Как трудно в вере сомневаться,
Но вкусы трогают года.
По стилям многие кружатся
И прилепляют на дома.
Скульптуры словно оживают
В руках лопаты, чертежи.
Из стен дельфины вырастают,
Колонны словно из змеи.
Полёт фантазии огромный
Задача очень нелегка.
Но согревает виды тёплым
Желаньем верха мастерства.
Большие улицы в каштанах,
Кирпич желтеющих домов.
Скучаю в городе изъянов,
О той любимице щенков.
Зимой катались с ней на лыжах,
В жару лежали на траве.
Считали звёзды, как в Париже
Дарили счастье в темноте.
И в парке долго куковала
Гадалка, спорила с серпом
И поцелуи вновь считала.
Глядели звёзды серебром.
Гуляли песни под гитару
Взрывался где-то дружно смех.
С утра сдавали стеклотару
И получали на орех.
С метлой ругался первый дворник,
Троллейбус гулкий, пустота.
Вновь на работу, малый подвиг
И состраданье иногда.
[Скрыть]
Регистрационный номер 0363237 выдан для произведения:
Как трудно в вере сомневаться,
Но вкусы трогают года.
По стилям многие кружатся
И прилепляют на дома.
Скульптуры словно оживают
В руках лопаты, чертежи.
Из стен дельфины вырастают,
Колонны словно из змеи.
Полёт фантазии огромный
Задача очень нелегка.
Но согревает виды тёплым
Желаньем верха мастерства.
Большие улицы в каштанах,
Кирпич желтеющих домов.
Скучаю в городе изъянов,
О той любимице щенков.
Зимой катались с ней на лыжах,
В жару лежали на траве.
Считали звёзды, как в Париже
Дарили счастье в темноте.
И в парке долго куковала
Гадалка, спорила с серпом
И поцелуи вновь считала.
Глядели звёзды серебром.
Гуляли песни под гитару
Взрывался где-то дружно смех.
С утра сдавали стеклотару
И получали на орех.
С метлой ругался первый дворник,
Троллейбус гулкий, пустота.
Вновь на работу, малый подвиг
И состраданье иногда.