ЛОСКУТКИ ПЛАМЕНИ
…Щадит он только камни
сжигая траву (Ригведа)
1
О! этот город – миф и благодать
души вкусившей времени младенство.
Дикарство возведённое в блаженство
его души живая ипостась.
А ты и я – лишь отблески огня.
Мы только тень праобраза иного
который был и повторится снова –
в нас то и дело спорят времена.
2
Здесь всё насмешка и весёлый праздник.
В движении изломанных пространств
суровый муж и шаловливый мальчик
в марани мнут лиловый виноград.
Я это видела: следы сохи небесной
ковчега Ноева незыблемый причал.
Здесь всё во власти страшной и чудесной
где бремя вечности начало всех начал.
3
Волоокая Грузия
ты исцеляешь меня
и медленно губишь
не ведая чуда печали.
Твой праздник прекрасен
как гордая песня огня.
И мудрая сказка
твои освящает скрижали.
Любовь и бесстрашие
здесь обручились не зря
под клекот орлов
и рокочущий рык водопадов.
В рассыпчатых брызгах
кинжально играет луна.
И всю ночь не смолкает зурна
среди дымных духанов.
Я люблю твоих песен
гарцующий в небе напев
и в ажурной тени
грациозную вязь винограда.
И – тяжёлыми прядями
волосы снов уронив
в твои тайные пропасти –
мне иной веры не надо.
4
Такие были времена
когда страдали и любили
и Господу воздать спешили
за всё что прожито сполна.
Не ведала тогда душа
всей горькой тяжести греха
испепеляющей гордыни.
О! обмирала даже львы
в объятиях недюжей силы.
– Беги олень! и лань беги!
от быстроногого владыки.
Охота –игрища – война
мужей достойные утехи.
И солнцем залиты доспехи.
Звенят мечи и стремена.
…………………………….
Верблюды золото везли
и братья братьев обретали.
Свободу рабскую вассалы
послушно клали на весы.
Такие были времена.
Тогда суд праведный вершили
и не было иной святыни –
чем доброй памяти дела.
Там воздвигали города.
И не было иной судьбы
во славу Грузии прекрасной.
Вверяли ей свои мольбы
и в ясный день
и в день ненастный.
Благословенна будь земля –
где быстро заживают раны
где не преследуют кошмары
где ты живёшь и я жива.
Такие были времена…
5
Переверни чашку – дай погадаю…
Чёрный мужчина и женщина мстят тебе
но ты стоишь окружённая зеркалами
и надо верить своей судьбе.
Видишь –камень лежит на дороге
и его сторожит петух?
Смотри чтобы не быть тревоге
чтобы огонь очага не потух.
И словно пропасть легла между вами.
Напрасно плачешь – не верит он.
Чёрная маска ходит кругами
и мёртвую землю приносит в дом.
А сердце твоё как открытое море.
Видишь – сколько легло морщин?
Не бойся – горькое выпьешь горе,
но доживёшь до глубоких седин.
Внуков будешь качать в колыбели.
Но что за странные колокола?
Видно умрёшь не в своей постели,
далеко… отсюда мне не видна.
Живёшь с завязанными глазами
словно не хочешь смотреть вокруг.
И жалят змеиными языками –
но только следы твоих ног и рук.
Гордая ты – не боишься власти.
Хорошо что умеешь терпеть и ждать.
Но все напрасно – не будет счастья.
Тебе не надо больше гадать...
6
Чьи-то лёгкие тени
проносятся змейкою улиц.
Колыхание света и – вздох…
очертания риз.
Эти горы
как
спящие буйволы –
дети верблюдиц.
И серебряный месяц
серьгой одинокой повис.
Листопад закружится
как вихрь
искромётного танца.
И ветра – птицеловы
задуют на церкви свечу.
Никому никогда
за желаниями не угнаться.
Но
того –
кто умеет провидеть
я видеть хочу.
Карусели балконов.
Улыбки
как бусы жемчужин.
Пьяный запах акации.
А на ладонях – весь мир.
Загорелые тени
в солнцесплетениях кружев.
Это город влюблённых –
шарманщик
поэт и факир.
7
Здесь всё смешенье говоров и красок
столпотворенье радостей и бед.
Мой
Вавилон – мой театр восточных масок
но без тебя и жизни тоже нет.
О! город – сказка
чувственно прекрасный
в своей груди лелеет и хранит
ажурно каменный
столетьям неподвластный
и мавританский стиль
и сталинский гранит.
Весь – поцелуй любви
восторг желаний –
он жарким солнцем вскормлен и согрет.
Восходит к нам из глубины преданий
святой лозы животворящий свет.
И я ловлю движенье встречных лиц –
их пылкую молитвенность и гордость
пугливую застенчивость ресниц
изящества изысканную строгость.
с обочины шершавых тротуаров
подхваченный осеннею листвой –
прошелестит мой стих в тени платанов.
