Может быть, мне это только снится
Может быть, мне это только снится,
что покинул я родимый дом,
и Россию в буднях разнолицых,
и деревню с маленьким прудом.
Неужель оставил я озёра,
шум тайги, багульника угар
и с таким названьем трудным город,
что не сразу скажешь: Сыктывкар?
По больному месту, как по нерву,
всё цепляет (и не уберечь):
то ослепит белой ночью север,
то почудится в толпе родная речь.
Видно, всё ж мосты сгорели напрочь;
лишь в туннеле памяти, гремя,
„поезда везут" и днём и ночью,
прошлым полные „составы" для меня.
Эти грузы тащат камнем в омут -
тот успел ехидно полоснуть,
что в обычном сумасшедшем доме
оборву я свой волнистый путь.
Быть, не быть - там просто не бывает,
нет озёр и сена на лугу,
и река, должно быть, не петляет,
не горит костёр на берегу...
Быть не может - это только снится!
Дома я и город мой кругом,
и Россия в буднях разнолицых,
и деревня с маленьким прудом.
Февраль, 1991.
Нойсс.
Может быть, мне это только снится,
что покинул я родимый дом,
и Россию в буднях разнолицых,
и деревню с маленьким прудом.
Неужель оставил я озёра,
шум тайги, багульника угар
и с таким названьем трудным город,
что не сразу скажешь: Сыктывкар?
По больному месту, как по нерву,
всё цепляет (и не уберечь):
то ослепит белой ночью север,
то почудится в толпе родная речь.
Видно, всё ж мосты сгорели напрочь;
лишь в туннеле памяти, гремя,
„поезда везут" и днём и ночью,
прошлым полные „составы" для меня.
Эти грузы тащат камнем в омут -
тот успел ехидно полоснуть,
что в обычном сумасшедшем доме
оборву я свой волнистый путь.
Быть, не быть - там просто не бывает,
нет озёр и сена на лугу,
и река, должно быть, не петляет,
не горит костёр на берегу...
Быть не может - это только снится!
Дома я и город мой кругом,
и Россия в буднях разнолицых,
и деревня с маленьким прудом.
Февраль, 1991.
Нойсс.
Нет комментариев. Ваш будет первым!