В слове порой тщеславия больше, чем
горлом идущего сердца…
Душу вложив свою в монументы тем,
остаешься без ничего, даже без полотенца,
чтобы прикрыть и срам, и ловкий его антоним.
Как ни верти – везде двоичность права качает;
и, убегая, сам вдруг скачешь в рядах погони.
Радость гонит печаль, сама ж – ничто без печали.
И потому как бы слова ни лились и пелись,
как бы ни зря была их боль или прелесть, –
все они есть мотив, инвариант расхожий
горлом идущего крика, надрыва, всхлипа,
свойственного любому – от цезаря до полипа
(с кротким лицом или с разбухшей рожей) –
среднего между скуленьем людским и лаем:
«Из глубины к Тебе, Господи мой, взываю!!!»…
В слове порой тщеславия больше, чем
горлом идущего сердца…
Душу вложив свою в монументы тем,
остаешься без ничего, даже без полотенца,
чтобы прикрыть и срам, и ловкий его антоним.
Как ни верти – везде двоичность права качает;
и, убегая, сам вдруг скачешь в рядах погони.
Радость гонит печаль, сама ж – ничто без печали.
И потому как бы слова ни лились и пелись,
как бы ни зря была их боль или прелесть, –
все они есть мотив, инвариант расхожий
горлом идущего крика, надрыва, всхлипа,
свойственного любому – от цезаря до полипа
(с кротким лицом или с разбухшей рожей) –
среднего между скуленьем людским и лаем:
«Из глубины к Тебе, Господи мой, взываю!!!»…