Я в рубахе рожден
да пуговкой
зацепился, на свет вылазючи
из тепла дармового, сонного,
то ль за форточку, то ль за дверь…
Солнце хвост загибало бубликом
и тащило во двор
проказничать,
распугав с косяка оконного
задремавшую сладко
тень.
Не заметили?
Да, уж вышло так.
(Мать видать была чем-то занята)
И пропажа, поди, не ценная;
не подняли, не подмели…
И с тех пор вот, с душой распахнутой,
все по жизни качусь,
играючи,
как та пуговка убежавшая
от постылой своей
петли…
В небе месяц висит
подковою.
Над землей тишина колышется.
Задувает гуляке позднему
в ворот утренним холодком...
Вот бы, взять, да пришить бедовую!
Да распахнутым –
легче дышится.
И не режет, как снег полозьями,
горло жестким
воротником…
Я рубаху свою,
без жалости,
брошу встречному – поперечному:
Не взыщи, что дырява – латана;
На! Носи, да и все дела.
Только первому – брюхо парусом,
А второму –
широкоплечая,
В рукавах длинновата – пятому,
А шестому…вообще
мала.
…Что ж, видать, самому
отмерено
В той рубахе до срока хаживать.
Но, когда из подъезда вынесут,
Чинно, буднично, не спеша,
Ловко выскользнув из
петелечки
Усмехнётся « смешной» пропажею,
И на небо вернется синее
Стосковавшаяся
душа.
[Скрыть]Регистрационный номер 0313697 выдан для произведения:
Я в рубахе рожден
да пуговкой
зацепился, на свет вылазючи
из тепла дармового, сонного,
то ль за форточку, то ль за дверь…
Солнце хвост загибало бубликом
и тащило во двор
проказничать,
распугав с косяка оконного
задремавшую сладко
тень.
Не заметили?
Да, уж вышло так.
(Мать видать была чем-то занята)
И пропажа, поди, не ценная;
не подняли, не подмели…
И с тех пор вот, с душой распахнутой,
все по жизни качусь,
играючи,
как та пуговка убежавшая
от постылой своей
петли…
В небе месяц висит
подковою.
Над землей тишина колышется.
Задувает гуляке позднему
в ворот утренним холодком...
Вот бы, взять, да пришить бедовую!
Да распахнутым –
легче дышится.
И не режет, как снег полозьями,
горло жестким
воротником…
Я рубаху свою,
без жалости,
брошу встречному – поперечному:
Не взыщи, что дырява – латана;
На! Носи, да и все дела.
Только первому – брюхо парусом,
А второму –
широкоплечая,
В рукавах длинновата – пятому,
А шестому…вообще
мала.
…Что ж, видать, самому
отмерено
В той рубахе до срока хаживать.
Но, когда из подъезда вынесут,
Чинно, буднично, не спеша,
Ловко выскользнув из
петелечки
Усмехнётся « смешной» пропажею,
И на небо вернется синее
Стосковавшаяся
душа.
просто здорово, Юрий! начиная с оригинального образа(ни разу не встречала и не задумывалась вот именно с этой точки зрения!), так и формой написания...такие строчки напоминают ту самую пуговку, которая ведет свой путь по жизни, то вскачь, то замедляя свой бег... и даже если на минутку герой засомневался в правильности ее пути, то тут же себя опровергает, уверенный в единственно верно выбранном(ну и пусть случайно, пр рождении) пути: Да распахнутым – легче дышится., и с этой строчкой я очень даже согласна) тоже не застегиваю пуговку, даже если она пришита...