Как проводник, перегорает моя уставшая судьба.
На «карту нищего» пеняет Тарот ночная ворожба.
В сопротивлении паденью я строю полдень и закат.
В моей стихии невезенья ни я, никто не виноват.

Но мне хотелось бы, не скрою, не отвечать за чью-то жизнь,
И мне хотелось бы покою, чтоб воспарить куда-то ввысь.
Я отказался б от веселья и я погибнуть был бы рад,
Чтоб там отметить воскресенье в мерцанье звездных мириад.

Я укатил бы в глушь лесную, когда б не лампа и вода.
Пусть надо мною «аллилуйя» пропели б молча провода.
Один, сто лет, один в темнице, я так давно не видел свет!
Там надо мной кружились птицы, кружились птицы или нет,

Не это важно – но свобода!… Как там у Пушкина? – Ого!
«И пусть у грОбОвОгО вхОда» – навстречу катятся пять О!
Огромным комом на средину или одним кричащим ртом.
Я б в красках написал картину…. Потом, когда-нибудь потом.

Я бы пять О поставил в центре, вокруг изобразив закат,
Для счастья не хватает цента, пять О – в значенье – пятьдесят
И так, у грОбОвОгО вхОда, умножив жизнь в десятки раз
Объятья распахнет свобода – и наконец-то примет нас!

Я б поменял пять О местами, чтобы навек не умирать,
И засияло бы над нами всегда желанное – О пять!
В бинарности и дуализме, в знаменье зим, в знаменье лет,
В эквиваленте новой жизни, где вечен негасимый свет!