Беседа
Холодный разговор привычен меж людей,
Звучат бесстрастно односложные ответы.
Все реже слышен жар волнительных речей.
Вот века прагматичного приметы.
Чем ближе к аду, тем слова
темней.
И вот, на «терках», злобные наветы,
И будет правым тот, чей нож острей
Чья правда в сталь холодную одета.
Другим - пустая болтовня милей
Порхает речь - не греет и не светит.
Ученым – диалог. И чтобы слыть мудрей,
Плетет философ аргументов сети.
Не бьет коня курьер с письмом: «Скорей!»
Свистят в эфире сообщений плети.
Но сонм влиятельных, сиятельных мужей,
Привычно за столом переговоров где-то.
Мы спорим, не казаться, чтоб слабей,
Хамим, тщеславье пестуя, как дети.
И с тем готовы до последних дней,
Лелеять и беречь пороки эти.
Все это пыль. Признаемся себе
Венец общения на том и этом свете
Беседа тихая, средь дорогих друзей
И свет костра и теплый южный ветер… .
Холодный разговор привычен меж людей,
Звучат бесстрастно односложные ответы.
Все реже слышен жар волнительных речей.
Вот века прагматичного приметы.
Чем ближе к аду, тем слова
темней.
И вот, на «терках», злобные наветы,
И будет правым тот, чей нож острей
Чья правда в сталь холодную одета.
Другим - пустая болтовня милей
Порхает речь - не греет и не светит.
Ученым – диалог. И чтобы слыть мудрей,
Плетет философ аргументов сети.
Не бьет коня курьер с письмом: «Скорей!»
Свистят в эфире сообщений плети.
Но сонм влиятельных, сиятельных мужей,
Привычно за столом переговоров где-то.
Мы спорим, не казаться, чтоб слабей,
Хамим, тщеславье пестуя, как дети.
И с тем готовы до последних дней,
Лелеять и беречь пороки эти.
Все это пыль. Признаемся себе
Венец общения на том и этом свете
Беседа тихая, средь дорогих друзей
И свет костра и теплый южный ветер… .
Нет комментариев. Ваш будет первым!