…Щадит он только камни
сжигая траву (Ригведа)
1
О, этот город – миф и благодать
души, вкусившей времени младенство.
Дикарство, возведенное в блаженство,
его души живая ипостась.
А ты и я – лишь отблески огня.
Мы только тень праобраза иного,
который был и повторится снова,-
в нас то и дело спорят времена.
2
Здесь всё насмешка и весёлый праздник.
В движении изломанных пространств
суровый муж и шаловливый мальчик
в марани мнут лиловый виноград.
Я это видела: следы сохи небесной,
ковчега Ноева незыблемый причал.
Здесь всё во власти страшной и чудесной,
где бремя вечности начало всех начал.
3
Волоокая Грузия
ты исцеляешь меня
и медленно губишь
не ведая чуда печали.
Твой праздник прекрасен
как гордая песня огня.
И мудрая сказка
твои освящает скрижали.
Любовь и бесстрашие
здесь обручились не зря
под клекот орлов
и рокочущий рык водопадов.
В рассыпчатых брызгах
кинжально играет луна.
И всю ночь не смолкает зурна
среди дымных духанов.
Я люблю твоих песен
гарцующий в небе напев
и в ажурной тени
грациозную вязь винограда.
И – тяжелыми прядями
волосы снов уронив
в твои тайные пропасти –
мне иной веры н надо.
4
Такие были времена
когда страдали и любили
и Господу воздать спешили
за всё что прожито сполна.
Не ведала тогда душа
всей горькой тяжести греха
испепеляющей гордыни.
О, обмирала даже львы
в объятиях недюжей силы.
– Беги, олень! и лань, беги!
от быстроногого владыки.
Охота, игрища, война –
мужей достойные утехи.
И солнцем залиты доспехи.
Звенят мечи и стремена.
…………………………….
Верблюды золото везли
и братья братьев обретали.
Свободу рабскую вассалы
послушно клали на весы.
Такие были времена.
Тогда суд праведный вершили
и не было иной святыни –
чем доброй памяти дела.
Там воздвигали города.
И не было иной судьбы
во славу Грузии прекрасной.
Вверяли ей свои мольбы
и в ясный день
и в день ненастный.
Благословенна будь земля –
где быстро заживают раны,
где не преследуют кошмары,
где ты живешь и я жива.
Такие были времена…
5
Переверни чашку, дай, погадаю…
Чёрный мужчина и женщина мстят тебе
но ты стоишь, окруженная зеркалами
и надо верить своей судьбе.
Видишь, камень лежит на дороге
и его сторожит петух?
Смотри, чтобы не быть тревоге
чтобы огонь очага не потух.
И словно пропасть легла между вами.
Напрасно плачешь – не верит он.
Черная маска ходит кругами
и мертвую землю приносит в дом.
А сердце твое – как открытое море.
Видишь –сколько легло морщин?
Не бойся – горькое выпьешь горе,
но доживёшь до глубоких седин.
Внуков будешь качать в колыбели.
Но что за странные колокола?
Видно умрёшь не в своей постели,
далеко… отсюда мне не видна.
Живёшь с завязанными глазами
словно не хочешь смотреть вокруг.
И жалят змеиными языками –
но только следы твоих ног и рук.
Гордая ты – не боишься власти.
Хорошо что умеешь терпеть и ждать.
Но все напрасно – не будет счастья.
Тебе не надо больше гадать...
6
Чьи-то лёгкие тени
проносятся змейкою улиц.
Колыхание света и – вздох…
очертания риз.
Эти горы
как спящие буйволы,
дети верблюдиц.
И серебряный месяц
серьгой одинокой повис.
Листопад закружится
как вихрь
искрометного танца.
И ветра – птицеловы
задуют на церкви свечу.
Никому никогда
за желаниями не угнаться.
Но
того –
кто умеет провидеть
я видеть хочу.
Карусели балконов.
Улыбки
как бусы жемчужин.
Пьяный запах акации.
А на ладонях – весь мир.
Загорелые тени
в солнцесплетениях кружев.
Это город влюблённых –
шарманщик
поэт и факир.
7
Здесь все смешенье говоров и красок,
столпотворенье радостей и бед.
Мой Вавилон, мой театр восточных масок !
Но без тебя и жизни тоже нет.
О, город-сказка,
чувственно-прекрасный -
в своей груди лелеет и хранит
ажурно-каменный, столетьям
неподвластный
и мавританский стиль
и сталинский гранит.
Весь – поцелуй любви, восторг желаний –
он жарким солнцем вскормлен и согрет.
Восходит к нам из глубины преданий
святой лозы животворящий свет.
И я ловлю движенье встречных лиц –
их пылкую молитвенность и гордость,
пугливую застенчивость ресниц,
изящества изысканную строгость.
Я верю – в час, указанный судьбой -
с обочины шершавых тротуаров
подхваченный осеннею листвой –
прошелестит мой стих в тени платанов.
Нет комментариев. Ваш будет первым!