь, иная –
мы останемся, как есть.
Наши радости, печали
все останутся при нас…
Вот считай и поболтали
в новом веке первый раз.
Помочь сайту
Поздравления
