Рай - не только пенье птичек, беззаботное веселье,
Посещал его недавно. Состоит он из частей.
Там, мы с Ангелом моим, отмечали "новоселье",
На отшибе есть, поверьте, живодёрня для чертей.
Тянут их туда, "родимых", молодых и престарелых,
Перед входом - снять копыта, а потом спилить рога.
Стража - двое херувимов, щёки, как у яблок спелых,
Можно, даже не пытаться, здесь удариться в бега.
Контингент, конечно разный, и кривляются и скачут,
Перед тем, как быть "забитым", могут матом обложить.
Но, я видел и чертей, что о чём-то тихо плачут,
Знать непросто им деянья здесь на плаху положить.
Ну а дальше, как на бойне продолжают процедуру,
Бьют по темечку, а тушу - на конвеер и на крюк,
По разделке там спецы аккуратно снимут шкуру,
Приловчились не испортить, исполняя этот "трюк".
А потом - дубильный цех, где выделывают шкуру,
Здесь усердно очищают от оставшихся мощей.
Я, Апостолу Петру, даже как-то ляпнул сдуру,
Что в Раю, уж слишком много, стало кожаных плащей.
[Скрыть]Регистрационный номер 0321055 выдан для произведения:
Рай - не только пенье птичек, беззаботное веселье,
Посещал его недавно. Состоит он из частей.
Там, мы с Ангелом моим, отмечали "новоселье",
На отшибе есть, поверьте, живодёрня для чертей.
Тянут их туда, "родимых", молодых и престарелых,
Перед входом - снять копыта, а потом спилить рога.
Стража - двое херувимов, щёки, как у яблок спелых,
Можно, даже не пытаться, здесь удариться в бега.
Контингент, конечно разный, и кривляются и скачут,
Перед тем, как быть "забитым", могут матом обложить.
Но, я видел и чертей, что о чём-то тихо плачут,
Знать непросто им деянья здесь на плаху положить.
Ну а дальше, как на бойне продолжают процедуру,
Бьют по темечку, а тушу - на конвеер и на крюк,
По разделке там спецы аккуратно снимут шкуру,
Приловчились не испортить, исполняя этот "трюк".
А потом - дубильный цех, где выделывают шкуру,
Здесь усердно очищают от оставшихся мощей.
Я, Апостолу Петру, даже как-то ляпнул сдуру,
Что в Раю, уж слишком много, стало кожаных плащей.